И что самое главное, ему ни в коем случае не хотелось пересекать дорогу Артемису Энтрери.
      * * *
      Дождавшись ночи, Оберон вылетел из своей башни и поднялся высоко в небо. Паря в нескольких сотнях футов над городом, он выкрикнул заклинание и, как они договорились с Энтрери, выпустил серию сигнальных молний.
      * * *
      В двухстах милях к югу от Ворот Балдура, стоя на палубе купеческого судна "Дьявольская танцовщица", Артемис Энтрери внимательно наблюдал за прочертившими небо вспышками.
      - Они догоняют нас морем, - пробормотал он, расшифровав послание, заключенное в молниях, и обернулся к хафлингу. - Твои друзья преследуют нас по морю. И отстают всего лишь на неделю. Что ж, молодцы.
      Новость нисколько не впечатлила Реджиса. Сейчас, по мере удаления их судна от Ворот Балдура, с каждым днем становилось все теплее. Они оставили зиму далеко позади, и, поняв, что теперь паруса наполнены горячим южным ветром, хафлинг заметно приуныл. На пути в Калимпорт остановок больше не будет, и, судя по всему, ни один корабль уже не догонит их.
      Теперь Реджис целыми днями пытался смириться с неизбежностью встречи с магистром своей Гильдии.
      Главным недостатком Паши Пуука было то, что он не умел прощать. Реджис не раз собственными глазами видел, как он со свойственной ему жестокостью приводил в исполнение смертные приговоры над теми, кто дерзнул обокрасть других членов Гильдии. Реджис же пошел еще дальше. Он ухитрился обворовать самого магистра. Его угораздило спереть волшебный рубин, который, как оказалось, был самым главным сокровищем Пуука. В очередной раз осознав, что пощады ему не будет, Реджис понуро склонил голову и поплелся в каюту.
      Подавленное состояние хафлинга нисколько не волновало убийцу. Ему было глубоко наплевать на Реджиса. Пуук получит назад свой рубин и воришку-хафлинга и щедро заплатит Энтрери. Но убийца был убежден, что даже все золото Пуука не вознаградит его за это путешествие.
      Ему был нужен Дзирт До'Урден.
      * * *
      Дзирт и Вульфгар тоже видели загадочные вспышки, несколько раз прорезавшие небо. К этому моменту "Морская фея" уже вышла в открытое море, но все же находилась более чем в ста шестидесяти милях от "Дьявольской танцовщицы". Друзья могли лишь гадать, что означает это загадочное зрелище.
      - Чародеи, - сказал Дюдермонт, подходя к ним. - Возможно, сражаются с каким-нибудь воздушным чудовищем, - предположил он, желая развлечь друзей. Наверное, что-то не поделили с драконом или другим небесным зверем!
      Дзирт прищурился и стал напряженно вглядываться во мрак в надежде различить мечущиеся в ночном небе черные силуэты. Или еще что-то, показывающее, что молнии посланы в какую-то цель. Но ничего не увидел. Возможно, "Морская фея" была слишком далеко от места действия.
      - Это не битва! Это сигналы! - закричал Вульфгар, заметивший во вспышках некоторую закономерность. - Три и одна. Сначала было три вспышки они шли одна за другой, а потом, после паузы, - еще одна. Но не понимаю, зачем столько возни ради одного сигнала, - добавил он. - По-моему, гораздо лучше послать гонца.
      - А если эти сигналы предназначаются какому-нибудь кораблю? предположил Дюдермонт.
      Дзирт уже успел подумать об этом и сейчас размышлял над тем, кто и кому мог подавать такого рода знаки.
      - Да, пожалуй, это действительно сигналы, - сказал Дюдермонт, припомнив последовательность вспышек и решив, что в словах Вульфгара есть некий смысл. - Каждый день множество кораблей приходят в Ворота Балдура и покидают город. Возможно, какой-то чародей приветствует своих друзей или торжественно прощается с ними.
      - Или пытается что-то сообщить, - добавил Дзирт, покосившись на Вульфгара, и понял, что молодой варвар думает о том же.
      - Ладно, для нас это не более чем красочное представление, - сказал Дюдермонт и, хлопнув друзей по плечам, пожелал им спокойной ночи.
      Дзирт и Вульфгар, нисколько не разделяя восторг капитана, многозначительно переглянулись.
      * * *
      - Что он опять затевает, этот Артемис Энтрери? - спросил Пуук, отлично понимая впрочем, что чародей не ответит ему.
      Оберон, а это его образ маячил внутри хрустального шара, действительно пожал плечами:
      - Сказать по правде, мне никогда не удавалось ни постичь его замыслы, ни понять, что движет им.
      Пуук кивнул и вновь начал прохаживаться вокруг стула, на котором сидел Ла Валль.
      - И все-таки мне кажется, что эти двое не имеют никакого отношения к твоему рубину, - вновь подал голос Оберон.
      - Скорей всего он им как-то насолил, и вот теперь с ним просто хотят свести счеты, - согласился Пуук.
      - А если это друзья хафлинга? - спросил Оберон. - Но почему тогда Энтрери ведет их за собой, в Калимпорт?
      - Кто бы они ни были, ничего хорошего от них ждать не приходится, сказал Ла Валль, сидевший между своим господином и хрустальным шаром.
      - Возможно, Энтрери собирается устроить им ловушку, - предположил Пуук, обращаясь к Оберону. - Это объясняет просьбу Энтрери о том, чтобы ты подал ему знак, когда они покинут Ворота Балдура.
      - И вместе с тем Энтрери просил начальника порта передать, что он будет ждать их в Калимпорте, - напомнил ему Оберон.
      - Скорее всего чтобы сбить их с толку, - подал голос Ла Валль. - Чтобы они думали, что до самого Калимпорта им ничто не угрожает.
      - Нет. Это не в его правилах, - сказал Оберон, и Пуук снова кивнул в знак согласия. - Я никогда не видел, чтобы он пускался на такие очевидные уловки, дабы получить преимущество над врагом. Насколько я знаю Артемиса Энтрери, ему доставляет глубочайшее наслаждение встретиться с противником лицом к лицу.
      Оба чародея и магистр Гильдии воров, который сумел пережить многих своих врагов только потому, что всегда соответствующим образом относился к разного рода неожиданностям, надолго задумались, прикидывая, что можно предпринять и каковы возможные последствия просьбы Энтрери. Пуука интересовало только одно - как бы поскорее заполучить волшебный рубин. Ведь, завладев им, он сможет многократно увеличить свое могущество и, возможно, даже заслужит расположение самого Великого Паши Калимпорта.
      - Не нравится мне это, - сказал он наконец. - Мне вовсе не хочется, чтобы на пути Энтрери, возвращающегося с рубином, возникли какие-то неожиданные препятствия.
      Он еще немного подумал, после чего, приняв решение, склонился к шару, чтобы быть поближе к образу Оберона.
      - Ты еще поддерживаешь знакомство с Пиночем? - спросил он, хитро ухмыльнувшись.
      Оберон сразу понял, на что намекает магистр.
      - Пираты не забывают своих друзей, - ответил он в тон Пууку. - Пиноч неизменно заглядывает ко мне всякий раз, когда его заносит в Ворота Балдура. И он постоянно справляется о тебе и надеется, что у тебя, его старинного друга, все в порядке.
      - А где он сейчас? На островах?
      - Зимой торговля перемещается на юг от Ворот Балдура, - усмехнулся Оберон. - Где же ему еще быть, как не там?
      - Отлично, - прошептал Пуук.
      - Так ты считаешь, надо организовать преследователям Энтрери достойную встречу? - спросил Оберон, искренне наслаждаясь и тем, как развиваются события, и тем, что ему представилась отличная возможность услужить своему хозяину.
      - Да, пусть пошлет три корабля, - сказал Пуук. - Не будем рисковать. Ничто не должно помешать возвращению хафлинга. Нам с ним предстоит о многом поговорить!
      Оберон немного помолчал и вдруг усмехнулся.
      - Жаль, - заметил он. - "Морская фея" была отличным кораблем.
      Пуук в ответ повторил лишь одно слово, давая понять, что в этом деле он ошибок не потерпит:
      - Была!
      Глава 10
      ВЫБОР КОРОЛЯ
      Хафлинг, подвешенный за лодыжки вниз головой, раскачивался над котлом с кипящей жидкостью. В котле кипела не вода, а нечто темно-красное. Возможно, красная краска.
      А возможно, и кровь.
      Послышался зловещий скрип рычага, и хафлинг опустился еще на дюйм. Его лицо перекосила гримаса дикого страха, рот широко раскрылся - так, словно он издал душераздирающий вопль.
      Но крика не было слышно - только скрип ворота и нечеловеческий хохот невидимого мучителя.
      Вот пар над котлом несколько рассеялся, и показался рычаг, при помощи которого протянутая из мрака рука вращала барабан с цепью.
      Хафлинг раскачивался над кипящей жидкостью.
      Снова послышался жуткий хохот, рука резко дернулась, и барабан бешено закрутился.
      И раздался дикий вопль, способный, казалось, вывернуть душу, - крик агонии, крик самой смерти.
      * * *
      Пот начал щипать глаза Бренора еще до того, как он открыл их. Стерев испарину со лба, дворф помотал головой, желая прогнать кошмар и вспомнить, где он находится.
      Он лежал в кровати, стоявшей в одной из уютных комнат Дворца Плюща. Новые свечи, которые он зажег, ложась спать, сгорели уже почти до самого основания. Но и свет не помог ему - ночь оказалась такой же кошмарной, как и другие ночи, которые он провел здесь.
      Бренор уселся на краю кровати. Все было так, как и должно было быть. Мифриловые доспехи и его золотой щит спокойно лежали на стуле, стоявшем рядом с единственным в этой комнате шкафом, на котором покоились два шлема помятый однорогий боевой шлем, с которым дворф не расставался уже почти двести лет, и корона Мифрил Халла, усыпанная тысячей сверкающих бриллиантов.
      Но Бренор знал, что все не так. Дворф глянул в окно, но не увидел ничего, кроме отражавшейся в оконном стекле комнаты, в которой сияли корона и доспехи короля Мифрил Халла.
      Он жил во Дворце Плюща уже неделю, и время это прошло крайне беспокойно, так, словно в Широкую Скамью уже прибыли войска из Долины Ледяного Ветра и Цитадели Адбар - армии, которые помогут ему вернуть Мифрил Халл своему народу. Его плечи немели от бесконечных похлопываний, которыми сопровождалась каждая встреча с Гарпеллами и другими гостями дворца. Всем хотелось заранее поздравить дворфа с возвращением на трон.
      Но Бренор старался не обращать на это внимания и лишь из вежливости играл свою роль, свалившуюся на него задолго до того, как он мог бы по-настоящему насладиться ею. Пришло время как следует подготовиться к походу, о котором Бренор мечтал целых двести лет - с тех самых пор, как его народ был изгнан из горного города. Отец его отца был королем Мифрил Халла, так же как и его предки, основатели Клана Боевого Топора. И зов предков требовал, чтобы Бренор встал во главе армии и вышвырнул врага вон из Мифрил Халла. Сейчас ему предстояло занять трон и вернуть себе власть, для которой он был рожден.
      Но, оказавшись в каменных залах своей древней родины, Бренор со всей отчетливостью понял, что для него важнее всего. За последние десять лет он обрел четырех верных друзей, и, как это ни удивительно, ни один из них не был дворфом. Возникшая между ними дружба значила для него сейчас больше, чем собственное королевство, и казалась гораздо ценнее, чем весь мифрил этого мира. Поэтому предстоящий освободительный поход уже не вызывал у Бренора прежнего восторга.
      То, что он переживал по ночам, не забывалось в течение дня. Кошмарные сны никогда не повторялись, но конец у них всегда был один и тот же, а образы, возникавшие перед ним во сне, никуда не исчезали с рассветом.
      - Опять? - услышал он и, обернувшись, увидел стоящую на пороге Кэтти-бри. Бренор, зная, что можно не отвечать, потому что девушка и так все прекрасно понимает, уронил голову на грудь и потер глаза кулаками.
      - Опять приснился Реджис? - спросила Кэтти-бри, подходя ближе, и Бренор услышал, как дверь за ней мягко затворилась.
      - Пузан, - еле слышно поправил он девушку, назвав Реджиса шутливым прозвищем, которое давно и прочно приклеилось к хафлингу. - Я должен быть с ним рядом, - угрюмо сказал Бренор. - Или, по крайней мере, рядом с эльфом и Вульфгаром, которые его разыскивают!
      - Тебя ждет твое королевство, - напомнила Кэтти-бри, хотя всем сердцем разделяла желание дворфа устремиться следом за друзьями. - Наши дворфы из Долины Ледяного Ветра будут здесь через месяц, а еще через месяц подоспеет армия из Цитадели Адбар.
      - Это так, но ведь мы не сможем отправиться в горы до начала весны.
      Кэтти-бри решила сменить тему и осмотрелась по сторонам.
      - Он будет тебе к лицу, - сказала девушка, указывая на усыпанный бриллиантами шлем-корону.
      - Который? - резко спросил Бренор. Кэтти-бри взглянула на лежавший рядом с короной помятый однорогий шлем, казавшийся сейчас таким скромным и неказистым, и едва не рассмеялась, но, увидев, каким взглядом дворф смотрит на свой старый шлем, поняла, что вопрос этот он задал неспроста. Она догадалась, что сейчас однорогий боевой шлем кажется дворфу неизмеримо более ценным, чем тот, королевский, доставшийся по наследству.
      - Но ведь они уже на полпути к Калимпорту, - напомнила Кэтти-бри, искренне сочувствуя отцу. - А может, и дальше.
      - Ну да, а учитывая, что зима уже на носу, редкие корабли выходят в море из Глубоководья, - угрюмо отозвался Бренор, повторяя доводы Кэтти-бри, которые она уже приводила ему на второй день пребывания во Дворце Плюща.
      - И у нас множество дел, которыми просто необходимо заняться, - сказала Кэтти-бри, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. - Зима скоро кончится, и мы отвоюем Мифрил Халл как раз к возвращению Дзирта, Вульфгара и Реджиса.
      Но вид у Бренора был все такой же угрюмый. Он смотрел на свой старый шлем, и перед его мысленным взором возникала картина прощания с Реджисом перед битвой в Ущелье Гарумна. Хорошо, что у него хватило ума помириться с хафлингом, перед тем как они расстались...
      Внезапно он хитро прищурился и взглянул на Кэтти-бри:
      - Как ты думаешь, они успеют вернуться к началу нашего похода?
      Кэтти-бри пожала плечами.
      - Думаю, да, если, конечно, они сразу двинутся в обратный путь, ответила она, смутно догадываясь, что сейчас Бренора волнует вовсе не возможность сражаться плечом к плечу с Дзиртом и Вульфгаром в битве за Мифрил Халл. - Ты же знаешь, они могут путешествовать и зимой.
      И тут Бренор вскочил с кровати и кинулся к двери, на ходу водружая на голову свой однорогий шлем.
      - Еще ночь! - вскричала Кэтти-бри, выскакивая следом за ним в коридор.
      Но Бренор и ухом не повел. Промаршировав прямиком к двери Гаркла Гарпелла, дворф постучал в нее с такой силой, что запросто мог поднять на ноги всех обитателей этой части дворца.
      - Гаркл! - заорал он.
      Кэтти-бри поняла, что бесполезно даже пытаться помешать ему. Ей оставалось лишь смущенно пожимать плечами и извиняюще улыбаться каждому чародею, испуганно возникавшему в дверях своей спальни.
      Стук и крики продолжались довольно долго. Наконец дверь отворилась, и перед ними со свечой в руке предстал Гаркл, одетый лишь в ночную рубашку и вязаный колпак с пушистым помпоном.
      Бренор вихрем ворвался в комнату чародея. Кэтти-бри ничего не оставалось, как последовать за ним.
      - Ты можешь сделать мне колесницу? - прорычал дворф.
      - Что? - зевнул Гаркл, мужественно сражаясь с остатками сна. Колесницу?
      - Ну да, колесницу! - заорал Бренор. - Из огня. Такую, в какой меня привезла Повелительница Аластриэль! Неужели непонятно? Мне нужна колесница из пламени!
      - Ну-у, - протянул Гаркл. - Честно говоря, я никогда не пробовал...
      - Так можешь или нет? - взревел дворф, уже начавший терять терпение от непонятливости заспанного чародея.
      - Ну да... пожалуй, да, - пробормотал Гаркл, стараясь говорить как можно уверенней. - На самом деле в такого рода волшебстве гораздо больше понимает Аластриэль. Здесь у нас никто никогда... - Заметив разочарованный взгляд Бренора, чародей умолк.
      Дворф стоял широко расставив ноги. Одна из его босых пяток нетерпеливо постукивала по полу. Узловатые руки Бренора были скрещены на груди, и корявые пальцы с силой охватили мощные предплечья.
      - Утром я поговорю с Повелительницей, - заверил дворфа Гаркл. - И я уверен, что...
      - Аластриэль еще здесь? - взвыл Бренор.
      - Ну да, - ответил Гаркл. - Она решила задержаться на несколько...
      - Где она?
      - Ее комната дальше по коридору.
      - Какая комната? - заорал дворф.
      - Знаешь, уже поздно, а утром я провожу тебя... - начал было Гаркл.
      Бренор, схватив Гаркла за ворот ночной рубашки, наклонил чародея до уровня своих глаз. Гаркл попытался было выпрямиться, но крепкий дворф оказался сильнее, и спустя мгновение его длинный нос прижал нос Гаркла к щеке. Бренор взглянул ему прямо в глаза и, четко выговаривая каждое слово в надежде получить столь же четкий ответ, спросил:
      - В какой комнате?
      - Зеленая дверь, рядом с колонной, - выдохнул Гаркл.
      Бренор добродушно подмигнул ему и выпустил из рук ворот рубахи чародея. Затем он круто развернулся и, заметив восхищенную улыбку Кэтти-бри, решительно наклонил голову и выскочил в коридор.
      - Ой! Он не должен нарушать покой Повелительницы Аластриэль посреди ночи! - вскричал Гаркл.
      Кэтти-бри расхохоталась:
      - Что ж, попробуй останови его!
      Гаркл прислушался к звуку удаляющихся шагов Бренора. Босые пятки дворфа грохотали по полу, словно камни горного обвала.
      - Нет, - улыбнувшись, ответил чародей. - Боюсь, что у меня это не получится.
      Разбуженная задолго до рассвета, Повелительница Аластриэль оказалась не менее прекрасной, чем днем. Мигом вспомнив, кто стоит перед ним, Бренор выпрямился и решил вести себя поучтивее.
      - Э... э... прошу прощения у прекрасной дамы, - выпалил он, внезапно смущенный собственной наглостью.
      - Еще ночь, добрый Король Бренор, - ответила Аластриэль, мило улыбнувшись при виде стоящего перед ней дворфа, одетого в одну лишь ночную рубаху да изрядно помятый боевой шлем. - Что привело тебя к моей двери в такой час?
      - А то, что со всей этой возней я даже и не подумал, что ты все еще гостишь в Широкой Скамье, - объяснил Бренор.
      - Я бы нашла время повидаться с тобой перед отъездом, - ответила Аластриэль. - И сделать это можно было, не нарушая ничей покой.
      - Я не прощаться пришел, - объявил Бренор. - Мне нужна твоя помощь.
      - Так срочно? Посреди ночи? Бренор кивнул:
      - Я хочу попросить тебя об одной услуге, и, честно говоря, я должен был сделать это еще до того, как мы прилетели сюда.
      Поняв, что у дворфа на уме действительно что-то серьезное, Аластриэль провела его в комнату и прикрыла дверь.
      - Мне нужна одна из твоих колесниц, - выпалил Бренор. - Понимаешь, очень надо поскорее оказаться на юге.
      - Ты хочешь присоединиться к своим друзьям, ушедшим на поиски хафлинга, - рассудила Аластриэль.
      - Ну да. Я должен быть рядом с ними.
      - Но я не могу лететь с тобой, - сказала Аластриэль. - Мне надо править своим городом. И, кроме того, я не могу появляться в чужих краях без приглашения.
      - А я и не зову тебя с собой, - ответил Бренор.
      - Но кто тогда будет управлять конями? Ведь ты же понятия не имеешь, что такое волшебство.
      Бренор на мгновение задумался:
      - Гаркл! Вот кто меня отвезет!
      Аластриэль подумала о возможных последствиях и едва смогла сдержать смех. Гаркл, как и большинство Гарпеллов, в лучшем случае ухитрялся не пострадать в ходе ворожбы. Волшебница знала, что не сможет отказать дворфу, однако надо было дать ему понять, что такой план не годится.
      - Калимпорт далеко, - сказала она. - На колеснице ты доберешься туда быстро, а вот обратный путь займет много времени. Неужели король Мифрил Халла не возглавит армию, собирающуюся под его знамена, чтобы вернуть дворфам родину предков?
      - Возглавит, - ответил Бренор. - Если успеет. Но сейчас я должен быть рядом с друзьями. И это - самое меньшее, что я могу для них сделать!
      - Ты многим рискуешь.
      - Не больше, чем они, многократно рискуя ради меня.
      Аластриэль распахнула дверь.
      - Хорошо, - сказала она. - Я восхищаюсь твоим решением. Знай, что ты будешь достойным Королем Мифрил Халла!
      Наступил один из тех редких в жизни дворфа моментов, когда он вдруг покраснел до самых корней волос.
      - А теперь иди отдыхать, - улыбнулась волшебница. - Я же к утру постараюсь что-нибудь придумать. Встретимся на заре, на южном склоне Холма Гарпеллов.
      Бренор кивнул и отправился в свою комнату. И впервые с момента возвращения в Широкую Скамью заснул спокойным сном.
      * * *
      Наступил рассвет, и Бренор с Гарклом двинулись к месту встречи. Гаркл с радостью согласился отправиться в путешествие. Ему давно хотелось попробовать прокатиться на одной из тех колесниц, которые умела создавать волшебница. Впрочем, рядом с готовым хоть сейчас броситься в бой дворфом он выглядел по меньшей мере странно - мантия чародея была заправлена в высокие кожаные сапоги, а на голове Гаркла возвышался огромный, украшенный высокими белыми перьями шлем с забралом. Поднятое вверх забрало то и дело срывалось и падало ему на глаза.
      Аластриэль, как и обещала, всю ночь не смыкала глаз. Воспользовавшись хрустальным шаром, который дали ей Гарпеллы, она принялась осматривать просторы далеких королевств, пытаясь выяснить, где могут находиться друзья Бренора. За эту ночь Аластриэль многое узнала, ей даже удалось связаться с мертвым чародеем из мира духов, и он помог ей кое-что понять.
      Но то, что ей удалось узнать, крайне расстроило волшебницу.
      Сейчас она стояла на южном склоне холма и внимательно смотрела на восток. Как только из-за горизонта показались первые солнечные лучи, она собрала их в пучок и произнесла заклинание. Через несколько минут на склоне холма, в нескольких дюймах над землей, возникла пылающая колесница, в которую были запряжены два горячих коня. Жар их пламени опалил покрытую росой траву, и в небо потянулись тонкие струйки дыма.
      - Итак, вперед, в Калимпорт! - провозгласил Гаркл и ринулся к волшебной колеснице.
      - Нет, - остановила его Аластриэль, и Бренор удивленно взглянул на волшебницу. - Твои друзья еще не достигли Империи Песков, - объяснила она. Они в открытом море, и сегодня им предстоит столкнуться со смертельной опасностью. Держите направление на юго-восток, в сторону открытого моря. Она бросила Бренору медальон в форме сердца.
      Дворф открыл его и увидел изображение Дзирта До'Урдена.
      - Когда вы приблизитесь к кораблю, на котором находятся ваши друзья, этот медальон нагреется, - сказала Аластриэль. - Я создала его много недель назад, чтобы знать, когда вы, возвращаясь из Мифрил Халла, подойдете к стенам Серебристой Луны.
      Поняв, что в голове дворфа вихрем проносятся мириады ненужных сейчас вопросов, волшебница смущенно отвела взгляд и прошептала:
      - Я хотела бы после вашего возвращения получить его назад.
      У Бренора хватило ума промолчать. Он уже давно догадался, что между Повелительницей Аластриэль и Дзиртом установилась некая загадочная связь. Теперь дворф с каждым днем все лучше понимал, что к чему.
      - Ты получишь его назад! - заверил он и, подбросив медальон, опустил его в карман, после чего подошел к Гарклу.
      - Медлить нельзя, - сказала им Аластриэль, когда дворф, взобравшись на колесницу, уселся рядом с чародеем. - Вы понадобитесь им уже сегодня!
      - Постойте! - донеслось до них с вершины холма. Обернувшись, они увидели бегущую к ним Кэтти-бри. За спиной у нее висел Тулмарил, волшебный лук Анариель.
      - Неужели ты собираешься оставить меня здесь? - спросила она, обращаясь к Бренору.
      Суровый дворф отвел взгляд. Он и в самом деле собирался удрать, даже не попрощавшись с дочерью.
      - Пф! - фыркнул он. - Все это время ты только и делала, что отговаривала меня от этого путешествия!
      - Больше не буду! воскликнула Кэтти-бри. - Теперь я считаю, что ты принял мудрое решение. Но будет еще мудрее, если вы подвинетесь и дадите мне место. Бренор покачал головой.
      - У меня столько же оснований отправиться следом за ними, как и у тебя! - настаивала Кэтти-бри.
      - Пф! Ты забываешь о том, что Дзирт и Пузан - мои лучшие друзья!
      - И мои тоже!
      - А Вульфгар мне совсем как родной сын! - рявкнул Бренор, считая, что девушка не найдет что возразить на это.
      - А для меня он, пожалуй, значит побольше, - ответила Кэтти-бри. Если, конечно, вернется! - Девушка могла бы напомнить упрямому дворфу, что, кроме всего прочего, именно она познакомила его с Дзиртом. Но в этом уже не было смысла. - Подвинься, Бренор Боевой Топор, и освободи мне место! У меня достаточно причин, чтобы отправиться в это путешествие, и я твердо намерена ехать!
      - А кто займется подготовкой к походу? - спросил Бренор.
      - Гарпеллы справятся и без нас. В любом случае они не пойдут на штурм до нашего возвращения или, по крайней мере, до весны.
      - Но если вы все уедете и никто не вернется... - подал голос Гаркл. Ведь, кроме вас, никто не знает дорогу туда.
      Увидев, как приуныла Кэтти-бри, Бренор понял, что ей действительно безумно хочется отправиться в путешествие. И он знал, что девушка права. Поэтому, чуть поразмыслив, упрямый дворф встал на сторону Кэтти-бри.
      - Повелительница знает, - сказал он, указав на Аластриэль.
      Волшебница кивнула:
      - Да, знаю. И я с радостью проведу армии к Мифрил Халлу. Но колесница может поднять только двоих.
      Кэтти-бри и Бренор шумно вздохнули, и дворф, повернувшись к дочери, беспомощно пожал плечами.
      - Наверное, тебе лучше остаться, - тихо сказал он. - А я уж прослежу, чтобы они вернулись целыми и невредимыми.
      Но Кэтти-бри не собиралась уступать.
      - А что если дело дойдет до драки? - спросила она. - Кого бы ты тогда хотел иметь рядом - Гаркла с его заклинаниями или меня с моим луком?
      Бренор покосился в сторону Гаркла и понял, что девушка опять права. Чародей стоял, держа в руках вожжи, и в очередной раз нелепо крутил головой, пытаясь удержать на лбу поднятое забрало. В конце концов оно все-таки рухнуло, и Гаркл, которому надоела эта возня, далеко откинул голову назад, решив теперь смотреть на мир сквозь образовавшуюся под носом щель.
      - Все дело в том, что у тебя выскочила одна штучка, - сказал ему Бренор. - Потому-то забрало и не держится в поднятом положении!
      И Гаркл увидел, что Бренор указывает на землю рядом с колесницей. Чародей перегнулся через борт и попытался разглядеть в траве недостающую деталь.
      Но стоило ему наклонить голову, как тяжелый шлем, на самом деле принадлежавший его кузену, который был гораздо более крупного телосложения, перевесил, и спустя мгновение незадачливый Гарпелл растянулся на траве, а Кэтти-бри не мешкая заняла его место в колеснице.
      - Вот досада! - заныл чародей. - А я так хотел покататься!
      - Повелительница сделает тебе еще одну, - успокоил его Бренор, и Гаркл с надеждой повернулся к Аластриэль.
      - Завтра утром, - улыбнулась та и, повернувшись к Бренору, спросила: Ты умеешь править лошадьми?
      - Уж во всяком случае не хуже его, - объявил дворф, хватая волшебные вожжи. - Держись, девочка! Нам предстоит пересечь полмира!
      Он с силой хлестнул коней, и колесница, сорвавшись с места, взмыла в небо. Ветер засвистел у них в ушах, волшебная повозка, содрогаясь и раскачиваясь из стороны в сторону, понеслась прямо на запад. Бренор, то натягивая, то отпуская вожжи, отчаянно пытался направить коней в нужную сторону, но они и не думали слушаться его. Кэтти-бри изо всех сил старалась удержаться внутри колесницы. Стенки повозки жалобно поскрипывали, спинка то подскакивала, то проваливалась, и один раз они даже описали вертикальную петлю. Но, к счастью, это произошло так быстро, что ездоки просто не успели вывалиться.
      Через несколько минут бешеной скачки впереди показалась огромная грозовая туча. Бренор не заметил ее вовремя. Кэтти-бри попыталась криком предупредить его, но дворф не смог сразу направить колесницу в нужную сторону. В считанные мгновения они оказались в кромешной тьме и вскоре, оставив позади себя хвост пара, выскочили с другой стороны тучи.
      В конце концов Бренор, на лбу которого уже блестели капли пота, сумел-таки справиться с конями и развернул их так, чтобы восходящее солнце было справа от колесницы. Кэтти-бри тоже постепенно пришла в себя и встала рядом с Бренором, держась за край повозки.
      * * *
      Серебряный дракон лениво перевалился на спину и, подгоняемый ласковым утренним ветерком, неторопливо поплыл по небу. Зная, что ему ничто не угрожает, он поджал все четыре лапы и полуприкрыл сонные глаза. Добрый дракон любил на рассвете скользить в воздушных потоках, оставляя шум и суету беспокойного мира далеко внизу, целиком отдаваясь во власть теплых лучей восходящего солнца и любуясь небом, еще не затуманенным пеленой облаков.
      Но вдруг он заметил мелькнувшую вдали, на востоке, огненную дорожку, и его глаза расширились от удивления. Решив, что пламя это предвещает появление злобного дракона, серебряный вернулся в нормальное положение и, несколько раз взмахнув могучими крыльями, укрылся в огромном облаке, с тем чтобы застать врага врасплох. Но ярость сама собой исчезла из его глаз, когда он вдруг разглядел вдали волшебную колесницу, голову возницы, увенчанную однорогим шлемом, и фигуру стоявшей позади него молодой женщины. Ее распущенные каштановые волосы, развеваясь на ветру, ярко блестели в лучах восходящего солнца.
      Широко раскрыв огромную пасть, дракон молча проводил взглядом стремительно проносящуюся мимо него колесницу. Мало что могло удивить его дракон многое повидал на своем веку, но сейчас он всерьез задумался над тем, чтобы последовать за незнакомцами.
      Но тут налетел новый порыв прохладного утреннего ветра, и серебряный дракон мигом забыл о своем мимолетном желании.
      - Ах, люди, люди, - пробормотал он, качая головой и вновь опрокидываясь на спину.
      * * *
      Кэтти-бри и Бренор даже не заметили дракона. Их взоры были устремлены вперед, туда, где на западе уже заблестела вода - море, над которым сейчас клубился легкий утренний туман. Спустя полчаса на севере промелькнули высокие башни Глубоководья. И вот, пролетев над Побережьем Мечей, их колесница понеслась над морем. Бренор, который все лучше и лучше управлялся с конями, резко развернул колесницу к югу и направил ее вниз.
      И, как выяснилось, немного перестарался.