9

Первое, что почувствовал Ростислав, — это боль. Болели крылья, болели запястья, а еще спина. Юноша застонал и открыл глаза. Он стоял у каменной стены, распятый грубыми гвоздями за руки и перепонки крыльев, а на животе у него виднелся след от непрофессионально исцеленной сквозной раны. Причем руки были прибиты так, что гвозди проходили и через них, и через крылья. Растительной брони не было, как не было и оружия.

Камера, в которой он находился, представляла собой темное каменное помещение без окон, в котором, правда, было довольно просторно. На противоположной от юноши стене виднелись смутные очертания железной двери, за которой, судя по полоске света, горел факел или масляный фонарь.

Боже мой, подумал Ростислав, как больно… Он попробовал вспомнить исцеляющее заклинание, но обнаружил, что магия блокирована стоящим в углу талисманом на треножнике. Небольшая золотистая сфера только тускло сверкнула, когда заклинание Ростислава бессильно ушло в нее. Что ж, следовало ожидать.

Двинуться не представлялось никакой возможности: юноша стоял на полу у стены, а гвозди, удерживающие его тело, были, похоже, вбиты прямо в камень. Ростислав попробовал дозваться Мирласа, но тот не отвечал.

Юноша вздохнул. Что ж, он проиграл. Лия и Грэг так и не дождутся его в условленное время, наверняка полетят его спасать и сами попадутся в плен. Или же погибнут. От этой мысли запершило в горле, а на глаза навернулись слезы. Он не выдержал и тихо расплакался. Мысль о том, что может пострадать Лия, причиняла еще большие страдания, чем гвозди, тем более что он был сейчас бессилен и не мог ничего предпринять.

Шло время. В камеру никто не приходил, и делать было нечего, кроме как тихо страдать от вбитого в тело железа. Малейшее движение причиняло боль в пробитых руках и крыльях, так что даже расслабить ноги, стоящие на полу, было невыносимо. Утешало одно — бесконечно так держать его не станут, раз не убили сразу и, более того, вылечили смертельное ранение.

Неизвестно, сколько прошло времени, но дверь наконец открылась, впуская внутрь лорда Деймоса, которому пришлось согнуться, чтобы не сбить шлемом притолоку. Ростислав поднял на него взгляд. Лорд выглядел как новенький, двигался даже более непринужденно, чем раньше, — очевидно, внес какие-то изменения в новое тело или же попросту полностью обновился.

— Избранник, — сказал он, и голос прозвучал в камере низко и мощно. — Полагаю, ты понимаешь, почему тебя оставили в живых.

— Конечно. — Ростислав прочистил пересохшее горло и сплюнул. — Тебе надо преподнести меня Аргаррону.

— Ты что-нибудь хочешь сказать?

— Где мои родители? — Лорд хохотнул:

— Меня на твоем месте волновала бы прежде всего собственная судьба. Но раз ты настаиваешь…

Он поднял руку ладонью вверх, и в ней появился тускло светящийся шар, в котором иногда проскальзывали то одно, то другое лицо. В лицах угадывались знакомые с детства черты…

— Подонок, — проговорил Ростислав.

— Я решил, что будет лучше их не разлучать. — В голосе Деймоса звучала издевка. — Но не беспокойся. Как только Аргаррон с тобой покончит, вы все встретитесь.

Юноша промолчал. Продолжать эту дискуссию, доставляя удовольствие Деймосу, он не собирался. Тот положил шар рядом с антимагическим талисманом и сказал:

— Пусть полюбуются на своего сына. Уверен, они тебя узнают.

— А они нас слышат? — спросил Ростислав.

— Да. — Лорд кивнул. — Так что можешь с ними поболтать. Впрочем, ответить они тебе не смогут.

— Зачем?

— Что зачем? — не понял лорд.

— Зачем ты это сделал?.. — Деймос с лязгом дернул плечами:

— Если ты имеешь в виду, зачем я сходил в твой мир, то я всего лишь выполнял приказ. Аргаррон так сказал, а я сделал по его слову.

— Если бы… — Ростислав опять закашлялся. — Если бы ты их не тронул, у вас оставался бы шанс, что я всё брошу и вернусь в свой мир…

— Не льсти себе, мальчик. — Деймос приблизился к Ростиславу вплотную, обдав из-под забрала леденящим дыханием. — Если бы ты мешал Аргаррону или представлял хоть малейшую угрозу, ты не прожил бы и дня после принятия решения о твоей смерти.

Их разговор прервал гроск, который, осторожно постучав в дверь, заглянул в камеру.

— Лорд, по Эху Тьмы Повелитель передает, чтобы Избранника продержали в заточении до его прибытия, но в живом и вменяемом виде.

Деймос кивнул.

— Хорошо. Тогда позовите кузнеца, пусть снимет его со стены, и потом принесите воды и еды.

Гроск поклонился и исчез, а лорд повернулся к Ростиславу.

— Моя бы воля, я бы оставил тебя сохнуть на этой стене, а потом бы сделал отличного рыцаря смерти, пополнив тобой свою гвардию. Но раз Повелитель решил пока что оставить тебя в живых, пусть так и будет.

С этими словами он повернулся и вышел, а через полчаса пришедший гроск вытащил из стены удерживающие Ростислава гвозди, после чего оттащил рухнувшего без сил юношу на чистую и сухую солому в углу. Спустя пару минут пришел другой гроск, который принес миску с едой непонятного происхождения и кувшин воды, после чего оставил Ростислава в одиночестве. Тот, превозмогая боль в руках, проглотил безвкусную пищу и вдоволь напился. Хорошо еще, вода была чистой и холодной, как раз то, что надо.

Ростислав выплеснул остатки воды себе на голову, чтобы немного прояснить мысли, после чего подошел к шарику на треноге с талисманом и взял в руки узилище своих родителей.

— Мама, папа, — сказал он, — я не знаю, слышите ли вы меня… Но если да, послушайте то, что я вам скажу…

Сын начал рассказывать родителям о своих приключениях. Он долго говорил, иногда ловя себя на том, что к горлу подкатывает комок. Но всё же рассказал обо всём или почти обо всём, что касалось его пребывания в Каеноре, пропустив только мелочи, а некоторые моменты упомянув вскользь.

— Очень трогательно, — сказали рядом, и Ростислав чуть не подскочил от неожиданности. Он обернулся и увидел Эаллойенума, который стоял в уголке, облокотившись на стену.

— Ты что тут делаешь? — спросил Избранник.

— Да пришел узнать, как ты.

— А, блестяще, — саркастически проговорил Ростислав. — Трехразовое питание, пятизвездочный сервис и кабаре по вечерам… Господи, ну что за вопросы, Эай!

Эай дернул худыми плечами.

— Лия спрашивала, не надо ли тебе помочь.

— Лия! — воскликнул Ростислав. — Где она?

— Когда я пару минут назад с ней расстался, была на воздушном корабле в некотором отдалении отсюда, — ответил сильф.

— Мне надо выбраться из плена, — сказал Ростислав. — Можешь что-нибудь сделать со сферой-талисманом?

— Я не могу. — Сильф ненадолго задумался. — Но если ты подождешь, я позову Шаллагарту. И учти: мы тогда будем в расчете, понял?

— Хорошо. — Ростислав кивнул. — Хотя я бы предпочел иметь тебя в списке моих друзей, а не должников.

— Я обдумаю, — сказал сильф. — Жди.

С этими словами мальчишка-дух исчез, а Ростислав подумал, куда бы спрятать шарик с душами родителей. Одежду ему так и не дали, Мирлас молчал. И вообще, без магии Избранник чувствовал себя безруким.

Спустя какое-то время на стене стало появляться красное пятно. Сначала Ростислав не понял, что это, потом, подойдя, почувствовал жар и отскочил: камень на глазах раскалялся и плавился. Вскоре из проплавленной дыры вышла саламандра Шаллагарта, а за ней влетел Эай, который принес Избраннику штаны и какую-то кожаную куртку, рассчитанную на крылатое существо. Одежда была не слишком подходящая и не первой свежести, но это было лучше, чем ничего.

— Как догадался? — спросил Ростислав, одеваясь, потом кивнул Шаллагарте. — Спасибо.

Эай не ответил, саркастически хмыкнув.

Саламандра ответно кивнула, находясь в облике огненной ящерицы. В камере от ее присутствия становилось жарковато, да и солома стала подозрительно потрескивать.

— Отойди, — сказала Шаллагарта, шагнув к двери. Юноша поневоле попятился от страшного жара, который шел от элементала. Та молча шагнула к двери, которая сначала стала красной, потом тоже расплавилась под напором саламандры. На полу образовалась настоящая лужа из расплавленного металла, а из коридора раздались вопли охранников, которые изжаривались заживо от соприкосновения с духом Огня, пусть и самого низшего порядка. Ростиславу вдруг подумалось, что было бы, окажись тут вместо саламандры пирос или, тем паче, ифрит. Наверное, камня на камне не осталось бы от всего замка, одни головешки да оплавленные негорючие материалы.

— Шал! — окликнул свою возлюбленную Эай. Та обернулась, и сильф кинул ей антимагический талисман. — Лови!

Саламандра не стала ловить сферу, которая, ударившись об ее голову, попросту вспыхнула ярким белым пламенем и исчезла в облачке белесого дыма.

Ростислав облегченно вздохнул, когда почувствовал в себе знакомую магическую искру. Он произнес исцеляющее заклинание, мгновенно зарастившее раны, потом наскоро сплел вокруг себя магический щит, защитивший от жара. Только после этого пошел за Шаллагартой в коридор, не забыв прихватить и шар с душами родных.

Дух огня мягко ступала по полу, оставляя красные раскаленные следы на черном камне. Охраны не было: видимо, разглядев саламандру, те не стали испытывать судьбу и быстро ретировались.

— Скоро доложат лорду Деймосу, — сказал паривший над полом сильф. — И он придет сюда. С ним ни я, ни Шал не справимся. Что будешь делать?

— Не буду его дожидаться здесь, — ответил Ростислав. — Вот только надо найти мой меч…

— Меч у нашего красного друга, — сказал Эай. — Так что выбирай, что для тебя важнее — смыться от Деймоса или вернуть твое оружие.

— Черт с ним, с оружием, — сказал Ростислав. — Из него мне только меч Огнекрылого нужен, больше ничего. К тому же надо лотофага спасти.

Эаллойенум вылетел вперед и завис перед саламандрой. Элементалы переглянулись, потом Шаллагарта сказала:

— Мы можем помочь тебе выбраться, но не в битве с Деймосом.

— Ладно. — Ростислав махнул рукой. — Эай, можешь показать, где мой меч?

— Конечно. — Сильф вспорхнул повыше, потом полетел по коридору. На ходу обернулся на саламандру и сказал: — Шал, проплавь проход насквозь и жди нас. Думаю, за нами будут гнаться…

Та кивнула и пошла прямо сквозь стену, проплавляя ее перед собой.

— За мной, — сказал Эай и полетел по коридору, стрекоча крыльями.

Ростислав бросился следом, по дороге подобрав зазубренный ятаган, очевидно брошенный охранником-гроском. Оружие было плохо сбалансированным и из дрянного металла, но, по крайней мере, у Ростислава появился какой-никакой клинок.

Некоторое время юноша бежал за сильфом, потом у них на пути оказался отряд стражи, состоящий из неупокоенных карликов. Эай пискнул, когда его чуть не поймали за ногу, и спешно отлетел за спину Ростислава, который принял боевую стойку, выставив ятаган перед собой.

Мертвяки неспешно пошли вперед, доставая оружие. Ростислав взмахнул свободной рукой, и с ладони сорвались небольшие светящиеся крестики — квинтэссенция магии Света, один из вариантов изгоняющего волшебства. Целый десяток зомби повалился на пол, охваченный неугасимым пламенем, а немногочисленные уцелевшие на мгновение замерли. Но ненадолго. Мертвяки терпеливо дождались, пока их собратья догорят, после чего снова двинулись вперед, не издав ни звука.

Ростислав еще раз метнул «пригоршню крестиков», как он это про себя называл. Когда отгорела вторая группа мертвецов, он попросту порубил на части оставшихся зомби. Руки и ноги мертвых карликов так и остались вяло шевелиться на полу.

Эай выглянул из-за угла и виновато улыбнулся.

— Дальше сюда, — сказал он.

— Чего испугался? — спросил Ростислав, который слегка запыхался в схватке. — Это же всего лишь зомби.

— Боюсь неупокоенных, — пискнул сильф. — К тому же в них магия архидемона…

— Понятно…

Эай снова полетел по коридору, Ростислав бросился за ним. Он притормозил возле какого-то гобелена, изображающего огромного черного гарра, который на мечах рубился с белокрылым квостром с огненным мечом в руке.

— Это Огнекрылый? — спросил юноша. Сильф подлетел, пожал плечами.

— Откуда мне знать? — сказал он. — Я тогда был далеко…

Ростислав покосился на ятаган в руке, потом бросил его на пол и хлопнул себя ладонью по лбу.

— Вспомнил! — воскликнул он. — Я сейчас.

Эай вопросительно покосился на юношу, но спорить не стал. Он отлетел вдоль по коридору, потом вернулся. То ли разведывал путь, то ли просто не мог долго висеть на одном месте.

Ростислав тем временем сделал несколько пассов рукой, произнес слова магического языка. Его правая рука окуталась белым свечением, потом в сжавшейся ладони появилась блестящая рукоять с богато украшенной крестовиной. Из нее с шипением выдвинулось метровое лезвие, полыхающее белым пламенем и рассыпающее искры.

— Ого, — сказал Эай. — Можешь вызвать меч Света…

— Только сейчас вспомнил заклинание в точности, — пояснил Ростислав. — Мы его как-то вскользь прошли с Ломдар-Каюном, ну а потом я не доучился… Короче, пока будет держаться. Пошли.

— А Радужный меч можешь? — спросил Эай. — Он получше будет…

Ростислав покачал головой.

— Нет, Радужный меч я вызвать пока не могу. Мы с Ломдар-Каюном вообще еще не рассматривали это заклинание. К тому же я его вызову, а он погаснет через полчаса, у меня просто сил не хватит его всё время поддерживать.

Они вновь побежали по коридору. Эай тоже вскоре был вынужден сложить крылья — потолок опустился довольно низко.

— Ты уверен, что мы тут пролезем? — спросил Ростислав, уже вынужденный немного нагибаться на бегу.

— Конечно, — ответил Эай. — Иначе бы я не повел тебя этим путем, где мы точно не встретим гросков.

— Откуда ты знаешь, что не встретим?

— Ну, во-первых, гроски сюда попросту не пролезут, а во-вторых, ветер знает всё, надо только уметь слушать.

Через какое-то время Ростислав был вынужден ползти на четвереньках, прижав крылья к телу. Эаю, очевидно, тоже не нравилось замкнутое пространство, но он упорно полз вперед, не жалуясь. Ростислав хотел было спросить для чего нужен такой тоннель, но сильф сам объяснил, что это технический канал, служащий одновременно вентиляцией.

Вскоре они оба ввалились в какой-то зал с толстыми колоннами, вершины которых терялись в кромешной темноте. Ростислав почти сразу увидел лорда Деймоса, стоящего перед черным алтарем, на который как раз укладывали очередного карлика. На этот раз это была старая женщина, которая жалобно кричала и вырывалась, но двое подручных — закованных в черные доспехи рыцарей — держали ее мертвой хваткой. Взмах жертвенного кинжала — и кровавые брызги окропили красные латы Деймоса и подножие статуи Аргаррона, стоящей перед алтарем с другой стороны. Мрачные воины отбросили тело в какой-то ров и выдернули из толпы следующего пленника — подростка с едва пробившейся бородой.

— Отвратительно, — сказал Эай.

— Да, чего уж хорошего, — буркнул Ростислав, поднимая сверкающее лезвие. — Нежить проклятая…

— Я тебе тут не помощник, — сказал Эай. — Я могу поджарить молнией кого-то одного, но живого и желательно не очень большого.

— Да я и не настаиваю, — отмахнулся юноша. — Мне сейчас пригодилась бы броня Мирласа, но он что-то молчит…

Ростислав, подняв оружие, вышел из-за колонны.

— Деймос! — крикнул он, привлекая внимание призрака. — Я пришел поквитаться с тобой!

— Взять! — коротко приказал лорд, не отрываясь от своего занятия.

Он быстрым движением перерезал горло визжащему от ужаса подростку, а два рыцаря пошли за новой жертвой. Дрожащих от ужаса, но безмолвных пленников охраняла целая толпа зомби, а в стороне стоял еще довольно большой отряд черных рыцарей.

Ростислав зарычал и бросился вперед. Его сейчас защищала только магия, даже оружие в его руке тоже было нереальным, однако смотреть и дальше на происходящее алтарном чертоге действо он просто не мог. Юноша чувствовал, что меч Огнекрылого находился определенно где-то рядом, но, как ни всматривался в полумрак зала, так ничего не разглядел.

Отряд рыцарей смерти, разворачиваясь дугой, двинулся к Ростиславу, стремясь поймать его в клещи. Тот знал, что такая нежить считалась практически самой высшей, а ритуалы, которые порождали на свет этих тварей, были просто тошнотворными. Сделанный «на совесть» рыцарь смерти — всегда отличный боец, разумный, в отличие от безмозглых зомби или скелетов, но при этом полностью подчиненный своему господину.

Юноша притормозил, протянул вперед свободную руку и швырнул свое любимое заклинание против нежити. Сверкающие кресты пробили нескольких рыцарей насквозь, но те и не подумали падать или сгорать, хотя и споткнулись, сбившись с темпа атаки, а двое выронили мечи. Ростислав плюнул и создал второй клинок из света. В следующий миг он бросился на левый фланг строя. Один против двух десятков, не считая еще зомби и самого Деймоса, который продолжал методично резать карликов на алтаре.

Избранник закружился в атакующей серии ударов, и два невесомых клинка скрестились с красно-черными прямыми мечами рыцарей смерти. Он прекрасно понимал, что клинки его врагов были отнюдь не простыми и ранение такими могло повести за собой самые неприятные последствия в самые кратчайшие сроки. Он много читал про последствия ран, нанесенных проклятым оружием, и ему вовсе не хотелось разложиться заживо, превратиться после смерти в призрак или во что-нибудь подобное. Не говоря уж о сравнительно безобидных последствиях — вечной неудаче или ослаблении. Не говоря уж о том, что рану от проклятого оружия было практически не вылечить даже магией.

От врагов веяло могильным холодом, от мечей Избранника, наоборот, жаром летнего полудня. Вот, пораженный оружием Света, упал один из рыцарей смерти, издав громкий стон боли и отчаяния, второй лишился руки с мечом и отошел в сторону. В зале разнесся хрип еще одного пленника, и Ростислав с рыком бросился на безмолвную нежить с новой силой. Воители-призраки один за другим падали от ударов его мечей, от изредка бросаемых заклинаний Света сжигающих сущность нежити.

Неупокоенные не отступили. Деймос успел зарезать еще с десяток пленников к тому времени, как Ростислав справился с его гвардией — отличными бойцами, которых лорд собирал довольно долго. Вдобавок он потом так же долго исполнял все нужные ритуалы, чтобы сделать из них рыцарей смерти. Деймос так и не отвлекся от своего занятия, пока двое его помощников не вспыхнули в белом пламени. Приготовленная жертва — худощавый карлик преклонных лет быстро откатился в сторону, выйдя за пределы досягаемости жертвенного кинжала.

Ростислав, тяжело дыша, стоял перед алтарем. Лорд Деймос молча поднял руки, в которых во вспышке алого пламени появился меч, уже однажды испивший крови Избранника. После первой же атаки Ростислава алый клинок шутя рассек его заклинания, и сверкающие мечи, созданные магией, рассыпались светящимися искрами. Юноша отпрыгнул в сторону, «выстрелив» несколькими молниями в Деймоса, но тот от этой атаки даже не почесался.

В голове Избранника вдруг раздался знакомый голос: «Ростислав, меч Огнекрылого — под алтарем!» «Мирлас! — Ростислав увернулся от выпада Деймоса. — Ты где?»

«Я там же, где и меч, меня вытащили из тебя…»

Когда юноша отпрыгнул от алтаря еще дальше, мысленный зов лотофага резко оборвался.

— Черт, — сказал Ростислав и перекатился по полу. Из-за крыльев движение получилось скомканным, и алый меч едва не достиг цели, выбив сноп красных искр из каменной плиты.

Краем уха Ростислав услышал, как за него болеют пленники. Каждый промах Деймоса сопровождался бодрым улюлюканьем, восторженными криками и аплодисментами. Безучастными были только зомби, которые сами по себе ничего не могли сделать, только по команде.

Ростислав протянул руку к алтарю и произнес заклинание телекинеза, но немного переделанное и направленное именно на меч Огнекрылого. Юноша очень гордился этим несложным, по сути, волшебством, которое он сам модернизировал, и оно не подвело. Меч Огнекрылого, своротив черный камень алтаря, прыгнул в руку Ростислава, а уже в следующее мгновение на вновь обретенное оружие пришелся удар алого меча Деймоса. На этот раз, правда, Избранник не отлетел, а, упершись в пол, парировал удар. На месте соприкосновения лезвий полыхнуло пламя. В толпе пленников раздался женский визг.

Деймос издал нечленораздельный рык и крутанулся в пируэте, который едва не обошел защиту Ростислава. Тот вновь откатился по полу, после чего сам пошел в атаку, на пробу бросив Деймосу в лицо «пригоршню крестиков». Эффект был такой, будто нормальному человеку сыпанули в лицо горстью песка. Лорд Деймос выругался, схватившись за забрало, и вслепую отмахнулся мечом. Впрочем, заклинание, испепеляющее зомби на месте, а рыцарей смерти прожигающее насквозь, самому лорду, казалось, доставило только некоторый дискомфорт.

Ростислав бросил еще несколько разных заклинаний, но самое большее, чего он достиг, — это слегка подпалил латы лорда, что, казалось, только еще больше его разъярило.

Вскоре Ростислав уже устал уворачиваться от выпадов лорда и бегать от него по залу. Он почувствовал, что еще немного — и тело попросту откажется служить от усталости. Заклинание же, придающее силы, впоследствии свалило бы юношу с ног: оно убрало бы усталость, но после окончания его действия та вернулась бы с утроенной силой, выбив из строя на пару суток. Кроме того, на его сотворение потребовалось бы несколько драгоценных минут, которых Избранника попросту не было.

Ростислав, тяжело дыша, спрятался за колонной. Он слышал лязг ног Деймоса и его глухое рычание. Оставшиеся два рыцаря смерти, бросив пленников на попечение зомби, пошли на помощь своему командиру, достав мечи.

В это время часть стены с грохотом разлетелась, обломки добротной каменной кладки рассеялись повсюду сквозь облако пыли и дыма. Всех присутствующих едва не сбило с ног, а со стороны пленников послышался очередной взрыв воплей ужаса. Пыль быстро осела, после чего стала видна носовая часть летающего корабля, который, залетев в разлом, остановился, наполовину зависнув. На пол зала спрыгнул Грэг, сжимающий свой жезл, а за ним, расправив крылья, грациозно слетела Лия с белым скипетром в руке.

— Лия, нет! — крикнул Ростислав. — Назад!

Та не ответила, а, раскинув руки, приземлилась прямо посреди зала. Лорд Деймос расхохотался и пошел на нее, подняв меч. Ворожея, ничуть не испугавшись, подняла посох, и поток белого пламени обрушился на красную броню. Деймос заревел и ударил. Лия неизвестно как оказалась в стороне, а пылающий меч высек сноп искр из каменного пола.

Грэг тем временем подбежал к обессиленному Ростиславу.

— Ну что, Избранник, вымотался? — спросил шакмар, достав из кармана какой-то высушенный гриб, и протянул его юноше. — На, съешь.

— Стимулятор? — спросил Ростислав, у которого возникли ассоциации с бледной поганкой. — Я потом сутки проваляюсь без сил.

— Это не простой стимулятор, — сказал шакмар. — Маленький презент от шаманов Шакмарии. Давай, нет времени спорить. Вкус тебе не понравится, гарантирую.