Сложный вопрос затронула Наташа З. из города Петропавловска-Камчасткого. Ну, прежде всего: дворняжки тоже заслуживают внимания, как все другие собаки. Это первое и самое главное. Однако Наташа права: если щенкам предстоит стать бездомными животными — нужно ли их оставлять жить?
      …Тут вспоминаю, как в Березовске женщина волокла щенка (привязав к санкам), чтоб выбросить, обездолить. «Куда вы его?» — «Да вот, надоел, только хлеб жрет. Утащу подальше, чтоб домой не вернулся, и отпущу». — «А зачем оставляли?» — «Да сука ощенилась». — «А для чего оставили?» Она не ответила и, упрямо поджав губы, потащила санки дальше. А он, пушистый, славный, растеряно упирался всю дорогу и так и «ехал» всю дорогу за санками на своих четырех лапах, упираясь изо всех сил передними и оседая на задние. Бедняга! Что ожидало его: голодная жизнь и смерть под забором, а может, от удавки уличного ловца или, еще хуже, мучительные забавы жесткосердечных мальчишек.
      …Нет, жизнь всегда заслуживает того, чтоб ее беречь!
      Тем не менее, человек должен ясно представлять, что ожидает бессловесное существо, и поступать так, как подскажет ему совесть. В ином случае гуманнее утопить, пока щенки слепые и еще ничего не понимают. Жалко? Да. Очень…

      «Как сделать, чтобы у моей Грайды не было щенков?»

      Не отпускать ее бегать одну без надзора. (Правильная забота: раз щенки не нужны, не надо, чтоб они были).
      «Я, как и Вы, хочу посвятить свою жизнь собакам. И мечтаю вывести длинношерстного дога», — объявила Татьяна Проценко из Ухты. Но я не посвящал жизнь собакам. Просто я их люблю. Что касается длинношерстного дога… надо ли?
      Наташа Толстых спрашивает:

      «1) Если овчарка — родители — класса элита, то и щенки от них будут высший класс, без пороков?
      2) Щенки будут цветом, как мать или как отец?
      3) Если собака получила на выставке, оценку «удовлетворительно», может она в следующий раз получить «хорошо» или «отлично», и что для этого нужно сделать?
      4) Кличку для щенка можно придумать самому или надо звать, как назвали хозяева матери-овчарки? Очень жду ответа».

      Коль «очень» — получай:
      1) От хороших родителей обычно бывают и хорошие щенки, на этом, собственно, держится все кровное разведение. Однако исключения возможны. Особенно они возможны у плохих хозяев.
      2) А могут быть и в деда… Только не «цвет», а окрас (а еще — масть; у лошади, например).
      3) Умелый хозяин может делать чудеса, а что для этого нужно… прочитай всю книжку внимательнее.
      4) Кличку можно дать и свою.
      Дотошная Татьяна Патопова из г.Фрунзе — настоящая любительница животных! Она же делится таким наблюдением:

      «Часто я наблюдала сцену: рвется собака на человека с бешеным лаем, а сорвется и, если человек стоит неподвижно, видя, что ее не боятся, отходит в сторону. На меня два раза срывались собаки и ничего не сделали».

      Все правильно. Стоящий неподвижно человек кажется собаке наиболее грозным противником (не боится). И не только собаке. Помните эпизод из романа Купера «Прерия», спасает группу поселенцев, став перед стадом мчащихся бизонов безмолвной статуей.
      Два совершенно разных письма.

      «Здравствуйте. Живем мы хорошо, собака у нас есть, зовут Пират. Собака ко всем лезет, на всех лает, один раз чуть не задавила петуха. Мы в это время стояли на другом берегу. Когда пришли домой, папа сказал, чтоб я принес плеть. Я считаю, что папа сделал правильно, потому что другого пути не было. Я прошу у папы, чтобы он ликвидировал его. (Но папа говорит, что он, может быть, пойдет на охоту). Я говорю, чтобы он взял щенка. (Папа говорит, что мы собачий двор разводить будем?) У нас были Тайга, Соболька, Долька и Найда, Юкон, Пират, Соболь. Тайгу к нам принесли щенком. Папа оставил ее в 15 километрах отсюда. А мне сказал, что она потерялась. У Тайги было потомство. Щенка мы взяли, он умер от чумы. Долька и Найда жили вместе в будке и умерли от чумы. Юкона сменяли на Пирата. Юкон был овчарка. Соболь может пойти на охоту. У нас клубов никаких нет, скажите, где взять щенка восточноевропейской овчарки. До свидания»
(Валерий Горбунов, пос. Мотыгино Красноярского края).

      Столько собак держали, и ни одна не задержалась…
      И слово-то какое нехорошее: «ликвидировал».
      Ликвидировать можно излишки в хозяйстве, отбросы, а ликвидировать живое (любящее тебя!) существо… есть разница?
      И — полная противоположность:

      «У меня собака Дашенька. Хотя она и не породистая, но я очень люблю и не променяю ни на какую другую. Мне очень нравятся служебные собаки, и я обязательно заведу восточноевропейскую овчарку, когда стану старше. Но и Дашенька будет жить у меня до самой смерти»
(Марина Кузнецова, Ярославль).

      Хорошо, Марина, очень хорошо! Друга не бросают на произвол судьбы, не оставляют за пятнадцать километров от дома, не меняют как перчатки одного на другого, не «ликвидируют».
      О чем только не пишут!

      «Если собаку не кормить — она злее?»

      Попробуй сам не поешь, узнаешь.

      «В каких магазинах можно купить намордники, ошейники, цепи, поводки, упряжки. Пожалуйста, сообщите их адреса».

      Собачье снаряжение обычно продают охотничьи магазины. Иногда ими снабжают клуб (за плату). Порой приходится прибегать, и к услугам кустарей-частников.
      У кого что!

      «У нас в городе нет клуба служебного собаководства, и мы не можем записаться в члены и завести собаку. Как быть? Неужели мне придется жить без собаки?»

      (Такие вопросы тоже приходят весьма часто — ведь и в самом деле клубы есть только в больших городах; а как же быть тем, кто живет в небольшом районном центре, в поселке?).
      Как организовать клуб? — спрашивает другой, более энергичный, не желающий примириться с отсутствием собаки и, как видимо, даже готовый взяться за трудное общественное дело.
      Надо собрать инициативную группу единомышленников — энтузиастов и, когда наберется порядочное количество, обратиться в местную организацию ДОСААФ с просьбой, чтоб оттуда было направлено ходатайство в Москву разрешить организовать клуб. Когда дело касается пород, с которыми клуб ДОСААФ работу не ведет, организуйте секцию при Обществе охраны природы или самостоятельную, зарегистрировав ее в горсовете.
      Если в области есть клуб, можно создать самодеятельный филиал, это легче и проще. Свяжитесь с областным клубом, он поможет. Ну и, наконец, остаются кружки, старый испытанный способ. Создавайте кружки в школе, в учреждении, где работают отец и мать, при домоуправлении. Филиал Свердловского клуба, вскоре после памятного письма Вити Абрамова из поселка Кедровое, возник в городе Верхней Пышме, что находится по соседству со Свердловском, а в самом Кедровом, входящем в Верхне-Пышминский район, при школе N 24, родился клуб юных собаководов «Друг» и руководить им взялся уже не дедушка Завадский, которому и в самом деле это было тяжело, а сам директор школы Вячеслав Иванович Флавианов. Он оказался тое заядлым собачником: две псина — овчарка Норд и болонка Булька. Клуб выделил несколько щенков для ребят-кедровцев. Еще несколько щенков дало одно предприятие, на котором работали караульные собаки.
      Но не забудьте: для всякого дела обязательно нужны инициаторы, закоперщики, с которых все и начнется.

      «…Чтобы Вы поняли, расскажу все по порядку. Сейчас мне 17 лет, я учусь в 10-м классе. Давно, лет с шести, я просила папу (мы живем вдвоем) купить мне собаку, но несколько лет я тяжело болела, и врачи не разрешали держать собаку. В седьмом классе здоровье мое пошло на поправку, я стала заниматься спортом: летом плавание, зимой лыжами. Больших спортивных побед у меня нет, но здоровье отличное, потому наконец-то и разрешил мне папа держать собаку. 15 сентября у нас в доме появился малыш — щенок восточноевропейской овчарки. Когда мы принесли его, ему было 1 месяц и 2 дня. На первой своей выводке молодняка он получил грамоту. Тогда ему было 3,5 месяца. На этом наши радости кончились. Вчера Джулька умер. Он прожил немного более четырех месяцев. Умер он от чумы. У нас в городе уже с месяц эпидемия чумы, болеют многие собаки.
      Теперь я очень боюсь этой чумы (нагляделась, как мучился Джуль), поэтому хочу приобрести щенка эрдельтерьера, я читала, что они очень редко подвергаются этому страшному заболеванию.
      Вы пишете, что после собаки, болевшей чумой, надо вымыть пол с карболкой, сжечь весь инвентарь умершей собаки, чтобы не заразилась другая собака. Но ведь не вымоешь карболкой ковры и диван. Когда Джульке было плохо, он спал на диване. Потом папа не разрешает мыть пол карболкой, говорит, что после целый год будет пахнуть карболкой, а я боюсь, что и новый щенок может заразиться чумой. Посоветуйте, пожалуйста, что же делать? Может, Вы знаете какое-нибудь другое средство, или, может быть, пока не покупать щенка, и со временем зараза исчезнет?…»
(Лена Фролова, г. Калинин).

      Как же не покупать? Конечно, покупать! Но обязательно сделать предварительную дезинфекцию в доме.
      Дезинфекция абсолютно необходима. Всегда вспоминаю, как жаловался один любитель: «Не живут у меня щенки, только возьму — и готово! Видно, не ко двору…» Поинтересовались поближе, и оказалось: щенок погиб от чумы, а в квартире после этого даже пол не удосужились помыть, а другого щенка уже взяли. Ну и, конечно, опять чума. И опять погибло существо.
      Конечно, диван не будешь мыть карболкой (лишний довод, что собаки не должны спать на диване). Но все же протереть каким-нибудь обеззараживающим составом можно. Инфекция чумы стойка и держится полгода. Можно промыть хлорамином. Так же поступить и с ковром, после вытащить на солнце. Пусть «прожарит». А пол, особенно то место, где лежала подстилка, промыть карболкой. Ну, повоняет немного, но никак не год. А вот подстилку, поводок, ошейник, гребень — сжечь, только сжечь.
      Очень важно уберечь собаку от чумы в первый период ее жизни. До двух месяцев щенков от чумы защищает иммунитет матери, после он кончается. С возрастом опасность уменьшается. Но вовсе не потому, что усилятся защитные средства организма. Пес может даже переболеть чумой, но вы этого не заметите. Но для этого животное должно быть крепкое, выносливое. Практикуются противочумные предохранительные прививки, но их нужно повторять, это — во-первых. Во-вторых, пока не все благополучно и с прививками, есть случаи гибели от прививок.
      Лена пишет, как помог ей спорт. Вот такое же значение физические упражнения имеют и для собаки. Надо, надо, чтоб собака тоже занималась спортом, своим, собачьим, разумеется! Это — рецепт от всех болезней.
      Только тот, ко двору ли собака, случается иногда совсем неожиданное и прямое толкование. Хочу задеть группу вопросов, которые нередко причиняют большие огорчения любителям и касаются правового положения собаководства.
      Вот сразу три письма. Первое — из города Кондопоги Карельской АССР, пишет учение 5-го класса школы №12 Володя Михайлов.

      «Неподалеку от нашего города есть деревня, и в ней выводят зверьков. Везде пишут, в газетах, книгах, собака — друг человека. Зимой, когда нечего есть зверькам, начинают ловить собак. Вывешивают объявления, кто сдаст собаку на звероферму, получит 3 рубля. И за эти три рубля гибнет собака.
      Они не только ловят беспризорных, а врываются во дворы, снимают собак с цепи и увозя на ферму.
      У меня была собака Дружок, ее сняли с цепи при мне со двора. А когда я просил не брать ее, она моя, меня еще ударили по шее. Снял собаку прохожий, который отдал ее ловцам, а они схватили клещами за горло и в свою машину…»

      (Дальше Володя извещал, что он взял себе на воспитание новую собаку, но у нее болит лапа. Больную собаку не хотят регистрировать. Без регистрации держать нельзя. А лечить собак не лечат — больных просто требуют «сдавать» на уничтожение и для «корма» зверофермы).
      Второе — из поселка Вахруши Кировской области, от Евгения Киселева. «Предательство» — поставил он в заголовке.

      «Однажды я принес щенка. И мы с ребятами решили держать его все вместе. Мы построили для него конуру и накидали туда тряпок, чтобы ему было тепло. Назвали щенка Белкой, в честь собаки Белки, которая летала в космос со своей подружкой Стрелкой. Но через несколько дней нас прогнали от дровяника, у которого стояла конура. Стали держать его в подвал. Белка быстро росла. С ней мы ходили в лес, ходили купаться. Уже года через два, а это случилось утром, по дороге шел мужчина. В это время Белка бегала у дороги. Мужчина подошел к ней, снял ремень, дал Белке кусок колбасы, а в это время ремень накинул ей на шею. Мы увидели это и побежали к мужчине и стали говорить ему, чтобы он отпустил ее. Но он не отпускал Белку, а спросил, чья это собака и как ее зовут. Из ребят вышел только один мальчик и сказал: «Это ничья собака, а зовут ее Белка». Тогда мужчина взял ремень и потащил ее к себе, но Белка не хотела идти за ним, но он был сильнее. От нашего дома после этого на дороге текла кровь, которая шла изо рта у Белки. После этого мы не разговаривали с этим мальчиком почти две недели… Теперь Белка сторожит дом».

      (Где — непонятно. Или мужчина вернул собаку, или она осталась у него, там и сторожит?).
      И уже совсем страшное — его прислал из города Краснодара Сережа Шебуняев, ученик 6 класса 63-й школы.

      «Дорогая редакция «Пионерской правды»! Я хочу узнать. Имеет ли право человек застрелить собаку, которой я отдал все свободное время, которая понимала меня лучше, чем товарищи, которая мысли мои могла наперед знать, с которой мы провели столько незабываемого для меня времени, на всю жизнь. Звали мою собаку Топка. Я нашел ее маленьким щенком. Меня ругали за нее. Я ее где только не прятал. Сам не ел, таскал ей. Когда она подросла, у нее оказался особый ум. И все поняли, что нас ничем не разлучишь. И мне разрешили держать ее. (Мы живем в двухэтажном доме). И ее все полюбили, особенно мои товарищи и дети. Все игры связаны с Топкой. Я с помощью взрослых сделал ей будку за сараями, и она жила там на цепи. Когда у нее были первые щенки, я ее запирал в сарай, чтобы не растащили щенков. Потому, что отец щенков был породистой собакой — медалистом. Щенки были такие хорошие, рослые, я купал их каждый день. Когда одного украли, а их было пять, то двоих я отдал товарищам. А остальных я не хотел отдавать. Я хотел одного оставить. Чтобы их не украли, я на такси увез их к дедушке за восемь километров. На другой день Топка бросила щенков и убежала от деда. Когда я узнал, что она убежала, я так переживал за нее. Но через два дня она пришла сама ко мне домой. Она так лизала меня, что я плакал. И я понял, что мы никогда не сможем с ней расстаться. И тогда я отдал щенков.
      И вот 30 декабря 1967 года в 18 часов раздался выстрел, который до сих пор у меня в ушах. А после очень все плохо помню. И сейчас не могу писать. Я пишу и все время плачу. Посылаю вам три фотокарточки. Сама Топка на цепи. Топка со щенятами. И я купаю щенка, которому пошел второй месяц. И прошу вас: фотокарточки вышлите обратно, так как они мне очень дороги. Правда, у меня есть еще пленка с них, но у нас в городе нет фотобумаги».
      Нет, не имеет права кто-то застрелить собаку, которой человек отдал свое свободное время! Застрелить любовь и заставить человека плакать! Нет, не позволено кормить чужими собаками зверьков на ферме! Нет, нельзя взять собаку и увести ее от законных хозяев, тем более тащить так, чтобы из горла кровь хлестала и вся дорога была в крови!…
      И предлагать привести свою собаку на убой и съедение за трехрублевое вознаграждение! Предать друга за трешницу! Это продажа совести, а совесть надо беречь. Редакция посоветовала Володе Михайлову, «чтобы люди, у которых пропали собаки, собрались вместе и пошли на звероферму к ее руководителям, там и надо повести разговор. Можно обратиться и в милицию…»

      Не можно, а должно!
      Нет, конечно, душеспасительными беседами тут ничего не поправишь. Надо сказать и руководителям зверофермы и всем остальным, стреляющим, крадущим собак, посягающим на кусок доброго ребячьего сердца, сказать строго и твердо: собака — собственность гражданина, охраняемая советским законом, и никто не может без разрешения Народного суда отнять или уничтожить ее. А для того, чтобы это постановил Народный суд, нужны особые причины. Конечно, это самоуправство, во всех трех случаях, отвратительное, жестокое, которое осудят все честные люди. За такие вещи надо привлекать к уголовной ответственности.
      Запретить держать собаку (а также кошку) никто не вправе. Хочешь, держи одну, хочешь — две, три. На то также есть закон (советское жилищное право, правила пользования жильем). Этим правом пользуются люди во всем мире. А тот, кто пытается вводить свои порядки, чинит беззаконие, и должен наказываться.
      Всякие жестокие действия по отношению к животному — позор для человека, и они тоже наказуемы. В ряде советских республик принят специальный закон, направленный против жестокости, в защиту друга-животного (собаки, кошки или кого другого, безразлично). Он предусматривает наказание за такие дела от 100 рублей штрафа и до шести месяцев тюрьмы.
      Кроме того, Министерством охраны общественного порядка (внутренних дел) СССР издано распоряжение за N 234 от 22 августа 1967 года, пункт 1-й которого гласит: мучащих и избивающих животных привлекать как за злостное хулиганство, со всеми вытекающими последствиями; а пункт 3-й требует также наказывать родителей, дети которых изобличены в недостойных, жестоких шутках над животными.
      В Москве, по улице 2-й Тверской-Ямской, N 42, в старинном кирпичном доме помещается Московская секция охраны животных Московского городского общества озеленения и охраны природы. Каждый день, в определенные часы, там дежурство членов бюро и активистов секции, каждый день туда приходят и звонят люди, приносят пачки писем почтальоны. Секция эта — общественный штаб борьбы за права животных и людей, любящих животных. По ее ходатайству был разработан закон, направленный против истребительства и неуважительного отношения к бессловесным, приняты другие меры государственной защиты животного.
      Нужно, чтоб такие секции были во всех крупных городах, чтоб их было как можно больше. Тогда не будет разных проходимцев вроде того мужчины, который увел Белку Жени Киселева и его товарищей (правильно Женя назвал свое письмо «Предательство»), не будет и писем, подобных тем, какие написали Володя Михайлов, Женя Киселев и Сережа Шебуняев.
      В заключение остановлюсь на письме из Улан-Удэ, столицы автономной Бурятской республики, ответ на которое я озаглавил бы так: «Человеку, который держит собаку Зару»… Неизвестный автор (опять забывчивость или рассеянность) писал:

      «Причиной моего письма к Вам явилось то, что моя собака Зора живет у меня как бы «без прописки». В нашем городе нет клуба собаководства, и потому мне никто не дал на нее документов, свидетельств, а есть только справка о регистрации и жестяной номерочек. У моего знакомого дяди Феди из угрозыска все собаки имеют документы только потому, что они родились не в нашем городе, а в Перми, и есть собака, рожденная в Ростове…
      Дорогой Борис Степанович, не сможете ли Вы прислать мне образец документов (свидетельства, родословной, племенного использования), а то ведь меня попросту выдворят с выставки, хотя бы в Вашем же городе, если я туда приведу…»

      Ответ мой был таков:

      «Дорогой мой юный друг! Не знаю, как тебя зовут, мальчик ты или девочка, написать об этом ты позабыл (или позабыла), а потому и письмо это я вынужден отправлять «на деревню дедушке»… Никаких документов на собаку или хотя бы образцов бланков прислать не могу, неправомочен. Это — так же, как паспорт у человека, который выдает только милиция. А «паспорта» собакам выдает либо Общество охотников, либо клуб ДОСААФ, либо другая кинологическая организация. Организация! У знакомого твоего дяди Феди из угрозыска собаки, очевидно, получены через клуб потому они с документами. Где ты приобрел Зару? Туда и следовало обратиться.
      А с выставки тебя с Зарой не выдворят, хотя бы и в нашем городе, если ты туда приедешь. Диплома и приза — точно не дадут. Но, я надеюсь, ты любишь свою Зару не из тех только соображений, чтоб получать за нее призы и награды?»

ОТ СЕРДЦА К СЕРДЦУ