СиНафай понравилась его смелость, а подобная одержимость заслуживала только одобрения:

– Дом До'Урден, – сказала она.

– До'Урден? – повторил Альтон, не в силах поверить, что Дом, который был настолько ниже в иерархии города, мог победить Дом Де Вир.

– Ты ничего не станешь предпринимать против них, – предупредила Мать СиНафай. – На этот раз я прощаю твою наглость. Теперь ты – сын Дома Ган'етт.

Всегда помни свое место!

На этом разговор был закончен. Она знала, что тот, кому хватило ума в течение двух десятилетий обманывать всех, не нарушит приказа верховной матери своего Дома.

– Пойдем, Мазой, – обратилась СиНафай к сыну. – Оставим его одного, пусть подумает о своей новой личности.

– Должен тебе сказать, Мать СиНафай, – осмелился обратиться к матери Мазой, когда они выходили из Магика, – что Альтон Де Вир просто фигляр. Он может причинить вред Дому Ган'етт.

– Он сумел пережить падение своего дома, – отвечала СиНафай, – и девятнадцать лет притворялся Безликим. Фигляр? Возможно, но, во всяком случае, не без способностей.

Мазой машинально потер отсутствующие брови, которые так и не выросли после того огня.

– Все эти годы я терпел проделки Альтона Де Вира. Ему и вправду часто везет. Он умеет выпутываться из затруднений, которые чаще всего сам себе и создает.

– Не бойся, – засмеялась СиНафай. – Альтон принесет пользу нашему дому.

– Но что мы выиграем?

– Он – преподаватель Академии. Он будет моим шпионом, который мне сейчас необходим. – Остановив сына, она повернула его лицом к себе, словно желая, чтобы он понял важность того, что она говорит:

– Ненависть Альтона к Дому До'Урден может послужить нам во благо. Он был знатным представителем своего семейства, и он имеет право обвинять.

– Ты хочешь использовать Альтона Де Вира, чтобы побудить знатные дома наказать Дом До'Урден?

– Едва ли знатные Дома захотят наказывать за нападение, случившееся почти двадцать лет назад, – ответила СиНафай. – Дом До'Урден стер Дом Де Вир с лица Подземья – это было чистое убийство. Открыто обвинить Дом До'Урден сейчас означало бы навлечь гнев знатных Домов на нас самих.

– Какой тогда толк в Альтоне Де Вире? – спросил Мазой. – Его притязания бесполезны для нас!

Верховная мать ответила:

– Ты всего лишь мужчина, и тебе не понять всех сложностей правящей иерархии. Если обвинения Де Вира дойдут до нужной нам персоны, правящий совет может закрыть глаза на то, что какой-нибудь Дом возьмется отомстить за Альтона.

– И к чему это приведет? – спросил Мазой, так и не понявший важности обсуждаемого дела. – Ты готова понести потери в битве ради того, чтобы свергнуть меньший по знатности Дом?

– Именно так рассуждали члены Дома Де Вир о Доме До'Урден, – объяснила СиНафай. – В нашем мире столь же необходимо принимать в расчет младшие Дома, как и старшие. Теперь все старшие Дома достаточно умны, чтобы пристально наблюдать за всеми действиями Дармон Н'а'шез6ернона, известного как Дом До'Урден. У него сейчас представлены в Академии двое, мужчина и женщина, а также есть три верховные жрицы, и четвертая скоро тоже получит назначение.

– Четыре верховные жрицы? – удивился Мазой. – В одном Доме!

Только три из восьми правящих Домов могли похвастаться большим. Как правило, те из сестер, кому удавалось подняться до таких высот, неизбежно вызывали ревность соперниц, и ряды верховных жриц редели.

– А отряды Дома До'Урден насчитывают свыше трехсот пятидесяти человек, продолжала СиНафай, – причем все они обучены лучшим городским оружейником!

– Это, разумеется, Закнафейн До'Урден! – отозвался Мазой.

– Ты что-нибудь слышал о нем?

– Его имя часто упоминают в Академии, даже в Магике.

– Вот и хорошо, – промурлыкала СиНафай. – Значит, ты поймешь, какую важную миссию я собираюсь возложить на тебя.

В глазах Мазоя загорелся азартный огонек.

– Вскоре в Академии появится еще один До'Урден, – объяснила СиНафай. – Не преподаватель, а студент. По словам немногих, кто видел этого мальчика, Дзирта, на занятиях, он станет таким же блестящим бойцом, как Закнафейн. Мы не должны допустить этого.

– Хочешь, чтобы я убил мальчишку? – с готовностью спросил Мазой.

– Нет, – ответила СиНафай. – Пока нет. Я хочу, чтобы ты побольше узнал о нем и понял, что движет его поступками. Когда придет время убрать его, ты должен быть готов.

Такая перспектива устраивала Мазоя. Одно только немало тревожило его.

– Нельзя упускать из виду Альтона, – сказал он. – Он нетерпелив и безрассуден. Не повредит ли Дому Ган'етт, если Альтон раньше времени выступит против Дома До'Урден? Сможем ли мы открыто призвать город к войне, если один из членов семьи будет считаться преступником?

– Не беспокойся, сын. Если Альтон сделает такую прискорбную ошибку под личиной Джелруса Ган'етта, мы разоблачим его как убийцу и обманщика, не имеющего отношения к нашему семейству. Он станет просто бездомным негодяем, и на каждом перекрестке его будет ждать палач.

Это вскользь брошенное замечание успокоило Мазоя. Однако Мать СиНафай, чрезвычайно искушенная в отношении нравов дровского общества, понимала, какому подвергается риску, принимая Альтона Де Вира в лоно своей семьи. Впрочем, план ее выглядел вполне реальным, а возможная выгода – устранение набирающего силу Дома До'Урден – представлялась весьма заманчивой.

Однако сопряженная с этим опасность была велика, Хотя и считалось вполне допустимым, чтобы один Дом скрытно старался свергнуть другой Дом, но в случае провала этого плана последствия были непредсказуемы. Как раз в эту ночь один из менее знатных Домов напал на соперника, и, если верить слухам, попытка эта провалилась. Наверняка уже на следующий день правящий совет будет вынужден рассмотреть жалобы пострадавших, чтобы это послужило уроком неудачливым захватчикам. За свою долгую жизнь Мать СиНафай была свидетельницей не одного такого «рассмотрения».

Ни один из членов напавших семейств – она даже не могла припомнить их имен – не остался в живых.

На следующее утро Зак рано разбудил Дзирта.

– Пошли, – сказал он. – Нам разрешили сегодня выйти из дома.

При этом известии сон как рукой сняло.

– Из дома? – повторил Дзирт. За все свои девятнадцать лет он ни разу не выходил за адамантитовую ограду Дома До'Урден.

Внешний мир Мензоберранзана он видел только с балкона.

Зак ждал, пока Дзирт поспешно надевал мягкие сапоги и пивафви.

– Сегодня урока не будет? – спросил Дзирт.

– Посмотрим, – только и ответил Зак, подумав при этом, что сегодня, похоже, юноша получит самый наглядный в жизни урок.

Отражен набег одного Дома на другой, и правящий совет потребовал, чтобы вся городская знать присутствовала на разбирательстве, что придаст правосудию особый вес.

В коридоре за дверью учебного зала появилась Бриза.

– Поторопитесь! – скомандовала она. – Мать Мэлис не хочет, чтобы наш Дом в числе последних пришел на собрание.

Сама верховная мать, выплывшая на сверкающем синем диске (верховные матери редко ходили по городу пешком), вывела всю процессию из главных ворот Дома До'Урден. Бриза шла рядом с матерью, Майя и Риззен – во втором ряду, а замыкали шествие Дзирт и Зак. Вирна и Дайнин, занятые исполнением своих обязанностей в Академии, явились по вызову правящего совета с другой группой.

В это утро весь город возбужденно обсуждал слухи о провалившемся набеге.

Дзирт с широко открытыми глазами шел среди этой суеты, удивленно глазея на разукрашенные дома дровов. Слуги из всевозможных низших рас – гоблины, орки и даже великаны – расступались, узнав в Мэлис, правившей своим волшебным экипажем, верховную мать. Дровы простого происхождения прекращали разговоры и застывали в почтительном молчании, пока проходила знатная семья.

Направляясь в северо-восточную часть города, где находился провинившийся дом, они вошли в узкую улочку, заполненную шумным караваном дергаров. Здесь сосредоточилось не меньше дюжины телег, перевернутых или сцепившихся друг с другом. По-видимому, в узкую улочку явились сразу две группы торговцев-дергаров, и ни одна не хотела уступать дорогу.

Бриза схватила змееголовый хлыст и отогнала нескольких карликов, расчищая дорогу Мэлис, подъехавшей к двум дергарам, по всем признакам предводителям обеих групп.

Дворфы зло повернулись к ней, еще не успев понять, кто она такая.

– Прошу прощения, мадам, – заикаясь, произнес один из них. – Такой неприятный случай!

Мэлис осмотрела содержимое одной из телег: там стояли корзины с гигантскими клешнями крабов и прочими деликатесами.

– Вы помешали мне, – холодно сказала она.

– Мы пришли в ваш город, чтобы торговать, – объяснил второй дергар.

Он злобно глянул на своего соплеменника, и Мэлис поняла, что они конкуренты, старающиеся продать одни и те же товары одному и тому же дровскому дому.

– Пожалуй, я прощу вам вашу дерзость…. – милостиво предложила она, не сводя глаз с крабов.

Оба дергара поняли, что последует дальше. Понял это и Зак.

– Нас ждет сегодня отменный ужин! – прошептал он Дзирту, хитро подмигнув.

– Мать Мэлис не упустит такой возможности. – ….если вы вечером доставите половину этих корзин к воротам Дома До'Урден, – закончила Мэлис.

Дергары запротестовали было, но быстро оставили эту глупую идею. До чего же противно иметь дело с дровской знатью!

– Вам заплатят, сколько нужно, – продолжала Мэлис. – Дом До'Урден – не бедный дом. А в обоих ваших караванах останется достаточно товаров для того дома, в который вы пришли.

Ни один из дергаров не решился возразить, хотя они и понимали, что раз уж они невольно причинили неудобство верховной матери, вознаграждение, которое они получат за свой дорогостоящий товар, будет явно недостаточным. Однако серые дворфы не могли не согласиться, что таков обычный риск, если имеешь дело с Мензоберранзаном. Вежливо поклонившись, они начали отводить свои телеги, пропуская процессию дровов.

Дом Текен'дуис, совершивший столь бесславный набег прошлой ночью, забаррикадировался внутри своей двухсталагмитовой постройки: обитатели его хорошо понимали, что их ждет. У ворот дома собралась вся знать Мензоберранзана, более тысячи дровов. Во главе стоял правящий совет, в который входили верховная мать Бэнр и еще семь верховных матерей. И, что самое ужасное для осажденного дома, здесь в полном составе присутствовали представители всех трех школ Академии, ученики и преподаватели.

Верховная Мать Мэлис провела свой клан в передний ряд, сразу за правящими верховными матерями. Она была верховной матерью Девятого дома, всего одним рангом ниже правящего совета, поэтому другие знатные дровы предупредительно уступали ей дорогу.

– Дом Текен'дуис прогневил Паучью Королеву! – объявила Верховная Мать Бэнр голосом, усиленным благодаря магическому заклинанию.

– Только потому, что у них ничего не вышло, – прошептал Зак Дзирту.

Бриза бросила на обоих злобный взгляд. Верховная мать Бэнр приказала подойти трем молодым дровам – двум женщинам и одному мужчине.

– Это все, что осталось от Дома Фрет, – пояснила она. – Скажите нам, сироты Дома Фрет, – обратилась она к ним, – кто напал на ваш дом?

– Дом Текен'дуис, – хором закричали они. – Слаженно звучит, – заметил Зак.

Бриза снова обернулась к ним и свирепо прошептала:

– Молчать! Зак шлепнул Дзирта по затылку:

– Слышишь? Молчи!

Дзирт попытался возразить, но Бриза уже отвернулась, а Зак так широко улыбнулся, что спорить было бессмысленно.

– В таком случае правящий совет желает, – заговорила верховная мать Бэнр, – чтобы Дом Текен'дуис понес ответственность за свои действия!

– А что станет с сиротами Дома Фрет? – раздался вопрос из толпы.

Верховная мать Бэнр погладила по голове старшую сироту, священнослужительницу, только что закончившую обучение в Академии.

– Они родились знатными, знатными и останутся, – сказала Бэнр. – Дом Бэнр принимает их под свое покровительство. Отныне они носят имя Бэнр.

Среди собравшихся прошелестел разочарованный шепот. Три молодых аристократа, причем двое из них женского пола, – это просто награда! Каждый дом города с радостью принял бы их!

– Бэнр, – прошептала Бриза на ухо Мэлис. – Чего-чего не хватает верховному Дому, так это священников!

– Да, похоже, шестнадцати верховных жриц им мало! – ответила Мэлис.

– Наверняка и каждого уцелевшего воина из Дома Фрет приберет Бэнр, заключила Бриза.

В этом Мэлис не была так уверена. Мать Бэнр пошла по рискованному пути, даже взяв к себе этих уцелевших аристократов. Если Дом Бэнр станет чересчур могущественным, Ллос наверняка сделает исключение из правил. Обычно в подобных ситуациях, когда дом оказывался практически искорененным, уцелевшие воины-простолюдины продавались с аукциона. Мэлис решила побывать на таком аукционе. Воины обходятся недешево, но на этот раз нельзя упускать возможность пополнить свои войска, особенно если среди новеньких окажутся такие, кто владеет магией.

Тем временем верховная мать Бэнр обратилась к членам провинившегося Дома.

– Дом Текен'дуис! – воззвала она. – Бы нарушили наши законы и понесете заслуженное наказание. Сражайтесь, если можете, но знайте: вы сами навлекли на себя такую участь!

Повелительным жестом она предложила действовать Академии, носителю Правосудия.

Вокруг Дома Текен'дуис было установлено восемь огромных жаровен, за которыми присматривали жрицы Арак-Тинилита и духовные лица высшего ранга из числа студентов. Когда верховные жрицы открыли ворота нижних уровней, вспыхнуло и взвилось пламя. Дзирт смотрел, как загипнотизированный, надеясь хоть краем глаза увидеть Дайнина или Вирну.

Обитатели нижних уровней, огромные многорукие чудовища, огнедышащие и покрытые слизью, выступили из пламени. Даже стоявшие ближе к жаровням верховные жрицы отшатнулись от чудовищных уродов. Те, казалось, приняли это как должное.

По сигналу верховной матери Бэнр они налетели на Дом Текен'дуис.

Во всех углах хлипких ворот взорвались заклинания-глифы, но они причинили лишь легкое беспокойство вызванным из нижних уровней чудовищам.

Затем в дело вступили маги и студенты Магика. Они стали забрасывать на крышу Дома Текен'дуис огненные шары и шары с кислотой. Вооруженные тяжелыми арбалетами студенты и преподаватели Мили-Магтира, военной школы, пускали стрелы в окна, за которыми могла укрываться обреченная семья.

В двери вломилась орда чудовищ. Раздался грохот, заполыхал огонь.

Зак посмотрел на Дзирта, и улыбка сползла у него с лица. От крайнего возбуждения – а Дзирт вправду был возбужден – на лице юноши появилось восторженное выражение.

Раздались первые отчаянные крики обреченных людей, крики настолько ужасающие, полные боли, что испытываемый Дзиртом восторг незаметно исчез. Он крепко ухватился за плечо Зака, прижался к оружейнику, ища объяснений.

Один из сыновей Дома Текен'дуис, ускользнув от десятирукого гиганта-чудовища, выбежал на балкон верхнего этажа. Дюжина стрел одновременно вонзилась в него, и еще до того, как он упал замертво, три огненных шара подняли его с балкона и бросили обратно. Изувеченный, скрюченный труп дрова уже переваливался через перила, как вдруг к нему протянулась огромная когтистая лапа чудовища, сгребла и отправила прямо в пасть. – Таково правосудие дровов, холодно заметил Зак.

Он не стал утешать Дзирта: пускай эта невероятная жестокость навсегда врежется в память юноши.

Больше часа продолжалась атака, а когда все закончилось, когда все обитатели нижних уровней возвратились назад в свои жаровни, а студенты и преподаватели Академии отправились обратно в Брешскую крепость, Дом Текен'дуис представлял собой глыбу мерцающего, расплавленного, лишенного всяких признаков жизни камня.

Дзирт с ужасом наблюдал за происходящим, не решаясь убежать. На обратном пути к Дому До'Урден он уже не замечал архитектурных красот Мензоберранзана.