Стихотворение говорит о предбытии человеческого духа, который, согласно суфийскому учению, существовал в Боге до создания материального мира («задолго до Адама»). Дух человека, подобно жемчужине, заключенной в раковине («ниспал жемчужиной с небес я в море плотской жизни»), является величайшим сокровищем, частицей Божества, тайной, сокрытой под оболочкой плоти. Мистик-суфий, пережив озарение свыше, вспоминает о своем предназначении и осознанно осуществляет ту миссию, ради которой был послан в наш мир. На это указывают слова о деснице Всевышнего («руке Царя»), направляющей суфия, и о покорности последнего указаниям свыше («я там, куда меня Сам Бог направить захотел»). Согласно Корану (как и Библии), Бог постоянно воссоздает вселенную Своей волей: «И когда Он решит, чтобы дело [свершилось], то говорит ему: „Свершись“ – и оно свершается» (Коран 2, 117 ).
       Д. Щ.

Я, словно сокол, в этот мир с руки Царя слетел...

 
Я, словно сокол, в этот мир с руки Царя слетел,
Я там, куда меня Сам Бог направить захотел!
 
 
Я ниспадал – и восходил с добычей до Сатурна,
Я девять сфер и семь небес мгновенно облетел!
 
 
Я охранял пресветлый Рай задолго да Адама,
Я среди гурий ликовал до сотворенья тел!
 
 
Еще премудрый Соломон на свет не появился,
А я, всех джиннов покорив, его кольцом владел!
 
 
Вступал я в пламя – и оно, как роза, расцветало,
И по моим следам огонь бутоном ярким рдел!
 
 
Ниспал жемчужиной с небес я в море плотской жизни,
Но воспарю – и возвращусь в бессмертный свой удел!
 
 
Миры, эпохи и века напев мой повторяют:
Я – Шамс, я первый эту нить в ушко веков продел!..
 

      Здесь Руми говорит о любви как о творящей Божественной силе и основе мироздания. Дух поэта существовал изначально и был «влюблен» в Истину еще до сотворения вещественного мира («когда творенье началось и утверждался мир в правах»), затем он прошел множество стадий развития (прожил «семьдесят веков», т. е. семь тысяч лет, символически соответствующих Семи Дням творения – ср.: «Воистину, ваш Господь – Аллах, Который сотворил небеса и землю за шесть дней. Потом Он утвердился на престоле» – Коран 7, 54; см. также Быт. 1, 1–31; 2, 1–3). Согласно суфийскому преданию, души всех будущих людей еще до сотворения мира предстали пред Аллахом, и Он обратился к ним с вопросом: «Не Я ль вас сотворил?» (в Коране с вопросом: «Не Господь ли Я ваш?» Аллах обращается к потомкам Адама – см. Коран 7, 172). Поняв вопрос, часть душ воспылала безграничной любовью к Аллаху. Впоследствии именно эти души стали на земле великими учителями веры, мистиками, поэтами и суфийскими мучениками. Для самого Руми лик Возлюбленного – Аллаха – как бы «отразился» в лике его духовного наставника – Шамса (в стихотворении игра слов: «шамс» – по-арабски «солнце»), душа которого слилась с душой Руми («я стал тобой, мой светлый шах»).
       Д. Щ.

Услышьте, любящие прах: любовью вечной я горю!..

 
Услышьте, любящие прах: любовью вечной я горю!
Во всех веках, во всех мирах – любовью вечной я горю!
 
 
Когда творенье началось и утверждался мир в правах,
Я полюбил, отринув страх, – любовью вечной я горю!
 
 
Средь звезд, песчинок, облаков – я прожил семьдесят веков,
Переживая взлет и крах – любовью вечной я горю!
 
 
Творец все души озарил, спросив: «Не Я ль вас сотворил?»
И я воскликнул: «Ты, Аллах!» – Любовью вечной я горю!
 
 
Служенья ангелы мудры, пред ними в трепете миры,
Моя ж любовь сильней, чем страх! – Любовью вечной я горю!
 
 
О Шамс! Почувствуй и пойми: к тебе в Тебриз пришел Руми!
Я стал тобой, мой светлый шах! – Любовью вечной я горю!
 
 
О Солнце Истины! Явись – и озари родной Тебриз!
Сверкает мир в твоих лучах! – Любовью вечной я горю!
 

      Перечисляя разные религии – Христианство («Крест»), Иудейство, Ислам, – Руми говорит, что полнота суфийского познания Бога не охватывается догматикой и обрядностью ни одной из них. Более того, он заявляет, что свободный, подвластный одному лишь Богу, дух суфия не зависит ни от земных начал («я все стихии перерос»), ни от космических влияний («я вышел из-под власти звезд»), ни даже от свойств, наследуемых человеком от предков («я узы крови развязал – и я не сын тебе, Адам!»). Такая свобода духа обусловлена теснейшим единением суфия с Возлюбленным (Богом), пребыванием его в экстазе общения с Творцом. Наиболее известные образы этого экстаза в суфийских текстах – «вино» и «страсть» («от любви и от вина всегда душа твоя пьяна»). Таким образом истинный мудрец прозревает Единство, скрытое за отдельными феноменами вселенной («во множестве провижу я одно – Единство Бытия»). Он переходит от дробного, разделенного восприятия Реальности к осознанию и ощущению Единства Божьего – Таухид(«слово Истины живой читаю я не по складам!»).
       Д. Щ.

О люди всех эпох и мест, что о себе скажу я вам?..

 
О люди всех эпох и мест, что о себе скажу я вам?
Моя религия – не Крест, не Иудейство, не Ислам.
 
 
Я все стихии перерос, я вышел из-под власти звезд,
Юг, север, запад и восток – не для меня, не здесь мой Храм!
 
 
Твердь и вода, огонь и дух – к их мощным зовам слух мой глух,
Я тотчас всё, чего достиг, за новую ступень отдам!
 
 
Не страшен мне горящий ад, не жажду райских я наград,
Я узы крови развязал – и я не сын тебе, Адам!
 
 
Я – вне событий и имен, я превозмог закон времен,
Я в каждом встречном воплощен – и неподвластен я годам!
 
 
Во множестве провижу я Одно – Единство Бытия,
И слово Истины живой читаю я не по складам!
 
 
Я жажду в мире одного – Возлюбленного своего:
Лишь вечно видеть бы Его – и по Его идти следам!
 
 
Шамс! От любви и от вина всегда душа твоя пьяна:
Давай же славу воздадим сим, лучшим на земле, плодам!..
 

      В этом стихотворении Руми противопоставляет внутреннее, духовное, поклонение Богу – внешнему, чисто обрядовому, служению. Строфы об истинном жилище Бога («в сердце Бог живет от века, в нем – Всевышнего чертог») перекликаются с призывом Иисуса (в мусульманской традиции – пророк Иса) поклоняться Отцу не в храмах, построенных руками человеческими, но «в Духе и Истине» (Иоан. 4, 19–24), с учением о «внутреннем человеке» как «храме Бога живого» (II Кор. 6, 16), а также со словами Корана: «Разве не раскрыли Мы твое сердце?..» (Коран 94, 1).
       Д. Щ.

В Мекку путь свой направляет мусульманин-пилигрим...

 
В Мекку путь свой направляет мусульманин-пилигрим:
Вот он цели достигает, вот – Кааба перед ним!
 
 
Храм из камня мусульманин созерцает пред собой,
И вокруг – песок да камни, жаркий воздух недвижим.
 
 
Удивляется паломник: он на встречу с Богом шел,
А пред ним – стена из камня: как и прежде, Бог незрим!
 
 
Вот в смущенье он обходит Божий дом... Но в этот миг
Голос в сердце раздается – так мы с другом говорим:
 
 
«Там ли ищешь ты Святого? Разве здесь Его престол?
Не спеши, а лучше с сердцем посоветуйся своим!
 
 
В сердце Бог живет от века, в нем – Всевышнего чертог!
Поспеши же в храм Владыки, где Он славен и хвалим!..»
 
 
Шамс! Мы в келье в час полночный речь с Возлюбленным ведем:
Пилигрим заснул в дороге, мы же бодрствуем – не спим!..
 

      Здесь развивается тема предыдущего стихотворения – тема теснейшего единения духа истинного суфия с Духом Божьим. Согласно учению Руми, человек как «микрокосм» в своем внешнем облике содержит черты всего мироздания, а внутренняя суть человека – «зеркало души», отражающее Аллаха. Человек являет на земле образ и подобие Бога («вы – свидетельство о Боге», ср. Быт. 1, 26–27; ср. также знаменитый хадис: «Аллах сотворил Адама по образу Своему»). Представляя собой облеченную во плоть бессмертную душу – частицу Духа Божьего (согласно словам Корана: «Потом Он придал ему форму, вдохнул в него частицу Своего Духа и даровал вам слух, зрение и сердце» – Коран 32, 9), человек, однако, после грехопадения перестал осознавать свой высокий «сан» и свою великую миссию, ибо животная природа превозмогла в нем духовную. Одна из целей суфизма – возвратить человеку осознание его собственной возвышенной сути («Осознайте и поймите – Бог всесильный в вас живет!»). Не понимая величия человеческого духа и не имея прямого руководства свыше, но следуя застывшей традиции обрядоверия, многие богословы в своих толкованиях искажают Божественный замысел относительно рода людского («Вы – стиха святого буквы, только в целом этот стих // Лицемерный толкователь не осмыслит, не поймет!»). Интересно сравнить этот образ со словами пророка Исайи: «...Этот народ приближается ко Мне устами своими, и языком своим чтит Меня, сердце же его далеко отстоит от Меня, и благоговение их предо Мною есть изучение заповедей человеческих» – Ис. 29, 13; ср. Матф. 15, 7–9). Суфийские воззрения подчеркивают, что высшее предназначение человека – являть собой запечатленный на земле образ Божий: «Вы – престол Живого Бога посреди земных красот!»
       Д. Щ.

О молящиеся! Бога не вмещает небосвод...

 
О молящиеся! Бога не вмещает небосвод:
Осознайте и поймите – Бог всесильный в вас живет!
 
 
Вы – свидетельство о Боге, цель и замысел Творца,
Вы – священного Корана воплощенье и оплот!
 
 
Вы – стиха святого буквы, только в целом этот стих
Лицемерный толкователь не осмыслит, не поймет!
 
 
В вас – поток бессмертной жизни, ваши души не умрут,
Вы – престол Живого Бога посреди земных красот!
 
 
Вы Творца найти хотите, а ведь Он – у вас в душе,
Мысль высокую Аллаха – облик ваш передает!
 
 
Чтобы в сердце, как в зерцале, отразился Божий Лик,
С сердца ржавчину сотрите мелких, низменных забот!
 
 
Пусть в омытых ваших душах навсегда, как у Руми,
В цветнике любви сердечной образ Друга расцветет!..
 

      Здесь Руми повествует о своем таинственном общении и единении («там воедино слились мы вполне») с Шамсом, телесно находившимся в то время в другой стране, а духом пребывавшим с Руми. О подобном опыте общения вне времени и пространства сообщают многие суфийские наставники, а также христианские и другие мистики (ср. слова апостола Павла: «...Ибо хотя я и отсутствую телом, но духом нахожусь с вами, радуясь и видя ваше благоустройство...» – Кол. 2, 5).
       Д. Щ.

В радостный час – наедине мы были вдвоем...

 
В радостный час – наедине мы были вдвоем,
Там воедино слились мы вполне – хоть были вдвоем.
 
 
Там, среди трепета трав, среди пения птиц,
Мы причастились бессмертной весне – мы были вдвоем!
 
 
Там, озаренные взорами блещущих звезд,
Мы уподобились полной Луне – мы были вдвоем!
 
 
Ибо меня, отделенного, не было там,
Ибо твое было отдано мне – мы были вдвоем!
 
 
Плакали кровью и пели любовь соловьи,
Души тонули в небесном вине – мы были вдвоем!..
..................................................................
 
 
...Я в Хорасане далеком в тот час пребывал,
Ты ж находился в Евфратской стране, – но мы были вдвоем!..
 

      Описанное здесь восхождение от неорганического вещества («прах», «минерал») через растительную и животную жизнь («трава», «зверь») к разумному человеку – на первый взгляд представляется «гениальным предвосхищением» теории эволюции. Однако, более внимательно вчитываясь в строки Руми, мы понимаем, что у него, в отличие от жившего шестью веками позже английского естествоиспытателя, речь идет об «эволюции» не материи, но духа. Именно дух человека проходит все описанные выше ступени, чтобы впоследствии возвыситься до сверхчеловеческого уровня бытия – «Ангела». Однако суфия, достигшего уже в земной жизни этой «горней» ступени самоосознания, Руми призывает вновь сойти «в бездну темную» превратной земной жизни, дабы поделиться своим духовным опытом с учениками. Человек есть средоточие вселенной, в нем отражаются черты и свойства всего Космоса: «Строй созвездий отражают наши смертные тела!..»
       Д. Щ.

Только тело погибает, а душа живет, светла...

 
Только тело погибает, а душа живет, светла.
Ствол растет – не исчезает: исчезает тень ствола.
 
 
Умирают отзвук, отсвет – но не сами Звук и Свет.
Помни: пламя не сгорает, вещество спалив дотла.
 
 
В тленье празднуя нетленье, от начала бытия
Нас Дорога Превращений в гору Разума вела.
 
 
Став из праха – минералом, ты затем взошел травой,
Зверь возник из травной кущи – в нем душа твоя жила!
 
 
И разумным человеком ты предстал не навсегда:
Эта глина не навеки вид Адама приняла!
 
 
Вскоре Ангелом ты станешь, удалившись в горний мир,
И душа стяжает в высях, что внизу не обрела.
 
 
Шамс! Покинь небес просторы, в бездну темную сойди:
Строй созвездий отражают наши смертные тела!..
 

      Тростинка, отрезанная от корня и ставшая тростниковой флейтой-наем (излюбленным музыкальным инструментом на суфийских «радениях»), – символ человеческой души, разлученной с Аллахом («я с корнем своим разлучен!») и тоскующей по своему Возлюбленному – Источнику жизни, вдали от Которого душу ожидают страдания и смерть. Чем яснее осознает душа свою удаленность от Аллаха, тем более страстно она взывает к Нему и стремится к воссоединению с Ним. Таким образом, согласно Руми, все культурное творчество человечества (религия, музыка, словесное искусство, науки и т. д.) представляет собой, в конечном счете, страстный порыв к Богу – «далекому Другу», осуществляемый в «мире земном, опустелом и темном». Но особенно отчетли во слышится «плач тростникового ная» в тех творениях человеческого духа, которые исходят непосредственно из сердца и исполнены любви: «пусть сердце поет, как влюбленная птица...».
       Д. Щ.
      ***
      Современное образование нацелено в первую очередь на развитие интеллекта. Цель – получение информации для адаптации к определенным видам деятельности в обществе. Человек как целое упускается из виду и получает прикладное, а не самодовлеющее значение. Суфийское же образование ставит целью самопознание ученика и его духовное восхождение, т. е. путь очищения сердца. При этом рассудку (плотскому разуму) отводится низшая ступень. Плотский разум – эгоистическое оперирование обыденной информацией с целью извлечения выгоды. Через «пение» (постижение прекрасного), воспринимаемое сердцем, человек возвышается до «воскресения» своего сердца («о сердце, воскресни»), которое становится «вещим» и способным интуитивно постигать высшую реальность («Твой разум оценит ли песню мою? // О нет, я для вещего сердца пою!..»). Путь умножения информации (технократическая цивилизация) без воспитания сердца приводит ко все большему одичанию общества, вплоть до массового уничтожения людей. Именно через очищение сердец начинает действовать в человеческом сообществе (суфийском братстве) важное средство воспитания – любовь между всеми проходящими процесс обучения. Постепенно формируется малый социум любящих учителя и друг друга учеников. Это «малая модель» идеального общества, которую впоследствии остается «проецировать» на большое общество – государственную жизнь. Отсюда стремление суфиев сделать своих учеников государственными деятелями. Под исцеляемой душой («Любовь без врачебного лечит канона... С души отрясая безверия прах, // Любовь ее к небу несет на крылах») подразумевается душа как отдельного человека, так и всего народа. Можно быть человеком широко информированным, но внутренне больным – отсутствие любви, заботы об окружающих ведет к психическим заболеваниям как индивидуальным, так и массовым. Результат – нарастание криминализации общества. Исцеление – в любви.
       М. Х.

Из «Песни ная»

 
Прислушайся к звукам – и сердцем внимай,
Как жалобно плачет и сетует най,
 
 
Как, слезно рыдая и горько стеная,
Разносится плач тростникового ная.
 
 
«Скажи нам, о чем ты рыдаешь, о чем?»
«О горе! Я с корнем своим разлучен!
 
 
Любому, кто терпит любовные муки,
Понятно и близко страданье разлуки.
 
 
Нам сердца чужого познать не дано,
Но в плаче с тобой мы сольемся в одно:
 
 
Как души сраженных смертельным недугом,
Мы станем рыдать, разлученные с Другом.
 
 
Почувствуй же сердцем: мой песенный дар —
Не ветер весенний, но огненный жар!
 
 
И в мире холодном, во мраке подлунном
Стань сам пламенеющим страстью Меджнуном.
 
 
Твой разум оценит ли песню мою?
О нет, я для вещего сердца пою!..»
.......................................................
 
 
...Все чаще я внемлю рыданиям ная,
И музыка в сердце смолкает иная.
 
 
О сердце, воскресни, ведь смерть – не вдали:
Влюбись – и любовью себя исцели!
 
 
Любовь без врачебного лечит канона,
Она и Лукмана мудрей, и Платона:
 
 
С души отрясая безверия прах,
Любовь ее к небу несет на крылах!
 
 
Пусть сердце поет, как влюбленная птица,
Иначе твой Друг от тебя отвратится, —
 
 
Молись, чтоб, отвергнутый розой своей,
В весеннем саду не замолк соловей...
 
 
Ты – глина земная, ты – персть, но при этом
Друг сердце твое озарил Своим светом!
 
 
А если б Он свет Свой навеки сокрыл, —
Ты бился б о землю, как сокол без крыл,
 
 
И в мире земном, опустелом и темном,
Ты б странствовал в страхе бродягой бездомным...
 
 
Но светоч немеркнущий в доме зажжен,
И в зеркале сердца твой Друг отражен.
 
 
А если твой мир помрачило хоть что-то —
Не медли и сердце омой от налета
 
 
Гордыни и злобы: омоешь – и вмиг
В нем вновь отразится возлюбленный Лик.
 
 
Прозреешь – и жизнь просияет иная,
И сердцем услышишь рыдания ная!..
 

      В притчах этого раздела описаны такие качества характера и настрой ума, которые, оставаясь непреодоленными, лишают своих обладателей возможности усваивать посылаемые свыше наставления.