Он шёл, впечатывая в память каждую деталь интерьера. Грубый бетонный коридор. Мертвенные лампы дневного света. Ниша, которая одновременно и скрытая дверь… Зрачок видеокамеры… Ещё один зрачок…

Пленника завели в просторную комнату с привинченными к полу мягкими пластиковыми стульями. Здесь его ждали двое…

Гипнотизёр замер, как напоровшись на невидимую стену. Он был готов ко многому. Но только не к этому.

— Парацельс! — сдавленно произнёс он, будто увидев привидение.

— К вашим услугам, — с ласковой улыбкой отозвался Доктор. Он помнил свой старый псевдоним со времени работы в КГБ СССР.

Ноги у Гипнотизёра ослабели. Он присел на стул, к которому его вежливо подвели. Слабость в ногах была противная и унизительная, но поделать он с собой ничего не мог.

Надежды таяли, как снежный ком на костре. Перед ним был слегка постаревший и осунувшийся, но без особых потерь проскочивший через десять лет Парацельс. Тот, который обучал азам тогда ещё молодого кодировщика… Учитель, черт его дери!..

Превосходство этого человека Гипнотизёр мог признать без малейшего колебания. Такие, как Парацельс, рождаются редко. И о них складываются легенды — это в случае, если они жили на свету, доступные всем глазам. Или же о них сочиняются сказки, страшные, не для детей, — если эти люди всю жизнь волею судеб оставались в тени. Но в любом случае от них остаётся след. От них расходятся круги, как от гранитной глыбы, рухнувшей в воду.

— Знаете, зачем мы вас пригласили, уважаемый коллега? — спросил Доктор.

— На откровенный разговор, — сильнейшим напряжением воли Гипнотизёр собрался, голова его сейчас была ясная.

— Совершенно верно. Думаю, как человек, потративший немало времени на воспитание смены, к которой относились и вы, я имею право на откровенность с вашей стороны, дорогой мой.

— Какой для меня в этом смысл?

— Остаться в живых.

— Этого мало.

— Кому как. Некоторые почитают за благо и лёгкую смерть, — сказано было таким миролюбивым тоном, что у Гипнотизёра холодный сквознячок пополз вдоль позвоночника.

Первый допрос длился где-то часа полтора.

И все же Гипнотизёр не собирался сдаваться. Где мог — лукавил. Где мог — врал.

Процедура была утомительная. Лоб в лоб столкнулись два демона — учитель и ученик. Доктор с трудом брал верх и выжимал по капле информацию.

— Ну что же, на первый раз вы сказали достаточно, — Доктор перевёл дыхание.

— Чем мог — помог, — скривился Гипнотизёр.

— Это мы посмотрим. В следующий раз, — произнёс многообещающе Артемьев.

— До скорого, — на губах Доктора появилась опять ласковая улыбка бесконечно доброго и мягкого человека. Вошли охранники. Гипнотизёр встал. У двери он преднамеренно замешкался.

— Вперёд, — властно произнёс охранник баскетбольного роста, подтолкнув его.

Открытая ладонь коснулась спины. И будто тёплая волна пробежала. Гипнотизёр с ликованием осознал, что попал с этим человеком в резонанс. И, значит, сможет рано или поздно влиять на него… Рано или поздно… Хорошо, если бы не слишком поздно…

Зевс с Артемьевым смотрели видеозаписи допросов Гипнотизёра. Смотрели уже второй раз, пытаясь разобраться, где он говорит правду, где врёт. А где просто провокация.

— Хорошо бы накачать в него побольше наркотиков, — произнёс Артемьев. — И вытряхнуть из него все под гипнозом.

— Ты забыл, что Доктор говорил о нем? Для обычных людей это метод. Но Гипнотизёр способен поставить глухие блоки. Мы из него будем вытягивать информацию в святой уверенности, что он говорит нам правду. На самом деле это будет закодированная реакция. Сплошное враньё.

— А старые добрые иголки под ногти?

— Слишком ценный кадр. Он может просто отключиться. Щёлк выключателем — и он на том свете. А у нас останется его бесполезный для наших целей труп.

— Самоубийство? Слишком он ценит свою жизнь.

— Трудно предсказать поведение человека с такой психикой.

— Понятно. И как долго нам с ним работать?

— Доктор его додавит, — заверил Зевс, уверенный в своём главном колдуне, как в себе. — С каждым разом он все больше подавляет его сознание. Плюс к этому небольшое психотропное воздействие.

— Аэрозоль в вентиляцию?

— Да. Но нужно время. И нельзя спешить. Слишком дорого нам достался этот человек… Он единственная ниточка к заказчикам.

Зевс щёлкнул пультом дистанционного управления, и замерший на полутораметровом экране Гипнотизёр вновь пришёл в движение.

— А вот тут он вполне искренен, — произнёс Зевс. Озабоченное лицо Гипнотизёра. Угрюмый голос:

— Вы даже не понимаете, с кем связываетесь. Пока вы занимались местными туземными играми в солдатики — вас можно было не замечать. Сейчас вас просто сотрут с лица земли.

— Ты пугаешь нас? — усмехнулся на видеоэкране Артемьев.

— Пугаю? В этом нет необходимости… Поймите, против вас восстанет «Структура».

— Так называется организация?

— Организация? Это может быть одна из сторон многогранника… Все серьёзнее. Это как существо. Оно живёт своей жизнью. Её кровь — это потоки капитала… Её глаза и уши — законспирированная агентура и ресурсы ряда спецслужб. И оно способно к регенерации. На месте отрубленных отростков появляются новые.

Артемьев припомнил недавний разговор с Зевсом. Они обсуждали нечто подобное. Система отношений, связей, тянущаяся из века в век… Интересы, заключающиеся в контроле над глобальными процессами, направленные на консервацию именно такой цивилизации, стискиваемой энергетическими кризисами, зависшей на нефти. Им не нужно ничего менять. Точнее, они контролируют изменения сами. В свою сторону.

— Не бывает безликих сил, — наступал Артемьев. — Они персонифицированы в людях. Которые где-то родились. Где-то живут. Владеют недвижимостью. Повязаны с обществом тысячами нитей.

— Это вопрос не по зарплате, — хмыкал экранный Гипнотизёр.

Он с удовольствием вдавался в общефилософские рассуждения, но шарахался от конкретики. Точнее, охотно сдавал известные связи в России и совсем неохотно за рубежом. Когда же доходило до конкретных данных на заказчиков, становился непроницаем… Подобно ужу он извивался, ускользал из рук. Но с каждым допросом сдавал все больше и назад. Доктору удавалось вводить его в транс и по капле выдавливать новую информацию. И картина постепенно начинала проясняться.

Следующая видеозапись.

— Контроль за технологиями — одна из сторон деятельности «Структуры»? — напирал Артемьев.

— Одна из важных сторон деятельности. Благодаря ей удаётся подтягивать к сотрудничеству самых разных игроков на мировой арене. Наводить мосты с представителями транснациональных корпораций.

— Откуда «Структура» черпает информацию?

— Есть служба мониторинга. Она занимается анализом научно-технической литературы, патентных публикаций, отслеживает сообщения в широкой прессе о возможных технофактах — прорывных изобретениях, открытиях, технологиях. Ведётся и мониторинг сетевых публикаций. Сегодня первые сообщения о технофактах часто скидываются именно в Интернет. Это огромная работа. В основном она состоит в перелопачивании руды. Изредка мелькнёт драгоценный камень.

— И что тогда?

— Когда выявляется технофакт, настаёт время экспертов. Они оценивают реальность находки. Её доступность для разных субъектов цивилизации от частных лиц до технологически развитых государств. Классифицируют по возможностям применения с учётом военного, информационного, энергетического, биотехнологического, психотехнологического и других факторов. И дальше главное — прогноз последствий политического и экономического воздействия внедрённого технофакта.

— Сможет ли он изменить существующий мир?

— Большинство изобретений идут в русле развития цивилизации. В этом случае экспертами прорабатывается возможность наиболее эффективного использования технофакга.

— Вульгарный промышленный шпионаж.

— Да. Если бы не технофакты разряда Единица. Те, появления которых нельзя допустить ни в коем случае.

— Которые разрушат существующую экономическую систему и распределение власти на Земле?

— Да.

— Много технофактов разряда Единица?

— Достаточно много. Человечество в своём поступательном движении проворонило несколько настоящих кладов. Время от времени учёные-одиночки или целые научные коллективы на них натыкаются снова, и тогда…

— И тогда к кладоискателям приходят киллеры…

— Не стоит упрощать ситуацию. Физическая нейтрализация — это крайняя вынужденная мера. Существует целый арсенал других, менее кардинальных способов решения проблемы.

— Например?

— Административный ресурс — просто режутся ассигнования или разработки волевым порядком вычёркиваются из тематики научных учреждений. Подкуп — это когда открытия покупают, часто очень за дорого. Иногда приходится скупать целые лаборатории вместе с плодами их труда. Но недостаточно выдернуть растение из земли. Нужно, чтобы и семена не дали всходы. Тут объём работы огромен.

— Информационная война?

— Вы поняли суть… Организовывается противодействие распространения информации о технофакте среди специалистов. Ставятся преграды к вложению средств в исследование угрожающих направлений. Проводятся соответствующие пиар-компании для формирования нужного мнения о различных областях исследований как у специалистов, так и в широких массах. Идёт в ход откровенное дезинформирование о частично открытых технофактах путём публикации искажающих сведений. Ну и, конечно, необходим информационный общий фон, чтобы запутать и публику, и учёных. С этой целью пускаются в употребление ложные сенсации, опровергаемые впоследствии и вызывающие в дальнейшем недоверие ко всем сообщениям на ту же тему.

— Ну да, — кивал Артемьев. — НЛО, зеленые человечки, антигравитационные технологии…

— Этот пример вполне корректен. Пиарится идея, что учёные, занимающиеся антигравитационными технологиями, и безумные уфологи — это одно и то же. Реальные направления разработки антигравитационных технологий в сознании людей накрепко связываются с потешными марсианами из комиксов. В результате дискредитируются сами технофакты. Перспективное направление исследований получает репутацию ненаучной или религиозной псевдонауки, привлекающей психически неустойчивых людей. Одновременно запускается поток маскирующей информации в угрожающих областях, в той же области разработок по антигравитации, обрушивается груда отвлекающих сведений от имени вымышленных авторов. Проводится информационная поддержка психически неустойчивых субъектов, действующих в этой области, их безумная активность дополнительно дискредитирует все научное направление.

— Понятно. Тронутый контактер с цивилизацией Беты Скорпиона, старательно выводящий в тетрадке схемы двигателей летающих тарелочек и требующий миллиард долларов на их внедрение, притом срочно, и доктор технических наук, нащупавший решение проблемы…

— Мажутся одним миром. Их не пустят в приличные дома. Им грозит обструкция научного сообщества, которое, кстати, своей косностью и неприятием новых идей сильно облегчает нам жизнь. И учёный, и его детище раздавлены. Изничтожены… Отпадает необходимость физической зачистки. На десятилетия вперёд можно не беспокоиться.

— Вернёмся к активным операциям.

— По артефактам класса Единица к активным операциям приходится прибегать достаточно часто. Это физическое уничтожение разработчиков, а также документации, аппаратуры. А дальше по необходимости используется весь арсенал, о котором я уже говорил, для предотвращения повторного появления технофакта.

— В чем состояла ваша задача?

— Я был резидентом «Структуры». В мою задачу входила агентурная разведка по приоритетным разработкам. И физическая зачистка.

— А последующая информационная зачистка?

— Это дело других. Я их не знаю.

— Средства?

— Ресурсы неограниченны. Одно условие — они должны соответствовать масштабам проблемы.

— Другие резидентуры в России?

— Не имею информации. Скорее всего они есть. У «Структуры» слишком много проблем с Россией. В СССР был гигантский научный потенциал. Огромное количество прорывов уровня Единица.

— Слишком близко приблизились к тому, чтобы потрясти основы миропорядка?

— Все обстоит именно так. После снятия железного занавеса работа тут заметно оживилась. Целые отрасли промышленности в Европе и Америке получили резкий импульс благодаря скупленным по дешёвке технологиям. Вместе с тем на рынок хлынули технофакты почившей в базе Советской империи. Многие из них не получили в своё время хождения только благодаря неразумному режиму секретности. Надо было зачищать концы. Слишком много работы для одного человека.

— И зачищать удалось далеко не все.

— Мы не волшебники.

Далее Гипнотизёр поведал, как ему и его агентам удалось насадить агентуру в центрах, куда стекалась научная информация. В том числе в фонде «Технологии, XXI век».

— Как вы завербовали человека в фонде «Технологии»?

— Мы с ним встречались три раза. Не надо было применять никаких психометодик, чтобы склонить его к сотрудничеству. Деньги.

— Дальше связь была только по Интернету?

— Незачем было встречаться лично. Это же не бандит, которому нужно постоянно демонстрировать свою силу и превосходство. Тут я дело имел с интеллигентным человеком, привыкшим держать своё слово. И готовым продавать ближних только в исключительных случаях. Когда сильно нужны деньги.

— А деньги ему нужны всегда.

— Верно.

Когда «Белый Легион» начал работать по фонду, была уверенность, что агентом является его президент Марципало. Особенно после откровенных предложений Глебу продать разработку за хорошие деньги. Однако отслеженный контакт вывел на заместителя президента Ровенского.

Зевс опять приостановил прокрутку записи.

— Чего будем делать с «колобком»? — спросил Артемьев.

— С Семёном Ровенским? Держать под колпаком, — Зевс давно принял решение, приказав фигуранта не трогать. — Возможно, с ним пытаются выйти на связь.

— Может, перевербовать его?

— Подождём. Не к спеху. Не о том надо думать, — Зевс задумался как-то тяжело. — Гипнотизёр плывёт все больше… И постепенно появляются лица… Там. За бугром. Понимаешь, что из этого следует?

Артемьев напряжённо посмотрел на Главного оперативного координатора и осведомился с напускной непринуждённостью:

— Готовим акцию?

— За рубежом.

— Зачистка логова?

— По обстановке.

— Это серьёзно, — произнёс Артемьев. — Поднять такое мероприятие…

— Поднять можно какое хочешь мероприятие. Вопрос средств и ресурсов. А они, конечно, в разумных пределах, в твоём полном распоряжении.

— Это расценивать как приказ начинать готовить акцию?

— Пока продумывать акцию… В общих чертах. Чтобы было чем занять свободное время.

— Я понял, — кивнул Артемьев.

Продумать акцию — это сначала определить цели. Потом разработать план и определить средства. А в итоге — бой…

Голова у Гипнотизёра раскалывалась.

Он сидел в расслабленной позе медитации. Смотрел в одну точку. Он пытался представить, что тело его — вода, которая кругами расходится по всей планете, вырывается в космос. Получалось это с трудом. Хотя боль постепенно начала уходить, но ощущение, что голову туго набили ватой, не отступало.

Плохо. Он постепенно сдавал позиции. Сдался бы уже давно, если бы не честолюбие. Рано или поздно его выжмут досуха, искорёжат его волю, вычистят память, сомнут личность. А после уничтожат. Был бы простым человеком, его бы просто перевербовали. Но никто не будет держать в своём доме ядовитую змею, готовую впиться в ногу любому. Его убьют. Или вывернут мозги наизнанку так, что он уже не будет тем человеком, кем является сейчас.

Ему нужно было время. Время даёт небольшой шанс взять ситуацию под контроль. Он найдёт способ уйти отсюда. Есть люди с сознанием и подсознанием. Есть человек, который начал поддаваться. Нужно время и ясность в голове, чтобы додавить его.

Но это тяжело. Потому что Гипнотизёра самого давят. С каждым допросом он все больше попадает под власть Доктора. Пленник станет игрушкой в руках палача — это вопрос двух-трех дней..

Хорошо, что Доктор не спешил. Зачем ему спешить, если он полноправный хозяин положения.

Насколько проще было вырваться из лап чеченских бандитов. Там люди были совершенно другие. Не искушённые в самых высших уровнях единоборств — единоборствах психологических. Их можно было мять, как пластилин… Но здесь…

Надо на что-то решаться. Иначе будет поздно… С каждым днём тают силы…

Глубокая медитация никак не получалась. Смущали посторонние мысли, они сбивали его с волны, которая должна была увлечь сознание в края вселенского покоя.

Наконец ему удалось достаточно расслабиться. И он, наконец, ощутил, как душа наполняется долгожданными спокойствием и силой.

— Вставай. Руки за спину! — послышался суровый голос.

Его грубо вернули в жёсткую, каменную реальность. Он будто рухнул с колокольни на булыжник мостовой.

В камеру вошли два конвоира. Один, безоружный, с широким лицом и лысым черепом, приблизился к Доктору. Другой, тот самый «баскетболист», с которым Гипнотизёр попал в резонанс, положив ладонь на кобуру, стоял у входа.

Гипнотизёр встал. Послушно вытянул руки. Голова была ясная и пустая.

И вдруг струна какая-то лопнула в груди. Он понял, что больше не выдержит. И нет у него двух-трех дней. Он сломается сегодня. Сломается и будет полностью во власти Доктора.

Он собрал все силы в кулак. Ощутил, как в груди сконцентрировался сгусток мощной энергии. Последний резерв, он знал, как его использовать. Рывком сознания вошёл в контакт с человеком, который стоял у двери. Его мыслями Гипнотизёр пытался овладеть уже несколько дней.

— Убей его, — произнёс пленник негромко, вложив весь импульс силы в этот приказ.

Лысый охранник защёлкнул один наручник, усмехнулся, скривившись. Хотел что-то сказать.

«Баскетболист» послушно достал пистолет. Сделал два шага. И ствол упёр в спину своего напарника.

Повторялась та же история, что в Султановском зиндане.

У лысого по лицу растеклась мертвенная бледность. Он понял, что жить ему осталось считаные секунды. Начал поворачиваться…

Палец атлета плавно потянул спусковой крючок. Грянул выстрел.

Пуля бросила тело на стену. Простреленный тупо уставился на рану в груди. И сполз на пол.

— Черт побери, — прошептал «баскетболист». Его пальцы разомкнулись, и пистолет упал на пол. — Черт возьми.

— Колдуны хреновы! — воскликнул лысый, глядя на Гипнотизёра, из которого струилась кровь на мягкий пластиковый пол. Пуля вошла в сердце, и шансов у простреленного пленника не было никаких.

Лысый охранник подобрал пистолет и подал сигнал тревоги. Он знал, что едва не получил билет на тот свет без права возвращения. Смерть подышала ему холодом в затылок и ушла.

Потом началась суета. К камере стекались вооружённые люди. Появились Артемьев и Доктор.

— Что произошло? — спросил Артемьев. Доктору понадобилось немного времени, чтобы разобраться в ситуации.

— Все-таки Гипнотизёр пробил брешь в его сознании, — Доктор кивнул на очумевшего атлета. — Вступили в противоречие две установки — на то, чтобы освободить задержанного, и на то, чтобы предотвратить его побег любой ценой. В результате сознание решило конфликт установок радикальными мерами.

— Убрав источник беспокойства… И что теперь с ним? — указал пальцем на «баскетболиста» Артемьев.

— После недели реабилитации будет нормальным человеком.

— Один раз он сломался. Есть гарантия, что это не произойдёт ещё раз?

— Второй раз наткнуться на такого кодировщика, как Гипнотизёр, очень проблематично…

Гипнотизёр лежал на полу. На его лице застыло выражение какого-то вселенского равнодушия. Его душа была далеко. Сегодня он ушёл в свою нирвану…