Выйдя из леса, они взобрались на скалу, высившуюся над зеркальной поверхностью широкого озера. Алочи разогнался и прыгнул вниз головой.
      Коле хотелось запомнить каждую черточку своего ученика, каждый изгиб его упругого тела, рассекающего прозрачную воду.
      Прощай, Земля!.. Прощайте, горы и леса, чистые озёра и теплые реки! Будьте благосклонны и щедры к первым зёрнышкам деятельного разума на земном Материке Свободы...
      И может быть, несколько миллиардов оборотов тому назад вот точно так же смотрел на создание собственного разума аммиачный космонавт с Юпитера. Смотрел на первого фаэтонца - далёкого пращура-Акачи.
      15. Добрый день, Лоча!..
      Они стояли скафандр к скафандру, и каждый положил на плечи другому вытянутые руки. Отец смотрел в лицо сыну, сын смотрел на отца. Мужественная, зрелая молодость и мудрая опытная старость молча вглядывались друг в друга, не уверенные в том, что когда-нибудь им придется свидеться вновь.
      Рагуши готовил ракету к полету. Алочи привёл полторы сотни детей, выстроив их на поляне. Детям хотелось бегать, прыгать, лазить по деревьям. Они не понимали, зачем Алочи заставляет их неподвижно стоять и почему эти двое, которых они называли отцом и учителем, так странно прижимаются друг к другу шлёмами, будто затеяли какую-то незнакомую игру.
      Отец сказал:
      - Пока будет летать Рагуши, будем обмениваться нитками шахо... Хотя бы один раз в несколько оборотов.
      - Будем, отец,- ответил Коля, и снова воцарилось молчание.
      Красногрудый какаду, круживший над ними, сел отцу на плечо, захлопал крыльями и неожиданно выкрикнул:
      - Бу-дем!.. Бу-дем!..
      Отец невольно улыбнулся.
      Рагуши, попрощавшись с Ечукой, неторопливо пошёл к ракете, а Коля подозвал к себе Алочи.
      Мальчик понимал значительность этой минуты и был по-мужски суровым и торжественным.
      - Прощай, Алочи! Ты будешь хорошим помощником отцу. Правда, Алочи?..
      - Я буду его правой рукой,- ответил мальчик.
      Николай зашёл в ракету. Рагуши, нажав кнопку, закрыл герметические люки, включил гравитационные двигатели. Корабль плавно оторвался от земли, очертил прощальный круг над колонией Ечуки. Коля видел, как полторы сотни маленьких рук поднялись над ершистыми головками.
      Только Ечука-отец стоял в глубокой задумчивости. Коля хорошо понимал, о чём он сейчас думал...
      Ракета набирала скорость. Когда подлетали к Луне, Рагуши сказал:
      - Сейчас я покажу тебе спутник Земли.
      Они полетели над мёртвой лунной равниной. Равнину сменили горы, скалы были острые, щетинистые, похожие на каменные ножи. Ни на Земле, ни на Фаэтоне нельзя встретить таких скал - там ветер и вода старательно оттачивают их, медленно затупляя острые шпили и грани.
      Контраст между горами и равнинами здесь резок - без волнистых переходов, без плавных линий.
      Впоследствии Коля будет благодарен Рагуши за то, что космонавт показал ему ту Луну, которую земное человечество никогда больше не увидит,- на Колиных глазах верный спутник Земли начнёт приобретать совсем иной вид. Но это случится потом...
      Им неминуемо должен был встретиться и Марс, так как было время противостояния Фаэтона и Марса. Рагуши пообещал Коле показать и эту невесёлую планету.
      Коля непрестанно думал о встрече с Лочей. Разговорчивый космонавт пробовал было втянуть его в беседу, но Коля отвечал односложно "да" или "нет", и Рагуши оставил его в покое.
      Только тогда, когда подлетали к Марсу, Коля немного оживился. Рагуши выполнил обещание - он повёл корабль низко-низко над планетой и включил стену больших горизонтов.
      На экране забурлили оранжевые песчаные бури. Сначала, кроме неистовства песков, ничего нельзя было разглядеть. Потом появилась убогая растительность, которая упрямо боролась с бурей. Её засыпало песком, а она шевелилась острыми, колючими листьями, стряхивала с себя песок, поднималась над сыпучими холмами, властно подминала их под себя и снова победно покачивала реденькими кронами.
      Но вот на стене горизонтов появились удивительные космические корабли. Они ничем не были похожи на корабль Рагуши - скорей их можно было назвать летающими домами, которые не имели стен, а состояли из двух сферических крыш. Прозрачные крыши были подогнаны друг к другу, словно два черепашьих панциря. Громадные сооружения совершенно свободно плавали над планетой.
      Заметив их, Рагуши сразу же выключил стену горизонтов, резко развернул ракету и повёл её прочь от Марса.
      - Что это значит? - удивлённо спросил Коля.- Почему мы от них убегаем? Кто они такие?..
      - Мы не от них убегаем,- объяснил Рагуши.- Мы бежим от самих себя. За общение с гражданами Материка Свободы - немедленная смерть...
      - Значит, это люди с Материка Свободы? Что они здесь делают?
      - Изучают планету, мой молодой друг... Это их экспедиция. Небольшой летающий городок. Их теперь в космосе очень много. Особенно над Фаэтоном. Законы гравитации они используют для строительства космических городов. Эти города вызывают бешеный гнев Утиль-Бога. Несколько раз он угрожал им войной... Как он их ненавидит!.. Больше всего Единый боится, чтобы они когда-нибудь не пришли на Землю... Но они тоже избегают столкновения с нами...
      - Если у них есть космические города, то зачем им какая-то планета? спросил Коля.
      - Как зачем? Все жизненные ресурсы - на планете. Космос только пространство для расселения. Без планеты эти города погибнут...
      Вот они пролетели мимо одного из спутников Фаэтона. Всего их четыре. Но каждый во много раз меньше Луны. И наконец, начали медленно входить в атмосферу. Рагуши приказал Коле надеть скафандр и плащ, дал карманный климатизатор и шахо.
      - Возьми, Акачи. Попрощаться придётся здесь. Вскоре я войду в зону, которая находится под контролем жрецов.- Он достал из кармана крошечную коробочку и тоже подал Коле.- Это твой проводник. Видишь, светится стрелка?.. Лети в том направлении, куда она показывает. Как только стрелка начнёт крутиться, немедленно спускайся вниз... Этот прибор изготовил Чамино для Лочи. Она передала его мне... Чтобы я смог найти её, когда привезу от тебя ответ... Прощай!
      Корабль Рагуши поплыл сначала медленно, а потом молниеносно исчез из глаз, и Николай оказался в полном одиночестве. Большие звёзды горели ярко, не мигая, и он понял, что атмосфера здесь очень разрежена. Значит, выбросился он из корабля ещё в космосе.
      Николай полетел туда, куда показывала стрелка прибора. Его радовало уже то, что прибор принадлежал Лоче и она когда-то держала его в своих руках и так же точно искала в беспросветной стуже Фаэтона путь к заветной комнате Лашуре.
      Лететь пришлось очень долго. Теперь звёзды мерцали и светили не так ярко, как прежде. Коля понял, что он спустился в густые слои атмосферы. Стрелка почему-то стояла неподвижно, и он встревожился: не испортился ли вдруг прибор? Тогда ему пришлось бы лететь на Материк Свободы и искать там убежища. Ни в одном из многочисленных городов государства Бессмертного он не имел права появляться. Это привело бы к гибели Рагуши, Ечуки-отца и всей земной колонии. А отыскать потайной вход с ледяными ступенями, ведущими в уютную комнату Лашуре, где жила теперь Лоча, без прибора невозможно. Он помнил ледяную крышку, но как найдёшь её среди промёрзших до самого дна фаэтонских океанов? Пользоваться шахо, чтобы вызвать на помощь Чамино, он тоже не имел права...
      Коля думал о Лоче и о Земле. Почему они не дети Земли - теплой, опоясанной шелестящими лесами, озарённой щедрым Солнцем и могучими молниями? Он завидовал Алочи и его смуглым братьям, завидовал тому, что они могут дышать земным воздухом, не прятать своего тела от Солнца и бегать босиком по росным травам. Какое дело светло-шоколадному Алочи, чья кровь течёт в его жилах? Он есть, он существует, он радуется возможности двигаться, прыгать в прозрачные воды земных озёр и жить, жить, жить!..
      Николай взглянул на огненную стрелку прибора и ужаснулся - она показывала куда-то назад. Он и не заметил, как она крутилась. Потом его успокоила мысль, что прибор действует безупречно, и он направил свой шахо в противоположном направлении.
      Лететь стало значительно легче - помогал попутный ветер.
      Стрелка завертелась, и Коля, вздрогнув от радости, камнем полетел вниз и вскоре оказался на ледяной поверхности. Но здесь он неосмотрительно раньше времени выключил шахо, и страшный ветер подхватил его и понёс по льду. Шахо выскользнул из рук, а Коля катился всё дальше и дальше, думая лишь об одном: как бы не потерять драгоценную коробочку, которая приведёт его к Лоче!
      К счастью, оказалось, что он успел перевести шахо в положение "за мной". И когда он на мгновение зацепился за какой-то примёрзший ко льду снеговой нарост, верный шахо повис над его лицом. Теперь стоило только протянуть руку, чтобы снова получить возможность противостоять любым ветрам...
      Стрелка отклоняется то вправо, то влево, но почему-то не хочет крутиться. Прибор водит его возле самой крышки - Коля понимает это. Он движется по кругу, всё время его сужая. Действительно, пусть попробуют каратели Бессмертного найти комнату Лашуре без прибора. Это всё равно, что просеять сквозь пальцы весь фаэтонский снег...
      Стрелка, слегка всколыхнувшись, сделала оборот и замерла. Не сходя с места, Коля обвёл прибор вокруг себя. Только теперь ему удалось отыскать одну-единственную точку, где стрелка беспрерывно крутилась. Ощупав лёд, Коля нашёл крышку, он знал, что крышка соединена с комнатой Лашуре чувствительным звуковым сигналом. Николай несколько раз ударил по ней ногой.
      Лашуре спешит вслед за Колей. Ему бы хотелось опередить неожиданного гостя, чтобы хоть немного подготовить Лочу, но Коля бежит по ледяному полу знакомого коридора, не чувствуя ног от счастья. Лашуре не успевает за ним и остаётся где-то позади...
      И вот Коля открывает двери. В комнате, кроме беловолосой хозяйки, которая заметно постарела, никого нет. Поздоровавшись, он нетерпеливо спрашивает:
      - Где Лоча?!
      Растерявшаяся хозяйка, видимо, не поверившая собственным глазам, топчется у стены. Лицо бледное, бескровное. Её напугал этот неожиданный вихрь, ворвавшийся в комнату в образе человека. Чуть придя в себя, она улыбнулась.
      - Акачи? Неужели это ты? Мы с Лочей только что о тебе говорили.
      Осмотрев углы комнаты, Коля ещё раз с нетерпением спросил:
      - Где же Лоча?..
      Хозяйка молча нажала на какую-то кнопку. Стена, оторвавшись от угла комнаты, поплыла влево, и там, где только что был обыкновеннейший угол, образовался свободный проход.
      И Коля прыгнул в этот проход. Он едва успел заметить, что стена, которая так легко его пропустила, на самом деле была достаточно толстой она тотчас же снова встала на своё место, отгородив от него комнату Лашуре.
      Мир, в котором очутился Коля, был удивителен. Широкое, хорошо освещённое пространство можно было бы назвать большой площадью, если бы его окружали хоть какие-нибудь стены. Но здесь было небо - именно небо,светившееся синевой, и оно казалось безграничным. И горизонт казался необычайно далёким. Журчали прозрачные ручьи, шелестели деревья, которые Коля видел лишь на старинных изображениях, дошедших до современных фаэтонцев из глубокой древности. Пёстрые цветы и фиолетовые травы росли на берегах ручьев, на деревьях покачивались большие фиолетовые плоды, между деревьями из хорошо обработанной почвы поднимались съедобные растения, которые в своё время выкормили не одно поколение фаэтонцев, а потом навсегда исчезли.
      Коля понимал, что это только огромная оранжерея, что небо над головой - хорошо отполированный потолок сферической формы, что небесная голубизна старательно продуманное освещение, а ручейки подведены сюда из какой-то глубинной речки, которые и до сих пор встречаются в недрах Фаэтона...
      Но откуда же взялись здесь эти деревья, фиолетовые травы, съедобные растения? Как можно было создать такое буйство цветов? Ведь всё это погибло десятки тысяч оборотов тому назад!..
      Коля заметил между деревьев одинокую женскую фигуру. Женщина одета во что-то мешковатое, голова скрыта под капюшоном, лица не видно. В руках у неё глубокая корзина, из которой она что-то набирает совком и сыплет под съедобные травы.
      Коля неслышно подошёл поближе. Фигура женщины была ему незнакома. В корзине обыкновенный навоз дагу...
      Он подошёл к ней и спросил о Лоче. Услышав его голос, женщина тихо вскрикнула, отвернулась и закрыла руками лицо.
      - Чамино, брось свои шутки! - сказала она.- Я знаю, ты можешь загримироваться даже под Бессмертного... Но это... Не нужно, Чамино!
      Коля узнал голос Лочи! Как же он не догадался, что это она?
      Он подбежал к ней, схватил за руки, стянул с них прозрачные перчатки и припал горячими губами к её ладоням.
      Он заметил мозоли на её ладонях и сразу же понял, что чудо, которое их окружает, возникло не из сказки - оно создано человеческими руками.
      - Акачи!..- Слово это вырвалось из её груди, будто приглушенный крик.Акачи... Дай мне поверить, что это в самом деле ты... Почему же ты не предупредил?
      Лоча растерянно ощупывала себя, глаза виновато осматривали собственную фигуру.
      - Я не мог предупредить, Лоча... Я сам не надеялся на то, что меня отпустит отец. Он остался один на весь материк...
      - Я первая жена на всем Фаэтоне, которая так плохо встретила своего мужа... Извини меня, Акачи...- Покраснев, она быстро сняла с себя рабочую накидку с капюшоном и сразу же превратилась в ту Лочу, которая жила в его снах. Под рабочей накидкой была голубоватая одежда.- Ты подожди, я быстренько переоденусь... Как велит наш обычай...
      Но Коле было не до традиций. Он поднял её на руки - лёгкую, сотканную из голубого луча... И понёс между деревьев.
      ...Они жили в комнате, прозрачная стена которой выходила в сад.
      Это была комната Лочи, в ней было светло, и уютно, и необычайно тихо.
      Дни и ночи слились для них в единый поток времени, так как здесь не было ни дня, ни утра, ни вечера.
      Лоча расспрашивала о Земле. Земля казалась ей огромным садом. А Коля говорил, что Земля напоминает ему Лочу...
      Иногда они включали стену горизонтов. Бессмертный по-прежнему призывал грешников отказаться от плотских радостей. А они смотрели друг на друга и смеялись. Так смеются деревья, бросая семена во влажную почву. Так смеются травы, подымая стебельками тяжёлый камень, чтобы вырваться на свободу.
      И если бы вместо этих минут им пообещали столько лет жизни, сколько отпущено Бессмертному, они бы смеялись так же точно... И даже не услышали бы этого обещания... Потому что в них оживали сейчас целые миры, сталкивались галактики, вспыхивали новые звёзды. Голоса десятков поколений отзывались в них. И ни один из голосов не звучал осуждающе. Осуждал их только Бессмертный, потому что завидовал им. Его угрожающий перст висел над планетой, и Единый, наверное, и в самом деле верил, что его перст способен убить все страсти, все желания и слова, оставив людям лишь те, которые нужны для величальных молитв...
      Счастливые, они бродили в фиолетовом саду. Лоча показывала плодовые деревья. Листья деревьев были и большими, лапчатыми (под одним листом можно было бы укрыться от дождя, но здесь не бывало дождей) и маленькими, словно фиолетовые перышки пёстрых птиц, населяющих земные тропики.
      Фиолетовый цвет фаэтонские растения приобрели уже перед своей гибелью. Есть свидетельства о том, что когда-то, в неимоверно далёкие времена, растительность Фаэтона тоже была зелёной. Но по мере того как Фаэтон всё дальше и дальше отходил от Солнца, цвет растительности начал меняться.
      - А почему планеты отдаляются от Солнца?.. Почему мы оказались так далеко от него? - спросила Лоча.
      Лучше бы она спросила у Чамино, он смог бы объяснить это загадочное явление гораздо легче. Но раз уж Лоча спрашивает у него, Коля должен ответить. И он ответил так, как понимал сам, как объяснял ему отец.
      - Солнечная система, Лоча,- это гигантский гравитационный двигатель. А вечных двигателей в природе не существует. Гравитационные возможности небесных тел тоже медленно исчёрпываются. Это можно проследить только на протяжении миллиардов оборотов. Невидимые бечёвки, которые удерживают наши планеты, словно бы всё время растягиваются, делаются всё тоньше и тоньше... Грубо говоря, конечно. Только для примера. Понимаешь? Наш Фаэтон очень старый...
      Случайно Коля зацепил плечом лист роскошного дерева, под которым они стояли. В зрачках Лочи промелькнул страх.
      - Осторожно, Акачи!.. Так можно сломать...
      Она взяла его за руку, отвела чуть подальше от дерева.
      И он продолжал рассказывать:
      - Если мерять время по-земному, то первые животные возникли у нас около семи миллиардов земных оборотов... О-о, тогда света и тепла на Фаэтоне было сколько угодно!.. Только намного меньше, чем сейчас на Земле! В таких условиях могли возникнуть и первые человекоподобные существа... А может, нам тоже кто-то привил свой разум. Люди с далёкой планеты...
      О Юпитере он промолчал, хотя был теперь уверен, что разумная жизнь на Фаэтон пришла оттуда. Улыбнулся, приблизив её руки к своему лицу, и поцеловал тонкие, с перламутровыми ногтями пальцы.
      Лоча отняла руки и побежала песчаной тропинкой к бассейну, в зеркальной поверхности которого отражались деревья и "небо", похожее благодаря освещению на голубые небеса молодого Фаэтона.
      Она так удивительно молода, Лоча, просто девочка!.. Правда, в ней что-то изменилось за время разлуки, но это "что-то" оставалось неуловимым для глаза. Казалось, время - десять земных оборотов! - только завершило свою лепку, и теперь перед Колей предстало творение великого художника природы в абсолютно законченной форме.
      Лоча сняла одежду, поднялась на помост для прыжков, похожий на невысокий постамент. И, понимая, что он сейчас любуется ею, позвала:
      - Скорей, Акачи!.. Раздевайся!..
      И вот они вместе плывут в чистой, словно подсиненной, воде...
      И почему-то в это мгновение Николаю вспомнился другой пловец, смелым взмахом рук рассекающий земную воду, и он подумал: когда-нибудь, наверное, и Алочи почувствует такую же радость, плывя рядом со своей любимой...
      16. Хозяйство Штаба
      Чамино пришёл к ним тогда, когда, по его мнению, третий был уже не лишним. На нём была белая одежда, похожая на хитон, которую носят на Фаэтоне уже зрелые мужчины. Такую же одежду он принёс и Коле.
      Лоча же отныне тоже будет носить не полупрозрачную девичью одежду, а более строгую, подобающую замужней женщине.
      Чамино повёл их по хорошо освещенным лабиринтам.
      - Тебя не удивило то, что ты у нас увидел? - улыбаясь, спросил Чамино и, не ожидая ответа, продолжал: - Как видишь, мы можем свободно разговаривать не только в комнате Лашуре. Теперь мы владеем мощной электростанцией. Она за этой дверью.
      Чамино открыл металлическую дверь, которую Николай видел, гуляя с Лочей.
      Залы почти пустые. Пол вымощен гранитными плитами, стены отделаны пластмассой, похожей на алюминий. В полу квадратные люки.
      Электростанцией управлял электронный мозг, помещавшийся в одном из многочисленных залов, а водородные реакторы были заложены в очень глубоких недрах. Там же происходило и расщепление воды. Кислород поступал в жилые помещения, а водород использовался в реакторах. Это сразу улучшило атмосферу недр.
      Все, что видел Коля - и широкие лабиринты улиц и площади с фонтанами,было только могучим техническим сердцем нового государства, созданного тайком от Бессмертного сторонниками Чамино в недрах планеты. Само же государство простиралось довольно далеко, и население его составляло несколько миллионов человек...
      За десятками металлических дверей, мимо которых они сейчас проходили, господствовал электрический мозг. Он вырабатывал металл, охранял государство от действия шахо контроля, сигнализировал о малейшей опасности...
      - Погоди! - нетерпеливо крикнул Коля,- как же вы смогли создать всё это и спрятать целое государство?
      - На поверхности планеты это невозможно,- ответил Чамино.- Здесь же нам удаётся пока сохранить тайну. Я понимаю, что тайна эта не может быть вечной. Но нам она нужна ещё на несколько оборотов. До тех пор, пока мы не подготовимся к великой войне против Бессмертного...
      - Странно ты начал готовиться к этой войне,- хмуро заметил Николай.Один, без народа...
      Эти слова, видимо, задели Чамино за живое. Но он не подал виду и объяснил спокойно.
      - Не стоит делать поспешных выводов, Акачи. Ты ведь ещё не знаешь, как живёт и о чём думает наш народ...
      История фаэтонских недр знает немало катастроф, когда из расплавленных глубин планеты вырывалась огненная лава и затопляла сотни улиц, площадей и переходов, уничтожая миллионы беловолосых. Последняя такая катастрофа произошла пятьдесят оборотов тому назад. Затопленные лавой недра считались непригодными для жизни, и пункты контроля вычёркивали эти районы из своих карт. Никто их не раскапывал. Если лабиринты, возникшие в большинстве случаев стихийно, так близко подходят к мантии Фаэтона - значит, повторение катастроф неминуемо. Планета сопротивлялась людям, которые старались приспособить её недра для жизни. Она выбрасывала им навстречу огненную лаву, и, застывая, лава надёжно закупоривала все отверстия. Так живая кровь закупоривает проколы в человеческом теле...
      Штаб решил организовать подобную "катастрофу". К повстанцам присоединилось ещё несколько талантливых инженеров, верных друзей Лашуре. Они сконструировали мощные аппараты с необычайной лучевой силой. От такого луча недра планеты сразу же закипали, превращаясь в растопленную лаву.
      В Повстанческом районе образовались гигантские пустоты, которые впоследствии использовали для расселения людей, а вся масса расплавленных минералов очутилась в лабиринтах "первого этажа" государства Бессмертного. Жертв не было - для этой операции выбирались безлюдные пещеры.
      Но улучшение жизненных условий для нескольких миллионов человек не исчерпывало программы Штаба - это было только начало его деятельности. Нужно было думать о большой революции. Но революция требует могучей техники. И одного реактора уже стало недостаточно, а построить настоящую электростанцию - такую, какими владеет Бессмертный,- собственными силами повстанцы не могли.
      И Лашуре, рискуя жизнью, полетел над ледяным океаном на Материк Свободы за помощью.
      Но как воспользоваться помощью, если между Материком Свободы и лабиринтами недр нет ни одного способа сообщения? Ни космос, ни атмосфера, ни поверхность планеты для тайной перевозки грузов не пригодны: жрецы Бессмертного обнаружили бы сразу гравитационные корабли Материка Свободы, и это могло явиться причиной роковой войны.
      После продолжительных поисков пути были найдены. Инженеры Материка Свободы сконструировали бестемпературный генератор давления.
      После испытаний один из таких генераторов начал прокладывать путь к повстанцам в глубочайших недрах ледяного океана. Создавая громадный туннель, генератор продвигался всё дальше и дальше. Глубинный лёд расступался, уплотняя стены широкого туннеля. Стены становились такими твёрдыми, что об них крошилась самая прочная сталь. На сооружение этой дороги ушло всего лишь пол-оборота. Она заложена на глубине шести тысяч шу, однако обнаружить её практически невозможно. К тому же по всей трассе стоят генераторы экранизации.
      И вскоре под ледяным потолком огромного континентального туннеля побежали первые гравитационные эшелоны.
      - Теперь ясно, откуда эти богатства? - не пряча гордости, спросил Чамино.- Мы фактически присоединились к Материку Свободы. Нам теперь нужно всего несколько оборотов, чтобы подготовиться к войне против Бессмертного.
      ...Теперь, наконец, представился случай, и Николай мог спросить о Юпитере. Но, к его удивлению, Чамино ответил почти так же, как когда-то Рагуши:
      - Не стоит об этом, Акачи...
      - Почему не стоит? - переспросил Коля даже с какой-то обидой.- Ведь они, наверное, титаны. Неужели они не способны помочь нам?
      Чамино ответил:
      - Это совсем другая форма жизни. Кроме того, существует закон вселенной: если разум на планете уже сформировался - он должен завоевать себе свободу самостоятельно. Свобода, которая приходит извне, впоследствии становится новой формой рабства...
      На сегодня было достаточно. Коле предстояло всё это осмыслить и подумать о собственном участии в подготовке восстания.
      В одном из лабиринтов они встретили Лашуре в сопровождении высокого жилистого человека. Увидя Колю, тот приветливо улыбнулся ему. Коле показалось, что он где-то его видел. Напрягая память, припомнил: это был тот самый скотовод, который когда-то при помощи языка жестов предупредил Лашуре об опасности. Встреча была мимолётной, и всё же Коле запомнилось его лицо. Оно чем-то напоминало лицо Ечуки-отца.
      - Акачи! - сказал Лашуре.- Я хочу тебя познакомить с Эло. Он родной брат твоего отца.
      Эло взял Колину руку и долго держал её в своей.
      - Приветствую тебя, Акачи!.. Мы очень любим нашу Лочу. Мы любим твоего отца. У него большое сердце и светлый ум. Мне хочется, чтобы и тебя все беловолосые любили точно так же...
      Он пригласил Колю и Лочу в свою небольшую комнату, которую ему недавно помогли вырубить на новой площади. Расспрашивал о Ечуке, о его жизни на горячей планете. Узнав, что Ечука остался один на всем материке, Эло горько сокрушался. Нет, он не осудил Колю. Он знал, как любила его Лоча и как тяжело переносила разлуку. Эло не мог себе представить, что Ечуку окружают десятки земных детей. Он не раз слышал о том, что Бессмертный создал на Земле своих рабов, но когда Коля начал объяснять, что отец тоже создаёт и выращивает людей - свободных земных людей! - Эло не поверил этому.
      Изнурённый нищетой и нечеловеческим трудом, скотовод ненавидел Бессмертного, и всё же Единый оставался для него, богом. Разве обычный человек способен прожить несколько тысяч оборотов? Эло согласен, что этот бог слишком жесток, что его следует как-то обуздать или вообще уничтожить, если у людей хватит для этого силы и решимости. Фаэтон должен иметь доброго бога. Такой добрый бог уже есть у фаэтонцев. Эло хоть сегодня согласен отдать за него собственную жизнь...
      - Кто же такой, этот новоявленный бог? - невесело улыбнувшись, спросил Коля.
      - Чамино...- с торжественной таинственностью прошептал Эло.
      Коля посмотрел на Лочу. Её лицо залила краска стыда. Она крикнула:
      - Эло! То, что ты сказал, ужасно!
      - Так думают почти все скотоводы,- спокойно ответил Эло.
      - Если бы Чамино узнал об этом, он был бы очень огорчён,- проговорила Лоча.- Он хочет, чтобы Фаэтон имел единственного бога. Свободу!.. Ты понимаешь меня, Эло?..
      Но скотовод в ответ только загадочно улыбался. Его трудно было в чём-либо переубедить.
      Вернувшись в сад, который стал теперь их домом, Николай и Лоча долго ещё говорили о человеческой природе и о том, как рождаются боги.
      А потом он спросил Лочу:
      - Чей это сад? Откуда он взялся? И почему мы здесь живём?
      - Разве Чамино тебе не объяснил?
      И Лоча принялась рассказывать.
      На Материке Свободы Чамино и Лашуре видели гигантские парки. Материк тесно застроен - по сути дела, это сплошной город. И в центре каждого квартала обязательно есть большой парк. Там играют дети, прогуливаются взрослые, молодёжь занимается спортом, старики отдыхают среди цветов и деревьев.
      Возрождение фаэтонской растительности началось с маленьких оранжерей. У некоторых фаэтонских жрецов и советников есть небольшие домашние оранжереи, но растительность даже там вырождается, становится мелкой, немощной... И только ботаники Материка Свободы смогли вернуть фаэтонской растительности её изначальные свойства.
      - Вот откуда попали к нам саженцы,- закончила Лоча.- Присматривать за ними Штаб поручил мне. Если же мне нужна помощь - стоит только сказать, и весь штаб выходит на работу... После победы у нас тоже будут такие парки. Как на Материке Свободы. И парки, и города...
      - А пока что этим садом любуется только Штаб... Да ещё мы с тобой...едко заметил Коля.- На слишком ли много чести?..
      Лоча промолчала, потом, словно решившись на что-то, спросила:
      - Разве уже пора?..
      - Что пора?..
      - Открывать оранжерею для всех... Чамино тоже настаивает... Но я просила его чуть-чуть повременить...- Лоча покраснела, как всегда, когда её что-либо тревожило.- Мне страшно... Даже когда ты стоишь под деревом, я боюсь, что ты вдруг зацепишь какой-нибудь листок... А когда сюда придут сотни людей! Люди ведь никогда не видели ни одного растения. Они будут трогать их... А это очень вредно...
      Коля обнял Лочу, положил её маленькие мозолистые ладони себе на грудь. А она умоляюще шептала:
      - Ещё рано, Акачи!.. Рано, пусть они хоть немножко окрепнут... Они такие нежные.
      - Милая моя! Тебе будет страшно и завтра и через оборот. Но ты ведь делала это не для себя, Лоча. Ведь правда же?.. Впускай посетителей сначала понемногу. И показывай всё сама. Ведь ты о каждом деревце способна сложить песню - так ты знаешь и любишь их. Вот и пой эту песню людям... Когда-то деревья эти были самыми большими друзьями человека. Возможно, и человек не смог бы появиться без них. Теперь они вымерли, а люди живы. И ты возвратишь им друзей. Тех друзей, которых видели только их далёкие предки. Тысячи оборотов тому назад...
      Припав щекой к его груди, Лоча молчала. Она думала. А потом тихо сказала:
      - Ты говоришь правду, Акачи! Если послушать меня, то и через оборот будет ещё рано.
      17. Снова оборот разлуки
      Посреди зала за большим столом сидят люди в белых хитонах. Никто не председательствует - здесь все равны.
      Чамино сидит рядом с Лашуре. Все знают, что это Чамино создал Штаб, но он старается держаться так, чтобы об этом как можно скорей забыли.
      Перед столом стоит Коля, и взгляды членов Штаба обращены к нему.
      - Акачи, объясни, пожалуйста, свой план,- говорит пожилой мужчина с уставшим лицом. Он вместе с Лашуре руководил строительством мощной электростанции. Сейчас он заложил другую - ещё более мощную...
      Коля волнуется. Если бы он стоял сейчас перед Бессмертным - он, наверное, так бы не волновался. Власть Бессмертного, как и власть каждого диктатора, порождается страхом и ослепляет. Однако стоит только понять, что под черепной коробкой правителя содержится не больше ума, чем у обыкновенного человека, как сразу же он превращается в раздутое собственным самолюбием чучело. Он может тебя покарать, даже уничтожить, но власть его уже утратила в твоей душе какую-либо силу...