"Русский Приап"
      Приключение с Надюшкой
      Как-то я уже рассказывал вам свое приключение с Надюшкой, с очень понравившейся мне девицей.
      Так начал говорить Иван Петрович, сидя с нами за стаканом вина у камина.
      - Ну, а теперь, раз вы настаиваете, я расскажу продолжение. Ну, вот... Как вы, вероятно, помните, я почти с полгода был в близких отношениях с этой Надей, девицей шестнадцати лет. Обычно она с матерью приходила ко мне раз в неделю днем. Мать наводила порядок в квартире, а я забирался с Надей в кабинет и еб ее.
      Должен сказать, что ее мать была весьма привлекательной, молодой вдовой, но с ней я как-то не успел сблизиться. Все мое внимание было сосредоточено на Наде.
      Правда, я не раз бросал на Наталью, то есть на Надину мать, довольно откровенные взгляды, заставлявшие ее краснеть, и не раз думал об интимных с нею отношениях, да и хуй не раз становился колом, когда она вытирала пол и выгибала вверх свой аппетитный зад, но до поры до времени все шло по-прежнему.
      Кстати, мне было особенно приятно то, что красивая Наталья отлично знала, когда и даже как я ебу ее дочку. Я был почти уверен, что она подслушивает у дверей кабинета, когда я лежал там с ее Надей на кушетке, и даже подсматривает за нами через щель обычно неплотно Прикрытой двери. И это почему-то дополнительно возбуждало меня. Не знаю, расспрашивала ли Наталья дочку об интимных подробностях или нет, но кое-какие разговоры по этому поводу между ними, конечно, были.
      Итак, все шло обычно почти с полгода. Наде было уже шестнадцать с половиною лет, она стала весьма привлекательной, и меня все менее удовлетворяли мимолетные, редкие, дневные встречи с ней.
      Целый ряд обстоятельств и соображений, очень хорошо понятных жителям маленьких городков, затрудняли простое решение этого вопроса, который мы неоднократно обсуждали с Надей. Но однажды Надя, с ведома матери, предложила мне навестить их ночью. Я мгновенно согласился. Но внезапно мне пришлось уехать по службе на целых три недели из города. Мой отъезд, правда, сопровождался откровенным разговором с Натальей, с которой мы условились, что в первый же день моего возвращения я приду к ним на ночь. Приду, как только на дворе станет темно.
      Злосчастные три недели, а точнее, как помнится, восемнадцать дней пролетели в конце концов, и я вновь был дома. Ни о чем, разумеется, я не думал, кроме предстоящего первого посещения Нади и Натальи.
      Часов около двенадцати вечера я отправился к ним и, так как они жили невдалеке от меня, минут через пять-шесть я уже тихонько постучал в окно.
      Послышался легкий шум, и дверь приоткрылась. Я скользнул внутрь и закрыл за собою дверь на засов.
      Квартира их состояла из двух комнат и кухни, соединенных коридорчиком. Нигде ни огонька.
      При слабом свете из окна я увидел Наталью, стоявшую возле меня в одной рубашке. Она забросала меня вопросами:
      - Здравствуйте, с приездом! Ну, как дошли, Иван Петрович? Никого не встретили?
      - Здравствуй, Наталья! Хорошо! Ни единой души, - сказал я, с удовольствием пожимая теплую руку и удерживаясь от желания обнять ее за талию.
      - А где же Надя?
      - Ждет вас. Она в кровати. Наталья отворила дверь во вторую комнату и вошла туда, ведя меня за руку.
      - Надька, твой муж пришел! Принимай!
      - Да, муж... Целый месяц не показывался!
      - Да ты же знаешь, Надюша, где я был. И не месяц. Здравствуй!
      - Ну, здравствуйте, если...не забыли.
      - Только не ссорьтесь! - вмешалась Наталья. - Иван Петрович пришел, чтоб побаловаться с молодой женой, а не ругаться.
      - А ты, мама не защищай его!
      Разговор этот шел вполголоса, пока я ощупью, направляемый Натальей, подходил к широкой кровати, откуда раздавался голос Нади. Нащупав рукой кровать, я присел и, наклонившись, стал искать руками Надю. Поиски эти были, конечно, недолги, и через пару секунд я уже обнимал свою "женку".
      Она обвила мою шею голыми ручонками и крепко поцеловала.
      - Соскучились?
      - Ужасно! А ты?
      - И я...Мама все смеялась...
      - Да как же - все хнычет: "Он меня забыл! Он меня бросил!" Смех да и только.
      Я впился горячим поцелуем в губки Нади и руками стал мять через рубашку милые сосочки.
      Наталья заговорила:
      - Как же мы сделаем? У нас ведь только одна кровать. Где вы с ней ляжете? Или куда я лягу?
      - Мама, как тебе не стыдно... так говорить.
      - Что там стыдно? Дело-то обычное. Ты уже сама хорошо понимаешь...Знаете, Иван Петрович, придется нам спать здесь втроем...А?
      - Лучше и не надо!
      - Я не хочу, мама! Что это еще? Он посидит и уйдет.
      - Э нет, Наденька, я не могу на это согласиться! Я с тобой хочу побаловаться.
      - А я не хочу! Вот и все! Что это за выдумки? При маме?
      - Ну, хватит тебе, Надька. Иван Петрович, раздевайтесь да ложитесь. А я с краю...
      Я стал раздеваться. Надя сердито ворчала, уверяя, что не позволит мне ничего.
      Оставив на себе одну рубашку, я с замиранием сердца растянулся посреди широкой кровати. Хуй уже давно был как палка.
      Надя повернулась к стене и, когда я притронулся к ней, сердито оттолкнула меня локотком.
      Наталья легла пядом со мной и я почувствовал ее горячее дыхание у себя на шее.
      - Наденька, повернись ко мне... Милая женочка моя.
      - Если я ваша жена, то вы бы меня любили, а то вы меня не любите совсем!
      - Горячо люблю, золотко мое!
      - Вы бы меня послушались и не ложились бы!
      - Потому-то я и лег, что горячо люблю! Да не говори мне "вы", мужу говорят "ты".
      - Я не привыкла еще и мне стыдно.
      - Ну, повернись, дай мне свои чудесные губки.
      Лед понемногу стал таять. Надя начала поворачиваться ко мне лицом, а я в то же время задирал ей рубашонку... Она слегка отталкивала мои руки, но рубашонка осталась поднятой выше ее грудок.
      Подняв и свою рубашку, я прижался к ней голым телом и стал взасос целовать ее плечи, щечки, шейку, ощупывая правой рукой ее бедра, спинку, жопку...
      Надя тихонько приподняла левую ногу и положила ее на меня, пропуская хуй между своих ножек. При этом нога Нади коснулась Натальи.
      - Вот так, Надька, хорошо! Обнимай его и ногами! Я тоже так делала!
      Надя быстро отдернула ногу, сжав при этом мой хуй между своих ляжек, и зашептала:
      - Вот видишь, Ваня, как...неудобно. Мама чувствует, что мы делаем...
      - Да разве мама не знает, что делают муж и жена в кровати?
      - Да, но нехорошо это.
      - Ничего, не обращай внимания.
      - Я и то не...Ух, как стыдно.
      Я еще жарче стал целовать ее. Сисеньки были в моей власти-Вскоре Надя стала тяжело дышать и слегка сдавливать мой хуй своими бедрами.
      - Наденька, - шепнул я, - я очень хочу, ляг на спинку.
      - Нет, нет...
      - Я очень прошу тебя. Я только чуть-чуть.
      - Нет, мама же здесь...стыдно.
      - Надька, не дури! А у вас, Иван Петрович, уже...стоит?
      При этом рука Натальи скользнула по моей пояснице, животу и схватила хуй.
      Надя вздрогнула и отбросила свою жопку к стенке...
      -- Ого, Иван Петрович! Он у вас что надо! Не стесняйтесь, загоняйте его! За это время она тоже измучилась... Небось, захотела.
      Она отпустила мой хуй, правда, как-то нехотя и с сожалением, а я, отбросив всякую сдержанность, повернул слабо сопротивлявшуюся Надю на спину и лег на нее... Она молча раздвинула ноги и сама согнула их в коленках.
      Я начал нащупывать головкой хуя ее дырочку... Она была очень горячая и очень мокрая. Надя дрожала.
      Медленно я начал засаживать ей.
      - Больно!.. Потихоньку!
      - Надька, перестань. Не первый же раз.
      - Больно...Мама, отпусти мою ногу! Не загибай ее!
      - Не будь дурой! Так глубже войдет и будет слаже...
      - Но больно. Пусти. Ой, стыд-то какой.
      - Ничего не стыдно...Иван Петрович, вы ей по яйца. По самые яйца! В матку, чтобы забеременела...
      - Мама-а.-.как тебе не стыдно.
      - Наденька, мама верно говорит, тебе надо сделать ребенка.
      - Нет, нет! Уйди тогда от меня! Выйми. Вы.. .выйми!
      - Наденька, я хочу сделать тебя-беременной.
      - Иди тогда к маме и делай ей ребенка, а мне не нужно. Выйми.
      - Я хочу сперва, чтобы ты забеременела от меня.
      - От такого, как у вас, Иван Петрович, любая захочет забеременеть, а моя Надька этого не понимает.
      - Мама, ма...стыдно так говорить. Ой.ой!
      - Чего ойкаешь, лежи спокойно... Дай как следует Ивану Петровичу побаловаться. Иван Петрович, надо было бы ей под жопу подушку. Может, подложить?
      - По...потом, Наталья... сейчас я так.
      - Ма, мама, что он делает со мной? Мама...
      - Ты что? Сладко стало?
      - Ма...мамочка! Он делает, он...он... ой - ой, не могу!
      - Ничего, это хорошо, Надька. Ты начинаешь спускать. Иван Петрович, теперь, сами знаете, не останавливайтесь. Всаживайте ей раз за разом! Так, так! Кровать выдержит.
      - А-а! Ма-мочка!
      Плотно придавив головку хуя к матке, я обрызгивал ее, ощущая последние судорожные движения страстно спускавшей подо мной Нади.
      Надя сделала движение, чтобы вывернуться из-под меня. Наталья заметила это.
      - Нет, нет, Надька! Лежи, лежи, под ним. Скорее забеременеешь.
      - А я не хочу забеременеть. Стыд-то какой! Девушке иметь ребенка! Встань, пусти!
      - Лежи, лежи. Не отпускайте ее и не вынимайте! А как у нее? Матка дергается?
      - Да, еще трогает головку, но уже все тише. Надя лежала раскинувшись и дышала ровнее. Почти незаметно я стал опять потихоньку двигать хуем, хотя он был еще не достаточно твердым.
      - Ваня, ты что?.. Слезь.
      - Сейчас. Я так.
      В жару одеяло сдвинулось к ногам, и мы под слабым светом из окна хорошо были видны Наталье...
      -Ах... И мне даже захотелось из-за вас, - прошептала Наталья, поглаживая мой зад...
      - Наденька, твоя мама очень хорошая. Можно я ее поцелую?
      - Ну...целуй, один раз. И...выйми. Я повернул голову к Наталье и она впилась в мои губы жгучим поцелуем. Ее рука стала еще смелее. Хуй становился все тверже.
      - Ой, с-й! Что ты, Ва-.Ваничка? Будет тебе... Выйми.
      - Нет, Наденька, - проговорил я, с трудом отрываясь от губ Натальи, - я еще немножко.
      Пальцы Натальи забрались между моих ног и приятно коснулись яиц...
      - Не слушайте ее, Иван Петрович, - задвиньте ей! Вот так!
      - Ну что, все? Дово-о-льно. Выйми. Ну, выйми же. И не так сильно! Тише. Ну, тише. И только.. .немножко. Хватит...
      - Чувствуете, Иван Петрович, захотела она. Давайте, как следует задвигайте...
      Наталья тяжело дышала, ее горячее дыхание обжигало мне плечо, шею, спину, ее теплая рука ласкала всего меня, особенно яйца.
      - Иван Петрович...не стесняйтесь... е.-.ебите ее. Вам, должно быть, сладко ее ебать...
      - Мама.. .ма...мочка,ты что? Стыдно! Ой, мамочка! Он меня...Я забеременею от него. Он меня...
      - Что он тебя? Ебет? А ты ножки загни. Ему будет слаже...
      - Ваня, милый, я забеременею от...от...
      - От его хуя, Надька? Так и надо. Ты ноги повыше...
      - Ма-а...
      - Спускай, спускай, Надька! Сладко вам, Иван Петрович?
      - У-угу. Я никогда не имел такой пи... пизды... пизды.
      - Ва-а-ня! O-о...Ой, нажми' Еще! Ой, ой! Я забеременею. Мама, что ты делаешь? Убери... руку. У-у-бери. Не могу! Ваня, засади! Сильнее, еще! O-о...ох!
      Смутно я чувствовал, как рука Натальи скользнула вниз и стала ощупывать мой хуй и Надину пизденку. Губы Натальи прижались к моему плечу, а правой ногой она обняла мои бедра.
      На этот раз спускали мы с Надей куда сильнее и несравненно слаже, чем в первый раз...
      - Чудный мой Ваня, я люблю тебя. Устал, небось? Отдохни, милый. И я... И мне стыдно, что ты меня при маме. Мама, а ты мне... мешала.
      - Не дури, Надька. Все хорошо. Выебал он тебя как следует.
      - Мама, что ты говоришь? Как не стыдно. А ты, Ваня, так и лежи на мне...будем спать.
      Ее лепет становился все тише, язычок заплетался, и она скоро крепко уснула.
      Я слез с нее, лег на бок и с наслаждением задремал, чувствуя, как Наталья прижалась ко мне, обняла меня рукой и, как мне казалось, также крепко задремала.
      Не знаю, сколько времени я спал, но еще сквозь сон почувствовал горячие пальцы, ласкавшие мой хуй. Хуй уже наполовину встал и было приятно...
      - Повернитесь лицом ко мне, - зашептала Наталья, заметив, что я проснулся. - Надька спит крепко.
      Я вытянулся, затем осторожно повернулся к Наталье и обнял ее. Она продолжала ласкать мой хуй. Я целовал ее, гладил по спине и особенно по упругому заду.
      Желание росло, и я потянулся на нее.
      - Нельзя так, - прошептала она, - лучше боком, а то может проснуться она.
      Наталья повернулась ко мне спиной, выгнулась и приподняла левую ногу. Пизда у нее была совершенно мокрая, и хуй с наслаждением сразу же вошел в нее. Наталья сдавленно охнула и еще сильнее выгнула зад ко мне.
      Молча, в полной тишине, стараясь как можно меньше раскачивать кровать, мы сцепились, как кобель и сука... Я обнял левой ногой правое бедро Натальи, а ее левое потянул к ее животу, и хуй сразу прижал ее матку...
      Наталья тихонько охнула и в пизде на какую-то минуту стало особенно мокро...
      Я перестал двигаться, выжидая, пока пройдет первый ее спазм, но она почти сразу вновь начала двигать своим упругим, гибким задом... Я по-прежнему не шевелился, притягивая только повыше ее левую ногу, и она сама ебла меня своим сладострастным задом, вздрагивая всякий раз, когда хуй прижимал ее матку.
      - Наталья, - шепнул я, - я больше не могу, милая, стань на коленки, мы тихо...
      - Я, я стану лучше возле кровати.
      Мы расцепились и тихо сползли с кровати. Наталья, стоя левой ногой на полу, правую закинула на кровать, положив голову на подушку. Я, стоя, засадил ей, охватив обеими руками ее бедра и прижав к себе. Она подняла зад и я, не отрывая хуя от ее матки, начал пускать горячую струю. Она тихо застонала в подушку и несколько раз сильно дернулась... Мои колени дрожали, ноги ослабели, но я выдержал до конца.
      Мы улеглись рядом на кровати и обнялись, утомленные.
      - Спустили?
      - Да...и очень. А ты?
      - Я раза четыре, ух, хорошо... Мы целовались.
      - Ох, как хорошо! Думаю, и вам тоже. И мать, и дочку. А? А если вы еще сделали обеим по ребенку? Мне-то наверное, а ей - не знаю... Молода еще. Пожалуй, не будет. Хотя я забеременела в ее годах...
      - А хорошо было...делать тогда? Приятно?
      - Ну, как вам сказать?.. Думаю, что так же, как и Надьке сейчас. И паренек у меня был приятный, барчук один. У них я была горничной. Ему тоже было тогда лет шестнадцать. И очень такой горячий. И такой, ну, развратный, что ли. На каникулах бегал за мной как молодой жеребец. И у него почти всегда...стоял. Ночью почти что не слезал с меня. Ну и днем тоже бывало.
      - И ты тогда хотела?
      - Он меня так растревожил, что бывало я его сама...
      - Ложилась на него?
      - Ну да. А ему это нравилось. Лежал подо мной и сопел...
      - А сюда он тебе делал? - при этом я потрогал ее горячий зад.
      - О, сколько раз! До него я даже не знала, что так можно. Сперва я ему не давала, но потом он меня как-то уговорил. Было больно, я вырывалась. Потом он меня опять уговаривал. Я соглашалась, давала. Плакала и даже, бывало, кричала.
      - А потом?
      - Потом было опять то же. Он как жеребец набрасывался на меня сзади. Ну и добился своего. Сделал он мне в зад несколько раз, а потом мне... понравилось. Стало даже приятно как-то.
      - И спускала?
      - Ну, вы же знаете, если...
      - Если дрочить?
      - Ну да.
      - И он тебя дрочил, когда делал в зад?
      - Больше я сама. Ему было неудобно.
      - Наталья...Я тебя тоже-потом. Хорошо?
      - А вам хочется?
      - Очень! Наденьку я же не могу. Она еще совсем маленькая...
      - Да...Ну, посмотрим. Но только хватит говорить, а то опять растревожимся. Давайте спать. , - Что ты? Мне пора уже. Вы с Наденькой спите, а я пойду.
      Я тихо оделся, условился о следующей встрече и распрощался.
      Через четверть часа я уже спал у себя дома. Так прошла наша первая ночь втроем. А что было потом, расскажу как-нибудь в следующий раз. Скажу только, что в последующем я был буквально на седьмом небе. С Натальей и Надей мы стали неразлучны.