Несмотря на испытываемый страх, Ховелер не преминул молча поздравить себя с успехом: он таки действительно сумел перепутать всю документацию, касавшуюся груза станции. Но все же он решил даже не пытаться рассказать о своей удаче Анюте. И еще он так и не посмел в присутствии берсеркера спросить у нее, куда делся последний взятый зародыш.

Сама же Анюта даже не заговорила об отсутствии Ховелера и его насильственном возвращении. Но примерно в течение часа после его возвращения доктор Задор бросала на своего коллегу долгие испытующие взгляды, в которых явственно читалось: «Ну и где же тебя носило?»

Ховелер постарался всем своим видом выразить, что он понимает вопрос, но не знает, как в нынешних условиях на него ответить.

Как бы пленники ни пытались отвлечься или отвлечь друг друга от печальных мыслей, они все равно так или иначе погружались в размышления о грозящей им опасности.

У Дана Ховелера не было семьи — и в настоящий момент он был глубоко благодарен судьбе за это. Но он мог предположить — хотя бы мысленно, — что в те минуты, когда Анюта, его товарищ по несчастью, сидела, закрыв глаза или уставившись в пространство, она думала о человеке, за которого собиралась выйти замуж.

Ховелер мог бы попытаться сказать ей, что их непременно спасут, но Анюта не хуже его знала, что надежда на удачную спасательную экспедицию практически нереальна.

Прошло еще несколько часов. Ховелер и Анюта тихонько обменялись несколькими словами и решили попытаться покинуть лабораторию и добраться до своих кают. Берсеркеры не забыли о своих пленниках. Когда люди вышли из лаборатории, две машины последовали за ними, тщательно обыскали их каюты и лишь после этого позволили законным хозяевам войти.

Хотя в каждой каюте теперь стояло по часовому, людям все-таки представилась возможность отдохнуть. И при сложившихся обстоятельствах они предпочли остаться в одной каюте. Ховелер растянулся на койке и вскоре забылся сном.

Несколько часов спустя, немного передохнув и вернувшись в лабораторию, Ховелер и Задор отдали наконец дань любопытству и попытались выяснить, что происходит. Открытые иллюминаторы и доступ к голо графическим экранам предоставляли для этого некоторую возможность.

— Да, ты прав, нас действительно буксируют.

— Я и не сомневался. — Ховелер сопроводил свои слова тяжким вздохом.

— Как и я. Так или иначе, но мы здесь. И нас куда-то тащат. Волокут. Вместе со всей станцией. Ее корпус — или, по крайней мере, большая его часть, — захвачен силовым полем. Если посмотреть под определенным углом, оно немного заметно. Видишь — вроде серого тумана.

Они немного подправили настройку и снова приникли к экрану. Тем временем их механический страж стоял рядом и невозмутимо наблюдал за подопечными. Через некоторое время доктор Задор не выдержала:

— Дан, но это же совершенно бессмысленно

— Знаю.

— Тогда куда нас тащат? И зачем? Ховелер пожал плечами:

— Похоже, что мы удаляемся от здешнего солнца. Медленно, но верно наращиваем скорость и движемся прочь из этой системы. Поскольку мы теперь отрезаны от человечества, ничего более конкретного сказать не могу.

Время тянулось мучительно долго. Люди то сидели, то вставали и бесцельно бродили по лаборатории. Страх медленно перетекал в спокойствие — хотя тошнотворное, ноющее ощущение где-то под ложечкой все же сохранялось. Устав бояться, пленники просто ожидали, что с ними будет дальше.

Постепенно ощущение хоть небольшой, но все же победы, которое испытывал до того Ховелер, исчезло. Ему в голову пришла весьма неприятная мысль: а что, если берсеркерам глубоко плевать на зафиксированные в документации индивидуальные различия захваченных протоколонистов? Вдруг для дьявольских планов берсеркеров равно годится любой человек — или проточеловек, не важно?

Машины по-прежнему не причиняли никакого вреда пленным людям. Равно как и не препятствовали пленникам общаться между собой. Ховелеру даже казалось, что берсеркеры сохранили им некую свободу действий именно для того, чтобы подтолкнуть людей к разговорам.

Обдумав эту мысль, Ховелер решил, что лучше будет высказать ее вслух:

— Возможно, они позволяют нам разговаривать потому, что хотят слушать наши разговоры.

— Мне это тоже приходило в голову, — кивнула Анюта.

— И что же нам делать?

— А что плохого в наших разговорах? Мы с тобой все равно не знаем никаких военных тайн.

Тем временем находящиеся на борту станции берсеркеры не сидели без дела. По крайней мере один из них непрестанно присматривал за пленниками. Прочие по очереди трудились, осваивая управление станцией и здешними приборами и механизмами. Собирались они все это как-то переделывать или просто изучали — Ховелер так и не понял.

Постепенно людей охватывало все большее беспокойство. Им не сиделось на месте. Поскольку они имели возможность бродить по станции — хоть и под охраной, — то могли видеть, что берсеркеры посещают абсолютно все палубы. Время от времени они заставали какого-нибудь берсеркера копающимся в оборудовании. Ховелер прикинул, что на станции их, похоже, сейчас где-то с десяток. С пленниками берсеркеры не разговаривали.

Часы понемногу сложились в стандартные сутки. Большую часть времени Задор и Ховелер проводили на самой привычной для них палубе — непосредственно в лаборатории. Именно там они сидели и вполголоса беседовали когда Анюта внезапно запнулась на полуслове и ошарашенно куда-то уставилась. Ховелер проследил за ее взглядом, и у него тоже отвисла челюсть.

Причиной такого изумления были мужчина и женщина, неожиданно появившиеся перед работниками лаборатории, — явные соларианцы, до предела изможденные, в обтрепанной одежде… Ни Ховелер, ни Анюта никогда прежде не видели этих людей. Незнакомцы следили за людьми, и глаза у них были какие-то странные… голодные, что ли…

Первым опомнился и нарушил тишину Ховелер.

— Привет! — сказал он.

Незнакомцы никак не отозвались на приветствие. Ховелер еще раз оценил их потрепанный, изнуренный вид и странное выражение их лиц и глаз и понял, что рассчитывать на четкие, понятные ответы не приходится.

Даниэль предпринял еще одну попытку. После некоторых понуканий удалось выяснить, что неожиданных гостей зовут Кэрол и Скарлок.

Анюта продолжала удивленно рассматривать их.

— Откуда вы здесь взялись? Вы прибыли вместе… вместе с берсеркерами?

Оба гостя кивнули. Мужчина пробормотал несколько слов, подтверждая это предположение.

Анюта и Даниэль с ужасом переглянулись. Им обоим пришла в голову одна и та же мысль: «Неужели и мы станем такими же?!»

Чем внимательнее Ховелер рассматривал гостей, тем больше ему становилось не по себе. Скарлок был небрит. Волосы как у мужчины, так и у женщины были грязными и нечесаными. Одежда находилась в скверном состоянии — потрепанная, давным-давно не стиранная. Кэрол была босиком. Рубашка ее была застегнута не полностью; в образовавшиеся прорехи проглядывала грудь. Ясно, что такое поведение нельзя было назвать нормальным, к какому бы обществу эти люди ни принадлежали прежде. По крайней мере, в какой-то момент у Скарлока, похоже, наступило некоторое просветление, и он попытался заставить Кэрол прикрыться. Однако доступ к еде и питью у этой пары был — во всяком случае, когда один из служебных роботов по просьбе доктора Задор принес еды, гости не проявили к ней интереса. Явных следов физического насилия на них тоже не просматривалось.

Но их пустые, бессмысленные взгляды (особенно у Кэрол), их нерешительность, сам их вид — все это, вместе взятое, заставило Ховелера предположить, что эксцентричное — если не сказать безумное — поведение гостей было по-своему вполне закономерным. Очевидно, Кэрол и Скарлок давно привыкли к присутствию берсеркеров, поскольку на снующие вокруг экземпляры они просто не обращали внимания.

Ховелер поймал себя на том, что он искренне надеется, что эта пара не причинит вреда лабораторному оборудованию.

Как будто это имело сейчас хоть малейшее значение…

Люди перебрались в одну из многочисленных пустующих кают и там устроились. Берсеркер-сторож последовал за ними. Между собой Ховелер и Анюта вскоре согласились, что психика их гостей — в особенности Кэрол, — Должно быть, сделалась неустойчивой в результате тягот длительного плена. Потому разговор с ними — пускай обрывочный — был весьма ценным, но в то же время очень странным.

— Вы не хотите рассказать нам, как вы попали в плен? — спросила Анюта. — И где это произошло?

— Нас забрали с корабля, — ответил Скарлок и посмотрел на двух постоянных обитателей станции, словно желая знать, какое впечатление произвела на них эта новость.

— И давно это было?

На этот вопрос ни Кэрол, ни Скарлок ответить не смогли. А может, не захотели.

Анюта Задор подсела к дисплею компьютера и запросила сведения о пропавших кораблях. Она надеялась, что в банке данных станции может храниться информация о каких-нибудь судах, исчезнувших в течение последних нескольких месяцев. Компьютер выдал небольшой список, но Кэрол и Скарли вели себя так, словно совершенно не были заинтересованы в сотрудничестве. Они признали, что летали на маленьком безымянном корабле и работали на фонд Сардоу, занимались астронавигационными исследованиями. Нет, они понятия не имеют, куда берсеркеры дели их корабль и где он сейчас может находиться. Фактически они не смогли даже вспомнить, когда видели его в последний раз.

Ученые попытались расспросить гостей о подробностях, но не преуспели в этом. Ни Кэрол, ни Скарлок не разговаривали достаточно осмысленно, чтобы внятно объяснить, как долго они пробыли в плену у берсеркеров. Нет, они понятия не имели, зачем их притащили сюда, на биостанцию.

— А на борту корабля берсеркеров есть другие люди? — неожиданно спросила Анюта. Она решила попытаться зайти с другой стороны. — Может, какие-нибудь доброжилы?

— Мы — доброжилы, — отчетливо произнесла Кэрол и испуганно при этом взглянула на маячащего рядом берсеркера. Двое ее слушателей невольно отпрянули, не сумев совладать с отвращением. Похоже было, что изможденная женщина не вполне в своем уме, но говорила она очень выразительно.

Ее спутник медленно, задумчиво кивнул.

— Да, мы доброжилы, — подтвердил он. — А вы?

На несколько мгновений воцарилась тишина. Потом Анюта Задор твердо произнесла:

— А мы — нет.

Берсеркер-часовой вроде бы не обратил на эти слова никакого внимания.

Постепенно Скарлок начал проявлять некоторый интерес к новой обстановке, в которую его поместили их металлические хозяева.

— А что это вообще за место? — спросил он. Ховелер попытался объяснить, но неопрятный, грязный парень быстро перебил его:

— Мне интересно, что здесь нужно нашей машине.

— Вашей машине? Вы имеете в виду берсеркера?

— Называйте его как хотите. Но он задал нам целую прорву вопросов об этом… месте… прежде чем привезти нас сюда.

К вящему ужасу Задор и Ховелера, Кэрол добавила:

— Просто не представляю, зачем могут понадобиться человеческие зародыши. Ну и ладно. Нашей машине виднее.

Ховелер, у которого уже тоже начали сдавать нервы, не сумел сдержать гнев:

— Ваша машина, как вы ее называете, похоже, рассчитывает, что вы оба окажете ей немалую помощь-Конечно, я буду ей помогать, — поспешно согласилась Кэрол. Сейчас ее речь была отчетливой и звучала достаточно осмысленно. — То есть мы будем. Мы только пока не знаем, что нужно делать. Но машина скажет нам, когда будет нужно, а мы все сделаем.

— Да, все! — ревностно подтвердил Скарлок. Потом он умолк, заметив, что ученые смотрят на него с отвращением и презрением. — Зложити! — с не меньшим пренебрежением прошипел он.

— Мы доброжилы! — снова заявила Кэрол. Впрочем, на этот раз ее слова звучали как-то неуверенно. Ее манера вдруг напомнила свойственную школьным учителям привычку повторять одну и ту же фразу несколько раз. Но здесь это выглядело на редкость неуместно.

— А что, в этом кто-то сомневается? — огрызнулась доктор Задор. — Вы сказали, что вы доброжилы, — значит, доброжилы. Я охотно в это верю.

Ховелер поймал себя на том, что не сдержался и тоже пробулькал несколько выразительных эпитетов.

Кэрол испустила истошный вопль и внезапно ринулась на Анюту — так, что та даже покачнулась, хотя и была значительно выше нападавшей. Кэрол захватила доктора Задор врасплох и острыми ногтями впилась ей в лицо.

Но прежде чем она успела нанести серьезные повреждения противнице, вдело вмешался Ховелер. Он отшвырнул Кэрол так, что та не удержалась на ногах и упала. Тогда Скарлок в свою очередь толкнул Ховелера:

— Не трогай ее

— Сначала скажи ей, чтобы она не трогала нас! И люди разошлись, обмениваясь ругательствами.

Несколько часов спустя между ними продолжал царить худой мир. Ховелер и Задор шепотом обсудили этот вопрос. У них появились сильные подозрения, что, возможно, Скарлок и Кэрол сами нашли берсеркеров и добровольно к ним присоединились.

— Как ты думаешь, может, берсеркеры и от нас ждут того же?

Анюта вскинула голову:

— Как ты думаешь, часовой нас подслушивает?

— Не сомневаюсь. Мне плевать. Может, услышит что-нибудь, что ему не придется по вкусу, — для разнообразия. А вот что меня на самом деле пугает, так это то, что я, кажется, понимаю теперь, как люди становятся доброжилами. Ты когда-нибудь думала об этом?

— Как-то нет, а что?

Было несколько моментов, когда Скарлок вроде бы пытался найти общий язык со второй парой. Кэрол же, похоже, слишком глубоко ушла в себя, и ее не волновало, найдет она общий язык с кем бы то ни было или нет.

— Послушайте, все мы здесь — пленники, — сказал Скарлок.

Ховелер кивнул, продолжая, впрочем, оставаться настороже.

— Слушай, а машины не говорили вам, что они собираются с вами делать? Или с нами?

— Нет. — Потом по лицу Скарлока скользнула страдальческая улыбка. — Но мы с Кэрол собираемся им подыгрывать. В нынешних обстоятельствах это единственный выход.

А тем временем на разнообразных базах, в многолюдных городах и всяческих поселениях на обитаемых планетах Иматранской системы кипела бурная деятельность. Большая часть совершаемых действий была просто бестолковой, а все прочее слишком запоздало. Станцию было уже не спасти. Конечно, известие о нападении берсеркера молниеносно разлетелось по всем планетам системы — через какие-нибудь несколько часов об этом знали все. Правительства планет поспешили оказать помощь пострадавшему планетоиду, но их возможности были ограниченны.

Зато, правда, этот инцидент мгновенно подтолкнул правительства к выработке единой военной доктрины и созданию единого командования вооруженными силами. Наконец-то все планеты системы объединили свои усилия в этом вопросе.

Но никаких боев за этим не последовало, причем по самой банальной причине — иматранцы не располагали сейчас военными кораблями, способными выдержать бой с этим берсеркером. И берсеркер неумолимо, но аккуратно увлекал захваченную станцию все дальше и дальше.

Через несколько часов после нападения единственными свидетельствами происшествия остались лишь некоторое количество убитых и раненых людей, выжженные отметины на поверхности планетоида и быстро слабеющие электромагнитые сигналы, включая световые волны…

Ах да, еще было некоторое количество плавающих в Космосе обломков: останков человеческих кораблей и небольших берсеркеров — все, что осталось после короткого, но яростного боя.

И еще некоторое количество записей, по возможности полно описывающих беспримерно дерзкое нападение.