Слух о возвращении убийцы распространялся по зданию, намного опережая Энтрери.
      Чуть изогнувшись, Реджис высунул голову из-под руки убийцы и краем глаза заметил, что они подходят к последней площадке. Четверо охранников, не задавая лишних вопросов, дружно расступились, открыв им дорогу в небольшой коридор, в конце которого виднелась украшенная причудливым орнаментом обитая железом дверь.
      Дверь Паши Пуука.
      У Реджиса вновь потемнело в глазах.
      * * *
      Энтрери вошел в центральный зал и сразу понял, что его ждали. Пуук сидел на троне, у его ног лежал любимец леопард, а рядом с троном стоял Ла Валль. Увидев столь долго отсутствовавшего компаньона, все трое нисколько не удивились.
      Убийца и магистр довольно долго разглядывали друг друга. Чего-чего, а столь торжественной и церемонной встречи Энтрери никак не ожидал.
      "Что-то здесь не так", - подумал убийца.
      Сняв Реджиса с плеча, Энтрери, все еще держа его вниз головой, вытянул руку и продемонстрировал Пууку свою добычу. Заметив, что хафлинг снова лишился чувств, Энтрери разжал пальцы, и Реджис шлепнулся на пол.
      Пуук первым нарушил молчание.
      - Прошло долгих три года, - сказал он, вставая с трона.
      Энтрери кивнул:
      - Отправляясь в путь, я предупреждал тебя, что поиски этого плута могут занять много времени. Так оно и оказалось - маленький воришка удрал на самый край Мира.
      - Но от тебя ему, конечно, уйти не удалось? - злорадно спросил Пуук. Что ж, ты, как всегда, блестяще справился с заданием, Артемис Энтрери. И можешь не сомневаться, что твой труд будет щедро оплачен. Как я и обещал.
      Пуук снова опустился на трон и, покусывая ноготь, погрузился в раздумья, то и дело подозрительно поглядывая на Энтрери.
      Энтрери никак не мог сообразить, почему после стольких лет тяжелейшей погони, после того, как он успешно справился с заданием, Пуук встречает его так холодно. Ведь до того, как на поиски отправился он, Артемис Энтрери, Реджис успешно скрывался от магистра в течение целых пяти лет. Памятуя об этом, Энтрери считал, что три года, за которые он настиг и доставил хафлинга назад, вовсе не такой уж большой срок.
      Убийца терпеть не мог загадок.
      - Если тебя что-то смущает, говори! - прорычал он, обращаясь к Пууку.
      - Да, было тут одно препятствие, - напустив на себя таинственный вид, прошептал Пуук, делая особое ударение на том, что неведомого препятствия уже не существует.
      Энтрери, окончательно сбитый с толку, сделал шаг назад.
      В этот момент Реджис пришел в себя и заворочался, пытаясь сесть, но всецело поглощенные разговором Энтрери и Пуук этого даже не заметили.
      - За тобой кое-кто гонится, - объяснил Пуук, прекрасно знавший, сколь опасно делать слишком долгие паузы в разговоре, имея дело с убийцей. - Это друзья хафлинга?
      Реджис навострил уши.
      Энтрери не ответил. Он попытался сообразить, на что намекает Пуук, и почти сразу догадался, что скорее всего Оберон сообщил магистру гораздо больше, чем следовало. Поняв это, убийца тут же наказал себе обязательно заглянуть к чародею в следующий раз, когда ему приведется проезжать через Ворота Балдура. Надо будет разъяснить этому глупцу, в чем разница между верностью своему господину и предательством. Еще никому не удавалось дважды смешать его карты. И у Оберона второй такой возможности не будет.
      - Но забудь о них, - сказал Пуук, так и не получив ответа на свой вопрос. - Они больше никому не доставят хлопот. Ни тебе, ни нам.
      У Реджиса зашумело в голове. Южные пределы Мира были для Паши Пуука родным домом. И если Пуук каким-то образом узнал о мчащихся ему на помощь друзьях, он легко мог избавиться от них.
      Энтрери тоже понял это и с трудом сдержал готовую вырваться наружу ярость.
      - Я привык сам расправляться со своими врагами! - зарычал он, и Пуук с удовлетворением отметил, что не ошибся, решив, что Энтрери затеял какую-то свою игру с преследователями.
      - А я со своими! - рявкнул Пуук и даже подскочил на троне. - Я понятия не имею, какое отношение эти двое, эльф и варвар, имеют к тебе, Энтрери, но я не могу позволить им завладеть моим рубином! - Впрочем, поняв, что спор с убийцей развивается в опасном направлении, магистр быстро взял себя в руки. - Пойми, я не мог рисковать.
      Энтрери расслабился. Он был не в силах изменить то, что уже, по-видимому, случилось, и вовсе не собирался воевать из-за этого с Пууком.
      - Как? - спросил убийца.
      - Пираты, - ответил Пуук. - Ты же знаешь, Пиноч многим обязан мне.
      - Он уже подтвердил, что расправился с ними?
      - Почему тебя это так волнует? - огрызнулся Пуук. - Ты здесь, хафлинг здесь. Мой рубин... - Слова застыли у него в горле, когда он осознал, что еще не видел своего волшебного камня. Теперь пришел черед Пуука волноваться.
      - Так он подтвердил? - снова спросил Энтрери, решив до поры до времени не отдавать Пууку висевший на шее под курткой рубин.
      - Пока нет! - взревел Пуук. - Но за кораблем, на котором они вышли в море, отправились целых три пиратских судна. Все будет хорошо.
      Энтрери с трудом сдержал смех. Он знал эльфа и варвара достаточно хорошо, чтобы не обольщаться относительно их смерти. Он будет считать, что они живы, до тех пор, пока своими глазами не увидит их бездыханные тела.
      - Вот уж нет, - прошептал он и, сняв с шеи волшебный рубин, швырнул его магистру.
      Пуук поймал камень, и его руки задрожали. Он сразу же, по одному только блеску, понял, что это тот самый рубин. Теперь его власть поистине безмерна! Камень принадлежит ему! Под его знамена вернулся Артемис Энтрери! Теперь, когда он наконец подчинит своей воле оборотней Расситера, его уже никто не остановит!!!
      Ла Валль, желая отвлечь Пуука от созерцания рубина, положил руку ему на плечо, и магистр, прямо-таки сиявший от сознания своей силы, ошеломленно посмотрел в его сторону.
      - Я расплачусь с тобой, как и обещал, - несколько успокоившись, сказал Пуук убийце. - И даже гораздо щедрее!
      Энтрери поклонился.
      - Тогда я рад видеть тебя, Паша Пуук, - ответил он. - До чего же приятно вновь оказаться дома!
      - Что касается этих эльфа и варвара... - начал Пуук, вспомнив, что убийце верить нельзя. Энтрери, подняв руки, прервал его:
      - В могиле на дне моря им, пожалуй, будет даже уютнее, чем в одной из сточных канав Калимпорта. Забудем о том, что осталось в прошлом.
      На круглом мясистом лице Пуука засияла довольная улыбка.
      - Я тоже рад тебя видеть, - сказал он. - И особенно сейчас, когда нам предстоит славная потеха. - С этими словами он злобно глянул на Реджиса, но хафлинг, сидевший у ног Энтрери, понуро свесив голову, этого даже не заметил.
      Реджис пытался осмыслить то, что он только что услышал. Сейчас хафлинга совершенно не волновало, как смерть друзей может повлиять на его будущее. Он думал лишь о том, что их больше нет. Сначала в Мифрил Халле погиб Бренор, а вот теперь не стало Дзирта и Вульфгара, а возможно, и Кэтти-бри. В сравнении с этим все угрозы Паши Пуука казались просто пустяком. Какие страдания из тех, что способен причинить ему Пуук, смогут пересилить боль от утраты друзей?
      - Ах, как много бессонных ночей провел я, пытаясь поправить дела Гильдии после твоей гадкой выходки, - сказал Пуук, обращаясь к Реджису. - Но еще больше времени я потратил на то, чтобы придумать, как я рассчитаюсь с тобой.
      Внезапно распахнувшаяся дверь разом прервала ход мыслей Пуука, но он даже не обернулся, чтобы взглянуть, кто это посмел войти без приглашения. Лишь одному из членов Гильдии было позволено вести себя столь бесцеремонно.
      Расситер, ворвавшись в приемный зал и увидев, что у Пуука посетители, устремился прямиком к стоявшему в центре трону.
      - Привет, Пуук! небрежно бросил он и принялся бесцеремонно разглядывать Энтрери.
      Пуук ничего не ответил и, подперев голову рукой, принялся наблюдать за встречей двух убийц, которую он ждал с таким нетерпением.
      Расситер оказался почти на фут выше ростом, чем Энтрери, и это придало ему уверенности. Крысиный оборотень ошибочно считал, что больший рост предполагает и большую силу, поэтому сейчас, глядя на человека, о котором здесь, в Калимпорте, ходило множество легенд и который, таким образом, становился его главным соперником, решил, что преимущество на его стороне.
      - Так, значит, вот ты каков, великий Артемис Энтрери, - насмешливо сказал он.
      Энтрери и ухом не повел. Он пристально смотрел прямо в глаза Расситера, и в его взгляде читалось одно - смерть. Даже Реджис поразился наглости незнакомца. Ведь Энтрери еще никому не позволял обходиться с собой подобным образом.
      - Привет, - сказал наконец Расситер, вполне удовлетворенный видом Энтрери и тем впечатлением, которое, как ему казалось, он сумел произвести на убийцу. - Я Расситер, - оборотень низко поклонился, - ближайший советник Пуука и начальник порта.
      Энтрери ничего не ответил и лишь, ожидая объяснений, скосил глаза в сторону Пуука.
      В ответ магистр Гильдии воров лишь усмехнулся и беспомощно всплеснул руками.
      А Расситер не унимался.
      - Ты да я, - прошептал он. - Вдвоем мы способны вершить великие дела.
      Оборотень хотел было положить руку на плечо Энтрери, но, наткнувшись на ледяной взгляд убийцы, сразу передумал и вдруг понял, что в своем панибратстве, пожалуй, зашел слишком далеко.
      - Вот увидишь, мне есть что предложить тебе, - сказал оборотень, отступая. Но, так и не получив ответа, вновь повернулся к Пууку. - Хочешь, я займусь маленьким воришкой? - спросил он, обнажая в кошмарной улыбке свои желтые кривые зубы.
      - Я расправлюсь с ним сам, - жестко сказал Пуук. - Ты и твои сородичи, держите свои мохнатые руки подальше от него!
      Это мимолетное замечание насчет мохнатых рук не ускользнуло от внимания Энтрери.
      - Хорошо, - согласился Расситер. - Между прочим, у меня полно дел, так что я, пожалуй, пойду.
      Небрежно поклонившись Пууку, он повернулся, чтобы идти к двери, и тут его взгляд вновь уперся в глаза Энтрери. Не сумев выдержать ледяной взгляд убийцы, оборотень поспешно опустил глаза. Шагая к двери, Расситер лишь покачал головой и поймал себя на мысли, что за все время их разговора Энтрери ни разу не шевельнулся.
      - Сам понимаешь, мой рубин исчез... ты уехал, - объяснил Пуук, когда дверь за оборотнем закрылась. - А Расситер помог мне восстановить и упрочить былую славу Гильдии.
      - Он крысиный оборотень, - сказал Энтрери таким тоном, словно уже одно это делало бессмысленным весь дальнейший разговор на эту тему.
      - Он главарь их Гильдии, - вздохнул Пуук. - Впрочем, стоит признать, что они надежные партнеры и Расситер легко управляет своими сородичами. Сказав так, он сжал в кулаке волшебный рубин. - А теперь управлять ими будет еще легче.
      Но Энтрери не был склонен к поспешным выводам. Объяснение Пуука нисколько не убедило его. Убийце необходимо было время, чтобы осмыслить то, что произошло в его отсутствие, и понять, насколько изменилась сама Гильдия.
      - Что с моей комнатой?
      Ла Валль поежился и покосился на Пуука.
      - В ней жил я, - сказал чародей. - Но сейчас для меня строится отдельный зал. - Он кивнул в сторону новой двери, проделанной в стене центрального зала между входами в комнату Энтрери и в гарем. - Плотники закончат работу со дня на день, но, если хочешь, я освобожу твою комнату прямо сейчас.
      - Не торопись, - ответил Энтрери, решив, что так даже лучше. Сейчас он хотел некоторое время пожить если не в полном одиночестве, то уж никак не рядом с Пууком. Прежде всего необходимо было оценить ситуацию и спланировать свои следующие шаги. - Я поселюсь внизу, - сказал он. - Там я, пожалуй, быстрее освоюсь с новыми порядками Гильдии.
      Ла Валль облегченно вздохнул.
      Энтрери приподнял Реджиса за шиворот:
      - А что делать с этим?
      Пуук скрестил руки на груди и задумчиво наклонил голову.
      - Я придумал миллион пыток, которые способны вознаградить тебя за твои подвиги, - сказал он Реджису. - Согласен, это, пожалуй, чересчур много. Самое обидное, я просто теряюсь в догадках: с чего бы начать... - Он снова повернулся к Энтрери. - Но ничего страшного. Я обязательно придумаю, что делать. А пока швырни его в Темницу Девяти.
      При одном только упоминании кошмарного подземелья, Реджис вновь лишился чувств. Это была любимая темница Пуука - самое ужасное место, которое только можно было представить. Там он держал преступников, лишивших жизни других членов Гильдии. Заметив, какое впечатление произвело на Реджиса название того места, где ему предстояло пребывать, Энтрери злобно ухмыльнулся и, схватив хафлинга за шиворот, выволок его из зала.
      - Неудачная получилась встреча, - сказал Ла Валль, когда Энтрери ушел.
      - Наоборот! Все получилось как нельзя лучше. Мне еще ни разу не приходилось видеть Расситера в таком раздражении, и это зрелище доставило мне истинное наслаждение!
      - Если он не будет соблюдать приличий, Энтрери убьет его, - заметил Ла Валль.
      От этих слов Пуук пришел в восторг:
      - И у нас появится отличная возможность узнать, кого крысолюди выберут своим вожаком вместо Расситера. - Сказав так, он повернулся к Ла Валлю. - Но можешь не опасаться этого, мой друг. Расситер будет вести себя как следует. Вся его жизнь прошла на улицах этого города, и он знает, когда надо уйти в тень. Вот увидишь, они поладят и оборотень будет относиться к убийце с должным уважением.
      Но Ла Валль думал вовсе не о безопасности Расситера; в последнее время он частенько задумывался над тем, как бы половчее избавиться от вонючего оборотня.
      - А что если Расситер натравит на Энтрери своих сородичей? - угрюмо спросил он. - Ты же понимаешь, что это закончится войной, которая просто-напросто расколет Гильдию пополам.
      Пуук небрежно отмахнулся.
      - Расситер не так глуп, как кажется, - сказал он, поигрывая волшебным рубином, который следовало пустить в ход в самое ближайшее время.
      Увидев, что хозяин уверен в себе, Ла Валль сразу успокоился. Он понял, что в случае чего Пуук сумеет держать ситуацию под контролем. И еще чародей понял, что Пуук, как всегда, прав. Энтрери только что одним лишь взглядом усмирил несносного Расситера. Возможно, теперь оборотень будет вести себя соответственно своему положению в Гильдии. А когда Энтрери наконец переселится на верхний этаж, глядишь, вторжения поганой твари станут не столь частыми.
      Что и говорить, до чего же хорошо, что Энтрери вернулся!
      * * *
      Темница Девяти была названа так потому, что ее огромный зал был разделен на восемь камер по периметру и одну в центре. Центральная пустовала, а в восьми остальных Пуук держал своих любимцев - огромных хищных кошек со всего мира.
      Энтрери привел Реджиса в темницу, передал его тюремщику - мрачного вида верзиле, лицо которого скрывалось под низко опущенным капюшоном, и отошел в сторону - посмотреть, что произойдет. Тюремщик обвязал хафлинга толстой веревкой, которая, уходя под потолок, в центр зала, была пропущена через блок и, вновь спускаясь, заканчивалась на стоящем в углу колесе.
      - Отвяжешь веревку, когда окажешься внизу, - ухмыльнулся он, подталкивая Реджиса вперед. - А теперь - шагай в центр!
      Реджис посмотрел на внешние клетки. Они были почти одинаковыми размером примерно десять на десять футов. В одной из стен каждой из клеток виднелись небольшие отверстия - вход в пещеру, где гигантские кошки могли отдохнуть. Но сейчас ни одно из животных не отдыхало - и все казались одинаково голодными.
      Они были голодными всегда.
      Реджис решил идти к центру по стене между клетками с белым львом и огромным тигром, решив, что эти два гиганта скорее всего не смогут допрыгнуть до верха двадцатифутовой стены и не схватят его за ногу. Осторожно встав на разделявшую камеры с хищниками узкую стену шириной не более десяти дюймов, хафлинг в ужасе застыл на месте.
      Желая подогнать его, тюремщик, крутанув колесо, слегка дернул за веревку, и Реджис едва не свалился в клетку со львом.
      Поняв, что ничего другого не остается, он пошел вперед, стараясь думать лишь о том, как бы понадежнее сделать следующий шаг. И он уже почти добрался до центральной клетки, как вдруг тигр с жутким ревом бросился на стену. Реджис, не удержав равновесия, с визгом рухнул вниз.
      Но тюремщик был начеку. Резко повернув колесо, он не дал хафлингу упасть на дно клетки и вырвал его прямо из пасти разъяренного тигра. В следующее мгновение Реджис с силой ударился о дальнюю стену центральной камеры. Острые камни оцарапали его ребра, но он этого даже не заметил. Оттолкнувшись ногами от стены, он затрепыхался в воздухе, и наконец тюремщик, улучив момент, опустил его в самом центре зала.
      Реджис неуверенно потоптался на месте и что было сил вцепился в веревку, его единственный путь к спасению. Он никак не мог смириться с тем, что ему предстояло.
      - Отвязывай! - прокричал тюремщик.
      По его тону Реджис понял, что, если он не подчинится, ему придется несладко, и отвязал веревку.
      - Спокойной ночи! - расхохотался его мучитель, подтягивая конец веревки вверх так, чтобы хафлинг не смог до него дотянуться. Затем он погасил все факелы, и они с Энтрери, с лязгом захлопнув за собой железную дверь, ушли, оставив Реджиса в темноте, наедине с восьмью злобными животными.
      Стены между камерами, в которых жили кошки, были сплошными, с тем чтобы животные не поранили друг друга, но со стороны центральной камеры в стенах были проделаны щели - достаточно широкие, чтобы хищники могли просунуть лапы наружу. Камера пыток была круглой, что обеспечивало всем восьми кошкам равный доступ к несчастной жертве.
      Реджис боялся даже шевельнуться. Тюремщик опустил его точно в центр, в единственное место, до которого не мог дотянуться ни один из хищников. Осмотревшись, хафлинг увидел вокруг себя восемь пар глаз, пылавших злобным огнем. Он услышал скрежет когтей и то и дело ощущал на лице легкое движение воздуха, когда невидимые лапы пытались его зацепить.
      И каждый раз, когда когти, не дотянувшись до него, царапали пол, Реджис напоминал себе, что ему ни в коем случае нельзя отскакивать назад или в сторону, ведь там, кровожадно облизываясь, его подстерегали остальные звери.
      Пять минут показались ему часом, и Реджис задумался, надолго ли Пуук заточил его сюда. "А может, лучше сразу положить конец мучениям?" - подумал он, как думал почти каждый из тех, кому доводилось попасть сюда.
      Но, глянув на горящие вокруг глаза, хафлинг передумал. Даже если бы ему и удалось убедить себя в том, что быстрая смерть в лапах тигра лучше, чем то, что ему предстоит вынести в дальнейшем, у него все равно не хватило бы смелости выполнить задуманное. Он был игроком... всегда оставался им и потому отличался удивительным упрямством, которое не давало ему падать духом даже в, казалось бы, совершенно безвыходных ситуациях.
      Хафлинг замер и, стоя словно памятник, принялся вспоминать все то хорошее, что произошло в его жизни за последние десять лет, которые он провел за пределами Калимпорта. Путешествуя по свету, он многое повидал и через многое прошел. Сейчас он снова и снова вспоминал эти приключения и те случаи, когда ему удавалось провести врагов. Оставалось надеяться лишь на то, что эти воспоминания не дадут ему заснуть.
      Ведь стоит ему упасть на пол, и его рука или нога может оказаться слишком близко к одному из кровожадных хищников.
      Реджису доводилось слышать страшные истории о пленниках, которых, зацепив за ногу, хищник подтягивал к своей клетке, чтобы затем в считанные секунды разорвать на части.
      И те, кому удавалось выйти живыми из Темницы Девяти, всю жизнь помнили зеленые огни шестнадцати кошмарных глаз.
      Глава 14
      ЗМЕИНЫЕ ПЛЯСКИ
      Море было спокойным. Дул устойчивый попутный ветер, и потому изрядно потрепанные "Морская фея" и захваченный пиратский корабль добрались до Мемнона без особых приключений. И все-таки переход вокруг полуострова Тетир показался четырем друзьям невыносимо долгам и крайне утомительным - корабли то и дело начинали рыскать из стороны в сторону. К югу от полуострова капитан Дюдермонт повел корабли через залив Погони, получивший такое название потому, что именно в его водах обычно разворачивались погони пиратов за торговыми кораблями. Впрочем, на этот раз на корабли Дюдермонта пираты не нападали. И даже третий корабль Пиноча не показывался.
      - Наше плавание подходит к концу, - сказал капитан четырем друзьям, когда на горизонте, прямо по курсу, показались скалистые берега, вплотную примыкавшие к Пурпурным горам. - За этими горами начинаются земли Калимшана.
      Дзирт, перегнувшись через борт, вглядывался в лазурные воды южного моря и снова и снова спрашивал себя: успеют ли они помочь Реджису?
      - Неподалеку отсюда, в глубине суши, есть поселение твоих сородичей, сказал ему Дюдермонт, желая отвлечь эльфа от безрадостных мыслей. - Они обитают в темном лесу Мирр. - Капитан невольно поежился. - В этих краях темных эльфов недолюбливают. Советую тебе вновь надеть маску.
      Дзирт без долгих раздумий натянул волшебную маску и вновь превратился в светлого эльфа. На этот раз ставшая уже привычной для него маска гораздо больше взволновала его троих друзей, которые при виде преобразившегося эльфа с трудом скрыли огорчение и в который уже раз напомнили себе, что Дзирт До'Урден со свойственной ему твердостью делает то, что необходимо.
      Новый облик Дзирта ни в малейшей степени не нравился Вульфгару и Кэтти-бри. А Бренор даже в сердцах плюнул за борт - от отвращения к миру, который доверяет беглому взгляду, но не способен вчитаться в книгу.
      К исходу дня на южном горизонте показались сотни парусов, и друзья увидели длинную череду пристаней. Вскоре перед ними открылась панорама большого города, состоявшего преимущественно из низких бревенчатых домиков и ярких шатров. И все-таки, хотя гавань Мемнона и была достаточно велика, рыбацких, торговых и военных кораблей приплывало в Калимшан гораздо больше, чем могли принять пристани. Поэтому "Морская фея" и захваченный корабль пиратов были вынуждены встать на якорь в ожидании своей очереди. Ожидание это, как сказал Дюдермонту начальник порта, могло растянуться на целую неделю.
      - Скоро к нам на борт поднимется морская стража Калимшана, - сказал Дюдермонт, когда баркас начальника порта отвалил от борта "Морской феи". Они осмотрят корабль пиратов и допросят Пиноча.
      - И они позаботятся об этой паршивой скотине? - спросил Бренор.
      Дюдермонт покачал головой:
      - Скорее всего нет. Пиноч и его люди - это моя забота. Калимшан твердо намерен положить конец разбою пиратов. И они многое делают для этого. Но я сомневаюсь, что у них достаточно сил, чтобы вступить в борьбу с такими, как Пиноч.
      - И что ему будет? - проворчал Бренор, которому хотелось найти хоть каплю здравого смысла в столь странном поведении калимшанцев.
      - Его придется отпустить, и он уберется восвояси с тем лишь, чтобы в один прекрасный день напасть на очередное судно.
      - И предупредить эту тварь Энтрери о том, что мы ускользнули от него, рявкнул Бренор.
      Понимая, что Дюдермонт ничего не может возразить на это, Дзирт спросил:
      - Сколько у нас времени?
      - Пиноч получит свой корабль по меньшей мере через неделю, - усмехнулся капитан. - А мои ребята хорошо потрудились, чтобы окончательно вывести его из строя. Думаю, что я смогу затянуть ремонт на неделю-другую. В общем, когда пираты снова выйдут в море, вы уже сможете лично сообщить Энтрери о том, что вам удалось спастись.
      Но Вульфгар все равно ничего не понял.
      - Скажи, чего ты этим достиг? - спросил он у Дюдермонта. - Да, ты победил пиратов. Но, получив свободу, они будут мечтать об отмщении, и в следующий раз, когда ты окажешься в их водах, они не задумываясь атакуют "Морскую фею". Думаешь, при следующей вашей встрече они будут столь же снисходительны к тебе?
      - Согласен, игра, которую мы тут ведем, на первый взгляд может показаться странной, - ответил Дюдермонт, улыбнувшись. - Но на самом деле, отпуская Пиноча и его людей, я существенно упрочиваю свое положение в этих водах. В обмен за свободу капитан пиратов поклянется не мстить мне. Никто из его товарищей никогда больше не нападет на "Морскую фею" - а это, пожалуй, большинство разбойников, промышляющих в районе пролива Азавира!
      - И ты поверишь этому псу?! зарычал Бренор.
      - Как это ни странно, они умеют держать слово, - ответил Дюдермонт. - У пиратов выработано нечто вроде кодекса чести, и они строго придерживаются его, - нарушить эти неписаные законы - значит вступить в войну с южными королевствами, а уж этого они, поверьте, желают меньше всего на свете.
      Бренор вновь плюнул за борт. В каждом городе и королевстве было одно и то же, как и на открытых всем ветрам просторах морей: разбойников и бандитов терпели до тех пор, пока они соблюдали хоть какие-то правила. Но сам Бренор думал по-другому. В Мифрил Халле у его Клана был отдельный зал, где вдоль стен на специально для этой цели сделанных полках хранились отрубленные руки тех, кто запускал их в чужие карманы.
      - Тогда все ясно, - заметил Дзирт, решив, что настал момент сменить тему. - Итак, друзья, наше морское путешествие близится к концу.
      Дюдермонт вручил ему мешочек с золотыми монетами.
      - Ты прав, - сказал он. - Вы доберетесь до Калимпорта за неделю с лишним до того, как "Морская фея" встанет на ремонт. Но возвращайтесь к нам, когда покончите со своими делами. Мы двинемся в Глубоководье раньше, чем на севере начнут таять снега. И лично я считаю, что вы вполне заработали себе на обратную дорогу.
      - Спасибо тебе, - ответил Бренор. - Но мы должны будем двинуться в обратный путь гораздо раньше.
      Вульфгар шагнул вперед и горячо пожал руку капитана:
      - Мне ужасно понравилось работать с парусами и сражаться рядом с тобой. И я буду рад новым встречам.
      - Как и все мы, - сказал Дзирт и подкинул на ладони мешочек с золотом. - А это мы тебе обязательно вернем.
      - Пустяки, - сказал Дюдермонт, небрежно махнув рукой. Затем, зная, что друзьям не терпится поскорее пуститься в дорогу, он сделал знак своим матросам, и те принялись спускать шлюпку. - Удачи всем! - крикнул он им, когда шлюпка отвалила от борта "Морской феи". - Обязательно найдите меня в Калимпорте!
      * * *
      Из всех мест, в которых друзьям довелось побывать и где им довелось сражаться, ни один город не казался им столь чуждым, как Мемнон в королевстве Калимшан. Даже Дзирт, пришедший в этот мир из подземного города темных эльфов, изумленно смотрел по сторонам, пока они шагали по площадям и рынкам города. И все это время их сопровождала удивительная протяжная музыка, которая, хотя и не была лишена гармонии, ни на мгновение не прекращалась - словно кричала о невыносимой боли.
      В этом городе на каждом углу жизнь била ключом. Большинство жителей носили песочного цвета халаты, и у всех без исключения, видимо для защиты от солнца, были головные уборы - тюрбаны или меховые шапки. Город простирался, казалось, до самого горизонта, и друзья терялись в догадках относительно того, сколько в Мемноне жителей. Впрочем, вскоре они решили, что этого, пожалуй, никто никогда не считал. Потом они пришли к единому мнению: если собрать в одном месте всех бродяг Побережья Меча, включая и Глубоководье, то наверняка получится нечто напоминающее Мемнон.
      Горячий воздух города был наполнен удивительной смесью множества самых невероятных ароматов - запахи, исходившие от торговых рядов, смешивались с запахом пота и зловонным дыханием толпы. Дома стояли как попало, - судя по всему, в Мемноне не придавали никакого значения тому, как растет и развивается город. Улицы шли во всех направлениях сразу, и их ничто не прерывало - ни дома, ни другие постройки. Присмотревшись, друзья поняли, что большинству жителей эти улицы служат домом.
      В центре базарной суеты, конечно же, находились купцы. Они торчали на каждом углу и продавали все, что только можно было себе представить, оружие, еду, табак и даже рабов. Торговцы эти навязчиво рекламировали свои товары с одной лишь целью - привлечь как можно больше народу. В одной из лавок покупатели испытывали грозного вида арбалет, стреляя по рабам, служившим в качестве живых мишеней. В другой - женщина, одетая так, что платье едва прикрывало тело, представлявшее собой сплошной клубок мышц, ни на мгновение не останавливаясь, кружилась в танце с огромной змеей, то и дело позволяя ей опутать себя смертельными кольцами. Затем, извиваясь всем телом, женщина с трудом высвобождалась из кошмарных объятий.
      Широко раскрыв рот. Вульфгар уставился на соблазнительный танец и спустя мгновение под смех друзей получил крепкий подзатыльник от Кэтти-бри.
      - Да, что и говорить, нигде я так не скучал по родному дому, как здесь, - пробормотал варвар.
      - Ну что ты, это просто очередное приключение, и не более того, напомнил ему Дзирт. - Ты нигде не узнаешь столько нового, как в стране, так непохожей на твою родину.
      - Это так, - сказала Кэтти-бри. - Но если мои глаза не врут, здесь еще тот народец.
      - Они живут по другим законам, - отозвался Дзирт. - Думаю, нравы севера вызвали бы у них такое же удивление.
      Друзья согласно кивнули, и лишь Бренор задумчиво потеребил свою рыжую бороду.
      Снаряженные для долгого похода путники мало кого могли удивить. Впрочем, будучи чужестранцами, они мгновенно приковали к себе внимание ребятишек, которые, следуя за ними по пятам, наперебой требовали подарков. Купцы тоже приглядывались к ним - у странников обычно водились деньги, но особенно внимательно следили за четырьмя друзьями алчные глаза одного из торговцев.
      - Ну, что скажешь? - вкрадчивым голосом спросил купец у своего низкорослого помощника.
      - Волшебство, мой господин, сплошное волшебство, - затараторил маленький гоблин. - У них мощнейшее оружие: сабли эльфа, заметь - обе, топор дворфа, лук девчонки и особенно молот этого великана! - Гоблин хотел было сказать и о странном чувстве, которое всколыхнулось в нем, когда он внимательней вгляделся в лицо эльфа, но решил, что не стоит лишний раз волновать и без того обезумевшего от восторга хозяина.
      - Ха-ха-ха-ха-ха, - захихикал купец. И, потирая руки, шагнул навстречу чужестранцам.