Оуэн не отвечал. Он просто чесал в затылке
– Видишь, как давно им преподавали хорошую трепку? - фыркнул отец. - Ты даже и не помнишь. В этом-то и проблема!
Банта взревел снова.
Клигг оскалился, глядя из-под руки в направлении звука. Звезд на небе было много, да и одно из солнц-близнецов, отстав от товарки, оставило на горизонте быстро гаснущее зарево, но все равно едва ли Ларс что-нибудь разглядел в ночи.
– Пусть Беру побудет у нас, - Клигг махнул рукой и зашагал в сторону дома; ноги утопали в сухом песке по щиколотку.
Оуэн отвлеченно подумал, что неплохо бы разгрести мусор, который принес ураган, и заторопился следом за отцом.
– Вы оба оставайтесь внутри периметра, - наставлял его Клигг. - И держите ружья под рукой.
Оуэн послушно кивнул. Как раз когда они оба добрались до двери, ветер вновь принес тоскливый низкий вопль. Совсем рядом.
– Что стряслось?
Шми задала вопрос, как только мужчины вошли в дом. Должно быть, тоже слышала рев банты. Но Клигг Ларс лишь улыбнулся в ответ.
– Просто песок, - сказал он, - засыпал в нескольких местах сенсоры, выкапывал их, устал…
Он поспешно ретировался к умывальнику.
– Клигг…
Беру смотрела только на Оуэна, но выражение ее круглого лица было такое же тревожное, как и у Шми.
– Что стряслось? - голос ее был эхом голоса Шми
– Да ничего! Правда, совсем ничего…
Но Беру - не Шми, ее словами не успокоишь. Она просто встала у Оуэна на пути, уперев кулаки в бедра.
– Просто возвращается буря, - солгал Клигг от умывальника - Далеко. Может, еще пройдет стороной.
– Далеко, но все же засыпало сенсоры, - уточнила Шми.
Оуэн попытался проскользнуть мимо Беру, но девушка крепко взяла его за руку, развернув к себе лицом. Оуэн приуныл. Он никогда не умел врать, глядя Беру прямо в глаза. Если честно, у него и в других случаях плохо получалось. Он услышал, как отец прочищает горло.
– Это первый порыв ветра, - сказал Оуэн. - Но я думаю, эта буря будет не такой сильной, как считает отец.
– И долго вы намерены нам врать? - внезапно поинтересовалась Беру.
– Что ты там видел, Клигг? - не отстала от нее Шми.
– Ничего, - упорствовал старший Ларс.
– Ладно, тогда что ты там слышал? - Шми слишком хорошо знала мужа, чтобы помнить, как он умеет прятаться за словами.
– Банту я слышал, и больше ничего, - Клигг пошел на попятный.
– И ты считаешь, что это банта тускена, - заявила Шми. - Далеко?
– Кто знает? Ночь, ветер… Может, несколько километров.
– Или?
Клигг вернулся в комнату, остановился перед женой.
– Что ты хочешь от меня, любовь моя? - спросил он, обнимая ее. - Я слышал банту. Я не знаю, сидел ли сверху тускен.
– Но были и другие следы, - вдруг прорвало Оуэна. - Доррс нашел их поодоо. Навалили целую кучу прямо на сенсоры.
– Еды в пустыне сейчас мало, - перебил сына Клигг Ларс. - Вот они и жмутся к фермам.
– Или тускены осмелели и подбираются к домам. И пробуют, как у нас обстоят дела с системами безопасности.
Шми не собиралась быть пророком, но не успела она закончить фразу, как взревела сирена. Где-то кто-то прорвал ограду.
Оуэн схватил лазерное ружье и вместе с отцом выскочил из дома. Шми и Беру жались друг к другу за их спинами.
– Оставайтесь здесь! - приказал им Клигг. - Или возьмите оружие, что ли!
Женщины попятились, и Клигг зигзагом побежал через двор, зная, что сын прикрывает его. Он низко пригнулся, готовый выстрелить во все, что будет напоминать тускена хотя бы отдаленно. Он давно запомнил, что в таких случаях сначала нужно стрелять, а уж потом смотреть - во что.
Но до этого дело не дошло. Они обыскали весь периметр, разве что не просеяли песок, но не нашли ни одного следа.
Этой ночью они спали по очереди, даже во сне не выпуская оружия из рук. А наутро на восточной стороне двора Оуэн отыскал причину сработавшего сигнала тревоги: отпечаток ноги на небольшом участке плотного песка. След был не такой уж и большой и вовсе не принадлежал банте. Его оставила почти человеческая нога, обернутая в мягкую тряпку.
– Надо поговорить с Доррсом и остальными, - объявил Клигг, когда Оуэн показал ему находку. - Собрать народ и загнать зверей обратно в пустыню.
– Бант?
– И их тоже, - Клигг сплюнул на песок.
Оуэн никогда не видел, чтобы отец был так зол.
***
Ну вот, теперь даже в собственном кабинете Падме не чувствовала себя уютно. Ей выделили покои в дворцовом комплексе, но с остальным дворцом комнаты не соединялись. Стол был завален голографическими дисками, официальными документами на твердом носителе, безделушками и прочей чепухой. И над всем этим беспорядком в воздухе висела голографическая таблица: в одной графе абстрактное изображение солдата, в другой - вымпел переговоров. И в той, и в другой - почти поровну голосов.
То есть во время голосования Сенат расколется почти пополам. И теперь все равно, станет Республика создавать регулярную армию или нет. Орден, разумеется, выскажется против, но у них нет права голоса. А жаль. Больше всего уязвляло, что практически все сенаторы будут преследовать собственные цели, весь спектр - от потенциальных контрактов и военных поставок на собственных планетах до банальных взяток. Никто не станет думать о благе Республики. Никто.
А вот Падме решительно стояла на своем: она должна помешать. Точка Республика создавалась на принципе терпимости. В ней десятки тысяч систем, и рас - еще больше. И единственное, что их объединяло - терпимость. Терпимость друг к другу. Единая армия станет не решением проблемы, а наоборот - чем дальше от Корусканта, тем вероятнее ее несанкционированное подавляющее воздействие.
Шум за окном отвлек внимание и заставил выглянуть наружу. Насколько можно было разобрать, какие-то люди дрались между собой, а дворцовая стража пыталась их разнять.
Падме вздрогнула и оглянулась: в дверь кабинета шагнул Панака.
– Просто проверяю, все ли в порядке, сенатор.
С тех пор как она перестала быть королевой, капитан дворцовой стражи добровольно взял на себя обязанности личного телохранителя. По крайней мере, пока Падме находилась на Набу. Сейчас Панаке было уже далеко за сорок, но он сохранил прекрасную форму и, похоже, в рукопашной схватке с легкостью мог побороть любого своего соотечественника. При нем Падме чувствовала себя легко и спокойно.
– А разве за безопасность королевы отвечаешь не ты?
Панака кивнул:
– Там все в порядке.
– Что это за люди? - Падме указала на окно и потасовку за ним.
– Шахтеры,- отрывисто пояснил капитан. - Контрактники. Вас их дела не касаются, сенатор. На самом деле я шел поговорить с вами об обеспечении безопасности вашего возвращения на Корускант.
– До него еще несколько недель.
Панака посмотрел в окно.
– Значит, удастся хорошо подготовиться.
Спорить с упрямым капитаном дворцовой стражи - себе дороже. Все равно лететь придется на корабле, официально приписанном к флоту Набу, и Панака имеет полное право вмешаться. Даже не право, он должен вмешаться. И если говорить правду, его забота радовала Падме, хотя девушка ни за что не призналась бы ему в этом.
Новые крики внизу, во дворе, отвлекли бывшую королеву. Падме поморщилась. Еще одна проблема. Всегда найдется какая-нибудь проблема, просто несчастье какое-то. Может быть, разумным существам просто необходимо создавать трудности себе и окружающим, особенно - когда все хорошо? Может быть, такова их природа? Или сестра все же права?
– Сенатор? - терпеливо напомнил о своем существовании Панака.
– Да?
– Мы должны обсудить вопросы безопасности.
Падме послушно прогнала из головы воспоминания о дворике, нагретой солнцем густой зелени и играющих ребятишках. Раз капитан Панака сказал, что они будут обсуждать вопросы безопасности, значит, сенатору Падме Амидале Наберрие придется обсуждать вопросы безопасности.
***
– Давно надо было перестрелять их всех! - Клигг чуть было не разбил тарелку, с силой поставив ее на стол.
Еще одна ночь прошла под перекличку банта, и теперь уже никто из четверых обитателей фермы Ларсов не сомневался, что пришли тускены. Народ песка прятался где-то поблизости, наверное даже сейчас наблюдая за огнями в доме.
– Они - звери, дикие звери! - продолжал бушевать хозяин. - Надо сообщить властям в Мос Айсли, пусть уничтожат этих вредителей! И вонючих йавов туда же!
Шми со вздохом погладила мужа по руке.
– А йавы тебе чем не пришлись? - спросила она. - Они нам помогают.
– Что ты за них заступаешься? - взревел Клигг; Шми испуганно отдернула руку. - Прости. Ладно, йавов пусть не трогают. Только тускенов. Они - всего лишь дикие звери, - упрямо повторил он. - Они крадут и убивают. От них добра не жди.
– Пусть только сунутся, - поддержал отца Оуэн. - Не многие из них вернутся в пустыню.
Клигг одобрительно кивнул.
Они попытались доесть ужин, но каждый раз, когда неподалеку взревывал банта, все вздрагивали Руки сами тянулись к оружию.
– Слушайте, - вдруг произнесла Шми.
Все насторожились, но, сколько бы ни напрягали слух, никто ничего не услышал. Снаружи выл только ветер, банта молчали
– Может, они просто проходили мимо? - высказала предположение Шми, когда убедилась, что все остальные слышали то же, что и она: тишину - Кочевали в другой район пустыни и просто проходили мимо?
– Завтра утром сходим к Доррсам, - постановил Клигг. - Соберем фермеров, да и в Мос Айсли следует сообщить.
Он посмотрел на жену и кивнул.
– На всякий случай, - добавил он.
– Утром, - согласился с отцом Оуэн.
***
На рассвете, прежде чем уйти, мужчины осмотрели ограду и плотно позавтракали. Шми приготовила им еду и пошла к влагоуловителям - собрать грибов, как делала каждое утро. Они намеревались встретить ее по дороге на ферму Доррсов, но нашли только следы.
Цепочку следов Шми прерывали другие. Множество ног, обутых в мягкие опорки.
И тогда Клигг Ларс, самый сильный и сдержанный человек, какого только знали в этом краю, опустился в песок на колени и заплакал.
– Нам придется пойти за ней, папа, - сказал у него за спиной уверенный голос.
Клигг поднял голову и не смог отыскать на лице сына былого простодушия. Рядом с ним стоил взрослый мужчина.
– Мама жива, - со странным, почти неестественным спокойствием сказал Оуэн. - И мы не можем оставить ее тускенам.
Клигг вытер слезы, те, которые не успел высушить ветер. Потом мрачно кивнул.
– Свяжись с соседними фермами, - сказал он.
Глава 3
– Вон они! - раздался крик.
Шольх Доррс указывал вперед, второй рукой управляя гравициклом так ловко, словно всю жизнь просидел в седле.
Проследив его жест, остальные увидели цель: клубы пыли, которые поднимали банты. В реве моторов и призывах к возмездию фермеры, разозленные как никогда, помчались в погоню Клигг Ларс, пригнувшись к рулю, зло скалил зубы и рычал, словно просил машину лететь еще быстрее. Да, Клигг хотел поскорее оказаться в самой гуще схватки, чтобы взять тускенов за глотки.
Уже были видны и банты, и их закутанные в тряпки долговязые всадники.
Раздался еще один вопль.
Только на этот раз не ярости, а ужаса.
Никому и в голову не пришла мысль о засаде: до тех самых пор, пока первые гравициклы не миновали туго натянутую - почти невидимую на такой скорости проволоку, а их обезглавленные наездники не рухнули на песок. Остальные попытались затормозить, кое-кто не справился с машиной и тоже оказался поверженным. Клигг понял, что едва ли сумеет вовремя остановиться, поэтому он просто встал ногами на седло и прыгнул. Освободившийся от седока гравицикл под острым углом ушел в небо.
На одну ногу словно плеснули кипятком, и в следующий миг Ларс растянулся на земле. Мир заволокла кровавая дымка. Куда бы он не повернул голову, всюду видел лишь тяжелые сапоги кочевников и обутые в ботинки ноги фермеров. Еще ему показалось, что он слышит голос сына, Оуэн звал его, только непонятно, с какой стороны. В ушах звенело.
Над самым лицом промелькнул край пыльного, пропахшего потом и мускусом балахона, Ларс наугад махнул рукой, зацепил ногу пробегавшего мимо тускена. Тот споткнулся, но не растерялся. Мгновенно развернувшись, кочевник по короткой дуге опустил на врага тяжелый топор. Клигг был так зол, что на этот раз даже не понял, больно ему или нет. Он держал ногу тускена мертвой хваткой. Тот попытался вырваться. Ларс не отпускал. Кочевник еще раз дернулся в сторону, поднимая над головой оружие. Фермер приподнялся и из последних сил ударил его. Тускен упал.
В общем гаме трудно было разобрать отдельные голоса. И люди, и тускены кричали совершенно одинаково. Ларс не вслушивался, сжимая горло ненавистного врага. Ему показалось мало, он ударил тускена головой о землю, не отпуская горла. Он бил и бил, пока кочевник не перестал сопротивляться.
– Отец!
Крик вернул его к реальности. Ларс разжал руки, тускен остался лежать неподвижно. Клигг оглянулся и увидел, что Оуэн схватился врукопашную с другим разбойником. Фермер хотел поспешить на помощь и…
… сильно ударился о землю. Он недоуменно извернулся, сжав кулак, ожидая, что тускен не настолько мертв, насколько казался, но увидел совсем другое. Человек Песка лежал там, где упал, а подвело Ларса его собственное тело.
Только сейчас Клигг сообразил: кровь, которая быстро впитывалась в песок, его собственная. Он недоуменно моргнул, разглядывая отсеченную конечность - та валялась неподалеку от упавшего гравицикла. Клигг потянулся к ней.
Мимо, обдав Ларса горячим воздухом и запахом нагретого металла, пролетел гравицикл. Кто-то из фермеров спасался бегством. Ларс закричал ему вслед и не услышал собственного голоса. Накатила новая волна жара, еще одна тень перекрыла солнце, но на этот раз гравицикл остановился. Клигг поднял руки. Он успел схватиться за раму, но заползти в седло не успел - машина резво взяла с места.
– Держись, отец! - прокричал ему водитель, не оборачиваясь.
И Клигг Ларс держался. С тем же упрямством, с каким управлялся на ферме в тяжелые времена, с той же решительностью, с какой отвоевывал у пустыни капли воды, Клигг Ларс держался. За всю прошлую жизнь ему не доводилось участвовать в такой гонке, но он держался.
Ради Шми, ради единственного шанса на ее спасение.
Он не знал, сколько прошло времени, когда Оуэн остановил гравицикл и спрыгнул на землю. И как Оуэн наскоро останавливал хлещущую из обрубка ноги кровь и перевязывал рану, Ларс не видел, потому что к тому времени уже потерял сознание.
Оуэн Ларс пристроил отца поудобнее, вновь сел в седло и погнал машину к дому Надо было поскорее доставить раненого на ферму. Поэтому он не стал обращать внимания, что кроме него поле битвы покинули еще два или три флаера и что он больше не слышит звуков двигателей. Он не стал думать, сколько соседей и друзей остались в небольшой лощине. Он вообще ни о чем не думал, кроме скорости и самого короткого пути домой.
***
– Дурные новости, - прокомментировал капитан Панака.
– Мы все время подозревали, что Граф Дуку и его приспешники станут заигрывать с Торговой Федерацией и гильдиями, - Амидала с трудом сдерживалась, сожалея о том, что лицо ее не было закрыто спасительной ритуальной маской.
Было бы значительно легче.
Панака пришел не один, он привел с собой племянника, чтобы тот мог подробнее доложить о союзе Федерации и сепаратистов.
– Вице-король Ганрой - прирожденный оппортунист, - продолжала сенатор, расхаживая по кабинету. - Оппортунист во всех смыслах. Он пойдет на что угодно, лишь бы набить карман. Он верен только кошельку. Должно быть, Дуку поманил его прибыльными контрактами или освобождением от пошлин. Немало планет оставил вице-король плавать в пространстве мертвым голым камнем. И очень даже возможно, что Дуку предложил Федерации абсолютный контроль над доходными рынками.
– Меня больше тревожит, как это скажется на вашей судьбе, сенатор, - вновь вступил Панака. - Сепаратисты не боятся запачкать руки кровью. В Галактике настоящая эпидемия заказных убийств.
– А разве Граф Дуку и сепаратисты не считают сенатора чуть ли не основным союзником? - удивился его племянник.
Обычно капитан Тайфо предпочитал молчать. Но сейчас был просто неестественно оживлен и мгновенно привлек к себе внимание. Тайфо смутился, отчего его темное, как и у дяди, лицо стало почти черным. Но, как оказалось, сегодня не только он решил изменить традициям. Выдержка изменила и бывшей королеве.
– Я не могу считать себя другом тому, кто раскалывает Республику! - вспылила Амидала.
Эмоциональная вспышка повисла в воздухе.
За несколько лет на сенаторском посту Амидала продемонстрировала такое служебное рвение и фанатическую приверженность Республики, что удивила многих. Особенно тех, кто помнил ее первую речь в Сенате. Некоторые полагали, что сенатор от Набу в силу своих юношеских убеждений действительно верит, будто красота правительственной системы проявляется во внутреннем стремлении к улучшению.
Тайфо склонился в почтительном поклоне. Он был немного ниже дяди, но скроен так же. Временами казалось, будто могучие мышцы вот-вот разорвут униформу по швам. Черная повязка, закрывающая левый глаз, который капитан потерял десять лет назад во время сражения с дроидами Торговой Федерации, по мнению многих дам, придавала Тайфо загадочный и дикий вид. Панака гордился племянником.
– Никто не хотел оскорблять вас, сенатор. Но вы твердо декларируете, что переговоры действеннее силы. Разве сепаратисты с вами не согласны?
Амидала уже держала себя в руках. Обошлось без жертв.
– Судя по докладам, Граф Дуку связался с Нуте Ганроем, - напомнил Панака, вклиниваясь между спорщиками. - А это значит, что нам следует усилить меры безопасности. Жизнь сенатора под угрозой…
– Прекратите говорить так, будто меня здесь нет! - вновь взорвалась бывшая королева.
Начальник дворцовой стражи даже не моргнул.
– Когда речь идет о безопасности, сенатор, вас здесь нет, - беспристрастно отрезал он. - По крайней мере, вашего голоса слышно быть не должно. Мой племянник отвечает передо мной, не надо ему мешать. Примите к сведению и выполняйте его требования.
Панака церемонно поклонился и ушел, лишив Амидалу возможности немедленно сделать ему выговор. Тем более что Панака был прав. Бывшая королева повернулась к Тайфо.
– Мы будем бдительны, сенатор, - заверил ее молодой капитан.
Амидала покусала губу.
– У меня есть обязанности, - объявила она, - и они требуют, чтобы я вернулась на Корускант.
Все-таки один плюс в отречении (вернее, в официальной отставке) от престола был. Не требовалось постоянно следить за своим настроением и выражением лица.
– У меня тоже есть обязанности, - откликнулся капитан.
Как и дядя, он поклонился и вышел.
К своему собственному удивлению, Падме Амидала Наберрие не стала кидать ему вслед каменное пресс-папье. Она просто вздохнула. Вот и еще один плюс, сказала она себе. У сенатора меньше ограничений. И все-таки интересно, прислушается ли она когда-нибудь к словам старшей сестры? И почему ей так хочется, чтобы Сола оказалась права? Невероятно, она уже целых две недели не видела ни родителей, ни сестры, ни ее девочек…
Время неотвратимо текло мимо нее.
***
– На этом драндулете я никогда не догоню тускенов! - протестующее взревел Клигг Ларс во всю силу своих легких, пока сын и будущая невестка помогали ему пристроить обрубок ноги и самому поудобнее усесться в репульсационном кресле, которое Оуэн сконструировал специально для отца.
Трудно было сказать, что больше злило Ларса.
– Папа, тускены давно ушли, - негромко сказал отцу Оуэн, поглаживая его по широкому плечу. - Не хочешь пользоваться протезом, будешь ездить в кресле.
– Делаешь из меня какого-то полудроида, - буркнул в ответ Клигг. - По мне, и так сойдет. Надо собрать еще людей, - голос Клигга зазвенел от боли и ярости. - Ты отправишься в Мос Айсли за подмогой. А Беру пусть идет по фермам…
– Из Мос Айсли никого не пришлют, - честно сказал Оуэн, нагибаясь, чтобы заглянуть отцу в лицо. - А фермам понадобится не один год, чтобы оправиться после сражения. Слишком многих мы потеряли…
– Как ты можешь так говорить, когда твоя мать в плену? - вновь взревел Клигг, отталкивая сына, словно тот был предателем.
Оуэн вздохнул, но не отвернулся.
– Прошло почти две недели, как ее забрали, - сумрачно сказал он. - Давай будем реалистами, папа.
Он не стал уточнять. Клигг Ларс, который отлично знал повадки тускенов, понял сына и так. Яростный взгляд погас, мощные плечи поникли, словно из фермера, как воздух, разом вышла вся сила.
– Ее нет, - прошептал калека. - Ее больше нет.
Негромко заплакала Беру.
Оуэну тоже хотелось плакать. Но чтобы выстояли опустошенный потерей отец и убитая горем невеста, кто-то должен стать камнем.
Глава 4
Четыре космических корабля, проскользнув мимо орбитальных дворцов, счастливо миновали крыши небоскребов, которые гигантскими спицами поднимались все выше и выше, до тех пор пока даже горы по сравнению с ними не стали казались мелкими. Солнечный свет, играющий в многочисленных зеркальных окнах, дробился на разноцветные блики, и в его причудливой смеси самый большой из четверки кораблей казался живым существом.
Его сопровождали три истребителя со знаками различия планеты Набу. Машины шли клином, заключив своего подопечного в центр треугольника. Пилот ведущей старательно избегал перегруженные магистрали, где среди разнообразных транспортных средств могли легко затеряться потенциальные, враги. Слишком многие знали, что сенатор Набу Падме Амидала Наберрие возвращается на Корускант, чтобы выступить с очередной пламенной речью. В последнее время постоянно шли разговоры: что пора создавать армию, что джедай не справляются со своими обязанностями, что Орден загружен делами. Но слишком многие не хотели, чтобы решение было не в пользу армии. А чтобы окончательно усложнить дело, Амидала во времена королевской бытности ухитрилась завести могущественных врагов, а у тех хватало и денег, и упорства, чтобы заставить эти деньги работать.
Еще один ветеран сражения с Федерацией капрал Дольф (а именно он возглавлял конвой) вздохнул с облегчением, когда в поле зрения появилась небольшая частная площадка, безопасная и пустая. Дольф оставил ее справа, затем круто развернулся, облетел здание, где располагались апартаменты представителей различных планет. Он оставался в воздухе, пока под прикрытием его ведомых когда-то королевская яхта пошла на посадку.
Затем Дольф сделал еще один крут. Поблизости не обнаружилось ни одного подозрительного корабля, свупа, гравицикла или флаера. Если бы Дольф всю свою жизнь прожил в столице, столь необычное обстоятельство обязательно насторожило бы его. Но капрал был уроженцем Набу. Он посадил истребитель, но не стал глушить двигатель.
Две другие машины отодвинули колпаки кабин. Один из пилотов, капитан Тайфо, недавно назначенный старшим офицером охраны, снял шлем и тряхнул головой. Потом наскоро привел в порядок короткие курчавые волосы и поправил повязку.
– Получилось, - обронил он, обращаясь ко второму пилоту. - Видимо, я ошибался. Опасности не было.
– Опасность существует всегда, капитан, - с легкой надменностью прозвучал голос его напарницы. - Просто порой нам везет, и мы с ней не встречаемся.
Тайфо не стал спорить. Он вылез и размял затекшие ноги. Потом стал смотреть, как яхта неторопливо опускает трап. По предварительному плану сенатор и сопровождающие ее лица должны были уйти с открытого пространства как можно быстрее. Первыми появились два стражника, они зорко поглядывали по сторонам, не выпуская из рук карабинов. Тайфо кивнул собственным мыслям, он был рад, что его подчиненные ничего не принимали на веру, что они осознают серьезность ситуации и намерены защищать сенатора до последнего вздоха.
Следом шла сама Амидала. Тайфо не был исключением - он, как и все молодые королевские стражники, был влюблен в бывшую королеву, считал, что даже в простом крестьянском платье она способна затмить любую из столичных красавиц. А уж в черно-белом церемониальном облачении и в высокой прическе была несравнима ни с кем. Смесь ранней зрелости и невинности, взрослой решительности и детской беспечности поражали Тайфо всякий раз, когда он смотрел на бывшую королеву Набу.
Капитан оглянулся на Дольфа, кивнул в знак одобрения.
А в следующее мгновение оказалось, что он лежит лицом вниз, а голова гудит от столкновения с феррокритом, перед глазами плавают чернильные кляксы, уши заложило от грохота. Когда зрение немного улучшилось, Тайфо осторожно приподнял голову и увидел, что Дольфа взрывом выбросило из кабины, и теперь капрал лежит без движения.
Все двигались ужасно медленно. Тайфо услышал… нет, скорее почувствовал, что кричит, поднимаясь на колени.
В небо Корусканта взлетели обломки горящего металла. То, что осталось от туши королевской яхты, было объято пламенем, а на тармаковом покрытии перед кораблем лежало семь неподвижных фигур. И одна из них - в бело-черных одеждах.
Подняться сразу не удалось.
Тайфо не был новичком. Несмотря на относительно юный возраст, он видел сражения, видел, как умирают, и, глядя сейчас на небольшую фигурку в испачканной кровью и копотью черно-белой одежде, капитан абсолютно точно знал, что произошло.
Раны были смертельны. Его королева умирала, если уже не была мертва.
***
– Ты ввел другие координаты! - Оби-Ван с трудом сдержался, чтобы не повысить голос.
У него получилось. Почти получилось.
Вечно у него нелады с этим почти. Он почти уже привык - за десять-то лет! - не накручивать на палец ученическую косичку. И то, как к нему теперь обращаются в Храме и на улицах, тоже почти не вгоняет в краску. Он даже отрастил длинные волосы и бородку, чтобы выглядеть постарше. Все, он больше не падаван. Уже десять лет как рыцарь. Пора учиться вести себя степенно. Оби-Ван украдкой вздохнул, ему так хотелось, чтобы рядом был Куай-Гон. Вот у кого можно было бы, ну если не научиться, так хотя бы скопировать манеру держаться, тактику движения.
Зато его спутник никому не желал подражать. Слишком долговязый для своих лет, Анакин выглядел так, словно никак не мог сдержать переполнявшую его энергию. Одет он был точно так же, как и Оби-Ван. Только вечно измятая туника, казалось, вот-вот лопнет по швам при особо размашистом жесте. И вечно он лезет, куда не просят.
– Ну, подумаешь, чуть-чуть дольше пробудем в гиперпространстве, - беспечно заявил Анакин. - Зато выскочим ближе к планете.
Оставалось только вздохнуть и глянуть еще раз, не воткнутся ли они при выходе во что-нибудь твердое и неприятное. Все равно, координаты вводятся до прыжка, а не во время.
– Нельзя выходить на орбиту слишком близко к Корусканту Небезопасно. Я же объяснял.
– Но… - Скайвокер наморщил нос.
– Анакин!
Почему с ним постоянно надо говорить так, будто с нашкодившим кутенком-перуту? Оби-Ван по возможности строже посмотрел на падавана. Тот скромно потупился. Интересно, подумал Оби-Ван. У Куай-Гона тоже не проходило желание треснуть ученика по шее или у меня сказывается небольшой учительский опыт?
– Да, учитель.
Взгляд перешел в категорию "суровый".
– Я знаю, как тебе не терпится, - заключил Оби-Ван. - Мы слишком долго не были дома.
Анакин не поднял головы, но уголки его губ Полезли вверх.
– Не делай так больше, - попросил Оби-Ван, поднялся и вышел из рубки.
Анакин рухнул в кресло пилота, подпер кулаком подбородок и принялся смотреть на приборную панель. Жаль, что нельзя взглядом подпихнуть корабль, заставить лететь быстрее. Где-то на задворках бездарно зачахла мысль, что, наверное, следовало послушаться приказа. Ведь если принять во внимание, куда они летят и кто ждет его там, то игра не стоит риска. Хотя подумаешь, поменял координаты! Зато получим пару лишних часов на Корусканте.
Оби-Ван ошибался. Вовсе не Храм манил к себе падавана, а подслушанная новость, что бывшая королева Набу, ныне сенатор, собирается выступить с речью.
Амидала Падме Наберрие.
Имя согревало и сердце, и душу. Во время их последней встречи Анакину было всего девять лет, по тогда он бодро заявил ей, что когда-нибудь на ней женится. И Анакин не собирался отступать от данного слова. И раньше не отступал, и теперь не намерен. И неважно, что Падме на несколько лет старше. И неважно, что запомнила она его сопливым мальчишкой. И неважно, что джедаям запрещено жениться.
Анакин просто знал. А учитель сказал, что если в чем-то уверен, так оно и будет. То есть это сказал не Оби-Ван… О Великая сила, опять он все путает!
Ну, как они не могут быть вместе, если он до сих пор помнит запах ее волос?
Анакин выпрямился, положил руки на панель управления. Может быть, он сумеет придумать, как еще быстрее добраться до Корусканта?
***
Звук сирен рвал воздух на части. Из-за их воя почти не были слышны испуганные крики остолбеневших случайных свидетелей и стоны раненых.
Тайфо с трудом поднялся на ноги и, спотыкаясь, побежал следом за девушкой-пилотом. С другой стороны к неподвижной Амидале ковылял, шатаясь, Дольф. Первой до сенатора добралась девушка-пилот, упала на колени. Стащила с головы шлем.
– Сенатор! - крикнул Тайфо на бегу. - Идем отсюда! Здесь небезопасно!
Пилот только яростно отмахнулась, нагибаясь над умирающей.
– Корде… - позвала она, голос ее сорвался.
Женщина открыла глаза, такие же темные и большие, как у самой Амидалы.
