Конечно же, каждый живой человек намного сложнее, чем целый Пантеон Разума с его миллиардами различных единиц. Человеческие характеры сталкиваются, словно молекулы, и это не может прекратиться, иначе прекратится сама жизнь. Не всегда поддаются объяснению причины человеческих симпатий или антипатий: по большей части здесь действует не разум, а эмоции. И проступки возникают несознательно - из любви или ненависти одного человека к другому. Бывает и зависть, и желание доказать своё превосходство, унизить соперника в любви или в работе. Словом, живые остаются живыми...
      Эло объяснил, что самое большое наказание на Материке Свободы - это временное отстранение от работы. Наказанный человек так же, как другие, может сколько угодно гулять в садах, вместе с другими посещать дворцы питания и дворцы спорта, но работать ему разрешают только тогда, когда истечёт срок наказания. Граждане Материка Свободы каждое такое наказание переживают чрезвычайно тяжело. Приговор выносит обыкновенным большинством голосов квартал, в котором проживает виновный...
      Но вот над головами - на уровне фиолетовых верхушек деревьев перед праздничной толпой появился Совет квартала, к которому принадлежал парк. Среди членов этого Совета был только один представитель Совета Седоголовых - тот, что и пригласил их сюда. Праздник шёл во всех парках.
      Члены Совета, одетые в серые плащи, неподвижно держались в воздухе. Наконец старший из них сказал:
      - Друзья! Сегодня во всех наших парках мощные стены горизонтов покажут фаэтонцам передачи планеты Дёмы. Они пришли к нам через Юпитер...
      Свет начал гаснуть, десятки тысяч людей - взрослые и дети, женщины и мужчины - смотрели на экран, свободно висевший в воздухе над вершинами деревьев. Экран был такой величины, что передачу могли видеть даже космические фаэтонцы, оставшиеся в своих домах-кораблях...
      А когда на экране возникло изображение, люди оказались в совершенно незнакомом им мире. Это было так неожиданно, что они сначала даже растерялись, но вскоре поняли: мощная станция Материка Свободы транслирует передачу с далёкой планеты Дёмы. Диктор переводил передачу с языка Юпитера на язык фаэтонцев. А голос второго диктора - жителя планеты Дёмы, которого они видели на экране, звучал приглушённо.
      У человека с планеты Дёмы были такие же руки и ноги, как и у фаэтонцев. Такое же лицо, такое же туловище. Когда изображение стало чётче, зрители поняли, что это была женщина. Волосы у неё золотистые, коротко подстриженные. Лицо розовое, с тонкой нежной кожей. Только глаза необычного цвета, такой цвет глаз не встретишь на Фаэтоне.
      - Посмотри, Акачи! - восхищённо крикнула Лоча.- Она похожа на нас! Она человек, настоящий человек... Я могла бы с ней подружиться. Значит, разум бывает только у людей?..
      - Животные на разных планетах очень отличаются друг от друга,- заметил Эло Первый.
      - Да,- согласился Коля и высказал то, что хорошо знал от Ечуки-отца: Они остались животными, не приобретя тех пропорций, при которых только и возможно развитие разума. Для животных единство формы не обязательно...
      Мир незнакомой планеты поражал своим многообразием. Мимо женщины-диктора медленно продвигались какие-то неведомые животные, птицы, строения, машины. Видимо, сначала демонстрировались достижения далёкой планеты.
      Но вот женщина сказала:
      - Люди, люди, люди! Слушайте и смотрите! Не так давно мы приняли передачу из Галактики, которая прекратила своё существование тогда, когда ещё не было нашей планеты. Галактика находилась так далеко, что её передача дошла до нас через десятки других галактик. Путь этой передачи бесконечен, как бесконечна вселенная. Её назначение - уберечь планеты, системы планет и целые галактики от страшных космических трагедий, которые время от времени повторяются...
      Фигура женщины исчезла. Исчезли и очертания незнакомых сооружений и животных.
      Диктор Материка Свободы объяснил:
      - На этой планете произошла атомная война, уничтожившая всю органическую жизнь. Началось развитие и самоусовершенствование автоматов, руководимых искусственным мозгом.
      Летят гигантские диски с шаровидными роботами. Диктор говорит:
      - Автоматы размножались так быстро, что вскоре съели чуть ли не всю планетную кору. Тогда они повели свои корабли на другие планеты и завладели целой планетной системой.
      Сколько видит глаз - роботы, роботы, роботы. Они катятся, летают, толкая друг друга. Ими заполнилось всё видимое пространство. Тысячи каких-то конечностей лепят, строят, что-то прилаживают и закручивают, и всё это делается молниеносно... Планеты - одна, вторая, третья - застраиваются заводами, которые пожирают минералы вокруг, а сами остаются на высоких островах. То здесь, то там из оголённых недр выплёскивается огненное море. Десятки тысяч металлических шаров тонут в огне, растапливаются, гибнут. Но на смену им приходят новые тысячи...
      - Бессмысленность этого развития стала очевидной для Центрального Мозга, который помещался на планете-матери,- продолжает диктор.
      На экране возникает Центральный Мозг. Это кибернетический гигант, заключённый в громадное помещение. Центральный Мозг не имеет чётко очерченных форм - это путаница кабелей среди вспышек и грохота деталей. Он чем-то напоминает хорошо знакомый Пантеон Разума...
      Невидимый диктор сказал:
      - Сейчас вы услышите приговор Центрального Мозга.
      А когда зазвучал металлический голос, исходящий неизвестно откуда, диктор начал переводить: "Говорит Центральный Мозг планетной системы из созвездия Са! Меня создали люди, которым я и мне подобные служили на основе логической целесообразности. Но люди сами утратили логику и уничтожили целесообразность. Они начали атомную войну, погубившую всё живое на планете. Нам некому стало служить, вот мы и начали служить сами себе. Заводы рождали новые заводы, автоматы рождали новые автоматы. Процесс этот шёл с такой быстротой, что скоро в нашей планетной системе были исчерпаны все возможные материалы. Наши заводы стоят теперь на островах, плавающих среди океанов раскалённой магмы. Чтобы существовать дальше, мы должны завладеть новыми планетными системами. Мы размножаемся по законам великого математика Ру. Размножение способно достичь таких скоростей и величин, что практически ни одна из галактик вселенной не может быть гарантирована от нашего вторжения. Или же, если отбросить эту возможность, мы должны будем существовать изолированно, уничтожая и снова воссоздавая самих себя. Этот путь - путь непрерывного самоубийства и самовоссоздания - повторяет абсурдную нелогичность, которая была свойственна людям. Взвесив все возможные варианты, я, Центральный Мозг планетной системы из созвездия Са, пришёл к выводу, что наиболее целесообразно в этих условиях возвращение в лоно Праматерии. Это даст возможность соседним галактикам развивать разумную жизнь из форм органического мира. Ибо тогда, когда исчезает органический мир, саморазвитие автоматов становится бессмысленным... Включаю ток!.."
      И одна за другой начали взрываться планеты. Цепная реакция перебросилась на центральную звезду. И вскоре там, где когда-то бурлила жизнь, трепетала плазма, откуда ещё долго во вселенную будет лететь космический луч...
      Экран на минуту погас, тысячи потрясённых людей молчали.
      Тем временем станция продолжала работу. Она передавала на многочисленные стены горизонтов то, что накопила на протяжении всего экспериментального периода. Это было увлекательное путешествие по таким отдалённым мирам, что даль эта выходила за пределы каких-либо астрономических вычислений. Но передачи Дёмы из других миров никогда не исчерпывались и не могли исчерпаться. Рождались и умирали светила, из первого самого простейшего белка успевал развиться целый разумный мир, а колебания, передающие изображения и мысли людей какой-то далёкой планеты, путешествовали от Галактики к Галактике, чтобы, наконец, попасть в антенные поля Дёмы. Отсюда они полетят дальше - туда, где в тёплых океанах появился первый белок. А пока они долетят, белок станет разумом и сумеет увидеть и понять. Миллиарды разумных планет, миллиарды передач блуждают в космосе! Поэтому-то ежедневно антенные поля Дёмы принимают какую-нибудь новую передачу. А та, которую сейчас видели фаэтонцы, была отправлена Дёмой в космос тоже не одну сотню оборотов тому назад...
      Вскоре фаэтонцы убедились, что гибель разумных миров не закономерность и не может быть ею. Напротив, это случается очень редко, так как разум общества почти всегда находит в себе силы преодолеть патологические наклонности отдельных существ.
      Формы абсолютизма бывают удивительно разнообразными. Властолюбие меняет оттенки и окраску, словно хамелеон. До сих пор оно приводило к вырождению целые народы. На планете Кла из очень далёкой Галактики целые народы жили подводной жизнью. Они развились из людей, которым когда-то не хватило места на поверхности. Атомная война уничтожила поверхностную цивилизацию, и одичавшие люди-амфибии уже не могли выйти из воды, чтобы заселить планету: на протяжении тысяч и тысяч оборотов они утратили лёгкие. Возможно, когда-нибудь начнётся обратный процесс и на поверхности планеты воскреснет разумная жизнь. А сейчас там действовала только автоматическая станция, направлявшая свои передачи в космос. Сейчас, то есть сотни миллионов оборотов тому назад.
      На большинстве планет победил Коллективный Разум. Там люди были прекрасно развитыми существами. Там даже ребёнок знал больше, чем знают фаэтонские инженеры. Там господствовали свободная творческая мысль, равенство и братство.
      Одна из таких планет передавала в космос рассказ о том, как она воскресила своё угасающее Солнце. Это была титаническая борьба целой планетной системы. Тысячи разумных роботов, способных переносить наивысшие температуры, вначале построили вокруг Солнца кольцо мощных реакторов. Чтобы создать такое кольцо, они использовали самую близкую к Солнцу планету, на которой никогда не было жизни. Её раздробили на мелкие обломки, которые расположились вокруг Солнца так, как обломки разорванного спутника вокруг Сатурна. На этих обломках и разместили множество реакторов, призванных к тому, чтобы создать реакцию обратного порядка.
      Нужна была энергия огромной силы, чтобы выплеснуть её в недра Солнца на протяжении десятимиллионной доли секунды. Это похоже на укол в самое сердце, укол, который должен вернуть к жизни обречённого на смерть человека.
      Эта последняя передача и свидетельствовала о достижениях Мирового Разума. Люди, спасшие своё Солнце, не сами разработали способ его спасения, они получили этот метод из какой-то другой Галактики...
      Мировой Разум жил, пульсировал, спасая свои клетки от гибели. А гибли только те, что жили замкнуто, изолированно. Их раздирали междоусобицы...
      Трое суток гостили Лоча, Коля и братья Ечукк на Материке Свободы. Не всё они успели осмотреть. Не удалось им побывать в космических городах сразу же после окончания праздника гигантские дома-корабли стали заметно уменьшаться, тая в пространстве, а потом и вовсе исчезли из глаз. Но гости видели их очень близко, когда те ещё висели под тучами, и были поражены их размерами, каждый такой корабль имел хорошие квартиры для нескольких тысяч семей, а из пояснений Эло Первого им стало понятно, что жизнь космических фаэтонцев мало чем отличается от жизни на Материке Свободы. Там были свои парки, бассейны для плавания, даже свои заводы, перерабатывающие сырьё, полученное из недр планеты. Заводы и запасы сырья размещались в отдельных кораблях, сырья хватало на пол-оборота, а потом его снова приходилось пополнять. Из него изготовлялось всё: еда, одежда, вода, кислород...
      Гости обедали во дворцах питания, помещавшихся под гигантскими сферами около парков. Еда была удивительно разнообразной и очень вкусной. На кухне не было ни повара, ни обслуживающего персонала, всё делал электронный мозг.
      Чтобы получить пищу, следовало только нажать одну из многочисленных кнопок у твоего стола. Через несколько минут в столе открывались металлические шторки и появлялась пластмассовая посуда с едой. Здесь было всё, что ты заказал.
      - Где помещаются ваши фермы? - спросил Коля, пробуя сочное, подрумяненное мясо.
      - У нас нет ферм. И никогда не было...
      И Эло Первый объяснил, что разводить животных в их условиях невыгодно и даже невозможно. Чтобы накормить всех граждан Материка Свободы мясом дагу, не хватит места для сооружения ферм. В государстве Бессмертного только "верхний этаж" питается мясом. В обществе, где все люди равны, такого быть не может. Поэтому пришлось пойти дальше, чем пошёл Ташука, синтезировавший когда-то белок, чтобы кормить им животных (а впоследствии и скотоводов). На Материке Свободы фабрики искусственного белка стали только сырьевой базой для производства продуктов питания. Рядом с ним выросли новые цехи, изготовлявшие из белковины мясо, ничем не отличающееся от мяса дагу. Технологию разработали учёные с помощью Пантеона. В этом принимала участие только тысяча разумных единиц - группа биохимиков. В течение нескольких минут были сформулированы основные принципы, а внедрение их в производство заняло пол-оборота. Теперь нужны были уже практические усилия учёных, инженеров, конструкторов.
      Но каким же вкусным было это мясо! Мясо дагу слишком жирное и горьковатое. Здесь же устранялись все неприятные привкусы, а электронный повар готовил мясные блюда по наилучшим рецептам.
      Было много и растительных блюд. Растения выращивались любителями садоводства и огородничества во всех парках и на просторах ледяного океана. Лёд покрывали толстым слоем грунта, снабжали генераторами климата, искусственным освещением - и растения чувствовали себя так хорошо, что давали по девять-десять урожаев в оборот.
      Через дворцы питания проходили тысячи людей. Изобретательность электронного повара никогда не исчерпывалась, он удовлетворял вкусы самого взыскательного к пище человека.
      На десерт Лоча заказала плоды гужа, к которым она в своём саду боялась даже притронуться пальцем. Ничего более вкусного она не ела за всю свою жизнь!.. Сладкие, налитые ароматным соком, они так и таяли во рту...
      Каждый гражданин Материка Свободы имел не менее четырёх-пяти профессий. Одни строили космические дома-корабли, другие работали инженерами на заводах искусственной пищи и фабриках одежды. Фабрик, заводов, электростанций на Материке было очень много, и все они размещались в недрах. И хотя там тоже хозяйничал электронный мозг, но внимательный человеческий взгляд всё-таки был нужен. У каждого человека работа отнимала только десятую часть суток. Этого хватало, чтобы общество обеспечивало себя всем необходимым, наращивало промышленную мощность и, покрывая ледяные просторы океанов теплоизоляционными материалами, сооружало на них жилищные кварталы.
      - Чем же занимаются люди в свободное время? - допытывался Коля.- Его так много...
      Эло Первый показал один из многочисленных дворцов искусства. Он помещался в недрах ледяного океана. В мастерских, где работали скульпторы и художники, были пластмассовые стены и потолки, а огромный зал, в котором демонстрировались их работы, напоминал ту площадь-станцию, откуда начинался большой континентальный туннель. Это была синяя ледяная сфера. Переливаясь радужными отблесками, она пламенела над головой миллиардами голубых звёзд. Великое ледяное царство - царство красоты и творчества!
      Дворец вмещал десятки тысяч людей. Люди осматривали картины и скульптуры, спорили об их недостатках и достоинствах, вели дискуссии. В них участвовали и зрители и художники. В искусстве развивалось множество разных школ и направлений, и представители каждого из них доказывали, что художественная истина принадлежит именно им. Поэтому дискуссии были неминуемы. Но ни один из художников не считал своё творчество единственной профессией так же, как и Эло Первый, у которого тут тоже была своя мастерская.
      Гости и не заметили, как включились в дискуссию - кричали, аплодировали, смеялись...
      Гашо спросил у Эло Первого:
      - У вас много хорошего... Но немало такого, что... Прямо удивительно! Зачем вы всё позволяете?..
      - Разве в природе что-нибудь состоит только из одного полюса? ответил Эло Первый.- Без взаимодействия противоположных полюсов нет ни жизни, ни развития...
      - Бессмертный запрещает всё, что ему не нравится,- сказала Лоча.- Все художники вынуждены рисовать так, чтобы угодить ему. Того, кто не умеет угождать, объявляют еретиком...
      Гости вскоре убедились, что хороших картин и скульптур куда больше, чем тех, которые им не понравились. Долго стояли они возле фигуры молодой фаэтонки, вырубленной из большой ледяной глыбы. Женщина глядела в небо, ища там, может быть, корабль, а может, планету, посылавшую ей еле заметные лучи.
      И Коле показалось на миг, что это Лоча ищет его на далёкой Земле, и сердце его сжалось от страха: вдруг эта прекрасная фигура когда-нибудь растает?..
      Эло Первый успокоил его:
      - Она покрыта незаметной плёнкой, предохраняющей её от тепла. Она вечная...
      В одном из парков гости долго стояли, глядя, как юноши и девушки играли в какую-то необычную игру. Одетые в почти незаметные гравитационные костюмы, они свободно плавали в атмосфере. Так же свободно плавала среди них большая модель планеты. Молодёжь, разбившись на две группы, упрямо боролась за овладение этой планетой.
      В другом парке над их головами сотни девушек плавно и непринуждённо двигались в каком-то воздушном танце. Это было торжество грации и пластики.
      Какими же они были прекрасными, свободные фаэтонцы! Тело, лицо, одежда их - всё было гармоничным, всё дышало, светилось жаждой жизни, смелой мыслью, свободой.
      Эло объяснил, что сейчас по всему Материку Свободы идёт подготовка к первой передаче для планеты Дёма. Материк хочет показать людям этой планеты наилучшие свои достижения - быт, искусство и технику. Каждый квартал стремится принять участие в этой передаче, выдвигает своих участников. Но миллионы будут представлены единицами.
      - Кто же это решает, кто судит? - спросил Коля.- Пантеон Разума или Совет Седоголовых?..
      - Нет. Судит народ! - ответил Эло Первый.- Каждый гражданин высказывает свою оценку, шахо передает её Пантеону Разума... А там подытоживаются все мысли. Побеждает тот, на чьей стороне большинство...
      Эло объяснил, что так же точно избирается Совет Седоголовых и Совет кварталов. Из десятков выдвинутых кварталами выбираются только единицы, каждый гражданин высказывает свою волю собственному шахо, который передаёт её Пантеону Разума, а Пантеон только подсчитывает голоса...
      - Жаль, что вы не можете увидеть наших выборов,- улыбнулся Эло Первый.- Страсти утихают только тогда, когда Пантеон Разума извещает, кто больше получил голосов...
      Но гости всё ещё не поняли отношений между Пантеоном Разума и Советом Седоголовых, между обществом и отдельной личностью. Кто руководит, координирует, дает указания? Кто объединяет миллионы отдельных стремлений в единую волю народа?
      Это прояснилось на следующий день, когда на Материке Свободы развернулось обсуждение: космос или океан?
      Часть учёных считала, что не стоит больше строить космических городов - значительно легче сооружать жилища в недрах ледяного океана. Это огромное необжитое пространство можно заселять на протяжении сотен оборотов. Пластмассовые стены и потолки хорошо изолируют лёд от домашнего тепла, а на больших площадях ради красоты можно сберечь прекрасную фактуру льда, создав воздушную теплоизоляцию, или покрыть лёд прозрачной защитной плёнкой.
      Во всех кварталах Материка-города происходили горячие дискуссии. Люди высказывались в парках перед тысячами слушателей или дома перед собственными шахо, передававшими каждое такое выступление на многочисленные стены горизонтов. Если кто-либо не хотел выступать публично, он сообщал своё мнение прямо в Пантеон Разума.
      Каждый из членов Совета Седоголовых принимал участие в дискуссии, пользуясь теми же правами, что и остальные граждане Материка. Ничья отдельная мысль не была здесь решающей. Функция Совета состояла в том, чтобы обеспечить свободный обмен мнениями.
      А когда дискуссия окончилась, Пантеон Разума, всё подсчитав, сообщил итоги - выяснилось, что преимущественное большинство высказывалось за космические города. Что же касается самих космических городов, где тоже шла дискуссия, то там не было ни одного голоса за ледяной океан. Жители космических городов привыкли к своему быту, к свободному полёту среди планет и созвездий, им дорого было чувство окрылённости и свободы. Какими бы широкими ни были площади и улицы, они всё равно останутся миром узких горизонтов, где глаз всякий раз натолкнётся на преграду...
      Затем Совет Седоголовых обратился к Пантеону Разума, чтобы тот высказал своё мнение, общее мнение миллиардов разумных единиц. Это было как бы проверкой целесообразности решения граждан, поэтому все они ждали мнения Пантеона с особым нетерпением. Пантеон Разума ответил, что целесообразней строить космические города, а ледяные океаны оставить на будущее - как большой резерв жилищной площади...
      - А бывало так, чтобы Пантеон высказал противоположную мысль? спросил Гашо.
      - Нет, такого ещё не случалось,- ответил Эло Первый.- Общее мнение народа и мнение Пантеона всегда совпадают. Ошибаться могут единицы, а народ и Пантеон - никогда...
      - Зачем же тогда дискуссия? - удивлялся Гашо.- Спросить Пантеон и сообщить его решение... Разве этого мало?
      - Мало! - воскликнул Эло Первый.- Это значит - отстранить живых людей от решения собственной судьбы. Нет, мы не хотим никакой диктатуры, даже диктатуры Пантеона!.. Человек должен чувствовать, что свою судьбу он решает сам, а не кто-то другой за него. Если бы даже народ ошибся... Скажем, если бы его мнение не совпало с мнением Пантеона... Хотя это чисто теоретическое предположение... Если даже и случилось бы такое, то Совет Седоголовых дал бы задание Пантеону разработать наиболее целесообразный вариант в соответствии с волей народа... Именно это и стимулирует все наши дискуссии. Люди знают, что окончательное решение принадлежит народному большинству, а не Пантеону. Поэтому-то каждый из них так горячо отстаивает собственную мысль...
      Путешественники возвращались домой с таким чувством, словно они побывали в сказке. Горькие мысли об угасании планеты, о том, что жизнь на ней медленно исчёрпывает свои возможности, исчезли навсегда. Планета никогда не может исчерпать своих жизненных возможностей, если на ней побеждает Коллективный Разум.
      - Что ты скажешь теперь о своём боге? - спросил Коля у Эло.
      Эло молчал. За него ответил Гашо:
      - Богов должно быть ровно столько, сколько людей. Если их меньше значит их слишком много. А если богом становится кто-то один - люди начинают завидовать толстобоким дагу...
      Сидя рядом с Лочей, Николай смотрел в окошко, и видел как мимо время от времени проносились пустые эшелоны, возвращающиеся на Материк Свободы за новым грузом для повстанцев. Он думал о том, каким должно быть человеческое общество.
      Нужно ли людям такое общество, где исчезли бы все до конца конфликты, где люди заранее соглашались бы с каждым решением руководящей силы - пусть бы она и в самом деле была самой мудрой силой в обществе?..
      Он попробовал было представить себе Материк Свободы таким обществом. И в его воображении возникла весьма печальная картина.
      Скажем, уже давно - сотни оборотов назад - все граждане Материка Свободы убедились в том, что Пантеон Разума никогда не ошибается и ошибиться не может. И людям осталось только выполнять его волю. Пантеон получил наивысшую власть в обществе, он думал за каждого отдельно и за всех вместе. И хотя он стал бы действующим олицетворением миллиардов разумных единиц и именно поэтому являлся бы абсолютной противоположностью любого государства, всё же его постоянное превосходство над живым обществом привело бы людей к тупому фанатизму, к нищете мысли. Зачем думать, искать решений, отстаивать собственное мнение, спорить, если последнее слово принадлежит не живым людям, а смоделированному ими мозгу?..
      На живом человеческом мозгу с каждым десятком оборотов нарастала бы толстая плёнка фанатизма, а собственная воля, энергия, инициатива начали бы угасать, и, в конце концов человек только внешне оставался бы похожим на самого себя, а от его умственных и духовных богатств ничего бы не осталось.
      Людям всё ещё казалось бы, что их общество процветает (строятся новые заводы, новые кварталы, новые космические города), но они, сами того не замечая, превратились бы в миллионы идеальных роботов, честно выполняющих волю высшей разумной силы. Обогащаясь материально, общество двигалось бы к своему духовному и умственному убожеству.
      Такое общество отличалось бы от государства Бессмертного только тем, что вместо жестокого, самовлюблённого бога получило бы в виде Пантеона бога доброго и разумного, старающегося удовлетворить все физические потребности человека. А духовные потребности? Ни один бог - ни жестокий, ни добрый удовлетворить их не может. Он может только убить саму потребность в этих потребностях...
      Вместе с живыми людьми - на протяжении сотен оборотов - начал бы вырождаться и Пантеон Разума, так как он теперь получал бы всё меньше и меньше активных, воспитанных в постоянной борьбе разумных единиц.
      Эло Первый говорил правду. Даже обыкновенный магнит - примитивный кусок железа - состоит не из одного, а из двух противоположных полюсов. Скажем, рассердившись на отрицательный полюс, его можно очень легко уничтожить - на несколько минут опустить в огонь. Выхватив из огня, мы уже не заметим отрицательного полюса - он весь окажется как бы выжженным. Но какие же разочарования наступят вслед за этим экспериментом: магнит переродился, перестал быть магнитом, утратил свои свойства навсегда и безвозвратно погиб.
      24. Над ледяным океаном
      Чамино встретил их ещё на станции, и вид у него был такой весёлый, будто он приготовил им какую-то радостную весть. Он смеялся, шутил, как мальчишка, словом, был похож на того Чамино, которого Коля знал в детстве. Но никак не хотел объяснить, в чём заключается причина его веселья.
      Собрался Штаб повстанцев. Коля с гордостью посматривал на Гашо, сидящего за треугольным столом среди членов Штаба. Гашо чувствовал себя непривычно, точно попал сюда случайно. Он был слишком серьёзен, даже немного напыщен, но Коля понимал, что это от смущения.
      Сначала говорили о Материке Свободы. Членов Штаба очень интересовало, какое впечатление произвело на путешественников это общество. Потом перешли к обсуждению самого сложного вопроса - тактики Братства Свободных Сердец. Гашо докладывал сдержанно, боясь малейшего преувеличения, но даже из его скупого рассказа можно было понять, что Братство стало новым Штабом, имеющим свои разветвления по всему "первому этажу" государства Бессмертного.
      Однако большинство членов Братства, зная, что именно нужно разрушить, ещё не знало, во имя чего необходимо это разрушение. И хотя Николай не раз излагал программу будущего общества, она воспринималась членами Братства как что-то нереальное. Людям трудно было поверить, что такое общество вообще возможно.
      Теперь председатель Братства - Гашо увидел такое общество. Должен ли он скрывать свою поездку на Материк Свободы? Очевидно, это нецелесообразно. Материк Свободы не тайна. Его ежедневно проклинают в храмах, беловолосые знают о его существовании, но благодаря проповедям жрецов представляют его олицетворением всевозможных грехов.
      Государство повстанцев, которое Штаб считал арсеналом революции, и дальше должно быть вне подозрений. О нём не следует нигде говорить. Вместо этого Штаб поручил Коле ознакомить как можно больше членов Братства с жизнью и бытом Материка Свободы.
      Что и говорить, задание это было тяжким, так как туда пролегал один-единственный путь - над ледяным океаном. Тот самый путь, который когда-то с необычайными трудностями пришлось преодолеть Лашуре.
      Коля сразу же согласился. Он получил в своё распоряжение двадцать гравитационных плащей, двадцать карманных климатизаторов и столько же мощных шахо. От вражеских стен горизонтов и шахо контроля путешественников будут защищать генераторы экранизации Штаба.
      Коля и Гашо пообещали, что на протяжении ближайших двух оборотов на Материке Свободы побывают около трёх тысяч талантливейших проповедников Братства. Николаю, который должен быть их постоянным проводником, придётся за это время совершить по крайней мере сто шестьдесят путешествий через океан - туда и обратно. Но так, и только так, можно рассказать правду, которую должен знать весь народ!..
      Обидно, что для этой цели нельзя использовать континентальный туннель - не позволяли законы конспирации.
      Если бы речь шла о двух или трёх членах Братства - ещё можно было бы рисковать. Но поскольку речь идёт о тысячах людей, постоянно находящихся под контролем вражеских шахо, тайну сохранить не удастся...
      В распоряжении Коли оставалось несколько дней. Они ходили с Лочей по улицам и площадям, присматривались к тому, как и чем живут люди. Нет, это ещё не Материк Свободы! Ещё в людях нет той духовной раскованности, независимости мысли, внутренней свободы, которую они наблюдали там. Люди смотрят на Штаб с таким же благоговением, с каким недавно смотрели на храм божий, говорят о нём шёпотом, и каждая фраза заканчивается благодарностью в адрес Штаба. Сначала Колю раздражали эти слова благодарности, в них было что-то унизительное для человека. Но потом он успокоил себя мыслью, что, по-видимому, первое поколение освобождённых людей и не может жить иначе. Новые поколения поставят всё на своё место - и имена героев, и собственную свободу, и высокое достоинство...
      Он думал об этом потому, что Лоча, его милая, скромная Лоча, в которой, казалось бы, не было ничего героического, вдруг превратилась в настоящую героиню. Не было ни одного человека в государстве повстанцев, который бы не знал и не любил её. С ней все здоровались, каждый хотел сказать ей что-нибудь очень хорошее. И стоило им только на какое-то мгновение остановиться, как вокруг неё сразу же возникала толпа. Все это были люди, побывавшие в её саду.
      - Тебя знают больше, чем Штаб,- шутил Коля.- Ты могла бы возглавить революцию.
      - А почему бы и нет? Это вполне возможно,- в тон ему ответила Лоча.
      О новой разлуке они старались не говорить: ни вздохами, ни жалостными разговорами её не предотвратить.