3

Ветер гонял по пустыне песчаные вихри, разбивающиеся о скалы и о стены города-оазиса, выстроенного под единой крышей. Сезон песчаных бурь наступил несколько раньше срока, загнав всех, кто не успел подготовиться, в стены Шакмарии, обрекая их на изнурительный труд в копях или храмах.

ШаТор, сравнительно молодой для своей силы маг, отвернулся от застекленного окна, завернувшись в плащ. Отошел к огромному ложу, где под рельефным изображением бога Похоти он наслаждался телом молодой рабыни. Она и сейчас дремала под одеялом, изнуренная почти бессонной ночью.

Маг в раздумье сел за письменный стол, подвернув под себя толстый хвост. Ящероподобное тело совсем не старого шакмара уже вполне отдохнуло, и он больше не хотел спать. Плащ на плечах составлял его единственную одежду, остальное было свалено на один из стульев.

Магические потоки всколыхнулись, и маг насторожился, за секунду проанализировав событие и построив с десяток предположений о причинах. В следующее мгновение черный шар Эха Тьмы ожил, вспыхнув ядовито-зеленым пламенем, и из него раздался требовательный голос:

— Ответь, Властитель Шакмарии!..

ШаТор нервно сглотнул, дернув зобом. Насколько он себя помнил, Эхо Тьмы молчало со времен падения Аргаррона, когда того вверг в его Бездну какой-то ненормальный квостр. Вечная ему память за это…

— Ответь! — рявкнул голос из шара.

ШаТор протянул когтистую руку, покрытую темно-зеленой чешуей, и положил ее на гладкую поверхность черного камня. В следующий миг магический поток охватил астральную сущность мага, соединив ее незримой связью с тем, кто взывал с другой стороны.

— Кто зовет меня? — спросил ШаТор.

— Аргаррон! — В шаре проявился образ архидемона. — Меня что, уже забыли в Шакмарии?

— Вовсе нет, — сказал шакмар. — Мы прекрасно помним тебя, о Аргаррон. — В голосе шакмара слышался сарказм. — Что тебе нужно?

— Ты забыл добавить «Повелитель», — заметил Аргаррон.

— Ты нам больше не Повелитель, — огрызнулся маг.

— Вот как?.. — Глаза архидемона сверкнули. — А я хотел снова вести вас в бой.

— Хватит с нас твоих войн, Аргаррон, — сказал ШаТор. — Сотню лет назад только и слышно было «Вперед!», да «На Радужный Город!», да «Аргаррон с нами!» Я тогда был еще мальчишкой, а ты увел на смерть цвет нашей нации, моего отца, трех братьев и лучших друзей… Я не допущу, чтобы Шакмарию вновь ввергли в войну Крылатых Народов. Вам всем нужна эта мясорубка, вы и воюйте. А мы хотим спокойно жить и растить наших детей.

— Вижу я, что стоило оставить вас без присмотра на жалкое столетие, бескрылая сыть, как вы уж перед квострами на спинку хлоп и ножки врозь… — Архидемон презрительно усмехнулся. — Выродились отважные шакмары…

— Всех отважных шакмаров ты забрал на тот бессмысленный бой, архидемон, — сказал маг. — И твой прихвостень Кор'Агг такой же… был. Мы больше не будем тебе пушечным мясом…

— Довольно! — рыкнул архидемон, и его глаза гневно полыхнули. — Ладно. Я готов рассмотреть твои предложения, маг.

— Оставь шакмаров в покое! — резко сказал ШаТор. — Нам не нужна твоя война и не нужна твоя власть!

— А мне, представь, нужны хорошие десантники. — Аргаррон улыбнулся.

— Я не дам тебе шакмаров на смерть!

— Жаль. — Архидемон продолжал улыбаться. — Скажи, а в последнее время у тебя ничего странного с погодой не было?

— Что?!

— Если твой народ не встанет на мою сторону, сезон песчаных бурь никогда не кончится, — медленно, словно смакуя каждое слово, проговорил Аргаррон. — Зеленый сезон никогда не наступит на твоем острове, и вы подохнете с голоду, Бескрылые.

— Ах ты!.. — задохнулся шакмар. — Так это твоих лап дело!!!

— А то! — расхохотался Аргаррон. — Я всё-таки Владыка Бурь, помимо всего прочего… Ладно, если надумаешь всё же вернуться ко мне, ты знаешь, как со мной связаться.

Шар погас. ШаТор с ревом бессильной ярости поднялся, отошел от стола, опрокинув стул. Рабыня проснулась и, сжавшись в жалкий комочек под одеялом, забилась под самый лик божества, словно это могло защитить от гнева разъяренного мага. Правда, тот и не собирался вымещать злость на наложнице. Он подошел к окну, вскинул руки и запел заклинание. Слова магического языка лились диссонансной песней, заполняя комнату потоком магических импульсов.

За окном, в пыльном вихре, прорезалась молния, потом еще и еще… Силы двух могущественных заклинаний схлестнулись в противоборстве. ШаТор долго стоял у окна, и на его драконьей морде постепенно появлялась гримаса страшного напряжения. Суховей за окном начал затихать, несколько раз сквозь бурую пелену проглянуло солнце. Потом маг со стоном рухнул на колени, бессильно уронив руки. Ветер снаружи торжествующе взвыл, и среди этих жутких завываний маг различил злорадный хохот…

— Будь ты проклят! — прохрипел Властитель Шакмарии, утерев выступившую на губах кровавую пену. — Чтоб тебя загнали обратно в твою Бездну, сын общипанного квостра и чумной гаргульи!!!

Рабыня, поджав хвост, с невнятным писком юркнула под кровать.

ШаТор встал, закончил сыпать проклятиями и с гневным рыком вернулся к столу. Взял со стула одежду, начал облачаться. Резко повернулся к кровати и, обращаясь к рабыне, сказал:

— Позови моего ученика. Быстро!

Наложница пулей вылетела из-под кровати и скрылась за дверью. ШаТор потратил какое-то время, чтобы привести себя в порядок, потом достал из стола толстую книгу, куда записывал заклинания, которые вычитал в библиотеке или составил сам. Ненадолго приложил к печати, запирающей фолиант, когтистую руку, под которой сразу вспыхнул зеленоватый свет. Книга раскрылась сама собой, являя взгляду мага ровные ряды символов древнего языка магии…

ШаТор произнес несколько слов. Письмена немного изменили форму, становясь настоящей вязью заклинаний вместо хитроумной ловушки. Если бы кто-нибудь прочитал слова в их первозданном виде, то вместо чаемого эффекта могущественных чар обрел бы целую гору проблем в лице нескольких демонов-стражей, заключенных в книге.

В дверь постучали.

— Да! — отозвался ШаТор.

— Это я, Мастер, — раздался приглушенный толстым слоем дерева голос молодого, но очень талантливого в отношении магии шакмара.

— Заходи.

Тяжелая створка отворилась, и ученик ШаТора Грэг вошел в комнату, смиренно склонив голову. Молодой шакмар совсем недавно вышел из детского возраста, и его чешуя еще не приобрела мужественного темного оттенка, оставаясь довольно светлой. Правда, уже без детской желтизны.

ШаТор невольно улыбнулся, вспомнив, каким нашел своего будущего преемника. Грязным беспризорным мальчишкой, который промышлял тем, что собирал в пустыне раковины краджей… Относительно молодой тогда правитель велел привести пацана во дворец, где раскрыл перед изумленным оборвышем его перспективы. С тех пор минуло немало лет, и ШаТор не мог нарадоваться на прилежание юного Грэга.

— Аргаррон вернулся, — без предисловий сказал маг выжидающему ученику.

— Это значит, что гаррам снова нужны наши воины? — на лету подхватил мысль шакмарский юноша.

— Молодец. Ты правильно понял, — подтвердил ШаТор. — А еще ранним сезоном песчаных бурь мы обязаны именно Аргаррону.

— Что нам делать, Мастер? — спросил Грэг.

— Ты, мой ученик, отправишься в Радужный Город и постараешься найти помощь.

— К квострам? — удивился юноша.

— Посмотри правде в глаза, Грэг. — Маг грустно улыбнулся. — Ни мне, ни тем более тебе не справиться с архидемоном. Только Избранник может это. И если то, что говорил мне Ломдар-Каюн через Голос Неба, — правда, то у нас есть шанс.

— Но Мастер, а что будет, если мы просто не подчинимся? — спросил Грэг.

— А ты подумай, — сказал ШаТор. — Ты же у меня умный мальчик.

Молодой шакмар немного подумал, спросил:

— Песчаные бури, да?

— Да. Если мы ослушаемся, они не прекратятся…

— А сколько мы протянем, если всё же пошлем его подальше?

— Как обычно, ученик, — сказал ШаТор. — Кое-как дотянем до времени зеленого сезона.

— Ну, значит, у нас есть еще как минимум сто дней, — сказал Грэг. — Есть шанс, что Избранник что-то сделает.

— Нет, нельзя полагаться на Избранника. Надо подумать, как поудобнее будет всадить нож в спину Аргаррону.

— В переносном смысле? — спросил Грэг.

— Конечно. — ШаТор горестно вздохнул. — Хорошо бы, конечно, в буквальном, но это практически невозможно, да и не особо повредит ему…

— Позвольте действовать самостоятельно, Мастер. — Грэг склонился в поклоне. — Я знаю, кто может помочь помимо квостров.

— Да, мой ученик, — разрешил ШаТор. — Я займусь подготовкой здесь, а ты будешь действовать за пределами острова. Можешь взять мой вертоплан. Даю тебе полный карт-бланш.

— Спасибо, Мастер.

Грэг вышел, а ШаТор в задумчивости продолжил листать книгу. Всё же и у него самого, и у ученика были еще козыри в рукаве…

— Думаю, что готов, — серьезно сказал Ростислав на следующий день после разговора с Ломдар-Каюном.

Маг критически осмотрел паренька.

— Морально, пожалуй. Но зачем ты вооружился до зубов?

Решимость юноши как ветром сдуло. Он опустил глаза и жарко покраснел. Ему стало неловко в своем кожаном доспехе, с двумя самострелами на предплечьях, небольшим жезлом на поясе, способным стрелять молниями. Ну и, конечно, в ножнах висел меч Огнекрылого.

— Я… это…

— Твое оружие тебе не понадобится. Что бы тебя ни ждало там, доспехи тебе не помогут. И оружие тоже.

— Но не пойду же я туда беззащитным! — возразил Ростислав.

— Можешь взять меч Огнекрылого, — подумав, сказал Ломдар-Каюн. — Но подумай: нужен ли будет тебе помощник в преодолении самого себя?

Юноша тем временем отстегнул от доспехов всё оружие, кроме ножен, сказал:

— Доспехи не буду снимать, хорошо? У меня под ними только белье…

— Ладно. — Маг улыбнулся. — Я уже всё подготовил, так что если ты действительно готов, то я начинаю.

Ростислав, немного нахмурившись, кивнул. У него от страха поджилки дрожали, но внешне он оставался спокойным.

Там нет ничего, чего я не нес бы с собой, подумал паренек. Чем больше я боюсь, тем меньше у меня шансов вернуться…

Ломдар-Каюн прошелся по комнате, в которой пол был весь расчерчен какими-то знаками на магическом языке, встал в центр какого-то символа и, раскинув в стороны руки и крылья, начал петь заклинание. Фигуры на полу вспыхнули голубоватым светом, Ростислав отступил на шаг, всей кожей ощущая потоки энергии, разгуливающие по комнате. Через короткое время вокруг него начали виться всполохи света и редкие молнии, словно заключая его в некое подобие кокона…

— Мама!.. — по-детски пискнул Ростислав, когда его сознание ухнуло в бездну, сверкающую хаосом красок и фигур…

Удар… Ростислав перекатился по земле, больно подвернул крыло и чуть не выронил ножны с мечом, когда у тех порвалась застежка. Он вскочил, быстро огляделся, хотя окружающий его полумрак немного затруднял ориентирование. Кругом простиралась мрачная равнина под черным в грязно-алых разводах небом, ноги по колено утопали в белесом тумане, колыхающемся на легком ветру. Воздух пах какой-то кислятиной, изредка в тишине раздавался зловещий шепот без слов…

Юноша почувствовал, как в сердце шевельнулся ледяной страх. Он осмотрелся, но в тумане и сумраке не смог разглядеть ничего, кроме неясных теней.

— Я не боюсь, — сказал он сам себе. — Ни темноты, ни одиночества… И агорафобии у меня нет.

— Кто бы спорил, — раздался сзади злобный шелестящий голос.

Ростислав подпрыгнул от неожиданности, резко развернулся, отточенным на тренировках движением выхватывая меч, ярко полыхнувший золотым огнем.

В нескольких шагах от паренька стояла мрачная личность, с головы до ног укутанная в черный плащ, под которым угадывались сложенные крылья. Лицо скрывал низко надвинутый капюшон, в руках незнакомца матово поблескивал черный меч с алыми письменами.

— Ты кто? — спросил Ростислав, не опуская оружие.

— Я тот, кто проведет тебя через… — личность задумалась, — назовем это «Путь». И тот, кто убьет тебя в случае твоей неудачи.

— Ясно. — Юноша кивнул, убирая меч. — А почему не сейчас?

— Еще не время, — сказал незнакомец, тоже вкладывая оружие в ножны.

Ростислава немного раздражал этот тип, но он, от природы человек сдержанный и спокойный, не давал воли неприязни.

— Как мне тебя называть? — спросил юноша.

— Зови Проводником. — Мрачный тип пожал плечами, и Ростиславу показалось, что под капюшоном сверкнули два злобных зеленых глаза. — Идем, Избранник, — проговорил Проводник, делая шаг в сторону.

В его голосе звучали насмешливые нотки, и юноше стало немного неловко. Он начал было смущаться, но спохватился и постарался наклеить на лицо невозмутимое выражение.

Они недолго шли по черной равнине — Проводник впереди, Ростислав сзади. Вскоре первый вдруг резко остановился, и парень чуть не налетел на него от неожиданности.

— Урок первый, Ростислав, — прошипел Проводник, так же резко разворачиваясь с мгновенно обнажившимся мечом. — Никогда слепо не доверяй тем, кто хочет тебе что-то навязать!..

Черное лезвие с гудением вспороло туман, Ростислав машинально отклонился назад. Кончик меча как бумагу вспорол доспех, но до плоти каким-то чудом не достал.

Юноша с ругательством рванул из ножен меч, едва не запутавшись в снаряжении. Спасаясь от черного меча, он стал падать на спину, но успел опереться на руки и крылья, неуклюже сел на землю…

Проводник шагнул к нему, выставив клинок, злорадно сказал:

— Если бы ты не взял с собой меч, я был бы безоружен. А теперь ты умрешь…

— Посмотрим! — выкрикнул Ростислав, вскакивая на ноги со сверкающим клинком в руках. Два меча скрестились, подняв сноп искр.

Удар. Еще удар. Блок, пируэт. Тренированное тело Ростислава само совершало движения, меч Огнекрылого сверкал в сумраке, сталкиваясь с черным клинком Проводника. Одним удачным движением юноша распорол капюшон Проводника, отчего тот слетел с головы…

Ростислав с невнятным вскриком отпрянул. Под капюшоном было его собственное лицо, но в глазах горела ядовитая зелень, а изо рта торчали острые клыки, как у вампира.

— Что, не нравится? — расхохотался Проводник.

— Да что ты такое, черт бы тебя побрал?!

— То, что ты ненавидишь в себе! — Проводник сделал шаг вперед. — Твоя Темная сторона, если так понятней, страх, ненависть, гнев…

— Да пошел ты! — крикнул Ростислав. — Тоже мне, Дарт Вейдер выискался!

Сверкающий клинок снова устремился вперед, но лишь затем, чтобы быть отброшенным черным лезвием.

— Нельзя мечом победить страх, дурачок, — улыбнувшись, снисходительно-злорадно проговорил Проводник и шутя отразил очередную атаку Избранника. — А вот страх убить может.

Черный меч с гудением вспорол воздух и, казалось, мимолетно коснулся плеча паренька. Тот не сразу почувствовал боль, но всё равно вскрикнул, ощутив, как под одеждой потекла липкая струйка теплой влаги. Меч Огнекрылого выпал из ослабевших пальцев и мгновенно исчез в тумане, словно канул в воду.

Теперь Ростиславу стало по-настоящему страшно. Он пятился, зажимая рану в плече, глядя широко раскрытыми глазами на медленно приближающегося Проводника…

— Умри, Избранник, — сказал Проводник, занося оружие для удара.

Ростислав крикнул:

— Подожди! Подожди минутку! — Черный меч замер, едва начав опускаться.

— Ты — это я, так? — спросил Ростислав, потом, не дожидаясь ответа, продолжил: — Ты не можешь убить себя!

— Это почему? — Проводник усмехнулся, но в его голосе прозвучали нотки неуверенности.

— Потому что ты ненастоящий! — торжествующе крикнул паренек, делая шаг вперед. — Я — человек, а ты — просто плод моего воображения!..

— Вот сейчас узнаешь, насколько я настоящий, когда я у тебя на глазах сожру твое сердце… — прорычал Проводник, опуская оружие. Ростислав с трудом увернулся от свистнувшего меча, который прошел буквально в миллиметрах от его горла.

— Я не боюсь, — сквозь сдавленный всхлип сказал Ростислав, пятясь назад. — Не боюсь…

— Как же! — расхохотался Проводник. — Да ты дрожишь, Избранник! Признай, что ты просто трус, и я оставлю тебя жить!

— Никогда, — одними губами прошептал Ростислав.

— Жалкий, самонадеянный человечек, — презрительно процедил Проводник, снова делая стремительный выпад, оцарапавший юноше щеку. — Тоже мне, герой нашелся… Ты ведь даже крови боишься!

— Да пошел ты! — Ростислав почувствовал, как глаза предательски повлажнели.

— Да пошел ты… — передразнил его Проводник. — Слюнтяй! Ничтожество!

Ростислав вдруг почувствовал, что начинает злиться. Да, на глазах выступили слезы, но это не были слезы обиды, как считал Проводник. Это были злые слезы доведенного до ручки человека.

Черный меч с гудением рухнул вниз, но остановился на полпути, зажатый между ладонями Ростислава. Юноша и сам удивленно уставился на свои руки, которые секунду назад сами собой метнулись вперед и поймали падающий клинок.