- Мадемуазель, потрудитесь сообщить мне, где вы были, когда прозвучал выстрел? - спрашивает он елейным голосом.
      - Я прогуливалась в парке, - холодно отвечаю я, - к сожалению, я была одна.
      Он дарит мне ослепительную улыбку. Ох, меня это кокетство начинает раздражать! Горе-политик! На его месте я бы не дала монархам так распуститься! Особенно Австриячке! Я бы устроила ей "праздник".
      - Мадемуазель, - произносит он ласково, - я даже не смею подозревать вас!
      Я улыбаюсь ему в ответ.
      - Как это мило, мой друг, - в тон ему произношу я, - в таком случае, я могу идти?
      Не дожидаясь ответа, я поднимаюсь со стула и направляюсь к выходу. Дойдя до двери, я оборачиваюсь и посылаю Барнаву воздушный поцелуй, дабы не нажить лишнего врага.
      Я, Антуан Барнав, погружаюсь в размышления. Кто из этих типов убийца?
      Монди? Нет, какая ей выгода?! Она никого из этих людей толком не знает.
      Анна Режан? Да, она могла бы убить старуху. Но зачем ей убивать Нэвиля? Свидетель? Но к чему покушаться на жизнь ухажера Броше?! Хотя, этот тип доведет до умопомрачения любого.
      Лану? Он вообще не при чем!
      А Николь Орильи? О! Такая элегантная милашка! Ей незачем убивать эту троицу...
      Остается Жакоб. Точно! Мотив убить Броше у него есть ревность. Он любит Анну Режан, а Броше его соперник. А убийство старухи? Жакоб хотел, чтобы любимая обрела свободу! А Нэвиль? Неугодный свидетель!
      Как все просто! И мсье Робеспьер до сих пор не смог додуматься?! Глупец!
      Я велю позвать Жакоба. Какое-то странное волнение охватывает меня. Я разоблачу убийцу!
      Жакоб явно напуган. Он боится меня.
      - Вы хотели поговорить со мной? - робко произносит он.
      Конечно! Черт тебя дери, скромник! Про тебя пословица: "в тихом омуте черти водятся". У таких тихих застенчивых мальчиков есть тайная ненависть ко всему миру. Они вынашивают в мыслях кровавые убийства!
      - Я хочу сказать, что вы убили мадам Режан, мсье Нэвиля и покушались на жизнь мсье Броше.
      Жакоб замирает, молчит. Я жду. Он, наверно, подбирает слова для защиты. Ничего тебе не поможет, дружок. Мои связи в полиции сделают свое дело. Через несколько минут тебя арестуют.
      - Вы правы, - коротко произносит Жакоб.
      Черт возьми! Как легко он сдался! Понял, что попал в мой капкан, решил, что лучше самому признаться.
      Какой я молодец! Думаю, Мадлен будет мной довольна. Я доказал ей свое преимущество перед Робеспьером. Уверен, она прекратит всяческие свидания с ним. Мадлен будет только моей женщиной.
      Я, Шарль Броше, в шоке. Жакоб - убийца? Что за чушь! Господи, кто угодно, только не он! Барнав - болван!
      А вот и полиция. Николя уводят. А что я могу сделать?
      - Друг, - говорю я ему, - скажи, что ты не убийца! Почему ты мочишь?
      Я с трудом сохраняю внешнее спокойствие.
      - Прости, но это правда, - тихо отвечает он, - я не хотел тебя убивать... это все волнения... прости... я рад, что ты жив...
      - Что за чушь?! - восклицаю я. - Ты же мухи не обидишь! Какого черта!
      Жакоб молчит. Рядом со мной всхлипывает Анна.
      - Мсье Барнав, Жакоб не убийца! - говорит она сквозь слезы.
      Барнав отвечает высокомерным молчанием.
      О! Кого я вижу! Робеспьер! А с ним его миленькая, но пустоголовая спутница Светик. Эх, если бы он прибыл раньше!
      - Мсье Барнав спятил, - говорю я Робеспьеру. - По его вине Жакоба арестовали!
      Барнав и Робеспьер обмениваются взглядами, полными ненависти. Понятно. Они ведь обхаживают одну и ту же дамочку!
      - Барнав хочет произвести впечатление на мадам, - говорю я Робеспьеру, - вот и клеит убийство первому встречному!
      Взгляд, полный злобы, устремляется на меня. Я истерически хохочу!
      - Я сделаю все, что в моих силах, - спокойно произносит Робеспьер.
      - Но пока мсье Жакоб пойдет с полицейскими, - говорит Барнав, с трудом скрывая ехидство.
      Сахарный идиот!
      Я, Серж Лану, прибежал на шум. Похоже, у нас гости: Робеспьер и Светик. Эх, что-то она себя не бережет перед нашим предприятием! Я подхожу к ней.
      - Вижу, вы расстроены, - говорю я.
      - Да, кивает она, - я всегда знала, что Барнав самовлюбленный тупица!
      Это высказывание получается у нее слишком громко.
      Барнав оборачивается. Их взгляды встречаются. Светик замирает. Мне кажется, Барнав хочет задушить ее.
      Я беру Светик за руку, даю Барнаву понять, что не дам мадемуазель в обиду.
      - Я не намерен выслушивать оскорбления от какой-то юной нахалки, - с презрением произносит он и гордо удаляется.
      Робеспьер идет за ним. Они о чем-то беседуют. На вид милейшая болтовня. Какое спокойствие! Но я понимаю, что они готовы уничтожить друг друга.
      - Я в ужасе! - восклицает Светик.
      - Не волнуйтесь, - ласково говорю я, - берегите силы, сегодня ночью у нас важное дело! Вам надо отдохнуть!
      Она кивает.
      - Наверно, мы скоро уедем. Обещаю, я сразу же отправлюсь домой вздремнуть, - говорит Светик.
      Молодец.
      Интересно, почему Барнав обвинил именно Жакоба. Хм... а у этого парня, действительно, положение хуже всех.
      Я, Жан-Поль Марат, мне 48 лет. Я самый рьяный противник монархов. Я их уничтожу. Именно эту цель преследует моя газета "Друг народа". С каждым днем мои нападки на короля и особенно на его жену-шлюху становятся все сильнее и сильнее.
      Сейчас мне помогает знакомство с одной дамочкой, Николь Орильи. А вот и она.
      - Здравствуйте, мсье Марат, - с улыбкой произносит она.
      Кто бы мог подумать, что от этой до отвращения элегантной мадемуазель будет какая-то польза. Оказалось, она плотно взялась за монархов.
      - Не зовите меня "мсье", - сурово прерываю я.
      Терпеть не могу аристократической вежливости. Эта Николь вся пропитана какой-то манерностью, каждый жест отточен до безобразия. Однако, она умница, столько разузнать.
      - Прочла ваш последний номер газеты, - говорит Николь, очень зубасто! Все о заговоре двора. Обидно, что люди не придают этому значения.
      Ее рука в шелковой перчатке берет со стола одну из газет, что я приготовил к завтрашнему дню. Ха, а облик дамочки явно не вписывается в мой унылый серый подвал. Она точно с модной картинки. Только подписи не хватает: буржуазная мода взяла верх!
      - Глупцы! - говорю я. - Они считают меня сумасшедшим крикуном. Ничего, скоро они поймут, что я прав.
      - Не сомневаюсь, - улыбается Николь. - Я даже спокойна!
      - Да, пусть короли попробуют удрать, все равно их схватят и с позором пригонят назад! - я хохочу.
      - Мечтаю увидеть это зрелище! Королева с позором въезжает в Париж! - мечтательно произносит Николь.
      ПОБЕГ
      Я, Мария-Антуанетта, королева французов.
      Сегодня 20 июня, вечер. Я, мой супруг, граф и графиня Прованские, и несколько гостей расположились в большой гостиной. Мы играем в триктрак и ведем оживленную беседу. Я уверена, даже самый пытливый взор не заметит ничего странного.
      Часы бьют десять. Я непринужденно встаю из-за стола и удаляюсь. Что тут подозрительного? У королевы Франции могут быть неотложные дела.
      Затаив дыхание, я стою в коридоре, прислушиваясь к шагам гвардейцев. Они ушли. Еще какое-то время я вслушиваюсь в тишину. Вроде бы никого. Крадучись, я вхожу в комнату Терезы, ласково бужу ее. Девочка просыпается и испуганно смотрит на меня. В ее взгляде я читаю вопрос: что случилось?
      - Все хорошо, дитя мое, все хорошо, - успокаиваю я ее. Сейчас вам помогут собраться, и мы отправимся в одно маленькое путешествие.
      Тереза кивает. Похоже, ее заинтриговала эта таинственная поездка. Я отдаю распоряжение гувернантке и выхожу из комнаты.
      Слава богу, отъезд не испугал принцессу. Теперь надо разбудить Луи, маленького дофина. Он еще мал, с ним все будет легко.
      - Вставайте, Луи, мы уезжаем. Мы поедем в крепость, где много солдат, - ласково говорю я.
      Луи садится на постели и сонно трет глаза ручонками.
      - Там будут солдаты? Тогда мне нужна шпага и мундир, рассуждает он.
      - Конечно, - улыбаюсь я. - Там уже все приготовили. А сначала тебе нужно переодеться.
      - Скорее, мы спешим, - приказываю я Мадам Турзель.
      Она одевает Луи девочкой.
      - Это такая игра, - поясняю я ему.
      - Как в книге про шпионов! - восклицает дофин.
      Я киваю.
      Ох, наконец, я, Мария-Антуанетта, Луи, Тереза и гувернантка собрались в моей комнате. Я открываю дверцу шкафа, и пред нами предстает офицер Мальден. Это была идея Ферзена укрыть его в шкафу. Теперь все мы, крадучись, идем к неохраняемому выходу.
      Предо мной открывается мрачный двор. Только несколько тусклых факелов освещают его. Мое сердце замирает. Я чувствую себя как во сне. Кареты, праздно болтающие кучера и гвардейцы кажутся мне нереальными, мистическими существами. От этого мне становится еще страшнее, чувство осторожности не оставляет меня ни на миг. В одном из кучеров я узнаю Ферзена. Он стоит поодаль от остальной компании и заметно выделяется среди прочих величественной осанкой. Мы подходим к нему. Сейчас не время любезничать. Мы обмениваемся лишь парой слов. Он берет Терезу и Луи за руки... Мне надо возвращаться...
      Я вновь в салоне, продолжаю пустую беседу. Мои мысли далеко отсюда. Ферзен уже должен проводить детей через большую площадь и усадить их в фиакр. Пробило одиннадцать.
      - Нам очень приятно ваше общество, - говорит граф Прованский, - но, увы, час уже поздний, мне бы хотелось попрощаться. Не так ли, моя супруга?
      Графиня с ним согласна. Они покидают дворец. Я замечаю, что мадам Прованской с трудом удается побороть волнение. Они, как и мы, сегодня бегут из Парижа.
      Я и Елизавета отправляемся в свои покои. Не знаю, как я выгляжу, удается ли мне сохранить хладнокровие. Я велю камеристке приготовить меня ко сну. Иначе я боюсь вызвать подозрения.
      Уже половина двенадцатого. Надеюсь, что визит навязчивого Лафайета к моему супругу уже закончился. Я велю потушить светильники. Слуги уходят спасть.
      Я быстро поднимаюсь с постели. Мой дорожный наряд давно готов: строгое шелковое серое платье и черная шляпка с густой вуалью.
      Я вновь готова бросить вызов судьбе! Я спускаюсь по маленькой лесенке вниз, меня встречает доверенное лицо. Все идет по плану. Уже сейчас я чувствую радость, даже волнения кажутся мне приятными. Ведь меня ждет свобода! Я и мой провожатый идем через площадь Карусель.
      Меня слепит яркий свет. О Боже! В эти мгновения я испытываю самую страшную душевную муку. Неужели я пропала?!
      - Это карета, мадам, - монотонно говорит провожатый, карета Лафайета.
      Да, это свет факелов кареты ослепил меня. Мы прячемся под аркой ворот. Я мысленно читаю молитвы. Карета тюремщика, зловеще грохоча, проезжает мимо. Еще чуть-чуть - и она бы задела меня своими колесами.
      Отдышавшись, я спешу к фиакру, где меня ждут дети и Ферзен! Он мой герой! Как я могла сомневаться в этом человеке! Но все же, вдруг он не верен мне как мужчина...
      Я, Луи Бурбон, король французов, как всегда в добром здравии и отличном настроении. Сегодня день побега. Все взволнованы, а я спокоен. На всё воля Божья! И как ни старайтесь, против этой воли мы бессильны.
      Сейчас я принимаю Лафайета. Что-то его сегодняшний визит затянулся. Я чувствую раздражение. Опять мне, королю, мешают осуществить намеренное! А может, Лафайет знает о нашем плане? Нет, вряд ли, он слишком глуп!
      Я смотрю на часы. Уже половина двенадцатого.
      - Простите, что утомил вас, - произносит Лафайет, благодарю за беседу. Доброй вам ночи.
      Наконец маркиз уходит! А что он мне говорил все это время? Ладно, Бог с ним. Королю не стоит обращать внимание на подобные мелочи.
      Я прохожу в свою опочивальню. О! Какие трудности теперь меня ждут! По этикету, к моей руке привязывают шнур, а другой конец шнура на руку камердинеру. Мне достаточно лишь пошевелить рукой, чтобы разбудить слугу. Конечно, в обычной жизни это удобно, но в данной ситуации - досадное препятствие!
      Все идет как обычно, я даю себя раздеть, ложусь в постель, не забываю опустить полог. Все выглядит, будто я готовлюсь отойти ко сну. Наконец слуга выходит переодеться для сна в смежное помещение. Я быстро встаю с кровати и прячусь в смежной комнате сына. Я замечаю свое отражения в зеркале: босой, в пижаме и колпаке. М-да, слава богу, мои придворные меня не видят! Король не должен давать повод для смеха! А если бы меня в таком виде узрела чернь?! Мне становится дурно.
      Я осматриваю приготовленную одежду. М-да, страшный сюртук, плащ жуткого бутылочного цвета, грубый парик, шляпа лакея! Какой позор! Мне, королю Франции и Наварры, наследнику Людовика Святого, облачаться в это тряпье! Ничего, освободившись, я все припомню черни!
      За дверью я слышу шаги. Слуга вернулся. Я подкрадываюсь к замочной скважине и замираю. Лакей ложится в свою постель и осторожно привязывает к запястью шнур. Слава тебе, Господи, он ничего не заметил!
      Я быстро спускаюсь по лестнице, прижимая к груди предметы позорного наряда. Внизу меня встречает Мальден, он должен указать дальнейший путь. Я быстро, как могу, одеваюсь. Да, в таком виде меня не узнала бы и родная матушка, царствие ей небесное.
      Я, Луи, король французов, иду по двору своего дворца. Сонные гвардейцы спокойно пропускают меня. Что-то они не слишком усердно несут свою службу. Выбраться из плена оказалось просто! Почему моя супруга так беспокоилась?
      Вот, фиакр! Наконец-то! Вся моя семья в сборе! Ферзен, переодетый кучером, уже устроился на козлах. Мы начинаем путь!
      Я, Светлана Лемус, следую за королевским экипажем. Что-то они отправились позже. Не случилось ли чего? Я даже задремала, ожидая их.
      Ох, что-то у меня неспокойно на душе. Почему-то мне совсем не хочется ехать, будто какая-то неведомая сила отговаривает меня. По-моему, я просто разленилась. Это небольшое путешествие пойдет мне на пользу... Хотя на лень это не похоже, я чего-то боюсь!
      Чего я боюсь? Да, ехать одной ночью по пустой дороге, конечно, страшно. Нет, тут другой страх. Бандитов на этих дорогах давно нет. А если меня схватят гвардейцы? Глупости! Никто даже не догадывается, зачем я еду.
      Вот станция Бонди, вроде все спокойно. Я еще успею перекусить.
      Хм... а это что за тип? Он кутается в плащ, а лицо прячет под шляпой. По-моему, он следует за мной. Я видела его, когда выезжала из Парижа. Он скачет за мной верхом! Чушь! Можно подумать, я одна езжу по этой дороге. Хотя... он верхом... почему он не обогнал меня... Ох, может его укачивает от быстрой езды... За последнее время я превратилась в трусиху...
      Я еду дальше.
      Утро 21 июня. Я, Максимильен Робеспьер, иду на заседание в Собрание. Город бурлит. Бегство короля взбудоражило народ.
      - Без короля мы спали вполне спокойно, - рассуждают люди.
      - Да, какая нам необходимость в короле?
      - Точно! Пусть убирается ко всем чертям!
      - Ага, - иронично замечает кто-то, - он там армию соберет, чтобы нас прихлопнуть.
      - Именно! Вернуть его и четвертовать надо!
      М-да... В том то и дело, что монархи не просто убежали, они решили продолжить битву и настроены победить!
      - Читали "Друг народа" Марата?! - спрашивает какой-то парень свою спутницу. - Он пишет, что Лафайет главный заговорщик! Это он помог бежать королю и Австриячке!
      - Точно! - щелкает пальцами девушка. - Именно Лафайет! Он же охранял дворец!
      Я пожимаю плечами. Вряд ли Лафайет тут замешан. Думаю, триумвират начнет яростно защищать своего союзника. Бедняга Барнав, наверно, в панике, небось, забыл о своей "победе" в расследовании. Хоть он мой ненавистный враг, сейчас я ему сочувствую. Нет, не сочувствую, я злорадствую! Думаю, Мадлен тоже понимает, что ее хваленый красавчик попал в весьма неприятную ситуацию.
      Я занимаю свое место в зале.
      Думаю, триумвират скоро прибудет. А вот и они. М-да, настроение у них далеко не радужное. Посмотрим, что они споют.
      Барнав поднимается на трибуну. Как я и предполагал он страстно защищает Лафайета. Хм... у него это неплохо получается. Остатки популярности помогают, и аргументы он приводит неплохие.
      А вот и его коллега Александр Ламет.
      - Я призываю забыть былые разногласия! - восклицает он. Только объединившись, мы можем расстроить происки врагов свободы.
      Все ясно. Они боятся обвинений в измене и хотят сохранить свое влияние. Призыв к перемирию между политическими партиями хороший ход.
      На этом заседание завершено. Но это еще не все. Сегодня вечером встреча в клубе Якобинцев. Думаю, там разгорятся горячие дебаты.
      Я покидаю Собрание. Кто-то сильно хлопает меня по плечу. Это Жорж Дантон. Когда-нибудь он прихлопнет меня.
      - Привет! - весело говорит он. - Какая буча поднялась! А то последние дни я изнывал от скуки!
      Я киваю.
      - Лафайету не позавидуешь, - говорю я. - Триумвирату тоже.
      Жорж хохочет.
      - Особенно тебя радует, что Барнав попался! - хихикая, говорит он. - Знаю я о его страсти к Мадлен... А вот Лафайет. Мерзкое существо!
      Почему я ненавижу Барнава - ясно, но чем Жоржу досадил Лафайет?
      - Это ж надо придумать: короля похитили? Кому он нужен? Жорж гогочет еще громче. - Сегодня в клубе Якобинцев я потребую голову Лафайета! Пусть платит за свою фантазию!
      М-да... изуверские наклонности у Жоржа были всегда.
      Заболтался я с ним. Мне нужно видеть Мадлен!
      - Мне пора, - говорю я.
      - Ага, к Мадлен! Понимаю, беги быстро, пока Барнав тебя не опередил... или вы собираетесь развлекаться втроем...
      Жорж хохочет над удачной, на его взгляд, шуткой. Видя мою гримасу омерзения, он просто сгибается пополам. Его смех похож на ржание десяти коней.
      Я уже привык к своеобразному чувству юмора Жоржа, поэтому ничего не отвечаю.
      Мадлен!.. Кстати, о расследовании... Думаю, Барнав вчера рассказал ей о своей "блестящей" разгадке. Ничего, у меня есть информация, которая делает его вывод ничтожным. Возможно, Мадлен уже в курсе...
      Я, Антуан Барнав, еду к красотке Мадлен. Компания очаровательной дамы - то что нужно после тяжелого заседания! Я защищал Лафайета. Я сделал все, что мог! Я использовал всю свою популярность. Слава Богу, у меня ее достаточно, чтобы спасти Лафайета.
      Меня провожают в гостиную. Не нравится мне эта хитрющая улыбка служанки.
      Я вхожу в гостиную. О, Боже! Мадлен чаевничает с Робеспьером! А ее пеньюар, оголяющий плечи...
      Неужели Мадлен не поняла... Ведь я вчера говорил ей о своих успехах... Она хвалила меня...
      - Вы слышали новость? - улыбаясь, говорит красотка. - Анна Режан созналась в убийстве.
      Я замираю. Не может быть! Эти чертовы влюбленные вечно все портят!
      Мадлен печально вздыхает.
      - Понимаю, сейчас у вас много дел, - говорит она. Произошли такие важные события...
      Она права. Как все не вовремя!
      - Надеюсь, вы не верите болтовне влюбленной дурочки?! восклицаю я.
      Мадлен пожимает обнаженными плечиками. У нее это красиво получается. В такой ситуации я еще могу ценить дамскую красоту!
      - Конечно, в это нельзя верить, - отвечает Робеспьер.
      Чертов нахал. Ничего, сегодня вечером на заседании я с ним разберусь.
      - Мсье Робеспьер обещал скоро назвать имя убийцы, - говорит Мадлен. - А сейчас, простите, меня ждут дела. Благодарю вас за визит. Мне очень приятно общество лучших политиков Франции.
      Мадлен смотрит на меня. Она надеется, что я отстою свои позиции! Мадлен мне доверяет. Ведь мой успех - выгода для нее!
      Я, Мадлен Ренар, не знаю, чего ожидать! Макс что-то подготовил для вечернего заседания. Это очевидно! Господи! Хоть бы он провалился! Это будет лучше для меня! Нет, увы, это невозможно! Макс умнее Барнава! Ну, почему Макс такой принципиальный?! Именно за это я его люблю!
      Мое имя Жан-Батист Друэ. Я начальник почтовой станции Сен-Менегульда.
      Что-то слишком много народу сбежалось. Странно... Час уже поздний. Что их так взволновало? Наверно, карета. Да, красивая вещица. Такая редкость не каждый день проезжает через это местечко.
      Хм... что-то это чудо кажется мне подозрительным.
      - Какие-то иностранцы путешествуют, - поясняют мне. - А лакеи-то у них какие важные! Что они себе вообразили?! Королей из себя строят!
      Кролей? Любопытно. Что-то тут подозрительно. Я отдаю приказ кучерам ехать помедленнее.
      - Там был король! - кричит кто-то. - Я уверен, это был король!
      Король? Что за чертовщина!
      Все приходит в движение.
      - Король?! Где?! - кричат люди.
      Тысяча чертей и одна ведьма! Это был действительно король!
      О, Господи, тут в трактире остановилась рота солдат. А вдруг это королевские охранники? Тогда наше дело плевое. А это, похоже, их командир. Сейчас он отдаст им приказ. Не хватало еще, чтобы нас всех перестреляли.
      Я испуганно смотрю в сторону трактира. Ха, похоже, доблестные гвардейцы перебрали портвейна! Они даже не реагируют на команды. Некоторые еще и протестуют. М-да, что-то тут короли недодумали. Сделать солдатам привал в кабаке? Смеху подобно!
      Так, хватит глазеть на потасовку. Пока мы тут хохочем, король удерет!
      Нужно действовать!
      Я даю указания двум своим людям:
      - Немедленно скачите в Варенн, вы должны опередить эту тяжелую карету, а там видно будет. Если это иностранцы, пусть катятся дальше, но если это король, то спасет его и его корону разве что Бог!
      Я, Светлана Лемус, подъезжаю к станции Сен-Менегульда. Почти сутки пути прошли без приключений. Как я устала! Как я хочу принять ванну и лечь спать! Я покрылась слоем дорожной пыли, как предметы быта в заброшенном замке! Ничего, скоро мое путешествие закончится.
      Чем дальше от Парижа, тем сильнее я боюсь разоблачения. Люди что-то подозревают. Это очевидно. Страх быть арестованной победил все мои страхи.
      Ко мне подходит почтмейстер станции. На его квадратной физиономии отражена решительность.
      - Мадемуазель, что ж вы одна путешествуете? - спрашивает он.
      - Мне надо срочно навестить больную тетушку, - отвечаю я.
      Он кивает. По его взгляду ясно - он мне не верит.
      - Надеюсь, у вас есть с собой документы? - говорит он.
      Я выполняю просьбу, холод сковывает меня.
      - Все хорошо, - с улыбкой произносит почтмейстер. - Все хорошо.
      Эта улыбочка не сулит ничего доброго. Он явно что-то подозревает.
      - Тут у нас такое произошло! Проехала шикарнейшая карета, начинает он рассказ. - Слишком уж шикарная. Можно сказать, королевская. Говорят, какие-то иностранцы. А лакей этих иностранцев очень похож на короля.
      Он начинает смеяться:
      - Я послал за ними своих людей! Голову даю на отсечение, это - король!
      Я удивленно смотрю на почтмейстера. Что это? Он просто делится новостью или хочет узнать, причастна ли я к королевскому побегу? Видно, я не смогла совладать с собой.
      - Что с вами? - участливо спрашивает он. - Вам дурно, мадемуазель?
      - Я устала, - честно говорю я. - Давно в дороге, спешу.
      - Да, вы выглядите усталой, вам надо отдохнуть. Предлагаю остановиться на нашем постоялом дворе, - в его тоне звучит сочувствие.
      Но все равно этот человек не вызывает у меня доверия. Он мне напоминает Сантера, охранника из Тюильри.
      - Благодарю, - вежливо произношу я. - Мне надо ехать.
      Я, Жан-Батист Друэ, только что побеседовал с одной девушкой. Странная какая-то. Она показалась мне подозрительной, вот я и решил побеседовать с ней. С этой девицей что-то не то. То ли в себя погружена, то ли устала. Путешествует одна. Ладно, когда в городе дамочка управляет кабриолетом, но колесить так через всю Францию! Ладно, черт с ней, с девицей. Надеюсь, что она догадается остановиться отдохнуть и не свернет себе шею по дороге. Не могу же я оберегать каждую путешественницу.
      К тому же у меня есть дела поважнее! Мне надо ехать в Варенн! Немедленно в Варенн! Там будет такое представление! Я подниму весь спящий город, я вытащу горожан из их домов, трактиров, всяких притонов. Пусть они увидят позор короля!
      Я, Максимильен Робеспьер, прибыл в клуб Якобинцев. Мои коллеги Петион и Бриссо уже тут.
      - Король совершил побег! - радостно говорит Петион. - Место для республики свободно!
      - Я так не думаю, - возражаю я. - Все не так просто, мой друг. Во-первых, законодатели приложат все усилия, чтобы оправдать короля. Они работают над этим с сегодняшнего дня, уже имеется ряд законопроектов. Во-вторых, Франция пока не готова стать республикой.
      Петион пожимает плечами.
      - Сейчас нам придется отстаивать свои позиции, - говорит Бриссо. - Барнав не одобрит выпадов против короля.
      - Я все же рискну бросить вызов, - говорю я. - Моя речь будет посвящена заговору короля и его сообщников.
      Раздается звонок, оповещающий о начале заседания. Я прохожу на свое место. Мой взгляд падает на галерею. О! Мадлен Ренар! Красотка выглядит серьезной и мрачной.
      Заседание обещает быть интересным. А вот и Барнав. Он поднимается на трибуну и начинает речь... Не могу понять... он говорит на какую-то отвлеченную тему!
      У меня создается впечатление, что этот человек нарочно хочет отвлечь внимание якобинцев от основных событий, причем делает это весьма неумело. Слава Богу, болтовня закончилась.
      Теперь моя очередь. Я поднимаюсь на трибуну, чтобы произнести обвинительную речь. Я указываю на измену короля, его сообщников, министров и Собрание, которое пытается оправдать короля. Я говорю, что, если оставить власть в руках трона, то кровавые события неизбежны.
      - Я знаю, знаю, что точу на себя тысячу кинжалов, произношу я. - Но если еще в начале революции, когда я был едва заметен в Национальном собрании, когда на меня смотрела только моя совесть, я принес жизнь в жертву истине, то теперь, после того, как голоса моих сограждан хорошо заплатили мне за эту жертву, я приму почти как благодеяние смерть, которая не даст мне быть свидетелем бедствий, на мой взгляд, неизбежных!
      Я, Мадлен Ренар, внимательно слушаю слова Робеспьера. Это выступление противоречит всем моим замыслам, но я восхищаюсь смелостью и ораторским талантом этого человека. Я полностью разочаровалась в Барнаве! Как я глупа, что променяла Робеспьера на этого салонного красавца. Да, победа останется за Максимильеном.
      Собравшиеся молча взирают на оратора. Зал погружается в тишину.
      - Робеспьер! Мы будем твоим оплотом! - кричит кто-то. - Мы все умрем раньше тебя!
      А-а. Это Камилл Демулен, журналист и болван. Никак не пойму, как Макс может с ним дружить?!
      Восемьсот членов клуба повторяют его клятву. Собравшиеся на галереях начинают аплодировать стоя. Я поддаюсь общему порыву. Я ловлю взгляд Робеспьера. Улыбаюсь ему, посылаю воздушный поцелуй.
      Я, Жорж Дантон, мне 32 года. Я аплодирую своему приятелю Максу. Молодец, кто бы мог подумать, что из этого дохляка выйдет стоящий политик. Барнав, похоже, ничего не может ему возразить. Как он надулся. Еще бы, ночи с красоткой Мадлен сегодня ему не видать. Как она смотрит на Макса! Кажется, что Мадлен спрыгнет с галереи и отдастся ему прямо в зале заседания... Ха-ха!
      О! Кого я вижу? А вот и наш герой дня - Лафайет в сопровождении Александра Ламета. Какими судьбами?! Ха! Да тут вся их компания, весь лепрозорий в полном составе!
      Похоже, Лафайет очень необходим триумвирату, раз они его так рьяно защищают. Они изображают полное согласие и доверие между собой!
      Ламет начинает речь в защиту Лафайета. Неплохо, неплохо. Когда-то мы с Ламетом дружили. Жаль, что он связался с этим козлом.
      - Мы всегда будем против того, что могло бы вредить Лафайету, нашему защитнику Конституции! - говорит Ламет.
      Хорошо, Лафайет не виновен в побеге короля, мы поняли! А что у вас еще, мой друг? Все? Теперь моя очередь.
      Робеспьер говорил в общем, а я направлю все это на Лафайета. Уверен, наш генерал сейчас обделается.
      - О, мсье Лафайет! - говорю я. - Вы клялись нам, что король не уедет. Тут одно из двух: или вы предатель, или настолько глупы, что не можете отвечать за свои слова! В любом случае, вы уже не можете нами руководить. Ах, вы хотите быть великим! Тогда уйдите, станьте простым гражданином! Франция может стать свободной только без вас!
      А он точно обделался. Что-то бормочет. Ой, уходит, убегает! Умру от смеха!
      Эх, а все же моя речь ни на что не повлияла. Дружки Лафайета его уже отмыли. Но как я его напугал! Ничего, завтра продолжу!
      Я, Жильбер Лафайет, чувствую себя ослом. Самым настоящим ослом. А кто я, если позволил королям так себя провести? Я хотел добиться любви монархов, всячески старался угодить им!
      А что в итоге? Я только потерял любовь и доверие народа!
      Вот так, я уяснил на своей шкуре, если ты кому-то не по нраву, то они никогда тебя не полюбят. Чем больше ты пытаешься добиться их благосклонности, тем меньше они тебя ценят. Да, любить начинают меньше, но презирать больше. Только сейчас я понял, что своими действиями я потерял уважение в глазах монархов, они перестали считаться со мной.
      Все были правы. Королей надо было сжать покрепче. Я хотел примирить революцию и монархию мирным путем. Глупец! Надо было действовать резко и твердо. А что теперь? Хаос, анархия! И все по моей вине!
      А все же, как легко этим болтунам вроде Дантона глумиться над моим промахом! Как бы они поступили в такой ситуации? Ни капли понимания! Попробовали бы встать на мое место!
      Слава Богу, что у меня есть друзья. Друзья они мне или нет, но они защитили меня, потому что я им еще нужен. Если я нужен, значит для меня еще не все потеряно. Лафайет никогда не сдается!
      Заседание завершилось. Я, Антуан Барнав, чувствую себя разгромленным. В мыслях я посылаю Робеспьеру самые страшные проклятия. Я был уверен, что мне удастся отвлечь публику! Я надеялся, что если Робеспьер вздумает толкать речь, я поднимусь на трибуну после него и разобью все аргументы! Кто же знал, что стадная публика так воспримет его болтовню!
      Я жду Мадлен Ренар, может, она скажет мне слова сочувствия.
      Красотка летящей походкой спускается с галереи, она идет ко мне навстречу... резко сворачивает в сторону от меня... Мадлен подходит к Робеспьеру! Между ними завязывается оживленная беседа. Я хочу истерически смеяться.