Глава XXVIII

Испанский корвет

В то время когда граф Медина нежданно-негаданно завладел дочерью Черного корсара, Морган со своими верными корсарами отправился на поиски испанцев, приставших к берегам Венесуэлы. Он еще не составил план нападения на корабль, необходимый ему для возвращения на Тортугу, но был совершенно уверен, что еще до захода солнца так или иначе им завладеет.

Пьер Пикардец, вставший во главе отряда, определил примерное место стоянки судна. Через три часа корсары быстрыми бросками добрались до моря и вышли к довольно глубокой бухте, где бросил якорь корабль, чтобы пополнить запас воды или устранить поломку.

Корсары притаились в густой роще, и лишь двое предводителей подползли к берегу, опасаясь, что испанцы заметят большую массу людей и поднимут тревогу.

Корабль, остановившийся в бухте, оказался прекрасным, хорошо вооруженным корветом.

— Что скажешь, Морган? — спросил Пьер Пикардец, залегая рядом с флибустьером.

— Чем крупней корабль, тем лучше он вооружен и тем больше на нем матросов, — ответил Морган. — И все же с наступлением сумерек я надеюсь застать их врасплох. Нам позарез нужно судно, чтобы вернуться на Тортугу. На индейских скорлупках нам ни за что не переплыть залив, тем более в бурю, да еще с сеньорой Иоландой на борту.

— Что верно, то верно Ага!.. Кажется, нам везет.

— Что ты там разглядел, Пьер?

— Видишь, спускают на воду шлюпки.

— Ну и что?

— Значит, высадятся на берег.

— Пьер, — сказал, привставая, Морган, — мы можем заманить их в ловушку.

— Как?

— Предоставь это дело мне Не будем терять время и вернемся к нашим. Обещаю, еще до вечера мы овладеем корветом. Надо устроить засаду.

— Что ты задумал?

— Скоро увидишь.

Испанские моряки спустили на воду две шлюпки и одну лодку, в которые уселось человек тридцать, вооруженных аркебузами и секирами. Оба флибустьера, наблюдавшие за ними из кустов, дождались, когда шлюпки направились к берегу, затем поднялись и поспешно вернулись обратно.

— Готовьте оружие, — сказал флибустьерам Морган. — Надо заманить в ловушку моряков, которые высадятся сейчас на берег.

Обратившись затем к Пьеру, он шепнул ему что-то на ухо.

— Исполню все в точности, — заверил помощник, выслушав внимательно командира — Ты ведь горазд на выдумки. Но мне поверят?

— Ты прекрасно говоришь по-испански. Вряд ли кто усомнится.

— Где вы будете меня ждать?

— Здесь, в роще. Важно, чтобы испанцы не почуяли неладное и не рванули на корабль.

— Не пульните только в меня.

— Как только откроем огонь, бросайся на землю.

Пьер Пикардец сбросил с себя куртку и брюки, снял сапоги и положил на землю палаш. Оставшись в одном исподнем, он разорвал его до дыр, взял с земли большой сук и направился к берегу.

— Если убьют, не забудьте за меня отомстить.

— Мы не дадим тебя в обиду, — ответил Морган.

Флибустьеры рассыпались в кустах и пригнулись к земле. Продираясь сквозь густой подлесок, Пьер Пикардец решительно двинулся к берегу, стараясь выйти туда, куда, по его расчетам, высадились испанцы. Он шел уже минут десять, как вдруг до него донесся стук топоров. Казалось, рядом валят деревья. Пьер поднял глаза и увидел, что вокруг росли карибские пальмы.

— Орехов захотелось, — решил он. — Припасы, видать, на исходе или на борту болеют цингой. Ну, была не была. Главное — не наговорить глупостей.

Опираясь на палку и делая вид, что изнемог от усталости, Пьер двинулся на стук топора. Он уже почти выбрался из зарослей, как вдруг послышался чей-то голос:

— Смотри-ка!.. Дикарь!..

Четверо моряков стояли вокруг пальмы со съедобными плодами, собираясь подрубить ее под корень. При виде Пьера они побросали секиры и поспешно схватились за аркебузы.

— Не стреляйте, ребята, — сказал флибустьер по-испански. — Я не дикарь.

— И впрямь белый, — удивился один из четверых, опуская аркебузу. — Откуда вы тут?

— Наш корабль потерпел крушение, — ответил Пьер, двигаясь им навстречу. — Я ваш несчастный земляк.

Совершенно успокоившись, моряки окружили Пикардца и стали с жалостью и любопытством его разглядывать.

— Бедняга, — сказал самый старший из четверых. — Давно вы бродите в лесу?

— Три недели, — ответил Пьер.

— А от корабля что-нибудь осталось?

— Нет, разбился вдребезги.

— Как он назывался?

— "Пинта".

— А еще кто-нибудь спасся?

— Очень мало.

— Значит, вы не один.

— Нас всего семеро.

— А где остальные?

— В хижине, которую мы построили недалеко отсюда. Мои друзья умирают от голода и не могут передвигаться.

— Но ведь здесь полно плодов, — заметил один из испанцев.

— У нас нет секир.

— Мы не дадим вам умереть, — вступил в разговор первый. — Погодите, я предупрежу офицера, а вы, друзья, дайте пока галет и глоток спирта несчастному.

Пьер Пикардец, прекрасно сыгравший роль, отведенную ему Морганом, не успел еще дожевать сухари и отхлебнуть из фляги, как перед ним снова возник испанец в сопровождении лейтенанта, приведшего с собой еще три десятка моряков.

— Где ваши товарищи? — спросил лейтенант флибустьера, который тут же вскочил на ноги. — Педро сказал мне, что вы не один.

— Верно, сеньор, — подтвердил Пьер Пикардец. — Мои товарищи здесь рядом.

— Вам не попадались индейцы в лесу?

— Мы никого не видели, сеньор.

— Как назывался ваш корабль?

— "Пинта".

— К кому он приписан?

— К морскому департаменту Урабы.

— В Дарьене?

— Так точно, сеньор.

— Капитан жив?

— Нет, погиб при крушении.

— Отведите меня к своим. Корабль у нас большой, и мы можем взять человек восемь-десять.

— Спасибо, сеньор, — ответил, пряча усмешку, Пикардец. — Вы очень добры. Если не трудно, следуйте за мной.

— Пошли, — сказал офицер, обращаясь к своим людям.

Построившись по двое, моряки двинулись за флибустьером, которого сопровождал лейтенант. Осторожно двигаясь вперед, они прошли уже порядочную часть пути, как вдруг Пьер Пикардец нарочно споткнулся и грохнулся наземь.

— Пли! — почти тут же раздалась команда Моргана.

Грянул залп, уложивший с десяток испанцев, и из кустов выскочили флибустьеры с абордажными саблями.

— Сдавайтесь!.. — закричали они.

Изумление оставшихся в живых было настолько неописуемо, что никто не подумал даже оказать сопротивление. К тому же противник настолько превосходил в силе, что пропало всякое желание вступать в бой. Один лишь лейтенант выхватил шпагу и двинулся к Моргану, шедшему впереди всех.

— Кто вы такие, — крикнул он, — чтобы убивать белых братьев?

— Ваши враги, но посильнее индейцев, — отвечал Морган, тоже кладя руку на эфес. — Хотите знать, кто мы такие? Флибустьеры с Тортуги. Бросайте оружие и сдавайтесь.

При этих словах изумление отразилось на лице лейтенанта.

— Флибустьеры с Тортуги!.. — воскликнул он.

— Сдаетесь вы или нет? Мы не можем терять время.

Офицер заколебался, но видя, что его люди бросают аркебузы, и не решаясь вступить в бой со столь сильным и страшным противником, сломал шпагу и бросил обломки в кусты.

— Уступаю силе, — буркнул он со злостью. — Можете расстрелять нас, если хотите.

— Я привык уважать чужую доблесть, — ответил Морган. — Я сохраню вам жизнь, даю слово.

Обратившись затем к своим людям, державшим под прицелом испанцев, он приказал:

— Свяжите этих сеньоров.

Пока флибустьеры выполняли его приказ, он отыскал Пьера Пикардца, залегшего в густой траве.

— Спасибо, Пьер, — сказал он. — Ты подарил мне корабль.

— Мы еще его не взяли, — ответил Пикардец.

— Не сомневаюсь в счастливом исходе, — ответил Морган. — До заката два часа, и ночь будет безлунной. Постараемся застичь оставшихся врасплох.

— А они не переполошатся, обнаружив исчезновение своих товарищей?

Вместо ответа Морган подозвал семь-восемь корсаров и сказал, обращаясь к Пьеру:

— Веди нас к шлюпкам.

— До них не более километра.

— Тогда быстро в путь.

Маленький отряд немедленно двинулся вперед, а оставшиеся флибустьеры принялись привязывать пленников к деревьям.

Спустя десять минут Морган и Пьер прибыли со своими людьми на берег. Когда все рассыпались по кустам, капитан приказал выстрелить в воздух.

Через миг с корвета раздался оглушительный залп из всех пушек.

— Хотят припугнуть туземцев, — сказал Морган. — Думают, что их люди наткнулись на карибов. Бегите в лес и не прекращайте стрельбу. Уходите как можно дальше, а мы с Пьером понаблюдаем за кораблем.

Корсары стали палить изо всех сил и бросились в лес, прикидываясь, будто преследуют дикарей.

— Видишь, никто не собирается идти на помощь, — заметил немного погодя Морган. — Если капитан услышит, что стрельба затихает, вряд ли он усомнится, что его люди одержали победу.

— Ты дьявол, а не человек, — сказал Пьер Пикардец.

— Я стараюсь поймать их на удочку, и вот увидишь, они клюнут.

На корабле не проявляли никакого беспокойства. К тому же у оставшихся на борту не было на чем передвигаться, если не считать подвешенной к лебедке лодчонки, едва ли способной вместить более трех-четырех человек.

К заходу солнца на верхней палубе снова прогремели пушки, призывая моряков вернуться обратно, затем на корме зажгли два больших фонаря.

— Пора действовать, — сказал Морган. — Сходи за нашими и быстро веди их сюда.

— А сторожить пленных?

— Оставь человек четырех, — ответил Морган. — Торопись, Пьер, мне не терпится овладеть кораблем.

Пикардец бросился выполнять приказание. Через четверть часа корсары собрались на берегу, готовые к погрузке.

— Пьер, — попросил Морган, — ты лучше всех говоришь по-испански: крикни что-нибудь оставшимся на борту.

— Эй, ребята! — крикнул Пикардец что есть мочи.

— Это вы? — немедленно откликнулись с корабля.

— Да.

— Все живы?

— Все.

— По шлюпкам и на корабль. А что с дикарями?

— Разбежались.

— Добро, возвращайтесь на борт.

— По шлюпкам и молчок, — приказал Морган. — Аркебузы заряжены?

— Да, капитан, — ответили корсары.

— Как только окажемся на палубе, действуйте решительно и беспощадно.

Пятьдесят шесть человек без звука погрузились на шлюпки. Морган сел в самую большую с восемнадцатью корсарами, Пьер — в лодку, остальные набились в шлюпку поменьше.

Отделившись от берега, все три барки быстро направились к корвету, собираясь пристать к нему с обеих сторон. Шлюпка с Морганом первой подошла к кораблю. Флибустьер с оружием в руках быстро вскарабкался по трапу, спущенному с левого борта, за ним — остальные восемнадцать человек.

Увидав, что на палубе к нему движутся испанские моряки, Морган дважды разрядил в них пистолет, тут же последовали выстрелы из аркебуз и крики:

— Сдавайтесь флибустьерам или вам конец!

При виде гибнущих товарищей перепуганные вахтенные бросились на бак и поспешили укрыться в трюме.

— Займите кают-компанию и не давайте никому выйти!.. — крикнул Морган.

Остальные две барки зашли тем временем с правого борта, и флибустьеры с дикими криками ворвались на палубу. Пьер Пикардец велел немедленно занять полубак и выставить перед орудиями сильную охрану. С батарейной палубы доносились топот ног и крики: «Измена! Измена!».

Морган приказал зажечь побольше фонарей и открыть люк, ведущий вниз.

Испанцы, в том числе офицеры, покинули кубрик и кают-компанию и забаррикадировались на батарейной палубе, собираясь, похоже, оказать сопротивление.

— Сдавайтесь! — крикнул Морган, наклоняясь к люку. — Корабль в наших руках.

В ответ просвистели две-три пули, пущенные наугад.

— Обещаю вам жизнь, — повторил Морган.

— Огонь по проклятым псам!.. — скомандовал голос, принадлежавший, скорей всего, капитану.

Морган едва успел отпрянуть от залпа, озарившего нижнюю палубу. Испанцы явно не собирались сдаваться и вместо этого открыли огонь.

— Все равно выкурим, — сказал Морган. — Пьер...

— Я здесь, — ответил, подбегая, флибустьер.

— Посмотри, нет ли в кубрике или кают-компании ящика с гранатами.

— Хочешь разбомбить испанцев?

— Мне что-то не улыбается плыть с людьми, способными выкинуть скверную шутку.

Не прошло и пяти минут, как Пьер вернулся с восьмью матросами, осторожно тащившими пару тяжеленных ящиков.

— Бомб хватит на весь корабль, — объявил Пикардец, приказав установить ящики перед Морганом.

Пока корсары с большой осторожностью вскрывали ящики, испанцы не переставали палить по люку, сокрушая снасти на грот-мачте и заваливая палубу обрывками парусов. Но они понапрасну тратили порох — корсары и не думали подставлять себя под пули, летевшие градом.

На призыв сдаться испанские моряки, не знавшие о грозившей им опасности, отвечали шквальным огнем и проклятиями, обещая скорей взорвать пороховой склад, чем сложить оружие. Понимая, однако, что они никуда не денутся, Морган не проявлял особого беспокойства. Взяв из ящика гранату, он спокойно поджег фитиль и метнул ее вниз. За взрывом последовали ужасные вопли и топот бегущих ног.

Не ожидавшие подвоха испанцы забились в узкие проходы, чтобы укрыться от осколков и продолжать оборону. Разозленные неожиданным сопротивлением флибустьеры принялись закидывать испанцев бомбами, чтобы выкурить их с батарейной палубы. Вниз полетело уже гранат двадцать, когда при вспышке выстрелов все увидели, как из люка показался какой-то человек.

— Довольно!.. — крикнул он. — Мы сдаемся, если вы сохраните нам жизнь.

— Ладно!.. — ответил Морган. — Поднимайтесь по двое через кубрик.

— Клянитесь, что нас не убьют.

— Морган не повторяет одно и то же.

Крик изумления донесся снизу:

— Морган!.. Знаменитый корсар!..

— Вы действительно Морган, покоритель Портобелло? — спросил тот самый человек, который недавно приказывал открыть огонь.

— Да, я Морган, флибустьер, — ответил корсар.

— Тогда я сдаюсь.

— Выходите из кубрика по двое или мы забросаем вас бомбами.

На батарейной палубе стали перешептываться, затем послышались поспешные шаги и глухой шум бросаемого оружия.

Морган подозвал человек двадцать с аркебузами и велел им окружить выход из кубрика. Через несколько минут появился капитан с протянутой шпагой в руке.

— Где сеньор Морган? — спросил он.

— Я здесь, — ответил флибустьер, наставляя в испанца пистолет.

— Вот моя шпага. Я командир корвета.

— Оставьте себе оружие, — сказал флибустьер. — Вы храбрый человек.

— Спасибо, сеньор, — ответил испанец, вставляя шпагу в ножны. Скажите только, как вы поступите с нами.

— Высадим всех на сушу, не причинив никакого вреда. С меня довольно вашего корабля: он принадлежит мне по праву завоевателя.

— Это, безусловно, так, сеньор, раз нам не удалось его отстоять. Но не надейтесь взять меня живым.

В тот же миг отважный капитан приставил пистолет к виску, нажал курок и с простреленной головой рухнул к ногам Моргана.

— Вот человек, который мог постоять за себя в бою, — сказал флибустьер, на которого смерть капитана произвела глубокое впечатление. — Отдадим честь несломленной доблести.