Когда затихли последние толчки, четверо оставшихся друзей, сквозь пелену пыли и завалы камня, направились назад в овальную комнату. Бруенор миновал груды раскрошенного камня и огромные трещины в полу, грозящие поглотить их, остальные следовали за ним по пятам.
      Они не нашли ни крови, ни каких других признаков двух сражавшихся, лишь груда камня возвышалась над провалом от каменной ловушки. Бруенор мог видеть темноту сквозь щели в камне и он позвал Дриззта. Его разум подсказывал ему, против его сердца, что дроу не мог услышать его, что ловушка забрала Дриззта от него.
      По его щеке скатилась слеза, когда он заметил скимитар, тот самый магический клинок, что Дриззт добыл в логове дракона, который сейчас лежал среди груды обломков в нише. Благоговейно он поднял его и засунул его за свой пояс.
      "Вечная слава тебе, эльф”, — произнес он. “Ты заслуживал лучшей участи”. Если бы другие не были так поглощены своими собственными эмоциями, то они несомненно бы заметили злость сквозившую сквозь печаль Бруенора. Перед лицом утраты своего самого близкого и верного друга, и уже задумываясь над разумностью продолжения пути, до того как произошла трагедия, Бруенор почувствовал как его боль усиливается из-за его чувства вины. Он не мог отвергать тот факт, что часть вины за смерть эльфа лежит на его плечах. Он с горечью вспомнил как он обманул Дриззта, чтобы тот присоединился к его поискам, разыграв свою собственную смерть и пообещав ему приключение подобного которому не видел ни один из них.
      Сейчас он молча стоял и принимал все свои внутренние мучения.
      Печаль Вулфгара была не менее сильной. Варвар потерял одного из своих наставников, воина, которые превратил его из дикого, безжалостного бойца в расчетливого и искусного воителя.
      Он потерял одного из своих верных друзей. Он бы последовал за Дриззтом в недра Абисса в поисках приключений. Он твердо верил, что когда-нибудь он и дроу окажутся в такой ситуации из которой они не смогут выбраться, но когда он сражался рядом с Дриззтом, или против него во время тренировки, он чувствовал необъяснимый трепет, охватывавший его всякий раз. Вулфгар часто воображал свою смерть рядом с дроу, блистательный конец, о котором барды будут слагать стихи и песни, еще долго после того как враги поверженные двумя друзьями превратятся в пыль в неизвестных могилах.
      Это был конец, которого юный варвар не боялся.
      "Теперь ты обрел свой покой, мой друг”, — тихо произнесла Кэтти-бри, лучше других понимая мучительное существование дроу. Восприятие мира Кэтти-бри было очень близко Дриззту, что было его отличительной чертой его характера, которую не могли видеть его друзья за мужественным фасадом. Это была та часть Дриззта, которая потребовала от него покинуть Мензоберранзан и его злую расу, и превратила его в изгнанника по его воле. Кэтти-бри знала ранимую душу дроу, и ту боль которую он терпел от тех кто не мог разглядеть этого за цветом его кожи и презирал его.
      Кэтти-бри также поняла, что и добро и зло потеряли сегодня своих лучших представителей, так как в Энтрери Кэтти-бри видела отражение Дриззта. Мир станет лучше с потерей убийцы.
      Но цена была слишком высока.
      Любое облегчение, которое мог почувствовать Регис с кончиной Энтрери было затянуто водоворотом в болото его злости и скорби. Часть халфлинга умерла в этой нише. Ему больше не нужно было бежать — Паша Пок больше не будет преследовать его — но впервые за всю свою жизнь, сделал выводы из своих поступков. Он присоединился к Бруенору, зная, что Энтрери будет рядом, и понимая, какая опасность грозила его друзьям.
      Он был настолько самонадеян, что мысль о возможной неудаче даже не посетила его голову. Жизнь была игрой, в которую он рисковал по крупному, и никогда прежде он не задумывался, что ему придется платить за нее.
      "Прощай, мой друг”, — прошептал он в развалины. Затем повернувшись к Бруенору, произнес, — “ Куда мы пойдем теперь? Как мы сможем выбраться из этого ужасного места?”
      Бруенор бросил на него злой взгляд. “Это ты во всем виноват! Ты привел убийцу за нами!” Бруенор сделал угрожающее движение вперед, его лицо исказилось от ярости, а костяшки пальцев побелели, когда он с силой сжал свои руки.
      Вулфгар смущенный этим внезапным приступом злости, сделал шаг в сторону Региса. Халфлинг не отступил и не попытался защитить себя, все еще не веря, что злость Бруенора возьмет верх над его разумом.
      "Ты вор!” — взревел Бруенор. “Ты разгуливал не волнуясь о том, что оставил позади себя — и твои друзья заплатили за это!” Его ярость росла с каждым словом, вновь словно отделясь от дварфа и обретая свою собственную силу.
      Своим следующим шагом он оказался рядом с Регисом, и его движение ясно показало им всем, что он намеревался ударить, но Вулфгар встал между ними и остановил Бруенора пронзительным взглядом.
      Очнувшись от своего яростного состояния благодаря суровому виду варвара, Бруенор осознал, что он хотел только что сделать. Придя в сильное замешательство, он попытался скрыть свою злобу за фасадом беспокойства об их нынешнем положении и отвернулся, чтобы осмотреть комнату. Мало, что из их припасов пережило обвал. “Оставьте этот мусор; не будем зря терять время!” — сдавленным голосом сказал Бруенор остальным. “Мы оставим это мрачное место далеко за собой!”
      Вулфгар и Кэтти-бри осмотрели развалины, выискивая то, что еще можно было спасти и не с такою готовностью согласившись с требованиями Бруенора продолжить путь без припасов. Однако, они быстро пришли к тем же выводам, что и дварф и отдав в последний раз дань уважения погибшему дроу, последовали за Бруенором в коридор.
      "Я намереваюсь добраться до Ущелья Гарумна до следующего привала”, — воскликнул Бруенор. “Так что приготовьте себя к долгому переходу”.
      "И где мы его устроим?” — спросил Вулфгар, предполагая заранее каков будет ответ и не сильно радуясь этому.
      "Снаружи!” — взревел Бруенор. “И мы пойдем так быстро как только сможем!” Он посмотрел на варвара.
      "Чтобы затем вернуться вместе с твоими соплеменниками?” — не уступал Вулфгар.
      "Нет!”, — сказал Бруенор. “Мы никогда не вернемся!”
      "Тогда смерть Дриззта была напрасна!” — резко воскликнул Вулфгар. “Он пожертвовал своей жизнью ради мечты, которой никогда не суждено осуществиться”.
      Бруенор замолчал, чтобы успокоиться перед лицом доводов Вулфгара. Он не смотрел на эту трагедию с этой точки, и ему не нравился ее подтекст. “Не напрасна!” — рявкнул он на варвара. “Это было предупреждение всем нам, чтобы бежать из этого места. Оно пропитано злом! Ты не чувствуешь этого, парень? Разве не говорят тебе твои глаза и нос бежать отсюда?”
      "Мои глаза говорят мне об опасности”, — спокойно ответил Вулфгар. “Как они делали это и много раз прежде. Но я воин и не обращаю внимания на подобные предупреждения!”
      "Тогда ты несомненно будешь мертвым воином”, — вмешалась Кэтти-бри.
      Вулфгар бросил на нее взгляд. “Дриззт пришел сюда, чтобы помочь вернуть Митриловый Зал, и я продолжу его дело!”
      "Ты погибнешь”, — пробормотал Бруенор, злость покинула его голос. “Мы пришли, чтобы найти мой дом, парень, но это не то место. Мой народ когда-то жил здесь, и это правда, но тьма окутавшая Митриловый Зал изменила мое мнение. Я не захотел возвращаться, как только почувствовал зловоние этого места, зная что лежит в твоей упрямой голове. Эти тени, и серые дварфы…пусть все это омерзительное место обрушится на их мерзкие головы!”
      Бруенор сказал достаточно. Он неожиданно повернулся на своих пятках и пошел вглубь коридора, его тяжелые ботинки своими ударами о каменный пол говорили о его твердости его намерений.
      Регис и Кэтти-бри последовали за ним, и Вулфгар после нескольких мгновений раздумий, быстрым шагом пошел догонять их.
      ***
      Сидни и Бок вернулись в овальную комнату вскоре после того, как магичка убедилась, что друзья покинули это место. Подобно им, он подошла к разрушенной нише и некоторое время стояла перед ней, размышляя над этим неожиданным поворотом событий. Она была поражена глубиной своего сожаления о потере Энтрери, и хотя она не полностью доверяла убийце и подозревала, что он мог искать тот же самый артефакт, что и Дендибар, она прониклась к нему уважением. Можно ли было найти лучшего союзника, когда придет время вступить в схватку?
      У Сидни не было времени, чтобы оплакивать Энтрери, так как потеря Дриззта До'Урдена могла стать угрозой и для ее жизни. Дендибар не был готов услышать подобную новость, и склонность пятнистого мага к жестоким наказаниям была широко известна в Башне Тайн.
      Бок подождал некоторое время, ожидая услышать какую-нибудь команду от магички, но когда не получил никакого приказа, голем шагнул в нишу и начал разбирать завал.
      "Остановись”, — приказала Сидни.
      Бок продолжал, направляемый распоряжением преследовать дроу.
      "Остановись!” — вновь сказала Сидни, на этот раз более уверенно. “Дроу мертв, глупое создание!” Это утверждение привело ее мысли в работу. Бок остановился и обернулся к ней, и она некоторое время раздумывала над их дальнейшими действиями.
      "Мы пойдем за ними”, — небрежно произнесла она, скорее пытаясь убедить себя, чем перенаправить голема. “Да, если мы доставим дварфа и остальных к Дендибару, то возможно он простит нам нашу глупость, из-за которой мы позволили погибнуть дроу”.
      Она посмотрела на голема ища поддержки, но безусловно не получила ее.
      "В нише должен был быть ты”, — пробормотала Сидни, ее сарказм не произвел на существо никакого впечатления. “Энтрери хотя бы мог предложить что-нибудь. Но не важно, я приняла решение. Мы последуем за остальными и выберем момент, когда сможем захватить их. Они расскажут нам все, что мы хотим узнать о Хрустальном Осколке!”
      Бок стоял неподвижно, ожидая ее сигнала. Даже своим скудным мышлением, голем понимал, что Сидни лучше знала как они смогут завершить свою миссию.
      ***
      Друзья шли сквозь огромные природные пещеры. Высокие потолки и стены уходили во тьму, куда не пробивался свет факелов, вызывая у путников неприятное чувство собственной уязвимости. Они старались держаться как можно ближе друг к другу, предстваляя себе как толпы серых дварфов наблюдают за ними из темноты, или каждую секунду ожидая увидеть как из мрака выступит перед ними какое-нибудь ужасное создание.
      Постоянный звук капающей воды заствалял их двигаться с собой в ритм, эхом отдаваясь сквозь каждую пещеру, подчеркивая тем самым пустоту этого места.
      Бруенор хорошо помнил эту часть комплекса, и вновь в его голове всплывали давно забытые картины его прошлого. Это были Залы Встреч, где весь Клан Баттлхаммера собирался вместе, чтобы услышать речи Короля Гарумна, или встретиться с важными гостями. Здесь разрабытывались боевые планы, и политика торговли с внешним миром. Даже самые юные дварфы присутствовали на этих встречах и Бруенор с нежностью вспоминал те моменты, когда он сидел рядом со своим отцом, Бангором, позади своего деда, Короля Гарумна, когда Бангор учил юного Бруенора исксству правления и ведения приемов, которые когда-нибудь понадобятся ему.
      В день когда он станет Королем Митрилового Зала.
      Пустота пещер тяжело давила на дварфа, который слышал как они были наполнены весельем и песнями десяти тысяч дварфов. Даже если бы он вернулся со всеми оставшимися членами своего клана, онм заняли бы лишь небольшой уголок одного из залов.
      "Слишком многое утеряно”, — сказал Бруенор в пустоту, его тихий шепот отдался под сводами громким эхом. Кэтти-бри и Вулфгар беспокоящиеся за дварфа и внимательно следившие за каждым его движением, заметили его высказывание и с легкостью догадались о воспоминаниях овладевших им. Они посмотрели друг на друга, и Кэтти-бри увидела как злость Вулфгара на дварфа сменилась чувством сострадания.
      Впереди замаячил очередной зал, в который вел короткий коридор. На каждом шагу попадались повороты и боквые выходы, но Бруенор был твердо уверен, что он знает путь к ущелью. И также он знал, что обвал слышали те кто находился внизу и они несомненно придут, чтобы узнать в чем дело. Эта часть верхнего уровня в отличии от тех мест что они оставили за собой, имела много проходов ведущих на нижние уровни. Вулфгар потушил факел и Бруенор повел их вперед под защитой темноты.
      Их предосторожность оказалась разумной, когда они вошли в следующую обширную пещеру. Регис схватил Бруенора за плечо, остановив его и знаком показал всем замереть. Бруенор едва не взорвался от ярости, но заметил выражение ужаса на лице Региса.
      Своим слухом, ставшим острым за долгие года прослушивания щелчков в механизмах замков, халфлинг расслышал звук, отличавшийся от звука капающей воды. Спустя мгновение остальные тоже услышали его, и поняли что это звук марширующих шагов множества ног. Бруенор провел их в темную нишу, где они стали ждать и наблюдать.
      Они не достаточно хорошо рассмотрели проходивших, чтобы подсчитать их число или разглядеть их лица, но по числу факелов мелькавших в дальнем конце пещеры они могли предположить что их было не менее четырех десятков. Они с легкостью догадались кому принадлежали эти факела.
      "Серые дварфы, или моя мать подруга орков”, — прорычал Бруенор. Он посмотрел на Вулфгара, чтобы увидеть, были ли у того еще какие-нибудь сомнения по поводу его решения покинуть Митриловый Зал.
      Вулфгар ответил на его взгляд кивком уступившего. “Как далеко находится Ущелье Гарумна?” — спросил он, быстро приняв сторону остальных, решивших как можно скорее покинуть залы. Он все еще чувствовал, что бросает Дриззта, но понимал мудрость выбора Бруенора. Ему стало очевидно, что если они останутся, то Дриззт До’Урден будет не единственной жертвой Митрилового Зала.
      "Час до следующего коридора”, — ответил Бруенор. “И не больше еще одного часа оттуда”.
      Толпа серых дварфов вскоре покинула пещеру и друзья вновь двинулись в путь, на сей раз с большей предосторожностью.
      Его воспоминания становились все ярче с каждым шагом, и Бруенор точно знал где они находятся сейчас, и поэтому он шел самой короткой дорогой, намереваясь покинуть залы так быстро как только было возможно. Однако после многих минут ходьбы, они достигли коридора, мимо которого Бруенор не мог так просто пройтьи мимо. Он знал, что любое промедление было рискованно, но его слишком манила комната на конце этого короткого коридора. Он должен был узнать насколько был разграблен Митриловый Зал; Он должен был знать, что осталось от самой драгоценной комнаты на всем верхнем уровне.
      Друзья последовали за Бруенором без лишних вопросов и вскоре достигли большой богато украшенной железной двери, на которой был изображен молот Морадина, величайшего бога дварфов, и несколько рун под ним. Учашенное дыхание Бруенора выдало его волнение.
      "Здесь собраны дары наших друзей”, — с почтением прочитал Бруенор, — “и изделия нашего клана. Знайте, что когда мы войдем в этот священный зал, то вы увидите наследие клана Баттлхаммера. Добро пожаловать друзья, воры берегитесь!” Бруенор повернулся к своим друзьям, на его лбу от волнения выступил пот. “Зал Думатона”, — произнес он.
      "В твоих залах две сотни лет обитали враги”, — заметил Вулфгар. “Несомненно он был разграблен”.
      "Нет”, — сказал Бруенор. “Дверь магическая и не откроется врагам клана. Внутри расположены сотни ловушек, чтобы содрать кожу с любого кто переступит этот порог с враждебными намерениями!” Он бросил взгляд на Региса, его серые глаза источали предупреждение. “Следи за своими руками, Грохочущий Живот. Возможно, что ловушки не примут тебя за друга, вор!”
      Совет прозвучал достаточно убедительно для Региса, чтобы он проигнорировал его. Бессознательно согласившись с верностью слов Бруенора, халфлинг засунул свои руки в карманы.
      "Достань факел со стены”, — сказал Бруенор Вулфгару. “Я думаю, что внутри не будет света”.
      Прежде чем Вулфгар успел отвернуться, Бруенор начал открывать могучую дверь. Она с легкостью распахнулась от толчка рук друга, обнажая за собой короткий коридор, занавешенный на конце плотной темной тканью. В центре прохода угрожающе висело в центре коридора — под ним лежала груда костей.
      "Мерзкие воры”, — усмехнулся Бруенор с мрачным удовлетворением. Он прошел мимо лезвия и подошел к занавеси, подождав когда к нему присодиняться его друзья, прежде чем войти в комнату.
      Бруенор замер, собирая все свое мужество, чтобы открыть последнюю преграду на пути к залу, с блеском в глазах всматриваясь в лица своих спутников.
      Решительным движением Бруенор отдернул занавеску. “Узрейте Зал Дума…”, — начал он, но слова застряли в его горле, как только он взглянул внутрь. Из всего разрушения, которое они видели в залах, это было самым полным. Горы камня покрывали пол. Пьедесталы, на которых раньше располагались лучшие изделия клана были разбиты и втоптаны в пыль.
      Бруенор пришел в замешательство, его руки затряслись и крик ярости застрял в его горле. Прежде чем он успел полностью осмотреть комнату, он знал, что азрушение было полным.
      "Как?” — выдохнул Бруенор. Однако даже когда он произнес это, то заметил огромную дыру в стене. Это был не туннель выдолбленный в обход двери, а пролом в камне, словно что-то с огромной силой пробивалось сквозь стену.
      "Что за сила могла сделать это?” — спросил Вулфгар, следуя за взглядом дварфа, уставившегося на дыру.
      Бруенор зашел внутрь, чтобы попытаться найти ответ, Кэтти-бри и Вулфгар последовали за ним. Регис пошел в другую сторону, чтобы посмотреть осталось ли хоть что-нибудь ценное.
      Кэтти-бри заметила отблеск на полу, и двинулась в эту сторону, думая, что это была лужа какой-то темной жидкости. Но подойдя ближе, она поняла, что это вообще была не жидкость, а чешуйка, темнее чем самая темная ночь и размером почти с человека. Бруенор и Вулфгар, увидев выражение ее лица, бросились к ней.
      "Дракон!” — выпалил Вулфгар, узнав знакомые очертания. Он взялся за край чешуи и поднял ее, чтобы рассмотреть получше. Затем он и Кэтти-бри повернулись к Бруенору, чтобы посмотреть знал ли он что-нибудь о подобном монстре.
      Широко раскрытые глаза дварфа и выражение ужаса на его лице ответили на вопрос прежде чем он был задан.
      "Темнее тьмы”, — прошептал Бруенор, вновь произнеся слова, наиболее часто произносившиеся в тот роковой день, две сотни лет назад. “Мой отец рассказывал мне о существе”, — объяснил он Вулфгару и Кэтти-бри. “драконе, порожденным демоном, как он называл его, темнее тьмы. Нас разбили не серые дварфы — мы сражались с ними и прежде. Дракон тьмы прогнал нас из залов”.
      Поток горячего воздуха из дыры напомнил им, что он возможно сообщался с нижними залами и логовом дракона.
      "Пора уходить”, — рассудила Кэтти-бри, — “пока тварь не узнала, что мы были здесь”.
      Тут с другого конца комнаты раздался крик Региса. Друзья бросились к нему, не зная на что тот наткнулся, на сокровище или опасность.
      Они нашли его склонившимся над грудой мусора, вглядывающегося в щель в камне.
      Он держал в руке серебряную стрелу. “Я нашел ее там”, — объяснил он. “И там еще кое-что, ядумаю что это лук”.
      Вулфгар поднес факел к трещине и они ясно увидели изогнутую дугу которая могла принадлежать только длинному луку, и блеск от серебряной тетивы. Вулфгар схватил оружие и осторожно потянул, боясь, что оно сломается в его руках и-за чрезмерного усилия и веса камня.
      Но лук был прочен, и выдержал даже когда варвар налег со всей силы. Он осмотрел камни, выискивая наилучший путь для освобождения оружия.
      Тем временем Регис нашел еще кое-что, золоую пластинку, застрявшую в другой щели. Он освободил ее и поднес к свету, чтобы прочитать надпись.
      "Таулмарил Хартсикер”, — прочитал он. “Подарок…”
      "Анариель, Сестры Фаеруна”, — закончил за него Бруенор.
      "Освободи лук, парень”, — сказал он Вулфгару. “Уверен ему можно найти лучшее применение”.
      Вулфгар уже понял структуру кучи и начал поднимать отдельные куски камня. Вскоре Кэтти-бри смогла извлечь лук, но она заметила еще кое-что в глубине и попросила вулфгара продолжать разбирать завал.
      Пока сильный варвар отбрасывал камни в сторону, остальные любовались красотой лука. Его дерево даже не поцарапалось об камни и блеск вновь вернлся к нему одним мановением руки. Кэтти-бри натянула его, чувствуя его силу и балансировку.
      "Опробуй его”, — предложил Регис, давая ей серебряную стрелу.
      Кэтти-бри не смогла сопротивляться. Она вложила стрелу и натянула тетиву, намереваясь только опробовать оружие, но не стрелять из него.
      "Колчан!” — позвал их Вулфгар, поднимая последний камень. “И в нем еще серебряные стрелы”.
      Бруенор указал во тьму и кивнул. Кэтти-бри не колебалась.
      Серебряная вспышка света осталась за свистящей стрелой , когда она растворилась во тьме, неожиданно закончив свой полет звонким ударом. Они все бросились за ней. Они с легкостью нашли стрелу, так как она была на половину погружена в каменную стену!
      Весь камень вокруг места ее входа был оплавлен, и даже использовав всю свою силу, Вулфгар не смог сдвинуть стрелу ни на дюйм.
      "Не волнуйтесь”, — сказал Регис подсчитывая стрелы в колчане, который держал Вулфгар. “Здесь еще девятнадцать…двадцать!” Он отпрянул назад, пораженный. Другие посмотрели на него с удивлением.
      "Здесь было девятнадцать”, — объяснил Регис. “Я точно все подсчитал”.
      Вулфгар не понимая, быстро пересчитал стрелы. “Двадцать”, — сказал он.
      "Двадцать сейчас”, — ответил Регис. “Но когда я считал в первый раз, их было девятнадцать”.
      "Значит колчан тоже обладает какой-то магией”, — предположила Кэтти-бри. “Леди Анариель и вправду сделала бесценный подарок клану!”
      "Что еще мы можем найти в этом месте?” — спросил Регис, потерев свои руки.
      "Больше ничего”, — резко ответил Бруенор. “Мы уходим, и я не желаю слышать возражений от тебя!”
      Посмотрев н других, Регис понял, что он не получит от них поддержки против дварфа, поэтому он беспомощно пожал и пошел за ними обратно через коридор.
      "В ущелье!” — объявил Бруенор, вновь двинувшись по прежнему пути.
      "Стой, Бок”, — прошептала Сидни, когда факел друзей, вновь мелькнул в коридоре впереди них.
      "Не сейчас”, — сказала она, на ее покрытом пылью лице появилась улыбка. “Мы выберем более подходящий момент!”

      Внезапно он различил сквозь серую дымку отчетливый образ, что-то выделяющееся сквозь водовороты небытия. Он завис над ним и медленно повернулся.
      Его очертания двоились и расплывались в стороны, затем вновь собирались в одно целое. Он боролся с тупой болью в своей голове, пустотой, которая затягивала его. Понемногу он начал чувствовать свои руки и ноги, понял кто он был, и как попал сюда.
      Смутный образ внезапно стал отчетливо виден. Острие украшенного драгоценными камнями кинжала.
      Энтрери стоял над ним, его лезвие было готово нанести удар при первых признаках сопротивления. Дриззт видел, что убийца также пострадал от падения, однако он очевидно быстрее смог прийти в себя.
      "Можешь идти?” — спросил Энтрери, и Дриззт был достаточно сообразителен, чтобы понять, что произойдет, если он не сможет.
      Он кивнул и сделал движение, чтобы подняться, но кинжал приблизился к нему.
      "Еще рано”, — резко произнес Энтрери. “Вначале мы должны определить где мы находимся, и куда мы пойдем!”
      Дриззт отвлекся от убийцы и осмотрел окресности, рассудив, что Энтрери давно бы уже мог убить его, если хотел это сделать. Было очевидно, что они находились в шахтах, так как стены и потолки подпирались деревянными балками, через каждые двадцать футов.
      "Как глубоко мы упали?” — спросил он у убийцы, его чувства говорили ему, что они были сейчас гораздо глубже, чем та комната в которой они сражались.
      Энтрери пожал плечами. “Я помню как ударился о камень после короткого падения, и затем скольжение по крутому и извилистому скату. Прошло несколько минут прежде чем мы наконец оказались здесь”. Он указал на проем в потолке, из которого они выпали. “Но течение времени для человека приготовившегося к смерти замедляется, и возможно на самом деле все произошло гораздо быстрее, чем я помню”.
      "Доверяй своему первому ощущению”, — сказал Дриззт, — “мои чувства подсказывают мне, что мы проделали и вправду большой путь”.
      "Как нам выбраться?”
      Дриззт рассмотрел оегкий наклон пола и указал вправо. “Наклон поднимается в этом направлении”, — сказал он.
      "Тогда поднимайся”, — сказал Энтрери, протягивая руку дроу.
      Дриззт принял помощь и осторожно понялся, не давая даже намека на угрозу. Он знал, что кинжал Энтрери доберется до него прежде чем он успеет ответить ему.
      Энтрери тоже это знал, но не ожидал, что Дриззт доставит ему какие-нибудь неприятности в их нынешнем положении. Они не просто фехтовали там наверху, и сейчас смотрели друг на друга с уважением.
      "Мне нужны твои глаза”, — объяснил Энтрери, однако Дриззт уже сам догадался об этом. “Я нашел всего один факел, и его не хватит, для того, чтобы выйти отсюда. Твои глаза, темный эльф, смогут найти путь во тьме. Я буду рядом, чтобы чувствовать каждый твой шаг, рядом, чтобы убить тебя одним ударом!” Он вновь повернул кинжал, чтобы подчеркнуть правдивость своих слов, но Дриззт и так прекрасно понял его.
      Когда он поднялся на ноги, Дриззт понял, что был не так сильно ранен как думал. Он вывихнул лодыжку и колено на одной ноге, и знал, что как только он перенесет на нее вес, то каждый шаг будет отдаваться болью. Однако он не показал этого Энтрери. Он будет бесполезен убийце, если не сможет двигаться.
      Энтрери повернулся, чтобы достать факел и Дриззт бросил быстрый взгляд на свое снаряжение. Он увидел один из своих скимитаров, привязанный к поясу Энтрери, но второго магического клинка не было видно поблизости. Он чувствовал, что один из его кинжалов все еще находился в его сапоге, однако он не знал, как он сможет помочь ему против сабли и кинжала его опытного врага.
      Затем, Дриззта обдало холодным потом и он схватился за мешок на поясе, его страх усилился, когда он понял, что завязки были развязаны. Еще прежде чем он просунул руку внутрь, он знал, что Гвенвивар исчезла. Он бегло осмотрелся вокруг, и увидел лишь груды камней.
      Заметив его волнение, Энтрери зло ухмыльнулся под своим капющоном. “Мы выступаем”, — сказал он дроу.
      У Дриззта не было выбора. Он не мог сказать Энтрери о магической статуэтке и принять риск, что Гвенвивар вновь могла оказаться в распоряжении злого хозяина. Дриззт однажды спас пантеру от подобной судьбы, и предпочел бы, чтобы статуэтка была навеки погребена под тоннами камня, нежели попадет в руки недостойного человека. Он бросил последний печальный взгляд на камни и стойко принял эту утрату, успокоив себя тем, что пантера жива и находится на своем плане бытия.
      Подпоры туннеля мелькали с беспокоящей регулярностью, словно они вновь и вновь проходили одно и тоже место. Дриззт чувствовал, что туннель шел по кругу, хотя и постепенно поднимался вверх. Это заставило его еще больше волноваться. Он знал искусство дварфов в создании туннелей, особенно в тех местах где содержались драгоценные камни или металлы, и начал уже задумываться о том, сколько миль им прдется пройти прежде чем они достигнут следующего более высокого уровня.
      Несмотря на то, что он был плохо знаком с подземным миром и дварфами, Энтери разделял с Дриззтом эти чувства. Прошел час, затем еще один, а линия деревянных подпорок все еще уходила во тьму.
      "Факел начинает гаснуть”, — сказал Энтрери, нарушив тишину, которая окружала их с того момента как они отправились в путь. Даже звук их шагов умирал в тесном коридоре. “Возможно преимущество на твоей стороне, темный эльф”.
      Однако Дриззт был осторожен. Энтрери был созданием ночи, как и он, с идеально отточеными рефлексами, достаточными, чтобы компенсировать его неспособность видеть во тьме. Убийцы не работали при свете полуденного солнца.
      Без ответа, Дриззт отвернулся, но когда он провел взглядом вокруг, внезапный отблеск света от факела привлек его внимание. Он двинулся к стене коридора, не обращая внимания на беспокойное шарканье Энтрери за своей спиной, и начал гладить поверхность, с надеждой ожидая еще одного проблеска. Энтрери двинулся позади него, и на стене появился отблеск серебра.
      "Где бегут серебряные реки”, — не веря своим глазам, прошептал он.
      "Что?” — потребовал объяснений Энтрери.
      "Дай факел”, — был ответ Дриззта. Сейчас он уже активно шарил своими руками по стене, отыскивая признаки, которые бы перевесили его упрямую логику и сняли его подозрения с Бруенора, что тот преувеличивал рассказы о Митриловом Зале.
      Заинтерсовавшись, Энтрери вскоре был рядом с ним. Факел ясно показал — это была серебряная жила в стене, толщиной с руку Дриззта и она была чистой и ярко сияла.
      "Митрил”, — вытаращив глаза, произнес Энтрери. “Да его тут больше чем во всех сокровищницах мира!”
      "Да, но нам он бесполезен”, — сказал Дриззт, нарушив их возбуждение. Он вновь двинулся вперед, словно жила митрила не произвела на него впечатления. Каким-то образом он чувствовал, что убийца не должен смотреть на это место, что лишь одно присутствие Энтрери здесь оскверняет Клан Баттлхаммера. Дриззт не хотел давать убийце ни одного повода, чтобы тот вновь нашел эти места. Энтрери пожал плечами и пошел за ним.
      Наклон коридора постепенно стал более очевиден, и серебрянные отблески митриловых жил стали появляться с достаточной регулярностью, чтобы заставить Дриззта думать, что возможно Бруенор даже недооценивал процветание своего клана.
      Энтрери, всего в шаге от Дриззта, был слишком занят тем, что наблюдал за своим пленником, чтобы получше разглядеть драгоценный металл, но он хорошо понимал значимость этого места. Ему не нужно было все это, но он знал, что эта информация была достаточно ценной и могла хорошо ему послужить в будущем.
      Прежде чем факел окончательно потух, они обнаружили, что все еще могли норамльно видеть, так как впереди за поворотом туннеля светил неясный источник света. Несмотря на это, убийца вплотную приблизился к Дриззту, уперев острие кинжала в его спину и не собираясь упускать свою последнюю надежду на спасение, если свет окончательно исчезнет.