Глава 18

Путешествие по Ветру

Дриззт и Кэтти-бри сопроводили Дюдермонта, Уэйллана и Данкина до Каррадуна, чтобы попрощаться с командой, с которой они проработали бок о бок больше пяти лет, и с которой они сдружились. Дриззт был нетерпелив и не хотел откладывать свое возвращение в Долину Ледяного Ветра больше, чем необходимо, но это небольшое путешествие имело большое значение. Это было теплое прощание с обещаниями новой встречи.

Двое друзей, Дриззт вызвал Гвенвивар позже, ужинали этим вечером с Дюдермонтом и Робиллардом. Робиллард, казавшийся более одушевленным и дружелюбным чем обычно, пообещал с помощью своей магии переправить их к Храму Парящего Духа, чтобы они смогли отправиться в путь.

«Что?» – спросил маг, когда остальные обменялись понимающими взглядами и усмешками, думая об одном и том же.

Робиллард изменился за последние несколько недель, особенно после сумасбродной битвы на пляже Кэрвича. Это сказывалось влияние Харкла.

«Что?» – снова потребовал Робиллард, на этот раз настойчиво.

Дюдермонт усмехнулся и поднял свой бокал вина, чтобы произнести тост. «За Харкла Харпелла», – сказал капитан, «и за то добро, что он оставил после себя!»

Робиллард фыркнул, уже собираясь напомнить им, что Морская Фея крепко застряла в сотнях миль от Побережья Мечей. Но когда он заметил неисчезающие ухмылки на лицах своих спутников, настороженный маг понял смысл тоста Дюдермонта, понял, что тот предназначался ему.

Первым порывом Робилларда было желание крикнуть в протест, возможно, даже отменить свое предложение доставить Дриззта и Кэтти-бри обратно в храм. Но, в конце концов, волшебнику пришлось признать, что это правда, и он тоже поднял бокал. И хотя он промолчал, Робиллард подумал, что, возможно, он отправится в знаменитое Плющевое Поместье в Лонгсэдле, и навестит своего эксцентричного друга.

Дриззту, Кэтти-бри и Дюдермонту было тяжело прощаться. Они обнялись и пообещали, что снова встретятся, но все они осознавали сложность задачи, с которой столкнулись Дриззт и Кэтти-бри. Возможность того, что ни один из них не сможет живым покинуть Долину Ледяного ветра, была более чем реальна.

Они все знали это, но никто даже не заикнулся об этом, и они вели себя так, как будто это была лишь короткая разлука хороших друзей.

Двадцать минут спустя, Дриззт и Кэтти-бри и уже были в Храме Парящего Духа. Робиллард попрощался с ними и исчез во вспышках волшебной энергии.

Иван, Пикел и Дансия встретили их. «Кэддерли готовиться», – заметил крепкий желтобородый дварф. «У пожилых на это уходит больше времени, знаете ли!»

«Хи-хи-хи», – пропищал Пикел.

Дансия сделала протестующий вид, но на самом деле, и Кэтти-бри поняла это, она была рада, что дварфы продолжали дразнить немалый возраст Кэддерли. Они делали это, потому что полагали, что жрец становился сильнее, даже моложе и их насмешки исходили от надежды, а не злорадства.

«Пойдем», – сказала Дансия Кэтти-бри. «Мы провели вместе недостаточно времени». Женщина бросила кислый взгляд на Ивана и Пикела, которые поплелись за ними по пятам. «Уединимся», – подчеркнуто закончила она.

«Уууууу», – простонал Пикел.

«Он всегда так делает?» – спросил Дриззт Ивана, который вздохнул и кивнул.

«Как думаешь, у тебя хватит времени порассказать мне про Мифрил Холл?» – спросил Иван. «Я слыхал о Мензоберранзане, но я не склонен верить в то, что слышал».

«Расскажу, что смогу», – ответил Дриззт. «А тебе и в самом деле будет не легко поверить в описываемые мной красоты».

«А как на счет Бруенора?» – добавил Иван.

«Буунер!» – вставил взволнованный Пикел.

Иван отвесил брату подзатыльник. «Мы бы пошли с тобой, эльф», – объяснил желтобородый дварф, «но у нас тут есть обязанности, к которым мы должны вернуться прямо сейчас. Нужно позаботиться о близнецах и все такое, да еще и мой брат со своими садами». Как только он упомянул Пикела, Иван быстро повернулся, чтобы одарить своего брата предупреждающим взглядом, как будто ожидая еще одно глупое замечание. Казалось, Пикел хотел что-то сказать, но вместо этого он стал свистеть. Когда Иван снова повернулся к Дриззту, дроу пришлось прикусить губу и покачать головой. Потому что, когда он взглянул за желтобородого Ивана, Дриззт увидел рожу, скорченную Пикелом, тот засунул в уши большие пальцы и шевелил остальными, высунув на всю длину язык.

Иван резко развернулся, но Пикел уже стоял ровно, что-то насвистывая. Это произошло еще раза три, пока Иван на конец не сдался.

Дриззт знал этих двоих лишь два дня, но думал, что с ними очень весело, и представил себе, сколько веселья они доставят Бруенору, если когда-нибудь встретятся с ним!

Дансия и Кэтти-бри провели последний час гораздо сдержанней и серьезней. Они пошли в личные покои Дансии и Кэддерли, группу из пяти комнат, находившихся в конце величественного строения. Там они обнаружили Кэддерли, который готовился и молился в спальне, поэтому они тихо оставили его наедине с самим собой.

Поначалу их разговор носил общий характер, Кэтти-бри рассказывала о своем прошлом, о том, как она осиротела, будучи совсем маленькой девочкой, как Бруенор взял ее под свое крыло, и как она выросла среди дварфов клана Бэттлхаммер.

Дансия же рассказала о том, как она тренировалась под началом Грандмастера Пенпаага Д'Аана. Она стала монахом, воином с отменной дисциплиной, в чем она не сильно отличалась от Кэтти-бри.

Кэтти-бри не часто приходилось общаться с женщинами своего возраста и со схожим образом мышления. Но как ни странно это ей нравилось, Дансия была ей весьма и весьма симпатична, и дружба между ними, если позволят время и обстоятельства, ей представлялась очень даже возможной. По правде говоря, в этой ситуации Дансия чувствовала себя не менее неловко, ее жизнь была не легче и встречи с женщинами своего возраста не были для нее более привычными, чем для Кэтти-бри.

Они поговорили о прошлом, о настоящем и, в конце концов, о своих надеждах на будущее.

«Ты любишь его?» – решилась спросить Дансия о темном эльфе.

Кэтти-бри покраснела и не нашлась, что ответить. Конечно, Дриззта она любила, но так ли, как имела в виду Дансия. Они с Дриззтом договорились отбросить все подобные мысли, но сейчас, через столько лет после смерти Вулфгара, сейчас, когда ее возраст приближался к тридцати, вопрос начинал всплывать на поверхность.

«А он симпатичный», – заметила Дансия, хихикая, как маленькая девочка.

Кэтти-бри, облокотившись на спинку широкой софы в гостиной Дансии, себя так и чувствовала, девчонкой. Она как будто снова стала подростком, размышляющим о любви и жизни, главная проблема которого заключалась в том, чтобы решить: симпатичен Дриззт или нет.

Но вес насущих проблем тут же вмешался, быстро прогнав ухмылки. Кэтти-бри потеряла любимого, а Дансии с двумя маленькими детьми приходилось мириться с возможностью того, что ее муж, неестественно быстро состарившийся из-за сил вложенных им в строительство Храма Парящего Духа, вскоре отойдет в мир иной.

Мало помалу разговор перетек в другое русло, потом вообще прекратился, и Дансия тихо села уставившись прямо на Кэтти-бри.

«В чем дело?» – поинтересовалась Кэтти-бри.

«Я жду ребенка», – сказала Дансия, и Кэтти-бри сразу же поняла, что она первый человек, узнавший об этом от монаха, даже Кэддерли еще не был в курсе.

На мгновенье Кэтти-бри замерла, пока не увидела, как лицо Дансии расползается в улыбке, и, убедившись, что беременность была желанной, крепко обняла ее.

«Не говори ничего Кэддерли», – попросила Дансия. «Я уже спланировала, как я ему сообщу это».

Кэтти-бри снова присела. «А мне ты сказала первой», – произнесла она серьезным тоном, в котором чувствовалась вся ответственность ситуации.

«Ты уходишь», – прозаично ответила Дансия.

«Но ведь ты меня едва знаешь» – напомнила ей Кэтти-бри.

Дансия покачала головой, взметнув свои клубнично-светлые волосы, а взгляд ее необычных миндальных глаз замкнулся на глубоких голубых глазах Кэтти-бри. «Я знаю тебя», – мягко сказала Дансия.

И в самом деле, Кэтти-бри тоже казалось, что она знает Дансию всю жизнь. Они были так похожи, и обе понимали, что будут сильно скучать друг по другу.

Они услышали, как в соседней комнате зашевелился Кэддерли, почти настало время идти.

«Однажды я вернусь сюда», – пообещала Кэтти-Бри.

«А я нанесу визит в Долину Ледяного Ветра», – ответила Дансия.

В этот момент в комнату вошел Кэддерли и сказал, что Дриззту и Кэтти-бри пора. Он тепло улыбнулся и великодушно не стал упоминать о скопившихся в глазах женщин слезах.

Кэддерли, Дриззт и Кэтти-бри стояли в трехстах футах от земли, на вершине самой высокой башни Храма Парящего Духа, в спину им дул ветер.

Кэддерли начал тихо колдовать и постепенно у обоих друзей появилось ощущение легкости, как будто они перестали быть материальными. Кэддерли, не переставая колдовать, схватил каждого за руку, и троица исчезла. Они как призраки сошли с вершины башни по ветрам.

Мимо них расплывчато, как будто в тумане, напоминая сон или видение, пронесся мир. Ни Дриззт, ни Кэтти-бри не знали, сколько они летели, но когда они замедлились и остановились, снова обретя материальность, на востоке занимался рассвет.

Они оказались в Лускане, на самой северной части Побережья Мечей, прямо к югу от западного края гор Мирового Хребта, и на расстоянии всего лишь двухсот миль от Десяти Городов.

Кэддерли не знал города, но он не промахнулся, и приземлились они точно перед входом в храм Денейра. Собратья жрецы хорошо приняли Кэддерли. Он быстро достал комнаты для своих друзей, и, пока они спали, отправился с одним из лусканских жрецов искать караван, направляющийся в Долину Ледяного Ветра, с которым могли бы отправиться Дриззт и Кэтти-бри.

Это оказалось проще, чем Кэддерли ожидал, что очень его обрадовало, ведь он опасался, что наследие Дриззта перевесит любые слова. Но Дриззт был хорошо известен среди большинства торговцев Лускана, впрочем, как и Кэтти-бри, и их боевые навыки приветствовались любым караваном, направляющимся на север в опасные земли Долины Ледяного Ветра.

Когда Кэддерли вернулся, двое друзей уже проснулись и разговаривали с другими жрецами Денейра, попутно собирая припасы для лежавшей перед ними долгой дорогой. Дриззт набожно принял один подарок, пару кожаных фляг, наполненных святой водой из церковной купели. Дроу не видел практического применения этой воде, но он хорошо понимал знаковость ситуации: ему дал это жрец доброго человеческого бога.

«А твои собраться добрый народ», – заметил Кэддерли Дриззт, когда он, пожилой жрец и Кэтти-бри, наконец, остались одни. Кэддерли уже рассказал обо всех сделанных им приготовлениях, включая время и место, где Дриззт и Кэтти-бри должны были встретиться с караваном. Торговцы отправлялись в путь в этот же день, что оставляло двум друзьям час на сборы, а значит, им в очередной раз придется расстаться с другом.

«Денейр может гордиться ими», – согласился Кэддерли.

Тогда Дриззт принялся паковать вещи, и Кэтти-бри тихонько отошла в сторонку с Кэддерли. Все ее мысли были о Дансии, подруге.

Кэддерли тепло улыбнулся, казалось, он понимал, о чем будет этот личный разговор.

«У тебя много обязанностей», – начала Кэтти-бри.

«Мой бог не настолько требователен», – робко сказал Кэддерли, зная, что Кэтти-бри имела в виду не его ответственность перед Денейром.

«Я говорю о близнецах», – прошептала Кэтти-бри. «И Дансии».

Кэддерли кивнул, не собираясь спорить.

Кэтти-бри взяла длинную паузу, пытаясь подобрать слова. Как бы построить фразу, чтобы не обидеть пожилого жреца?

«Иван кое-что рассказал мне о твоем … состоянии», – призналась Кэтти-бри.

«Неужели?» – спросил Кэддерли. Он вовсе не собирался облегчать женщине задачу.

«Дварф сказал, ты ждал скорой смерти после окончания работ над Храмом Парящего Духа», – объяснила Кэтти-бри. «Сказал, ты выглядел так, как будто это и в самом деле может случиться».

«Я и чувствовал, что скоро умру», – признался Кэддерли. «А видения будущего до завершения строительства собора, заставили меня поверить в то, что это правда».

«Это было больше года назад», – подметила Кэтти-бри.

Кэддерли снова кивнул.

«По словам дварфа ты как будто становишься моложе», – настояла на своем Кэтти-бри. «И сильнее».

Кэддерли расплылся в улыбке. Он понял, что Кэтти-бри заботилась об интересах Дансии, и ее, очевидно глубокая, дружба с его женой основательно согревала его сердце. «Я не могу быть уверен ни в чем», – сказал он ей, «но, похоже, наблюденья дварфа точны. Сейчас я сильнее. Намного сильнее и энергичнее, чем когда я закончил строительство собора». Кэддерли поднял руку и вытянул прядь седых волос, в которой пробивались волоски песочного цвета. «Карие волоски», – продолжил пожилой жрец. «А когда собор был закончен, все они были седые».

«Ты молодеешь!» – радостно объявила Кэтти-бри.

Кэддерли глубоко вздохнул, но затем не сдержался и кивнул. «Похоже на то», – признался он.

«Но я ни в чем не могу быть уверен», – сказал он, как будто опасаясь говорить о своих надеждах вслух. «Единственное возможное объяснение того, что мне являлось в видениях – моя неминуемая смерть – и утомление, которое я почувствовал по завершении работ над Храмом Парящего Духа были проверкой моей абсолютной верности желаниям и повелениям Денейра. Я честно ожидал смерти после первой службы в новом соборе, и, в самом деле, по ее завершении я почувствовал невероятное истощение. Я пошел в свою комнату – Ивану и Дансии практически пришлось нести меня – и уснул, ожидая, что больше никогда не открою глаза на этом свете. Я принял это». Он замолчал и закрыл глаза, вспоминая этот судьбоносный день.

«Но сейчас», – подсказала Кэтти-бри.

«Возможно, Денейр проверял меня, проверял мою верность», – сказал Кэддерли. «Возможно, я прошел испытание, и мой бог решил пощадить меня».

«Если он добрый бог, то он сделал именно этот выбор», – прямо сказала Кэтти-бри. «Ни один добрый бог не заберет тебя у Дансии и близнецов, и …» Она замолчала и прикусила губу, стараясь не выдать секрет Дансии.

«Денейр – добрый бог», – ответил Кэддерли не менее решительно. «Но ты говоришь о заботах смертных, но мы не можем понять волю или пути Денейра. И если Денейр заберет меня у Дансии и моих детей, он не перестанет быть истинно добрым богом».

Кэтти-бри покачала головой, не будучи уверенной в этом.

«Есть более высокие значения и принципы, чем мы, смертные, можем понять», – сказал ей Кэддерли. «Я верю в то, что Денейр сделает все абсолютно правильно, исходя из своих нужд и планов, которые стоят намного выше моих».

«Но ты надеешься, что это правда», – сказал Кэтти-бри обвиняющим тоном. «Ты надеешься, что снова помолодеешь, сравняешься по возрасту с невестой, чтобы прожить жизнь с ней и детьми!»

Кэддерли усмехнулся. «Не спорю», – наконец признался он, и Кэтти-бри успокоилась.

Как впрочем, и Дриззт, все слышавший своим острым слухом, уделяя лишь половину своего внимания подготовке походного мешка.

Кэтти-бри и Кэддерли обнялись, и потом пожилой жрец, уже не казавшийся столь старым, крепко пожал руку Дриззта. «Принеси мне артефакт, осколок кристалла», – сказал Кэддерли. «Вместе мы найдем способ избавить мир от его зла».

«И приводи с собой отца», – продолжил Кэддерли. «У меня такое чувство, что ему понравится гостить в Храме Парящего Духа».

Дриззт еще крепче сжал руку Кэддерли, выражая благодарность за ту уверенность, которую испытывал жрец в успехе дроу. «Артефакт даст мне … даст нам», – поправился он, глядя на Кэтти-бри, «необходимый предлог для путешествия в Каррадун».

«Путь, по которому сейчас отправлюсь я», – сказал Кэддерли и покинул друзей. Оставшись наедине, они молчали, заканчивая подготовку к дороге.

Дороге домой.

Глава 19

И Им Принадлежит Весь Мир

Ревджак знал, что этим все кончится, он понял это, когда осознал, что Берктгар не собирается отделяться от племени Лося, с целью возродить одно из других племен.

И сейчас Ревджак стоял лицом к лицу с грубым варваром, в окружении всего племени. Каждый знал, что сейчас произойдет, но это должно произойти, как положено, в соответствии с древними традициями.

Берктгар подождал, пока собравшие не умолкли. Он мог и потерпеть немного, потому что знал, что настроения соплеменников были в его пользу, и доводы о необходимости его вознесения набирали все большую силу. И, наконец, по прошествии множества, как показалось Ревджаку, минут толпа умолкла.

Берктгар поднял руки к небу, широко раздвинув их. За ним, прикрепленный по диагонали к спине, виднелся Банкенфуэре, его могучий меч. «Я заявляю свое Право Вызова», – объявил огромный варвар.

По толпе пронесся гул одобрения, не такой сильный, как хотелось бы Берктгару, но все же было ясно, что многие поддержат его.

«По какому праву ты делаешь подобное заявление?» – как и следовало, спросил Ревджак.

«Не по праву крови», – тут же ответил Берктгар, «но по праву деяния!» И снова молодежь, поддерживавшая его, раздалась оглушительным гулом.

Ревджак покачал головой. «Если кровь не требует вызова, для него нет причин», – возразил он, и поддерживавшие его, пусть их было и меньше чем у Берктгара, тоже раздались одобрительным гулом. «Я правил мирно, но сильно», – прямо закончил говорить Ревджак, бесспорным утверждением.

«Я тоже!» – быстро прервал его Берктгар. «В Сэттлстоуне, вдали от дома. Я провел наш народ через войну и через мир, и возглавил шествие домой в Долину Ледяного Ветра!»

«Где племенем Лося правит Ревджак», – не колеблясь, прервал его пожилой воин.

«Но по какому праву?» – потребовал ответа Берктгар.

С этим у Ревджака была проблема, и он знал это.

«Какое право может заявить Ревджак, сын Джорна Красного, который не был вождем?» – лукаво спросил Берктгар.

На это Ревджаку было нечего ответить.

«Тебе дали твой пост», – продолжил Берктгар, рассказав историю, которая и так была всем известна, но под несколько другим углом, чем обычно. «Его тебе передал не через вызов, и не по праву крови, Вулфгар, сын Беорнегара».

Киерстаад наблюдал за этим со стороны. И в этот момент юноша понял, зачем на самом деле Берктгар так старался дискредитировать Вулфгара. Если ли бы легенда, который был Вулфгар, стояла выше жизни для каждого варвара, претензии его отца на трон и в самом деле были бы сильными. А вот если несколько дискредитировать Вулфгара, то …

«Который по праву занял место вождя, победив Хефстаага, а он был вождем по праву крови», подметил Ревджак. «Сколькие из вас», – обратился он к общему собранию, «помнят битву, победив в которой Вулфгар сын Беорнегара стал вождем?»

Многие закивали головой, в основном старшие члены племени, оставшиеся в Долине Ледяного Ветра все эти годы.

«Я тоже помню битву». Вызывающе рыкнул Берктгар. «И я не подвергаю сомненью ни право Вулфгара быть вождем, ни все то добро, что он сделал для нашего народа. Но по крови у тебя права не больше, чем у меня, и вождем стану я, Ревджак. Я заявляю Право но Вызов!»

Голоса в его поддержку были как никогда громки.

Ревджак взглянул на сына и улыбнулся. У него не было возможности избежать вызова Берктгара, не больше чем, победить громилу в бою. Он повернулся к Берктгару и ответил. «Вызов принят», – сказал он, и голоса поддерживавших обе стороны были оглушающие.

«Через пять часов, прежде чем солнце опуститься за горизонт», – начал Берктгар.

«Сейчас», – внезапно сказал Ревджак.

Берктгар внимательно посмотрел на него, пытаясь понять, что за игру он затеял. Обычно схватка проходила через некоторое время после вызова, что бы оба участника успели морально и физически подготовиться к сраженью.

Берктгар сузил свои голубые глаза, а толпа застыла в ожидании. На лице громилы расползлась улыбка. Он не боялся Ревджака, ни сейчас, ни когда-либо. Его рука медленно потянулась через плечо, он схватил за рукоять Банкенфуэре и стал вытаскивать огромный меч из ножен. Ножны были подрезаны по верхнему краю, чтобы Берктгар мог с легкостью вытащить оружие. Он вытащил его и поднял тяжелое лезвие высоко к небу.

Ревджак поднял собственное оружие, но своему наблюдательному и обеспокоенному сыну он казался не готовым к бою.

Берктгар стал осторожно приближаться к Ревджаку, с каждым шагом ощущая сбалансированность Банкенфуэре.

Тогда Ревджак поднял руку и Берктгар в ожидании остановился.

«Кто надеется, что победит Ревджак?» – спросил он, и раздались ободряющие возгласы многих варваров.

Думая, что вопрос был лишь уловкой, чтобы подорвать его самоуверенность Берктгар низким голосом прорычал. «А кто видит Берктгара, Берктгара Храброго королем Племени Лося?»

Возгласы в его поддержку были громче, очевидно громче.

Ревджак подошел прямо к оппоненту, не намериваясь нападать, с одной поднятой рукой и опущенным топором в другой. «Вызов принят», – сказал он, и бросил свое оружие на пол.

Все широко раскрыли глаза от удивления, и, похоже, шире всего у Киерстаада. Какое бесчестье! Проявление трусости варваром!

«Я не могу победить тебя, Берктгар», – объяснил Ревджак, он говорил громко, чтобы все могли его слышать. «Но и ты не можешь победить меня».

Берктгар лишь напряженно нахмурился. «Я могу разрубить тебя пополам!» – объявил он, и поднял меч обеими руками так неистово, что Ревджак почти ожидал, что тот сейчас так и поступит.

«И наш народ пострадает от последствий твоих действий», – тихо произнес Ревджак.

«Кто бы ни победил в битве, ему придется справляться не с одним, а с двумя племенами, разрозненными злостью и жаждой мести». Он посмотрел на всеобщее собрание и обратился к своему народу. «Мы еще не достаточно сильны, что бы выжить в таком положении», – сказал он. «Будем ли мы укреплять дружбу с Десятью Городами и вернувшимися дварфами, или вернемся к древним традициям, мы должны делать это вместе, единым племенем!»

Берктгар не переставал хмуриться. Теперь он понимал. Они оба знали, что Ревджак не сможет победить его в схватке, и коварный старик свел на нет всю силу вызова. Берктгар искренне хотел разрубить его пополам, но как он мог предпринять что-либо против него?

«Единым племенем», – повторил Ревджак, и он вытянул руку, предлагая сопернику хлопнуть по ней свой.

Берктгар был в ярости. Он подсунул ногу под лежавший на полу топор Ревджака и запустил его так, что тот, вращаясь, перелетел через весь круг. «Твой путь – путь труса!» – прорычал он. «Сегодня ты это доказал!» Руки Берктгара поднялись вверх, и он развел их, как будто уже победил.

«У меня нет права крови!» – выкрикнул Ревджак. «Но у тебя, его тоже нет! Кому возглавить племя, а кому отойти должен решить народ».

«Это был вызов на битву!» – парировал Берктгар.

«Не в этот раз!» – ответил ему Ревджак. «Только не в том случае, если всему племени придется пострадать из-за твоей глупой гордыни». Берктгар снова начал двигаться, как будто намериваясь, напасть, но Ревджак просто проигнорировал его и повернулся к собранию. «Решайте!» повелел он.

«Ревджак!» – крикнул кто-то, но его голос заглушили крики группы молодых воинов кричавших имя Берктгара. Их в свою очередь обставила группа сторонников Ревджака. И это продолжалось несколько раз, крики все нарастали. Началось несколько схваток, некоторые обнажили оружие.

И посреди всего этого, Берктгар убивал взглядом Ревджака, а когда старик взглянул на него не менее жестко, Берктгар покачал головой, не веря в происходящее. Как Ревджак мог навлечь на их народ такое бесчестие?

Не Ревджак верил в свой выбор. Он не боялся умереть, смерти он никогда не боялся, но он искренне верил в то, что битва между ним и Берктгаром разделит племя, и для обоих лагерей настанут трудные времена. Это был лучший путь, если все не выйдет из-под контроля.

А к этому, казалось, все и шло. Обе стороны продолжали кричать, но теперь каждый крик поддерживался поднятием меча и топора – открытые угрозы.

Ревджак внимательно наблюдал за толпой, пытаясь измерить уровень поддержки, его и Берктгара. Вскоре он понял и принял правду.

«Стойте!» – приказал он крепким голосом, и постепенно соревнование в выкрикивании прекратилось.

«Кричите изо всех сил, кто за Берктгара?» – спросил Ревджак.

Поднялся сильный рев.

«А кто за Ревджака?»

«Ревджака, который не стал драться!» – быстро добавил Берктгар, и голоса поддерживавших сына Джорна были не столь громкими и восторженными.