Этого убийца никак не мог допустить, и Реджис с ужасом осознал, что именно на нем лежит вина за смерть несчастных мореходов.
      Хафлинг, понуро опустив голову, поплелся следом за Энтрери и, проходя через кубрик, поймал себя на мысли, что не слышит пения кока, хотя рассвет уже не за горами и тот давно уже должен был заниматься завтраком. Но нет, из полуприкрытой двери камбуза не доносилось ни звука.
      Кок запас в Глубоководье достаточно масла, и его должно было хватить на весь путь до Калимпорта. И точно: открыв дверь, Энтрери достал из кладовой два пузатых бочонка. Сломав сургучную печать, Энтрери выбил у одного из них дно и швырнул бочонок об пол. Затем, открыв второй, он наклонил его и, подхватив Реджиса, от страха едва державшегося на ногах, двинулся по коридору, по дуге разливая масло вокруг двери капитанской каюты.
      - Полезай в лодку! - скомандовал он Реджису, кивнув в сторону качавшейся на волнах, привязанной к правому борту корабля шлюпки. - И держи вот это, - добавил он, протягивая хафлингу небольшой мешочек.
      Комок подкатил к горлу Реджиса, когда он догадался, что в том мешочке, но тем не менее он взял его и сунул в карман, прекрасно понимая, что, даже если он его потеряет, Энтрери это не остановит.
      Убийца двинулся на корму, на ходу поджигая факел. Реджис, в ужасе наблюдая за ним, увидел, как тот швырнул факел в залитый маслом кубрик. Заглянув в люк, убийца, удовлетворенный тем, что пламя начало пожирать корабль, двинулся в сторону каюты капитана.
      - Прощай! - прокричал он, несколько раз ударив кулаком в дверь, и в два прыжка оказался в лодке.
      Капитан проснулся и, пытаясь сообразить, что происходит, уселся на кровати. На корабле было удивительно тихо, слышалось лишь легкое потрескивание да посвист дыма, пробивавшегося сквозь щели в палубе.
      Схватив меч, капитан откинул засов и распахнул дверь. При виде вставшей на его пути стены огня он издал отчаянный вопль. Пламя еще не достигло палубы, но было очевидно, что корабль обречен. Начиная понимать, что произошло, капитан в одной ночной рубахе выскочил в коридор.
      Споткнувшись о туго натянутую веревку, он, падая, угодил ногой в петлю и полностью осознал, в чем дело. Выронив меч, он покатился по полу и тут же почувствовал, что его рубаха быстро пропитывается какой-то маслянистой жидкостью. Извиваясь на скользком полу, капитан, ломая ногти, попытался дотянуться до рукояти меча...
      И тут языки пламени, бушевавшего на нижней палубе, вырвались наверх...
      Звук отлично распространяется над водой, особенно в ночном воздухе. Протяжный предсмертный вопль капитана еще долго стоял в ушах Реджиса, когда Энтрери, сев на руль, умело направил лодку вниз по течению Чионтар. Жуткий крик донесся даже до таверн, расположенных у пристаней Ворот Балдура.
      И крик этот, словно подхваченный душами мертвых матросов и самим гибнущим судном, еще некоторое время разносился над хранившей безмолвие рекой, будто оплакивая мореходов.
      Потом наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием жарко пылавшего корабля.
      * * *
      Энтрери и Реджис вошли в город на рассвете. Лодку они затопили в нескольких сотнях ярдов ниже по реке - убийца не хотел оставлять следов, по которым можно было бы догадаться о ночной трагедии.
      - Как здорово будет вновь оказаться дома, - издевался Энтрери над Реджисом, пока они шагали вдоль огромных пристаней в нижней части города. Ты узнаешь флаг? - спросил он, указывая на большое торговое судно, пришвартованное к одному из внешних причалов.
      Реджис покосился на развевавшийся на мачте флаг: две косые перекрещенные синие полосы на золотом полотнище - знамя Калимпорта.
      - Торговцы из Калимпорта никогда не берут на борт пассажиров, напомнил он убийце, желая тем самым несколько остудить его пыл.
      - Думаю, на сей раз они сделают исключение, - сказал Энтрери и, вытащив из-под кожаной куртки висящий на золотой цепочке рубин, злобно усмехнулся и помахал им перед носом хафлинга.
      Реджис промолчал. Он знал силу волшебного камня, и ему нечего было возразить убийце.
      Энтрери, который не раз бывал в Воротах Балдура, уверенно ориентировался в хитросплетении улиц и пристаней и в конце концов нашел контору начальника порта - неказистый домик, стоящий рядом с причалами. Реджис покорно плелся вслед за убийцей. Не особо следя за происходящим, он с головой ушел в воспоминания о резне, которую учинил Энтрери на борту корабля. Хафлинг последними словами проклинал себя за то, что, впав в отчаяние и пытаясь помешать Энтрери, решился на хитрость, которая привела к гибели двадцати шести ни в чем не повинных мореходов. Поэтому он даже не заметил начальника порта и не запомнил, как его зовут.
      Прошло несколько минут, и Реджис, видя, что Энтрери при помощи рубина полностью завладел вниманием собеседника, потерял всякий интерес к разговору. Его мысли вновь унеслись к друзьям и к оставшемуся далеко позади дому. Впрочем, сейчас он смотрел в прошлое уже не с надеждой, а скорее с отчаянием. Удалось ли Дзирту и Вульфгару спастись из Мифрил Халла? И гонятся ли они за убийцей, чтобы спасти его, Реджиса? Увидев, сколь хладнокровно и безжалостно действует Энтрери, и полагая, что они вот-вот пересекут границы Калимшана, Реджис уже почти мечтал о том, что друзья передумают и не помчатся ему на выручку. Кто знает, сколько еще крови будет тогда на его совести?
      Отмахнувшись от горьких мыслей, Реджис вновь начал прислушиваться к разговору, решив, что, возможно, ему удастся узнать что-нибудь полезное.
      - Когда они отправятся в плавание? - спрашивал Энтрери.
      Реджис навострил уши. Это было очень важно. Глядишь, друзья и успеют догнать их здесь, за тысячи миль до владений Паши Пуука.
      - Через неделю, - ответил начальник порта, завороженно наблюдая за покачивающимся на цепочке рубином.
      - Это слишком долго, - пробормотал Энтрери и вновь обратился к собеседнику: - Я хотел бы встретиться с капитаном.
      - Я могу это устроить.
      - Сегодня ночью... на этом самом месте. Начальник порта кивнул в знак согласия.
      - И хочу попросить тебя еще об одной услуге, дружище, - сказал с улыбкой Энтрери. - Правда ли, что ты лично встречаешь каждое входящее в гавань судно?
      - Да, это моя работа, - ответил собеседник, зачарованно глядя на рубин.
      - И у тебя, конечно же, есть свои люди среди городской стражи? заговорщически подмигивая, спросил Энтрери.
      - У меня много друзей, - сказал начальник порта. - Я знаю обо всем, что происходит в Воротах Балдура.
      Энтрери повернулся к Реджису и скомандовал:
      - Отдай ему мешочек.
      Реджис взглянул на Энтрери так, словно видел его впервые в жизни.
      - Я сказал, отдай ему мешочек, - повторил убийца тем же непринужденным тоном, каким только что разговаривал с околдованным чиновником.
      Реджис злобно сощурился и даже пальцем не пошевелил. Он впервые так дерзко вел себя со своим похитителем.
      - Я сказал - мешочек, - повторил Энтрери, и на этот раз его голос зазвучал жестко и властно. - Наш с тобою подарок твоим друзьям.
      Реджис чуть помедлил и, достав мешочек из кармана, швырнул его начальнику порта.
      - Встречая корабли или путников, которые приходят в город по суше, обрати внимание на компанию из по меньшей мере двух странников. Один из них - эльф, и скорее всего он будет плотно закутан в плащ, а другой огромный светловолосый варвар. Прошу тебя, не пропусти их, мой друг. Одного из них зовут Дзирт До'Урден. Это наш подарок лично ему. Передай, что я жду его в Калимпорте, - сказал Энтрери и, метнув злобный взгляд в сторону Реджиса, добавил: - Где преподнесу ему еще более восхитительные дары.
      Начальник порта опустил мешочек в карман и заверил Энтрери в том, что выполнит его просьбу при первой возможности.
      - А теперь нам пора идти, - сказал Энтрери, толкая Реджиса к двери. Встретимся вечером. Через час после захода солнца.
      * * *
      Реджис был поражен тем, как хорошо убийца знает город. Энтрери мигом нашел, где остановиться, и нанял двух верзил, чтобы те стерегли Реджиса, пока он будет занят неотложными делами.
      - Что, обдумываешь, какой фокус выкинуть на этот раз? - хитро спросил он у хафлинга и покосился на двух бродяг, которые, обильно пересыпая речь бранными словами, оживленно обсуждали достоинства какой-то портовой девицы. - Не сомневаюсь, ты найдешь способ одурачить их.
      Реджис, желая показать, что ему надоели шутки убийцы, отвернулся к противоположной стене. Но запомни, мой маленький друг, что, выскочив за дверь - если тебе это удастся, - ты очутишься в кромешной тьме, где у тебя нет друзей и где тебя буду поджидать я. - Сказав это, убийца злобно рассмеялся и захлопнул за собой дверь.
      Реджис глянул на яростно заспоривших меж собой верзил. Да, он, пожалуй, вполне мог бы улизнуть от них.
      Но вместо этого, тяжело вздохнув, он плюхнулся на кровать и сцепил руки за головой. Острая боль в одной из кистей живо напомнила ему, какую цену приходится платить за попытки помешать убийце.
      * * *
      Ворота Балдура состояли из двух частей - нижнего города, вплотную примыкающего к порту, и верхнего, расположенного за внутренней крепостной стеной; там жили наиболее зажиточные горожане. В последние годы, благодаря оживленной торговле с Побережьем Мечей, город необычайно разросся, и теперь старая крепостная стена отделяла постоянно посещавших город мореходов и искателей приключений от привычных к более размеренной жизни горожан. "Город На Полпути" - называли путешественники Ворота Балдура, имея в виду, что город находился примерно на равном расстоянии от двух самых крупных портов Побережья Мечей - Глубоководья на севере и Калимпорта на юге.
      На улицах портового района царило оживление, и никому не было дела до Энтрери, который, не теряя времени, поспешил во внутренний город. Здесь, в Воротах Балдура, у него был союзник, могущественный чародей по имени Оберон - друг Паши Пуука. Энтрери знал, что чародей не замедлит сообщить Пууку радостную весть о том, что камень и хафлинг - на полпути к Калимпорту.
      На самом деле его не очень-то занимало, узнает Пуук о его возвращении заранее или нет. Ему хотелось смотреть назад, а не вперед. Он жаждал увидеть Дзирта До'Урдена, узнать, где находятся сейчас его преследователи.
      Пробыв у Оберона весь день, Энтрери покинул его башню и направился к домику начальника порта на встречу с капитаном торгового судна из Калимпорта. Чувствовал себя убийца прекрасно. После того как он разделался с моряками и уничтожил корабль, на котором они с Реджисом доплыли до Ворот Балдура, к нему вновь вернулись спокойствие и уверенность в себе. Шагая к домику начальника порта, убийца небрежно поигрывал волшебным рубином.
      Нет. Неделя - это чересчур долго.
      * * *
      Реджис нисколько не удивился, когда Энтрери, вернувшись перед рассветом, объявил, что ему удалось "уговорить" капитана несколько изменить свои планы.
      Они выйдут в море через три дня.
      Эпилог
      Матросы "Морской феи" с изумлением наблюдали за тем, как Вульфгар подтягивает и вытравливает шкоты, стараясь расположить паруса так, чтобы они были наполнены ветром. Корабль боролся с течением Чионтар, и осторожный капитан предпочел бы встать на якорь и дождаться более благоприятного ветра. Но под руководством старого морского волка по кличке Мрачный Вульфгар отлично справлялся с работой. Вот показались пристани Ворот Балдура, и вскоре "Морская фея", под восхищенные крики нескольких дюжин толпящихся на берегу моряков, подошла к причалу.
      - Десяток таких парней, как он, легко заменят всю мою команду, заметил капитан Дюдермонт, обращаясь к Дзирту.
      Эльф улыбнулся. Сила варвара не переставала восхищать его.
      - И похоже, ему это самому нравится. Вот никогда бы не подумал, что у него есть склонность к морскому делу.
      - Я тоже, - кивнул Дюдермонт. - Я рассчитывал, что его сила и ловкость пригодятся нам в случае стычки с пиратами. Но он так быстро привык к морю.
      - И он так рад бросать ему вызов, - добавил Дзирт. - Огромные волны, порывы ветра - такого он еще никогда не испытывал.
      - Да, он привык скорее многих других, - согласился капитан и повернул лицо к океану. - Но ты и твой друг... ведь вы совершили всего лишь короткий переход вдоль берега. И даже представить себе не можете всю мощь открытого океана.
      Дзирт с искренним восхищением и даже с некоторой завистью взглянул на Дюдермонта. Капитан был отважным человеком, однако его храбрость никогда не противоречила здравому смыслу. Дюдермонт относился к водной стихии с искренним уважением и признавал ее полное превосходство. И столь трезвое и четкое понимание своего места в этом мире давало капитану огромное преимущество в борьбе с неукротимым нравом стихии. Сейчас, заметив во взгляде Дюдермонта легкую тоску, Дзирт задумался над странным очарованием бурных вод, которые испокон веку манили к себе многих отважных.
      И, вспомнив последние слова Дюдермонта, эльф прошептал:
      - Что ж, может быть, в один прекрасный день...
      Судно подошло вплотную к причалу, и Вульфгар, сообразив, что он больше ничем не может помочь мореходам, тяжело дыша, опустился на палубу. Матросы, приступив к швартовке, забегали вдоль борта, но каждый из них по меньшей мере раз подбежал к огромному варвару, чтобы хлопнуть его по плечу. Правда, Вульфгар слишком устал, чтобы ответить на каждое приветствие.
      - Мы простоим в гавани два дня, - сказал Дюдермонт Дзирту. - Сначала я собирался задержаться здесь на неделю, но, понимая, как вы спешите, я поговорил с командой, и они до единого согласились выйти в море послезавтра.
      - Прими нашу искреннюю благодарность, - сердечно ответил Дзирт.
      И тут на пристани появился юркий, роскошно одетый человек.
      - Эй, там, на "Морской фее"! Приветствую вас и добро пожаловать! По-прежнему ли у вас капитаном Дюдермонт?
      - Это Пеллман. Начальник порта, - объяснил Дюдермонт Дзирту. - Да! закричал он. - И он очень рад видеть Пеллмана!
      - Приветствую тебя, капитан! - отозвался тот. - Давненько мне не приходилось видеть столь безупречной швартовки. Сколько собираетесь простоять?
      - Двое суток, - ответил Дюдермонт. - А затем двинем дальше. На юг.
      Начальник порта задумчиво, словно что-то вспоминая, почесал в затылке, после чего задал вопрос, который задавал всем без исключения капитанам в течение уже нескольких дней.
      - Я жду прибытия двух странников, - обратился он к Дюдермонту. - Может быть, ты их видел?
      Капитан, сразу догадавшись, что это не простой вопрос, покосился на Дзирта.
      - Зовут их Дзирт До'Урден и Вульфгар, - продолжал Пеллман. - Хотя они могут путешествовать и под другими именами. Один похож на эльфа. Он поменьше ростом и держит себя очень таинственно. А другой - огромный варвар, обладающий нечеловеческой силой!
      - Они что-то натворили? - спросил Дюдермонт.
      - Нет. Я должен передать им послание.
      Вульфгар, который при появлении начальника порта подошел к Дзирту, услышал только конец разговора.
      Дюдермонт повернулся к эльфу:
      - Что будем делать?
      Дзирт был уверен, что Энтрери не станет расставлять на их пути ловушки. Он знал, что убийца больше всего на свете желает встретиться с ними в бою, с ним-то уж во всяком случае точно.
      - Мы поговорим с Пеллманом, - решил эльф.
      - Они здесь, на "Морской фее", - прокричал Дюдермонт. - Тот, что так ловко управлялся с парусами, когда мы подходили к берегу, - это Вульфгар! И капитан подвел друзей к сходням.
      - Если на берегу что-нибудь приключится, - тихо сказал он, - я сделаю все, что в моих силах, чтобы выручить вас. В случае чего мы сможем здесь простоять две недели.
      - Прими нашу искреннюю благодарность, - сказал Дзирт. - Что и говорить, Олпар удачно нашел нам капитана.
      - Не стоит лишний раз вспоминать имя этого жулика, - ответил Дюдермонт. - За то время, что я его знаю, это единственный случай, когда он меня не обманул, сказав, что я повезу достойных пассажиров! Что ж, счастливо погулять на берегу. И если хотите, можете вернуться ночевать на корабль.
      Сойдя на берег, Дзирт и Вульфгар направились к начальнику порта. Вульфгар шагал впереди, а Дзирт, опасаясь засады, накинул на голову капюшон и внимательно смотрел по сторонам.
      - Мы те двое. Те, кого ты искал, - сказал Вульфгар, глядя на Пеллмана с высоты своего огромного роста.
      - Приветствую вас, - отозвался тот и, обезоруживающе улыбнувшись, сунул руку в карман. - Несколько дней тому назад я говорил с вашим приятелем черноволосым человеком, которого сопровождал слуга-хафлинг...
      Вульфгар и Дзирт обменялись многозначительными взглядами.
      - Он просил передать вам вот это, - продолжал Пеллман, протягивая Вульфгару маленький мешочек. - И велел сказать, что будет ждать вас в Калимпорте.
      Вульфгар осторожно взял мешочек, словно опасаясь, что тот может вспыхнуть у него в руках.
      - Благодарим тебя, - сказал Дзирт. - По прибытии в Калимпорт мы сообщим нашему другу, что ты отлично выполнил его просьбу.
      Пеллман кивнул, поклонился и отправился по своим делам, но тотчас же вспомнил, что ему надо исполнить еще кое-что - сидевший в подсознании приказ, нарушить который он был не в силах. Следуя указаниям Энтрери, начальник порта поспешил в верхний город.
      К башне Оберона.
      Дзирт увлек Вульфгара в сторону, туда, где их никто не мог видеть, и, заметив опасливый взгляд Вульфгара, взял у него мешочек. Затем, держа его на вытянутых руках, эльф аккуратно развязал стягивавший его горловину ремешок. Мотнув головой, он сделал Вульфгару знак отойти, и тот сделал шаг назад; Дзирт опустил мешочек до уровня пояса и заглянул внутрь.
      Видя, как поникли вдруг плечи друга, Вульфгар, раздираемый любопытством, подошел ближе, и эльф, растерянно оглянувшись на него, вытряхнул содержимое мешочка на ладонь.
      Это был палец хафлинга.
      Книга 2
      ДРУЗЬЯ И ВРАГИ
      Глава 7
      СОМНЕНИЯ
      Первое, что он заметил, когда очнулся, было отсутствие ветра. Он провел бессчетное количество часов, лежа на решетке дымохода. И все это время, даже находясь в полубессознательном состоянии, дворф слышал свирепые завывания ветра. Ненадолго приходя в себя, он мысленно переносился назад, в родную долину, служившую ему домом в течение почти двух столетий. Но рев ветра нисколько не успокаивал его, лишь неустанно напоминая о сражении и о том, что, пожалуй, это последний звук, который ему суждено слышать в этой жизни.
      Но сейчас ветра слышно не было. Тишину нарушало лишь потрескивание горевшего где-то поблизости костра. Бренор с трудом поднял необычайно отяжелевшие веки и осмотрелся по сторонам, пытаясь сообразить, что с ним и где он находится. Ему было тепло и уютно. Плотно укутанный шерстяным одеялом, дворф лежал на кровати внутри какого-то дома: пламя горело в камине, а не в костре.
      Бренор скосил глаза и увидел разложенную возле камина воинскую амуницию.
      Его доспехи и оружие!
      Однорогий шлем, сабля Дзирта, мифриловый панцирь, новый боевой топор, сверкающий щит... А он лежал под одеялом в одной шелковой ночной рубахе.
      Почувствовав себя вдруг крайне беззащитным, он рывком натянул одеяло до подбородка.
      От резкого движения закружилась голова, нахлынула волна вязкого мрака, и мысли дворфа беспорядочно заметались по кругу. Он тяжело откинулся на подушки.
      Спустя какое-то время Бренор вновь пришел в себя - ровно настолько, чтобы успеть разглядеть склонившуюся над ним высокую прекрасную женщину. Длинные мягкие волосы, отливающие чистым серебром, скользнули по его лицу.
      - Яд паука, - прошептала она. - Кого угодно убил бы, только не дворфа.
      И тьма опять поглотила Бренора.
      Вновь он очнулся лишь через несколько часов, чувствуя себя уже гораздо лучше. Решив не делать лишних движений, чтобы не привлекать внимания красавицы, он приоткрыл один глаз и осмотрел комнату, прежде всего глянув в сторону камина. Убедившись, что его доспехи лежат на прежнем месте, дворф медленно повернул голову.
      В комнате была всего одна дверь. Женщина, которую он видел раньше, хотя до сих пор сомневался в том, что это не призрак, стояла у двери и через небольшое окошко наблюдала за ночным небом. Ее волосы действительно оказались серебристыми, и Бренор понял, что это вовсе не игра света и тени и не плод его воображения. И серебро ее волос не имело ничего общего с сединой. Женщина эта, казалось, излучала волшебную жизненную силу.
      - Прошу прощения у прекрасной дамы, - проскрипел дворф, с трудом выговаривая каждый слог.
      Женщина вздрогнула и, обернувшись, встревоженно посмотрела в его сторону.
      - Нельзя ли чего-нибудь пожевать? - спросил Бренор, никогда не изменявший своим привычкам.
      Незнакомка пересекла комнату и, подойдя к дворфу, помогла ему усесться на постели. Волна мрака снова захлестнула его, но он сумел отмахнуться от нахлынувшей слабости.
      - Только дворф способен выжить после такого, - восхищенно прошептала женщина, словно не веря, что дело пошло на поправку. Бренор покосился в ее сторону:
      - Кажется, я тебя знаю, прекрасная госпожа, хотя не припомню имени.
      - Сейчас это не важно, - ответила она. - Ты перенес тяжелое испытание, Бренор Боевой Топор. - При звуках своего имени Бренор еще больше скосил глаза и невольно покачнулся, но женщина не дала ему упасть и продолжала: - Я постаралась сделать с твоими ранами все, что в моих силах, хотя и боялась, что не успею должным образом обработать место укуса.
      Бренор, опустив глаза, глянул на забинтованную почти до самого плеча руку и живо припомнил тот ужасный момент, когда ему пришлось схватиться с гигантским пауком.
      - Сколько дней я провел в беспамятстве?
      - Сколько ты пролежал на сломанной решетке дымохода, я не знаю, ответила женщина, - но здесь ты находишься больше трех дней, и немудрено, что это не нравится твоему желудку! Потерпи еще немного, я приготовлю тебе поесть.
      Женщина двинулась к камину, но Бренор схватил ее за руку:
      - Где мы?
      Женщина улыбнулась, и его пальцы разжались сами собой.
      - В небольшой расселине, недалеко от того места, где дымоход выходит на поверхность. Я побоялась переносить тебя слишком далеко.
      Бренор почувствовал себя окончательно сбитым с толку.
      - Это твой дом?
      - Ну что ты! - рассмеялась женщина. - Это всего лишь одно из моих творений. Причем временное. Когда ты почувствуешь, что у тебя достаточно сил для путешествия, дом исчезнет с первыми лучами зари.
      И тут Бренор сообразил, с кем имеет дело.
      - Ты - Повелительница Серебристой Луны! - закричал он.
      - Да, я Аластриэль Ясная Луна, - сказала женщина, слегка кивнув ему. Приветствую тебя, благородный король.
      - Король? - горестно протянул Бренор. - Мой горный город навеки перешел в руки поганых серых дворфов.
      - Ну, это мы еще посмотрим, навеки ли, - сказала Аластриэль.
      Но Бренор не слышал ее слов. Дворф задумался, причем вовсе не о Мифрил Халле, а о своих друзьях Дзирте, Вульфгаре, Реджисе - и о Кэтти-бри, единственной в его жизни истинной радости.
      - А мои друзья? - спросил он у Аластриэль. - Тебе что-нибудь о них известно?
      - Успокойся, - сказала Аластриэль. - Они благополучно выбрались наружу. Все до единого.
      - И эльф? Аластриэль кивнула:
      - Дзирт До'Урден явился в этот мир не для того, чтобы погибнуть в доме своего лучшего друга.
      То, как она отозвалась о Дзирте, пробудило в дворфе еще одно воспоминание.
      - Ты встречалась с ним раньше, - сказал он. - Когда мы еще только шли на поиски Мифрил Халла. Ты нам подсказывала дорогу. Ведь именно от эльфа ты узнала, как меня зовут.
      - И догадалась, где тебя искать, - добавила Аластриэль. - Сердца твоих друзей полны печали. Они считают, что ты погиб. Но не забывай, что я волшебница, притом неплохая, и умею общаться с другими мирами, обитатели которых порой приносят мне очень любопытные новости. И когда дух Моркая, моего старинного друга, который был вынужден покинуть этот мир несколько лет тому назад, показал мне дворфа, лежащего на сломанной решетке на склоне горы, я сразу поняла, что это Бренор Боевой Топор. Я только боялась, что опоздаю.
      - Пф! Ты успела как раз вовремя! - одобрительно фыркнул Бренор и ударил себя кулаком в грудь. Затем он попытался встать с кровати - и сразу же почувствовал острую боль в седалище.
      - Это рана от стрелы арбалета, - объяснила Аластриэль.
      Бренор поворошил свои воспоминания. Нет, чтобы в него вонзалась стрела, он не помнил. Пожав плечами, он решил, что в горячке боя просто не заметил укуса стрелы.
      - Ха! Значит, один из серых сумел-таки меня задеть... - усмехнулся дворф, но тотчас же залился краской и смущенно опустил глаза, представив, как эта прекрасная женщина выковыривала стрелу из его задницы.
      Аластриэль, поняв, что переживает сейчас бесстрашный воин, решила сменить тему.
      - Поешь и ложись отдыхать, - сказала она. - И знай, что твои друзья в безопасности... по крайней мере сейчас.
      - Где они?..
      Аластриэль взмахом руки прервала его:
      - Поверь, сейчас я мало что о них знаю. Но скоро ты сам все выяснишь. Утром я тебя доставлю в Широкую Скамью, где ты встретишься с Кэтти-бри, которая знает гораздо больше.
      Бренор был готов хоть сейчас мчаться навстречу девушке, которую любил как собственную дочь. Ему не терпелось поскорей обнять ее и сказать, что с ним все в порядке. Но он решил, что, поскольку уже не чаял увидеть ее вообще, несколько часов он потерпеть сможет.
      И хотя дворф и опасался, что всю ночь не сможет сомкнуть глаз, сон свалил его, едва он разделался с едой. Аластриэль некоторое время наблюдала за ним; вскоре волшебный домик сотрясся от могучего храпа дворфа.
      Решив, что подобные звуки может издавать только тот, кто совсем или почти совсем здоров, Повелительница Серебристой Луны устало прислонилась к стене и закрыла глаза.
      Долгими же оказались для нее эти три дня!..
      * * *
      На заре Бренор с удивлением обнаружил, что домик исчез, едва из-за горизонта пробились первые солнечные лучи. Казалось, сама ночь одолжила домику тот материал, из которого были сложены его стены. Обернувшись к Аластриэль, дворф хотел было выразить свое восхищение ее искусством, но, увидев, что она занята, решил помолчать. Волшебница стояла, пристально глядя на начавшее розоветь небо и вытянув руки перед собой, словно собирала солнечные лучи в пучок.
      Затем, сцепив руки, она поднесла их ко рту и начала нашептывать загадочные заклинания. И вдруг, отбросив от себя собранный ранее свет, выкрикнула магические слова: "Родись в пламени!" В то же мгновение из-под ближайшего камня выплыл огненный шар и, полыхнув огромным языком пламени, превратился в запряженную двумя конями колесницу. Кони пританцовывали вместе с пламенем, но ни они, ни колесница не опаляли землю.
      - Собирайся, - сказала волшебница Бренору. - Нам пора ехать.
      Но дворф еще некоторое время стоял не двигаясь. Он никогда не воспринимал волшебство всерьез -за исключением той магии, которую использовал его народ, чтобы наделить оружие и доспехи некоторыми полезными в бою свойствами. Но когда чужая магия могла ему пригодиться, он не спешил отмахиваться от нее. Собрав свою амуницию, дворф не стал облачаться в доспехи и уселся позади Аластриэль. Поначалу он отнесся к колеснице с опаской, но вскоре убедился, что материал, из которого она создана, не обжигает, по прочности же нисколько не уступает дереву.
      Аластриэль взяла в руки вожжи и хлестнула коней, которые одним мощным рывком подняли колесницу в утреннее небо и, обогнув гору с запада, устремились на юг.
      Ошеломленный дворф уронил свои доспехи на дно волшебной повозки, перегнулся через ее край и взглянул вниз. Под ними стремительно проносились горы. Вот Бренор увидел развалины Осевшего Камня - старинного города дворфов; спустя мгновение они исчезли за горизонтом. Колесница пролетела над поросшими высокой шелковистой травой лугами и понеслась вдоль северной границы Болот Троллей. К моменту, когда под ними показался Несм, Бренор уже вполне пришел в себя и отпустил в адрес негостеприимного города заковыристое проклятие. Затем внизу сверкающей змейкой мелькнула несущая свои воды через луга величественная Дессарин, и дворф, прищурившись, разглядел вдали, на юге, огромный лагерь варваров.
      Аластриэль вновь повернула коней, и спустя всего несколько мгновений впереди замаячил стоящий на Холме Гарпеллов Дворец Плюща. Они подлетели к Широкой Скамье.
      Завидев приближающуюся колесницу, чародеи как один бросились к вершине холма. Размахивая руками и оглашая окрестности радостными криками, Гарпеллы приветствовали волшебницу. Так бывало всякий раз, когда Повелительница Аластриэль заглядывала к ним в гости. Впрочем, когда из-за края колесницы показался однорогий шлем, под которым виднелись длинный нос и ярко-рыжая борода, один из чародеев вдруг стал белым как полотно и едва не лишился чувств.
      - Но... ты же... э-э... погиб... Ты же упал в пропасть, - выпалил Гаркл, не сводя глаз со спрыгнувшего на землю Бренора.
      - Я тоже рад тебя видеть, - ответствовал Бренор, одетый лишь в ночную рубаху да видавший виды шлем. Вытащив из колесницы свою амуницию, он швырнул ее к ногам Гаркла. - Где моя девочка?
      - Да, конечно... девочка... Кэтти-бри, ну да... где? Ах, конечно же, там, - пробормотал чародей, нервно пощипывая дрожащими пальцами нижнюю губу и все еще не веря своим глазам. - Идем же!.. Идем! - И, схватив Бренора за руку, он потащил его в сторону Дворца Плюща.
      Они встретили Кэтти-бри в коридоре - она только что проснулась и шла умываться. При виде несущегося навстречу Бренора ее глаза полезли на лоб; выронив полотенце, девушка обессиленно опустила руки. Дворф подбежал к Кэтти-бри, уронил голову ей на грудь и так обнял девушку, что она чуть не задохнулась. Впрочем, придя в себя, Кэтти-бри стиснула дворфа в объятиях с не меньшей силой.
      - Мои молитвы сделали свое дело! - вскричала Кэтти-бри, и голос ее задрожал. - Боги свидетели! Я думала, что ты погиб!
      Бренор, изо всех сил старавшийся не разрыдаться, ничего не ответил. Но вот его слезы хлынули на грудь Кэтти-бри, и он почувствовал, что вбежавшие вслед за ним во дворец Гарпеллы смотрят на них. Дворф, не помня себя от смущения, ухватился за ручку ближайшей двери и, распахнув ее, застал врасплох стоявшего в глубине комнаты перед зеркалом полуодетого Гарпелла.