Ракетоплан пролетел над крепостью в мгновение ока, так что молодой карлик Роварль, сидящий в кабине, даже не успел разглядеть защитников стен, чтобы по обычаю качнуть им крылом. Перегрузка свинцовой гирей давила на грудь, было трудно дышать. Видимо, фактор выносливости организма отец всё же не учел.

Долететь до армады, твердил про себя Роварль, выпустить торпеду… вернуться в крепость…

Скопление островов и дирижаблей приближалось. Навстречу попался патруль гарров, но ни один ничего не успел предпринять — ракетоплан пронесся мимо, расшвыряв тварей в разные стороны и закружив их в турбулентных потоках.

Наперерез пошли два малых дирижабля из авангарда, но, повинуясь поворотам тумблеров, с крыльев реактивной машины карликов сорвались небольшие ракеты, практически мгновенно достигшие цели. Взрывы разворотили дирижаблям главные отсеки баллонов, пламя перекинулось на остальные, и пылающие гиганты начали быстро снижаться в Великую Бездну. Из люков посыпались бегущие с корабля гарры, несколько парашютистов-гросков…

Роварль только усмехнулся, облетая горящие машины. Такие дирижабли у карликов не делали уже лет сто. Какой-то неосторожный гарр, вовремя не убравшийся с дороги, поплатился жизнью — кончиком крыла ракетоплана ему срезало крыло и выворотило из сустава плечо. Воин Аргаррона с воплем боли рухнул вниз.

Впереди показался остров противника, всю площадь которого занимали скалы и встроенная в них огромная крепость. Роварль нервно сглотнул и открыл люк с торпедой. Аэродинамика ракетоплана немного нарушилась, но карлик удержал самолет и дрожащей от нервов рукой нажал на пуск. Торпеда отделилась от ракетоплана и, взревев двигателем, понеслась вперед. Роварль заложил вираж, и тут на него навалилась еще более страшная перегрузка. Дыхание сперло, перед глазами пошли разноцветные круги. Руки ослабели и едва не выпустили штурвал, но пилот как-то совладал с собой и умудрился вдохнуть. Одной рукой держась за штурвал, второй он сдернул с себя шарф, расстегнул куртку. Воздуха не прибавилось. Роварль, тщетно пытаясь удержать угасающее сознание, еще успел заметить, как торпеда взорвалась с ужасным грохотом, рассыпая вокруг себя молнии и пламя…

А потом обессиленные руки потерявшего сознание пилота соскользнули со штурвала…

На соседнем острове, ничем не выделявшемся среди других, на вершине башни стоял Аргаррон. Он почти что безразличным взглядом смотрел, как в гигантском шаре молний и пламени разрушается флагман его армады. Странный самолет, словно пришедший из того мира, откуда родом был нынешний Избранник, попытался заложить вираж, но неожиданно сорвался в штопор и, задев крылом взрывную волну от собственной ракеты, рухнул в Великую Бездну. Туда же медленно опускался и остров-флагман, незадолго до того покинутый всеми и полностью разгруженный.

— Ох, карлики! — Аргаррон рассмеялся. — Вы просто отвратительно предсказуемы…

Он повернулся к Императору, который в молчании стоял чуть позади.

— Друг мой, свяжись с Деймосом, пусть он подхлестнет мертвяков на работе, чтобы быстрее строили новую твердыню.

— Слушаюсь. А что делать с пленными?

— На алтари, конечно. — Архидемон дернул крыльями. — Если кто что знает, сперва вытрясти информацию.

Император кивнул, потом, подумав, сказал:

— Некоторые из карликов выражают желание служить тебе.

— Инженеры, пилоты, солдаты? — Архидемон, казалось, заинтересовался.

— Такие тоже есть. Но в основном быдло.

— Тех неспециалистов, кто имеет склонность, обучить магии, шпионажу, ремеслам. Остальных в расход, — распорядился архидемон. — Готовьте войска к атаке, но сперва обработайте цитадель артиллерией. Потом еще я над ними пройдусь.

— Это не опасно? — спросил Император. — Вдруг у них еще есть подобные машины?

— Я собрал достаточно энергии, чтобы не бояться их хлопушек, пусть и самых больших, — отмахнулся архидемон. — А даже если они меня и потреплют, то я в любой момент могу вернуться к ближайшему алтарю.

— Я бы не рисковал, Повелитель. — Император покачал головой. — Весь наш поход держится на тебе, и если с тобой что-то случится, то мы быстро откатимся обратно на Грамб…

— Не беспокойся, друг мой. — Аргаррон в последний раз посмотрел на исчезающий в Великой Бездне остров с развороченной крепостью на нем. — Меня больше беспокоит, куда пропал мой шпион, куда делся Избранник и вообще все важные агенты в Радужном. И куда провалился капитан Роггорак, и что стряслось с теми, за кем он охотился.

— Послать другую группу? — спросил Император.

— Нет. Время уже упущено. Думаю пока всё списать на самотек, просто пристальней с охраной тылов. Если вдруг Избранник окажется настолько глуп, что попытается в одиночку отбить своих родителей, то это будет самой большой удачей за всю мою нынешнюю жизнь в Каеноре. Он ведь еще не знает про лорда Деймоса, а даже если и знает, то никогда не додумается отбивать родителей у него, а не у меня.

Тем временем острова гарров подлетели достаточно близко, чтобы начать стрельбу. Огромные катапульты слаженно метнули в крепость карликов рунные бомбы и каменные глыбы, молниеметы полоснули по башням и бойницам, глухо ухнули трофейные орудия. Карлики тоже не остались к долгу: все стены расцвели огненными вспышками выстрелов, стены и башни окутались пороховым дымом.

Аргаррон, раскинув руки и крылья, произнес заклинание, поморщился от болезненной отдачи. Но своего он достиг: ни один выстрел карликов не поразил цель; ядра разбились о мощный магический щит, жидкий огонь зажигательных снарядов бессильно стек в Великую Бездну, а магические бомбы устроили лишь большой фейерверк. Снаряды же гарров практически все попали в цель.

Твердыня Братства вздрогнула, вниз со стен посыпались камни и целые блоки кладки, вывороченные чудовищными взрывами. Несколько башен, пошатнувшись под ударами гигантских глыб, начали заваливаться — одни внутрь крепости, другие наружу, в Бездну. Аргаррон зарычал, протянул руку в сторону противника, и тут же с практически мгновенно потемневшего неба в твердыню Братства забили молнии. Лучшие в Каеноре стены, лучшее техническое оружие не выдерживало противостояния с древней магией Аргаррона. Тот прекрасно понимал, что катастрофические поражения сломят не только военную мощь, но и боевой дух карликов, в результате можно будет не размениваться на сильные заклинания противодействия, обходясь показными спецэффектами.

Щит архидемона разбило следующим выстрелом, но считаные единицы снарядов достигли цели — остатки магической защиты сбили прицел и разгон. Щит рухнул, но карлики не могли об этом знать. Острова гарров подошли уже довольно близко, и с них на приступ хлынули гарры, а с небольших дирижаблей-транспортов на развороченные стены перекинули мостки, по которым в атаку ринулись гроски и, что было мощным психологическим эффектом, поднятые магией мертвецы-карлики, павшие в бою на границе.

Воины Братства на стенах крепости, готовые принять смерть от рук врага, с ужасом видели, как на стороне гарров, против своих, идут с оружием в руках их бывшие соратники, знакомые, друзья и даже братья по крови, превратившись в кошмарных зомби, как горят демоническим огнем их глаза на серых, обескровленных лицах. За ними уже двигались рычащие и орущие в предвкушении крови гроски, а в небе над головами кружили улюлюкающие гарры, осыпающие позиции защитников стрелами, бомбами и заклинаниями.

Под этим натиском здесь погибал цвет воинской касты Братства Молота. Погиб, сражаясь с капитаном гросков и двумя зомби, Флинт из рода Гилдаров, успевший размозжить своим молотом двоих мертвецов, но не успевший парировать ятаган гроска. Погиб и молчаливый Нормар Торгат, который вместе с канонерской башней свалился прямиком в Великую Бездну. Боргар, на плечи которого теперь легло всё бремя власти над Братством, посчитал нужным эвакуироваться из гибнущей крепости на быстроходном вертоплане, пока колдуны гарров не выслали перехватчиков-аэрродов. Инженеры, взявшиеся за оружие, все полегли под ударами гарров, которые, пикируя, сбрасывали на головы отважным защитникам крепости стеклянные шары рунных бомб с заключенной в них убийственной магией.

Глухое уханье разрывов, крики умирающих и грохот рушащейся твердыни карликов, казалось, заполнили собой весь мир. И над этим адом снова воспарил Аргаррон, всей своей сущностью впитывающий боль умирающих, отчаяние и страх живых. Изредка он метал вниз какое-либо смертоносное заклинание, не ради помощи своим войскам, а просто чтобы потешиться. Вскоре архидемон сел на стену, противоположную той, на которой шли ожесточенные бои. Он походя смел с дороги двух или трех солдат Братства, подошел к сломанному шальным зарядом зубцу стены.

Впереди, насколько хватало взгляда, простирались густозаселенные холмы. На них еще не упала тень магической тьмы, которую наслал Аргаррон на крепость, и страна Братства Молота смотрелась просто сказочно: огороды и сады на террасах, миниатюрные с такого расстояния поселки-форты, дымящие трубы заводов и фабрик, крутящиеся колеса шахтерских машин. Всё богатство этой страны было как на ладони, и Аргаррон торжествующе рассмеялся.

— Этот мир будет моим, — проговорил он вслух. — И никакие квостры не остановят меня.

Его размышления прервал карлик, подкравшийся сзади и воткнувший с широкую спину архидемона короткий меч, вошедший в плоть по рукоять. Впрочем, вреда он практически не причинил: в клинке не было никакого волшебства. Аргаррон вздохнул и обернулся. Карлик был совсем юн: борода едва доросла до середины груди. Он выпученными глазами смотрел на архидемона ровно мгновение, потом выхватил пистолет и поднял, целясь врагу в лицо. Аргаррон небрежно и без затей пинком отправил карлика в полет со стены. Тот еще успел надавить курок, но пуля ушла в небо. Архидемон поморщился, оплел хвостом рукоять меча и выдернул лезвие. На спине не осталось даже царапины.

— Смертные, — фыркнул архидемон. — И когда вы перестанете так безоговорочно доверять железкам…

Он снова повернулся к раскинувшейся перед ним стране Братства. К крепости приближалась большая эскадрилья вертопланов, несколько дирижаблей и даже один парящий остров. Стала заметна ползущая по земле змейка войска.

— Еще барашки на заклание. — Аргаррон улыбнулся. — Хорошо, хорошо. Больше трупов, больше боли, больше страха… Значит, больше сил у меня и больше солдат-зомби…

Он расправил крылья и вернулся в бой. Предстояло быстрее добить не успевших перегруппироваться солдат Братства.

Ночь в Каеноре была преисполнена особого таинства, как казалось Ростиславу. Он сидел на краю палубы корабля, свесив ноги вниз, и глядел на низко опустившиеся над Каенором звезды. Редкие облака темными громадами возвышались примерно на одном уровне с кораблем, черно-синее небо казалось бархатным, а мерцающие на нем звезды навевали мысли о чем-то волшебном и сказочном… впрочем, сам этот мир был сказочным, с точки зрения Ростислава.

Он попытался найти в звездном небе хоть один знакомый рисунок, но тщетно. Абсолютно незнакомые созвездия, несколько хорошо видных туманностей, в которых опять же таки не нашлось ничего привычного. Единственное, что было более-менее знакомым, так это бледная полоска Млечного Пути, перекинувшаяся через небосвод. Правда, Ростислава пару раз посещала мысль, что так может выглядеть любая галактика похожего типа.

От этих мыслей становилось жутко. Какая же сила должна была быть у заклинаний, если они играючи могли перенести юношу сюда, на немыслимое расстояние, и в любой момент — обратно? Ростислав вздохнул. Дома он не привык принимать слишком уж ответственные решения, и сознание того, что от его действий сейчас зависят жизни тысяч разумных существ, пусть и не людей, тяжко давило на психику.

«Они не люди, — думал Ростислав. — Интересно, а я теперь кто?.. Не человек, не квостр… Но я натворил дел, так что придется их исправлять. Папа, ну почему тебя нет со мной?.. Как же мне сейчас нужен твой совет…»

Юноша с тоской вспомнил, каким был его отец до того момента, как развалился СССР, а органы внутренних дел превратились в вертеп коррупции и разврата, где человеку принципов было, в общем-то, делать нечего. Отец мрачнел по мере того, как разваливалась советская система, становился раздражительным и даже злым. Его пытались уволить, вынудить уйти в отставку, даже убить, но Коротков-старший упрямо продолжал работать не за деньги, а за совесть, поэтому и остался только капитаном к сорокалетнему возрасту.

— Помни, сын, — учил своего сына неподкупный капитан милиции, — даже если ты совершил ошибку, ничего зазорного в этом нет, если ее можно исправить. Но, даже исправляя ее, не наделай ошибок еще больших, чтобы потом не оказаться в той ситуации, когда от твоих действий уже ровным счетом ничего не будет зависеть…

Ростислав смахнул выступившую слезу. Проклятый Аргаррон отрезал ему путь назад. Даже если он спасет родителей, ему почему-то казалось, что прежней жизни у него больше не будет.

Ты сделал ошибку, архидемон, подумал Ростислав. Раньше у тебя был шанс, что я всё же брошу всё и вернусь домой… теперь, даже если ты отпустишь моих родных, я не остановлюсь, пока ты не загнешься с моим мечом в сердце.

Юноша усмехнулся собственной мысли. Да, хорош воитель — неполных семнадцать лет, маг-недоучка, воитель не лучше, но собрался победить могущественного архидемона, который, по слухам, смел всю оборону Братства Молота и уже готовится угрожать целой расе могущественных магов-квостров.

Надеюсь, Грэг знает, что делает, подумал юноша, вглядываясь в даль. В темноте вообще могло показаться, что корабль плывет в космосе: звездное небо куполом сверху едва-едва подсвечивающее облака, которое плавно вливается в иссиня-черную бездну, внизу затянутую блеклым туманом. Ни горизонта, ни луны в Каеноре не было. Была только соседняя по системе планета, очень яркой звездой указывающая на ту сторону неба, где восходило солнце. Ростислав ее про себя называл восточной, но на самом деле не могло быть сторон у горизонта в этом мире, где не существовало самого такого понятия. А если по легенде, то этой звездой была Элони — принцесса квостров, которая воспылала безграничной любовью к солнцу и улетела ввысь, чтобы никогда не вернуться. И с тех пор ее душа летала по небу, каждое утро встречая свою любовь в начале пути по небосводу…

Ростислав вздохнул и поднялся на ноги. Он прошел в каюту, где на одной из кроватей, завернувшись в крылья, мирно спала Лия, а на другой развалился Грэг, во сне издающий целую гамму шипящих звуков. Юноша усмехнулся и лег рядом с девушкой. Надо сказать, он сделал бы так даже при условии, что в единственной каюте было бы не две кровати. Лия мурлыкнула в полудреме и прижалась к Ростиславу. Тот вздохнул и, обняв любимую, закрыл глаза. При установленной скорости корабля они должны были прилететь к Островам Лотофагов как раз к полудню следующего дня.

Проснувшись, Ростислав не обнаружил у себя в объятиях Лии. С палубы доносился тихий разговор, иногда Лия смеялась, видимо Грэг травил шакмарские байки. Юноша встал, быстро привел себя в порядок и вышел из каюты, немного поежившись от утренней прохлады. Палуба была влажная, очевидно ночью прошел дождь, правда, на небе не было видно ни одного облачка, за исключением покрова Великой Бездны. А еще впереди из утренней дымки постепенно выплывал большой остров, сплошь покрытый густым лесом. Ростиславу отчего-то стало жутковато.

— Доброе утро, — сказала Лия, завидев его. — Как спалось?

Юноша сделал неопределенный жест.

— Что-то мне не по себе, — сказал он, потом показал вперед и обратился к стоящему у борта Грэгу: — Это Остров Лотофагов?

— Угу. — Шакмар кивнул. Было видно, что и у него на душе неспокойно.

Тем временем остров приближался. Родину повелителей флоры Ростислав представлял чем-то вроде улья Чужих из фильма, в крайнем случае — растительным городом ийланов из книги Гарри Гаррисона. Но остров выглядел совершенно диким, словно там никто и не жил. Не было вокруг ни покинутого транспорта, ни заброшенных парящих островов. Залитый утренним солнцем остров являл собой чуть ли не идиллическое зрелище: лесистые холмы, торчащие из джунглей скалы, с которых низвергаются вниз с огромной высоты водопады… В общем, как обозначил про себя Ростислав, с высоты было очень похоже на девственные джунгли Индии или Амазонии.

Корабль приблизился к острову, и тут штурвал сам собой вдруг изменил положение. Воздушное судно резко заложило вниз и вправо, и все пассажиры едва удержались на ногах. Остров начал стремительно приближаться. Лия крикнула, перекрывая свист ветра:

— Грэг! Сделай же что-нибудь!

Шакмар не ответил, что-то бормоча себе под нос. Ростислав, вцепившись в штурвал, отчаянно пытался выправить полет. Но штурвал стал словно каменный и от усилий юноши не сдвинулся даже на миллиметр. Ростислав мысленно выругался, а Лия передала короткую мысль: «Я предупреждала».

Меньше чем через минуту корабль резко затормозил возле самых верхушек деревьев, когда Ростислав уже мысленно слышал треск ломаемых веток и жалобный стон сминаемых шпангоутов. Корабль вертикально опустился вниз, и ветви джунглей расступились перед ним, словно боялись соприкоснуться с «мертвым» деревом бортов.

Ростиславу послышался многоголосый шепот в голове и от этого по спине пробежал холодок. Вокруг снижающегося кораблика сгущались сумерки густых джунглей, стволы деревьев были увиты лианами и цветами, но в лесу царила зловещая тишина — ни щебетания птиц, ни стрекотания насекомых, ни криков зверей. Лия прижалась к Ростиславу и обняла его.

— Ростик, мне страшно, — сказала она.

Ростислав, которому тоже было очень не по себе, обнял девушку, но не ответил. Он вопросительно посмотрел на Грэга, который тщательно вглядывался в густые заросли.

— Та-Аксе! — вдруг крикнул он. — Нам нужен криис Та-Аксе!

Кораблик вздрогнул, опустившись на траву. Одна из ветвей наклонилась к самой палубе, и вдруг из нее начал расти стебель, почти мгновенно поднявшийся до уровня лица Ростислава, после чего на нем образовался цветок ярко-алого цвета размером с человеческую голову. Бутон повернулся к юноше и раскрылся. После этого Ростислав едва сдержался, чтобы не шарахнуться: из соцветия на него смотрело лицо, начисто лишенное глаз, рта, ушей и вообще каких-либо анатомических признаков. На то, что это именно лицо, указывала лишь приблизительная форма содержимого цветка. Присмотревшись, Ростислав увидел, что странная цветочная маска состояла словно из маленьких недоразвитых лепестков зеленого цвета.

«Зачем вы пришли на Остров Лотофагов?» — раздался в мозгу Ростислава вопрос, от которого закружилась голова, такой ужасающей псионической силы он был преисполнен. Лия, охнув, обмякла у Ростислава на руках, а Грэг, наоборот, оживился и подошел к цветку сам.

— Нам нужен Та-Аксе, — сказал Грэг. — Я его знакомый, сообщите ему, пожалуйста…

— Я… — начал было Ростислав, но цветок резко повернулся к нему и передал: «Мы знаем, кто ты, Избранник Ростислав из другого мира. Но мы не знаем, зачем ты пришел, потому что ты и сам этого не знаешь».

Юноша смутился. Действительно, он пошел у Грэга на поводу, совершенно не представляя, зачем он сделал этот выбор — прилететь к лотофагам на их остров.

Цветок повернулся к Грэгу, но теперь следующая мысль явно не предназначалась для Ростислава — он ничего не услышал. Шакмар в ответ только кивнул.

— Что вы с ней сделали? — спросил Ростислав, держа бесчувственную Лию на руках. — Зачем?

«Ворожее опасно общаться с нами, — пояснил цветок, не потрудившись обернуться. — Ей лучше отключить свой мозг на то время, что она пробудет здесь».

Ростислав хотел что-то сказать в ответ, но тут в лесу зашуршали ветки, и из зарослей выступило странное существо, сочетающее, казалось, признаки и животного, и растения. Внешне оно напоминало муравья, вставшего на задние лапы, но челюсти имели не такой ужасающий вид. Всё тело покрывал хитиновый панцирь темно-рыжего цвета, который проглядывал через редкие пробелы в растительном покрове. Существо было словно «одето» в живые растения, а на голове у него распустился цветок подобный тому, который рос сейчас на ветке, лежащей на палубе корабля. Под странным гостем быстро выросло небольшое дерево, подняв его, словно на лифте, на уровень палубы.

— Та-Аксе, — ошеломленно проговорил Грэг. — Что они с тобой сделали…

— Ровным счетом ничего, — свистящим и немного скрипучим голосом проговорил вслух криис. — Просто в таком виде гораздо легче контактировать с лотофагами.

— А… — начал Грэг.

— А на голове у меня — тот, кого можно с натяжкой назвать лидером лотофагов. Его имя звучало бы как Абратос.

— Ты изменился, Аксе, — сказал Грэг.

Криис щелкнул, что могло обозначать смешок.

— Ты тоже, Грэг. В маги выбился…

— Э, извините, что прерываю, — встрял Ростислав, всё еще держащий на руках бесчувственную ворожею. — Но кажется, мы сюда по делу…

Та-Аксе кивнул и сказал:

— Да, я думаю, мы поможем… Но не ради Радужного Города, а ради всего Каенора в целом. Аргаррон метит наверх, а этот мир — лишь первая ступень для него.

— А как? — спросил Грэг. — Честно говоря, я, когда принял твое послание, не представлял, чем ты сможешь помочь.

— Какое послание? — спросил Ростислав. — Я, похоже, становлюсь самым неинформированным в команде.

— Абратос посредством меня послал сообщение Грэгу, что лотофаги могут оказать Избраннику помощь в его борьбе.

— Но почему? — спросил Ростислав. — Какая от этого польза лотофагам? Разве они не преследуют лишь свои цели всегда и во всём?

«Считай, что цели лотофагов и квостров на время пересеклись. — Цветок на голове Та-Аксе шевельнулся, начиная раскрываться. — Но мы должны убедиться, что ты именно тот, кто нам подходит».

— Но как?

Абратос распустился полностью и спросил, проигнорировав вопрос: «Ты согласен?»

Ростислав вздохнул. Похоже, за любую помощь тут придется расплачиваться очередными испытаниями.

— Согласен, — сказал он. — Только скажите, сколько это займет?

«В реальности — минут десять», — ответил Абратос, после чего к Ростиславу протянулись гибкие лианы-щупальца, обвившие ноги, тело, руки. Грэг с молчаливого согласия парня принял у него с рук на руки бесчувственную ворожею и ободряюще улыбнулся.

Последнее щупальце обвило Ростиславу голову, а на конце его вырос цветок-лотофаг.

«Приготовься, Избранник», — прошелестел Абратос в мозгу парня.

«Готов», — мысленно ответил тот, а в следующее мгновение мир закружился и исчез…