Мертвые земли

      Эти местные трюфели играли в жизни сваши гораздо более существенную роль, чем снадобье от болезней. Я видел, что многие женщины сваши находятся сейчас на последних сроках беременности. Такая массовость могла быть свойством биологии вида, но вовсе не обязательно. Земные крестьяне всех национальностей тоже регулировали время появления потомства - в основном, после сбора урожая. Насколько я смог понять, сваши ставили успех рождения и воспитания нового поколения в прямую зависимость от результатов возделывания тех же грибных плантаций. Причем связь между первым и вторым была взаимной. Традиция, религия или нечто иное служили тому причиной - в этом еще предстояло разобраться.
      Второе открытие, совершенное мной во время наших бесед, касалось белоголовых. Они появились здесь совсем недавно, всего несколько периодов назад. Я не до конца разобрался в здешней системе исчисления времени, но полагаю, что «период» - аналогия местного года. К сожалению, сведения о географии этого мира, которыми располагал Хаон, оказались скудны. Я понял лишь, что в той стороне, где поднималось светило, лес переходил в огромное степное пространство, которое заканчивалось у «большой воды». В противоположном направлении лес расстилался на много месяцев пути до подножия высоких гор с белыми вершинами. Что находилось за ними, Хаон не знал. Никто из сваши никогда не забирался на их склоны.
      Откуда пришли белоголовые? Из-за моря или из горной страны? Могли ли на планете существовать две настолько непохожие друг на друга расы, оставаясь в неведении относительно друг друга? Или соединивший два мира катаклизм одновременно открыл двери и в третий? Я склонялся к последнему. Жаль, что я не мог точно уяснить время появления белоголовых, чтобы сопоставить его с событиями на Земле. Впрочем, кто сказал, что время в наших мирах течет одинаково?
      Поначалу белоголовые появлялись здесь редко и почти не обращали внимания на сваши. Они приходили ненадолго и только в теплое время. Однако это продолжалось лишь до тех пор, пока они не узнали о свойствах грибов. Именно узнали, так сказал Хаон, полностью уклонившись от ответов на мои вопросы, как это произошло. Догадываюсь, впрочем, что это могло случиться точно так же, как и с Ёжиком. Очень может быть, что сваши спасли на свою голову кого-то из будущих гонителей, раскрыв тем самым секрет лекарства. И после этого отряды белоголовых начали охотиться за грибами и за сваши. Исследовательские экспедиции превратились в жестокие рейды. Белоголовые нападали на поселки, разрушали их, захватывая в плен жителей.
      Зачем белоголовым нужны сваши? Хаон отвечал в том смысле, что суи-хо не могут расти без сваши. Большего я понять не сумел. Что это было? Своеобразная форма бессознательного симбиоза, примеров которого предостаточно и на Земле? Или агротехническая взаимосвязь культурного растения со своим создателем? А может быть, и первое, и второе, вместе взятые? Но зачем белоголовые уничтожали остальное население поселков с таким свирепым азартом и беспощадностью?
      Сваши научились прятаться и защищаться. Насколько я понял, в последнее время белоголовые не осмеливались проникать в подземные лабиринты поселков.
      Тем временем население поселка готовилось к зиме. Мы часто видели, как сваши небольшими группами отправлялись в лес и возвращались через некоторое время с туго набитыми мешками, которые уносили в подземные галереи. Однажды Костя с Вартаном взялись сопровождать их в одну из лесных экспедиций, где стали свидетелями сбора каких-то плодов, произрастающих подобно трюфелям под неглубоким слоем почвы. Костя и Вартан тоже попытались принять активное участие в заготовках, однако к своей досаде и смущению сумели отыскать лишь пяток этих земляных яблок, хотя перевернули изрядное количество дерна. Однажды очередная партия добытчиков притащила из леса на длинных жердях несколько тушек свиноподобных животных, стая которых встречалась нам однажды. Насколько я мог понять, жители поселка остались этим чрезвычайно довольны. Нет, сваши явно не были полными вегетарианцами.
      Воодушевившийся Костя сутки бродил по окрестностям и сумел-таки выследить и застрелить двух зверьков, что Значительно улучшило его настроение и подняло авторитет в глазах местного населения. Одну тушку мы торжественно передали в общественные закрома, а другую разделали и поджарили на костре. Мясо оказалось неплохим, хотя слегка отдавало каким-то болотным привкусом. Убравшись в хижину - на воздухе сегодня было довольно холодно, - мы пировали все впятером: Ёжик окреп достаточно, чтобы продемонстрировать свой обычный завидный аппетит. Он становился прежним Ёжиком - веселым, милым и всегда счастливым. Мы следили за его выздоровлением со странным чувством, в котором радость и печаль сплавились воедино.
      Накануне ночью (точнее, нашей условной ночью) Ёжик разбудил меня прикосновением к плечу.
      – Профессор, я скоро стану другим, - услышал я его шепот. - Когда я другой - это плохо?
      – Нет, - ответил я. - Просто другой. Мы тебя все равно любим одинаково.
      – Нельзя любить одинаково. Я знаю, потому что все помню - тогда и сейчас. Но очень скоро забуду опять.
      – Не беспокойся, Ёжик, - я попытался придать своему голосу беззаботные интонации. - Ничего не изменится, ровным счетом ничего.
      – Ничего не изменится, - эхом отозвался он с какой-то отстраненной, очень далекой грустью. - Да…
      И замолчал. Слушая его ровное дыхание, я ожидал продолжения, но Ёжик так и не заговорил. Сон мой умчался, и я проворочался часа два, пытаясь отделаться от невеселых мыслей.
      А сегодня он выглядел вполне довольным. Лишь однажды замер с тревогой на лице.
      – Нужно уходить! - заявил он. - Сейчас уходить! Очень быстро!
      – Почему, Ёжик? - спросил Игорь.
      – Будет очень холодно и совсем темно, - сказал Ёжик. - Долго. Когда холодно, ходить нельзя.
      – Ну уж меня холодом не испугаешь, - хмыкнул Костя. - Я на Севере родился. Пробежать по снежку десяток-другой километров - одно удовольствие.
      – Не будет удовольствия. Ничего не будет. Только холод и темнота, очень долго. Плохо, смерть!
      – Ладно, Ёжик, сделаем, - отвлек его Вартан. - Лучше съешь пока вот этот кусок шашлыка. Ты смотри, как прожарился - пальчики оближешь!
      Лицо Ёжика разгладилось, он вцепился зубами в аппетитный кусок мяса и тут же обо всем забыл. Но я продолжал раздумывать над его словами. «Очень холодно» - это как? Минус сорок, пятьдесят, семьдесят? Черт возьми, а ведь мы действительно можем попасть в очень неприятную ситуацию! Кстати, сегодня погода была действительно значительно холоднее, чем вчерашним «утром». Скачок температуры вниз оказался внезапным и резким. По ощущениям, примерно минус десять. Но особенно меня беспокоило положение светила на небосклоне. Солнце явно стремилось к горизонту, и впервые движение его за «день» оказалось по-настоящему заметным. Об астрономии я имел весьма поверхностное представление, однако догадывался, что подобное возможно при двух условиях: достаточно большом периоде собственного вращения планеты и угле наклона к орбите вокруг звезды. Зима придет вместе с ночью и будет действительно суровой!
      Внезапно Игорь вздрогнул, отложил палочку с мясом и вскочил на ноги, едва не стукнувшись головой о низкий свод жилища.
      – Что-то случилось! - озабоченно проговорил он. - Там что-то явно происходит!..
 

***

 
      Последняя устроенная в лесу стоянка оказалась для Бессмертных самой тяжелой. Ночь еще не наступила, хотя солнце постепенно опускалось все ниже. Просто Ибрай вынужден был остановить отряд, вымотанный изнурительным маршем. Хуже всех чувствовал себя Ходжа, несмотря на то, что Ибрай велел забрать у него всю поклажу, и вообще помогал, чем возможно. Ибрай и сам едва держался на ногах, напрягая остатки воли, чтобы скрыть усталость от подчиненных.
      Температура падала все ниже, Бессмертных трясло от холода, и как ни велика была усталость, они не присели наземь прежде, чем нарубили огромную гору хвороста, чтобы было чем поддерживать огонь все время отдыха. По счастью, ветви деревьев и кустарника оказались необычайно хрупкими, словно иссушенными зноем. Они и впрямь были сухими и ярко горели в огне, почти не давая дыма. Что произошло с ними всего за каких-то трое суток по земному времени, Ибрай не знал и не имел сил искать ответа. Просто еще одна загадка чужого мира. Больше всего его волновало сейчас то, как скоро отряд сумеет добраться до границ этого проклятого Создателем пространства.
      У них практически закончились припасы, желудки воинов требовали пищи, однако лес был совершенно пуст. Ни одна тварь - летающая, бегающая или ползающая - не попалась им на обратном пути от базы белоголовых. Вспоминая их, Ибрай скрежетал зубами от злости. Белоголовые могли хотя бы предупредить его о трудностях обратного пути. Они убрались от холода, наплевав на партнеров. Сейчас Ибрай начинал понимать, что обозначал их постоянный дурацкий смех. Белоголовые были почти уверены, что Бессмертные погибнут в холодном лесу, и воспринимали переговоры как развлечение. Аппарат для возвращения они дали ему в расчете на ничтожную вероятность, что Ибраю все же удастся уцелеть.
      Теперь Ибрай в полной мере оценил мудрость Ходжи. Этот молодой ученый обладал способностью видеть далеко вперед. Белоголовым не миновать наказания. Кара настигнет всех, месть будет быстрой и неотвратимой, как и должно поступать с врагами Учения и Великого Плана.
      Усиливающийся холод заставлял людей жаться к огню почти вплотную. Несколько раз кто-то из спящих с воплем вскакивал на ноги, гася тлеющую одежду. Следящие за кострами дежурные менялись каждые два часа, потом падали в изнеможении на освободившиеся места и мгновенно засыпали.
      От дежурства были освобождены только Фазыл и Муса. Через пару часов отдыха Ибрай поднял их и отправил в разведку. Он все же надеялся, что им, опытным охотникам и следопытам, удастся отыскать поблизости хоть какую-нибудь добычу. Однако он наказал не слишком отдаляться от стоянки, дабы успеть вернуться к тому моменту, когда отряд отдохнет настолько, что будет готов к дальнейшему движению.
      Когда спустя еще два часа Ибрай открыл глаза, то увидел настоящие сумерки: еще не ночь, не полная темнота, но уже не день, совсем недавно казавшийся бесконечным. Проклятая земля белоголовых предателей и серых обезьян преподносила очередной сюрприз. Ибрай представил, что будет, если мрак и мороз застанут Бессмертных здесь: им не выжить, им не найти дороги домой!
      – Поднимайтесь! - заорал Ибрай, пиная лежавших вповалку воинов. - Вставайте, если не хотите остаться здесь навсегда!
      Бессмертные поднимались со стонами и проклятьями, которые тут же умолкали, едва истина доходила до них.
      – Скоро будет совсем темно и холодно, Ибрай, - сказал Джамал, и хотя голос его дрожал от растерянности, сейчас это не вызвало у Ибрая никакого удовлетворения.
      – Чтобы этого не случилось, мы должны двигаться очень быстро, - ответил он. - Где Фазыл и Муса? Они еще не вернулись?
      Он дал короткую очередь в небо, призывая охотников, подождал немного, но не услышал ответа.
      – Не важно, - сказал Ибрай. - Они ушли в том направлении, куда должны идти мы все. Мы нагоним их или встретим. Вперед!
      Усиливающийся холод и торопил их, и сдерживал, лишая остатков сил. У нескольких Бессмертных открылся сухой кашель, приступы которого то и дело слышал Ибрай, шагавший в голове колонны. Точно так же кашляют при первых признаках хвори, вызываемой «Абу Маджи», но легкие Бессмертных поражала не она, а нестерпимый холод. Ибрай тоже испытывал страдания, и лишь чувство достоинства командира заставляло его скрывать усталость, избавиться от которой не помогли короткие часы мучительного полусна на границе льда и пламени.
      Пошел снег. Вначале редкий и едва заметный, он постепенно усиливался, обещая превратиться в настоящий снегопад.
      – Ибрай! Мы потеряем Мусу и Фазыла, - задыхаясь, сказал Джамал. - Они не смогут нас найти в этом снегу.
      Ибрай поднял автомат и снова дал очередь. Падающий снег приглушал звуки, и командир с горечью осознал, что если посланные им охотники не отзовутся сейчас, то надежды на встречу с ними уже не будет. Но в следующее мгновение неподалеку прозвучал ответный выстрел. Ибрай остановил отряд. Воины тут же опустились на корточки, используя малейшую возможность для отдыха, а еще через несколько минут из снежной пелены вынырнули Муса и Фазыл.
      – Мы не нашли никакой пищи, - сообщил Муса, приблизившись.
      – Зато наткнулись на деревню серых.
      – Где?
      – Там, - показал Фазыл. - До нее не больше часа пути. Мы увидели ее, когда поднялись на гору.
      – Ветер дул в нашу сторону, и я почувствовал запах дыма и запах мяса, - возбужденно сообщил Муса. - Там тепло и есть еда!
      – Нам всем нужен настоящий отдых, командир, - сказал Джамал.
      – Отдых в тепле и еда.
      В словах его не было никакого вызова, только просьба, мольба, рожденная предельной усталостью. Впрочем, Ибрай уже принял решение.
      – Мы идем в деревню серых, - сказал он, повернувшись к отряду. - Нам всем нужен отдых. Но право на этот отдых мы должны доказать силой нашего оружия и веры.
      – Шал-ла! - отозвались воины единым вскриком, к которому присоединились даже те, чьи легкие, пораженные стужей, уже начали необратимо крошиться мелкими льдинками.
      – Нам нельзя рушить жилища. И постарайтесь не убивать сверх необходимого. Чем больше мы возьмем живыми, тем скорее узнаем тайну серых обезьян, - закончил Ибрай.
      Он передвинул на плече ремень автомата так, чтобы спусковая скоба находилась рядом с указательным пальцем.
      – Показывай дорогу, Фазыл!
      Следопыты отряда Фазыл и Муса были не только охотниками. Они были лучшими из полевых разведчиков, которых когда-либо знал Ибрай. Его опасения, что они потеряют направление, окончательно исчезли в тот момент, когда подбежавший Муса сообщил, что они обнаружили совершенно свежий след серых. Снегопад уже успел полностью выбелить почву, но был еще не настолько силен, чтобы замести свежий след. Этот серый прошел здесь всего за несколько минут до появления отряда, и теперь Ибрай исполнился уверенностью, что все будет хорошо. Им повезло: обезьяна не успела заметить отряд. Нападение на деревню станет для ее обитателей полной неожиданностью, а умудренные опытом Бессмертные уже не совершат прежних ошибок. У них будет тепло, еда, а кроме того, пленники и, возможно, драгоценные изумруды, о которых Ибрай против воли все же вспоминал с вожделением.
      Ибрай снова остановил отряд на короткий отдых. Нужно было собраться с силами и составить точный план атаки. Поселок серых стоял за холмом. Ибрай решил обогнуть его вершину по правому, более пологому склону, густо поросшему деревьями и кустарником, которые скроют отряд, позволив приблизиться незамеченными почти вплотную к поселку. Близость цели придала всем новые силы. В глазах воинов появился прежний блеск, в лицах - решимость и уверенность в победе.
      Между тем снегопад заметно усилился, темнота сгущалась.
      – Все будет так, как Создатель обещал каждому Бессмертному, - шептал Ибрай бойцам, расходящимся веером в белесой мгле. - Идем двойками, каждый должен видеть своего соседа. Подберитесь как можно ближе и атакуйте одновременно по сигналу ракеты с именем Создателя на устах…
 

***

 
      – Сюда идут Те, Кто Убивает, - сказал Хаон.
      Я пока еще очень плохо разбирался в его интонациях и еще хуже - в мимике, однако ничуть не сомневался, что старейшина деревни сильно обеспокоен.
      – Это белоголовые? - спросил я.
      – Нет, - сказал Хаон. - Они похожи на вас. Они пришли оттуда, где обрушилась земля. Они убивают сваши. Почему они это делают?
      «Там, где обрушилась земля» - мы уже знали, что этим понятием сваши обозначают зону катаклизма, соединившего наши миры. Вряд ли Генерал за столь короткое время сумел бы сформировать еще один отряд из людей, не подвластных болезни. К тому же зачем им убивать местных обитателей?
      – Ты не ошибся, Хаон? Оттуда никто не мог прийти, кроме нас.
      – Они пришли, - Хаон вытолкнул вперед молодого сваши. - Он видел их и остался в живых, когда Те, Кто Убивает, помогли белоголовым. И теперь они идут сюда. Их заметили в двух тысячах шагов от поселка, сейчас они уже ближе. Они идут убивать.
      Я наскоро объяснил товарищам, о чем идет речь, хотя и сам пока еще мало что понимал.
      – Сколько их? - спросил Костя, и я перевел вопрос. Хаон трижды поднял раскрытые ладони.
      – Тридцать, - пробормотал Костя. - Что за черт?! Кто это может быть?
      Игорь шагнул вперед и очень осторожным, медленным движением взял молодого сваши за обе руки. Тот пугливо отшатнулся, отдернув руки. Игорь немедленно отпустил его, а потом, выждав некоторое время, снова протянул к нему ладони. Сваши беспомощно оглянулся на старейшину и покорился. Ему было страшно, он часто дышал, однако попытки высвободиться больше не делал. Постепенно дыхание его выровнялось, глаза закрылись. Он стоял перед Игорем, расслабившись и чуть покачиваясь, и в какой-то момент я испугался, что сваши просто упадет. Так продолжалось минуту или две. Наконец Игорь разжал ладони и повернулся к нам.
      – Замечательная зрительная память, - сообщил он. - Чрезвычайно яркие образы. Такого я никогда не встречал у людей. Как кино.
      – Что ты там такое увидел? - нетерпеливо спросил Вартан.
      – Лучше я вам покажу, - предложил Игорь. - И Ёжику тоже. Я хочу, чтобы Ёжик это увидел. Встаньте ко мне поближе…
      Это было похоже на объемный взрыв, и я находился в его эпицентре. Окружающее пространство смазалось и исчезло. Образы давили со всех сторон, прорываясь под черепную коробку, они имели цвет, объем и бетонную твердость, они мгновенно заполнили мозг, который теперь и сам был готов взорваться от невыносимого давления. Я услышал, как кто-то рядом со мной коротко вскрикнул. Вартан? Костя? Я и сам едва сдерживал крик, и в тот момент все кончилось. Пространство вновь сузилось до размеров хижины, я немного поморгал, избавляясь от раздвоенного изображения на сетчатке, и отер со лба пот.
      – Мог бы и немного полегче, Игорь, - хрипло произнес я.
      – Извините, Профессор, - виновато сказал он. - Просто у нас мало времени.
      Я осознал, что этот сеанс телепатии вряд ли занял более нескольких десятков секунд.
      – Кто эти люди, Костя? - спросил я.
      – Повидал я таких, - на его щеках ходили желваки. - Террористы. Не понимаю, откуда они здесь взялись?
      – Меня сейчас больше всего интересует, как нам быть, - проворчал Вартан. - Эти головорезы, как я понимаю, направляются сюда. Не вижу иного выхода, кроме срочной эвакуации.
      – Куда? - поинтересовался Игорь. - Ты знаешь, какая температура на улице?
      – Куда - это не мне решать и не тебе, - ожесточенно парировал Вартан. - Тут и без нас есть кому думать. У них здесь пещер нарыто километрами, под землю и нужно уходить.
      – Нельзя, - слово это прозвучало четко и твердо, я даже не сразу понял, что произнес его Ёжик. - Если жилища разрушат, все люди умрут.
      И вновь мне потребовалась лишняя секунда, чтобы понять: под словом «люди» Ёжик имеет в виду не только и не столько нас, сколько сваши.
      – Не родятся дети, а те, кто родится - не доживут до лета, - так же внятно продолжал он. - Суи-хо погибнут, и все вместе с ними. Когда рождаются дети, суи-хо начинают жить. Когда живут суи-хо, растут дети.
      Он замолчал и застыл в полной неподвижности, уронив голову на грудь. Суи-хо - это грибы, которые растут под жилищами сваши, машинально отметил я. При чем тут грибы? Дети, грибы… симбиоз? Впрочем, разбираться в этом сейчас не было времени. Я понял одно: если поселок захватят и сваши спрячутся в глубокие подземелья, грибные плантации, расположенные в самых ближних к поверхности камерах, конечно же, будут уничтожены. Или заброшены, что то же самое.
      – Уходите сейчас, и до захода солнца вы успеете туда, где обрушилась земля, - сказал Хаон. Я перевел эту фразу товарищам, одновременно пытаясь восстановить полный контроль над своими эмоциями.
      – Не думаю, что мы должны убегать, - проговорил Костя.
      – А как мы сможем противостоять тридцати бандитам! - воскликнул в отчаяний Вартан.
      – Ёжик не пойдет, - сказал Ёжик. Со светлой улыбкой он смотрел на нас своим прежним детским взглядом. - Ёжик останется. Сюда идут плохие. Ёжик их не пустит!
      Лечение завершено, понял я. Ёжик абсолютно здоров, он стал таким, как прежде. Он вновь счастлив, потому что ему неведомо бремя выбора решения. В каждый момент своей жизни Ёжик знает, как должен поступить.
      Я смотрел на него, и моя душа полнилась болью, но мозг безразлично подсчитывал вероятность успеха в нескольких вариантах. Ясно, что Ёжик с нами не пойдет. Но у нас нет шансов, даже если мы решим уйти без него. Нет, домой мы вернуться не успеем. Температура падает с невероятной скоростью. Где предел? Снегопад по плотности и густоте был подобен тропическому ливню. У нас нет одежды полярников, нет лыж, палаток. Глубокий снег и темнота не позволят нам двигаться быстро, мы потеряем силы, и тогда мороз убьет нас… Вступить в переговоры с бандитами? Что мы можем им предложить? Тепло и пищу? Они собираются взять это и без всяких переговоров. Защищаться? Пять пистолетов и примитивное оружие сваши против автоматов трех десятков обученных бойцов? Это похоже на коллективное самоубийство. Но отчего я решил, что выигрыш определяет лишь количество, совершенно позабыв о качественных характеристиках… Некая мысль, вертевшаяся в моем мозгу, внезапно оформилась в подобие идеи.
      – Слушай, Игорь, - негромко спросил я, - ты сможешь держать всех нас пятерых в единой коммуникативной сети? Только чтобы не слишком давить на психику. Не лишать самостоятельности.
      – Я никогда и не… - начал было обижаться Игорь, но вовремя спохватился. - Могу. Только не очень долго.
      – Сколько?
      – Полчаса, сорок минут. Больше вряд ли.
      – Этого достаточно, - кивнул я.
      – Ты что-то придумал? - заинтересовался Костя, но я уже повернулся к Вартану.
      – Насколько нам известно, ты очень хорошо видишь в темноте. А снегопад тебе сильно помешает?
      – Не очень, - ответил он. - Какая разница!
      – Тогда, полагаю, у нас есть шанс, - сказал я, не веря самому себе…
 

***

 
      «Сражения выигрываются не числом, а умением».
      «Умение управлять войсками есть важнейшее из воинских искусств, ведущее к победе».
      «Обученный воинскому делу солдат стоит десяти необученных. Но умеющий исполнить приказ командира в бою без раздумий и сомнений ценнее во сто крат»…
      Эти и другие военные афоризмы, вычитанные мной в разных книгах в разное время, память услужливо извлекала из своих хранилищ, но не в них дело. Наши противники, несомненно, были профессионалами. Соперничать с ними на равных мог лишь Константин. Но в их рядах наверняка не имелось такой совершенной машины убийства в ближнем бою, каким был Ёжик. Никто из них не мог с такой легкостью пронзить взглядом мглу, как Вартан. Анализировать ситуацию с такой же скоростью и точностью, как я. И самое главное, при всем своем опыте, выучке и дисциплине они не были объединены в механизм, действующий мгновенно и слаженно, немедленно реагирующий на любое изменение обстановки.
      Из нас пятерых Игорь никогда не держал в руках огнестрельного оружия. Ёжик не умел с ним обращаться. Мы с Вартаном были знакомы с пистолетами не понаслышке, однако в профессиональные стрелки явно не годились. И все же мы, впятером, представляли собой идеальную и опаснейшую боевую машину. Ее глазами был Вартан. Враги не могли заподозрить, что любое движение каждого из них, сейчас подбирающихся к поселку в полной уверенности, что сгущающаяся тьма и снегопад служат достаточным укрытием, было известно нам, словно мы наблюдали за ними при ясном солнце. Мой мозг служил аналитическим центром, ежесекундно выдающим прогноз развития событий в зависимости от положения фигур на доске сражения. Костя - наш полевой командир - на основе анализа принимал решения и отдавал приказы. Он же вместе с Ёжиком играл роль острия обращенного против врага оружия. А связь между нами, мгновенную и непосредственную, обеспечивал Игорь. Пожалуй, не Костя, не я, а именно он был самым важным звеном созданного нами механизма. Благодаря ему любой из нас видел происходящее глазами каждого, чувствовал, слышал, думал как единое пятиглавое, десятирукое существо, слившись в единое большое Я.
      Наши враги умели воевать и понимали значение дисциплины. Но их было слишком много, и потому они не могли сравниться со Мной в скорости решений и действий. Я был один, Мне не было необходимо дожидаться приказов и понимать их смысл.
      Двое из наступавших на левом фланге слишком спешили. Они оторвались от остальных, потеряв с ними зрительный контакт. Это был очень удачный момент для атаки! Я-Ёжик прыгнул вперед и сломал им спины, мягко откатился по снегу в сторону и исчез прежде, чем предсмертный стон одного из них достиг ушей ближайшего соратника. Тем временем Я-Костя занял позицию справа, удобно пристроив ствол «стечкина» в древесной развилке и дожидаясь, когда наступающие враги полностью выйдут из-за прикрытия деревьев…
 

***

 
      – Ты слышал? - спросил Сауд присевшего рядом с ним Бен-Али.
      – Нет.
      – Там, справа от нас, идут Джума с Ахмадом. Мне показалось, что я услышал стон.
      – Джума! Эй, Джума! - негромко позвал Бен-Али. - Эй, Ахмад! Он немного подождал и позвал еще раз. Тихий шорох падающего снега был единственным ответом.
      – Они ушли вперед, - решил Бен-Али. - В этом снегу очень легко потерять направление и плохо слышно. Сейчас они остановятся, и мы их догоним.
      Им понадобилось сделать всего несколько десятков шагов, чтобы увидеть тела Ахмада и Джумы, уже начавшие превращаться в снежные холмики.
      – Что это?! - Сауд быстро водил вокруг себя стволом автомата. - Кто это сделал?!
      Слева ударили выстрелы. Их было четыре, и они раздались один за другим с равномерностью щелчков метронома. Сауд знал на слух, как стреляет оружие каждого из бойцов отряда. Эти звуки принадлежали не американским М-16, не русским «Калашниковым» и не израильскому «узи» Салеха. В отряде не было оружия, выстрелы которого звучали бы так. Он понял это, но не успел испугаться всерьез, потому что в это мгновение чьи-то чудовищные лапы оторвали Сауда от земли и свернули ему шею…
      …За плечами Ибрая были сотни боев. Когда на левом фланге внезапно началась перестрелка, он понял: что-то идет не так. Темнота и снегопад полностью лишали его возможности правильно оценить происходящее. Ибрай по цепочке передал приказ немедленно собраться, а когда спустя несколько минут задохнувшиеся бойцы сгрудились вокруг него, увидел, что их стало меньше на одну треть.
      – Что происходит, Ибрай?! - воскликнул Джамал. - Кто стреляет?
      Ибрай и сам бы хотел это знать. Но враг был невидим, студеная мгла сделалась его главным союзником. Нужно было немедленно отступать, иного решения Ибрай не видел, хотя это отступление похоже на бегство. Он раскрыл рот, чтобы отдать приказ, однако не успел этого сделать, потому что Я-Вартан и Я-Я синхронно выпустили с тридцатиметровой дистанции короткие очереди по тесной кучке людских тел, окружавшей своих вожаков.
      Плотный снегопад укрыл вспышки выстрелов, даже на таком расстоянии не позволяя определить позиции стрелков, но примчавшиеся из темноты пули пробили голову Джамала и превратили в кровавое месиво левое плечо Ибрая. Рядом с ним неподвижно лежали Фазыл и Омар. Хамза с воем ползал по снегу, прижимая руки к животу. Бессмертные открыли ответный огонь. Вначале плотные очереди понеслись на звук - туда, где уже никого не было, но еще трое из них свалились, пораженные невидимым стрелком с противоположной стороны. Бессмертные высаживали в темноту обойму за обоймой. Враг был повсюду, бесплотный и неуязвимый, он нес неизбежную гибель. Рядом с Ибраем тоненько взвизгивал Ходжа. Он вжимался в снег, закрыв голову руками. Он не был воином, страх полностью лишил его рассудка, и Ибрай понял, что Ходжа скоро умрет.
      Наступила тишина. Приподняв голову над телом Омара, Файзулло крикнул в темноту:
      – Эй! Мы сдаемся! Не стреляй!
      Я-Костя выглянул из-за укрывавшего его толстого древесного ствола, выстрелил и снова шагнул в укрытие. Файзулло снова вскрикнул и этот его крик, перешедший в хрип, стал последним. Смерть была со всех сторон, ужас неумолимо овладевал каждым из оставшихся в живых, а вместе с ужасом пришла паника. Беспорядочно стреляя, Бессмертные с воплями бросились врассыпную. Точность стрельбы Я-Вартана и Я-Я не могли сравниться с мастерством Я-Кости, однако расстояние до цели было невелико, и еще двое врагов упали в снег мертвыми лицами, а третий наткнулся на Я-Ёжика…
      Не имело смысла преследовать шестерых оставшихся. Они бежали от места схватки в разных направлениях, падали, поднимались и вновь мчались вперед. Пройдет всего несколько часов, и холод вместе с отчаянием убьет их без Моей помощи. С четырех сторон Я вышел на поляну.
      Ибрай был еще жив и не потерял сознания. Прищурив глаза, сжимая в правой руке пистолет, он ждал, когда возникшие из темноты фигуры подойдут поближе. Ибрай знал, что скоро умрет, но не хотел уходить из этого мира в одиночку. Один из врагов подошел совсем близко. «Пора», - решил Ибрай и попытался вскинуть пистолет. Но мороз успел превратить одежду, пропитанную кровью, в ледяной панцирь, сломать который у Ибрая недостало сил. Ибрай осознал, что должен покориться неизбежному и со вздохом выпустил пистолет из ладони.
      – Кто ты? - спросил Ибрай склонившееся над ним существо. - Убей меня.
      Существо выпрямилось, отшвырнуло ногой пистолет Ибрая в сторону и равнодушно отступило.
      – Убей! - простонал Ибрай, уже понимая, что не получит от врага даже этой милости. А когда открыл глаза в очередной раз, увидел, что рядом никого нет.
      …Ходжа остановился лишь тогда, когда силы полностью иссякли. Он не слышал за спиной звуков погони, он был цел и невредим. Угроза немедленной гибели миновала, и Ходжа шепотом вознес Создателю краткую молитву. Затаив дыхание, он вслушался: ни единый звук не нарушал морозную тишину леса. Только монотонный шелест падающего снега. Ходжа остался один. Он переступил на месте, снег под ногами отозвался громким хрустом, вернувшим Ходже ощущение реальности. Что толку в бегстве! Он не достиг спасения, он лишь немного отсрочил свою смерть.