Он задумался. Как начать реферат? С каких слов?..
      "Было это в тринадцатом веке..." Нет, лучше: "Было это в одна тысяча двести шестьдесят втором году".
      А может, сначала описать монголо-татарское войско, как оно шло?.. А как шло? Уж конечно, не рядами, а просто толпой скакали, с криком, с шумом, чтобы пострашнее казаться... А кто в тот год был у них главным?
      И какие были в войске подразделения? Толпой ведь управлять трудно, нужны подразделения, командиры нужны.
      Мишка раскрыл книгу и стал читать про Золотую Орду. Читал долго, не заметил, как и стемнело, не слышал, как пришла с работы Лина, как подкралась сзади, заглянула в тетрадь.
      - "Реферат"! Ого! Аи да Гамлет! За научный труд взялся. Ну, дело будет! Правда, Мишенька?
      Михаил не ответил, только ниже склонился над книгой.
      - Позвольте узнать, какой это по счету научный труд? - осведомилась Лина. - А печатные труды, конечно, уже имеются?
      Мишка снова промолчал и даже уши зажал ладонями.
      - Выходит, сердишься? Да ты злопамятен, Мишук!
      Обиделся" да?
      Не получив ответа, Лина упорхнула в свою комнату.
      После ужина, ложась спать, Мишка раскрыл свою постель и под подушкой увидел плитку шоколада "Спорт".
      На обертке было нацарапано красным карандашом: "Поздравляю с окончанием учебного года!" Конечно, это от Лины... Он взял шоколадную плитку, пощупал. Шоколад был толстый и очень твердый, под красной с позолотой оберткой потрескивала внутренняя, серебряная пленка.
      Откусить бы сразу большой кусок и сосать бы долго, лежа в постели. У Мишки даже слюнки потекли... Нет! Решено:
      с Линой не мириться ни в коем случае. Клятву нарушать нельзя! Слово держать надо.
      Босиком на цыпочках прошел в горницу, положил шоколад на стол. Пусть заберет и больше не подлизывается!.. Постоял немного, вздохнул и отправился спать.
      Утром Лина заглянула к нему:
      - Не спишь? Ну что ты, Мишук, сердишься? Я ведь не нарочно, не со зла.
      Она подошла, взъерошила Мишкины вихры, но тот спрятал голову под одеяло.
      - Ей-богу, не со зла, - уговаривала Лина. - Понимаешь, Никита Шалыгин работал вместе с нашей экспедицией много раз. И в Погорелом Городище, и на раскопках в Средней Азии... Замечательный парень Никита.
      Его все у нас любят. Да ты не слушаешь? Зря, Мишук.
      Его тогда в шутку прозвали "священник". Это за длинные волосы и за то, что любит проповедовать. Как начнет рассказывать про какой-нибудь старинный список - не остановишь. Очень увлекается... Ну что ты, Мишук? Зря обиделся.
      Мишка сунул голову под подушку, чтобы не слышать Лининого голоса и не мириться с ней.
      - Ах так? - рассердилась Лина. - Хорошо. Тогда я сама шоколад съем. До свидания!
      И она убежала на работу.
      В тот день Мишка снова долго читал; потом пришел Вадим, позвал погулять по городу, раскопки посмотреть.
      Раскапывали в трех местах; на базарной площади, на пустыре за школой и за огородами, ближе к реке.
      Всюду места раскопок были огорожены дощатым забором, а в щелку ничего не разглядишь, сколько ни смотри.
      Тогда решили поискать по магазинам подходящую веревку.
      - Сегодня начинаем поиски, - напомнил Димка по дороге в магазин, - чего еще ждать? Того и гляди, без нас подземный ход отыщут.
      Они стояли у прилавка, рассматривали мотки веревок разной толщины.
      - Эта, кажется, подойдет, - прикинул Мишка.
      - Смотря по тому, какая у нее длина. Может, на целый подземный лабиринт наткнемся, придется конец веревки у входа закрепить да другим концом обвязаться.
      А то заблудимся. Мало ли что бывает!
      - Ну и даешь ты, Димка! Лабиринт! Дай бог, чтобы хоть лаз какой-нибудь отыскался!
      - Ну, берете эту, мальчики? - спросила продавщица.
      Димка вдруг толкнул друга локтем в бок.
      - Гляди! - зашептал он. - Гляди, оказывается, они не уехали.
      - Кто? Куда уехали?
      - Костя. Жилец Настин. Вот только что рядом стоял.
      Гляжу - он! Сейчас только в дверь вышел.
      - Да ты обознался.
      - Нет. Я этого длинного сразу узнал. Не веришь - пошли глянем!
      Друзья выбежали из магазина, оглянулись. Действительно, оба жильца быстро удалялись, о чем-то переговариваясь на ходу.
      Тот, что пониже, опирался на трость, соломенная шляпа сверкала на солнце. Через минуту оба свернули за угол.
      - Вот тебе и уехали! - сказал Димка.
      - Значит, вернулись, - хмуро заметил Мишка. - Не понимаю, чего ты... Подскочил, в бок меня пнул. Веревку не купили, удрали, продавщица теперь что о нас подумает?
      - Все-таки, Миш, здесь есть какая-то тайна, - быстро зашептал Димка. Как увидел я длинного, сразу вспомнил тот разговор про Одигитрию, помнишь? И на рыбалку ходили без удочек, сам ты говорил... Может, шпионы, как ты думаешь, а?
      Мишка посмотрел на друга, вздохнул.
      - Чудак ты, Вадим. Придумал тоже - шпионы! Чего им тут делать, в нашем Городце? Разведывать, сколько масла да сметаны наш завод выпускает да сколько картошки в огородах растет? Пойдем лучше веревку купим...
      Зашли в магазин, купили веревку.
      - Я вчера целый день читал, - рассказывал Михаил, когда они вышли из магазина, - до чего интересно! Оказывается, монголо-татары пришли к нам из Центральной Азии, там у них свое государство было...
      - Да про это нам еще Игорь Александрович рассказывал. Позабыл, что ли? Во чудак!
      - Ну и что же, рассказывал, все равно самому прочесть интересно. Оказывается, там не только кочевники жили, были и земледельцы.
      - Все-таки в основном народ кочевой, всадники.
      - Ага. А когда Чингисхан объединил всех в огромное войско, он дисциплину железную ввел - во! Представляешь, все население - армия...
      - Ничего себе!
      - Чингисхан, помнишь, разбил всех людей на десятки, сотни, тысячи, тумены. Убежит один - казнят весь десяток. Десяток дезертирует - убивают сотню! Понимаешь? Круговая порука! И ничего воинам не платили.
      Наоборот, с них еще драли налог конями, шкурами и всем прочим. Чтобы расплатиться, все время приходилось воевать и грабить!
      - Во дураки! - усмехнулся Димка. - Уж восстать не могли.
      - Подчинялись своим феодалам. У них было раннефеодальное государство, там подчинение своему господину чуть ли не религией было. А мелкие феодалы рабски подчинялись крупным. Вся власть в руках великого хана.
      Свистнет - и двинется вся орда, куда велят. Без разговоров.
      - Ничего себе! - удивился Димка.
      - Ну и двинулись. Сначала подчинили себе сибирские народы - бурятов, якутов, - потом Китай... А там и пошло... Вторглись в Среднюю Азию, разрушили Самарканд, Ургенч.
      - Послушай, Миш! Ведь все-таки эти самые монголы - просто дикие кочевники. Как же они могли захватить такие сильные государства, как Хорезм, а потом и Русь?
      - Знаешь, Димка, в Самарканде даже боевые слоны были! Двадцать штук! Боевой слон - это же почти танк.
      Техника! А все-таки монголы победили.
      - Вот и я говорю? Почему же?
      - Ну, представь себе, налетает такая орда: численность огромная, дисциплина - во! Камень. А что за государства были на пути? Культурные, это правда, с развитой наукой, литературой. Я даже одну книжечку у Лины видал. Взял, полистал. Древний какой-то поэт персидский. Стихи.
      - А про что стихи? Про татар?
      - Всё про соловья да про розу. Про любовь, в общем. И еще - как хорошо пить вино. Я и читать не сталнеинтересно.
      - Ну да! Скажешь тоже - про вино! - возмутился Димка. - А "Витязя в тигровой шкуре" забыл? Про героя книга! Зачитаешься.
      - Ну ладно. Не в этом дело. Главное, государств а-то были все с феодальной раздробленностью. Каждый феодал - сам по себе, да еще старался ущемить соседнего феодала. Оба они враждовали с третьим, и никто не хотел подчиняться главному князю. Вот и погорели.
      - Соображение надо было иметь, - заметил Димка.
      - А монголы, как только одолеют народ, сейчас же перенимают всю его военную технику. Научились стены таранить. Метали горшки с зажженной нефтью и смолой!
      Там, где прошли монголо-татары, только угольки оставались. Захватили Кавказ, потом двинулись на Русь...
      А после в Западную Европу забрались, на Венгрию, на Чехию пошли. Если бы борьба с Русью не ослабила орду, плохо было бы Западной Европе.
      - Ничего бы не осталось от их культуры, если бы не Русь, - подтвердил Димка.
      - Еще бы! Оказывается, в те времена во всех государствах была междоусобица... Вот я вчера прочитал, почему орда одолела Хорезм. Шах Хорезма очень боялся своих вассалов: а вдруг заговор? Поэтому он только и делал, что рассылал своих феодалов с их войсками в разные места, подальше друг от друга. Не давал им собраться вместе да сговориться против него. А как враги накатились, некому было дать крепкий отпор. Еще бы! Все военные силы рассредоточены, все отряды в разных местах... Народ, конечно, геройски сопротивлялся, да где там! - Мишка махнул рукой.
      - У нас тоже было не лучше, - заметил Димка. - Помнишь, Игорь Александрович рассказывал о княжеских распрях? Где бы объединиться, выступить вместе против орды, а они ссорились и враждовали между собой. Даже в сражениях друг другу не помогали. Радовались, что соседнему князю туго приходится: так, мол, ему и надо!
      - Не все же были такие.
      - Конечно, не все. Были и герои, и полководцы. Вон Александр Невский, Дмитрий Донской...
      Мальчишки вышли на берег Тесьмы. Река была спокойная, чистая, в воде отражались облака и прозрачное голубое небо. Налетал ветерок, поверхность реки морщилась, становилась похожей на рыбью чешую.
      - Эх, искупаться бы! - вздохнул Димка.
      - Олег сказал, вода еще холодная, нельзя. И велел сегодня приходить на тренировку. Теперь почти каждый день заниматься будем.
      - Здорово! Во сколько приходить?
      - В шесть.
      Они спустились к самой воде, присели на согретые солнцем камни, стали любоваться рекой. Тот берег, пологий, травянистый, круто изгибался вправо, пропадал за поворотом. А над самым изгибом реки возвышалась старинная церквушка, бело-розовая, как пряник. За ней кварталы новых домов.
      - Красиво, - сказал Мишка. - Наверное, в целом свете нет такой красоты! Очень я наш город люблю.
      - Может, есть на земле и покрасивее места, - отозвался Димка, - только там всё не так. У нас если на природу смотришь, обязательно стихи какие-нибудь или песня вспоминается. А там не так.
      - Конечно, не так. Знаешь, Дима, мне из летописей, которые на днях прочитал, одно место запомнилось. Я эти слова в тетрадку выписал и даже наизусть заучил. Вот, послушай.
      И Мишка стал читать нараспев:
      - "О светло-светлая и красно украшенная земля Русская! Многими красотами удивлена ты: озерами многими удивлена ты, реками и источниками, горами крутыми, холмами высокими, дубравами чистыми, полями дивными, зверьми различными, птицами бесчисленными, городами великими..."
      Он остановился.
      - Там еще много всего перечислено.
      - А что это - "удивлена"? Удивлена, может?
      - Нет, по-моему, это означает "украшена". "Удивлена" от слова "диво". Наверное, так. Да ведь и правда земля наша самая красивая!
      - Правда!
      Посидели еще немного. Вокруг пахло свежей весенней травой и листьями; на каждом кусте листья пахли по-особому. Весь берег пестрел светло-желтыми одуванчиками.
      - Во все времена на Руси такие цветы были, - сказал Мишка. - И трава такая же. Скажем, вдруг забросили бы нас с тобой в тринадцатый век.
      - Машина времени, - подсказал Димка. - Я читал про машину времени. Интересная книжка.
      - Я не про то. Скажем, забросили. Очутились мы на этом самом берегу. Кусты черемухи, одуванчики, трава. Сначала-то вроде берег как берег. Ничего особенного, и дом где-то близко. Вон дорога-то. Обернулись, а там...
      - Стена здоровущая из бревен, башня, а на ней человек с луком и колчаном разгуливает. Бородатый дядька. - Димка хлопнул руками по траве, вскочил на ноги. - А с поля монголо-татары прут! Целый тумен! Десять тысяч всадников! Вперед!.. На злого захватчика хана Батыя! Ура!..
      Оба друга с криком пустились по берегу вниз, потом, размахивая руками, помчались вдоль реки.
      - Между прочим, - сказал Мишка, когда запыхавшиеся друзья зашагали рядом, - между прочим, в те времена, про которые я пишу реферат, хан Батый уже того, "помроша"... А перепись населения сделать повелел Берке-хан. Чтобы удобнее грабить.
      - Не все ли равно, какой хан? - отмахнулся Димка. - Все ханы угнетатели... Ну, я домой побежал, сегодня мать дома. В шесть приду на тренировку...
      После обеда Михаил сразу же уселся писать. Раскрыл тетрадку, поглядел на чистую страницу с заглавием "Реферат", подумал немного, потом повыше заглавия вывел:
      "Анкудинова Михаила, ученика седьмого класса".
      Начал свое сочинение он такими словами: "Было это в тысяча двести шестьдесят втором году. Хороша была земля русская, где стоял город Городец. Рекой Тесьмой украшенная, полями и лесами сосновыми, и зверями многими..."
      Он подумал еще и "зверями многими" зачеркнул При чем тут звери? Ближе к делу надо, про перепись, про восстание, про осаду!
      "Еще в 1257 году грозный Берке-хан решил закрепить монголо-татарское иго на Руси. Он прислал на Русь своих "численников". "Численники", эти ханские чиновники, стали переписывать всех людей, потому что по спискам удобнее собирать дань, а людям труднее скрыться от побора. Но русский народ восставал против угнетателей.
      "Численников" гнали, и приходилось им бежать, спасая свою шкуру. Изо всех городов гнали, а уж из нашего Городца их выгнали в первую очередь. И вот..."
      Тут на кухне громко заговорили - видно, кто-то пришел посторонний. Бабушка приглашала кого-то присесть, послышался голос Лины. Потом дверь распахнулась, появилась сама Лина, за ней в комнату шагнул долговязый Никита.
      - Здорово, Михаил! - Никита хлопнул его по плечу. - Вижу, трудишься. Дополнительную работу на лето получил, что ли? У вас ведь вроде каникулы, а ты занимаешься - Мишенька у нас летописец, - фыркнула Лина. - Не что иное пишет, как реферат! А со мной он прервал всякие дипломатические отношения. Из-за "попа Никиты".
      - Ага! - злорадно усмехнулся Никита. - Так и надо! Кто стерпит этакий обман, тот, значит, и не мужчина!
      - А ты-то стерпел, Никита. Как это понять? Я не ослышалась? - Лина звонко расхохоталась.
      - Только из снисхождения к слабой женщине да из уважения к старой дружбе!
      Никита подсел поближе к Мишке, заглянул в тетрадь.
      - "Реферат". Дело не шуточное. О чем же реферат?
      - О нападении монголо-татарских полчищ на наш Городец, - мрачно ответил Мишка: не хотелось особенно раскрываться при Лине.
      - Какой же период ты берешь?
      - 1262 год. Восстание.
      - Интересно. - Никита быстро пробежал глазами написанное, кивнул. Ладно. Мешать не будем. Если случится затруднение какое-нибудь, я могу помочь.
      - Спасибо.
      Вошел Олег. Усталый, запыленный, в старой выцветшей рубашке и резиновых сапогах.
      - Вот, Никитушка, явился мой домохозяин, Олег, - представила Лина. Олег! Это мой старый друг и сотрудник, Никита. Только на днях появился на горизонте, теперь будет работать с нами.
      Олег сдержанно поздоровался.
      - Постойте! - завопил вдруг Никита. - Да ведь вы, значит, сам Анкудинов! Рост 180, вес 75, чемпион прошлого года! Я сразу вас узнал!.. Я ведь за вас болею!
      Олег улыбнулся чуть смущенно, и они оба долго трясли друг другу руки.
      Мишка смотрел на них: Никита - длинный, тонкий, а Олег чуть пониже ростом, зато шире в плечах, крупная голова вся покрыта плотными черными завитками. Мишка весь переполнился гордостью за брата: видно, и Никита его уважает, сразу узнал. Значит видел по телевизору.
      - А я увожу вашу жилицу, - объявил Никита. - Пригласил в кино.
      - Может, втроем пойдем, Олег? - почему-то забеспокоилась Лина. Говорят, фильм интересный.
      Олег мотнул головой.
      - Нет, - решительно отказался он. - С пацанами занимаюсь сегодня. Обещал.
      - Можно ведь отменить тренировку, - заспорила Лина, - "перенести на другой день! Да Миша и сам занят сегодня, вон сидит, реферат пишет. Ему и не хочется боксовать. Правда, Мишенька? Ведь не хочется?..
      Ну и хитрющая эта Лина! Мишка уже всерьез начал беспокоиться: как бы она и в самом деле не сорвала занятия! Но Олег твердо заявил:
      - Нет, обещал, должен выполнить! - попрощался с Никитой и, пригнувшись, шагнул в низкую дверь.
      Мишка поглядел ему вслед, вспомнил, что Олег собирался этим летом все двери в доме прорубить повыше, а то нагибаться приходится. Уж сколько раз брат, торопясь на работу, стукался лбом. Надо поскорее прорубить, Мишкин лоб ведь, того и гляди, тоже до косяка дотянется .
      Скоро Лина вышла из своей комнаты нарядная, и они с Никитой ушли.
      A тут и Димка прибежал.
      В шесть ноль-ноль оба друга стояли в трусах и в майках.
      Оба с гордостью поглядывали на свои кулаки, украшенные боксерскими перчатками.
      Олег долго отрабатывал с ними боксерскую стойку, показал даже свой знаменитый удар - крюк левой в челюсть. Ребятам очень хотелось подраться, но теперь оба хорошо понимали: без разрешения нельзя. Табу...
      После передышки Олег стал вызывать их по одному, с каждым боксовал понемногу, учил увертываться от ударов. Когда настала очередь Мишки, тот взглянул на брата, такого мрачного, с хмурыми глазами исподлобья, с черными кольцами волос на лбу, и ему почемуто опять подумалось, что вот Олег снова прошляпил.
      Настя на него разозлилась, а Лине - той только бы хохотать. Наверняка без невесты останется Олег... Мишке стало даже как-то неловко, обидно за брата, и он отвел в сторону глаза. Так и боксовал, глядя в сторону. Олег неожиданно остановился.
      - Смотреть в глаза: - вдруг рявкнул он - Помни, что противнику надо в глаза смотреть. И вообще мужчины должны смотреть прямо в глаза друг другу. Хитрить нечего!
      Олег оглядел обоих, глубоко вздохнул, отчего мощные бугры плеч слегка опали, выступили ключицы.
      - Помните оба, - уже спокойно продолжал он, - боксер всегда смотрит в глаза противнику. Ты вот, Вадим, все время на бок мой косишься, выжидаешь для удара момент. Неправильно. Гляди в глаза! По глазам ты можешь мою атаку предугадать. Внимание твое занято моим боком, и поэтому весь ты в моих руках. А ты, Михаил, сегодня вообще витаешь... А ну собраться!
      Приготовились: бокс!
      И Мишкины кулаки по этой команде сами собой вздернулись, приняли боевое положение...
      После занятий очень хотелось искупаться, да Олег не разрешил: вода еще холодна. Пришлось ограничиться душем, который устроил Олег за перегородкой в дальнем конце двора.
      Весь остальной вечер Мишка трудился над рефератом; после спортивных занятий работалось хорошо. Никита и Лина пришли из кино. Никита присел рядом, посоветовал, как лучше построить рассказ...
      Утром снова занимались боксом. Олег назначил занятия в семь тридцать.
      А после завтрака Мишка снова засел за реферат и трудился до самого вечера. Заходила Лена, два раза забегал Димка. Лена даже обиделась: принесла веревку длинную, фонарь-"молнию", большую флягу для воды, а Мишка и внимания не обратил: потом, говорит. Димка, тот посидел, посмотрел, как в поте лица трудится друг, подождал немного и смылся.
      Через два дня реферат был закончен. Осталось только переписать набело.
      - Ну, дело сделано, - облегченно вздыхал Мишка, когда они с товарищем поздно вечером прогуливались у реки. - Реферат я сочинил. Осталось только найти подземный ход - и дело в шляпе. Я ведь все там описал:
      и осаду, и бой, и песню ту бабкину вставил. Все, как надо!
      - Во! Описал, а подземного хода, может, и не существует.
      - Как не существует! Отыщем! Должен существовать!
      Солнце уже село, от нагретой за день травы исходили пряные запахи, с того берега потянуло вдруг сосновым лесом. Смеркалось.
      Широкая розовая полоса у горизонта все бледнела; сначала стала желтой, превратилась в серебристо-серую, а потом и вовсе погасла.
      Ребята сидели у самой воды.
      - Скоро светляки появятся, - мечтал Димка, - купаться целыми днями будем... Здорово! Слушай, Миш, а что, если нам сейчас искупаться? Вода-то теплая, Олег зря говорит... Давай, а?
      - Простудимся - с занятий снимет, - хмуро отвечал Мишка, - и всё наше дело полетит к черту. Подземный ход отыщет кто-нибудь другой, пока мы с градусниками валяемся.
      - У меня от этого бокса и спина и руки болят. Утром думал - не встану.
      - А у меня не болят? Бокс - дело трудное. Терпеть надо.
      - Ничего, стерпим... Ну, пошли, что ли? Стемнело совсем.
      Оба поднялись. Вдруг Димка схватил друга за локоть.
      - Стой! - шепнул он. - Кто это?
      Оба присели, стало слышно, как шелестит кустарник.
      Кто-то спускался сверху к реке.
      - Не по тропе идут, а напрямик ломятся, - прошептал Мишка. - Может, зверь?
      - Нет, вроде разговаривали...
      Кусты зашумели совсем близко, и ребята услышали, как кто-то негромко выругался.
      - Дьявол бы побрал эти канавы! Так и лазай вверх-вниз! Вот жизнь собачья! Тут черт ногу сломит!..
      Димка шепнул:
      - Костя... Это Костя!
      Друзья затаили дыхание.
      - Не кричи. Я говорю, слышал голоса, - предостерег второй. - Тут кто-то есть.
      - А мне наплевать!.. Ух ты, ногу чуть не сломал...
      Попадись мне сейчас какая сволочь, посмотрю я на нее!
      Мне терять нечего.
      Они прошли совсем близко, кустарник закачался, ребят обдало целым дождем росы.
      - Может, ты перепутал, и пещера где-то в другом месте?
      - Здесь пещера! Лишь бы до обрыва добраться.
      Говорю, мальчишкой лазил туда! - прохрипел Костя.
      - Ты уверен, что место надежное?
      - Кроме меня, ни один черт не сыщет...
      Они удалились, голоса затихли.
      - Второй, конечно, Рачковский, - прошептал Мишка. - Пещеру какую-то ищут... Давай посмотрим, чего это они...
      - Пошли! - скомандовал Димка.
      Оба пригнулись, старались, переступать бесшумно.
      Где-то совсем близко вспыхнул фонарик. Мальчишки замерли. Луч света обшарил кусты и потух.
      - Нервы! - презрительно сказал вдруг тот, кто назывался "Костя". - С нервами дома надо сидеть, чай пить.
      - Э-э, дорогой! Человек слаб и несведущ. Никто не знает, где его ждет конец: может быть, как раз дома.
      Между прочим... Ох, что-то в глаз попало... Между прочим, часто так и бывает...
      - Дьявол! Под руку звонишь.
      Оба стали карабкаться вверх по обрывистому берегу реки. Слышно было, как Рачковский цеплялся за стволы кустарника и тяжело сопел. Наконец они добрались почти до самого верха; там берег отвесно спускался к небольшой площадке, заросшей кустами дикого шиповника.
      Димка толкнул друга в бок.
      - Туда нам нельзя, - шепнул он, - заметят.
      - Молчи! - отозвался Мишка.
      Наверху Рачковский кашлянул.
      - Давай сюда, - сказал он.
      - Тяжелый, гад, еле допер...
      Заметался луч фонарика, зашуршали кусты, и все стихло.
      Через несколько минут оба начали спускаться к реке.
      - А верхом пройти нельзя? - спросил Рачковский. - Как подумаю, что снова карабкаться, мороз по коже дерет.
      - Ну и сиди здесь! - мрачно сплюнул Костя. - Стало быть, нельзя, раз там овраг и вода по самую грудь.
      - Эха-ха... Что же, давай спускаться. В утешение скажем себе: человек вверх карабкается в поте лица, а вниз-то и кувырком летит. Да. Кувырком и в тартарары...
      - Не звони под руку, который раз говорю!..
      Кусты затрещали где-то сбоку; охая и сопя, двое спускались к реке. Наконец все стихло.
      - Давай! - сказал Димка.
      Оба подтянулись на руках и мигом оказались на площадке среди колючих кустов шиповника.
      Мишка огляделся.
      - Темно, хоть глаз выколи. Ничего не видать. Фонарик бы...
      - Они чего-то тут запрятали. Тяжелое, еле втащили...
      Друзья шарили в темноте, ощупывали песчаный обрыв, но ничего так и не нашли. Была лишь темнота, да мокрые кусты, да песчаный обрыв с гнездами ласточекбереговушек.
      - Ты там осторожнее, - предупредил Димка. - Это место только здесь широкое, а справа и слева тропинка, карниз просто. Ухнешь вниз - башку сломаешь. Мы тут с Ленкой лазали, когда в третьем классе учились. Гнезда смотрели птичьи, яйца искали...
      С реки потянуло ночной сыростью, над деревьями стала подниматься большая оранжевая луна.
      - Пошли-ка домой, - предложил Мишка. - Все равно ничего в темноте не видать. Завтра нагрянем пораньше и выясним, в чем тут дело.
      Быстро спустились к реке, вымыли измазанные глиной руки, ополоснули разгоряченные лица.
      - Вода-то теплая, - сказал Мишка. - Ночью она всегда теплее. Я раз ночью купался - красота!
      - Как думаешь, чего они здесь прятали? Может, клад? - неуверенно произнес Димка.
      - Во дает! Кладов в наше время не бывает. Откуда в наше время взять золото, камни драгоценные или какие-нибудь там пиастры?
      - Может, деньги?
      - А деньги просто на сберкнижку кладут.
      - Чего же тогда они запрятали?
      - Завтра всё узнаем. Поскорее бы день наступал. Да еще утром у нас тренировка...
      - После тренировки сбегаю к Кузнецовой: нельзя же, обещали...
      - Ты ей все расскажи потихонечку, только смотри, чтобы она - никому!
      - Еще бы!
      Мальчишки разбежались по домам.
      В этот вечер в доме было тихо: мать и бабушка пораньше залегли спать, а Лина и Олег, видно, куда-то ушли. Мишка зашел на кухню, приподнял крышку сковороды: котлеты. Разогревать не стал, с хлебом умял четыре штуки, холодным чаем запил. Потянулся за сахаром, нечаянно задел рукавом стеклянную банку с целым пучком вымытых ложек. Банка опрокинулась, загремели, посыпались ложки.
      - Ты где это пропадаешь? - На пороге появилась мать. - Как с работы пришла, тебя не видала.
      - А мы с Димкой... Мы гуляли, к реке бегали. У реки загорать здорово.
      - До ночи загорали? При луне, что ли?
      Мать зажгла керогаз, начерпала из ведра воды, поставила чайник.
      - Подарок видал? - бросила мать, присаживаясь у стола.
      - Какой подарок?
      - А сбегай, погляди-ка.
      Мишка ринулся в свою комнату. На кровати лежал большой бумажный пакет. Сверху пришпилена записка:
      "Талантливому автору "Реферата", ученику 7-го класса Мише Анкудинову". Подписи не было, но он сразу догадался: от Лины. "Талантливому автору" она всегда так шутит... Конечно, надо бы просто отнести пакет к ней в комнату, и все тут. Раз решено - не мириться ни в какую!
      Мишка осторожно прощупал пакет - что-то мягкое. А вот и твердое что-то. Развернул пакет, взглянул да и ахнул:
      подарок был нешуточный. Великолепные зеленые резиновые ласты, а к ним еще и маска для подводного плавания.
      С длинной загнутой дыхательной трубкой. Да это ведь почти акваланг! Всё новенькое, все пахнет резиной и свежей краской. Хотелось любоваться этими вещами без конца, хотелось сейчас же примерить ласты. А вдруг малы? Мишка вздохнул, медленно уложил ласты и маску в бумагу, завернул и записочку приколол сверху. Всё как было.
      - Ты что же это, - в дверях стояла мать, - отказываешься? Обидеть Каролину Сергеевну захотел?
      Мишка молчал.
      - Говорила она мне, какой ты несговорчивый: на шутку обиделся, бог знает что из себя строишь... И не стыдно тебе? Шуток не понимаешь, какой-то угрюмый, что ли, растешь. Ровно старик старый, ишь морщины-то на лбу навел!
      - Я не старик. А что она опозорила...
      - "Опозорила"! Молчи лучше уж да спать ложись.
      Да смотри лоб-то не морщь, больше сердитого лица чтобы я не видела!
      Мать ушла, а Мишка разложил на столе свои тетради, стал набело переписывать реферат.
      Значит, Лина прочитала его сочинение. Так и есть, кое-где и ошибки исправлены. А в одном месте приписано красными чернилами: "Здесь надо развить. Поподробнее описать городские укрепления". И правда, про укрепления-то он совсем позабыл.
      А Лина, конечно, ученая: недаром на третьем курсе учится. Ей виднее.
      Мишка вложил в тетрадь несколько чистых страничек и стал описывать городские укрепления, стену, вал, ров, надолбы во рву. Потом переписал весь реферат в чистую тетрадь... Хорошо бы украсить реферат рисунками. Ну хоть бы две-три иллюстрации поместить. Но рисовал Михаил неважно, поэтому пришлось ограничиться одним только планом города, который красовался на первой странице...
      Уснул не сразу: то вспомнится вдруг река и луна, оранжевая, похожая на апельсин, то соломенная шляпа Рачковского замелькает перед глазами, то монгольская конница мчится с грохотом, с визгом, и стрелы трассируют, будто раскаленные добела, и копыта конские стучат.
      Потом вдруг почему-то начал сниться сундучок с пиастрами. Опрокинулся, и пиастры золотой грудой рассыпались. Мишка прогнал этот сон, перевернулся на другой бок и тогда уж заснул по-настоящему.
      Чуть свет забежала в комнату Лина.
      - Ну как? Мир? - она протянула руку.
      Мишка ответил не сразу. Спросонок не понял, о чем идет речь. Потом вспомнил, высунул голову из-под одеяла.
      - Ладно. Мир, - крепко пожал ее руку. - Только не из-за подарка. Я и сам был виноват. На женщин долго сердиться нельзя. И спасибо за подарок, а главное, за помощь! Я ведь там очень важное пропустил.
      - Ха-ха-ха! Вот это высказался! Хорош гусь! Сердиться на женщин, значит, нельзя, а помощь принимать можно. Ну ладно. - Она сразу стала серьезной. - Реферат, я вижу, ты переписал. Советую прочесть его сегодня же нашему профессору.
      - Почему сегодня? - встревожился Мишка.
      - Завтра наш старик уезжает на целых полтора месяца. А мне очень хочется посмотреть, какое у него будет лицо, когда ты вдруг явишься и выдашь все это вслух, в присутствии младших сотрудников. Ой, не могу!.. Она быстро взглянула на Мишку и подавила смех. - Да ты не бойся, никакой каверзы тут нет. Я просто люблю посмеяться, даже из-за пустяков каких-нибудь... Честное слово! А работу написал хорошо, будь уверен! Обстоятельно, честно. Да старик наш такой смешной, что я заранее представила себе... В общем, приходи к пяти часам, знаешь, где базарная площадь, на тот участок. С тетрадью. И прочтешь вслух.