Сказки из дорожного чемодана

Не успел правитель решить, что ему делать с мошенниками, как в комнату вошла его мать — она тоже пряталась за колонной и тоже слышала все. Она сказала:

— Сын мой, не гневайся на пришельцев. Это правда: ты не сын моего покойного мужа, который был родственником султана. Ты мой сын от первого брака. Этот брак я долго скрывала. Твой отец принадлежал к славному королевскому роду, владения которого расположены в Эфиопии. Это можно заметить по легкой черноте твоего лица… Но разве по прошествии стольких лет это имеет какое-либо значение?

Правитель не мог сердиться на братьев. Он дал им парусную лодку доу, и она доставила всех троих на остров Занзибар. Там они провели остаток лет, умножая не богатство, а мудрость.

ПОЧЕМУ У КИТА БОЛЬШОЙ РОТ

(Восточная Африка)

Жил-был кит. Он никогда ничему не удивлялся, плавал себе в теплой воде океана и лениво пофыркивал.

Рот в те времена был у него маленький.

Подплыл однажды кит к берегу и увидел обезьяну, которая собирала орехи кешью, сорванные с дерева ветром.

Они поговорили о том о сем, и обезьяна спросила:

— А знаешь ли ты, могучий кит, что южный ветер, который сорвал эти орехи, был однажды причиной очень больших неприятностей, из-за которых могли пострадать человек, ветер, змея и еще кое-кто?

— Нет, — ответил кит, лениво шевеля хвостом.

— Тогда я осмелюсь задать тебе еще один вопрос. Кто сильнее — ты, самый большой из животных, странствующих по тропе жизни, или вон тот серый паучок, упавший на землю вместе с орехом?

— Конечно, я, — равнодушно ответил кит. — Ну конечно, я, тут даже раздумывать нечего.

И снова фыркнул, чуть приоткрыв свой маленький рот.

— Нет, далеко не так… Слушай.

И обезьяна начала свой рассказ.

… Давным-давно в стране, что лежит между берегом океана и озерами, в самой середине Африки, откуда вытекают самые большие в мире реки, жил вождь. Это был могущественный человек, и его боялись не только люди его племени, но и все звери, звезды и ветер.

Но этот могущественный человек был слеп от рождения, а поскольку он был любознателен, то часто задумывался. «Я хотел бы знать, на что похож мир, окружающий меня, — говорил он себе. — Что только бы я не отдал, чтобы увидеть его хотя бы на мгновение!»

И случилось так, что однажды во время сезона дождей, когда на страну надвинулись синие и тяжелые от влаги тучи, блеснула молния и слепой на мгновение увидел мир. А поскольку он стоял в это время перед огромным деревом баобабом, то увидел именно его. Увидел — и все для него снова погрузилось в темноту.

— Какое счастье! — воскликнул слепой вождь. — Я знаю теперь, что мир — это дерево, что он серого цвета, у него короткие толстые ветви, зеленые листья и много плодов. Теперь я спокоен!

И он продолжал жить и править своим племенем, наводя ужас на злые и воинственные соседние племена и делая добро тем, которые он считал мирными. Но, оставаясь наедине с самим собой, он часто подходил к баобабу, трогал его рукой и, убедившись, что зрение и осязание сказали ему правду, облегченно вздыхал.

Но вот случилась беда. Как-то подул очень сильный южный ветер, в саду раздался грохот и послышался треск ветвей.

— Что это затрещало и рухнуло? — спросил встревоженный вождь.

— Не гневайся, это южный ветер повалил твое дерево! — ответили испуганные слуги.

Тогда вождь окропил землю кровью только что зарезанного петуха, сделал несколько магических движений, известных только ему, и, когда колдовство стало действовать, приказал южному ветру явиться.

И ветер, прошумев листьями смоковниц, которые в изобилии росли там, предстал перед вождем.

— Как посмел ты сломать мое любимое дерево? — с горечью воскликнул тот.

— О повелитель, — ответил ветер, — я никогда не смог бы проникнуть в твой сад и сломать дерево, если бы меня остановила стена. Но она не сделала этого.

Вождь приказал явиться стене.

— Я, конечно, остановила бы ветер, — ответила стена, — но толстая и тяжелая змея удав, которая живет в саду, часто лазила по мне и вконец разрушила.

Вождь велел предстать перед ним удаву.

— Я не лазил бы по стенам и не ловил певчих птиц, если бы в свое время огонь, который бушевал в саванне (а я родился там), сжег яйцо, отложенное моей матерью! Из него я родился на свет и охочусь так, как положено змеям, — объяснил удав.

— А я сжег бы яйцо, но мне помешал дождь, который потушил меня. В то лето дождь начался раньше времени. Если бы не так — все было бы в порядке, — сказал огонь.

— О мудрый! — начал дождь свои объяснения. — Ты, конечно, знаешь, что сезон дождей начинается тогда, когда серый паучок, живущий на дереве кешью, перестает ткать свою паутину и прячется под кору. Но в то лето паучок поторопился, кончил работу и спрятался. Раньше времени пролился на землю и я…

— Теперь ты знаешь, кто сильнее? — закончила обезьяна свой рассказ.

Пораженный кит так разинул рот от изумления, что он стал у него широким-прешироким.

С тех пор у китов большой рот, а маленькие серые паучки, которые ткут свои паутины на ореховых деревьях кешью, никогда не торопят приход сезона дождей.

УМНЫЙ БРАТ

(Эфиопия)

Жили три брата: двое ленивых и глупых, а третий — самый младший — дельный и умный. У каждого было по клочку земли, по хижине и по быку.

Жили они, жили, что младший достанет или вырастит, то и ели. Однажды видят старшие братья — ничего в их домах нет, — зарезали быка младшего брата и съели. Приходит тот домой с поля, а от быка только кости да шкура остались.

— Что же вы сделали? — говорит братьям. — Почему своих быков не тронули?.. Ну да делать нечего, отдайте мне хоть шкуру…

Взял шкуру, понес ее на базар продавать. Идет по дороге, видит дерево, под ним — нора, а около нее много-много мышей. Расстелил младший брат шкуру, а когда мыши забрались на нее, шкуру свернул и поймал их, как в мешок. Залез на дерево, ждет.

Идет мимо караван, на каждом муле — тюки с дорогими товарами. Расположились купцы на отдых под деревом, а младший брат возьми да и высыпь на них мышей. Купцы с перепугу — в разные стороны, а младший брат слез с дерева, погрузил самые лучшие их товары на одного мула и погнал его домой.

Очень удивились старшие братья — откуда у него мул и столько товаров?

— А за это вам спасибо! — говорит младший брат (он зла долго не держал). — Быка вы моего зарезали, а я его шкуру продал и вон сколько накупил. Шкуры нынче знаете в какой цене!

Это он так пошутил, а его братья подхватились с циновок и давай своих быков резать. Зарезали, шкуры сняли, на базар понесли. А там таких шкур много. Так ничего они и не выручили.

Разозлились, вернулись домой. Дождались, когда младший брат в поле уйдет, и подожгли его хижину. Хижина из тростника, вспыхнула как свеча — и нет, одна горстка золы лежит.

Вернулся с поля младший брат, видит, хижина сгорела, погоревал, погоревал, собрал золу в мешок, погрузил на мула и снова отправился в путь. Ехал весь день, а когда настала ночь, приехал в деревню и остановился переночевать около дома одного богатого человека. Как все богачи, тот был злой и очень трясся над своим богатством — как бы его не потерять!

Настало утро, и младший брат поднял крик.

— Беда, — кричит он, — беда! Сбежался народ, выскочил из дома богач.

— В чем дело? — спрашивает. — Что за беда?

— Ой, украли! Ох, похитили муку! Муку самого негуса!

И он рассказал, что будто бы вез на муле мешок муки самого царя-негуса. Муку будто воры ночью украли, а вместо нее насыпали в мешок золы.

Испугался богач, что такая пропажа случилась у самого его дома и что негус может заподозрить в краже его.

— Не кричи! — умоляет. — Не собирай народ. Высыпай скорее свою золу, бери мою муку и уезжай поскорее.

Высыпал младший брат золу, насыпал полный мешок отборной муки и вернулся домой.

— Откуда у тебя мука? — удивились братья.

— Обменял на базаре. Знаете, в какой теперь цене зола от дома? Все только ее и спрашивают: нет ли у тебя, нет ли?

Переполошились братья, сожгли свои тростниковые хижины, сгребли золу в два мешка и повезли на базар…

Снова вернулись они ни с чем — долго люди хохотали над ними, — но на этот раз решили больше с младшим братом не ссориться, а жить с ним в мире. Построили новые хижины из тростника, купили на деньги брата быков и живут.

Но случилось так, что злой и трусливый богач узнал, кто провел его, и решил расправиться с младшим из братьев, а когда отправился в путь, то встретил купцов, у которых младший брат отобрал ценности, и рассказал им все. Купцы тоже смекнули, кто обидчик, и решили наказать его. Они первыми приехали в деревню, где жили братья, подкараулили на поле младшего, схватили, затолкали в корзину и повесили корзину на самом краю пропасти.

— Сиди дрожи, корзина скоро оборвется! — сказали они и уехали, хохоча.

А в это время по тропинке ехал богач, который отстал от них. Ехал и придумывал, каким бы способом наказать обидчика. Видит — над пропастью корзина, в корзине — человек. Удивился богач.

— Что ты там делаешь? — спрашивает.

— Набираюсь мудрости, — отвечает младший брат (он увидел богача через дырочки в плетеной корзине). — Видишь, какое дело: мне надо наказать одного человека, который замыслил против меня зло. Так вот, посидев в корзине над этой пропастью, каждый становится горазд на выдумки.

А надо сказать, что богач был глуповат и никак не мог придумать, что ему сделать.

— Ой, да мне и самому надо посидеть в этой корзине. Пусти меня туда! — просит.

— Нет, нет, — отвечает младший брат. — Знаешь, как мне долго пришлось ждать очереди.

— Дай я за тебя посижу хотя бы часок, — умоляет богач. — Я тебе заплачу — мне ох как надо!

— Ну ладно…

Подтащил богач корзину. Вылез из нее (прикрывая лицо рукой) младший брат, взял деньги, посадил туда богача и снова опустил корзину над пропастью.

И ушел.

Долго висел злой и жадный богач, пока мимо не проехали крестьяне и не освободили его. Вскочил он на своего мула и поскакал, забыв о всякой мести, домой.

А три брата с тех пор жили дружно и в достатке. Они вместе вспахивали свое поле, вместе следили за быками, а по вечерам, когда над горами, где начинает свой бег Голубой Нил, гаснет оранжевая полоска зари, собирались у своих хижин и вспоминали все, что с ними случилось.

МАЛЕЯТОВИТ И ЕГО СОБАКИ

(Аляска)

Жил в селении на берегу студеного моря юноша по имени Малеятовит. Он был, как и все люди его племени, охотником, ездил на собаках в тундру и бил копьем оленей карибу.

У него была хорошая упряжка — девять ездовых собак, одна лучше другой. Каждую он выкормил, когда та была еще щенком.

Жил он с отцом и с матерью.

Но вот настал день, когда родители сказали ему:

— Малеятовит, пора тебе жениться. Пока мы еще не умерли, нам хочется понянчить твоих детей.

И Малеятовит стал ходить по селению из иглу в иглу. Везде он просил девушек приготовить ему немного аукоотоока. Но одни девушки клали в кушанье жир не молодого, а старого карибу, другие скупились на сушеное мясо. И только в самой последней иглу, на самом конце селения, Малеятовит попробовал такой аукоотоок, какого никогда прежде не едал. Хорошо перетертый жир молодого карибу был нежным, мелко изрезанное сушеное мясо тщательно перемешано с синими ягодами черники.

Малеятовит попросил девушку отнести аукоотоок в деревянной мисочке его родителям. Тем понравилось кушанье, и через два дня сыграли свадьбу.

Стали Малеятовит и его жена жить вместе. Пошел он однажды весной в тундру и не вернулся. Жена знала, где обычно охотится ее муж. Оставила дома детей, взяла копье и пошла за ним.

Идет — в трещинах от зимних морозов талая вода. Пучки травы желтеют под солнцем. Наконец нашла она в сухой траве следы мужа. И вдруг следы пропали. Усталая и измученная, легла жена на кочку и уснула. Проснулась от собачьего лая. Это упряжка Малеятовита отвязалась и прибежала из поселка искать хозяина. Лают собаки, заливаются. Посмотрела женщина, а в траве дверка. Открыла ее, а там под землей — иглу. Сидят в ней два медведя и ее муж Малеятовит. Бросились собаки на медведей. Одного разорвали, а второго женщина копьем убила. Смотрит, и собаки все погибли. Вывела мужа из иглу, сняла с собак шкуры. Вернулись они в селение. Там из собачьих шкур сшила жена Малеятовиту одежду — парку, торбаса и рукавицы.

И снова стали они жить.

Пришло время, постарел Малеятовит. Трудно стало ему бегать с копьем по тундре за карибу. Начал он вязать сети на уток. Сперва хорошая охота была: как ни пойдет в тундру — целую сумку птицы принесет. Потом все хуже и хуже. Догадался Малеятовит, что кто-то ворует у него уток из сетей.

Пошел однажды в тундру. Поставил сеть у озерца, лег за ивняком в густую траву и стал ждать. Солнце поднялось высоко над вершинами снежных гор. Тепло стало. Прилетели утки — ив сеть. Но Малеятовит не стал вынимать их. Лежит в траве и ждет. Слышит, за ивняком — голоса.

— Твоя очередь сегодня, бери! — говорит один голос. Второй отвечает:

— Нет, брат, твоя. Бери ты!

Поднял Малеятовит голову и увидел двух юношей с сумками для дичи. Только они начали вынимать из сети уток, Малеятовит выскочил и бросился на воров. Те — бежать.

Малеятовит вдогонку. Бежит по тундре, с кочки на кочку прыгает, проваливается в лужи. Быстро бежит, а воры еще быстрей. Видит Малеятовит — впереди иглу. Добежали воры до иглу и скрылись в ней. Осторожно подобрался Малеятовит к дому, залез на поросшую травой крышу и через отверстие для воздуха заглянул вовнутрь.

Сидят в иглу на корточках трое — старик и двое молодых. Воры.

— Отец, за нами гонится человек! — говорит один юноша. — Я боюсь. За ним опять придет его жена и убьет меня копьем.

— А потом прибегут собаки и опять разорвут меня! — говорит второй.

Узнал Малеятовит в юношах тех медведей, что похитили его в тундре.

— Не бойтесь, дети мои! — отвечает старик. — Принесите мой бубен.

Один сын встал и принес отцу бубен — маленький-премаленький. Никогда еще не видел Малеятовит таких маленьких бубнов.

Старик плеснул на бубен воды. Начал бубен раздуваться, расти и стал большим.

Принялся старик колотить в бубен, кружиться, и понял тогда Малеятовит, что это — колдун, шаман.

Все громче стучит бубен, все неистовее кружится по иглу старик. Вдруг за спиной Малеятовита светлее стало, — вспыхнул один край тундры. Идет по сухой траве огонь, все ближе подбирается к иглу.

Бедняга Малеятовит скатился с крыши — и бежать.

А пламя уже совсем близко. Трудно бежать Малеятовиту в одежде из собачьих шкур. Сбросил он парку. А парка залаяла и как кинется на огонь. Кусает его, рвет. Задержала огонь.

Бежит Малеятовит. Оглянулся — видит, огонь парку победил, сжег и снова бросился в погоню. Вот-вот настигнет Малеятовита.

Кинул Малеятовит в огонь торбаса. Залаяли они, набросились на огонь, прижали его к земле. Пока огонь их побеждал, Малеятовит убежал еще дальше.

Снова настигает его огонь, острыми когтями хватает за ноги. Стянул Малеятовит рукавицы, бросил их на землю. Запрыгали рукавицы, залаяли, кинулись на огонь. Кусают огненные лапы, рвут на клочья, не дают им бежать.

Еще дальше ушел Малеятовит. А огонь рукавицы победил, сожрал и снова в погоню. Бежит, над самой травой стелется, волочит за собой дымный хвост.

Чувствует Малеятовит его жаркое дыхание. Протянул огонь свою длинную красную руку, вот-вот схватит человека. Но в этот миг увидел Малеятовит впереди озерцо, свою сеть и с разбегу — бултых в воду.

А огонь так яростно несся за ним, что тоже упал в озеро. Молнией вспыхнул, выбросил вверх столб пара и погас…

Вернулся домой в селение Малеятовит и стал по-прежнему там жить, по-прежнему ставить сети на уток. Но их никто больше не грабил, и Малеятовит с женой ели досыта до самой смерти.

ОХОТНИК И МЕДВЕДЬ-НАНУК

(Гренландия)

Жил на севере Гренландии охотник по имени Утак. Зимой ставил ловушки на песцов, зайцев, а весной, когда на холодные полярные скалы прилетают с юга белые птицы люрики, ловил их сачками.

Жил Утак в иглу на самом краю поселка. Вышел однажды из иглу, идет по тундре, видит — навстречу ему медведь. Только странный какой-то, страшный: шкуры нет, мяса нет, одни кости, словно идет по кочкам, по оленьему мху навстречу Утаку скелет.

Испугался Утак, но делать нечего — куда убежишь в тундре? — сбросил с себя парку, снял кожу, мясо и тоже стал скелетом. Идут они с медведем навстречу друг другу. Встретились, разговорились, нанук (так гренландцы называют белого медведя) и говорит:

— Это я в таком виде хожу, чтобы на меня люди не напали. Всех моих братьев они уже убили, отца и деда убили. А мы с тобой так похожи — давай дружить. Я к тебе в гости ходить буду. Ладно?

— Ладно!

Надели Утак и медведь на себя мясо, кожу, шкуры. Разошлись.

Стал медведь приходить в иглу к человеку. Сидит, бывало, Утак в своей хижине, точит из моржовой кости наконечники для гарпуна — хрусь! хрусь! — скрипит снег, идет нанук.

В иглу дымно, тепло, сядут они, разговаривают.

Медведь все просит:

— Приходи и ты ко мне. Путь простой: от скалы, где люрики летом живут, по берегу, две бухточки обойдешь, наверх поднимешься, там и стоит моя иглу. Я для тебя уже сухой травы натаскал, тюленье мясо в снег закопал. Тепло у меня, сытно!

Не хочется человеку идти в такую даль, в мороз, к медведю. Сидят они, болтают, разные случаи из своей жизни рассказывают.

— Нет у меня теперь друзей, — повторяет нанук, — один ты мне друг.

А дело-то пошло уже на вторую половину зимы, небо черное, без звезд, ветер над скалами свистит, стучит колючим снегом по крыше. Плохо людям в поселке. Наконец и голод настал, ни у кого не осталось летних запасов. Стали люди умирать.

Пришли однажды мужчины к Утаку, расселись вдоль стены. Еле горит в очаге огонь, еле греют спины тюленьи шкуры, которыми завешаны стены. Расселись и говорят:

— Утак, ходят по поселку слухи, что водишься ты с медведем. Худо в поселке — ослабели женщины и дети. Покажи нам, где живет медведь, мы убьем его и накормим детей и женщин.

Низко опустил голову Утак, думал, думал (что делать — спасать надо!) и наконец говорит:

— Идите, — сам говорит, а по сердцу словно каменный нож скребет, — к скале, на которую прилетают весной белые птицы люрики. Оттуда берегом, две бухточки обойдете, наверх подниметесь, там и живет нанук.

Молча поднялись мужчины, взяли гарпуны и отправились по пути, о котором им рассказал Утак.

А нанук сидел в это время у своей иглу, — камни падают, много людей по скалам вверх от моря ползет. Вошли охотники в иглу, а там только сухая трава. И снег возле иглу разрыт — это медведь тюленье мясо унес, которое он для Утака берег.

Ни с чем вернулись охотники в поселок…

С этого дня стал Утак жить в страхе. А ну как медведь мстить ему придет?

Сидит как-то около очага, жует ремень — силок на зайца хотел из мягкого ремешка сделать, — слышит, снег: хрусь! хрусь! Все ближе и ближе. Упал Утак на лежанку, голову одеялом из тюленьей шкуры закрыл: сейчас медведь войдет и разорвет его на куски!

А медведь, слышно, к входу в иглу подошел, постоял, видно, хотел войти — заревел, как от боли, и пошел прочь…

Вылез из-под шкуры Утак, выглянул из иглу — идет нанук, ссутулился, лапы еле переставляет. Шкура на боках повисла, как у старого. Вот как его измена друга сломала!

Так и ушел. Больше его никто и не видел.

А люди в поселке до весны все-таки дожили: на второй день, как нанук ушел, ветром в заливе лед поломало, тюлени и единороги-нарвалы пришли — стало еды много.

СКАЗКИ О ЧЕРЕПАХЕ

(Куба)

Однажды удав-маха охотился за птицами. Надо сказать, что удавы отлично лазают по деревьям и очень редко падают с них. Но на этот раз случилось так, что когда маха подкрадывался к желтокрылому попугаю, он зазевался и свалился с дерева прямо в яму. А яма была не простой — это была ловушка, которую вырыли индейцы-гуама.

Стенки ямы были вымазаны глиной, и удав никак не мог выбраться. Напрасно он становился на хвост, вытягивал шею и пытался зацепитьсй головой за край ямы — все было бесполезно, каждый раз он срывался и падал.

А в это время мимо бежал братец кролик. Он остановился, посмотрел в яму и присвистнул от удивления.

— Вот так штука! — сказал он. — Никак сам господин удав попал в беду?

— Послушай, кролик, — сказал удав. — Что тебе стоит помочь мне выбраться? Вон сколько веток лежит кругом. Столкни их в яму.

Кролик был добрым, хотя и боялся змей, он стал сбрасывать в яму одну ветку за другой. Когда веток набралось много, удав без труда вылез из ловушки.

— Уф, — сказал он. — До чего же я проголодался, пока сидел в этой проклятой яме. А ну-ка, длинноухий, полезай ко мне в пасть! — И он распахнул свои челюсти так широко, что кролику показалось, будто сама земля разверзлась и готова поглотить его.

— Погоди! — вскрикнул кролик. —Ты затеял неслыханное преступление. Ведь никто никогда не платит за добро злом. Не веришь? Спроси у любого.

— Ладно, — согласился удав. — Спросим, но если другие животные думают иначе, я проглочу тебя тут же на месте.

Не успели они выйти на берег озера, как увидели мула, который щипал траву.

— Послушай, приятель, — обратился к нему удав, — у нас спор вышел. Кролик говорит, что за добро нельзя платить злом. Я решительно с ним не согласен. А что думаешь ты?

Мул пожевал губами, изуродованными железной уздечкой, почесал о дерево спину, покрытую струпьями от побоев, и сказал:

— Много лет возил я из деревни в деревню поклажу моего хозяина, работал безотказно и аккуратно. Бывали случаи, когда он, усталый, засыпал у меня на спине и я привозил его прямо к дому. Его дети играли со мной. А теперь, когда хозяину понадобились деньги, он решил продать меня торговцу. У того поклажи будет в три раза больше, а бьет он своих мулов в три раза сильнее. Нет, сколько ни делай добрых дел, справедливости не найдешь, в награду тебе достанутся одни тумаки!

— Ага! — сказал удав. — Чья правда? Ты готов?

— Погоди, — взмолился кролик, — давай спросим еще кого-нибудь.

И они пошли дальше. Не успели пройти и ста шагов, как увидели вола, лежащего в воде.

— Как думаешь, приятель, — спросил его удав, — можно ли за добро платить злом?

Вол печально покачал головой.

— Я лежу в теплой, мягкой, приятной грязи, — сказал он. — Действительно, что может быть лучше? Но все это в последний раз. Много лет работал я на человека, служил ему верой и правдой, но теперь состарился, и хозяин сказал, что завтра он отведет меня на живодерню. Разве это справедливо?

— Так, так, — пробормотал удав. — Это я и говорю. Бросай свои фокусы, длинноухий, и полезай ко мне в пасть!

— Еще один, последний раз! — взмолился кролик, и они пошли вдоль берега.

Они шли до тех пор, пока не увидели черепаху, которая грелась на солнышке.

— Добрая черепаха! — взмолился кролик, — помоги. Вот какая у нас с удавом произошла размолвка…

И он рассказал всю историю.

Черепаха сразу смекнула, что просто так кролика не спасти, тут нужна хитрость.

— Увы! — вздохнула она. — Мудрый коричневый удав прав, тут и спорить не о чем. Где это видано, чтобы за добро платили добром? Но меня интересует другое. Как могло случиться, что такая великолепная, сильная, умная змея не смогла сама из ямы выбраться? Этого не может быть, вы оба обманываете меня!

А надо сказать, что коричневые удавы-маха очень самолюбивы и не терпят, когда их называют лжецами.

— Я обманываю тебя?! — воскликнул маха. — Ах ты, жалкая сковородка, немедленно иди с нами, я покажу тебе, как было дело.

И он повел черепаху и кролика на то место, где была яма.

— Да, действительно, края у нее скользкие, — согласилась черепаха. — Но ведь яма мелка, и тебе ничего не стоило стать на хвост и выбраться из нее.

— Ничтожная родственница улитки, я покажу тебе, что ты еще раз не права! — воскликнул удав и, не долго думая, соскользнул на дно ловушки.

— Да, ты прав, я всего лишь жалкая костяная сковородка и ничтожная родственница улитки, — сказала черепаха. — Счастливо оставаться! Идем, братец кролик!

И черепаха с кроликом скрылись в лесной чаще.

Та черепаха, о которой рассказывают сказки, была не только умна и хитра, но также необычайно ловка. Достаточно сказать, что она умела забираться на банановые деревья и там лакомиться спелыми фруктами.

Так вот однажды черепаха нашла прекрасное банановое дерево, на верхушке которого росли гроздья желтых плодов. Не долго думая, она вскарабкалась на него и стала обкусывать бананы и бросать их на землю, чтобы потом унести и съесть.

А дерево это стояло на земле человека, в услужении у которого был ястреб-аура. Огромная птица сидела на верхушке похожего на бутылку дерева сейба и внимательно наблюдала за окружающим. Случилось так, что, когда черепаха взобралась на дерево, ястреба не было — он отлучился поохотиться, но когда вернулся, то сразу заметил — в хозяйском саду творится что-то неладное.

Не успела черепаха сбросить на землю третью гроздь, как зашумели крылья и что-то черное, красное обрушилось на нее с неба. Сильные когти подхватили черепаху, и она стремительно взлетела в воздух. «Кто это мог скогтить меня? — подумала черепаха. — Только у ястреба-аура черное, покрытое перьями тело и красная голова. Это он!»

— Послушай, добрая птица, — обратилась она к ястребу, — ты, наверное, хочешь наказать меня за бананы?

— Так, — буркнул ястреб, продолжая подниматься все выше и выше.

— Мудрая птица, — сказала черепаха, — ты совершенно права, что собираешься предать меня смерти. Воровать чужие бананы это действительно ужасно. Правда, я не виновата, что у меня нет сада и что я больше всего на свете люблю бананы. Я также не виновата, что у твоего хозяина кроме этого дерева есть еще сто деревьев…

— Так, — ответил ястреб, высматривая, куда бы швырнуть добычу.

— Но я готова помочь тебе и выберу для себя самое ужасное наказание. Ведь твоему хозяину не понравится, если я останусь жива и снова начну наведываться в его сад. У меня есть большая просьба. Внизу под нами я вижу скалы, лес и озеро…

— Так… — Ястреб уже кружил, выбирая для черепахи место казни.

— Просьба моя в том, чтобы ты бросил меня на скалы.

«Что-то она хитрит! — подумал ястреб. — Полечу-ка я лучше к лесу». И он направился прочь от скал.

— Прекрасно! — воскликнула черепаха. — Уж раз не довелось мне падать на камни, то сойдут и деревья. Я очень благодарна тебе. Поскорее разжимай когти!

«Уж больно ты хочешь, голубушка, упасть на лес, — подумал ястреб, — но тебе не провести меня!» И он разжал когти, пролетая над озером.

Когда через несколько дней черепаха снова приползла к банановому дереву, на верхушке дерева сейба никого не было. Хозяин прогнал плохого сторожа. Вот почему красноголовые ястреба-аура до сих пор ненавидят черепах и, если удается, охотятся на них, разбивая пойманных черепах о камни.

В лесу, на западной оконечности острова, жил гордый, самолюбивый олень. Он был так горд, что не замечал никого из животных, и так сам любил себя, что если ему и случалось кого-нибудь заметить, то он останавливался и говорил с ним только о себе.

Однажды олень повстречал черепаху.

— А, это ты! — Он снисходительно кивнул головой, увенчанной прекрасными тонкими рогами. — Не хочешь ли поболтать?

— Отчего бы и нет, — миролюбиво согласилась черепаха. — А о чем мы будем говорить?

— Как о чем? Конечно, обо мне. Или ты не знаешь, что я самый красивый, самый умный и самый быстрый в лесу?

«Пожалуй, что только самый красивый!» — подумала черепаха и решила проучить оленя.

— Я согласна с тем, что ты самый красивый и самый умный, — сказала она. — Но вот насчет того, что самый быстрый… Откуда ты это взял?

— То есть как… — растерялся олень. — Не хочешь ли ты сказать?..

— Вот именно, — перебила его черепаха. — Готова побиться о заклад, что, если захочу, даже я — самая медлительная — обгоню тебя. Идет?

— Идет!

Олень был вне себя от гнева.

— Можешь звать на состязание всех своих родственников, — добавила черепаха.

— Не нужны мне никакие родственники! Я сам сумею постоять за себя. Ты не проковыляешь и пяти шагов, как я уже пролечу весь путь! Побежим завтра вокруг озера?

— Как хочешь.

Олень, фыркая от негодования, удалился, а черепаха той же ночью обошла всех своих родичей и каждого пригласила посмотреть, как она будет состязаться с оленем.

На другой день олень и черепаха сошлись на берегу.

— Ты все-таки решил никого не приглашать? — сказала черепаха. — Напрасно, родная кровь в трудную минуту…

— Довольно молоть чепуху! — прервал ее олень. — Начнем?

— Начнем.

Они попросили братца кролика, который грыз неподалеку принесенный с огорода клубень маланги, быть судьей и стали рядом около пенька. Братец кролик сосчитал до трех, махнул пальмовым листом, и олень как ветер сорвался с места, а черепаха, к большому удивлению кролика, проковыляв три шага, вернулась и уселась рядом с ним.

Между тем олень мчался с такой скоростью, что пальмовые стволы мелькали мимо него, как стрелы. Он пробежал четверть пути, как вдруг увидел, что впереди него… ковыляет черепаха! Не успел он обогнать ее, как увидел на половине пути вторую черепаху. И так, куда бы он ни прибегал, он видел черепах, которые спешили на состязание и которых он принимал — ведь все черепахи на одно лицо! — за свою соперницу.