Глава 16

ТУГИ

Услышав этот крик, который доносился со стороны протоки, Тигр Малайзии с молниеносной быстротой кинулся туда, за ним последовали Янес и Тремаль-Найк. Одна и та же мысль мелькнула у всех троих: что туги захватили одного из их людей и душат его.

Бросок неустрашимого пирата был так стремителен, что в несколько секунд он пересек рощицу, отделявшую его от берега протоки, и товарищи отстали от него.

Пятеро полуобнаженных людей с маленькими желтыми тюрбанами на голове, тащили у берега реки по траве что-то на веревке, но что именно, с первого взгляда Сандокан не мог разглядеть. Но, помня крик: «Помогите, душат!», он не сомневался, что это был человек, а не дичь, пойманная арканом. Не колеблясь ни минуты, он бросился вперед с угрожающим криком:

— Стойте, негодяи, или я пристрелю вас, как бешеных собак!

Пятеро индийцев, видя незнакомца, поспешно бросили веревку и выхватили из-за повязок, опоясывавших бедра, длинные кинжалы с искривленным лезвием.

Быстро, без единого слова, они образовали полукруг, как бы намереваясь взять в кольцо Сандокана, а один из них быстро размотал что-то вроде черного шнура, длиной с добрый метр, с шариком на конце и принялся раскручивать его в воздухе. Но Сандокан был не из тех, кто так просто даст себя задушить. На бегу он вскинул карабин и выстрелил, не целясь, в того, что со шнуром.

С пробитой грудью туг раскинул руки и упал лицом в землю без единого звука.

Остальные четверо готовы были броситься на Сандокана, но тут услышали за спиной грозное рычание, которое заставило их остановиться. Это была тигрица, которая мчалась на помощь другу своего хозяина, делая страшные многометровые прыжки.

— Взять их, Дарма! — закричал Тремаль-Найк.

При виде страшного зверя туги повернулись и бросились в реку, которая в этом месте так густо заросла водяными растениями, что они тут же исчезли из глаз Сандокана.

Дарма была готова броситься за ними, но тугов уже и след простыл. От страха у них словно выросли крылья.

— В другой раз, моя храбрая Дарма, — сказал Сандокан. -Случай еще представится. Эти негодяи уже на другом берегу.

Подбежали Янес и Тремаль-Найк.

— Где они? — в один голос спросили оба.

— Я их не вижу, — ответил Сандокан, который спустился к реке и тщетно всматривался в темные заросли тростника. — В этой тьме ничего не увидишь. Одного появления Дармы хватило, чтобы они разбежались, как зайцы.

— Это в самом деле были туги? — спросил Тремаль-Найк.

— Думаю, да; один из них пытался набросить мне на шею шелковый шнур.

— Но ты убил его?

— Он лежит там, среди травы.

— Пойдем посмотрим: мне важно знать, были это и в самом деле туги или просто какие-нибудь бандиты.

Они поднялись от берега и приблизились к трупу, который лежал в траве лицом вниз, раскинув руки и ноги в стороны.

Его перевернули и посмотрели на грудь.

— Змея с головой Кали! — воскликнул Тремаль-Найк. -Я так и думал!

— Отличный выстрел, Сандокан! — сказал Янес. — Твоя пуля прошла насквозь, пробив ему сердце.

— Он был всего в пяти шагах, — ответил Тигр Малайзии. Вдруг он хлопнул себя по лбу. — А человек, который кричал? Я видел, как эти негодяи тащили кого-то по траве.

Они оглянулись и в нескольких шагах под деревом увидели человека, одетого в белую фланель, который сидел, прислонившись к стволу и глядя на них расширенными от ужаса глазами.

Это был молодой европеец лет двадцати пяти, с темной густой шевелюрой и черными усиками, с красивыми и правильными чертами. Вокруг шеи у него обвился тонкий шнурок — один из тех арканов, которыми пользовались туги, нападая на свои жертвы.

— Не бойтесь, — сказал ему Сандокан. — Мы друзья, и готовы защитить вас от этих негодяев.

Незнакомец медленно встал и сделал несколько нетвердых шагов.

— Простите, господа, — сказал он по-английски, но с заметным акцентом, — что я сразу не поблагодарил вас. Я не знал, кто передо мной: спасители или враги.

— Кто вы? — спросил Сандокан.

— Лейтенант 5-го полка бенгальской кавалерии.

— Но вы, кажется, не англичанин.

— Вы правы, я француз по рождению, но на английской службе.

— Что же вы делаете здесь один в джунглях? — спросил Янес.

— Вы европеец! — воскликнул лейтенант живо.

— Да, сударь, португалец.

— Один? — сказал молодой человек, слегка поклонившись. — Нет, я не один, со мной были два человека. Во всяком случае еще несколько часов назад они были в моем лагере.

— Вы боитесь, что их задушили? — спросил Сандокан.

— Не знаю. Но едва ли эти негодяи, которые собирались убить меня, пощадили их.

— Ваши люди моланги?

— Нет, сипаи.

— А кто стрелял из ружья?

— Я, господин…

— Зовите меня просто капитан, если ничего не имеете против, господин…

— Реми де Люссак, — сказал молодой человек. — Я стрелял, когда эти пятеро набросились на меня. Я был в засаде, подстерегая антилопу, но подстерегли меня самого.

— И вы ни в кого не попали?

— К сожалению, хотя я неплохой охотник.

— Значит, вы явились сюда охотиться?

— Да, капитан, — ответил де Люссак. — У меня есть разрешение охотиться в джунглях сроком на две недели.

Вдруг он отскочил назад с криком:

— Стреляйте!

Дарма поднималась от берега и приближалась к своему хозяину.

— Это наш друг, не бойтесь ее, господин лейтенант, — сказал Тремаль-Найк. — Именно она разогнала душителей, которые едва не набросились на нашего капитана.

— Удивительное животное.

— Она слушается лучше иной собаки.

— Господин де Люссак, — сказал Сандокан. — Где находится ваш лагерь?

— В километре отсюда, на берегу реки.

— Не хотите ли, чтобы мы вас туда проводили? Ваша охота на сегодняшнюю ночь кончена.

— А вы тоже охотники?

— Считайте нас таковыми. Пойдем посмотрим, что с вашими людьми.

Француз нагнулся и отыскал в траве свой карабин.

Они с Тремаль-Найком пошли вперед, а Янес и Сандокан с Дармой чуть сзади — предосторожность не лишняя: у тугов, кроме арканов, могли быть и ружья.

Но туги, скорее всего, ушли, потому что Дарма не выказывала никакого беспокойства.

— Что ты думаешь об этом приключении? — спросил Сандокан у Янеса. — Что нам ждать от этого офицера, помощи или помехи? Если он осмелился в одиночку отправиться в джунгли, он, без сомнения, храбр, а храбрые люди не помешают в нашем деле. Что если предложить ему присоединиться к нам?

— Я бы не возражал, — ответил Янес. — Мы идем бороться с врагами, которых правительство Бенгалии и само было бы радо уничтожить.

— А он не помешает нашим планам?

— Какой ему смысл? Я думаю, что он и сам был бы рад присоединиться к нам. Он человек военный, и в качестве офицера мог бы обеспечить нам поддержку со стороны своего правительства.

— Введи его в курс дела, если он присоединится к нам. По зрелом размышлении я бы не отказался иметь представителя англо-индийских войск в наших рядах. Никогда не знаешь, что может случиться и в ком явится нужда. Но у меня возникло одно подозрение.

— Какое, Сандокан?

— Что эти туги не следили за французом, а шли за нами,

— Мне пришло на ум то же самое. К счастью, нас тут достаточно много, а в бухте Райматла мы найдем «Марианну».

— Сейчас она, наверное, уже там, — сказал Сандокан.

В это мгновение офицер вскрикнул.

— Что с вами, господин де Люссак? — спросил Янес, догоняя его.

— В моем лагере не горят огни. Значит, там случилась беда.

— Где ваш лагерь?

— Вон под тем огромным деревом, которое растет отдельно, близ берега реки.

— Плохой знак, если огни больше не горят, — пробормотал Сандокан, нахмурив лоб.

Он постоял минуту неподвижно, пристально глядя на дерево, потом решительно сказал:

— Пошли, и Дарму вперед!

Тигрица по знаку Тремаль-Найка пошла впереди, но, пройдя пятьдесят шагов, остановилась, глядя на бенгальца.

— Она что-то почуяла, — сказал Тремаль-Найк. — Будем начеку.

Они шли осторожно, держа наготове карабины, пока не увидели под деревом две маленькие лагерные палатки.

— Ранкар! — окликнул де Люссак. Но на призыв никто не ответил. Только какие-то быстрые тени с воем кинулись в траву, убегая со всех ног.

— Шакалы! — воскликнул Тремаль-Найк. — Господин де Люссак, ваши люди мертвы и, может быть, даже съедены.

— Да? — спросил потрясенный француз. — Туги убили их?

Вчетвером они быстро пошли вперед и скоро приблизились к палаткам.

Страшное зрелище представилось их взорам. Два трупа, растерзанные и уже частично объеденные шакалами, лежали друг подле друга возле потухшего костра. У одного уже не было головы, а у другого она была так окровавлена, что узнать его было невозможно.

— Бедняги! — воскликнул француз с рыданием. — О Господи, и я не могу отомстить за них!

— Успокойтесь, — сказал Сандокан, кладя ему руку на плечо. — У вас еще будет такая возможность. Мы сможем вам предоставить ее.

Француз быстро обернулся, не понимая, что он имеет в виду.

— Мы поговорим об этом позднее, — добавил Сандокан. — А пока похороним мертвых.

— Но… господин…

— Позднее, господин де Люссак, — сказал ему Янес. — Вам бы хотелось отомстить за смерть ваших людей?

— Вы еще спрашиваете?

— Мы дадим вам такую возможность. Вы хотите что-нибудь унести с собой?

— Туги опустошили палатки, — сказал Тремаль-Найк, который уже заглянул внутрь. — Сперва убийцы, потом воры: вот они, почитатели Кали.

Здесь же, под деревом, с помощью сабель и кинжалов они вчетвером вырыли могилу и опустили в нее убитых, чтобы уберечь их останки от зубов шакалов.

Закончив этот печальный обряд, Сандокан повернулся к лейтенанту, который выглядел очень подавленным.

— Господин де Люссак, — сказал он, — что вы собираетесь делать теперь? Вернуться в Калькутту или отомстить за своих людей? Знайте, что мы пришли сюда не для того, чтобы охотиться на тигров или носорогов, а чтобы совершить великую месть по отношению к тугам и вернуть то, что они у нас взяли. Туги — наши враги.

Француз молчал, с глубоким удивлением глядя на этих так внезапно и в такой трагический момент встретившихся ему людей.

— Решайтесь, — продолжал Сандокан. — Если вы предпочитаете покинуть джунгли, мы предоставим в ваше распоряжение одного из наших слонов, чтобы он отвез вас в Даймонд-Харбор или в Кхари.

— Но что собираетесь здесь делать вы сами, господа? -спросил француз.

— Я и мой друг, Янес де Гомейра, знатный португалец, покинули наш остров, чтобы совершить страшную миссию, которая освободит эту несчастную страну от гнусной секты и позволит вновь обрести семью нашему другу, одному из самых сильных и мужественных людей, которыми только может похвастать Бенгалия, близкому родственнику одного из самых храбрых английских офицеров, капитана Кориханта.

— Корихант! Истребитель тугов! — воскликнул француз.

— Да, господин де Люссак, — сказал Тремаль-Найк, шагнув вперед. — Я был женат на его дочери.

— Корихант! — повторил француз. — Это тот, кто несколько лет назад был убит в Сундарбане сектантами Кали?

— Вы знали его?

— Он был моим капитаном.

— Мы отомстим за него.

— Господа, я не знаю еще, кто вы, но с этого момента вы можете рассчитывать на меня. Я командирован в эти места на три месяца, и два из них, которые еще у меня остались, я посвящу вам. Располагайте мною.

— Благодарю вас, господин де Люссак, — сказал ему Янес. — А сейчас мы все отправляемся в наш лагерь. Там вы будете в полной безопасности.

— Я в вашем распоряжении, господин де Гомейра.

— Пошли, — сказал Сандокан, — наши люди могут начать беспокоиться от такого долгого отсутствия.

— Дарма, вперед! — приказал Тремаль-Найк.

Четверо людей плотной группой пустились вслед за тигрицей, снова держась опушки леса. Два часа спустя, они достигли лагеря.

Малайцы и погонщики сидели вокруг костра, куря и болтая.

— Ничего нового? — спросил Сандокан.

— Ничего, капитан, — ответил один из них.

— Вы не заметили ничего необычного? Никакие люди не шатались вокруг лагеря?

— Я и собаку бы заметил.

— Господин де Люссак, — сказал Сандокан, оборачиваясь к французу, который загляделся на двух огромных слонов, спавших, стоя неподалеку от костров, — если не возражаете, вы разделите палатку с господином де Гомейрой.

— Благодарю за гостеприимство, капитан.

— Уже поздно, пошли спать. До завтра, господин де Люссак.

Он сделал Янесу знак и вошел в свою палатку вместе с Тремаль-Найком, в то время как малайцы оживили костры, подбросив в них новых сучьев, и выставили часовых.

— Господин де Люссак, — с улыбкой сказал Янес, — моя палатка ждет вас. Если вас не одолевает сон, поговорим немного.

— Я предпочел бы объясниться, чем спать, — ответил лейтенант.

— Прошу вас, — сказал Янес, предлагая ему сигарету.

Они сидели перед палаткой, напротив одного из костров, которые освещали лагерь; Янес молча курил, но по его нахмуренному лбу было видно, что он перебирает старые воспоминания, не зная, с чего начать.

Неожиданно он отбросил сигарету.

— Эта история немного длинная, но, возможно, она покажется вам интересной, и лучше объяснит причину, по которой мы оказались здесь.

Несколько лет назад один индиец, который жил в этих джунглях, отважно охотясь на тигров и буйволов, повстречал девушку с белой кожей и каштановыми волосами.

Они виделись много дней, и в сердце индийца загорелась страсть к этой таинственной девушке, которая каждый вечер в час заката являлась ему. Этот цветок, затерянный в болотистых джунглях, был, к несчастью, Девой тугов, представительницей на земле этой чудовищной Кали. Она жила тогда в обширных подземельях Раймангала, где эти сектанты укрывались от правительства Бенгалии.

Она была дочерью капитана Кориханта, одного из самых доблестных офицеров англо-индийского войска, но главарь тугов приказал однажды похитить ее в Калькутте.

— Кориханта я хорошо знал, — сказал француз, с живейшим интересом слушавший этот рассказ. — Он был известен своей ненавистью к душителям.

— Индиец — это тот человек, которого вы видели в нашей компании и который должен был однажды стать зятем этого несчастного капитана, после того как пережил невероятные приключения, проникнув в подземелья тугов, чтобы похитить девушку, которую любил. Смелый план не удался, однако, и бедняга попал в руки душителей. Но жизнь ему сохранили. Ему обещали даже руку девушки, лишь бы он убил капитана Кориханта, заклятого врага тугов.

— Ах негодяи! — воскликнул француз. — Индиец не знал, что капитан — отец его невесты?

— Не знал, потому что капитана Кориханта тогда звали еще Макферсон.

— И он убил его?

— Нет, по счастливому стечению обстоятельств он вовремя узнал, что капитан был отцом Девы пагоды.

— И что случилось потом?

— В то время правительством Бенгалии была организована экспедиция против тугов, и командование было доверено капитану Кориханту, их непримиримому врагу. Он вторгся со своим отрядом в подземелья тугов, большая часть их была истреблена, но многим сектантам вместе с их главарем Суйод-ханом удалось бежать.

Они напали на сипаев в непроходимых джунглях, уничтожили их всех до единого, убили их капитана и вновь захватили индийца с его невестой.

— Я помню эту историю, которая очень взволновала Калькутту несколько лет назад, — сказал француз. — Продолжайте господин Янес де Гомейра.

— Девушка сошла с ума, а ее жених, признанный сообщником тугов, был приговорен к вечной ссылке на остров Норфолк.

— Что за историю вы мне рассказываете, господин Янес?

— Правдивую историю, господин де Люссак, — отвечал португалец. — Случилось так, что корабль, на котором узник направлялся в Австралию, пристал к Сараваку, где правил тогда Джеймс Брук.

— Истребитель пиратов?

— Да, господин де Люссак, наш непримиримый враг.

— Ваш враг? Но по какой причине?

— Но… — сказал, улыбаясь, Янес, — вопросы первенства и другие причины, но пока я не хочу объяснять их вам. Это вещи, которые касаются исключительно меня и моего друга Сандокана, бывшего правителя одного из княжеств Борнео и… Давайте пропустим то, что уводит в сторону и затрудняет мой рассказ.

— Я уважаю ваши тайны, господин Янес.

— Почти в то же время, — продолжал португалец, — корабль, шедший из Индии, потерпел крушение у побережья острова, который называется Момпрачем. На борту его были дочь капитана и верный слуга ее жениха.

Хотя девушка все еще была безумной, ему удалось убедить ее бежать, и он вместе с ней сел на корабль, чтобы ехать к своему хозяину. Но буря разбила их корабль о скалы Момпрачема, и слуга вместе с дочерью капитана попали в наши руки.

— Попали в ваши руки! — воскликнул француз, делая изумленный жест.

— То есть мы приютили их, — сказал Янес с улыбкой. — Нас заинтересовала эта драматическая история, и мы с Сандоканом решили освободить бедного индийца, жертву беспощадной ненависти тугов.

Дело было не из легких, так как он был пленником Джеймса Брука, в то время раджи Саравака, самого могущественного и грозного из султанов Борнео. Однако с нашими кораблями и нашими людьми нам удалось не только вырвать у него индийца, но навсегда изгнать его с Борнео, лишив этого трона.

— Вы! Но кто вы такие, чтобы вести войну с целыми княжествами, находящимися к тому же под защитой могущественной Англии?

— Два человека, у которых есть смелость, есть корабли, есть много отважных воинов, есть деньги и… кое-что еще, — ответил Янес. — Давайте продолжим, не прерываясь, иначе история этого индийца никогда не кончится.

— Да, да, продолжайте, господин Янес.

— Дочь капитана была вылечена благодаря моему другу Сандокану, и, спустя два месяца, жених с невестой уехали в Индию, где и сочетались браком. Но бедная дочь капитана Кориханта родилась под несчастливой звездой. Через два года она умерла, произведя на свет девочку Дарму. А еще через четыре года малышка, как и ее мать, исчезла, похищенная тугами. Дочь Девы пагоды заняла место своей матери.

Вы хотите знать, почему мы здесь? Мы приехали, чтобы вырвать у душителей дочь нашего друга и уничтожить эту подлую секту, которая позорит Индию и ежегодно уносит тысячи и тысячи человеческих жизней. Это наша миссия, господин де Люссак. Хотите соединить свою судьбу с нашей? Сегодня мы сражаемся за человечность.

— Кто же вы такие, что из далекой Малайзии явились сюда и бросили вызов могуществу тугов, которые противостоят всем усилиям правительства Бенгалии разгромить их?

— Кто мы? — повторил Янес, вставая. — Люди, которые когда-то заставили дрожать всех султанов Борнео, которые вырвали власть у Джеймса Брука, истребителя пиратов, и заставили побледнеть даже Английского Леопарда: мы — страшные пираты Момпрачема!

Глава 17

ТАИНСТВЕННЫЕ СИГНАЛЫ

Полчаса спустя, когда господин де Люссак уже спокойно уснул, Янес тихо вышел из палатки и вошел в палатку Сандокана, которая была все еще освещена.

Неустрашимый главарь пиратов еще не спал; он курил трубку в компании Тремаль-Найка, в то время как Сурама, прекрасная баядера, готовила им чай. Казалось, что он, привыкший к долгим морским бдениям, и не помышляет о сне. Бенгалец также, хоть было уже далеко за полночь, выглядел свежим и бодрым, как человек, прекрасно отдохнувший.

— Ну как, поговорили с французом? — спросил Сандокан, повернувшись к Янесу.

— Беседа была длинновата, — сказал португалец. — Пришлось ему многое объяснить, иначе он бы нас не понял.

— Он принял наше предложение?

— Да, он будет с нами.

— Он знает, кто мы?

— Я не собирался утаивать это. К тому же, мой дорогой Сандокан, наши последние дела так прогремели в Индии, что это было бы невозможно. После того поражения, которое мы нанесли Джеймсу Бруку, нас тут знают больше, чем ты думаешь.

— Значит, он согласился?

— А почему бы и нет? Мы же приехали сюда не для того, чтобы захватить Индию, — сказал Янес, смеясь. — А чтобы помочь освободить ее от этой страшной секты. Мы оказываем Англии, нашему старинному врагу, слишком ценную услугу, чтобы ее офицеры этим не заинтересовались. И кто знает, мой дорогой Сандокан, не станут ли однажды старые главари тигров Момпрачема раджами или магараджами?

— Я предпочту мой остров и моих тигрят, — ответил Сандокан. — Я буду там более могущественным и свободным, чем раджой в Индии, под пятой англичан. Но оставим это и займемся тугами. Когда ты вошел, мы как раз говорили об этом с Тремаль-Найком и Сурамой.

После того, что случилось этой ночью, мне кажется, что пришел момент оставить в покое тигров о четырех лапах и всерьез заняться теми, что на двух ногах. Туги или угадали, или по крайней мере подозревают наши намерения. Он, и за нами шпионят, в этом уже нет никаких сомнений. Они следили за нами, а не за этим офицером.

— Я тоже так думаю, — добавил Тремаль-Найк.

— Неужели кто-то нас предал? — спросил Янес.

— Но кто? — задумался Сандокан.

— У тугов везде есть шпионы, их организация совершенна, — пояснил Тремаль-Найк. — Ваш отъезд заметили и сообщили тем, кто живет в этих джунглях. Ведь правда, Сурама, у них везде свои люди, следящие за безопасностью Суйод-хана, который для них что-то вроде божества?

— Да, господин, — ответила девушка, — у них есть так называемая черная полиция, состоящая из людей необыкновенно хитрых и ловких.

— Знаете, что нам надо сделать? — спросил Сандокан.

— Говори, — сказал Янес.

— Двинуться ускоренным маршем на Раймангал, стараясь оторваться от шпионов, которые следят за нами, и установить связь с нашим судном. Постараемся напасть на тугов раньше, чем они смогут организовать оборону или бежать вместе с маленькой Дармой.

— Да! Да! — воскликнул Тремаль-Найк. — Они способны спрятать ее в другом месте, если заметят опасность.

— В четыре часа мы отправляемся, — сказал Сандокан. -Используем эти три часа, чтобы немного отдохнуть.

Янес проводил Сураму в ее палатку, а сам потом пошел в ту, где спал лейтенант.

«Как крепко спит господин де Люссак, — сказал он, смеясь, — вот что значит молодость».

И он растянулся на своей постели, закрыв глаза.

В четыре утра их разбудил рожок погонщика. Слоны были готовы, и шестеро малайцев были уже на ногах.

— Пора отправляться, — сказал Янес, войдя в палатку с двумя чашками чая.

— Вы выследили какого-нибудь тигра? — спросил де Люссак.

— Нет, но мы идем на тех, что водятся далеко, в Сундарбане. Те будут поопаснее.

— Туги?

— Пейте, господин де Люссак, и пошли садиться. В паланкине у нас будет время поболтать. Мы еще расскажем вам о наших планах.

Четверть часа спустя, два слона покинули место стоянки и пустились на юг, понукаемые погонщиками, которые получили приказ двигаться как можно быстрее, чтобы постараться опередить тугов.

Хотя индийцы, худые и ловкие, пользуются славой неутомимых бегунов, они не могут, конечно, соревноваться со слонами ни в скорости, ни в выносливости. Однако Сандокан и его товарищи зря надеялись опередить тугов, которые, вероятно, следовали за ними с самого их отъезда из Кхари. И, действительно, слоны не прошли еще и полумили, когда в зарослях высокого бамбука, которые покрывали эти болотистые земли, послышался резкий звук той длинной медной трубы, которую индийцы называют рамсинга.

Тремаль-Найк вздрогнул и побледнел.

— Труба тугов! — воскликнул он. — Шпионы сигналят о нашем отъезде.

— Кому? — спросил Сандокан совершенно спокойно.

— Другим шпионам, которые рассыпаны по всем джунглям. Слышишь?

С юга, издалека, послышался другой звук, который на таком расстоянии казался не сильнее детской дудочки.

— Эти мошенники передают вести трубами, — сказал Янес, нахмурив лоб. — Они известят всех, пока мы придем в Сундарбан. Положение сложное. Как вам кажется, господин де Люссак?

— Эти проклятые сектанты хитры, как змеи, — ответил офицер. — Чтобы победить, их нужно перехитрить.

— Каким образом? — спросил Сандокан.

— Скрыть от них наше истинное направление.

— То есть?

— Отклониться пока в сторону, а потом идти весь вечер и всю ночь.

— А выдержат ли слоны?

— Мы дадим им хорошо отдохнуть во второй половине дня.

— Ваша идея мне нравится, — сказал Сандокан. — Ночью нас увидят только звери на четырех ногах, а туги все же не тигры. Что ты об этом скажешь, Тремаль-Найк?

— Полностью согласен с тем, что предложил господин де Люссак, — ответил бенгалец.

— Совершенно необходимо, чтобы мы появились в Сундарбане неожиданно для тугов.

— Ладно, — сказал Сандокан, — будем идти до полудня, потом устроим привал, а вечером снова в путь. Луны нет -нас никто не увидит.

Он приказал погонщику повернуть на восток, а потом раскурил свою трубку и принялся попыхивать дымком без тени беспокойства на лице.