Нина Садур
      ЗАРЯ ВЗОЙДЕТ
      ЛУННЫЕ ВОЛКИ (пьеса вторая)
      ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
      Егор, 15 лет.
      Мотя, за 50 лет.
      Дом в лесу. Зима. Ночь.
      Егор. Мотя, дай баранчика.
      Мотя. Ага, сейчас.
      Егор. Дай! Дай!
      Мотя. Даю. Уже бегу!
      Егор. Голова у Моти большая, а в голове одни протесты.
      Мотя. На том стоим.
      Воют волки.
      Вон, сынки твои расплакались. "Кушать хочем, кушать хочем. А-а-а".
      Егор. Мотя, дай барана! Слышишь?!
      Мотя. Жди! То ли их у меня мильон, баранов!
      Егор. Они ж замерзнут!
      Мотя. Зимой все замерзнут.
      Егор. Какая ж ты, Мотя, а?!
      Мотя. Ну какая?
      Егор. Кривая ты, Мотька!
      Мотя. Не, я статная была! И сейчас хорошая. (Удивленно.) А все ушли.
      Егор. И я уйду. Мотя, слышишь ты? Не дашь баранчика, уйду!
      Мотя. Иди, на что ты мне сдался, старичок?
      Егор. Дура ты, что ли? Я же мальчик. Я не старичок.
      Мотя. А че седой? Ссохлый. Старичок. Дедка.
      Егор. Дай зеркало!
      Мотя. Нету.
      Егор. Врешь ты все. Баранчика нету! Зеркала нету! У тебя все есть!
      Мотя. Зеркала нету. Я тебе зеркало никогда не дам... если ты мальчик. А куда все люди делись, Егорий?
      Егор. Я откуда знаю? Отстань от меня!
      Мотя. А я знаю. Все люди делом заняты, строят, рубят, строят. Один ты... вон какой стал. А че поезда не ходят?
      Егор. Какие еще поезда?
      Мотя. А тут всегда слышно. Занесло, наверное.
      Егор. Занесло.
      Мотя. Ничо. Расчистят. Не бойся!
      Егор. Я не боюсь.
      Мотя. Ты лучше скажи, ты из города приполз?
      Егор. Ну и что?
      Мотя. Как они там?
      Егор. Кто?
      Мотя. Ну все. Ну люди-то?
      Егор (хмуро). Нету их там. (Бьет себя в грудь.) У тебя здесь что?
      Мотя. А что?
      Егор. Что? Что здесь?!
      Мотя. Ну мясо.
      Егор. Мясо. А еще?
      Мотя. Кости.
      Егор. Ах ты! А дальше?
      Мотя (думает). Дальше?
      Егор. Ну?!
      Мотя. Спина.
      Егор. Мотя! Баранчика дай, дай, дай!
      Мотя. Вчера - дай! Сёдня - дай! Я тебе мясоферма? Пришел. Откудова ты пришел-то? Или прибег.
      Егор. Дай того, хроменького. Ты его меньше любишь.
      Мотя. Я у тебя видела - на груди. Ты спал тогда.
      Егор. Че ты видела?
      Мотя. Раны бывшие.
      Егор (дразнится). Раны бывшие! Сама ты рана бывшая.
      Мотя. Это кто тебя так?
      Егор. Ты!
      Мотя. Это тебя волки поцапали. А ты им баранчиков моих. Не дам баранчика. Сам приполз на карачках, а сам... Я его самогонкой, а он одни зубы щерит, еще обмерзлый называется... еще рычит! Зря я тогда в сенцы вышла, раз ты там шмякнулся. Утром бы выбросила, а то вылезла сдуру, всем сердцем навстречу... еще рычит! (Плачет.) Собачку мою волкам скормил. Петушка. Теперь баранчиков. Зверь ты!
      Егор (улыбнувшись). Зверь. У меня мамка косматая.
      Мотя. А я охотно верю!
      Егор. Правильно, верь. Мамка у меня косматая, зубастая, р-рычит вот так вот, а сисек у ней восемь.
      Мотя. Тьфу!
      Егор. А как песню заведет... колыбельную... заснешь, не проснешься.
      Мотя. Куда люди-то поуходили?
      Егор. А че тебе?
      Мотя. Люди придут, я тебя им сдам.
      Егор. Во как. Это почему?
      Мотя. С тобой страшно.
      Егор. Ну даешь ты! Одна тут сидишь, в лесу, как пенек, к тебе человек пришел, а тебе страшно!
      Мотя. С тобой еще страшнее.
      Егор (искренне). Да?
      Мотя. Раздакался. Снова уставился глазами своими. Хоть бы что-нибудь другое рассказал. А то не успел оттаять, и ну баранов резать, и ну баранов резать! Кровищи нахлестал, прям целое зарево поднял.
      Егор (потупясь). Так ведь замерзнут же!
      Мотя. Волки-то? Еще лучше будет! Только ты не бойся, у них шкура теплая, они вперед тебя согреются!
      Егор. Хоть бы!
      Мотя. О! О! Ты им еще себя отдай!
      Егор. И отдам.
      Мотя. И отдай! Иди! Отдавай! А я посмотрю. (Думает.) А правда, и чего они тебя не трогают?
      Егор. Не скажу.
      Мотя. Не скажет! Бегаешь быстро, что ли?
      Егор. Ага.
      Мотя. Барана им бросишь и чешешь во все лопатки.
      Егор. Ага.
      Мотя. Ну че опять уставился?
      Егор. А че, нельзя?
      Мотя. Нельзя.
      Егор. Нельзя?
      Мотя. Нельзя.
      Егор. Ну ладно, не буду. (Отвернулся.)
      Мотя. Я аж не могу. Аж потею от глаз этих.
      Егор. Да я сам не знаю. Че-то есть захотелось.
      Мотя. Ешь. Вон щи нагрей снова.
      Егор. Да я так поем... (Ест.)
      Мотя. Вот ты ешь, как человек все же. А тоскуешь по-другому.
      Егор. Я не тоскую. (Отставляет миску.) Никогда. (Ухмыляется.) А как, ты думаешь, я ем? Лакаю, что ли?
      Мотя. Ой, собачку жалко. Что ж ты собачку мою волкам скормил, гад? Что она тебе сделала?
      Егор. Лаяла.
      Мотя. Она на тебя не лаяла. Она на тебя плакала.
      Егор. Скулила. Не люблю.
      Мотя. Мне собачку доча из города привезла. Я ее в тазике мыла. Специальная собачка для уюта. А ты ее... натерпелась, родненькая.
      Егор. Не... сразу умерла. Со страху. Я только - хвать ее - она и сдохла.
      Пауза.
      Мотя. Давай про другое разговаривать?
      Егор. Давай. Баранчика дашь?
      Мотя. Ты георгины любишь?
      Егор. А ты?
      Мотя. Я обожаю.
      Егор. И я.
      Мотя. Нет, не врешь?! Хочешь, открытки покажу? Мне доча присылает для коллекции... 148 уже - цветы нашей планеты. Но георгины все же отдельно. Особенно "Часовые зари", мой любимый сорт - аж горят! Ты че опять тоскуешь?
      Егор. Нет, я слушаю тебя, Мотя.
      Мотя. Доча обещалась рассаду привезти. Теперь не привезет, наверное, раз никого там не осталось, как ты говоришь. Или врешь?
      Егор. Вру.
      Мотя. Тоже верю. Очень охотно.
      Егор. Вру, конечно. Куда они денутся?
      Мотя. Если б делись, сообщили б. А так - один ты приполз. Врешь.
      Егор. Дай того, черненького, с ножкой плохой. Все равно уродик.
      Мотя. А потому врешь, чтоб тебя не сдали. Тебя в милицию сдадут, я чувствую.
      Егор. Я сам чувствую. Дай баранчика, сука!
      Мотя. Бери одного.
      Егор (тихо). Испугалась, что ли?
      Мотя. Нет, обрадовалась, раз ты меня сукой назвал.
      Егор. Выведешь из себя. Ну ладно! Ну ладно, говорю!
      Мотя (плачет). Если ты не дедка, а мальчик, ты меня обзывать не должен!
      Егор. Ты, Мотя, совсем от людей отвыкла тут.
      Мотя. Они мне каждую ночь снятся.
      Егор. Ну ехай тогда к ним.
      Мотя. Я путь не знаю.
      Егор. Я тебе карту дам.
      Мотя. Я не умею по карте.
      Егор. Я тебе компас дам.
      Мотя. Сильно добрый. Тебе баранчиков моих надо. Волкам скормить.
      Воют волки.
      Егор. Ты не понимаешь. Волки плакают - у них тоска - им кровь, как нам огонь. Им так назначено - чужой кровью жить, а то они будут не волки уже, а падаль. Падаль кому понравится?
      Мотя. Волк кому понравится?
      Егор. Мне.
      Мотя. Тебя надо связать.
      Егор. Падаль дохлая, а волк живой. Волк все-таки может понравиться, а падаль не может. Он один только такой в мире - он волк!
      Мотя. Он один такой в мире. Над ним никто не стоит. Его надо застрелить за это.
      Егор. Кто над ним не стоит?
      Мотя. Никто же! Волк никому не нужен. Кругом уже порядок сделали, а он все один.
      Егор. Пускай!
      Мотя. Не пускай. Начнем с земли, ладно?
      Егор. Ну начни.
      Мотя. Земля сама одна, видишь?
      Егор. Ну и что?
      Мотя. Над землей кто стоит?
      Егор. Ты, конечно.
      Мотя. Трава. Она же землю ест. Я пока что землю не ем.
      Егор. Ну ладно! Ну ладно обижаться-то! Ну?! Что там дальше?! Ну?
      Мотя. Трава землю сосет. Это один. Баранчик траву рвет. Это два. Человек грызет баранчика. Это три. Волк режет человека. Это четыре. Кто над волком?
      Егор. Вот так пять!
      Мотя. Кто волка ест? Кому он нужен?
      Егор. Ты какая-то, прям все тебе... через еду одну.
      Мотя. А ты как думал?
      Егор. Тоска от тебя, Мотя.
      Мотя. А ты как думал? (Помолчав.) А почему у меня лампочка горит?
      Егор. Включила.
      Мотя. А кто электричество накручивает?
      Егор. Электростанция.
      Мотя. Одна - сама собой крутит?
      Пауза.
      Эх ты, я же знаю, ты все набрехал. Я сердцем чувствую. Все люди на местах! Если б подевались куда, лампочка бы потухла. Правда, что ты мальчик, а не старичок. Врать даже не умеешь.
      Егор. Не надо тебе, Мотя, про них думать.
      Мотя. Про волков думать?
      Егор. Про волков не думай - мозгов не хватит. Че тебе вообще думать захотелось? Сиди себе. Вон, дров подбрось. Или давай я.
      Егор садится возле печки, глядит в огонь.
      Мотя. Они огня боятся. А ты вроде - нет...
      Егор. Я его люблю. Он та же кровь. Светит.
      Мотя. Или война какая стряслась?
      Егор. Ты про что?
      Мотя. Да че их все нету и нету?!
      Егор. Да есть они, есть, куда им деваться?
      Мотя. Ты их видел?
      Егор. Видел.
      Мотя. Точно?
      Егор. Точно.
      Мотя. Не врешь?
      Егор. Не вру. Вон у тебя иконка че-то висит.
      Мотя. А скучно одной. Зима долгая. А так - поглядим друг на друга, помигаем.
      Егор. Мотя, кто над богом стоит? Если он есть?
      Мотя. Сам бог над собой стоит. Если он есть.
      Егор. Значит, бог тоже волк?
      Мотя. Волк точно есть. А бог - то ли есть, то ли нету. Когда порядок нету. Когда беда - попросишь его, он сделает. Опять есть. А волка твоего проси не проси - только крови нахлебаешься.
      Егор. А на иконке кто нарисован?
      Мотя. Темная, не видать. Мужик какой-то.
      Егор (вглядываясь). Нет, парень по виду.
      Мотя (смеясь). Вроде тебя. Не понять - то ли дедушка старенький, то ли ребеночек.
      Егор. Я такой и должен быть... Мотя, хочешь секрет скажу?
      Мотя. Хочу.
      Егор. Я на земле живу тыщу лет.
      Мотя. Тыщу лет одни святые великомученики живут. Если они есть.
      Егор. Они как раз живут мало. Как заря. Она же мало живет, и то все спят, пока она живет. Я кто-то другой. Я, может даже, не человек.
      Мотя. Нет, ты не человек, Егорий, и не думай даже!
      Егор. А кто тогда?
      Мотя молчит.
      Балда ты все же! В том-то и дело, что я человек на самом деле... ну как это... по внешности, что ли...
      Мотя. По одной внешности не считается.
      Егор. Да погоди! Я человек... по внешности... а почему я думаю, что все вот это вот все - я!
      Мотя. Как так?
      Егор. Ну все - это я!
      Мотя. Какое - все?
      Егор. Все, что только есть! Даже тебя увидел, глупую, и то узнал. Я тебя сразу узнал, Мотя!
      Мотя. Ой ты! Обманщик ведь!
      Егор. Честно! Честно! Как кольнуло - где-то ты во мне угнездилась, крохотулечка такая, а узнал сразу же! Вот она - Мотя!
      Мотя. Я тебя не знаю. Ты приполз из леса. Чуть не мертвый. И рычал. И с волками делишься.
      Егор. Вообще - все, все! И лес, и снега, земля, естественно, в первую очередь, и небище это синее в звездочках, и за ним что есть - вечность бесконечность - я это! О! О! Пикает!
      Мотя. Спутник плывет.
      Егор. И он - я. Во мне сейчас пикает. Как это так получается, а?
      Мотя. Ты, наверное, от холода спятил. Лежал долго на морозе - тебя пронзило.
      Егор. Аж прям думаю, разнесет меня сейчас на осколки от этой силищи, она же томится. Ей тесно, я же маленький, если по правде, видишь какой? И все это сдерживаю в себе. Зачем это, а?
      Мотя. Ты должен страдать.
      Егор. Так я ничего не говорю - я и так седой.
      Мотя (кивает). За такое нужно страдать. Если никто над тобой не стоит, ты один виноват.
      Егор. Я не виноват.
      Мотя. Виноват. Все в себя сгреб и один остался.
      Егор. Я не один. Меня ж кто-нибудь родил.
      Мотя. Ну кто?
      Егор. Мамка с батькой.
      Мотя. Ха-ха-ха! Мамка с батькой! Ты кому говоришь-то? Мамка с батькой такое родить не могут.
      Егор отступает, схватившись за грудь.
      Че схватился? Нету их. Ты их нарочно написал на груди, вроде паспорта, как будто они есть. А их не-ту!
      Егор. Есть. Я видел.
      Мотя. Ты их сам написал, наколку сделал татуированную навеки, чтоб уж точно - кто прочитает "Зоя, Витя", да еще лучи от них идут, вроде солнце какое, так сразу все поверят.
      Егор. Они за мной стоят.
      Мотя. Сам же сказал - все в тебе. Один ты.
      Егор. Они обещались!
      Митя. Верь больше! Ты такой один, и никто вообще не знает, зачем ты нужен. И откуда ты у нас появился. И вообще - руки вверх! Сдавайся, я тебя в плен беру! (Выхватывает ружье, целится в Егора.)
      Егор (поднимает руки). А, ты вон кто. И сюда добрались.
      Мотя. Везде порядок. Не надейся.
      Егор. Я думал - ты Мотя. А ты как все. Че раньше-то не сказала?
      Мотя. Я тебя изучала. У меня задание было - раскусить тебя.
      Егор. Раскусила?
      Мотя. Происхождение твое не ясно никому. Назначение - тем более. Применить тебя нельзя.
      Егор. Криво целишься.
      Мотя. Тяжелое. Они пенсионерам старые дают, а старые - тяжелые. Во. И патрон выпал. Черт те че, а не ружье!
      Егор (поднимает патрон). На, фефела... (Отдает патрон.)
      Мотя. Сначала думали, ты - просто помеха такая, раз Витю убил.
      Егор. Он сам хотел.
      Мотя. Ослаб. Его бы поддержали. В лидеры его готовили. Волка пускали иллюзорного, эксперимент на выдержку. А тут ты выпер. Весь порядок нам нарушил. Это раз. Ну ладно, стали тебя самого изучать, ты понравился мощью своей, захотели тебя самого в лидеры вывести, а ты, наоборот, все коллективы развалил, в стаи их сбил, чуть весь мир не сгубил, помнишь? Было дело. Это два. Ну ладно. Тогда решили узнать, кто ты такое, как тебя применить? Всех применили, один ты непримененный остался у нас. А ты стал метаться, ако зверь лютый. Это три. И силы нашей планеты брошены теперь на изучение тебя. Вот тебе четыре.
      Егор. И баранчиков давала. Нс жалко было?
      Мотя. Бараны выделенные, для приманки.
      Егор. Как так?
      Мотя. Если попросишь, приказано дать.
      Егор. Погоди. А ты-то как сюда попала?
      Мотя. Сбросили. На парашюте.
      Егор. Старенькая.
      Мотя. Периферию - пожилым. Не знали ж, куда тебя занесет. Постов много, а ты один. За тобой со спутников наблюдали - куда пойдешь. Пришел сюда. Мне повышение будет. Приедут, я тебя сдам, отпуск возьму. А сейчас, дай я тебя свяжу.
      Егор. Дай лучше баранчика.
      Мотя (колеблется). Бараны выделенные... Не знаю я.
      Егор. Дай! Дай! Дай! Мои бараны! Мне выделены государством.
      Мотя. Бери хроменького, последний раз.
      Егор идет к двери.
      Ты поберегись. Ты мне живой нужен. Барана им брось, а сам отпрыгни разорвут.
      Егор (смеется). Меня не тронут. Они меня знают.
      Мотя. Мне приказано тебя беречь пока что. А там они тебя сами разрежут. Из тебя чего-то добыть хотят. Энергию какую-то высшую, экстракт. Говорят, в тебе одном только есть. Раз в тыщу лет бывает...
      Егор (смеется). Эх!
      Мотя. Обрадовался!
      Волки воют, воют.
      Егор. Нет, Моть! Они, знаешь, чего на луну-то воют? Луна - это ихнее солнце. Они ей песни поют и ждут от нас ребеночка на воспитание. Другие звери сразу сожрут, одни волки могут своим же молоком. Они и просят у луны - скорее им ребеночка такого. Какой людям не нужен, хоть бы хроменький, они возьмут, силачом сделают. За так. Бесплатно.
      Мотя. Все опять ясно - нарушение порядка идет своим чередом.
      Егор. А ты говоришь, никто над ним не стоит. А над волком опять младенец стоит! Он младенца приютит.
      Мотя. В своей диссертации "Феномен волчьей тяги" я сделала открытие, что ты хлестал кровищу не для волков (намекая тем самым на родство с ними), а что тебе тесно, т. к. волки, как и все, что есть живого и неживого, органического и неорганического, плотского и неплотского, везде и кругом, суть ты - твоя внутренность. А поскольку волки ведут сразу во тьму, ты через них лишний жар кровищей той выводил, как сквозь чернью дыры, чтоб напряжение миров в себе ослабить. Но всем все равно в тебе тесно - это раз, жарко - это два, темно это три. А мы рождены для света - это четыре, а не для тьмы. А в тебе нам зари никогда не дождаться.
      Егор. Ты сильно умная, Моть, я не знал.
      Мотя. Тебя... (запнувшись) убить... это нарушение порядка, так как приказ был сохранить для извлечения экстракта... однако свобода лучше порядка... пускай я возьму ответственность и паду жертвой. А может, и не паду, раз тебя не будет, то и освободимся, выскочим все из тебя и заря взойдет.
      Егор. А ты.. не врешь, Мотя?
      Мотя. Тебя в мировом масштабе изучали. А я больше всех. Убить.
      Еrop. А как? Они меня не тронут.
      Мотя. А ты кровью намазайся. Хроменького только возьми, того, черненького. Хороших не бери.
      Егор. Они меня все равно ведь узнают. (Идет к двери.)
      Мотя. Не узнают... (Стреляет в спину Егора, тот падает.) Черт с ним, с экстрактом. (Уходит, кричит.) Эй, волки! Грядет Егорий в звездном плаще, зарю поднимать! Ликуйте, лунные!
      Занавес