Свирепый, как ему подсказывала его природа, подросток не показал страха, и замешательство Бруенора дало ему возможность нанести первый удар. С убийственной точностью он ударил своего противника палкой от знамени, сломав ее пополам. Невероятно мощный удар смял шлем дварфа и ошеломил его на секунду. Твердый как горный камень, который он добывал, Бруенор упер руки в бока и пристально посмотрел на варвара, который чуть не выронил свое оружие, удивленный тем, что дварф продолжал стоять.
      "Глупый мальчишка,"- зарычал Бруенор, сбивая подростка с ног. "Разве никто никогда не говорил тебе, что невозможно причинить вред дварфу, ударив его по голове?" Подросток отчаянно пытался подняться на ноги, но Бруенор ударил его железным щитом по лицу.
      "Восьмой!"- заревел дварф, оглядываясь в поисках девятого. На мгновение он оглянулся через плечо, чтобы рассмотреть поверженного подростка. Его разбитое лицо было прямым и высоким, с умными глазами и соответствовало его развитой фигуре, комбинация, которую нечасто можно встретить среди диких и свирепых уроженцев Долины Ледяного Ветра.
      * * * * *
      Ярость Хеафстага удвоилась когда в своем новом противнике он узнал эльфа-дроу. "Магическая собака!"-взревел он, занося высоко в небо свой огромный топор.
      Как только он сказал это, Дриззт вытянул палец и пурпурные огоньки опоясали варвара с головы до ног. Хеафстаг зарычал в ужасе, испугавшись магического огня, хотя языки пламени не обжигали его кожу. Дриззту надоело играть с вождем варваров и он сделал выпад двумя скимитарами слишком быстро, чтобы Хеафстаг успел отклонить оба.
      Кровь текла из многочисленных маленьких ран, но казалось, что Хеафстаг испытывает лишь легкий дискомфорт. Боевой топор опустился вниз и Дриззт с легкостью смог избежать его траектории. Снова варвар взмахнул своим топором. На сей раз Дриззт втянул живот избежав убийственного удара, резко отклонился влево и нанес ответный удар Хеафстагу. Дриззт не стал колебаться, погрузив одно из лезвий глубоко в бок варварского вождя.
      Хеафстаг мучительно взвыл и сделал ответный выпад. Дриззт считал свой последний выпад смертельным, но он был немало удивлен когда увидел как сквозь ребра Хеафстага со свистом вырывается воздух, но могучий воин все еще продолжал стоять, несмотря на смертельные ранения, да к тому же еще и проводил атаку.
      Но Дриззт был ловок как кошка. Он легко увернулся от удара и сделал навстречу Хеафстагу еще один выпад одним из скимитаров. Удивленный варвар не смог остановить движущийся по инерции топор, чтобы защититься прежде, чем Дриззт проткнул его живот. Но он все еще продолжал зло смотреть на дроу и снова начал заносить топор. Убедившийся в нечеловеческой силе варвара, Дриззт на сей раз позаботился о своей безопасности. Он воткнул второе лезвие рядом с первым, распоров брюхо Хеафстага от одного бока до другого.
      Топор Хеафстага упал на землю, в то время как он судорожно схватился за свой живот, отчаянно пытаясь засунуть внутрь свои вываливающиеся кишки. Его огромная голова упала на бок, мир закружился вокруг него, и он почувствовал, что падает в безбрежную пустоту.
      Несколько его соплеменников, на всей скорости убегавшие от разъяренных дварфов дышащих им в спину, появились в этот момент и подхватили своего вождя прежде чем он упал на землю. Они были настолько преданы Хеафстагу, что двое из них подхватив его на руки стали уносить его, в то время как остальные повернулись к приближающимся дварфам, зная, что неизменно будут повержены, но надеясь выиграть достаточно времени для своих товарищей, которые уносили их вождя в безопасное место.
      Дриззт отошел с пути варваров, ясно давая понять, тем двум которые несли Хеафстага, что они могут спокойно пройти. Он испытывал чувство отвращения к ужасному вождю варваров, но не смог поступить как убийца, чтобы закончить свою работу. Он увидел, что край его плаща был испачкан его собственной кровью и он заметил, что ему трудно дышать. Полуденное солнце обжигало его глаза, и он весь покрылся потом.
      Потом Дриззта поглотила темнота.
      * * * * *
      Три армии ожидавшие за стенами Брин Шандера быстро разбили первую линию захватчиков и отбросили оставшиеся силы варваров на середину холма. Неустрашимая и еще не осознавшая с чем столкнулась, свирепая орда перегруппировалась и начала вновь медленно продвигаться к стенам города.
      Когда варвары услышали победные крики послышавшиеся с восточного склона, они предположили, что Хеафстаг выиграл свое сражение, и идет к ним, чтобы оказать помощь в штурме города. Тогда Беорг заметил соплеменников убегающих на север к Проходу Ледяного Ветра, располагавшегося между Лак Диннешер и западной стороной Горы Кельвина. Вождь Племени Волка понял, что его люди в беде. Не объясняя своих действий Беорг начал разворачивать своих людей от города, надеясь перегруппироваться с Хаальфдэйном и Племенем Медведя и собрать столько людей, сколько сможет.
      Прежде чем он завершил свой маневр, он обнаружил Кемпа и четыре армии Маер Дуалдон за собой, их ряды не сильно поредели после битвы при Термалаине. Из-за стен выступили армии Брин Шандера, Каер-Конига и Каер-Денивала, а к основанию холма приближался Бруенор, возглавляющий клан дварфов и оставшиеся три армии Десяти Городов.
      Беорг приказал своим людям создать плотный круг. "Темпос смотрит за нами!"- закричал он. -"Заставим его гордиться своим народом!"
      Около восьми сотен варваров сражались плечом к плечу, благословленные своим богом. Они сохраняли свой строй около часа, распевая песни и умирая, прежде, чем их кольцо нарушилось и наступил хаос.
      Меньше пятидесяти варваров спаслось в тот день с поля боя.
      * * * * *
      После того как закончилась битва, изнуренные воины Десяти Городов приступили к мрачному делу, подсчитывая свои потери. Более пятисот их товарищей было убито и еще около двух сотен находились при смерти от тяжелых ранений, но это была не слишком тяжелая потеря по сравнению с двумя тысячами варваров, которые остались лежать мертвыми на улицах Термалаина и склонах Брин Шандера.
      Много героев обрела земля в тот день, и Бруенор, беспокоящийся о возвращении на восточное поле битвы для поисков пропавших товарищей, задержался, пока последний из них не возвестил о победе на холме Брин Шандера.
      "Грохочущий Живот?"- воскликнул дварф.
      " Регис"- ответил халфлинг с высокого насеста, гордо скрестив руки на груди.
      "Уважение, добрый дварф,"- сказал один из людей держащих Региса. "В поединке советник Регис из Лонеливуда, победил предателя, который привел к нам орду, хотя сам был тяжело ранен!"
      Бруенор взорвался смехом, когда прошла эта процессия. "Держу пари, что эта история гораздо длиннее, чем рассказал Регис!"- весело сказал он своим не менее удивленным товарищам. "Или я бородатый гном!"
      * * * * *
      Кемп из Таргоса и один из его лейтенантов первыми наткнулись на тело Дриззта До'Урдена. Кемп поддел темного эльфа своим окровавленным сапогом, вызвав бессознательный стон.
      "Он жив,"- сказал Кемп лейтенанту с удивленной улыбкой. "Жаль."Он снова пнул раненного дроу, на сей раз с большим энтузиазмом. Другой человек одобрительно засмеялся и занес свою ногу, чтобы присоединиться к развлечению.
      Внезапно, тяжелый кулак опустился на почку Кемпа с достаточной силой, чтобы советник перелетев через Дриззта, отправился в долгий полет вниз по склону холма. Его лейтенант попытался уклониться от второго удар Бруенора. "И тебе, тоже!"- разъяренный дварф почувствовал как у человека хрустнул нос от его удара.
      Кассиус из Брин Шандера, наблюдавший инцидент с высоты холма, закричал в гневе и побежал вниз по склону в направлении дварфа. "Тебя следует научить некоторым основам дипломатии!"- закричал он. "Стой на месте, сын болотной свиньи!"- была ответная реакция Бруенора. "Вы обязаны дроу своими вонючими жизнями и домами"- ревел он на всю округу-"А вы избиваете его как последнего подонка!"
      "Следи за своими словами, дварф!"- ответил Кассиус, машинально хватаясь за рукоятку меча. Дварфы собрались вокруг своего лидера, а люди Кассиуса вокруг него.
      Тогда прозвучал третий голос. "Следи лучше ты за своими, Кассиус,"предупредил Агорвал из Термалаина. "Я бы сделал с Кемпом то же самое, если бы обладал храбростью дварфа!"Он указал на север. "Чистое небо,"- сказал он, -"Если бы не дроу, оно было бы сейчас все в дыме от горящего Термалаина!" Советник из Термалаина и его товарищи, присоединились к людям Бруенора. Двое человек осторожно подняли Дриззта с земли.
      "Не бойся за своего друга, отважный дварф," - сказал Агорвал. "О нем позаботятся в моем городе. Никогда более я, или народ Термалаина, не будет осуждать его за цвет его кожи и репутацию его соплеменников!"
      Кассиус был в ярости. "Удалите немедленно своих воинов с земель Брин Шандера!"-закричал он Агорвалу, но это было напрасно, поскольку люди из Термалаина и так уже уходили. Удостоверившись, что дроу был в надежных руках, Бруенор и его клан двинулся на поиски оставшихся на поле боя.
      "Я не забуду этого!"- заорал им вслед Кемп откуда-то снизу холма.
      Бруенор не обратил никакого внимания на угрозу советника из Таргоса.
      И как оказалось союз народов Десяти Городов просуществовал только до тех пор пока у них был общий враг.
      Эпилог
      Все находившиеся на холме рыбаки Десяти Городов двигались среди варваров мародерствуя и добивая тех, кто еще подавал признаки жизни.
      Но и среди этой кровавой сцены можно было найти проявление милосердия. Человек из Гуд Мида перевернул слабое тело бессознательного варвара-подростка на спину, приготовившись завершить дело своим кинжалом. Бруенор оказавшийся рядом, узнал в подростке знаменосца который погнул его шлем, и остановил удар рыбака. "Не убивай его. Он всего лишь подросток, и не знал, что в действительности совершает его народ."
      "Ха!"- вспыхнул рыбак. "Какую пощаду проявили бы эти собаки к нашим детям, спрашиваю я тебя? В любом случае он уже почти в могиле."
      "Я все еще прошу оставить его в покое!"- зарычал Бруенор, потрясая свои топором. "Фактически, я настаиваю!"
      Рыбак посмотрел на сердитое лицо дварфа, но он был свидетелем мастерства Бруенора в битве и счел за лучшее оказаться подальше от этого несносного карлика. Со вздохом полным презрения, он пошел дальше по склону в поисках более беззащитной жертвы.
      Парень лежал на траве и стонал.
      "Значит в тебе осталось еще немного жизни,"-сказал Бруенор. Он сел у его головы, приподнимая ее и отвел в сторону волосы, чтобы видеть его глаза. "Слушай меня внимательно, парень. Я спас твою жизнь- почему, я точно не знаю, но не думай, что народ Десяти Городов простит тебя. Я хочу, чтобы ты понял сколько горя принесли твои соплеменники. Возможно стоит оставить тебя умереть здесь от лезвия какого-нибудь рыбака, но я чувствую в тебе что-то есть, и ты не должен разочаровать меня. Ты будешь служить мне и моему народу в наших шахтах пять лет и день, чтобы заслужить право на свою жизнь и свободу."
      Бруенор заметил, что парень снова потерял сознание. "Неважно,"пробормотал он. "Ты услышишь меня, будь уверен!" Он сделал движение, чтобы бросить его голову на траву, но вместо этого лишь нежно опустил ее.
      Свидетели того, как грубый карлик проявляет такую привязанность к варварскому подростку были действительно поражены, но ни один из них не догадывался о значимости события, которое они только, что видели. Бруенор же, несмотря на все его предположения об особенности этого варвара, не мог предвидеть что этот мальчишка, Вулфгар, вырастет в человека, который преобразит этот суровый район тундры.
      * * * * *
      Далеко на юге, в широком ущелье среди высоких пиков Хребта Мира, Акар Кессел наслаждался жизнью, которой его обеспечивал Креншинибон. Его рабы гоблины украли еще одну женщину из торгового каравана для его забав, но сейчас что-то еще потревожило его взгляд. Дым, поднимавшийся высоко в небо со стороны Десяти Городов. "Варвары,"- заключил Кессел. Он слышал слухи о собрании племен, когда он и маги из Лускана посещали Истхевен. Но это не волновало его, и почему собственно должно было? У него было все что нужно здесь в Кришал-Тирит и больше у него не было никаких желаний.
      Никаких желаний которые он испытывал бы по своей воле.
      Креншинибон был артефактом который истинно был оживлен магией. И частью его жизни было желание повелевать и завоевывать. Хрустальный осколок не хотел ограничиваться существованием в горной безлюдной местности, где его единственными слугами были смиренные гоблины. Он хотел большего. Он хотел власти. В артефакте проснулся голод, когда Кессел увидел столб дыма над Десятью Городами, и сейчас он использовал свою силу, чтобы влиять на суждения Кессела.
      Внезапный образ возник из глубин желаний мага. Он увидел себя сидящим на троне в Брин Шандере, неизмеримо богатого и уважаемого своим окружением. Он представил себе реакцию в Лускане когда маги, особенно Эльдулак и Дендибар, узнают о Акаре Кесселе, Властелине Десяти Городов и Правителе всей Долины Ледяного Ветра! Возможно тогда они предложат ему плащ мага в их жалком ордене?
      Несмотря на истинное удовольствие, которым наслаждался Кессел он пришел к выводу, что эта мысль прочно засела в нем. Он позволил своему разуму продолжить фантазировать, исследуя пути, которыми он мог бы пойти, чтобы воплотить столь честолюбивые планы.
      Он исключил попытку доминировать над людьми как он проделал это с гоблинами, несмотря на их слабый интеллект. Если любой из гоблинов отходил достаточно далеко от башни, то он выходил из-под контроля и убегал в горы. Нет, этот номер с людьми не пройдет.
      Кессел думал использовать энергию которая пульсировала в Кришал-Тирит, разрушительная сила которой лежала за пределами того, о чем он когда-либо слышал, даже в Хосттауэре. Она могла помочь, но ее явно было недостаточно. Даже силы Креншинибона были ограничены, который должен был через определенные промежутки времени получать новую энергию от солнца вместо использованной. К тому же в Десяти Городах жили слишком разные люди, чтобы их можно было подчинить единой волей. Гоблины были удобны, но маг хотел, чтобы у него были люди которые бы склонились перед ним, подобные тем, что подвергали его гонениям всю его жизнь.
      Всю его жизнь до того как у него появился хрустальный осколок.
      Все его размышления всегда приводили к одному и тому же выводу. Ему была нужна армия.
      Он рассмотрел гоблинов, которые были под его началом. Они были фанатично преданы его воле и с радостью пошли бы на смерть ради него. Но они были слишком малочисленны, чтобы захватить такой большой регион.
      И снова желание осколка появилось из глубин разума мага. "Как много пещер и нор,"- внезапно воскликнул Кессел,-"в этой широкой и труднопроходимой горной гряде? И как много гоблинов, огров, даже троллей и великанов обитают в них ?" Он уже видел себя во главе огромной армии, пересекающей равнины, непобедимой и неодолимой.
      Как он тряхнет этих людишек!
      Он сел назад на мягкую подушку и позвал новую девушку из гарема. Но тем не менее маг решил, что когда-нибудь он рассмотрит возможность завоевания Десяти Городов, которая открылась перед ним. Но сейчас не было нужды торопиться; у него еще будет время. Гоблины с радостью найдут ему новую игрушку.
      Креншинибон, тоже казалось, успокоился. Он поместил семя в разум Кессела, семя, которое как он знал вскоре вырастет в план завоевания. Но, как и Кессел, артефакт никуда не торопился.
      Хрустальный осколок ждал десять тысяч лет чтобы вернуться к жизни и снова испытать блеск власти. Он мог подождать немного еще.
      Книга 2
      Вулфгар
      9
      Больше Не Мальчик
      Регис лениво потянулся у подножия своего любимого дерева, наслаждаясь лучами солнца пробивавшимися сквозь густую крону. Его удочка стояла рядом с ним, несмотря на то, что на ее крючке как всегда не было наживки. Регису редко удавалось поймать хоть одну рыбку, однако он всегда гордился тем, что за время рыбалки он тратил лишь одного червя.
      Он приходил сюда каждый день с тех пор как вернулся в Лонеливуд. Эту зиму он провел в Брин Шандере, наслаждаясь обществом своего хорошего друга Кассиуса. Город на холме нельзя было сравнить с Калимпортом, но дворец советника был самой большой роскошью во всей Долине Ледяного Ветра. Регис был достаточно хитер, чтобы уговорить Кассиуса пригласить его проводить тут все зимние сезоны.
      Прохладный бриз донесся с Маер Дуалдон, вызвав удовлетворенный вздох халфлинга. Несмотря на то, что была середина июня, это был первый действительно жаркий день короткого летнего сезона. И Регис хотел насладиться им сполна. Впервые за весь год он смог освободиться от дел до полудня, и планировал проваляться на берегу до самого вечера, сняв одежду, и позволяя солнечным лучам докрасна нагреть каждый дюйм своего тела.
      Сердитый крик донесшийся с озера привлек его внимание. Он поднял свою голову и наполовину приоткрыл одно веко. Первая вещь которую он отметил, с полным удовлетворением, было то, что его живот значительно увеличился в размерах за зиму, и с этого ракурса, лежа на спине, он мог видеть только кончики своих пальцев.
      На воде, четыре лодки, две из Термалаина и две из Таргоса, боролись за место, быстро перемещаясь по озеру, их моряки сыпали проклятья и плевались на лодки несущие флаг другого города. За последние четыре с половиной года, прошедших после битвы у Брин Шандер, два города практически находились в состоянии войны. Хотя их сражения чаще происходили на словах и кулаках, чем с использованием оружия, за это время не один корабль был затоплен или разбился о камни.
      Регис беспомощно пожал плечами и положил свою голову назад на свернутый жилет. За последние несколько лет ничего не изменилось в Десяти Городах. Регис и несколько других советников питали надежду на создание объединенного содружества, несмотря на жаркий спор разгоревшийся после битвы между Кемпом из Таргоса и Агорвалом из Термалаина из-за дроу.
      Даже на берегах озер период доброй воли был довольно короток среди давних соперников. Перемирие между Каер-Денивал и Каер-Кониг длилось до тех пор пока одна из лодок Каер-Денивала не разбилась об камни на участке Лак Динешера, который Каер-Кониг выделил им в качестве компенсации за вторжение флота Истхевена.
      К тому же, Гуд Мид и Дуганс Хол, обычно скромные и сильно независимые города на самом южном озере, РэдУотер, решительно потребовали компенсации от Термалаина и Брин Шандера.
      Они считали, что должны получить компенсацию за потери, которые они понесли во время сражения, хотя никто не рассматривал их участие в битве в качестве торговой сделки. Они рассудили, что два города получившие наибольшую выгоду от союза должны платить. Северные города конечно оставили без внимания их заявления.
      Так, что урок совместной выгоды от союза остался незамеченным. Десять поселений по прежнему оставались сами по себе.
      По правде говоря город который извлек наибольшую выгоду от сражения был Лонеливуд. Население Десяти Городов в целом оставалось постоянным. Многие охотники за состоянием или скрывающиеся преступники продолжали проникать в регион, но примерно такое же число людей погибало или разочаровавшись в тяжелых условиях жизни возвращалось на более гостеприимный юг.
      Тем не менее Лонеливуд значительно вырос. Маер Дуалдон с постоянным доходом от рыбы, оставалось наиболее прибыльным из озер, и в постоянной вражде Термалаина с Таргосом, Лонеливуд выглядел наиболее гостеприимным городом. Народ маленького поселения даже начал кампанию по привлечению новичков, называя Лонеливуд "Домом Героя Халфлинга," и единственным местом с тенистыми деревьями на протяжении сотен миль.
      Регис сдал свой пост советника вскоре после сражения, по обоюдному согласию его и горожан. С тех пор как Лонеливуд занял более видное положение и стряхнул с себя репутацию райского местечка для мошенников, город нуждался в более агрессивной персоне для собраний в совете. К тому же Регису просто не хотелось брать на себя такую ответственность.
      Конечно Регис нашел способ использовать свою известность во благо себе. Каждый новый поселенец в городе должен был платить часть выручки от своего первого улова в обмен на право поднять флаг Лонеливуда, и Регис убедил нового советника и остальных лидеров города, что так как его имя было использовано для привлечения новых поселенцев, он должен получать часть от этих сборов.
      У халфлинга всякий раз появлялась широкая улыбка когда он подсчитывал свое состояние. Он безмятежно проводил свои дни, получая истинное наслаждение, проводя большую часть времени у своего любимого дерева и позволяя дням неспешно проходить мимо него.
      Его жизнь сделала приятный поворот, а единственная работа которой он теперь занимался, была резьба по кости. Его изделия теперь стоили в десять раз дороже, их цена частично возросла из-за известности, которую обрел халфлинг, но в основном потому, что он смог убедить нескольких экспертов, которые посетили Брин Шандер, что его уникальный стиль придает изделиям особенную художественную и эстетическую ценность.
      Регис ласково погладил рубиновую подвеску, покоившуюся на его обнаженной груди. Казалось, что он мог убедить кого угодно и в чем угодно.
      * * * * *
      Молот опустился на раскаленный металл. Искры зашипели на наковальне разлетаясь огненными брызгами по комнате, заполненной дымом. Тяжелый молот ударял снова и снова, направляемый могучей, мускулистой рукой.
      На кузнеце были одеты штаны и кожаный фартук, повязанный вокруг талии. Черные линии сажи вырисовывались на его мускулатуре и проходили по его плечам и груди, блестевшей от пота в ярком свете накаленной печи. Его движения были настолько ритмичны и легки, что казались почти сверхъестественными, словно это бог ковал мир перед зарей человечества.
      Удовлетворенная улыбка появилась на его лице, когда он почувствовал как железо наконец поддалось под натиском его ударов. Никогда прежде он не чувствовал такую силу в металле, он проверял его на упругость, и почувствовав как кусок поддается, испытал сильное возбуждение, ведь наконец он смог доказать, что способен на многое, - "Бруенор будет доволен."
      Вулфгар остановился на мгновение и задумался, его рот расплылся в широкой улыбке, когда он вспомнил свои первые дни в туннелях дварфов. Каким упрямым и гордым юнцом он был тогда, когда этот дварф-ворчун отобрал у него право на смерть на поле брани, назвав это проявление милосердия - "выгодной сделкой".
      Это была его пятая и последняя весна, которую он должен провести в темных низких туннелях дварфов, где ему постоянно приходилось сгибаться в три погибели. Он так жаждал свободы, которую могли дать ему лишь просторы родной тундры и где он мог бы протянуть свои руки к солнцу и луне. Или лежать на спине с вытянутыми ногами, обдуваемый жгучим ледяным ветром и рассматривать звезды, поражающие его воображение неизвестными просторами.
      И все же несмотря на все неудобства, которые он испытывал, Вулфгар должен был признать, что будет скучать по постоянному грохоту, эхом раскатывавшемуся по залам дварфов, и жару доменных печей. Он был верен жесткому кодексу своего народа, который определял плен как позор, и в течение всего первого года своего рабства все время повторял вслух Песню Темпоса как молитву, которая давала ему силы против проявления слабости в компании мягких, цивилизованных южан.
      Но Бруенор был тверд как металл, который он ковал. Дварф явно не стремился лезть в драку, но размахивал своим острым топором со смертельной точностью и не обращал внимания на удары, которые могли свалить огра.
      В первое время их отношений дварф был загадкой для Вулфгара. Юный варвар вынужден был отдавать дань уважения Бруенору, потому, что Бруенор одолел его на поле сражения. Даже тогда, на поле битвы, которое определило их как врагов, Вулфгар увидел истинную и глубокую привязанность в глазах дварфа, которая смутила его. Он и его народ пришли грабить Десять Городов, но все же в действиях Бруенора просматривались скорее забота строгого отца нежели человека, нуждавшегося в рабе. Вулфгар всегда помнил свое место в шахтах, однако, с Бруенором он старался быть груб и всякий раз пытался оскорбить его.
      Гнев Вулфгара рассеялся лишь спустя долгие месяцы. Он со стоицизмом принимал свое наказание, выполняя приказы Бруенора без вопросов и претензий. Постепенно поведение варвара изменилось.
      Бруенор научил его работать в кузнице, и позже, ковать из металла прекрасное оружие и предметы. И в конце-концов, в день который Вулфгар никогда не забудет, он получил свою собственную печь и наковальню где он мог работать в одиночестве и без надсмотра - хотя Бруенор часто ворчал если случайно замечал неточный удар. Больше чем мечта о свободе, маленькая мастерская смогла вернуть Вулфгару чувство собственного достоинства и гордость.
      Впервые с тех пор, как он получил свой собственный молот, вынужденная покорность слуги сменилась старанием и усердием истинного мастера. Варвар мог подолгу переделывать упрямый кусок железа, часами не выходя из кузницы. Вулфгар был доволен своей внутренней переменой, рассматривая ее как качество которое должно хорошо послужить ему в будущем, хотя он все еще и не понимал как. Бруенор называл это "характер".
      Тяжелый физический труд также давал свои плоды. Добывание железа и дробление камня закалило мускулы варвара, превратив его из долговязого юноши в мужчину, с силой которого не многие смогли бы померяться. Он обладал потрясающей выносливостью, которой позавидовали бы даже бывалые дварфы.
      Вулфгар прикусил от стыда нижнюю губу вспомнив о своей первой мысли пришедшей ему в голову после сражения при Брин Шандер. Он дал клятву утопить Бруенора в его собственной крови, после того как выполнит условия своего договора. Сейчас , к своему удивлению, он понимал, что опека Бруенора сделала из него настоящего человека, который испытывал чувство отвращения лишь от одной мысли, что ему придется поднять оружие против этого дварфа.
      Он направил свои внезапно нахлынувшие чувства в движение, с силой ударяя своим молотом по железу, все больше придавая невероятно упругой заготовке форму лезвия. Этот кусок должен стать прекрасным мечом.
      Бруенор будет доволен.
      10
      Тьма сгущается
      Орк Торга смотрел с явным презрением на гоблина, которого звали Грок. Их племена воевали в течение долгих лет, так долго как любой живущий член обоих племен помнил. Они обитали в одном ущелье Хребта Мира и воевали за землю и пищу со всей жестокостью, свойственной этим воинственным расам.
      И сейчас они стояли лицом к лицу без оружия, вынужденные подчиняться силе гораздо более мощной чем их ненависть друг к другу. В любом другом месте, в любое другое время племена не смогли бы находиться так близко без того, чтобы не сойтись в смертельной битве. Но сейчас, они должны были повиноваться приказу и отложить свои разногласия.
      Торга и Грок развернулись и пошли, бок о бок, в здание, в котором находился человек, пожелавший стать их хозяином.
      Они вошли в Кришал-Тирит и предстали перед Акаром Кесселом.
      * * * * *
      Еще два племени пополнили ряды его армии. Вся равнина на которой стояла его башня пестрела знаменами разных племен: Гоблины Кривых Топоров, Кровавые Орки, Орки Рваного Языка, и многие другие - все пришли служить хозяину. Эту картину дополнял большой клан огров, несколько троллей, и пара бродячих вербигов, похожих на великанов.
      Но самой главной силой была группа ледяных гигантов, которые бродили неподалеку, к огромному удовольствию носителю Креншинибона.
      Кессел был полностью доволен своей жизнью в Кришал-Тирите, где все его желания выполнялись по первому требованию. Гоблины грабили торговые караваны и обеспечивали мага человеческими женщинами для его наслаждений. Жизнь Кессела текла легко и размерено, как он и любил.
      Но Креншинибон не был доволен. Артефакт жаждал могущества. Он согласился на недолгое бездействие, но теперь все настойчивей требовал великих завоеваний. Он не мог открыто противостоять Кесселу - в их постоянной войне желаний, Кессел обладал правом окончательного решения. Маленький хрустальный осколок обладал огромной силой, но без владельца, он становился бесполезным, подобно мечу, который бесполезен без руки держащей его. Креншинибон прилагал все усилия, посылая картины завоеваний в сны мага, позволяя Кесселу увидеть все возможности могущества. Он играл на чувствах бывшего неуклюжего ученика, посылая ему мысли о том, чего так недоставало ему в жизни раньше - уважения.
      Кессел всегда был объектом для насмешек для всех магов Лускана - и не только для них, он оказался легкой добычей для их амбиций. Он был втоптан в землю по воле этих высокомерных людишек, сейчас получил шанс поменяться с ними местами.
      И теперь с помощью Креншинибона у него была возможность воплотить свои мечты в реальность. С этим артефактом он мог стать завоевателем; он мог заставить людей, даже магов Хосттауэра, дрожать при одном упоминании его имени.
      Но он должен быть терпелив. Он потратил несколько лет изучая тонкости управления гоблинскими племенами. Но все же его цель объединения племен и превращение их природной ненависти друг к другу в чувство служения ему была близка к выполнению . Но он должен был убедиться, что полностью подчинил их себе, прежде, чем он попытается взять под свой контроль следующий отряд.
      Но это сработало, и теперь он смог объединить два племени с положительным результатом. Торга и Грок вошли в Кришал-Тирит, едва сдерживая себя от того, чтобы не броситься друг на друга. Когда после короткого разговора с Кесселом, через некоторое время они вышли из башни, то их можно было принять за старых друзей, разговаривающих о великих грядущих победах армии Акара Кессела.
      Кессел лег обратно на подушки и задумался. Его армия и в самом деле становилась грозной силой. У него были ледяные гиганты в качестве полевых командиров, огры в качестве полевой охраны, вербиги - смертельная ударная сила, и тролли, ужасные, внушающие страх, тролли, для его собственной охраны. И насколько он смог сосчитать, еще около десяти тысяч фанатично преданных ему гоблинов и орков, завершали этот смертоносную картину.