Глава 15

Берт Джонсон закрыл машину, вошел в полицейский участок Вишневой Горки и поздоровался с шерифом Уэйном Каннингемом. Сидя за старым, видавшим виды конторским столом, шериф предложил Берту стул возле стены, а потом поинтересовался:

— Чем могу помочь, мистер Джонсон? Как я понимаю, мы с вами в некотором роде, коллеги, верно?

Голос у шерифа был высоким, скрипучим и немного гнусавым, как у всех коренных жителей Западной Виргинии. Когда он пожимал Берту руку, у того сложилось впечатление, что работа шерифа не мешает ему в свободное время копать землю или пахать. Он был невысокого роста, держался спокойно и уверенно, брови у него росли густыми пучками, а в волосах уже проступила благородная седина.

— Да, я тоже служу в полиции, — подтвердил Берт, счастливый от того, что смог хоть как-то завязать разговор. — Видите Ли, шериф, я разыскиваю свою падчерицу Нэнси. Ей семнадцать лет, и она сбежала из дому. А я боюсь, как бы с ней не произошло каких неприятностей. Да и потом… в ее побеге я отчасти сам виноват. Она бросила нас, потому что мы с ней… ну, короче, не совсем правильно друг друга поняли. Вот я и прошу вас помочь мне разыскать ее и убедить вернуться домой. Я обещал ее матери, что все будет хорошо.

На самом деле после исчезновения Нэнси Гарриет стала просто несносной. Берту так и не хватило мужества признаться ей, что на самом деле произошло между ним и падчерицей, но Гарриет интуитивно чувствовала, что виноват во всем именно он, я не переставала грызть его и днем, и ночью. Скандалы происходили непрерывно, и очень скоро Берт понял, что если не начнет действовать, то может потерять и жену. Обдумывая возможный разговор с Нэнси, он готов был пойти на любые унижения — извиняться перед ней, стоять на коленях, лишь бы она согласилась опять вернуться домой. Но важно было не только уговорить ее поехать вместе с ним назад, а еще и упросить не говорить ничего матери о случившемся в ту субботу.

Шериф Каннингем внимательно выслушал Берта и постарался успокоить его:

— Я думаю, мистер Джонсон, вам не следует так сильно убиваться и винить себя в ее побеге. Вы даже не представляете, сколько подростков убегает сегодня из дому и ведет себя самым возмутительным образом. Но виноваты в этом только они сами, а не их родные или приемные родители.

Берт лишь скромно пожал плечами. Он-то знал, кто повинен в этой истории, и теперь пытался предстать перед шерифом заботливым отчимом, отчаявшимся в своем горе.

— А почему вы думаете, что я смогу вам как-то помочь? — поинтересовался Каннингем. — Ведь если я не ошибаюсь, вы не из наших мест?

— Это верно. Мы живем в Льюистауне, на юго-западе Пенсильвании. А дело было так: Нэнси ушла из дома три дня назад, и ее видели мои помощники из патрульной машины. Она стояла на дороге и голосовала в вашу сторону. Они хотели подъехать к ней, чтобы спросить, не нужно ли ее куда-нибудь подвезти, но пока они развернулись, было уже поздно: Нэнси как раз садилась в белый фургончик к каким-то двум молодым партиям. Они записали на всякий случай номер автомобиля, но преследовать их не стали, потому что: для этого не было никакого повода.

Шерифа, казалось, это начало заинтересовывать, и он весь подался вперед:

— И что же, вы хотите сказать, что смогли проследить путь этого фургончика до нашего городка? Простите, но ведь до Льюистауна отсюда никак не меньше двухсот миль!

— Это действительно так, — вздохнул Берт. — Но после этого я сразу проверил номер машины в полиции штата ив соседних. И именно в вашем городке про нее уже успели услышать. Мне сообщили, что какие-то молодые люди ограбили у вас продуктовый магазин, а потом скрылись в белом фургоне именно с этими номерными знаками.

— Вот это, да! — изумился шериф, одобрительно кивнув Джонсону, — вы, наверное, неплохой полицейский.

— Благодарю вас, шериф. К сожалению, Нэнси скорее всего тоже участвовала в этой краже. Но я не сомневаюсь, что она во всем сознается, как только я ее отыщу. И, уверяю вас, что до этого у нее никогда не было никаких конфликтов с законом. Она очень послушная девочка. Вероятно, эти ребята подбили ее на такой проступок.

Шериф сложил губы трубочкой и в задумчивости откинулся на спинку кресла, отчего то жалобно заскрипело.

— Мне очень неприятно сообщать вам это, — наконец сказал он, — но мне кажется, мистер Джонсон, что ваша Нэнси сейчас в гораздо худшем положении, чем вы думаете.

— А что случилось? — заволновался Берт.

— Понимаете, за тем фургончиком, о котором вы только что говорили, сразу же поехала наша патрульная машина с двумя полицейскими из моего участка. Машину мы обнаружили потом в лесу с пробитым радиатором, а вот капрала с сержантом нигде не оказалось, И мы до сих пор тщетно пытаемся выяснить, что с ними произошло. Видите ли, у меня, к сожалению, очень маленький штат, и я не могу организовать широкие поиски. Но сдается мне, что дело тут серьезное. Люди, которые живут здесь на фермах и в лесу, не очень-то любят полицию я редко вступают с нами в контакт. Многие делают самогон на старых заброшенных шахтах» » далеко не все дружат с законом. А просить помощи у федеральных властей тоже не имеет смысла. Уже бывало, что и их люди бесследно исчезали в наших местах. Точно так же, как и эти двое моих помощников, во всяком случае, пока мы не можем даже предположить, куда они делись. Вот так, мистер Джонсон.

— Вы позволите мне присоединиться к вашей поисковой группе? — попросил Берт.

Шериф снова задумался и устало потер лоб ладонью.

— Конечно, я не вправе вас останавливать. И, наверное, ваша помощь нам действительно может понадобиться. Вы по крайней мере профессиональный полицейский, а не простой бедолага, разыскивающий свою неразумную падчерицу… Но должен вас еще раз предупредить: будьте предельно осторожны, если решите путешествовать по нашим местам в одиночку. Единственное, чем я могу пока вам помочь — это указать на карте точное место, где была найдена сломанная полицейская машина.

— А мне больше ничего и не надо, шериф. Спасибо вам за содействие.

Оба мужчины поднялись, подошли к большой карте, висевшей на стене, и Берт стал внимательно изучать то место, куда указывал ему шериф Каннингем.

Глава 16

Уже второй час Шарон и Гвен то и дело передавали друг другу шпатель, стараясь расшатать им замки своих клеток. Единственным источником света в их комнате был слабый отблеск электрического камина, который включил Авраам, чтобы девушки не замерзли насмерть. Шарон и Гвен уже изрядно намучились, порезав себе пальцы и ободрав кожу на руках, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Замки оказались намного крепче, чем рассчитывали девушки.

Неожиданно снаружи часовни послышался какой-то шум, и работа над замками была тут же прекращена. Дверь отперли, и в церковь стали заходить люди, степенно рассаживаясь на отполированные деревянные скамьи. Шарон сразу спрятала шпатель под свое «рваное одеяло. Из кабинета, где стояли клетки, Девушки не могли видеть происходящего внизу, в главном помещении церкви. Но было ясно одно: сюда идет довольно многочисленная группа людей и некоторые из них, очевидно, несут зажженные свечи. Теперь в их отсвете можно было разглядеть, что почти на всех одеты длинные черные хитоны с капюшонами. Потом послышалось легкое покашливание, сдержанные голоса вошедших и приглушенные смешки.

Нэнси приподнялась в своей клетке и, съежившись от страха, отползла в ее дальний угол, прижавшись всем телом к тугой проволочной сетке. Какое-то внутреннее чутье подсказывало ей, что очень скоро здесь должно произойти нечто ужасное и потрясающее. Нечто противное человеческому естеству. Какой-то смертный грех вот-вот должен был случиться где-то совсем рядом.

Наконец члены религиозного братства расселись по скамьям, и разговоры стихли. После этого все три брата Барнс вошли в комнату к девушкам. Авраам отпер клетку, в которой сидела Шарон, и, усмехнувшись, заметил:

— Ну что ж, теперь последняя будет первой…

Шарон отпрянула в глубь клетки, сжимая под одеялом свае орудие.

— Что это у нее там в руке? — вдруг забеспокоился Льюк, как только Сайрус сделал шаг вперед, чтобы вытащить девушку.

В тот же миг она размахнулась, намереваясь ударить шпателем по мясистой руке Сайруса, но промахнулась всего на дюйм. Урод успел отскочить назад и в ярости ударил по клетке кулаком, чуть не разбив себе при этом костяшки пальцев. — Осторожней! — закричал Льюк.

Шарон сама выбралась наружу и начала отчаянно размахивать инструментом, пытаясь пробить себе дорогу к выходу. Но Авраам подставил ей ножку и она тут же упала, беспомощно распластавшись на полу. Льюк с силой ударил ее по голове рукояткой пистолета, который ловко извлек из-под полы своего длинного хитона. Девушка потеряла сознание, пальцы ее разжались, и шпатель со звоном покатился по полу. Льюк тут же поднял его и сунул себе в карман..

— О, всемогущий Господь Сатана! Мы, твой скромные рабы, боготворим и славим тебя, и клянемся, что будем и впредь беспрекословно подчиняться воле твоей, верно служить Тебе и исполнять все твои желания и приказы. Мы помним, что ты — наш создатель, наш благодетель, господин и хозяин. И вера наша несокрушима…

Тем временем пронзительные крики Шарон почти уже стихли.

Нэнси заговорила громче, стараясь утопить в своей молитве эту страшную клятву в верности Сатане, которая отчетливо доносилась снизу.

— Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе…

Но вот крики Шарон почти совсем прекратились, и теперь Гвен слышала лишь протяжные мученические стоны, постепенно переходящие в предсмертный хрип. Очевидно, девушка уже сорвала себе голос и просто Не могла больше кричать. Гвен, почти ничего не соображая, прижалась лбом к прутьям клетки, замотавшись в грязное одеяло. До нее никак не могло дойти, почему ни один из собравшихся там, внизу, не внял голосу разума, не сжалился и не стал хотя бы раз в жизни милосердным по отношений к такому же существу, как он сам… Что же за страшные люди собрались в этом мрачном поместье?! И вообще, люди ли они после этого? И как могло получиться, что в одном месте собралось сразу столько безнадежно больных, извращенных сумасшедших?..

Перед лицом такого страшного, вездесущего непобедимого зла молитвы Нэнси казались Гвен каким-то жалким и бессмысленным набором звуков, не способных что-либо изменить. А Синтия продолжала торжествовать:

— О Люцифер! Молим тебя благословить сию жертву как источник нашего святого причастия. И пусть же ее кровь вольет в нас новые силы и укрепит нашу веру в тебя. Аминь.

В церкви наступила полная тишина, которая показалась Гвен жуткой и неестественной. Длилась она целую вечность. А потом Шарон вскрикнула в последний раз, но ее жалкий молящий вопль сразу же оборвался, и до девушек донесся страшный булькающий звук. Все присутствующие на месте застонали в экстазе, а бульканье все продолжалось. Но вот стих и этот ужасный звук, и под сводами церкви, разнесся радостный крик, будто сотни людей одновременно испытали бурный, оргазм. — Боже мой! — зарыдала Гвен. — Они убили ее! Они же, убили ее!! — Она бросилась на дно своей клетки и в, отчаянии забила по нему кулаками.

Глава 17

Субботним утром Берт Джонсон неспеша подъехал к тому самому месту, где, по словам шерифа Каннингема, была обнаружена брошенной сломанная машина пропавших без вести полицейских. Берт стал внимательно оглядываться по сторонам, надеясь приметить где-нибудь или белый фургончик, или хоть что-то, что могло бы подсказать ему направление дальнейших поисков. Если, конечно, еще есть что искать… В душе он не очень-то верил, что его старания принесут положительный результат. Скорее всего этот фургончик уже где-нибудь в другом конце страны. С какой стати эти парни должны оставаться на месте преступления, если они действительно причастны не только к ограблению магазина, но и к исчезновению двух полицейских?

Берт поехал дальше, но не успел он миновать поворот, как был вынужден резко притормозить, не веря своим глазам. Невдалеке в раздуваемом ветром облачке пыли мчал тот самый злосчастный белый фургончик. «Нет, это просто невозможно, — решил Джонсон. — Да и мало ли таких фургонов колесит по Виргинии?» И тем не менее он нажал педаль газа, чтобы приблизиться к машине и рассмотреть номерные знаки. Но потом сразу же передумал и не стал догонять фургон, чтобы не вызвать подозрений и не спугнуть сидящих внутри.

Через пару миль фургон снизил скорость, словно водитель намеревался куда-то съехать с дороги. Тут только Берт позволил себе подобраться немного ближе, сделав вид, что он очень торопится и ни за что не хочет тормозить из-за едущей впереди машины. Теперь он прекрасно рассмотрел номера, и его предположение подтвердилось: именно автомобиль с этим номером так тщетно разыскивал шериф Каннингем со своей опер-группой.

Но вот фургончик свернул на узкую лесную просеку; куда Берт не решился за ним последовать. Вместо этого он как ни в чем не бывало проехал дальше вперед, краем глаза все же успев заметить, что в кабине фургона сидят двое мужчин.

Осторожно петляя между глубокими рытвинами на узкой лесной дороге, Льюк обратился к Аврааму, сидящему рядом:

— Посмотри-ка, эта скотина еще плетется за нами?

— Нет. Да и с какой стати мы бы ему понадобились? Не дергайся. Давай лучше быстренько все закончим — и назад.

Они остановили машину на небольшой скрытой лесом поляне и выключили мотор. Посреди поляны стоял Сайрус в своем любимом комбинезоне и радостно улыбался. Он уже закончил копать могилу и теперь любовался результатом своего труда. Заметив братьев, Сайрус опустил лопату, ухмыльнулся и вытер пот с низкого лба.

— Что за черт! — взорвался Льюк, поворачиваясь к Аврааму. — Я же сказал, чтобы ты велел ему копать под деревьями, а не на открытом месте.

— Я все прекрасно помню, — оправдывался Авраам. — Я показал ему точное место, где надо рыть. Но по-моему, у него с каждым днем крыша съезжает все больше и больше. Тебе так не кажется?

— Я в этом никогда не сомневался, — недовольно буркнул Льюк.

— Да ладно, и так сойдет! Все равно сюда никто не сунется, — уговаривал Авраам. — Хотя можно, конечно, закопать эту яму и подыскать место получше.

— Нет. Это слишком долго, — решил старший брат. Припарковав машину между деревьями, чтобы ее было не так заметно с дороги, Берт Джонсон достал из «бардачка» револьвер, сунул его за пояс под куртку, а потом осторожно открыл дверь и выбрался из автомобиля. Он старался идти пригнувшись и выбирал самые тенистые места, приближаясь к повороту на лесную просеку, куда поехали двое в фургоне.

Льюк и Авраам, открыв заднюю дверцу своего белого «катафалка», извлекли оттуда труп Шарон Кеннеди, завернутый в окровавленное одеяло, которое совсем недавно еще лежало в ее клетке. Скинув тело девушки в яму, словно это был никому не нужный хлам, они отправились назад к машине; а Сайрус принялся забрасывать могилу землей.

Берт Джонсон внимательно наблюдал за всем этим, спрятавшись за деревьями у края поляны. Он видел, как двое приехавших на фургоне достали из багажника лопаты и начали активно помогать своему товарищу в фермерском комбинезоне. Довольно быстро яма была засыпана до краев. Потом все трое аккуратно уложили сверху предварительно снятый дерн и накидали прошлогодних листьев и веток, чтобы полностью скрыть все следы. Когда работа была закончена, мрачная троица с лопатами без единого слова погрузилась в фургон, и тот тронулся в обратном направлении, а с того места, где прятался Берт, уже никто не смог бы определить, что земля на поляне потревожена и в ней что-то зарыто.

Берт не шевелился еще несколько минут, дав возможность машине с могильщиками окончательно скрыться из виду. Сжимая влажной рукой револьвер, он напряженно раздумывал, кого бы они могли закопать в таком диком безлюдном месте… Во всяком случае, если это и Нэнси, то она никогда уже не вернется домой и не сможет встроить ему никаких неприятностей. А значит, и за его отношения с Гарриет тоже можно будет не волноваться.

Осторожно высунувшись из-за толстого дерева, Берт проследил, как фургон выехал из леса и свернул на дорогу в ту сторону, откуда перед этим приехал.

Берт подбежал к своему автомобилю, завел мотор и поехал вслед за фургончиком, соблюдая прежнюю осторожность, чтобы, не приведи Господь, его не заметили эти трое. На повороте он чуть не потерял их, но как раз вовремя успел заметить, что фургон уходит вправо на другую дорогу. Подождав немного, Джонсон двинулся туда же и вскоре заметил впереди пыльный шлейф.

Но через несколько минут фургончик, ехавший впереди него всего в четверти мили, почему-то резко свернул налево. Берт подумал было, что водитель начал петлять, заметив преследование, но вскоре понял, что фургон просто съехал на гравиевую дорожку, ведущую к просторной стоянке, где скопилось уже немало других машин — в основном, самых дорогих последних моделей. Фургон проехал мимо них прямо в гараж, рядом с которым величественно возвышался красивый старинный дом из красного кирпича с белыми колоннами перед входом.

Не ожидав встретить в этой глуши такой дворец, Берт решил даже не тормозить возле него, чтобы не привлечь к себе внимания людей, которые, судя по всему, специально собрались там по какому-то случаю. Но отъехав по дороге на добрых полмили, он все же остановился, хотя мотор выключать не стал, а выждал некоторое время с револьвером в руке, желая удостовериться, что никто не гонится за ним из этого поместья. Но никого видно не было. Тогда Берт выключил, наконец, двигатель, и все так же осторожно, озираясь по сторонам, вышел из машины, направляясь к дому с белыми колоннами через лес, стоящий по левую сторону от дороги. Когда вдали показалось высокое кирпичное здание, Берт пригнулся, прячась в разросшихся сорняках. Трое могильщиков уже вышли из гаража и теперь непринужденно беседовали между собой. Они находились на таком расстоянии от него, что Берт без труда мог слышать весь их разговор.

— По-моему, надо срочно отделаться от фургончика, — сказал Льюк. — А то еще кто-нибудь нагрянет сюда в поисках его владельцев…

— Да, завтра этим и займемся, — поддержал его Авраам. — Откатим его подальше, обольем бензином и подожжем.

Льюк похлопал Сайруса по могучему плечу.

— Ты тоже можешь поехать с нами и посмотреть на костерчик, — подмигнул он приунывшему брату. — Мне помнится, ты у нас обожаешь такие зрелища, правда?

— Огонь! — тупо произнес Сайрус и расплылся в улыбке.

— А сейчас вы двое идите в дом и узнайте у Синтии, не нужна ли ей ваша помощь, — приказал Льюк братьям. — А я проверю пока девчонок в часовне — все ли у них там в порядке. А то еще задумают опять какую-нибудь глупость… Лично мне было совсем не до смеха, когда я увидел у той мерзавки шпатель в руке.

— Я тут не при, чем, — тут же ответил Авраам. — Может, я тоже пройдусь с тобой до часовни в немного побалуюсь с девочками.

— Я не собираюсь там ни с кем баловаться! — огрызнулся Льюк. — А вы — живо в дом и делайте то, что я говорю. Оба! А ну, пошевеливайтесь!

— Да, Льюк, так я тебе и поверил… — обиделся Авраам. — Ты всегда получаешь все самое сладкое, а мне остается только облизываться.

Но Льюк ничего не стал отвечать, а только смерил обоих братьев сердитым взглядом и дождался, пока они выполнят его приказ. Понурившись, Авраам и Сайрус вошли в дом И захлопнули за собой дверь.

Берт не двигался, наблюдая за Льюком. Тот прошел мимо гаража и направился через свежескошенное поле к постройке, с виду напоминавшей старинную церковь. Дождавшись, пока Льюк отопрет дверь и скроется внутри, Берт выбрался из своего укрытия и поспешил к дороге, стараясь держаться в тени деревьев, чтобы случайно не попасться на глаза кому-нибудь из обитателей этого странного поместья. Потом, сделав огромный круг по лесу, он подошел к церкви с Другой стороны и, найдя возле самой ее стены огромный валун, спрятался за ним. Несколько минут он сидел там, пригнувшись, и переводил дыхание. В это время Берт размышлял, стоит ли ему вообще пробовать подобраться к церкви поближе, или лучше бросить все и быстрее уносить отсюда ноги, как вдруг услышал звук отворяемой двери и вздрогнул от неожиданности.

Высунувшись из своего укрытия с револьвером наготове, Берт увидел, что из церкви не спеша вышел Льюк, тщательно запер и подергал дверь, а потом, убедившись, что замок прочно держит ее, зашагал в сторону дома. Берт терпеливо ждал, пока Льюк доберется до своего жилища, поднимется по ступенькам черного хода и скроется внутри.

В окне рядом с дверью, куда вошел Льюк, вскоре зажегся свет, затем снова потух и вся задняя часть дома погрузилась в темноту. Скорее всего Льюк не собирался больше выходить оттуда в ближайшее время. Тогда Берт осторожно начал карабкаться по валуну возле задней стены церкви и наконец добрался до окна верхнего этажа. Тут он вытянул шею и краем глаза заглянул внутрь помещения, где сразу увидел Нэнси, сидящую в собачьей клетке. Она о чем-то беседовала с другой девушкой, заключенной в такую же клетку по соседству. Нэнси выглядела измученной, усталой и… как будто избитой. Равно как и та, вторая девушка. Берт не слышал слов и не знал, о чем идет разговор. Вероятно, девушки говорили шепотом, но по тому, как шевелились их губы, Берту почему-то показалось, что они горячо спорят о чем-то. Наконец вторая девушка произнесла последнее слово и резко отвернулась. В ее глазах Берт без труда прочел глубокое отчаяние. Нэнси поправила на плечах какую-то грязную тряпку, отдаленно напоминающую одеяло, и завернулась в нее поплотнее. Берт заметил бретельки ее бюстгальтера и понял, что эти двое сидят здесь в одном белье. Неожиданно Нэнси повернула голову к окну, и Берт тут же пригнулся, чтобы она его не заметила.

Он осторожно спустился с камня и, снова описав огромный круг, чтобы быть подальше от дома, выбрался наконец к дороге. Направляясь к своей машине, он старался все время держаться в тени деревьев, но и это казалось ему недостаточной мерой предосторожности — он то и дело оборачивался и прислушивался, проверяя, не преследует ли его кто-нибудь из этого дома.

Открыв дверцу машины, Берт грузно опустился за руль, а револьвер положил рядом с собой на переднем сиденье. Он изрядно вспотел и тяжело дышал, потрясенный всем увиденным за этот день. Пытаясь открыть «бардачок», Берт заметил, что руки у него сильно трясутся, а потом почувствовал, что и рот перекошен от ужаса. Из «бардачка» он вытащил непочатую бутылку виски, открутил пробку и сразу же осушил сосуд почти что на треть. Потом, вытерев ладонью рот, резко выдохнул и снова приложился к горлышку. Наконец он слегка успокоился, закрутил пробку и, уложив бутылку рядом с револьвером, завел мотор, сразу же испугавшись, что наделал этим лишнего шума. Потом он медленно повернулся в ту сторону, где за лесом в старинной церкви сидела в клетке полуголая Нэнси, и долго не мог отвести взгляда.

А потом включил скорость и поехал.

Глава 18

В субботу, ближе к полуночи, Льюк и Авраам явились за Гвен. Братья уже успели облачиться в свои ритуальные черные хитоны. Остальные почитатели Синтии тоже собрались в церкви и с нетерпением ждали начала службы.

— Нет! Заберите лучше меня! — закричала Нэнси, увидев, как Льюк отпирает клетку Гвен.

— Ни за что. Ты у нас припасена на самую Пасху, — улыбнулся Льюк.

— И должна этим гордиться, — добавил Авраам. — Тебе оказана такая честь!..

— Скоты, паразиты, мерзавцы! — зашипела на них Гвен и забилась в глубь клетки, как беспомощный зверек, попавший в капкан.

— Ну-ка потише! — прикрикнул на нее Авраам. — И чтобы никаких фокусов!.. Давай вылезай!

Гвен проворно выскочила из клетки, чего никак не мог ожидать от нее Льюк, и с силой ударила его по лодыжке, отчего он, громко взвыв, распластался на полу, тут же запутавшись в своем длинном одеянии. А Гвен была уже на полпути к спасительной двери. Авраам кинулся за ней, споткнулся о лежащего брата, но все же успел в прыжке настичь девушку и, ухватив ее за плечо, резко дернуть назад. Его пальцы уцепились за бретельку лифчика, но он сразу же слетел с Гвен. Льюк отчаянно закричал, призывая на помощь, а Гвен уже рванула дверь, распахнула ее и с ходу врезалась в широкую грудь стоявшего на лестнице Сайруса. Он поднял правую руку, размахнулся и отвесил ей такую оплеуху, что девушка не смогла удержаться на ногах и свалилась на пол. Изо всех сил стараясь не потерять сознания от этого внезапного удара, она попыталась отползти в сторону, но Сайрус поставил ей на спину свою огромную ногу и пригвоздил к полу, нелепо посмеиваясь, пока Гвен извивалась, пытаясь выбраться из-под его сапога.

Авраам и Льюк уже успели прийти в себя, а снизу им на помощь спешили еще несколько человек со свечами в руках. Сайрус и Авраам схватили Гвен за волосы и подняли на ноги.

— А ну марш назад, сука вонючая! — заорал Льюк.

Незнакомые люди со свечами шли впереди, за ними следовали братья, которые волокли вниз по, лестнице упирающуюся девушку. Последним из кабинета вышел Авраам и с силой захлопнул за собой дверь.

Нэнси опять стала молиться, не обращая внимания на все происходящее вокруг нее и стараясь не думать о том, что случится сейчас с ее недавней соседкой. Гвен же продолжала сопротивляться, и тогда Авраам с такой силой ударил ее в живот, что девушка потеряла вообще всякую способность двигаться. Она безвольно обмякла в руках своих палачей, и они просто поволокли ее по центральному проходу церкви. В ушах Гвен звенело, голова кружилась, и теперь ей самой уже хотелось поскорее навсегда потерять сознание. Сквозь волны боли и тошноты она как в тумане различала вокруг зловещие рожи сектантов, их фигуры, закутанные в черные бархатные одежды, и чувствовала запах каких-то горящих трав. Повсюду трепетало пламя свечей. Потом перед глазами Гвен все поплыло, и она окончательно лишилась Чувств. Когда девушка все же очнулась, она увидела, что перед ней стоит Синтия, облаченная в длинную белую робу, — совсем близко, всего в двух-трех футах. Зрачки у Синтии были расширены. Видимо, она искренне упивалась этим моментом, чувствуя себя настоящей верховной жрицей.

— Добро пожаловать, — мелодично пропела Синтия. — Сегодня ты будешь у нас самой главной гостьей на празднике.

Со всех сторон послышался одобрительный шепот и возгласы восхищения.

— Да ты просто рехнулась, безумная сучка! — выкрикнула Гвен ей прямо в лицо со всей ненавистью и достоинством, которые только смогла собрать.

В тот же миг Авраам ударил ее кулаком в грудь, и когда ноги у Гвен подкосились, братья ловко подхватили ее и усадили на заранее приготовленный стул, по своим размерам и конструкции весьма напоминающий электрический. Так же проворно они пристегнули ее запястья и лодыжки кожаными ремнями, а потом и голову закрепили специальным ремешком, приделанным к высокой спинке стула, чтобы девушка сидела прямо и не могла даже пошевелиться.

— Разденьте ее! — приказала Синтия.

Льюк выхватил нож и в миг разрезал тонкие трусики Гвен, отбросив их в сторону. Теперь она была абсолютно беспомощна и унижена до предела.

А секунду спустя Синтия отступила в сторону, и Гвен издала страшный вопль, увидев, что сидит прямо напротив кресла, в которое безумное семейство усадило пожилую, давно умершую женщину, превращенную в подобие мумии.

— Познакомься с моей мамой, — бесстрастно произнесла Синтия.

Но Гвен до того уже ослабла от многочисленных побоев и издевательств, что тут же снова потеряла сознание. Сначала подступила тошнота, все завертелось перед ее глазами, а потом и вовсе исчезло. Тело девушки стало ватным, и голова расслабленно наклонилась вперед, удерживаемая теперь одной лишь кожаной лентой.

Братство зашевелилось, подогреваемое безумной жаждой крови, послышались стоны нетерпения. На всех собравшихся не было надето ничего, кроме этих длинных черных хитонов, и грубые складки ткани терлись о соски женщин и члены мужчин. Некоторые уже запустили руки под хитоны к себе или к соседям по скамьям, начав жадно тискать влажнеющую плоть.

Неожиданно дверь церкви распахнулась, и в инвалидном кресле в зал ввезли Моргана Дрея. Оба хиропрактика, Гарви Бронсон и Джон Логан, важно шествовали по бокам коляски. Позади них вышагивал Стэнфорд Слэнтер. Закрыв входную дверь, он проследовал вдоль прохода за Морганом, которого тоже привязали к креслу, чтобы он не мог двигаться-; хотя это было уже явно лишним. Правда, теперь ему поудобнее устроили голову, чтобы он мог наблюдать за всем своими собственными глазами, не поворачиваясь на сиденье. Ниже шеи Морган уже не чувствовал ничего, а Логан — тот самый врач, который превратил его в паралитика, — с важным видом катил кресло дальше, продвигаясь мимо скамей ближе к первым рядам.

Льюк, Сайрус, Авраам, Синтия и их покойная мать восседали на стульях вокруг алтаря, имевшего форму пятиконечной звезды. В мерцающих отблесках желтого пламени свечей их лица казались дьявольски бледными и зловещими, словно все пятеро уже были мертвы. На конце каждого луча звезды был установлен человеческий череп с воткнутой в него красной свечой, и оплывающий воск создавал впечатление, что черепа покрываются свежей кровью, и кровь же вытекает из провалов пустых глазниц. В самом центре алтаря расположилась огромная красно-черная статуя фантастического чудовища, напоминающего козла с закрученными рогами и когтистыми лапами, в одной из которых монстр держал серебряный кинжал, а в другой — искусно выполненный кубок из серебра. На стене за алтарем, прямо над мумией миссис Барнс, висело перевернутое распятие, освещенное шестью свечами в бронзовых канделябрах.

Морган в оцепенении смотрел на все это, пока хиропрактики везли его к алтарю. И вот коляска остановилась всего в нескольких футах от ужасной скульптуры.

— Вот видите, у вас самое почетное место. В первом ряду, как и было обещано, — усмехнулся Слэйтер.