- "Ах, как я люблю тебя, человек мой!" Не правда ли, веет па- тетикой?! Шествие слабости, что покоряет материнские сердца! Эдипова свадьба! "Я разбил себе руку. Семь швов". Семь! - про- орал Джек, подняв вверх вытянутый палец.
      Никто не знал, о чём говорит Ранинг.
      - Слишком вычурно, - бросил Макс.
      - Ты прав, Горацио, - воскликнул Джек (Макс потянулся к бу- тылке), - мы не приходим на похороны своих дедов, а потом, по- корно голову склоня, не носим серых мы одежд. Зато, мы знаем слово "вычурно"... Слова. И хрен под пузом, не ведающий стыда.
      Капитон в прихожей:
      - Ногам холодно. Куда я засунул свои кроссовки?
      - Выпьешь с нами? - спросил Макс Джека.
      - Отчего же не выпить?! - И выполнив па вперёд и тут же па назад, воскликнул. - За семь швов!
      - И семь морей! - добавил Рыж.
      - Замечательная концовка, - заметил Макс. И выпил.
      Джек, склонившись над плечом друга:
      - А хрен тебе, концовка.
      Никто никому не мешал.
      Девушка Виктора перевернулась с бока на бок. Обняла его. По- ложила руки на грудь... Красиво.
      Виктор:
      - Ты оголила мне спину. Прикрой, пожалуйста. - И Джеку. - Кто не был бы на земле достоин жалости, будь нам известно всё
      185
      о всех.
      Захар:
      - Чуть не забыл, Джек, Макс. Вас искала какая-то Оля. Голо- сом, полным любви. Просила любого из Вас. Вы что, оба с ней спите?
      Джек:
      - Захар, непристойный интеллигентному человеку вопрос. Но коль спросил (Макс потянулся к бутылке), то да. Но только вме- сте. Это как на пару снимать квартиру.
      Захар не ответил.
      Джек:
      - Да мы и похожи с этим красавцем.
      Макс:
      - Я блондин, Джек.
      Капитон:
      - Куда я затусовал свои кроссовки?.. Шиза сплошная.
      Все подняли рюмки.
      Джек:
      - За шов восьмой!
      Капитон из коридора, в тон Ранингу:
      - Прекрасно, парень!
      Тебе хоть в пору
      Плетением словес заняться.
      Джек:
      - Уже.
      Капитон:
      - На старость хоть чего-нибудь оставь.
      Джек:
      - Оставлю смерть на старость. Смерть.
      Выпили.
      Лена:
      - Вашими темпами даже хирурги швы не накладывают.
      Зашёл Аркадий.
      Злой и изощрённо колкий Рыж:
      - Нейрон пожаловал (Нейрон не ответил).
      Захар Аркадию:
      - Разгонную?
      186
      Аркадий в кресло плюхнулся. Всем, привет!
      Джека развозило.
      Виктор (решает кроссворд, в усы себе хмыкая).
      Красивая, но большетазая Рената, что любит всего на свете бо- лее Воннегута и крупные мужские размеры, принесла из кухни жареную курицу. Дым. Запахи. Оживление. Наливают.
      Джек (вдруг приободрился):
      - За шов десятый!
      Рената:
      - Ты забыл девятый.
      - Не мелочись!
      Тленный Капулянский:
      - Мне всегда было наплевать, за что пить.
      Опрокидывает. Рюмку. Рюмку. Рюмку.
      Олег крошить пошёл. Тук-тук-тук.
      Виктор:
      - Помещение в больнице, предназначенное для лечебного облу- чения групп людей. Семь букв. (Смотрит на других. Вопроси- тельно.)
      Олег (продолжая крошить):
      - Желающие?!
      Звонкий Рыж:
      - Чем тебе водка не нравится?
      Виктор:
      - Вспомнил! Фотарий!
      Оксана:
      - Ты, Витюня, гений. (Витюня усы почесал).
      Капитон, копошась между сумок в прихожей:
      - Куда же я зашарил свои кроссовки?
      Джек сам себе тихо:
      - Боже мой, какой же я подлец. Иль идиот? А может, нет? Воз- можно - я предполагаю - тому причиной - срань кругом?
      Капитон из коридора:
      - Если бы только кругом. Ещё квадратами и треугольниками. Джек, ты не видел мои кроссовки?
      Макс поднялся со своего места. Отправился на кухню. На ходу бросил Джеку:
      187
      - Если принимать каждого по заслугам, то кто избежит кнута?
      Джек отозвался:
      - Я не про это.
      - А про что?
      - Уже забыл.
      - Тем лучше.
      Рената (большетазая):
      - Можно телевизор погромче, скоморохи, ничего не слышно. У кого пульт?
      Виктор:
      - Как утверждает Джек, у Бога, которого, смею заметить, ещё никто не видел.
      Откровенно сволочной Рыж (Джеку):
      - Так, говоришь, забыл?..
      Джек (перебивает):
      - Молчи, брутальный, едкий скунс. То боль души моей.
      - Ещё не отболело?
      - Отболело.
      - Так может, Вам, мой друг, бокал наполнить?
      - Изволь, крамольная душа.
      - Плоскодонное судно, служащее плавучей опорой для наплавных мостов. Шесть букв.
      - О, один нашёл.
      - Понтон.
      - Угу (вписывает).
      Олег закрыл глаза. Транс. Краски. Несуществующая мелодия на нотки разбилась. Капельки пота заблестели на лбу. Пошеве- лить рукой не может.
      Телевизор: бу-бу-бу. Бегут картинки на экране.
      Поник головою. Завтра выходной. Разбредутся по комнатам, диванам, тюфякам. А утром завтрак за этим же столом. Захар за- бренчит на гитаре. Яичница на сале. Шкварки: ширк-ширк. Чёр- ный хлеб. Запах. Чай с лимоном. Капитон, вот твоя вторая крос- совка, она забилась вон в тот угол. Спасибо. Говорим о смешной бестолковщине. Славно-славненько. Очень славненько. Жутко славненько. Дым сигареты одинокой в пепельнице.
      Ну что, как планировали, в лес, говядину на мангале? Мясо бы
      188
      ло в прошлый раз; может, курочку? А может, свинину? Слушай- те, а давайте не напиваться. А получится? Попробуем. Значит, решили, без водки. Берём по два литра красного сухого на душу населения, и всё. Всего населения.
      Джек с Малым шампуры чистят, тихо болтая о субботнем бас- кетбольном матче. Да нет, не было фола на линии. Серьёзно? Ко- нечно, он в мяч сыграл. А как тебе крюк, старина? Не накрывае- мый. Подай, пожалуйста, тряпку. Капитон перешнуровывает кроссовки. Виктор с Максом едут за вином. Сухим красным. Девочки возятся на кухне. Помидоры, огурцы, соль, перец, футболь- ный мяч для мальчишек.
      "Влада, забравшись ко мне под одеяло, согревшись, укутав- шись в моё тело, зашептала на ухо: "Быстро, быстро, любимый, расскажи мне, как ты меня обожаешь. Ну, быстро..."
      Уютный щелчок выключателя. Цок".
      В большом лифте наша большая компания. Гам. Хохот. "Они смеются, дабы дать возможность их уму сбросить оковы их ума", - Малый ум свой точит. Замолчал. Неисправимый... Макс лениво сетует самому себе, что приходится быть ленивым свидетелем тонкой нити этого ленивого разговора.
      Уже внизу. Открытые багажники. Гитару осторожнее. Водите- лям, занять свои места. Труби, горн, труби.
      - Аллилуйя! - воскликнул Виктор, захлопнув газету.
      - Аллигатор, - добавил Захар.
      - Алло, - закончил Макс. Сел в машину. Обнял Полю.
      Малый фатовато причёску поправил, себе подмигнув.
      - Алебарда, - зевая, протянул Капитон.
      - Там одно "л", - заметил всеведущий Рыж.
      Народ разбредался по машинам. Первые хлопанья дверьми внутрь.
      - Allentado, - не сдавался Капитон.
      - Вашу маму, - прогремел в такт Капитону Виктор. И рассме- ялся.
      Последняя дверь захлопнулась. Вперёд!
      Забрало поднято. Окончен маскарад.
      189
      Труби, горн, к отъезду, приезду, отъезду.
      Дым мяса и вина в бокале.
      Надо солнце проводить до дома.
      Аллилуйя!
      190
      14
      Не успел в четверг утром Джек войти в свой кабинет, как на его столе задребезжал телефон.
      - Ранинг слушает.
      - Ранинг! - он узнал голос своего начальника и сразу встряхнулся - мало ли что, - зайди, пожалуйста, ко мне.
      - Сейчас?
      - Да. Я жду. Спасибо.
      Какого чёрта, с самого утра? Может, допрыгался, - увольняют? Но за что? Вроде, как не за что.
      Не люблю запечатанные письма.
      Он постучал в дверь и сразу вошёл в кабинет.
      - Доброе утро.
      Интересно, оно доброе?
      - Привет, Ранинг.
      Его свитер, обивка кресла и лицо - всё из плюша.
      По тону догадался, что всё в порядке. Уф-ф.
      - Послушай, я сразу к делу...
      "Ну, конечно, конечно, мы же на работе", - подумал про себя Джек.
      - Параллельный отдел прошляпил разрешения с двух участ- ков...
      "Узнаю ЭлектроМонопольную Компанию".
      - Работы уже ведутся. Можно, разумеется, и через суд добиться разрешения, но тем самым мы собьём прокладчикам все планы. Они не смогут обогнуть эти участки.
      "Какие вы все нудные", - Джек слушал с серьёзной физионо- мией. "Ну, давай адрес уже".
      - Первый живёт (босс назвал координаты благополучного рай- она. "Что-то вроде проспекта Ленина", - мелькнуло у Джека.) - А второй, - шеф сделал паузу, - в тюрьме.
      - Где? - переспросил Джек.
      - Да, да, я тоже удивился, когда услышал, - в тюрьме. Но по закону мы обязаны переговорить с владельцем участка, подать ему просьбу, иначе...
      Джек уже не слушал его. Он смотрел чуть выше головы началь
      191
      ника. Внизу по пешеходному переходу шла девушка. На вид очень привлекательная. Хотя при близком осмотре наверняка можно найти изъяны. Но даже, если и всё в порядке, - после ро- дов появится животик и ухудшится грудь. Как говорит Макс, "разве можно сравнивать острую грудь девятнадцатилетней девушки с той же частью тела женского, сквозь которую прошли семь с половиной тонн молока?!"
      Хочу жениться на непорочной Милосской.
      Жаль здесь нет Стёмова, он бы сказал своё знаменитое, "если бы я её хоть разочек..."
      - ...Вот письмо к начальнику тюрьмы с просьбой о встрече. Там же и адрес. Им уже звонили, - закончил босс.
      - Пью кофе и выезжаю, - сказал Джек.
      - Это очень важно, - сказал начальник и, уже понизив голос, - прежде всего для нас. Ты понимаешь?!
      Джек кивнул.
      - Да, кстати...
      Ну что ещё?
      - ... С первым тебе будет легче - он русский.
      - Я с него начну. Всего хорошего.
      Стоял тёплый мягкий день. Джек ехал вдоль почти пустой на- бережной. Редко появлялись нянечки со своими подопечными, цветущего вида пенсионеры. Только-только начали открываться магазины, кафе. Официанты, ещё как следует не проснувшись, расставляли столики, стулья, салфетницы, солонки, перечницы. У самого берега можно было найти загорающих. Смуглая девушка лет двадцати лежала на песке у самой воды и читала.
      Джек притормозил у светофора на красный. Мимо него прохо- дил мужчина средних лет. В одной руке он держал маленькую девочку, по-видимому дочь, во второй нёс сумку. Рядом бежал весёлый мальчуган. Поравнявшись с машиной Джека, тот скор- чил ему рожу. Джек помахал ему рукой, ухмыльнулся.
      Буквально через пару метров ребёнок неожиданно поскользнул- ся и упал. Моментально раздался его писклявый крик. Отец, весь скорчившись, пытался поднять его той рукой, где уже была сум
      192
      ка. Не получилось. Тогда он быстро добежал до тротуара, усадил там девочку, бросил сумку и бегом отправился за сыном. Бросил взгляд на светофор. Девочка стала истошно орать, тянуться к отцу ручками, бить ножками по асфальту.
      Запыхавшийся отец уже на тротуаре наводил порядок в своём семействе.
      Загорелся зелёный.
      Не доехав четырёх кварталов до нужного ему дома, Джек при- парковал машину и отправился позавтракать в кафе. Внутри по- мещения сидел только работник. Явно не управляющий. Поло- жив под голову руку, паренёк полулежал на стойке, плечом при- держивая телефонную трубку. На приход гостя он никак не отреагировал.
      Довольная физиономия. Воркует. Наверняка, за счёт владельца кафе трепется со своей шестнадцатилетней подружкой. Доброе утро.
      - Извини, что помешал...
      Паренёк быстро буркнул что-то в трубку и закончил разговор.
      - Простите, не заметил. Слушаю Вас.
      - Какао с жареным хлебом. И масло.
      - Без проблем.
      Джек сел лицом к морю. Сейчас бы поспать после завтрака. В тенёчке. Потом проснуться около часа дня, и чтобы рядом ока- зался Макс с холодным пивом и раками. Ну, пусть ещё Капитон с Малым приедут... Пить пиво... созерцать море... лениво болтать... счастье. Вечером позвонить подружкам, можно сходить в джаз-студию, например. Чистая, свободная одежда, вялый джаз, голые девушки... Утром желательно, чтобы девочки как-то исчезли, растворились в воздухе. Тихий завтрак, ну как этот хотя бы взять (официант принёс заказанный ленч и уже полулежал на стойке в обнимку с телефоном), а затем на балкончик. С томиком Голсу- орси, например. Обожаю его "Сагу".
      Джек принялся за еду.
      Время как замерло. Ни жарко, ни холодно - нежное тепло, све- тящееся даже. Спокойный, умиротворённый вид воды. Проплы
      193
      вающие в воздухе предметы, люди. Добро! Над всеми витает добро. Во рту остаётся приятный вкус. Источники чистоты пов- сюду - родники. Нежные альковные похождения. Уют. Нескон- чаемый уют. Карета внизу. Красивые, ухоженные детишки. Если они не кричат, конечно.
      Официант закончил говорить по телефону; подошёл ещё один клиент. Сел за столик рядом с Джеком. Посмотрел на часы. Джек тоже взглянул на свои.
      Надо уже двигаться.
      Неожиданно он почувствовал роение. В себе. Вокруг всё оста- валось по-прежнему спокойным и голубым. Он встал, расплатил- ся и пошёл к машине... Через несколько минут это роение само по себе исчезло.
      Звонил в дверь долго. Потом послышалось шарканье ног, и дверь открыл мужчина лет пятидесяти. Он оказался небрит, воло- сы торчали в разные стороны. Было видно, что вода не касалась его уже добрых несколько дней. Высокого роста. Широкоплечий. По виду он походил на запустившего себя спортсмена, видимо, так оно и было.
      - Ранинг Джек, Государственная Электрическая Компания.
      - Боголаев Владимир.
      - Может, перейдём на русский? - улыбаясь, спросил Джек.
      - Никогда бы не сказал, что ты русский.
      - Ассимиляция - не самая выдающаяся из человеческих спо- собностей.
      - Это верно, - сказал Боголаев, - где родился, там и пригодил- ся. Который час?
      Джек ответил.
      - А день?
      - Среда, - сказал Джек. - Я могу войти?
      - Да, да, - спохватился Владимир, - извини. - Замахал руками. - Вали!
      В нос шибанул запах спиртного. Пока шёл за хозяином в салон, успел заметить огромное количество пустых бутылок, разбросан
      194
      ных по полу, стоящих у зеркала в прихожей, между обуви, у ку- хонной двери. "Запой", - единственное, что пришло Джеку на ум.
      - Я что тебе хочу сказать, паренёк, - сказал Владимир, усажи- ваясь на диван, - мне глубоко наплевать на вашу Электрическую Компанию.
      Боголаев улыбнулся.
      - Самое интересное, что мне тоже, - ответил Джек.
      Удивил этого спортсмена. Тот добродушно ухмыльнулся, как-то смягчился.
      - Давно с живым человеком не общался.
      Джек не ответил.
      - Как по-русски-то кличут? - спросил Владимир.
      - Дима.
      Боголаев приподнял брови, развёл на правой руке большой и указательный пальцы и перешёл к делу:
      - По двадцать капель не возражаешь?!
      - С удовольствием, - сразу ответил Джек. Встал. Подсел к сто- лу.
      - Ты, наверное, хороший человек, - засмеялся Владимир, - все хорошие люди, которых я знал, пили!
      Пока хозяин нёс водку, лук, соль, сметану, сок и чёрный хлеб, Джек осмотрел комнату. Большой диван с неубранной постелью, телевизор на полу, табуретки, красивая посуда на столе. Прямо у своих ног Джек обнаружил фотографию в запыленной рамке. Владимир стоял в обнимку с красивой женщиной. Её волосы раз- вевались на ветру. Женщина смотрела на Владимира большими любящими глазами.
      - Будем!
      - Хороший человек не может не пить, - снова сказал Владимир. - Лучка возьми.
      - Спасибо. Я при исполнении.
      - Понимаю. Ну, давай, - он вновь поднял рюмку.
      Раздался стук в дверь.
      - Опять Электрическая компания? - пошутил, вставая, Влади- мир, - у меня на всех не хватит. - Эти две рюмки за какую-то там минуту сблизили их.
      Он вернулся, вертя в руках рекламный лист.
      195
      - Замучили... Рекламы. Электрические щиты на улицах. Всё светится, все бегут. Ей-богу. Скоро по две пары часов носить будут - чтобы не опоздать. - Он покачал головой, потянулся к бутылке. - Русские забыли русский. Иностранцы, дери вас по-хорошему! - он саркастически хмыкнул. Разлил. - Скоро на род- ном матернуться не смогут, как следует... Зашёл я тут недавно к приятелю. Его не оказалось, сын, лет двадцать, открыл. Выпить, говорю, не найдётся, пока отец не пришёл. Он мне: не держим. Держим, говорю, отца твоего давно знаю, вместе на морозе за книжками стояли. Поскреби, говорю, по сусекам, авось и найдётся. А он, поганец, мне: что, говорит, Вы, дядя Володя, сказали - поскреби по су... как? Это, спрашивает, что по-русски означает?.. Представляешь?! Они сюда лет десять назад приехали. Выходит, ему, аккурат, десять годков и было. Чего ж с него взять? (Выпи- ли.) Кончилось, Дима, кончилось! (Он изящно разрядился ма- том). Тут по России показывали передачу: малобюджетные спек- такли делать будут. - Рассмеялся. - Отец Гонерильи, Реганы и Корделии в динамовских трусиках с белой полосочкой выходить на сцену будет, - он рассмеялся ещё сильнее. "Видимо, он не трезвеет вообще... Где же столько денег взять?" весело мель- кнуло у Джека. - Кончилось! Была одна страна, где... - Владимир махнул рукой, опять потянулся к бутылке, - и вот тебе! - он сог- нул руку в локте, - примите в полусыром состоянии! Ну, давай, будем!
      Конечно, будем.
      - Ах-х, налей-ка ещё.
      - Кругом - одна большая лживая проституция... даже с виду святые люди! не унимался Владимир. - Даём этой жизни, - на- лево и направо. Забыли, что театр с вешалки начинается.
      Можно было догадаться, о чём он говорит.
      - Проституция, - вновь сказал он и замолчал.
      Джек почувствовал, что в таком темпе он через час уже никуда не уедет.
      Часы показывали без четверти.
      - Слушай, Владимир. Ты не обессудь, мне валить пора, хотя сидел бы и сидел, - Джек улыбнулся. - А насчёт этих электроли- ний: не хочешь - не подписывай, но, как родному: только время с
      196
      ними потеряешь. Да в общем, как знаешь. Мне просто бежать пора. - Он взглянул на часы.
      - Да, да, - тихо сказал Владимир как будто себе, - часы всегда что-то показывают - в этом их беда. Спасибо тебе, Дима, за ком- панию. Уважил старика. Где там надо подписать? - И вдруг нео- жиданно повеселев.
      - Знаешь, я как-то в детский сад за своим зашёл. Воспитатель- ница меня встречает и говорит: "Ваш Игнат обхезался в положе- нии лёжа", - вдруг зашёлся в смехе и так же неожиданно замол- чал. "Кто я такой, чтобы расспрашивать его?" - подумал слегка опьяневший Джек.
      Одна большая проституция, обхезался в положении лёжа, театр с вешалки.
      - На посошок-то не откажешь? - с укором во взгляде спросил Владимир.
      - Конечно.
      В бардачке машины всегда были конфеты для приятного запаха изо рта.
      "Вспоминаю, как встретил Владу. Через месяц разлуки.
      Она позвонила сама; я, помню, только выздоровел после лёгкой простуды. О быстро прошедшей болезни напоминали лишь об- ветренные губы.
      Раздался звонок, и я услышал её голос.
      Боже, я услышал её голос (с трудом удерживал летящее через все невидимые просторы охватившее меня волнение).
      Она сказала, что истосковалась по нашему общению, что хоте- ла бы остаться друзьями. Хочет со мной поболтать. Ей скучно.
      Я пропускал мимо ушей всю эту ерунду. Какие, к чёрту, друзья, думал я. После всего, что было между нами?! (к дьяволу все эти интеллигентные штучки). Матери святые, я люблю её! Сумас- шедше! Пылко! Я... я люблю её. Неистово! Неземно! Никто... ни- когда не будет так любить тебя, женщина моя, тепло моё, моё спокойствие земное, люблю, люблю тебя...
      Спросила, как живу. (Ужасно я живу.) Слышал грусть в её сло
      вах, дыхании. Клянусь, я уже чувствовал её запах, её объятия...
      197
      этих нежных, женственных горячих рук на моём теле. Вернуть любовь в мою кровать. Любовь! Вернуть нежность утру. Вернуть бессмысленным словам веселье.
      Я говорил и говорил. Хочу тебя видеть. Сейчас. Сейчас, сейчас, сейчас! Между нами лежало два часа пути - я преодолею их быс- трее.
      И ворвался к ней. Она открыла дверь и увидела огромный букет роз (спасибо, господи, за этот миг). Её запах, волосы, глаза, бес- конечные поцелуи. Какая-то борьба наших душ, пальцев рук и ног, животов, дыханий, нашего неодинакового понимания сча- стья, может быть, борьба груди, губ. Её слова в моих ушах. По- том поздний ужин в маленьком ресторанчике. Незабываемая ночь. Через два дня она переезжает ко мне.
      А утром я ехал на службу. Счастливый и несчастный. Понима- ющий и пытающийся закрыть глаза. Верящий и не верящий в чу- до. Благодарящий и хулящий Бога. С преклонённым коленом и неистово кроящий матом всё святое.
      Но помню хорошо: после её звонка, прежде чем положить труб- ку, несмотря на обветренные губы, я поцеловал телефон".
      Джек припарковал машину на стоянке для гостей, метров за сто до тюрьмы. (Гостей тюрьмы. Хм.) "И вечный бой", - подумалось ему. От двухсот граммов водки приятно грело внутри.
      По дороге к тюремным воротам повстречал женщину. Запла- канные глаза. Шла, вся скорчившись. Чудилось, вот-вот упадёт. Но она шла; метров за триста находилась трамвайная остановка. Затем мимо него прошли два здоровых молодца. Каждый строго смотрит перед собой. Казалось, ничто не может остановить движения их плеч. И ещё казалось, не остаётся воздуха за ними, как два бульдозера, шли эти громилы. Джек представил того - треть- его, - которого они навещали. Такого же огромного, с мощной мышцей, которая через голову соединяет плечи... Мускулистое плечо, мускулистое предплечье, мускулистая отрыжка. Да бес с ними.
      В воротах он представил свои документы, его попросили подо
      198
      ждать. Прекрасный пейзаж. Минут через десять впустили во внутренний двор. К нему приблизился солдат.
      - Рядовой (такой-то). Буду Вас сопровождать.
      - Ранинг Джек, Электрическая Компания. Буду давать вам электричество, улыбнувшись, в тон ему ответил Джек, - где у вас тут колесо крутить надо?
      Солдат не изменился в лице.
      - Ну, веди к начальнику, что ли, - бросил Джек.
      Алкоголь бесследно растворялся в желудке, оставляя место лишь унынию. Он шёл за служивым. Серые склады проносились, вышки с пулемётами, засмоленная кухня, вонючая мастерская. Полуразобранный мотор на земле. Разлитое машинное масло. Ко- лючая проволока. Отовсюду веет животными отходами. "Сейчас бы ещё сто грамм да рёбрышек жирных, - подумал он. - Сучья жизнь".
      Солдат постучал в кабинет, затем раскрыл её перед Джеком. Пропустил по приказу в палаты по приказу.
      Навстречу вышел оплывший мужчина, большого роста и с ог- ромными мешками под глазами.
      Директор Авгиевых конюшен. "Поддаёт наверняка".
      Хряк.
      - Я представитель Государственной Комп...
      -Знаю, знаю, - перебил его громила, - мне звонили.
      Ему звонили. Это повод перебивать. Хряк.
      - Я начальник тюрьмы, подполковник (такой-то). Садитесь.
      - Благодарю Вас, господин майор.
      - Подполковник, - поправил. Брови поднял.
      - Простите.
      Мистер Бидл, Ридл, Тидл, Фидл.
      После того, как некоторые формальности были улажены, на- чальник сказал:
      - Вас отведут в комнату для свиданий. У нас ремонт: придётся пройти через северное крыло. Прошу Вас, ни с кем не разговари- вайте и никому не отвечайте. Свидание - десять минут. Строго, но ничего не поделаешь. Тюрьма. Если сами подсядете случайно, поймёте: вынужденные меры.
      - Я пока не собирался как-то, господин сержант.
      199
      - Подполковник, - совершенно не мигая, вновь поправил его начальник. - И потом, - этот исполин слегка качнулся к нему. -Любой может подсесть. Уж поверьте моему опыту, - оскалился, - здесь такое встретишь. - И тычя в себя пальцем, нашёл умест- ным добавить. - Дока!
      Надо повысить его в звании.
      - Вам виднее, господин полковник.
      - Вы хотите комнату свиданий с разделительной решёткой или...
      - С решёткой, - перебил его Джек. Вояка радостно закивал. "Ну его к лешему". Резко поднялся.
      - Прощайте, господин начальник государственной тюрьмы.
      - До свидания, - искренне улыбнулся тот.
      "Добрый малый, - подумал Джек, выходя из кабинета. - Сви- нопас!"
      И снова потянулись решётки, остановки, отпирания засовов, два метра вперёд, остановки, запирания засовов, ожидания в пе- реходах, лязганье замков.
      Когда остановились в очередной раз - напротив камеры номер 15 Б - между ним и заключённым была только решётка, - Джек заглянул внутрь. Ужасный вид. Клоака. Общий толчок в углу. Биде с подогревом отсутствует напрочь.
      К решётке с обратной стороны приблизился смуглый паренёк со всеми приметами дебила на лице, губы не смыкались, навер- ное, с рождения. Он положил руки на решётку. До него было метра два, но Джеку стало не по себе. Ни о чём не думал в этот момент, хотелось уйти. Чуть погодя заключённый примерно по кисть вытащил правую руку за решётку. Джек стоял и тупо гля- дел на это зрелище. Приятного в ситуации было мало. "Где же этот нед--й солдат?" подумал он. Паренёк продолжал смотреть на него в упор; Джек почувствовал полное своё бессилие. Здесь, в этом другом мире, таком далёком от мира маленького кафе на берегу, от того счастливого папашки с детьми, от Стемого, Вик- тора, Владимира Боголаева, Вики, лежащего перед своим телеви- зором Макса, от джазовой студии. "Уволюсь к чертям, - про- неслось в голове. - На завод пойду инженером. Имел я вас всех, сеятели духовной инфлюэнцы! Уйду". Он по-прежнему не мог
      200
      оторвать взгляда от смуглого паренька, который вдруг тихо про- говорил стишок, что-то вроде детской:
      Спит красавица в гробу.
      Я подкрался и е-у.
      Нравится, не нравится
      Спи, моя красавица.
      И он тихо, судорожно засмеялся. В этот момент дубинка заг- ремела по решётке; подошёл солдат. Ну наконец-то. Кесарю - богово.
      Заключённый отскочил, злобно глядя на обоих.
      Джека ввели в комнату. Закрыли за ним дверь. Джек быстро обернулся солдат зашёл вместе с ним. Выпустил воздух; одно- му было бы совсем мерзко. Даже через разделительную решётку.
      Четвёртая стена - решёточная - была общей со смежной комна- той. В неё ввели клиента Государственной Электрической Ком- пании. Лениво плюхнулся на стул перед Джеком.
      - Господин Ранинг, - представился, - Электрическая Компания.
      - Насрать, - окрысился. - Что надо?
      Джеку совсем не хотелось шутить. Единственным желанием было поскорее выбраться из этого злого мира, где всё решает дубинка солдата без фамилии или нож заключённого и напрочь отсутствует время. На Джека смотрело лицо зверя, урода. Неваж- ны уже причины, приведшие этого красавца за решётку, следствие... вот оно - следствие. И ни одна проанализированная и разобранная по косточкам причина, почти наверняка, ничего поправить не сможет. Он отсидит и отправится воспитывать своих детей. Боже ты мой, какое чудо! А сколько там ещё таких же, не получивших до сих пор своего порядкового номера. Припомнилось миллеровское "дайте мне пулемёт, и я сделаю улицу чистой". Хорошая мысль; плевать, где он нашёл её. С кишечника своего переписал, какая разница?!
      - Дело в том, что через участок земли, принадлежащий Вам...
      Джек объяснил в двух словах суть дела.
      - Ты русский? - неожиданно прервал его заключённый.
      - А что, акцент?
      201
      - Да.
      - Я - русский.
      - Не люблю русских, - сказал зэк.
      - Мы сами себя не любим, - ответил Джек.
      - Не понял?..
      Даже такого дегеря можно зацепить. Он его почему-то уже не боялся. Ко всему можно привыкнуть. Хотя, конечно, лучше его зацепить по морде. С разворота. Костяшками пальцев по перено- сице, по почкам, по коленной чашечке. Без красивых слов. По слабым местам. С каждым надо говорить на его языке, учил в детстве отец. Главное, не дать ему подняться. Бить и бить. На- верное, я бы с ним справился.
      Джек без удовольствия смотрел на него. Страх исчез совсем.
      Солдат не слушал, о чём они говорят. Железные решётки. Ка- менные стены. Конвоир; нет, пусть всё-таки стоит. Закон. Про- сить разрешение у человека, который увидит свой дом через сто лет. Цивилизация. Когда будет удачный её виток?
      Грубить при исполнении нельзя; найти новое место работы - время. Сейчас бы ещё сто грамм...
      - Что значит, вы себя не любите? - оголив прогнившие зубы, переспросил озадаченный зэк.
      Прекраснейший оскал.
      Всё. Разрешение он всё равно не даст. Линейники, прокладчи- ки, или как там их ещё, подождут. Пятьдесят процентов успеха за день. В жизни бы так. Грубить нельзя.
      - После дождичка в четверг, - сказал Джек.
      - Что? - тот свёл брови.
      - Завтрак на обочине, - глядя ему в глаза, проговорил Джек.
      Зэк подался вперёд. Пытался понять.
      - Я не врубился.
      - По ком звонит колокол, - продолжая смотреть на него в упор, сказал Джек. И конвоиру. - Спасибо. Свидание окончено.
      Солдат нажал на кнопку в стене. В камере заключённого откры- лась дверь. Раздался голос: на выход!
      Зэк ещё некоторое время смотрел на Джека. "На выход!" - пов- торилось вновь. Встал, заложил руки за спину, не оглядываясь, вышел.
      202
      Надеюсь, здесь не записывают на плёнку всё подряд. Разорвись вы все, вместе с вашим обалдевшим от собственной тюрьмы на- чальником. Уйду на завод инженером.
      Домой ехать не хотелось. Слишком много событий для одного дня. Поеду в офис; все уже, наверняка, смотались - сегодня короткий рабочий день. Налью себе стаканчик чаю. Вид из окна красивый. Пошарил в карманах: где-то уронил футляр от очков. Красивый был; Вика подарила. Да. Налью себе стаканчик чаю. Надо позвонить Вике, навру, что много работы - приду поздно. Пусть ночует у себя. Интересно, что сегодня по спортивному каналу. Куда же я дел футляр?
      В холле фирмы одиноко маячила фигура Боба. Джек прямиком направился к нему.
      - Добрый вечер, Боб.
      - Привет.
      - Вот так вот здорово, а? - Джек обвёл руками громадный пустой холл, когда никого нет.