Попробуй угадай!

Софи. Когда-нибудь это должно было произойти. Так пусть лучше с ним, чем с каким-нибудь молокососом, который вдобавок будет бегать от меня к другим. А с моим «стариканом» я спокойна на все сто процентов. Я его крепко держу, уж будь уверена.

Эвелина. Почему все-таки ты решилась мне рассказать?

Софи. Да чтобы подать тебе хороший пример. А потом, меня уже тошнит от этого дома, где нет ни одного мужчины и полно девственниц: Пюс – девственница, я – девственница и ты, которая живешь как девственница, – настоящий монастырь, ей-богу!

Эвелина. Хорошенький монастырь!… Ну, ладно, пойду поцелую Малышку. Я полагаю, твой отец сегодня удостоит нас визитом. Предупреди меня, когда он явится.

Софи. Да ты и сама услышишь!

Эвелина. Вот это верно. (Выходит смеясь.)

Из сада вбегает Фредерик.

Фредерик. Ну куда это папа запропал?! Он же всегда по воскресеньям со мной играет. Уже шесть часов!

Софи. Он придет, конечно, но мама только что приехала, и им наверняка нужно будет многое друг другу сказать. Так что я тебе советую не соваться к ним.

Фредерик. Думаешь, опять будут ругаться?

Софи. Понятия не имею! Очень может быть. Так что не подливай масла в огонь, будь умницей.

Фредерик. Масла в огонь… Масла в огонь… Когда они ругаются, я предпочитаю играть в моей комнате с машинками, вот что!

Софи. И ты прав!

Фредерик. Слушай, они вообще-то друг друга любят?

Софи. Папа с мамой?

Фредерик. Да.

Софи. Ну конечно. Очень даже любят.

Фредерик. Они поэтому и ругаются?

Софи. Да, так часто бывает.

Фредерик. Чтоб ругались, когда друг друга любят?

Софи. Да.

Фредерик. И чем больше любят, тем больше ругаются?

Софи. Бывает и так.

Фредерик. Ну и умора! Тогда наши, наверное, любят друг друга до чертиков. А где мама?

Софи. Пошла поздороваться с Малышкой.

Фредерик (передразнивая Эвелину). «А ну-ка, как тут моя любимая малышечка? Она простудилась, моя малюпусечка?» Фу, противно! Терпеть не могу этого сюсюканья. (Опять передразнивая мать.) «Что тут приключилось с моей бедненькой малышечкой?» (Уходит.)

Софи. Вот мартышка!

Со стороны сада быстро, но бесшумно входит Жорж.

Жорж. Ты одна?

Софи вскрикивает от неожиданности.

Софи. Это ты? Как ты меня напугал!

Жорж. Это еще почему?

Софи. Обычно, когда ты входишь, ты так хлопаешь дверью, что стены дрожат, а сегодня выскочил как черт из люка.

Жорж. Твоя мать вернулась?

Софи. Да, она поднялась к Малышке.

Жорж. Ну, как она там поохотилась?

Софи. Поохотилась?

Жорж. Да, поохотилась – там, в Эндре! Ну какой дурак поверит, что она целую неделю провела у постели больной сестры?!

Софи. А ты думаешь, она все это время гонялась по лесам за оленями?

Жорж. А я сам знаю, что мне думать. У меня есть одна догадка.

Софи. Эта догадка мне не кажется особо удачной.

Жорж. А я и не спрашивал твоего мнения.

Софи. Вот как?

Жорж. А что?

Софи. Вспомни: не успел ты войти, как спросил меня, довольна ли мама своей охотой?

Жорж. Уж и пошутить нельзя, что ли?

Софи. Ах, это шутка. Извини, я не поняла. Ты был не похож на шутника.

Жорж. Титус не звонил?

Софи. Титус? Что это вдруг?

Жорж. Я тебя, кажется, спрашиваю.

Софи. Нет. По-моему, не звонил. Мне, во всяком случае, нет.

Жорж. Я не спрашиваю, звонил ли он тебе. Я спрашиваю, мне он не звонил?

Софи. Говорю же тебе – не знаю. А он разве должен прийти?

Жорж. Должен был. На этой неделе я трижды звонил ему на работу и мне отвечали, что он уехал.

Софи. Да…

Жорж. Что «да»?

Софи. А?

Жорж. Почему ты сказала «да»?

Софи. Кто, я?

Жорж. Да, ты! Я тебе сказал, что Титус уехал, и ты ответила «да».

Софи. Я ответила «да»?

Жорж. Да! Как будто ты собиралась сказать: «Да, я знаю».

Софи. Да нет!

Жорж. Нет, да! Я же не совсем идиот!

Софи. Я тоже не идиотка. Откуда я могла знать?!

Жорж. Что он уехал?

Софи. Да.

Жорж. Вот я тебя как раз и спрашиваю, откуда ты это знаешь?

Софи. Да ведь ты сам мне только что сказал.

Жорж. Нет, откуда ты знала до меня?

Софи. Да ничего я не знала, говорят тебе!

Жорж. Нет, знала, потому что ответила «да».

Софи. Ну, вероятно, я хотела сказать что-нибудь вроде: «Да, может быть». Ты говоришь: «Титус уехал». Ну вот, я и отвечаю: «Да… Да, возможно». Или: «Да, ну и что?» Или же: «Да, а я и не знала». Вот и все, что я хотела сказать.

Жорж. Но ты сказала это «да» совсем не так!

Софи. Ну, значит, ты недослышал или недопонял.

Жорж. Тебе просто нечем крыть, вот что!

Софи. В последний раз я тебя спрашиваю, какого ответа ты от меня ждал? Откуда мне было знать, что Титус уехал, и какое мне до него дело? Никак не пойму, с какой стати мы об этом толкуем уже битый час?

Жорж. С такой стати, что я тебе сказал: «Титус уехал», а ты мне ответила: «Да».

Софи. Я с таким же успехом могла ответить: «Вот как?»

Жорж. Но ты же так не ответила! Ты ответила: «Да».

Софи. Господи, ну что ты хочешь, чтоб я ответила? Что я втихомолку перезваниваюсь с Титусом? Что он сообщает мне обо всех своих перемещениях? Что у нас с ним тайная любовь? Ты это желаешь от меня услыхать? Или, может, что я его любовница? Я могу все что угодно наговорить, лишь бы доставить тебе удовольствие.

Жорж. Да, как же, узнаешь у вас тут что-нибудь! Полон дом всяческих секретов и шпионок.

Софи. Шпионок?

Жорж. Ты, твоя мать и Пюс – все вы в гнусном сговоре против меня! А главная шпионка здесь – Пюс!

Софи. Пюс?!

Жорж. Погоди, я ей вправлю мозги, если еще раз поймаю на шпионстве.

Софи. Никак не пойму, в чем ты, черт побери, можешь упрекнуть Пюс?

Жорж. Ну, тебе я докладывать не собираюсь. Пойди скажи своей матери, что я здесь и мне нужно с ней поговорить.

Софи. Хорошо, сейчас. (Быстро выходит.)

Жорж (оставшись один). Теперь я окончательно убедился. Эта чертова девчонка тоже в курсе дела. Она ведь не ответила «да, может быть», «да, возможно». Она просто сказала «да», что значит «я знаю». За дурака меня считают!

Из сада в комнату входит Пюс. Вздрагивает от неожиданности, увидев Жоржа.

Пюс (натянутым тоном). Здравствуйте, Жорж!

Жорж. Здравствуйте!

Пюс быстро проходит по комнате к двери.

Что это вы? Какая вам вожжа под хвост попала? Я спрашиваю, куда вы бежите, будто за вами черти гонятся?

Пюс. Я прошу вас не говорить мне грубостей.

Жорж. Могли бы хоть поздороваться по крайней мере.

Пюс. Я поздоровалась.

Жорж. Ничего себе поздоровались, прямо взглядом меня испепелили!

Пюс. А вам хотелось, чтобы я вам реверансы делала?

Жорж. Плевал я на ваши реверансы. Я прошу элементарной вежливости, вот и все.

Пюс. Представьте себе, я прошу того же.

Жорж. Представьте себе, что у вас дерьмовый характер, и, если мой дом со мной вместе вам не подходит, можете складывать вещички и катиться подальше. Мы ведь как будто не женаты.

Пюс. К счастью для меня – нет! Я не Эвелина, у меня на вас терпения не хватило бы, уверяю вас. Да я… Если бы я была вашей женой, я бы уж давно вам яду в кофе подмешала!

Жорж. Одна женщина то же самое сказала Черчиллю, так он ей ответил: «А если бы я был вашим мужем, я бы его охотно выпил!»

Пюс. Это доказывает, что он-то уж был остроумным человеком.

Жорж. Это доказывает, что и в Англии есть такие же клячи, как здесь. Не воображайте, будто вы единственная в своем роде.

Пюс. Я полагаю, что еще немного – и нам придется свести счеты, Жорж.

Жорж. Если вы это называете сведением счетов, можете идти укладывать шмотки.

Пюс. Ну, пока что я пойду ухаживать за вашей дочерью.

Входит Эвелина.

Твой муж выставляет меня за дверь, моя дорогая. (Выходит.)

Жорж. Ну и тварь!

Эвелина. Добрый день. Как ты себя чувствуешь?

Жорж. Весьма тронут твоей заботой о моем здоровье, оно превосходно. А ты как? Весело провела время в Эндре? Приятно развлекалась?

Эвелина. Развлекалась? Тебе, по-моему, известно, зачем я туда ездила. До развлечений ли там было!

Жорж. Ну и как он, получше?

Эвелина. Кто «он»?

Жорж. Таз твоей сестры, кто же еще?!

Эвелина. Симона все еще в больнице.

Жорж. И ты просидела всю эту неделю в больнице у ее изголовья?

Эвелина. Я провела всю эту неделю в заботах о ней и о ее доме.

Жорж. У нее как будто есть муж.

Эвелина. Ее муж сейчас в Америке. Она не захотела волновать его и вызывать сюда.

Жорж. А ее дети? А твоя мать?

Эвелина. Они все были там.

Жорж. И ей показалось их мало, ты ей тоже понадобилась сверх программы. Причем на целую неделю?

Эвелина. Почему тебя это интересует? Тебе меня так не хватало?

Жорж. А как же твоя работа?

Эвелина. Я договорилась.

Жорж. И под тем предлогом, что твоя сестрица влипла в эту историю, ты бросаешь дом, детей, хозяйство и пропадаешь где-то целую неделю?

Эвелина. Имея Пюс, я могла бы спокойно отлучиться хоть на месяц. Вот почему я была бы тебе очень благодарна, если бы ты перестал выставлять ее из дому, пусть даже в шутку.

Жорж. Она – мерзавка!

Эвелина. Она – ангел! Прелестное, безобидное существо.

Жорж. Ха! Преданность!

Эвелина. Да! Она всю себя отдает детям, которых просто обожает. Она готова всем, кому понадобится, пожертвовать всю свою жизнь.

Жорж. Еще одна жертва! Вы с ней, как я погляжу, два сапога пара. Скоро можно будет повесить на дверь дома вывеску «Дом жертв» и собрать здесь покинутых супруг и девственниц, жертвующих своей жизнью для других.

Эвелина. Ну что ж, у тебя будет богатый выбор.

Жорж. И часто ты собираешься отлучаться таким манером?

Эвелина. Я узнала, что ты весьма усердно заменял меня здесь и что в мое отсутствие наш дом обрел для тебя свое прежнее очарование. Раз так, мне, вероятно, стоило бы почаще доставлять тебе удовольствие наслаждаться семейным уютом. Чем дольше я буду отсутствовать, тем приятнее будет твое пребывание здесь и тем дольше ты сможешь лелеять свою любимую мечту.

Жорж. Какую мечту?

Эвелина. О том, чтобы я умерла.

Жорж. Я был бы крайне огорчен…

Эвелина. О! Ты крайне непоследователен.

Жорж. Я был бы очень огорчен, потому что эта мечта несбыточна.

Эвелина. А, вот теперь я тебя узнаю!

Жорж. Издеваешься, да?

Эвелина. И не думала. Я очень удивлена тем, что тебя так взбудоражила моя недельная поездка к Симоне. Какое тебе до этого дело? Я же освободила тебя от своего присутствия. По-моему, ты этого всегда добивался. Так что мне абсолютно непонятно твое волнение. Напротив, ты должен был быть счастлив.

Жорж. Тебе тоже было известно, что Титус уехал?

Эвелина. Почему «тоже»?

Жорж. Потому что Софи об этом знала.

Эвелина. А при чем здесь вообще Титус? Куда он уехал? И почему я должна об этом знать? Лично я уехала в прошлое воскресенье в семь часов утра и вернулась полчаса назад.

Жорж. Представь себе, я в курсе.

Эвелина. Я так и не могу понять, почему моя поездка привела тебя в такое дурное расположение духа. Даже если бы меня ждал в Шатору любовник…

Жорж. Вполне возможно, что и так. Ты чуть что – летишь туда как на крыльях.

Эвелина. Там живут моя мать и моя сестра, так почему бы мне и не ездить туда часто? Все же какое-то разнообразие. Здесь бывает не очень-то весело, вообрази себе. Во всяком случае, повторяю, если бы даже у меня был там любовник, тебя это не касается. Ты достаточно часто заявлял мне, что я вольна поступать, как мне вздумается, лишь бы только я оставила тебя в покое, и что чем больше будет у меня любовников, тем для тебя лучше. Ну вот, я и оставила тебя в покое, так оставь же теперь и ты меня! Ты сам не знаешь, чего хочешь.

Жорж. Прежде всего я хочу, чтобы ты не считала меня глупее, чем я есть на самом деле.

Эвелина. Я тебя никогда не считала глупым.

Жорж. И чтобы ты знала, что я вас наконец раскусил. Вы мне полгода морочили голову, но теперь я, славу богу, прозрел.

Эвелина. Кого ты раскусил?

Жорж. Тебя и твоего любовничка.

Эвелина. Ах, вот как? Так ты считаешь, что он у меня есть?

Жорж. И не трудись больше разыгрывать передо мной несчастную жертву, брошенную мужем.

Эвелина. По-моему, эту проблему мы уже обсудили. Жорж. Ну, а теперь обсудим еще разок. Мне это сразу показалось подозрительным, да-да, сразу!

Эвелина. Что именно?

Жорж. То, что твои отношения с Титусом так внезапно изменились.

Эвелина. Титус? При чем здесь Титус? Его-то зачем сюда приплетать?

Жорж. Сейчас объясню. Прежде он был даже ближе к тебе, чем ко мне. Вечно околачивался здесь, а ведь ты бывала дома больше меня. Значит, с тобой он общался чаще, чем со мной.

Эвелина. Он бывал здесь ровно столько же, сколько и все остальные, не чаще, чем, скажем, Марк, Роже или Жан Луи.

Жорж. Да-да, я знаю, вокруг тебя вечно вертелась целая кодла всяких похабников.

Эвелина. Может, они и вертелись вокруг меня, но ведь и ты тогда вертелся здесь тоже. И тогда они тебя не очень-то волновали. Ни Титус, ни остальные. Вообще, я совершенно не понимаю, к чему вспоминать то, что было десять лет назад.

Жорж. Ты охладела к своему другу Титусу не десять лет назад, а всего шесть месяцев!

Эвелина. Да, правда, я стала реже с ним видеться. Ты внезапно завладел им сам.

Жорж. И я тогда ничего не понимал!

Эвелина. А что же ты понял теперь?

Жорж. Я понял, что у этого скоропостижного охлаждения была веская причина.

Эвелина. О, вот как?!

Жорж. Либо у вас тогда что-то вдруг кончилось, либо, наоборот, завязалось. Вот откуда это мнимое безразличие друг к другу.

Эвелина. И что же ты выбрал?

Жорж. Я выбрал. Я выбрал что надо. Потому что на этой неделе я дважды звонил Титусу на работу, хотел с ним повидаться. И оба раза его не было на месте. Он уезжал по делам.

Эвелина. Не вижу ничего странного.

Жорж. Нет, ты спроси, куда он ездил?

Эвелина. В Шатору, конечно?

Жорж. В Луар-э-Шер! Это название тебе ничего не говорит?

Эвелина. Кажется, это департамент по соседству с нашим Эндром?

Жорж. Да-с! И ты рассчитываешь, что я так и проглочу эту басню, будто вы совершенно случайно прожили целую неделю ты – в Эндре, а Титус – в Луар-э-Шер, ничего не зная друг о друге?

Эвелина. Короче говоря, ты обнаружил, что мы с ним тайно встречались в Бурже или в Роморантене? А где же именно, в «Отель де ла Пост» или в «Золотом фазане»?

Жорж. А почему бы и нет?

Эвелина. Это я тебя спрашиваю.

Жорж. Что ты спрашиваешь?

Эвелина. Почему бы и нет? Итак, ты решил осчастливить меня сценой ревности?

Жорж. Черта с два! При чем здесь ревность? Мне в высшей степени наплевать, с кем ты спишь!

Эвелина. Но только не с Титусом?

Жорж. Да спи на здоровье и с Титусом, я тебе тысячу раз говорил, что мне все равно.

Эвелина. Тогда в чем же дело?

Жорж. Я не люблю, когда надо мной издеваются в моем же

собственном доме. Вот и все!

Эвелина. Так это же было не в твоем доме, а в Роморантене.

Жорж. Ага, призналась?!

Эвелина. Нет, это ты мне обо всем рассказал. Кроме того, никто не думал над тобой издеваться.

Жорж. Как же, не думали! Ты, видите ли, помчалась навещать больную сестру, а он уверял меня, что все это время будет в Париже.

Эвелина. Я действительно ухаживала за Симоной, а он мог и не знать, что ему предстоит поездка.

Жорж. Ас чего бы он стал сидеть целых пять дней в Луар-э-Шер?

Эвелина. Значит, нужно было.

Жорж. И если бы он не был там с тобой, откуда бы Софи об этом знала?

Эвелина. Софи знала, что он был со мной?

Жорж. Нет, что он уезжал.

Эвелина. Ну, вероятно, он звонил тебе, чтобы сообщить о своей поездке, и она говорила с ним.

Жорж. Нет. Она именно сказала мне, что он не звонил.

Эвелина. Ну так пусть она сама тебе и объяснит, что она имела в виду.

Жорж. Вот-вот! Она уже объяснила. Как и ты! Навела тень на ясный день.

Эвелина. Это я-то навожу тень?

Жорж. Да! То признаешься, то опять в кусты!

Эвелина. Я и не думала в чем-либо признаваться. Просто я рассмотрела твое невероятное предположение как реальное и спросила тебя, чем объясняется в таком случае та сцена ревности, которую ты мне устроил.

Жорж. Ты не надейся, тебе надо мной верх не взять.

Эвелина. Ну, разумеется, я возьму над тобой верх, если ты будешь держаться этой версии. И, может быть, ты наконец скажешь мне, чего ты добиваешься? Хочешь довести меня до крайности? Вынудить в один прекрасный день окончательно хлопнуть дверью? Ты этого хочешь?

Жорж. Я хочу знать правду! Я не желаю оставаться в дураках! Я требую, чтобы ты мне прямо призналась: «Да, я сплю с Титусом!» Я не желаю лишь догадываться о том, что вы за моей спиной встречались в Бурже и что ты уже полгода состоишь у него в любовницах.

Эвелина. А кто тебя заставляет догадываться, скажи на милость! Впрочем, все твои догадки – чепуха!

Жорж. Говори-говори, так я тебе и поверил!

Эвелина. Да, я буду говорить, что бы ты мне ни отвечал. Потому что я говорю правду. И Титус скажет то же самое.

Жорж. Не беспокойся, я и его выведу на чистую воду. Он у меня попляшет, этот тип!

Эвелина. Вряд ли он признается в том, что он мой любовник, только для того, чтобы доставить тебе удовольствие.

Жорж. Значит, ты по-прежнему ни с кем не спишь?

Эвелина. Ей-богу, у меня такое впечатление, что для полного счастья тебе только этого и не хватает.

Жорж. Просто непостижимо!

Эвелина. Я понимаю, так тебе было бы спокойней на душе.

Жорж. Да не обо мне речь, а о тебе!

Эвелина. А я ни на что не жалуюсь.

Жорж. Ага, это мы уже слышали!

Эвелина. Нет, тебя и правда не поймешь. Если бы я жаловалась, ты бы бесился, но я не жалуюсь, и ты все равно бесишься. Прямо уж и не знаю, чем тебя успокоить и привести в чувство.

Жорж. Признайся, что наставляешь мне рога, вот чем! Я имею право удивляться, что ты живешь без мужчины.

Эвелина. Мне слишком хватает тебя. И если в течение этой недели я не встретила свою единственную любовь, то ты уж меня извини великодушно!

Жорж. Нет, здесь прямо полон дом праведниц!

Эвелина. Софи мне то же самое сказала.

Жорж. Софи? Когда?

Эвелина. Только что, но, в отличие от тебя, со смехом. Глядя на тебя не скажешь, что тебя этот факт радует – ты весь исстрадался. Тебе бы хотелось, чтобы и твоя дочь завела себе любовника?

Жорж. Во всяком случае, если бы она это сделала, ты бы узнала об этом последней.

Эвелина. Ну хорошо, а ты бы узнал первым. И тебе это было бы приятно?

Жорж. Что именно? Что я узнал или что она его завела?

Эвелина. И то, и другое.

Жорж. Я счел бы вполне естественным, что у нее есть любовник, и, конечно, должен был бы знать об этом, чтобы посоветовать, как не наделать глупостей. Только я предпочел бы, чтобы она спала со своим ровесником, а не с мужчиной моего возраста. Все эти глупые индюшки начитались Саган и теперь мечтают о сорокалетних любовниках.

Эвелина. А ты находишь сорокалетних отвратительными?

Жорж. Пусть только посмеет завести такого, я ему мозги прочищу, подлецу этакому! Но в этом доме… попробуй угадай, что тебя ждет! Никогда ничего наверняка не известно! И все возможно. Ничуть не удивлюсь, если завтра узнаю, что Пюс уже десять лет спит с негром. Лицемерка чертова, вот она кто!

Эвелина. И ему ты тоже прочистишь мозги?

Жорж. Кому «ему»?

Эвелина. Негру.

Жорж. Наплевать мне на Пюс. Пускай спит хоть с самим папой римским, если хочет.

Эвелина. Ну вот видишь, как прекрасно: я сплю с Титусом, Софи – со своим любовником, а Пюс вот уже десять лет с негром, так что ты можешь быть вполне удовлетворен – под твоей крышей не осталось ни одной девственницы. Дай только Малышке подрасти.

Жорж. Шлюха!

Звонок в дверь.

Ага, вот он!

Эвелина. Кто?

Жорж. Титус. А ну, поднимись наверх вместе со мной.

Эвелина. Зачем?

Жорж. Не хочу, чтобы ты его видела.

Эвелина. Но…

Из сада входит Софи.

Жорж. Говорят тебе, пошли. Иди вперед, я за тобой. Софи, раз уж ты здесь…

Она подходит.

Если там пришел Титус, побудь с ним, я через пару минут вернусь. (Эвелине.) Иди-иди, живо!

Эвелина. Ты что, решил посадить меня под домашний арест?

Выходят.

Софи выжидала у двери и, как только они выходят, быстро подает кому-то заговорщицкие знаки. Входит Титус.

Титус. Что случилось?

Софи. Я тут, кажется, лишнего ляпнула.

Титус. Ты здесь одна?

Софи. Тише! Папа сейчас спустится. Смотри не попадись! По-моему, он что-то пронюхал.

Титус. О нас с тобой?

Софи. Да. Я накололась. Сказала, что знаю о твоей поездке. Он спросил откуда. Ох, и попотела я четверть часика, пока удалось вывернуться. Главное, запомни: ты мне никогда не звонил. Этого и держись.

Титус. Так ты думаешь, он догадался?

Софи. Понятия не имею. Говорю тебе, не попадись! Он собирается тебя допрашивать. Смотри не сбейся. Он сегодня в жутком настроении. Да, знаешь, я сказала маме, что у меня есть любовник!

Титус. Ты с ума сошла! А она?

Софи. Я же не сказала, что это ты.

Титус. Совсем с ума сошла!

Софи. Я тебя обожаю! До вечера, да? В полдесятого, как договорились? Ты мне все расскажешь. (Внезапно громко и ненатурально хохочет и говорит первое, что пришло в голову.) Да нет, ты шутишь! Это годится только для мальчишек с факультета!

Титус (тем же тоном). Ну, ты же знаешь, что я старый пень!

Входит Жорж.

Софи. Ладно, я тебя как-нибудь при случае просвещу на этот счет.

Титус. Договорились!

Жорж. Привет!

Титус. Как дела?

Жорж. Рад тебя видеть. Софи, оставь нас одних, нам нужно поговорить. И скажи Фредерику, чтобы не мешал нам. Передай ему, что я скоро приду поиграть с ним в саду.

Софи. Положись на меня. (Выходит.)

Титус. Что-нибудь случилось?

Жорж. Та-а-ак, значит, вот ты какой негодяй?

Титус. Я?!

Жорж. Да! Ты!

Титус. Но… что я тебе сделал?

Жорж. Никак не догадываешься?

Титус. Никак.

Жорж пристально смотрит на него.

Нет… Честное слово.

Жорж. Честное слово?

Титус. Да.

Жорж. В прошлое воскресенье ты сказал, что придешь сегодня.

Титус. Ну да… и вот я здесь.

Жорж. А еще ты сказал, что если я захочу, мы можем увидеться на неделе.

Титус. Ах, да! Мне, к сожалению, пришлось уехать по делам, и я предупредил у себя на работе, чтобы тебе сказали, если ты позвонишь.

Жорж. Да, мне и в самом деле сказали, что ты в отъезде.

Титус. Ну так что?

Жорж. В Луар-э-Шер?

Титус. Да.

Жорж. Только никак не пойму, откуда Софи это знала?

Титус. О том, что я был в Солони?

Жорж. Во всяком случае, в отъезде?

Титус. Кто тебе сказал, что она знала?

Жорж. Она. Она попалась. У нее это невольно вырвалось.

Титус. Она так и сказала: «Я знаю»?

Жорж. Нет. Я сказал, что ты уехал, и она ответила «да». Причем в таком тоне: «Да, я знаю».

Титус. Но это могло также означать: «Да, возможно», или «Да, а я и не знала», или «Да, ну и что?»

Жорж. Кретин! Болван!

Титус. Слушай, я не для того сюда пришел, чтобы ты меня поносил последними словами.

Жорж. Это я не тебя, это я себя ругаю.

Титус. Вот как? Сам себя ругаешь последними словами…

Жорж. Я как последний дурак велел Софи поговорить с тобой, а она воспользовалась этим, чтобы предупредить тебя.

Титус. Предупредить? О чем? Мы едва успели обменяться парой слов об университете и студенческих диспутах.

Жорж. Ты слово в слово повторяешь все, что она отвечала мне. Ах я болван! Ладно, сделал глупость, теперь не поправишь.

Титус. Но, послушай, я просто сказал первое, что пришло в голову. Я вижу, ты придаешь огромное значение этому «да».

Жорж. Я-то слышал, как она его произнесла.

Титус. И что ты из этого выводишь?

Жорж. Что ей кто-то сообщил о том, что ты уехал.

Титус. Кто? Не понимаю, зачем ей понадобилось звонить мне на работу или домой? По какому поводу? Для чего?

Жорж. Да это не она звонила. Это ей позвонили.

Титус. Да, но кто?

Жорж. А ты будто не догадываешься? (Пристально смотрит ему в глаза.)

Титус. Слушай, старина, ей-богу, ты меня ставишь в тупик.

Жорж. Ага, в тупик?!

Титус. Да… признаюсь…

Жорж. В тупик, значит? Я гляжу, с тебя разом вся уверенность слетела.

Титус. Но…

Жорж. Я бы даже сказал, что ты и в лице несколько переменился.

Титус. Ей-богу, старина, ты совсем меня замучил.

Жорж. Я тебя замучил, потому что устроил тебе допрос с пристрастием и не выпущу, пока не дознаюсь до всего. Тебе, я смотрю, сильно не по себе.

Титус. Да что тебе нужно от меня?

Жорж. Мне нужно знать.

Титус. Что знать?

Жорж. Правду.

Титус. В чем ты меня подозреваешь?

Жорж. По-моему, до тебя уже начинает доходить.

Титус. Нет. Вовсе нет. Как раз нет!

Жорж. Ты меня удивляешь. У тебя сейчас вид человека, который как раз очень хорошо знает, в чем его обвиняют.

Титус. Ну так наберись храбрости и скажи наконец все, что думаешь, а я тебе отвечу.

Жорж. Храбрости! Храбрости! Хотел бы я знать, кто из нас двоих больше нуждается сейчас в храбрости. Посмотри на себя, позеленел весь!

Титус. Если ты твердо решил набить мне морду, можешь начать прямо сейчас. Давай, доставь себе это удовольствие, ты же у нас спец по мордобою. Ну, приступай, карай меня! Твое семейство потом соберет меня по кусочкам. Ну? Что же ты стоишь? Не хочешь? Тогда говори. Скажи хоть, в чем ты меня подозреваешь.

Жорж. В том, что ты любовник…

Титу с. Я?!

Жорж. Дай же мне договорить!

Титус. Можешь не договаривать – и так знаю: в том, что я любовник твоей дочери.

Жорж. Что-о-о?

Титус. Что «что-о-о»? Ты меня обвиняешь в том, что я сплю с Софи. Сам сказал!

Жорж. Да кто здесь говорит о Софи, болван безмозглый!

Титус. Ты! С той секунды, как я вошел, ты только и говорил, что о ней.

Жорж. О Софи?

Титус. Да. По поводу того телефонного звонка, из которого она узнала о моей поездке. А больше ты ни о чем и ни о ком не заикался.

Жорж (расхохотавшись). Черт возьми, а ведь верно! И ты подумал, что…

Титус. Гм… что же я мог еще подумать?

Жорж. Нет, мой милый, я знаю, что ты подлец, но не до такой же степени! Вот видишь, я тебе еще честь оказываю, думая о тебе лучше, чем ты есть на самом деле.

Титус. Очень тебе благодарен!

Жорж. Нет, надо же! Нарочно не придумаешь!

Титус. Значит, ты не Софи имел в виду? (Слегка приободряется).

Жорж. Еще бы! Конечно, нет!

Титус. Ну, прекрасно! Очень хорошо! Тогда кого же? Жорж. Эй, опять начинаешь дурочку валять?

Титус. Кто, я?

Жорж. Да, ты. Согласись, что за любопытное совпадение: ты отправляешься на пять дней в Луар-э-Шер, и это в то же самое время, когда моя супруга живет в Шатору. А, каково?

Титус. Эвелина?

Жорж. Представь себе!

Титус. Она жила в Шатору?

Жорж. А ты будто не знаешь?!

Титус. Конечно, нет. Откуда мне знать?

Жорж. Опять занекал!

Титус. Ну да!

Жорж. Слушай, поостерегись, а то как бы я тебе действительно не расквасил физиономию!

Титус Да что ты – словно с цепи сорвался! Тебе обязательно хочется чтобы я спал со всей твоей семьей? Совсем рехнулся.

Жорж. Речь идет не о моей дочери, а о моей жене!

Титус. О жене, скажите пожалуйста! Во-первых, она тебе давно не жена!

Жорж. Как это… не жена?

Титус. Да ты на каждом углу об этом кричал. И вдобавок предлагал ее всем и каждому.

Жорж– Ну и что, это мое дело.

Титус. А также дело тех, кому ты ее предлагал.

Жорж. Ну, так ты взял ее, что ли? Поэтому-то полгода назад, когда у вас заварилась эта каша, вы и начали разыгрывать взаимное охлаждение? И ты мог подложить мне такую свинью, эх ты, а еще друг!

Титус. Просто ты тогда внезапно воспылал ко мне нежной любовью, вот и все.

Жорж. Ну еще бы, я ведь в тебя влюблен, не так ли?! И если я тебе устроил сцену, то только лишь потому, что питаю к тебе самые пылкие чувства и вдруг узнаю, что у тебя связь с моей женой. Так, что ли?! Ну, говори!

Титус. Я скажу одно: ты болен, мой милый, и я тебе всерьез советую сходить к психиатру.

Жорж. Ты спишь с Эвелиной, и поэтому я должен сходить к психиатру?

Титус. Да если бы даже ты оказался прав, почему я должен чувствовать себя виноватым перед тобой? Ты мне без конца твердил, что, если бы я был любовником Эвелины, ты бы чувствовал себя спокойным. Сколько раз ты повторял мне: «Чего вы еще ждете?» Все уши мне прожужжал!

Жорж. А я и сейчас так же думаю. Это идеальный вариант. А вы оба идиоты, и я вас просто не понимаю.