Берсеркер (№2) - Брат Берсеркер (Брат Убийца)

БРАТ БЕРСЕРКЕР

(Брат Убийца)

Фред Саберхаген

Берсеркер #2

1. КАМЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК

Лейтенант Деррон Одегард откинулся на спинку кресла и подул на немного вспотевшие ладони. Он был в свободно сидящей служебной форме, на голове — шлем с мягкой подбивкой, и не отрывал глаз от сложного узора зеленых линий на широком, слегка выгнутом экране. Потом Деррон наклонился к экрану и возобновил охоту на врага.

Прошло всего полчаса с начала вахты, а он уже был утомлен до предела. Казалось, вес каждого выжившего обитателя родной планеты невыносимо давит на затылок. Он не хотел лично отвечать за их жизни, но и переложить ответственность в настоящий момент было не на кого. Должность офицера караула давала материальные преимущества, в свободное время он был менее других скован ограничениями военного положения. Но стоит часовому сделать серьезную ошибку во время вахты, и уцелевшее население Сиргола низвергнется в ничто, будет выброшено из реального времени, убито, будет уничтожено так тщательно, как если бы вообще никогда не существовало, — превратится в нереализованную вероятность.

Пальцы Деррона чуть касались клавиш на консоли управления. Глядя на них, можно было отметить изрядную долю искусства оператора, но ничего похожего на любовь к делу. На экране переплетения зеленых следов катодного луча шевелились, подчиняясь воле Деррона, как трава, сквозь которую пробирался осторожный охотник. Эти символические стебли представляли переплетение жизненных линий всех животных и растений, процветавших на определенном участке поверхности планеты в течение нескольких десятилетий в прошлом, примерно двадцать тысяч лет назад. В доисторическом прошлом.

Вокруг располагались кресла и консоли других часовых. Тысячи рабочих пультов вытягивались слегка изогнутыми рядами: их расположение было приятно глазу, успокаивало и незаметно побуждало взгляд дежурного вернуться к экрану. Тот же эффект давали и модуляции освещения — словно легкие облачка иногда проплывали по вогнутым потолкам бункера, и настойчивая психомузыка, шепчущая в наушниках, — легкие мелодии, время от времени поддержанные простым тяжелым ритмом. Воздух в бункере, укрытом под многими милями камня в глубине планеты, сбежался ветерком, который очень естественно пах то морем, то зелеными полями, со всеми оттенками времени дня, растительности и погоды, всего того, что было уничтожено месяцы назад бомбардировкой берсеркеров.

Повинуясь касанию пальцев Деррона, снова зашевелились зеленые линии на экране. Посланные в далекое прошлое инфраэлектронные зонды передвигались по команде Деррона, посылая информацию на его экран. Они не трогали ветвей, не вспугивали животных, они парили ни грани реальности, но даже из-за ее границ нащупывали линии той организации материи, которая означала жизнь.

Деррон знал, что приписанный к нему сектор отвечал за удалённую на двадцать тысяч лет в прошлое местность где-то неподалеку от Первой Высадки людей на Сиргол. Но пока следов людей он не встретил. Впрочем, он их не искал. Главное — ни он, ни другие часовые операторы не засекли пока всплеска изменений, означавших атаку берсеркеров. Гигантские корабли-крепости, осадившие планету в настоящем, возможно, не обнаружили пока, что могут вторгаться в ее прошлое.

Как любой хороший часовой, Деррон старался не повторять маршрута, «обходя» пост. Из своего кресла, из комфорта и безопасности, он посылал приказы зондам, перемещая устройства сначала на десяток лет глубже в прошлое, потом на пяток миль к северу, потом на два года вверх по времялинии и на дюжину миль к юго-западу. Но по-прежнему в символической густой траве на экране не появлялось следов чужака-хищника. У врага, которого он выслеживал, собственных жизнелиний не было и засечь его можно было только по обрыву чужих.

— Пока ничего, — доложил Деррон не оборачиваясь, когда почувствовал, что за спиной остановился старший по караулу. Старший, в звании капитана, постоял секунду, глядя на экран, и, ничего не сказав, пошел дальше. Деррон нахмурился. Он вдруг заметил, что не может вспомнить имени капитана. Ничего, капитан работал у них всего второй день. Завтра его или Деррона могут перевести в другое место. Мягко выражаясь. Сектор Хроноопераций Планетарной Обороны Сиргола обладал большой организационной гибкостью. Лишь несколько месяцев назад защитники планеты поняли, что осада может перейти в хроновойну, а зал хронокараула был приведен в полную боевую готовность всего месяц назад и пока в настоящем бою не участвовал. К счастью, тонкости хроновойны были неизвестны и их врагу: нигде во Вселенной; кроме Сиргола, не были возможны путешествия во времени.

Деррон Одегард так и не успел припомнить имени капитана. Первая настоящая битва Сектора Хроноопераций с берсеркерами для Деррона началась с тихого голоса девушки-информатора, который через наушники сообщил, что флот берсеркеров запустил к планете несколько устройств. Их поведение отличалось от поведения обычных ракет: упав на поверхность, они исчезли из поля наблюдения, и хотя экраны засекли их в вероятном пространстве, устройства уходили все глубже в прошлое.

Вот они погрузились на восемь тысяч лет, на десять, на двенадцать и все продолжали уходить в глубину. Часовые пораженных участков были наготове, но враг, казалось, понимал, что за ним бдительно следят. Только после отметки в двадцать одну тысячу лет, когда наблюдать за хроноснарядами берсеркеров стало невозможно, они вроде бы остановились. Но где и когда?

— Внимание, все часовые! — произнес немного нараспев знакомый Деррону голос. — Говорит командующий Сектора. Нам пока известно, что берсеркеры намерены создать десантный плацдарм где-то на уровне минус двадцать одна тысяча. Оттуда они могут подкинуть что-нибудь вверх по линии, а мы не сможем ничего сделать, пока это не прорвется в реальное время или даже пока это не начнет убивать.

Снова заиграла психо-музыка. Несколько минут спустя голос информатора передал лично Деррону приказ изменить систему поиска. Перемещения часовых делались по всей линии, что означало — ожидается прорыв врага в реальное время. Наблюдатели концентрировались вокруг зоны вторжения, не выпуская из-под наблюдения остальные участки: первая атака могла быть отвлекающим маневром.

В последнее время Деррон перестал спешить в убежище, когда ракета врага взрывалась поблизости от подземных жилищ. Страх притупился, и то же самое он испытывал сейчас: его руки автоматически производили нужные манипуляции, как будто во время рутинной учебной тревоги. Деррона в самом деле мало волновало, когда настигнет его смерть, сейчас или позже. И в этом были свои преимущества.

Но от груза ненавистной ответственности избавиться он не мог, и минуты вахты тянулись еще медленнее обычного. Дважды невозмутимый информатор менял Деррону секторы поиска. Потом заговорил командующий, официально подтвердив, что атака началась.

— Держите ухо востро, ребята, — закончил протяжный голос командующего. — И найдите мне эту замочную скважину.

Где-то во времени, глубже двадцати тысяч лет, появилась эта «замочная скважина», проход в реальность, пробитый шестеркой хроноракет берсеркеров.

Если бы люди могли непосредственно наблюдать их появление, они бы увидели шесть машин-убийц, шесть короткокрылых самолетов, возникших из пустоты высоко над поверхностью планеты, и тут же устремившихся в разные стороны на сверхзвуковой скорости.

Едва успев разделиться, машины начали засевать мир внизу ядом. Радиоактивные вещества, химикаты — трудно сказать, что они применяли. Как и остальные часовые, Деррон видел эффект атаки: вероятность существования жизни в его секторе полетела вниз.

Шесть машин вытравливали жизнь планеты. Если Первые Люди уже там, они погибли. Если они высадятся позднее, то беспомощными детьми будут скитаться по стерильной планете, где не найдут пищи. И потомки Первых Людей, все нынешнее население Сиргола, перестанут существовать. Планета и вся звездная система окажутся во власти берсеркеров.

Шансы на смерть мира росли. В каждой живой клетке на планете поднимался темный прилив небытия. Зловещую перемену регистрировали экраны часовых.

Многочисленные векторы этой перемены тут же были обработаны в мозговом центре Хроноопераций компьютерами и людьми. Информации у них теперь было море, и через двадцать минут реального времени компьютеры доложили, что «замочная скважина» обнаружена.

На втором уровне катакомб бункера ждали своего часа тупоносые оборонные ракеты, в паутине сложных систем запуска и управления. Стальные манипуляторы выдвинули из стеллажа одну ракету, на темном каменном полу под ней возник серебристый круг, мерцавший, как вода в озерке.

Металлические пальцы разжались, и ракета упала в ртутный круг, исчезла. Одна сумма сил переносила ее в прошлое, другая посылала в виде вероятностной волны вверх, сквозь мили скал, в стратосферу, прямо к «замочной скважине», и Деррон увидел, как смертоносные изменения на экране вдруг пошли в обратную сторону, как пущенная назад кинопленка.

— Точно в скважину! — воскликнул командующий. Слова он больше не растягивал, теперь шесть машин берсеркеров разделили пространство прорыва в реальность с атомным взрывом. Взрыв аккуратно возник точно в этом месте и точно в нужный момент.

Волны смерти на всех экранах начали отступать, ликование громким шепотом прокатилось вдоль консольных рядов, и хотя осторожность и дисциплина приглушали радость, часовые подмигивали друг другу, улыбались, и Деррон тоже. Так было легче — не выделяться, быть как все. Кроме того, он и в самом деле гордился хорошо выполненным делом.

Вахта завершилась спокойно, и стало ясно: первая попытка берсеркеров развязать хроновойну пресечена.

Но проклятые машины не отступят, подумал Деррон. Они никогда на отступают. Вспотевший, усталый, не утруждая себя улыбкой, он уступил кресло часовому следующей вахты.

— Неплохо вы поработали сегодня, — с завистью сказал сменщик.

Деррон позволил себе вымученно улыбнуться.

— Теперь и у вас есть шанс прославиться.

Он прижал подушечку большого пальца к нужному месту на сканере, и сменщик сделал то же самое. Официально освободившись от вахты, Деррон устало направился к выходу вместе с потоком других часовых. Кое у кого лица были такие же утомленные и угрюмые, как и у Деррона. Но выйдя из зала, за пределы зоны тишины, люди начали собираться в шумные веселые компании.

Деррон встал в очередь вернуть обойму с записью дежурства. Потом еще одна очередь — на короткий устный доклад послевахтенному офицеру. И после этого он был свободен. Как будто свобода имела в эти дни для сиргольцев значение, подумал он.

Огромный пассажирский лифт поднял его из глубин камеры уровня Хроноопераций на жилой уровень подземного города. Но и здесь мили скальных пород нависали над головой.

На жилом уровне не было таких же идеальных условий, как в караульном зале. Воздух был затхлый, зачастую просто воняло. Серые улицы-коридоры освещались по минимуму. Украшения сводились к плакатам и лозунгам: от имени правительства они призывали напрячь все силы для победы, обещали скорое наступление перемен к лучшему. Улучшения в самом деле постепенно происходили, Месяц за месяцем воздух становился свежее, еда немного разнообразнее и вкуснее. Казалось, владея неисчерпаемой энергией водородного синтеза, потреблявшего минералы горных пород, гарнизон планеты мог бесконечно долго держаться в осаде, к тому же — при возрастающем комфорте.

Сейчас Деррон шагал по одному из главных коридоров-магистралей. Его офицерская холостяцкая комнатка была одной из ячеек, которые, чередуясь с магазинами и учреждениями, составляли стороны улицы. Коридор был высотой в два этажа и шириной не уступал любой главной улице в любом большом городе погибшего наружного мира. В центре бежали движущиеся дорожки, пары полицейских в белой форме проверяли у пассажиров документы: Планетарное Командование явно охотилось за отлынивающими от работы.

Широкие пешеходные плоскости по сторонам дорожек были полны людей, как и всегда. Мужчины и женщины в рабочей униформе, до зуда в зубах похожие друг на друга, спешили на работу или возвращались домой, не спеша, но и не слишком медленно. Лишь стайка детишек, выпущенная на свободу из школьного класса, выказывала избыток энергии. Те немногочисленные счастливчики, которые располагали свободным временем, просто гуляли или стояли в очередях перед магазинами и заведениями развлечений. Заведения, сохранившие хотя бы частично частный характер, были намного популярнее правительственных.

Одна небольшая очередь выстроилась перед местным отделением Землепродажи. По сути, это была часть коридора, отгороженная стеклом и проволокой. Деррон посмотрел на сонных клерков, на выставку покоробившихся плакатов и жалких моделей. На плакатах в ярких, как предполагалось, красках был представлен план послевоенного восстановления поверхности.

«СЕГОДНЯ МОЖЕШЬ ПОЛУЧИТЬ ЗЕМЛЮ, КОТОРАЯ ПОНАДОБИТСЯ ТЕБЕ ЗАВТРА!»

Земли хватало. Хуже было с пищей и водой. Но Землепродажа исходила из здравой мысли, что когда-нибудь — после победы, — наступит хорошая новая жизнь, с новой хорошей атмосферой и новыми океанами — их придется выжимать из недр планеты, или доставлять материалы с внешних планет-гигантов системы Сиргола.

Люди в очереди имели знаки различия всех званий и классов, теперь их объединяло то, что в мирную эпоху называлось предвкушением. Деррон сбавил шаг, чтобы посмотреть на этих людей. Неужели они забыли, что планета мертва? Настоящий мир убит, кремирован, вместе с девятью десятыми населения.

Нельзя сказать, что это соотношение очень трогало Деррона. Или кого-то вообще. Отдельного человека в первую очередь волнует он сам.

В памяти всплыло любимое лицо. Деррон устало вздохнул, отвернулся от очереди легковерных простаков, ждущих случая укрепить легковерность.

Он пошел к своей ячейке, но вдруг на перекрестке повернул в боковой коридор, узкий, плохо освещенный, всего с несколькими дверями и окнами. Но в сотне шагов впереди он заканчивался аркой, окаймляющей живую зелень настоящих деревьев. Сейчас в парке должно быть малолюдно.

Он едва вошел в коридор, как скалу под ногами пронизала дрожь взрыва. Две красные птички в парке заметались среди ветвей. Деррон сделал еще три шага, и до него докатился глухой тяжелый раскат грома. Близкое попадание небольшой ракеты. Осадивший планету флот бросал вниз вероятностные волны. Иногда они пробивали защиту и мили камня и, превращаясь в ракеты, взрывались поблизости от подземных укрытий.

Деррон не спеша прошел коридор и остановился, облокотившись на перила из настоящего дерева, глядя в парк с высоты двух этажей. Парк имел площадь в десяток акров. С шестиэтажной высоты «небесного» купола сияло искусственное солнце, неотличимое от настоящего, заливая веселым светом траву, кусты, разноцветных пичуг. Парк пересекал ручеек свежей воды. Сегодня уровень понизился, бетонные стенки наполовину обнажились.

Год назад — целую жизнь тому назад! — когда существовал настоящий мир, Деррон не был любителем природы. Прогулка на свежем воздухе время от времени, не больше. Он спешил окончить учебу, заняться работой историка профессионально. Жизнь он посвятил текстам, фильмам, записям на лентах и академическим занятиям и продвигался вперед по научной лестнице. Даже во время прогулок и каникул он предпочитал исторические места... Снова всплыло в памяти лицо любимой, и Деррон усилием воли заставил себя думать о другом.

Год назад карьера историка сулила необыкновенные возможности. Намеки физиков на возможность манипулирования уникальным пространством-временем Сирголa наэлектризовали научную общественность. Возможно, впервые человечество сможет увидеть свое прошлое. Всего год назад война с берсеркерами казалась далекой. О, да, война — это ужасно, но затрагивала она другие миры, на расстоянии многих световых лет. Несколько десятилетий назад Земля передала предупреждения, и создание планетарной обороны Сиргола было рутинным фоном жизни для молодого честолюбивого студента.

Деррону вдруг пришло в голову, что за последние месяцы он узнал об истории больше, чем за все годы учебы. Тривиально, но факт. Пользы, конечно, никакой... Если бы он узнал, что наступают последние минуты истории Сиргола, он бы отправился в один из парков с припасенной бутылкой вина и завершил бы Историю любым количеством тостов, которое позволит оставшееся время, за все погибшее и погибающее.

Усталость и напряжение вахты только начали уходить, как бы просачиваясь сквозь ладони в отполированное прикосновениями дерево поручня, и он совсем забыл о недавнем взрыве. И вдруг в парке появился первый раненый.

Он вылез из люка на уровне травы. Форменной куртки на нем не было, одежда обгорела, висела клочьями. Одна рука была обожжена и распухла. Покачиваясь, словно плохо видя, человек пошел среди деревьев и, как актер в старинном фильме из жизни в лесах, припав к ручью, начал жадно пить.

Из того же люка появился второй, постарше, несколько полноватый. Наверное, какой-то клерк или администратор, с балкона не было видно знаков различия. Ран на нем не было видно, но вид у пострадавшего был растерянный, он явно не понимал, куда попал. Время от времени он поднимал к ушам ладони, будто оглох или просто удивлялся, что голова все еще на плечах.

Потом, придерживая оторванный кусок кожи на голове, появилась стонущая полная невысокая женщина. Потом еще одна женщина. Раненые и даже покалеченные люди начали чередой выбираться на траву, и фальшиво мирную тишину парка наполнил трагический хор стонов и жалобных голосов.

Снизу донесся шум тяжелых машин, команды. Контроль Повреждений не терял времени. Раненых явно отослали наверх в парк, чтобы не мешали аварийникам с ремонтом. В парке теперь было около двух десятков пострадавших.

Среди раненых была девушка лет восемнадцати-двадцати, и от обычной хлопчатобумажной униформы на ней остались лохмотья. Она прислонилась к дереву, не могла дальше идти. Сквозь разорванную форму...

Деррон зажмурился, сгорая от стыда, отвернулся. Хорошо же он выглядит со стороны: древний тиран, забавляющийся страданиями людей, глазеющий на девушку в разорванной одежде и оценивающий ее привлекательность! Нет, так ему скоро придется решать, на чьей стороне он сражается!

С балкона вниз вела лесенка, и Деррон мигом слетел на траву. Человек с ожогами купал распухшую руку в прохладном ручье, остальные пили. Кажется, кровью никто не истекал, но девушка вот-вот должна была упасть.

Стащив куртку, Деррон набросил ее на плечи девушки, помог отойти от дерева.

— Где у вас болит?

Она покачала головой, что-то пробормотала. Лицо ее было ужасно бледным, возможно, сказывался шок, и Деррон попробовал усадить девушку на траву. Она садиться не хотела, и они протанцевали странный танец, сохраняя равновесие. Девушка была высокая, стройная, действительно очень привлекательная, но не стандартная красавица. Волосы ее были подстрижены, как у большинства женщин в последнее время — такая прическа пропагандировалась правительством.

Она пришла в себя довольно быстро, с удивлением посмотрела на куртку, на Деррона.

— Вы офицер, — тихо сказала она, глядя на воротник со знаками различия.

— В некотором роде. Вам лучше где-нибудь прилечь.

— Нет... я шла домой... или куда-то... Вы не скажете, где я? Что происходит? — она говорила все громче.

— Кажется, попадание ракеты. Слушайте, как офицер, я приказываю — садитесь.

Она вновь не захотела садиться и они опять протанцевали несколько па.

— Нет. Сначала я должна выяснить... Я не помню, кто я и где я, и почему!

— И я тоже. — Это была чистая правда, уже довольно давно Деррон не говорил так искренне. В парк вбегали люди, прохожие, врачи, старались помочь раненым. Девушка изумленно озиралась.

— Ну хорошо, милая, тогда я проведу вас в госпиталь. Здесь недалеко. Нужно спуститься лифтом. Пойдемте. Девушка охотно пошла рядом, держа Деррона за руку.

— Как вас зовут? — спросил Деррон в лифте. Пассажиры косились на девушку и куртку.

— Я... не знаю! — Обнаружив, что имя пропало, она испугалась по-настоящему. Рука потянулась к шее, но удостоверения там не было. Правда, многие не любили их носить, невзирая на требование правительства.

— Куда вы меня везете?

— Я же сказал, в госпиталь. Вас нужно осмотреть, перевязать. — Деррон был не прочь пошутить, чтобы остальные перестали глазеть.

Они вышли на нижнем уровне. Еще несколько шагов — и они очутились у аварийного входа в госпитальный комплекс. Уже прибывали другие жертвы взрыва, многих доставляли на носилках, приемный покой был забит людьми. Пожилая сестра начала снимать куртку Деррона, и остатки униформы девушки окончательно расползлись: она слабо взвизгнула, и сестра поспешила захлопнуть полы куртки.

— Придется вам вернуться за курткой завтра, молодой человек.

— Прекрасно.

После этого, в толчее санитаров с носилками, среди сновавших людей, Деррон только и смог, что помахать девушке на прощанье, а потом его вытеснили в коридор. Он пошел прочь, улыбаясь, вспоминая медсестру и куртку, словно отличную шутку. Давно ему уже не приходилось улыбаться.

Улыбка еще не покинула его, когда он нырнул в дверь комплекса Хроноопераций, чтобы взять в своем шкафчике запасную куртку. На табло информации ничего новенького не появилось. Деррон в очередной раз подумал, не попросить ли о переводе, чтобы не сидеть по шесть часов в день в смертельном напряжении. Но, кажется, те, кто рапортов не подавал, переводились так же часто, как и другие.

Деррон зашел в соседний спортзал для офицеров, сыграл в ручной мяч с однокашником. Чаном Амлингом, теперь капитаном Секции Исторических Исследований. Амлинг был из тех, кто на интерес не играет, и Деррон выиграл стакан эрзац-сока, но предпочел выигрыш не требовать. В спортзале все разговоры вертелись вокруг сегодняшней победы сектора. Когда кто-то упомянул взрыв ракеты, Деррон только сказал, что видел пострадавших.

После душа Деррон и Амлинг и еще пара офицеров пошли в бар на Жилом Уровне. Амлинг предпочитал это место остальным. Майор Лукас, главный психолог-историк Сектора, занял позицию в уютной кабинке и принялся рассуждать о психологических и прочих качествах новых девушек с местного надуровня, называемого Розовой Подвязкой, с той области, где частное предпринимательство процветало при минимуме вмешательства властей.

Амлинг опять заключил пари на метание дротиков в мишень, на игре в кости и еще на чем-то, где в условиях пари фигурировали девушки из Розовой Подвязки. Деррон к разговору особо не прислушивался и, в отличие от обычных визитов в бар, сегодня улыбался и даже шутил. Он выпил один стакан, свой максимум, и отдыхал, приятно расслабившись среди шума разговоров.

В офицерской столовой он съел обед с аппетитом — это редко случалось с ним. Добравшись, наконец, до своей комнаты-ячейки, он сбросил туфли, растянулся на койке и тут же крепко уснул, даже не вспомнив про снотворное.

Ночью он проснулся, разделся, лег как следует, но тем не менее пробудился раньше обычного, чувствуя свежесть и прилив сил. Маленький циферблат на стене отсека показывал 06:30 Всепланетного Чрезвычайного Времени. Этим утром четвертое измерение на Деррона не давило, и по дороге на вахту он заглянул в госпиталь.

Со вчерашней курткой через руку, он проследовал в указанном сестрой направлении и нашел девушку в кресле в холле. В этот ранний час она могла побыть там наедине с собой.

Она сидела перед телевизором, наивно хмуря лоб и внимая передаче по каналу «Да Здравствует!» — так в обиходе именовали канал госвещания. На ней было новое простое платье и больничные тапочки.

Услышав шаги, она быстро повернула голову, улыбнулась и поднялась навстречу.

— Это вы! Приятно увидеть знакомое лицо! Деррон взял протянутую ладонь в свою. — Приятно, когда тебя узнают. Сегодня вы намного лучше выглядите.

Она поблагодарила за помощь. Деррон запротестовал — пустяки! — Выключив звук телевизора, они сели поговорить. Деррон назвал себя. Улыбка пропала.

— Если бы я помнила свое имя!

— Да, я говорил с сестрой... У вас потеря памяти, но в остальном вы в порядке.

— Да, я себя хорошо чувствую, не считая памяти. Кажется, физически я не пострадала. И у меня появилось новое имя — Лиза Грей. Для истории болезни пришлось меня как-то обозначить, и они взяли очередное имя из списка, у них есть такой список на подобные случаи.

Наверное, многие теряют память во время взрывов и несчастных случаев. Кроме того, многие документы, карточки потерялись при эвакуации с поверхности.

— Лиза — красивое имя. Вам идет.

— Спасибо, сэр. Деррон задумался.

— Знаете, я слышал о таких случаях. Люди, попав на путь ракеты, то есть вероятностной волны, теряли память. Это как погружение в прошлое, стираются записи, как на школьной доске.

Девушка кивнула.

— Врачи так и предполагают. Они сказали, что в момент удара я была в группе эвакуируемых с верхнего уровня. Наверное, со мной были родственники, они могли погибнуть вместе с документами. За мной никто не пришел.

Обычная история для Сиргола, но теперь Деррон видел за фактом боль живого человека. Он решил, что лучше переменить тему.

— Вы завтракали уже?

— Да. Здесь есть маленький автомат, если вы хотите перекусить. Я бы, пожалуй, вылила еще немного сока.

Через минуту Деррон вернулся с картонным стаканчиком оранжевой жидкости, называемой фруктовым соком, стаканчиком чая и парой стандарт-булочек и выгрузил еду на низенький столик, пододвинул кресло для себя. Мельком взглянув на озадаченное лицо Лизы, он спросил:

— Вы что-нибудь помните о войне?

— Почти ничего... Наверное, эту часть памяти стерло. Что такое берсеркеры? Кажется, что-то ужасное, но...

— В общем, это машины, — Деррон отхлебнул чая. — Некоторые размерами превосходят любой корабль землян. Но берсеркеры бывают любого размера и формы, главное — все они смертельно опасны. Первые берсеркеры были построены тысячелетия назад разумной расой, о которой мы никогда не слышали. Они предназначались для войны, сведения о которой до нас тоже не дошли.

Их запрограммировали на уничтожение любой жизни на их пути и только Святители знают, как далеко берсеркеры забрались, выполняя программу. — Деррон начал рассказ легким тоном, но теперь слова лились, как из неисчерпаемого источника горечи. — Иногда люди побеждали берсеркеров в сражении, но хотя бы несколько машин всегда выживало. Они прятались среди астероидов у темной неисследованной звезды, строили новые берсеркеры и возвращались. Их невозможно уничтожить, как саму смерть...

— Не может быть! — невольно воскликнула Лиза.

— Простите, что-то я сегодня начал с утра предаваться фантазиям. — Деррон заставил себя улыбнуться. У него не было права перекладывать на девушку бремя, тяготившее душу. Ведь стоит только начать... — Мы жили на Сирголе, и берсеркеры должны были всех нас уничтожить. Поскольку они всего лишь запрограммированные машины, то это только несчастный случаи, такая космическая шутка. Рука Святителя, как говорят. Мстить некому. — Голос перехватило, он быстро допил чай и поставил стаканчик на столик.

— Почему другие колонии не придут к нам на помощь?

— Деррон вздохнул.

— Некоторые сами ведут войну с берсеркерами в своих системах. Чтобы нам помочь, нужен большой флот, а межзвездная политика правил игры не меняет. Надеюсь, в конце концов нам помогут.

Телекомментатор настойчиво жужжал о победах людей на Луне, на экране демонстрировалась соответствующая видеозапись. Самый крупный спутник Сиргола напоминал земную Луну. Задолго до появления берсеркеров лик его был изрыт оспой метеоритных кратеров. За последний год лицо сиргольской луны стало неузнаваемым под ливнем новых ударов. Неужели там еще оставались защитники?

— Я думаю, помощь придет вовремя, — сказала Лиза. «Вовремя для чего?» — подумал Деррон, но вслух сказал: — Я надеюсь. — Он понимал, что говорит неправду.

Теперь на экране показывали пейзаж дневной стороны Сиргола. Равнины в изломах трещин, плоский горизонт, яростно синее небо — часть атмосферы сохранилась. В центре изображения из засохшей грязи торчали блестящие металлические кости врага-берсеркера, сплющенного энергией оборонных устройств. Когда это было? На прошлой неделе или в прошлом месяце? Еще один удачный удар, который пытается раздуть пропаганда.

Лиза отвернулась от унылого пейзажа, где двигались только серо-желтые вихри пыли.

— Я помню... там, на поверхности, было красиво. Совсем не так, как сейчас.

— Да, там было на что посмотреть.

— Расскажите мне об этом.

— Что ж... — Он улыбнулся. — О чудесных творениях человека или о чудесах природы?

— Наверное, о творениях человека... Ой, не знаю. Ведь человек — часть природы, правильно? Значит, и его творения, в какой-то мере?

В памяти всплыл храм на вершине холма... солнечный взрыв цветных стекол... Нет, лучше не вспоминать, он не выдержит.

— Вряд ли людей можно считать частью природы на этой планете. Вы ведь помните о необычных свойствах местного пространства-времени.

— Вы 6 Первых Людях? По-моему, я никогда не понимала научных объяснений. Расскажите мне.

— Хорошо. — В голосе Деррона появились нотки профессионального историка, которым он так и не успел стать. — Наше солнце почти не отличается от других звезд класса Ж, у которых встречаются планеты земного типа. Но на этот раз внешний вид оказался обманчивым. То есть, время течет для отдельного человека так же, как и везде, и межзвездные сверхсветовые корабли могут входить и покидать нашу систему — если знают о мерах предосторожности.

— Первым сюда прибыл исследовательский звездолет с Земли. Экипаж, естественно, не мог знать о шутках пространства-времени вокруг нашей планеты. Приближаясь к необитаемому Сирголу корабль провалился в прошлое на двадцать тысяч лет... Такое возможно только на Сирголе и при особых условиях. Одно из них — потеря памяти. Всякий уходящий в прошлое глубже пятисот лет полностью теряет память. Так и случилось с экипажем первого корабля. Они стали нашими легендарными Первыми Людьми. Они выползли из корабля, автоматически совершившего посадку, беспомощные, как младенцы.

— Но как они выжили?

— Точно не известно. Инстинкты, счастливая случайность. На Первых Людей мы взглянуть не можем, даже через зонды. К счастью, берсеркеры к ним тоже не могут добраться. Первые Люди — корень эволюции человека на Сирголе, и из будущего обнаружить их невозможно, как ни старайся.

— Я думала, эволюция зависит только от случайных мутаций, частью — полезных, частью — нет, — продолжая внимательно слушать, Лиза откусила от булочки.

— Этого недостаточно. Понимаете, материи присуща организующая энергия. Материя движется во времени от простого к сложному, уровень за уровнем, все выше над хаосом. Человеческий мозг сегодня — один из пиков организации, такого оптимистического взгляда придерживаются многие ученые... берсеркеров они сюда, очевидно, не включают. На чем я остановился?

— На высадке Первых Людей.

— Да. Словом, им удалось выжить и увеличиться в числе. Начиная с нуля, они построили цивилизацию. Когда через десять лет по земному времени пришел второй корабль, мы уже имели всепланетное правительство и начали первые полеты в космос. Именно сигналы одного нашего межзвездного зонда привлекли внимание второй экспедиции. Экипаж его был осторожнее, догадавшись, что имеет дело с коварным пространством-временем. Посадка была удачной. Вскоре земляне поняли, что случилось с первой экспедицией, и приветствовали нас, как своих братьев. Они же и предупредили о берсеркерах. Наши представители вместе с ними побывали в соседних системах, посмотрели на войну с машинами-убийцами собственными глазами. Земляне были рады найти четыреста миллионов новых союзников и забросали нас советами, как лучше построить оборону планеты. Восемьдесят лет мы готовились к обороне. А потом, примерно год назад, появился флот берсеркеров. Конец урока, конец истории.

Окончание рассказа Деррона не очень расстроило Лизу. Она отпила глоток эрзац-сока и с интересом спросила:

— Чем вы теперь занимаетесь, Деррон?

— Так, разные разности в Секторе Хроноопераций. Наступление берсеркеров в настоящее время зашло в тупик. Им не выкурить нас из подземных пещер, не высадиться на поверхности, не закрепиться на ней. Они нашли способ путешествовать во времени и теперь, естественно, стараются достать нас через прошлое. Во время первой атаки вниз по линии они старались уничтожить все живое — такова их программа. С этим мы легко справились. Теперь они попробуют что-нибудь посложнее. Например, убить выдающегося человека в прошлом, замедлить наше развитие. Помешают, например, изобрести колесо. Тогда все следующие ступени развития замедлятся, и ко времени прибытия второго разведчика с Земли мы окажемся в средних веках. Никаких радиосигналов, чтобы привлечь внимание. А если они нас обнаружат, у нас не будет современной промышленности, технологии, чтобы создавать планетарную оборону. Мы будем беззащитны. Берсеркеры не встретят сопротивления — и нам конец.

— О! Но как же удается остановить хроноатаки? Вам ведь удается?

Нет, рядом с Лизой ему оставалось только улыбаться, и Деррон заметил, что предназначенные для нее улыбки получаются хорошо. Потом он посмотрел на миниатюрную версию времени на запястье.

— Если удача хоть в чем-то зависит от меня, то я должен бежать. А то опоздаю к сегодняшней героической битве.

В это утро офицером-инструктором был полковник Бореи. Как и всегда, инструктаж он вел с мрачным ликом библейского пророка.

— Как вам известно, вчерашняя операция нейтрализации врага была удачной, — начал он. Указка запрыгала по светящимся символам громадной схемы. Информационная была погружена в полумрак. — Но со стратегической точки зрения ситуация ухудшилась.

Причиной мрачности полковника была необнаруженная точка ниже двадцать первой тысячи лет, где врагу удалось создать плацдарм высадки.

— После трех вылазок в реальность мы получим три вектора и накроем точку плацдарма. Этим мы покончим с хроновойной.

Полковник сделал паузу и выложил коронную фразу:

— Конечно, сначала нам придется отразить три новые атаки.

Младшие офицеры, как и положено, тихо засмеялись. Полковник Боре выключил светящуюся доску со схемой развития человека на Сирголе, похожей на дерево.

Он постучал указкой в самом низу ствола, в корневище из сплошных вопросительных знаков. — Атаку мы ждем именно здесь. Где-то рядом с Первыми Людьми.

Матт, которого звали еще Охотником на Львов, покидал родные места. Он прожил там все свои двадцать пять. Солнце в зените грело голые плечи.

Чтобы лучше видеть равнину впереди, он вскарабкался на обломок камня. Матт и его народ убегали из родных мест. Людей теперь было не больше, чем пальцев на руках и ногах. Они устало брели цепочкой мимо Матта. Молодые, старые, в одежде из шкур. Кроме одежды, им нечего было уносить с собой. В этом переходе никто не хотел отстать, никто не спорил, не предлагал повернуть обратно.

Сквозь струистое марево горячего воздуха Матт хорошо видел уходящие к горизонту болота и голые холмы.

Не очень гостеприимный пейзаж впереди таил опасности — известные и неизвестные, но, как решил совет, вряд ли они встретят там что-нибудь ужаснее тех новых чудовищ, львов со шкурой из блестящего камня, от которых убегало племя. Шкуру новых львов не пробивали стрелы, львы нападали и днем, и ночью, убивали одним взглядом огненных глаз.

За прошедшие два дня львы убили десятерых. Уцелевшим оставалось только спасаться бегством, они едва осмеливались остановиться, чтобы попить из лужи или выкопать съедобный корень.

Единственный лук племени Людей висел у Матта на плече. Остальные луки сгорели или были сломаны в стычках с каменными львами. Завтра, подумал Матт, я пойду на охоту в новых землях. Сейчас еды у Людей не было. Самые маленькие иногда плакали от голода, матери зажимали им носы и рты, чтобы они молчали.

Цепочка Людей миновала Матта, он пробежал взглядом по спинам, обнаружил, что одного не хватает, и спрыгнул с камня, нахмурившись.

Он быстро догнал последних в цепочке и спросил:

— Где Дарт?

Нельзя сказать, что Матт следил за людьми Племени, хотя он более всех заслуживал сейчас звания вождя. Просто он хотел знать все, что происходило. Позади были каменные львы, впереди — неведомая земля.

Дарт был сиротой, но уже вырос достаточно, ребенком его не считали, и его исчезновение никого из взрослых не встревожило.

— Он все время хотел есть, — сказала одна из женщин.

— И он убежал к болотам. Искать еду, наверное.

Деррон покупал Лизе завтрак в автомате холла — ее пока не выписывали из госпиталя, — когда система всеобщего оповещения начала передавать список работников Сектора Хроноопераций, которым надлежало немедленно явиться на пост. Он услышал свою фамилию.

Захватив бутерброд, он торопливо попрощался с Лизой, но все равно на посту оказался в числе последних. Полковник Боре нетерпеливо ходил по комнате с неприступным видом.

Вскоре после Деррона явился последний из вызванных. Полковник мог начинать.

— Господа, первая атака с необнаруженного плацдарма началась, как и было предсказано. Скважина, как мы предполагаем, где-то в трехстах годах после наиболее вероятного появления Первых Людей. В реальное время прорвалось шесть машин. Но на этот раз не самолеты, а наземные устройства, на колесах или ногах-манипуляторах. Их задача — уничтожение отдельных людей. Для людей на ступени неолита они должны быть неуязвимы.

Скважину найти будет трудно, численный урон, наносимый машинами, сильно уступает урону первой атаки.

На этот раз берсеркеры сосредоточатся, скорее всего, на одной, исторически важной группе Первых Людей, или отдельном человеке. На ком именно — мы пока не знаем, но скоро, надеюсь, будем знать. Есть вопросы? Тогда полковник Нилос ознакомит вас с вашей функцией в контратаке.

Нилос, серьезного вида молодой человек с хрипловатым голосом, сразу перешел к делу.

— Все вы, все двадцать четыре человека, получили высший балл по операциям на андроидах с обратной связью. Боевого опыта пока ни у кого нет, но скоро появится. Мне поручено сообщить, что с настоящего момента вы освобождены от остальных обязанностей.

Ну что же, вздохнул Деррон, откидываясь на спинку кресла, я ведь этого хотел. Вот меня и перевели. Тихие восклицания собравшихся свидетельствовали о широком спектре реакций — от радости до испуга. Собравшихся в комнате сержантов и младших офицеров, которые вместе с Дерроном работали в разных секциях Сектора, он почти не знал.

Пока все они переваривали новость, им предложили перейти в соседнюю комнату подготовки и оставили ждать. Потом все вместе спустились на Третий Уровень Сектора — самый глубокий и защищенный из тех, что пока успели выкопать.

Пространство Третьего уровня — зал размерами с самолетный ангар, — пересекал подвесной мостик, подвешенный на солидном расстоянии от пола. С мостика свешивались устройства, похожие одновременно на скафандры космонавтов и на марионеток, две дюжины мастер-комплексов, в которых Деррону и другим операторам предстояло работать. Под мастер-комплексами аккуратной шеренгой выстроились сервы. Металлические тела их были выше и шире, чем у людей, и техники, сновавшие вокруг сервов, казались карликами.

В небольшой боковой комнате операторы проходили личный инструктаж, им показывали карты района заброски, снабжали скудной информацией, которая имелась относительно неолитических полукочевых племен. Эти племена предстояло охранять. После быстрого медосмотра операторы переодевались в трико и выходили на мостик.

В этот момент от высшего командования пришел приказ задержать начало операции. Несколько минут царило замешательство, никто не знал причины задержки. Потом на стене зажегся огромный экран, и его заполнила массивная лысая голова Планетарного Главнокомандующего.

— Парни... — загудел знакомый голос. Командующий нахмурился, глядя в сторону. — Как это? — рявкнул он секунду спустя. — Они ждут меня? Скажите, пусть немедленно начинают. Боевым духом можно заняться потом! Что он себе думает... — и звук исчез вместе с изображением.

На Третьем Уровне снова разгорелась оживленная деятельность. Два техника подошли к Деррону, чтобы помочь забраться в мастер-комплекс. Процесс напоминал надевание глубоководного скафандра. Комплекс казался жутко неуклюжим устройством, пока не включались сервомоторы, но после включения тяжелый корпус и толстые конечности становились чуткими к малейшим движениям хозяина.

— Включаем, — сказал голос в шлеме. Секунду спустя всеми чувствами Деррон был уже в теле сервокомплекса. Серв начал крениться, и, сохраняя равновесие, Деррон передвинул его ногу, так же естественно, как свою собственную. Если бы он поднял голову серва, то увидел бы висящий на кабелях мастер-комплекс и себя внутри.

— Постройтесь в цепочку для запуска.

Металлические подошвы сервов гулко застучали по полу просторной пещеры, все комплексы выполнили поворот налево, выстроились в колонну по одному. Техники быстро разбежались, очищая путь. На полу Уровня перед колонной засветился яркий ртутный диск.

— ... 4... 3... 2... 1... пуск!

С легкостью, говорившей о невероятной мощности, сервы побежали к серебристому диску, исчезая в круге один за одним. Потом и сам Деррон — в лице сервокомплекса — прыгнул на серебристый диск.

Металлические ноги ушли в траву, он покачнулся — грунт был неровный. Он стоял в тени густых крон дикого леса.

Деррон взглянул на компас и сразу передвинулся на открытое место: посмотреть на солнце. Солнце висело низко над горизонтом. Время прибытия значительно — на несколько часов, — расходилось с запланированным. Хорошо, если ошибка не составляет дни, месяцы и даже годы. Он сразу доложил об ошибке субвокалом, чтобы не выдать через динамик присутствие серва.

— Начинайте обход, Одегард, — сказал следящий контролер. — Мы попробуем вас зафиксировать.

— Вас понял.

Деррон пошел через лес, по спирали. Он внимательно смотрел по сторонам в поисках следов врага или тех людей, защищать которых он прибыл. Но цель «спирали» была в создании «волн» нарушений в линиях жизни растений и животных. Искусный часовой в будущем их заметит и зафиксирует положение Деррона.

Минут десять спустя, когда Деррон вспугнул не менее сотни мелких животных, раздавив не менее тысячи невидимых насекомых в траве и повредив бесчисленное количество листьев и стеблей, безликий голос наблюдателя сообщил:

— Нормально, Одегард, мы тебя засекли. Ты слегка ушел в сторону, но направление правильное, и ты догонишь своих людей. Но ты опоздал часов на пять. Солнце садится, правильно?

— Да.

— Отлично. Держи курс — двести градусов от магнитного севера — через четверть часа окажешься рядом с подопечными.

— Понял.

Вместо проверки территории, пока на нее не ступят его люди, ему придется их догонять. Деррон решительно зашагал, сверяясь с компасом, чтобы серв не отклонялся от прямого курса. Лесистая местность впереди понижалась, переходила в заболоченную низину. За болотом, в нескольких сотнях метров от серва, поднимались низкие скалистые холмы.

— Одегард, еще один источник возмущений, прямо в твоем секторе. Пока нет точного пеленга. Наверняка один из берсеркеров.

— Вас понял.

Такая работа скорее подходила Деррону, чем неподвижность в кресле часового, но вес ответственности давил так же смертельно тяжко, как и всегда.

Прошло несколько минут. Деррон выбирал место поудобнее, чтобы перейти болотистую местность. И вдруг он услышал сигнал тревоги — полный ужаса крик ребенка.

— Сектор, я что-то нашел.

Еще крик и еще. Микрофоны-уши серва — точно определяли направление. Деррон бросился бежать, перепрыгивая ненадежного вида участки, стараясь одновременно не выдать себя шумом и не опоздать.

Через полминуты он остановил серва. Примерно на расстоянии полета брошенного камня стояло дерево, и на верхушке, крепко вцепившись в ствол, сидел мальчишка лет двенадцати. Как только он переставал кричать, ствол резко вздрагивал, мальчишка скользил вниз и снова кричал. Ствол был толстый, но что-то невидимое из-за кустов трясло его, как былинку. В лесу не было животных с такой силой: в кустах пряталась машина берсеркеров, и она старалась приманить на крики мальчика взрослых.

Деррон сделал шаг, но даже не успел понять, с какой стороны дерева стоял берсеркер. Враг обнаружил серва: из кустов ударил розовый лазерный луч, который выбил сноп искр из брони на его груди. Опустив луч, срезая кусты, враг атаковал Деррона. Деррон заметил что-то приземистое, блестящее, четырехпалое. Он открыл рот, толкнул подбородком встроенный в шлем спуск лазера. Из лба серва ударил луч, нацеленный в точку, куда смотрели глаза Деррона.

Луч угодил в переднюю часть атакующей машины, где выступы металла напоминали черты лица, отразился, превратил в пламя и дым соседнее деревце. Выстрел, очевидно, повредил берсеркера, машина резко вильнула в сторону, нырнула под прикрытие невысокого холмика — травяного возвышения футов пяти высотой.

Два офицера, следившие за операцией по мониторам, начали наперебой отдавать Деррону приказы и советы. Если в них и было разумное зерно, Деррону все равно оставалось одно — действовать по обстановке и собственной инициативе. Немного удивленный собственной агрессивностью, он погнал серва вокруг холма.

Ему хотелось поскорее закончить схватку, каков бы ни был исход. Он мчал серва на полной скорости, беззвучно разевая рот и не прекращая лазерного огня. Вдруг он увидел берсеркера — приземистого, готового прыгнуть, металлического льва. Будь у Деррона лишняя секунда, он бы свернул, но времени не оставалось, и серв врезался в приникшего к земле берсеркера. Деревья вокруг болота содрогнулись.

Через несколько секунд Деррон убедился — антропоморфные машины не годились для этой операции: рукопашный бой не мог привести к победе в схватке с машиной пусть даже равной мощности, но не ограниченной скоростью реакции протоплазменных нервов. Несмотря на всю мощь термоядерной установки, серв не смог разорвать врага от лапы до лапы, как предвкушали в Секторе. Деррону оставалось только висеть на берсеркере в полунельсоне, пока тот, брыкаясь, как дикий скакун, старался сбросить серва.

Едва схватка началась, чуть ли не все начальство Сектора принялось жадно следить за ее ходом, и каждый считал своим долгом что-нибудь сказать или посоветовать, но у Деррона слушать времени не было: зелень леса все быстрее вертелась перед глазами, мозг уже не успевал разобраться в зеленом водовороте. На тошнотворно застывшую долю секунды он увидел ступни серва, беспомощные, срезающие тонкие деревца в полете. Он не мог повернуть голову и направить циклопический глаз на берсеркера — враг крепко держал шею передней лапой и серв головой пошевелить не мог. Деррон попытался покрепче ухватиться стальными руками за туловище врага, но зажим был разорван и серв полетел прочь.

Не успел серв рухнуть на грунт, как берсеркер был уже рядом — стремительнее любого бешеного быка. Деррон палил из лазера куда попало. Мысль о том, что его безболезненно топчут и терзают, вызвала отвратительное желание истерически захохотать: еще секунда, он проиграет бой.

Корпус серва содрогался от ударов берсеркера. Но в следующую секунду враг, спасаясь от лазерного луча Деррона бросился наутек, и, прыгая с легкостью оленя, берсеркер скрылся среди деревьев.

У Деррона кружилась голова, он пытался сесть. Серв упал на странный песчаный склон. Деррон тут же понял, почему берсеркер убежал — серв был серьезно поврежден, ноги его волочились как у человека с перебитым позвоночником, но поскольку лазер серва работал, а руки могли нанести повреждения, компьютер берсеркера решил прервать схватку. Не было смысла связываться с покалеченным, но опасным противником в то время, как он мог заняться требованием базовой программы — убивать людей.

В наушники ворвались голоса наблюдателей:

— Одегард, почему вы...

— Ради Святого Имени, Одегард, что вы себе думаете...

— Одегард, почему... Ладно, делайте, что можете! Щелчок — и наступила тишина. Помчались, наверное, стаей стервятников на другую жертву. По опыту работы в Секторе Деррон мог предположить, что изрядное множество умов сейчас искало пути снять с себя ответственность.

В любом случае, он оставался на боевом посту и серв годился к работе, пусть и наполовину. Отвращение он чувствовал преимущественно к себе. Желание покончить со всем побыстрее исчезло. Даже страх ответственности пропал. Все, что ему хотелось, — еще раз схлестнуться с врагом.

Приподнявшись на руках, он осмотрелся. Яма со склонами из сырого песка имела наверху диаметр ярдов в пятнадцать. На дне ничего не росло, деревья наверху и вокруг обуглились и дымились, были измочалены во время борцовской схватки с берсеркером.

Где мальчик?

Загребая руками, как лопастями, Деррон втащил серва повыше, выглянул из ямы. Он узнал дерево, на котором спасался мальчик, но самого мальца не было, ни живого, ни мертвого.

Вдруг песок пополз вниз, и серв съехал на дно, к луже грязной жижи на дне воронки. Наконец-то Деррон понял, куда занесло серва. Ловушка ядовитого копальщика, крупного хищника, истребленного полностью еще в ранней истории. Взгляд Деррона встретился с взглядом пары сероватых глаз на массивной голове. Голова торчала из воды.

Матт стоял за спиной Дарта. Оба с опаской выглядывали из кустов, смотрели на воронку копальщика. Остальные Люди отдыхали под прикрытием подлеска в сотне ярдов в стороне, собирая еду — корешки и личинки.

Из-за края воронки Матт разглядел что-то непонятное. Вроде голова, но не копальщика. Очень гладкая, похожая на каплю.

— Это каменный лев, — тихо сказал Матт.

— Нет, — прошептал Дарт. — Это тот большой человек. Я тебе говорил. Каменный человек. Какое они устроили с каменным львом сражение! Но я до конца не видел, я спрыгнул и убежал!

Набравшись решимости, Матт рискнул подойти поближе. Кивком приказав Дарту следовать за ним, он пригнулся и начал пробираться к яме. Матт вовремя занял выгодную позицию и стал свидетелем изумительной сцены: копальщик, страшный хищник, расправлявшийся с любой жертвой ловушки, поднялся из грязи на дне, ударил, но каменный человек просто шлепнул хищника по носу, как непослушного ребенка! Хрюкнув, гадкая тварь плюхнулась обратно в болото.

Человек из сверкающего камня что-то пробормотал. В словах чувствовалась сила, но язык был непонятный.

Человек похлопал по скрученным, видно, раненым, ногам, и руками начал выкапываться из ямы. Песок полетел фонтаном и Матт решил, что человек выползет наверх, хотя это будет нелегко.

— Теперь веришь? — жарко прошептал Дарт. — Он дрался с каменным львом!

— Теперь верю. — Стараясь не выдать себя, Матт отвел мальчишку к остальным Людям. Наверное, сражением двух каменных существ можно было объяснить сгоревшие и сломанные деревья, так озадачившие Матта, и шум, который слышали все люди. Матт с надеждой искал взглядом блестящий труп каменного льва. Тогда Матту было бы легче забыть, что сделал каменный зверь с его двумя молодыми женами.

Спрятавшись среди кустов с остальными членами племени, Матт обсудил положение с наиболее разумными из взрослых.

— Я хочу подойти к каменному человеку и помочь ему, — сказал он.

— Зачем?

Не так-то легко было объяснить, найти нужные слова. Главное, Матт хотел заполучить каменного человека в союзники — лев был еще жив.

Остальные слушали Матта, но продолжали сомневаться. Наконец, самая старая женщина вытащила из кожаного мешочка — в нем она хранила еще и семя огня, — косточки пальцев предшественницы. Трижды встряхивала она кости и бросала на грязную землю, потом рассматривала узор. Но каменного человека в узоре не увидела и поэтому ничего не посоветовала.

Решимость Матта росла с каждой минутой.

— Я помогу каменному человеку. Если он враг, он нас догнать не сможет — у него ноги мертвые.

Уши серв-комплекса уловили приближение людей, хотя те и старались подкрадываться бесшумно.

— У меня гости, — просубвокалировал Деррон. Немедленного ответа от многочисленных начальников он не получил, и это его пока вполне устраивало.

Люди подобрались к яме, самые смелые выглядывали из-за деревьев и кустов, рассматривали серва. Серв поднял голову. Люди поняли, что их видят и вышли из-за укрытий, показывая пустые руки. Деррон, как мог, повторил жест — ему нужна была хотя бы одна рука чтобы держать серва в сидячей позиции.

Люди, кажется, чувствовали себя все увереннее — серв вел себя мирно. Но самым сильным доводом было жалкое состояние его ног.

Вскоре все племя выбралось на открытое место. Люди перешептывались и с опаской заглядывали в яму.

— Слышите? — просубвокалировал Деррон. — Здесь целая толпа. Достаньте мне лингвиста.

С начала организации Сектора Хроноопераций предпринимались отчаянные попытки как можно больше узнать о языках и диалектах древних племен Сиргола. В прошлое были заброшены зонды со скрытыми микрофонами и телекамерами. Программа выполнялась, ученые прилагали все усилия, но слишком подавлял объем работы. В Современности пока только два человека кое-что понимали в диалектах полукочевых неолитических племен.

— Одегард! — голос в шлеме заставил Деррона вздрогнуть от неожиданности. Кажется, это был полковник Боре. — Не отпускай людей от себя! Даже поврежденный серв для них зашита!

— Понял вас, — вздохнул Деррон. — Как там насчет лингвиста?

— Пытаемся найти. Вы в жизненно важном районе... охраняйте племя, пока мы не перебросим в вашу точку второй комплекс.

— Понял.

Да, неолитическому отделу сегодня туго. Но лучше уж быть здесь, в жестянке мастер-комплекса, а не в суматохе перевернутого вверх дном Сектора.

— Такой человек должен много есть, — пожаловался Матту один из мужчин.

— С мертвыми ногами он долго не протянет, — рассудительно заметил Матт. — И много не съест.

Матт пытался уговорить мужчин похрабрее помочь ему вытащить каменного человека. Последний, кажется, ждал их помощи.

Споривший с Маттом привел новые доводы:

— Если он долго не проживет, зачем его вытаскивать? Он не из нашего племени.

— Не из нашего. Но... — Матт искал новые слова, новые идеи. Если нужно, он сам будет вытаскивать каменного человека. Спор помогал ему понять себя самого. Это непонятное существо, спасшее Дарта, казалось Матту частью чего-то того, к чему относились и Люди. Если бы была сообщность всех племен, что-то противостоящее диким зверям и демонам, убивавшим и причинявшим страдания день и ночь!

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.