Фрэнк Саизи
      Синдикат дурмана
      Перевод с английского Виктора Борисовича Рамзеса
      "Современный кенийский детектив" - первая книга представляющая Африку в издательской серии зарубежного детектива. В нее вошли произведения популярных кенийских писателей X.Нгвено, Д.Дучи, Ф.Саизи. Все три детективных романа отмечены антиимпериалистической направленностью.
      ГЛАВА ПЕРВАЯ
      Проехав отель "Панафрик", я свернул около белого указателя "Управление уголовной полиции", миновал проходную, поставил свою машину подальше от начальственных лимузинов и зашагал к кремового цвета двухэтажной пристройке, в которой помещался мой кабинет. Кивнув тридцатилетней машинистке, я вошел в помещение, где трудились мои ребята. Помощниками своими я доволен: усердные, не ворчат, хотя я гоняю их в хвост и гриву, зато у нас высокий процент раскрытых дел. Возможно, им не нравится, что я во все сую нос, однако терпят, и результативность у нас прямо-таки рекордная.
      - Доброе утро! - приветствовал я сослуживцев, направляясь к себе.
      - Доброе утро! - ответили они хором. Инспекторы и старший сержант продолжали сидеть, остальные же приподнялись.
      Кабинетик у меня тесный, едва вмещающий огромный письменный стол красного дерева, кресло и три стула для посетителей. Вдоль стены - широкая скамья, на ней моя портативная рация, подключенная к сети для подзарядки батареи. Рядом с ней чемоданчик с инструментами, порошок для снятия отпечатков пальцев, увеличительное стекло, гипсовый слепок левой ступни. На стене висит карта Найроби, общий вид места преступления - убийства, случившегося несколько лет назад, - и групповая фотография выпускников курсов при Скотленд-Ярде для полицейских из стран Содружества, на ней нетрудно отыскать и меня. Неулыбчивый мужчина на большом портрете - наш комиссар.
      Усевшись за стол, я вызвал секретаршу.
      - Мне кто-нибудь звонил?
      - Нет, сэр.
      - Вот и отлично!
      Я взглянул на часы: восемь двадцать. Пора приниматься за дело. В ящичке для входящих бумаг лежали повестки в суд, я расписался на них, не читая.
      Потом мой взгляд упал на адресованный мне конверт: "Старшему инспектору Управления уголовной полиции Полю Кибвалеи". Открыв его, я обнаружил вырванный из ученической тетради листок. Письмо было от моего племянника школьника. Он жаловался на "серьезные финансовые трудности" и требовал прислать ему пять фунтов - и не заказным письмом, потому что их могут украсть, а почтовым или даже телеграфным переводом. Каков тип! Ох уж эта нынешняя молодежь! Я отложил письмо и снова взглянул на часы: половина девятого. Развернув "Дэйли нэйшн", я торопливо ее пролистал. Как всегда, заголовки статей были бесподобны: "Я не двинусь с места! - говорит Кимемия", "Воришка соскучился по тюремной камере", "Свалка у врат церкви", "Смешливый судья", "Полиция признает ошибки".
      Я вызвал по селектору инспектора Джона и инспектора Эдвина.
      - Эдвин, - начал я, когда оба они явились, - отправляйтесь в полицейский участок Мутхаига. Они отыскали угнанный "Пежо-504" и просят нас снять отпечатки пальцев. Возьмите с собой капрала. Интересно, даст ли это что-нибудь?
      - Слушаю, сэр.
      - Теперь вы, Джон. Как двигается дело об ограблении?
      - Отыскал важных свидетелей, собирался допросить еще вчера, но не получилось.
      - Сколько их?
      - Четверо, сэр.
      - До обеда управитесь?
      - Должен управиться.
      - Положите потом дело ко мне на стол, я хочу с ним познакомиться.
      - К двум часам все кончу.
      - Вот и прекрасно. Остальные пусть занимаются своими делами. Я еду в суд, но к десяти вернусь. Эдвин, уточните, где оставлены отпечатки - внутри автомобиля или снаружи.
      - Слушаю, сэр!
      - Забавно, два детектива не могут разобраться в такой ерунде!
      - Да уж, - подтвердил Эдвин. - Это их инспектор сплоховал, не сомневаюсь. Так или иначе, дело пока еще нельзя передавать прокурору, он сразу к этому прицепится, и снова нам влетит.
      - Что верно, то верно, - улыбнулся Джон. - Крючкотворы из прокуратуры только ждут случая, чтобы обвинить полицию в подтасовке фактов.
      - Именно этого я и опасаюсь. Наш сержант потолкует с тем инспектором и, не задевая его самолюбия, заставит признать ошибку.
      - Читали, сэр, сегодня в газете как раз об этом пишут?
      - Да, пробежал. Известно, что газетчики выискивают.
      - Ну что же, будем приниматься за дела, а то на обед не заработаем.
      Я с гордостью смотрел им вслед, но тут зазвонил телефон: начальник требовал меня к себе. Я помчался вверх по лестнице, кивнул секретарше и постучал в дверь шефа.
      - Доброе утро, сэр.
      - Это ты, Кип? Вот что я хочу тебе сказать: сдай свои дела инспектору Эдвину и отправляйся к комиссару, кабинет номер сорок.
      - "Особые расследования"?
      - Да. Надоело, поди, изо дня в день делать одно и то же? Там развлечешься. Только вот от дачи свидетельских показаний в суде не могу тебя освободить.
      - Понятно, сэр.
      - Желаю удачи, дружище!
      - Спасибо, сэр. - Я замер по стойке "смирно", а потом отправился в сороковой кабинет.
      - Входите, вас ждут, - сказала мне секретарша босса.
      - Садитесь, Кип!
      Комиссар мельком взглянул на меня, оторвавшись от разложенных на столе бумаг. Я испытал неловкость, словно бы помешал гению творить. Ему сорок пять, но он выглядит моложе своих лет, и вялости в нем еще нет. Босс не курил и почти не притрагивался к спиртному.
      - Добро пожаловать в группу особых расследований. Позвольте заверить вас, что нам хорошо известна ваша работа. Думаю, что специальные задания подходят вам больше, чем доставка трупов в морг. - Он скривил губы в улыбке: ему понравилась собственная шутка. - Нам здесь требуются толковые и отважные сотрудники. Будете подчиняться непосредственно мне. Не стоит и говорить, что наша деятельность носит сугубо секретный характер.
      - Понятно, сэр.
      - Вот и хорошо. В последнее время творятся любопытные вещи. - Комиссар взял со стола листок. - Интересно услышать ваше мнение - есть ли связь между происшествиями, о которых идет речь. - Он помолчал, будто бы не решаясь посвящать меня в свои тайны. - Две недели назад на шоссе Нгара найден труп африканца. Возраст убитого - тридцать три года. До сих пор никто из родных не заявил о его исчезновении.
      - Позволю себе заметить, сэр, такие дела у нас не редкость, ими занимаются в участках. Почему вы придаете этому случаю особое значение?
      - Во-первых, потому, что труп буквально изрешечен: пятнадцать пулевых ранений, стреляли в упор.
      - Похоже на сведение счетов, - сказал я и уставился в потолок. - Однако огнестрельным оружием...
      - Вот именно! Это не типично. Мачете, ножи - другое дело, изредка один-два выстрела. Но всадить пятнадцать пуль в одного человека неоправданная расточительность: ведь штатским не так легко добывать боеприпасы.
      - А к каким выводам пришло следствие?
      - О, сплошная баллистика! "Сейвидж" тридцать второго калибра, "кольт" сорок пятого калибра. Убийцы не найдены. Дело временно прекращено. На трупе ничего не нашли, только автобусный билет Кампала - Найроби.
      - Обычное дело.
      - Нам повезло: мы смогли опознать убитого по отпечаткам пальцев. Бенедиктус Мутанга. Тридцатитрехлетний угандиец из Кампалы. Трижды арестовывался в Кении. - Комиссар сделал эффектную паузу и подмигнул мне. Каждый раз за одно и то же: при нем оказывался бханг.
      - Торговец наркотиками! - шепнул я, начиная понимать, куда клонит комиссар. - Вы упомянули, что были еще другие, вроде бы связанные с этим случаи, сэр.
      - Да-да. - Он заглянул в листок. - В национальном заповеднике "Цаво" выстрелом в голову с близкого расстояния убит мужчина. Известно, что браконьеры промышляют слоновой костью и целебными рогами. Но с дробовиком на слона не ходят, да и на носорога тоже. И вообще в заповедники категорически запрещается провозить оружие.
      Он так на меня посмотрел, будто это я нарушил строжайший запрет, я внутренне съежился под его взглядом.
      - Второй труп тоже нами опознан, - продолжал комиссар устало. - Из племени мтаита. Бедняга ехал в Малинди погостить у друзей. Перед отъездом положил в банк четверть миллиона шиллингов, откуда у него такая сумма неизвестно. Но вот стюардесса, задержанная в аэропорту Найроби с травкой, показала, что именно этот мтаита передал ей наркотики.
      - Интересно! - воскликнул я.
      Комиссар недовольно фыркнул и посоветовал мне до поры держать свое мнение при себе.
      - В папке есть и другие материалы. Возьмите ее с собой, прочитайте, а завтра приходите в это же время - тогда все обсудим. Обратите особое внимание на данные, свидетельствующие о том, что в стране действует целый синдикат по торговле бхангом.
      - Слушаюсь, сэр.
      - Вам поручается возглавить расследование. Возьмите себе в помощь инспектора Мбуви и сержанта Мачарию. Докажите, что заслуживаете перевода к нам, иначе в два счета отправлю вас скучать на прежнее место.
      Внимательно изучив досье, я пришел к твердому убеждению, что действительно у нас в стране орудует организованная группа, занимающаяся контрабандой наркотиков, не брезгующая ни шантажом, ни даже убийствами. Мне досталось трудное и опасное задание. Не ровен час, я сам окажусь их жертвой. В такие минуты я не могу не думать о жене и своих малышах. Страшно представить, что будет, останься Ли вдовой с тремя детьми на руках!..
      На следующий день комиссар инструктировал меня целых два часа, я вышел от него в мрачном расположении духа. Судя по всему, преступники создали мощную подпольную группу. В архиве Особого отдела я порылся в делах о ликвидированных в прошлом шайках, но ничего полезного не нашел.
      Собрав своих сотрудников, я вкратце ввел их в курс дела. Мы обсудили план действий. Было решено зацепить кого-нибудь из мелких торговцев и через него выйти на крупную дичь. Мои молодцы немедля отправились в город на поиски будущих осведомителей. Я доложил комиссару, что группа приступила к операции.
      Мне не терпелось самому прочесать злачные кварталы, где торгуют травкой, но сначала надо дать свидетельские показания в суде, где слушалось дело о взяточничестве.
      - Капрал!
      - Я здесь, афанде!* - откликнулся обслуживающий меня водитель.
      ______________
      * Обращение к старшему по званию (суахили). - Здесь и далее прим. перев.
      - Едем во Дворец правосудия.
      Выяснилось, что дело слушается в двенадцатом зале, обвинителем на процессе выступает инспектор Вамбуа. Я заглянул в его кабинет, но он, очевидно, уже отправился на заседание. Действительно, я нашел его в зале, где Вамбуа обменивался любезностями с адвокатом Орачагой.
      - Доброе утро, инспектор, - приветствовал меня Орачага. - Мой ученый друг говорит, что судья может опоздать.
      - Верно, этот судья не слишком пунктуален, - подтвердил верзила Вамбуа. - Сейчас посмотрю в его кабинете. В любом случае постараемся вас не задержать, инспектор. Вы будете первым свидетелем.
      - Это если судья пожалует вовремя, - сказал я. - Сами назначают слушание на девять, грозятся наказать опоздавших - и вот, пожалуйста! Наверно, завтракает еще.
      - Сколько раз я болтался без дела в этих коридорах в ожидании судьи. Говорят, будет в десять, потом - в одиннадцать, и наконец в двенадцать объявляют, что он вообще сегодня не явится: у него якобы грипп. Как будто нельзя было сразу сказать! Господин прокурор, разузнайте. Может, наш долгожданный судья подал какую-нибудь весть...
      Вамбуа пошел справляться о судье, а мы остались с адвокатом вдвоем. Я испытываю органическую неприязнь к представителям этой профессии, в их присутствии мне делается не по себе. Согласен, им тоже надо зарабатывать на хлеб, но мне не по душе, как они это делают.
      "На предварительном следствии, инспектор, вы показали, что обвиняемый шагал быстро. Теперь вы утверждаете, будто он шагал очень быстро. Что заставило вас изменить показания?.. Ну же, инспектор, согласитесь, между "быстро" и "очень быстро" весьма существенная разница. Да, конечно, мы все субъективны в своих оценках. Я настаиваю на том, что мой подзащитный шел обычным шагом. Свидетель со мной согласен, ваша честь: обвиняемый не бежал, а шел. Теперь, инспектор, поскольку в этом вопросе мы пришли к единому мнению, не согласитесь ли вы и с тем, что... Не хотите же вы сказать, что если человек оглянулся, входя в дом, то этого достаточно, чтобы признать его поведение подозрительным! - Притворно негодует. - Предположим, инспектор, я не утверждаю, что так оно и было, только предположим..."
      Предположим, досточтимый защитник, только предположим, что вы таракан, ползающий у моих ног. Только предположим!..
      Этот мистер Орачага - еще не худший экземпляр, однако той же породы.
      Из-за толстых линз бегающие глазки кажутся чрезмерно большими для его лица. Прямая как палка спина в строгом черном костюме, перекинутая через левую руку мантия - все это производит сильное впечатление. В нагрудном кармане набор разноцветных шариковых ручек: голубая, красная, черная. В портфеле наверняка еще другие...
      - Ну как, все за воришками гоняетесь? - спросил он с непринужденной улыбкой, желая поддержать беседу. Меня, однако, бесят такие вопросы, особенно из уст адвокатов.
      - Гоняюсь, - ответил я, пряча раздражение.
      - Поздравляю с блестящим раскрытием кражи, дело слушалось на днях, польстил он мне. - Уверен, обвиняемый будет признан виновным.
      Я ухмыльнулся. Ненавижу лесть, к тому же актер из него никудышный, каждое слово - фальшь. Этот тип, выгораживая матерого бандита, угробившего невинных людей, изобразит его безобидным младенцем. Однажды я вел следствие по делу о целой серии убийств. Себе на беду, преступник оставил всюду отпечатки пальцев и другие изобличающие его улики. При аресте он отстреливался, и тем не менее один видный адвокат охотно взялся его защищать. Обвиняемого все-таки приговорили к смертной казни, и тогда я спросил юриста, чего ради он хлопотал.
      "Скажу вам всю правду, инспектор. - В его голосе звучали деланные слезы. - Девять лет я выступаю в суде по уголовным делам и ни разу еще не встречал столь невинно осужденного. Я посетил его в камере, он доверился мне, и я готов поклясться - никакой он не убийца. Можете мне поверить, за девять лет я научился разбираться в людях. Если бы я хоть на миг усомнился в его невиновности, ни за что не взялся бы его защищать. Таковы мои правила. Готов об заклад побиться, апелляционный суд его оправдает. В деле тьма противоречий, полуправды, слухов и эмоций. Все это предубедило суд против моего подзащитного".
      Адвокат заграбастал четыре тысячи фунтов, но бандита в конце концов все же вздернули.
      - Судья только что звонил, - объявил подошедший Вамбуа. - Обещает быть к одиннадцати.
      Я взглянул на часы: без семи минут десять.
      - Пожалуй, схожу-ка я выпить кофе.
      - Господин прокурор, я буду во втором зале, - сказал наш приятель-адвокат. - Позовите меня, когда он приедет. До встречи, инспектор.
      - До встречи, - отозвался я.
      - Увидимся, Вамбуа. - Я действительно мечтал о кофе.
      - Извините за задержку. Уверен, что в одиннадцать все будут в сборе.
      - Ничего. - Я пожал ему руку. - Вашей вины тут нет.
      Расставшись с ним, я спустился к машине, предупредил водителя, что задерживаюсь. Если по рации меня станут разыскивать - я все еще в суде. Потом поднялся в буфет, где с наслаждением потягивал кофе, коротая время. Без шести одиннадцать я расплатился и отправился в двенадцатый зал. Прокурор обрадовал меня - судья уже здесь!
      - Я его знаю?
      - Вряд ли, - ответил Вамбуа. - Его недавно перевели из Нарока.
      - Вот как! Ну что же, зовите его поскорее.
      Наконец мы увидели долговязую фигуру в темно-синем костюме в полоску. Мы встали, когда он вошел. Прокурор что-то зашептал ему на ухо.
      - Я схожу за адвокатом. - Вамбуа поспешил в зал номер два. Наконец все были в сборе.
      Зал крохотный - видно, помещение только недавно переделали под судейское в связи с ростом преступности. Трибуна для свидетелей - рядом со скамьей подсудимых, на которой сидел обвиняемый в наручниках. Прокурор сделал мне знак, я взошел на трибуну и поклялся на Библии говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.
      И да поможет господь обвиняемому, ибо мои показания обеспечат ему немалый срок!
      - Ваше имя? - заорал секретарь суда.
      Этих типов я тоже ненавижу. Корчат из себя черт знает кого! Этакие мини-судьи! Расхаживают по залу в черных балахонах, под мышкой - пухлые тома. Делают вид, что они одни знают все судебные премудрости. Дача показаний в суде входит в мои обязанности, любой полицейский офицер этому обучен.
      Я освободился лишь в половине первого и велел водителю везти меня в Дагоретти. В динамике слышались переговоры диспетчерской с патрульными машинами. Взобравшись на гору, мы поравнялись с больницей имени Кениаты. Незачем ехать в Дагоретти, можно и на территории больницы отыскать харчевню, где жарят мясо.
      - Капрал, сворачивайте, закусим здесь.
      Я заказал жареное мясо на ребрышках. Хозяин закусочной, мистер Мбуру, называет это блюдо непонятным словцом "чапы", я так и не дознался почему.
      - Дым ест глаза. - пожаловался я капралу - добродушному, уже немолодому и скупому на слова человеку, который до пенсии так и будет возить полицейских чинов из сыска. Только и слышишь от него: "Да, афанде! Будет сделано, афанде". Он охотно свезет вас не только по службе, но и во всякие веселые заведения и никогда никому не проговорится. Не то что другие шоферы, распускающие всякие небылицы: сколько их босс может пива выпить, какую двухцентовую шлюху он подцепил - наверняка заразная. Нет, мой капрал не таков, и я охотно угощу его мясом. - Прямо нечем дышать от дыма, - повторил я. - Пойду выпью пива, пока жарится.
      Он кивнул, и я отправился к соседнему киоску, торговавшему пивом без патента, влез на высокий табурет и заказал "Таскер". Вскоре мое внимание привлекла громкая перебранка двух мужчин из народности луо. Высокий и грузный наседал на пожилого коротышку, который, как выяснилось, работал в Управлении тюрем.
      - Чего ты в жизни добился, я тебя спрашиваю!
      - А ты сам многого достиг?
      - Не твоя забота. Столько лет прослужил в тюрьмах и гол как сокол, а делаешь вид, будто ты важная птица, нос задираешь, расхаживаешь руки в брюки: смотрите, мол, какой я большой начальник! А я говорю, что ты никто, нищий тюремный надзиратель.
      - Что ты ко мне цепляешься? Я не утверждаю, что я начальник.
      - Тогда зачем напускаешь на себя такую важность?
      Коротышка оглянулся, словно ища помощи.
      - Мы не для того сюда пришли, чтобы хвастаться друг перед другом. Давай-ка лучше выпьем.
      Никто из сидящих вокруг не поддержал его - им не терпелось увидеть продолжение дармового спектакля.
      - И все-таки ты простой надзиратель, - твердил задира, не сводя глаз с коротышки, который притворился, что не слышит.
      - Видите, молчание - знак согласия! Я больше скажу - у тебя даже собственной крыши нет над головой.
      - Оставим этот разговор, приятель, - предложил тюремщик с поразительной выдержкой и самообладанием. - Почему тебе так хочется со мной сцепиться?
      - Тебя со всем семейством знакомый из милости приютил! - не унимался задира. - Рассудите нас, господа, прилично ли жить в чужом доме?
      Никто из нас не отозвался. У крикуна блестели глаза, он был сильно пьян и находился, как говорят врачи, в "агрессивной стадии интоксикации". Они перешли на язык луо, потом пьянчуга снова закричал на понятном всем суахили.
      - Таких, как ты, притвор и скряг, надо выводить на чистую воду. Любишь погулять на чужой счет, а сам никому никогда бутылки пива не поставил.
      Тут меня позвал капрал - мясо изжарилось. Я расплатился за пиво, и мы вернулись в харчевню, не спеша поели, и, когда управились, на часах уже было четверть третьего. Давно пора на службу. Сев в машину, мы включили рацию, и всю дорогу до управления в динамике раздавалось монотонное квохтанье.
      - Диспетчерская вызывает Буффало-V!
      Я встрепенулся и ответил в микрофон:
      - Буффало-V слушает.
      - Где вы находитесь, сэр?
      - Нгонг-роуд, еду в управление.
      - Ждем вас, сэр.
      Едва я вошел в свой кабинет, как вызвал сержанта, которого утром отправил в центральный полицейский участок.
      - Ну, разобрались с отпечатками пальцев?
      - Мы с тамошним инспектором решили, что отпечатки были все-таки оставлены снаружи.
      - Мне не интересно, что вы там решили. Докладывайте факты.
      - Отпечаток найден снаружи.
      - Так-то лучше. - Я одобрительно кивнул. - Мне нужны точные факты. Нельзя мириться с подобной халатностью. Полицейским приходится попотеть такая уж у нас работа, - иначе суд отвергнет наши доводы. Спасибо, сержант, вы свободны.
      Мне было слышно, как в соседней комнате сотрудники обсуждали, что сделал бы каждый из них на месте сержанта, если бы им попался этакий болван, не желавший вносить изменения в протокол. Сошлись на том, что надо бы пожаловаться начальнику отделения - тот живо бы вправил упрямцу мозги. Тем временем секретарша сообщила мне, что инспектор Джон выехал на место ограбления для снятия гипсового слепка с отпечатка ноги преступника, а инспектор Эдвин вызван к начальнику отдела. Я раскрыл оставленное на моем столе дело об ограблении. Подчиненные регулярно знакомят меня с протоколами следствия, и нередко я помогаю им дельным советом, указываю на промахи и упущения. Нетрудно догадаться, кто из свидетелей говорит правду, кто дает уклончивые ответы, а кто явно лжет, утаивая истину. Я дошел до того места, где дверь распахнулась и пятеро бандитов, размахивая мачете, ввалились в спальню, когда на моем столе зазвонил телефон.
      - Старший инспектор Кибвалеи слушает.
      - Где это ты с утра пропадаешь? Я несколько раз звонил, но тебя все не было.
      - Дела. - Я узнал голос Джозефа Вакири, с которым накануне вечером мы крепко кутнули. - Полдня проторчал в суде. Ну а как ты вчера домой добрался?
      - Еле дополз. Пожалуй, мы вчера перебрали. Утром едва поднялся. Голова раскалывается, жажда измучила, кровь в жилах останавливается. Хорошо еще босс не придирается: знает, что от меня и пьяного толку больше, чем от иных трезвых.
      - А я с утра как огурчик.
      - Беда в том, что я пил, не закусывая.
      - Да, хуже всего - на пустой желудок, - поддакнул я. Забавно, люди находят множество объяснений тому, что захмелели, а ведь причина одна - не знают меры. Нельзя же хлестать пиво, как воду.
      - Я спал как убитый, - продолжал Вакири. - Жена утром ворчала, без этого не обошлось, я ведь всю неделю являюсь за полночь.
      - Тогда хоть сегодня не задерживайся.
      - Нет уж, не родилась еще такая женщина, чтобы мне указывать. Должна знать, кто в семье главный.
      - Ну-ну, не горячись. Как твои малыши?
      - Все в порядке. Тот, у кого была корь, уже поправился. До сих пор не пойму, как он мог заразиться после прививки. Ну, какие планы на вечер?
      - Еще не знаю, Джо. С нашей-то работой загадывать не приходится. Скажи, где тебя искать. Как освобожусь, приеду и выпью пива за твой счет.
      - Может, и впрямь сегодня отдохнуть. Я же не просыхаю с понедельника.
      Джозеф - мой близкий друг, отличный парень, но жена у него мегера, я ее имени слышать не могу. Когда мы с Вакири только познакомились, он пригласил меня к себе распить бутылку виски, которую купил накануне. Очень скоро я понял, что его половина не рада гостю. Листая старый номер "Драма", она бросала на меня недобрые взгляды.
      - Сначала выпьем для аппетита, а потом поужинаем, идет? - радушно предложил Вакири.
      - Идет.
      Он стал искать в холодильнике, потом в буфете, а жена делала вид, будто увлечена чтением. Наконец Вакири, сердито глянув на нее, спросил:
      - Где она?
      - Ты о чем? - Женщина вскинула глаза, недовольная тем, что ее оторвали.
      - Бутылка виски, которую я вчера принес.
      - Я ее в глаза не видела, какое мне дело до твоего виски!
      - Я поставил ее на нижнюю полку. Может, ты ее переставила куда?
      - Говорят тебе, в глаза ее не видала! - отрезала супруга, и Вакири, сгорая от стыда, вернулся к столу.
      - Джо, пожалуй, я пойду. Ведь я предупреждал, что тороплюсь.
      - Я тебя не отпущу, пока не поужинаем. Ты впервые в моем доме, это событие надо отметить. Роузмери, собери-ка нам.
      Жена притворилась, что не слышит, листала по-прежнему журнал, сосредоточенно разглядывая картинки, потом наконец поднялась и ушла на кухню. Мы молчали, потому как сказать друг другу и в самом деле было нечего. Я думал о том, что бы я сделал, поведи моя супруга себя таким образом.
      Хозяйка принесла один прибор: тарелку, ложку и вилку - и поставила перед своим благоверным. Намек был достаточно прозрачен. Кормить она собирается только муженька, остальные могут убираться ко всем чертям. Бедный Вакири отодвинул тарелку на середину, протянул мне вилку и стал умолять меня разделить с ним трапезу. Я хотел одного - выкатиться оттуда ко всем чертям, но боялся уподобиться этой женщине и тоже обидеть Джо и для виду поковырял в тарелке.
      - Вернусь и задам ей жару, - пригрозил Джо, когда мы вышли вместе на улицу. - Это ведь она спрятала бутылку. Бабы все-таки безмозглые созданья.
      Я промолчал, а про себя подумал, что женщина - глупая ли, умная - не должна так унижать мужа и отравлять ему существование.
      - Кип, извини, она против тебя лично ничего не имеет, злится на меня за то, что явился поздно. А бутылку я отыщу, и мы с тобой ее раздавим.
      Однако с той поры я ни разу не переступал порога его дома, да он и не звал к себе. Мы продолжали часто видеться на нейтральной территории - в пивных барах.
      - Кип, ты меня слышишь?
      - Да, конечно.
      - Я буду где обычно - в отеле "Нгонг Хиллз". Около шести.
      - Постараюсь вырваться, держи для меня местечко.
      Нетерпеливо перекладывая на столе бумажки, я не мог дождаться возвращения инспектора Мбуви и сержанта Мачарии. Удалось ли им напасть на след, войти в контакт с нужными людьми, трудное ли это оказалось дело и как они с ним справились?
      Они появились в управлении лишь в четыре часа и сразу ввалились в мой кабинет. По их виду я понял: изрядно намаялись, бедняги, набегались по солнцепеку. Ничего, иногда полезно вспомнить, как несладко приходится простым полисменам, ежедневно вышагивающим по улицам многие километры.
      - Чем порадуете, джентльмены?
      Вместо ответа инспектор Мбуви выложил на стол маленький, размером с теннисный мяч, бумажный кулечек. Я сразу понял, что в нем. Так оно и есть: крошечные зернышки с отростками и листиками. Бханг, или, по-научному, каннабис сатива, - наркотик, извлекаемый из конопли.
      - Удалось достать всего за десять шиллингов, - сказал инспектор.
      - Выкладывайте все по-порядку, - азартно велел я.
      - Стали мы в городе узнавать, где бы раздобыть травки, - приступил к докладу инспектор. - Сержант Мачария вспомнил про своего земляка, тот из школы вылетел и слоняется по улицам, никак работы не найдет.
      Я медленно повернул голову и впился глазами в сержанта, тот сразу подхватил рассказ.
      - Шеф, я подумал, что быстрее всего мы получим необходимые сведения от парня по имени Курия, который вечно околачивается в Истлендс.
      - Почему вы так решили?
      - Видите ли, он состоит в шайке "Сичеки", в нее входят главным образом подростки, кое-кому, однако, уже перевалило за двадцать. При вступлении они дают дурацкий обет не смеяться от восхода до заката.
      - В самом деле?
      - Ей-богу, шеф, расскажи им потрясающий анекдот - они не хмыкнут даже!
      - А чем эта шайка промышляет?
      - Ничего серьезного за ней не числится. В каждом районе города есть такие группки, воюющие друг с другом. Изредка устраивают побоища, на танцах охраняют своих девчонок.
      - И курят бханг?
      - Скорее всего, шеф. Среди них немало недоучек, вылетевших из школы. Работы у таких нет, денег на развлечения тоже. Бханг помогает им забыться, убить время.
      - Понимаю, хотя и жаль, что они так бездарно растрачивают жизнь. Ну, давайте дальше.
      - Ну вот, отыскали мы Курию; угостили его обедом, поговорили. Он очень следил за тем, чтобы в разговоре ненароком не нарушить правила и не улыбнуться. Мне это, признаться, действовало на нервы. После еды, когда он подобрел, я сказал, что мы нуждаемся в его помощи.
      - И тут он насторожился, - вставил инспектор, которого обижало, что докладывает мне об операции младший по чину.
      - Я его успокоил, - продолжал сержант, - мы, мол, старинные друзья, и я его не подведу. Я пожаловался, что государственным чиновникам, а полицейским особенно, платят гроши, на жизнь не хватает, приходится подрабатывать на стороне. Он поверил и с готовностью согласился помочь.
      - Молодец, сержант! - похвалил я. - Ну а дальше что?
      - Я наплел ему, что есть у меня знакомый европеец, который готов закупать бханг оптом, крупными партиями на экспорт - в Европе и Америке наркотики на вес золота. Никакого риска, мне бы только отыскать поставщиков травки. Пусть Курия сведет меня с ними, от него ничего больше не требуется. Он сказал, что не знает таких людей, но справится о них у приятелей. Скорее всего, найти оптовиков будет нетрудно, а пока что он предложил купить одноразовую порцию товара, чтобы я мог показать своему европейцу образец. Я дал ему денег, и через десять минут он притащил вот это.
      - Чисто сработано, - похвалил я обоих. - Теперь в течение недели продолжайте контакты с ним, войдите к нему в доверие. Не исключено, что он выведет нас на тех, кого мы ищем. Нам необходим осведомитель внутри подпольной индустрии наркотиков - с его помощью мы доберемся до главарей.
      Мы обсудили все детали, потом я отпустил их, а бханг запер в ящике письменного стола. У меня были основания для оптимизма. Всегда так: сначала расследование продвигается медленно, пока случайно не наткнешься на важную улику, и тут все сразу становится на свои места.
      ГЛАВА ВТОРАЯ
      Все оказалось проще, чем я ожидал. Курия подружился с моими ребятами, стал доверять им, познакомил с парнями из своей неулыбчивой шайки "Сичеки". Мы для них были чем-то вроде старших братьев, понимающих их заботы, всегда готовых угостить пивом в приличном баре. Это куда приятнее, чем хлестать самогонку чангаа в грязных пригородных забегаловках.
      Тот факт, что Мачария и Мбуви из полиции, придавало Курии особый авторитет в глазах приятелей. Меня представили им как сотрудника нефтяной компании "Мобил". Я находил такую "крышу" весьма удобной, никто не мог разоблачить меня, в таких делах мало кто сведущ. Меня обычно спрашивали о повышении цен на бензин и затем утрачивали ко мне всякий интерес.
      В пятницу нас пригласили на вечеринку шайки. "Сичеки" собрались в своей штаб-квартире, которую они окрестили "Кэмп Дэвид" - по аналогии с резиденцией американского президента. Нас известили, что их вожак проявил к нам интерес и, может быть, сведет нас с теми, кто торгует бхангом оптом.
      Мы угощали Курию пивом в городе и в "Кэмп Дэвид" попали только к восьми вечера. На мне были старые джинсы и линялая майка, оба моих помощника тоже надели что попроще.
      - Шухер! - закричал мальчишка, когда мы появились на пороге.
      - Соло, не дури! - одернул его Курия. - Эти ребята со мной.
      - Это ты, Курия?
      - А кто же, братишка!
      Несколько парней и девушек караулили "Кэмп Дэвид" снаружи, остальные дрыгались в танце, проигрыватель был запущен на полную катушку. В воздухе сизой тучей висел табачный дым; несмотря на распахнутые окна, до одури пахло потом. Какой-то умелец развесил по стенам разноцветные лампочки, они мигали в такт оглушающей монотонной музыке. Курия повел нас между танцующими к вожаку, никто даже не посмотрел в нашу сторону.
      Предводитель "Сичеки" сидел по-турецки на полу в обществе двух подружек. Вся троица, застыв точно в трансе, глядела на танцующих.
      - Вот мои друзья, о которых я говорил.
      Вожак не ответил и вообще вел себя так, будто нас не существует. Гремела музыка, шаркали по полу подошвы. Мы стояли, испытывая неловкость, пока танец не кончился. Лишь тогда вожак снизошел до того, чтобы заметить нас, и жестом пригласил сесть подле него.
      - Сичеки! - внезапно завопил он.
      - Сичеки! - раздался громоподобный отклик.
      Потом все, кто там был, принужденно захохотали. Все, кроме вожака шайки. Они закатывались, давились смехом, их обуял пароксизм хохота. Но стоило главарю ударить в ладоши - все враз стихло.
      - Танцуйте и наслаждайтесь музыкой! - великодушно разрешил вожак, и снова заиграла пластинка, замигали лампочки.
      Вожак кивнул Курии, который, я заметил, был как на иголках, и тот представил нас.
      Вожак многозначительно закивал, словно решая, что с нами делать. У него была ранняя плешь и бородка, как иголки кактуса. Роста в нем было всего пять футов и три дюйма, худощав, хрупкого сложения, отличительной его особенностью был стальной взгляд немигающих глаз - такой взгляд без слов подчинял себе юнцов.
      - Этот вот, - Курия ткнул в меня пальцем, - служит в нефтяной компании.
      - Смахивает на фараона.
      - Верно, но на самом деле он не из полиции.
      - Что вам надо? - Вожак буравил меня взглядом.
      - Разве Курия не говорил?
      - Я хочу это услышать от тебя, приятель. Отвечай.
      - Нам нужна помощь в бизнесе, ну, в общем...
      - Один наш знакомый, - пришел мне на выручку сержант, - ищет большую партию товара на экспорт. Мы можем заработать на этом, и ты свою долю отхватишь.
      - Не по адресу обратились, я травкой не промышляю. Неохота связываться с полицией. Мы себя ведем хорошо, порядочные граждане, о душе думаем, неприятностей не ищем.
      - Нет, это ты нас не за тех принимаешь, - сказал я с фальшивой улыбкой. Видать, они не заглотнули нашу наживку. - Если бы мы хотели вам напакостить, давно бы сцапали всех твоих ребят, кто торгует травкой в розницу, заставили бы их говорить, они бы вас всех заложили. Полиции хватит и кулечка на десять шиллингов, чтобы засадить вас. А мы ищем, где купить много бханга, большую партию, потому что хотим заработать. В наше время всем нужны деньги.
      - Подделываешься под своего?
      - Нет. - Мне стоило большого труда не взорваться, этот тип явно провоцировал меня.
      - Говорят тебе, мы этим не промышляем - и точка!
      - Ну ладно, - сказал я смиренно.
      - Курия, подтверди твоим дружкам, мы травкой не занимаемся.
      - Верно, босс.
      Мачария стал шептать что-то вожаку на ухо. Я вздохнул, надеясь, что сержанту больше повезет, чем мне.
      - Говори по-английски! - прикрикнул на него главарь. - Я не дикарь и местной тарабарщины не понимаю.
      - Извини! - пролепетал Мачария.
      Теперь Курия приник к уху босса - наверно, убеждает его, что нас можно не опасаться. Озираясь по сторонам, я пытался понять, что это за сброд. Сам я вырос в деревне, горжусь своими родителями, своим африканским происхождением. Не вижу ничего зазорного в родном языке, а если уж говорить о музыке, то завыванию в стиле "соул" я предпочитаю спокойную манеру исполнения Рикки Нельсона, Джима Ривза и битлов.
      - Боско, ко мне! - подозвал вожак своего подручного и объяснил мне: Боско отвечает у нас за безопасность.
      - А кто вам угрожает? - Я едва смог скрыть насмешку.
      - Шпионы. Еще он отыскивает наших подружек, сбежавших с подонками из других шаек.
      - Слушаю, босс! - Боско был с тонкими усиками, в темных очках.
      - Посторожи-ка их, пока комитет решит, что с ними делать дальше.
      - Слушаю, босс! - Он вытянулся по-военному, потом достал из кармана игрушечное переговорное устройство с радиусом действия, не превышающим тридцати ярдов. - Викки! Смотри в оба. Если что, вызовешь меня.
      Заседание комитета длилось четверть часа. Потом нас ввели в соседнюю комнатку, где мы увидели вожака и еще четырех юнцов.
      - Комитет проголосовал за то, чтобы оставить вас на вечеринке.
      - Спасибо! - ответил я.
      - Мы не псы и приучены уважать других. Кто из вас будет говорить о деле?
      - Я и мои друзья, но сначала примите наш вступительный взнос.
      Вожак мрачно кивнул, я достал из бумажника три купюры по сто шиллингов и протянул их ему. Он снова кивнул и деньги передал одному из парней - тот у них, наверно, за казначея.
      - Где тут пива раздобыть? - спросил я, доставая еще одну сотенную.
      Вожак, отрядив кого-то за пивом, предложил нам садиться. Обстановка разрядилась, вожак угостил нас сигаретами с бхангом и закурил сам. Я заколебался - никогда не пробовал травки, еще не известно, как она на меня подействует.
      - Кури, кури, - настаивал вожак. - Это совсем не крепко.
      Я затянулся, и маленькие зернышки бханга заискрились крохотными вспышками.
      - Ты куришь, как обычную сигарету, приятель, а надо затянуться и не выдыхать. Вот так.
      Я понаблюдал за ним, потом перевел взгляд на двух своих коллег. Мачария, видать, курит не впервые, а Мбуви вежливо отказался. И правильно среди нас должен быть хоть один с ясной головой, а то до дому не доберемся.
      - Знал я одного человечка, который приторговывал травкой, только он мог и завязать.
      - Он в Найроби? - спросил я.
      - Ага.
      - Можно с ним потолковать? Наш белый знакомый начинает беситься: мы пока ему ничего не достали.
      - Если он согласится, могу свести вас завтра. В одиннадцать утра будьте у "Казино".
      - Заметано!
      - Не радуйтесь, он еще может отказаться.
      - Авось повезет!
      Мы вернулись в комнату, где танцевали. От дурмана у меня закружилась голова. Танцующие пары превратились в забавных лилипутов. Держись, старина, приказал я себе.
      - Где здесь туалет? - спросил я у оказавшегося поблизости парня.
      - Пойдем, покажу.
      Я умыл лицо, и дурнота прошла. Посмотревшись в зеркало, я увидел, что глаза у меня налиты кровью. Вернувшись к танцующим, я обнаружил, что все, в том числе и девушки, курят бханг. Кое-где уже раздавался истеричный хохот. Я подсел к вожаку, который будто бы снова погрузился в транс. Тем временем одна из девушек принесла мне пиво и села рядом.
      - Как тебя зовут?
      - Роузмери.
      - А меня - Кип. Где ты работаешь?
      - Ты что, я еще школьница.
      - Неужто? И в каком же классе?
      - В третьем, если тебе так важно знать. Какие еще будут вопросы?
      - Извини, пожалуйста.
      Я отвернулся, испытывая ужас при мысли о том, какое будущее ждет нашу молодежь, потом подал сигнал моим помощникам: пора нам уходить, но вожак заметил это и потребовал, чтобы мы побыли еще.
      - На вот, затянись.
      - Спасибо, Роузмери, я уже покурил.
      - Не бойся, все сразу станет так прекрасно. Ну давай, смелее!
      Танцы продолжались, все вокруг пили и курили травку, громче и заразительнее становился хохот. Мне надоел этот притон. В полночь вожак поднялся на ноги, и музыка сразу смолкла.
      - Братишки и сестренки! - обратился он к собравшимся. - Спасибо, что пришли. А теперь молчок - предадимся беззвучной беседе. Сичеки!
      Почти все лампы погасли, и в комнате воцарился полумрак, шайка разбилась на пары - парень с девушкой, - все сели на пол. Наступила мертвая тишина. Я вглядывался в темноту: каждая пара была обращена лицом друг к другу, ладони на полу, во взглядах - немая мольба. Роузмери подвинулась ближе, взяла меня за руку, заглянула в глаза.
      Мы ушли через полчаса. К тому времени некоторые парочки уже укрылись от посторонних глаз в саду, под покровом ночи. Словом, беззвучная беседа становилась все более оживленной...
      На следующее утро во рту у меня был горький привкус, голова все еще кружилась. Я принял ванну, и мне полегчало, вчерашний эпизод отступил в сознании на задний план - точно дурной сон.
      Мы были у кинотеатра "Казино" за несколько минут до одиннадцати. Вожак уже ждал нас вместе с коренастым темнокожим мужчиной, которого звали Джо. Мы зашли в соседнее кафе - в нем в этот час почти не было посетителей - и устроились в дальнем углу, где никто не мог нам помешать.
      - Мой друг уверяет, - начал Джо, - что с вами можно иметь дело, хотя вы и служите в полиции.
      - Это так, - ответил я. - Но в данном случае нас интересует только заработок. У нас есть покупатель на товар, но нет товара. Мы надеемся на вашу помощь в этом деле.
      - Что за вопрос! Это проще простого. Я могу предложить вашему клиенту бханг, золото, ртуть. Мои друзья торгуют чем угодно, но это стоит денег, они берут приличную цену.
      - Вы, наверно, уже знаете, что наш клиент интересуется... травкой.
      - Нет проблем. Многие нажили на этом состояние. У меня налажен контакт с местными поставщиками. Сколько товара вы возьмете?
      - Килограммов сто.
      - Ерунда. - Джо самодовольно улыбнулся. - Готовьте три тысячи шиллингов.
      - Сначала мы должны посоветоваться с клиентом, но, скорее всего, он примет эти условия. А товар у вас уже есть?
      - Говорят же вам, это пустяки: всего сто килограммов! Положитесь на меня. Мое слово закон: сказал, значит, сделаю!
      - Но где гарантия, что мы получим товар, если заплатим за него вперед? Это же город, тут ничего не стоит раствориться.
      Он раздраженно посмотрел на меня, но тут поспешил вмешаться сержант Мачария. Признаюсь, разговор принял невыгодный для нас оборот, и все по моей вине, но, как подумаешь, что такие вот подонки подсовывают свою отраву даже школьникам, становится не до любезностей.
      - Кип имел в виду, - попытался исправить мою оплошность сержант, - что на поставщика бханга в суд не подашь. Поэтому хорошо бы нам убедиться, что у вас действительно имеется товар.
      - Ты ведь полицейский, верно?
      - Верно.
      - Вот мое удостоверение личности. Имя - Джозеф Гитхуа. И если я что-то обещаю, то свое слово держу.
      Вожак зевнул и поднялся.
      - С вами, ребята, такая тоска, что хочется утопиться. Пойду прошвырнусь, свежим воздухом подышу. Пока! Джо, не обижай моих дружков.
      - Ты что же, меня одного бросаешь?
      - От деловых разговоров меня мутит. Этим парням можно доверять, бог свидетель! Если они тебе не понравились, можешь встать и уйти. Никто тебя не съест, Джо.
      Мы обменялись рукопожатием с вожаком и смотрели ему вслед, пока он не затерялся в уличной толпе.
      - Значит, хотите удостовериться, что у меня действительно имеется товар? Хорошо же, пошли.
      Мы с трудом поспевали за ним. Разгневанный Гитхуа едва не припустился бегом. Держась грязных проулков, он вскоре привел нас к большим воротам, обитым листами гофрированного железа. Гитхуа распахнул их, и мы оказались на просторном дворе, где штабелями были сложены мешки с древесным углем. Сторож в синем комбинезоне поднялся с табурета и засеменил к нам. Гитхуа подвел нас к одному штабелю, и - откуда ни возьмись - в его руке блеснул нож.
      - Значит, не верите? - задиристо спросил он. Мы молча глядели на него. Лезвие ножа, распоров мешковину, обнажило засохшие ветки какого-то растения, напоминающего папоротник. - Что же, по-вашему, это? Бханг или не бханг?
      - Ваша правда, мистер Гитхуа, - сконфуженно улыбнулся я, а самого меня переполняла радость. - Извините, что сомневался, но, сами знаете, бизнес... Сейчас мы отправимся в гостиницу к нашему европейцу, возьмем у него деньги и условимся о доставке.
      - Теперь-то вы мне верите?
      - Конечно, мистер Гитхуа. - Я сделал ударение на слове мистер, это было явно ему по душе.
      - То-то же. Пошли. Я свое слово сдержал. Надеюсь, и вы меня не подведете. Если бы за вас не поручился наш общий друг, я бы и разговаривать с вами не стал. Он мне вас рекомендовал. Обманете - вам же хуже!
      Меня его эмоции не интересовали. Он занимался этим бизнесом из страсти к наживе, прекрасно зная, что его товар в конечном счете попадет в руки к юнцам. Если ему нет дела до них, то и мне нет дела до него, тем более что я выполняю свой прямой долг.
      Я повез его в управление. Инспектор Мбуви сел на заднее сиденье и приглядывал за Гитхуа. Я время от времени вскидывал глаза к зеркальцу над лобовым стеклом - взгляд Гитхуа был то спокойным, то панически подозрительным, то гневным. Когда мы приехали, он молча поплелся наверх, в мой кабинет.
      Я уселся на один из трех стульев, второй занял инспектор Мбуви. Сержант остался стоять. Гитхуа гадал, можно ли ему сесть, я не торопился прийти ему на помощь. Его взгляд пугливо метался по комнате. Поняв наконец, что я тут главный, он устремил на меня полные мольбы глаза, а затем потупился.
      - Гитхуа! - произнес я негромко. Он вскинул голову, боясь вымолвить слово, и снова опустил глаза.
      - Значит, твое имя Гитхуа, не так ли?
      - Да, - ответил он со стоическим спокойствием.
      - Что же сразу не отозвался, или не слышал?
      - Слышал.
      - Так почему молчал?
      - Не знал, что сказать, сэр.
      - Так я и поверил! Садись, Гитхуа, и слушай, что я тебе скажу.
      Я указал ему на свободный стул рядом с собой. Мы оказались с ним бок о бок, я почти касался его. Мне хотелось, чтобы ему стало не по себе от моего взгляда. Я закурил сигарету, отметив про себя, что он нервничает. Сержант достал блокнот и приготовился вести протокол допроса.
      - Начнем с твоего удостоверения личности, - сказал я.
      Он передал мне документ, и я переписал в записную книжку номер и другие подробности.
      - Скажи-ка, приятель, - продолжал я, - знаешь ли ты, почему ты здесь?
      - Да, - едва слышно ответил Гитхуа, - вы считаете, что я торгую бхангом. Но вы устроили мне ловушку. Я могу все начисто отрицать. Как вы докажете, что те мешки на складе принадлежат мне?
      - Ну что ты, Гитхуа, - сказал я дружелюбно, - никто тебя ни в чем не подозревает.
      - Правда, сэр?
      - Ни я, ни инспектор, ни сержант не предъявляли тебе никаких обвинений. Верно, сержант?
      - Так точно, сэр.
      - Вот видишь. - Я медленно кивнул. - Повторяю, мы твои друзья. На самом деле так оно и есть. Веришь ты мне?
      Он смутился: все его беды начались с того, что он показал нам мешки с травкой, но мы об этом ни единым словом не обмолвились.
      - Итак, мы друзья?
      - Друзья, - промямлил он.
      - Вот и хорошо. Ведь тебя пока и пальцем никто не тронул. - Он уловил довольно прозрачный намек, и в его глазах зажегся огонек страха. - Мы друзья и потому хотим избавить тебя от ненужных неприятностей. Ведь друзья должны помогать друг другу.
      Я улыбнулся. Его зрачки бегали, он пытался не увязнуть в сети каверзных вопросов, но мои заверения в дружбе вселили в него проблеск надежды.
      - Однако мы не сможем тебе помочь, пока ты не скажешь всей правды, верно?
      - Верно.
      - Отлично. - Я обрадованно потер ладони. - Расскажи нам все, что тебе известно про торговлю бхангом. Ты меня понял?
      - Понял, - сказал он после недолгих колебаний. Не без оснований подозревая, что это очередная ловушка, он предпринял отчаянную попытку спасти положение: - Что с того, что вы нашли бханг? Надо еще доказать, что я имею к нему отношение.
      Я щелкнул пальцами, и сержант достал из кармана магнитофонную кассету, на которой был записан весь наш разговор в кафе и затем на угольном складе.
      - Узнаешь свой голос, дружище? Запись такая чистая, что судья ни в чем не усомнится. К тому же мы покажем ему фотографии склада.
      - Господи! Так вы еще в кафе включили магнитофон? - В его глазах был ужас. - Что вам от меня надо?
      - Все про торговлю бхангом, и без вранья. Начни с поставщиков.
      - А что со мной будет, когда я вам все выложу?
      - Не надо торговаться. Если я увижу, что ты сказал правду, тогда... я не стану сразу заводить на тебя дело. Все зависит от твоей готовности сотрудничать с нами - сейчас и в будущем.
      Он глядел на меня с мольбой, постепенно осознавая, что у него нет выбора. Сокрушенно потупившись, он начал давать показания, я едва успевал за ним записывать. Когда он добрался до конца, я велел ему повторить все с самого начала. Если бы он что-то сочинил, то при повторении обязательно бы сбился. Но этого не случилось, и я увидел на его лице признаки облегчения. Он вверил свою судьбу мне и господу, хотя, может быть, и не в таком порядке. Показания были срочно отпечатаны на машинке по всей форме, и я зачитал их ему:
      "Пол: мужской. Возраст: около сорока. Расовая принадлежность: африканец. Род занятий: мелкий предприниматель, документально не доказано. Национальность: кениец. Адрес: Кавангваре. Телефона нет.
      Я, нижеподписавшийся, родился в Муранге, в Локации № 11 и наречен Джозефом Сэмюэлем Гитхуа. Мой отец, Гитхуа Гичохи, жив и по сей день. Мать, Нжери Гатхони, умерла. В 1946 году меня записали в начальную школу в Тхике, я проучился только четыре года. Стал помогать отцу, батрачившему на ферме, ее хозяином был европеец, потом мыл посуду в заведении мистера Пателя в Тхике. После отмены чрезвычайного положения я переехал в Найвашу, там женился, потом в Накуру занялся торговлей древесиной. В 1964 году, когда мое дело в Рифт-Вэлли лопнуло, переехал в Найроби и до 1969 года безуспешно искал работу. Отчаявшись найти место, занялся мелким предпринимательством.
      От друзей я услышал, что можно неплохо заработать на торговле бхангом (каннабис сатива), сбывая его заморским туристам. Я начал заниматься этим в 1973 году, однако разбогатеть не удалось - мне перепадали только мелкие сделки. С 1974 по 1975 год я жил в Момбасе, где дела у меня пошли лучше - в Малинди и Ламу приезжает много иностранных туристов. Однако влажный климат мне вреден, и я вернулся в Найроби. Меня научили сплавлять бханг молодым людям, чем я и промышлял до ареста.
      Мои поставщики: мистер Олиеч из Кисуму, мистер Онсонго из Кисии и мистер Вамбуа из Ятты. Я хорошо их знаю и сумею опознать. Бханг привозят мне на грузовиках, доставляющих в столицу древесный уголь. Таким образом удается преодолевать полицейские кордоны на шоссе.
      Сегодня ко мне обратились покупатели, интересующиеся бхангом. Впоследствии оказалось, что это старший полицейский инспектор Кибвалеи, инспектор Мбуви и сержант Мачария. Я отвел их на угольный склад, который арендую на Гроген-роуд, и показал им припрятанный там мешок с каннабисом сатива (экспонат № ...). У меня еще три таких мешка (экспонаты № ...). Я удостоверяю, что все они принадлежат мне.
      Вышеозначенные полицейские препроводили меня в Управление уголовной полиции и допросили, предупредив, что письменные показания могут быть использованы в судебном разбирательстве.
      Подтверждаю, что эти показания давал добровольно, без какого-либо на меня давления. Протокол допроса мне зачитан и мною понят; в нем содержится одна только правда.
      Подпись:
      Свидетели:
      - Хочешь что-нибудь добавить или изменить? - спросил я его.
      - Нет, все правильно.
      - Тогда подпиши, и порядок.
      Он подписал протокол, инспектор и сержант поставили свои подписи в качестве свидетелей. Так в папке с делом появился первый документ.
      - Сержант!
      - Слушаю, сэр.
      - Снимите с задержанного отпечатки пальцев для архивной картотеки. Инспектор Мбуви, достаньте, пожалуйста, бланк обвинительного заключения.
      В пять минут со всеми формальностями было покончено.
      - Теперь, Гитхуа, назови имена всех тех, кто, по твоим сведениям, занимается этим промыслом, и укажи их адреса.
      Он назвал шестерых. По меньшей мере четверых из них можно было отыскать без труда. Они в свою очередь назовут других, так что удастся нанести ощутимый удар подпольному бизнесу. Но прежде всего я должен нащупать нити, идущие за границу.
      - Вот как мы поступим, Гитхуа, - объявил я. - Вообще-то, следовало бы упечь тебя за решетку. Ты не просто нарушаешь закон, из-за твоей неуемной жадности становятся наркоманами и гибнут молодые люди. Я ненавижу тебя и тебе подобных за то, что вы наносите огромный вред юному поколению наших граждан. Надеюсь, тебе понятны мои чувства?
      - Да, конечно. Но, клянусь, если вы меня отпустите, никогда больше не стану заниматься этим.
      - Хорошо бы твои слова не разошлись с делом. Так и быть, дам тебе последний шанс. Держи ушки на макушке и смотри в оба. Выведай для меня кое-что у твоих деловых партнеров, но так, чтобы они ничего не заподозрили. Сдается мне, что рыбки покрупнее занимаются вывозом бханга за границу, они интересуют меня в первую очередь, а потом уж займемся теми, кто промышляет на местном рынке.
      - Понятно, сэр. - Гитхуа повеселел, осознав, что все-таки выйдет отсюда. - Кстати говоря, три месяца назад один индиец обратился ко мне с просьбой свести его с теми, кто может поставлять большие партии товара на экспорт. Он говорил, что у него есть белые сообщники, которые специализируются на таких делах и гарантируют полную безопасность.
      - Кто этот индиец, ты его знаешь? - насторожился я.
      - Зовут его Кассам или что-то в этом роде. Я видел его один лишь раз, и мы ни о чем не договорились. У меня тогда товара не было, а ждать он не мог.
      - Кто вас свел?
      - Он вышел на меня через одного из моих клиентов, с тех пор я о нем не слышал. Может быть, они нашли то, что искали, и уехали за границу.
      - Вести торговлю с такими клиентами было бы для тебя гораздо прибыльнее, чем с ватагой юнцов.
      - Наверное. - Гитхуа пожал плечами. - Но я уже имел дело с белыми, еще в 1973 году. Не так уж они надежны, платят неисправно, да и риску для черных куда больше.
      Я сразу смекнул: здесь действуют не просто туристы, а наверняка целый синдикат. В голове моей звучали слова: "Белые сообщники гарантируют полную безопасность". Я случайно напал на след.
      - Гитхуа, предлагаю тебе сделку! - бодро воскликнул я. - Ты разыщешь этого сукина сына Кассама, а мы, со своей стороны, не будем предъявлять тебе обвинения, если ты, конечно, бросишь этот бизнес. Согласен?
      - Согласен, только выпустите меня. Я займусь чем-нибудь другим, обещаю!
      - Нам позарез нужен индиец и его сообщники. Тебе проще напасть на их след, чем нам: у тебя есть связи, да и они тебя знают.
      - Я все сделаю, сэр. Сразу за это возьмусь.
      - Мы оставим три мешка с бхангом на складе для приманки. Только не вздумай нас надуть - тогда тебе от тюрьмы не отвертеться.
      - Я вас не подведу, но позвольте мне для отвода глаз приторговывать небольшими партиями, иначе мои бывшие клиенты могут заподозрить неладное.
      Просьба была разумной, я и сам хотел ему это предложить. Можно поступиться мелочами, когда речь идет о разгроме целой банды.
      - Хорошо, но делай это осмотрительно и ничтожными партиями. Не входи во вкус!
      - Будьте спокойны, я вам этого Кассама из-под земли достану.
      - Скорее всего, нам понадобится не он один. Постарайся разузнать, кто еще экспортирует бханг и как у них это налажено. Вот мой телефон, звони через день и докладывай, как идут дела.
      - Да я каждый день готов звонить, только вот не всегда дозвонишься.
      - В таком случае приходи сюда, только смотри, чтобы твои дружки тебя не выследили, а то вся наша операция провалится. Лучше все-таки звонить. Если меня не застанешь, передай инспектору Мбуви или сержанту Мачарии, но никого другого в наши дела не посвящай.
      - Все ясно.
      - Отлично, - сказал я. - Тогда за дело. Хорошо бы посмотреть, где ты живешь, в крайнем случае мы сможем с тобой связаться, хотя бы сунуть записку под дверь.
      - Да хоть сейчас, - засуетился Гитхуа. - Я живу в районе Нгара, рядом с баром "Гитаруа".
      - Поехали! - Я поднялся со стула.
      Вскоре наша машина остановилась у его дома. Он пригласил нас зайти: большая квартира, обставленная удобно и со вкусом. Мое внимание привлекла свадебная фотография на стене.
      - Какая у тебя жена красавица! - восхищенно воскликнул я.
      - Что верно, то верно! - Гитхуа был явно польщен. - У нас трое прелестных детей, все мальчики.
      Я надеялся, что комплимент, сделанный его супруге, несколько сгладит неприятные ощущения, наверняка возникшие у Гитхуа в ходе допроса. Пожав ему руку, мы поехали назад в управление.
      В газетах я прочел, что в Какамеге арестован мужчина, у которого нашли десять мешков с бхангом. Его с позором провели по всему городку, прежде чем доставить в полицейский участок.
      Я немедленно связался по радиотелефону с полицейским комиссаром Западной провинции. Обменявшись обычными любезностями, я задал ему вопрос в связи с газетными сообщениями.
      - Ага, - хохотнул он, - уже пропечатали! Представляете, этот старик целый акр земли засадил каннабисом и набивал себе мошну, а сын ему помогал.
      - Вы выяснили, кому он сбывал товар?
      - Признаться, я не готов ответить, его сейчас допрашивают в участке, но я немедленно все разузнаю. Мы не придали особого значения этому делу, оно числится по разряду мелких правонарушений. Кстати, Кип, отчего вдруг столь большой интерес? Стоило ли звонить из Найроби из-за подобной мелюзги?
      - Представь себе, стоило... - Я торопливо прикидывал, насколько можно посвятить его в дело. - В управлении подозревают, что какие-то иностранцы вывозят бханг за границу. Мне поручено расследование.
      - Вот оно что. - Он выдержал паузу, потом добавил: - Хотите проверить, нет ли связи между нашим крестьянином и вашими экспортерами?
      - Скажу спасибо за любые сведения.
      - Я позвоню вам, как только что-нибудь выясню.
      - Еще одно. Когда суд над стариком кончится, его товар, очевидно, сожгут?
      - Ну да, так уж заведено.
      - Пожалуйста, уговорите судью отступить от этого правила и отправьте травку к нам в Найроби. Она может понадобиться в качестве наживки. Я получу санкцию комиссара.
      - Договорились. Снаряжу конвой, как только будет указание шефа.
      Я поблагодарил его, посулив, что угощу пивом, когда он в очередной раз приедет в Найроби. Упомянув о пиве, я и сам сразу ощутил жажду.
      ГЛАВА ТРЕТЬЯ
      Я принял его за одного из завсегдатаев: на первый взгляд ничего в нем нет подозрительного. Он скользнул по гостиничному холлу к стойке бара, за которой мы сидели на высоких табуретах, и, заказывая пиво, равнодушно кивнул Гитхуа. Я вскоре забыл о нем, поджидая свою "дичь".
      Гостиница, где мы находились, была, по теперешним меркам, довольно скромной. Белых туристов в ней немного, зато африканцев среднего достатка полным-полно, особенно у бара.
      Дело было в три пополудни, на улице знойно и сухо. Вокруг нас еще несколько человек потягивали пиво. У стойки, поодаль от нас, сидела белая пара, типичные учителя из провинции. Меня уже мутило от ледяной содовой, я мечтал о пиве, но на работе не полагается. А этот чертов Кассам все не шел...
      - Меня зовут Кассам. - Маленький индиец - тот, что кивнул Гитхуа и сел на соседний табурет, - протягивал мне руку. - Кассам Кхалиф. Рад с вами познакомиться, э... Простите, как вас величать?
      - Кип. - Я растерянно улыбнулся. Он ошарашил меня, возникнув неожиданно, как чертик из табакерки. - Поль Кип.
      - Рад с вами познакомиться, Поль.
      - И я тоже рад нашему знакомству.
      Мы пожали друг другу руки, он втиснулся между мной и Гитхуа. В нем было чуть больше пяти футов, тощий, болезненный. Бесцветные глаза за толстыми линзами очков то и дело моргали, темные курчавые волосы лоснились. Зубы тоже не прибавляли ему привлекательности: неровные, в желтых пятнах от табака и бетеля.
      - Пожалуйста, переставьте сюда мою бутылку с пивом, - сказал он бармену, потом обратился ко мне: - Как поживаете, бвана?
      - Помаленьку, - бесстрастным голосом ответил я.
      - Квели кабиса, бвана. Маиша сику хизи инакува нгуму кабиса*, продолжал он на суахили.
      ______________
      * Лучше не скажешь, господин. Жить становится все труднее (суахили).
      - Ндио*, - согласился я. - Вы родом с восточного побережья?
      ______________
      * Да, верно (суахили).
      - Почему вы так решили, бвана?
      - Отлично говорите на суахили и на индийца не очень похожи, скорее, пожалуй, на выходца из арабских стран.
      - Нет, бвана, вы ошибаетесь. Но я и не кениец.
      - Так вы пакистанец?
      - Нет, перс.
      - Значит, из Ирана?
      - Персы, - улыбнулся он, - живут не только в Иране.
      Я решил, что тема эта исчерпана: в такую жару мне было не до словесной эквилибристики.
      - Позвольте вас чем-нибудь угостить. - Я старался казаться любезным.
      - Спасибо.
      Я заказал на всех.
      - А сами вы, бвана, не пьете пива, только содовую.
      - Днем мне ничего другого нельзя, иначе начинается невыносимая головная боль. Вечером наверстаю.
      - Понятно.
      Теперь Кассам повернулся к Гитхуа, между ними также произошел обмен дежурными фразами. Я тем временем оглядел позиции своей "команды".
      За дальним столиком сидел сержант Мачария еще с двумя сотрудниками уголовной полиции, которых мы взяли себе в помощь. На сержанте была ковбойская широкополая шляпа, темные очки, синие брюки и черный кожаный пиджак, на шее болтался серебряный медальон. В противоположном углу сидел инспектор Мбуви, нарядившийся для маскировки фермером. Еще несколько наших людей находились в разных концах зала. Всего нас было десять человек. Я едва сдерживал смех, наблюдая за тем, как каждый старался убедительнее и правдоподобнее сыграть свою роль. Бармен тоже получил от нас соответствующие инструкции и делал все, что от него требовалось.
      Гутхуа позвонил мне накануне - пять дней спустя после того, как согласился сотрудничать с нами, - и доложил, что разыскал Кассама Кхалифа.
      - Я спросил его, по-прежнему ли его другу требуется большая партия товара. У меня, мол, завелся надежный поставщик.
      - Как ты напал на его след?
      - Через друзей, - односложно ответил Гитхуа. - Сначала Кассам прикинулся, будто мое предложение не представляет для него особого интереса, но потом обещал разыскать европейца - он якобы давно его не видел - и справиться, возьмет ли тот товар.
      - Он не сказал - этот белый все еще в Найроби?
      - Прямо не сказал, однако дал понять, что европеец пока в Кении.
      - Ясно.
      - Кассам сначала хочет встретиться с вами. Он, мол, не знает, может быть, у европейца уже есть другой поставщик. Кассам должен удостовериться в вашей надежности, прежде чем рекомендовать вас кому-либо.
      - Значит, хочет прощупать меня, иначе белого не выманить из берлоги? усмехнулся я. - Что же, резонно. Хорошо, Гитхуа, я встречусь с ним. Устрой нам свидание в холле какой-нибудь гостиницы.
      - Вам где удобнее?
      - Чтобы была не слишком большая и не слишком роскошная, например "Мунсайд", или "Джумбо", или "Крещент".
      - Понятно.
      - Желательно во второй половине дня, однако не позднее четырех часов. Сообщи ему эти условия и потом позвони мне.
      Мы с Гитхуа говорили утром, а в полдень он перезвонил:
      - Кассам будет ждать в "Мунсайде".
      - Передай ему, что я приду.
      Я срочно собрал своих людей и еще нескольких полицейских на инструктаж. Если все сойдет гладко, у нас окажутся отпечатки пальцев одного или нескольких членов синдиката. Это как раз и поручено бармену.
      - У вас как будто есть что-то для меня, - сказал перс, выводя меня из задумчивости.
      - Есть.
      - А много ли?
      - Пять мешков.
      - Хорошо.
      К нам приблизился официант, разносящий напитки по залу, и мы смолкли, чтобы он не мог нас подслушать.
      - Я понял так, что вы лишь посредник, товар нужен кому-то другому, сказал я как бы невзначай.
      - Да, но это к делу не относится. Где хранятся мешки?
      Я лукаво ухмыльнулся, притворяясь осторожным дельцом, никому на свете не доверяющим.
      - Я у вас их не отниму, - произнес он, обнажая неровные зубы. - Вы не так меня поняли. Надо договориться, когда и где забрать товар. Заплатим мы вперед, как только убедимся, что у вас действительно есть то, что нам нужно.
      - А если это не в городе?
      - Не имеет значения.
      - Как насчет фараонов?
      - Предоставьте их нам. Договоримся о цене и месте передачи, остальное наша забота. Мы все обставим профессионально.
      - Товар здесь, в Найроби, - сказал я, - так что вы сэкономите на транспортировке. Однако непонятно, зачем вам понадобилось со мной встречаться, если покупатель не вы. А его вы как будто уже несколько месяцев не видели.
      - Я с ним в постоянном контакте.
      - Сколько он даст за один мешок?
      - Надеюсь, вы с ним сторгуетесь. Уверен, никаких проблем не возникнет.
      Я покачал головой, заметив, что бармен смотрит в нашу сторону. Мы учили его держаться естественно, даже прерывать нас. Перс иначе расценил мой жест.
      - У них куча денег, можете мне поверить! - воскликнул он. - С деньгами проблем нет.
      - Не в этом дело, - поторопился объяснить я, боясь, как бы он не заметил мою оплошность. - Заключить сделку вы не вправе, даже цену с вами обсуждать нельзя. Мне надо видеть покупателя.
      - Вы его увидите.
      - Когда?
      - В любое время. - Кассам Кхалиф резко кивнул. - В любое! Хоть сейчас. Вон он сидит, в углу.
      Я был поражен. Подумать только, эта безобидная парочка, "сельские учителя", торгуют наркотиками!
      - Они? - Я уставился на белых, не веря своим ушам.
      - Они. Давайте допьем, и я вас представлю.
      Я расплатился, и мы подошли к европейцам. Они улыбнулись, указали нам на свободные стулья.
      - Вот тот человек, о котором я вам говорил, - осклабился Кассам, щеря зубы. - Он предлагает товар.
      - Меня зовут Макс Сартучи, или просто Макс. - Он повернулся к своей спутнице: - А это Дженет.
      - Я - Поль. - Мы обменялись рукопожатиями, Гитхуа тоже представился.
      Макс был рослым: шесть футов и два дюйма. На нем была кремовая рубашка, плотно обтягивающая торс, светло-желтый галстук и темно-коричневые брюки. Брюнет, волосы волнистые. Он производил впечатление человека недюжинной физической силы.
      Девушка тоже была рослой, в коричневой вельветовой юбке и шерстяной цветастой кофточке, на шее - бусы, на носу - большие очки. Светлые волосы свисали до плеч.
      - Что вы выпьете? - спросил Макс. - Много ли у вас товара?
      - Пять мешков в черте города, - ответил я. - Если нужно еще, достану через пару-тройку дней.
      - Хорошо. Чем больше, тем лучше. Когда я могу его забрать?
      - Как только договоримся о цене.
      Макс взглянул на Кассама и Гитхуа, потом снова его карие глаза уставились на меня. Прошло несколько секунд, потом он усмехнулся:
      - Сколько вы хотите за один мешок?
      - Десять тысяч шиллингов, - не моргнув глазом ответил я, строя из себя жадного до денег, неуступчивого торговца.
      - Это слишком дорого.
      - Нормальная цена, - сказал я. - В городе платят двадцать шиллингов за сто граммов. Значит, мешок, в котором семьдесят килограммов, может принести четырнадцать тысяч шиллингов. Так что десять тысяч - недорого.
      - Мы обычно платим меньше.
      - Сколько?
      - Примерно половину того, что просите вы.
      - Невероятно! - воскликнул я с показной бравадой и сразу пожалел об этом. Его зрачки сделались стальными, в них запрыгали колючие искорки, но длилось это лишь короткое мгновение. Он снова улыбнулся, но я уже знал: этот человек может быть кем угодно, но только не учителем.
      - Ладно, Макс, - вступила в разговор Дженет, тоже улыбаясь. - Все в порядке. Товар уже в городе, хозяин вправе требовать компенсацию за риск, которому он подвергался.
      - Мне хотелось поторговаться, посмотреть, не уступит ли, - сказал Макс, словно оправдываясь. - Раз уж занялись бизнесом, надо драться за каждый цент.
      - Значит, согласны платить по десять тысяч за мешок?
      - Согласен, - ответил Макс. - Не будем ссориться из-за пустяков. Возьмете чек или наличными?
      - Наличными, - ответил я. - Половину, когда увидите товар. Остальные, когда его заберете.
      - Говорите, у вас пять мешков? Значит, всего с нас пятьдесят тысяч шиллингов. Ладно, беру.
      Мы обменялись рукопожатием, потом обмыли сделку, даже я выпил, хотя меня уже распирало от содовой. Напряжение заметно спало, обстановка стала непринужденной.
      - Заплатим наличными при получении товара. Завтра можно его посмотреть?
      - Можно.
      - Отлично. Как связаться с вами?
      - Давайте сразу договоримся о месте и времени. Чем скорее, тем лучше дело крупное и выгодное!
      - Опишите место, где хранится бханг. Я спрашиваю не из любопытства, речь идет о нашей безопасности.
      - Понятно, - кивнул я и рассказал про угольный склад, арендованный Гитхуа. Макс как будто остался доволен.
      - Кажется, все в порядке, - подытожил он. - Будьте здесь завтра ровно в два часа. Мы приедем в белом "форде", привезем деньги с собой. Получим от вас товар и сразу расплатимся.
      - Договорились.
      Через несколько минут мы расстались, и я вернулся в управление. Нетерпеливо постукивая по крышке письменного стола, я дожидался донесений своих помощников. Им все растолковано, так что успех дела теперь зависел только от них. Жаль, что мне нельзя быть рядом с ними: ведь преступники знают меня в лицо и могут улизнуть из расставленных сетей.
      Первым вернулся с задания капрал Оньянго, и я буквально набросился на него.
      - Ну как?
      - Все в порядке, сэр. - Он показал переснятые на пленку отпечатки пальцев. - Бармен передал мне стаканы с четкими отпечатками обоих европейцев и индийца.
      - Перса, - уточнил я.
      - Кого-кого, сэр?
      - Неважно. Немедленно проверьте их по картотеке криминального архива, хотя вряд ли удастся что-нибудь отыскать. Затем подготовьте копии этих отпечатков для отправки в "Интерпол".
      - Слушаюсь, сэр.
      - Надеюсь, "Интерпол" нам поможет. Объясните в картотеке, что дело срочное.
      Капрал ушел, а меня охватило праздничное возбуждение, хотя умом я понимал: радоваться пока рано. Конечно, до сих пор нам сопутствовала удача, но в любой момент может случиться нечто непредвиденное, и все наши усилия пойдут насмарку.
      Вслед за капралом в управление прибыли инспектор Мбуви и его группа. Их доклад был неутешителен.
      - Сэр, мы ехали за ними, но, как назло, попали в огромную пробку автобусы загородили проезд, - и этим белым удалось прошмыгнуть и умчаться прочь.
      - Он знал, что вы у него на хвосте?
      - Не думаю. Нами были приняты все меры предосторожности, как вы велели. Ведь можно было бы включить сирену и прорваться, но, сэр...
      - Понимаю. Я запретил вам обнаруживать себя. Джо, вы все сделали правильно, спасибо. Досадно, конечно, что они от нас ушли, но вашей вины тут нет.
      Инспектор, облегченно вздохнув, сел на указанный мною стул. Выслушав донесения остальных полицейских, я отпустил их.
      - Что вы думаете об этом деле, шеф? - спросил Мбуви.
      - Думаю, что мы напали на верный след. Налицо все признаки того, что здесь действует подпольный синдикат.
      Я изложил инспектору содержание моего разговора с Максом в баре гостиницы.
      - Завтра мы встречаемся там же в два часа. Я должен передать им товар и получить за него наличными. Необходимо проследить, куда они отвезут бханг и что будут делать дальше. Мы должны выявить и обезвредить как можно больше членов синдиката.
      - Какие будут указания?
      - Завтра подробно разберем план действий. Надеюсь, им не удастся ускользнуть от нас.
      Я лишь вкратце пояснил, что намереваюсь предпринять, и инспектор Мбуви мой замысел одобрил. В это время вернулась с задания вторая группа.
      - Заходите! - позвал я, когда сержант Мачария просунул голову в дверь. - Надеюсь, вы принесли добрые вести.
      - Неужто белые ушли от преследования? - спросил он, входя в кабинет, его товарищи остались ждать за дверью.
      - Увы, но это поправимо: я завтра снова встречаюсь с Максом. Во второй раз он от нас не улизнет.
      - Нам больше повезло, - не скрывая радости, заявил сержант. Он прошел долгий путь от рядового полисмена, не то что Мбуви, сразу получивший должность инспектора. - Индиец отправился неподалеку, нам не составило труда проследить за ним. Он вошел в контору на Киджабе-стрит, там его дожидался другой азиат.
      - Вот как?
      - Зовут его Урдин, он проходил по делу фальшивомонетчиков несколько лет назад, их шайка занималась еще и подлогами.
      - Хорошенькое дельце! - воскликнул я. - И что же дальше?
      - Там моя группа разделилась. Машина поехала вслед за "ауди" Урдина до его дома в Нгаре. Остальные пошли пешком за Кассамом, он привел их в "Гарден-отель", где находится и теперь - пьет в баре.
      - Поздравляю, сержант, вы с ребятами отлично поработали. Что-нибудь еще?
      - Да, сэр. Неожиданная удача - удалось узнать, где работает Кассам.
      - Интересно.
      - В "Гарден-отеле" он свой человек, его там все знают.
      Сержант выпрямился, словно готовясь нанести нам с инспектором решающий удар и с умыслом взвинчивая напряжение.
      - Он работает в ювелирной фирме "Окто"!
      Я присвистнул от удивления. Однажды мне пришлось расследовать дело об ограблении магазина этой фирмы, и я не преминул теперь сообщить об этом своим коллегам.
      - Тогда мне Кассам не попадался. Может, он поступил к ним на службу позднее...
      - Позвольте досказать, сэр, - перебил меня сержант, - фирма работает с драгоценными камнями, которые приобретаются вполне законно, однако есть у них и другие, довольно туманные источники сырья. Все это нам поведал один словоохотливый знакомый Кассама.
      - Хорошо бы узнать, - заметил я, - что за дело у перса с этим Урдином.
      - Может, Кассам и перс, только приехал он из Момбасы. Там живут его родители, потому-то он так свободно говорит на суахили.
      - И это вы узнали в "Гарден-отеле"?
      - Так точно, сэр! - радостно отчеканил сержант.
      - Поскольку Урдин состоял в организации фальшивомонетчиков и эти ювелиры тоже не в ладах с законом, я думаю...
      - Что, Джо?
      - Вероятно, индийцы вновь создали преступную организацию.
      - Может быть, но при чем же здесь бханг? Так или иначе, завтра многое прояснится...
      Уехав с работы в половине шестого, я завернул в гостиницу "Фейрвью". День был жаркий, мне изрядно досталось, но глоток ледяного пива прекрасно снимает напряжение. До дому я добрался только в одиннадцать в безоблачном настроении.
      На следующий день вместе с Гитхуа я был в отеле "Мунсайд" задолго до двух. По обыкновению я заказал себе содовую. Мы прождали битый час, и к трем я не мог больше скрывать раздражение. Похоже, что ни Макс, ни Кассам не придут. В десять минут четвертого стало ясно, что дольше ждать не имеет смысла, и мы вышли из отеля. Я решил напоследок проверить, нет ли их машины на стоянке, и тут кто-то свистнул из белого фургона. Я не был уверен, что свистят мне, и не подошел ближе, тогда водитель помахал нам. Фургон был марки "форд", и рядом с водителем сидел Макс.
      - Разве мы не договаривались встретиться в холле? С двух часов ждем.
      - Выходит, мы друг друга не поняли, - улыбнулся Макс. - Мы давно уже тут стоим. Познакомьтесь, это Билл Уокер, мой компаньон.
      - Привет! - произнес чернокожий мужчина с явным американским выговором. - Очень рад с вами познакомиться.
      - Привет, - отозвался я довольно сухо. Макс лжет - не было и речи о свидании на стоянке, мы твердо условились встретиться в холле гостиницы.
      - Все готово? - спросил он.
      - Конечно. Деньги с собой?
      - Конечно, - ответил Макс мне в тон и улыбнулся, чтобы я не сердился.
      - Тогда езжайте за тем вот "датсуном", - я ткнул пальцем в направлении своей машины. - Тут совсем близко.
      Я покатил в сторону Гроген-роуд, белый фургон ехал за мной следом, и вскоре мы достигли угольного склада, расположенного на задах большого магазина. Сторож, которого я уже раньше видел, распахнул перед нами ворота, и мы въехали на территорию склада.
      - Вот мы и прибыли! - сказал я Максу.
      - Господи! - воскликнул Билл Уокер. - Неужто все это бханг? Хватило бы на то, чтобы всю Америку превратить в наркоманов, включая статую Свободы.
      - В основном здесь древесный уголь, - объяснил я. - Это необходимо для маскировки.
      - Ловко придумано!
      Я велел Гитхуа и сторожу притащить пять мешков с бхангом. Покупатели, развязав их, убедились, что это действительно каннабис. Затем Макс позвал меня в фургон, раскрыл портфель и отсчитал пятьдесят пачек, в каждой по десять хрустящих стошиллинговых купюр, итого пятьдесят тысяч.
      Мешки погрузили в фургон, и чернокожий американец снова сел за руль. Гитхуа так и впился глазами в деньги. Понятно, о чем он думает.
      - Не пяль глаза, старина, - сказал я ему. - Это все вещественные доказательства. Наш уговор помнишь?
      Он рассмеялся. Потрепав его по плечу, я засунул пачки денег в большой конверт и запер его в багажник "датсуна".
      - Ну что же, Гитхуа, ты очень нам помог, спасибо. Если тебе все-таки предъявят обвинения, я подам рапорт: ты нам оказал большую помощь.
      - Я дал слово, что займусь другим бизнесом! У меня есть кое-какие сбережения - куплю себе такси.
      - Отлично. Желаю удачи.
      Я заметил, что он хмурится - неужто его не радует разлука с нами?
      - Мы еще увидимся, и не раз, - утешил я его. - Если тебе что-нибудь понадобится, знаешь, где нас найти.
      - Да, знаю.
      - Что же тебя тревожит?
      - Я свою роль сыграл, но впредь не хочу ни за кем шпионить. Не по душе мне это.
      - Что же, - сказал я, - это можно понять.
      - Однако окажу вам напоследок еще одну услугу. Пока Макс с вами расплачивался, этот чернокожий - Билл Уокер - как бы невзначай сообщил мне, что завтра он едет за город еще за одной партией гашиша. И меня даже звал с собой.
      - А куда именно едет, не сказал?
      - Нет. Упомянул лишь, что отправляется в десять утра. Я отказался, так как решил, что порываю со всем этим.
      - Еще раз спасибо. Тут есть о чем подумать.
      Я съездил в "Гилл Хауз", где находится министерство транспорта и связи. Удалось установить, что белый фургон марки "форд" принадлежит гостинице "Санглория". Расследование с каждым часом усложнялось. Какова связь между подпольным синдикатом и хозяевами "Санглории"? Какова роль Урдина, бывшего фальшивомонетчика, и Кассама из ювелирной фирмы "Окто"? Вот вопросы, над которыми я размышлял, возвращаясь в управление. Головоломка пока не поддавалась решению, нужны были дополнительные факты и улики.
      В приемной меня дожидался сержант Мачария. При моем появлении он вскочил на ноги. Я заметил, что ему не терпится выложить мне какую-то новость.
      - Садитесь, Мачария. Что скажете мне об Урдине? - Закурив сигарету, я откинулся в кресле.
      - Позвольте мне начать с Кассама Кхалифа, сэр.
      - Ну, хорошо.
      - Вчера, выйдя от вас, я вернулся к своим парням в "Гарден-отель", где застал Кассама. В девять вечера он оттуда ушел и отправился в ресторан "Ньота", там поужинал и выпил пару бутылок пива.
      - В его поведении было что-нибудь подозрительное?
      - Нет, сэр, он держался вполне непринужденно, болтал со знакомыми, ничего подозрительного я не заметил.
      - Дальше, дальше.
      - Потом он доехал на автобусе до торгового центра в Вестлендс, он живет там в квартире над магазином. Вход к нему - слева, по боковой лестнице.
      - Значит, его квартира не сообщается с торговым помещением?
      - Очевидно, нет, сэр. Думаю, что с хозяином магазина у него лишь общий домовладелец, взимающий с них арендную плату.
      - Понятно.
      - Сегодня Кассам не вышел на работу в ювелирную фирму "Окто", хотя он действительно в ней служит - мы проверили.
      - Каков круг его обязанностей?
      - Пока еще не установили, не хотелось вызывать подозрений излишними расспросами. Но, судя по всему, он там не слишком занят, его отсутствия никто не заметил. Вот и все, что я могу сообщить о Кассаме.
      - Поскольку он родился и вырос в Момбасе, следовало бы навести там дополнительные справки. Это прольет свет на его подлинные занятия.
      - Теперь - Урдин. - Сержант полистал записную книжку. - Бывший участник шайки фальшивомонетчиков.
      - Это нам уже известно, сержант.
      - Да, сэр. Его выпустили на свободу три года назад. В настоящее время работает в маленькой конторе на Киджабе-стрит.
      - Есть у этой конторы официальное название?
      - Нет. Большая стеклянная дверь почти всегда заперта, хозяева как будто не заинтересованы в клиентуре. За то время, что мы наблюдали, у них не было ни одного посетителя.
      - Долго вы там пробыли?
      - Практически весь день. В конторе всего двое служащих: Урдин и еще один индиец, которого, как выяснилось, зовут Патель.
      - Патель... Патель...
      - Возможно, вы запамятовали, сэр, этот Патель как раз и возглавлял шайку фальшивомонетчиков, в которой состоял Урдин. Я не успел еще уточнить и перепроверить, однако, помнится мне, у него не было кенийского гражданства, тем не менее ему тогда удалось избежать ареста.
      - Да, что-то в этом роде.
      - Вот и все, сэр. - Сержант ухмыльнулся и, понизив голос, сказал: Похоже, они принялись за старое. Очень уж подозрительна эта их контора.
      - Не исключено, что теперь они занялись торговлей бхангом, и Патель привлек к делу профессионалов. Посмотрим... посмотрим.
      - Урдин живет с семьей на квартире в Нгаре. Мы знаем точный адрес. Вот и все, что у нас есть о нем.
      Зазвонил телефон, я поднял трубку, выслушал, отдал кое-какие распоряжения.
      - Это инспектор Мбуви, - пояснил я сержанту. - Билл Уокер остановился в "Хилтоне".
      - А как насчет белой парочки?
      - Снова потеряли их, - сказал я с досадой. - Якобы опять попали в пробку. Но мне известно, что завтра в десять утра черный американец едет куда-то за партией гашиша. Не исключено, что и эти белые отправятся с ним.
      - Почему вы так думаете?
      - Это лишь мое предположение, но Билл Уокер не играет в синдикате важной роли, командуют там белые. Ну да ладно. Я поручу группе капрала Оньянго наблюдение за конторой на Киджабе-стрит.
      - Я бы мог к ним присоединиться, сэр, потому что...
      - Вы мне понадобитесь для другого. Завтра мы повиснем на хвосте у этого Билла Уокера, он должен вывести нас на своих поставщиков. Он вас не видел, значит, вы сможете приблизиться к нему вплотную. Я переоденусь, чтобы он не смог издали меня узнать. Встречаемся в восемь утра. Инспектор Мбуви ведет наблюдение за отелем "Хилтон".
      Когда мы вышли из управления, я ощутил вдруг, как навалилась усталость. Расследование меня измотало. Я находился в состоянии нервного возбуждения, предчувствуя удачу. Вот-вот в деле должен произойти решающий перелом.
      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
      Миновав здание муниципалитета на Мамангина-стрит, я поставил машину на стоянку у отеля "Хилтон". Подошел сержант Мачария, открыл дверцу и влез на заднее сиденье.
      - Где инспектор Мбуви?
      - Я связался с ним по рации, он едет сюда. Господи, сэр, ну и видок у вас - настоящая деревенщина!
      Я ухмыльнулся.
      - Где американец?
      - В своем номере. Поднялся к себе после завтрака, потом спустился за газетами и снова поехал наверх.
      - Велите официанту с этажа заглянуть к нему - интересно, чем он занят.
      - Наш человек обслуживает посетителей в холле, на этаже у меня пока нет своих людей.
      - Ну так заведите, да побыстрей. Под каким именем он остановился в отеле?
      - Билл Уокер, адрес: 11-5-1870, Белль-драйв, Нью-Йорк.
      - Ну хорошо, идите.
      Едва сержант ушел, подъехал инспектор Мбуви, поставил свою машину рядом с моей и пересел ко мне.
      - Где сержант Мачария?
      - Я послал его узнать, что поделывает наш дружок в своем номере. Вон, идет.
      - Сэр, он вроде собирается куда-то. Спустился вниз с дорожной сумкой.
      - А остальной багаж?
      - В номере.
      - Узнайте, расплачивается ли он за проживание. Еще попробуйте сфотографировать его своей игрушкой.
      Мы впились глазами в двери отеля. Спустя несколько минут в них появился атлетического сложения чернокожий мужчина и остановился как бы в нерешительности. На нем была темная майка, джинсы и желтые сандалии, дорожная сумка перекинута через плечо. Постояв в раздумье, он наконец зашагал в сторону "Кенком Хауз". Сержант Мачария, выдерживая дистанцию, крался за ним.
      - И вы отправляйтесь вслед, - приказал я инспектору Мбуви. - У вас есть рация?
      - Есть.
      - Не спугните его и постоянно докладывайте обстановку.
      - Слушаюсь! - Инспектор вылез из машины, купил "Нэйшн" у продавца, разложившего газеты прямо на тротуаре, и зашагал вслед за Мачарией. Я завел мотор и покатил в сторону авеню Хайле Селасие.
      - Орел-I, Орел-I, - закудахтало радио, - отвечайте!
      - Орел-II, я вас слышу, прием!
      - Он зашел в гараж "Хабиб", берет напрокат машину.
      - Через две минуты я буду там, а вы оба возвращайтесь к "Хилтону" и ждите дальнейших распоряжений.
      - Ясно!
      Я подъехал к "Хабибу", поставил машину и вышел из нее. Мне было видно, как Билл Уокер заполняет бланк и расплачивается аккредитивами. Через пять минут он уселся за руль "датсуна" и, выехав на авеню Хайле Селасие, покатил в сторону окраины.
      - Орел-II и Орел-III, вызывает Орел-I. Подозреваемый едет по Джогу-роуд в сторону Нгары. - Я передал и другие необходимые сведения: цвет машины, ее регистрационный номер. "Датсун" шел на средней скорости.
      - Мы находимся на Тхика-роуд, только что проехали Руараку, - снова заговорил я в микрофон некоторое время спустя. - Я отпустил его вперед на сто метров. Поступим так: я обгоню его и исчезну. Орел-II вырвется вперед, но будет держать его под наблюдением, Орел-III повиснет у него на хвосте. В Макутано я остановлюсь размять ноги. Вы проедете мимо - до развилки в Эмбу. Главное, действовать так, чтобы у него не возникло подозрений. Ясно, Орел-II?
      - Так точно, сэр.
      Американец неожиданно прибавил скорость, делая сто двадцать километров в час, однако в этом ничего странного не было - шоссе отличное, с двумя раздельными полосами движения. Судя по всему, он пока не заметил слежки.
      - Я вас вижу, Орел-I. Это и есть наш подопечный, впереди?
      - Орел-II! Передаю его вам.
      Я надавил на педаль газа, и стрелка спидометра подползла к ста сорока километрам в час. Легко настигнув "датсун", я сделал над собой усилие, чтобы не смотреть на водителя. Все шедшие за мной машины вскоре остались далеко позади. На подъезде к Джудже я сбавил скорость до ста двадцати километров в час. Обогнав автобус "Джуджа - Кимакия", я снова включил радио.
      - Орел-II, как наш приятель?
      - Ничего подозрительного, сэр. Вроде бы любуется пейзажами. Может, мы поставили не на ту лошадку?
      - Ладно, покатаемся для удовольствия. В Тхике не спускайте с него глаз. Возьмите его в клещи: Орел-II - спереди, Орел-III - сзади. Понятно? Прием.
      - Так точно, сэр.
      Я снова увеличил скорость до ста сорока километров в час. Что замышляет американец? Он должен у кого-то забрать бханг, однако в Центральной провинции травка не растет. Ничего не оставалось, как терпеливо ждать. Я достиг развилки у Макутано и съехал на обочину. Выйдя из машины, я делал вид, будто любуюсь кофейными деревьями и плантацией сизаля на горизонте, однако на самом деле внимательно наблюдал за дорогой. Мне не пришлось долго ждать. Автомобиль инспектора Мбуви свернул на новое шоссе к Ньери, сразу за ним показался "датсун". Я поспешил им вслед. Вскоре меня обогнал сержант Мачария.
      - Молодцы, ребята, - сказал я в микрофон. - Все идет как надо. А теперь, Орел-III, обгоняйте нашего дружка.
      Я вновь заметил "датсун", не доезжая реки Сагана у селения Макуйю.
      - О'кей, Орел-III, беру его на себя.
      Вскоре мы были уже у поворота на Эмбу. Инспектор Мбуви, поставив машину на обочину, копался в моторе.
      - Орел-III, исчезните. Сверните на Наньюки и не останавливайтесь, пока не будет других указаний. Слишком много машин с неполадками в моторе на развилках! Я его обгоню и поеду в сторону Ньери. Орел-II, где вы?
      - Позади вас, сэр. Как только вы проехали, двигатель завелся.
      - Езжайте за нами. Я обгоню его примерно на шестидесятом километре за Саганой. Дальше поведете его вы. Не выпускайте его из виду, даже если он свернет к Наньюки.
      - Слушаюсь!
      Я слегка прибавил скорость. Что-то мне не нравится вся эта история. Американец катил не очень быстро и был чересчур уж спокоен. Я обогнал его, но ему до меня не было решительно никакого дела. Я увидел впереди арку с надписью: "Добро пожаловать в округ Ньери", и тут радио ожило.
      - Орел-I, докладывает Орел-II. Он свернул к Наньюки.
      - Вы у него на хвосте?
      - Так точно, сэр.
      - Как он себя ведет?
      - Как и раньше, сэр, очень спокоен.
      - Не отпускайте его. Конец связи. Орел-III, где вы?
      - Только что проехал Киганджо, сэр.
      - Скиньте скорость, езжайте медленно.
      - Слушаюсь!
      - Я проеду город Ньери и присоединюсь к вам на дороге к Наньюки.
      Я почесал за ухом, испытывая досаду: по моим предположениям, Билл Уокер должен был въехать в Ньери, а вместо этого он заставляет нас трястись за ним аж до самого Меру. Мне наскучила эта игра в кошки-мышки. Что-то здесь не так!
      - Орел-I, докладывает Орел-II. Негр свернул на Киганджо и едет в сторону Ньери. Повторяю - едет в сторону Ньери.
      Я чертыхнулся и подхватил микрофон:
      - Не отставайте от него, Орел-II, ни в коем случае не позволяйте ему оторваться. Орел-III, где вы?
      - В пяти километрах от Киганджо.
      - Дуйте назад, на развилку Наньюки - Ньери. Там есть бензоколонка. Залейте бак и ждите моих указаний.
      - Слушаюсь!
      - Орел-II, где вы?
      - Еду за объектом в Ньери. Дорога сильно петляет.
      - Я въезжаю в город. Буду ждать у здания электрической компании.
      - Вас понял.
      Я поехал быстрее, ожидая с минуты на минуту увидеть американца. Так оно и случилось: на хвосте у "датсуна" висел инспектор Мбуви. Обе машины шли на небольшой скорости. Билл Уокер заехал на бензоколонку фирмы "Шелл", попросил залить ему бак доверху. Инспектор Мбуви проехал немного вперед и остановился.
      - Орел-I, что все-таки у нашего дружка на уме?
      - Откуда мне знать! - ответил я в микрофон. - За все годы службы в полиции впервые участвую в такой бессмысленной гонке. Езжайте в местный полицейский участок и залейте там бак. Я его посторожу.
      - Он может оторваться от нас здесь. Теперь-то он наверняка знает, что мы интересуемся им.
      - Ньери - слишком маленький городок, здесь не спрячешься. Я перекрою дорогу на Наньюки.
      - Вас понял.
      - Орел-III, как дела?
      - Я вас слышу, сэр. Дежурю в указанном месте.
      - Конец связи.
      Я решил, что незачем и дальше ломать комедию. Если американец профессионал, он давно почувствовал слежку. Я заехал на ту же бензоколонку и залил бак бензином. Билл Уокер не проявил ко мне никакого интереса, хотя наверняка меня узнал. Через пять минут мы уже катили к Найроби: сержант Мачария впереди, за ним - инспектор Мбуви, не спускающий глаз с "датсуна", замыкал эту процессию я. На подъезде к Тхике "датсун" внезапно обогнал сержанта, однако скорость у него была сравнительно невелика. Так мы и ехали вплоть до шоссе с двумя раздельными полосами движения. Я терялся в догадках: зачем он предпринял эту несуразную поездку в Ньери и обратно? Бханг тут совершенно ни при чем... Мои мысли прервал сухой щелчок в динамике.
      - Орел-I, докладывает Орел-II. Подопечный увеличил скорость и догоняет Орла-III.
      - Ничего особенного, - отозвался я. - Какая у него скорость?
      - Сто двадцать километров в час.
      - Продолжайте наблюдение. Он просто наслаждается быстрой ездой по гладкому бетону.
      - Докладывает Орел-III. Он меня настигает, сэр. Помешать ему совершить обгон?
      - Не надо. Внимание, пропустите его вперед и езжайте за ним. Главное не упускать его из виду!
      - Докладывает Орел-III. Он обгоняет меня на скорости сто шестьдесят километров в час.
      - Не потеряйте его, это приказ.
      Я опустил микрофон на сиденье и нажал на газ, однако тяжело груженные фургончики "матату", обгоняющие переполненные автобусы, загораживали мне дорогу. Я подумал, не включить ли сирену, но решил, что это ничего не даст. Прошло минут десять, и я вызвал инспектора Мбуви.
      - Докладывайте, что там у вас!
      - Я как будто потерял его, сэр. Он где-то впереди, оторвался километра на три. Орел-III у него на хвосте, но не исключено, что и он отстанет.
      - Помогите ему, если можете.
      Но пять минут спустя сержант Мачария сообщил, что и он потерял американца.
      - Я у поста регулировщика возле Утали-колледжа. Жду ваших указаний, сэр.
      - Поезжайте к "Хилтону" и ждите там. Я предупрежу все посты в Найроби.
      Переключив волновой диапазон, я передал сообщение для дорожной полицейской службы. Через минуту регулировщики в Найроби и Киамбу искали в потоке машин "датсун" с Биллом Уокером, чтобы задержать его.
      Когда я подъехал к "Хилтону", инспектор Мбуви и сержант Мачария уже ждали меня на стоянке.
      - Сержант, оставайтесь в машине и слушайте радио. Если будут новости, сразу дайте знать. И глядите в оба - не пропустите нашего друга. - Я повернулся к инспектору: - А мы с вами пока что посетим его номер.
      Мы вошли в отель и потребовали встречи с управляющим. Секретарша доложила, и мистер Уолтерс сразу нас принял.
      - Добрый день, господа, садитесь. Чем могу быть полезен?
      Управляющий долго рассматривал карточку, словно мог по ней установить цель моего визита. Я нарушил затянувшуюся паузу.
      - Нам хотелось бы заглянуть в номер 213.
      - Ну что же, - он вернул мне удостоверение, - пожалуйста!
      - Не могли бы вы нас сопровождать?
      - Охотно.
      Поднявшись из-за письменного стола, он повел нас к стойке портье и спросил ключ от двести тринадцатого номера. Он оказался на доске. Мы поднялись на лифте, подошли к номеру, управляющий отпер дверь. Комната была в безупречном порядке, все ящики пусты; в стенном шкафу стояло два чемодана - кожаный коричневый и темно-синий из синтетического материала с наклейками "Бритиш эйруэйз".
      Больше в шкафу ничего не было. Я выставил чемоданы на пол, они оказались не заперты, в них лежала только одежда и никаких бумаг или документов. Но тут мой наметанный взгляд заметил, что темно-синий чемодан имеет двойное дно, в котором я обнаружил плоскую бутылку с темно-коричневой жидкостью, завернутую в мятую квитанцию прачечной гостиницы "Санглория" в Момбасе. Я понюхал жидкость.
      - Черт возьми, что бы это могло быть? - спросил я, протягивая бутылку Мбуви, чтобы и он понюхал.
      - Есть какой-то душок, но чем именно пахнет, не скажу.
      Управляющий тоже потянулся к бутылке, нюхнул жидкость и молча вернул ее инспектору.
      - Что скажете? - спросил я.
      - Я не могу похвастаться тонким обонянием.
      - Вот как мы поступим, мистер Уолтерс. Я оставлю в номере двух людей на случай, если мистер Уокер вернется - нам необходимо побеседовать с ним. Они будут в штатском, так что ваши постояльцы ничего не заметят.
      - У мистера Уокера неприятности?
      - И да, и нет. Нам надо бы с ним потолковать. У вас есть запасной ключ к этой комнате?
      - Должен быть.
      - Дайте его нам, а этот вернем портье.
      - А как быть с деньгами, которые мистер Уокер оставил нам на хранение?
      - Если он не вернется, вычтите то, что с него причитается за проживание, остальные храните, пока он не объявится. Бутылку я прихвачу с собой.
      - Конечно, берите все, что нужно.
      - Большое спасибо, мистер Уолтерс. Вы нам очень помогли.
      - Это мой долг. Я могу быть свободен?
      - Конечно, мистер Уолтерс.
      - Что теперь, сэр? - спросил сержант Мачария.
      - Я вызову из управления наряд. Инспектор, принесите из машины все необходимое и постарайтесь снять отпечатки. На графине или на стакане что-нибудь должно быть. Проинструктируем наряд и отвезем бутылку в лабораторию.
      Пока я объяснял прибывшим полисменам их задачу, Мбуви отыскал семь отпечатков. Потом мы поехали в лабораторию, и я упросил эксперта немедленно заняться странной жидкостью.
      - У нас все дела срочные, - заворчал он. - И вообще через десять минут рабочий день заканчивается - в половине пятого.
      - Речь идет об иностранном туристе, у нас пока нет против него никаких улик, и он может в любой момент покинуть Кению. Вот отчего такая спешка.
      - Ну хорошо, завтра с утра займемся.
      - Будьте добры, позвоните мне, когда станет известен результат, ну а с письменным заключением можно повременить.
      - В десять ждите звонка.
      Я поехал в управление. На моем столе лежала записка: ""Датсун" обнаружен в аэропорту Найроби". Я позвонил в компанию "Хабиб", чтобы назавтра забрали свою машину с нашей стоянки, потом распорядился привезти "датсун" на буксире в управление. Мбуви я велел сделать фотокопии отпечатков пальцев, найденных в "Хилтоне", и срочно отправить их в "Интерпол". Примерно через час "датсун" доставили во двор управления, на лобовом стекле черным фломастером было написано: "Желаю удачи в следующий раз!"
      У меня от такой наглости потемнело в глазах, на лбу выступила испарина. Смысл послания прост: Билл Уокер с самого начала знал, что полиция едет за ним следом в Ньери и обратно. Он врал, будто собирается за бхангом, в расчете на то, что Гитхуа нам все передаст. Мы, как дети, угодили в его ловушку, обнаружив себя, а над Гитхуа теперь нависла смертельная опасность.
      - О господи! - застонал я вслух. - О господи!
      Я позвонил инспектору Мбуви в фотолабораторию, где он проявлял пленку с отпечатками пальцев.
      - Скорее сюда! - закричал я в трубку. - И сержанта приведите. Он болтает с дружками внизу.
      - А как же отпечатки?..
      - Подождут. Бросайте все и скорее ко мне!
      Они влетели в мой кабинет, смекнув, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Мой тон, когда я говорил с инспектором по телефону, не оставил на этот счет никаких сомнений.
      - Вы вооружены?
      - Так точно, сэр, - ответили они хором, сержант даже достал из пиджака пистолет и показал мне.
      - Гитхуа попал в беду, его жизнь в опасности, - объявил я, доставая из ящика письменного стола свой "вальтер" калибра 7,62 и проверяя затвор.
      Они долго приходили в себя, переваривая мое сообщение.
      - Но что с ним, сэр?
      - Совершив прогулку в Ньери, мы подписали ему смертный приговор. Билл Уокер ездил вовсе не за бхангом. Он устроил проверку Гитхуа и нам. Он профессионал и не мог не заметить нашей суеты. Прочли его пожелание?
      - "Удачи в следующий раз!"
      - Вот именно, инспектор. Мы себя выдали, им теперь известно, что мы напали на след.
      - Ублюдки!
      - Башковитые ублюдки, инспектор, и к тому же учтивые и предупредительные: дали нам знать, что игра идет в открытую.
      - Для чего они это сделали, сэр? Могли бы притворяться, будто ничего не замечают.
      - Задета их профессиональная гордость, сержант. Этот сукин сын Уокер не мог скрыть радости, что так ловко нас одурачил. Сейчас, поди, смеется над нами, и дружки его животы надрывают.
      Встав со стула, я сердито сунул револьвер в специальную кобуру под мышкой. Я многое могу снести, не терплю только, когда меня оставляют в дураках.
      - Жаль, если бы черный американец нас не раскусил, они охотно бы заключили сделку.
      - Нечего было переться за ним до самого Ньери...
      - Да что вы, Джо! Узнав о цели поездки, мы обязаны были организовать наблюдение.
      - Верно, сэр.
      - А теперь им все про нас известно, и тот, кто свел нас с ними, может поплатиться жизнью. Им необходимо поддерживать свою грозную репутацию, да и нас предостеречь. Вспомните два убийства, с которых это дознание началось.
      - Одно - в национальном парке "Цаво". И другое - на шоссе Нгара.
      - Вот именно, сержант. А сейчас готовится третье убийство. Поехали. Надо бы успеть предупредить Гитхуа - бедняга на волоске от гибели.
      Мы поехали в Нгару, где жил Гитхуа, квартира оказалась запертой. Мы спросили у соседей, никто его сегодня не видел.
      - Почему Билл Уокер бросил машину в аэропорту?
      - Не знаю, сержант, - ответил я устало. С каждой минутой беспокойство за судьбу Гитхуа возрастало. - Одно я знаю - этот американец на свободе. Черт возьми, он наверняка уже представил доклад синдикату о своих подвигах и о двурушничестве Гитхуа. Нет, сержант, он не улетел. Готов держать пари на месячное жалованье.
      - Куда теперь, сэр? - спросил наш водитель.
      - Везите нас в Иерихон, капрал. Когда туда доберемся, я покажу дорогу. - Я рассеянно смотрел в окно машины, но мысли мои были далеко. Он, оказывается, шутник - этот Билл Уокер: машина, оставленная в аэропорту, издевательская надпись на лобовом стекле и дурацкая гонка. Беда в том, что шутки его - дурного вкуса.
      В Иерихоне разыскать вожака шайки "Сичеки" не удалось. Его видели около одиннадцати часов в обществе троих мужчин: белого, индийца и африканца.
      - Можете описать их внешность? - спросил я встретившихся нам юнцов.
      - Европеец - высокий тощий брюнет с выцветшими глазами. На индийце джинсы и очки с толстыми стеклами...
      - Макс и Кассам, - кивнул я. - Ну а африканец?
      Из последующего описания я понял, что это был Гитхуа. Значит, он у них в руках! Они будут пытать его - что именно сообщил он полиции о синдикате. Я места себе не находил. Одно убийство - это уже чрезвычайное происшествие, а в нашем деле вот-вот появится уже третий по счету труп!
      Я распорядился ехать на угольный склад - а вдруг Гитхуа там!..
      - В одиннадцать их видели в Иерихоне, - как бы рассуждая вслух, сказал инспектор Мбуви, - значит, синдикат немедленно отреагировал на доклад вернувшегося из Ньери Билла Уокера.
      - Верно, - согласился я. - Они-то знали, где и как разыскать Гитхуа. Может, Уокер имел с ними на этот счет какую-то договоренность, о которой Гитхуа умолчал.
      Уже темнело, когда, лавируя в потоках транспорта, мы прибыли на Гроген-роуд.
      - Я заметил, что Гитхуа нервничает, - сказал я. - Мне пришло в голову, что он хочет попросить у нас охрану, но не решается. Видимо, была и другая причина.
      Мы вышли из машины и забарабанили в обитые гофрированным железом ворота. Через несколько минут появился сторож, которого мы уже видели раньше. Узнав нас, он широко распахнул створки.
      - Гитхуа был здесь сегодня? - спросил я.
      - Был ли здесь Гитхуа? - переспросил он. - Нет, сегодня его здесь не было, хотя вчера обещал заехать. Обещал дать мне немного денег. Обычно он слово держит, но сегодня - нет. А у меня детишки малые, их кормить надо, как же без...
      - Когда вы его ждали?
      - Утром. - Он уставился на меня из-под набрякших век. - С ним что-нибудь случилось?
      - Пока не знаем, - ответил я. - У нас с ним тоже было назначено свидание, а он не пришел.
      После моих слов сторож заметно приободрился.
      - Ну ничего, сегодня не пришел - придет завтра.
      - Конечно, - подтвердил я, а про себя подумал, что Гитхуа, может быть, уже и в живых нет. - Сколько всего на складе сторожей?
      - Я один. Старость на носу, вот и не спится по ночам. Так что мне помощники не нужны, я и без них справляюсь.
      - Выходит, вы и семью свою не видите?
      - Один человечек помогает мне торговать углем. Когда он здесь, я ненадолго отлучаюсь повидать домашних. Хотя говорю вам: и один со всем управился бы.
      - Ну ладно. Увидите Гитхуа - пусть немедленно даст о себе знать.
      - А кто вы такие есть?
      - Вы же нас видели с ним.
      - Видеть-то видел, но знать не знаю. - Он или притворялся простаком, или разыгрывал меня. - Имена я помню...
      - Пусть сразу же мне позвонит, - повторил я, прерывая его старческую болтовню.
      - Чего?
      - Не забудьте!
      Мы проверили в "Хилтоне", Билл Уокер там так и не появлялся, да я на это и не рассчитывал. Он знает, что в гостинице устроена засада: полиции есть о чем его порасспросить.
      Теперь мы торопились в Вестлендс - брать Кассама, если он еще не скрылся. Дорогу показывал сержант Мачария. Мы поднялись по боковой лестнице к двери, выхватив оружие, прижались к стене. Одну вещь мы крепко усвоили: нам противостоят профессионалы, такие, не моргнув, нашпигуют нас свинцом. Однако крошечный перс вряд ли когда-нибудь держал в руках оружие.
      Я постучал, в темноте мой стук был подобен раскатам грома. В ответ мы не услышали ни шарканья ног, ни скрипа половиц. Дверной замок из тех, что нетрудно открыть уголком визитной карточки. У нас не было ордера на арест, но меня это не остановило: ведь с минуты на минуту могло произойти убийство!
      Замок щелкнул, дверь открылась, и мы, пригнувшись, ворвались в квартиру. Нас встретила только тишина, мы слышали собственное учащенное дыхание. Протянув руку, я нащупал на стене выключатель. Вспыхнула лампочка без абажура, свешивающаяся с потолка.
      Обычная двухкомнатная квартира, мы стояли в столовой, мебели в ней было немного: дубовый стол, стулья, софа и низкий кофейный столик.
      Я указал инспектору Мбуви на дверь справа, а сам распахнул противоположную. Включив свет, я увидел двуспальную кровать с мятыми одеялами и простынями. В комнате был беспорядок, валялись пустые коробки из-под сигарет, на полу - раздавленные окурки. Пепельницы полны до краев. В углу стоял довольно дорогой стереофонический проигрыватель.
      - Там ванная и туалет, - доложил инспектор Мбуви. - Ничего особенного одни зубные щетки, мыло и прочая дребедень.
      Я медленно кивнул и огляделся.
      - О'кей, джентльмены, посторожите лестницу. Опасаюсь я нежданных гостей. Мне понадобится минут пятнадцать - еще раз проверю помещение.
      - А что, если кто-нибудь нагрянет?
      - Без шума проводите его сюда.
      Я тщательно обыскал спальню, перелистал книги - их в квартире было немного, заглянул под кровать, даже перетряс матрасы. Вытащил все ящики. К моему удивлению, они были не заперты. В одном из них я наткнулся на небольшую записную книжку. Даже беглого взгляда было достаточно - мне попалось нечто важное. Я прихватил ее с собой, чтобы досконально изучить позднее.
      Выключив свет и захлопнув замок, я вышел на лестничную площадку. Внизу меня ждали коллеги.
      - Что-нибудь нашли, афанде?
      - Пока не знаю, сержант.
      - Значит, что-то привлекло ваше внимание?
      - Привлекло, инспектор. Поедем в управление и попробуем во всем разобраться. Ну, посетителей не было?
      - Ни души. Может, хозяину еще рано возвращаться домой? Ведь он не дурак выпить.
      - Неплохо бы оставить здесь засаду, но и без того в операции занято слишком много людей. В четыре утра сами еще разок нагрянем сюда.
      Мы выехали на проспект Вайяки. Нас обогнал пикап, несущийся на недозволенной скорости, и я автоматически обратил внимание на его регистрационный номер, цвет и марку. В следующее мгновение, прямо на наших глазах, пикап вильнул, обгоняя еще одну машину, раздался глухой удар, и сбитый пешеход отлетел в сторону. Пикап не остановился.
      Немедленно собралась толпа, пешеход был мертв. Очевидцы наперебой спорили насчет примет умчавшегося пикапа. Свидетели предлагали свои услуги, у каждого была собственная версия происшедшего. Наш водитель, убедившись, что путь свободен, выбрался из пробки и покатил дальше. Я не суеверен, но смерть пешехода показалась мне дурным предзнаменованием - до рассвета надо ожидать и другого кровопролития.
      - Орел-I вызывает диспетчерскую, - сказал я в микрофон. Диспетчерская, ответьте Орлу-I!
      - Вас слышим, говорите, Орел-I.
      - На проспекте Вайяки в Вестлендс несчастный случай со смертельным исходом. Пешеход скончался на месте. Машина, совершившая наезд, не остановилась.
      - Назовите приметы машины, Орел-I.
      - Записывайте!.. - И я продиктовал необходимые сведения, передав также запрос всем полицейским участкам в Найроби о совершенных в этот день убийствах. Я сделал все, что мог, для Гитхуа, теперь остается лишь уповать на господа.
      В своем кабинете я погрузился в чтение найденной мною записной книжки. Инспектор Мбуви заглядывал в нее через мое плечо. Сержант сидел за столом напротив и выжидательно посматривал на нас.
      Записи как будто делались на каком-то совещании, тот, кто их делал, скорее всего Кассам Кхалиф, рисовал на полях обнаженных красоток и гроздья бананов.
      Извлечение гашиша из бханга
      (Каннабис сатива)
      Наибольшее количество активной смолы бывает в только что созревшем растении. От почвы качество наркотика не зависит, но зависит период вызревания. Женская особь растения дает наибольший урожай. При хранении содержание наркотика в растении понижается. Собранный урожай подлежит немедленной переработке. Экстракт имеет красный цвет, который постепенно темнеет. После очистки приобретает пурпурный оттенок. Опытная ферма в Малинди - полный успех! Хорошие новости...
      - Боже праведный! - воскликнул инспектор Мбуви. - Выходит, в женской особи дурмана больше, чем в мужской?
      Я сердито глянул, но сдержался и не отчитал его: это могло помешать совместным слаженным действиям. Должен отметить, однако, что инспектор Мбуви, чьи дурацкие замечания нередко бесят меня, не так расторопен в деле, как сержант.
      - Эта запись лишний раз доказывает, что они профессионалы, - сказал я. - Похоже на конспект лекции об изготовлении наркотиков. По-видимому, они основали в Малинди ферму или завод.
      На следующей странице были отрывочные пометки о приезде некоего мистера Макгаффи, возглавившего операцию. Упоминалось еще несколько имен: Макс, Билл, Шмидт и Дженет.
      Еще одна запись:
      Судно пришвартовалось в Ливерпуле - миллион двести пятьдесят тысяч, моя доля - 5 %, то есть шестьдесят две тысячи пятьсот!!! Аллах всемогущий!..
      Дальше шли отрывочные фразы - скорее всего, они писались на оперативных совещаниях синдиката. Мы узнали из них, что некто Шмидт, управляющий момбасской гостиницы "Санглория", отвечал за контрабандную отправку гашиша за границу. Упоминался в записях и его найробский коллега Парри, однако роль последнего не уточнялась. По меньшей мере у нас теперь были имена. Кроме того, не вызывало сомнений, что цепочка гостиниц "Санглория" замешана в преступных махинациях. Все это требовало дальнейших расследований.
      На рассвете мы снова побывали на квартире Кассама Кхалифа, но он дома не ночевал. Скорее всего, перс, как и его сообщники, ударился в бега.
      А днем был найден труп!..
      Мы, как и собирались, еще раз побывали у Гитхуа. Входная дверь была по-прежнему заперта, и мы решили было уходить, но тут сержант подозвал меня к угловому окну. Шторы были задвинуты, но сквозь щелку я разглядел: что-то громоздится на придвинутом к столу стуле.
      - Что вы на это скажете, афанде?
      - В комнате темно, и все-таки похоже на труп. Придется ломать дверь. Узнайте у соседей, где найти домовладельца.
      Инспектор, глянув в окно, подтвердил наши опасения.
      - Сходите вон в ту столярную мастерскую, пусть помогут взломать дверь.
      Мы второпях оставили рацию в машине включенной, и ее кудахтанье привлекло уличных зевак, теперь они разглядывали нас с бесцеремонным любопытством. Ничто так не возбуждает людей, как возможность поглазеть на леденящее кровь зрелище.
      - Все четыре дома принадлежат одному хозяину, в том числе и тот, где снимал квартиру Гитхуа. Хозяин живет в Гитхунгури.
      - Мы не станем его ждать, сержант. Я послал за столяром, а с владельцем дома потом созвонимся.
      Столяр работал беззвучно, с терпеливым умением медвежатника. Готов биться об заклад, что когда-то он этой "профессией" владел. Дверь была открыта без особых повреждений.
      Я велел сержанту не подпускать близко зевак и приглядывать за машиной, а мы с инспектором вошли внутрь.
      Его руки были связаны, лицо обезображено до неузнаваемости. Беднягу пытали: ногти вырваны, на руках и лице ожоги от сигарет, передние зубы выбиты.
      Я раздвинул шторы, и комнату залил дневной свет. Кровь уже сгустилась на виске вокруг пулевого отверстия. На столе тоже были кровавые следы.
      Когда я вышел за порог, толпа зевак насторожилась. Даже утренний свежий воздух не принес мне облегчения.
      - О'кей, сержант, - отрывисто сказал я. - Вызывайте карету из морга.
      ГЛАВА ПЯТАЯ
      Я пребывал в мрачном настроении - дело не двигалось с мертвой точки. Комиссар торопил с результатами, однако он понимал все наши трудности и сочувствовал мне. Известные нам члены синдиката попрятались - как сквозь землю провалились, - приходилось все начинать сначала.
      Я сидел в своем кабинете и читал показания по делу об убийстве, когда зазвонил телефон. В трубке раздался голос комиссара.
      - Кип, зайдите ко мне на минутку.
      - Слушаюсь, сэр! - ответил я и поспешил к нему. - Доброе утро, сэр!
      - Доброе утро, Кип, - приветствовал меня шеф. - Только что передавали по радио: в одном из домов, где живут европейцы, случился пожар. Кто-то вызвал пожарных, но к их приезду слуги из соседних домов уже потушили огонь. Вскоре туда прибыла патрульная машина номер три, полицейские сообщили, что в доме оборудована какая-то странная лаборатория. Поезжайте и разберитесь во всем на месте. Постоянно держите меня в курсе.
      - А какого рода лаборатория? - спросил я.
      - Они не знают. Ясно одно: пожар возник из-за хранившихся там химикатов. Я сразу вспомнил ваши слова о том, что для производства гашиша тоже нужна лаборатория.
      - Да, сэр, я это говорил. Где находится дом?
      - В Лангате. Диспетчер растолкует водителю, как туда добраться.
      - Еду, сэр!
      Я забежал к себе, решив прихватить инспектора Мбуви, сержанта Мачарию и констебля. Мы выехали со двора управления на проспект Ухуру, прислушиваясь к потрескиванию рации. Когда мы проехали Вестлендс, я подхватил микрофон и нажал кнопку:
      - Диспетчерская... ответьте Орлу-I.
      - Мы вас слушаем, Орел-I.
      - Что на месте происшествия? Дом охраняется?
      - Да, сэр, все меры приняты. Сержант сейчас опрашивает очевидцев.
      - Укажите координаты дома.
      - После казарм Лангата сверните направо к театру "Бомас". Нужно проехать два километра от основной дороги. Увидите табличку с именем "Смитер", повторяю, "Смитер". Сверните налево, и дорога выведет вас прямо к месту.
      - Спасибо. Конец связи.
      Мы промчались мимо полицейской школы со скоростью сто километров в час.
      - Сэр, что там на самом деле стряслось?
      - Не знаю, сержант, - ответил я. - Комиссар сказал лишь, что утром в одном из домов, где живут белые, случился пожар. Когда садовники и соседские слуги его затушили, в доме была обнаружена химическая лаборатория. Это сообщил наш патруль, выезжавший на место происшествия. Мы должны сообщение проверить и, если сочтем нужным, забрать это дело себе.
      - Черт возьми, - воскликнул инспектор Мбуви, - что же это за притон?
      - Наверно, мафия, - высказал предположение сержант.
      - С чего ты взял? - спросил инспектор.
      - А кому еще взбредет в голову устраивать в доме лабораторию?
      - Может, фотограф-любитель! - выпалил инспектор.
      - Наш патруль в таком случае обнаружил бы фотографические принадлежности, - вставил я.
      - Видишь, инспектор, - обрадовался сержант, - это и впрямь, должно быть, мафия!
      - Отчего вам всюду мафия мерещится? - спросил я.
      - Сэр, я прочел недавно "Дело Валаччи"* и "Пятое сословие". Оказывается, эти типы занимаются темными махинациями буквально у нас под носом.
      ______________
      * Джозеф Валаччи - американский гангстер, один из руководителей мафии.
      - Ну ничего, скоро мы выведем их на чистую воду, - сказал я, закрывая дискуссию. Бессмысленно гадать, не опираясь на факты. Предвзятые суждения сплошь и рядом заводят расследование в тупик. Вредно забивать себе голову беспочвенными гипотезами.
      Мы съехали с основной дороги и вскоре увидели табличку с именем "Смитер". Свернув налево, мы оказались у пострадавшего от огня дома. Поодаль толпились слуги, гудевшие, как пчелы в развороченном улье.
      - Доброе утро, сержант! - окликнул я сурового на вид крепыша.
      Он отдал честь.
      - Ну, докладывайте.
      - Сэр, нас сюда прислал дежурный по городу. Когда мы подоспели, пожар уже был потушен. Войдя через выбитую садовником дверь, мы наткнулись на стеклянные колбы с какой-то жидкостью. Думаю, она-то и воспламенилась.
      - Кто из садовников первым заметил огонь?
      - Вон тот, сэр.
      - Вы его допросили?
      - Нет, сэр, ждали вас.
      - Отлично. Сержант Мачария!
      - Я здесь, афанде.
      - Займитесь слугами. Выясните, кто взламывал дверь, как гасили пожар. За дело!
      Проводив сержанта взглядом, я задумчиво уставился на просторный особняк. Выложенные из серого камня стены, зеленая черепица на крыше.
      - Ну что же, войдем внутрь, - произнес я наконец.
      Распахнув разбитую входную дверь, я ступил на покрытый поливиниловой плиткой пол, он был залит водой. Пройдя по коридору, я открыл еще одну дверь, и то, что я увидел, даже отдаленно не походило на студию фотографа: два огромных стеклянных сосуда с круглым дном, металлический резервуар для воды. Оба сосуда были подсоединены к змеевику, в котором я легко узнал перегонный аппарат. В начале службы в полиции меня бросили на борьбу с подпольными изготовителями крепчайшего местного самогона, так что я на эти самые аппараты вдоволь насмотрелся.
      - Мы ничего не трогали, сэр, - сказал сержант патрульной машины.
      - Какой-то здесь странный запах, - заметил инспектор Мбуви.
      - Знакомый запашок.
      - Это каннабис сатива, - объяснил я. - Иначе - марихуана или бханг. Как ни назови, запах один и тот же.
      - Но откуда так пахнет?
      - Из разбитой бутыли. Видите темно-коричневую тягучую жидкость? Это смола. Раствор вываривают, чтобы получить концентрат. Потом, в Европе и Америке, его добавляют в сигареты. Пожалуй, сержант все-таки прав насчет мафии.
      Я ковырнул смолу пальцем.
      - Инспектор, все здесь надо сфотографировать. Находка вполне оправдывает наше вторжение без ордера.
      Инспектор пошел за фотоаппаратом.
      - Констебль, идите к машине и дежурьте у рации. Сержант, свяжитесь с полицейским участком в Лангате, пусть пришлют двух караульных с оружием.
      Сержант отдал честь, и оба вышли из дому, а я толкнул дверь в конце коридора. В комнате оказалась двуспальная кровать, большой платяной шкаф и комод. Постель не смята, на ней в эту ночь не спали. Я обнаружил еще три комнаты - и всюду двери, ящики и шкафы были не заперты. Я пошел к машине за перчатками, чтобы не наследить: экспертам предстоит здесь поработать, поискать отпечатки пальцев хозяев дома. В дверях я столкнулся с инспектором Мбуви и велел ему начать с гостиной. Надев перчатки, я вернулся в дом. Мбуви щелкал фотоаппаратом. Газеты на столике лежали вчерашние - значит, хозяева еще накануне были дома. В остальном же обстановка в гостиной ничем не примечательна: большой проигрыватель "Грундиг", несколько полок с книгами. Я пробежал глазами по корешкам книг, полистал их, надеясь обнаружить имя хозяина. На одной был штамп книжного магазина в Афинах, на другой значилось имя - Джек Секийра. Книг было много, и я позвал на помощь констебля, велев ему прихватить из машины портативную рацию. Нам попались книги с именем Джон Ллойд на обложке, однако адреса не было. Я сложил эти книги в целлофановый мешок, потом обвел взглядом фотографии на стенах, но толку от них никакого на всех одно и то же семейство позирует. Содержимое заполненной окурками пепельницы я пересыпал в другой целлофановый пакет. Обитатель дома курил сигареты "Три пятерки". В лаборатории смогут извлечь из окурков массу полезных сведений. На этом я осмотр гостиной завершил, чтобы не лишать экспертную бригаду их работы: они в свою очередь скрупулезно "прочешут" дом...
      В кухне был полный беспорядок: гора немытой посуды в раковине, остатки еды. Наверняка здесь жил холостяк, ни одна женщина не оставила бы кухню в таком виде. Мое внимание привлекла корзина с мусором. В ней в основном была оберточная бумага из супермаркета "Учули", чеки на приобретенную там провизию. Я отправил констебля на улицу, чтобы он отвадил чрезмерно любопытных зевак. Кроме того, мне вовсе не хотелось стать легкой добычей подкравшегося тайком убийцы. Чеки из магазина мне ничего не дали, зато на самом дне корзины я отыскал клочок телетайпной ленты. Разгладив его на кухонном столе, я увидел шифрованный текст:
      вйркпсвме
      двллк кйкуи вхцтв вивир хкрвс
      йклвв гивфй ксрха ирхби мклхл
      дифвй еуквк рхмге химот вивви
      Я не обучен дешифровке, но у нас в управлении такие умельцы есть, они прочтут эту галиматью.
      Покончив с кухней, я вышел к машине и велел шоферу вызвать по рации экспертную группу, потом еще раз проверил ящики в спальне, но ничего не отыскал. Одежда в платяном шкафу мало что могла дать следствию.
      Я хотел уже звонить агенту по найму жилья, но тут подъехала патрульная машина с двумя вооруженными констеблями из ближайшего участка - они будут сторожить дом. Что-что, а стрелять констебли умеют. Большинство полицейских офицеров в сравнении с ними - просто дети. Теперь можно не волноваться никто не застигнет нас здесь врасплох.
      - Инспектор, давайте еще раз поищем в спальне. Может, наткнемся на что-нибудь существенное.
      - Те, кто здесь жил, понимали толк в конспирации. Если бы не пожар, нам бы никогда не напасть на след.
      - Инспектор. - Я, не мигая, уставился на него. - Идеальных преступлений не бывает, иначе нас давно бы отправили в отставку. Вся эта химия должна была рано или поздно загореться, и полиция сюда бы нагрянула.
      Мы снова обыскали обе спальни, и Мбуви оказался удачливее меня.
      - Взгляните, сэр.
      - Что это?
      - Паспорта, четыре штуки. В одном, правда, нет фотографии.
      Я подбежал к нему. Паспорта выписаны на разные имена, но в них фотография одного и того же человека, якобы гражданина США, адрес в каждом из паспортов разный: штат Огайо, штат Нью-Йорк, штат Нью-Джерси. На фото брюнет с широкими скулами и карими глазами. Четвертый паспорт, где недоставало фотографии, был выписан на имя Джорджа Германна Полинка. В разделе занятий везде указано одно и то же: предприниматель, занимается импортом - экспортом.
      - Молодчина, Джо, - похвалил я инспектора. - Кажется, приехали эксперты. Предоставим остальное им.
      Прихватив паспорта, я вышел встречать коллег. Введя их в курс дела, я особо выделил важнейшие, с моей точки зрения, предметы, в том числе и четыре бутыли с сорокашестиградусным бензоловым спиртом. Внезапно снаружи донеслись крики и рев автомобильного двигателя. Мы высыпали на крыльцо. Полисмены возбужденно жестикулировали, взволнованно переговаривались.
      - В чем дело? - гаркнул я.
      - Это он, он! - выпалил сержант.
      - Кто?
      - Европеец! Подъехал к воротам, развернулся и умчался прочь.
      - Номер записали?
      - Все случилось так неожиданно.
      - Номер и марка! - сердито потребовал я.
      - "КПА", а цифр не запомнил.
      - Кто записал номер?
      - Японская модель, - вызвался ответить на мой вопрос один из полицейских. - Большой пикап.
      - "КПА" или же "КПН", последние цифры номера 3 и 9. Зеленая "тойота" с серым верхом. В кабине один белый водитель, я сумел его разглядеть.
      - Похож? - я показал фотографию в паспорте.
      - Да, это он.
      - Наш старый приятель, Макс, он же "сельский учитель". В погоню!
      Мой шофер с ходу набрал скорость, взвизгнули покрышки.
      - Диспетчерская, вызывает Орел-I, вызывает Орел-I! - заговорил я в микрофон.
      - Орел-I, слышим вас. Прием.
      - Мы в районе Лангаты, преследуем машину с подозреваемым. Он на зеленом пикапе "тойота" с серым верхом. Всем постам в центре города: задержать водителя зеленого пикапа "тойота" с серым верхом. Регистрационный номер "КПА" или "КПН" с окончанием 39. Подозреваемый может быть вооружен. Повторяю, вооружен! Прием.
      - Мы вас поняли, сэр.
      - Предупредите охрану аэропортов "Эмбакаси" и "Уилсон".
      - Можете назвать приметы подозреваемого?
      - Примерно тридцати лет, худой, стройный, рост - шесть футов, темные волнистые волосы. На нем белая рубашка.
      - Вас понял. Конец связи.
      Мы домчались до центра, вернулись назад, в Вестлендс, - все безрезультатно.
      Тогда я распорядился ехать в Международный аэропорт имени Джомо Кениаты. Иностранец, за которым гонится полиция, скорее всего, постарается улететь за границу. Охрана аэропорта была начеку - их предупредили из управления. Но пикап здесь не появлялся. Я поблагодарил их за расторопность, показал фотографию и велел глядеть в оба.
      По дороге к центру я услышал по рации, что патрульная машина номер девять гонится за пикапом по Тхика-роуд. Дежурный диспетчер повторил, что преступник может быть вооружен. Я облегченно вздохнул, полагая, что вся эта мелодрама близка к завершению.
      Едва я вошел в свой кабинет, мне сообщили, что девятый патруль остановил пикап, но, оказалось, не тот. Вероятно, Максу удалось выехать из города. Мы снова упустили его. Придется забрасывать сеть пошире, увеличить радиус поиска до восьмидесяти километров. Я отдал соответствующие распоряжения, после чего оставалось лишь запастись терпением и ждать результатов.
      События последних часов вереницей проносились в моей голове. Зазвонил телефон: охрана аэропорта "Уилсон" нашла принадлежащий Максу пикап.
      - Инспектор! Сержант! - позвал я дожидавшихся в соседней комнате помощников. - Поехали!
      Мы вскочили в машину, и наш старательный водитель взял курс на аэропорт "Уилсон". Пикап сторожили два вооруженных констебля. Его бросили у ангара компании "Уилкен-эйр".
      - Кто из вас его обнаружил? - спросил я.
      - Оба одновременно, афанде, - ответил тот, у которого, помимо пистолета, была еще и портативная рация. - Вскоре после объявления тревоги.
      - А водителя не видели?
      - Нет, машина была заперта, рядом с ней никого не было.
      - Давно вы ее нашли?
      - Минут двадцать назад.
      - Это она, - подтвердил сержант, - тот самый пикап. Двигатель еще не остыл. Цвет, марка, номер - все совпадает.
      - Хорошо, Мбуви, обойдите конторы компаний "Каспер", "Эйр Чартерс" и "Боскович". Выясните, не улетел ли наш дружок. Если так, он теперь может быть уже далеко. Капрал, бегом в отделение воздушной полиции, пусть немедленно готовят к вылету самолет. А вы, - обратился я к полисменам, сторожите пикап и ничего не трогайте. Если кто-либо проявит к машине интерес, сразу его арестуйте.
      Проводив своих помощников взглядом, я отправился в бюро предварительных заказов компании "Уилкен-эйр".
      - Доброе утро! - приветствовала меня девушка за стойкой. - Чем могу быть полезна?
      - Полиция! - Я показал свой значок.
      Она вздрогнула от страха: от визита нашего брата ничего хорошего не жди! Ни в чем не повинные люди лихорадочно перебирают в уме все события прошедшего месяца: что могло заинтересовать полицию?
      - Кто это? - я кивнул в сторону похожих на хиппи белых.
      - Учителя из провинции Ньянза, зафрахтовали рейс до Кисуму. Им скоро на посадку.
      - Были у вас вылеты в течение двух последних часов?
      - Да, три рейса отправили.
      - Они-то меня и интересуют, мадам. Заранее благодарю вас за помощь. Все три рейса были заказаны заранее?
      - Да.
      - Когда именно?
      - Вчера.
      Удивительно! Я полагал, что Макс зафрахтовал самолет в последнюю минуту, лишь застав в своем доме полицию.
      - Значит, никто сюда утром не вбегал и не требовал тотчас предоставить ему самолет?
      - Нет, все было условлено заранее.
      - Покажите мне имена пассажиров этих рейсов. - Она дала мне списки, но я не нашел в них ничего примечательного. Я подозревал, что Макс улетел в Момбасу, ушедшие туда рейсы представляли для меня особый интерес.
      - Когда и как оформлялись заказы на Момбасу?
      - Вчера, через туристские агентства.
      - А были на рейсах свободные места?
      - Мы взяли дополнительных пассажиров, так что самолеты ушли с полной загрузкой.
      - Как вы нашли желающих?
      - По телефону.
      - Кто-нибудь звонил в последние два часа с просьбой посадить его на самолет до Момбасы?
      - У нас твердое расписание движения на Момбасу, однако при желании можно зафрахтовать самолет для полета в любую точку Кении.
      - Мадам, у меня есть основания думать, что нужный нам человек мог вылететь одним из рейсов в Момбасу. Кто-нибудь из пассажиров напоминает этого мужчину? - Я показал ей фотографии во всех трех паспортах. - Не спешите с ответом, вглядитесь хорошенько.
      - Это он, - сказала она.
      - Что-что?
      - Я говорю, вот этот мужчина вылетел час назад нашим самолетом.
      - В Момбасу?
      - Нет, в Кикорок.
      - Вы уверены, мадам?
      - Абсолютно.
      - Еще один вопрос. Он оформил заказ заранее?
      - Да. Позвонил вчера и сказал, что хотел бы совершить туристский облет заповедника "Мара". А сегодня заплатил наличными.
      - На который час был назначен его отлет?
      - На двенадцать. Он приехал сюда в половине двенадцатого, пилот уже был готов к старту, и они решили взлететь на четверть часа раньше срока.
      - Полетели в Кикорок?
      - Да.
      - Каким именем он назвался?
      - Кеннет Макки.
      - Кеннет Макки, - повторил я, словно эхо. - А за кого себя выдавал?
      - Якобы турист.
      - Последний вопрос. Можно узнать, как вас зовут?
      - Энн Дэвис.
      - Рад познакомиться. Большое вам спасибо, мисс Дэвис. Вы нам очень помогли.
      Потом я отправился в отделение воздушной полиции, где Мачария что-то втолковывал дежурному инспектору.
      - Ну как успехи? - спросил я сержанта.
      - Похвастаться нечем, - ответил он. - Комендант порта улетел в Момбасу вместе с министрами кабинета. Еще один полицейский самолет утром ушел в Кисуму и вернется только к вечеру. Аэроплан марки "Чессна" вылетел вчера в Гариссу и должен быть здесь с минуты на минуту. Куда нам лететь?
      - А что же эти машины и вон тот вертолет?
      - Они все нуждаются в ремонте, - сообщил мне дежурный инспектор.
      - Сможем ли мы воспользоваться самолетом, который вы ждете из Гариссы?
      - Он только что сел и подруливает сюда, все зависит от пилота.
      Самолет остановился напротив входа в полицейский участок при аэропорте, из него вышли трое мужчин, включая и летчика.
      - Куда улетел наш объект, босс? - снова спросил сержант.
      - В Кикорок, - ответил я. - Послушайте, инспектор, мы преследуем опасного преступника, нам необходимо срочно вылететь в Кикорок. Он, поди, пьет сейчас коньяк в охотничьей гостинице и смеется над нами, потому что уверен: безмозглым африканцам потребуется месяц на то, чтобы докопаться, где он, и еще столько же, чтобы туда добраться. Белые считали и считают нас болванами. Поговорим с летчиком, пока он снова не улетел.
      - Это сотрудники уголовной полиции, - представил нас пилоту инспектор воздушной полиции, - они нуждаются в вашей помощи.
      Летчик в свою очередь назвал себя - Миламба.
      - Извините, что причиняем вам неудобства, - сказал я ему. - Вы нуждаетесь в отдыхе, а мы досаждаем. Но дело в том, что европеец, которого мы преследуем, замешан в торговле наркотиками. Он только что улетел в Кикорок на зафрахтованном самолете. Нам надо его настичь.
      - Ладно.
      - Так вы согласны нас туда подкинуть?
      - Конечно, - кивнул он, - полетим через десять минут.
      - Спасибо, мы вас здесь подождем. Сержант, возьмите из машины переносную рацию и отпустите водителя. Мы вызовем его, когда прилетим назад. А я пока схожу за Мбуви.
      Не успел я сделать и десяти шагов, как заметил направляющегося ко мне инспектора.
      - Безрезультатно, - вздохнул он.
      - Не горюйте, - утешил я его. - Я напал на след. Он улетел в Кикорок.
      - Что ему там делать? - спросил он.
      - И сам не пойму. Может, решил для маскировки превратиться в буффало или зебру. Один летчик любезно согласился отвезти нас туда.
      Мы зашагали к ангару.
      - Что вы думаете об этой поездке? - спросил я.
      - Этот белый, увидев нежданных гостей у своего дома, струхнул и решил уносить ноги. Однако выбор Кикорока меня озадачивает. Туда полчаса лету, это в самом сердце Маасаиленда.
      - Может, Момбаса показалась ему слишком удаленной от столицы, и он отверг такой маршрут бегства. Полет туда на спортивной машине продолжается два часа, пока бы он долетел, мы успели бы подготовить ему теплую встречу. Меня другое смущает - зачем вообще было бежать, когда он мог без труда затеряться в Найроби?
      - Запутанное дело, мне такое еще не попадалось, - вздохнул Мбуви. - Не исключено, что у него в Кикороке друзья, только вряд ли ему будет от них какой-то прок.
      - И я так думаю. Впрочем, он может выкинуть какой угодно фокус. Так что надо лететь - на месте все узнаем.
      - Наверно, прав сержант, мы имеем дело с мафией, у них есть группа поддержки, предусмотрены любые неожиданности.
      - И все-таки ему бы лучше спрятаться в Найроби. В провинции белых немного, они бросаются в глаза, его там выследить легче. Думаю, что у Макса разработан подробный план на случай внезапного бегства. В Кикороке у него должен быть свой человек, необходимое звено в цепи. По словам Энн Дэвис, сотрудницы авиакомпании "Уилкен-эйр", он зафрахтовал самолет еще вчера.
      - Значит, заранее все подготовил.
      - Он должен был вылететь в полдень, стартовали же на четверть часа раньше, но в этом ничего необычного нет.
      - Зачем он заезжал домой? Забыл что-нибудь, когда складывал вещички для сафари?
      - Может, заехал за экстрактом каннабиса. Если у него в Кикороке дружки, они договорились встретиться и обсудить свои дела.
      - Вы правы, останься он в Найроби, ему бы легче было замести следы.
      - Подозреваемый, скорее всего, не понял, что мы нагрянули только из-за пожара. Он решил, что полиция прознала про лабораторию и приехала с обыском. Надо немедленно навести справки, не разыскивает ли его "Интерпол". Он рассудил, что во всех гостиницах засады, так что ему надо удирать из города, хотя это и чревато раскрытием явки в Кикороке. Если этот маршрут разработан загодя, считайте, что мы снова упустили Макса.
      Вернулся пилот, спросил, готовы ли мы. Я кивнул и первым полез в кабину. Он включил двигатель, прогрел его и запросил разрешение на взлет. Вскоре мы уже были в воздухе. Под нами во всей своей красе раскинулась саванна, деревья-колючки казались отсюда совсем крохотными. Хижины напоминали крошечные грибы, разбросанные по зеленому ковру. После двадцати минут полета летчик связался по радио с диспетчером, и вскоре мы приземлились на четко очерченной посадочной полосе невдалеке от одиноко стоящей охотничьей гостиницы. На бетонированной площадке я увидел одномоторную "Чессну" - это на ней прилетел сюда беглец. К нам сразу подъехал микроавтобус, чтобы отвезти к отстоящей на восемьсот метров гостинице. Дорога была недолгой, но пыльной. Помимо главного здания, на территории гостиницы возведены коттеджи, на верандах в шезлонгах дремали туристы, другие разглядывали птиц и приходящих на водопой животных. Я отправил сержанта сторожить на задах главного корпуса, а Мбуви прошел к коттеджам. У центрального входа меня приветствовал дежурный администратор.
      - Добрый день. Могу я быть вам полезен?
      - Еще бы! Вы знаете пилота, управляющего "Чессной"?
      - Да, он на веранде бара.
      - Пожалуйста, вызовите его. У меня к нему срочное дело.
      - А как ему сказать, кто вы?
      Наглец? Будто не знает. Люди его профессии чуют полицейского за километр, напяль я на себя хоть овечью шкуру.
      - Достаточно сказать, что его разыскивают. Сделайте так, чтобы он непременно вышел.
      Пока администратор отсутствовал, я любовался птичками, выписывающими в воздухе головокружительные фигуры. Попасть сюда - заветная мечта любого английского орнитолога.
      Услышав за спиной голоса, я обернулся. Высокий летчик-англичанин шел ко мне, размахивая правой рукой, в которой он держал сигару, в левой у него был стакан апельсинового сока. Прямо великан, шесть футов четыре дюйма росту, худощавый, лет сорока, в безукоризненно белой рубашке с короткими рукавами и брюках цвета хаки. Его слегка портила сутулость, возникшая от долгого пребывания в тесных кабинах легких самолетов. Он был недоволен тем, что его побеспокоили, но мой посланец привык к дурному нраву постояльцев, в основном богатых туристов. Он прибег к проверенному трюку - прикинулся дурачком.
      - Вы капитан Петерсон, пилот "Чессны"?
      - Ну и что с того?
      - Полиция! - Я показал значок.
      Администратор неслышно шмыгнул в холл, чтобы не смущать нас своим присутствием.
      - Полиция, - повторил я внушительно, чтобы до англичанина дошло: я представитель закона и кричать на себя не позволю. Примерно минуту мы молча глазели друг на друга, потом он, видимо, решил не конфликтовать с полицейским и уставился на носки ботинок.
      - Вы пилот этой "Чессны"?
      - Я, шеф. - Он продолжал разглядывать носки своих темно-коричневых ботинок.
      - Буду вам признателен, если вы ответите на мой вопрос. Тем самым вы окажете нам неоценимую помощь.
      - О чем будете спрашивать?
      - О, ничего особенного. Давайте походим по лужайке.
      Он последовал за мной.
      - Нас интересует пассажир, которого вы сюда доставили. - Я не сводил глаз с его лица. - Будьте добры сказать, где он.
      - А с какой стати я должен вам об этом докладывать?
      - Потому что вы сознательный гражданин и готовы сотрудничать с полицией, разве не так? - Чтобы расположить его к себе, я решил прибегнуть к невинной демагогии: - Когда я стажировался в Скотленд-Ярде, меня приучили верить в гражданские чувства ваших соотечественников.
      - Вы стажировались в Скотленд-Ярде?.. Простите, я не разобрал имени.
      - Кибвалеи. Старший инспектор уголовной полиции.
      - Увы, шеф, того, кто вам нужен, здесь нет.
      - А где же он?
      - Я почуял, что Джордж - так он назвался - странный субъект. Но все мы со странностями, верно ведь?
      - Верно!
      В дверях главного здания появился сержант.
      - Сэр, номера он не снял, - доложил мой помощник.
      - Так я и думал, сержант. - Взглядом я дал ему понять, что продолжать не следует, и он тут же умолк. - Капитан, это один из моих людей.
      - Мы только что прилетели, - продолжал пилот, как бы не замечая сержанта. - Мне платят за то, что я управляю машиной. Я не задаю пассажирам вопросов, не развлекаю их беседой; говорю только, когда они ко мне обратятся. Мне платят за вождение самолета.
      - Если его здесь нет, где же вы с ним расстались?
      - Я доставил его сюда, здесь мы и расстались, а дальше - не мое дело. Спросите у администратора.
      - Сержант! - Я вручил своему помощнику фотографию с паспорта. Тот сам знал, что ему делать.
      - Он хоть слово проронил во время полета? Что-нибудь о своих планах или о работе, что у него за дела в Кикороке.
      - Не припомню, шеф. Болтал про разведение роз. У него якобы небольшая ферма в Уэльсе.
      - Ну а помимо роз?
      - Сказал, что занимается экспортом и импортом, но сейчас в отпуске.
      - Понятно. Какие товары ввозит и вывозит, не говорил?
      - Не помню. Признаться, мне это не интересно. Извините, шеф, мне платят не за это.
      Вернулся сержант, вид у него был озабоченный.
      - Полчаса назад он нанял в гостинице машину с водителем, чтобы ехать к границе.
      - Хорошо, капитан, - заторопился я. - Увидимся в Найроби. Вам придется дать официальные показания. Много времени это не займет. Спасибо за помощь.
      Я ринулся в холл к администратору.
      - Свяжите меня с полицейским участком в Лобо на восточной границе! потребовал я, и вскоре он протянул мне трубку.
      - Пригласите к телефону старшего офицера!
      - Кто говорит?
      - Старший инспектор Кибвалеи из уголовной полиции.
      - Вы звоните из столицы, сэр?
      - Это не имеет значения! - огрызнулся я. - Кто говорит?
      - Констебль Али, сэр!
      - Где ваш начальник?
      - Отлучился, сэр.
      - Сколько там у вас людей?
      - Трое, сэр.
      - Слушайте меня внимательно. Приказываю задерживать все автомобили, направляющиеся через границу в Танзанию. Все без исключения! С туристами и прочие. Буду у вас минут через двадцать. Приказ ясен?
      - Задержать все автомобили, направляющиеся в Танзанию.
      - Не отпускайте их, пока я не приеду. - И я бросил трубку на рычажки.
      - Мне нужна машина! - обратился я к администратору.
      - Я провожу вас к управляющему.
      К нам присоединился инспектор Мбуви, мрачный и озабоченный.
      - Не из-за чего горевать, Джо. Не может всегда везти.
      - Вы, сэр, тоже не очень преуспели, - ехидно заметил он.
      - Макс нанял машину и собирается пересечь танзанийскую границу, если уже не пересек.
      Управляющий-кениец отнесся к нашей просьбе с пониманием, он предоставил нам микроавтобус с шофером. Ехали молча, все устали и хмурились из-за преследовавших нас неудач. Теперь еще останемся без обеда, а тот, за кем гонимся, скорее всего, опять уйдет. Машина неслась, подпрыгивая на кочках. Водитель крутил баранку, подражая киногероям из гангстерских фильмов. Вот только на микроавтобусе не было полицейской сирены, а то бы он ее всю дорогу не выключал.
      Мы домчались до Лобо ровно за двадцать пять минут. Четыре автобуса с рассерженными туристами жарились на солнцепеке перед опущенным шлагбаумом. Все с нетерпением ждали нашего прибытия. Я расспросил полицейских, как вели себя заморские гости, потом обошел автобусы, успокаивая нетерпеливых путешественников и проверяя, не затесался ли среди них тот, кого мы ищем. Нет, этого мерзавца Макки, имеющего длинную цепочку и других вымышленных имен, на пограничном пункте не оказалось. Обычная туристская публика - кожа слезает от загара, жирные телеса, выставленные на всеобщее обозрение. Шляпы, куртки, ботинки для сафари, фотокамеры "лейка" и "кэнон", темные очки "полароид" - все атрибуты их исключительности, принадлежности к особой прослойке.
      - Приношу вам искренние извинения за причиненные неудобства, обратился я к ним. - Мы получили сообщение, что к границе пробираются угонщики скота, это представляло угрозу вашей безопасности. Теперь полиция их обезвредила - и путь свободен. Приятных вам впечатлений!
      - Какие-то несчастные пастухи не могли причинить нам вреда! воскликнул типичный янки с протяжным южным выговором.
      - Во всяком случае, они могли проявить нездоровый интерес к вашим часам.
      - Все это ерунда, - вступил в разговор другой турист. - Зато какие снимки я бы сделал! В Денвере, штат Колорадо, мои земляки лопнули бы от зависти.
      - Эти угонщики - маасаи? - хриплым голосом спросила веснушчатая и костлявая девица. - Молодые воины-мораны? Они такие красавцы, так естественно держатся, правда, Бекки?
      Я не стал дожидаться, что скажет ее приятельница, еще раз извинился и заверил их, что они могут спокойно продолжать свое сафари. А сам, отозвав в сторону местных полисменов, показал им фотографии беглого европейца и взял с них слово, что они его задержат, если он здесь появится. Затем мы двинулись назад в гостиницу Кикорок. Снова нас постигла неудача. Столько сил потрачено впустую, но ничего не поделаешь! Я стал думать над очередным возможным ходом, однако в голову ничего не шло, возникала одна только мысль - о бутылке пива "Таскер" со льдом!..
      - Что же дальше, сэр? - устало спросил сержант.
      - Вернемся в Найроби. В саванне его искать - как иголку в сене. И если даже нам повезет, никаких обвинений мы пока что не можем ему предъявить, поскольку неопровержимых улик против него нет. Понятно, сержант?
      - Так точно, афанде.
      - Ничего вам не понятно, - сказал я с сарказмом. - Этот сукин сын выложил бы нам все о синдикате, мы бы разгромили их, принесли бы немалую пользу своей стране! Это что-нибудь да значит!
      Еще несколько минут мы ехали молча, как вдруг инспектор Мбуви заметил машину, наспех спрятанную в кустах. Мы сразу насторожились.
      - Это же наш "ленд-роувер", - сказал водитель. - Что-то тут неладно.
      - Подъедем ближе, разберемся.
      - Надеюсь, Камау цел и невредим.
      - Так шофера зовут?
      - Да, мой закадычный дружок.
      - Сворачивай, только езжай медленней, - предупредил я его, опасаясь засады. Вскоре мы преодолели четыреста метров и вышли из машины. "Ленд-роувер" цел, но отчего-то брошен в кустах. Я терялся в предположениях, но тут раздался крик нашего водителя.
      - Он мертв. Кабуру* убил его.
      ______________
      * Расист, колонизатор (суахили).
      Я распахнул дверцу кабины. Камау недвижно распластался на водительском сиденье. На его губах застыла кровь.
      - Они убили его! - Наш водитель был на грани истерики. - Камау мертв. За что? Он и мухи в жизни не обидел.
      Я схватил его за ворот и приподнял над землей.
      - Заткнись ради бога! - гневно прошипел я сквозь зубы. - Заткнись, или же я сам заткну тебе глотку.
      Он недобро уставился на меня, но все-таки умолк, приходя в чувство. Отпустив его, я нащупал пульс Камау.
      - Он жив, жив. - Я заметил ссадину на затылке. - Видишь, здесь вот шишка? Его просто оглушили. Пока доедем до гостиницы, он очнется.
      Мы покатили в двух машинах назад. Немного холодной воды, и Камау пришел в себя. Он толком не знал, что с ним приключилось. Мы успокоили его: больше ему ничего не угрожает. Однако, подумал я, преступник снова оставил нас в дураках. На месте происшествия я заметил следы от покрышек еще одной машины, они вели на запад, в сторону маасайских деревень. Мы покинули Кикорок, поблагодарив администрацию за оказанную помощь. Несмотря ни на что, я был благодарен судьбе: Камау жив, а в Найроби нет недостатка в ледяном пиве!
      ГЛАВА ШЕСТАЯ
      На моем письменном столе в большом конверте лежали фотокопии отпечатков пальцев Макса, Билла, Дженет и Кассама Кхалифа. Я решил сам отвезти их в отделение "Интерпола".
      - Доброе утро, Кип! - приветствовал меня шеф найробийского филиала. Садитесь.
      - Доброе утро, Джон! - я сел напротив него. - Знаете, я всегда обращаюсь к вам, когда мне требуется помощь. Последнее время что-то не везет - преступники, за которыми я гоняюсь, точно в воздухе растворяются. Вчера я преследовал одного европейца до самого Кикорока, а там он как в воду канул. Только и осталась мне от него на память шифрованная телеграмма в корзине для мусора.
      - Любопытно.
      - Как кому. Третьего дня я мотался, как безумный, в Ньери и обратно за другим типом, но и он от меня ушел. Черный американец. У меня есть его отпечатки пальцев, найденные в гостиничном номере. Там же мы обнаружили странную жидкость, которую отправили на экспертизу.
      Зазвонил телефон, представитель "Интерпола" снял трубку, послушал и протянул ее мне:
      - Это вас.
      - Алло!
      - Старший инспектор Кибвалеи?
      - Слушаю.
      - Говорит Мартин из криминалистической лаборатории. Я подверг ваши образцы ультрафиолетовому облучению, в нейтральной фракции есть любопытные следы. Сожалею, но мне понадобится дополнительное время для окончательного заключения.
      - Спасибо, Мартин. У меня возникла одна идея. Как вы определяете каннабис?
      - Несколькими способами. Один способ - тонкослойная хроматография на кварцевом геле. Другой - газовый хроматограф. А что у вас за идея?
      - Какой из двух методов проще?
      - Первый. Результат готов через двадцать минут.
      - Пожалуйста, подвергните анализу эту жидкость.
      - Конечно, я сделаю это, только сильно сомневаюсь, что она имеет отношение к наркотикам, ведь она почти не пахнет, а каннабис отличается резким запахом. Однако попробую.
      - Большое спасибо. Значит, через полчаса жду вашего звонка.
      - Как только закончу, сразу позвоню.
      - Еще раз огромное спасибо.
      Я повесил трубку и сказал представителю "Интерпола":
      - Это насчет жидкости, которую черный американец оставил в гостинице.
      - Вы полагаете, это каннабис?
      - Не знаю, Джон. Дело в том, что у того европейца, что исчез в Кикороке, мы нашли дома смолу каннабиса. А они работали вместе.
      - Если анализ подтвердит ваше предположение, я хотел бы сообщить об этом в Париж. Какая помощь вам нужна?
      - Проверить бы через "Интерпол" отпечатки пальцев. Видите ли, Джон, я имею дело с профессиональными торговцами наркотиками, к тому же они иностранцы. Наверняка в вашей штаб-квартире что-нибудь есть на этих типов.
      - Ну, ничего не может быть проще. Я передам отпечатки в Париж по фототелеграфу. Это удивительное устройство, Кип. Бьюсь об заклад, через два-три часа вы получите ответ. Наш филиал в Вашингтоне имеет компьютер, который сличает отпечатки за считанные секунды и выдает исчерпывающие сведения о подозреваемом с того самого дня, как его отлучили от материнской груди.
      - Большое спасибо, Джон. А вот копия криптограммы, так досадно, что не могу ее прочесть. Надеюсь, вы поможете и с этим.
      - Что за вопрос! Я и ее отправлю нашим специалистам.
      - Спасибо, дружище. До скорого!
      - Буду рад вас снова видеть, Кип. Я позвоню, когда придет ответ.
      Он поднес к глазам листок с шифром.
      - На вид довольно несложно. Каждая серия состоит из пяти букв, но я не стану ломать голову, в нашей главной конторе криптографы прочтут ее с такой же легкостью, как почтовую открытку.
      - Отлично, Джон. Теперь мне пора. Жду от вас вестей.
      Вернувшись к себе, я пробежал заголовки утренних газет, потом взялся за кроссворд. Оторвал меня от этого занятия телефонный звонок.
      - Старший инспектор Кибвалеи, - по привычке отчеканил я.
      - Невероятно!..
      - Кто говорит?
      - Мартин из криминалистической лаборатории. Я только что закончил исследование. Это действительно каннабис. Ничего подобного не видел. Ведь жидкость почти не пахнет. Как вы заподозрили, что это наркотик?
      - Интуиция.
      - Она вас не подвела. Прислать отчет сейчас?
      - Нет, Мартин, это не к спеху. Главное, что вы сообщили результат. Большое спасибо.
      Я положил трубку. Наконец расследование сдвинулось с мертвой точки. Я стал разглядывать бланк прачечной с монограммой гостиницы "Санглория" в Момбасе. Именно там останавливался мистер Уокер, и бутыль с жидкостью, скорее всего, ему вручили там, в его номере, он завернул ее в квитанцию из прачечной.
      Секретарша сказала, что шеф говорит по телефону. Когда он повесил трубку, я, постучавшись, вошел:
      - Доброе утро, сэр.
      - Здравствуйте, Кип. Садитесь.
      Комиссар, сделав какую-то запись в блокноте, спросил меня, как продвигается расследование. Я рассказал ему про отпечатки пальцев, улики, ведущие в гостиницу "Санглория", и таинственное исчезновение подозреваемых. Упомянул и о бутылке с экстрактом каннабиса, о результатах лабораторного исследования.
      - Обстановка проясняется, сэр. Это профессионалы. Они прибыли в Кению, чтобы наладить экспорт бханга и его производных. В основном это иностранцы, но им удалось привлечь кое-кого из местных. И самое главное - это убийцы!
      - Так-так. - кивнул комиссар. - Однако пока что не ясна связь между происшедшими убийствами, о которых вы узнали от меня, и этими торговцами бхангом.
      - Согласен, сэр. Пока что прямых доказательств такой связи нет. Я до сих пор не знаю, кто отдал приказ убрать тех бедняг. Сдается, однако, что это дело рук иностранцев, а не кенийцев. Вспомните обстоятельства гибели Гитхуа. Он выдал их, за это его пытали и уничтожили.
      - Кип, я служу в полиции вот уже двадцать три года, прошел все ступеньки - от констебля, вышагивающего по улицам, до комиссара - и привык уважительно относиться к профессиональной интуиции. Как вы знаете, я предоставляю подчиненным большую свободу действий.
      Комиссар помолчал, потом добавил:
      - Сначала те два убийства, теперь Гитхуа. У меня тоже есть предчувствие: эта шайка торговцев бхангом много чего еще натворит, если мы проявим медлительность. Убежден, пора приступать к ее ликвидации. Даю согласие на арест членов синдиката.
      - Я собираюсь съездить со своей группой на побережье. В чемодане у Билла Уокера оказалась квитанция из момбасского отеля "Санглория". Подозреваю, что бутыль с каннабисом он получил там.
      - Резонно.
      - Если я понадоблюсь, меня можно разыскать через момбасское полицейское управление, - добавил я.
      - Я сообщу, если будут новости. Когда в путь?
      - В начале будущей недели.
      - До свиданья, Кип.
      Я вернулся в свой кабинет. Инспектор Мбуви передал через секретаршу, что отправился в банк. Предупредив сержанта Мачарию, что вот-вот поступит важное сообщение из "Интерпола", я также объявил ему: на следующей неделе мы едем в Момбасу. Взглянув на часы, я увидел, что уже полдень, и пошел обедать.
      Во второй половине дня на меня посыпались сюрпризы. Едва я вернулся после обеда, сержант передал, что меня ждут в отделении "Интерпола". Я плотно поел и не прочь был вздремнуть, но от этого известия сонливость как рукой сняло.
      Джон жестом предложил мне сесть и широко улыбнулся, раскрывая большой конверт из плотной бумаги. Достав сверкающую глянцем фотографию, он протянул ее мне.
      - Это и есть ваш беглец? - спросил он.
      Передо мной были изображения того самого чернокожего постояльца отеля "Хилтон" - анфас и в профиль.
      - Да, вроде бы он.
      - Точно он, отпечатки пальцев совпали. А вот и выписка из досье.
      "Клей Уокер или Билл Уокер, - прочел я. - Возраст 31 год. Рост шесть футов один дюйм. Глаза карие. Волосы черные, кудрявые. Объем груди 44 дюйма. Талия 36 дюймов. Зубы ровные. Два правых резца запломбированы (см. схему)".
      Американцы не любят сообщать иностранным правительствам уголовный "послужной список" их граждан, поэтому лаконичная запись от руки гласила: "В прошлом подозревался в преступных деяниях".
      - Этого больше чем достаточно, - сказал я. - Теперь понятно, кто он.
      - Этот Уокер думать не думал, что вы дадите себе труд заниматься его прошлым. В другой стране ему без разговоров дали бы десять лет за хранение наркотиков. В Кении же его оштрафуют на пятьдесят, от силы - на сто фунтов.
      - Чего же он так испугался, если ничего серьезного у нас против него нет?
      - Возможно, он не хотел, чтобы кенийская полиция заводила на него дело.
      Дверь в соседнюю комнату приоткрылась, и помощник передал Джону бланк с полученным по телексу сообщением.
      - Отлично. Это расшифрованный текст вашей криптограммы. Как я и предполагал, она не представила для наших специалистов особого труда. Просто слегка изменен порядок букв в алфавите, и они сгруппированы в серии по пять. Вот, пожалуйста.
      Я увидел найденную в корзине для мусора криптограмму, а ниже шел содержащийся в ней текст:
      ""Санглория". Рад узнать, что смола готова. Отправьте на судне "Кербус" двадцать восьмого февраля. Синдикат выражает вам благодарность. Джек".
      - Джон, вы оказали мне неоценимую услугу. А как насчет остальных членов шайки?
      - Жду данных с минуты на минуту, Кип, и сразу же передам их вам. Та жидкость действительно экстракт каннабиса?
      - Да, моя догадка подтвердилась.
      - Когда эксперты дадут письменное заключение, я хотел бы сообщить результаты в штаб-квартиру "Интерпола" в Париже.
      - Я пришлю вам копию, Джон.
      Еще раз поблагодарив его, я вернулся к себе. Хотелось побыть одному, все хорошенько обдумать, справиться с обуревавшим меня волнением. Я сел за письменный стол. "Санглория", это название возникает уже второй раз: квитанция прачечной из "Санглории", кодированное послание предназначалось кому-то в той же гостинице. Но отелей с таким названием два - в Найроби и Момбасе. Известно также, что двадцать восьмого февраля на судне "Кербус" был отправлен какой-то груз - скорее всего, экстракт каннабиса. Один из преступников останавливался в "Санглории", туда же адресованы криптограммы... Затем в моем сознании вспыхнуло еще одно слово: "Синдикат"! Волнение не только не утихло, но с каждой секундой нарастало.
      Позвав помощников, я изложил им свой план:
      - Могу сказать с полной определенностью: мы едем в Момбасу. Сначала я думал потолковать кое с кем в гостинице "Санглория", задать несколько вопросов, и дело с концом, но теперь ситуация изменилась. Придется провести там несколько дней, понаблюдать, послушать в ожидании дальнейшего развития событий.
      - На чем двинем и когда? - спросил сержант Мачария.
      - Каждый из нас поедет на своей машине. Отъезд в понедельник в семь утра. Встретимся здесь, в управлении. Имейте в виду, мы можем отсутствовать дней десять.
      - Кажется, предстоит опасное предприятие, - не без иронии произнес инспектор Мбуви.
      - Надо быть ко всему готовым. Прихватите огнестрельное оружие и побольше патронов. Если отвыкли от стрельбы, поупражняйтесь завтра в тире. Необходимо все заранее предусмотреть: любые случайности и неожиданности. Инспектор, получите у кассира пятнадцать тысяч шиллингов под отчет.
      - А брать с собой хитрые игрушки, сэр?
      - Сержант, вы один обучены обращению с ними. Прихватите все, что сочтете нужным. Я целиком полагаюсь на ваш опыт и здравый смысл. Есть еще вопросы?
      Все как будто было ясно.
      - Завтра у нас выходной. Готовьтесь в дорогу. Сейчас закажем номера в Момбасе. Сам я остановлюсь в "Маноре", управляющий - мой старый приятель. Сержанта поселим в "Касле", а инспектор будет жить в "Санглории". Вам придется смотреть в оба, вынюхивать и прислушиваться. Узнаете что-то важное - сразу докладывайте мне.
      ГЛАВА СЕДЬМАЯ
      Мы выехали в Момбасу в четверть восьмого утра. Машин на шоссе было немного, асфальт - в отличном состоянии, так что мчались, как говорится, с ветерком. Долина развертывалась мягким ковром по обе стороны дороги, на сочной зелени в утренних лучах солнца искрились капли росы. Мы и не заметили, как достигли Мтито-Андеи, что стоит на полпути до Момбасы, и решили здесь немного отдохнуть.
      - Пожалуй, можно и бутылочку пива себе позволить, - сказал я, когда мы сели за столик в кафе. - Уже половина одиннадцатого.
      - Я - за! - поддержал меня инспектор Мбуви. - Когда едешь на побережье, невольно ощущаешь себя праздным туристом.
      Подошел официант, и я заказал "Таскер" со льда.
      - А мне - бутылку "Уайт Кэп", не очень холодную, - попросил инспектор и обратился ко мне: - Как это вы пьете ледяное пиво? Я от него простужаюсь. А вот сержант - молодчина, заказал чашку чаю.
      - Пиво я пью во второй половине дня, - объяснил сержант.
      - Ну как дорога?
      - Пожаловаться не на что, Кип, - отозвался инспектор. - Я совсем не устал. Это оттого, что выехали рано.
      - И приедем засветло, сможем до вечера передохнуть, к тамошней жаре привыкнуть.
      - Сейчас еще там терпимо, - заметил сержант, - не то что в декабре или январе.
      - Вот и отлично, - обрадовался я. - А то по жаре в пиджаке не походишь. Но без пиджака некуда прятать пушку.
      Официант принес пиво и чай, и мы заговорили о предстоящих делах.
      - Нам не следует проявлять чрезмерного любопытства в отношении "Санглории". Устроимся, а в пять часов соберемся в "Маноре" и за пивом решим, что будем делать завтра.
      - Беда в том, что мы не знаем, с чего начать. Нам могут преподнести любой сюрприз.
      - Не горюйте, инспектор, - приободрил его я. - Что-нибудь придумаем. Закинем удочки, а потом притаимся и будем ждать, пока рыбка не клюнет. Наведем справки в порту, какие суда прибывают в ближайшие дни, тогда многое прояснится. Уточним насчет "Кербуса".
      - Вот последняя соломинка.
      - Только бы нас выдержала.
      Мы возобновили путешествие в одиннадцать и в час дня прибыли в Момбасу. Вечером в баре гостиницы "Манор" я посвятил помощников в свой план.
      На следующий день мы с сержантом Мачарией первым делом побывали на почтамте, побеседовали с главным инженером, взяли с него письменное обязательство о неразглашении государственной тайны. Через несколько минут мы уже были в цехе телетайпной связи, и сержант подсоединил какой-то прибор к кабелю гостиницы "Санглория". В тот же момент телекс в гостинице принялся выстукивать нечто невообразимое. Управляющий гостиницы, весьма озабоченный поломкой, позвонил на почту и попросил прислать механика для ремонта. Между тем инженер подключил кабель гостиницы к свободному телетайпу, так чтобы сообщения, предназначаемые для "Санглории", поступали к нам.
      Еще через несколько минут почтовый фургон подъехал к "Санглории", и мы с сержантом, переодетые в комбинезоны механиков-связистов, прошли к администратору.
      - Я инженер почтового ведомства, - представился я. - У вас барахлит телекс. Мы попробуем его исправить.
      - Минутку. - Администратор набрал номер, что-то сказал в трубку, потом окликнул проходящего мимо официанта: - Отведи их к управляющему.
      Мы поднялись на второй этаж, и официант указал на дверь с табличкой: "X.Шмидт, управляющий". Тот самый Шмидт!
      - Постучите и входите, - напутствовал нас официант.
      Мы так и сделали, и перед нами предстал грузный белый мужчина в облаке сигарного дыма. Он с любопытством взирал на свой телекс.
      - Вы инженеры? - спросил он с немецким акцентом.
      - Да. Прибыли по вашему вызову.
      - Посмотрите, эта машина сошла с ума.
      - Придется заглянуть внутрь. Может, транзистор полетел или еще что случилось.
      - Пожалуйста, помогите. Без телекса мы как без рук.
      Сержант Мачария поставил на пол чемоданчик с инструментом и вооружился отверткой. Отключив машину от сети, он отвинтил крышку, обнажив тонкое хитросплетение проводов.
      - Я вас оставлю. Не буду вам мешать, работайте, - улыбнулся Шмидт и, заперев ящики стола, вышел за дверь. Сержант Мачария подпер дверь стулом, чтобы никто не мог невзначай войти и помешать нам. Быстро подойдя к телефону, он развинтил трубку, вложил в нее крошечный, размером с горошину, передатчик, который плотно прирос к магниту, и вновь собрал трубку. Теперь мы можем слушать телефонные разговоры Шмидта. Приемник, настроенный на определенную частоту, уловит их в пределах до одного километра. Кроме того, сержант поставил несколько подслушивающих устройств в разных углах кабинета - эти приборы, не больше спичечной головки, он спрятал в щели подоконника, в абажуре настольной лампы, в стакане для карандашей. Еще раз проверив, сержант остался доволен работой. "Жучки" надежно замаскированы, нужен наметанный глаз, чтобы их обнаружить.
      Закончив дело, он поставил стул на место и выглянул в коридор. Там никого не было. Тогда сержант достал из чемоданчика металлическую линейку и аэрозоль с краской, быстро прошел в номер 189, в котором остановился инспектор Мбуви, запер дверь изнутри и подошел к окну. При помощи линейки и пульверизатора он прикрепил к стеклу ферромагнитную антенну, отвел от нее два тонких проводка и спрятал концы под ковер, затем подключил антенну к мощному коротковолновому приемнику с встроенным кассетным магнитофоном для записи поступающих с подслушивающего устройства сигналов. Магнитофон включается автоматически, как только в кабинете управляющего раздастся чей-то голос, благодаря чему пленка зря не расходуется, кассеты хватает на пять часов звучания.
      Завершив работу, сержант вернулся в кабинет управляющего, снял телефонную трубку и позвонил на почтамт главному инженеру. Тот послал пробный сигнал в гостиницу. Телекс дробно застучал, на ленте появился разборчивый текст. Сержант отбил ответное послание, привинтил крышку и, прихватив ящик с инструментом, пошел к выходу. Я сообщил администратору, что телекс исправлен, мы сели в зеленый фургон почтового ведомства и уехали.
      Во второй половине дня я побывал в управлении порта и как бы между прочим поинтересовался судном "Кербус". Представитель портовой администрации по фамилии Нгуги снабдил меня всей необходимой информацией.
      - Главным образом мы следим за движением грузовых судов, - сказал мне мистер Нгуги. - В век реактивных самолетов пассажиры редко путешествуют морем - этот вид транспорта им кажется чересчур медленным. А зря! Проводя отпуск на воде, сколько всего можно увидеть!
      - Но вам известно про корабли, бороздящие нашу двенадцатимильную прибрежную зону?
      - Грузовые транспорты мы берем на заметку, а пассажирскими судами занимаемся лишь в том случае, если они извещают нас о своем намерении зайти в порт для пополнения запасов. Яхты же подходят к берегу и пользуются услугами частных клубов в любой точке побережья вплоть до самого Биту.
      - Значит, вы ведете учет только швартующихся в порту лайнеров. А кто-нибудь регистрирует проходящие мимо суда?
      - В тех случаях, когда представители фирм извещают нас об этом. Каждое утро мы проводим совещания, на которых агенты мореходных компаний передают нам сведения о судах и грузах, направляющихся в порт. Как правило, мы узнаем об их прибытии за три недели. Наш долг заключается в том, чтобы приготовить все необходимое для разгрузки. Составляется четкий график, суда ждут своей очереди и места у причала на рейде.
      - Все ясно, - кивнул я. - Ну а те суда, что проплывают мимо, держа курс, скажем, к Мозамбику или на Дурбан?
      - Обычно они бросают якорь на рейде, экипаж получает увольнение на берег, а на судно тем временем доставляется свежая вода и продукты. Нужно сказать, что Момбаса - излюбленное место отдыха и развлечений иностранных моряков.
      - Буду вам благодарен, если вы проверите по журналу, не проходило ли здесь в феврале судно "Кербус".
      - Это не составит труда. Минутку! - Мистер Нгуги поднял телефонную трубку, ждать пришлось недолго. - Действительно, оно было в наших водах в феврале по пути в Мозамбик, но не бросало якоря, просто проплыло вдоль побережья.
      - Спасибо, мистер Нгуги. У меня последний вопрос. Может, вы и не знаете, но на всякий случай спрошу: кому принадлежит этот "Кербус"?
      - Охотно отвечу, если у нас окажутся нужные вам сведения. - Он подошел к металлическому шкафу и достал пухлую папку с бумагами. - Мы стараемся хранить подобную информацию. Вот, "Кербус" плавает под либерийским флагом, владельцу так удобнее. Двадцать три тысячи тонн водоизмещения. Хозяин судна - грек по имени Костеан Андропопулис.
      - У него наверняка не один, а несколько кораблей. У греков это вроде хобби - коллекционировать суда.
      - Вы правы, - подтвердил Нгуги. - Всего их у него восемь. Один как будто вскоре должен проследовать мимо нас на юг, однако это надо уточнить.
      Нгуги снова позвонил своему таинственному коллеге, снабжавшему его разнообразной информацией. Поговорив с ним, он объявил мне:
      - Все верно. Судно "Палмуотер" будет здесь через четыре дня, двадцать первого числа.
      - Оно зайдет в порт?
      - Нет, проследует мимо в южном направлении. Впрочем, не исключено, что оно бросит якорь на внешнем рейде для пополнения запасов.
      - Ну что же, большое спасибо! - Я поднялся. - Вы очень любезны.
      - Позвольте осведомиться, если, конечно, не секрет, зачем вам все это понадобилось?
      - Скажем так: я подумываю и сам заняться бизнесом, приобрести судно, улыбнулся я с порога.
      Мы встретились в гостинице "Манор" за ужином, целиком состоявшим из восхитительных рыбных блюд. Поев, мы совершили прогулку на одной из наших машин, и инспектор поставил кассету с записью разговоров в кабинете управляющего "Санглории". Даже наши с сержантом ничего не значащие фразы оказались на пленке; деловые переговоры управляющего с подчиненными звучали громко и отчетливо.
      Еще через два дня мы получили удивительное известие, оно было адресовано управляющему "Санглории", но перехвачено нами и расшифровано: ""Санглория", Момбаса. "Палмуотер" будет в квадрате 401 320 в 19 часов 30 минут. Как обычно, груз примет шкипер Джек".
      Прочтя этот телекс, я немедленно связался с мистером Нгуги, и тот сообщил мне, что указанный квадрат 401 320 находится вблизи Малинди.
      - Ну ребята, хватит бездельничать, - сказал я своей группе. - Нам предстоит работенка. Судно сделает остановку около Малинди. Нетрудно догадаться, что на встречу с ним выйдет лодка. Мы должны ее перехватить и проверить находящийся в ней груз.
      - Нет сомнений: в "Санглории" творятся темные дела, - сказал инспектор Мбуви.
      - Я и сам в этом уверен, однако у нас нет пока конкретных улик, вздохнул я. - Как вам понравился управляющий, сержант?
      - Похож ли на гангстера?
      - Вообще, какое произвел впечатление?
      - Да вроде бы ничего, вот только почему-то постоянно улыбается, и это мне кажется подозрительным - либо он действительно славный малый, либо у него стальные нервы.
      - Все телеграммы поступают в его кабинет, он не может не знать того, что здесь творится. Теперь слушайте мои задания: инспектор Мбуви наблюдает за гостиницей "Санглория", берет на заметку всех, кто приходит к управляющему, и так далее. А вы сержант, установите на машине Шмидта миниатюрный радиомаяк и следуйте за немцем повсюду, как тень. Однако не попадайтесь ему на глаза, иначе он может переполошиться и отменить встречу с "Палмуотером".
      - Слава богу! - обрадовался сержант. - Хоть какое-то дело, наконец! Я не знал, куда себя деть, собрался уже приударить за местными смуглянками.
      - Не вздумайте, сержант, не за тем мы сюда приехали! У меня теперь хватает забот, но время от времени я буду включать рацию в машине. В любом случае встретимся вечером, послушаем пленку из "Санглории".
      - Судно будет в условленном месте в ночное время, - напомнил инспектор. - Мало радости погибать в океанской пучине.
      - Чем вам такая смерть не нравится? Погибнете с честью, выполняя свой долг. Семья получит от правительства письменное соболезнование, - сказал я бесстрастно, наблюдая за реакцией обоих моих коллег.
      - Ну а каков план морской операции, сэр? - спросил сержант.
      - Само собой, нам понадобится катер, - ответил я. - Я сейчас поеду к начальнику полицейского отделения в порту, он должен предоставить нам его и своих людей. Необходимо захватить преступников живьем, тогда удастся размотать весь клубок.
      - Будем надеяться, что на этот раз они не улизнут - мы их дважды упускали, это становится прямо-таки неприличным.
      - Не переживайте, сержант, - сказал я. - Мой план заключается в том, чтобы заманить их в ловушку. Ну, мне пора, вечером все обсудим.
      Без лишних слов мы покинули комнату. Я сел в машину и покатил в порт. Шеф полицейского участка отдал в мое распоряжение катер с капитаном и командой. Договорились, что полицейские опознавательные знаки на борту закрасят и флаги уберут.
      - Пусть назовут посудину "Джульетта", - улыбнулся я.
      - Вы меня не дослушали до конца, коллега. Я согласен помочь, только нужна санкция начальства. Я знаю, что вам требуется, и готов пойти навстречу, однако должен застраховаться от всяких неожиданностей.
      - Что же, это разумно. Созвонитесь с комиссаром прибрежной полиции.
      Не откладывая, он сразу набрал номер, поговорил со своим шефом, повесил трубку и улыбнулся.
      - Кип, что бы вы ни затевали, я хочу быть рядом. Скажу спасибо, если позволите мне участвовать в операции.
      - Пожалуйста, но до завтра вам надо успеть переделать множество дел. Полицейский катер должен превратиться в прогулочную лодку - мы ведь отправляемся на рыбалку.
      - Ну и ну, дружище! Неужто вы и впрямь собрались порыбачить за казенный счет?
      - Какое на катере вооружение?
      - Пулемет системы "брен".
      - Накройте его брезентом и сетями для маскировки. Нужен также дополнительный ящик с пулеметными лентами и стрелок, умеющий обращаться с этим чудищем.
      - Понимаю, - кивнул полицейский офицер. - Морская прогулка обещает быть и впрямь веселой.
      - Правильно понимаете, но пусть это останется между нами. Придайте нам еще трех человек с автоматами, снабдите их запасными дисками. Я не знаю, сколько стволов понадобится, но уж лучше пересолить, чем недосолить.
      - Все будет сделано, хотя, признаюсь, у меня поубавилось энтузиазма.
      - Еще не поздно остаться на берегу.
      - Нет, Кип, ни за что!
      - Нужны также удочки и штатская одежда для всех. Вот как будто и все.
      - Я запомнил.
      - Сбор - завтра в шестнадцать часов. Я проинструктирую ваших людей.
      - А сколько брать горючего на катер?
      - Полный бак и запасные канистры.
      - Понятно.
      - И не забудьте - никому ни слова! Наши планы не должны стать достоянием гласности.
      - Никто ничего не узнает. - Начальник даже обиделся, восприняв мое предупреждение как намек на то, что он может проболтаться. Ну ничего, в таком деле требуется особая осмотрительность.
      - Извините, но я должен принять меры предосторожности.
      - Да ладно, надеюсь, вы не хотели меня обидеть.
      - Увидимся завтра в четыре. До скорого!
      Из порта я отправился в центральный полицейский участок, расположенный рядом с кинотеатром "Нааз", и оттуда связался по радиотелефону с комиссаром в столичном управлении.
      - Выкладывайте, Кип, что там у вас? Поскорей, вы застали меня в дверях.
      - Курочка скоро снесет яичко.
      - Когда?
      - Завтра в девятнадцать тридцать, неподалеку от Малинди.
      - Интересно. И что же вы предпримете?
      - Постараюсь подхватить яичко, чтобы не упало в воду.
      - Ясно, - сказал комиссар. - Полагаюсь на вашу решительность и настойчивость. Желаю успеха!
      - Настойчивость - бесценное качество, когда необходимо сокрушить чью-то ослиную упрямость.
      - Понятно. Нашли себе помощников?
      - Моряки согласились быть рядом и остужать нас по мере надобности; чего доброго, кто-нибудь схватит инфаркт с непривычки...
      - Ерунда, Кип! - усмехнулся комиссар. - Кабинетные герои зажирели на казенных хлебах. Пусть-ка попотеют теперь. Я во всем вас поддержу, не сомневайтесь.
      - Спасибо, сэр.
      - Кип?
      - Да, сэр.
      - Желаю удачи.
      - Спасибо, босс.
      - Так-то лучше! - Комиссар хохотнул и повесил трубку.
      Я поблагодарил момбасских коллег и вернулся к себе в гостиницу.
      В семь часов вечера мы встретились с инспектором Мбуви и поехали к пустырю на Ньерере-роуд. Убедившись, что вокруг ни души, я поставил привезенную кассету. Разговоры о гостиничном хозяйстве нам были ни к чему, зато звонок по радиотелефону на корабль весьма нас заинтересовал. Управляющий "Санглории" сообщал капитану, что все идет по плану и опознавательные огни будут те же, что и прежде. Шмидт также дважды звонил в Найроби, в тамошнюю "Санглорию", подтверждая, что партия товара будет отправлена морем в Амстердам, как и предусмотрено планом.
      - Едем в гостиницу, - сказал я. - Я устал, и вообще, что за радость шептаться в потемках!
      - Согласен, - поддержал меня инспектор. - Тем более что давно охота выпить - самую малость, конечно, - иначе не услежу за чем-нибудь важным в "Санглории".
      - Никто пока на вас внимания не обратил?
      - Нет, пока что все идет нормально. В Момбасе никому нет дела до других. Каждый думает лишь о том, как бы развлечься, провести время.
      - Вот и хорошо. В другом месте, где-нибудь в глуши, к нам бы отнеслись настороженно.
      - Послушайте, мне кое-что удалось выяснить.
      - Если это не очень срочно, оставим до гостиницы.
      Мы вернулись в "Манор", заняли столик на веранде, заказали пива, и почти сразу же появился сержант Мачария.
      - Неудача, босс, - пожаловался он. - Я повсюду следовал за управляющим, но ничего подозрительного не заметил. Он дважды отлучался из "Санглории" - в обеденный перерыв и после пяти часов. Оба раза ездил к себе домой, в район Мбарики. Живет он как будто бы один, я дежурил там до восьми, пока он снова не вернулся в "Санглорию".
      - Не вешайте носа! - сказал я сержанту с улыбкой. - В нашей работе нужно терпение. Не сегодня, так завтра. Прикрепили к его машине "маячок"?
      - Да, работает отлично. Я ловлю сигналы даже на расстоянии двух миль. Теперь-то уж его не потеряю. Видели бы, как я ставил эту штуковину на его машину. Сделал вид, что поскользнулся и упал, потом поднялся, держась за бампер, и прилепил магнитную коробочку к металлу.
      - Как думаешь, когда отвалится? - спросил инспектор Мбуви.
      - Если управляющий будет ездить по асфальту, не скоро.
      - Ну, инспектор, выкладывайте, что там у вас?
      - Ничего особенного. Управляющий позавтракал в общем зале, а в восемь тридцать поднялся к себе в кабинет.
      - Мы слышали, как он вошел, - кивнул я. - Это есть на пленке.
      - И все, что было потом, тоже записалось. Кто-то забронировал по телефону номера для прибывающих туристов, в субботу ожидается большой заезд. Около двенадцати он говорил с дежурным администратором, потом в баре проверял запасы спиртного. Вернувшись к себе, по телефону ругался с чиновниками в городском совете из-за перебоев в подаче воды. Потом звонил в Найроби, говорил с кем-то про какой-то "икс", похоже, так они обозначили партию наркотиков.
      - Завтра узнаем, что это за "икс", - сказал я мрачно.
      - Пообедал раньше обычного в гостинице и поехал куда-то.
      - Прямо домой, - уточнил сержант. - Я видел, как он, сидя на веранде, потягивал темноватую жидкость. Конечно, спиртное.
      - Без четверти три он вернулся и пробыл в своем кабинете до пяти.
      - Он и сейчас в "Санглории", - сказал сержант, - болтает с постояльцами.
      - Вот что мы завтра сделаем. Инспектор продолжит наблюдение в "Санглории", а сержант поедет за управляющим, когда он покинет гостиницу. У нас налажена радиосвязь между машинами?
      - Это легко устроить, - подтвердил сержант. - Наши рации действуют в радиусе триста миль.
      - А можно обеспечить связь с катером? Их передатчик работает на другой частоте.
      - Я съезжу в порт утром, быстро установлю на катере нашу рацию и сразу же вернусь в гостиницу.
      - Идет! Я предупрежу местных коллег. Контрабандисты стыкуются с "Палмуотером" в семь тридцать. Инспектор, заедете за мной в два часа, поплывем в Малинди вместе с полицейскими из порта. Мы знаем, где судно бросит якорь, и будем неподалеку. Наша задача - помешать передаче груза и захватить контрабандистов с поличным.
      - Не оборачивайтесь, сэр, - шепнул инспектор, - два господина за соседним столиком пялят на нас глаза.
      У меня от волнения мурашки побежали.
      - Под каким углом? - спросил я ровным голосом, ценой больших усилий сохраняя внешнее спокойствие.
      - Сто десять градусов.
      - Хорошо. Продолжаем говорить как ни в чем не бывало, - велел я, а сам медленно повернул голову и увидел двух белых мужчин, обоим было за тридцать. Один - в черном свитере с высоким воротом, глаза как у мертвой ящерицы. Его приятель - в рубашке цвета хаки с короткими рукавами, тоже не слишком миловиден. Наши взоры встретились, я не спешил отвести глаза.
      - Действительно, интересуются нами, - шепнул я своим помощникам. - Либо "голубые" придурки, либо подосланы синдикатом, чтобы дать нам понять: мы обнаружены. Пойдем отсюда. Оружие, надеюсь, у всех при себе?
      Расплатившись за пиво, мы разъехались по своим гостиницам: спали в ту ночь чутко, с пистолетами под подушкой.
      ГЛАВА ВОСЬМАЯ
      - Орел-III вызывает Орла-I! - громко заквохтало радио, меня точно локтем ткнули в бок. - Орел-I, ответьте Орлу-III.
      Я потянулся за микрофоном, убавил громкость и потом ответил:
      - Орел-III, слышу вас отлично, пожалейте мои барабанные перепонки!
      - Извините, сэр. - Он тоже убавил громкость. - Управляющий только что выехал из гостиницы, я еду за ним. Проехали мост через Ньяли, сейчас поравнялись с клубом "Бахарини". С ним в машине - тот, в черном свитере, что пялил на нас глаза за ужином, а на заднем сиденье - разодетая в пух и прах черная дама, она говорит на кикуйю, я слышал ее разговор со швейцаром в гостинице.
      - Молодец! - похвалил я сержанта. - Как "маячок"?
      - Замечательная штука, сэр, работает безотказно.
      - Отлично! Езжайте за ними и почаще выходите на связь.
      - Слушаюсь, сэр!..
      Мои часы показывали десять минут пятого. Мы уже были в море. Я находился на мостике вместе с капитаном, он принадлежал к народности гирима. Мне стоило немалых трудов убедить его снять полицейскую форму и надеть штатский костюм. В конце концов он внял моим уговорам, но одежда его была столь легкомысленной, что я опасался, как бы он не продрог. Капитан только усмехнулся в ответ - ему, мол, в море холодно не бывает.
      Мы отплыли из гавани Килиндини и теперь уже были в открытом море, берега не видать. Капитан оказался общительным малым, влюбленным в свою посудину. Он не преминул мне поведать, что корпус у нее из стекловолокна, что она делает до двадцати двух узлов. "Джульетта" - так на время окрестили катер по моей просьбе - имела сорок пять футов в длину и встроенные двигатели, на ней гонялись за контрабандистами вдоль всего Кенийского побережья. Лобовое стекло на мостике отливало темно-зеленым, под ним располагались навигационные приборы и радио. Сержант Мачария подключил к общей антенне еще один, дополнительный, передатчик. Три констебля из портовой полиции листали журнал в каюте, а их босс, сидя в складном кресле на палубе, любовался водными просторами.
      - Где мы теперь, капитан?
      - Недалеко пока, - ответил он, искоса поглядев на меня. - Где-то между курортными поселками Кениата и Шанзу.
      Я посмотрел в сторону берега, но не увидел ничего, кроме убегающих за горизонт волн.
      - Скоро ли придем в Малинди? - спросил я, но капитан притворился, будто не слышал вопроса. Я чуть было не накричал на него, но вовремя одумался лучше с ним не ссориться, ведь мы всецело от него зависим.
      - Ну ладно, капитан. Позови меня, если придет радиограмма.
      Я сошел с мостика на палубу и, вцепившись в поручни, уставился на горизонт.
      - О чем это вы думаете, если не секрет? - спросил начальник портовой полиции с улыбкой.
      - Я наземное животное, плавание на крошечном суденышке по бескрайнему морю внушает мне смертельный ужас. - Он теперь решит, что я законченный трус.
      - Между нами говоря, я тоже гораздо уверенней чувствую себя на суше. Не то чтобы я боялся смерти, ведь она неизбежна. Но тонуть в пучине или же разбиваться в самолете - брр! - не хотелось бы такого конца!
      - Ежели так, оставались бы на берегу.
      - Море прекрасно, оно влечет меня с той же силой, что и нашего капитана Салима. А вы впервые отправляетесь в плавание?
      - Нет, доводилось и плавать, и летать. И все же всякий раз вздыхаю с облегчением, ступая на привычную твердь.
      Мы помолчали, наблюдая за кипящей за бортом водой и рябью волн.
      - Я отлично понимаю ваше состояние, дружище! - вдруг признался полицейский офицер, и взгляд его затуманился. - Причина - в привычном для каждого укладе жизни, дело тут не в личной отваге. Салим, к примеру, умер бы, заставь его расстаться с морем. Для него оно - естественная среда обитания.
      - Я спросил, когда придем на место?..
      - Я слышал. Дело в том, что Салим суеверен. По его убеждению, называть расчетное время прибытия нельзя, а то случится что-нибудь непредвиденное. Это сродни страху потерять самое дорогое...
      Высоко в небе парили белые птицы, медленно перемещаясь к горизонту. Интересно, как они называются?
      - Все мы суеверны в той или иной степени, - сказал я. Птицы поодиночке ныряли в воду, охотясь за мелкой рыбешкой. - И не очень-то далеко ушли от тех, кого в начале века Линдберг старался уверить в том, что летать не опасно, а ведь тогдашние самолеты были куда менее надежны, чем нынешние. Недавно я читал в "Таймсе", что самолеты, оказывается, безопаснее автомобилей - статистика об этом свидетельствует. Такие данные должны бы нас успокоить, однако каково оказаться в самолете, терпящем бедствие! Ты как в клетке - сознаешь свою полную беспомощность и ждешь неизбежной гибели.
      - Я понимаю, что вы хотите сказать, Кип, - снова улыбнулся шеф портовой полиции мистер Ньяле. - Помню, было мне лет десять, однажды я взобрался на верхушку пятнадцатиметровой кокосовой пальмы. Поначалу я был так счастлив, чувствовал себя на седьмом небе, стал качаться на ветке. А дерево оказалось гнилое и подломилось; я вцепился в ствол, от страха даже не сообразив позвать на помощь. Летел я долго-долго, пока не стукнулся о землю, так что я знаю это ощущение беспомощности перед лицом смертельной угрозы, о котором вы говорите.
      - Что-то разговор у нас невеселый, давайте переменим тему.
      - Охотно, Кип! - Мистер Ньяле выпрямился, уперся щекой в ладонь. Расскажите мне, к чему вся эта маскировка и кто этот европеец в каюте.
      - Мы идем на перехват лодки контрабандистов, они попытаются доставить партию товара на корабль в районе Малинди.
      - Мы бы с этим справились своими силами. - Мистер Ньяле был разочарован. Предстоящая операция теперь представлялась ему пустячной, и его удивляло, почему ее не доверили его людям. - К чему так много оружия?
      - Извините, что до сих пор держал вас в неведении, - обратился я к нему со всем дружелюбием, на какое был способен. - Те, кого мы преследуем, не только контрабандисты, но и профессиональные убийцы. Мы ими занимаемся не первый день, так что перепоручать это дело никому не можем.
      - Теперь ясно, Кип. - В знак примирения он протянул мне руку. - А я начал уж думать, что кто-то подсиживает меня.
      Мы помолчали, глядя на море. "Джульетта" шла на Малинди.
      - Мы сейчас напротив Випинго, - сказал мистер Ньяле. - Хорошая скорость. Кто же этот белый?
      - Он покажет нам, как пользоваться рыболовной снастью. Бывший офицер полиции, служил в колониальные времена, теперь в отставке. Живет в Мтвапе. Я вчера договорился с ним, что он пойдет с нами в море для отвода глаз - белый рыбак на дорогой лодке ни у кого не вызовет подозрения. Идемте-ка в каюту, я проинструктирую людей, а с капитаном потом потолкую.
      В каюте трое полицейских резались в карты. Шотландец мистер Камерон, отставной офицер полиции, беседовал с инспектором Мбуви. Все взгляды обратились в нашу сторону. Я начал с того, что идем мы на весьма ответственное и сугубо секретное задание, а потом посвятил их лишь в самые необходимые детали операции. Когда я кончил говорить, никто не задал мне ни единого вопроса.
      - Если нет вопросов, за дело! Проверьте оружие, но на палубу не выходите. - Я обвел взглядом свою армию: лица решительные, никаких признаков страха. - Ян, доставайте снасть, остальные могут продолжать игру, только будьте наготове. Ждите моего сигнала - и сразу все по местам.
      - Вас вызывают, сэр! - закричал капитан, приоткрыв люк.
      - Иду! - Натянув клетчатую кепку и серый свитер, я взбежал на мостик, к рации.
      - Орел-I слушает!
      - Сэр, я еду в сторону Ватаму, однако сигналы с преследуемой машины перестали поступать.
      - Может, приемник барахлит?
      - Нет, сэр! - Голос сержанта звучал отчетливо. - Я проверял, причина не в этом. Скорее всего, наш "маячок" отскочил, либо они его обнаружили. Какие будут указания, сэр?
      - О'кей, сержант, слушайте меня внимательно. Я уверен, они едут в Малинди. Гоните туда же. Предупредите Управление национального морского заповедника, что нам придется действовать в охраняемой ими акватории. Потом покружите по Малинди - может, наткнетесь на них. Почаще выходите на связь. Ясно?
      - Так точно, сэр.
      Я повесил микрофон на крючок и оглядел палубу. Ньяле и Камерон поставили еще два табурета на корму, потом притащили из каюты удочки и банку с наживкой.
      - Это и есть рыболовная снасть, ребята, - зычным голосом давал пояснения Камерон. - Удилища сделаны из бамбука, хотя теперь появились синтетические. А это катушка с леской, леску продевают в кольца на удилище, затем привязывают крючок и на него насаживают червей из банки.
      - Это блесны, - уточнил я. - Из чего они сделаны?
      - Пластмасса, напоминающая по цвету и форме корм для рыб. А вот маленькая рыбешка, тоже из пластмассы, на нее идут хищные рыбины.
      Я кивнул, как понятливый ученик.
      - Теперь покажу вам, как крепится катушка к удилищу и как закидывается блесна. Скажите капитану, чтобы сбавил ход.
      К тому времени, когда лодка достигла нужной точки, мы с Ньяле уже чувствовали себя заядлыми рыбаками. В квадрате 401 320 "Джульетта" легла на якорь. Мы продолжали увлеченно рыбачить, а капитан осматривал в бинокль весь прилегающий район, ожидая появления судна. К половине седьмого улов Камерона состоял уже из трех увесистых марлинов, я же вытащил только рыбу-собаку. Ньяле пока ничего не поймал, но продолжал удить с завидной настойчивостью.
      - Вижу судно, сэр. Курс тридцать градусов, - закричал с мостика капитан.
      Вооружившись биноклем, я направил его на северо-восток. Сначала ничего не увидел, но, покрутив окуляры, я сфокусировал бинокль, и моему взору предстал средних размеров корабль с серыми надстройками и черными бортами.
      - Расстояние до него примерно шесть миль, - сообщил шкипер.
      - Вижу цель! - откликнулся я, силясь прочесть в бинокль название судна. Во мне нарастало волнение.
      - По местам! - закричал я в люк, ведущий в каюту. Портовые полицейские, побросав карты, прильнули к иллюминаторам, сжимая автоматические винтовки. Инспектор Мбуви отдавал распоряжения, самозванно приняв командование над теми, кто находился в каюте. Все они вглядывались в горизонт, но на таком расстоянии судна без бинокля не увидишь.
      Мы притворились, что по-прежнему заняты рыбной ловлей. Судно подошло совсем близко и бросило якорь в полумиле от нас. Теперь можно было без труда прочесть его название: "Палмуотер". Через минуту на верхней палубе появились матросы, а затем и капитан, они уставились на нашу посудину, гадая, что мы тут делаем. Капитан, поглядев в бинокль, решил, что нас нечего опасаться. В другой стране "Джульетта" непременно насторожила бы контрабандистов, но в наших краях европейцы считают африканских полицейских безмозглыми болванами, неспособными устроить западню. Так что они поверили, будто мы обычные рыболовы. Приближался час свидания - 19.30. Я до рези в глазах вглядывался в горизонт - ведь на море можно видеть предметы и после наступления темноты, но никакой лодки пока не было.
      Выходит, преступники что-то пронюхали и наша операция провалилась.
      - Вон они, сэр! - крикнул наш капитан. Я посмотрел в указанном направлении - и действительно: в трех милях от нас тускло посвечивал керосиновый фонарь. Его то поднимали, то опускали с интервалом в пять секунд.
      - Судно, сэр, взгляните на судно! - закричал шкипер.
      - Потише, капитан, - заворчал я. На "Палмуотере" кто-то сигналил таким же образом, что и на лодке: вверх-вниз.
      - Ребята, они подходят, - объявил я тем, кто был в каюте, но они и сами должны были увидеть контрабандистов в иллюминаторы. - Ян, теперь уходите с палубы.
      - Ни за что на свете, дружище! - воскликнул Камерон. - Если я спущусь вниз, то ничего не увижу. Шотландцу, да к тому же бывшему полицейскому, это было бы непростительно. С тех пор как мы разбили англичан в битве при Бэннокбэрне, шотландцы от опасности не бегали.
      - А если начнется стрельба и вас ранят?
      - Я принял решение, дружище, никакая сила не заставит меня сойти в каюту, в то время как вы тут сражаетесь. Я не красная девица и буду вам полезен. - Он не сводил с меня глаз. - Поймите же, не могу я бежать с поля боя, поджав хвост!
      - Ну как хотите. Теперь надо выбрать лески, чтобы не буксировать марлина, когда понадобится развить предельную скорость.
      Я сходил в каюту за своим карабином, прихватил пять запасных магазинов к нему.
      - Они опускают с борта сеть, - доложил мне инспектор Мбуви, глядя в бинокль.
      - Чтобы поднять в ней товар с лодки. - Мне нравилось, что дисциплинированные сотрудники портовой полиции спокойно смотрят в иллюминаторы и не выскакивают на палубу. - Дожидайтесь моей команды!
      - Сава сава афанде, - отозвался один из них. - Кама налета ньоко ньоко, сиси тачапа вао! - На суахили это означало, что они готовы проучить злоумышленников, пусть только те позволят себе что-нибудь противозаконное.
      - Что это? - спросил инспектор Мбуви. Мы все напрягли слух и услышали нарастающий гул.
      - "Палмуотер" разводит пары, - ответил я равнодушно. - Как только примут груз, они сразу снимутся с якоря. Ну что, видно уже лодку?
      - Да, я ее вижу, - объявил Мбуви. - Вот, взгляните туда.
      Я поднял бинокль и увидел скоростную лодку, имевшую примерно двадцать пять футов в длину. С потушенными огнями она шла прямо на "Палмуотер". Мне показалось, что белый мужчина в плаще смотрит в нашу сторону, впрочем, могло и померещиться в потемках.
      - Ну, господа, с богом! - Я побежал на нос катера. - Капитан, полный вперед! Постарайтесь отрезать их от судна. - Я увидел, что Ньяле сжимает в руке винтовку, а Камерон, перегнувшись через поручень, вглядывается в вырастающую из темноты лодку. Неожиданно в правой его руке оказался пистолет.
      - Где вы взяли оружие, Ян?
      - Трудный вопрос, старина! - Старый шотландец добродушно осклабился. Я прослужил в полиции не год и не два, так что сразу почувствовал: предстоит заварушка. Я начинал еще в Лондоне простым "бобби", потом Малайзия, Гонконг, Нигерия и, наконец, Кения.
      Взревел мотор нашего катера, его гул становился все громче, по мере того как нарастала скорость; за кормой пенилась фосфоресцирующая вода. Я заметил, что на лодке возникло замешательство и они сбросили скорость. Дослав патрон в ствол, я снял карабин с предохранителя. Когда расстояние между нами сократилось до ста метров, я закричал в мегафон:
      - Стопорите машины! Полиция.
      Эхо разнесло мою команду во все стороны, вслед за этим на их лодке взревел мотор, она повернула в северном направлении, и через несколько секунд мы увидели ее корму и языки пламени, вырывающиеся из сопла. Затрещал стеклопластиковый корпус нашего катера, устремившегося в погоню. Упав на палубу, я открыл огонь из карабина, мне вторили все, кто был на катере. Мы шли зигзагами, уворачиваясь от ответного огня.
      - Капитан ранен, - выкрикнул я. - Прекратить огонь!
      Когда мои люди перестали стрелять, я без труда установил, что контрабандисты вооружены тремя автоматическими винтовками. Их лодка предприняла новый маневр - развернулась на сто восемьдесят градусов и устремилась в том направлении, откуда пришла. Взлетев на мостик, я увидел, что Ян Камерон уже занял место у штурвала.
      - Помогите раненому, старина. Не беспокойтесь, я не первый раз стою за штурвалом.
      - Преследуйте их, Ян! - Опустившись на корточки рядом с распростертым на полу капитаном, в тусклом свете я разглядел легкое пулевое ранение на левом плече, скорее царапину, на которую другой бы и внимания не обратил.
      - Я умру? - простонал Салим. Его трясло от страха, он не сомневался в том, что смертельно ранен и ему осталось жить считанные минуты.
      - Да, дело плохо, - солгал я, чувствуя, что во мне нарастает неприязнь к этому человеку. - Не шевелитесь, иначе рана откроется. Один шанс на спасение - не двигаться. Мы доставим вас в больницу при первой возможности.
      - Ах, сэр, шаури иа мунгу. Иначе говоря, такова уж воля господня, чтобы пуля угодила именно в меня.
      - Кип, они снова поменяли курс, - сообщил мне новый штурвальный, когда я поднялся. - Идут прямо к берегу. Думаю, мы их нагоним, скорость у них не велика.
      - Спасибо, Ян, я пойду на нос.
      Мистер Камерон оказался прав. Они шли на небольшой скорости, и наш катер настигал их. Береговая линия будто была подсвечена белыми брызгами волн. Расстояние между нами сократилось до трехсот ярдов, и они снова открыли огонь.
      - О'кей, господа! - закричал я. - Дайте-ка им прикурить. Оглушительный грохот, вспышки выстрелов с треском разорвали покров ночи, все вокруг заполнил пороховой дым. Их лодка врезалась в пляж, и я увидел пикап "тойота", фигуры людей, шлепающих по воде к машине. Мои коллеги продолжали палить по лодке, а не по бегущим. Я перенес огонь и успел поразить последнего из беглецов. Он вскрикнул и повалился на песок, но дружки подхватили раненого и затащили в машину.
      Тут только мои ребята сообразили наконец, что к чему, и стали стрелять по берегу, но пикап уже несся по песку к асфальтированной дороге, обсаженной мангровыми деревьями и кокосовыми пальмами.
      Мы осмотрели брошенную лодку, ее каюта и борта были изрешечены нашими пулями. Один бог знает, как его пассажирам удалось спастись. В трюме мы обнаружили двенадцать литровых банок со смолой каннабиса.
      Если не считать пробитого лобового стекла на мостике и нескольких отметин от пуль на корпусе, полицейский катер не получил повреждений.
      Я связался по рации с сержантом Мачарией и велел ему мчаться на пляж. Пока мы дожидались его, я отправил Ньяле и его людей назад в Момбасу на "Муне" - так называлась лодка контрабандистов - и велел выставить на ней часовых. Портовые полицейские простились с нами, и мы с инспектором Мбуви сели в подоспевшую машину сержанта Мачарии. Тепло поблагодарив мистера Камерона и наших момбасских коллег, мы договорились встретиться назавтра.
      По дороге в полицейский участок Малинди я рассказал сержанту Мачарии о событиях, разыгравшихся на море. В который раз мы потерпели неудачу: снова контрабандисты улизнули от нас! Сержант очень горевал, что "маячок", поставленный им на машину Шмидта, перестал подавать сигналы. В участке я посвятил начальника в суть ведущегося расследования. Мы обсудили, как его парни могут нам помочь. Начальник созвонился со своим приятелем - хозяином одной из местных гостиниц, - чтобы нас устроили на ночлег.
      Утром ярко сияло солнце, из-за повышенной влажности трудно было дышать. Мы собирались ехать в Момбасу, но тут нам сообщили, что кто-то ждет нас в холле гостиницы. Посетителем оказался офицер отделения уголовной полиции в Малинди. Часы показывали десять.
      - Доброе утро! - приветствовал меня местный коллега. - Как спали?
      - Спасибо, прекрасно. Ваш начальник был так любезен - без его помощи нам не удалось бы получить номера.
      - Я говорил с ним сегодня, мы рады быть вам полезны. Произошло событие, которое, несомненно, должно вас заинтересовать.
      - Что за событие? Не томите! - разволновался я. Мне необходимы были добрые вести, чтобы побороть депрессию, возникшую из-за вчерашней неудачи. Это связано с нашими розысками?
      - Вам судить. Арестован мужчина народности баджуни, обратившийся к доктору Симпсону. У него пулевые ранения, и доктор сразу позвонил нам. Он ранен в спину и ногу, доктор настаивает на рентгене.
      - Замечательная новость, вы меня очень порадовали! - улыбнулся я, но тут же нахмурился. - Одно меня беспокоит. Кто доставил раненого к врачу?
      - Пока мы этого не установили. Известно только, что его довезли туда на такси. Он показал доктору толстую пачку купюр, обещал щедро заплатить за труды и солгал, будто на него напали грабители. Доктор заподозрил неладное, вызвал полицию, и мы арестовали раненого.
      - Насколько серьезна рана? Можно ли везти его в Момбасу?
      - Конечно, он страдает от боли, но ничего опасного. От таких ран не умирают.
      Во второй половине дня раненого оперировали в центральной больнице Момбасы - извлекли из ноги пулю, которая была четко видна на рентгеновских снимках. Пулю я забрал себе в качестве вещественного доказательства и для баллистической экспертизы. Баджуни поместили в отдельную палату, наручниками приковали к койке и поставили у двери двух часовых, присланных из центрального полицейского участка.
      На следующий день я встал рано, принял душ, насвистывая песенку Элвиса Пресли "Недотрога". Сегодня я допрошу раненого, и операция приблизится к развязке. Я быстро оделся, и тут в дверь постучали. На часах было ровно девять.
      - Входите! - громко сказал я, пребывая в жизнерадостном настроении.
      Едва взглянув на их лица, я понял: что-то стряслось.
      - В чем дело? - обратился я к инспектору Мбуви, но тот был так расстроен, что не смог ничего ответить.
      - Баджуни убит ночью в больничной палате, - отчеканил сержант Мачария.
      Я уставился на него, не находя слов. Весь мир обезумел, а мне пора на покой, в отставку!..
      - Мы видели тело в морге. Сэр, это Кассам Кхалиф, тот перс из Найроби.
      ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
      До больницы мы доехали в полицейском патрульном автомобиле. Никто не проронил ни слова. Тяжким бременем навалились на нас напасти. Как жаль, что я не допросил Кассама вчера, теперь уже поздно. Снова я недооценил профессионализм преступников. Мне следовало побывать у него вчера, даже если он еще не оправился после наркоза и не мог отвечать на вопросы. Все равно я бы узнал Кассама, крайне важного для нас свидетеля, велел бы утроить бдительность. Слишком я доверился местной полиции - и в результате имею на руках еще один труп.
      В морге нас ждал врач - патологоанатом. Он подвел меня к каталке, накрытой белой простыней.
      - Хотите взглянуть?
      - Хочу! - Я приподнял край простыни - несомненно, это был наш давешний знакомый.
      - Одна из сестер его узнала. Это Кассам Кхалиф - баджуни. Я велел ей пригласить его родственников для опознания, прежде чем приступить к вскрытию.
      - Когда вы их ждете?
      - С минуты на минуту. - Доктор поправил очки на переносице. - Сестра Фатьма утверждает, что брат покойного живет неподалеку, в Малинди.
      - Хорошо. Нам необходимо знать, что покажет вскрытие. Полагаю, без токсикологического анализа не обойтись.
      - Это очевидно. Взгляните! - Доктор приподнял руку покойного и указал пальцем. - Вот след от инъекции, именно сюда ввели яд.
      - Вижу.
      - Похоже, смерть наступила от мгновенной остановки сердца, он хотя бы не мучился.
      - Буду вам признателен, доктор, если вы сегодня же определите, какой яд применили убийцы.
      - Если родственники не заставят себя ждать, я закончу не позднее двух часов пополудни. Однако уже теперь могу сказать, что дежурившие у палаты покойного полисмены были обезврежены иным способом.
      - Вы определили каким?
      - Нет пока, но это не составит труда. Полисмены получили дозу парализующего яда, имеющего лишь временное действие. Я немедленно отправлю пробы на анализ в столицу.
      - Спасибо, доктор. Я свяжусь с вами после обеда.
      Снова накрыв лицо покойного простыней, я пошел к выходу. Оказалось, что полисменов уже привели в чувство и отпустили из больницы. Они ждали меня в полицейском управлении. Я решил немедленно их допросить.
      - Черт возьми, как это случилось? - набросился я на них, едва они переступили порог кабинета шефа местного отдела уголовного розыска. - Вам было велено охранять раненого и никого к нему не пропускать.
      Они понурили головы, вид у них был такой, словно несчастнее людей на свете нет.
      - Вы что, языки проглотили? - закричал я. - Я желаю услышать, как это произошло, почему вы нарушили мой приказ. Хороши полицейские! Не справились с простейшим заданием. Кимутаи, сделайте милость, ответьте на мой вопрос.
      - Афанде, в десять минут двенадцатого кто-то постучал в дверь. Я хорошо помню, когда это случилось, потому что посмотрел на часы. Мы только заступили на вахту, сменив первую пару часовых.
      - Смена была в одиннадцать?
      - Так точно, сэр.
      - Продолжайте.
      - Нам было приказано никого не впускать в палату. Я напомнил об этом своему напарнику - констеблю Оньянго, он может подтвердить.
      - И все-таки оба вы умудрились этот приказ нарушить!
      - Сэр, вот как было дело...
      - Кимутаи, мы не намерены с вами миндальничать! - гаркнул я громче, чем сам того хотел. - Вы впустили в палату посторонних, несмотря на категорический запрет!
      - Сэр...
      - Меня интересуют факты, а не ваши эмоции. Итак, в дверь постучали. Кто ее открыл?
      - Констебль Оньянго, сэр.
      Я перевел глаза на трясущегося мелкой дрожью констебля.
      - Какие меры предосторожности вы приняли?
      - Сэр, я держал пистолет наготове.
      - И что же?
      - Констебль Оньянго открыл, и мы увидели на пороге европейцев - доктора и сестру. Оба были в белых халаах, сэр.
      - И вы спрятали оружие. Разве может белый, да к тому же доктор, оказаться злодеем? Не так ли, Оньянго?
      - Простите, сэр...
      - Так или не так?
      - Так, сэр.
      - Дальше.
      - Белый сказал, что он доктор Ринглер или Ринклер, что, мол, пришел осмотреть раненого, - продолжал Кимутаи. - Я спросил, где он работает, и он ответил, что здесь, в этой самой больнице.
      - Оба были уже в палате?
      - Нет, сэр, пока еще на пороге.
      - Что у них было в руках?
      - У доктора черный чемоданчик, с каким обычно ходят врачи, а у сестры блокнот на доске с защелкой.
      - Словом, все как у настоящих медиков, и вы их впустили?
      - Да, сэр.
      - Ну-ну, и что же дальше?
      - Доктор и сестра вошли, затворили за собой дверь, потом он опустил чемоданчик на пол и раскрыл его.
      - Вы видели, что он доставал?
      - Сестра стояла так, что мне не было видно.
      - Оньянго, так ли все было, как рассказывает Кимутаи?
      - Да, сэр, все правильно. - Голос у констебля срывался, подрагивал. Я кивнул Кимутаи, чтобы тот продолжал.
      - Вдруг доктор резко повернулся и наставил на нас пистолет. Мы не успели рта открыть, как раздался выстрел.
      - И вы уснули сном праведников, так что вас только сегодня растолкали.
      - Это правда, сэр.
      - Что же, вели вы себя не лучшим образом, но пусть уж ваш непосредственный начальник устраивает вам головомойку.
      - Мы готовы понести наказание, сэр.
      - Можете быть свободны.
      Они вышли из кабинета, точно побитые щенки, но я не испытывал сочувствия - они меня подвели, провалили всю операцию.
      Поблагодарив шефа момбасской полиции за сотрудничество, я пошел к выходу. Инспектор Мбуви и сержант Мачария ждали меня в машине.
      - Как успехи, сэр?
      - Кассама Кхалифа убрали свои же. Убийц было двое - белые, мужчина и женщина. Ничего нового по сравнению с тем, что мы узнали в морге, я не услышал. Вы отправили пробы на анализ в столицу?
      - Так точно, сэр! - отрапортовал Мбуви. - Утренним рейсом с нарочным. Он привезет результаты.
      - Хорошо. Преступникам кто-то сообщил, что мы захватили Кассама и что он помещен в центральную больницу! Вот почему они сумели так ловко и быстро с ним расправиться.
      Оба согласно кивали мне, боясь что-либо сказать. Они давно меня изучили: когда я не в духе, лучше мне не перечить.
      - А что нового на пленке? Инспектор, вы прослушали кассету?
      - Извините, но с момента ареста Кхалифа я про нее и думать забыл.
      - Тогда займемся этим теперь же. Даст бог, мы получим хоть какую-то ниточку.
      Мы заехали в гостиницу "Санглория", Мбуви сходил за кассетой, и мы отправились в мой номер в "Маноре". Включив магнитофон, стали прослушивать запись. Сначала ничего интересного мы не услышали, пока в динамике не зазвучал гнусавый голос с сильным ирландским акцентом.
      - Черт возьми, Шмидт, что стряслось?
      - Мы нарвались на полицейскую засаду. Они караулили в море, у самого "Палмуотера", и открыли по нашей лодке огонь.
      - Это я уже слышал. - Пауза. - Куда вы отвезли этого ублюдка Кхалифа?
      - К врачу. Он был ранен в зад и в ногу... Потом он исчез.
      - Проклятье! Немедленно разыскать его! Любой докторишка заподозрит неладное. Начнутся лишние расспросы. Как имя врача?
      - Он практикует в Малинди...
      - Мне нужно его имя!
      - Он европеец. Может быть, негр запомнил...
      - Почему он, а не ты?
      - Клей отвез Кхалифа и ссадил его у входа в клинику.
      - Как он посмел его бросить? Шмидт, ты ответишь за этот идиотизм. Я-то думал, ты профессионал. Разве можно было оставлять его без присмотра?
      - Но ведь это впервые. Раньше все было гладко, без проблем. Клей говорит, что Кхалиф придумал для доктора хорошую историю. Но потом он исчез.
      - Он мог от нас сбежать? Это на него похоже?
      - Нет, он надежный. Может, полиция его выследила.
      - Только этого не хватало! Где Ванджиру?
      - В своем номере.
      - Пошли за ней, Макс...
      На пленке послышался скрип, потом тишина, потом звук захлопнувшейся двери. Кто-то вошел - мы услышали дробный стук каблуков.
      - Ванджиру, у тебя в Малинди нет знакомых фараонов?
      - Знала я одного, его перевели туда из Момбасы, но не уверена, что он все еще там служит. Капрал Киохи.
      - Полетишь с Максом в Малинди, разыщите этого капрала. Разговорите его, дайте ему на лапу - что хотите делайте, но добудьте мне сведения о Кхалифе. Как узнаете, где он, свяжитесь со мной, получите новое задание.
      - Господи!
      - В чем дело, Макс?
      - Да здесь всюду понатыканы "жучки" - их столько, точно блох на еноте!
      - Я ничего не замечал. Откуда им взяться в моем кабинете?
      - Погоди ты!
      - Теперь ясно, как полиция узнала про корабль!
      - Вот один, вот другой!..
      На пленке что-то защелкало, преступники отыскали микрофоны и уничтожили их. Чистая пленка издавала равномерное шипение.
      - Пропали мои "жучки"! - огорчился сержант.
      Мы поняли друг друга без слов, только обменявшись взглядами. Я медленно кивнул сержанту.
      - Что же вы думали, там гнездышко влюбленных? Не горюйте, сержант, рано или поздно это должно было случиться, мы же имеем дело с профессионалами.
      Моя задача как старшего по званию и служебному положению заключалась в том, чтобы не позволять подчиненным предаваться отчаянию, вселять в них уверенность.
      - Дело обстоит не так уж скверно. Мы теперь всех их знаем и догадываемся, чего от них ждать, - сказал я с напускным оптимизмом. - Нам известно, что они в Момбасе и они знают про нас. Понятно вам, что я имею в виду?
      - Понятно, - ответили они хором.
      - Классический случай: охотник и дичь. Вопрос в том, кто одержит верх.
      Я поднялся со стула, надел пиджак, проверил пистолет и патроны. Все было в полном порядке.
      - Я твердо намерен оказаться победителем, - сказал я небрежно и весело, - и уверен, что вы стремитесь к тому же.
      - Конечно, - ответили они оба.
      - Вот и прекрасно. Не позволим себя перехитрить, навяжем свои условия. Переходим в наступление.
      Я пошел к двери, оба помощника ошарашенно наблюдали за мной.
      - Куда теперь, шеф? - спросил инспектор, вскакивая со стула. Сержант последовал его примеру.
      - Нам предстоит кое-какая работенка.
      - Начнем с управляющего - давно пора упрятать его за решетку.
      - Ни в коем случае! - Я повысил голос и резко повернулся к ним. - Какие у нас против него улики? Только отдельные реплики на пленке. Если его арестовать, синдикат уйдет в глубокое подполье, и, что называется, концы в воду. Мы должны уничтожить всю сеть, изловить как можно больше членов этой бандитской шайки.
      - Что верно, то верно, - согласился инспектор.
      - Мы окажемся в дураках, если арестуем немца, не имея веских доказательств его виновности. Нет, оставим его на время в покое.
      - Извините, шеф, - возразил мне инспектор, - только нам-то от этого какая польза?
      - Они будут теряться в догадках, а мы выиграем время и заманим их в западню.
      Мы поехали в полицейское управление провинции, откуда я связался по радио со старшим следователем в Малинди. Я велел ему прибыть в Момбасу вместе с капралом Киохи, который - я в этом не сомневался - раскрыл кому-то из членов синдиката местопребывание Кассама. Дело было спешное, и я позволил им потратиться на самолет из казенных средств.
      Когда они прилетели, я был немало удивлен. Следователь из Малинди привез с собой не одного, а двух полисменов. Кроме того, в качестве вещественных доказательств он выложил на стол новенькую магнитолу и ненадеванную пару башмаков.
      - Кто из них капрал Киохи?
      - Это я, афанде.
      - А кто второй? - спросил я следователя.
      - Констебль Канга. Они вместе отправились в гостиницу на встречу с теми мерзавцами. Я подумал, что вы захотите допросить обоих.
      - Безусловно, захочу, - подтвердил я.
      Следователь велел полисменам выйти в коридор и дожидаться там. Когда за ними закрылась дверь, он обратился ко мне:
      - Постыдная история, шеф. Они мне во всем признались, показали свои обновы и выложили деньги, которые не успели истратить.
      - Когда их подкупили, чтобы выудить информацию?
      - Вчера утром. Каждый из них получил по тысяче шиллингов, но они твердят, будто им и в голову не пришло, что это взятка.
      - Господи! - воскликнул я. - Святая простота! Государственному служащему ни за что ни про что вручают кучу денег, а он не догадывается, что это взятка!
      - Оттого-то я так огорчен этим случаем. Мои подчиненные оказались полными болванами. Вы позволите мне присутствовать при допросе?
      - Конечно. Сравните то, что они скажут, с тем, что раньше говорили вам.
      Он отворил дверь и позвал полисменов. Когда они вошли, я велел им сесть.
      - Хорошо, капрал, - начал я, не повышая голоса. - Послушаем, что с вами приключилось.
      - Простите, сэр?
      - Выкладывайте вашу историю. Начните с того, когда и как впервые к вам обратились эти люди.
      - Женщина позвонила мне вчера часов в десять утра.
      - Что за женщина?
      - Моя старая знакомая, сэр. Я встречался с ней, когда еще служил в Момбасе.
      - Ее имя!
      - Тогда ее звали Ванджиру.
      Я вспомнил записанную на пленку беседу в кабинете управляющего:
      "Ванджиру, у тебя в Малинди нет знакомых фараонов?"
      "Знала я одного, его перевели туда из Момбасы, но не уверена, что он все еще там служит. Капрал Киохи".
      Я попытался представить себе обоих. У мужчины властный голос, он явно привык повелевать. У женщины голос низкий, с чувственной хрипотцой...
      - Хорошо. Опишите ее нам.
      - Ей около тридцати, смуглая, рост - пять футов три дюйма. Полноватая, с круглым лицом, носит парик "афро".
      - Что же, - кивнул я, - по такому словесному портрету ее не трудно будет узнать. Значит, вы знакомы еще по Момбасе?
      - Даже раньше, сэр. До четвертого класса мы учились в одной школе. Тогда она была славной девчушкой, скромной, набожной, неиспорченной. Всех мальчишек отшивала, такая недотрога...
      - Подумать только!
      - Когда я попал в Момбасу, мы снова встретились. Она стала гулящей девкой, приставала к морякам в порту, зарабатывала кучу денег.
      - В самом деле?
      - Мы разговорились, она сразу дала понять, что ей неприятно вспоминать прошлое, детство. Велела не спрашивать, как она докатилась до такой жизни. Мы остались в приятельских отношениях, иногда встречались, угощали друг друга пивом.
      Я понимающе кивнул. При всех его недостатках капрал был человеком искренним и рассказывал все правдиво.
      - Когда восемь месяцев назад меня перевели из Момбасы, я потерял ее из виду, пока вчера она мне не позвонила.
      - Ну-ну, дальше.
      - Сказала, что звонит из Малинди, из гостиницы "Марина", мол, приехала сюда с богатым белым туристом и после обеда возвращается самолетом в Момбасу. Пригласила меня выпить.
      Капрал замолчал, ерзая на стуле. Он был явно не в своей тарелке. Я велел ему продолжать.
      - Бог свидетель, сэр. Я не догадывался, что им нужно что-то выпытать у меня. Ведь я считал ее своей приятельницей.
      - Понимаю, капрал. Ну а дальше?
      - Мы с констеблем Кангой только что сменились с дежурства, и я спросил, можно ли прийти вместе с другом. Она согласилась.
      Я слушал и делал кое-какие записи в блокноте, иногда поглядывая на офицера из Малинди. Тот кивал головой в такт рассказу капрала: пока что все совпадало. Достав фотографию Макса, я показал ее Киохи.
      - Да, это он, - кивнул тот. - Ванджиру познакомила нас с ним в отеле.
      - А вы, констебль, что скажете? - обратился я к Канге.
      - Я узнаю его, афанде.
      - Ну хорошо. Значит, вас угостили выпивкой.
      - Так точно, сэр, - продолжал капрал Киохи, возвращая мне фотографию. Выпивкой и еще обильным обедом.
      - Да к тому же вручили каждому по тысяче шиллингов?
      - Да, - ответил он едва слышно.
      - О чем же вы говорили?
      - О красотах Кении, о том, какие у нас заповедники и пляжи, о гостеприимстве кенийцев. Он сказал, что в Англии у него большой завод электронного оборудования с филиалами по всей Европе. Словом, не делал тайны из того, что очень богат.
      - Недурная легенда, - ухмыльнулся я. - Как же разговор свернул на деньги? Вы попросили или этот богач сам вам предложил?
      Капрал Киохи и констебль Канга растерянно переглянулись. Мы достигли критической точки.
      - Это не выглядело как взятка, сэр, - промямлил капрал. - Он велел нам выпить за его здоровье, когда мы расстанемся.
      - Мы подумали, афанде, - добавил констебль, - раз он так богат, для него две тысячи - как для нас двадцать шиллингов.
      - Тонкая мысль! - воскликнул я с сарказмом. - А как зашла речь о задержанном?
      - Мы болтали о разных вещах, ну и, конечно, о росте преступности, о недавней серии ограблений на побережье. Я заметил, что в последнее время бандиты обзавелись огнестрельным оружием и нередко вступают в перестрелку с полицией.
      - И тут вы добавили, что в участок доставлен бандит, подстреленный накануне.
      - Верно, сэр. Ванджиру набросилась на меня с расспросами, потребовала от меня мельчайших подробностей этой истории, а я принял все это за обычное любопытство.
      - Вот как!
      - Она спрашивала, серьезно ли он ранен, на что я ответил, что раны не смертельные и что его отправят в центральную больницу Момбасы. Я не думал, что могу кому-то навредить.
      На столе задребезжал телефон, я снял трубку. Телефонистка, дежурившая на коммутаторе, сказала, что вызывают меня.
      - Старший инспектор Кибвалеи слушает!
      - Это вы приезжали утром в морг в связи с кончиной... э... Кассама Кхалифа?
      - Да, доктор, я.
      - Вскрытие закончено, и я готов сообщить вам результаты.
      - Спасибо, доктор.
      - Оно ничего не дало.
      - Что вы хотите сказать, док?
      - Мы не обнаружили симптомов отравления.
      - Но ведь вы сами показали мне след иглы!
      - Я не говорю, что он не был умерщвлен. В брюшной полости и почках наблюдается кровоизлияние, но это еще ничего не проясняет.
      - Есть ли какие-либо версии, доктор?
      - Да, есть. Зрачки неестественно расширены, к тому же этот след от шприца. Очевидно, смерть наступила вследствие гипогликемии.
      - Как-как?
      - Гипогликемия - это крайний недостаток глюкозы в крови, что случается при введении в организм слишком большой дозы инсулина. Я отправил кровь покойного на клинический анализ плазмы. Мы проверим также, нет ли следов инсулина в моче.
      - Господи!
      - Да, эта шайка, судя по всему, состоит из отпетых головорезов. Ну да ладно, я свяжусь с вами, как только получу результаты анализов.
      - Большое спасибо, доктор.
      Я повесил трубку и обвел взглядом всех находившихся в кабинете.
      - Так вот, капрал, ваш богатый друг - профессиональный убийца. Узнав от вас, где содержится арестованный, он убил его, введя сверхдозу инсулина.
      В кабинете нависла давящая тишина, все были потрясены услышанным.
      - Прошу вас хорошенько подумать, прежде чем отвечать. Может, Макс и Ванджиру хотя бы вскользь обмолвились, где их можно отыскать?
      Оба лишь покачали головой. Один бог знает, на что я рассчитывал, задавая вопрос.
      - Кстати, капрал, давно вы служите в полиции?
      - Шесть лет, сэр.
      - Шесть лет, - повторил я с укором, - и, по правде сказать, так ничему и не научились!
      Я видел, как он зажмурился от стыда. В самом деле, преступники без труда обвели его вокруг пальца.
      - Среди момбасских полисменов кто-нибудь может опознать Ванджиру?
      - Есть тут два констебля, которых я сам с ней знакомил.
      - Вот и отправляйтесь втроем в бары и гостиницы, куда она хаживает. Спрашивайте, не видел ли ее кто. Если отыщете, доставьте сюда, мне надо ее допросить.
      - Слушаюсь, сэр.
      - Что же до проступка, стоившего жизни арестованному, то пусть местное начальство решает, как с вами быть.
      Остаток дня мы провели в гостинице "Манор", подводя итоги тому, как продвинулось расследование. Мы пришли к единодушному мнению, что нам ничего не остается, как задержать и допросить Шмидта. Время не ждет, промедление недопустимо, никакой альтернативы у нас нет.
      Шеф уголовного отдела момбасской полиции заехал к нам в гостиницу и за пивом сообщил, что больница дала официальное заключение: пациент скончался от инъекции инсулина.
      - И самая плохая весть: со вчерашнего дня никто не видел управляющего "Санглории", он исчез!
      - Но его ждут?
      - Конечно, они звонили и ездили к нему домой, однако все без толку. Связались с Найроби, и там ответили, будто Шмидта срочно вызвали в столицу. Его возвращения ждут с часу на час, мои люди начеку.
      - Ладно, - вздохнул я, - нам не привыкать к неудачам. Как только он объявится, доставьте его сюда, есть о чем с ним потолковать.
      - Не беспокойтесь, от нас ему не уйти.
      - Сегодня утром я говорил по телефону с комиссаром, он склоняется к тому, чтобы выделить целый отдел на розыски и поимку известных нам членов синдиката. Я убедил его дать нам еще неделю, широкомасштабная акция спугнет преступников. Однако сомневаюсь, что нам удастся захватить их своими силами.
      - А мне сдается, что планируемые комиссаром меры не дадут желаемого результата.
      - Господи! - в сердцах воскликнул я и продолжал, понизив голос: - Нам до сих пор не известно, где их пристанище. Все, чем мы располагаем, - это имена, отпечатки пальцев и кое-какие вещественные доказательства, вроде бутылей со смолой. Эта девица, Ванджиру, не отыскалась?
      - Есть тоненькая ниточка. Она вроде бы сказала приятельнице, что собирается на пару дней в Найроби. Нам удалось выяснить адреса ее столичных знакомых.
      - Спасибо и на этом, - сказал я. - Вообще создается впечатление, что все члены синдиката подались в Найроби.
      - Довольно странно с их стороны.
      - Не исключено, что их собрали на совещание, где будет решаться тактика на будущее. Мы задали им перцу, и они, естественно, переполошились.
      - Вероятно.
      - Однако все это одни догадки, - сказал я, - а каковы же непреложные факты? Им совсем не обязательно ехать для этого в Найроби, можно было бы и в Момбасе собраться. Тот властный голос на пленке - у меня такое ощущение, что это не кто иной, как глава синдиката. Выходит, он был здесь вчера.
      В тот вечер я с умыслом выпил больше обычного и наутро проснулся в тяжком похмелье. Голова прямо-таки раскалывалась от боли, меня подташнивало. Заметив на столе бутылку виски "Блэк энд Уайт", я вылил в стакан остатки спиртного и залпом выпил. Приняв ванну и тщательно почистив зубы, я воспрянул духом.
      За завтраком ко мне присоединился начальник местного уголовного розыска. Он был чем-то возбужден и взволнован, его волнение передалось и мне.
      - Приветствую вас, гонец, принесший добрые вести! - улыбнулся я. - Это как раз то, чего нам так недостает сейчас.
      - Звонили из Найроби.
      - Они сцапали немца и Ванджиру? Ничего не скажешь, быстро сработано.
      - Нет, никто из этой компании до сих пор не арестован. Однако комиссар просил передать, что индиец по имени Урдин находится в руках полиции. Это на тот случай, если вам понадобится его допросить.
      - Понадобится? Еще бы!
      ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
      Мне не удалось переговорить с Урдином сразу по возвращении из Момбасы он был серьезно болен.
      Мои часы показывали четверть двенадцатого утра. Я поднялся по лестнице, ведущей в отделение интенсивной терапии. Мне велели надеть поверх одежды широченный зеленый халат и полотняные бахилы, доходившие до колен.
      Койка, на которой лежал Урдин, была отгорожена ширмой с прикрепленной к ней табличкой "Посещения запрещаются". Отодвинув ширму, я увидел, что лежит он без подключенных к аппаратам трубок, и обрадовался: выходит, его состояние не так уж плохо. Урдин спал, его дыхание было ровным.
      - Вы из полиции? - спросила меня сестра.
      - Угу.
      - Пройдите, пожалуйста, вон туда. Вас хочет видеть доктор.
      Она подвела меня к столу, за которым белый мужчина с орлиным профилем заполнял историю болезни.
      - Этот господин из полиции к пациенту, - представила меня сестра.
      - Да-да! - простуженным голосом произнес врач. - Я доктор Кларк.
      - Кибвалеи, старший инспектор уголовной полиции.
      - Садитесь, пожалуйста. Итак, вас интересует наш больной?
      - Хотелось задать ему несколько вопросов, это помогло бы распутать одно дельце.
      - Боюсь, с этим придется повременить. Ему необходим абсолютный покой.
      - Долго ли ждать, доктор?
      - Самое малое месяц.
      - Но это просто-таки невозможно. Если не удастся переговорить с ним на этой неделе, то потом от его показаний будет мало проку.
      - Как бы это сказать? Моя первейшая обязанность - печься о благе пациента. Я должен как можно скорее поставить его на ноги. В его нынешнем состоянии любой стресс или волнение могут привести к фатальным последствиям. Полицейский допрос в данный момент ему абсолютно противопоказан. Вы отдаете себе отчет в том, что с ним стряслось?
      - Мне сказали, будто бы сердечный приступ.
      - На самом деле он перенес инфаркт, инфаркт миокарда, то есть поражение сердечной мышцы. Ему еще повезло - сравнительно легко отделался. Однако шрам может зарубцеваться лишь при строжайшем соблюдении постельного режима.
      - Шрам?
      - Вы не ослышались. Видите ли, сердце состоит из мышечной ткани, и, пока мы живы, оно качает кровь, заставляя ее циркулировать по всему телу. Оно нуждается в кислороде и питательных веществах. Если же один из капилляров, по которым бежит кровь, закупоривается, небольшой участок сердечной мышцы, не получая притока кислорода, оказывается парализован.
      - Понятно.
      - Вот и хорошо! - Доктор кивнул, довольный собой и столь усердно внимавшим ему слушателем. - К счастью, сердце само начинает сразу заживлять пораженный участок. Когда у вас случается увечье, что при этом обычно происходит?
      - Сначала бывает очень больно, - ответил я, - вокруг раны все опухает.
      - Верно. Таким образом, сама природа дает вам знать, что следует оставить эту часть тела в покое, так сказать - на время ремонта. Но сердце не остановишь, его ремонт - дело куда более тонкое и кропотливое. Оно должно все время стучать, без остановки. Значит, чтобы помочь его восстановлению, необходимо снизить на него нагрузку.
      - Ясно. Раз так, пусть он себе лежит, мы с ним только потолкуем, и все.
      - Ваши вопросы приведут его в волнение, заставят нервничать, а это дополнительная нагрузка на сердце. Разве не ясно?
      - Он до сих пор без сознания?
      - Это из-за седативных препаратов, но постепенно мы будем снижать их дозировку, и через два-три дня он придет в себя.
      - В таком случае у меня к вам две просьбы. Вы говорите, что наши расспросы повергнут его в волнение. Раз так, не спросите ли вы сами, нет ли у него сведений относительно синдиката, занимающегося торговлей наркотиками? У нас есть основания полагать, что ваш пациент связан с этим преступным бизнесом.
      - Напишите мне свое имя и телефон. Я задам ему этот вопрос при ближайшей возможности и сразу сообщу ответ.
      - Вторая просьба: нельзя ли оставить возле него парочку моих людей? Знаете, на всякий случай.
      - Абсолютно исключено! Я категорически против. Он здесь и без того в полной безопасности.
      - Есть опасения, что сообщники попытаются его прикончить.
      - Ерунда! - с чувством воскликнул доктор. - Больному здесь решительно ничего не угрожает. Повторяю: никаких часовых! Мне надоело твердить, что этим вы можете нанести пациенту неимоверный вред.
      - Но позвольте им дежурить в соседней комнате.
      - Ни в коем случае!
      - Что же, мне остается лишь попрощаться, доктор. - Настроение мое явно упало. - Не забудьте позвонить, если он что-нибудь вам скажет. И все-таки послушайте моего совета - не оставляйте его ни на миг без присмотра, не подпускайте к нему посторонних, иначе, доктор, вместо идущего на поправку пациента у вас на руках окажется хладный труп. Всего хорошего!
      Я покинул отделение интенсивной терапии, чувствуя колючий взгляд доктора у себя на спине. Если бы Урдин дал столь нужные мне сведения, я смог бы нанести синдикату смертельный удар. Интересно, выживет ли незадачливый мафиозо, некстати он слег... Взглянув на часы, я решил съездить в закусочную на угол Дагоретти - мясо там жарят отменно! Ненавижу неопределенность, хуже нет, чем бесконечное ожидание и проволочки. Это действует на меня, как затяжное ненастье, когда тяжелые тучи висят над головой, а дождь все никак не прольется. Кажется, с ума сойдешь, пока наконец снова не пробьются сквозь хмарь солнечные лучи. Когда я в дурном настроении, мысли разбегаются в разные стороны, я не могу сосредоточиться на чем-то одном. Все это еще больше угнетает меня, но не обращаться же, в самом деле, к психоаналитику! Эти шарлатаны разберут меня на винтики и разложат по своим фрейдистским полочкам, но мне не это надобно, обойдусь без них!
      Я доложил о ходе расследования комиссару, и он ничем не выдал своего разочарования либо неудовольствия.
      - Итак, они используют отели "Санглория" для своих грязных делишек. Кроме того, гостиницы приносят доход и служат источником оборотных капиталов, - заключил я свой доклад. - Ну а оружие провозится контрабандой из-за границы.
      - Сколько вам потребуется времени на завершение операции? - спросил комиссар, глядя на меня как будто даже с некоторым сочувствием. - Ведь у нас каждый день, а то и час на счету.
      Он протянул мне вырезку из местной газеты, в заметке говорилось о судне, с которого в европейском порту сгружался каннабис кенийского происхождения, когда нагрянула полиция и захватила контрабанду.
      - Все та же шайка, - сказал я, как бы думая вслух.
      - "Интерпол" то и дело запрашивает, как продвигается расследование. Их лондонское отделение договорилось о совместных действиях с бельгийскими коллегами. Те бандиты, что орудуют у нас, имеют контакты и в Амстердаме. Не сомневаюсь: доставка партии товара в Ирландию - тоже их рук дело.
      - Почему вы так думаете?
      - По нашим сведениям, Ирландия - лишь транзитный пункт на пути товара в Англию. Британское и бельгийское правительства требуют от нас нанести решительный удар по синдикату и надолго отбить у преступников охоту заниматься этим гнусным промыслом.
      - Сэр, будь у меня побольше времени, я бы в конце концов на что-нибудь наткнулся.
      Я мог бы еще добавить, что, если он теперь перепоручит следствие кому-то другому, это только запутает и затянет дело. Но комиссару не принято давать советы - он давно варится в этом котле и не хуже моего знает нашу работу.
      - Кстати, чутье вас не обмануло: индиец действительно причастен к синдикату, впрочем, допросите его сами и все узнаете.
      Я лихорадочно прикидывал, как мне теперь быть, но в голову все время лезла совершенно посторонняя чертовщина...
      На следующий день небо было все еще пасмурным, дул студеный ветер. Через изморось на окнах я разглядел мелко сеющий дождь. Мое настроение целиком зависит от погоды, так что на душе по-прежнему было погано. Ничего удивительного, я где-то читал, что все мы - мужчины и женщины - немного странные, у каждого из нас свой собственный биоритм. Расследование топчется на месте, и это радости не прибавляет. Я перечитал рапорт, присланный из местного отделения "Интерпола" с идентификацией отпечатков пальцев, оставленных контрабандистами в лодке. В парижской штаб-квартире "Интерпола" опознали всех, кроме одного. Выходит, и впрямь у нас тут действуют уголовники международного класса. В рапорте говорилось:
      "От инспектора Лебрана, штаб-квартира "Интерпола", Париж. Региональному отделению "Интерпола" в Найроби. Копии: отделениям в Лондоне и Амстердаме.
      Относительно отпечатков пальцев, найденных на лодке в Момбасе.
      1) Клей Уокер, он же Билл Уокер. Черный американец, уроженец Чикаго, 31 год, рост 6 футов 1 дюйм, вес 178 фунтов, волосы черные, вьющиеся, глаза карие, на левой стороне груди шрам от ножевой раны. Привлекался к суду за торговлю наркотиками. Приговорен к пяти годам тюрьмы, освобожден условно по истечении трехлетнего срока. По последним данным, выехал в Канаду.
      2) Макс Бранделл, белый, англичанин, 34 года, рост 5 футов 10 дюймов, вес 185 фунтов, брюнет, глаза карие, на левом плече родинка. Радиофото прилагается. Привлекался за нелегальное ношение и перевозку оружия. Дважды арестовывался, однако по суду был оправдан за недостаточностью улик. Подозревался в торговле наркотиками, затем перешел на нелегальное положение и скрылся. Разыскивается ирландской полицией в связи с расследованием о торговле марихуаной и героином.
      3) Луиджи Каэтано, белый, итальянец, 37 лет, рост 5 футов 11 дюймов, волосы черные, глаза карие, на правой щеке шрам. Известен полиции как боевик мафии, исполнитель смертных приговоров. Арестовывался за вооруженное нападение, был приговорен к двум годам тюрьмы. Разыскивается сицилианской полицией в связи с убийством капитана карабинеров. Радиофото прилагается.
      4) Один набор отпечатков идентифицировать не удалось. Предположительно, в вашей стране действует подпольная организация по торговле наркотиками, имеющая выход на Амстердам, Ирландию, Англию. Наши отделения в этих странах сообщают о возросших поставках каннабиса, который сбывается в виде сигарет через сеть уличных торговцев. Вероятно, экстракт доставляется из Кении опознанными выше преступниками.
      Просим задержать указанных лиц и выдать их соответствующим странам, где они должны либо предстать перед судом, либо отбывать уже вынесенный приговор. Просим информировать о ходе дела".
      Урдин попал в больницу, а Патель ударился в бега. То ли он почуял, что полиция заинтересовалась им, то ли опасался мести синдиката, сказать трудно. Все, что от него осталось, - это сто тысяч шиллингов, спрятанных в автомобильные сиденья. Мы запросили банки, но я лично сомневался, что это даст хоть какой-то результат: деньги наверняка снимались со счета не сразу, а постепенно, небольшими суммами, к тому же из разных банков. Да и с машиной возиться без толку, наверняка ее зарегистрировали по фальшивым документам. Мне пришла мысль, что настал момент подавать заявление об отставке и подыскивать себе местечко в охране какой-либо фирмы - супруга уже давно призывает меня к этому. И платят там больше, и ломать голову не над чем. Вообще, спрашивал я себя, чего ради ты подался в полицейские?.. Но тут мои размышления прервал телефонный звонок. Я снял трубку, назвался. Услышав мое имя, человек на другом конце провода отчеканил:
      - Говорит доктор Кларк.
      Меня сразу охватило волнение: сейчас я услышу ту информацию, которой мне так недостает! Впрочем, может статься, Урдину сделалось хуже, он отдал богу душу или же наотрез отказался говорить со мной. Так что не спеши радоваться, сказал я себе.
      - Говорит доктор Кларк, - снова раздалось в трубке. - Вы просили позвонить в связи с тем делом.
      - Конечно, конечно!
      Господи, дай мне услышать добрые вести!.. И бог как будто внял моим молитвам.
      - Пациент согласен ответить на вопросы, - продолжал врач. - Однако я буду присутствовать при вашем разговоре.
      - Я ничего против не имею...
      - Кроме того, я даю вам всего несколько минут. Пациент по-прежнему нуждается в абсолютном покое.
      - Это даже не допрос, доктор, - пояснил я. - Я хочу попросить его о помощи.
      - Когда вы придете? - спросил он, помолчав.
      - Сейчас же еду!
      - Отлично, приезжайте. Я буду в пятнадцатом кабинете, это наверху, рядом с аптекой.
      - Лечу! - Я едва сдерживал свой восторг.
      Доктор повесил трубку.
      Вскочив в казенный автомобиль, я помчался в столичную больницу имени Кениаты. Там я без труда разыскал доктора Кларка, и он отвел меня в палату, куда перевели Урдина.
      - Это старший инспектор полиции Кибвалеи, - представил меня доктор. Как договаривались, вы скажете ему лишь то, что сочтете нужным, и на этом беседа закончится. Если вы передумали с ним говорить, я велю ему уйти.
      - Нет, пусть останется.
      - Мистер Урдин, - заговорил я, - как вы слышали, я старший инспектор Кибвалеи из Управления уголовной полиции. Я здесь не для того, чтобы предъявлять вам ордер на арест или причинять какие-либо неприятности. Буду благодарен за любые сведения, которые помогут нам обезвредить преступный синдикат, на счету которого множество грязных дел, включая и убийства.
      - Почему вы думаете, что мне о них что-либо известно? - спросил Урдин, но по выражению его лица я понял, что он на мой вопрос не обиделся.
      - Трудно объяснить, вроде как чутье мне подсказывает. Когда вас привлекали за подделку ценных бумаг, я знал: за вами еще кто-то стоит. Невозможно поверить, что вы действовали в одиночку.
      - Что же, чутье вас не подвело, - усмехнулся он, давая понять, что станет говорить со мной. От радости мне хотелось подпрыгнуть до потолка, завопить, будто бы я забил мяч из трудного положения.
      - Я рассуждаю так: коли вы однажды состояли в подпольном синдикате, то до сих пор знаете кого-нибудь из преступного мира. Увидев вас в обществе Пателя, я понял, что напал на верный след.
      - Так вы знаете про Пателя?
      - Да, и довольно давно, - ответил я и решил выстрелить наугад: - Нам также известно про дела азиатского подпольного концерна.
      Урдин так на меня глянул, что наш кардиолог всполошился:
      - Закругляйтесь, вы и так пробыли здесь дольше положенного. Будем считать, что беседа закончена.
      Я посмотрел на доктора с негодованием. Я еще ничего толком не узнал, а он уже велит закругляться! Даже Урдин, поняв мое состояние, сказал:
      - Извините, доктор, но меня давно все это тяготит, и я хочу облегчить душу.
      - Что же, если вы сами настаиваете...
      - Итак, - продолжил я, - что вам известно про ныне действующий синдикат?
      - Лучше задать этот вопрос Пателю.
      - Увы, он временно недосягаем, что называется - выскользнул у нас из рук, однако вскоре мы сможем и с ним потолковать.
      - Теперь все ясно...
      - Что именно?
      - Почему вы пришли ко мне, - сказал он. - Я ни с кем из членов европейского синдиката раньше не встречался, хотя и готовил для них кое-какие документы. Три дня назад у меня состоялось с ними свидание возле церкви святого Марка в Вестлендс. Впрочем, вышел ко мне только один человек, я его хорошо разглядел, остальные же оставались в машине.
      - Можете описать его?
      - Ростом не меньше шести футов, тощий, мускулистый. Черные волосы, глаза карие, и свитер на нем черный. Мне особенно запомнились три вещи: короткая стрижка - по-военному, на правой щеке шрам, и еще он все время барабанит костяшками пальцев левой руки по ладони правой.
      - А его выговор, не заметили ничего необычного?
      - Он не англичанин, может быть, итальянец либо немец, но только не англичанин.
      - Они вручили вам портфель с деньгами.
      - Я должен был передать его мистеру Кирату. Патель вскользь упомянул, что у синдиката возникли затруднения с полицией и мистер Кирату брался все уладить за определенную мзду.
      Я слегка присвистнул, не сдержав изумления: ай да мистер Кирату!
      - А не было речи о том, кому именно предназначалась взятка?
      - Нет. Мол, передай, и дело с концом. Поверьте, не хотел я за это браться, и если бы не моя семья... Патель водит меня за нос, заставляет на себя ишачить, обещает за это помочь нам всем перебраться в Англию, но я знаю, все это ложь, потому-то и хотел бежать.
      - А куда вы собирались уехать, где укрыться?
      - Хватит, я прошу вас покинуть палату, - снова вмешался доктор Кларк.
      - Может, у мистера есть еще вопросы ко мне...
      - Нет, Урдин, на сегодня достаточно, - стоял на своем доктор.
      - Но я чувствую себя превосходно, доктор Кларк. Позвольте мне ответить на все вопросы инспектора.
      - Так и быть. - Доктор метнул в меня испепеляющий взгляд. - Еще две минуты, и ни секунды больше.
      - Большущее спасибо, Урдин, - произнес я прочувствованно. - Итак, вы сказали, что почти ничего не знаете о деятельности европейского синдиката.
      - Увы!..
      - А нельзя ли поподробнее об этой встрече?
      - Да ради бога! Я у Пателя вроде как мальчик на побегушках. Он сказал, поезжай туда-то, тебе вручат деньги для передачи такому-то.
      - Ясно.
      - Я ответил, что мне это поручение не по душе, дело слишком рискованное, не хочу, мол, снова за решетку угодить. Я человек пожилой, и сердце у меня пошаливает.
      - Так-как.
      - Но Патель стоит на своем: "Если хочешь переехать с семьей в Англию, то не откажешь другу в такой пустячной услуге". Так что выбора у меня не было. Родственников моей жены всех обобрали и перебили в Уганде, и она покоя мне не дает - поедем в Англию! Пришлось мне согласиться, но я поставил Пателю условие: иду на это в последний раз и чтобы сразу по завершении дела меня с семьей переправили за границу.
      - Какие еще поручения выполняли вы для европейского синдиката? спросил я.
      - Видите ли, Патель жил в постоянном страхе: ведь он же въехал в Кению нелегально.
      - Нам это известно.
      - Моя работа сводилась в основном к тому, что я снимал деньги со счета либо, наоборот, клал их в банк. Я никогда не спрашивал, на что идут эти деньги или откуда они.
      - А какова была роль Кхалифа?
      - Вы и про него знаете? - удивился Урдин. - Кассам занимался непосредственно добыванием бханга, экспорт которого, оказывается, дает колоссальную прибыль. Мне известно, что он работал на Пателя, но, повторяю, я не посвящен в детали.
      - Ясно.
      Я не сказал ему, что Кассама ликвидировали их же люди из синдиката. Такая весть могла бы вызвать новый сердечный приступ. Доктор Кларк, поглядывая на часы, ерзал на стуле.
      - Патель участвовал в торговле наркотиками, как Кассам и мистер Кирату, - добавил Урдин.
      - Ну а что случилось, когда вы отправились на встречу с европейцами за этим портфелем с деньгами?
      - Я доехал до Вестлендс и поставил машину возле церкви святого Марка. Меня предупредили, что ко мне подъедут и спросят, не нуждаюсь ли я в помощи. Я должен ответить, что вроде бы барахлит бензонасос. Тогда они выйдут из машины и скажут: "Мы вам поможем. Эта модель нам хорошо знакома".
      - Стало быть, таковы были пароль и отзыв?
      - Да! - Урдин несколько секунд помолчал, потом продолжил: - Все шло по плану, европеец, вылезший из машины, вручил мне портфель, и тут я вдруг решил сбежать, прихватив их денежки. Мне осточертел Патель, я давно разуверился в его посулах. Вот и надумал махнуть в Танзанию, где у меня родня, а уж оттуда добираться до Англии.
      - Полиция наблюдала за вами в момент передачи денег, хотя тогда мы еще не знали, что в портфеле. И лишь когда вы покатили по шоссе к Наманге, в сторону Танзании, ваши намерения прояснились.
      - Я подозревал, что это полицейский автомобиль висит у меня на хвосте, а вот мои домашние, за которыми я в последний момент заехал, склонны были думать, что это люди Пателя.
      - Мы еще раньше установили за вами наблюдение.
      - Увидев полисменов, я сразу сник, меня прошиб пот. В груди точно огнем полыхнуло, стало трудно дышать. Меня едва не стошнило, и я понял: что-то с сердцем.
      - Благодарите бога, что вы не выпустили руля и не угробили все свое семейство.
      - К счастью, сознания я не потерял, - улыбнулся Урдин. - Затормозил, вышел из машины и лег на землю. Я слышал, как поспешившие на помощь люди обсуждали, в какую больницу меня везти.
      - Ну вот что, ваше время вышло! - объявил доктор Кларк, вставая.
      - А не знаете, где может скрываться Патель?
      - Боюсь, что тут ничем не могу вам помочь.
      - Все равно, огромное спасибо, Урдин! - воскликнул я. - Вы мне оказали неоценимую услугу. Желаю вам выздороветь поскорее и ни о чем не беспокойтесь. Мы не станем возбуждать против вас дела.
      Кивнув доктору, я зашагал к двери. Нельзя сказать, что картина полностью прояснилась, но и те крохи, что я узнал, сгодятся.
      - Пожалуй, я смогу припомнить телефон европейцев, которых вы разыскиваете, - окликнул меня Урдин, и я остановился как вкопанный. Господи, да будет так! Все расследование зависело от этого телефонного номера. Я повернулся, напрягшись, как гончий пес.
      - Когда я поддался на уговоры Пателя, он им позвонил при мне.
      - И вы запомнили номер?
      - Одну секунду... Я точно его знал, но теперь, как назло, цифры ускользают от меня. Первые четыре: шесть - ноль - один - семь.
      С проворством фокусника я выхватил записную книжку.
      - Дальше три - четыре - восемь или же четыре - три - восемь.
      В записной книжке у меня теперь появилась такая запись: "Синдикат бханга", телефон 601-73-48? 601-74-38?
      - Вы уверены, что память вас не подводит?
      - Ни секунды не сомневаюсь! - Однако в голосе его я уловил едва заметные колебания. - Ведь я же бухгалтер, и на числа у меня особая память.
      Вновь поблагодарив его, я ушел, твердо зная, что дело идет к развязке. Детали головоломки вставали на свое место, синдикат дурмана дал течь. Я аж пританцовывал на ходу, в ушах уже звучал победный доклад комиссару. Я не склонен возноситься и задирать нос, однако в тот момент был уверен, что благодарности и награды у меня в кармане.
      Прежде чем сделать очередной ход, необходимо было многое обдумать и спланировать. У меня есть телефон, по которому звонил один из членов синдиката. Я должен докопаться до того, что скрывается за фасадом отелей "Санглория". И еще мне предстоит нелегкий разговор со своим соотечественником - мистером Кирату.
      Ровно в полночь я затормозил патрульный автомобиль с тремя девятками на борту у ворот особняка мистера Кирату. Час был выбран не случайно, я все тщательно взвесил и прикинул: хозяин окажется в невыгодном положении уже потому, что мы застанем его в исподнем. Меньше всего он ждал нашего визита в такое время. Я позаимствовал для такого случая обычную патрульную машину и настоял на том, чтобы меня сопровождали инспектор Мбуви, инспектор Эдвин и сержант Мачария. И хотя мистер Кирату - крупный и всем известный предприниматель, я потратил всю вторую половину дня на то, чтобы узнать его домашний адрес.
      В конце концов констебль из дорожной полиции указал мне на его особняк в фешенебельном предместье Лэвингтон-Грин. Я не стал добиваться, каким образом он проник в эту тайну за семью печатями. Посигналив фарами, я привлек внимание ночного сторожа, который приник лицом к стеклу кабины. Я выключил фары и спросил:
      - Это особняк мистера Кирату?
      - Точно! - Сторож ждал дальнейших расспросов, желая уяснить, чего ради мы пожаловали в столь неурочное время, чтобы завтра, сменившись, поведать обо всем дружкам за бутылкой пива, но я лишил его этого удовольствия.
      - Хозяин дома?
      - Дома.
      - Нам надо потолковать с ним, - только и услышал он от меня и неохотно поплелся отворять. Мы въехали на стоянку за оградой. В саду было темно, на фоне неба маячила серая махина особняка, никак не меньше десяти комнат. За домом фосфоресцировала поверхность подсвеченного бассейна, построенного таким образом, что залезть в него можно было внутри дома, не выходя наружу.
      Мы позвонили, дверь открыла девушка лет восемнадцати с сигаретой в руке, на ногтях ядовито-алый лак - в тон губной помаде. Она напоминала жрицу водуистского культа, только что напившуюся свежей крови. На ней были джинсы и блузка без рукавов.
      - Вы к отцу? - спросила она с американским акцентом.
      - Да... - Я едва не добавил "мэ-эм".
      - Тогда проходите! - Она распахнула дверь настежь.
      - Кто там, Ви? - донесся из гостиной женский голос.
      - Какие-то люди к отцу.
      - А!.. - Чувствовалось по тону, что к нам сразу пропал интерес.
      Я был поражен комфортом и роскошью внутреннего убранства дома. Гостиная была невероятных размеров, пол устлан дорогим красным ковром от стены до стены. В дальнем конце комнаты в окружении мягких кушеток и кресел высился цветной телевизор в паре с видеомагнитофоном фирмы "Бетамакс". Девушка подошла к стереосистеме и запустила на всю катушку дурацкую песню с монотонным припевом: "Ох ты, душка, сладкая ватрушка!"
      - Ви, предложи гостям выпить, - донесся низкий, чувственный голос из тускло освещенного угла. На львиной шкуре полулежала женщина в пушистом розовом халате, небрежно распахнутом на груди. Из электрического прибора, стоявшего подле нее на полу, выскакивали безумные, неестественные сполохи света. Прибавив накал, чтобы мы могли ее лучше разглядеть, она приподнялась на локте.
      - Не обращайте на меня внимания, - усмехнулась женщина, - я, кажется, слегка захмелела.
      И без ее признаний опорожненная до половины бутылка виски "Блэк энд Уайт" достаточно красноречиво свидетельствовала о склонностях хозяйки дома.
      - Муж принимает ванну. Вам придется немного подождать. Садитесь и чувствуйте себя как дома.
      Мы присели на софу, и я стал обозревать то, что можно назвать внешними атрибутами богатства. Я и предположить раньше не мог, что некоторые африканцы у нас купаются в такой роскоши. Певица все требовала от кого-то, чтобы он продолжал сводить ее с ума, а я боялся, как бы самому не рехнуться в этом умопомрачительном дворце.
      - Меня зовут Роузмери, а это моя дочь Ви, - представилась хозяйка, запахивая халат на груди. Подойдя, она пожала каждому из нас руку. Поскорее, Ви! - поторопила она дочь, а сама присела на подлокотник софы, оказавшись, таким образом, рядом со мной. Терпкий запах парижских духов, который она источала, невольно будоражил меня. Помнится, кто-то однажды изрек, что деньги, власть и женщины - вот три компонента успеха в жизни. Здесь, в этой комнате, все они были налицо.
      Ви, полное имя которой, скорей всего, Виолетта, нажала на кнопку, стена отъехала в сторону, и перед нами предстал бар: стойка, полки с бутылками, даже ведерко со льдом. Меня поразил ассортимент и количество спиртного, в жизни своей ничего подобного я еще не видел, хотя и перебывал, как вы понимаете, во множестве питейных заведений.
      - Что вы выпьете? - спросила Ви, как мне показалось, с оттенком раздражения в голосе. Тем временем певицу сменила негритянская рок-группа.
      - Позвольте, я помогу. - Поднявшись с софы, я подошел к бару - главным образом для того, чтобы избавиться от Роузмери и ее парижских духов. У меня было такое чувство, что она вот-вот накинется на меня и начнет душить, как удав.
      - Мы с друзьями выпьем немного виски, - сказал я Ви.
      - Какой марки?
      - "Джонни Уокер" со льдом.
      Она достала стаканы, я опустил в них по кубику льда, отнес своим коллегам, а Ви разлила нам виски из новой, непочатой бутылки.
      - Что у вас за бизнес, каким делом вы занимаетесь, позвольте спросить? - обратилась ко мне Роузмери, а затем буркнула дочери: - Ви, дорогая, сделай потише музыку. Так что же, стало быть, у вас за промысел?
      - Мы государственные служащие, - лаконично ответил я. Она не стала задавать дополнительных вопросов, явно заскучав: ведь государственные служащие получают жалкие гроши!
      - Вероятно, это довольно интересное занятие, - скорчив брезгливую гримасу, произнесла она.
      - Да, нам зачастую не приходится скучать.
      - А мы вот с Ви в Швейцарию отправляемся, - внезапно объявила хозяйка дома, - на каникулы. Поскольку у нас там свой дом, поездка почти ничего не будет стоить. Оттуда махнем в Рим, а потом во Францию. Англия надоела, так что из Парижа полетим напрямик в Штаты.
      - И когда отъезд? - спросил я для того лишь, чтобы поддержать разговор.
      - Как только кончится семестр. Это самое подходящее время для туризма. Жаль, муж не может поехать с нами, но что поделаешь, мы не станем особо горевать. Помнишь, Ви, венецианские гондолы?
      - Скучища, ма. Только ты меня и развлекла, когда грохнулась за борт.
      - Было жутко весело. - У Роузмери засверкали глаза, она обернулась ко мне: - Хотите посмотреть фильм, который мы там отсняли?
      - Извините, миссис Кирату, но нам после разговора с вашим супругом еще предстоит ехать в аэропорт.
      - Приходите снова, в другой раз, - залепетала она, округлив губы и явно подражая какой-то кинозвезде.
      Мне уже изрядно опостылела и эта праздная дура, и ее кровожадная дочурка. Я не мог больше скрывать раздражения, но тут наконец появился хозяин дома. Среднего роста, плотного телосложения, короткая стрижка, как у моряка. На нем был серый домашний халат и меховые шлепанцы, делавшие его похожим на африканского Деда Мороза. Казалось, вот-вот он затрясет головой, чтобы смахнуть снег со своих волос. Едва взглянув на нас, он молча подошел к бару, налил себе и залпом осушил стакан, снова его наполнил и приблизился к нам. Мы поднялись, чтобы поздороваться, но он руки не подал.
      - Мы знакомы? - спросил он низким голосом.
      - Навряд ли, - ответил я за всех. - Мы пришли потолковать с вами, если найдется для нас минутка.
      - Ваш визит - деловой или светский?
      - Деловой. - Я постарался напустить на себя побольше важности.
      - Пройдем в библиотеку, - произнес хозяин и решительно повел нас к боковой двери.
      - Так я вас жду, в любой день! - развязно напутствовала меня Роузмери, всем своим видом и тоном давая понять, что она люто ненавидит деловые разговоры в библиотеке. - Вы должны непременно посмотреть наш фильм о прошлогодней поездке в Европу.
      Мистер Кирату притворился, будто не слышит того, что говорит его супруга.
      В библиотеке на полках выстроились роскошные фолианты, но я сильно сомневаюсь в том, чтобы хозяин дома или кто-либо из членов его семьи когда-нибудь раскрывал их. Книги служили лишь частью дорогой обстановки, создавая нужную атмосферу приватности. Кирату уселся за огромный письменный стол красного дерева и закурил сигарету с золотым обрезом марки "Бенсон энд Хеджез". Нам он не предложил ни сесть, ни закурить.
      - Так зачем я вам понадобился? - спросил он сухо, когда мы расселись сами, не дожидаясь приглашения. Он смекнул, кто из нас главный, и не сводил с меня глаз.
      - Мы из полиции. Я старший инспектор Кибвалеи, а это инспектор Эдвин и инспектор Мбуви.
      - Вот как? - Он не то что не удивился, даже бровью не повел.
      - Мы рассчитываем на вашу помощь в расследовании махинаций определенной группы... э... лиц.
      - Каких именно лиц?
      - Есть основания полагать, что в стране действует целый синдикат, занимающийся экспортом смолы каннабиса.
      - А с чего вы взяли, что мне об этом известно? - В голосе его слышалось раздражение.
      - По моим данным, вы знакомы по меньшей мере с одним из членов этой группы.
      - С кем же?
      - С Луиджи Каэтано! - Это был выстрел наобум, в потемках, но, не назови я имя, он бы сразу понял, что я блефую. Уж если ему платят за то, чтобы закрыть расследование, рассудил я, то он не может не знать того, кто в синдикате специализируется на "мокрых делах". Однако он и тут ничем себя не выдал, и на меня произвело впечатление его редкостное самообладание. Этот Кирату из тех, кому наверняка доставляет наслаждение сбивать зазевавшихся собак на шоссе.
      - У вас есть доказательства того, что я знаком с этим... Луиджи... как там его?..
      По ответу видно было, что он прекрасно знает, о ком речь, однако хочет выведать, какими сведениями мы располагаем.
      - Есть, и достаточно веские, мистер Кирату.
      - Вот как? - Он перевел взгляд на моих коллег. - Нельзя ли поподробнее?
      - Всему свое время!
      - А документы у вас хоть есть?
      - Непременно! - Я протянул ему свое служебное удостоверение, коллеги не замедлили последовать моему примеру. Мистер Кирату переписал наши имена себе в блокнот, проставив против каждого еще и звание.
      - Так-то лучше, - промолвил он, отхлебнув виски, хотя я пока ничего хорошего не наблюдал. - Извините, господа. - Он поднялся и вышел за дверь, оставив нас одних.
      Вернулся минут через пять, и было слышно, как журчит вода в туалетном бачке.
      - Я до сих пор не уяснил, что именно вы надеетесь от меня услышать, произнес он, снова усаживаясь на прежнее место.
      - Все, решительно все, мистер Кирату, - отозвался я. - Любые подробности, благодаря которым нам легче будет обнаружить и арестовать этих людей. Их нынешний адрес, например.
      - Вы меня умиляете, - негромко сказал он, - однако всякому умилению есть пределы. Подумать только, в моем доме легавые! Ну, если бы вы приперлись ради дармовой выпивки, это еще куда ни шло. Я бы даже мог понять, если бы вы явились ради прелестей моей благоверной супруги... или дочурки. Он взглянул на меня и ни с того ни с сего шарахнул кулаком по столу. Однако я категорически отвергаю ваши инсинуации! Ясно вам или нет?
      - Незачем так кричать, мистер Кирату, - заметил я, вставая. - Мы уходим. А я-то надеялся на вашу помощь. Выходит, зря...
      - Черта с два! - рявкнул он. - И сядьте на место, я еще не кончил. Кто вас прислал?
      - Мы просто-напросто ведем расследование...
      - Не хотите говорить, да я и сам знаю...
      - Где теперь Патель? - неожиданно спросил я.
      - Какой еще Патель? - переспросил он, однако на этот раз ему не удалось скрыть от меня мимолетной оторопи. - Послушайте, господин инспектор, каждый второй индиец именуется либо Пателем, либо Сингхом. А теперь выметайтесь-ка отсюда поживей! И не приведи господь вам снова сюда заявиться, мальчики! Я вам гарантирую - исключат вас тогда из бойскаутов, это уж как дважды два!
      Я поднялся с кресла, не сдерживая более своей ярости. Не надо, твердил я про себя, гнев ослепляет разум и никого еще до добра не доводил.
      - И каким же образом вы этого добьетесь, мистер Кирату? - произнес я медленно, сглатывая подкативший к горлу горький комок.
      - Увидите, я пущу в ход свои связи. - Он скривил лицо в жалком подобии улыбки. - Советую вам не лезть в воду, не зная брода, иначе камнем пойдете на дно. Доброй ночи, господа!
      - Вот что я вам на это скажу, - ответил я, подавая знак своим ребятам подыматься, - вы так богаты, прямо-таки сорите деньгами. Вы привыкли всеми помыкать и командовать. Я знаю, что вы связаны с подпольным синдикатом, что вы нажили состояние контрабандой, вымогательством, торговлей наркотиками. Вы собираете с предпринимателей миллионные подати. Но я не робкого десятка, мистер Денежный Мешок! Я всегда был беден, и мне нечего терять. Так вот, послушайте, что я вам скажу. Я продолжу расследование, несмотря на все ваши угрозы. И вам, мистер Кирату, несдобровать. Коготок-то у вас увяз... Спокойной ночи!
      Мы вышли строем из библиотеки, но на пороге у меня возникло непреодолимое желание обернуться, и в устремленном на меня взгляде мистера Кирату я прочел жгучую ненависть.
      - Спасибо за угощение, - сказал я напоследок, притворяя дверь. Миновав пустую гостиную, мы покинули дом и сели в машину.
      - Клиент не из легких, - заметил инспектор Мбуви.
      - Крепкий орешек, - буркнул я.
      - Не горюйте, шеф, - попытался разрядить обстановку инспектор Эдвин. Он от нас никуда не денется.
      Мы покатили в Управление дорожной полиции, по дороге оба инспектора наперебой рассказывали сержанту Мачарии о том, что произошло в доме Кирату.
      - Слава богу, я остался в машине и не пошел с вами, - усмехнулся сержант, - хоть меня пощадят, не уволят из полиции.
      - Заткнись, шутник! - прикрикнул я на него.
      - Извините, босс.
      - И прекрати ухмыляться, у тебя и без того довольно глупый вид.
      До управления в центре Найроби мы доехали молча. Поставив на место патрульный автомобиль, мы отправились по домам. Мои ребята знали, что я клокочу от злости из-за гнусного Кирату и меня в таком состоянии лучше не задевать.
      - Я хочу публично перед вами извиниться за грубость.
      - Все в порядке, сэр.
      - Простите, уж это я сгоряча.
      Пересев в свою машину, я поехал к пассажу "Адам". Клуб "Тумбо" был еще открыт, и я решил зайти и выпить пива. Несмотря на поздний час, народу в клубе оказалось битком, однако мне удалось отыскать свободный столик в дальнем углу. Потягивая свой "Таскер", я обдумывал новые факты, добытые в течение прошедшего дня. Телефоны, что назвал Урдин, принадлежали людям, которые - совершенно очевидно - не имели никакого отношения к синдикату. Может, все-таки Урдин перепутал цифры? Он настаивал, будто начало номера 60-17. При перестановке цифр в окончании номера получалось 60-17-834. Это телефон некоего Томаса Крейби. Пожалуй, надо будет установить наблюдение за его домом в Спринг-Вэлли.
      Я выхлестал четыре бутылки, прежде чем ощутил, что напряжение и тревоги дня отступают. Ко мне за столик подсел какой-то мужчина - оказалось, доктор. Речь у нас зашла о детстве, о школьных годах, и мы так увлеклись, что позабыли о позднем времени, между тем часы показывали около двух ночи.
      - Извините, док, мне пора.
      - Да что вы, в самом деле! - шутливо запротестовал он. - Выпьем хотя бы по последней, на дорожку.
      - Нет, спасибо, я свою норму выбрал. Когда только вы, врачи, откроете эффективное средство от похмелья? Все, что производится теперь, абсолютно не помогает.
      - Уважающий себя доктор и не прописывает эту ерунду.
      - Я должен уйти, чтобы утром быть как стеклышко.
      - Что ж, раз надо, значит, надо, однако кофе с аспирином, как правило, дает желаемый результат.
      - Увы, доктор, большинство ваших коллег это утверждение оспаривают, и, вообще, у вас ни на что нет единой точки зрения.
      - Представьте, есть!
      - На что же?
      - Неужто не догадываетесь? - Он лукаво мне подмигнул.
      - Кажется, до меня дошло, - произнес я, поднимаясь со стула. - Вам в голову полезли всякие грязные мыслишки. Спокойной ночи, старина!
      - Значит, решительно отказываетесь выпить по последней за мой счет? Угощаю!
      - Решительно - пока врачи не придут к единому мнению относительно лечения элементарного похмелья! До свиданья.
      Теперь я вертел баранку уже не в столь мрачном настроении, как раньше. Наступила разрядка, меня клонило в сон. Синдикат вот-вот затрещит по швам, а мистер Кирату мне так же страшен, как львиная шкура в его гостиной. Меня охватило веселье, легкомыслие, ощущение полной свободы и совершенной безопасности. Затормозив у ворот своего дома, я вышел из машины, чтобы распахнуть створки, и тут мурашки побежали у меня по спине. Сзади подкатил большой черный "мерседес". Я почувствовал: за мной пожаловали. Хотелось закричать, но я побоялся стать всеобщим посмешищем: а вдруг это кто-нибудь из моих приятелей! Несколько мужчин выскочили из "мерседеса" и подбежали ко мне, я не мог разглядеть их лиц, меня ослепили фары машины.
      - Мы за вами, мистер, - сказал кто-то с американским акцентом.
      - Тихо, без шума!
      - Кто вы? - выдавил я из себя.
      - Кому сказано, тихо!
      И все, больше я уже ничего не слышал, потому что мне заехали чем-то увесистым в затылок, и я окунулся в почти желанное забытье.
      ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
      Очнулся я, скорее всего, от холода: у меня совершенно окоченели ноги и руки. Моя первая мысль: опять жена стянула с меня одеяло! Я заворочался в темноте и вскоре понял, что накрепко связан по рукам и ногам. И тогда я сразу все вспомнил: как меня похитили прямо с порога собственного дома. Интересно, хватилась ли меня моя дражайшая половина? А ведь могла бы выглянуть в окно, увидеть мою машину у ворот - если ее оттуда не отогнали и сообразить: что-то не так. Но для этого надо проснуться, что весьма сомнительно, поскольку жены полицейских чинов привыкают к частым ночным отлучкам супругов, связанным с выполнением их служебных обязанностей.
      Я попробовал высвободить руки, дело плохо: веревка завязана профессионально! Я едва не задохнулся, прежде чем смекнул: во рту кляп. И тут меня охватила паника, такое животное безумие, когда начинаешь судорожно колотить руками и ногами, лишь бы освободиться от пут. Живым отсюда не выйти, сказал я себе, они тебя не выпустят, не моргнув глазом перережут глотку, ты стал для них опасен. Я заворочался еще сильнее, но веревки только глубже впивались в кожу. Отчаявшись, я затих и несколько минут провалялся на полу неподвижно, словно бы в прострации. В коридоре за дверью раздались гулкие шаги, заскрипели отодвигаемые засовы. Вспыхнул свет, я зажмурился от рези в глазах, с новой силой застреляло в затылке.
      - Эй, ты чего?! - закричал на меня сомалиец в форменной куртке ночного сторожа. Если бы я мог, осыпал бы его отборной бранью, но оставалось только глядеть на него с лютой ненавистью. Он подошел, небольно ткнул меня носком ботинка в бок, я уловил резкий запах: от него разило потом. - Не ори, без толку, все равно тебя никто не услышит. - Сначала я решил, что он имеет в виду кляп, но из дальнейших его слов мне стало ясно, что положение мое еще хуже, чем я предполагал. - Тут у нас звукоизоляция. Стены, потолок - все здесь из особого материала, так что шуми не шуми - все едино...
      Коли так, зачем рот мне было затыкать? Видно заметив мое недоумение и смекнув, в чем дело, сомалиец вытащил кляп.
      - Мы не знали, когда ты придешь в себя, и не хотели, чтобы ты надрывался попусту. Силы побереги, скоро будешь говорить с боссом.
      - Послушай, мы же с тобой братья, - воззвал я к своему тюремщику, он был моей последней надеждой, я мог рассчитывать только на его сочувствие и помощь. - Оба мы черные, будь другом, развяжи меня.
      - Если босс прикажет.
      - Я офицер полиции, мои сослуживцы будут тут с минуты на минуту. Развяжи - тебе это зачтется. В конце концов, твои хозяева - чужеземцы, а я свой брат, африканец.
      Он промолчал в ответ, но в его усмешке я уловил сострадание. Однако надежда на спасение с каждой секундой убывала во мне.
      - Может, деньги возьмешь? - предпринял я последнюю попытку. - Я сделаю так, что ты получишь вознаграждение. Или тебе родина не дорога, хочешь стать предателем?
      Видно, эти мои слова задели его за живое, ухмылка исчезла с его лица, уступив место гневной гримасе. Подойдя, он ухватил меня за подбородок, как младенца.
      - Заткни пасть, или же я снова вставлю тебе кляп!
      Я согласно кивнул. Все зря: он по-собачьи предан хозяину, как вождю племени. Сомалиец тем временем вышел в коридор и запер дверь снаружи.
      Прошло минут пять, он вернулся, но не один. В комнату, размахивая пистолетом "вебли" девятимиллиметрового калибра, ворвался мистер Кирату с перекошенным от злобы лицом и с ходу влепил мне свободной рукой звонкую пощечину.
      - Ага, мистер Строгий Полисмен! - глумясь, завопил он. - По-прежнему такой же строгий? Отвечай, или язык проглотил?
      Он лупил меня по лицу, пока рука у него не устала. Из носа и рассеченных губ пошла кровь, она капала мне на рубаху. Я напряг зрение и увидел Луиджи Каэтано. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и посмеивался. Я бы узнал его в тысячной толпе - черный свитер, "ежик" на голове и шрам на правой щеке, не говоря уже об этом взгляде убийцы.
      - Абдуллахи, иди-ка отсюда и смотри там в оба, - велел сомалийцу Луиджи, даже не повернув головы в его сторону. - Сам знаешь, что тебе делать.
      Сомалиец вышел, притворив за собой дверь. Кирату, убедившись, что я вполне безопасен, засунул пистолет за пояс. Жалкий трус!
      - Скажи-ка, легавый, как ты пронюхал про нас? - зашипел Кирату. - Живо, живо, шевели языком! - Не дождавшись ответа, он заехал кулаком мне в ухо. И что именно тебе известно?
      - Известно, что вы подлые убийцы! - промычал я, слизывая кровь с губ.
      - Слыхали? - воскликнул Кирату, ни к кому конкретно не обращаясь. Сукин сын назвал нас убийцами. Скоро он убедится в этом на собственной шкуре. Есть у тебя дубинка или лучше нож? Этот ублюдок сейчас у меня попляшет.
      - Погодите, мистер Кирату, - остановил его Луиджи. - Сначала с ним поговорит босс, а уж потом можете делать с ним что угодно.
      - Ладно. Только бы ты видел, как он петушился в моем доме! Хотел меня запугать, корчил из себя невесть что!
      - И ты здорово струхнул, импотент несчастный! - удалось выговорить мне.
      - Шелудивый пес, это кто здесь импотент?! - И снова на меня обрушился град ударов. Левая бровь была рассечена, правый глаз заливала теплая, липкая кровь. Не стоило мне его дразнить, обычно я сам всегда против ненужной бравады и при других обстоятельствах не стал бы лезть на рожон.
      - Я тебе покажу, кто здесь импотент! Так что тебе про нас известно?
      Я с трудом приподнял голову, молча смотрел на него несколько секунд, потом смачно плюнул ему в рожу и угодил-таки в цель. Можете представить, что с ним сделалось - он едва не лопнул от ярости.
      - Не переборщите, - предупредил его Луиджи.
      - Боишься убить меня, дерьмо собачье? - Я испытывал к нему одно презрение.
      - Господи! Я и впрямь сейчас прикончу ублюдка!
      Он метнулся ко мне, вцепился пальцами в горло. Я даже не пытался сопротивляться - ведь по-прежнему был связан по рукам и ногам. Он все сжимал пальцы, и я уже начал задыхаться. Ну и пусть, лишь бы кончилась эта пытка. Жаль только жену, останется вдовой с малыми детьми на руках. Но тут пальцы у меня на горле разжались.
      - Сказано, не перебарщивать! - буркнул Луиджи, оттаскивая от меня Кирату. - Мы заставим его заговорить в свое время, есть для этого верные, испытанные средства. А пока что пошли отсюда.
      - Мы тоже кое-что умеем, не хуже вас! - злобно огрызнулся Кирату, потом повернулся ко мне: - Знаешь, что я сделаю, чтобы развязать тебе язык?
      - Мне все равно.
      - Говорю вам, не такой уж он герой, - повеселел Кирату. - Заранее тебе скажу, чтобы ты мог приготовиться. Начнем с того, что отрежем уши и проткнем булавкой глаза. Потом, герой, мы тебя оскопим, а на рану соли крутой насыпем.
      Я едва сознание не потерял: что может быть ужаснее пыток! Да этот садист и впрямь на все готов, кто ему может помешать?..
      - Ну что, Луиджи, по душе тебе мой план? - спросил Кирату у своего сообщника с видом отличившегося ребенка, ожидающего похвалы взрослых.
      - По мне, сэр, все средства хороши, лишь бы от них был прок. Я привык исполнять приказы.
      - И я того же мнения, - поспешил согласиться Кирату. - Однако нам полезно обменяться опытом. Еще недурен способ - дробить кувалдой пальчики по одному и при этом глядеть в глаза пытаемому. Я также за употребление перца...
      - Пойдем. Босс, мистер Макгаффи, рассчитывает найти легавого в отличной форме, а уж потом он ваш.
      Я не переставал изумляться этому Кирату. Ничего себе отец семейства! Изверг, изувер, садист и извращенец! Нет, он не насладится моим унижением, ему придется сначала убить меня, прежде чем осуществить этот гнусный план. Я буду защищаться до последнего вздоха.
      Кирату в который раз смерил меня ненавидящим взглядом и, не прибавив ни слова, вышел вслед за Луиджи из камеры. У меня слипались глаза, налились свинцом веки, мне все было безразлично: умираю ли я, засыпаю, или же это обморок. Лишь бы забыться...
      Зря я решил, что моя супруга спала, пока меня умыкали. Она услышала стук автомобильных дверец и ждала, что я вот-вот войду в дом. Однако я не появился, и она отправилась выяснить, что со мной стряслось. У ворот она увидела мою машину, но меня самого нигде не было.
      - Поль! - стала окликать меня жена от ворот. - Где же ты, Поль? Чего ты там возишься?
      Так и не дождавшись ответа, она заподозрила неладное. Прогнав прочь несуразную мысль, что я валяюсь в канаве пьяный, жена вернулась в дом и разбудила служанку. Часы на стене показывали десять минут четвертого.
      - Скорее, Эстер, вставай! Что-то случилось с Полем. - Она быстро надела платье и плащ. - Господи, Эстер, где же запасные ключи от ворот?
      - Они в кухонном буфете.
      - Прихвати фонарь, да поживей! Его машина за оградой. Двигатель еще теплый, - заметила жена, и служанка лишь кивнула в ответ - со сна ей было невдомек, что из этого следует. - Я слышала, как он подъехал, примерно полчаса назад. Куда он мог отправиться пешком, да еще в такое время?
      Служанка до сих пор не осознала всей серьезности случившегося. Она допускала, что могут похитить молоденькую девушку, но кому понадобилось умыкать взрослого мужчину? Да такого просто-напросто не бывает!
      - Что ты стоишь как в столбняке! - напустилась на нее моя Ли. - Скажи что-нибудь!
      - Что я могу сказать?
      - Тогда хоть ключи от машины поищи!
      И действительно, вскоре они нашли оброненную мной связку - в двух шагах от машины.
      - Возвращайся в дом, запри все двери, - велела Ли служанке. - И не забудь ворота затворить. Сиди и жди, пока я не вернусь.
      - Что, по-вашему, могло с ним приключиться?
      - Откуда мне знать? - ответила Ли, влезая в машину. - Его могли ограбить, убить - что угодно! Запрись и никому не открывай.
      Ли могла, конечно, позвонить из дому, но телефон - холодная, бесстрастная штуковина, и она решила сама отправиться - и не в ближайший полицейский участок, а прямиком в Центральное управление уголовной полиции, чтобы лично сообщить о моем исчезновении. Добравшись туда, она поставила машину на стоянку и пошла в дежурную часть. На большом деревянном столе мирно похрапывали два констебля. Когда Ли вошла, один из них проснулся, но глаза у него были красные, в голове еще прокручивался недосмотренный сон.
      - Чем могу быть полезен, мадам? - спросил он не слишком любезным тоном.
      - Я госпожа Кибвалеи, мой муж тут работает.
      - Ах да, как же, старший инспектор! Садитесь вон туда, - констебль указал ей на деревянный табурет.
      - У-ху-ху... - полисмен потряс головой, отгоняя сон. - Ху-ху. Что же мы все-таки можем для вас сделать?
      - Моего мужа похитили.
      - Похитили? Когда?
      - Около двух. Он подъехал к дому, и тут, видно, его схватили и увезли на другой машине.
      - У-ху... Эй, мистер! - затормошил он напарника. - Проснитесь, дело-то серьезное.
      Второй констебль очнулся, протер заспанные глаза, потянулся, зевнул и только тут разглядел сидящую на табурете женщину.
      - В чем дело? - спросил он с напускной серьезностью, но Ли только смерила его взглядом, предоставив первому констеблю вкратце изложить суть происшедшего.
      - Вы уверены в том, что его похитили? - переспросил второй констебль с недвусмысленной иронией в голосе. - Знаете, каковы нынче мужчины.
      - Вы, мадам, слышали, как отъехала машина? - вмешался первый констебль, чтобы загладить бестактность своего коллеги. - В самом деле, чтобы похитили полицейского - я такого не слыхивал.
      - Вот как! - воскликнула Ли, и глаза ее полыхнули молнией. - Я вам все рассказала... и что же вы намерены предпринять?
      - Видите ли, мадам, начальство спит, а ваш муж утром, может, и объявится, цел и невредим, - сказал первый констебль. - Вот если не найдется, тогда уж будем принимать меры.
      - А почему же в таком случае ключи от его машины валялись на земле?.. Вот что, я сейчас же позвоню комиссару и пожалуюсь на вашу бездеятельность.
      - Мы же не сказали, что отказываемся... Я как раз собирался набрать его номер. Успокойтесь, мадам, не надо нервничать.
      Прошло не менее пяти минут, прежде чем констебль дозвонился. Сначала он докладывал и отвечал на вопросы начальства, потом вновь обратился к Ли:
      - Ху-ху. Не надо нервничать, мадам. Комиссар едет сюда, чтобы лично вас расспросить. - Он взглянул на часы: было три минуты пятого. - Дело-то нешуточное, так ведь?
      Комиссару потребовалось тридцать восемь минут на то, чтобы добраться до рабочего кабинета. Сначала надо было побрызгать лицо ледяной водой, потом одеться как положено - скорее всего, до вечера он домой не попадет. Потом, как водится, в машине отказал стартер. Когда наконец мотор завелся, комиссара уже била дрожь от злости. Потом он обнаружил, что не захватил зажигалку, и, вернувшись в дом, напустился на супругу: "Где этот чертов стартер для сигарет?"
      Но, пока ехал, гнев его прошел. Он служил в полиции более двадцати лет и вполне мог довериться своей интуиции, а та подсказывала ему, что меня действительно похитили. Он, оказывается, привязался ко мне и переполошился всерьез. Однако не мог он давать волю чувствам, надо было переходить к решительным действиям. Возможно, думал комиссар, есть в случившемся и его вина: следовало назначить побольше людей на столь опасное дело, чтобы противнику было труднее нанести ответный удар.
      Войдя к себе в кабинет, он тут же пригласил Ли и выслушал ее краткий рассказ о случившемся, это заняло не более пяти минут. Вновь в нем заговорил профессиональный инстинкт, требовавший незамедлительных действий. Он набросал сверхсрочный циркуляр всем полицейским участкам на территории страны, предписывающий установить посты на дорогах и проверять все проезжающие машины, и лишь после этого распорядился, чтобы им с Ли принесли кофе.
      - Миссис Кибвалеи, вам не следует так убиваться. Полагаю, эти мерзавцы не успели сделать ничего дурного с вашим мужем. И вообще, они вряд ли его тронут, им это ничего не даст. Мы лишь удесятерим нашу решимость наголову разбить их.
      - У вас есть какие-то предположения? - взволнованно спросила Ли.
      - О да! - Комиссар тщательно взвешивал каждое слово. - Ваш муж вел сложное дело, и, видно, преступники ударились в панику, когда почуяли, что они почти у нас в руках.
      - Я надеюсь на вас.
      - Я лично возглавлю розыск.
      Комиссар позвонил начальнику уголовной полиции и министру юстиции и доложил обоим о случившемся, потом продиктовал циркуляр центральному пункту связи. Лишь покончив со всем этим, он вновь обратился к моей жене:
      - Думаю, вам лучше всего поехать домой. Как только что-нибудь выяснится, я тотчас вам позвоню. Ага, вот и наш кофе.
      - Слава богу, я убедилась, принимаются все меры, - ответила Ли. - Это внушает мне надежду.
      - Извините, мадам. - Комиссар вновь схватил телефонную трубку. Диспетчер, немедленно свяжитесь с инспектором Мбуви и сержантом Мачарией. Чтобы оба через пятнадцать минут были готовы! Передайте в дежурную часть: мне нужно три автомобиля.
      Первому водителю было велено отвезти Ли домой.
      - Утром мы снова пришлем за вами машину, мадам, - заверил ее комиссар.
      - Большое вам спасибо за все.
      - Не сомневайтесь, сделаем все, что в наших силах, и, как я обещал, будем постоянно держать вас в курсе дела.
      Он проводил ее грустным взглядом. Комиссар был до мозга костей полицейским, однако это не мешало ему оставаться добрым человеком, и он догадывался, что сейчас происходит с Ли. Одно только мог он сделать для нее: спасти мне жизнь.
      - Теперь ваш черед, - обратился он к двум ждавшим распоряжений шоферам. - Знаете, где живут инспектор Мбуви и сержант Мачария?
      - Так точно, сэр.
      - Немедленно доставить их сюда!
      Все, что можно было сделать в данный момент, делалось. На дорогах уже выставлялись посты, пропавшего офицера полиции искали по всей стране, но один бог знает, дадут ли предпринятые меры желаемые результаты. Вся столичная полиция была поднята на ноги, разбуженным среди ночи начальникам районных отделений давались срочные задания.
      В голове комиссара царил хаос, но он старался сосредоточить внимание на самом важном. По опыту он знал, что главное сейчас - терпение.
      Через двадцать пять минут прибыл сержант Мачария, а вслед за ним инспектор Мбуви. Начальник уголовной полиции был на пути в управление, многие заведующие отделами находились уже на своих местах.
      Комиссар начал с Мачарии и Мбуви. Я время от времени представлял довольно полные отчеты о ходе следствия, однако не обременял начальство мельчайшими деталями и подробностями.
      Уже светало, когда комиссар, кончив расспрашивать сержанта и инспектора, снова взялся за телефонную трубку.
      - Начальник полиции Западного округа на месте?
      - Так точно, сэр...
      Я совсем очнулся к утру и ломал голову над тем, как бы связаться со своими или же сбежать из плена. Мои лихорадочные размышления были прерваны появлением Луиджи, Макса и сторожа. Они развязали меня, однако шансы справиться с тремя громилами были практически равны нулю. Так что я не стал сопротивляться, когда меня уложили на каталку, наподобие больничных, и накрепко привязали к ней сыромятными ремнями.
      - Что вы собираетесь со мной сделать? - только спросил я.
      - Скоро узнаете, мистер, - произнес Луиджи с презрительной миной.
      - Зачем эти ремни? - не унимался я. - Я с ума не сошел и в смирительной рубахе не нуждаюсь.
      Никто из них не дал себе труда мне ответить. В самом деле, к каталкам привязывают либо пациентов перед хирургической операцией, либо буйных в психиатрической клинике "Матаре". Я пока ни к одной из этих категорий не принадлежу. Ну что же, остается терпеливо ждать; как сказал Луиджи, я все скоро узнаю.
      В камеру вошли еще несколько человек: Макгаффи, Кирату и та женщина, которую я видел с Максом, - Дженет. У нее в руках был поднос, уставленный пузырьками и склянками. Луиджи сжимал рукоятку миниатюрного пистолета из вороненой стали, а Кирату опоясал себя широким ремнем с кобурой точь-в-точь ковбой из вестерна.
      Макгаффи подошел к каталке, с минуту глазел на меня, потом кивнул женщине, и та опустила поднос на стул. Набрав в шприц дистиллированной воды, она смешала ее с белым порошком из другой пробирки, потом перелила раствор в бутыль с мутноватым составом, вновь наполнила шприц какой-то гадостью из небольшой ампулы, вооружилась ватным тампоном и приблизилась ко мне.
      - Вам непременно хочется прикончить меня таким способом? - спросил я у Макгаффи, содрогаясь от ужаса. Мне вспомнилось, как они разделались с несчастным баджуни на побережье. Видимо, синдикат именно так умерщвляет неугодных.
      - Нет, легавый, не сейчас, - снизошел до меня Макгаффи. - Чуть позже. Дженет - дипломированная медсестра, с ее помощью мы выудим из тебя все, что нам нужно знать. Приступай, Дженет.
      - Вам не трудно, Дженет, пояснить мне действие этих снадобий? попросил Кирату, подойдя поближе к каталке и зловеще сверкая глазами.
      - Я приготовила двухпроцентный раствор натрия с пентатолом, его еще называют сывороткой правды. Я введу ему этот раствор в вену, он вскоре как бы уснет и в этом состоянии будет отвечать правдиво на любые ваши вопросы.
      - Не сможет, значит, солгать или что-то выдумать? - изумился Кирату.
      - Не сможет, вы сейчас сами в этом убедитесь, - ответил за Дженет Луиджи. - Этот метод вернее и быстрее того, к которому собирались прибегнуть вы, мистер Кирату. Однако не волнуйтесь, мы отдадим вам легавого, как только выпытаем то, что нам нужно.
      Дженет занесла надо мной шприц, и я сделал тщетную попытку разорвать ремни, осыпая своих мучителей отборной бранью.
      - Это всего лишь атропин, чтобы вы не задохнулись от избытка слюны.
      - Держите его, чтобы не дергался! - приказал Макгаффи, и трое мужчин навалились на меня. Введя атропин, Дженет всадила мне иглу в вену и подсоединила ее резиновой трубкой к капельнице с двухпроцентным раствором натрия с пентатолом. Она приложила к моей груди стетоскоп, наблюдая за тем, как меняется сердечный ритм по мере того, как ее отрава наполняла вены. Все в комнате смолкли, не сводя глаз с меня и Дженет.
      - Вот теперь он в нужной форме, - объявила Дженет спустя четверть часа. Я испытывал тяжелую сонливость, хотя все еще различал, что происходит и говорится вокруг меня. Когда я совсем очнулся, то услыхал магнитозапись учиненного мне самим Макгаффи допроса.
      - Имя?
      - Старший инспектор Филипп Кибвалеи.
      - Возраст?
      - Тридцать четыре года.
      - Где вы работаете?
      - Отдел расследований, Центральное полицейское управление.
      - Женаты?
      - Да.
      - Имя жены?
      - Ли.
      Макгаффи кивнул Дженет и своей свите. Он остался доволен моими ответами и был уверен, что сейчас услышит от меня все, что известно кенийской полиции о его подпольном синдикате.
      - Какое дело вам в данный момент поручено?
      - О людях, занимающихся... - В этом месте запись была неразборчива.
      - Я не расслышал. Повторите, о каких людях?
      - Иностранцы. Торговцы наркотиками.
      - Ясно. Какой именно у них товар?
      - Смола бханга. Гашиш.
      - И что же они с ней делают?
      - Отправляют за границу... - Снова неразборчивое бормотанье... Сигареты.
      - Куда именно, в какие страны?
      - Не знаю.
      - Подумайте. Вы наверняка должны что-то об этом знать.
      - Бельгия.
      - А еще куда?
      Снова неразборчиво.
      - Куда именно в Бельгии, назовите город.
      - Не знаю.
      - Слушайте меня внимательно. Имена тех, кто занимается этим в Брюсселе, вам известны?
      - Нет, никогда не слыхал.
      - Ни единого?
      - Ни единого.
      Макгаффи бросил озабоченный взгляд на Дженет.
      - Вы уверены, что тут он говорил правду?
      - Уверена, - ответила Дженет, - в этот момент он все еще был в глубоком трансе.
      - Стало быть, им не так уж много известно.
      Тем временем пленка с записью все крутилась.
      - Кроме Бельгии, в каких еще странах действуют эти люди?
      - Синдикат?
      - Да, синдикат. Кстати, знаете его название?
      - Не знаю.
      - В Англии у синдиката есть филиал?
      - Да.
      - Но имен вы не знаете?
      - Нет.
      - А в Кении? Назовите имена тех, кто орудует здесь.
      - Луиджи Каэтано, Макс, Патель... - Дальше неразборчиво.
      - Еще кто?
      - Черный американец, покойный баджуни и мистер Кирату.
      - Кто еще?
      - Отели "Санглория" в Найроби и Момбасе.
      - А от кого они получают бханг?
      - Не знаю.
      - Что-то мало вы знаете, совсем негусто, а?
      Нет ответа.
      Макгаффи продолжал допрос, но я утратил к этому интерес и перестал слушать запись. Жизнь моя висела на волоске, ни о чем другом в этот момент я думать не мог. Есть ли способ вырваться из их лап? Учуяв, что в моих ответах появилась фальшь, он спросил, известно ли полиции про их дом в Спринг-Вэлли. Я ответил отрицательно, и в конце концов они поверили, будто никто не знает об этом их притоне.
      - Ну ладно, приведите его в чувство, Дженет, а мы пока обдумаем, что делать дальше.
      В этот момент в комнату вошел Шмидт. Увидев меня на каталке, скрученного по рукам и ногам, он просиял:
      - Это ведь та самая полицейская свинья!
      Мужчины загоготали, и обстановка разрядилась.
      - Из того, что он выболтал, - подытожил Макгаффи, - можно сделать вывод, что полиция не располагает достаточными фактами и уликами, однако те нити, что они держат, вскоре выведут их на нас.
      Он сделал паузу, желая услышать мнение своих подручных. Первым высказался Кирату.
      - Неужели мы не можем подкупить комиссара? Он тоже человек, и ему, как всем, наверняка не хватает жалованья. Предложим ему миллион фунтов за то, чтоб он забыл про нас. Уверен, этот "ньеутхи" согласится.
      - Что значит "ньеутхи"? - спросил Макс.
      - Черный, как я, африканец, - пояснил Кирату.
      - При всем моем уважении, мистер Кирату, в нашем деле вы еще совершенный дилетант, не профессионал, а любитель. Вы же слышали, как комиссар искусно повел расследование. Он чрезвычайно опасен. Обратившись к нему, мы лишь обнаружим себя. У полиции и без того солидные козыри на руках.
      - Может, нам нырнуть на дно и залечь на время? - предложил Макс.
      - Залечь? - переспросил Кирату, хохотнув. - Это будет означать конец дела. Наши поставщики не захотят ждать и станут искать других партнеров.
      - Я прекрасно отдаю себе в этом отчет, - устало произнес Макгаффи. Вот как мы поступим. Я позвоню в Амстердам, обрисую сложившуюся здесь ситуацию, а также изложу свои рекомендации на ближайшее будущее. Получив инструкции, я передам их вам. Хотя полиции этот адрес не известен, тем не менее я отдаю приказ о немедленной эвакуации. Наши люди в отелях "Санглория" должны сейчас же уничтожить все улики и продолжать обслуживать постояльцев, как ни в чем не бывало. Луиджи, Макс и я исчезнем со сцены до тех пор, пока картина не прояснится. Вы, мистер Кирату, пока что сверните операции до наших новых указаний. Вот и все.
      - Кое-что вы упустили, не так ли? - Луиджи кивком указал в мою сторону.
      - Легавый? Ничего не остается, как убрать его, но чтобы на этот раз все было сделано профессионально. Ведь полиция пошла по нашему следу только из-за тех изрешеченных пулями трупов. Займись этим сам, Луиджи.
      Они ушли, сердце разрывалось у меня в груди. Это дурной сон, говорил я себе, сейчас я проснусь, и кошмар кончится...
      - Пришлите его ко мне. - Комиссар швырнул трубку на рычажки. - Выходит, этот индиец и сам толком ничего не знал о синдикате. Урдин нам не помощник. Остается единственная надежда - Кирату. Посмотрим, посмотрим...
      - Доброе утро, сэр.
      - Доброе утро. Дом мистера Кирату - на вашей территории?
      - Так точно, сэр.
      - Отправляйтесь к нему со своими людьми и доставьте его сюда. Если дома его не окажется, узнайте, где он может быть. Это сейчас важнее всего. Я приказываю найти его и доставить сюда.
      - Слушаюсь, сэр.
      - Держите меня постоянно в курсе дела. Если у вас там возникнут трудности, я пришлю подкрепление.
      Начальник полиции Западного округа вышел, и комиссар обратился к остальным:
      - Сейчас начнется инструктаж в Управлении уголовной полиции.
      Шло время, и комиссар начал нервно ерзать на стуле. Детективы, отправленные к Кирату, как и следовало ожидать, дома его не застали. Единственное, что им удалось установить: Кирату уехал неизвестно куда после полуночи и до сих пор не возвращался. Нет, никто из домашних не мог сказать, когда он вернется - этот преуспевающий бизнесмен нередко отлучается в неурочное время, все уже к этому привыкли.
      Комиссар назначил нескольких полисменов наблюдать за домом Кирату, других же отправил к нему в контору: вдруг там объявится...
      Комиссар припомнил подробности инструктивного совещания. Давно уже в Управлении уголовной полиции сотрудники не испытывали такого прилива товарищеской солидарности и взаимовыручки. Каждый получил конкретное задание и отправился его выполнять, а сам комиссар решил тем временем побывать у Урдина и еще раз потрясти его: вдруг отыщется какая-нибудь ниточка, уцепившись за которую удастся выйти на членов синдиката дурмана. Но тут зазвонил телефон, и секретарша сообщила, что на проводе - моя супруга.
      - Госпожа Кибвалеи? Мне очень-очень жаль, ничего нового о вашем муже пока сообщить не могу, но, поверьте, мы делаем все, что в наших силах...
      - Я нашла его записную книжку, тут как будто есть номер телефона тех, кого он выслеживал.
      - Где она была? - спросил комиссар с затаенным интересом.
      - Возле дома валялась. Нашел ее наш маленький сын, Боб, когда играл во дворе. Если бы мы только знали, что она там... найди мы ее раньше... Он, должно быть, перекинул ее через ограду, когда на него напали.
      - Прочтите мне, пожалуйста, последнюю запись.
      - Я плохо вас слышу!..
      - Ли, прочтите, что там у него на последней странице...
      - А, поняла, слушайте: "Сегодня навестил Урдина в больнице имени Кениаты, где он находится на излечении, и попросил его рассказать все, что знает о синдикате дурмана. Он сказал, что Патель связывался с главарями по телефону Урдин утверждал, что их номер либо 601-74-83, либо 601-74-38. Оба номера я проверил, абоненты никакого отношения к преступному миру не имеют. Подозреваю, что Урдин перепутал последние цифры, и Патель звонил по номеру 601-78-43, принадлежащему некоему Т.Крейби, который, хотя и владеет по-прежнему данным домом, недавно эмигрировал в Австралию. Дом, очевидно, сдается внаем. Сегодня я звонил туда. Кто-то снимает трубку и молчит, вероятно ожидая услышать пароль. Я притворился, будто ошибся номером.
      Полагаю, что отыскался адрес подозреваемых. Займусь этим завтра, а пока что еду к мистеру Кирату, в чьей принадлежности к синдикату сомневаться не приходится".
      Комиссар, сдерживая волнение, заговорил в трубку с наигранной бесстрастностью:
      - Записи могут оказаться весьма полезными, миссис Кибвалеи. Я сейчас кого-нибудь пришлю за этой книжкой.
      Ему не хотелось вселять в мою жену неоправданно большие надежды, ведь полиция могла и не застать меня в живых, так что оснований для чрезмерного оптимизма пока что не было.
      Положив трубку, он подошел к селектору и нажал на кнопку общего оповещения:
      - Рентген-V вызывает Буффало-III.
      - Слушаю, сэр.
      - Где вы находитесь?
      - Согласно приказанию, проводим обыск в гостинице "Санглория", сэр.
      - Буффало-I!
      - Слышим вас отлично, сэр!
      - Буффало-III, продолжайте обыск в "Санглории", потом доставьте подозреваемых на допрос в управление.
      - Все ясно, сэр.
      - Буффало-I. Поезжайте на главный почтамт и немедленно выясните, по какому адресу установлен телефон 601-78-43. Дом принадлежит некоему Т.Крейби.
      Начальник патруля Буффало-I повторил для проверки полученное указание.
      - Следуйте по данному адресу и арестуйте всех, кто окажется в доме. Даю вам в помощь Буффало-II. Есть подозрение, что в доме окопались члены подпольного синдиката. Скорее всего, они вооружены и окажут сопротивление при задержании. Действуйте с предельной осторожностью - там "золотая рыбка"!
      - Ясно, сэр.
      - Буффало-II!
      - Слушаем, сэр.
      - Сообщите мне точное местонахождение дома. Я отправлюсь туда же, буду руководить захватом на месте.
      - Слушаюсь!
      Комиссар достал свой автоматический "браунинг". Давно уже не приходилось ему лично участвовать в подобном деле, и он с волнением готовился возглавить предстоящую операцию, не желая никому это перепоручать. Больше всего он уповал на то, что ему удастся спасти мне жизнь...
      Меня развязали. Я был в сознании, хотя испытывал огромную усталость; в голове стреляло; жутко ныли раны, нанесенные мне похитителями. Я повернул голову, ища глазами Кирату, который, гневно сжав кулаки, расхаживал по комнате взад-вперед.
      - Знаешь ли, ублюдок, сколько неприятностей ты нам доставил! - выдавил он из себя не без труда. - Из-за того, что ты совал нос куда не следует, мы вынуждены свернуть на время свои дела. Это обернется миллионным убытком, а тебе хоть бы хны! Чем ты за это заплатишь? Жизнью, собака! К вечеру от тебя останется лишь смердящий труп.
      Я попытался привстать, но Кирату тут же ткнул меня в бок дулом пистолета. Калибр - 9 миллиметров, констатировал я про себя, марки "вебли", серебряная рукоятка.
      - Слишком ты торопишься на тот свет. Что же, охотно тебе посодействую. Я предупредил, чтобы ты не корчил из себя бойскаута.
      - А чего ты ждешь? - спросил я, едва ворочая языком. - Что я буду лизать тебе башмаки?
      - Почему бы и нет? - завопил взбешенный Кирату. - Сейчас и приступим. На колени, пес!
      - Это ты ведешь себя как сосунок. Если пришел меня убить, не тяни! Незачем играть в кошки-мышки. Но чтобы я лизал твои башмаки, не дождешься!
      - Не дождусь? Еще как дождусь! Не сомневайся, будешь делать все, как я скажу. - Он треснул меня по голове рукояткой пистолета, еще в одном месте раскроив мне кожу. - Вот увидишь, пес!
      Дверь отворилась, и на пороге возник Луиджи. Он поглядел на пенящегося злобой Кирату, потом перевел взгляд на мою окровавленную голову.
      - Как тут у вас идут дела? - спросил он.
      - Я хочу, чтобы он молил меня о пощаде.
      - Что же, желаю удачи. Дайте знать, когда увозить труп.
      Я знал, почему меня развязали. Кирату - садист, он не получил бы полного наслаждения, будь я связан во время пытки. И с развязанными руками я теперь никакой опасности не представлял - слишком ослабел от жестоких побоев и потери крови. Его глазки радостно вспыхивали при виде моей беспомощности.
      - Долго будешь меня мучить, сукин ты сын! - простонал я, желая взбесить его, чтобы он поскорее меня прикончил. Надежд выбраться отсюда живым никаких...
      - Чей-чей сын? - завопил Кирату и заехал мне рукояткой между ребер. Я умолк, уже не чувствуя больше боли.
      - Позовете, когда настанет мой черед, - буркнул Луиджи и пошел к двери.
      - Где босс?
      - Уже уехал. Мы грузим в машину бумаги, отвезем их на новое место, а потом вернемся за жмуриком.
      Он бросил косой взгляд в мою сторону и захлопнул за собой дверь. Все, подумал я, участь моя решена.
      - Слыхал, ублюдок? - осклабился Кирату. Господи, подумал я, такие мерзавцы вообще не должны рождаться на свет! - Теперь мы одни, ты да я.
      Я попытался отползти в сторону, но из этого ничего не получилось. Казалось, у меня все кости перебиты.
      - Ты дерьмо, Кирату! - прошипел я. - Трусливое дерьмо!
      В ответ он захохотал, отер пот со лба, потом внезапно посерьезнел.
      - Ну все, крепкий орешек, шутки в сторону. Теперь за дело. У меня есть верный способ лишить тебя мужества, тогда уж запоешь иначе, не то что башмаки мои будешь лизать...
      Из последних сил я плюнул в его сторону, но промахнулся. Он снова ткнул меня дулом под ребра.
      - Получай, легавый! - Он опять занес руку для удара, и тут мне представился последний шанс на спасение. Неважно, если я при этом погибну, ничего это не меняет. Я и так уже практически труп. Кирату не сомневался, что без труда со мною справится после тех избиений, которым я подвергся, да к тому же я все еще находился под действием пентатола. Не успела серебряная рукоять опуститься мне на голову, как я перехватил его руку. Оружие упало на пол. Кирату поспешил его подобрать, и я понял, что теперь мне действительно конец. Собрав всю свою волю, я набросился на него, но Кирату, успев снять пистолет с предохранителя, уже наставил на меня дуло. Раздался выстрел, на меня пахнуло жаром от пули, пролетевшей в считанных миллиметрах от моего виска. Второй выстрел снова был неточен. И тут я почувствовал, что Кирату не может в третий раз нажать на курок. Господи, взмолился я про себя, не оставь меня, придай мне сил, хотя нужны они мне на не слишком праведное дело. Кирату все давил на спусковой крючок, когда я, с хрипом выдохнув воздух, умудрился повернуть дуло пистолета в его сторону. В этот момент раздался выстрел, я услышал удивленный возглас и стон Кирату. Выронив оружие, он повалился на пол, из дыры в его рубахе хлынула кровь, он уставился на нее застывшим взглядом, судорожно пытаясь зажать рану пятерней.
      - Что здесь происходит? - Обернувшись, я увидел на пороге Макса. Мы оба потянулись за пистолетом, но тут снаружи в комнату долетел вой сирены. - Что за черт! - завопил Макс и бросился наутек. Шатаясь, я побрел к двери, но на самом пороге боковым зрением заметил какое-то движение справа от себя. Я едва успел узнать сомалийца, тут на голову мне обрушилась дубинка, и я повалился на пол, погружаясь в благостное забытье...
      Я лежал на койке военного госпиталя в Буре с замотанной бинтами головой. Меня привезли сюда два дня назад, теперь я чувствовал себя почти совсем сносно и с нетерпением ждал, когда меня выпишут. Судя по настенным часам, через пять минут наступит отведенное для посетителей время. Третий день, что я здесь, жду этого часа с большим волнением. Моими соседями по палате были полицейский инспектор, пострадавший при серьезной автомобильной аварии, и лейтенант, повредивший берцовую кость во время учений. С обоими мы уже успели исчерпать все возможные темы для разговоров: состояние нашего здоровья, успехи медицины, приблизительные сроки нашего пребывания в больнице. Обсудили внимательных санитарок, поговорили о погоде, видах на урожай, сорняках и гербицидах, о сравнительной мощности различных моделей автомашин, вздорожавшей стоимости жизни, о преступности среди несовершеннолетних, ну и, конечно, о чудесах, творимых хирургами и ортопедами. Оба мне успели изрядно наскучить, и я жил только ожиданием отведенного для гостей часа. Кто придет ко мне, гадал я, какие новости принесут?
      Появилась первая группа посетителей, каждый направился к своему больному. Приподнявшись на локте, я уставился на дверь, ожидая своих знакомых. Вот в палату впорхнула Ли, оглянулась, ища меня глазами, и направилась прямо к моей койке.
      - Как самочувствие, Кип? - Она принялась раскладывать пакетики и свертки на моей тумбочке. - Хочешь, я почищу тебе банан?
      - Спасибо, Ли, я недавно завтракал. Положи в тумбочку.
      - Тогда съешь пирожок, теплый еще.
      И тут с порога раздался гулкий бас:
      - Куда же спрятали моего парня? - Я узнал голос начальника уголовной полиции. С ним был и комиссар. Надо же, какое внимание проявляют ко мне боссы! Поздоровавшись с Ли, они обратились ко мне:
      - Молодчина, Кип, отлично сработано, мой мальчик! - воскликнул начальник, и я расцвел в улыбке - меня давно уже никто так не называл. Насчет царапины не беспокойся. Не успеешь оглянуться, - как будешь на ногах и вернешься в строй.
      - Спасибо, сэр.
      - Ах да, - продолжал начальник, - тебя, безусловно, интересует, чем кончилось дело. Мы почти всех схватили, а те немногие, кто улепетнул, вскоре тоже будут в наших руках. Это твоя заслуга!
      - Как все было? - спросил я, и начальник кивнул комиссару, предоставляя ему ответить на мой вопрос.
      - Жене скажите спасибо, она отыскала ваш блокнот.
      - Да-да, я швырнул его через ограду, надеясь, что утром кто-нибудь из домашних его отыщет.
      - Вы перестарались - забросили чересчур далеко, - заметил комиссар. Его обнаружили среди цветов на клумбе.
      - Боб нашел, - вставила Ли.
      - И мы сразу устремились по следу. Кирату мертв, впрочем, вы, должно быть, и сами это знаете. Сомалиец и двое белых, те, что называют себя Луиджи и Макс, пытались уйти от погони на машине, но врезались в шлагбаум и перевернулись. Луиджи тут же скончался, Макс и сомалиец арестованы.
      - Есть еще другие, - озабоченно сказал я.
      - Не забивай себе голову, мой мальчик! - воскликнул начальник, и комиссар стал вторить ему:
      - Нам про них многое известно, Кип. В разбившейся машине багажник был доверху наполнен изобличающими документами, так что теперь не составит труда всех изловить.
      - А их главарь, Макгаффи, где?
      - Увы, его и след простыл, ушел от нас.
      - Не волнуйся, Кип. - Начальник жизнерадостно потирал руки. - Ты здесь не для того, чтобы о работе думать. Отдыхай, мы не будем тебе мешать. Когда обещают выписать?
      - Как будто через пару дней.
      - Отлично. Как выйдешь, первым делом загляни ко мне. Надеюсь, смогу порадовать тебя добрыми вестями. Всего хорошего, Кип.
      - До свиданья, господа. Спасибо, что навестили.
      Когда начальство ушло, Ли придвинулась поближе к моей койке.
      - Какие славные люди! - воскликнула она. Я мысленно с ней согласился, но вслух ничего не сказал. - Тем не менее я по-прежнему настаиваю на твоем переходе в агентство вневедомственной охраны. Видишь, тебя едва не укокошили, я чуть-чуть не осталась вдовой. Подумай о детях! Решено, из полиции ты уходишь!..
      - Ни за что, моя девочка! - упрямо замотал я головой. - Ни за что на свете!..