ГЛАВА 17

Наблюдение за агентами Ведомства Человечества, вынужденными торчать на флагмане, доставляло Гавоту немалое удовольствие. Кристофер пересмотрел свое первоначальное мнение о командоре и признал, что был одурачен. При первой встрече Иван Принсеп почти на всех производил впечатление декадентствующего слабака, которого поставили командовать этой экспедицией, чтобы он поднабрался политического опыта, — насколько доводилось слыхать Гавоту, это действительно соответствовало истине, — и который намеревался провести путешествие, посвящая все время кулинарным изысканиям и приятному ничегонеделанию, а попутно выискивая любые способы прекратить погоню за берсеркерами, прежде чем она станет по-настоящему опасной. Самому Гавоту не понадобилось много времени, чтобы убедиться, что первое впечатление было ошибочным, но Кристофер был уверен, что суперинтендант Газин и его люди все еще пребывают в заблуждении.

Все части боевого флота, спустившиеся было на поверхность планетоида, теперь снова поднялись на орбиту, повинуясь обманчиво мягким приказам командора. Долгожданная информация, касавшаяся сожженного архива, была отправлена с одной из внутренних планет, но еще не дошла. За вычетом этого обстоятельства, эскадра готова была продолжать путь. Вот еще одно судно поднялось на низкую орбиту и присоединилось к товарищам. Теперь вся флотилия — как узнал Гавот, в нее входило восемнадцать кораблей, — была в сборе.

Несмотря на все усилия восстановительных команд, — Гавот сам видел, как старательно они трудятся на поверхности Иматры, — эскадра оставляла позади опустошенный, практически необитаемый каменный шар. Гравитационные установки планетоида были разрушены, а сохранившуюся атмосферу снова принялись терзать ужасающие ветра, так что, похоже, превращение Иматры в груду мертвого камня было вопросом нескольких дней. В отличие от ситуации трехсотлетней давности сейчас все местные руководители — люди, наиболее заинтересованные в оживлении и восстановлении планетоида, — были подчистую уничтожены. На этот раз за спиной улетающей эскадры оставались лишь роботы — точнее, та их часть, которая не годилась для боя, но зато способна была при минимальном надзоре со стороны человека прилежно трудиться на восстановительных работах.

По официальной версии, восстановительные работы были временно, на неопределенный срок, приостановлены. Фактически же над Иматрой нависла реальная угроза оказаться полностью заброшенной. Мда, каких-нибудь два налета за три столетия — и такой печальный результат…

Запасная копия архивных материалов, пересланная по лучу с одной из внутренних планет, прибыла на «Симметрию» незадолго перед отлетом оперативного соединения из системы.

Одновременно с этим прибыли и другие долгожданные сведения. Они были зашифрованы кодом Ведомства Человечества и касались непосредственно Гавота. Агент Танарат расписалась в получении послания и унесла его расшифровывать.

Несколько минут спустя она отыскала Гавота и потребовала:

— Я хочу, чтобы вы мне кое-что объяснили. — По тому, как изменились ее тон и манеры, Гавот заподозрил, что именно произошло, но решил сохранять бодрый и невинный вид.

— С удовольствием, если это в моих силах.

— Вот тут… — начала было Бекки, но на время потеряла дар речи, и ей пришлось начинать заново. Голос ее звенел от напряжения, но у агента Танарат пока что хватало здравого смысла держать себя в руках. — Прочтите вот это. Я хотела бы услышать, что вы сможете сказать по этому поводу. — И она ткнула в руки Кристоферу лист плотной бумаги. Именно в таком виде часто хранились наиболее конфиденциальные послания и документы.

В это самое время в расположенный на флагмане зал виртуальной реальности сходились люди, с нетерпением ожидавшие информации о дубликате иматранского архива. Те, кто успел первым набиться в просторное помещение, уже принялись за предварительный просмотр данных.

Два старших следователя ВЧ сшивались поблизости, не меньше прочих стремясь дорваться до этих сведений. Суперинтендант принял решение сопровождать эскадру в эту экспедицию, поскольку был абсолютно уверен, что Принсеп повернет обратно или отправится в другую безопасную систему, прежде чем и вправду нагонит хоть какого-нибудь вшивенького берсеркера.

В это же время несколько человек, круживших по нижнему уровню десякуба, спорили об истории.

Одна давняя гипотеза, возникшая почти сразу после обсуждаемых событий, до сих пор продолжала существовать, несмотря на всю свою нелогичность. Она гласила, что премьер Дирак почувствовал, как власть ускользает от него, и потому каким-то образом подстроил этот разрушительный налет и собственное похищение. Сторонники этой теории заявляли, что впоследствии премьер длительное время жил, скрываясь на какой-то отдаленной планете, и даже допускали, что он и поныне может быть жив. Отсюда, естественно, сам собой напрашивался вывод, что предполагаемый берсеркер был на самом деле вовсе не берсеркером, а обычным кораблем, которым управляли люди — сообщники Дирака. Звучало и более зловещее обвинение — Дирак подался в доброжилы и заключил какую-то сделку с настоящим берсеркером.

Сторонников обеих этих версий ничуть не смущал тот факт, что никому еще не удалось найти ни малейших улик, способных подтвердить хоть одну из них. Наиболее живучее подозрение, общее для всех теорий, сводилось к тому, что так или иначе, но тот трехсотлетней давности берсеркер был ненастоящим. Некоторые люди все еще сомневались в его подлинности — правда, никто из этих сомневающихся не являлся специалистом по берсеркерам.

С другой стороны, если считать, что берсеркер Дирака был настоящим, тогда любого человека, заключившего сделку с этой машиной, однозначно следовало классифицировать как доброжила. Если бы появилось хоть одно доказательство, подтверждающее, что Дирак пытался заключить такую сделку, оно немедленно заставило бы усомниться в законности всех притязаний нынешних наследников премьера.

Тем временем Гавот и Бекки Танарат сидели в ее маленькой каюте — она была почти кубической и уступала размерами каюте Кристофера, — и Гавот уже несколько минут изо всех сил пытался объяснить поступившую информацию.

— Ведь ты веришь мне, правда? Бекки, любимая… — Молодому человеку не пришлось даже прилагать особых усилий, чтобы в его голосе зазвучало искреннее потрясение.

На мгновение Бекки снова потеряла дар речи.

— Я хотел сказать… — Теперь Гавот постарался подбавить в свои интонации презрительного веселья. — Убийство, изнасилование, пытки… сколько там жертв на моей совести? Что они утверждают? — Кристофер осторожно потянулся за посланием. Ребекка, не возражая, отдала ему листок. Гавот горестно взмахнул посланием. — Все вместе это выглядит просто не правдоподобно! Они явно переиграли, хватили лишку! Если бы они просто написали, будто меня разыскивают за случайное убийство, это и то было бы куда правдоподобнее.

— Объясни-ка мне еще раз. — Бекки сидела на койке, вцепившись в край матраса, так что костяшки пальцев побелели, а Кристофер стоял посреди каюты. Он почти дожал Ребекку; она уже явственно колебалась. Нет, и вправду он дожал и совсем сбил ее с толку. Она начала поддаваться на уговоры Кристофера. — Как могла произойти подобная ошибка? Ты говоришь, что твои враги…

— Это один департамент полиции. — Гавот назвал реально существующую планету. Правда, расположена она была очень далеко. — Он насквозь коррумпирован. Как я сделался их врагом — это долгая история, и она свидетельствует, каким прогнившим и уродливым бывает мир. Я уверен, что, если их прижать к стенке и потребовать ответа, у них найдется убедительное объяснение для этой писульки. Они просто заявят, что это ошибка компьютера, прискорбное совпадение, и не более того. Они просто перепутали меня с каким-то реально существующим психопатом, и произошло это в результате чистейшей случайности. А пока что они вполне могут надеяться, что меня арестуют, что со мной будут дурно обращаться или даже убьют… Любовь моя, а на корабле есть копии этого сообщения?

Бекки отрицательно покачала головой. Надежда, заставлявшая девушку верить в невиновность возлюбленного, постепенно одерживала верх. Еще пара минут, и к Бекки вернется способность улыбаться.

— Подумай хорошенько. Ты точно уверена, что других копий нет? Если твой босс дорвется до такого сообщения, я вовек не расхлебаю эти неприятности.

— Уверена. — Бекки уже почти смягчилась, и ее губы готовы были сложиться в улыбку. — Мы вовсе не стремимся, чтобы копии наших конфиденциальных сообщений валялись на каждом углу.

— Ну и отлично. — И Кристофер смял лист в кулаке.

А тем временем в десякубе флагмана непринужденно протекала запланированная встреча под председательством командора.

— Я полагаю, что нам следует обратиться к древней истории. Что мы пытаемся выяснить сейчас, господа, так это чем столь притягательна для нынешних берсеркеров вот эта запись. — Принсеп ткнул в кассету толстеньким пальцем. — Как мы видим, здесь зафиксирован налет трехсотлетней давности на Иматранскую систему. Попробуем установить, почему нашего сегодняшнего противника так заинтересовал этот факт истории.

— Разрешите взглянуть поближе, сэр…

— Как вам будет угодно.

Тем, кто желал в полной мере воспользоваться возможностями, которые мог предоставить десякуб, нужно было надеть шлемы виртуальной реальности, или, проще говоря, ВР-шлемы, оснащенные специальными сенсорами. Некоторые сделали это сразу, готовясь воспринимать информацию по мере поступления. Зал виртуальной реальности не уступал размерами — тысяча квадратных кубометров — небольшому жилому дому, и далеко не каждый корабль мог позволить себе такую роскошь. На этом пространстве могло одновременно с удобством разместиться больше дюжины человек — а на этот раз их примерно столько и было.

Те, кто уже бывал в десякубе и был знаком с правилами игры, показывали остальным, как здесь можно практически свободно и безопасно прыгать, лазить или парить, используя преимущества силового поля, упругую полифазную материю, покрывающую стены, а отчасти еще и созданную в десякубе пониженную гравитацию.

Дисплей на стене показывал перечень доступных программ. Здесь же, почти незаметный, прилепился список игр, содержащий такие названия, как «Лианы джунглей», «Мачты и снасти» и «Опоры города».

Но сегодня было не до игр. Кто-то уже вызвал в десякуб модель галактики Млечный Путь, и теперь она разворачивалась перед зрителями.

Задача состояла в том, чтобы, не теряя времени даром и наблюдая сразу с нескольких точек, внимательно рассмотреть Мавронари. Вдруг удастся понять, почему раз за разом штурмовые соединения берсеркеров атаковали один и тот же планетоид и уходили практически одним и тем же курсом, явно в одно и то же укрытие.

Сперва возникла картина, охватывающая всю Галактику целиком. В центре ее находился диск примерно тридцати килопарсеков или около ста тысяч световых лет в диаметре, по форме напоминающий линзу. Спицы этого невероятного колеса, закрученные спиралью, были окружены более расплывчатыми и тусклыми изображениями окрестных звезд, созвездий, газовых и пылевых туманностей и множества других, куда более загадочных объектов.

Ярче всего светился регион, который соларианские военные прозвали Корешком. Это ядро Галактики, шарообразное скопление звезд, имело в диаметре около тысячи световых лет и скрывало в своем сердце непостижимые тайны творения.

Именно там таилась среди прочих великая загадка, которую соларианцы нескольких последних столетий именовали Тай, — это имя, бывшее вначале кодовым словом для военных, стало впоследствии выражением чего-то небывалого и чудесного.

Лишь немногим из потомков землян удавалось достичь внешних слоев Тай, и еще меньше было тех, кто смог вернуться. Среди них самым примечательным был легендарный полковник Фрэнк Маркус, пропавший около трехсот лет тому назад в какой-то другой экспедиции. Но из этой горстки изувеченных и прославленных храбрецов никто не смог добыть в сердце Галактики достаточно ценной информации. А те жалкие крохи, которые им удавалось собрать, не поощряли дальнейших попыток вести исследования.

Фактически корабли соларианцев изучили всего около пяти процентов пространства Галактики, и чаще всего иследование было номинальным: просто составлялись каталоги звезд в соответствии с яркостью и наносились на карту наиболее устойчивые и заметные туманности и потоки подпространства в верхних квазиматематических слоях реальности — в этом доселе не изведанном мире, где возможными становились даже полеты на сверхсветовых скоростях.

Центр соларианской территории располагался приблизительно в районе Солнечной системы — то есть в трех четвертях пути от Корешка до Обода, по дуге огромной спирали, которая в честь двух созвездий, что в древности сияли в ночном небе над Землей, зовется рукавом Орион — Кит. Из точки на поверхности грубо очерченной сферы человеческого доминиона шел тонкий лучик исследовательского разума, символ земной отваги, — пытаясь проникнуть в тайны Ядра и все же лишь слегка касаясь их. И только такое движение — по кривой, по спирали — подходило для путешествий в этой части Галактики, путешествий, невероятно трудных физически.

В той части Млечного Пути, на крохотном отрезке, по которому путешествовали корабли землян, разумные формы жизни встречались исключительно редко. Разумеется, бесплодных планет было открыто гораздо больше, чем тех, на которых присутствовали хотя бы простейшие формы жизни. А планет, на которых расцвел органический разум, вообще было до крайности мало. Среди известных на сегодняшний день разумных рас соларианцы оказались едва ли не самыми агрессивными; лишь после того, как берсеркеры проникли на территорию потомков землян, машины-убийцы узнали, что такое настоящее сопротивление.

Кармпане были неземной гуманоидной расой. Именно с ними развивающаяся цивилизация соларианцев контактировала наиболее тесно, но радости в том было немного. Когда речь шла о борьбе с берсеркерами, кармпанские Пророки Вероятности часто давали советы, и советы эти были мудры — но уклончивы.

Прочие же разумные обитатели Галактики были еще менее изучены и более непостижимы для соларианцев, чем кармпане. Кроме того, они превосходили кармпан и в робости, и их настолько перепугала идея открытого противостояния со свирепыми двоюродными братьями по разуму — соларианцами — на нейтральной территории, что ничего другого им не осталось, кроме как открыть этим опасным пришельцам свои родные миры.

Нельзя сказать, чтобы они были настроены враждебно — ведь ярость соларианцев многим из них служила щитом, позволявшим выжить. И нельзя было сказать, чтобы они не желали выражать свою благодарность.

Кажется, только неведомые Строители и их старинные противники — только эти две расы, совершенно неразличимые теперь сквозь толщу времен, — и образом мышления, и поведением походили на землян. От тех органических существ, что были врагами Строителей, не осталось даже имени, но они, очевидно, тоже были весьма воинственны. Сохранилось всего одно слово из их языка. Это слово, «квиб-квиб», обозначало некую машину, которая, вероятно, была создана специально для того, чтобы преследовать и уничтожать берсеркеров. Это была опасная охота — не похоже было, чтобы во всей Галактике уцелел хотя бы один «квиб-квиб». А от самих Строителей берсеркеры, их всесильное оружие, не оставили ничего, кроме нескольких непонятных документов — аудио-и видеозаписей. Видеозапись сохранила изображения хрупких созданий, тонких в кости и строением напоминающих человека. Видимое отличие было только одно: в верхней части лица у Строителей располагался всего один зрительный орган с ярким выпуклым зрачком, который очень быстро двигался из стороны в сторону.

Итак, о Галактике лишь одно можно было утверждать с полной уверенностью: среди сотен биллионов ее звезд и планетарных систем решительного исследователя до сих пор поджидает множество сюрпризов — как приятных, так и не очень.

Все собравшиеся в десякубе уже имели дело с подобными устройствами, однако здешние шлемы несколько отличались от общепринятого стандарта, и поначалу возник легкий беспорядок. Каждый, кто надевал ВР-шлем, видел перед собой панель управления, помещенную — по желанию пользователя — в нижнем правом или нижнем левом углу экрана. Управлять можно было взглядом или, при достаточной тренировке, усилием воли — руки оставались свободны.

Один из основных регуляторов управлял масштабом видимого изображения. В результате исследователю начинало казаться, будто его тело уменьшилось или увеличилось на несколько порядков — в зависимости от того, хотел ли он что-то изучить подробно или просто наблюдал.

Большинство звезд, возникавших на экране дисплея, отражало лишь статистические данные ВР-компьютера Однако при этом астронавигационные модели основывались на информации о нескольких миллионах реальных звезд.

Сейчас компьютер ни цветом, ни затенением не выделял территорию, занятую берсеркерами. Фактически этот застарелый конфликт накатывал и опадал, подобно волне, и границы территории берсеркеров нельзя было определить с точностью. Никто даже не мог сказать хотя бы с небольшой долей вероятности, где же возникли эти проклятые машины. Однако существовали захваченные записи, обрывочные и неясные, которые кратко, но убедительно объясняли, как они создавались.

На этом экране можно было выделить разоренный берсеркерами район, хотя эти сведения скорее всего отчасти устарели. Можно было также обозначить все солнца, планеты которых подвергались нападению уже в эпоху существования соларианской цивилизации. Еще один район, поменьше, почти полностью входил в состав первого. Он представлял те планеты, на которых жизнь была полностью уничтожена.

Один из исследователей взялся управлять моделью. Он размечал на карте текущую стратегическую ситуацию по данным последних нескольких лет. Впрочем, никто из собравшихся не рассчитывал отыскать в этом банке данных что-либо существенное о базах берсеркеров, об их заводах или крепостях.

Если человек обычного роста воспользовался бы магическими эффектами зала виртуальной реальности и увеличился в биллион раз, его (или ее) рост все равно был бы чуть меньше двух биллионов метров — то есть двух миллионов километров. В сущности, наблюдатель становился гораздо больше самой большой планеты, но при этом, однако, самые отдаленные объекты созданной компьютером модели мало изменялись в размерах.

По длине тело исследователя было вполне сравнимо с диаметром Солнца, звезды средней величины Но если человек хотел таким образом уменьшить Галактику, чтобы проплыть или проползти ее насквозь за несколько минут, у него возникли бы некоторые затруднения. Ведь на самом деле, несмотря на расстояния, уменьшенные в миллионы раз, он оставался человеком перед лицом безмерности, неподвластной разуму.

«Если не хочешь весь день барахтаться на одном месте, тебе следует стать гораздо больше, чем сейчас».

Математика преодолеет все — если только числа поддаются оценке. В результате, увеличиваясь раз за разом, обнадеженный исследователь достиг бы наконец такого размера, когда Галактика кажется не более многоэтажного здания. Но этого не происходило, пока предполагаемый наблюдатель не вырастал примерно на тысячу световых лет. При таких размерах любая солнечная система становилась просто микроскопической и исчезала из виду, если компьютер заранее не обозначал ее маяком.

Сейчас, передвигаясь по ВР-залу, временно свободному от действия гравитации, вполне можно было созерцать Галактику, целиком уместившуюся внутри десякуба. Три ее основные спиралевидные спицы были легко различимы. Благодаря компьютеру, можно было найти даже Солнце — крохотный мигающий маячок, расположенный довольно далеко от рукава Кит — Орион.

Кто-то тем временем проделал необходимые операции и создал подходящее по размеру изображение туманности Мавронари. Исследователи рассмотрели ее снаружи и изнутри, но ничего полезного не нашли.

Кто-то заметил, что большинство астронавигаторов и астрономов обычно считают Мавронари потрясающе занудной. В уже изученном пространстве существовали сотни таких же туманностей, интересных лишь нескольким ученым. Для прочих они были только досадной помехой в путешествиях. Так или иначе, но тот, кто создавал эту модель, явно располагал некоторыми данными о Мавронари.

Кто-то из штаба командора загрузил в ВР-компьютер кассету — точную копию той, которую берсеркеры недавно украли из иматранского архива. Существовал еще вариант (правда, менее правдоподобный), что машина быстро просмотрела эту кассету прямо на месте и тут же уничтожила.