- Ясно.
      Я не сказал ему, что Кассама ликвидировали их же люди из синдиката. Такая весть могла бы вызвать новый сердечный приступ. Доктор Кларк, поглядывая на часы, ерзал на стуле.
      - Патель участвовал в торговле наркотиками, как Кассам и мистер Кирату, - добавил Урдин.
      - Ну а что случилось, когда вы отправились на встречу с европейцами за этим портфелем с деньгами?
      - Я доехал до Вестлендс и поставил машину возле церкви святого Марка. Меня предупредили, что ко мне подъедут и спросят, не нуждаюсь ли я в помощи. Я должен ответить, что вроде бы барахлит бензонасос. Тогда они выйдут из машины и скажут: "Мы вам поможем. Эта модель нам хорошо знакома".
      - Стало быть, таковы были пароль и отзыв?
      - Да! - Урдин несколько секунд помолчал, потом продолжил: - Все шло по плану, европеец, вылезший из машины, вручил мне портфель, и тут я вдруг решил сбежать, прихватив их денежки. Мне осточертел Патель, я давно разуверился в его посулах. Вот и надумал махнуть в Танзанию, где у меня родня, а уж оттуда добираться до Англии.
      - Полиция наблюдала за вами в момент передачи денег, хотя тогда мы еще не знали, что в портфеле. И лишь когда вы покатили по шоссе к Наманге, в сторону Танзании, ваши намерения прояснились.
      - Я подозревал, что это полицейский автомобиль висит у меня на хвосте, а вот мои домашние, за которыми я в последний момент заехал, склонны были думать, что это люди Пателя.
      - Мы еще раньше установили за вами наблюдение.
      - Увидев полисменов, я сразу сник, меня прошиб пот. В груди точно огнем полыхнуло, стало трудно дышать. Меня едва не стошнило, и я понял: что-то с сердцем.
      - Благодарите бога, что вы не выпустили руля и не угробили все свое семейство.
      - К счастью, сознания я не потерял, - улыбнулся Урдин. - Затормозил, вышел из машины и лег на землю. Я слышал, как поспешившие на помощь люди обсуждали, в какую больницу меня везти.
      - Ну вот что, ваше время вышло! - объявил доктор Кларк, вставая.
      - А не знаете, где может скрываться Патель?
      - Боюсь, что тут ничем не могу вам помочь.
      - Все равно, огромное спасибо, Урдин! - воскликнул я. - Вы мне оказали неоценимую услугу. Желаю вам выздороветь поскорее и ни о чем не беспокойтесь. Мы не станем возбуждать против вас дела.
      Кивнув доктору, я зашагал к двери. Нельзя сказать, что картина полностью прояснилась, но и те крохи, что я узнал, сгодятся.
      - Пожалуй, я смогу припомнить телефон европейцев, которых вы разыскиваете, - окликнул меня Урдин, и я остановился как вкопанный. Господи, да будет так! Все расследование зависело от этого телефонного номера. Я повернулся, напрягшись, как гончий пес.
      - Когда я поддался на уговоры Пателя, он им позвонил при мне.
      - И вы запомнили номер?
      - Одну секунду... Я точно его знал, но теперь, как назло, цифры ускользают от меня. Первые четыре: шесть - ноль - один - семь.
      С проворством фокусника я выхватил записную книжку.
      - Дальше три - четыре - восемь или же четыре - три - восемь.
      В записной книжке у меня теперь появилась такая запись: "Синдикат бханга", телефон 601-73-48? 601-74-38?
      - Вы уверены, что память вас не подводит?
      - Ни секунды не сомневаюсь! - Однако в голосе его я уловил едва заметные колебания. - Ведь я же бухгалтер, и на числа у меня особая память.
      Вновь поблагодарив его, я ушел, твердо зная, что дело идет к развязке. Детали головоломки вставали на свое место, синдикат дурмана дал течь. Я аж пританцовывал на ходу, в ушах уже звучал победный доклад комиссару. Я не склонен возноситься и задирать нос, однако в тот момент был уверен, что благодарности и награды у меня в кармане.
      Прежде чем сделать очередной ход, необходимо было многое обдумать и спланировать. У меня есть телефон, по которому звонил один из членов синдиката. Я должен докопаться до того, что скрывается за фасадом отелей "Санглория". И еще мне предстоит нелегкий разговор со своим соотечественником - мистером Кирату.
      Ровно в полночь я затормозил патрульный автомобиль с тремя девятками на борту у ворот особняка мистера Кирату. Час был выбран не случайно, я все тщательно взвесил и прикинул: хозяин окажется в невыгодном положении уже потому, что мы застанем его в исподнем. Меньше всего он ждал нашего визита в такое время. Я позаимствовал для такого случая обычную патрульную машину и настоял на том, чтобы меня сопровождали инспектор Мбуви, инспектор Эдвин и сержант Мачария. И хотя мистер Кирату - крупный и всем известный предприниматель, я потратил всю вторую половину дня на то, чтобы узнать его домашний адрес.
      В конце концов констебль из дорожной полиции указал мне на его особняк в фешенебельном предместье Лэвингтон-Грин. Я не стал добиваться, каким образом он проник в эту тайну за семью печатями. Посигналив фарами, я привлек внимание ночного сторожа, который приник лицом к стеклу кабины. Я выключил фары и спросил:
      - Это особняк мистера Кирату?
      - Точно! - Сторож ждал дальнейших расспросов, желая уяснить, чего ради мы пожаловали в столь неурочное время, чтобы завтра, сменившись, поведать обо всем дружкам за бутылкой пива, но я лишил его этого удовольствия.
      - Хозяин дома?
      - Дома.
      - Нам надо потолковать с ним, - только и услышал он от меня и неохотно поплелся отворять. Мы въехали на стоянку за оградой. В саду было темно, на фоне неба маячила серая махина особняка, никак не меньше десяти комнат. За домом фосфоресцировала поверхность подсвеченного бассейна, построенного таким образом, что залезть в него можно было внутри дома, не выходя наружу.
      Мы позвонили, дверь открыла девушка лет восемнадцати с сигаретой в руке, на ногтях ядовито-алый лак - в тон губной помаде. Она напоминала жрицу водуистского культа, только что напившуюся свежей крови. На ней были джинсы и блузка без рукавов.
      - Вы к отцу? - спросила она с американским акцентом.
      - Да... - Я едва не добавил "мэ-эм".
      - Тогда проходите! - Она распахнула дверь настежь.
      - Кто там, Ви? - донесся из гостиной женский голос.
      - Какие-то люди к отцу.
      - А!.. - Чувствовалось по тону, что к нам сразу пропал интерес.
      Я был поражен комфортом и роскошью внутреннего убранства дома. Гостиная была невероятных размеров, пол устлан дорогим красным ковром от стены до стены. В дальнем конце комнаты в окружении мягких кушеток и кресел высился цветной телевизор в паре с видеомагнитофоном фирмы "Бетамакс". Девушка подошла к стереосистеме и запустила на всю катушку дурацкую песню с монотонным припевом: "Ох ты, душка, сладкая ватрушка!"
      - Ви, предложи гостям выпить, - донесся низкий, чувственный голос из тускло освещенного угла. На львиной шкуре полулежала женщина в пушистом розовом халате, небрежно распахнутом на груди. Из электрического прибора, стоявшего подле нее на полу, выскакивали безумные, неестественные сполохи света. Прибавив накал, чтобы мы могли ее лучше разглядеть, она приподнялась на локте.
      - Не обращайте на меня внимания, - усмехнулась женщина, - я, кажется, слегка захмелела.
      И без ее признаний опорожненная до половины бутылка виски "Блэк энд Уайт" достаточно красноречиво свидетельствовала о склонностях хозяйки дома.
      - Муж принимает ванну. Вам придется немного подождать. Садитесь и чувствуйте себя как дома.
      Мы присели на софу, и я стал обозревать то, что можно назвать внешними атрибутами богатства. Я и предположить раньше не мог, что некоторые африканцы у нас купаются в такой роскоши. Певица все требовала от кого-то, чтобы он продолжал сводить ее с ума, а я боялся, как бы самому не рехнуться в этом умопомрачительном дворце.
      - Меня зовут Роузмери, а это моя дочь Ви, - представилась хозяйка, запахивая халат на груди. Подойдя, она пожала каждому из нас руку. Поскорее, Ви! - поторопила она дочь, а сама присела на подлокотник софы, оказавшись, таким образом, рядом со мной. Терпкий запах парижских духов, который она источала, невольно будоражил меня. Помнится, кто-то однажды изрек, что деньги, власть и женщины - вот три компонента успеха в жизни. Здесь, в этой комнате, все они были налицо.
      Ви, полное имя которой, скорей всего, Виолетта, нажала на кнопку, стена отъехала в сторону, и перед нами предстал бар: стойка, полки с бутылками, даже ведерко со льдом. Меня поразил ассортимент и количество спиртного, в жизни своей ничего подобного я еще не видел, хотя и перебывал, как вы понимаете, во множестве питейных заведений.
      - Что вы выпьете? - спросила Ви, как мне показалось, с оттенком раздражения в голосе. Тем временем певицу сменила негритянская рок-группа.
      - Позвольте, я помогу. - Поднявшись с софы, я подошел к бару - главным образом для того, чтобы избавиться от Роузмери и ее парижских духов. У меня было такое чувство, что она вот-вот накинется на меня и начнет душить, как удав.
      - Мы с друзьями выпьем немного виски, - сказал я Ви.
      - Какой марки?
      - "Джонни Уокер" со льдом.
      Она достала стаканы, я опустил в них по кубику льда, отнес своим коллегам, а Ви разлила нам виски из новой, непочатой бутылки.
      - Что у вас за бизнес, каким делом вы занимаетесь, позвольте спросить? - обратилась ко мне Роузмери, а затем буркнула дочери: - Ви, дорогая, сделай потише музыку. Так что же, стало быть, у вас за промысел?
      - Мы государственные служащие, - лаконично ответил я. Она не стала задавать дополнительных вопросов, явно заскучав: ведь государственные служащие получают жалкие гроши!
      - Вероятно, это довольно интересное занятие, - скорчив брезгливую гримасу, произнесла она.
      - Да, нам зачастую не приходится скучать.
      - А мы вот с Ви в Швейцарию отправляемся, - внезапно объявила хозяйка дома, - на каникулы. Поскольку у нас там свой дом, поездка почти ничего не будет стоить. Оттуда махнем в Рим, а потом во Францию. Англия надоела, так что из Парижа полетим напрямик в Штаты.
      - И когда отъезд? - спросил я для того лишь, чтобы поддержать разговор.
      - Как только кончится семестр. Это самое подходящее время для туризма. Жаль, муж не может поехать с нами, но что поделаешь, мы не станем особо горевать. Помнишь, Ви, венецианские гондолы?
      - Скучища, ма. Только ты меня и развлекла, когда грохнулась за борт.
      - Было жутко весело. - У Роузмери засверкали глаза, она обернулась ко мне: - Хотите посмотреть фильм, который мы там отсняли?
      - Извините, миссис Кирату, но нам после разговора с вашим супругом еще предстоит ехать в аэропорт.
      - Приходите снова, в другой раз, - залепетала она, округлив губы и явно подражая какой-то кинозвезде.
      Мне уже изрядно опостылела и эта праздная дура, и ее кровожадная дочурка. Я не мог больше скрывать раздражения, но тут наконец появился хозяин дома. Среднего роста, плотного телосложения, короткая стрижка, как у моряка. На нем был серый домашний халат и меховые шлепанцы, делавшие его похожим на африканского Деда Мороза. Казалось, вот-вот он затрясет головой, чтобы смахнуть снег со своих волос. Едва взглянув на нас, он молча подошел к бару, налил себе и залпом осушил стакан, снова его наполнил и приблизился к нам. Мы поднялись, чтобы поздороваться, но он руки не подал.
      - Мы знакомы? - спросил он низким голосом.
      - Навряд ли, - ответил я за всех. - Мы пришли потолковать с вами, если найдется для нас минутка.
      - Ваш визит - деловой или светский?
      - Деловой. - Я постарался напустить на себя побольше важности.
      - Пройдем в библиотеку, - произнес хозяин и решительно повел нас к боковой двери.
      - Так я вас жду, в любой день! - развязно напутствовала меня Роузмери, всем своим видом и тоном давая понять, что она люто ненавидит деловые разговоры в библиотеке. - Вы должны непременно посмотреть наш фильм о прошлогодней поездке в Европу.
      Мистер Кирату притворился, будто не слышит того, что говорит его супруга.
      В библиотеке на полках выстроились роскошные фолианты, но я сильно сомневаюсь в том, чтобы хозяин дома или кто-либо из членов его семьи когда-нибудь раскрывал их. Книги служили лишь частью дорогой обстановки, создавая нужную атмосферу приватности. Кирату уселся за огромный письменный стол красного дерева и закурил сигарету с золотым обрезом марки "Бенсон энд Хеджез". Нам он не предложил ни сесть, ни закурить.
      - Так зачем я вам понадобился? - спросил он сухо, когда мы расселись сами, не дожидаясь приглашения. Он смекнул, кто из нас главный, и не сводил с меня глаз.
      - Мы из полиции. Я старший инспектор Кибвалеи, а это инспектор Эдвин и инспектор Мбуви.
      - Вот как? - Он не то что не удивился, даже бровью не повел.
      - Мы рассчитываем на вашу помощь в расследовании махинаций определенной группы... э... лиц.
      - Каких именно лиц?
      - Есть основания полагать, что в стране действует целый синдикат, занимающийся экспортом смолы каннабиса.
      - А с чего вы взяли, что мне об этом известно? - В голосе его слышалось раздражение.
      - По моим данным, вы знакомы по меньшей мере с одним из членов этой группы.
      - С кем же?
      - С Луиджи Каэтано! - Это был выстрел наобум, в потемках, но, не назови я имя, он бы сразу понял, что я блефую. Уж если ему платят за то, чтобы закрыть расследование, рассудил я, то он не может не знать того, кто в синдикате специализируется на "мокрых делах". Однако он и тут ничем себя не выдал, и на меня произвело впечатление его редкостное самообладание. Этот Кирату из тех, кому наверняка доставляет наслаждение сбивать зазевавшихся собак на шоссе.
      - У вас есть доказательства того, что я знаком с этим... Луиджи... как там его?..
      По ответу видно было, что он прекрасно знает, о ком речь, однако хочет выведать, какими сведениями мы располагаем.
      - Есть, и достаточно веские, мистер Кирату.
      - Вот как? - Он перевел взгляд на моих коллег. - Нельзя ли поподробнее?
      - Всему свое время!
      - А документы у вас хоть есть?
      - Непременно! - Я протянул ему свое служебное удостоверение, коллеги не замедлили последовать моему примеру. Мистер Кирату переписал наши имена себе в блокнот, проставив против каждого еще и звание.
      - Так-то лучше, - промолвил он, отхлебнув виски, хотя я пока ничего хорошего не наблюдал. - Извините, господа. - Он поднялся и вышел за дверь, оставив нас одних.
      Вернулся минут через пять, и было слышно, как журчит вода в туалетном бачке.
      - Я до сих пор не уяснил, что именно вы надеетесь от меня услышать, произнес он, снова усаживаясь на прежнее место.
      - Все, решительно все, мистер Кирату, - отозвался я. - Любые подробности, благодаря которым нам легче будет обнаружить и арестовать этих людей. Их нынешний адрес, например.
      - Вы меня умиляете, - негромко сказал он, - однако всякому умилению есть пределы. Подумать только, в моем доме легавые! Ну, если бы вы приперлись ради дармовой выпивки, это еще куда ни шло. Я бы даже мог понять, если бы вы явились ради прелестей моей благоверной супруги... или дочурки. Он взглянул на меня и ни с того ни с сего шарахнул кулаком по столу. Однако я категорически отвергаю ваши инсинуации! Ясно вам или нет?
      - Незачем так кричать, мистер Кирату, - заметил я, вставая. - Мы уходим. А я-то надеялся на вашу помощь. Выходит, зря...
      - Черта с два! - рявкнул он. - И сядьте на место, я еще не кончил. Кто вас прислал?
      - Мы просто-напросто ведем расследование...
      - Не хотите говорить, да я и сам знаю...
      - Где теперь Патель? - неожиданно спросил я.
      - Какой еще Патель? - переспросил он, однако на этот раз ему не удалось скрыть от меня мимолетной оторопи. - Послушайте, господин инспектор, каждый второй индиец именуется либо Пателем, либо Сингхом. А теперь выметайтесь-ка отсюда поживей! И не приведи господь вам снова сюда заявиться, мальчики! Я вам гарантирую - исключат вас тогда из бойскаутов, это уж как дважды два!
      Я поднялся с кресла, не сдерживая более своей ярости. Не надо, твердил я про себя, гнев ослепляет разум и никого еще до добра не доводил.
      - И каким же образом вы этого добьетесь, мистер Кирату? - произнес я медленно, сглатывая подкативший к горлу горький комок.
      - Увидите, я пущу в ход свои связи. - Он скривил лицо в жалком подобии улыбки. - Советую вам не лезть в воду, не зная брода, иначе камнем пойдете на дно. Доброй ночи, господа!
      - Вот что я вам на это скажу, - ответил я, подавая знак своим ребятам подыматься, - вы так богаты, прямо-таки сорите деньгами. Вы привыкли всеми помыкать и командовать. Я знаю, что вы связаны с подпольным синдикатом, что вы нажили состояние контрабандой, вымогательством, торговлей наркотиками. Вы собираете с предпринимателей миллионные подати. Но я не робкого десятка, мистер Денежный Мешок! Я всегда был беден, и мне нечего терять. Так вот, послушайте, что я вам скажу. Я продолжу расследование, несмотря на все ваши угрозы. И вам, мистер Кирату, несдобровать. Коготок-то у вас увяз... Спокойной ночи!
      Мы вышли строем из библиотеки, но на пороге у меня возникло непреодолимое желание обернуться, и в устремленном на меня взгляде мистера Кирату я прочел жгучую ненависть.
      - Спасибо за угощение, - сказал я напоследок, притворяя дверь. Миновав пустую гостиную, мы покинули дом и сели в машину.
      - Клиент не из легких, - заметил инспектор Мбуви.
      - Крепкий орешек, - буркнул я.
      - Не горюйте, шеф, - попытался разрядить обстановку инспектор Эдвин. Он от нас никуда не денется.
      Мы покатили в Управление дорожной полиции, по дороге оба инспектора наперебой рассказывали сержанту Мачарии о том, что произошло в доме Кирату.
      - Слава богу, я остался в машине и не пошел с вами, - усмехнулся сержант, - хоть меня пощадят, не уволят из полиции.
      - Заткнись, шутник! - прикрикнул я на него.
      - Извините, босс.
      - И прекрати ухмыляться, у тебя и без того довольно глупый вид.
      До управления в центре Найроби мы доехали молча. Поставив на место патрульный автомобиль, мы отправились по домам. Мои ребята знали, что я клокочу от злости из-за гнусного Кирату и меня в таком состоянии лучше не задевать.
      - Я хочу публично перед вами извиниться за грубость.
      - Все в порядке, сэр.
      - Простите, уж это я сгоряча.
      Пересев в свою машину, я поехал к пассажу "Адам". Клуб "Тумбо" был еще открыт, и я решил зайти и выпить пива. Несмотря на поздний час, народу в клубе оказалось битком, однако мне удалось отыскать свободный столик в дальнем углу. Потягивая свой "Таскер", я обдумывал новые факты, добытые в течение прошедшего дня. Телефоны, что назвал Урдин, принадлежали людям, которые - совершенно очевидно - не имели никакого отношения к синдикату. Может, все-таки Урдин перепутал цифры? Он настаивал, будто начало номера 60-17. При перестановке цифр в окончании номера получалось 60-17-834. Это телефон некоего Томаса Крейби. Пожалуй, надо будет установить наблюдение за его домом в Спринг-Вэлли.
      Я выхлестал четыре бутылки, прежде чем ощутил, что напряжение и тревоги дня отступают. Ко мне за столик подсел какой-то мужчина - оказалось, доктор. Речь у нас зашла о детстве, о школьных годах, и мы так увлеклись, что позабыли о позднем времени, между тем часы показывали около двух ночи.
      - Извините, док, мне пора.
      - Да что вы, в самом деле! - шутливо запротестовал он. - Выпьем хотя бы по последней, на дорожку.
      - Нет, спасибо, я свою норму выбрал. Когда только вы, врачи, откроете эффективное средство от похмелья? Все, что производится теперь, абсолютно не помогает.
      - Уважающий себя доктор и не прописывает эту ерунду.
      - Я должен уйти, чтобы утром быть как стеклышко.
      - Что ж, раз надо, значит, надо, однако кофе с аспирином, как правило, дает желаемый результат.
      - Увы, доктор, большинство ваших коллег это утверждение оспаривают, и, вообще, у вас ни на что нет единой точки зрения.
      - Представьте, есть!
      - На что же?
      - Неужто не догадываетесь? - Он лукаво мне подмигнул.
      - Кажется, до меня дошло, - произнес я, поднимаясь со стула. - Вам в голову полезли всякие грязные мыслишки. Спокойной ночи, старина!
      - Значит, решительно отказываетесь выпить по последней за мой счет? Угощаю!
      - Решительно - пока врачи не придут к единому мнению относительно лечения элементарного похмелья! До свиданья.
      Теперь я вертел баранку уже не в столь мрачном настроении, как раньше. Наступила разрядка, меня клонило в сон. Синдикат вот-вот затрещит по швам, а мистер Кирату мне так же страшен, как львиная шкура в его гостиной. Меня охватило веселье, легкомыслие, ощущение полной свободы и совершенной безопасности. Затормозив у ворот своего дома, я вышел из машины, чтобы распахнуть створки, и тут мурашки побежали у меня по спине. Сзади подкатил большой черный "мерседес". Я почувствовал: за мной пожаловали. Хотелось закричать, но я побоялся стать всеобщим посмешищем: а вдруг это кто-нибудь из моих приятелей! Несколько мужчин выскочили из "мерседеса" и подбежали ко мне, я не мог разглядеть их лиц, меня ослепили фары машины.
      - Мы за вами, мистер, - сказал кто-то с американским акцентом.
      - Тихо, без шума!
      - Кто вы? - выдавил я из себя.
      - Кому сказано, тихо!
      И все, больше я уже ничего не слышал, потому что мне заехали чем-то увесистым в затылок, и я окунулся в почти желанное забытье.
      ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
      Очнулся я, скорее всего, от холода: у меня совершенно окоченели ноги и руки. Моя первая мысль: опять жена стянула с меня одеяло! Я заворочался в темноте и вскоре понял, что накрепко связан по рукам и ногам. И тогда я сразу все вспомнил: как меня похитили прямо с порога собственного дома. Интересно, хватилась ли меня моя дражайшая половина? А ведь могла бы выглянуть в окно, увидеть мою машину у ворот - если ее оттуда не отогнали и сообразить: что-то не так. Но для этого надо проснуться, что весьма сомнительно, поскольку жены полицейских чинов привыкают к частым ночным отлучкам супругов, связанным с выполнением их служебных обязанностей.
      Я попробовал высвободить руки, дело плохо: веревка завязана профессионально! Я едва не задохнулся, прежде чем смекнул: во рту кляп. И тут меня охватила паника, такое животное безумие, когда начинаешь судорожно колотить руками и ногами, лишь бы освободиться от пут. Живым отсюда не выйти, сказал я себе, они тебя не выпустят, не моргнув глазом перережут глотку, ты стал для них опасен. Я заворочался еще сильнее, но веревки только глубже впивались в кожу. Отчаявшись, я затих и несколько минут провалялся на полу неподвижно, словно бы в прострации. В коридоре за дверью раздались гулкие шаги, заскрипели отодвигаемые засовы. Вспыхнул свет, я зажмурился от рези в глазах, с новой силой застреляло в затылке.
      - Эй, ты чего?! - закричал на меня сомалиец в форменной куртке ночного сторожа. Если бы я мог, осыпал бы его отборной бранью, но оставалось только глядеть на него с лютой ненавистью. Он подошел, небольно ткнул меня носком ботинка в бок, я уловил резкий запах: от него разило потом. - Не ори, без толку, все равно тебя никто не услышит. - Сначала я решил, что он имеет в виду кляп, но из дальнейших его слов мне стало ясно, что положение мое еще хуже, чем я предполагал. - Тут у нас звукоизоляция. Стены, потолок - все здесь из особого материала, так что шуми не шуми - все едино...
      Коли так, зачем рот мне было затыкать? Видно заметив мое недоумение и смекнув, в чем дело, сомалиец вытащил кляп.
      - Мы не знали, когда ты придешь в себя, и не хотели, чтобы ты надрывался попусту. Силы побереги, скоро будешь говорить с боссом.
      - Послушай, мы же с тобой братья, - воззвал я к своему тюремщику, он был моей последней надеждой, я мог рассчитывать только на его сочувствие и помощь. - Оба мы черные, будь другом, развяжи меня.
      - Если босс прикажет.
      - Я офицер полиции, мои сослуживцы будут тут с минуты на минуту. Развяжи - тебе это зачтется. В конце концов, твои хозяева - чужеземцы, а я свой брат, африканец.
      Он промолчал в ответ, но в его усмешке я уловил сострадание. Однако надежда на спасение с каждой секундой убывала во мне.
      - Может, деньги возьмешь? - предпринял я последнюю попытку. - Я сделаю так, что ты получишь вознаграждение. Или тебе родина не дорога, хочешь стать предателем?
      Видно, эти мои слова задели его за живое, ухмылка исчезла с его лица, уступив место гневной гримасе. Подойдя, он ухватил меня за подбородок, как младенца.
      - Заткни пасть, или же я снова вставлю тебе кляп!
      Я согласно кивнул. Все зря: он по-собачьи предан хозяину, как вождю племени. Сомалиец тем временем вышел в коридор и запер дверь снаружи.
      Прошло минут пять, он вернулся, но не один. В комнату, размахивая пистолетом "вебли" девятимиллиметрового калибра, ворвался мистер Кирату с перекошенным от злобы лицом и с ходу влепил мне свободной рукой звонкую пощечину.
      - Ага, мистер Строгий Полисмен! - глумясь, завопил он. - По-прежнему такой же строгий? Отвечай, или язык проглотил?
      Он лупил меня по лицу, пока рука у него не устала. Из носа и рассеченных губ пошла кровь, она капала мне на рубаху. Я напряг зрение и увидел Луиджи Каэтано. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и посмеивался. Я бы узнал его в тысячной толпе - черный свитер, "ежик" на голове и шрам на правой щеке, не говоря уже об этом взгляде убийцы.
      - Абдуллахи, иди-ка отсюда и смотри там в оба, - велел сомалийцу Луиджи, даже не повернув головы в его сторону. - Сам знаешь, что тебе делать.
      Сомалиец вышел, притворив за собой дверь. Кирату, убедившись, что я вполне безопасен, засунул пистолет за пояс. Жалкий трус!
      - Скажи-ка, легавый, как ты пронюхал про нас? - зашипел Кирату. - Живо, живо, шевели языком! - Не дождавшись ответа, он заехал кулаком мне в ухо. И что именно тебе известно?
      - Известно, что вы подлые убийцы! - промычал я, слизывая кровь с губ.
      - Слыхали? - воскликнул Кирату, ни к кому конкретно не обращаясь. Сукин сын назвал нас убийцами. Скоро он убедится в этом на собственной шкуре. Есть у тебя дубинка или лучше нож? Этот ублюдок сейчас у меня попляшет.
      - Погодите, мистер Кирату, - остановил его Луиджи. - Сначала с ним поговорит босс, а уж потом можете делать с ним что угодно.
      - Ладно. Только бы ты видел, как он петушился в моем доме! Хотел меня запугать, корчил из себя невесть что!
      - И ты здорово струхнул, импотент несчастный! - удалось выговорить мне.
      - Шелудивый пес, это кто здесь импотент?! - И снова на меня обрушился град ударов. Левая бровь была рассечена, правый глаз заливала теплая, липкая кровь. Не стоило мне его дразнить, обычно я сам всегда против ненужной бравады и при других обстоятельствах не стал бы лезть на рожон.
      - Я тебе покажу, кто здесь импотент! Так что тебе про нас известно?
      Я с трудом приподнял голову, молча смотрел на него несколько секунд, потом смачно плюнул ему в рожу и угодил-таки в цель. Можете представить, что с ним сделалось - он едва не лопнул от ярости.
      - Не переборщите, - предупредил его Луиджи.
      - Боишься убить меня, дерьмо собачье? - Я испытывал к нему одно презрение.
      - Господи! Я и впрямь сейчас прикончу ублюдка!
      Он метнулся ко мне, вцепился пальцами в горло. Я даже не пытался сопротивляться - ведь по-прежнему был связан по рукам и ногам. Он все сжимал пальцы, и я уже начал задыхаться. Ну и пусть, лишь бы кончилась эта пытка. Жаль только жену, останется вдовой с малыми детьми на руках. Но тут пальцы у меня на горле разжались.
      - Сказано, не перебарщивать! - буркнул Луиджи, оттаскивая от меня Кирату. - Мы заставим его заговорить в свое время, есть для этого верные, испытанные средства. А пока что пошли отсюда.
      - Мы тоже кое-что умеем, не хуже вас! - злобно огрызнулся Кирату, потом повернулся ко мне: - Знаешь, что я сделаю, чтобы развязать тебе язык?
      - Мне все равно.
      - Говорю вам, не такой уж он герой, - повеселел Кирату. - Заранее тебе скажу, чтобы ты мог приготовиться. Начнем с того, что отрежем уши и проткнем булавкой глаза. Потом, герой, мы тебя оскопим, а на рану соли крутой насыпем.
      Я едва сознание не потерял: что может быть ужаснее пыток! Да этот садист и впрямь на все готов, кто ему может помешать?..
      - Ну что, Луиджи, по душе тебе мой план? - спросил Кирату у своего сообщника с видом отличившегося ребенка, ожидающего похвалы взрослых.
      - По мне, сэр, все средства хороши, лишь бы от них был прок. Я привык исполнять приказы.
      - И я того же мнения, - поспешил согласиться Кирату. - Однако нам полезно обменяться опытом. Еще недурен способ - дробить кувалдой пальчики по одному и при этом глядеть в глаза пытаемому. Я также за употребление перца...
      - Пойдем. Босс, мистер Макгаффи, рассчитывает найти легавого в отличной форме, а уж потом он ваш.
      Я не переставал изумляться этому Кирату. Ничего себе отец семейства! Изверг, изувер, садист и извращенец! Нет, он не насладится моим унижением, ему придется сначала убить меня, прежде чем осуществить этот гнусный план. Я буду защищаться до последнего вздоха.
      Кирату в который раз смерил меня ненавидящим взглядом и, не прибавив ни слова, вышел вслед за Луиджи из камеры. У меня слипались глаза, налились свинцом веки, мне все было безразлично: умираю ли я, засыпаю, или же это обморок. Лишь бы забыться...
      Зря я решил, что моя супруга спала, пока меня умыкали. Она услышала стук автомобильных дверец и ждала, что я вот-вот войду в дом. Однако я не появился, и она отправилась выяснить, что со мной стряслось. У ворот она увидела мою машину, но меня самого нигде не было.
      - Поль! - стала окликать меня жена от ворот. - Где же ты, Поль? Чего ты там возишься?
      Так и не дождавшись ответа, она заподозрила неладное. Прогнав прочь несуразную мысль, что я валяюсь в канаве пьяный, жена вернулась в дом и разбудила служанку. Часы на стене показывали десять минут четвертого.
      - Скорее, Эстер, вставай! Что-то случилось с Полем. - Она быстро надела платье и плащ. - Господи, Эстер, где же запасные ключи от ворот?
      - Они в кухонном буфете.
      - Прихвати фонарь, да поживей! Его машина за оградой. Двигатель еще теплый, - заметила жена, и служанка лишь кивнула в ответ - со сна ей было невдомек, что из этого следует. - Я слышала, как он подъехал, примерно полчаса назад. Куда он мог отправиться пешком, да еще в такое время?