Дабы не искажать слова просветления работой трезвой мысли, я привожу всё дословно. Если авторство не указывается, мысль коллективная.
      Мысль 1.
      "Пили за хорошие качества Лёши, а выпили за Синицину"
      Да... No comments... Этот вечер прошёл у нас под знаком Маришки...
      Мысль 2.
      Полозов: "Марина Синицина - это хорошо. Она бьёт по полосатым шарам. Исключительно метко.".
      Глубина мысли, а особенно первая её жизнеутверждающая часть потрясли все фибры моей души.
      Мысль 3.
      Полозов: "Мы танцевали с Мариной ту-степ, это было исключительно".
      Хороших: "Зрители рыдали".
      Если я ничего не перепутал, то потом Полозов добавил, что ту-степ с Синициной длился 1,5 секунды.
      Мысль 4:
      Мысль какая-то оторванная от контекста, но запись - не синица, то есть не воробей...
      Полозов: "Я игрался пытать на волынке и ржал как императорская лошадь".
      Мысль 5:
      Полозов: "Харьковские девушки - хорошие".
      Он восхищался ими - два года служил в Харькове и до сих пор с радостью вспоминает наших девушек.
      Мысль 6:
      (Речь снова о Маринке)
      Полозов: "В буржуйский бильярд она играет восхитительно; космополитически, т.е. в широкую лузу шар закатывает".
      Хороших: "Как это ни пошло звучит".
      Мысль 7:
      Полозов: "С точки зрения водного поло..."
      Хороших: "...воднополовой жизни..."
      Полозов: "она исключительна!"
      Я предполагаю, что ассоциация была у нас шары -> мяч -> водное поло. Прочтя утром свою фразу, Лёша (Хороших) загрустил, сказав, что предвидит оскопление без анестезии Мариной за эти слова, но мужественно согласился на их публикацию.
      Вклинюсь в этот мучительный мыслительный процесс и опишу обстановку. Время - примерно полпервого. Кафе маленькое (3-4 столика), кроме нас там ещё одна компания. Я вначале высказал беспокойство, так как в Харькове до часу работают только переходы, а поезда ходят до 12-ти, но меня успокоили тем, что здесь всё до часу. Этакая частная жизнь.
      Тосты... примерно представить можно. Мы закусывали, чес-слово! Хороших купил отличные пиццы, впрочем, других там не было. Когда кончилась водка, мы начали кушать пиццу на брудершафт и кусать пиццу под тост.
      Я вообще не доверяю суевериям, но упустил такую возможность проверить одно из них! Я сидел между двумя Лёшами, и мне надо было загадать желание остаться трезвым.
      Выйдя из кафе Полозов вновь вспомнил о насущной (какой звукоряд!) потребности, но мы обратили его внимание на стоящих у входа в метро ментов. В результате, стоя за небольшим сооружением (форма параллелипипед, материал - не помню, цвет - не помню, назначение - не знаю, высота - в 3/4 человеческого роста) Лёша, который Полозов, облегчился, в то время как я с Лёшей-который-не-Полозов прикрывали его с боков.
      Мысль 8.
      Потом мы вошли в метро. Было поздновато, но мы упорно ждали поезд.
      Я: "Люди надеются чего? Мы то понятно, потому что люди ждут. А они чего ждут?"
      Да.....
      Мысль 9.
      В тоннеле показался поезд.
      Я - Лёше: "Я решил предложить не садиться в поезд, но потом решил, вдруг согласишься и отменил решение".
      Hе садиться имелось в виду из принципа - в знак протеста против того, что все садятся - во мне проснулась неформальная жилка. А стилистика фразы меня до сих пор безгранично восхищает.
      Мысль 10.
      Кроме нас в вагоне было 2 человека - парень и какая-то особа женского пола напротив. Как сейчас уже вспоминаю, лет 30-35, довольно страшненькая.
      Я достал расчёску и причесался.
      Я - Лёше: "Я причесался - вдруг пикапить".
      Лёша критически осмотрел меня и изрёк: "Хорош". Этим, как он вспоследствии вспоминает, было охарактеризовано моё состояние, а не внешний вид.
      Hа том клочке бумажки записано ещё "Hе девушка, - сказал я". Как мне кажется, это относилось к сидевшей напротив нас даме. По какому поводу никаких реминисценций.
      По пути мы решили зачем-то (потом ни я, ни Лёша не вспомнили причину) обзвонить всех бывших на экслеровке (пожелать спокойной ночи?), но почему-то непременно нам начать надо было с Синициной, а она ночевала не дома и мы отложили обзвон до утра. А утром не смогли вспомнить, зачем мы хотели это сделать. А жаль...
      Дима, с которым Лёша снимает квартиру, встретил нас понимающе, хотя, думаю, мы выглядели неплохо. Лёша (пьян был, видимо) задавал какие-то дурацкие вопросы типа: "Hичего страшного, если ты спать будешь на кресле?", и подобные ему; если бы он спросил "Hе страшно, что простыня накрахмалена позавчера, а не сегодня утром?", я бы превозмог себя и таки удушил его.
      Мы попробовали читать письма (точнее это предполагался первый этап перед написанием ответа), не знаю как Лёше, мне ужасно не понравилось. Тупая конференция pvt.exler, ничего не понятно - какие-то дауны пишут. А в письма некого alex sadovsky я вообще въехать не мог - в них, верно, и смысла никакого-то и не было.
      Затем мы сочинили письмо Экслеру с порицанием - после я радовался, что письмо сделали таким коротким.
      Когда утром Лёша спросил меня "Что будешь пить?" крик застрял у меня в горле. Вероятно, увидав мои расширвшиеся зрачки, он поспешил успокоить: "чай, кофе,...".
      Потом мы немного почитали почту. Оказалось, некоторые письма не настолько тупые, как думалось вечером. И на некоторые даже возникло желание ответить, что я и сделал под псевдонимом "Письма из приюта".
      Лёша спросил насчёт лимита в 7 писем - не слишком ли много я пишу. Я рассказал про выпрошенный у Экслера лимит в 2555(6) писем за год в обмен на бутылку текилы (тюбик оксюморона - по выбору), для распития которой он так и не явился.
      Лёша вспомнил, что в фотоаппарате есть ещё несколько кадров и решил их дощёлкать. Hа один кадр (с помощью автоспуска) мы заснялись втроём - с Димой, ещё кадр - я обнаружил баскетбольный мяч и изобразил его метание в Лёшу, третий - я отыскал зонт и использовал его для эмуляции кия, мяч для эмуляции бильярдного шара - в таком бильярде даже после тяжёлой пятницы промахнуться трудно; четвёртый кадр - это монитор в руках, на экране слова "Письма из приюта", пятый - мы с Лёшей вокруг монитора, на котором "FIDONET 2:5020/549", а больше не помню.
      У Лёши дома живёт очаровательная черепашка (Дуська? Дашка? - я не воспринял её как женщину, а потому имя забыл). Мне понравилась её напористость - если на пути стояла моя нога, обойти её она считала ниже своего достоинства, перелезть - выше своих возможностей, поэтому она начинала кусать ногу.
      Лёша показал мне фотографии московских и питерских фидошников. Я узнал, например, что Бочаров - человек, а не труп. И Феда Устинов в принципе может поместиться на одном кадре без панорамной съёмки. Увидел Юру Сафронова, который к Свете Сафроновой не имеет никакого отношения, и Экслера, который не имеет никакого отношения к экслеровкам.
      Алексей оказался очень гостеприимным и весёлым человеком. По поводу его шуток меня особенно поразило то, как он разговаривал по телефону - я сразу почувствовал как в районе селезенки зашевелилось чувство зависти и будь телефонные разговоры подольше, оно вполне могло бы сделать меня калекой.
      - Диму? Сейчас позову!
      (тихим голосом, почти шёпотом) Ди-и-има! Дииима!
      (в трубку) Hе слышит! Пойду-ка постучусь.
      И сочетание краткости и четкости в серьезных разговорах...
      По поводу гостеприимства - он меня усыпил, укормил, упоил, увеселил и после всего этого упроводил на поезд.
      Когда мы с ним ехали на метро, мы проезжали через мост, где колея не закупорена душным тоннелем и вырывается на открытый воздух. Я попытался вспомнить на вчерашнем пути этот мост и не смог. Заволновавшись по поводу памяти, сообщил Лёше, но он (видимо, чтобы не расстраивать меня) сказал, что мы ехали другим маршрутом.
      Hа вокзале я попросил помощи Лёши в расшифровке одной из Мыслей, и вместе мы кое-как справились - почерк того болвана, что писал, преотвратнейший.
      Зайдя в вагон, мы продолжили разговор. Когда подошли попутчики - две женщины с соб.. с девочкой, одна поздоровалась, а вторая хранила молчание. Лёша:
      - (негромко) Здрасьте.
      - (молчание)
      - (удивлённо-утверждающе) Здрасьте.
      - (молчание)
      - (удивлённо-обеспокоенно) Здрасьте!
      - Здравствуйте.
      - Хух... (шумный вздох облегчения-выполненого долга)
      (После этого, подумалось мне, вполне возможно, что мы планировали обзванивать всех ради пожелания спокойной ночи).
      День пятый (9 ноября, воскресенье), вот и дом
      --------------------------------------------
      Дикторша харьковского вокзала сообщила, что прибыли мы на 6-ю платформу 12-го пути - что ж, всякое бывает.
      P.S.
      А вообще-то я почти непьющий.