Глава 13

Храм Парящего Духа

Дриззт, Кэтти-бри, Дюдермонт и Харкл не встретили никаких трудностей, когда они покидал Каррадун ради своего путешествия на Снежные Горы. Дроу держал капюшон своего плаща низко опущенным, а все в городе были так взволнованны присутствием шхуны, что, когда они уходили, никто не обратил особого внимания на группу.

Когда они вышли из ворот, поход показался группе состоявшей из четырех человек легким и безопасным. Обводимые вокруг любых возможных проблем рэйнджером дроу, они не встретили ничего примечательного и волнительного.

Учитывая то, через что они прошли за последние несколько недель, это было как раз то, что им было нужно.

Они свободно болтали, в основном Дриззт объяснял им природу дикой жизни вокруг них – как какие птицы щебетали, и сколько оленей устроили себе ночлег из прямых иголок у сосновой рощи. Время от времени разговор переходил к лежащему впереди заданию, к стиху слепой провидицы. Это ставило беднягу Харкла в весьма затруднительное положение. Он знал, что другие упускают очевидные моменты, возможно решающие моменты стиха, ведь со своим дневником, он смог тщательно изучить стих. Но волшебник точно не знал, насколько он мог вмешиваться. Туман судьбы создавался как пассивное заклятье, способ Харкла содействовать, а затем наблюдать за разворачивающимися драматическими событиями. И если он станет активным участником этих событий, позволив кому-то другому из актеров этой драмы взглянуть на свой зачарованный дневник, или использует то, что дневник показал ему, то он скорей всего испортит заклятье.

Конечно, Харкл мог использовать свои другие магические способности, если судьба приведет их к сражению, и, конечно же, он мог использовать интуицию, как когда во время дискуссии на Морской Фее, когда они впервые пришли к соглашению, что им нужно встретиться с чародеем или жрецом. Но прямое вмешательство, с использованием информации добытой с помощью заклятья, возможно, изменит будущее, и таким образом лишит законной силы намерения судьбы. Заклятье Харкла никогда не создавалось с этой целью; у магии есть свои границы. Бедняга Харкл не знал, насколько он может сдвинуть эти грани. Прожив сорок лет в окружении волшебников, как минимум не менее неистовых, чем он сам, он слишком хорошо понимал чреватую последствиями сторону, проталкивания магии слишком далеко.

Так что Харкл позволили остальным трем подискутировать о стихе, кивая головой и соглашаясь с тем, что казалось наиболее приемлемой интерпретации любой взятой строки. Он избегал прямых вопросов, хотя, его неуверенные пожатия плечами и невнятные ответы привлекли множество любопытных взглядов.

Тропинки поднимались выше в горы, но идти оставалось по-прежнему легко, потому что путь был хорошо вытоптан, он явно часто использовался. И, когда четверо вышли из под мрака нависающих гор, сошли с тропинки и ступили на ровный луг, рядом с краем одного крутого обрыва, они поняли почему.

Дриззт До’Урден видел великолепие Мифрил Холла, Кэтти-бри тоже. С помощью магии Харкл Харпелл посетил множество экзотических мест, таких как Главная Башня Арканы в Лускане. Дюдермонт плавал по Побережью Мечей от Уотердипа до экзотического Калимпорта. Но ни одно из этих мест так не заставляло замирать дыхание у этих четверых, как то, что они видели сейчас перед собой.

Он назывался Храм Парящего Духа, и в самом деле подходящее названье для огромного храма – собора – парящих башен и летающих опор, величественных окон с цветными стеклами и системой стока воды, заканчивавшейся в каждом углу экзотической гаргойлью. Нижние края главной крыши собора были не менее чем в ста футах от земли, а три башни превышали эту высоту более чем вдвое.

Резиденция Бэнре была, конечно, больше, и Главная Башня была свободно-творческим магическим творением. Но в этом месте было что-то более впечатляющее, более благоверное и святое. Камни собора были серые и коричневые, на самом деле не впечатляющие, но именно построение этих камней, земная, и даже более великая, сила места заставляла их трепетать. Казалось, что корни собора были глубоко в горах, а его парящая внешняя часть доставала до самих небес.

Прекрасная мелодия, богатый и сладкий голос, доносился из храма и отдавался от камней. Четверо даже не сразу поняли, что это человеческий голос, ведь, казалось, от Храма Парящего Духа шла собственная мелодия.

Угодья были не мене впечатляющими. Роща деревьев обрамляла каменную дорожку, которая вела к огромным каменным дверям храма. За этой идеально ровной линией деревьев был ухоженный газон, густой и сочный, с живой изгородью идеальной формы по границам и наполненный разнообразными клумбами, с красными и розовыми, фиолетовыми и белыми цветами. Несколько лиственных кустов тоже были разбросаны по газону, и они имели форму похожую на различных лесных животных – оленя и медведя, огромного кролика и стаи белок.

Кэтти-бри несколько раз моргнула, прежде чем заметить садовника, самого необычного из дварфов, которого она, выросшая среди дварфов, когда-либо видела. Она ткнула Дриззта, показывая на небольшого парня, и остальные тоже заметили его. Садовник увидел их и начал двигаться к ним, широко улыбаясь.

Его борода была зеленой – зеленой! – разделена пополам и натянута через его большие уши, а затем связана вместе с его длинными зелеными волосами в единую косичку, которая спускалась больше чем на пол спины. Он носил тонкую безрукавную мантию, бледно зеленого цвета, которая свисала до его колен, оставляя голыми его кривые ноги, невероятно волосатые и очень мускулистые. Большие ступни дварфа тоже были открыты, кроме тонких ремешков его открытых сандалий.

Он выбрал интересный путь, забравшись на булыжники в тридцати футах от четверки. Там он затормозил и остановился, засунул два пальца в рот, посмотрел через плечо и пронзительно свистнул.

«Что?» – раздался зов мгновенье спустя. Второй дварф, выглядевший более похожим на то, чего могла ожидать четверка, поднялся из тени ближайшего к двери храма дерева. У него были широкие квадратные плечи и желтая борода. Весь одетый в коричневое, он носил громадный топор, закрепленный на спине и шлем, украшенный оленьими рожками.

«Я ж те говорил, я те помогу!» – прорычал желтобородый. «Но ты обещал дать мне время поспать!» Затем, этот второй дварф заметил четверку и сразу же прекратил разглагольствовать и двинулся по дорожке к группе.

Зеленобородый дварф добрался туда первым. Он не сказал не слова, но картинно поклонился, затем он взял руку Кэтти-бри и поцеловал ее. «Хи-хи-хи», – пропищал он, смутившись, двигаясь от Кэтти-бри к Дюдермонту, к Дриззту, к …

Снова к Дриззту, где малыш низко присел, заглядывая под опущенный капюшон.

Дроу сделал ему одолжение и скинул капюшон и потряс своей густой белой гривой. Первые встречи всегда давались Дриззту нелегко, особенно так далеко от мест, где он был известен и принят.

«Иик!» – взвизгнул малыш.

«Вонючий дроу!» – прорычал желтобородый, и побежал по дорожке, на ходу вытаскивая из-за спины топор.

Дриззт не удивился, а остальные трое были скорее смущены, чем поражены.

Зеленобородый продолжал скакать вверх и вниз и делать непонятные жесты, достаточно мирно, но желтобородый выбрал более прямое и угрожающее направление. Он поднял топор высоко над головой и понесся на Дриззта, как разбегающийся бык.

Дриззт ждал до последнего возможного момента, затем использовав свои магические налодыжники и отточенные рефлексы, он просто отступил в сторону. Бежавший желтобородый споткнулся, и влетел головой вперед в дерево за дроу.

Зеленобородый посмотрел на другого дварфа, затем на Дриззта, на мгновенье показалось, что он тоже собирался броситься. Затем он снова посмотрел на другого дварфа, и заметил, сейчас торчащий в дереве, топор. Взяв себя в руки, он подошел к желтобородому и сильно шлепнул дварфа сбоку по голове.

«Вонючий дроу!» – прорычал желтобородый, убрав одну руку с ручки топора, что бы отражать непрекращающиеся шлепки. Наконец ему удалось выдернуть свой топор, но когда он развернулся скачком, то обнаружил, что трое из четверых, включая дроу, невозмутимо стояли на месте. Но четвертая, девушка с золотисто-каштановыми волосами, держала на готове натянутый лук.

«Если б мы хотели тебя убить, мы бы прикончили тебя до того, ты перестал дремать», – сказала она.

«Я не желаю вам зла», – добавил Дриззт. «Я рэйнджер», – сказал он в основном зеленобородому, который казался более хладнокровным из этих двоих. «Я житель леса, как и ты».

«Мой брат – друид», – сказал желтобородый, пытавшийся казаться твердым и жестким, но в этот момент он казался гораздо более смущенным.

«Дуу-дэд!» – согласился зеленобородый.

«Дварф – друид?» – спросила Кэтти-бри. «Я прожила большую часть жизни среди дварфов, и никогда не слышала о друидах среди этой расы».

Оба дварфа с любопытством подняли головы. Конечно, грубый акцент девушки звучал по дварфски.

«И что же это за дварфы?» – спросил желтобородый.

Кэтти-бри опустила Тулмарил. «Я Кэтти-бри», – сказала она. «Приемная дочь Бруенора Бэттлхаммера, Восьмого Короля Мифрил Холла».

Оба дварфа вытаращили глаза, а их челюсти тем же образом отвисли. Они уставились на Кэтти-бри, затем друг на друга, затем снова на Кэтти-бри и снова друг на друга. Они столкнулись лбами – твердый и звонкий звук – затем снова посмотрели на Кэтти-бри.

«Эй», – проревел желтобородый, тыкая толстым пальцем в направлении Дриззта. «Я слыхал о тебе. Ты Дриззт Дудден».

«Дриззт До’Урден», – поправил дроу наклонившись.

«Точно», – согласился желтобородый. «Я слыхал о тебе. Меня зовут Иван, Иван Боулдершоулдер, а это мой братец Пикел».

«Мой бладец», – согласился зеленобородый, положив руку на крепкие плечи Ивана.

Иван оглянулся через плечо, на большой порез, оставленный им на дереве. «Извини, что налетел с топором», – сказал он. «Я никогда не видел дроу эльфа».

«Пришли осмотреть сабро … собра …сабо … чертову церковь?» – спросил Иван.

«Мы пришли, чтобы встретиться с человеком по имени Кэддерли Бонадюс», – ответил Дюдермонт. «Я капитан Морской Феи Дюдермонт, мы приплыли из Уотердипа».

«Вы плыли по земле», – сухо сказал Иван.

Дюдермонт поднял руку, чтобы отмахнуться от ожидаемого ответа, еще до того, как Иван начал говорить.

«Мы должны поговорить с Кэддерли», – сказал Дюдермонт. «У нас очень срочное дело».

Пикел схлопнул руки вместе, приложил с боку к наклоненной голове, закрыл глаза и издал храп.

«Кэддерли решил вздремнуть», – объяснил Иван. «Малыши изматывают. Мы пойдем к леди Дансии и дадим вам чего-нибудь поесть». Он подмигнул Кэтти-бри. «Нам с моим братом хочется услышать побольше о Мифрил Холле», – сказал он. «Прошел слух, что там снова заправляет старейший, с тех пор как Бруенор Бэттлхаммер собрал свои вещи и ушел».

Кэтти-бри постаралась скрыть свое изумление, даже подмигнула, как будто ее не удивило то, что только что сказал Иван. Она взглянула на Дриззта, у которого тоже не было ответа. Бруенор ушел? Внезапно, им обоим, тоже захотелось поговорить с дварфами. Встреча с Кэддерли могла подождать.

Внутри Храм Парящего Духа был не менее величественным и впечатляющим чем снаружи. Они вошли в главную часть собора – центральную часовню – и хотя внутри был, по меньшей мере, десяток людей, место было настолько большим, что каждый из четырех незнакомцев чувствовал себя уединенно. Все четверо вдруг обнаружили, что их глаза неизбежно двигаются вверх, вверх к парящим колоннам, по нескольким выступам, обрамленным украшенными статуями, по сиянию, исходившему от окон с цветными стеклами, к сводам крыши с замысловатыми узорами в более чем ста футах над ними.

Когда ему, наконец, удалось провести пораженную четверку через главную площадку, Иван провел их через боковую дверь в комнаты более нормальных размеров. Строение места, чистая сила и тонкости места продолжали захватывать их. Ни одна из опорных арок или дверей не обходились без украшений, и одна из дверей, в которую они вошли, была настолько покрыта рунами и изваяниями, что Дриззт решил, что он может стоять и изучать ее долгими часами, так и не увидев всех тонкостей, не разобравшись в смысле каждого из узоров.

Иван постучал в дверь и остановился в ожидании ответа. Когда он пришел, он распахнул дверь. «Представляю вам Дансию Бонадюс», – сказал дварф важным тоном, давая остальным знак следовать за ним.

Они пошли внутрь, Дюдермонт впереди, но капитан резко остановился, чуть не споткнулся, когда двое детишек, мальчик и девочка, перерезали ему путь. Увидев незнакомца, оба резко замерли. Мальчик, парнишка с песочного цвета волосами и глазами в форме миндаля, раскрыл свой рот и указал прямо на дроу.

«Прошу вас извинить моих детей», – сказала женщина на другом конце комнаты.

«Никаких обид», – заверил ее Дриззт. Он присел на колено, и подозвал парочку. Они взглянули друг на друга для поддержки, затем осторожно двинулись к дроу, парнишка даже решился потянуться и дотронуться до эбеновой кожи Дриззта. Потом он посмотрел на свои пальцы, как будто ожидал увидеть, что стерлась какая-то краска.

«Нету черного, мам», – сказал он, посмотрев на женщину и подняв свою руку. «Нету черного».

«Хи-хи», – прохихикал сзади Пикел.

«Уведи отсюда надоедливых детей», – прошептал Иван брату.

Пикел протолкался внутрь, чтобы дети могли его видеть, и их лица тут же просветлели. Пикел воткнул по большому пальцу в уши и пошевелил пальцами.

«Оо ой!» – прорычали в унисон дети, и погнались за «дядей Пике» из комнаты.

«Тебе следует следить за тем, чему учит этих двоих мой брат», – сказал Иван Дансии.

Она усмехнулась и встала с кресла, чтобы поприветствовать гостей. «Конечно, близнецы становятся состоятельней от таких друзей как Пикел», – сказала она. «И таких, как Иван», – милостиво добавила она, и твердый как сталь дварф не смог сдержать румянец.

Дриззт понял, что женщина была воином просто по тому, как она прошла по комнате, легко, тихо, сохраняя идеальное равновесие с каждым шагом. Она была крепкого сложения, на несколько дюймов ниже Кэтти-бри и весила не более ста десяти фунтов, но все ее мышцы были отточены и двигались очень гармонично. Ее глаза были даже более экзотичны, чем у ее детей, миндальной формы и густо карие, полные сил, полные жизни. Ее волосы, клубнично светлые и не менее густые, чем белая грива дроу, весело колыхались на ее плечах, как будто избыток энергии текшей в этой женщине не мог держаться внутри.

Дриззт взглянул с Дансии на Кэтти-бри и увидел сходство, если не во внешности, то в духе.

«Представляю вам Дриззта Дуддена», – начал Иван, стягивая шлем с оленьими рожками с головы. «Кэтти-бри, дочь Бруенора из Мифрил Холла», капитана Морской Феи Дюдермонта, из Уотердипа, и …» Желтобородый дварф остановился и с любопытством посмотрел на тощего волшебника.

«Так как ты говорил, твое имя?» – спросил он.

«Харпелл Харкл … ээ, Харкл Харпелл», – запинаясь, произнес Харкл, очевидно очарованный Дансией. «Из Лонгсэдла».

Дансия кивнула. «Приятно познакомиться», – сказала она каждому из них по очереди, закончив на дроу.

«Дриззт До’Урден», – поправил рэйнджер.

Дансия улыбнулась.

«Они пришли поговорить с Кэддерли», – объяснил Иван.

Дансия кивнула. «Пойди и разбуди его», – сказала она, все еще держа руку Дриззта. «Он не захочет пропустить встречу со столь примечательными посетителями».

Иван выпрыгнул наружу, и побрел по коридору.

«Вы слышали о нас?» – спросила Кэтти-бри.

Дансия взглянула на нее и кивнула. «Ваша слава опережает вас», – заверила она девушку. «Мы слышали о Бруеноре Бэттлхаммере и сражении за возвращение Мифрил Холла».

«И о войне с дроу эльфами?» – спросил Дриззт.

Дансия кивнула. «Частично», – ответила она. «Надеюсь, что перед тем как уйти, вы найдете время рассказать нам эту историю целиком».

«Что вы знаете об уходе Бруенора?» – прямо спросила Кэтти-бри.

«Кэддерли знает больше меня», – ответила Дансия. «Я слышала, что Бруенор отрекся от отвоеванного трона в пользу предка».

«Гандалуг Бэттлхаммер», – объяснил Дриззт.

«Как говорят», – продолжила Дансия. «Но куда отправился король с двумя сотнями верных соратников, я не знаю».

Дриззт и Кэтти-бри обменялись взглядами, у обоих была отличная догадку о том, куда мог уйти Бруенор.

В этот момент вернулся Иван вместе с пожилым, но оживленным мужчиной, одетым в дубово-белую тунику и брюки того же цвета. Легкая шелковистая накидка голубого цвета была стянута с плеч, а широкополая шляпа голубого цвета с красной каймой, сидела на его голове. В центре передней части каймы находился фарфорово-золотой кулон с изображенной на нем горящей над глазом свечой, что все четверо узнали, как святой символ Денейра – бога литературы и искусства.

Мужчина был среднего роста, около шести футов, мускулист, несмотря на свой преклонный возраст. Его волосы, те, что остались, имели седой оттенок с намеком на коричневый. Что-то в его облике казалось спутникам странно неуместным. Наконец Дриззт понял, что это глаза мужчины, выдающиеся серые зрачки, казавшиеся полными искр, глаза куда более молодого человека.

«Я Кэддерли», – тепло сказал он, застенчиво поклонившись. «Добро пожаловать в Храм Парящего Духа, дом Денейра и Огмы, а также всех добрых богов. Вы уже познакомились с моей женой Дансией?»

Кэтти-бри перевела взгляд с пожилого Кэддерли на Дансию, которая не могла быть намного старше Кэтти-бри, и ей уж точно не было и тридцати.

«И с твоими близнецами», – ухмыльнувшись, добавил Иван, глядя на Кэтти-бри, пока та изучала Дансию. Проницательным Дриззту и Дюдермонту показалось, что дварфу было знакомо подобное смущение при знакомстве, обстоятельство, которое привело обоих к заключению, что пожилой возраст Кэддерли был не естественного происхождения.

«Ах да, близнецы», – сказал Кэддерли, тряся головой не в силах сдержать ухмылку даже при мысли о своем шумном наследии.

Мудрый жрец изучил выражение на лицах четверых, оценив то, что они придержали очевидные вопросы при себе. «Двадцать девять», – небрежно заметил он. «Мне двадцать девять лет».

«Через две недели будет тридцать», – добавил Иван. «Хотя ты и сейчас не выглядишь на сто шесть!»

«Это все задание построить собор», – объяснила Дансия, и в ее сдержанном тоне был лишь оттенок грусти и злости. «Кэддерли отдал этому месту свою жизненную силу – выбор, который он сделал во славу своего бога».

Дриззт уставился на девушку, преданный воин, и он понимал, что Дансии тоже пришлось многим пожертвовать из-за выбора Кэддерли. Он чувствовал в ней гнев, но глубоко погребенный, подавленный ее любовью к нему и восхищением его выбором.

Кэтти-бри не упустила ничего из этого. Она, потерявшая любимого, уж точно сочувствовала Дансии и все же, она знала, что эта женщина не нуждалась в сочувствии. За эти несколько фраз, данных в объяснение, в присутствии Кэддерли и Дансии, и внутри залов этого самого набожного здания, Кэтти-бри поняла, что сочувствовать Дансии – значит умалять ее жертву, обесценить то, чего достиг Кэддерли в обмен за свою молодость.

Обе женщины замкнули взгляд друг на друге, глаза экзотической миндальной формы Дансии и большие глаза Кэтти-бри с насыщенным голубым оттенком. Кэтти-бри хотела сказать, «По крайне мере у тебя есть дети от любимого», хотела объяснить Дансии пустоту своей собственной потери, когда Вулфгар умер до того …

До очень многого, вздохнув, подумала Кэтти-бри.

Дансия знала ее историю, и, просто посмотрев в ее глаза, поняла и оценила то, что было на сердце у женщины.

Восемь человек, ведь Пикел вскоре вернулся, объяснив, что дети спали в саду, и за ним присматривали несколько жрецов, провели несколько следующих часов, обмениваясь историями. Дриззт и Кэддерли казались родственными душами, и они и в самом деле, прошли через множество приключений. Оба противостояли красному дракону и выжили, чтобы рассказать об этом, оба перешагнули через наследия прошлого. Они крепко подружились, как и Дансия с Кэтти-бри, и хотя братья дварфы хотели услышать побольше о Мифрил Холле, им оказалось тяжело вломиться в разговор двух женщин, и в разговор Кэддерли и Дриззта. Постепенно они оставили попытки и заняли свое время Харклом. Он был в Мифрил Холле и участвовал в войне с дроу, и оказался неплохим рассказчиком, подкрашивая свои истории небольшими иллюзиями.

Дюдермонт чувствовал себя странно оторванным от всего этого. Он понял, что скучает по морю и своему кораблю, ему хотелось снова выплывать из Гавани Уотердипа, гоняться за пиратами в открытых водах.

Это бы продолжалось весь день, не постучи в дверь жрец, сообщивший Дансии, что дети проснулись. Женщина двинулась, чтобы уйти с дварфами, но Дриззт остановил ее. Он вытащил статуэтку в форме пантеры и позвал Гвенвивар.

Душа Ивана ушла в пятки от этого зрелища! Пикел тоже взвизгнул, но от ликованья, дварф-друид всегда мечтал встретиться со столь величественным зверем, несмотря на тот факт, что зверь мог ободрать его лицо.

«Близнецам понравиться проводить время с Гвенвивар», – объяснил дроу.

Огромная кошка легким шагом вышла из комнаты, Пикел следовал прямо за ней, схватив хвост пантеры, чтобы Гвенвивар тащила его за собой.

« не так сильно, как моему братцу», – подметил все еще немного ошарашенный Иван.

Дансия собиралась задать очевидный вопрос о безопасности, но ограничилась лишь мыслью, поняв, что если бы пантере нельзя было доверять, Дриззт бы никогда не вызвал ее. Она улыбнулась и грациозно поклонилась, потом ушла вместе с Иваном. Кэтти-бри бы тоже пошла, но осанка Дриззта, внезапно ставшая ровной подсказала ей, что настало время поговорить о деле.