Кофе пить из медной джезвы,
      Огорчаться не уметь.
      Все такое трынь-трава,
      Коль седая голова,
      И всему то знаешь цену,
      На предмет взглянув едва.
      Что с собою боль таскать,
      Ни поесть с ней, ни поспать,
      А забрось ее и сможешь...
      Боль с собой другую взять.
      На закате в чугуне
      Да на медленном огне
      Все куда быстрее сваришь,
      А потом подаришь мне.
      1995
      x x x
      Такой сентиментальный вечер _
      Весны попытка за окном
      Зажечь каштановые свечи,
      Пыльцой березы брызнуть в дом.
      Едва обнять тебя за плечи
      И мир ладонью ощутить,
      И в первый раз тебе перечить,
      Не в силах руку опустить.
      А миг такой лишь раз дается,
      И горе если не понять,
      Прислушавшись, как сердце бьется,
      Что ничего нельзя менять.
      1998
      x x x
      Есть в робости моей
      Душевной лени
      Глубокие и горькие ростки,
      Твои полузабытые колени,
      Касание воздушное руки.
      И страстью неразбуженные ночи,
      Все то, что так томительно влекло,
      Оборвано на недоступной ноте,
      И верится, что было так легко,
      Что это жизнью было - верным буднем,
      Желаньем, наполнявшим ночи, дни,
      И верится еще, что снова будем,
      И ленится... но только помани...
      1998
      x x x
      Думаешь, что позабыто что-то,
      Думаешь, хоть запахи, слова?
      Память - книга вечного почета,
      От чего избавишься едва?
      Ну, а если каждый день сначала
      Все переживаешь по ночам,
      Значит, год один - и то не мало,
      А таких далось не мало нам.
      И теперь, когда, как расстоянье,
      Холодность твоя и твой резон,
      На весь век, я говорю заранье,
      Счастлив, что в тебя всегда влюблен.
      1998
      x x x
      Годы гоголями пролетели,
      И в разлуке печаль не светла,
      Не отпетая даже метелью,
      Ты сама незаметно ушла.
      И осталась такая истома,
      И такая находит тоска...
      В утешенье ни слова простого,
      И в пустыне души ни ростка.
      Отрывается небо от тверди,
      И уже не поможет исход.
      Балом правят заезжие черти,
      Роковой приближается год.
      Возвращаюсь я в мартовский вечер,
      Скоротечный хмельной полумрак,
      И мне кажется он только вечен,
      Ничему не подвластен, никак.
      Даже слово могло исказиться,
      Фитильком затеряться в ночи,
      А в бессмертной душе сохранится
      Он навеки, хоть вечно молчи.
      Опрометчивым взрывом вселенной
      Недостроенный мир разметет.
      Бестелесное только нетленно,
      Безрассудное в звездах живет.
      1998
      x x x
      Неотступно, естественно, просто
      Ты со мною везде и всегда,
      Ты такого заметного роста
      В высоте, как ночная звезда,
      Я все больше тебя открываю,
      По тебе направляю свой путь,
      И судьбу об одном заклинаю:
      Ты со мной до конца его будь!
      1982
      x x x
      Можно даже любовь вернуть.
      Верность не достается.
      Верность не продаеется
      Без нее не прожить никак.
      Можно все возвратить - и честь,
      Если честь в тебе эта есть,
      Только верность
      Нельзя купить,
      Только верность
      Нельзя забыть,
      Только верность
      Нельзя вернуть,
      А без нее не прожить никак.
      1982
      x x x
      Ни под каким предлогом
      Не возвращайся вновь
      Там будет все подлогом:
      И горе, и любовь.
      1987 x x x
      Какая трудная тоска.
      Она, как плоская доска,
      И как колодец глубока,
      И дна в ней нет наверняка.
      Но я ей рад - в ней ты живешь,
      Ты там меня так трудно ждешь,
      В ней я живу, тебя я жду,
      Как трудно я к тебе иду.
      Через разлуку, через тьму...
      Зачем все муки - не пойму,
      Зачем, когда я все равно
      В тебе одной живу давно?..
      1982
      x x x
      Как грезил тобою я часто.
      Банально - но годы летят,
      И в сердце все больше участья,
      А в жизни все меньше наград.
      Любовь - неожиданный ливень,
      Бери самоцветья дугу,
      Сегодня я самый счастливый,
      А завтра за счастьем бегу.
      Пора бы уж мне приучиться,
      Глотая вакцину невзгод,
      Что счастье, как ливень, промчится,
      И горе, как год, утечет.
      1983
      x x x
      От зимних сугробов весною
      Ручьями стремится вода.
      Зачем я решил, что со мною
      Любовь ее будет всегда?
      Не терпит разумных напутствий,
      Ручей, пробивающий путь.
      Сугробы дождями вернутся
      Утекшей любви не вернуть.
      Быть может, и правда: разлуки
      Лишь паузы радостных встреч,
      Но сердце не знает науки,
      Как счастье подольше сберечь!..
      1983
      x x x
      "Я слышу голос твой..."
      Перо касается бумаги,
      И под диктовку вывожу я строки,
      И боль твою больнее ощущаю,
      И голос твой...
      "Я слышу голос твой..."
      И мысль твою своею называю,
      И грусть твою считаю я своей.
      И верю я в единое начало,
      Один закон: " Я слышу голос твой" !..
      1982
      x x x
      И когда тебе трудно и горько,
      Ты найди в себе силы понять,
      Что мое так устроено горло,
      Чтобы имя твое повторять.
      И когда вдруг почувствуешь пропасть,
      Шаг шагнуть и упасть, и пропасть,
      Ты пойми и поверь - это просто:
      Что умрет моя лучшая часть
      А когда ты, раскинувши руки,
      На судьбу свою выйдешь крестом,
      Ты доверь мне страданья и муки,
      Чтоб я лег через пропасть мостом.
      1982
      x x x
      Стало пусто вокруг и сурово
      Вдалеке от тебя.
      Вытесняет одно твое слово,
      Не грозя, не трубя.
      Вытесняет одно твое слово
      Все вокруг, только ты...
      И на все мое сердце готово,
      Чтоб достигнуть твоей высоты.
      1982
      x x x
      Какая дивная химера
      То полуслово, полувзгляд,
      На ценность их, какая мера,
      За щедрость их, каких наград.
      Нет, ничего тебе не надо
      За это чудо-колдовство,
      Мне полуслова, полувзгляда
      Вновь не хватает твоего.
      Прекрасна жизнь - неповторима,
      Дотоле счастлив я и рад
      Пока тебе необходимы
      То полуслово, полувзгляд.
      1983
      x x x
      Меня нежданно ты задела
      Всего, быть может, в полкрыла,
      За дело мне иль не за дело
      Ты так сторицей воздала.
      Растает снег и след растает,
      И в сердце вырастет рубец,
      И эта истина простая
      Не фразой станет, наконец.
      Но каждый март я снова буду
      К себе тебя переносить,
      За много лет я счастья ссуду
      Сумею, может, погасить.
      Я буду тот же - ты иная,
      Сравняет возраст нас, как знать,
      И может быть, не проклиная,
      Меня ты будешь свпоминать.
      1982
      x x x
      Прощанье - заповедь огня,
      Не сотворить опроверженье,
      И без тебя - уже ни дня,
      И жизнь вся, как продолженье.
      Ни остановки, ни черты,
      Ни рва, ни берега, ни края,
      Дорога - ты, стремленье - ты,
      Лечу, от счастья замирая.
      Ах, этот ведьминский полет:
      Подъем и радость отчужденья.
      И даль твоя меня зовет,
      И ты - начало продолженья!
      1982
      x x x
      Вечер встречает меня ворожбой,
      Неодолимой тревогой свиданья.
      Мне ни за что не расстаться с тобой,
      И возвращенья трудней расставанья.
      Рухнуло все за цепочкой дверной.
      Нет оправдания крови и боли.
      Полузабыто звучит "мой родной"
      Нежный рожок архаичной любови.
      Не тяготись расстоянием лет
      Время беспомощней прикосновенья.
      Каждое слово - вопрос и ответ,
      Целая жизнь уместилась в мгновенья.
      Смысла и правды нелепо искать
      Не для счастливых чужие законы,
      Только одна у сердец благодать,
      Только одни на земле унисоны.
      1990
      ЖИЗНИ ПАДЕЖИ
      x x x
      Жизни падежи
      как рубежи:
      творительный...
      родительный..
      дательный...
      предложный
      неподложный...
      винительный
      извинительный...
      и подпись по кончине
      именительный.
      1997
      x x x
      То, что юности доступно,
      Я пронес легко сквозь годы,
      Очень хочется подспудно
      Не зависеть от погоды
      И, взобравшись на вершину
      Века и тысячелетья,
      Съехать вниз вполне невинно
      Два десятка лет отметя.
      Точка новая отсчета
      Юность и любовь подарит,
      Если только пришлый кто-то
      Мой запас не разбазарит.
      1998
      x x x
      На склоне жизни
      Я найти
      Уже не в силах утешенья,
      И в сердце ни обид,
      Ни мщенья,
      А только
      Тихое "прости".
      Прости, что не хватило сил
      Души,
      Что не достало веры...
      Как часто внешние манеры
      Скрывают суть, кого любил.
      И не осилить одному
      Судьбы,
      а ты своим молчаньем
      Дала мне волю на страданье,
      Зачем лишь в толк я не возьму.
      Хватило б даже головы
      Кивка ... или простого взгляда...
      Судьба за ним, а не награда,
      Но не решилась ты - увы!
      Прости, я значит, виноват,
      Что так и не внушил доверья.
      Моя последняя потеря.
      Дожить осталось наугад.
      1998
      x x x
      Дай Бог иметь вам это и не знать,
      Что это счастье
      То, что повседневно
      С рождения дано нам повторять:
      Ходить,
      жевать,
      зевать,
      дышать,
      лежать
      И говорить понятно и напевно.
      Пока обыкновенно все для вас,
      Что Бог дает, - еще не пробил час.
      1998
      x x x
      Теряется в туманной дали
      Тропа и цель, и смысл пути,
      Но и обратный путь едва ли
      Теперь понять или найти.
      И перлами лажатся капли
      Из плотной серой пелены,
      Мы, знаем, что в чужом спектакле,
      Обманом явным пленены.
      Зато не надо покоряться
      Или безумно побеждать
      И от сердечных провокаций
      Несуществующего ждать.
      1994
      ЗИМА
      I.
      Закрыто все: идверь и фортки,
      Забиты ставни до весны,
      Но сквозняки, надев ботфорты,
      Забыли отдыхи и сны.
      Они колышут занавески,
      Меж рам на вату сыплют грязь,
      И от порога дует зверски:
      Терпи - хоть лопни - не вылазь!!
      Топи напрасно, как в блокаду,
      Дыши угаром и золой,
      С конвоем белым нету сладу
      И с завывающей хулой.
      Уже занесены на четверть
      Оконца. Вросшие в сугроб,
      И, кажется. Готовыт черти,
      К посту неспешно белый гроб.
      И это белое всесилье
      Не поменять, не одолеть,
      Сюда такую боль вместили,
      Что лишь дойти и околеть.
      И от нее снега не тают
      И обдирают наждаком.
      Стоит Уржумка обжитая
      Уральским полным сундуком.
      Тут обретают доходяги
      Свободу вечного тепла,
      Тропа, как древко, и, как флаги,
      На белом черные тела.
      II.
      Без забора завод, без собаки,
      Круглосуточный грохот стволов,
      Полигон. И желтеют бараки
      Поутру без звериных следов.
      Нет различия жизни и смерти,
      Нет понятия "тишины",
      И сбивается узкоколейка:
      Сколько верст до весны и войны.
      Ни родных, ни вестей, ни конвоя,
      Снег идет, снег идет. Снег идет.
      Все: и мертвое и живое
      Тут сохранно без лишних хлопот.
      III.
      Воочью плакала икона,
      Слеза по темпере текла.
      Поземка сквозь проем оконный
      Рисунком белым без стекла.
      Сместилось время оголтело
      Не соглашаясь, что мертва,
      Она уже была без тела,
      Но поднималась изо рва.
      В тщете усильья векового
      Однажды вздыбить груду тел
      Таилось праведное слово,
      Безгрешный лоб ее потел.
      И как рубаха лесоруба,
      Темнел пропитанный наряд,
      А трещины тянулись грубо
      В излом бесстыдно, наугад.
      И разрывали дерзко тело,
      Но боли вопреки опять
      Не жизнь она вернуть хотела
      Предначертанье - утешать.
      IУ.
      Летит, летит желанный снег,
      В него ныряем с обожаньем,
      Не помышляя о весне,
      Морозным кутаясь дыханьем.
      И в шаге каждом различиить
      Предсмертные снежинок скрипы
      Нам важно очень, чтобы жить,
      А он блаженно сыплет, сыплет.
      С небес спустилось божество,
      Открыто радость засверкала,
      Как не хватало нам его,
      Как много надо нам и мало.
      От долгой чехарды богов
      Мы все язычниками стали,
      Тупых апостолов с боков
      Держали им на пьедестале.
      Икона павшая - беда.
      Вчерашний бог плевал нам в лица,
      И в нас пропало навсегда
      Желанье хоть кому молиться.
      И грех какой теперь в зачет?
      Снежок на все ложится ровный.
      И вмерзший пароход течет
      С рекой и воет по- коровьи.
      И вновь в себя погружены,
      Стоически неодлимы
      Кристаллы хрупкой белизны,
      Чтоб выстоять на них могли мы.
      Летит , летит желанный снег,
      А скуолько дней зима продлиться!?.
      Не помышляя о весне,
      С мороза расцветают лица.
      У.
      Последний лист упал с рябины
      Роман об осени дописан.
      Мы, погрустив, его осилим,
      Зазимовав, его осмыслим.
      В Замоскворецких переулках,
      Где снег еще бывает белым,
      Опять отыщется в разлуках
      Несоответствие пробелам!
      Опять ветвей переплетенье
      Мне будет в сумерках казаться
      Волос твоих на окнах тенью,
      Куда сквозь вечер не пробраться.
      И неожиданно заставит,
      Почистив перышки, синица,
      Где пир, посвистывая, справит,
      Упавшей грозди поклониться!..
      1998
      x x x
      Так ясно видишь,
      Что найдешь плоды
      За тем ручьем,
      На том краю оврага,
      Но это все напрасные труды,
      Гордыня,
      А не вера и отвага.
      А что взамен смиренье принесет:
      Лишь пустоту и горечь сожаленья,
      И если сам родить ты можешь плод,
      Тяжелые сомнения забвенья.
      Так, век метаться, не остановясь,
      В одном томиться, о другом скучая,
      И дней твоих таинственная вязь
      Кого-то, может, удивит случайно.
      Восстаний всех плачевная судьба,
      Не радует, к смирению толкает,
      Но злая ограниченность раба
      Бацил непослушания питает.
      И кажется: тебе иная стать,
      Судьба над всем подняться призывает,
      Но каждый может лишь собою стать,
      А вот каким - один всевышний знает.
      1997
      x x x
      Все в среднем выйдет, как обычно,
      Количество не предает.
      Судьба ведет себя цинично,
      Спрямляя каждый поворот.
      И проводя одну прямую,
      Зигзаги все перечеркнешь,
      Напрасно звал судьбу иную
      И не ценил свою ни в грош.
      А вот музейные порядки.
      И в восхищении глядишь
      На неумелые тетрадки,
      Что век назад писал малыш.
      На непривычные костюмы,
      Обрезы золотые книг,
      И воскрешаешь чьи-то думы,
      И рад, что частью в них проник.
      Нет новизны - до удивленья
      Все то же, хоть уклад другой,
      Проказы, игры, вожделенья,
      За что герой, за что изгой...
      Так что же изменилось в мире?
      Так что беречь и ревновать?
      Что толку взгляд открыть пошире,
      Все в среднем надо понимать.
      1995
      x x x
      Не требует огласки дело,
      Верней -коль тайно знаменит,
      Так в шерсть укутанное тело
      Тепло надежнее хранит.
      С судьбой сожительствуй, как хочешь,
      Люби, обманывай. Греши,
      Но что велит. Хоть между прочим,
      А непременно соверши.
      И не разменивай напрасно
      Страданья - бережно храни,
      Чтоб самому вдруг стало ясно,
      Что лишь тебе нужны они.
      И заряжайся не успехом,
      Не похвалами и рублем,
      Поскольку это все - потеха
      И скоро прорастет быльем.
      Верь лишь единому на свете
      И только для него твори,
      Всего нужнее быть в ответе
      Пред богом, что в тебе, внутри.
      А остальное, как ни жалко,
      Яснее все с теченьем лет,
      Напрасно на пути лежало
      И просто суета сует!
      1995
      x x x
      Впускает лес, не оглядев, меня,
      Не учинив оценки и допроса,
      Он мне еще не друг и не родня,
      Но на меня он не посмотрит косо.
      Откроет мне, по крайней мере, дверь
      А может быть, откроется с годами,
      И ближе мне любой мелькнувший зверь,
      И пенье птичье искренне, как в храме.
      Я с наслажденьем подчиняюсь вновь
      Врожденным, а не писанным законам,
      Тут шкуры зверя - маска и покров,
      А сердце остается обнаженным.
      1995
      x x x
      Носите маску до конца,
      Достоинства души не тратя,
      Постыдно предъявлять к оплате
      Черты любимого лица.
      И никогда из-за кулис
      Любви на свет не выводите,
      Не перепутайте в обиде,
      Чему однажды поклялись.
      В моменты радости и зла
      Отбросьте ложное движенье,
      Чтоб в ненависть, как в продолженье,
      Любовь, страшась, не уползла.
      Свой суд суровее других,
      Зато ценнее и награда,
      Когда признания не надо,
      Ни фраз, ни вымпелов пустых!
      А что попрало тайно тлен:
      Строка, улыбка, запах, слово
      Все будет снова вас и снова
      Бессрочно поднимать с колен.
      1995
      x x x
      Вот и речка ушла в глубину,
      ничего никому не сказала...
      так и я ничего не верну
      ни осенних дождей, ни вокзала.
      Мостик старый висит над песком.
      В порах свай муравьи поселились.
      Я не вспомню теперь ни о ком,
      с кем дружили и тайно молились.
      Что с потерянным прошлым роднит,
      Отчего оно каждому - гений?
      Не скудеющий вечный родник
      Обретений, а не повторений...
      1997
      x x x
      Моя услада и спасенье
      свет ранний на стволе сосны.
      Вхожу желанным гостем в сени,
      где для чего-то мы нужны.
      Теперь бы только в тень не сбиться,
      на ствол ладони положить,
      и не приснится - прояснится,
      как век - не то что день - прожить!
      1997
      x x x
      Когда я был маленьким,
      Меня спас от болезни
      Русский,
      В дом пустил зимовать
      Украинец,
      Всем счастливое детство дарил
      Лицо кавказской национальности.
      Когда я стал мальчиком,
      Меня писать учила
      Мордовка,
      Фотографировать
      Немец,
      А играть гна трубе
      Испанец.
      Когда я блуждал пареньком,
      Голос ставила мне
      Еврейка,
      Смысл формул открыл
      Чеченец
      И в стихи направил
      Грузин.
      Когда стал я уже седым,
      В автобусе полном никто
      Не хотел сесть на это место,
      Потому что рядом с арабом.
      Я протиснулся и уселся,
      Посмотрел на него и вспомнил
      Жизнь свою
      И не тех, кто меня
      Обвиняли "Жидовсская морда!",
      А других,
      Кто дарили мне
      Жизнь, угол, хлеба кусок и душу...
      1998
      x x x
      То, что с детства
      Сердце помнит
      И тихонько
      Вечер шепчет,
      Не сгорит и не утонет,
      И любого камня крепче.
      Строчка, строчка,
      Оторочка,
      Два словечка,
      Два шажочка...
      Мамин голос,
      Смех и руки
      До чего
      Живучи звуки!
      Сквозь тяжелый
      Стук колесный,
      Рык натужный
      Паровозный,
      И речные ледоходы,
      И метели-непогоды,
      Сквозь сирены и бомбежку
      Потихоньку, понемножку
      Слышу снова
      Голос мамы,
      Строчки
      Будто телеграммы
      Из далеких
      Детских лет
      Не по праздникам
      Привет!
      Просто так
      Счастливый случай!
      Ничего
      На свете лучше!
      Потому что
      Это мама!
      Потому что
      Это детство...
      Я с собой ношу до грамма
      Это вечное наследство!..
      1998
      x x x
      Может быть, лучшее,
      Что я могу создать,
      Описать мои страдания,
      Подробно и не стесняясь,
      И передать их
      Какому-нибудь врачу,
      Чтобы помочь ему
      Облегчить страдания многих?...
      Но в трудный момент
      У меня не хватает воли,
      А в промежутках между ними
      Смелых слов...
      И тогда я, как все,
      Пишу о страданиях душевных,
      Но кому нужны чужие страдания?..
      1998
      x x x
      Когда я навестил в госпитале
      Больного ***,
      Он вышел ко мне
      В неряшливой пижамной курточке,
      Брюках с растегнутой ширинкой
      И небритый...
      Я не признал в нем
      Бывшего боевого летчика,
      Кадрововго офицера
      Мы обнялись.
      Резкий запах мочи
      Исходил от него.
      Тогда я понял:
      Старость
      Это плохой запах...
      1998
      x x x
      Если в минуту боли,
      Я могу думать
      О рифме и сюжете
      Я писатель.
      И не стоит
      Задавать себе вопрос:
      Стоит ли мне этим заниматься,
      Перед каждым неначатым листом бумаги.
      1998
      x x x
      От меня уходит лето,
      Убегает от меня...
      Голо, ветренно,
      Раздето...
      Все былое отменя...
      В слезы выплеснув остатки
      Откровений и надеежд,
      Повергая без оглядки
      В сослогательный падеж.
      И у жизни на опушке,
      Покидая шумный лес,
      Майской ветренной кукушке
      Я живу наперерез.
      Все последнее на свете
      Не во сне, а наяву,
      Но, как все в обиде дети,
      Верю: снова доживу!
      1999
      x x x
      Государстово меня учило,
      Но наука моя почила,
      Выбирали ВУЗы доцентов
      С соблюдением нац процентов.
      И, расширив черту оседлости
      Вплоть до первоотдельской ведомости
      Номерные "почтовые ящики"
      Проходными глаза таращили.
      Я рванулся в другие области,
      Там повышена норма подлости,
      И великий, могучий, простой
      Вел всю жизнь меня сквозь строй.
      А когда порастратился порох
      Впору взять лишь суму да посох,
      Но не знаю - может, и тут
      Нац лимит, не смутясь, введут.
      Я не верю тем, кто не верит
      И, прикрыв неведеньем рот,
      Молчаливо в облаве зверя,
      Притаясь, сторожит поворот.
      1998
      x x x
      Луна, как лампада,
      над стылым прудом,
      снег таял и падал
      в прибрежный подол.
      Война наступала
      ни ночи ни дня
      родня убивала
      покорством меня.
      Меняли на крохи
      худое тряпье,
      меня ли угрохал
      голодным житьем
      тот холод усталый,
      плевавший на печь...
      В снег свежий и талый
      хотелось мне лечь
      не в спертой избенке
      в нытье угарать
      есть право в ребенке
      судить и карать...
      Под бледной лампадой
      я клятвы давал,
      от голода падал,
      в бреду воевал...
      Все светится мутно
      лампада в ночи,
      и ежеминутно
      обида кричит...
      Мне вечнось, бывало,
      кивала в те дни.
      Меня убивало
      покорство родни.
      1997
      x x x
      Еврей крещеный - раб,
      ложь - благодать,
      я выкрестам не верю,
      тем не менее,
      найти в трудах их
      крестное знаменние
      пытаюсь,
      чтобы тайну разгадать.
      И Бог им не поверил
      никому!
      Он не послал им
      милости земные,
      все бестии - напасти
      продувные,
      и в суете
      падение во тьму!
      Быть может, мстил
      за тот неверный шаг,
      но месть греховна,
      не к лицу всесильным,
      а все же веет
      холодом могильным
      всегда
      вероотступничества мрак.
      Зачем?.. Зачем?.. Бог истинно один.
      Что в перемене? - Скрыть следы, поблажка?...
      Для любящих тебя, как это тяжко!
      Одумайся,
      побойся,
      погоди!..
      Не брезгует ли
      жертвою такой,
      с небес взирая,
      тот, кому молился?
      Не оттого ль
      несчастий дождь пролился
      над хитрою твоею головой?..
      1997
      x x x
      Не подведи, лишь на тебя надеюсь,
      За весь свой век тебя не подводил,
      старался не как надо - как хотелось
      и по сердцу компанию водил.
      Быть может, неоправданно измучил,
      тебя мое любимое, а все ж
      так до сих пор вопрос и не изучен:
      кому за что ты сердце отдаешь
      частицами и снова собираешь
      его в груди и с болью и тоской...
      мне кажется все началось вчера лишь
      ан вот - уже пора и на покой!
      Ты - бич вранья, шестого чувства гений,
      не измени, по-прежнему любя,
      остановись, лиши меня мучений,
      немало их я принял за тебя.
      Так сделать шаг последний все бы рады,
      но ты реши счастливый выход мой...
      любая смерть тускнеет от награды,
      поклеванная пошлою молвой.
      1997
      О ДНЕ РОЖДЕНИЯ
      Печальны мартовские дни.
      Воспоминанье похорон
      друзей и близких... крик ворон,
      поминки, пьяной болтовни
      необязательной назавтра
      хрустящий невесомый прах.
      Полуулыбка на устах,
      как бы неведомая, правда...
      И так весь месяц, а в конце
      свой день рожденья в том ряду,
      что я весь год с тоскою жду,
      как ставшая под пули цель.
      Что делать мне? Что поменять?
      Ведь не вольны мы безусловно
      воинственно иль полюбовно
      свой день рожденья выбирать!?.
      Но все же, если допустить:
      перенести на май, декабрь
      там больше светлых дней хотя бы,
      чтоб состраданьем не грешить.
      Увы мой бедный календарь!
      Пожалуй, в месяцы иные
      все дни - одни лишь прописные
      да обводящих рамок гарь...
      нас хочет кто-то приучить:
      кончина рядом и рожденье.
      Но жизнь меж ними без сомненья,
      чтоб их сильнее разделить.
      1997
      x x x
      Не плача, не волнуя,
      Не требуя наград,
      Уходят дни - а ну их,
      Иду не в рай, не в ад.
      И только сожаленье
      О скорости пути,
      Стремительно, сложенье
      Попробуй не пусти!
      x x x
      Строчки, строчки
      И без продолженья...
      Так ли мысли мои коротки,
      Есть опасность простого сложенья
      Разорвут на чужие ростки,
      А когда словно капли в потоке
      Или плавность воды у запруд,
      Унесут меня струи и строки,
      В недоступную даль увлекут.
      1998
      x x x
      Волненье,
      Но прекрасно пелось,
      Тринадцатым был даже класс!
      Число и дом!
      Куда же делась
      Та пятница?
      Не отреклась?
      Гонимые не суеверьем,
      А бесшабашною мечтой,
      Стучались мы к искуссству в двери
      Навечно,
      А не на постой.
      Крылом фортуны не задеты,
      Но до вершин вознесены,
      Сменяли игреки и зэты
      На восхитительные сны...
      Тогда мы верили, что сказки
      Сумеем в были воплотить,
      И шли открыто без опаски,
      И не за что себя корить.
      Народной массой одолели
      День и число, и номер класса,
      И быль, как сказка, в самом деле,
      И нет нам удержа и спаса.
      1998
      x x x
      Я не сумею тебе рассказать,
      Слышал ли, как вы меня хоронили...
      Лучше при жизни опять и опять
      Мне говорить, что меня вы любили...
      Редко придете меня навестить,
      Или со временем и не придете,
      Это заранее просто простить,
      Так приходите сейчас, по охоте...
      Может, и стану я рядом витать,
      Но показать это вам не сумею,
      Лучше, чем песней за сценою стать,
      К вам дотянуться рукою своею.
      Жизнь жестоко диктует порой,
      Но чтобы ей до конца насладиться,
      Может, носиться в ней не по прямой,
      Чтоб не тянуло назад возвратиться.
      1998
      x x x
      Пугают даты под стихами,
      Над чащей сосен петухи.
      Полутона в вороньей гамме.
      Почти замолены грехи.
      Умеет за глухой оградой
      Взгляд различить и тон, и суть.
      И непомерною наградой
      Считаешь каждое чуть-чуть.
      1998
      x x x
      Я опять на часы не гляжу.
      Слишком рано детей разбужу.
      Что со мной? Нетерпения зуд.
      Жизнь короткая - долог мой суд.
      И вы будете тоже мечтать,
      Чтобы мог вас мой голос поднять,
      Но никак не вернуть, не забыть,
      И вы станете детям звонить...
      1998.
      ПЕТЕРБУРГСКИЕ НОЧИ
      x x x
      Пыльный ветер по стылой Фонтанке,
      В Шереметьевском доме окно,
      Можно в горькую тайну изнанки