Глава 11

– Ничего, в такую жару вымокнуть не страшно, через двадцать минут все будет сухо, – такими словами ободрил несколько подмокший экипаж яхты «Елена» ее капитан, снимая спасательный жилет, рубашку и брюки и оставаясь в одних плавках.

Экипаж последовал его примеру, поглядывая на двух лежавших на палубе черноволосых мужчин. Один из них, тот, кто был вытащен за шиворот совместными усилиями Игоря и Сергея, высокий, плотный бородач лет сорока со шрамом на хмуром бледном лице, время от времени заходился приступами мучительного кашля.

Второй, его ровесник по виду, среднего роста сухощавый брюнет с щегольски подстриженными усиками на гладко выбритом красивом лице, лежал, закрыв глаза и слегка постанывая; переваливаясь во время сильной качки через борт судна, он довольно сильно ударился головой о палубу и теперь с трудом приходил в себя.

На обоих были застегнутые на «молнию» легкие куртки-ветровки.

Шторм окончился так же внезапно, как и начался. Ветер стих до слабого, выглянуло солнышко, и только зыбь и мокрая одежда напоминали о недавнем природном катаклизме.

Ирина подошла к усатому и, приподняв ему голову, подложила под нее свернутый спасательный жилет.

– Как вы себя чувствуете? – участливо спросила она.

Усатый на мгновение приоткрыл глаза и молча скривил лицо, показывая тем самым, что чувствует он себя не лучшим образом.

Второй в это время опять начал надрывно кашлять.

– Кашляйте, кашляйте больше, – успокоил его Игорь, – в ваши легкие попала вода, и необходимо ее удалить, а то может быть пневмония.

– Ты что, врач? – сквозь кашель поинтересовался человек со шрамом, обнаружив при этом сильный кавказский акцент.

Игорь кивнул головой:

– Да, я врач, но думаю, что медицинская помощь вам не понадобится.

– Куда мы плывем?

– Сергей, – обратился Игорь к капитану, занятому обратной заменой парусов, – товарищ интересуется, куда мы плывем.

– Куда глаза глядят, – беспечно ответил тот, закрепляя на мачте грот-фал, – а вас где лучше высадить? Только имейте в виду, осадка у нас приличная, и не к любому месту мы сможем подойти.

После этих слов Бесик Кварая, а это был именно он, повернулся лицом к своему спутнику и спросил его по-грузински:

– Феликс, ты живой?

– Живой-то я живой, только голова гудит, как пчелиный улей.

– Ничего, погудит – перестанет. Что делать будем?

Феликс, не ответив, взглянул на часы и спросил у Сергея:

– Где мы находимся?

Тот, посмотрев по сторонам, ответил:

– Километрах в шести-семи выше устья Желтогорки.

– Можете нас туда побыстрей доставить?

Мы заплатим.

Феликс говорил по-русски без всякого акцента.

– Доставить-то можно, только быстро не получится. Ветер слабенький, а идти придется в лавировку.

– Что значит в лавировку? – настороженно поинтересовался Феликс.

– Против ветра, – пояснил Сергей.

– И сколько это займет времени?

– При таком ветре – часа полтора, может быть два.

– Это слишком долго! – Феликс возбужденно вскочил на ноги.

Сергей развел руками:

– Быстрей никак не получится.

Феликс по-грузински обратился к Бесу:

– Мы не успеем, нас будут ждать еще сорок две минуты.

– Ты же мне обещал, что сегодня я буду дома! Ты же клялся, что план твой идиотский безупречен! – Бес тоже вскочил на ноги и возбужденно жестикулировал, периодически прерывая свою темпераментную речь непрекращающимся кашлем.

– Я не мог предвидеть, что налетит такая буря и что этот идиот Кузьма врежется на полном ходу носом в волну и утонет вместе с катером! – не менее темпераментно оправдывался Феликс. – Всего нельзя предвидеть!

– И что же теперь делать?

– У меня есть запасной план, это тоже хороший план, но сегодня ты домой уже не попадешь.

– А когда же?

– Недели через две-три.

– И какой же это план?

– Дней десять надо отсидеться в надежном месте, а потом один человек отвезет тебя на машине в Казахстан, там сядешь на поезд и поедешь в Ашхабад. Там уже никто тебя не ищет.

Документы получишь хорошие. Можно лететь самолетом прямо в Тбилиси. Или через Красноводск на пароме в Баку, а там до дома рукой подать. Так что все будет нормально.

– И где же это надежное место?

– Село Солдатское, километров тридцать отсюда вверх по реке. У меня там надежный человек живет.

– А как мы туда доберемся?

– Да вот на этой яхте и доберемся. Мне здесь нравится. Надо только уговорить капитана.

Бес угрюмо ухмыльнулся:

– Тут можешь на меня положиться, я их всех мигом уговорю.

– Имей в виду, что мы не можем управлять этой штукой, а то боюсь, что после твоих уговоров некому будет за руль держаться.

– Не волнуйся, дорогой, это мои проблемы.

Если я тебя правильно понял, то торопиться нам теперь некуда.

– Да, можем плыть хоть целую неделю. Но отпустить этих людей мы не сможем. Иначе отсидеться тебе не удастся, они тебя непременно заложат. И тебя, и моего человека.

Бес понимающе кивнул головой:

– Не надо мне объяснять, не маленький. Живым никто из них не останется. А девочка ничего, я ею займусь чуть позже, а то я почти месяц с женщинами не общался. Это вредно для здоровья.

– Думаешь, у меня было время с бабами возиться, пока ты сидел на киче? Думаешь, просто было побег устроить? Да я даже выспаться толком не успевал! – обиженно заявил Феликс.

– Да ладно, на всех хватит, – Бес миролюбиво махнул рукой.

Секунду подумав, жестко добавил:

– Только я первый.

Феликс нехотя кивнул головой в знак согласия. Босс есть босс.

Министр принял завотделом сразу после обеденного перерыва.

– Ну, чего там у тебя? – барственно развалясь в огромном кожаном кресле, спросил министр.

– Я по поводу той линии, ЛЭП-1500. Вы просили подготовить ее к реконструкции, но без вашего указания не начинать. У меня все готово.

Завотделом вопросительно смотрел на министра. Тот некоторое время не мог понять, о чем идет речь, но, вспомнив наконец, поморщился.

Дело было исключительно политическое и исключительно же кляузное. Связано оно было с подготовкой к очередному официальному визиту Президента РФ на Украину. Перед визитом предполагалось согласовать ряд вопросов, в том числе вопрос о разделе Черноморского флота.

Украина, со своей стороны, просила предоставить в кредит некоторое количество электроэнергии в связи с предстоящей остановкой работающего пока еще блока Чернобыльской АЭС. Но поскольку кредиты они обычно не возвращали, то, завуалированно, эта поставка должна была войти как составная часть в основной блок соглашений. При достижении такого соглашения линию предстояло реконструировать и качать по ней энергию на Украину. В противном случае в поставках энергии следовало отказать под благовидным предлогом. Таким предлогом предполагалось выставить невозможность реконструкции и переключения ЛЭП на Украину вследствие ее загруженности. И визит Президента, естественно, опять был бы отложен.

Начальству не следовало часто лезть на глаза, но и давать ему возможность забывать о своем существовании также было неразумно. А данный случай, при наличии желания и развитой фантазии, можно было смело отнести к разряду весьма срочных.

Не отказывая себе в удовольствии покрасоваться перед своим сотрудником, министр на глазах у потрясенного соприкосновением с бытием небожителей завотделом поднял трубку вертушки и соединился с очень высоким начальством…

Возвращаясь в свой кабинет, завотделом зашел в министерский буфет и выпил хорошую порцию коньяка.

Глава 12

– Итак, господа-товарищи, времени у нас нет! Поэтому всех попрошу говорить коротко и только по существу. Я предварительно вкратце введу вновь прибывших в курс дела. – Такими словами начал полковник Житков совещание привлеченных к розыску сотрудников.

Всего набралось человек десять.

– Для начала хочу представить тем, кто незнаком, представителя Федеральной службы безопасности полковника Сидорова Романа Игнатьевича.

Со стула, стоявшего справа от Житкова, поднялся среднего роста плотный седоватый мужчина со спокойным взглядом серых глаз, молча, с достоинством наклонил крупную голову и сел на место.

Житков в нескольких словах изложил известные на данный момент факты, связанные с побегом Бесика Кварая, и предложил сообщить капитану Захарову полученную информацию.

– С момента побега из городского аэропорта до настоящего времени не вылетел ни один самолет, – начал свой доклад капитан Захаров без всякого вступления. – Досмотр пассажиров и грузов организован достаточно эффективно, этот канал, на мой взгляд, перекрыт надежно.

Далее, аэродром бывшего ДОСААФа не функционирует более двух месяцев, и исправных, готовых к взлету самолетов в настоящее время там нет. Далее, с аэродрома авиационного завода последний самолет взлетел двенадцать дней назад и никаких вылетов на ближайшую неделю не планируется. У меня все.

– Вопросы к капитану есть? – спросил Житков. – Вижу, что нет, спасибо, товарищ капитан, садитесь. Таким образом, из авиации у нас остается только военный аэродром в Покровске.

Тут, я надеюсь, нам поможет служба безопасности. – Житков повернулся к полковнику Сидорову.

Тот молча кивнул головой, делая пометки в своем блокноте изящной авторучкой с золотым пером.

– Пойдем дальше, – продолжал Житков, – майор Котляренко!

– Я! – вскочил с места моложавый стройный майор.

– Не вставайте, – махнул рукой Житков. – Вам и вашим людям я поручаю отработать след исчезнувшего «УАЗа». Тщательнейшим образом опросите по всем возможным маршрутам следования возможных очевидцев. Особое внимание уделите продавцам киосков, лоточникам, жильцам окрестных домов, имеющим собак. Опросите дворников и жильцов домов, находящихся рядом с местом происшествия, не замечено ли ими чего-либо подозрительного во дворах и внутренних проездах. Уж очень бесследно исчез этот «уазик». План «Перехват» был введен дежурным по городу достаточно быстро, даже «Москвич» засекли, а его приметы поступили на пульт несколько позже. Сдается мне, что спрятали его где-то под боком. Кстати, не забудьте опросить бабулек, что обычно сидят на лавочках перед подъездами, – это кладезь информации. Да что я вас учу? Сами не маленькие. Вопросы есть?

– Никак нет! – отчеканил майор Котляренко.

– Действуйте! Докладывать, при малейшей зацепке.

Майор исчез за дверью.

– Лейтенант Мухин! – продолжал Житков почти без всякой паузы.

– Я, товарищ полковник!

Вскочивший с места, несмотря на протестующие знаки Житкова, молоденький белобрысый лейтенант был любимцем и надеждой начальника. По мнению полковника, не особенно горячо разделяемому, впрочем, другими сотрудниками, со временем лейтенант должен был поднять уголовный розыск на качественно новый уровень.

Лейтенант Мухин в этом году окончил мехмат университета, еще студентом проявив себя незаурядным программистом. Житков проявил чудеса дипломатии, тонкой лести и грубого подхалимажа, пробивая в управлении кадров штатную единицу специалиста по компьютерной технике, а в службах материально-технического снабжения – средства на приобретение самой техники. Пока что удалось вооружить Мухина хотя и самым совершенным на сегодняшний день, но только персональным компьютером, и подключить его к какой-то – сам Житков в этом не очень сильно разбирался – международной информационной сети.

– Свяжись с междугородной телефонной станцией и составь список лиц, звонивших с домашнего телефона в Грузию с момента ареста Кварая. Таких может оказаться очень много. Из них выпиши тех, кто звонил два и больше раз, а потом, соответственно, три и больше. Таких тоже может оказаться довольно много. Потом составь список лиц, звонивших в Грузию в течение месяца, предшествующего аресту Кварая, и из первых списков удалишь всех, кто окажется в последнем. Понимаешь, куда я клоню? – Кажется, понимаю: мы исключаем из круга подозреваемых тех людей, которые регулярно звонят в Грузию по семейным или деловым надобностям, а выявляем тех, кто начал усиленно звонить после ареста Кварая.

– Совершенно верно. Справится твоя машина с этим делом?

– Должна, для этого она и создана.

– Будем надеяться. Вопросы есть?

– Нет.

– Действуй! Капитан Липский!

– Я, – негромко откликнулся невысокий полноватый капитан в очках с довольно сильными линзами. Если бы не форма, его можно было принять за главного бухгалтера крупного предприятия. И это было бы недалеко от истины: в управлении Липский считался крупным специалистом по экономическим вопросам, а также по делам, требующим усидчивости и кропотливого анализа большого количества различных документов.

– Вам я поручаю установить, не остался ли в Желтогорске кто-либо из спутников Кварая после его ареста в аэропорту, у них есть такая информация. В любом случае получите список пассажиров этого рейса. Свяжитесь с МВД Грузии, обрисуйте им обстановку. Пусть срочно вышлют по факсу список лиц, входящих в окружение Кварая, затем прочешите наши архивы и картотеки и установите всех подельников и другие зарегистрированные связи Кварая. Если обнаружится, что кто-либо из его знакомых фигурирует в списке пассажиров, пусть даже и улетевших дальше, необходимо срочно собрать на него дополнительную информацию, включая фотографию. Вопросы есть?

– Нет.

– Действуйте.

Дав еще несколько поручений, Житков разослал участников совещания, оставив в кабинете только Панченко и Сидорова.

Последний, вежливо попросив разрешения воспользоваться телефоном, негромко поговорил с кем-то, прикрыв трубку рукой, а затем присоединился к сидящим рядом за разложенной на столе картой офицерам.

– Зачем же черт его понес в затон? – задумчиво спросил Панченко, разглядывая карту. – Кстати, установили, чей «Москвич»?

Житков безнадежно махнул рукой:

– Украден за час до побега, хозяин еще даже заявить не успел, дохлый номер.

– Да-а. Так зачем все-таки он в затон полез, как думаешь?

– Есть одна мыслишка.

– Поделись.

– Представь, что тебя где-нибудь в Покровске ждет очень важное дело и тебе срочно надо туда попасть.

– Представил.

– Что будешь делать?

– Сяду в машину – и газу до отказу.

Молчаливо сидевший чуть поодаль полковник Сидоров саркастически хмыкнул:

– Сразу видно, что Геннадий Павлович не имеет удовольствия иметь дачу на той стороне.

– Я не имею такого удовольствия ни на этой, ни на той стороне, – чуть обиженно отреагировал Панченко, – и вообще не вижу удовольствия иметь дачу где бы то ни было. Только я не понимаю, какое отношение имеет это обстоятельство к существу дела.

– Имеет, имеет, Геннадий Павлович, – миролюбиво вмешался Житков, – еще как имеет!

– Какое же?

– А такое, – продолжал Житков, – что в пятницу во второй половине дня в июле месяце вероятность попасть в пробку на мосту равна как минимум восьмидесяти процентам.

– Больше, – авторитетно заявил Сидоров, – процентов девяносто – девяносто пять, и с каждым годом все хуже и хуже. Можете мне поверить, у меня там дача уже лет восемь. Так я последние два года перестал по пятницам туда ездить. Предпочитаю утром в субботу, часиков в шесть.

– Тем более! – обрадовался поддержке Житков. – Короче говоря, Геннадий Павлович, застрянешь ты на своей машине посреди моста, а дело твое важное помашет тебе ручкой.

– И как же быть?

– А вот если бы меня поджидал быстроходный катер в укромном месте на этом берегу…

– Например, в затоне, – вмешался оживившийся Сидоров. Профессиональный интерес и добросовестное отношение к работе постепенно, но уверенно брали верх над ведомственными амбициями.

– Вот именно, – одобрительно кивнул головой Житков, – а на том берегу, в не менее укромном месте, меня поджидала бы машина…

– Вот тогда можно газу до отказу, – удовлетворенно закончил мысль Сидоров.

– Точно, – Житков откинулся на спинку стула. – Используя такую схему, наш беглец убивает сразу двух, а то и трех зайцев. Второй по значимости заяц заключается в том, что направление на затон как тупиковое не является приоритетно перекрываемым при введении плана «Перехват». «Москвич» был замечен постовым совершенно случайно, тут нам просто повезло, так же как повезло с тем пенсионером, окна квартиры которого выходят на обе стороны дома, расположенного рядом с местом нападения. И он смог, услышал выстрелы, сначала наблюдать, как беглец выскочил из «ворона», а потом, перейдя к другому окну, как он с сообщником садится в этот самый «Москвич». Если бы не это стечение обстоятельств, «Москвич» стоял бы в затоне спокойно еще не один день.

– Какой же третий заяц? – поинтересовался педантичный полковник Сидоров.

Житков собрался было ответить, но его опередил Панченко:

– Мне кажется, что третий заяц – это возможность избежать легко организуемого на мосту досмотра машины, что при неординарной внешности Кварая является немаловажным обстоятельством. Ты это имел в виду? – повернулся Панченко к Житкову.

– Именно это самое.

– Осталось выяснить, что же ждало беглеца в Покровске.

– А здесь я рассчитываю на помощь Романа Игнатьевича, – с этими словами Житков повернулся к Сидорову. – В свете наших рассуждений информация об обстановке на военном аэродроме приобретает чрезвычайный интерес.

Сидоров сделал успокоительный жест рукой:

– Я отдал необходимые распоряжения. В данный момент мои сотрудники связываются со службой армейской контрразведки авиационной дивизии. Информация будет незамедлительно передаваться сюда по мере поступления. Придется немного потерпеть.

Глава 13

Из донесения старшего оперуполномоченного службы контрразведки авиационной дивизии своему окружному начальнику.

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

Свиридову Секретно.

7 июля с.г, в NN ч. 13 мин, мной была получена шифротелеграмма из управления безопасности Желтогорской области с просьбой незамедлительно установить наличие на взлетной полосе N-ской истребительной дивизии готовых к взлету самолетов всех видов и провести их досмотр с целью выявления возможного присутствия на их борту особо опасного международного террориста Кварая Бесика Ираклиевича.

8 случае обнаружения такового предлагалось принять все меры к его задержанию.

В шифротелеграмме, кроме того, подчеркивалось, что Кварая мог при себе иметь поддельные или подлинные документы на любое имя, в том числе мог иметь документы и форму военнослужащего.

Словесный портрет Кварая прилагался.

Особо отмечалось, что Кварая при задержании способен оказать активное, в том числе вооруженное сопротивление.

В соответствии с приказом начальника Главного управления (далее в тексте следует номер сов, секретного приказа) о взаимодействии с территориальными органами безопасности мной была проведена предлагаемая проверка.

При проведении проверки было установлено, что к вылету подготовлен один борт «Ан-26» с экипажем и одним сопровождающим груз офицером службы тыла округа.

Некоторым признакам словесного портрета соответствовал один из членов экипажа, отзывавшийся при обращении окружающих на кличку Кацо, что и вызвало обоснованные подозрения.

При проверке подозреваемый предъявил документы на имя Каценеленбогена Самуила Моисеевича, бортинженера, капитана ВВС, в/ч 25245.

Предъявленное, в числе прочих документов, удостоверение личности офицера имело размытые надписи и печать, что подозреваемый объяснил тем, что за две недели до описываемых событий упомянутое удостоверение было по оплошности выстирано женой подозреваемого вместе с форменной рубашкой, в кармане которой оно якобы находилось. На вопрос, почему он своевременно не доложил о происшедшем по команде, подозреваемый ответил, что не успел.

Другими членами экипажа личность капитана Каценеленбогена удостоверялась.

Однако на основании ранее изложенных фактов подозреваемый был задержан с применением спецсредств (наручники) и силами вооруженного караула в количестве пяти человек препровожден в штаб авиационной дивизии для установления личности.

Прибывшим через час пятнадцать минут представителем территориальных органов безопасности было установлено, что подозреваемый разыскиваемым лицом не является, после чего он был незамедлительно отпущен.

Начальником штаба N-ской авиационной дивизии подготовлено отношение на имя командира в/ч 24245 с уведомлением о недопустимости отправления в длительные служебные командировки военнослужащих с испорченными документами и предложением наложить на вышеупомянутого капитана Каценеленбогена С.М. дисциплинарное взыскание.

Ковбасюк

– Должен с прискорбием доложить, что в военной контрразведке попадаются редкостные болваны.

Такими словами начал свой доклад полковник Сидоров.

Его холеное лицо, однако, скорбным нельзя было назвать ни в коем случае. Скорее наоборот, оно выражало глубокое удовлетворение, которое приходит, когда подозрения, основанные на выявлении и анализе большого количества косвенных признаков, получают наконец прямое и недвусмысленное подтверждение.

Дело в том, что между спецслужбами всех видов постоянно и испокон века идет тайное и явное соперничество. Отсюда и проистекают маленькие радости при известии, что кто-то из сотрудников конкурирующей организации сел в лужу, да еще столь блестящим образом.

По этой же причине вступительные слова полковника были восприняты его слушателями, а именно г-ми Житковым и Панченко, с удовлетворением, выраженным смехом, который с полным основанием мог быть отнесен к категории злорадного.

Сами они считали, что настоящие розыскники есть только в уголовном розыске, в то время как территориальная контрразведка в значительной степени дисквалифицировалась вследствие отсутствия должной практики. А армейская контрразведка, полагали они, неспособна даже бороться с воровством портянок на вещевых складах.

В данный момент, однако, свое мнение о территориальной службе безопасности, в отличие от армейской, они дипломатично оставили при себе, что позволило продолжать беседу в духе взаимопонимания и сотрудничества.

Сначала Сидоров вкратце описал ситуацию, сложившуюся на военном аэродроме в Покровске к моменту прибытия туда одного из его сотрудников, довольно верно изложенную в пространном донесении Ковбасюка.

Далее он перешел к самой интересной и важной части своего сообщения.

– Внимание нашего сотрудника привлек своим странным поведением подполковник Шубин, сотрудник службы тыла округа, который должен был сопровождать военный груз в Грузию.

– В Грузию?! – одновременно воскликнули оба собеседника полковника Сидорова.

– Именно в Грузию. Готовый к взлету самолет, который стоял почти на взлетной полосе, имел конечной целью своего полета именно Грузию.

– И чем же вам не понравился этот подполковник? – поинтересовался Житков. – Надеюсь, не формой носа и цветом волос, как этот злополучный бортинженер?

Все трое опять засмеялись.

– Нет, с этим у него все в порядке, на Кварая он никак не похож. Он привлек внимание своим неожиданным заявлением, что лететь в Грузию передумал и возвращается домой, в Самару.

У нашего сотрудника возник естественный вопрос, а что же, собственно, произошло сегодня такого, что вынудило его столь радикально изменить свои планы? Никакого вразумительного объяснения не последовало, но, судя по поведению командира экипажа, который заявил, что разгрузить эту тушенку они прекрасно могут и без участия подполковника, между ними произошел какой-то конфликт, в результате которого обе стороны предпочли расстаться как можно быстрей.

Тогда возник другой вопрос, а почему, собственно, давно загруженный самолет до сих пор не взлетел? Командир ответил, что ждали некоего вольнонаемного помощника подполковника, который пока так и не появился.

Эта информация побудила нашего сотрудника внимательно проверить все документы подполковника Шубина. При этом обнаружилась очень интересная деталь: в командировочном предписании было указано, что с подполковником следует служащий Российской Армии Осипян Ашот Геворкович.

– Это очень интересно, и где же пропадает этот Ашот Геворкович?

– Пока неизвестно, я послал запрос в Самару. К сожалению, опять придется иметь дело с армейской контрразведкой. Подполковнику Шубину пока предписано оставаться в расположении части.

– А самолет?

– Самолет полетел в Грузию.

Полковник Сидоров выдержал паузу под вопросительными взглядами своих собеседников, а затем небрежно добавил:

– Без Кварая на борту, разумеется.

Заметив, как Житков и Панченко с сомнением переглянулись, он с обидой добавил:

– Я вам клянусь! Мои ребята в каждую коробку заглянули. Если он и улетел на этом самолете, то только расфасованный в четырехсотграммовые банки в виде тушенки производства Урюпинского мясокомбината.

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

Сидорову. Весьма срочно Секретно.

На ваш запрос от 07.07.95 сообщаю, что Осипян Ашот Геворкович 1946 г.р. действительно является сотрудником службы тыла Уральске-Приволжского военного округа (в/ч 17181) в должности техника по ремонту и эксплуатации промышленных холодильных установок.

Согласно приказу зам, ком, в/ч 17181 Осипян А.Г. находится в служебной командировке в Республике Грузия с 05.07.95.

Проверка, проведенная по месту постоянного жительства, а также по месту нахождения дачного участка Осипяна А.Г., показала, что упомянутый Осипян А.Г. фактически в командировку не выезжал, а находился с 05.07.95 на своем дачном участке, где и был обнаружен сегодня в 18.23 сотрудниками нашего управления в состоянии алкогольного опьянения средней тяжести.

В ходе незамедлительно проведенного, в соответствии со смыслом вашего запроса, служебного расследования Осипян А.Г. дал следующие показания:

23.06.95 к нему обратился подполковник Шубин с предложением выписать командировочные документы с целью проведения регламентных и ремонтных работ на холодильных установках в Республике Грузия. В действительности же ехать ему никуда не надо, а получив командировочные деньги, провести все время командировки на даче, не показываясь в городе.

На что Осипян дал свое согласие.

После этого п/п-к Шубин забрал удостоверение личности Осипяна, пообещав после возвращения выплатить за него 200 долларов США.

Тогда же Осипян должен был заявить о пропаже удостоверения.

Командиру в/ч 17181 направлено соответствующее уведомление.

Свиридов.

Глава 14

«Елена» продолжала неспешное плавание вверх по Волге, в то время как ее новоявленные пассажиры, энергично жестикулируя, продолжали горячо обсуждать свои проблемы на неведомом членам экипажа грузинском языке.

Наконец они, видимо, пришли к какому-то решению.

Более крупный из них, со шрамом на лице, не слишком вежливо обратился к Сергею, правильно угадав, что он здесь самый главный:

– Слушай, капитан, тебя как зовут?

– Зовите меня просто Сергей Игоревич, – ответил тот.

Внешне он был спокоен и даже флегматичен, но хорошо его знавший Игорь видел, что Сергей чем-то сильно обеспокоен. Ему и самому эти бесцеремонные ребята нравились все меньше; от них исходила какая-то скрытая угроза.

– Слушай, Сергей… – бородатый криво ухмыльнулся, – Игоревич, – добавил он после короткой паузы. – Высади нас у села Солдатское, это километров тридцать-сорок отсюда…