- А где находилась Залесская земля?
      - Да здесь, где мы живем!.. Разве вы не знали?
      Между Волгой и Окой. Ростово-Суздальская, или Залесская, земля. Ростов, Владимир, Суздаль, Ярославль, Углич, Нижний Новгород, Кострома, Тверь и, наконец, Москва - вот крупнейшие города Ростово-Суздальской Руси Итак, город наш возник уже во время татарского нашествия. Ведь первые известия о монголо-татарах датируются 1223 годом.
      - Значит, если город наш возник после 1240 года, что же тогда получается? - раздумывал вслух Михаил. - Получается, что, когда орда нахлынула, нашего города еще не существовало... Так ведь? Битва при Калке, когда русские князья были разбиты, произошла ведь в 1223 году.
      - Правильно. Это было нашествие Чингисхана, - кивнул отец Никита.
      - Так, - согласился Мишка. - Потом налетел хан Батый. Значит, в 1237 году взяли и сожгли Рязань. В тот же год татары разграбили Москву. Так?
      - Ну, Москва тогда вроде поселка была, деревянная; людей мало, вооружение допотопное, вот и взяли. - Димка пренебрежительно махнул рукой. - Подумаешь!
      Численным превосходством воспользовались!
      Но Мишка и отец Никита не обратили внимания на это высказывание.
      - Значит, Рязань и Москву - в 1237 году, - продолжал Мишка. - В ту же зиму пал Владимир, это я в книге прочитал. И тут уж по всей Руси пошли города захватывать... Юрьев, Волочек, Тверь и другие... А нашего Городца, значит, все еще не было. Так?
      - Так, - подтвердил отец Никита.
      - Во! - воскликнул вдруг Димка. - Во! Городца во время нашествия, значит, не было, а профессор Леонид Сергеевич сидит в яме и обгорелый слой разыскивает.
      Слой обгоревших бревен, когда монголо-татары, значит, город сожгли.
      - Как же это он?! - с недоумением спросил Мишка. - Не знал, что ли?
      Отец Никита серьезно посмотрел на мальчишек.
      - А вы молодцы парни. Рассуждать пытаетесь и знания кое-какие накопили. Ну, так вот в чем дело. Профессор Мельников - человек огромных познаний, и мыслительный аппарат у него, надо вам сказать, уникальный.
      А этот самый "обгорелый" культурный слой все-таки должен быть. Просто вы еще не знаете того, что было дальше... Итак, продолжим. Пытались ли русские князья дать отпор захватчикам? - отец Никита посмотрел на Мишку.
      - Пытались, - твердо ответил Михаил. - Битва на реке Сити. Я про нее читал. Князья объединились, чтобы дать отпор полчищам врагов. Только ничего у них не вышло.
      - Да, - кивнул отец Никита, - русское войско было разбито. Княжеские дружины не привыкли действовать согласованно, да и боевая техника была слабее, чем у монголо-татар. А главное, поздно было... Надо было князьям раньше объединяться, они же ослабляли себя междоусобицами...
      Священник откинул со лба русые пряди волос и продолжал:
      - Но вот что важно! Хотя Русь фактически-то была завоевана и разграблена, она все же не была покорена...
      В городах все время вспыхивали восстания против владычества орды. Особенно когда ордынские ханы, чтобы упорядочить ограбление городов и сел, стали вводить перепись населения. Так им было удобнее дань взимать:
      с каждого числа людей определенное количество скота, кож, хлеба, холста, рабов. Баскаки-сборщики податейстали разъезжать по селам и посадам, жестоко обирать жителей. И от платежа уже не уклониться: ведь баскаки имели теперь в руках ярлыки - документы с точным указанием количества людей в данном населенном пункте.
      Вот зтого-то и не стерпел народ. Восстания поднимались тут и там, всюду выгоняли сборщиков дани, народ расправлялся с ними. В 1262 году взбунтовались почти все города Ростово-Суздальской земли. Между прочим, в одной летописи упоминается, что великий князь Александр Невский послал грамоту на Устюг, "чтобы татар бити".
      Значит, Александр Невский был одним из вдохновителей восстания...
      - Еще бы! - воскликнул Димка. - Александр Невский - он такой! Я кино про него смотрел. Три раза ходил и еще четвертый пошел бы, да мать денег не дала.
      Хватит, говорит, насмотрелся. Правда, кино это не про монголо-татар. Но и они в одном месте были показаны.
      Тут Мишка незаметно толкнул приятеля локтем, и тот замолчал.
      - Суровые были времена, - продолжал отец Никита. - Крестьяне обязаны были поставлять орде подводы, перевозить почту, содержать ханских послов. Всюду рыскали баскаки. А князья были сами бессильны; хоть и княжили еще в своих землях, но жили в постоянном страхе: любого из них могли убить или забрать в орду как заложника.
      И вот вспыхнуло восстание 1262 года. Сразу во многих городах. Свирепо расправлялись ордынцы с народом, пускались в набеги, уничтожали целые поселения...
      В том году и наш край был почти полностью опустошен.
      Скорее всего, и этот город был разрушен...
      - Значит, вот откуда "обгорелый слой"! - воскликнул Мишка. - Теперь понятно.
      - Но сведений о том периоде дошло до нас мало, - продолжал отец Никита. - Подробностей почти нет...
      В те страшные времена почти прекратилось летописание, а если где и велась летопись, то писали весьма осторожно, смутными намеками. О нашем городе и вообще не упоминается. Во всяком случае, в период с 1250 до 1470 ни в одной летописи ничего нет о нашем городе и его окрестностях. Ни слова! Представляете?
      Он помолчал, потом взглянул на ребят:
      - Вот почему огромное значение имеют археологические раскопки... Поняли теперь?
      - Поняли, - кивнул Димка.
      - А укрепления оборонительные в нашем городе были, - заметил Мишка.
      - Да, - согласился отец Никита, - город наш, видимо, строился как крепость... И вполне понятно почему.
      Не нравились горожанам набеги орды. И вот, глядите. - Он выдвинул ящик стола, вытащил свернутый в трубку лист бумаги, расправил его на столе. План старого Городца. Видите, в центре города - маленький кремль.
      - Детинец, - сказал Мишка.
      - Так, - кивнул священник. - В детинце жил обычно князь и его дружина. Но до нас не дошло сведений, что в Городце жил какой-либо князь. Очевидно, детинец здесь служил крепостью на случай вражеского набега... Глядите, детинец имел толстые каменные стены. Правда, каменные были только с двух сторон: с восточной и южной.
      Две других стены построены из мощных сосновых срубов.
      И двое ворот: западные и северные. Ворота укреплены довольно высокими башнями. С башен удобнее целиться из лука и окрестность просматривается хорошо.
      - А что это за штука? - указал на чертеж Мишка.
      - А это для всех нас новость. Обнаружилось это во время последних раскопок...
      Отец Никита придвинулся поближе и обвел карандашом какую-то длинную полосу на чертеже. Она шла на порядочном отдалении от стены детинца.
      - Как вы знаете, вокруг детинца размещался посад, то есть собственно город. В посаде жило все население Городца! И вот, оказывается, вокруг посада жители возвели высокий вал, на гребне вала возвышались крепкие заборола - срубы с бойницами для стрельбы. А за валом - ров. Вот он, чертой обозначен, видите?
      - Глубокий? - спросил Димка.
      - Установлено, что глубина рва - около пяти метров, а ширина восемнадцать.
      - С водой?
      - Очевидно, ров был сухой, потому что на дне его обнаружены остатки заостренных кольев, а стены были отвесные. Выбраться из такого рва, сами понимаете, трудновато, а угодить туда ничего не стоило, особенно когда татарская конница шла лавиной. Всадники теснились у края рва, лошади, привыкшие к степным просторам, вставали на дыбы...
      - Здорово! - Димка хлопнул себя по коленям. - На всем скаку - и в ров! На колья прямо. Здорово придумано!
      - Погоди, Димка, - остановил его товарищ. - Выходит, в городе была двойная линия укреплений: вокруг детинца стена, а за ней вал и ров. За рвом посад и рынок... то есть торг.
      - Правильно.
      - А за посадом - снова вал и снова - ров. Нет уж, мне кажется, взять такие укрепления невозможно.
      Мишка глубокомысленно покачал головой.
      - Трудно, конечно, - задумчиво сказал отец Никита. - Но, принимая во внимание многочисленность противника... И не такие города брали. Вспомните Рязань, Владимир, Киев, наконец...
      Димка уже давно посматривал на иконы, которые висели на стене.
      - А на иконы эти вы молитесь? - ни с того ни с сего выпалил он.
      Священник тоже посмотрел на иконы.
      - Почему - молюсь? Иконы, я вам скажу, имели в те времена не только религиозное значение... Вот, например, этот образ называется "Спас". Образ Христа-спасителя. В те времена его несли на высоком шесте впереди войска. Во время сражения. Посмотрите на это лицо: мужественное, суровое. Оно как будто призывает: будьте отважны, разите врага, победа близка!.. Собственно, это лицо воина. Народ воплотил в нем свой порыв к победе, к освобождению от захватчиков-грабителей.
      - А вторая икона - богородица, - усмехнулся Димка. - Для чего она?
      - Это великолепный памятник живописи пятнадцатого века, - сказал отец Никита. - Но и во времена татарской неволи чтили образ богоматери. Что изображено на иконе? Мать, которая с тревогой прижимает к себе младенца. Она боится за него, как и всякая мать во времена нашествия. Тут отразились чувства всех матерей русских, их думы о детях, их тревога в те страшные времена. - Он помолчал. - Так что тут не только одна религия.
      Поняли? Кроме того, по сохранившимся памятникам мы узнаем об искусстве древних времен, о технике живописи.
      Вот, например, эта икона - Одигитрия, что значит "божья матерь путешествующая", лицо ее написано особым способом - "плавью". Ну, об этом поговорим как-нибудь в другой раз...
      - Одигитрия? - удивился Мишка.
      - Да. А что?
      - Да ничего... Слово это знакомое. Слышали мы, двое разговаривали тут про Одигитрию какую-то...
      - А что, дорогие эти иконы? - спросил Димка. - Раз мало их осталось, значит, дорогие, да?
      - Очень, - серьезно ответил отец Никита. - Нам важно сохранить эти образцы старинной живописи. Вот эту икону приобрели на днях для областного краеведческого музея, - он указал на Одигитрию. - Скоро она поедет в музей.
      - А другая? - спросил Мишка.
      - А другая - просто копия. Копия знаменитой иконы "Спаса" двенадцатого века.
      Священник взглянул на ручные часы, и ребята стали прощаться.
      - Книги можно забрать? - спросил Мишка. - Я быстренько прочитаю и верну.
      - Хорошо, - сказал отец Никита.
      Он достал из шкафа две толстые книги и протянул их Михаилу.
      - Кстати, забыл спросить, - спохватился отец Никита, - кто вас послал ко мне? Ну, адрес дал и так далее...
      - Жилица наша, - ответил Мишка, - она комнату у нас снимает.
      - Жилица?
      - Ага! - затараторил Димка. - Идите, говорит, прямо к попу, он на Красноармейской живет, дом номер двадцать три.
      - К кому?! - Брови Никиты высоко поднялись, и даже рот приоткрылся.
      - К священнику, - смущенно пробормотал Мишка. - Идите, говорит, к отцу Никите, он вам все объяснит, он специалист хороший...
      - Так, - отец Никита нахмурился. - А как звать вашу жилицу?
      - Лина! - выкрикнул Димка, скрываясь за дверью. - На раскопках работает! Она послала, вот мы и пришли.
      - Постойте, - отец Никита удержал Мишку за плечо, - постойте, я с вами.
      Он забежал в комнату и через минуту появился в джинсах и зеленой спортивной куртке.
      - Пошли!
      По улице почти бежали, едва поспевая за долговязым священником, который шагал так стремительно, что кудри развевались по ветру за его спиной.
      Вот и дом Анкудиновых. Калитка была распахнута, и все трое внезапно появились во дворе.
      Лина как раз грелась на солнышке, растянувшись на скамейке. Увидев отца Никиту, быстро вскочила и с хохотом и визгом умчалась в дом. Встретила она их уже одетая в какое-то короткое клетчатое платье.
      Священник подчеркнуто выпрямился, наклонил голову, щелкнул каблуками:
      - Честь имею представиться: поп отец Никита, специалист по древнерусскому языку, всегда готовый к услугам! - Он еще раз щелкнул каблуками.
      Лина так и покатилась со смеху:
      - Никитушка! Дорогой ты мой! Что же мне было делать, если ты старых друзей не признаешь! Оказывается, ты уже третий день как приехал, а никто из наших тебя еще не видал... Вчера случайно заглянула в книгу "Адреса сотрудников", и пожалуйста: Шалыгин Никита Иваныч, Красноармейская, 23. Вспомнилось, как вместе работали в Курганах, и прозвище твое - "священник" - вспомнилось, ну, вот я и...
      Она снова расхохоталась.
      - Все понятно, - сказал Никита. - Но за такую проделку следует наложить штраф. Итак, я требую чаю! С бубликами!
      Он уселся за стол.
      - Ой, бубликов нет. А с вареньем можно?
      Лина засуетилась, забегала, собирая на стол. Мальчишки выкатились в кухню, там остановились, ошалело глядя друг на друга.
      - Видал? - произнес наконец Мишка. - Опозорила нас! Я говорил - засмеет.
      - Розыгрыш! - возмутился Димка. - Она думает про нас - ребятня, что с ними церемониться!
      Из комнаты донесся взрыв смеха.
      - Смеются над нами, - сказал Мишка, - а мы-то поверили: священник, священник! Вот дураки!
      - Притащились... Здрасте, батюшка поп. Эх, знаешь, Мишка, что мне сейчас охота сделать? Ров бы вырыть, чтобы пять метров глубиной, да вокруг дома бы и обвести. Чтобы эта ваша Лина выскочила да... бултых!
      Загремела бы, так ей и надо!
      - Ров - это уж слишком, - пробурчал Мишка, - при чем тут ров? Просто давай не будем больше с ней разговаривать. Никогда. Ни слова! Согласен?
      - Согласен! Пускай знает - не на таких напала!
      - Пусть она что хочет говорит, а мы - ни слова в ответ! Клянемся?
      - Клянемся!
      Обнявшись за плечи, друзья зашагали к двери. На крыльце неожиданно увидели Лену Кузнецову. Она стояла у самых перил и энергично оттирала платочком со своего рукава какое-то пятно.
      - Новое платье чуть-чуть не испортила, - сердито сказала Лена. - Чего это они у вас, всегда такие ненормальные?
      - Кто ненормальный?
      - Соседи. Вернее, соседские жильцы. Только подхожу к вашему дому, вдруг из их калитки как вылетит дядька!
      Длинный такой, в беретке. Чемоданом своим едва с ног не сбил. Еле отскочить успела - второй бежит. Кричит:
      "Костя, Костя!" Калитку распахнул, а она - крашеная.
      Вот, рукав перепачкала...
      - Сейчас бензину принесу, - сказал Михаил. - Любое пятно отмоет.
      Михаил пошел за бензином.
      - Этот второй был тоже с чемоданом? - полюбопытствовал Димка.
      - Нет, у него рюкзак висел на спине. Вижу, бежит вовсю, и рюкзак на спине подпрыгивает.
      - На поезд опаздывают, что ли? - задумался Димка.
      Явился Мишка, принес флакон с бензином.
      - Давай ототру.
      - Ни в коем случае! И не прикасайся! Испортишь мое лучшее платье. Я сама.
      Лена сбежала с крыльца, уселась на скамейке и занялась чисткой рукава.
      - Эх, девчонки... - покачал Димка головой. - Платье для них - это всё! Подумаешь, платье. Тут мы такие дела делаем, а она - платье!
      Мишка успел рассмотреть нарядное, с голубой оборкой Ленино платье и поэтому был несколько иного мнения. От этого платья и глаза казались голубее, и коса пышнее, и лицо выглядело загорелым, цвета топленого молока. "И где это Ленка успела так загореть? - подумал он. - И ноги, и руки загорелые". Для сравнения он вытянул свои руки, оглядел их, и собственные руки показались ему некрасивыми и тощими. "Ничего, боксом займусь, наращу мускулы. Не хуже, чем у Олега, будут".
      - Слыхал, Миш? - Димка кивнул в сторону изгороди. - Уехали эти-то. На станцию побежали. Вот Кузнецова видела.
      - Странно, - сказал Мишка. - Раскопки в разгаре, а они уехали. Может, не насовсем?
      - Бежали как на пожар! - возмущалась Лена. - Едва не сбили с ног... Она еще раз оглядела свой рукав. - А что за дела вы делаете? Мне, конечно, ни слова?
      Как не стыдно!
      - Да мы только что пришли! - сообщил Димка. - Мы у попа... Мы нашли человека, который уйму всего порассказал о Городце. Специалист!
      - И книги дал. Все то же самое написано, что и в наших, только по-современному. Теперь изучу все как следует и засяду писать реферат. Мишка решительно хлопнул ладонью по скамье. - А то неудобно, профессор ждет. Я обещал. Только не знаю, как они пишутся, эти рефераты. С чего начинать надо и так далее.
      - Как с чего? - удивилась Лена. - С самого начала.
      Как орда окружила наш город и что дальше было...
      - Ты думаешь? - облегченно вздохнул Мишка. - Ну, это-то я представляю себе хорошо. Только вот с подземным ходом выяснить надо.
      - Завтра нас отпустят на каникулы, и начнем искать... - пообещал Димка. - Лопаты у всех есть?
      - Лопаты - это еще не всё, - рассуждала Лена. - Нужна веревка, фонарь. И лучше, чтобы у каждого был свой фонарь. Кто знает, может; заблудимся в этом самом подземелье.
      - Продовольствие готовьте, - посоветовал Мишка. - Флягу для воды, вещмешок...
      - Фляга у меня есть, - сказала Лена. - Фонарик у папы выпрошу. А вот веревки длинной нет. Веревку в магаз%нах поискать придется. И чтобы не очень толстая, а то тяжело будет нести... - Она вдруг рассмеялась. - Мы это все так говорим, как будто подземный ход уже нашли, вот он, рукой подать! Осталось только забраться туда с фонариком да с другой стороны выбраться.
      - Найдем! - воскликнул Димка.
      - А вдруг его и вовсе не существует!.. Ну с чего вы взяли, что он есть? Бабка старая чего-то напела там, а вы и вообразили. Мальчишки все фантазеры. - Лена расправила голубую оборку на юбке и стала ею любоваться, наклоняя голову то к одному, то к другому плечу.
      - Бабка! Не в бабке дело, - сказал Мишка. - Хотя из народных песен многое можно узнать. Поют же, например, про Стеньку Разина, про Ермака поют...
      - Это как Стенька Разин княжну в реку бросил? - презрительно улыбнулась Лена. - А я не верю, что Степан Разин, народный герой, был способен на такой хулиганский поступок.
      Мальчишки уставились на нее, не зная, что сказать.
      - К тому же папа рассказывал, что песни эти - и про Ермака и про Разина - вовсе не народные песни.
      То есть народные, только сочиненные каким-нибудь поэтом. Поэт сочинил, а народ подхватил и поет себе... Надо же народу что-то петь...
      - Ну хорошо. - Мишка нахмурился. - Скажем, мы не верим этой самой бабкиной песне... Но у меня и другие доказательства есть.
      - Какие?
      - А вот: в ямах, которые находятся за стеной детинца, нет ни черепов, ни обломков оружия. На территории посада - тоже, по-моему, ничего не нашли. Я специально ходил смотрел.
      - А разве Анкудинов двор не в посаде стоял? - удивился Димка. - Ведь за вашим огородом была яма, где ты кинжал нашел и все другое.
      - Я много об этом думал, особенно когда мы у Никиты план смотрели. Глядите, что получается.
      Мишка вытащил из кармана блокнот, вырвал страничку, стал рисовать по памяти план.
      - Вот это Тесьма. - Он провел через всю страницу наискось черту. - Вот детинец, крепость городецкая. Видите, одной стороной детинец подходит почти к самой реке. Между ним и рекой только узкая полоска берега. Ну, вокруг детинца, конечно, вал и ров. Только там, где река, рва нет, один вал. Наверное, река считалась достаточной защитой. Так. Пойдем дальше. Вокруг детинца, защищенного валом и рвом, расположился посад. Вот он.
      Посад на Мишкином рисунке напоминал подкову. Концы подковы примыкали к реке; постепенно расширяясь, она окружала детинец.
      - А вот и Анкудинов двор. - Михаил нарисовал кружок около левого конца подковы, там, где детинец совсем близко подходил к реке.
      - Выходит, если смотреть с Анкудинова двора, - соображала Лена, - с одной стороны видна река, а с другой бревенчатая стена детинца высится. Так?
      - Так, - подтвердил Михаил.
      - А огороды? - спросил Димка. - Огороды были тогда или нет? Ведь они и сейчас к Тесьме спускаются.
      - Кто его знает, - сказал Михаил. - Да дело не в огородах. Они оборонного значения не имеют. Ну, Кузнецова, давай соображать, в каком месте было удобнее устроить подземный ход?
      Все трое уставились на план.
      - Конечно, вот тут, где-то около Анкудинова двора, - сказала "Лена. Потому что в любом другом месте подкоп пришлось бы вести подо рвом. Слишком глубоко.
      А здесь выход прямо к реке. По берегу вполне можно было пробраться в поле, за ров.
      - И ударить в тыл врагам, - добавил Димка. - Вполне нормально получается. Тут надо искать, и точка!
      - Все-таки кое-что мне неясно... - Мишка рассеянно водил карандашом по чертежу, постепенно вырисовывая лошадиную голову, всадника, туго натянутый лук в его руках. - Если со стороны реки не было рва, что стоило врагам подойти вплотную к детинцу, разбить стену или вскарабкаться по ней?..
      - Вскарабкаться! - фыркнула Лена. - Попробуй вскарабкайся по совершенно гладким бревнам. Да еще по таким высоченным. А сверху-то тебя кипятком шпарят, камнями бьют!
      - А если сломать стену? - спросил Димка.
      - Сломать. Скажешь тоже! - Мишка даже рукой махнул. - Из этаких вот бревен, - он развел руки, - двойная стена! А между срубами - камни, песок, все это утрамбовано. На верху стены - заборола, бревенчатые, с бойницами, выдаются над стеной. Оттуда очень удобно кипяток лить, стрелять из лука все как на ладони видно.
      Все трое замолчали.
      - А знаете, мне пришла в голову одна мысль, - сказала Лена. - Знаете, выходит, взять город с этой стороны и вообще невозможно.
      - Почему?
      - Во-первых, на стену забраться не дадут. Если тысячи врагов навалятся с множеством лестниц, тогда, конечно, дело другое. Но здесь... видите? Узкая полоска берега, и негде развернуться многочисленной рати, а конница-то тем более не пройдет.
      - Берег крутой.
      - Берег крутой, - кивнула Лена, - да еще пересеченный какими-то канавами. Вы помните этот берег?
      - Может, тогда канав-то этих и не было, - возразил Димка.
      - Скорее всего, были. Они образованы сточными-водами. А потом... Помните, по географии мы проходили реки? И разговор зашел о нашей Тесьме. Говорили, что Тесьма за последние два века здорово обмелела. Это потому, что леса повырубили... А раньше она глубокая была, это ведь видно. Русло реки глубокое, а вода - где-то на самом дне. Сплошная мель.
      - Ну и что же?
      - Как что же? Возможно, что вода в те времена подступала к самому валу. Чуть ли не до стен детинца доходила вода.
      - Понятно... - Мишка задумался. - Если так, то эта стена была, конечно, совсем неприступна. Сломать ее, разбить - надо специальные сооружения строить.
      В те времена употребляли такие камнеметательные машины.
      - Ага. Пороки, - подсказал Димка. - Игорь Александрович рассказывал и даже на доске рисовал. Камнеметы.
      - Так эти самые пороки сюда не протащишь, место узкое. Да и бьют ведь они с какого-то расстояния? Что толку, если под самой стеной камнемет выставишь? Камни полетят через стену, вот и все.
      - Метров сто - сто пятьдесят необходимо - дистанция полета стрелы.
      - Здесь этого расстояния не было, - заверила Лена. - Стена, вал и сразу - река. Если только с плотов палить...
      - Во сказала! - засмеялся Димка. - Пока они плот подводят да камнемет устанавливают, их уже перестреляют всех с заборол!
      - Словом, подземный ход где-то тут, - Мишка ткнул карандашом около кружка, обозначающего Анкудинов двор. - Время терять нечего. Завтра же сажусь писать реферат, а в свободное время будем искать подземный ход!
      - Сначала найти надо, а потом уж и реферат писать, - наставительно произнесла Лена.
      - Нет, лучше уж сразу всё, - упрямо твердил Мишка. - Некогда. Торопиться надо.
      - За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь! - поддел Димка.
      - А это мы посмотрим! Завтра же за реферат сажусь...
      Свое слово Мишка сдержал. Из школы отпустили рано, это был последний день учебы. Оба друга шли домой в праздничном настроении. Еще бы! Учебный год за спиной, оба они благополучно перешли в седьмой класс, а впереди самые радостные, самые длинные - летние - каникулы!
      - Вот мы и в седьмом!
      От этой мысли Димка даже подпрыгнул. Он всю дорогу шел пританцовывая: думалось в этот день только о приятных вещах. Купание, поход в лее за черемухой, а тут еще и поиски подземного хода. Красота! Как ни говори, шестой класс - это еще малышня, а седьмой - там уж совсем другое дело. Семиклассники - народ самостоятельный!
      Мишка был того же мнения. В седьмом классе пора и о работе поразмыслить, о профессии. Шутка сказать!
      - У тебя-то все решено, - вздохнул Димка, - после восьмого класса сразу на завод. Олег тебе поможет устроиться. Электриком будешь. А я вот все еще не могу решить, куда идти. Отец велит десятилетку кончать, да мне что-то не хочется. Самостоятельным стать - вот моя мечта! Деньги зарабатывать.
      - Не знаю, Дим. Конечно, самому деньги зарабатывать - это здорово. По крайней мере ни от кого не зависишь. - Мишка помолчал немного. - Но, с другой стороны, учиться - тоже очень интересно. Вот, например, древнерусского языка мы с тобой не знаем, вот и сели. Смотрим в книгу, а видим... Побежали, как дураки, к этому...
      Никите.
      - Да ведь всему не обучишься!
      - Зачем всему? Языку я бы учился, историю тоже хочется знать. Про все: про Русь, про другие страны, про монголо-татарское нашествие.
      - Оно, конечно, интересно, - согласился Димка, - этому-то и я бы научиться не прочь. Да ведь так не бывает, чтобы учили только одному тому, что нравится.
      Небось предметов разных до черта, и везде, куда ни сунься, математика. Ух и не люблю я ее!
      Друзья приуныли: вспомнилось, что математикой еще и в восьмом заниматься придется, а может, и в девятом, и в десятом... Но сегодня об этом думать не хотелось.
      - А тебе не приходила в голову мысль, - вновь оживился Мишка, - эта самая монголо-татарская орда, какая она была на самом деле?
      - Орда? Ясно, обыкновенная. Ну, орут, скачут, всех убивают. В полон берут...
      -- Ясно, что скачут и в полон берут, - усмехнулся Мишка. - А все-таки как там у них все было, в орде, как жили, какие обычаи были у них?.. Ведь тоже люди!
      И вообще что за народ, и зачем они всей силой навалились на Русь? Сознание какое-нибудь было у них или нет?.. Ух, мне бы пожить в этой самой орде хоть бы недельку, все бы выведать...
      - Профессор, наверное, тоже не отказался бы пожить в орде! - засмеялся Димка. - Да не тутто было.
      - Ясно, не отказался бы... Ну ничего. Сейчас приду домой, поем - и за книгу. Вчера прочитал про Киевскую Русь, сегодня начну читать про Чингисхана. Для реферата все это пригодится.
      Друзья уговорились встретиться на другой день и разошлись.
      Еще издали Мишка услышал голоса: бабушка стояла у изгороди, разговаривала с Настей.
      - То-то я смотрю, - говорила бабушка, - пусто на вашем дворе. Бывало, всё на лавочке сидели, разговаривали.
      - Уехали, уехали! Прихожу с базара, а их уж и след простыл. Деньги-то вперед взяла, так мне и горя мало. Других жильцов найду.
      - Ой, Настюша! И как это язык поворачивается вперед с людей деньги спрашивать?
      - А что такого! Вот бы дура была, если бы не спрашивала! Они вот уехали, а я - сиди ни с чем?
      - Уехали - деньги бы оставили. Люди ведь. Как же людям не верить?
      Настя взялась обеими руками за изгородь, прижалась к ней своим круглым свежим лицом.
      - А я, Пелагея Дементьевна, уж верила, верила, а теперь вижу, что дура была. Чего верить-то? Жизнь такая: знай не зевай. Вот как я теперь все это понимаю...
      Мишка, который в это время наливал воду в умывальник, сразу сообразил, на что Настя намекает. Ясно, на Олега. То жениться собирались, а теперь и речи об этом нет. И ему как-то даже неловко сделалось за старшего брата. Мишка стал шумно плескаться, нарочно греметь умывальником. Но те будто и не замечали.
      - Ох уж и не знаю, Настенька... Дело это ваше, молодое. Если чего не поладили, сами разберетесь. Где уж нам, старухам, судить да рядить, увиливала бабушка.
      - А чего разбираться? - Настя сдернула с головы платок, крепко встряхнула. - Его вон и нет целыми днями, да мне-то что? Ловить не стану, как некоторые делают. Не на такую напал. - Она деловито повязала голову платком. - Ну, пошла, что ли? Прополка не ждет.
      - Да и мне пора. Вон внук из школы явился.
      Бабушка, сокрушенно покачивая головой, взошла на крыльцо. Мишка изловчился и пронырнул в дверь первым.
      За обедом все-таки не выдержал и высказался:
      - Наш Олег теперь без жены останется. Потому что Настя обиделась, а Лина за него не пойдет. Она такая, Лина. Ей бы только смеяться.
      - Кыш! Не твое дело! - замахнулась на него бабушка.
      - Подумаешь, тайна, - проворчал Мишка.
      - Кыш, говорю!..
      После обеда он разложил на столе книги, чистую тетрадь, авторучку. Подумал и принес еще две запасные шариковые, положил рядом. Это чтобы время не терять на перемену стержня. Накрепко закрыл обе двери, уселся за стол, вывел на тетрадочной обложке: "Реферат".
      На первой странице он старательно нарисовал план древнего Городца с кремлем и посадом, с двумя линиями вала и рва: вокруг детинца и вокруг посада. Посреди детинца Михаил поместил церковь и княжеский дворец, а в посаде - множество бревенчатых изб. Из некоторых окон валил дым - печи топились по-черному. Потому что труб тогда в домах не делали, а дым выпускали в дверь и в оконца... "Кажется, ничего не забыл, - любовался Мишка рисунком. - А мосты? Надо же было из детинца как-то попадать в посад, а из посада и вообще в поле?
      Значит, были мосты. Во время нападения врагов мосты, конечно, разрушали или сжигали..." Пришлось пририсовать три широких моста: один от ворот детинца шел через ров, а два других - из посада через ров и в поле. "Тут двух мостов мало, - подумав, решил Михаил, - ведь продукты возили, дрова, стройматериалы..." Взял и нарисовал еще один мост - через Тесьму. Как раз в том месте, где стоял Анкудинов двор. "Здесь удобно для всех - и для кремля, и для посада, - рва ведь тут нет, река только.
      Может, и ворота запасные здесь были, товары и дрова в детинец возить? Наверняка были. На этом самом месте и сейчас мост. Место самое удобное".