Terra Mutantica - Купец

Сначала Котлами называли эпицентры ракетно-бомбовых ударов, из которых практически невозможно было выбраться и от которых следовало держаться подальше. В ходе сумасшествия планетарного масштаба в Котлы превращались территории, подвергшиеся атомной бомбардировке, а также зоны применения химического, биологического и… И кто знает, какое еще оружие тогда применялось? Но со временем это слово, сохранив прежний смысл, обрело еще и новый, не менее зловещий.

Теперь Котлами называют земли, куда не станет соваться нормальный человек в здравом рассудке. Нормальному человеку там нет места. По той простой причине, что все живое в нынешних Котлах не-нор-маль-но. Людям в Котлах не выжить. Обычным людям, во всяком случае.

Котлы были везде. Приоритетными мишенями минувшей Бойни являлись крупные мегаполисы, военные объекты и базы, промышленные центры и целые густонаселенные районы. После глобального суицида человеческой цивилизации там было уничтожено все или почти все. Ну а потом…

Потом выжженная, зараженная и, как казалось, мертвая местность разродилась невиданными и немыслимыми формами флоры и фауны. Пока жалкие остатки человечества боролись за выживание в глухих уголках планеты, «котловая» жизнь приспосабливалась к новым условиям, эволюционировала и плодилась с невероятной скоростью.

Время шло. Сожженная и отравленная земля исцеляла свои раны, переваривала сама себя, нейтрализовывала тонны излитой на ее поверхность гадости и постепенно обновлялась. Однако запущенный механизм мутаций было уже не остановить.

Зараженные территории сами по себе больше не несли угрозы. Радиационный фон снизился, яды распались и рассеялись, возбудители смертельных болезней, к которым у обитателей Котлов выработался стойкий иммунитет, впали в спячку, присыпанные новым слоем почвы. Но то, что обрело жизнь в Котлах, и то, что Котлы начали извергать из себя, зачастую было страшнее и радиации, и отравы.

Котлы бурлили, выплескивая вовне живую пену. Мутанты перли волна за волной: растения, животные, рыбы, птицы… Даже люди. Вернее, одичавшие и утратившие человеческий облик существа, лишь отдаленно напоминавшие людей. Потомки тех немногих несчастных, которые укрылись в убежищах и бункерах и смогли чудом выжить, но у которых никогда уже не рождалось нормальных детей.

Котлы стали смертельно опасной зоной. Землей мутантов. Terra Mutantica – так называли их мудрые Сказители.

Котлы можно было обнаружить еще на подходе к ним. Котлы словно предупреждали заранее: дальше пути нет, поворачивай назад или двигай в объезд.

Или умри.

Вот и здесь…

Приграничный тракт, разумеется, не подходил непосредственно к Хребту, но близость Большого Котла уже ощущалась во всем. Во встречавшихся то тут, то там изуродованных мутациями камень-деревьях, толстых, с крепкими, как кремень, наростами, стволы которых выкручивались спиралью, а корявые узловатые ветви росли не вверх, а вниз. В кустах, вымахавших выше иной березки. В покрытых ядовитой смолой длинных иглах, усеивавших здешние елки и ели. В неестественно больших листьях, которые взгляд все чаще выцеплял среди обычной листвы. В тех же кроновых мхах, свисавших зелеными бородами практически с каждого дерева. В соболяках, вольготно чувствовавших себя на границе Большого Котла…

* * *

На территории Сибирского Княжества были, конечно, и свои внутренние Котлы. Из них тоже расползалась мутировавшая нечисть. Но опасность, исходящую из малых Котлов, в последнее время удавалось худо-бедно локализовать, а от тварей, которые все же прорывались сквозь защитные кордоны, сибиряки без особого труда отбивались из-за стен городов и поселений, поставленных в глухой тайге. Необъятные и неосвоенные таежные просторы Сибири оказались ее спасением. Сюда во время Бойни почти не падали ракеты и бомбы. Здесь люди смогли выжить и не опуститься до скотского состояния.

А вот то, что творилось за Уралом…

В самый разгар Бойни, когда ее участники судорожно лупили ядерными и прочими зарядами направо и налево, когда бились уже не за свою победу, а за уничтожение противника любой ценой, практически вся густонаселенная Европейская часть России подверглась массированной бомбардировке с применением оружия массового поражения. Оружие поразило. Всех. Массы. Накрыло целые области и края.

И теперь западнее Урала раскинулся Котел. Большой. Самый. Самая большая угроза для Сибири.

Уральский хребет был, увы, ненадежной преградой. Во-первых, котловые мутанты легко перебирались через него, а во-вторых, по территории Урала тоже было нанесено несколько мощных ударов, так что Большой Котел сливался с несколькими малыми, перехлестывавшими через Хребет.

Чтобы хоть как-то защитить себя от опасного соседства, Великие сибирские князья огораживали свои владения на западной границе укрепленными заставами и даже основали там несколько городов, куда активно привлекались поселенцы. Желающие находились. Кто-то ехал в опасные прикотловые края ради хороших княжеских подъемных, кто-то – чтобы искупить вину и избежать наказания за совершенные преступления, кто-то зарабатывал себе сытую старость.

Спокойной жизни в приграничных районах не было. Зато богатое Сибирское княжество щедро оплачивало риски поселян и порубежных дружинников.

Расходы, конечно, выходили немалые. Строительство укреплений, жалованье порубежникам, оружие, боеприпасы, тракты, которые пришлось заново прокладывать по старым шоссе и магистралям… Однако затраты того стоили. Высокой платой воинам и переселенцам за их страх и кровь Великое Княжество покупало собственное спокойствие. Опасные мутанты из Большого Котла, как правило, увязали на приграничных рубежах и редко добирались до столицы Сибирска-на-Оби.

Такое положение дел было выгодно и купцам Сибирской гильдии, торговавшим с дальними гарнизонами, где люди страдали от чего угодно, но только не от бедности. Правда, далеко не все купцы отваживались водить обозы к западным границам Княжества. Но те, кто решался, – преуспевали. Если не лишались головы.

* * *

– Золотой, слышь? – голос А-Ка вывел Виктора из задумчивости. – Я соболяка к твоей повозке прицеплю, лады? А то кровит и кровит, зараза. Всю попону испачкал.

Стрелец указал под седло. Защитная попона на быконе действительно была заляпана соболячьей кровью.

– Валяй, – Виктор кивнул на висящий за кормой лебедочный крюк.

А-Ка на ходу, не покидая седла, примотал проволокой хвост мертвого соболяка к крюку. Теперь тушка мутанта покачивалась на лебедке. Кровь капала на землю, никому не доставляя неудобств.

– Как там Кирка? – Виктор глянул на повозку, в которой ехали лекарь и раненый наемник. Из повозки доносился невнятный бубнеж.

– Нормально, – чуть заметно усмехнулся А-Ка, – Костоправ его матом кроет, значит, все в порядке. Была бы рана серьезная, лекарь не языком бы молол, а руками работал. Над тяжелоранеными он так не разоряется. Совсем зашугал Кирку. Когда я мимо проезжал, парень уже в седло просился.

Виктор понимающе улыбнулся. Обозный лекарь порой казался хуже соболяка. Недавно сам Виктор, напоровшись на отравленную хвою, стал на пару дней подопечным Костоправа. Эти два дня он искренне считал худшими днями своей жизни. Чего уж говорить: не самый приятный тип в общении их лекарь. Зато врач от Бога. В чем уже неоднократно была возможность убедиться. Виктор почитал за большую удачу, что Костоправа удалось уговорить примкнуть к экспедиции. Правда, о том, что пришлось от него выслушать во время вербовки, вспоминать не хотелось.

– Наверное, Кирка уже жалеет, что соболяк его до смерти не загрыз, – добавил Стрелец.

Так-так-так… А-Ка вроде шутил и улыбался, но по сторонам смотреть не забывал. И не просто смотрел – вертел головой так, что Виктор заподозрил неладное. Да и в глазах начальника обозной охраны особого веселья не видно.

– А-Ка, чего сказать хочешь? – напрямую спросил Виктор. – Ты же не из-за соболяка ко мне подъехал, а?

Вообще-то свой пачкучий трофей Стрелец мог прицепить и к другой повозке.

А-Ка кивнул. Склонился в седле. Сказал негромко:

– Не нравится мне здесь, Золотой.

– Так понятное дело, – фыркнул Виктор. – Кому возле Большого Котла понравится?

– Да не о том я, – поморщился Стрелец. – Тихо что-то после того соболяка стало. Тихо и пусто. Птиц не слышно и не видно. Зверья тоже. Словно распугал всех кто. Вот эта тишина мне и не нравится. И то, что мы идем так шумно.

Виктор нахмурился. Тайком с обозом по тряскому тракту не прокрадешься. Но А-Ка прав: прикотловой лес был какой-то уж подозрительно тихий.

– Такое чувство у меня, будто следят за нами, – закончил Стрелец. – Ты не думай, Золотой, я не очкую. Просто дурное чую. Что-то похуже соболяков.

Виктор вздохнул. Вообще-то интуиция редко подводила А-Ка.

– И что предлагаешь?

– Остановиться, – сразу, без раздумий ответил Стрелец. – Встать на тракте. Огородиться повозками и быконями. Затаиться, прислушаться. Разведку выслать вперед и назад. Лес осмотреть. Проверить дорогу. Если никого нет – проехать немного. Снова остановиться и снова проверить. Так и передвигаться.

– И далеко мы так уйдем?

– Недалеко. Зато уйдем. А если что стрясется – все равно ведь останавливаться придется. С таким грузом, – А-Ка кивнул на заваленные товаром повозки, – не убежать. Но в походном порядке отбиваться нам труднее будет.

К-х-х-ряк-х! – раздалось впереди. Левое колесо головной повозки влетело в припорошенную листвой и опавшей хвоей яму. Под натянутой на деревянную основу старой автомобильной покрышкой треснул обод. Обитое резиной колесо развалилось. С хрустом посыпались спицы.

Натянулась струной прочная упряжь. Тягловые быкони встали. Непонимающе затрясли крупными головами с костистыми выступами защитных наростов. Повозка сильно накренилась, упершись осью в землю. Сорвался с креплений и откинулся левый борт. На землю посыпался товар.

– Твою-у-у-ж-ма-а-а!.. – в сердцах взвыл вывалившийся из телеги Костоправ.

Раненый Кирка каким-то чудом удержался на перекошенной повозке.

Виктор понял, что происходит, еще прежде, чем все началось. Даже раньше понял, чем заголосил Костоправ. А начиналось нехорошее.

Нападение…

Глава 3

Виктору хватило одного взгляда на злополучную яму. Не случайно, совсем не случайно она оказалась на их пути. Глубокая, большая, с крутыми стенками. Заботливо прикрытая палой листвой. Быкони, видимо, почувствовали ловушку и обошли ее, но катившаяся за ними широкая повозка влетела-таки!

– В укрытие! – крикнул Виктор, сам хоронясь за бортом автоповозки.

А-Ка тоже сориентировался мгновенно.

– К бою! – соскользнув с седла, Стрелец оказался под прикрытием быконя и автоповозки.

А-Ка вскинул калаш – их самое грозное и самое ценное оружие.

Остальные обозники тоже изготовились к отражению атаки. Верховая охрана спешивалась и пряталась за быконями, те, кто сидел в повозках, пригибался за бортами.

На виду остался только…

– Долбанная телега! Долбанная яма! Долбанная дорога! – не слыша никого и ничего вокруг, разорялся Костоправ. Лекарь в сердцах пинал обломки сломанного колеса.

– Костоправ, варежку закрой! – крикнул А-Ка. – Лезь в повозку! Быстро!

Ну, так и есть! Виктор выругался сквозь зубы. Его худшие ожидания оправдались. Сразу с двух сторон из придорожных кустов и из-за деревьев в обоз полетели камни и палки с заостренными концами.

Тук-тук-тук-тук, – сухо застучало по толстым дощатым бортам повозок.

Бум! Бум! – дважды ударило в железо автоповозки.

Камни били сильно, словно пущенные из пращи. Острые концы палок-копий блестели от ядовитой смолы сосен-мутантов. Пока не застынет, такая смола при попадании в кровь способна надолго парализовать человека.

В общем-то, можно сказать, им повезло. Невидимый пока неприятель промедлил и дал время укрыться. Почему враг не забросал обоз камнями и копьями сразу? Не рассчитывал, видать, что так быстро раскусят его хитрость.

Думал, небось, что народ полезет из повозок – подбирать товар, чинить поврежденную телегу – и подставится. Однако обозники тоже были не лыком шиты. Не первый раз в походе.

Забился в упряжке раненый быконь. Несчастное животное не спасли ни толстая защитная попона, ни собственная броня из бляшек ороговевшей кожи: копье попало скотине в глаз.

Увесистый булыжник угодил в голову Костоправу. Сбил шлем. Самого лекаря чуть не свалил с ног.

– Твою-у-у!!!

На этот раз вопль Костоправа полнился не досадой и раздражением, а боевой яростью.

Запрыгнув на перекошенную повозку, лекарь рывком поднял тяжелый откинутый борт, а раненый Кирка защелкнул крепления. Костоправ схватил заряженный арбалет и прильнул к бортовой бойнице. Рядом пристроился Кирка с самопалом.

«Все в укрытие», – с облегчением подумал Виктор. Это было главное. Потерь в самые опасные первые секунды боя удалось избежать. Правда, только людских потерь.

Рухнул еще один быконь: пущенный с невероятной силой камень повредил ему ногу.

* * *

Виктор держал оружие наготове. В одной руке – короткоствольный пистоль-самопал. В другой – палаш с широким увесистым клинком, которым можно и обычному зверю башку раскроить, и человеку, и мутанту. Правда, кого рубить, пока было непонятно. И куда стрелять – тоже.

Подступавшая к обочине зеленая стена леса надежно укрывала нападавших. А те не спешили выбираться на открытое пространство и лезть в рукопашную.

Костоправ не выдержал: матерно ругнувшись, стрельнул из арбалета. Бухнул из самопала Кирка. Попали? Вряд ли. Оба стреляли наугад. Больше от нервов, чем по необходимости.

На задней повозке щелкнула тугая тетива тяжелого тележного стреломета. Самострел швырнул в лес целый пучок дротиков, сбивая листья и ветки.

Ага, на этот раз вроде бы попали: за деревьями кто-то пронзительно заверещал.

– Хватит! – крикнул А-Ка. – Без приказа не стрелять! Перезарядить оружие!

Верно. Как ни тяжело сидеть на виду у незримого противника, но и вслепую бить все же не стоит. А то ведь потом, когда начнется настоящее дело, не успеешь перезарядить оружие.

Заскрипела тетива многострела.

Крик за деревьями оборвался. Или раненый кончился, или кончили. В смысле добили. Избавились от обузы-подранка.

Из леса снова полетели копья и камни.

Один булыжник грохнул по автоповозке. Если бы не крепкая защитная решетка, поставленная вместо давным-давно разбитого лобового стекла, камень угодил бы в лоб Виктору. А так – только прутья погнул.

Кто напал? Разбойники или котловые зеленокожие дикари-мутанты? Вообще-то Виктор предпочел бы столкнуться с разбойниками, но увы…

Разбойничьи ватаги редко атаковали купеческие обозы, в охране которых имелся хотя бы один Стрелец. И так близко от Большого Котла банды не промышляли. И быконей не выбивали: им нужна была скотина, чтобы вывозить трофеи. Оружие – камни и метательные палки без наконечников – тоже дикарское, не разбойничье. Лиходеи, как правило, имели на вооружении луки с арбалетами, а те, кто побогаче, – пороховые самопалы. Ну и, наконец, обычная шайка, не добившись победы сразу, с наскока, отступала после первых же потерь. А котловые – те нет. Те упертые. Или сметут, или сами подохнут.

Обстрел неожиданно прекратился.

Отступили? Значит, все-таки разбойники.

Готовятся к атаке? Тогда – дикари.

Виктор ждал. Скоро, очень скоро все прояснится.

– Стрелки! Бьете поверху! Деревья – ваши! Ветки, кроны, мох! – кричал А-Ка. – Пушки – на подлесок! Прямая наводка! Уровень: грудь-живот!

Уровень условный, конечно. Картечь выкосит все. Достанет и тех, кто заляжет или попробует подобраться ползком, и тех, кто полезет по нижнему ярусу леса.

– Многострелы – страхуют! – не умолкал Стрелец. – Чтоб ни одна тварь не проскочила!

А-Ка был толковым воякой. Собственно, потому Виктор и поставил его старшим обозной охраны.

Бортовые бомбарды и стрелометы смотрели на лес. Только канонир автоповозки еще ворочал бомбардный ствол на турели, выискивая цель. В руках канониров появились зажигалки. Дорогие штуки по нынешним временам, но они себя оправдывали.

А-Ка следил за лесом через автоматнымй прицел.

– Йап-па йап-па йап-па йап-па!!! – донеслось из-за густой листвы.

Дикарский боевой клич! Виктор поморщился. Все, умерла последняя надежда. Сдохла, сердешная! Засаду на тракте устроили зауральские мутанты, а не сибирские разбойники.

– Йап-па йап-па йап-па йап-па!!! – дикари, как всегда, криком подначивали себя перед решительным натиском.

– Япона мать! – не очень понятно, почти по-дикарски выругался Костоправ.

– Г-товсь! – басовито проорал А-Ка.

Главное сейчас было не упустить момента, когда мутанты попрут из леса.

А они…

Они уже появились.

– Зеленокожие! – заорал кто-то.

* * *

Стена леса по обе стороны от дороги ожила. Разом. Вся. Снизу доверху.

Котловые дикари атаковали, как всегда, всей толпой сразу.

Голые тела с толстой пятнистой кожей салатного цвета, маскирующей мутантов лучше любого камуфляжа, вываливались из леса и прыгали с нависающих над трактом деревьев.

На людей эти существа походили лишь постольку-поскольку. По-обезьяньи вытянутые руки, способные далеко и сильно метать камни и копья, длинные, мускулистые ноги, идеально подходящие для долгих переходов и быстрого бега. Широкие ладони. Цепкие пальцы. Когти вместо обычных человеческих ногтей. Лица… Вернее, полузвериные морды с массивными челюстями и маленькими глазками. Торчащие над нижней губой клыки. Спутанные жирные космы, больше всего похожие на тину.

Среди нападавших было несколько самок с отвислыми болтающимися сосками. У каждой по восемь сосков на груди и животе: котловые дикари жили недолго, но приносили многочисленное потомство.

В повозки снова полетели заостренные палки и камни, но на этот раз большая часть зеленокожих была вооружена узловатыми дубинками из обожженных веток и сучьев камень-дерева. Такое оружие, как и булыжники или копья, обмазанные парализующей смолой, предназначалось не столько для того, чтобы убивать, сколько для того, чтобы глушить, калечить и обездвиживать.

Дикарям не нужны были груженные товаром повозки. У зеленокожих другой интерес: они охотятся за живыми пленниками, головы которых можно принести в жертву кровожадным котловым богам. Мутанты вскрывают несчастным черепа и обгладывают кости. На следы таких жертвоприношений иногда наталкивалась порубежная стража.

– Пли-и-и! – не своим голосом прокричал А-Ка.

Звон стрелометов и буханье ручниц потонули в грохоте бомбард.

Ударившие поверху арбалетные болты, стрелы лучников и заряды самопалов сбивали нападавших с крон деревьев и встречали зеленокожих прямо в полете, заставляя тела прыгунов нелепо кувыркаться в воздухе.

Пушечной картечью и залпом многозарядных стрелометов изрядно проредило подлесок и смело первые ряды дикарей, выбегавших на обочину тракта. И первые ряды, и вторые. И третьим досталось. И тем, кто шел за ними, наверное, тоже. Заодно посшибало дикарей, оказавшихся на нижних ветках.

Замешкался только канонир автоповозки. Он развернул небольшое орудие на туреле-лафете влево. Заблокировал поворотный механизм массивным запорным клином. Иначе стрелять нельзя: бомбарду попросту снесет с лафета отдачей.

Дикарское копье чиркнуло бомбардира по незащищенному подбородку. Парализующая смоляная обмазка подействовала мгновенно: бедняга захрипел и рухнул как подкошенный.

Виктор занял его место, сунул пистоль за пояс, поднял зажигалку канонира и доделал недоделанное.

Открыл пороховую полку над бомбардной каморой, щелкнул зажигалкой…

Заготовленный заранее мелкий запальный порох вспыхнул. Пушка грохнула. Дернулся крепежный клин. От отдачи, передавшейся через треногу турели-лафета, содрогнулась вся автоповозка.

С полдесятка дикарей как метлой смело. Зеленокожих превратило в красное кровавое месиво.

И тракт, и подступавшие к нему заросли заволакивало плотным дымом, но уже было ясно, что остановить мутантов не удалось.

* * *

– Йап-па йап-па йап-па йап-па! – то тут, то там из дыма выскакивали дикари. Многие были изранены и окровавлены. Все были злы, свирепы и решительны. Сверху тоже спрыгнуло несколько мутантов, не попавших под заряды самопалов и стрелы арбалетов.

Завязалась рукопашная.

Виктор услышал, как затявкал автомат в руках А-Ка. Стрелец открыл огонь в самый последний момент, когда ждать было уже нельзя, но даже сейчас он расходовал драгоценные боеприпасы экономно. А-Ка хладнокровно выбивал самых опасных вражеских бойцов.

Только ведь на всех одного калаша с початым рожком не хватит. И от дымящихся стволов бомбард толку уже не будет. И стрелометы не перезарядить.

– Йап-па йап-па йап-па йап-па!

Двое зеленокожих возникли по обе стороны от автоповозки.

Первый набросился на машину.

Бум! Тяжелая дубинка обрушилась на борт автоповозки. Палица оставила приличную отметину.

От следующего удара сломался замок передней двери. Дверь распахнулась.

Второй дикарь, тоже вооруженный дубинкой, карабкался на автоповозку прямо через бортовой щит. Мутант намеревался забраться внутрь. Только сделать это ему было не суждено. Когда голова зеленокожего появилась над бортом, Виктор направил на нее пистоль. Щелчок спускового крючка. Кремневый отщеп, зажатый в маленьких тисочках, высек искру.

Выстрел почти в упор…

Оскаленную морду зеленокожего вмяло в череп. Голова дернулась назад с такой силой, что, наверное, и шейные позвонки не остались целыми. Тело сбросило с автоповозки так, что в какой-то момент мелькнувшие в воздухе грязные босые ноги оказались выше разбитой головы мутанта.

Виктор увернулся от дубинки дикаря, лезущего через распахнутую дверь. Палица противника застряла между стойками турели-лафета. Виктор рубанул палашом по руке, сжимавшей дубинку. Отсеченная кисть осталась в автоповозке, искалеченный зеленокожий с воем соскользнул под колеса.

Его место тут же занял другой дикарь. На этот раз – с копьем в руках. Мутант попытался достать Виктора.

Ан не вышло! Виктор отбил пистолем обмазанное парализующей смолой острие. Взмахнул палашом. Вогнал лезвие в череп дикаря аж по самую пасть.

А из леса выбегали все новые и новые зеленокожие. «Да откуда ж их столько-то?» – ужаснулся Виктор, срубая очередного противника.

Наемники, оборонявшие вместе с ним автоповозку, отбивались умело и яростно. Но не всем везло, как ему. Дубинки и парализующие копья нападавших свалили одного, второго, третьего… К упавшим обозникам тянулись когтистые руки зеленокожих. Виктор рубил их, как ветки.

На капот автоповозки вскочила визжащая дикарка. Два верхних соска у нее было оторвано картечью, еще один болтался на лоскутке кожи. Тело мутантки сочилось кровью, однако это не мешало ей ловко орудовать увесистой дубинкой. Зеленокожая мегера оглушила возницу. Да и сам Виктор едва успел подставить палаш под удар и отвести палицу, целившую ему в голову. А отведя…

– Подвиньтесь, дама! – он нанес быстрый и точный удар тяжелой рукоятью пистоля промеж маленьких горящих ненавистью глазок.

Дикарка заткнулась и слетела с повозки.

А Виктор вдруг понял, что больше не слышит автоматных выстрелов. К счастью, зеленокожие на время отхлынули от автоповозки: появилась возможность оглядеться.

* * *

– Не пускать их на повозки! – А-Ка снова сидел в седле и, вертясь волчком, разил врага сверху длинным мечом. – Прикрывать друг друга! Верховые! К повозкам! К повозкам жмитесь! Не удаляться!

Из седельной сумки торчал автоматный приклад. Плохо. Если Стрелец взялся за меч – дело совсем плохо.

«Значит, кончились патроны», – с тоской подумал Виктор.

Правда, и с холодным оружием А-Ка обращаться умел. Меч Стрельца разил зеленокожих, почти не натыкаясь на вражеские дубинки. Срубленные руки и головы дикарей летели во все стороны. Быконь, специально натасканный на рукопашные схватки, помогал наезднику. Тяжелые копыта сбивали мутантов с ног и втаптывали их в палую листву.

Но вот чья-то палица обрушилась на голову быконя. Еще одна дубинка перебила ему ногу. Животное упало.

А-Ка, не выпуская меча, закатился под автоповозку и выскочил с другой стороны. Прижавшись к борту, продолжил бой там.

Тем временем на застрявшей повозке Костоправ – без шлема, со взмокшими встрепанными волосами и жутким лицом – матерясь на весь лес, раскручивал кистень. Шипастая гирька на длинной цепочке мелькала так, что и не увидишь. Поистине страшное оружие, если умеешь с ним обращаться. Костоправ владел кистенем виртуозно. Обозный лекарь мог не только врачевать, но и калечить. Чем сейчас и занимался.

Любого подступившего к повозке дикаря Костоправ сбивал с одного удара. Виктору показалось, будто он слышит, как трещат, попадая под кистень, черепа и кости зеленокожих. Своим оружием Костоправ даже умудрялся сшибать в полете брошенные в него копья.

Лекарь не только отбивался сам, но и прикрывал раненого. Впрочем, Кирка тоже времени даром не терял. Морщась от боли в прокушенном плече, он перезаряжал самопал-гаковницу.

Нет! Перезарядил уже!

Короткая, толстая, чуть расширяющаяся к концу трубка на массивном деревянном ложе легла на перекошенный борт повозки. Железный крюк зацепился за толстый край доски. Так удобнее всего гасить чудовищную отдачу: обычного приклада хватало не всегда. Самопал порой лягался в плечо так, что мог сломать ключицу. Да и вообще раненому сподручнее стрелять с упорного крюка.

Костоправ крыл матом не только зеленокожих уродов, прущих из леса. Кирке, возившемуся у него под ногами и мешавшему лекарю выделывать кистенем хитрые петли и восьмерки, доставалось тоже. Раненый мог случайно попасть под гирьку. А мог и не случайно. На миг Виктору показалось, будто Костоправ в порыве гнева готов хрястнуть непоседливого пациента по затылку.

Кирка, впрочем, внимания на ругань не обращал. То ли приобрел уже стойкий иммунитет к брани лекаря, то ли торопился заглушить ее выстрелом из самопала.

Он нажал на спуск кремниевого замка и…

Бу-у-ух! Пальнул-таки.

Сразу трех зеленокожих швырнуло на землю. Кистень Костроправа сбил четвертого, вцепившегося в дымящуюся ручницу.

А-Ка тем временем срубил еще двух дикарей.

Виктор тоже снес палашем полчерепушки особо настырному мутанту, пытавшемуся влезть в автоповозку.

Именно в этот момент откуда-то сбоку обрушился удар вражеской дубинки. Подкравшийся с фланга зеленокожий сбил с Виктора шлем и тут же шарахнул снова. Виктор успел лишь повернуться. Ни защититься, ни уклониться времени уже не хватило. Перед глазами мелькнула темная палица из камень-дерева.

Голова взорвалась. Яркая слепящая вспышка и…

И свет померк.

Глава 4

– Ну что, купчина, очухался?

Виктор с трудом разлепил глаза. Над ним нависало угрюмое лицо Костоправа.

– А не хрен было подставляться по-глупому под дубину. Сам, мля, виноват. Да не кривись ты так! Хряснули тебя несильно: убивать не собирались. А что в лес не утащили – так Стрельцу спасибо скажи. Это он тебя, дурня, у зеленорылых отбил.

Обозный лекарь был деликатен, приветлив и ласков, как всегда. К счастью, долго общаться с ним не пришлось: Костоправа отодвинул А-Ка.

– Как ты, Золотой?

Виктор покачал гудящей головой. Не о том он хотел сейчас говорить.

– Потери есть?

А-Ка помрачнел. Ясно…

– Скольких потеряли? – поморщился Виктор.

– Спроси лучше, сколько осталось.

– Ну и сколько же? – сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

– Ты, я, Костоправ да Кирка, которого лекарь прикрывал.

– А остальные? – Виктор ужаснулся.

– В лес остальных уволокли, – А-Ка отвернулся. – Даже тяжело раненных прихватили. Мы насилу отбились. И то, думаю, потому, что у зеленокожих рук на всех уже не хватало.

Виктор не поверил. Приподнялся, выглянул из автоповозки, в которой лежал.

Так и есть! Обоз не тронут. Зеленокожие – не разбойники, им купеческое добро без надобности. Они людей отлавливают для жертвоприношений. А вот людей-то…

Как и сказал А-Ка, четыре человека всего осталось. Из них – один раненый: Кирка. Один оглушенный и в себя еще не до конца пришедший сам хозяин обоза.

На тракте лежали несколько покалеченных и убитых быконей. И десятков семь зеленокожих. А то и все восемь… Раненых среди дикарей не видно. Надо полагать, А-Ка и Костоправ уже добили тех, кто не смог убраться с места стычки.

– Слишком много гадов было, – продолжал Стрелец, цедя слова сквозь зубы. – Наших хватали и сразу тащили в лес. Своих бросали… Ну как всегда.

Да, именно так всегда и было. Дикари добывали жертвенных пленников, не считаясь с собственными потерями и не заморачиваясь на похороны павших сородичей.

– Только я никогда не видел столько зеленокожих сразу, – закончил А-Ка.

– Надо наших найти, – пробормотал Виктор. – Отбить пленных…

– Очумел?! – Костоправ покрутил пальцем у виска. – Тебе что, последние мозги вышибли на хрен?

– За Хребет хочешь идти, купец? – нахмурился А-Ка. – В Котел?

– Хочу, – ответил Виктор.

– А далеко ли уйдешь, дурила? – Костоправ выразительно стукнул себя по лбу. – И много ли там, за Хребтом, найдешь? И долго ли проживешь?

Виктор упрямо молчал.

– Не получится, Золотой, – покачал головой А-Ка. – Повозки по лесу не пройдут.

– Оставим повозки и товар здесь. Спрячем у тракта. Ничего с ними не случится.

– Кирку тоже оставим и спрячем?

Виктор сник. В самом деле, у них ведь раненый. С ним быстро передвигаться не получится.

– Да и не догоним мы уже зеленокожих, – вздохнул А-Ка. – Они и по лесам бегают, как быкони, и прикотловые территории знают лучше нас. А Котел – так и вовсе их дом родной.

– А нас там первая же мутантистая тварь сожрет, – угрюмо добавил лекарь. – Даже если выследим дикарей – пленных все равно отбить не сможем. Мало нас.

Конечно же, А-Ка и Костоправ были кругом правы. Уходить с тракта и соваться в прикотловой лес – чистой воды самоубийство. Там за каждым деревом может поджидать в засаде зеленокожий, которого не заметишь, пока не получишь дубинкой по голове. Да и помимо дикарей опасностей хватает. А уж что в самом Большом Котле творится – об этом лучше не думать.