Дориллово ущелье заволокло сизым туманом. Густой кустарник, усеивающий обрывистые склоны, обратился сплошным расплывающимся пятном. Уже в двадцати шагах все исчезает в белой дымке. Утреннюю тишину нарушают только кукование заблудившейся кукушки и топот марширующих ног.
      Ста шестидесяти тысяч ног.
      Сверху армия Серой Земли выглядит крысиным морем. Восемьдесят тысяч совершенно одинаковых серых мундиров. У всех пепельно-серая кожа и почти такого же оттенка волосы. Мушкетеры и пикинеры шагают отрешенно, глядя в одну точку остекленевшими глазами. Большинство не видит ничего, кроме затылка впереди идущего. То тут, то там развеваются красно-серые знамена с черной звездой в центре.
      Некоторое разнообразие унылому серому потоку придают только офицеры-колдуны. Яркие плащи всех цветов радуги выделяются на общем фоне, словно пестрые птицы на голой земле. Преобладают одеяния фиолетового, синего, голубого окраса. Зеленых и желтых гораздо меньше, оранжевых совсем мало, а красных можно пересчитать по пальцам одной руки.
      В войске есть и серые плащи. Не один или два, как бывает обычно, а целых пять. Сразу пятеро членов Совета Двенадцати покинули Промонцери Царука, чтобы возглавить вторжение в Рокуш.
      В отличие от рядовых колдунов, разделяющих с солдатами тяготы пешего перехода, серые плащи ног не утруждают — едут с комфортом. В самой сердцевине людского потока перебирает двенадцатью бронзовыми лапами колдовская машина — причудливая помесь мамонта и паука. Огромный автомат не проявляет никаких признаков усталости, готовый идти столько, сколько пожелают его хозяева. В роскошном паланкине на спине царят прохлада и умиротворение.
      Бестельглосуд Хаос сидит неподвижно, без интереса разглядывая угрюмый пейзаж ущелья. Он, как и остальные члены Совета, не ожидает от начавшейся кампании никаких сложностей. В отличие от своего беспощадного деда, нынешний король Рокуша — слабовольный рохля и нытик. Сократив свои вооруженные силы столь резко, он фактически пригласил серых в гости.
      Нужно ли удивляться, что те не заставили себя долго ждать?
      – Туман, — задумчиво проговорил Искашмир Молния.
      – В этом ущелье всегда туман, владыка, — ухмыльнулся Теллахсер Ловкач. — Не стоит беспокоиться, к полудню мы из него выйдем.
      – Вот когда выйдем, тогда и будешь это говорить, — буркнул Баргамис Осторожный, недобро косясь на Теллахсера.
      Решение о выборе пути было принято четырьмя голосами против одного. Все, кроме Баргамиса, посчитали, что лучше будет пройти Дориллово ущелье напрямик, нежели обходить длинным кружным путем.
      – Если бы я искал место для засады — выбрал бы это ущелье, — продолжал ворчать Баргамис, оглядывая крутые склоны, усеянные щелями и трещинами. — Мы здесь как будто внутри огромной трубы. Если подвергнемся нападению, обороняться будет сложнее, чем где-либо…
      – Нападение, опасность, беда!.. – хмыкнул Теллахсер. — А других слов ты не знаешь? Сколько я себя помню, ты всегда изрекал мрачные пророчества! Не стоит беспокоиться из-за выдуманных чудовищ!
      – Я перестану беспокоиться, когда мы возьмем Владеку и принудим Рокуш к покорности, не раньше, — упрямо твердил свое Баргамис. — Это ущелье мне не нравится. У меня зудит шрам на щиколотке — тревожный знак…
      – Теллахсер, каков прогноз разведки? — повернул голову Искашмир.
      Теллахсер Ловкач коснулся ладонью лба, на миг закрыл глаза, обегая мысленным взором весь южный Рокуш, и с готовностью ответил:
      – На десять ларгинов вокруг ни одного сознания, кроме наших солдат. Мы распугали всех, даже дикое зверье.
      – Значит, неожиданное нападение рокушцев нам не грозит?
      – Разве что свалятся с небес… — усмехнулся Теллахсер. — До ближайшего крупного скопления сознаний — почти двадцать ларгинов. И это не солдаты, а всего лишь грязные пеоны. Смею предположить, что мы до самой Владеки не встретим ничего хоть сколько-нибудь похожего на вооруженное сопротивление, владыка…
      – Никого нет? — нахмурился Баргамис. — В самом деле? Мне доносили, что здесь, на южных границах, должна быть расквартирована гренадерская дивизия «Мертвая Голова»…
      – Одна дивизия? — противно улыбнулся Теллахсер. — Одна-единственная дивизия? Баргамис, Баргамис, ты как нельзя точнее оправдываешь свое прозвище… Я не могу уверенно сказать, где сейчас эта дивизия, но повторяю — в пределах двадцати ларгинов вокруг ее точно нет. А даже если они каким-то образом сумеют сюда телепортироваться… что дальше? Что дальше-то, Баргамис? Одна дивизия! Да мы сметем их, едва заметив!
      – Еще мне доносили, что эту дивизию возглавляет не кто иной, как Бокаверде Хобокен, — упрямо приводил новые доводы Баргамис.
      – Железный Маршал? — повернул голову Искашмир. — Он все еще жив? Хм-м-м… Сколько ему уже — восемьдесят? Для обычного человека это глубокая старость…
      – Уверен, слухи о его непобедимости сильно преувеличены, — поддержал главу Совета Теллахсер. — В конце концов, он даже не колдун…
      – Но он еще ни разу в жизни не терпел поражения, — скрипнул зубами Баргамис. — Я видел его в деле… помните, кампания Каридоша, когда я возглавлял резервный корпус?.. Хобокен тогда разгромил нас наголову. В каждом сражении он лично возглавлял наступление — я всегда видел его в самой горячей точке…
      – В таком случае, он неважный стратег, — холодно проговорил Искашмир. — Главнокомандующий должен находиться в стороне от основного сражения.
      – Это смотря какой главнокомандующий, владыка, — возразил Баргамис. — Железный Маршал… я просто не могу представить его в стороне. Он как будто бы удесятеряет силы своих солдат — такой невероятный боевой дух от него исходит… Помню, рокушцы при одном только виде своего маршала творили настоящие чудеса… А противник при виде Хобокена, наоборот, впадает в дикую панику. Да ему стоило только крикнуть погромче, чтобы наши мушкетеры бросились врассыпную!
      – Я далек от того, чтобы недооценивать значение воинской морали, — хмуро ответил Искашмир. — Но что если твоего хваленого маршала убьет шальная пуля?
      – Ну, пока что такого не происходило — ему сопутствует редкая удача. Между прочим, наши солдаты верят, что Хобокен заговорен от стали и свинца. Хотя правда ли это…
      – Что ж, поглядим, поможет ли его удача против моих молний… — размял пальцы Искашмир.
      Бестельглосуд равнодушно зевнул. В отличие от старика Баргамиса, не раз бывавшего в нумирадских королевствах, старший сын Искашмира до этого времени не покидал Серую Землю. Происходящее здесь и сейчас его не особо волнует — пусть с военными делами разбирается отец со своими маршалами.
      Остальные двое, едущие на штабном автомате, также хранят молчание. Мардарин Хлебопек, как обычно, складывает столбики цифр в тоненькой тетрадке с зеленой обложкой. Наверняка ищет новый способ урезать пайки нижним чинам.
      Мардарин и его колдуны-пищевики отвечают за снабжение армии продовольствием. Нельзя сказать, что они балуют солдат — нет, пищевики серых производят исключительно липкое буроватое тесто.
      Зато в громадных количествах.
      Голод это тесто утоляет превосходно, но вкусом больше всего похоже на мокрый картон. Восемьдесят тысяч понурых лиц — отличная иллюстрация того, как к подобному питанию относятся потребители.
      Мардарин, в отличие от пятерых остальных, облачен не в серый плащ, а в красный. Однако это лишь потому, что Совет Двенадцати на сегодняшний день полностью укомплектован. Ни для кого ни секрет, что как только одно из мест освободится, его займет именно Мардарин. Пусть в бою от него проку и немного, однако без снабжения армия тоже далеко не утопает. А в снабжении Мардарин просто неоценим.
      Молчит и Гайяван Катаклизм, внучатый племянник Искашмира. Впрочем, этот вообще редко открывает рот.
      Гайяван — не самый обычный колдун. Его ментальная сила воистину чудовищна — пожалуй, за всю историю Серой Земли еще ни у кого не было такой колоссальной мощи. Однако она практически не поддается контролю. Гайяван совершенно не умеет действовать хотя бы вполсилы — каждый раз выбрасывает предельный заряд.
      Еще в юности он, осваивая азы колдовства, одним-единственным заклятием уничтожил гимнасий, в котором учился. А ведь собирался всего лишь сбить с ветки грушу!
      Искашмир Молния постоянно держит племянника на коротком поводке, контролируя каждый шаг. Его ни в коем случае нельзя применять в тонкой работе — только в качестве машины разрушения. Эта машина владеет едва ли полудюжиной самых простейших заклятий, однако в ее руках они обращаются в нечто воистину ужасающее.
      Гаяйван Катаклизм — идеальное оружие массового уничтожения… но это обоюдоострое оружие. Если он вдруг выйдет из себя, последствия даже страшно вообразить.
      К счастью, из себя его вывести чрезвычайно сложно — не так-то просто найти второго такого флегматика, как Гайяван. На первый взгляд он вообще производит впечатление слегка заторможенного — наследственность, вероятно. Его мать страдала серьезными психическими расстройствами и еще в молодости покончила самоубийством.
      – Ну что, Гайяван, скоро придет время для твоего Большого Бабаха! — осклабился Теллахсер, кладя соседу руку на плечо. — Радуешься? Предвкушаешь?
      – Да, наверное, — вяло ответил Гайяван. — Убери руку.
      – Как по-твоему — хватит тебе одного удара, чтобы превратить Рокат-Каста в пыль? Или все-таки понадобится два?
      – Не знаю, я ее пока не видел. Убери руку.
      – Ты, главное, слишком уж не переборщи — такая крепость нам и самим пригодится. Постарайся немножко сдержаться, а?..
      – Постараюсь. Убери руку.
      – Да что ты нервничаешь-то, Гайяван? Что такого, что я тебе руку на плечо положил? Мы же с тобой друзья, верно?
      – Нет, и никогда не были. Убери руку.
      – Но мы же оба — члены Совета Двенадцати, верно?
      – Это единственное, что нас связывает. Убери руку.
      – Теллахсер, оставь Гайявана в покое, — медленно повернул голову глава Совета Двенадцати.
      – Как прикажете, владыка Искашмир, — подобострастно улыбнулся Теллахсер.
      Бестельглосуд брезгливо поморщился. Ему не нравится Теллахсер.
      Никому не нравится Теллахсер.
      Каждый мало-мальски умелый колдун без труда защищается от сканирования мыслей, но с Теллахсером это не проходит. Он пробивает любую такую защиту играючи, без малейших усилий вызнает все вплоть до самых потаенных дум и желаний. Даже члены Совета Двенадцати чувствуют некоторую нервозность рядом с этим могучим телепатом, способным забраться в голову тысячам людям одновременно.
      Конечно, способности Теллахсера немало облегчают работу Совета Двенадцати. Так, именно он просеял головы купеческих старшин Альберии, безошибочно определив, чем их прельстить и на что надавить. В результате Альберия беспрепятственно пропустила сквозь свою территорию армию Серой Земли, любезно разрешив вонзить штык прямо в незащищенное подбрюшье Рокуша. До того момента, когда границу перешли легионы серокожих солдат, рокушцы даже не подозревали о грядущем вторжении.
      И сейчас тоже… Немногочисленные попытки сопротивления были смяты в мгновение ока — Теллахсер узнавал обо всех планах противника едва ли не раньше его самого. В разведке телепат подобной мощи воистину незаменим.
      Из арьергарда колонны неожиданно послышался приглушенный грохот. Армия растянулась более чем на четыре ларгина, поэтому сюда, в авангард, донесся лишь слабый отголосок того, что прогремело там, далеко позади. Но сами звуки все узнали безошибочно — взрывы. Взрывы и пальба пушек.
      Немногочисленные пушчонки серых не способны породить такой гул. Нет, там явно подают голос громадные бомбарды рокушцев.
      – Что происходит? — резко повернулся к Теллахсеру Искашмир. — На нас напали?
      – Не… не знаю, — выпучил глаза Теллахсер. На лбу телепата вздулись вены — с бешеной скоростью сканирует пространство. — Там никого нет! Только наши солдаты, но… но они в панике! Они думают, что на них напали… они видят врагов!.. в них стреляют!.. Но там никого нет, кроме наших солдат!
      – Что за чушь ты порешь? — холодно посмотрел на него Искашмир. — Ты что, видишь сны наяву? Ты здесь для того, чтобы упреждать любые действия противника — а наш арьергард подвергся неожиданному нападению. Как это назвать, Теллахсер?
      – Я молю о прощении, владыка Искашмир! — нервно сглотнул Теллахсер. — Уверен, существует какое-то разумное объяснение происходящему…
      – Я очень надеюсь, — приложил к глазу подзорную трубу Искашмир. — Да уберите кто-нибудь этот туман, ни зги же не видно! Позовите какого-нибудь ветродуя, быстрее!
      Через несколько минут колдун-аэромант в оранжевом плаще забормотал слова заклинания, и в Дорилловом ущелье задул свежий ветер, развеивая туманную завесу. Искашмир вновь всмотрелся в подзорную трубу и недоверчиво моргнул.
      – Что там, владыка? — услужливо заглянул ему в глаза Теллахсер.
      Вместо ответа Искашмир молча саданул его в лицо подзорной трубой. Теллахсер отшатнулся, хватаясь за разбитую скулу, в глазах зажегся огонек трусливой злобы.
      – Недоумок, — процедил Искашмир. — Кто уверял меня, что нам нечего опасаться дивизии Хобокена?
      – Ди… ди… — начал заикаться Теллахсер. — Владыка, этого не может быть!
      – Сам посмотри! С ними, конечно, скоро расправятся, но посмотри, посмотри, что они наделали! Ты мне за это ответишь, Теллахсер…
      Великий телепат тоже заглянул в трубу и нервозно хихикнул. В другом конце ущелья все заволокло пороховым дымом, однако сквозь него все же различаются многочисленные силуэты рокушских гренадер. И среди них явственно выделяется рослая сухопарая фигура с крюком вместо левой руки. Маршал Хобокен носится среди солдат на храпящем жеребце, рубя палашом налево и направо, и все время что-то яростно кричит.
      – Что он кричит? — повернулся к Теллахсеру Искашмир.
      Теллахсер Ловкач прижал ладонь ко лбу, растекаясь по сознаниям солдат арьергарда. Несколько секунд телепат смотрел тысячами глаз и слушал тысячами ушей, а потом недоуменно произнес:
      – Что-то непонятное. Он кричит: «По двадцать с каждого, воины Рокуша! Добудьте мне двадцать голов каждый!». Что-то в этом роде.
      – Что такое?.. – недоверчиво приподнялся с сиденья Искашмир. — На что этот старый дурень рассчитывает? Почему их еще не отбросили?!
      – Очень плохое место, владыка, — покачал головой Баргамис. — Дориллово ущелье очень узкое и извилистое. Здесь само пространство ограничивает число сражающихся — девяносто процентов армии сейчас не могут принять никакого участия в действиях. Они попросту заперты! У нас огромный численный перевес, но здесь он гораздо менее выгоден, чем в любом другом месте…
      – Мы уже потеряли больше трех тысяч солдат, — упавшим голосом доложил Теллахсер. — Рокушцы каким-то образом протащили сюда огромную батарею этих своих медных котелков — пушек… Наших солдат косят, как траву, их сознания гаснут одно за другим!
      – А каковы потери рокушцев?
      – Я… я не знаю! — сглотнул Теллахсер. — Я по-прежнему не вижу ни одного их сознания — как будто на нас напали ревенанты или доппели!
      – Ревенанты?.. Доппели?.. Такое возможно?
      – Абсолютно исключено, владыка! В Рокуше практически нет благородного колдовства! Мы…
      – Тогда побыстрее найди этому какое-нибудь объяснение! — процедил Искашмир. — И постарайся, чтобы оно меня устроило!
      – Да!.. да, владыка!.. сию минуту, владыка!..
      Бестельглосуд следил за происходящим без особого интереса. В самом деле — не с ума ли сошли рокушцы, что бросились в такую самоубийственную атаку?
      Правда, пока что дела у них обстоят на удивление неплохо. Насколько Бестельглосуд может видеть, усачи в зеленых мундирах до сих пор не потеряли ни одного человека, в то время как Бренвал Перчатка, командующий арьергардом, умудрился загубить добрую половину своей дивизии.
      Похоже, Бренвала ждет суровое наказание… хотя нет, не ждет. Прямо на глазах Бестельглосуда какой-то гренадер вырвался вперед и с силой ударил штыком. Донельзя удивленный старик в красном плаще и белых лайковых перчатках схватился за живот и упал замертво.
      Какой позор для колдуна седьмого уровня — погибнуть от руки простого солдата…
      Рассматривая арену боевых действий в дальнозорный кристалл, Бестельглосуд все больше недоумевал. Происходит что-то совершенно неправильное. Начать с того, что напавшие рокушцы мало походят на привычных солдат — и не только из-за длиннющих усов, украшающих каждое лицо. Бестельглосуд еще никогда в жизни не видел столько усачей разом — у серых эта поросль почти не встречается.
      Но есть и другое отличие. Создается такое впечатление, что рокушцы бросили в бой одних только стариков.
      Чувствуется, что гренадеры Хобокена немало повоевали на своем веку. Добрая половина усов и шевелюр усыпаны благородной сединой. Бывалые ветераны, стреляные бойцы, прошедшие огонь и воду, побывавшие во множестве кампаний. Бестельглосуд зябко поежился — сам-то он сегодня впервые увидел воочию театр боевых действий.
      На склонах Дориллова ущелья совершенно неожиданно обнаружились целые пушечные батареи — по какой-то непонятной причине ни один колдун-разведчик не почувствовал присутствия их обслуги. Теперь эти смертельные орудия открыли огонь по серой пехоте, все еще марширующей походными колоннами. Не имея возможности развернуться в боевой порядок и дать отпор, войска пришли в полное замешательство.
      Тактика Хобокена тоже в корне отличается от линейного построения, столь привычного серым. На первый взгляд рокушцы вообще не придерживаются какой-то определенной тактики, их движения и атаки кажутся хаотичными, беспорядочными. Но постепенно глаз начинает вычленять определенную систематику — очень сложную и очень эффективную, доступную лишь крепко-накрепко спаянной воинской дружине, действующей слаженно, как пальцы одной руки.
      Словно щупальца священного осьминога, гренадеры сражаются в рассыпном строе. Ударяют в самые уязвимые точки, разбивая их вдребезги, тут же отлетают назад и бьют уже в другое место. Рассыпаются в мелкие брызги и уже через мгновение собираются в единый смертоносный кулак. Канонада артиллерии не смолкает ни на секунду, в воздухе свистят пули и гранаты, в животы серых вонзаются окровавленные штыки…
      А главное, чего не может понять Бестельглосуд — почему бездействуют колдуны?! Колдовство всегда было главной ставкой серых, именно оно давало неоспоримое преимущество в любой кампании! Конечно, случались и неудачи, но они почти всегда объяснялись значительным численным превосходством противника или сражением в недружественных условиях. А что сейчас?!
      Главная сцена боевых действий постепенно смещается из арьергарда в авангард. Гренадеры идут по Дориллову ущелью, как по огромному тоннелю без крыши, оставляя за собой только горы дымящихся трупов. Да, рокушцы тоже гибнут, но гораздо, гораздо медленнее, нежели ошарашенные серые. В войске уже чувствуются первые признаки паники.
      Постепенно Бестельглосуд начал замечать что-то еще более дикое, чем все, что было до этого. Он увидел колдуна, швырнувшего в группу гренадер огненный шар — тот развеялся, едва коснувшись мундиров. Увидел колдуна, ударяющего гренадера Мечом Тьмы — тот рассыпался в пепел, даже не оцарапав противника. Увидел колдуна, швыряющего в гренадеров целую тучу камней — те поражают цели, но как-то очень слабо, словно брошенные обычной рукой, без колдовства.
      Мальчишка с рогаткой причинил бы больше вреда!
      – Владыка Искашмир… — медленно повернулся к отцу Бестельглосуд.
      – Я уже вижу! — сжал кулаки тот. — Как прикажешь все это понимать, Теллахсер? Рокушцы нашли средство защититься от колдовства?! Какое, как?!
      – Владыка, я не…
      – Эгей, серые крысы!.. – послышался залихватский крик.
      Бестельглосуд выпучил глаза — сквозь плотные колонны мушкетеров летит могучий конь, неся однорукого старика, размахивающего палашом. В него стреляют из мушкетов и швыряют тучи заклинаний — но ни то, ни другое не причиняет маршалу Хобокену даже скромного неудобства.
      – Это Железный Маршал!!! – раздался панический вопль. — Его не берут ни пули, ни колдовство!!! Он неуязвим!!! Неуязвим!!!
      – Колдуны нас предали, мы все здесь умрем!!! – присоединился к нему другой крик.
      Оба паникера тут же замолкли, безжалостно приконченные офицером-колдуном в голубом плаще. Но зерна паники, посеянные ими, уже дают всходы — серые пришли в замешательство, доселе стройные ряды сломались и начали рассыпаться.
      – Добро пожаловать в Рокуш, зеньоры колдуны! — крикнул Хобокен, пролетая мимо остолбеневших серых и размахивая треуголкой. — Как вам наш приветственный салют? Довольно ль вкусна наша картечь? Другого угощения не нашлось, уж простите!
      – Маршал Хобокен!.. – с трудом выдавил из себя Искашмир, тут же ударяя по вражескому полководцу ослепительной молнией.
      – Узнали? Хвалю, польщен! — поклонился Хобокен, отряхивая о колено треуголку, загоревшуюся от молнии Искашмира. Сам он не пострадал ни в малейшей степени. — А только я вам тем же отвечу — каждого по имени повеличаю! Искашмир Молния, Баргамис Осторожный, Бестельглосуд Хаос, Теллахсер Ловкач, Мардарин Хлебопек! Всех назвал, никого не позабыл?
      Колдуны глупо заморгали, ошарашенные тем, что маршал Хобокен, оказывается, знает их всех по именам и прозвищам! Откуда?
      – Меня не назвал, — вдруг подал голос Гайяван. — Я…
      – Да знаю, знаю!.. – рассмеялся Хобокен. — Гайяван Катаклизм, практически родственник мой!
      – Что-о-о?.. – нахмурился Гайяван.
      – Как супруга поживает, Гайяван? Коли вернешься домой — передавай малышке Киндесте привет! Не позабыла ли еще своего милого Бокаверде?
      – К-ха-а-а-ак?!! Ты знаешь мою жену?!
      – Да не смущайся ты, не смущайся так! Знаю ли? Да еще как знаю! Кто знает — может, сынок-то твой вовсе даже и мою фамилию носить должен, прости Единый! Как там мальчонку величают?.. Бол, кажется?.. Бол Хобокен — недурно звучит, а?..
      – Ты!.. ты!.. Не смей… не смей… мою жену!..
      – Да ладно тебе дурковать, Гайяван! Ну и что с того, что супруга у тебя шлюховата чуток? Подумаешь, эка невидаль!
      – Что ты сказал?!!
      – А что я такого сказал? — хмыкнул Хобокен. — Соврал, что ли? Да нет, нисколечко. Все знают, что малышка Киндеста переспала с половиной Иххария. Да и иностранцами вроде меня не брезговала — военный мундир, он, братец, на девчонок завлекательно действует…
      – Моя жена — святая, отродье!!!
      – Насчет святой не знаю, но за щеку и в самом деле брала роскошно! До сих пор вспоминается!.. эх, были же деньки, прости Единый!..
      – Закрой свою поганую пасть!!! – резко поднялся на ноги Гайяван. Его лицо налилось кровью, из пепельно-серого став мутно-багровым. По нижней губе стекает капелька слюны, ноздри неистово раздуваются, пальцы мелко дрожат.
      – Гайяван, сядь, он же тебя провоцирует!!! – дико закричал Искашмир, но было уже поздно.
      Гайяван Катаклизм, колдун чудовищной мощи, нанес удар. В маршала Хобокена полетел слепящий белый шар, в мгновение ока выросший в тысячи раз и разорвавшийся страшной пламенной бурей, охватившей добрую четверть ущелья. Рев и грохот ужасных чар слились со множеством предсмертных криков — обозленный Гайяван единым заклятием взорвал бесчисленное множество собственных солдат.
      Через полминуты ослепленный Бестельглосуд наконец проморгался, и ему едва не сделалось дурно — воздух заволокло сладковатым запахом жареного мяса. Двадцать тысяч! Двадцать тысяч человек погибли за мгновение из-за одного-единственного взбесившегося колдуна!
      А посреди моря дымящихся трупов невозмутимо стоит маршал Хобокен. Его конь бесследно исчез — скорее всего, просто разлетелся в клочья от чар Гайявана. Но всадник нисколько не пострадал — только опалил мундир. На почерневшем от копоти лице по-прежнему сверкает ослепительная улыбка, седые усы залихватски топорщатся, правый эполет вяло горит, а в руке маршал подбрасывает тяжеленький металлический шар…
      – Благодарю, дорогой союзничек! — махнул Гайявану Хобокен. — Супруге привет!
      – Сдохни, отродье!!! – раненым волком простонал Гайяван, вновь взмахивая руками.
      Но сзади на него одновременно навалились Искашмир и Баргамис. Колдуны схватили озверевшего товарища за руки, с трудом сдерживая импульсивное колдовство.
      Вечно невозмутимый флегматик Гайяван все же имеет одно уязвимое место в душе — то самое, в которое так беспощадно ударил маршал Хобокен. Он безумно любит свою жену, Киндесту. Безумно любит и безумно ревнует.
      Самый малейший намек на то, что возлюбленная супруга ему неверна, порождает всплеск бешеной, неконтролируемой ярости. Даже сам Искашмир старается никогда не заговаривать о семейной жизни Гайявана — слишком хорошо знает, какая страшная плотина может прорваться от одного-единственного неосторожного слова.
      Но откуда об этой слабости Гайявана мог узнать Хобокен?!
      – Не смей!.. не смей, проклятый идиот!!! – хрипел Искашмир, заламывая Гайявану руки за спину.
      – Что тебя не устраивает?! – рычал в ответ Гайяван. — Я же убил такую кучу солдат! Что не так?!
      – Наших!!! Наших солдат, кретин!!! – заорал на него Искашмир. — Ты уничтожил четверть войска, а рокушцы даже не прочихались! Они защищены от колдовства… не знаю, каким образом, но не смей!..
      – Дай!.. Дай!.. Дай я разверзну под ними землю!.. Дай я низвергну их в преисподнюю!.. Против такого не поможет никакая защита!.. Я все здесь обрушу в тартарары!!!
      – В том числе и нас самих, кретин!!!
      – Чихать, я уничтожу все и вся!!! Я убью самого себя и всех вас, но заткну его поганую пасть!.. а-а-аргххх…
      Искашмир разжал руки, выбрасывая из паланкина Гайявана.
      С перерезанным горлом.
      Глава Совета вытер испачканный стилет о край плаща и злобно процедил:
      – Я знал, что эту ходячую катастрофу нужно было придушить еще в детстве! Но однако… проклятый Хобокен! Откуда он узнал, как его можно взбесить?!
      – Разведка, зеньоры, разведка! — хмыкнул однорукий старик, с большим интересом наблюдавший за происходящим. Он подбросил на ладони тот самый металлический шар и преспокойно поджег фитиль о все еще горящий эполет. — Прощайте, зеньоры колдуны, не поминайте уж лихом! Вот вам подарочек на прощание!
      Бестельглосуд машинально прикрылся ладонями — Железный Маршал крутанулся вокруг своей оси и что есть мочи швырнул в них смертоносный снаряд. Искашмир резко выкинул два пальца, ударяя по нему молнией, и… БУ-БУХХХХ!!! Все пятеро колдунов завопили, чувствуя, как автомат под ними шатается и кренится набок…
      – Хе! А хорошая была бомбочка! — донеслось из-за дымного облака.
      Прошла еще минута, прежде чем Бестельглосуд снова проморгался. Баргамис Осторожный успел выставить защитный барьер, спасший жизни членов Совета. Но огромный автомат, служивший средством передвижения, серьезно повредил одну из лап и теперь спотыкается, каждую секунду угрожая рухнуть наземь…
      Бокаверде Хобокен бесследно исчез. Только из-за клубящихся облаков пушечного дыма слышатся вопли мушкетеров, рубимых Железным Маршалом.
      Дальнейший ход сражения запомнился Бестельглосуду плохо. В голове отложились только бесчисленные взрывы и предсмертные крики.
      Значительный процент потерь приходится на колдовство — рокушские гренадеры очень ловко используют свою неуязвимость к чарам, заставляя колдунов поражать собственных солдат. При тех давке и скученности, что царят в Дорилловом ущелье, цель находят каждая пуля, каждая граната и каждое заклятие — и численное превосходство уже не дает такого преимущества, как в любом другом месте.
      Оно даже стало отчасти недостатком!
      По счастью, второго Гайявана Катаклизма среди серых не нашлось. Постепенно до них начало доходить, что происходит, и самые догадливые обратились к нетривиальным чарам, разящим врага не прямо, а косвенно.
      Но пока-то еще придумаешь способ поразить врага колдовством, но без колдовства… пока-то успешно этот способ применишь… глядишь, уже и убит! Да и обстановка не особо располагает — всякие заковыристые комбинации хорошо изобретать в тиши кабинета, а не под ружейным огнем. Крики умирающих слегка отвлекают…
      Большая часть колдунов по-прежнему палит обычными, стократ проверенными боевыми чарами, все еще не веря, что они вдруг стали бесполезными.
      Иллюзии и доппели лопаются при одном лишь прикосновении противника. Защитные барьеры тоже не помогают — гренадеры с легкостью пронзают их обычными штыками. Немногочисленные некроманты успели перед гибелью поднять десяток-другой ревенантов, но это не слишком сказывается — у каждого рокушского офицера оказался при себе серебряный кортик, и орудуют они ими весьма ловко.
      Бокаверде Хобокен по праву заслужил свою репутацию. Уже на новом коне он носится по полю боя, выкрикивая короткие отрывистые команды и постоянно находясь в самой горячей точке. Его ветераны, прошедшие многолетнюю выучку, исколотые, исстрелянные, при одном лишь виде боготворимого полководца как будто стряхивают с плеч усталость и напрочь забывают о ранах.
      От Железного Маршала веет каким-то удивительным жаром, воспламеняющим в солдатах неукротимый боевой дух. Ни следа страха в глазах — рокушцы свято верят в своего командира и охотно отдают жизни по его приказу.
      – Штык слетел — прикладом бей!!! – разносится над ущельем карканье осипшего Хобокена. Даже в таком состоянии его голос легко перекрывает шум битвы. — Приклад сломался — хоть зубами врага грызи, но не моги отступить!!! Рокуш за плечами!!! Храбрый победит, трус умрет!!!
      Артиллерийский огонь рокушцев уничтожает неприятеля целыми рядами — в цель попадает едва ли не каждая картечина. Войска серых охватил хаос, подавленные и растерянные солдаты практически не оказывают сопротивления. Воистину у страха глаза велики — каждый гренадер кажется перепуганным захватчикам за десятерых.
      А число колдунов стремительно уменьшается… Разноцветные плащи, обычно внушающие противнику ужас, теперь обернулись против них. Рокушцы в первую очередь разят именно эти яркие пятна на общем тусклом фоне. Привыкшие целиком и полностью полагаться на колдовство, серые превратились в баранов на бойне.
      С севера донесся гул множественных взрывов. Минеры Хобокена обрушили часть ущелья, полностью отрезав проход. Теперь на юге серых встречают штыки и пушки гренадер, на севере — глухая стена. Лишенные последнего пути к отступлению, они окончательно утратили присутствие духа. Смятенные, ослабевшие, потрясенные, лишившиеся всякого намека на боевой порядок, чужеземные солдаты гибнут многими тысячами.
      Однако двадцатикратное численное превосходство — это все равно двадцатикратное численное превосходство. Обученное войско серых обернулось неуправляемой толпой, охваченной паникой, но у каждого в этой толпе по-прежнему имеются мушкет или пика. А рокушцы, несмотря на загадочную неуязвимость к колдовству и непревзойденные боевые умения, остаются обычными людьми.
      И они тоже гибнут…
      Бестельглосуд с самого детства отличался некоторой апатичностью. Никогда не испытывал тяги к сражениям, предпочитая перепоручать эту докуку другим — кандидатов хватает. И теперь он долгое время бездействовал, все еще ожидая, что творящаяся нелепость с минуты на минуту закончится, и их солдаты наконец покончат с обнаглевшими рокушцами.
      Но каменнолицые гренадеры приближаются. И каждый из них в самом деле продает жизнь на редкость дорого. Исступленная храбрость ослепила их, заставляя в упор не замечать явного вражеского превосходства. Прямо сейчас к Бестельглосуду мчится целая полурота воодушевленных гренадер — они увидели лакомую добычу! Серый плащ, колдун восьмого уровня!
      Бестельглосуд резко выдохнул, вздел кипарисовый посох и гневно рявкнул, призывая одно из лучших своих заклятий — Кипящую Радугу. Неудержимая разрушительная сила, размыкающая мишень на мельчайшие частички, оставляя после себя лишь сверкающую пыль и водяные капельки.
      В воздухе всегда потом на несколько секунд повисает радуга…
      Мощная волна желто-серо-зеленого света ударила по несущимся на Бестельглосуда гренадерам… на секунду скрыла их в облаке непроницаемого дыма… но жертвы тут же вылетели из него целыми и невредимыми!
      – Харра-а-а-а-а-а!!!
      Бестельглосуд дико закричал. Кипящая Радуга, долженствовавшая развеять проклятых рокушцев по ветру, лишь повредила их обмундирование, оставив клочковатые дыры на одежде и частично разъев фузеи. Вероятно, для стрельбы они теперь не годятся… но больше Бестельглосуд подумать ни о чем не успел.
      В живот вошел холодный штык.
      Раненый колдун застонал, глядя в свирепо скалящееся лицо, и упал наземь. Кишки сверлит грызущая боль, но их хозяин все еще дышит. Из живота течет кровь, в глазах стремительно темнеет…
      Гренадер замахнулся, чтобы добить неприятеля… но тут его самого сзади нанизали на пику. Бестельглосуда оставили в покое, обратившись к новым целям.
      Колдун перекатился на бок и выплюнул кровавый сгусток, тупо глядя на лужу грязного багрянца, растекающуюся по земле. Рядом упал мертвый пикинер. Еще один. Рослые фигуры в зеленых мундирах косят их с неимоверной легкостью — седоусые ветераны заставляют серых платить десятью, пятнадцатью, порой даже двадцатью мертвецами за каждого своего убитого.
      – Заряжа-а-а-а-ай!.. Пли!!! Заряжа-а-а-а-ай!.. Пли!!!
      Эти крики слышатся с обеих сторон. Однако в интенсивности пальбы чувствуется немалая разница. Рокушцы перезаряжают свои фузеи с удивительной скоростью, скупыми отточенными движениями — десять-двенадцать секунд, и в стволе уже новый патрон. В то же время каждому серому солдату требуется минута, а то и полторы, чтобы перезарядить свой неуклюжий мушкет.
      Бестельглосуд с тоской подумал, что им все же не следовало настолько пренебрежительно относиться к огнестрельному оружию. Да и артиллерией не мешало бы обзавестись — эти «медные котелки» на поверку оказались не такой уж ерундой. Конечно, роль собственно армии обычно была довольно условной — большую часть работы делали колдуны…
      Ктулху фхтагн, да в нормальной баталии один Гайяван Катаклизм уничтожил бы всю вражескую рать! Два-три его заклятия — и от противника не останется мокрого места, сколь бы многочислен он ни был!
      Лежа на мокрых от крови камнях, Бестельглосуд понемногу начал соображать, что пока еще не умирает. Рана оказалась тяжелой, болезненной, но все же не смертельной. Колдун нашарил в поясе фиал с целительным эликсиром и жадно присосался, чувствуя, как боль уходит, а кожа и мышцы потихоньку срастаются.
      Рядом по-прежнему падают мертвецы. Серые, серые, серые… Изредка — рокушцы. Бестельглосуд закряхтел и начал приподниматься, уже чувствуя, как вибрирует мана в кончиках пальцев. Жаль, что его коронное заклятие здесь абсолютно бесполезно — но у него найдутся и другие, немногим хуже.
      Мушкетный выстрел. Прямо у ног колдуна повалился обливающийся кровью гренадер. Бестельглосуд взвизгнул от неожиданности — тоненько, совсем по-бабьи! — и метнул в раненого колдовской импульс.
      Тот даже не моргнул. Только в глазах появилась какая-то жадная ярость — умирающий рокушец из последних сил вытянул из-за пояса нож и вонзил его в ногу колдуну. Бестельглосуд взвыл от боли, дернулся, пытаясь отползти от страшного гренадера… но неожиданно сообразил, что тот уже не двигается.
      Рывок был предсмертным.
      Бестельглосуд кое-как вытащил нож из ноги, сжался в комочек и жалобно всхлипнул. Мысли о сопротивлении куда-то улетучились. Взамен явилось одно-единственное страстное желание — выжить! Выжить во что бы то ни стало!
      Тучное тело уже немолодого колдуна слегка расплылось и начало растворяться в воздухе, охватываемое Латами Незримости. Кажется, исчезновения одного из серых плащей никто не заметил — все поглощены другими делами.
      Став невидимым, Бестельглосуд торопливо пополз прочь — туда, где битва уже стихла, сменившись горами дымящихся трупов. Кое-кто еще шевелится, держась за животы и тщетно взывая к колдунам-медикам. Увы, таковых почти не осталось — немногие выжившие сейчас заботятся о спасении собственных жизней.
      Дрожащий от ужаса Бестельглосуд прижался к земле как можно плотнее, молясь жутким богам-осьминогам Лэнга только об одном — пусть его не заметят, пусть его не обнаружат!
      Солнце перевалило за полдень. Но в Дорилловом ущелье по-прежнему не смолкают ружейная пальба, пушечный грохот, гул колдовских заклятий, крики раненых и мертвых…
      Да-да, стараниями некромантов некоторые мертвые очень даже кричат!
      – Колдуны нас предали!!! Колдуны нас предали!!! Нас привели на убой!!! – все громче и громче разносится над ущельем. В голове Бестельглосуда промелькнуло смутное воспоминание, что самые первые из этих воплей вроде бы звучали с рокушским акцентом…
      На глазах невидимого Бестельглосуда погиб Мардарин Хлебопек — мирный колдун-обозник почти не владел боевыми заклятиями и только бестолково суетился, пока не получил удар штыком в объемистое пузо. Теперь из его карманов, рукавов и даже рта безостановочно течет липкое питательное тесто — в миг гибели Мардарин непроизвольно активировал материализующие чары.
      На глазах невидимого Бестельглосуда целую дивизию серых, сквозь которую проскакал — всего лишь проскакал! — маршал Хобокен, охватила дикая паника, и восемь тысяч солдат ринулись наутек, бросая мушкеты и топча собственных товарищей. Вдалеке заговорили бомбарды и мортиры — паникующих серых встретил артиллерийский огонь рокушцев.
      На глазах невидимого Бестельглосуда отец, Баргамис и Теллахсер кое-как закрепились на небольшом холмике, организовав хлипкую оборону из оставшихся мушкетеров, и спешно принялись спасать то, что еще можно было спасти.
      – Немного терпения, владыка Искашмир, немного терпения! — вытер со лба пот Теллахсер. — Рокушцы вот-вот будут разбиты!
      – Что? — медленно повернул голову глава Совета Двенадцати.
      – Мы вот-вот победим, владыка Искашмир! — льстиво улыбнулся Теллахсер. — Рокушцы…
      – Побеждены, говоришь?! – в отчаянии схватился за виски Искашмир. — Что ты мелешь, кретин?! Я вижу сражающихся рокушцев! Я вижу мертвых рокушцев! Но я не вижу ни одного побежденного рокушца!!!
      Какое-то время Искашмир бешено полосовал наступающих ослепительными бело-голубыми молниями, но потом плечи поникли. Единственным плодом этих усилий стали несколько случайных мертвецов среди своих же солдат. Здесь стрельба по площадям приносит больше вреда, чем пользы — серые по-прежнему многократно превосходят рокушцев в численности.
      Это же быстро осознал и Баргамис. Он взрывал грунт, запуская под него невидимые веерные волны, и ему таки удалось уничтожить около сотни гренадер. Чем бы ни была их чудесная защита, она не помогает выжить, когда сама почва под ногами превращается в бушующий ад. Ведь это уже не само колдовство, но его последствия…
      Однако каждое — каждое! — заклинание Баргамиса вместе с тремя-четырьмя рокушцами отправляет на тот свет добрую сотню серых. И, кажется, гренадеров такой расклад полностью устраивает — даже поощряют своего убийцу хриплыми выкриками, весело называют «союзничком».
      – Прекрати, — угрюмо произнес павший духом Искашмир. — Бесполезно. Железный Маршал все предусмотрел… Уверен, он обернет в свою пользу все, что мы попробуем сделать…
      Бестельглосуд тяжело дышал, стараясь не смотреть в сторону холма, на котором оборонялся отец. Немногие оставшиеся колдуны и элитная рота пикинеров всеми силами стараются сдержать рокушцев, рвущихся к последнему оплоту… но тщетно, тщетно. Сам Железный Маршал Хобокен возглавил атаку, и серые наконец дрогнули.
      – Харра-а-а-а-а-а-а!!!
      Теллахсер Ловкач упал, пораженный меткой пулей, осколок разорвавшейся гранаты убил Баргамиса Осторожного, и Искашмир Молния остался лицом к лицу с Бокаверде Хобокеном. Усталый, окровавленный, главнокомандующий рокушцев криво усмехнулся, нарочито медленно замахиваясь палашом.
      – Как это могло произойти, как?!! – прорезал ущелье душераздирающий крик главнокомандующего серых, выхватившего небольшой хрустальный медальон. — Умри!!!
      Между Искашмиром и Хобокеном промелькнула тончайшая желтая молния. Бестельглосуд в ужасе зажмурился.
      Драгоценный венефирмит отца — кристалл очень редкого минерала, подаренный любящей невестой в день свадьбы. Он максимально усиливает и концентрирует любое атакующее заклятье. А Искашмир применил не что-нибудь, а мощнейшее оружие своего арсенала — Разрывающий Шок. Эти чары в мгновение ока превращают все внутренние органы в бесформенную гелеобразную кашицу, оставляя от человека кожаный бурдюк, заполненный кровянистой слизью.
      Еще не бывало такого, чтобы кто-нибудь сумел устоять против Разрывающего Шока, усиленного венефирмитом. Именно этим сочетанием нынешний глава Совета Двенадцати убил предыдущего — Козарина Мудреца.
      Но когда Бестельглосуд открыл глаза, на холме ничего не изменилось. Хобокен лишь слегка пошатнулся и мрачно хрюкнул, разрубая противника палашом.
      Искашмир забулькал, пуская кровавые пузыри, и начал подниматься в воздух, вздетый за горло ужасным протезом Железного Маршала.
      – Не по чину тебе, мразь, солдатский штык — хватит и мясницкого крюка… — чуть слышно процедил Бокаверде Хобокен, демонстрируя всем корчащегося колдуна.
      Дориллово ущелье огласилось торжествующими криками немногочисленных рокушцев и паническими — все еще многочисленных серых. Бойня вскипела с новой силой, но на этом холме воцарилось замогильное спокойствие — серые в ужасе шарахаются при одном лишь виде сухопарой фигуры с окровавленным крюком вместо руки.
      – Ступайте, ребятушки, довершайте начатое, — слабо улыбнулся Хобокен, не поворачиваясь к стоящим позади гренадерам. — Чтоб ни одного мне живым не отпустили, слышите?..
      – Бу-сде-ваш-бродь!.. – хором гаркнули седые ветераны, с новыми силами вскидывая тяжелые фузеи и бросаясь обратно в бушующее пекло. — Харра-а-а-а-а-а!!!
      Когда топот подкованных сапог утих, старый маршал сразу обмяк и позволил себе тихо-тихо застонать. Он не мог позволить солдатам увидеть кровь, текущую из глаз и ноздрей.
      Палаш выпал из ослабевшей руки. Разрывающий Шок оказался немного сильнее до сих пор зудящей татуировки, что нанесли смешные подземные карлики. Он не убил Хобокена мгновенно, как то было бы с другим человеком, но наградил непереносимыми муками, пронизывающими каждую клеточку. В вертикальном положении маршала удерживает лишь могучая воля.
      Великий полководец ясно почувствовал, как трещат и крошатся кости, как размягчаются органы, как открываются множественные внутренние кровотечения. Еще немного — и больные ноги перестанут удерживать одряхлевшее тело. Еще немного — и его гренадеры лишатся своего командира. Их дух неизбежно упадет, мужество и решимость перестанут поддерживать в столь неравной баталии…
      – Победа… Все для победы… — еле слышно прошептал Железный Маршал, дрожащими пальцами подбирая пику мертвого серого.
      Он из последних сил воткнул древко в землю, поднял палаш, окинул поле боя прощальным взглядом и… упал. Остро заточенный наконечник легко пропорол старческие ребра и вышел между ключиц. Хобокен широко раскрыл глаза и неимоверным усилием воли вскинул руку, вздымая палаш как можно выше…
      Подобравшийся ближе Бестельглосуд видел все это собственными глазами. Прямо сейчас он легко может лишить рокушцев боевого духа — достаточно пнуть посильнее умирающего старика, пропоротого пикой…
      Однако он этого не сделал. Страх — липкий, удушающий страх сковал по рукам и ногам. Бестельглосуд Хаос сидел на корточках, прижав лоб к коленям, и часто стучал зубами, жаждая лишь скорейшего окончания этого кошмара.
      Безволие и малодушие шепчут — если серые все же победят, то ему, единственному выжившему колдуну, придется принимать командование, придется брать на себя ответственность за все дальнейшие действия, придется решать судьбу остатков войска, придется возглавлять отступление…
      И потому Бестельглосуд Хаос ничего не предпринимал.
      Солнце уже коснулось горизонта, когда все наконец закончилось. Последний из рокушцев, седой полуполковник, нанес последний удар и устало огляделся, ища новых противников. Но их не оказалось.
      Лазорито Лигорден остался один.
      – Победа?.. – недоверчиво прохрипел он, вытирая кровь с лица обшлагом рукава. Лигорден лишился в бою глаза, но его это, казалось, ничуть не беспокоило. — Победа!.. Победа-а-а-а-а-а-а-а!!!
      Единственное око полуполковника устремилось к холмику, где по-прежнему высится сухопарая фигура с вздетым к небу палашом. Лигорден счастливо рассмеялся и кинулся туда, на бегу хрипя:
      – Мы победили, мой маршал!
      Но вскарабкавшись на холм, Лигорден повалился на колени и тоскливо завыл, размазывая по лицу кровь и слезы. Он наконец понял, отчего последние часы Бокаверде Хобокен стоял так неподвижно…
      – А-а-а-а-а!!! – зарыдал Лигорден, что есть силы вонзая штык в глазницу ближайшего трупа — Теллахсера Ловкача. — Будьте вы прокляты!!! Будьте прокляты!.. Будьте прокляты… а-а-а-а…
      Бестельглосуд, сидевший невидимкой буквально в пальце от удара, тоненько застонал, чувствуя, как что-то теплое течет по ногам, и пополз назад, стараясь двигаться как можно тише. Поседелая голова Лигордена повернулась, глаз, налитый кровью, вперился прямо в последнего колдуна, словно мог его увидеть…
      …и Бестельглосуд Хаос проснулся.
      Глава Совета Двенадцати резко открыл глаза, обливаясь холодным потом, и тяжело задышал. Сердце стучит паровым молотом, со лба стекает липкая испарина.
      За окном лишь непроглядная темень — до рассвета еще целый час.
      – Опять… опять этот кошмар… — слабо простонал Бестельглосуд, роняя отяжелевшую голову на подушку. — Опять… Ну ничего, ничего, у вас больше нет четырех тысяч киигов, согласных отдать колдовскую силу… У вас больше нет вашего Железного Маршала… Да и мы теперь гораздо сильнее… опытнее… мы больше не допустим прежних ошибок… В этот раз я вас растопчу!.. И может, тогда мне наконец перестанет сниться этот кошмар…
 

      Над Сото догорает закат, озаряя алые паруса стоящих в порту судов. Столица Геремиады провожает еще один уходящий день.
      Йазуфента, дивный дворец геремиадских султанов, расцвечивает вечернее небо красочными фейерверками. Великая султанша Жетардин справляет очередной день рождения — сегодня ей исполняется тридцать один год и четыре месяца. В отличие от простонародья, султаны Закатона отмечают любимый праздник не ежегодно, а ежемесячно — и можно ли их за это упрекнуть?
      За последние пятнадцать лет к султанше Геремиады сватались едва ли не все видные холостяки Закатона и даже кое-кто из Нумирадиса. Прекрасная Жетардин вполне соответствует своему дворцу — бриллиант чистой воды в драгоценной оправе. Платиновая блондинка невысокого роста — шелковая кожа красноватого оттенка, огромные карие глаза с пышными ресницами, нежная лилейная шейка и точеный носик, идеально сочетающийся с алебастровым лбом и пухлыми губками-кораллами. Завитые волосы царственной красавицы украшены набором белых и красных цветов, шею ласкает драгоценное жемчужное ожерелье. Стройную талию и совершенную грудь великолепно подчеркивает бесподобное шелковое платье, созданное лучшими ларийскими модельерами специально для геремиадской государыни.
      – Ваше величество! — низко поклонилась своей госпоже стоящая перед троном дама. — О, ваше величество, первым делом я желаю принести вам свои поздравления и выразить искреннюю надежду, что милостью богов вы продолжите радовать нас своим цветущим видом еще не одно столетие…
      – Это очень мило с твоей стороны, дорогая Химмаль, — благосклонно кивнула султанша. — Но представь же скорее Нашему Великолепию твоих спутников, не то мы можем умереть от любопытства и уже не увидеть следующего дня рождения!
      – О, ваше величество, это было бы великим бедствием для всех нас! — склонилась в реверансе Химмаль а’Птикба. — Гости, явившиеся сегодня в Йазуфенту со мной, прибыли из мрачного Иххария, столичного города Серой Земли…
      Среди придворных послышались шепотки, кое-кто провел двумя пальцами по надбровным дугам — знак, оберегающий от темных сил и злого влияния.
      – Возможно, вам знакомо имя почтенного Айладира Тонгмелля Та, до недавнего времени бывшего на Серой Земле послом Шгера, — чуть поклонилась в сторону высокого эйста Химмаль. — Он оказал мне великую честь, позволив воспользоваться своим рустульдом, дабы добраться до нашей благословенной Геремиады…
      – Его благородный поступок не останется без награды, — поощрительно улыбнулась прекрасная Жетардин. — Однако сколь ни радует сердце Нашего Великолепия вид подданного нашего доброго друга и союзника, куда большее любопытство возбуждает у нас твой второй спутник, Химмаль. Вот уже многие годы ни один серый колдун не вступал под своды Йазуфенты…
      – Владыка Тивилдорм отличается от своих собратьев в лучшую сторону, — чуть отступила назад Химмаль. — Он о многом хотел бы переговорить с вами, ваше величество, и мне кажется, вы найдете в его словах толику занимательности и даже полезности…
      Все взгляды устремились на жуткую полупрозрачную фигуру. Серый колдун, несомненно, но и в самом деле очень отличающийся от большинства серых. Поседелая голова медленно поворачивается из стороны в сторону, с подозрением оглядывая перешептывающихся краснокожих.
      – Не думаю, что мне нужно подробно рассказывать о том, что представляет собой наш почтенный гость, — поклонилась Химмаль. — Полагаю, все здесь слышали легенду о призраке Тивилдорма Великого, бесчисленные лета скитающегося по закоулкам Цитадели Власти…
      Придворные согласно забормотали. В Геремиаде эту историю и в самом деле хорошо знают, хотя до сегодняшнего дня многие полагали ее просто досужей байкой.
      Изуродованный старик присутствует здесь не во плоти — лишь призрак, тусклая тень ушедшего величия. Его рот и глаза светятся ослепительной белизной, ступни не касаются пола, а сиплый голос доносится словно откуда-то извне.
      – Ваше величество, я оставил свою келью в Промонцери Царука и прибыл сюда вместе с луруа Химмаль, дабы призвать вас совершить то, что давно должно было быть совершено! — яростно просипел Тивилдорм. — Мои потомки — проклятые, ненавистные мне! — должны быть покараны как можно скорее и безжалостнее! Сейчас, когда королевская доля войск Серой Земли переправлена в Нумирадис, у вас есть такой шанс, какого не было еще никогда! Возможно, эта возможность больше никогда и не повторится!
      – О-ом!.. – громко чмокнул жаберными щелями толстый эйст, доселе стоящий неподвижно по левую руку от трона. — О-ом!.. Ваше величество, я спешу призвать вас к осторожности, прежде чем этот коварный серый очарует вас своими дворцами из пены! Сколько бы ни ослабла Серая Земля сейчас, я никогда не поверю, что они оставили свой остров полностью беззащитным! Геремиадский флот силен и могуч, я не стану спорить с этим фактом, но справятся ли его алые паруса с колдовскими штормами и бурями? А что станет с ними, когда серые возвернут с Нумирадиса основные силы, чтобы примерно наказать захватчиков?..
      – Наше Великолепие внимательно выслушало твои слова, дорогой чародей, — перебила эйста Жетардин. — Ты, несомненно, прав во всем, что касается грядущих опасностей, и сердце Нашего Великолепия трепещет, охваченное беспокойством за судьбу нашей благословенной Геремиады. Но и слова владыки Тивилдорма заслуживают всяческого внимания, ибо внутренний голос шепчет нам, что планета стоит сейчас на переломном моменте истории, и решение следует принимать безотлагательно…
      – Вы очень мудры, ваше величество, — просипел Тивилдорм Призрак, кривя призрачные губы. — Разумеется, я не надеюсь, что ваш султанат сумеет справиться с Серой Землей в одиночку. То, что я мертв, еще не означает того, что я наивен! Нет, ваше величество, я собираюсь предложить вам нечто совершенно иное…
      – О-ом!.. Ваше величество, я вновь спешу призвать вас к осторожности! — зачмокал жабрами придворный чародей. — Кто может поручиться за добрые намерения этого призрака-колдуна? Кто может сказать с уверенностью, чего он в самом деле желает добиться? Откуда нам знать, что все это не западня, несущая погибель как шгерцам, так и геремиадцам?
      – Все может быть, дорогой чародей, все может быть, — согласилась султанша. — Но Наше Великолепие полагает, что мы все же должны дослушать слова владыки Тивилдорма до конца — в конце концов, этого требуют минимальные приличия.
      Толстый рыбочеловек раздраженно приспустил ложное веко, показывая, что не желает иметь ничего общего с серым колдуном. Однако его единственный глаз продолжает цепко следить за Тивилдормом, усматривая каверзу в каждом движении жуткого призрака.
      Покойный глава Совета Двенадцати вперил в султаншу Жетардин взгляд своих светящихся буркал и принялся неохотно цедить слово за словом. В тронном зале воцарилась тишина, придворные внемлют сиплому неестественному голосу мертвого колдуна.
      Попервоначалу Тивилдорма слушали с сомнением, недоверчиво. Но по мере того, как тот раскрывает свой план во всех подробностях, лица геремиадцев все больше проясняются — в задних рядах уже слышатся одобрительные шепотки.
      – Я закончил, ваше величество, — угрюмо произнес колдун, наклоняя голову в едва заметном намеке на поклон. — Каково будет ваше решение?
      – Наше Великолепие затрудняется дать тебе ответ немедленно, владыка Тивилдорм, — склонила голову Жетардин. — Спору нет, избранная тобой стратегия может принести нам желанную победу, буде мы станем придерживаться ее в скрупулезной точности… но Наше Великолепие усматривает одно серьезное затруднение. Твой план предполагает участие некоторых союзников — однако у Нашего Великолепия есть небезосновательные сомнения, что мы сможем заручиться их поддержкой. Каким окажется твое мнение по этому поводу, дорогой чародей?
      – Полагаю, нам придется вести долгие и тяжелые переговоры, — неохотно процедил эйст, с неприязнью поглядывая на Тивилдорма. — Возможно, вам удастся склонить на свою сторону мнение Глубочайшего из Королей, ваше величество, ибо ваше влияние на него весьма и весьма велико… но что касается этих твердолобых флибустьеров… тут я преисполнен сомнений.
      – Да, нам предстоит еще немало затруднений, — задумчиво оперла подбородок на ладонь султанша. — Однако Наше Великолепие страшится назвать замысел владыки Тивилдорма таким уж невыполнимым… Дорогой чародей, если тебя не затруднит, сообщи обо всем услышанном нашему дорогому брату под толщей лазурных вод. Буде у него не возникнет не предвиденных нами сомнений и опасений, проси его пожаловать в нашу прекрасную Йазуфенту, дабы обсудить все с полной подробностью.
      – Я сейчас же активирую мой ллейз, ваше величество, — низко поклонился эйст, выходя из тронного зала спиной вперед. Показывать султанше Геремиады филейную часть — тяжкое оскорбление царственной особы.
      Прекрасная Жетардин улыбнулась своему придворному чародею и вновь обратила взор к жуткому призраку, брюзгливо рассматривающему роскошную лепнину на потолке.
      – Мы всесторонне обсудим твое предложение, владыка Тивилдорм, — заверила султанша. — Мы не можем говорить за моего дорогого брата и наших северных соседей, но если только везиры Нашего Великолепия не отыщут в изложенном плане слабых мест, всецелая поддержка Геремиады у тебя будет обязательно.
      – Рад это слышать, ваше величество, — угрюмо ответил Тивилдорм.
      – Позволь спросить, что собираешься делать дальше ты сам? Вероятно, на какое-то время ты задержишься в Йазуфенте, не так ли?
      – Прошу меня простить, ваше величество. Я очень бы хотел остаться и помочь уговаривать потенциальных союзников. Но… но мне нужно во Владеку, ваше величество, и как можно скорее. Я собираюсь присоединиться к владыке Креолу.
      – Это совершенно разумное стремление, и мы непременно окажем тебе всю помощь, которая окажется нам по силам, владыка Тивилдорм. Однако сегодня мы просим тебя присоединиться к нашему торжеству и оказать Нашему Великолепию честь, сев у правого подлокотника и вкусив первую пиршественную чашу…
      – Со всем моим почтением, ваше величество, я не могу принять этой великой чести, — пренебрежительно скривился Тивилдорм Призрак. — Вот уже много лет я не способен ни есть, ни пить…
      – В таком случае просто сделай вид, — мило улыбнулась султанша Жетардин.
      В то время, как над Геремиадой спускается ночь, над Ларией, напротив, занимается заря.
      Бестельглосуд Хаос стоит у огромного окна, сумрачно оглядывая бесконечные ряды солдатских палаток. Каменная громада Промонцери Альбра вздымается рядом с полуразрушенным Симбаларем, походя на усталого разбойника, склонившегося над ограбленной и опозоренной красавицей.
      В кабинет бесшумно вошел молодой паж в фиолетовом плаще — большинство слуг членов Совета Двенадцати также колдуны, пусть и самых низших уровней. Робко поклонившись спине владыки, паж поставил на стол поднос с завтраком, споро застлал постель, еще раз поклонился и вышел так же тихо, как и появился.
      Ковыряясь в своей обычной яичнице, Бестельглосуд с ностальгией рассматривал картину, висящую над кроватью. Собственно, не совсем картину — скорее, колдовское окно, показывающее родной Иххарий с высоты птичьего полета. Совсем простенькие чары — исключительно для услады взора.
      Иххарий — мрачный и тоскливый город. Но в глазах серых колдунов его угрюмые здания обретают ту несравненную прелесть, которой обладают только родные края. Никакие чужеземные красоты не способны сравниться с бесхитростным пейзажем отчего дома.
      Взгляд Бестельглосуда остановился на Промонцери Царука. Цитадель Власти. Еще одна каменная громада, рядом с которой совершенно теряется недавно возведенная Промонцери Альбра. Однако на окраине столицы можно заметить даже более крупное здание — Иххарийский Гимнасий, крупнейшее учебное заведение Серой Земли. Все лучшие колдуны — выпускники именно этого гимнасия, самого старого и престижного из всех.
      Но ни Промонцери Царука, ни Иххарийский Гимнасий не способны соперничать с третьим строением — сравнительно молодым и не таким уж огромным, но чрезвычайно важным.
      Врата в Лэнг. Тот самый Лэнг, по настоянию которого Серая Земля сейчас покоряет королевства Нумирадиса…
      Бестельглосуд Хаос тяжело вздохнул, опрокидывая кубок дорогого ларийского вина. Ему вновь вспомнился ночной кошмар, являвшийся уже бесчисленное число раз. Как бы он хотел забыть тот проклятый день в Дорилловом ущелье!
      Но забыть не получается…
      С 7118 по 7123 годы от Н.И. состав Совета был следующим: Искашмир Молния, Руаха Карга, Гайяван Катаклизм, Бестельглосуд Хаос, Тахем Тьма, Яджун Испепелитель, Баргамис Осторожный, Асмодея Грозная, Мартагайя Ясноглазая, Крудо Ристальщик, Теллахсер Ловкач, Асанте Шторм.
      Но после провалившейся кампании 7123 года Совет Двенадцати претерпел значительные изменения. В тот ужасный день разом погибли четверо серых плащей, включая Главу Совета. Редкий случай. За последние пятьсот лет сравнимые трагедии происходили лишь четырежды — Ночь Страха в 6689, Месть Призрака в 6764, Кровавый Турнир в 6833, и Пятое Заклинание в 6902 году.
      Дориллово Ущелье тоже заняло место в этом черном списке.
      По возвращении Бестельглосуда домой именно он и занял первое место в Совете. Согласно порядку, Серую Землю должна была возглавить матушка Руаха, но изрядно одряхлевшая колдунья уступила председательское кресло любимому сыну. А уже сам Бестельглосуд протащил на третье место младшего брата Яджуна, обойдя дядюшку Тахема.
      Ему совершенно не хотелось вручать дополнительную власть этому безумному фанатику.
      Тахем безропотно согласился сделать уступку — его никогда не волновала такая ерунда, как личностный статус. Уже по собственной инициативе он пропустил вперед себя Асмодею. Бестельглосуд от всей души ненавидел сестрицу-вампиршу, зато Тахем не чаял в ней души — ведь она приходилась дочерью одному из архидемонов Лэнга!
      Дальнейшие перестановки были уже обыкновенными. Мартагайя, Крудо и Асанте сдвинулись соответственно на шестое, седьмое и восьмое места. А вместо четверых погибших Бестельглосуд принял молодого, но очень талантливого Йоганца Изменяющего, весьма многообещающего Руорка Машиниста, коварную, но крайне полезную Турсею Росомаху и воистину бесценного Мурока Вивисектора.
      Спустя девять лет, когда Мартагайя погибла в результате неудачного эксперимента, в Совет Двенадцати по рекомендации Турсеи вошел ее племянник — Квиллион Дубль. Еще через семь лет, после смерти донельзя одряхлевшего Крудо, Бестельглосуд, уже тогда начавший готовить новое вторжение в Нумирадис, принял Ригеллиона Одноглазого. А совсем недавно, после окончательного подтверждения гибели Асмодеи, в Совете появился чрезвычайно гордый и самолюбивый Астарон Ледяной — сразу на четвертом месте.
      Итак, сегодня, первого июня 7145 года по летоисчислению эйстов, состав Совета выглядит следующим образом: Бестельглосуд Хаос, Руаха Карга, Яджун Испепелитель, Астарон Ледяной, Тахем Тьма, Асанте Шторм, Йоганц Изменяющий, Руорк Машинист, Турсея Росомаха, Мурок Вивисектор, Квиллион Дубль, Ригеллион Одноглазый.
      Перед мысленным взором Бестельглосуда пронеслись одиннадцать членов Совета один за другим. Каждый из них специалист в своем деле, каждый — колдун огромной силы.
      Нет никого, кто мог бы сравниться в ментальном контроле с матушкой Руахой. Яджун и Астарон — огненный и ледяной колдуны громадной мощи, пиромант и криомант, жгущий и морозящий. Дядюшка Тахем — глава ктулхуистской церкви, сам Мрак, воплотившийся в человечьем обличье. Асанте — не слишком полезный на суше, но абсолютно незаменимый на море, главный адмирал серого флота.
      Что же касается тех шестерых, что вошли в Совет уже при Бестельглосуде, то их он подбирал с дальним расчетом. Первым взял именно Йоганца — невзрачного, слабовольного, бесхарактерного, но идеального исполнителя — покорного, не рассуждающего, ставшего для главы Совета чем-то вроде личного адъютанта.
      Руорк получил свое место во многом благодаря Дориллову ущелью — в течение последних двадцати лет именно этот полуавтомат занимался созданием артиллерии серых. Возможно, она по-прежнему сильно уступает рокушской, но Бестельглосуд больше не желает полагаться исключительно на магию.
      Турсея заменила погибшего Теллахсера. Не в смысле телепатии — хотя читать мысли она тоже умеет. В смысле основных обязанностей. Эта кровожадная особа цепко держит в когтях внутреннюю безопасность серых, выискивая всех, кто не желает помогать великому делу, и убеждая их переменить мнение.
      Это у нее выходит на удивление эффективно.
      Мурок… Да, Мурок стал, наверное, самым ценным членом Совета. Великий биомаг, не интересующийся ничем, кроме своих жутких гомункулов, уже чрезвычайно обогатил и расширил арсенал серых. Его цреке полностью заменили обозы и колдунов-пищевиков покойного Мардарина. Эти неутомимые насекомые безропотно роют окопы и землянки, таскают грузы, собирают трофеи — и никогда не утаивают ни единой монетки!
      А разве менее ценна другая тварь Мурока — вемпир, помесь вешапи и вампира Сумура? Поскорей бы их стало больше, чтобы посадить в седло всех колдунов до единого! Пусть у рокушцев есть конница, которой нет у серых, пусть! Зато у серых есть воздушная кавалерия, которой нет и никогда не будет у рокушцев! Их дурацкие орнитоптеры — лишь жалкое подобие могучих красавцев вемпиров!
      Вот Квиллион, пожалуй, не так ценен, как другие. Да, его доппели заслуживают всяческой похвалы, но Квиллион боязлив, даже трусоват, а его тактика многим напоминает тактику покойного Баргамиса — вялая, робкая, направленная в глухую оборону. Не следовало, пожалуй, вручать ему маршальский жезл… впрочем, он всего лишь один из четырех маршалов — троих остальных хватит за глаза.
      Зато Ригеллион в смысле личного мужества — полная противоположность Квиллиону. Этот одноглазый колдун безрассудно храбр и всегда бросается в бой самым первым. Раньше Бестельглосуд с иронией относился к подобным полководцам, но после Дориллова ущелья понял, что в этом есть свои плюсы.
      Действительно, такой командир заражает людей собственным мужеством — его бойцы легко дадут фору бойцам того, кто руководит баталией с безопасного расстояния. Правда, храбреца запросто могут убить в бою… но Ригеллиона это точно не касается. Он лучший колдун-боевик Серой Земли — еще никто не мог сравниться с ним в поединке. Поединок — то, ради чего Ригеллион вообще живет на свете.
      Ну что ж, посмотрим, как обернется на этот раз. Пусть у него, Бестельглосуда, нет такого телепата-разведчика, как Теллахсер Ловкач. Нет и Гайявана Катаклизма, способного взорвать целый город одним заклятием. Пусть! Его колдуны не менее достойны — посмотрим, смогут ли рокушцы противопоставить им что-нибудь равноценное!
      Как только будет взята Владека и растоптана армия Лигордена, страна опустится на колени перед ним, Бестельглосудом Хаосом! Опустится, как уже опустилась ничтожная Лария!
      И вот тогда он сполна отплатит этим белокожим усачам за страх и унижение, пережитые в Дорилловом ущелье!
      Над огромным котлом клубится зеленоватый пар. В глубоком кресле сидит дряхлая старуха — сама Руаха Карга. Дрожащие пальцы перебирают пучок желтых волос, морщинистые губы медленно шевелятся, бормоча колдовской речитатив.
      Между котлом и колдуньей протянулись тонкие ломаные линии, в воздухе послышался тонкий прерывистый вой. Руаха злоехидно улыбнулась, чувствуя, как сознание покидает тело и летит куда-то далеко… далеко… далеко…
 

      Владеку озарил первый луч утреннего солнца. С воздушного шара, парящего над Рокат-Каста, донесся рев трубы, возвещающий наступление нового дня.
      Сегодня столица Рокуша напоминает несокрушимый сундук, запертый на все запоры. Пушки, пушки, пушки — бесчисленные пушечные жерла демонстрируют полную готовность извергнуть страшный ливень огня и железа.
      Армия Ригеллиона Одноглазого подошла к Владеке еще вчера, но пока что ведет себя тихо, на штурм не идет. Их бивачный лагерь разместился на безопасном расстоянии от равелинов и бастионов Рокат-Каста. Огромные рокушские бомбарды поневоле настраивают на осторожность.
      Конечно, первым делом к стенам явилась депутация серых с красными лентами на головах — в восточном полушарии Рари этот символ играет роль белого флага. Серые очень вежливо поинтересовались, не желает ли король Обелезнэ сдаться без боя. Им не менее вежливо ответили, что не желает, но за предложение благодарит.
      Полученный ответ серых нисколько не удивил — они и спрашивали-то исключительно для соблюдения приличий. Депутация раскланялась с королем, объявила, что в таком случае Владека будет взята силой, и удалилась. Король помахал им вслед и великодушно пожелал удачи.
      С того момента прошли неполные сутки.
      – Чего они ждут? — задумчиво спросила сама себя Ванесса Ли, глядя в бинокль со стены центрального бастиона. — Второго пришествия?
      – Они же не полные дураки, маркиза, — проворчал барон Джориан, стоящий рядом. — Сломя голову не бросятся. Мы-то у себя дома, у нас все солдаты свежие, отдохнувшие, к обороне готовы. А они несколько дней маршировали по чужой стране — и сразу в бой? Им тоже отдохнуть надо. Да вы не волнуйтесь — к обеду, должно, пойдут штурмом…
      – Умеете вы успокаивать, барон, — хмыкнула Ванесса.
      – А то.
      Пока что активность в стане серых проявляют только цреке. Бесчисленные насекомоподобные тварюшки трудятся изо всех сил, неутомимо срывая первую линию обороны Рокат-Каста — двенадцатиметровый бруствер. Комендант крепости наблюдает за этим вандализмом с зубовным скрежетом, но поделать ничего не может. Палить по цреке из пушек не представляется возможным — слишком уж мелкие мишени, только пустой расход боеприпасов.
      Еще цреке заготавливают фашины. Ни лестниц, ни иного осадного инструмента — только фашины для рвов. Уже одно это дает достаточно информации, чтобы сделать предварительные выводы. Серые явно не собираются вести осаду так, как это обычно практикуется в Нумирадисе…
      Кроме срытия бруствера и заготовки фашин цреке перетаскивают туда-сюда боеприпасы и продовольствие. Меж солдатскими биваками поднимаются дымки — серые собираются завтракать. Даже отсюда чувствуется аромат гречневой каши, варящейся в тысячах котелков.
      – Готовятся к долгой осаде? — вопросительно повернулась к капитану лейб-гвардии Ванесса.
      – Вряд ли, — покачал головой Джориан. — Если бы готовились сидеть здесь долго, лагерь был бы другим. Видите — палаток у них в обозе всего ничего, землянки тоже копать вроде не собираются. Разместились в простых биваках, прямо под открытым небом. Это так, на пару ночевок. Значит, рассчитывают взять город за день-другой — а уж там расквартируются со всем удобством…
      Ванесса глубокомысленно кивнула, с неприязнью поглядывая на приплясывающего рядом краснокожего ишкримца. Логмир Двурукий, легендарный герой Закатона, только что проснулся, сразу же взлетел на стену, подняв по обыкновению тучу пыли, и теперь ужасно дрожит и морщится, подпрыгивая на одном месте.
      – Зеньор, ради Единого, прекратите кривляться! — раздраженно встопорщил усы Джориан.
      – Тебе легко говорить! — скрипнул зубами Логмир.
      – Что с вами такое? Чего вы так дрожите? Неужели страшно?
      – Черешню съел, да? Чтоб я, сам Логмир Двурукий, да боялся?! Да я даже батьки не боялся, когда он за мной с тесаком гонялся! Он мне орет — убью, убью, а я ему — а пошел ты уррогу в жопу, глупый батя! Ну, скорость не сбавлял, конечно. Так и не поймал он меня! Слабак! Не в меня пошел, это точно! Потом он меня во сне кадкой по башке стукнул, но это уже не в счет!
      – Ну а в чем тогда дело? Рветесь в бой?
      – Ну да, вот сейчас! Рвусь! Так я рвусь, так я рвусь — вот чуть-чуть, и разорвусь! Прямо со стены вам тут спрыгну! Я вчера весь день в ворота ломился, хотел Рарога и Флейма в крови выкупать, а вы меня выпустили? Не выпустили! Ну и все теперь! Сами виноваты!
      – Тогда что с вами такое, зеньор?!
      – Я писать хочу! — жалобно взвыл Логмир.
      – Тю-ю-ю… — разочарованно присвистнул Джориан. — Вот уж беда-то… Да отливайте прямо со стены, как я!
      – Когда писал ты, ветер дул не в лицо! — сморщился еще сильнее Логмир, держась за причинные места.
      – Зеньор Логмир, не могли бы вы подыскать другое место для жалоб на свои физиологические проблемы? — раздался спокойный голос.
      – Здравия желаю, ваше величество! — резко сдернул двууголку Джориан.
      На бастион поднялся высокий длиннолицый мужчина сорока лет, с каштановыми волосами, крохотными усами и бородкой — сам король Обелезнэ Первый Калторан. Облаченный в простой полевой мундир, он ничем особенным не выделяется среди присутствующих. О высоком сане говорит только головное украшение — серебряная корона с одинокой жемчужиной на центральном зубце.
      Все Черные Драгуны, фузилеры, канониры, бомбардиры, инженеры и прочие присутствующие на стенах Рокат-Каста разом грянули:
      – ЗДРА-ЖЕЛА-ВАШ-ЛИЧЕСТВО!!!
      – Вольно, — чуть шевельнул бровью Обелезнэ. — Как обстановка, барон?
      – Пока все спокойно, ваше величество! Бдим!
      – Это хорошо, что бдите. Доброе утро, маркиза, как вам сегодня почивалось?
      – Благодарю, ваше величество, хорошо, — сделала книксен Ванесса.
      – Приятно это слышать. Не было ли вестей от нашего нового министра магии?
      – Пока нет, — виновато мотнула головой Вон. — Подождите еще немного, ваше величество, я уверена, сегодня или завтра он обязательно появится!
      – Лучше все-таки сегодня, чем завтра, — проворчал Джориан. — Я не уверен, что серые дадут нам дождаться завтра…
      – Будем надеяться на лучшее, барон, — спокойно ответил король.
      – Ваше величество, разрешите обратиться! — гаркнули сзади.
      – Да, что у вас? — обернулся король Обелезнэ.
      Там вытянулся в струнку Акорен — необычайно рослый лейтенант Черных Драгун. Рядом переминается донельзя смущенный человечек в роговых очках, с трудом удерживающий внушительную стопку старинных фолиантов.
      – Вот, привел! — отрапортовал гвардеец. — Их ученая светлость оченно настаивали — говорят, важно аж до усрачки!..
      – Акорен! — рявкнул на своего лейтенанта барон Джориан. — Как выражаешься при его величестве короле, каналья?!
      – Прощенья прошу, командир! — встопорщил усы Акорен. — Виноват, случайно вырвалось!
      – Вырвалось у него! Я тебе тоже сейчас кой-чего вырву! Ты что, свинский выкормыш, в хлеву находишься?! Тут тебе и его величество король, и благородная дама… уж простите этого остолопа, маркиза. Дуб дубом — воспитываю этих сукиных детей, воспитываю, а все не уразумеют!..
      – Батька Джориан, не гневайся, прости дурака!.. – жалобно прогундосил здоровенный драгун.
      – Да вы не переживайте так, барон, — продолжала смотреть в бинокль Ванесса. В бытность полицейским Сан-Франциско она наслушалась таких выражений, рядом с которыми нечаянное словечко Акорена выглядит невинным детским лепетом. — Пустяки, дело житейское.
      – Нет, маркиза, не такие уж пустяки, — внимательно посмотрел на нее Джориан. — На таких пустяках дворянская честь держится — как свод на колоннах. Хоть небо рухни на голову, а гвардеец Его Величества должен быть учтив и деликатен. Бранных слов употреблять не дозволено никому!
      – Но вы же употребляете.
      – Уточняю свое высказывание, — на миг задумался Джориан. — Бранных слов употреблять не дозволено никому… кроме меня. Я этим засранцам командир, наставник и даже почти что батька. Поэтому мне их бранить не только можно, но и нужно.
      Уверенно кивнув и съездив Акорена на прощание по затылку (великану для этого пришлось нагнуться), капитан лейб-гвардии выпятил грудь и замер у плеча венценосного владыки, беседующего с ученым профессором.
      – Зеньор Фтареймен? — чуть наморщил лоб, припоминая фамилию ученого, король. — Вы по поводу той задачки, что мы подкинули вам на днях, не так ли?
      – Истинно так, ваше величество, — пропищал лучший специалист Рокуша по древним языкам. — Вот, извольте видеть, «Тайны и загадки Империи Гор», том восемнадцатый. Та самая, о которой вы изволили спрашивать…
      – Да-да, я вижу. Так вы все-таки отыскали что-то полезное?
      – Расшифровка еще не окончательно довершена, осталось уточнить кое-какие детали, но лично мне кажется, что вот этот отрывок вполне мог бы заинтересовать серых… ведь я не ошибаюсь, ваше величество, ведь это серые пытались похитить эту книгу для неких своих целей?..
      – Вы совершенно правы, зеньор Фтареймен. Так о чем же говорится в этом отрывке?
      – Подробный дословный перевод со всеми разъяснениями и комментариями будет у вас на столе завтра к утру, ваше величество, — услужливо пискнул Фтареймен. — А если вкратце — здесь рассказывается о древнем арсенале Империи Гор, в котором содержится некое оружие внушительной мощи…
      – В самом деле? — проявил заинтересованность король. — Какого именно рода оружие?
      – Подробного разъяснения здесь не имеется. Честно говоря, у меня такое впечатление, что автор сего капитального труда и сам точно не знал, что именно содержится в том арсенале. Однако здесь это оружие именуется «Стальными Солдатами». Мне думается, уже из самого названия можно почерпнуть некоторую объясняющую информацию…
      – Автоматы. Наверняка автоматы, — глубокомысленно насупил брови Джориан. — Империя Гор в свое время производила огромное количество самых разных автоматов. В том числе — очень мощные боевые. Бронзовые истуканы серых рядом с ними — просто беленькие зайчики.
      – Мое скромное мнение полностью совпадает с мнением зеньора барона, ваше величество, — пропищал Фтареймен. — «Тайны и загадки Империи Гор» — не единственный источник, повествующий о так называемых Стальных Солдатах. Я счел возможным преподнести вниманию вашего величества еще несколько произведений, в которых упоминается это загадочное наследие Аррандраха. Как известно, в последние годы своего существования Империя Гор вела кровопролитную гражданскую войну, которая, в конце концов, и привела ее к распаду на составляющие префектуры, а впоследствии полному разложению и упадку…
      – Зеньор Фтареймен, сейчас не самое подходящее время для лекций по древней истории, — холодно напомнил король. — Ближе к делу.
      – Мои глубочайшие извинения, ваше величество! — виновато съежился ученый. — Если изложить самую суть — Стальных Солдат создали уже в самом конце, когда до развала Империи Гор оставались считанные месяцы. Вероятно, их планировали использовать для подавления беспорядков, но пока суд да дело, правящая династия перестала существовать, кадровые военные по большей части дезертировали, а остатки армии были расформированы. Стальных Солдат так и не успели применить. Да и сомнительно, что это оружие, каким бы мощным оно ни было, сумело бы спасти разваливающуюся империю от самой себя…
      – Зеньор Фтареймен, покороче…
      – Смиренно прошу простить, ваше величество, я вновь увлекся совершенно не тем! — в ужасе выпучил глаза Фтареймен. — Меня неизбежно заносит, когда я излагаю… еще раз простите. К сожалению, нам неизвестно в полной точности, где следует искать упомянутый законсервированный арсенал. Тем более, что таких арсеналов в подземельях Аррандраха таится не так уж и мало — часть их за прошедшие тысячелетия отыскали и разграбили, но многие по-прежнему дожидаются, когда их вскроют… о, гориане великолепно умели оберегать свои сокровища! Но так или иначе, здесь все же есть некоторые указания на тему того, откуда следует начинать поиски. Искомое место находится в бывшей префектуре Патрак… правда, она весьма и весьма обширна, так что само по себе это не очень помогает. Но есть и другие инструкции! Неизвестный автор «Тайн и загадок Империи Гор» предлагает нам встать в тени Орлиного Клюва в то время, когда пропоет Закатный Петух, проследить взором за движением Пылающего Альбатроса, отыскать след Бамбукового Фазана…
      – Фтареймен, я не слишком силен в орнитологии, — перебил увлекшегося ученого король. — И никогда не увлекался разгадыванием головоломок. Не могли бы вы изложить все это более ясно?
      – В том-то и дело, что не мог бы, ваше величество, — поник Фтареймен. — Более ясные указания здесь отсутствуют. Возможно, после того, как мы довершим расшифровку и сверимся с другими источниками…
      – Будем надеяться. Я полагаюсь на вас, зеньор Фтареймен, постарайтесь не подвести меня.
      Историк часто закивал, прижимая к груди стопу фолиантов, и попятился, спеша покинуть такой неуютный каменный бастион. Король отвернулся и протянул руку — адъютант немедленно вложил в нее подзорную трубу.
      – Полагаю, еще немного времени у нас есть, — задумчиво прокомментировал ситуацию монарх. — Успеем позавтракать.
      – Прикажете-з подать прямо сюда, ваше величество? — склонился в полупоклоне адъютант.
      – Пожалуй.
      Королевский завтрак доставили уже через три минуты. Максимально скромный — копченая курица, судок с гречкой и нераспечатанная бутыль вина. Обелезнэ Первый, нисколько не чинясь, уселся на ближайший ящик с патронами, расстелил на коленях салфетку и принялся есть прямо руками, одновременно выслушивая доклады, поступающие со всех концов крепости.
      – Ваше величество, только что окончились утренние казни… — склонился над королевским ухом товарищ министра юстиции.
      – Да, хорошо, — кивнул Обелезнэ Первый. — А почему вы мне об этом докладываете, Эпикен? Что-то прошло не так?
      – Да… Один непредвиденный казус… «Похоронный бокал»…
      – Опять? Неужели еще у кого-то обнаружилась аллергия на вино?
      – Нет, ваше величество, в этот раз все намного серьезнее… Вы помните того колдуна, что несколько дней назад проник в королевскую библиотеку и ранил барона Джориана?
      – Был арестован бароном Джорианом, — педантично поправил Джориан.
      – Хог Тень! — прочавкала Ванесса, сидящая меж зубцов крепостной стены с огромным сэндвичем.
      – Да, именно так — благодарю, зеньорита маркиза. Согласно вашему высочайшему распоряжению, ваше величество, его должны были казнить сегодня, в числе прочих, но… вышел неожиданный казус.
      – Он стал невидимым и сбежал?
      – Нет, он… когда ему поднесли «похоронный бокал», он… он просто нырнул в него и бесследно исчез! — отчаянно закончил товарищ министра. — Ваше величество, мы… мы были готовы, что он выкинет какую-нибудь штуку… он был в кандалах, его держали на мушке четверо жандармов, но… но мы никак не могли предположить, что он утонет в бокале с вином!
      – Что вы несете, Эпикен? — тихо спросил король. — Вы что, сами этого вина хлебнули? Или просто издеваетесь надо мной?
      – Эх, ваше величество, колдуны и не на такое дерьмо способны… — хмуро пробурчал Джориан.
      – Я не об этом, барон. Эпикен, зеньорита маркиза, кажется, вручила вам ошейник, полностью блокирующий колдовские способности. Отчего же вы сняли его с арестованного?!
      – Но это не по уставу, ваше величество… железный ошейник на казнимом… недопустимо… этикет…
      Королевские пальцы резко сжались. Куриная кость с хрустом сломалась, и товарищ министра нервно вздрогнул, чувствуя, как дрожат поджилки.
      Несмотря на обычное олимпийское спокойствие, Его Величество унаследовал беспощадность своего прадеда — а тот мог простить любое прегрешение, кроме некомпетентности. Несоответствие занимаемой должности каралось всегда.
      – Ваше величество, это не повторится, я уверяю вас…
      – Ступайте, Эпикен, — холодно посмотрел на него король. — Благодарите Единого, что сейчас мне недосуг заниматься такими пустяками. У меня тут двести колдунов под стенами — еще один ничего особенно не изменит. Но впредь постарайтесь таких промашек не допускать — вы меня поняли?
      – Хорошо понял, ваше величество!
      Барон Джориан проводил товарища министра равнодушным взглядом, сделал большой глоток из походной фляжки и протянул Ванессе:
      – Не желаете, маркиза? Отличный кумыс!
      – С удовольствием, барон, — отхлебнула Вон. — Логги, а ты не хочешь?
      – Подруга, хватит уже меня так называть! — посмотрел на нее злыми глазами Логмир. — Раз сказал, два сказал, три сказал, четыре… со счету сбился!
      Логмир, в отличие от Ванессы, сидит не между зубцов стены, а прямо на одном из них, болтая ногами над тридцатиметровой пропастью. Он тоже завтракает — преогромным пакетом чипсов.
      Вон заподозрила, что перед отлетом Креола этот вороватый ишкримец стащил из коцебу все чипсы до последнего пакетика — иначе откуда он их берет в этом мире?..
      – Похоже, начинается… — вздохнула Ванесса, глядя в бинокль. Серые строятся в боевые порядки.
      – Начинается, — кивнул Джориан. — Думаю, скоро сможем лицезреть самого главного колдунского маршала…
      – Как его зовут, кстати?.. – наморщила лоб Ванесса. — Что-то из головы вылетело…
      – Ригеллион Одноглазый.
      – Ах да, точно… — задумалась Вон. — Если не ошибаюсь, у него нет одного глаза?
      – Нет, маркиза, ошибаетесь. Один глаз у него таки есть.
      Ригеллион Одноглазый, Четвертый Маршал Серой Земли, постучал пальцами по карте, разложенной на столе. Этому колдуну недавно исполнилось семьдесят лет, но выглядит он от силы на сорок — всегда поддерживал себя в хорошей форме.
      Сражения, схватки, битвы — вот все, что когда-либо волновало Ригеллиона. Он полной душой отдается упоению боем и с наслаждением впитывает красоту колдовского поединка.
      Да и что может быть прекраснее сгустка чистой энергии, разрушающего и убивающего на своем пути все и вся? Разве найдется чувство, способное превзойти этот неповторимый восторг, когда твое заклятие сжигает противника, и воздух трепещет от его предсмертного крика?
      Ригеллион верит — нет, не найдется.
      Взятие Владеки должно стать жемчужиной в его военной карьере. Исключая колдовские цитадели серых, Рокат-Каста — самая неприступная крепость в мире. Если он, Ригеллион, сумеет ее покорить в одиночку, без помощи других членов Совета Двенадцати, владыка Бестельглосуд просто обязан будет вознаградить его по достоинству.
      Несправедливо, что Руорк Машинист и Квиллион Дубль стоят выше в табели рангов, будучи куда менее одаренными тактиками. Другое дело — Астрамарий Целебор Краш, его превосходство Ригеллион с недавних пор признает безропотно.
      Взгляд колдуна в сером плаще упал на каменную громаду, ощетинившуюся пушечными жерлами. Спору нет, орешек прочный, бронированный. Добраться до сладкого ядрышка будет непросто. Достойное испытание для способностей Ригеллиона Одноглазого.
      На данный момент в распоряжении Четвертого Маршала находятся весьма внушительные силы. Свыше шестидесяти тысяч пехотинцев, около полутора сотен артиллерийских орудий и сто восемьдесят пять колдунов. Все штаб-офицеры и часть обер-офицеров.
      Конечно, лишь очень небольшая часть — всего полутора сотен обер-офицеров совершенно недостаточно для шестидесятитысячной армии. Большинство младших офицеров — обычные люди, не имеющие радужных плащей.
      Из колдунов почти сто тридцать — малополезная мелочь, «незабудка», как их окрестили рокушцы. Фиолетовые, синие и голубые плащи. Именно они по большей части и носят обер-офицерские воротники. Но кроме этого есть еще сорок зеленых плащей, двенадцать желтых, четыре оранжевых и даже один красный. Очень недурной комплект.
      Красный и оранжевые сейчас присутствуют прямо здесь, возле штабной палатки. Скайлер Тысяча Лиц внимательно изучает карту, Карна Мрачная напряженно о чем-то думает, Реймако Балетмейстер поигрывает саблей, Беймбол Сосунок отдувается, вытирая пот со лба, Альбракия Змея поглаживает питона, обвившего ее ласковыми кольцами.
      Когда они с маршалом Астрамарием делили колдунов высших уровней, Ригеллион специально отобрал себе таких, что наиболее полезны в осаде крепостей. Из четырех имевшихся красных плащей он взял только Скайлера, оставив Астрамарию Горрана Ледяного Меча, Тиграна Клинки и Маркаттабока Безмозглого — вряд ли эти трое сумели бы многим помочь против бастионов Рокат-Каста. Пусть уж лучше используют свое мастерство в открытом поле, сокрушая полки Лигордена.
      – Альбракия! — окликнул молодую колдунью маршал.
      – Что угодно, повелитель Ригеллион? — разомкнула полные губы владычица рептилий.
      – Как мой вчерашний приказ?
      – Все подготовлено, повелитель Ригеллион. За ночь я созвала всех змей в округе — только отдайте распоряжение…
      – Отдаю. Начинай.
      Альбракия медленно кивнула, поглаживая плоскую голову питона. Этот огромный змей всегда обвивается вокруг своей госпожи — и надо сказать, многие колдуны мужского пола немало ему завидуют. Альбракия Змея на редкость очаровательна — серая кожа стального оттенка, почти белые зрачки, полные красные губы, крохотный крючковатый нос, треугольные черные брови и волосы цвета свежевыпавшего снега. Под оранжевым плащом скрываются длинные ноги, упругий живот и тяжелая грудь.
      Именно так выглядит идеал красоты с точки зрения Серой Земли.
      Однако колдунам-ловеласам в данном случае ничего не светило и не светит. Альбракия Змея холодна к мужскому полу. Впрочем, к женскому тоже. Единственный ее спутник жизни — вот этот огромный питон. Говорят, он сопутствует ей даже в постели. А еще говорят, что по ночам Альбракия сама превращается в самку питона и они… впрочем, мало ли какую чушь могут наболтать мерзкие языки?
      – Исполнено, повелитель Ригеллион, — отрапортовала Альбракия спустя несколько секунд. — Мои змеи уже в пути…
      – Когда будут результаты?
      – Имейте терпение, повелитель Ригеллион. Змеи — это не птицы, им нужно больше времени, чтобы добраться до цели…
      – Хорошо, подождем немного, — хмуро согласился маршал серых, пододвигая к Альбракии карту окрестностей Рокат-Каста.
      У него хватает забот и без глупых змей. Вчера Ригеллион до поздней ночи изучал диспозицию, рассылал вокруг Владеки разъезды, намечал линии сегодняшнего наступления. Немало хлопот доставили обозы — одна из групп цреке отстала от основного каравана, в результате чего целых пять возов амуниции пропали в неизвестном направлении.
      А в третьей дивизии вспышка сыпного тифа — колдуны-фельдшеры уже с ног сбились. Все из-за проклятых вшей! В Серой Земле-то эту шестиногую тварь давно истребили, но в недоразвитой Ларии солдаты завшивели почти мгновенно. Надо будет потребовать у Мурока, чтобы сделал что-нибудь с этой заразой — житья же нет, вся армия чешется!
      Похоже, змеи наконец добрались до цели. Их повелительница задрожала всем телом, ее рука забегала по бумаге, спешно зарисовывая минные поля Рокат-Каста. Ригеллион угрюмо нахмурился — проклятые рокушцы умудрились окружить свою крепость практически непроницаемым кольцом подземной смерти.
      Однако безопасный проход все же обнаружился.
      Снаружи послышались звуки отдаленных взрывов. В такт им закричала Альбракия — тонко, с надрывом, словно раздираемая на части.
      – Мои змеи, повелитель Ригеллион! — жалобно посмотрела на маршала колдунья. — Они гибнут! Они гибнут на этих проклятых минах!
      – Исключительно по собственной неосторожности, — процедил Ригеллион. — Но это даже к лучшему — чем больше мин они обезвредят, тем проще будет нам.
      – Но им же больно!.. им больно!.. они умирают!.. Я чувствую их боль!.. я чувствую все, что чувствуют они!..
      – Лучше ведь змеи, чем люди, верно?
      – Типичная логика человека… Змеи с вами не согласятся, повелитель Ригеллион!
      Ригеллион Одноглазый смерил Альбракию недобрым взглядом, и та гневно побледнела, едва не сломав карандаш. Питон поднял плоскую голову, его холодные глаза уперлись в того, кто осмелился рассердить любимую хозяйку. Из клыкастой пасти вырвалось сдавленное шипение.
      Альбракия погладила фамиллиара по голове, исподлобья поглядывая на главнокомандующего. Она бы с удовольствием использовала своих змей для чего-то более полезного, нежели обезвреживание минных полей, но — увы! — такой возможности нет. Чешуйчатое войско пришлось собирать уже здесь, в окрестностях Владеки, а Рокуш не может особо похвастаться ядовитыми рептилиями — всего два вида, да и то не здесь, а в северных болотах.
      Так что личная армия Альбракии состоит по большей части из безобидных ужей и полозов.
      – Почему бы вам не использовать этих насекомых-переростков? — ядовито прошипела колдунья.
      – Цреке? Цреке работают по своим собственным схемам. Я понятия не имею, что там Мурок вложил в их хитиновые головенки, но подчиняться моим командам он их точно не обучил. И я не могу понять, что такого особенного в этих рептилиях? Что за беда, если часть из них погибнет?
      – Как вы можете так говорить, повелитель?! – вспыхнула Альбракия, гладя питона. — Да вы посмотрите только, как красивы эти создания!
      – Красота?.. Красота субъективна — ее каждый понимает по-своему.
      – Ну, так говорят только уроды, — криво усмехнулась колдунья.
      Ригеллион Одноглазый потемнел лицом, губы сжались в ниточку. Альбракия испуганно притихла. Не следует шутить с огнем — Четвертый Маршал достаточно терпелив и рассудителен, но если все же вывести его из себя…
      Последнего, кто это сделал, соскребали с пола саперной лопаткой.
      Мины, взрывающиеся без всякого видимого повода, вызвали в рокушской крепости нешуточное беспокойство. Саперы изо всех сил пытаются выяснить, что могло послужить тому причиной, хотя в одном мнения сходятся — колдовство, конечно.
      Единственный, кто ничуть не обеспокоился — Логмир Двурукий. Он спокойно сидел на стене, хрустел чипсами, с живым интересом любовался лагерем серых и все более частыми взрывами.
      Одна мина рванула совсем близко, окатив Логмира волной горячего воздуха. Рядом что-то просвистело и шлепнулось прямо в пакет с чипсами.
      – Смотри-ка, змеиный хвост прилетел! — удивился Логмир, вытаскивая неожиданный подарок. — Жареный!.. хрустящий!.. хм, вкусный… Под картошечку — очень даже ничего!
 

      Над Рокат-Каста развеваются полотнища рокушских знамен — желто-сине-зеленый триколор. Меж зубцов исполинской крепости виднеются встревоженные усатые лица.
      С другой стороны реют красно-серые флаги с черными звездами. Полки иноземных интервентов уже выстроены в боевые порядки, но в наступление все еще не идут.
      Не с разбегу же по стенам взбираться?
      Вперед выдвинулась линия офицеров, запахнувшихся в плащи всех оттенков синевы. Младшие колдуны — первый, второй, третий уровни. В самом центре синий перемежается несколькими зелеными пятнами.
      – Я не вижу их артиллерии, — задумчиво произнес король.
      – Ваше величество, их пушки слабже наших, им на такую дистанцию не дострелить, — прохрипел комендант крепости. — Брешь-батарей у них нет. А начнут подвозить орудия ближе — все загинут в нашем артобстреле.
      – Зато колдуны еще как достреливают… — погладил подбородок барон Джориан.
      На правом фланге колдовской цепи встал сам маршал Ригеллион. Его единственный глаз остановился на Рокат-Каста, и главнокомандующий хищно оскалился. Молодые колдуны взяли на изготовку посохи или просто подняли руки…
      – Пли!!! – гаркнул Ригеллион.
      Сразу сотня ослепительных белых сгустков пронизала воздух, с тонким стоном устремляясь к крепостным стенам. Рокушцы тревожно загомонили… но тут же стихли.
      Мощный колдовской залп ударил в каменную громаду и бесславно растворился. Кое-где на мгновение вздулись как будто бы яркие мыльные пузыри, но и они тут же погасли. Защитные чары Креола, во множестве наложенные на Рокат-Каста, благополучно поглотили штурмовые огни серых.
      – Пли!!! – вновь гаркнул Ригеллион.
      Еще один залп — с тем же результатом. Ригеллион вскинул ладонь, прекращая огонь, и колдуны замерли неподвижно. Кое-кто из синих и фиолетовых приложился к фиалам с вираром.
      – Граф, дайте ответный залп всеми орудиями, — спокойно приказал Обелезнэ Первый, глядя в подзорную трубу. — Утопите их в огне.
      – Артиллеристы, король дал приказ! — проревел седой вояка, резко сжимая ладонь.
      С башни донесся хриплый вой горна, и в следующий миг Ванесса вздрогнула — громыхнуло так, что заложило уши. Исполинские бомбарды шарахнули по колдунам с чудовищной силой — словно бы разъяренный каменный зверь плюнул огненной лавиной. Армия серых совершенно скрылась за стеной порохового дыма. Ядра гигантских калибров падают чугунным градом, производя ужасный грохот, напрочь рвущий барабанные перепонки.
      – Харра-а-а-а-а-а-а!!! – торжествующе завопили канониры, спешно перезаряжая орудия.
      Но когда дым начал рассеиваться, радостные крики быстро затихли. В воздухе мерцает выпуклая пленка, принявшая на себя взрывной огонь и импульс ядер. Три колдуна в желтых плащах, стоящие на вершинах равнобедренного треугольника, вдумчиво нашептывают заклинание, скрестив указательные и средние пальцы в хитрой фигуре.
      Несмотря на успешное отражение залпа рокушцев, Ригеллион Одноглазый выглядит обеспокоенным. Согласно разведданным, дальность орудий Рокат-Каста должна была быть несколько меньшей. Да и сила огня превысила ту, на которую рассчитывали.
      – Отступить на три черты! — приказал маршал, сам первым подавая пример.
      Колдуны не просто отступили, но и перегруппировались, объединившись тройками. В каждой тройке самый сильный колдун выдвинулся чуть вперед, а двое других положили руки ему на плечи, умножая мощь колдовского заряда.
      Ригеллион дважды дернул ладонью, перестраивая отряд поддержки и укрепляя каждый его член дополнительным зеленым плащом.
      – Пли!!!
      На сей раз колдовских снарядов было втрое меньше. Но удары оказались заметно ощутимее — защитная пленка Креола забурлила, пошла пузырями, едва-едва сдерживая натиск. Рокушцы одновременно задержали дыхание, прекрасно понимая, чем грозит потеря противомагического экрана…
      Однако испытание все же прошло успешно. На стенах послышались облегченные вздохи.
      – Пли!!! – раздосадованно гаркнул Ригеллион, повторяя попытку.
      Второй залп также не принес результатов. Разве что пыль кое-где осыпалась.
      – Граф, выдвигайте Колосс Стузиана, — чуть повернул голову король.
      – Един момент, ваше величество! — злорадно осклабился комендант Рокат-Каста, отправляя адъютанта с приказом.
      Где-то далеко внизу послышался шум и крики. Стоящая рядом с королем Ванесса вопросительно приподняла бровь.
      – Сейчас сами все увидите, маркиза, — без слов понял ее Обелезнэ Первый. — Потерпите минут пять. Надеюсь, колдуны их нам дадут…
      – Дадут, ваше величество, еще как дадут, — кивнула Вон. — Это же рядовая пехота, лейтенантишки. Они, наверное, на эти залпы всю ману истратили — им теперь перезарядиться нужно. Как пушкам. Видите — одни к бутылочкам присосались, другие глаза закрыли, третьи еще что-то такое ворожат…
      – Да, вижу, — взглянул в подзорную трубу король. — Занятно. Получается, у колдунов тоже существуют свои «боеприпасы»?
      – Конечно. Любая магия работает на мане — чем выносливей маг, тем дольше он может колдовать без перезарядки. Да и чары тоже требуют подготовки — видите, бормочут себе под нос, заряжают свои «патроны»? Если у колдуна в «обойме» нет нужного заклинания — придется начитывать его с нуля.
      – Очень интересно. Признаться, я полагал колдовство несколько более… всемогущим, что ли.
      – Так думают все дилетанты… ой, простите, ваше величество…
      – Прощаю, — чуть наклонил голову король. — Вы правы, маркиза, в этой области я и в самом деле дилетант. Так как же обстоит на самом деле?
      – На самом деле магия ничем особенно не превосходит технику — просто действует по другим правилам. Пистолет в любых руках выстрелит с одной и той же силой, а вот заклятие у слабого мага пшикнет детской рогаткой, зато у сильного шарахнет базукой… Держу пари, вон тот одноглазый мужик в сером плаще в одиночку завалит всю эту сотню синюшников…
      – Значит, вы полагаете, заклятия вашего учителя выдержат их натиск?
      – Этих синюшных?.. Еще как выдержат! — закивала Ванесса, чувствуя, как на душе скребут кошки. На самом-то деле она вовсе не испытывала такой уверенности…
      – Это хорошо. Но что будет, если они еще больше нарастят группы? Они ведь могут объединиться не тройками, а десятками, двадцатками, верно?
      – Могут. Но эффекта не будет.
      – То есть как? Трое колдунов ведь бьют втрое мощнее одного? Значит, десятеро будут бить вдесятеро мощнее, так?
      – Не так, — мотнула головой Ванесса. — Не все так просто, ваше величество. Чары не соединяются простым арифметическим сложением — тут другой принцип. Как с лошадьми в одной упряжке, понимаете?..
      – Боюсь, не до конца понимаю. Барон, вы кавалерист, так не объясните ли мне соль этого примера?
      – Ну, тут дело-то какое… — задумался Джориан. — Понимаете, ваше величество, если несколько лошадей впрячь вместе, они, конечно, будут тянуть сильнее одной, но и еще будут немножко друг другу мешать. И чем больше лошадей — тем больше они друг другу мешают. У нас в коннице даже расчеты специальные имеются — две лошади тянут не вдвое сильнее одной, а только в один и девять десятых раза, три — не в три, а в два с половиной раза, четыре — в три целых и одну десятую, а если целый десяток запряжешь — так всего-навсего четыре лошадёвых силы получится… Вот поэтому больше чем квадриги почти никогда и не запрягают — только лошадей зазря мучить…
      – Вот именно, — подтвердила Ванесса. — И с колдунами примерно так же — только прирост немножко другой. Три равноценных колдуна дадут две с половиной… колдуновых силы. Четыре — чуть больше трех. Пять — три с половиной. Семь — всего четыре. Если хотите четыре с половиной колдуновых силы, придется собрать не меньше двенадцати колдунов. А если увеличивать еще дальше, то вообще прибавится такой мизер, который совсем не окупится. Поэтому на практике маги редко объединяются больше чем пятерками — просто экономически нецелесообразно. Тут правило элементарное — чем больше в группе магов, тем меньше пользы от каждого из них в отдельности.
      – Так вот, значит, как…
      – Ага. Большая куча магов может заклятие расширить, охватить большую площадь, но не усилить, нет. Колдуны — это не солдаты и не рабочие, они хорошо работают поодиночке, а для коллективной работы пригодны плохо. Видите, как серые своих расставили? Через большие промежутки, чтобы не мешали друг другу — ну вроде как живые пушки.
      – Кстати о пушках, — чуть повернул голову король. — Комендант?..
      – Сейчас жахнем, ваше величество, не извольте беспокоиться. Вот он, наш малыш, уже просыпается!
      Ванесса перегнулась через край стены и почувствовала, как глаза лезут на лоб. Аккурат в самом центре главного бастиона раздвигаются огромные стальные створы, и из них выползает что-то воистину гигантское…
      Жерло! Угольно-черное жерло циклопической бомбарды!
      Пару лет назад Вон смотрела документальный фильм о истории артиллерии, и ей особенно запомнился эпизод про знаменитую Большую Берту. Однако рокушский исполин, пожалуй, превосходит достижение немецких оружейников!
      – Колосс Стузиана — крупнейшая пушка в Рокуше… нет, во всем мире! — торжественно провозгласил барон Джориан. — Создана по индивидуальному проекту, самим Драво Стузианом! За всю историю существования стреляла всего дважды!
      – Ваше величество, по указу вашего прадеда… — смущенно поднес королю лист гербовой бумаги комендант.
      – Я помню, — взял стальное перо король.
      После создания Колосса Стузиана король Заричи Второй объявил, что на каждый выстрел из этого чудовища должен следовать письменный приказ царствующего монарха. Теперь его правнук размашисто черканул через весь лист: «Открыть огонь. Обелезнэ».
      – Открыть огонь! — махнул листком в воздухе комендант.
      – Открыть огонь!.. открыть огонь!.. открыть огонь!.. – понеслось от каземата к каземату.
      – Открыть огонь! — встопорщил подпаленные усы колченогий канонир, дергая чугунную рукоять.
      И Колосс Стузиана выстрелил.
      Оглушительный гром сотряс воздух, а сбивающий с ног гул — землю. Сама Рокат-Каста вздрогнула и заходила ходуном, словно картонный домик.
      Фугас, громадный фугас пронесся по небу, оставляя дымящийся след. В войске серых закричали, колдуны вскинули руки, торопливо выставляя защитные поля. Ригеллион Одноглазый яростно захрипел, бросая всю мощь, чтобы удержать этот смертоносный снаряд…
      Взрыв!!! Ударная волна раскатилась по цепи колдунов, сбивая их с ног и расшвыривая куда придется деревянными куклами. Серые, оказавшиеся в эпицентре, разлетелись в клочья раньше, чем успели сообразить, что умирают.
      И все же, все же… Ванесса, ожидавшая радостных возгласов, так их и не дождалась. Помрачневшие лица рокушцев явственно свидетельствуют — результат оказался куда скромнее того, на который надеялись. Колдуны серых все-таки выстояли, все-таки ослабили огненную смерть настолько, что отделались сравнительно небольшими потерями…
      – Это было неплохо, — сумрачно процедил Ригеллион Одноглазый, вытирая лицо, испачканное в крови. Не его собственной, конечно, а какого-то пикинера, разлетевшегося в клочья и забрызгавшего всех поблизости. — Будь на нашем месте ларийцы или еще кто — тут бы все и закончилось… Но мы армейские колдуны, жалкие недочеловеки! Что нам ваши чугунные бирюльки?! Устранить этот проклятый котел сейчас! Скайлер!
      – Повинуюсь, повелитель Ригеллион, — поклонился колдун в красном плаще.
      Король Обелезнэ неотступно смотрел в подзорную трубу. Колосс Стузиана был одной из козырных карт, прибереженной Рокушем… но теперь ход сделан, и карта открыта.
      Каков будет ответ колдунов?
      То, что он будет, сомнений не вызывает — если серые чего-нибудь срочно не предпримут, через пятнадцать-двадцать минут Колосс Стузиана громыхнет еще раз. А потом и еще, и еще, и еще. Дальность стрельбы этой циклопической бомбарды так же велика, как и она сама. От ее фугасов не спасешься, просто отступив за горизонт. Канониры всего лишь произведут перерасчет и поменяют наводку.
      – Граф, прикажите увеличить дистанцию, — приказал король. — Колдуны худо-бедны способны защитить самих себя… но посмотрим, сумеют ли они растянуть эти волшебные щиты на все свое войско.
      – Уже распорядился, ваше величество! — отдал честь комендант. — Покорнейше прошу простить — тоже об этом подумал и взял на себя смелость упредить повеление вашего величества!.. Готов принять наказание за самоуправство!
      – За самоуправство — официальное порицание, разумным действиям — моя личная похвала, — коротко распорядился Обелезнэ Первый. — Продолжайте в том же духе, граф.
      Потекли минуты. Кажется, что серые не проявляют даже малейшей активности — ни звука, ни шороха. Маршал Ригеллион спокойно стоит на ровном месте, скрестив руки на груди. Единственный глаз не отрывается от дальнозорного кристалла.
      Король Обелезнэ погладил тонкие усы, безуспешно пытаясь догадаться, что замышляет главнокомандующий серых. Куда он там смотрит?..
      – Воздух!!! – гаркнул рослый фузилер, разряжая ствол.
      Ему ответил гневный рык раненого вемпира — ужасный зверь пал из поднебесья, разрывая рокушцу горло, и тут же забил крыльями, поднимаясь обратно. Рядом взметнулось облако зеленоватого тумана — кислотная граната. Воедино слились плеск, шипение и предсмертные крики. Колдун в седле летучего чудовища язвительно захихикал, доставая из поясного отделения еще одну бутылочку — ярко-красную.
      Воздушный кавалерист оказался не одинок. Над Рокат-Каста парят целых семнадцать вемпирских всадников. Они объявились прямо из ниоткуда — еще минуту назад небо было совершенно чистым.
      Возможно, серые пролетели невидимками. Возможно, перебросили свою кавалерию магическим каналом. Возможно, применили еще что-то. Защитников крепости нимало не интересует конкретный способ, избранный врагом. Проявить любопытство можно и потом — а сейчас не до этого.
      – Серебром — пли!!! – прорычал бомбардир-капитан, возглавляющий баллистическую роту. — Еще — пли!!!
      Тяжелые чугунные копья с посеребренными наконечниками-серпами изрешетили воздух, разрезая вемпиров надвое. Эти твари, малочувствительные к обычным ранам, смертельно боятся серебра.
      Три колдуна с дикими криками понеслись вниз. Двое шлепнулись на каменные плиты, расплескавшись кровавыми брызгами, третий же, в зеленом плаще, на полпути сотворил сложный знак и благополучно устремился ввысь.
      – Откушайте песочку! — насмешливо выкрикнул он, выкидывая ладони.
      Сразу четверо фузилеров и один бомбардир упали наземь, выгибаясь в ужасных корчах. Изо рта и ноздрей несчастных потоком хлынул ярко-желтый мелкозернистый песок. Дзайбах Песчаный хохотнул еще раз, глядя на мучения своих жертв, и раскинул руки, от души наслаждаясь свободным полетом в поднебесье.
      Но уже в следующий миг спину Дзайбаха пронзила резкая боль. Опустив голову, он удивленно уставился на фонтанчики крови, брызнувшие из аккуратных пулевых отверстий.
      – Полиция Сан-Франциско, вы арестованы! — донеслось сзади одновременно с еще одной пулей, пронзившей затылок.
      Не в силах больше удерживаться в воздухе, Дзайбах Песчаный понесся вниз. Благодаря колдовской силе он остался в сознании даже с пулей в затылке, поэтому сумел увидеть того, кто его убил. Миловидную девушку, свободно парящую на ветру.
      Мешок за ее спиной явственно шевелится.
      – Вы имеете право хранить молчание! — крикнула ему вслед Ванесса, делая крутой вираж и заходя на посадку. — Понял меня, урод?
      Дзайбах Песчаный ее уже не услышал — врезался головой в каменную плиту и обмяк. Из рукавов и штанин заструились потоки песка.
      – Брякнулся, — сказал сам себе Логмир, задумчиво хрустя чипсами.
      Ружейная пальба и колдовские вспышки заполнили воздух густым туманом. Над центральным бастионом Рокат-Каста поднимается дымное облако, в котором носятся туда-сюда силуэты всадников на вемпирах. Время от времени в один из таких силуэтов врезается длинное копье-серп, и тот падает, рассеченный надвое.
      – Еще один, — проследил за полетом очередного Логмир. — Интересно, а этот брякнется или наколдует чего-нибудь?
      Пистолет Ванессы изрыгает пулю за пулей. Реакция ветряного элементаля за спиной заметно превосходит реакцию вемпиров и их всадников — они даже не успевают осознать, с кем имеют дело. То, что среди рокушцев тоже есть кто-то, умеющий летать, стало для них настоящим сюрпризом.
      Правда, обычные свинцовые пули доставляют вемпирам лишь легкое раздражение, а большинство колдунов прикрывают себя защитными полями, но шороху Вон все же навела немало. Удивительно, но особенно помогают ее истошные вопли — вемпиры шарахаются от этого дикого визга и тут же попадают под артобстрел бомбардиров.
      – Браво, маркиза! — негромко хлопнул в ладоши Обелезнэ Первый, стоящий в окружении Черных Драгун. Гвардия взяла короля в кольцо в тот же миг, когда в воздухе появился первый колдун. — Барон, серые меня слегка разочаровывают. Чего они намереваются добиться такой атакой — лишить меня сотни-другой солдат? Не слишком ли мелко?..
      – Да уже вроде разлетаются, ваше вели… ваше величество!!! – в ярости крикнул Джориан, перевешиваясь через стену. — Ваше величество, глядите!
      Король посмотрел туда же, и его кулаки невольно сжались. Вемпирская кавалерия всего лишь выполняла отвлекающий маневр — а на стене в это время происходила настоящая атака.
      Вражеский колдун подобрался к стенам в облике безобидного коня. В другое время на него обратили бы внимание, но когда с небес нападают вемпиры, становится не до лошадей.
      Другое дело, когда лошадь вдруг превращается в нечто невообразимое…
      Ужасное чудовище, похожее на громадную гусеницу с лапами богомола, вскарабкалось по гладким камням, сунуло хобот прямо в жерло Колосса Стузиана, и в настоящий момент щедро извергает дурно пахнущую бежевую пену. Та затвердевает почти мгновенно.
      Очень скоро исполинскую бомбарду плотно заткнула органическая пробка, похожая на воск.
      – Огонь по той твари! — скомандовал Джориан, первым подавая пример.
      Рокушские пистоли и фузеи изрешетили заметно похудевшую гусеницу шквальным огнем, но та лишь злорадно забулькала. Из спины монстра высунулись два костяных ствола, и трое гвардейцев попадали навзничь — кожа стекла с лиц подобно тающему воску.
      Сделав еще несколько плевков по защитникам крепости, чудовище отрастило четыре огромных слюдяных крыла и тяжело взмыло в воздух, удаляясь к лагерю серых. Перепачканный в пене хобот заколебался, трансформируясь в безобразное, но почти человеческое лицо.
      – Задание выполнено, повелитель Ригеллион, — проскрежетал Скайлер Тысяча Лиц, приземляясь перед одноглазым маршалом.
      – Да-да, хорошая работа… — рассеянно отмахнулся тот.
      – Но мы потеряли несколько голубых плащей и даже одного зеленого.
      – Кого волнуют эти лемминги? Они немногим ценнее обычных мушкетеров. Главное — что этот огромный котелок теперь безвреден.
      – Может быть, все-таки стоило уничтожить его необратимо? Я бы мог…
      – Нет, достаточно. Завтра этот город будет наш, эта крепость будет наша, и эта их пушка тоже будет наша. Руорк мне не простит, если я лишу его такого трофея. Реймако!
      – Я здесь, повелитель! — молодцевато улыбнулся Реймако Балетмейстер.
      – Следующий ход за тобой. Беймбол, приготовься, ты сразу за Реймако.
      – Будет исполнено, повелитель! — прогундосил Беймбол Сосунок, вываливая язык наружу.
      Этих двух колдунов не перепутает даже слепой. Реймако — невысокий, стройный, изящный, с длинными выбеленными волосами, больше похожий на молоденькую девушку, чем на мужчину средних лет. И Беймбол — пузатый, толстогубый, с удивительно нестандартной фигурой. Со стороны он напоминает кувшин — огромный живот, коротенькие жирные ножищи, тоненькие ручонки, впалая грудь, крохотные глазки и преогромный жабий рот.
      Реймако Балетмейстер отвесил Ригеллиону еще один поклон, сделав сложный финт ладошкой, попятился на носочках и лучезарно улыбнулся, встряхивая густой шевелюрой. Четверо дюжих егерей уже волокут воз, доверху нагруженный его инструментами.
      – Кстати, Реймако, чем это от тебя таким пахнет?.. – принюхался Ригеллион. — Такой необычный аромат…
      – А, это мои новые духи, повелитель, — с удовольствием погладил напудренные щеки Реймако. — Ларийские — горная лаванда и жасмин. Вам нравится?..
      – Да нет… — поморщился Ригеллион. — Другой запах… Ах, вот оно что…
      – Что такое, повелитель?.. – забеспокоился Реймако. Почему маршал смотрит на его ноги?..
      – Ты в какашку наступил.
      Реймако Балетмейстер густо покраснел, невнятно пробормотал слова извинения и принялся ожесточенно вытирать пуант. Ох уж эта неотесанная солдатня — распустились донельзя, лень до нужника добежать!
      – Ваше величество, Колосс Стузиана… — смущенно пробурчал Джориан, глядя на пену, облепившую пушечное жерло плотной коркой.
      – Вижу, барон, — невозмутимо кивнул король. — Граф, каково будет ваше мнение?
      – Тут дня два вычищать, не менее того… — почесал в затылке комендант Рокат-Каста. — А если из нечищеного жахнем — так весь бастион взлетит к Демону на рога…
      – Жаль. Ну что ж, это не единственный наш козырь. Дайте профессору Суману мое разрешение приступить.
      Комендант коротко кивнул и бросил несколько слов адъютанту. Тот замахал флажками, передавая сигналы на соседние бастионы. Оттуда замахали в ответ, и на баллистных площадках засуетились люди, крутя рычаги странных механизмов, похожих на бескрылые орнитоптеры.
      – Ванесса-а-а-а-а-а! — донесся рокочущий бас с главной площадки. Здоровенная фигура, на две головы возвышающаяся над остальными, размахивает могучей ручищей, другой с легкостью удерживая туго скрученную пружину.
      – Привет, Инди! — махнула в ответ Вон. — Как там у тебя?
      – Индрак не слыши-и-и-ит! — пророкотал огромный дэвкаци.
      – Конечно, не слышит — я же не могу так басить, как ты, — философски пожала плечами девушка. — Интересно, где мой мегафон?.. Кстати, ваше величество, а что вы на этот раз собираетесь…
      – Это будет довольно интересно, маркиза. Их лагерь расположен дальше, чем могут взять наши пушки — кроме Колосса Стузиана, конечно — но мы припасли кое-что более дальнобойное… а, профессор, вот и вы наконец-то.
      – Ваше величество! — подбежал к королю взлохмаченный молодой человек в очках с толстыми стеклами. — Ваше величество, я так счастлив, что вы наконец дали одобрение моему проекту!
      – Да-да, профессор, надеюсь, вы оправдаете мои ожидания. Вот, маркиза Ли только что интересовалась…
      – Прелестно, — едва глянул в сторону Ванессы профессор Суман, продолжая увиваться вокруг короля. — Ваше величество, но как насчет моих грантов? Я могу быть надежен?
      – Если ваше изобретение оправдает себя — да, можете. Если нет… в таком случае, вам предстоит держать ответ перед бухгалтерией. Вы изрядно перерасходовали выделенные вам средства, профессор.
      – Но ваше величество, я могу лично отчитаться за каждый ляку !
      – Рад за вас. А теперь не продемонстрируете ли то, над чем вы корпели… сколько?
      – Почти два года, ваше величество! Почти два года, но Единый Дух, это стоило того, даю вам руку на отсе…
      – Давайте лучше взглянем сами, — оборвал его король.
      – Да… да, конечно! Все приготовления завершены, ваше величество, можем приступать…
      – Ну так приступайте. Граф, командуйте.
      – Запускай бомболеты! — рявкнул комендант Рокат-Каста.
      Адъютант остервенело замахал флажками, передавая приказ на баллистные площадки. Индрак первым дернул свой рычаг, за ним прочие.
      Небо прочертила дюжина дымных полос. Пусковые баллисты, предназначенные для запуска орнитоптеров, выстрелили… чем-то другим.
      Бомболеты профессора Сумана больше всего похожи на те же орнитоптеры, но без винтов и с узкими треугольными крыльями. Никаких седоков и никакого движителя, кроме первоначального импульса, приданного баллистами.
      – Полагаю, они улетят не слишком далеко? — приложил к глазу подзорную трубу король.
      – Только до горизонта долетят, ваше величество, — охотно подтвердил Суман. — Но нам дальше и не требуется — расчет точен… ага, глядите!
      Бомболеты, стремительно пронесшиеся меж Рокат-Каста и лагерем серых, начали замедлять ход. С каждой летательной машины взметнулось облачко белого дыма, а по бокам раскрылись широкие треугольные крылья-паруса.
      – Тормоза сработали! — повизгивая, объявил Суман. — Хронометраж безупречен! Сейчас… сейчас… есть!
      В лагере серых раздались крики. Одновременно с раскрытием тормозящих парусов распахнулись и коробки, притороченные в нижней части каждого бомболета. И оттуда посыпались… бомбы, разумеется!
      Гроздья сплюснутых ядер, окрашенных в красно-синий цвет, понеслись вниз — прямо к бесчисленным бивакам и бросившимся врассыпную солдатам. Над лагерем вздулись переливающиеся «зонтики» — защитные поля, выставленные колдунами. Но мало, слишком мало! Симфония взрывов и дымные столбы, потянувшиеся к небу, отчетливо показывают, насколько серьезен урон, понесенный серыми.
      – Расчет точен! — затрясся от счастья Суман. — Смотрите, смотрите, как они забегали! Какой великолепный эксперимент!
      – Поспешите, граф, запускайте вторую партию! — резко повернул голову Обелезнэ Первый.
      – Уже, ваш-личество! — отрапортовал комендант, вскидывая руку.
      В воздухе уже несутся новые бомболеты. Но… но навстречу им ударил ливень белого огня! Колдуны серых во главе с Ригеллионом Одноглазым быстро сориентировались — вторая партия бомболетов превратилась в дымные клубы еще на полпути к цели…
      – Плачевно… — с сожалением поджал губы король. — Похоже, применить дважды один и тот же трюк нам не позволят…
      – Ваше величество, с башен спрашивают — пускать третью партию? — перевел флажковые сигналы комендант.
      – Оставьте, граф. Эффект неожиданности утрачен — не стоит расходовать взрывчатку понапрасну. Ночью попробуем еще раз.
      – Но что же насчет меня, ваше величество? — беспокойно заглянул королю в глаза Суман. — Вы довольны?
      – Вполне. Хотя могло бы быть и лучше.
      – Конечно, могло бы, если бы вы дали разрешение на предварительные испытания с участием…
      – Что вы имеете в виду, профессор? — перебил его король.
      – Мой запрос за номером шесть о возможном…
      Адъютант склонился к королевскому уху и шепнул несколько слов. Твердокаменное лицо Обелезнэ Первого исказилось в недоброй гримасе.
      – Профессор, вы имеете в виду вашу просьбу разрешить взорвать несколько этих новых бомболетов над населенным городом или армейским лагерем?
      – Да, конечно, это позволило бы уменьшить риск неточного расчета, наглядно измерить охватываемый очаг поражения и количество нанесенных повреждений…
      – Секундочку, профессор, — поднял узкую ладонь король. — Должен признаться, когда я прочел то ваше ходатайство, то счел его не очень удачной шуткой. А вы, получается, были совершенно серьезны?
      – Конечно, серьезен, ваше величество! Наука требует жертв!
      – Но это же люди. Причем не серые, не враг, а наши с вами соотечественники. Вас это не волнует?
      – Ваше величество… — снисходительно улыбнулся Суман. — Люди — это всего лишь животные, наделенные даром речи. Наука в моем лице…
      – Профессор, ваше изобретение очень ценно для всех нас, — перебил его король. — Но ваше мировоззрение отвратительно.
      – Но я же… я…
      – Вы свободны, профессор, — отвернулся Обелезнэ Первый. — Не волнуйтесь, свои гранты вы получите.
      Суман растерянно помялся, явно не понимая, чем заслужил такую немилость, сумбурно поклонился королевской спине и торопливо вышел.
      – В наградной лист его заносить? — спросил Джориан. — Или перебьется?
      – Заносите, барон. Я не перестану кормить хорошего скакуна из-за того, что он иногда портит воздух. Чтобы учить человека человечности, есть священники, а ученые… у них другая задача, — философски пожал плечами король. — Зеньор Логмир, вы что-то хотите?
      – Ага, — прохрустел чипсами подошедший Логмир. — Хой, султан… то есть, король! Оговорился! У меня тут план созрел! Отличный план!
      – В самом деле? — приподнял бровь монарх. — Что ж, любопытно будет послушать.
      – Спустите меня вниз! В поле! А я их всех порубаю к таким-то хабам!
      – Всех? А справитесь один?
      – Всех, всех, всех! Рарог и Флейм хотят крови!
      – Вы уверены, что это хороший план?
      – Порубаю, порубаю, порубаю! — аж затрясся от нетерпения Логмир.
      – Хорошо, если наше положение ухудшится, мы воспользуемся вашим планом, — чуть улыбнулся Обелезнэ Первый.
      – По-моему, этого ждать уже недолго… — пробормотала Ванесса, глядя в бинокль. — Они вроде как штурмовать собираются…
 

      Вражеский лагерь шевелится подобно огромному муравейнику. Ошеломленные неожиданной атакой бомболетов серые уже опомнились и теперь готовятся нанести ответный удар.
      Правда, насчет «штурмовать» Ванесса явно ошиблась — пехота в мундирах мышиного цвета, напротив, отступает еще дальше, охватывая Рокат-Каста разреженным полукольцом. А вперед выдвинулась совсем небольшая группа солдат, волокущая воз, доверху нагруженный саблями. Самыми обычными саблями далеко не лучшей ковки — на некоторых даже виднеются пятна ржавчины.
      – Чего это они удумали? — удивленно почесал в затылке Логмир. — Торговать, что ли, собираются? Так у нас самих этого добра на пять таких возов!
      – На пять? — насмешливо прищурился Джориан. — Берите выше, зеньор, на пятьдесят! А если расконсервировать резервные арсеналы — так и еще больше.
      – Да мне это до хабовой задницы. Мне моих Рарога с Флеймом по самое горло!
      Воз с саблями остановился, и солдаты торопливо бросились обратно. Их место занял… сначала Ванессе показалось, что это совсем юная колдунья, но потом стало видно, что это мужчина, причем далеко не первой молодости. Рядом с ним пристроились еще четыре колдуна — один в желтом плаще, один в зеленом и двое в голубых.
      Колдун в оранжевом плаще отвесил три низких поклона — осажденной Владеке, своему лагерю и персонально Ригеллиону Одноглазому. Воцарилась гробовая тишина — все внимательно следят за происходящим.
      – Зеньоры и зеньориты! — хорошо поставленным голосом выкрикнул Реймако, выкинув в сторону руку. — Благодарю за проявленное внимание! Позвольте считать наше сегодняшнее представление… открытым! Итак, без лишних слов и проволочек представляю вам Балет Тысячи Клинков! Два, три, четыре!..
      Пальцы Реймако Балетмейстера пришли в движение. Он зашевелил ими так затейливо, словно взялся плести невидимую паутину. И в ответ его жестам ожили сабли. Они взмыли всей кучей в воздух, несколько мгновений повисели единым комом, а потом стремительно расцепились и повернулись остриями к каменной громаде Рокат-Каста.
      – Это плохо! — тревожно воскликнул барон Джориан, единым движением выхватывая свой клинок и перемещаясь поближе к королю. — Роген, Акорен, Мирсолван! Защищать короля любой ценой! Сабли наголо, драгуны!
      Стальной рой с бешеной скоростью понесся к противнику. Воздух, рассекаемый тысячей лезвий, тонко зазвенел, придавая заколдованным саблям сходство с комариной тучей.
      Мгновенно стало ясно, что пистоли с фузеями ничем не помогут против этой неожиданной угрозы. Попробуй-ка, попади в порхающий на ветру клинок! А даже если попал — что толку? Сабля — не человек, от пули не помрет.
      Тем не менее, Ванесса палила что есть мочи, прижавшись спиной к стене. Одна сабля некоторое время пыталась пробиться сквозь свинцовый ливень, но потом оставила трудную цель в покое — вокруг хватает более доступных. Ванесса облегченно выдохнула, с трудом разжимая пальцы.
      Увы, рокушцы не могут последовать ее примеру — пистолета с бесконечными пулями больше ни у кого нет. Гренадеры, фузилеры, канониры, бомбардиры, даже инженерные войска — всем поневоле пришлось обратиться к холодному оружию.
      Львиная доля летучих клинков вьюжит вокруг центральной площадки, силясь добраться до Обелезнэ Первого. Однако вокруг короля стальной стеной встали Черные Драгуны во главе с капитаном — их сабли пока что успешно отражают натиск.
      – Ваше величество, отходите в укрытие, мы прикроем! — прохрипел Джориан, остервенело работая клинком. — Здесь не место королю!
      – Именно здесь королю и место, — холодно ответил Обелезнэ, скрестив руки на груди. — Как я могу требовать от солдат храбрости, если не имею ее сам?
      Воздух наполнился звоном и лязгом — королевская гвардия и гарнизон Рокат-Каста как будто ведут тысячу дуэлей одновременно. Сабли Реймако Балетмейстера сражаются ничуть не лучше обычных фехтовальщиков — их словно бы удерживают невидимые руки, только и всего. Однако в отличие от своих противников, заколдованные клинки не боятся ран… а тем более смерти!
      – Что случилось? Что случилось, зеньоры и зеньориты? — позерски раскланялся Реймако, не переставая часто-часто шевелить пальцами. — Неужели мои сабельки так вам досаждают? Простите, простите, я никого не желал обидеть!
      Его действия противоречат словам — колдун криво усмехнулся и сделал резкое движение ладонями, сухо хрустнув сразу всеми пальцами. Летучие клинки ускорились пуще прежнего — теперь рокушцы едва-едва успевают отражать их выпады и финты.
      Трупы падают один за другим. Кое-кто в панике бросает оружие, надеясь спастись бегством, но колдовские сабли с легкостью нагоняют убегающих противников.
      – Конец, конец!!! Все кончено!!! – раздался чей-то истошный вопль.
      – Не паниковать! — возвысил голос король Обелезнэ, не проявляющий даже малейшего признака волнения. — Сохранять спокойствие!
      Хладнокровие государя передалось подданным. Гарнизон вспомнил, что сам король находится на передовой — и устыдился. Дрогнувшие было бойцы вновь взялись за оружие.
      – Харра-а-а-а-а-а!!! – прорычал барон Джориан, разрубая надвое одну из наступающих сабель. — Держаться, сукины дети!!! Держаться, сказал!!!
      Сломанная сабля тут же покинула балетный строй — две половинки бесславно брякнулись оземь. Как бы ни действовали чары Реймако Балетмейстера, здесь они рассыпались в прах.
      – Дрянная ковка! — провозгласил Джориан, переходя к следующему противнику. — Бей резче, драгуны, против гвардейского клинка не устоят! В фухтель целься — там у них сплошь ржавчина!
      – Логмир, придурок, где ты там?! – заорала Вон, безуспешно пытаясь разглядеть сквозь стальной вихрь краснокожего закатонца.
      – Потерпи, подруга, уже иду! — послышалось откуда-то с другого конца бастиона.
      В отличие от остальных, у Логмира дела идут очень даже неплохо. Блистательный фехтовальщик, работая обеими руками, он с легкостью отбивается сразу от десятка сабель, а его чудо-катаны, закаленные в небесном горниле, разбивают противников в стальные брызги. Из строя вышли уже почти сорок клинков — и Логмир каждые две-три секунды прибавляет очередной.
      Но одного лишь Логмира явно не хватает. Не только Джориану удалось переломить летучую саблю — его успех повторяют и другие… но и этого тоже не хватает, категорически не хватает, чтобы отразить такое необычное нападение.
      Ванесса пробежала по куртине, не переставая обстреливать снующие вокруг сабли. Большинство из них ожесточенно фехтуют с защитниками крепости, но некоторые все еще болтаются без дела, словно выбирая себе противника по вкусу.
      Перегнувшись через парапет, девушка отчаянно закусила губу, глядя на кривляющегося и подергивающегося Реймако. Может быть, если прикончить или хотя бы отвлечь этого колдуна…
      – Рискну! — дернула лямки мешка с ветром Вон.
      Воздушный элементаль, послушный желаниям хозяйки, с силой потянул ее в небеса. Ванесса Ли заложила крутую спираль, развернулась головой вниз и живым тараном помчалась прямо на Реймако, поливая его свинцовым дождем.
      Серый и в самом деле пугливо дернулся, и вместе с ним дернулись все зачарованные сабли. Колдун в зеленом плаще резко крутанул ладонью, и перед Реймако вырос пятиугольный оранжевый щит, в который и ударили пули Ванессы. А навстречу хлынули ледяные иглы — два криоманта в голубых плащах именно для того здесь и находятся, чтобы пресечь любую возможную агрессию.
      Реакция ветряного элементаля вновь оказалась превосходной — он молниеносно дернулся правее, унося Вон с пути колдовских стрел. Криоманты палят морозными снарядами с пулеметной частотой, но все равно не поспевают за столь верткой мишенью.
      Тяжело дыша, Ванесса описала крутую дугу, надеясь подобраться к Реймако с другой стороны, где его не прикрывает колдовской щит. Но тут внимание привлек старикашка в желтом плаще — он что-то тихо бормочет, сжимая скрюченную ручонку… и Вон внезапно почувствовала пронзающий укол прямо в сердце!
      Колдун сжал ладонь еще плотнее, и сердце бедной девушки начало останавливаться…
      – Черт!!! – в ужасе выкрикнула Ванесса, отворачивая от Реймако и пикируя к проклятому старику.
      Тот отчаянно выпучил глаза, не прекращая бормотать, но уже слишком поздно — грудь колдуна прошило пистолетной очередью. Сердце Вон, уже почти отказавшее, застучало снова — сначала робко, потом увереннее.
      Но ученица архимага, тем не менее, поспешно устремилась обратно — под защиту орудий Рокат-Каста. Ей повезло — она сумела прикончить колдуна раньше, чем тот довершил заклинание… но в войске серых таких колдунов еще полным-полно!
      Следующему может повезти больше, чем ей…
      – Простите, ваше величество, слишком рискованно… — покаянно приземлилась перед королем Вон.
      – Это была неплохая попытка, маркиза, — кивнул ей Обелезнэ Первый.
      – Только бесполезная…
      – Ну, не полностью бесполезная, — возразил король. — Ваш обстрел все-таки заставил колдуна ослабить сосредоточенность, так что его сабли стали довольно апатичными. Сами приглядитесь.
      Да, ситуация на бастионах и в самом деле на глазах изменяется к лучшему. Бешено носящийся по куртине Логмир разносит в клочья один клинок за другим — и чем меньше их остается, тем легче приходится рокушцам. Вокруг короля уже не поддерживают столь плотного кольца, как раньше — вместо этого гвардейцы увлеченно добивают противника.
      – Барон, занесите в наградной лист этого зеньора с красной кожей, — великодушно распорядился Обелезнэ Первый. — Должен признать, я впервые наблюдаю такое мастерство в обращении с саблями.
      – Да уж, хоть и мелет языком почище ветряной мельницы, а бретер отменный, не поспоришь… — согласился Джориан. — Был бы этот ходячий пропеллер рокушцем — ко мне в полк без раздумий.
      Реймако Балетмейстер устало опустил руки. Большая часть его сабель превратилась в обломки, да и мана уже заканчивается. Однако эти четверть часа были весьма плодотворными — свыше трехсот трупов и почти шестьсот раненых. Гарнизону Рокат-Каста нанесен ощутимый урон — теперь нужно закрепить успех!
      Место Реймако занял Беймбол Сосунок. Пузатый колдун лениво облизал толстенные губищи, пробубнил что-то невразумительное и тяжело уселся прямо на голую землю. Криоманты прикрытия отошли как можно дальше — когда Беймбол колдует, даже члены Совета Двенадцати предпочитают держаться в стороне.
      – У меня дурные предчувствия… — пробормотала Ванесса, кладя ладонь на пистолетную рукоять.
      – Не у вас одной, маркиза… — хмуро кивнул Обелезнэ Первый.
      Беймбол Сосунок откинулся назад, уперся локтями в землю и широко распахнул рот. Да не просто рот — настоящий чемодан! Ванесса аж вздрогнула — она впервые увидела человека, в чью пасть легко может поместиться крупный апельсин.
      Хотя какой там апельсин — целый арбуз!
      – Здоров зевать! Ну прямо утопил Семь Башен!.. – уважительно цокнул языком Логмир.
      Но колдун вовсе не зевал. Он громко причмокнул и начал с силой втягивать в себя воздух.
      Сильнее.
      Сильнее!
      Еще сильнее!!!
      Считанные секунды — и поднялся ветер, все больше и больше походящий на неистовый ураган. Трава заходила волнами, волосы на головах завихрились — а буря все крепчает!
      – Что за чертовщина?! – инстинктивно схватилась за первый попавшийся предмет Ванесса.
      – Хабова мать, подруга, ну ты нашла время обниматься! — возмутился первый попавшийся предмет. — Потом нельзя?
      – Заткнись! — огрызнулась девушка, вцепляясь в него еще крепче. — Ваше величество, вы тоже!..
      – Трудно спорить, маркиза, — хладнокровно кивнул король, придерживая развевающийся плащ. — Граф, немедленно прикажите всем искать укрытие. И побыстрее!
      В воздухе замелькали вырывающиеся из рук флажки, но это особо и не требуется — солдаты и без того спешат спрятаться за чем-нибудь поувесистее. Воздушный поток, рожденный бесформенным брюхом колдуна, усилился до такой степени, что уже уносит с собой мелкие предметы.
      Обломки сабель Реймако вновь поднялись в воздух, устремляясь к Беймболу Сосунку. Трава и комья земли, вода изо рва, пыль и штукатурка с крепостных стен — все летит прямо в эту чудовищную пасть. Такое впечатление, что во рту Беймбола бездонная пропасть — с такой легкостью он всасывает то, что туда попадает.
      – А-а-а-а-а-а-а!!! – дико закричал молоденький бомбардир, не удержавшийся на стене и унесенный колдовским ветром.
      Ванесса с ужасом следила за этим кошмарным полетом — все еще вопя, солдат устремился прямо к сидящему посреди поля Беймболу. Одно мгновение — и колдун проглотил живого человека! Никто даже не разглядел толком, как это произошло — просто крик в какой-то миг оборвался. Несчастного солдата вывернуло, скомкало подобно листку бумаги… и втянуло в бездонную дыру.
      И никого нет.
      – Спаси нас Единый! — выпучил глаза какой-то драгун, истово вцепляясь в зубец стены. — Погань какая!
      Ураган достиг, похоже, максимального накала. Стены Рокат-Каста ощутимо подрагивают и потрескивают, почва оголилась — все до последней травинки исчезло в бездонном чреве Беймбола. Уже и во рву вода плещется где-то на самом дне, куда не достает этот всепоглощающий самум.
      Хорошо хоть, каменные зубцы пока что держатся, служа вполне надежным укрытием. Одни солдаты сидят на корточках, другие вовсе залегли пластом, не решаясь поднять головы. Никому не хочется окончить дни в животе кошмарного колдуна.
      – Чертов человек-пылесос!.. – бессильно скрипнула зубами Вон. — Что у него там в пузе?! Волшебная Страна Оз?!
      Один из зубцов крепостной стены, не выдержав жуткого ветра, резко хрустнул и с грохотом пополз вниз, подняв тучу пыли. Четверо рокушцев, нашедших за ним укрытие, истошно закричали, подхваченные колдовским ураганом. Но крики тут же оборвались — несчастные бесследно исчезли за толстыми губами Беймбола.
      На баллистной площадке возвысилась громадная ссутулившаяся фигура. Индрак одной рукой держится за намертво вмонтированную в пол баллисту, а другой с силой раскручивает молот-бумеранг, зачарованный Креолом. Могучие мышцы повинуются с трудом, едва-едва перебарывая ужасную бурю.
      Бросок! Магическое оружие с диким свистом унеслось к Беймболу Сосунку. Колдун удивленно моргнул крохотными глазками, почуяв артефакт, и громко чвакнул, всасывая его в себя.
      Чудо-молот, крушивший еще Султана Воздуха, пропал в утробе серого колдуна.
      – Молот Индрака! — растерянно ахнул дэвкаци. — Подарок великого шамана!
      Логмир при виде произошедшего возмущенно выпучил глаза и вцепился в свои драгоценные катаны, как мать в любимого младенца.
      А Беймбол почесал объемистое брюхо — что ему какой-то артефакт? За его губами начинается целое подпространство — приживленное заклятие Черной Дыры. Чрево Беймбола Сосунка может вместить хоть всю крепость Рокат-Каста.
      Если ее предварительно измельчить, конечно.
      А барон Джориан, скрючившийся за одним из зубцов этой самой крепости, тем временем занимался чем-то непонятным — скармливал Беймболу собственные пистоли. Один, другой, третий — он бросал их в ураганный поток, свищущий над головой, следил за полетом и тщательно замерял время по карманному хронометру.
      – Ладно, родной! — ухмыльнулся наконец Джориан. — Прожуй-ка вот эту малышку!
      На свет появилась граната. Тяжелая фугасная граната самой новейшей модели. Капитан лейб-гвардии чиркнул о сапог спичкой, поджег фитиль, спокойно выждал, пока тот прогорит больше чем наполовину, и… бросил!
      Железный шар со свистом унесся к всепоглощающей пасти Беймбола. Фитиль догорел точь-в-точь в самый нужный момент — когда граната уже влетала в эту колдовскую прорву, но еще не влетела окончательно.
      Взрыв прогремел у самых губ толстопузого колдуна! Некоторая часть раскаленных газов мгновенно испарилась, исчезая в Черной Дыре… но граната взорвалась слишком близко!
      Страшный вихрь стих — его источник повалился замертво с обугленной коркой вместо лица. Даже не повалился, а отлетел на сотню шагов, плюхнувшись у ног какого-то серого мушкетера. Изо рта мертвеца заструился черный дым, брюхо страшно расперло — похоже, нарушилась стабильность подпространства.
      – Барон, внесите себя в наградной лист, — невозмутимо приказал король, поправляя съехавшую набок корону. — Орден вам за находчивость.
      – Да чего уж, тут любой бы сообразил… — скромно пробурчал Джориан.
      Но в наградном листе пометку сделал незамедлительно.
      По всей крепости медленно выпрямляются рокушцы — помятые, взъерошенные. В ушах воцарилась уже не чаемая тишина — наконец-то замолчал этот жуткий чмокающий свист, сравнимый с ревом исполинского пылесоса.
      – Драгуны, бдительность не терять! — рыкнул на подчиненных Джориан. — Чувствую — сейчас еще что-нибудь нам отсюрпризят…
      Пошатывающаяся Ванесса с трудом поднялась на ноги, ковыряя в ухе. Его то и дело пронзает острой пульсирующей болью.
      – Подруга, пусти уже, чего вцепилась?!
      Рассеянно моргая, Вон повернула голову и к собственному удивлению обнаружила, что все еще крепко сдавливает предплечье Логмира. Сегодня тот надел рубашку с короткими рукавами, и на красноватой коже отчетливо выделяются пять синеватых пятнышек.
      – Это я тебя так?! – поразилась девушка, торопливо разжимая руку.
      – А то кто же?! – возмутился Двурукий. — Нет, я не понимаю! Я тебе что, вроде грузила для тяжести?! Я же не то чтобы против, но время и место не то! И силы соизмерять нужно! Ласковей надо, нежнее! Как положено! И ногти иногда стричь нужно! Чего они у тебя такие длинные?! Вот! Логмир обиделся! И все!
      – Интересно, где у тебя кнопка, чтобы выключить… — зажмурилась от боли в ухе Ванесса.
      – Чего? — послышалось откуда-то сверху. — Подруга, ты чего-то хотела?
      Открыв глаза, Вон обнаружила, что Логмира рядом уже нет. Непоседливый ишкримец забрался на каменный зубец и уселся там, скрестив ноги по-турецки. Яростный хруст возвестил миру, что легендарный герой Закатона вскрыл новый пакет чипсов.
      – Глянь-ка, подруга, самый главный колдун топает, — равнодушно сообщил Логмир. — Хочет чего-то, наверное.
      Ванесса облокотилась на парапет и подняла к глазам бинокль. По полю и в самом деле размеренно вышагивает одинокая фигура. Рослый колдун в сером плаще — сам Ригеллион Одноглазый. Чуть позади семенит молоденькая колдунья в синем плаще.
      – О-о-о, дошло до крупного калибра… — задумчиво произнесла Вон.
      Ригеллион остановился у почти полностью срытого земляного вала и лениво повязал на голову алую ленту. То же самое сделала и его помощница.
      Барон Джориан чуть дернул подбородком. По бокам Обелезнэ Первого тут же выросли два дюжих гвардейца — если вражеский маршал начнет колдовать, короля заслонят собственными телами.
      – Приказать открыть огонь? — шепнул королю комендант. — Пальнем из всех стволов, глядишь и…
      – Не стоит, граф.
      – Ваше величество, да ну ее Демону в зад, эту красную ленту! Это ж сам ихний главнокомандующий! Пристрелить его — почитай, сразу на четверть врага ослабим! А то и пуще!
      – Красная лента меня не волнует. Как вы полагаете, граф, явился бы этот колдун сюда так смело, если бы боялся, что мы можем его просто пристрелить? Уверен, он защищен колдовством…
      – Так может, пересилим, а? — не сдавался комендант. — Может, пробьем эту его кирасу невидимую, коли удачно стрельнем? Колдуны ж тоже не бессмертные, тоже от пуль дохнут, коли пересилить!
      – Может быть, и пересилим… А может быть, и нет… — задумался король. — Наудачу действовать не станем, лучше послушаем, что он скажет…
      – Ваше величество, рупор извольте… — предложил королю медную воронку адъютант.
      – Благодарю, — рассеянно кивнул Обелезнэ, продувая рупор и прикладывая его ко рту. — Здравствуйте, зеньор главнокомандующий. Вы имеете сказать мне что-то интересное?
      – … - ответил Ригеллион.
      – Прошу прощения, я плохо вас слышу. Не могли бы вы подойти ближе?
      Ригеллион досадливо передернул плечами, и молодая колдунья торопливо коснулась кончиками пальцев сначала своих губ, затем маршальских.
      – …как теперь? — отчетливо донеслось до Рокат-Каста. — Теперь слышно?
      Ригеллион Одноглазый говорит на ларийско-рокушском очень чисто, без сколько-нибудь заметного акцента. Аграф со стилизованным изображением Ктулху чуть заметно мерцает в такт словам. Маршал серых не нашел времени выучить чужую речь общепринятым способом, поэтому просто обзавелся застежкой-переводчиком.
      – Теперь слышно, — кивнул король. — Так что же вы имеете сказать, зеньор главнокомандующий?
      – Я собираюсь предложить вам акорд , ваше величество. Гарантирую всему гарнизону жизнь и сохранение личного имущества.
      – Не новая песня. Вчера вы это уже предлагали. Почему вы решили, что мой ответ изменился?
      – А он не изменился? — недобро нахмурился Ригеллион. — Ваше величество, вы в самом деле рассчитываете, что сможете долго выдерживать эту осаду?
      – Почему бы и нет? — сделал каменное лицо Обелезнэ. — Пока что ваши успехи не восхищают.
      – Это мы еще только разогреваемся, — мягко улыбнулся Ригеллион. — Ваше величество, если я пожелаю разрушить ваш форт — я сделаю это одним ударом. Ваши укрепления и ваш защитный барьер — кстати, кто вам его установил? — ничто против моего Искусства!
      – Так что же вас останавливает?
      – То, что мне искренне нравится ваш форт, — продолжал улыбаться Ригеллион. — И я не бездумный разрушитель, ваше величество! Самая лучшая победа — победа чистая и бескровная. Сдавайтесь, открывайте ворота, и я обещаю жизнь всем жителям Владеки. Да и стены ее останутся в целости и сохранности. В случае же штурма я не могу гарантировать пощады даже грудным младенцам — в ярости битвы мои солдаты прикончат всех рокушцев до последнего, и я не стану их за это винить. Кровь ваших подданных ляжет на вашу голову, ваше величество, только на вашу!
      Король Обелезнэ и барон Джориан быстро переглянулись. Обоим сразу стала понятна скрытая мотивация слов маршала серых — откровенно «крутит хвостом». Продемонстрировал несколько эффектных колдовских штучек, прощупал почву, убедился, что оборонные возможности рокушцев на порядок превышают ларийские, и слегка загрустил. Въехать на удобные квартиры Владеки еще до ужина не получится.
      Досадно.
      Теперь проверяет — не испугались ли осаждаемые его мощи, не желают ли сами преподнести ключи от города. Ну что ж, пускай проверяет…
      – Вынуждены отвергнуть ваше любезное предложение, зеньор главнокомандующий, — ласково улыбнулся Обелезнэ. — К сожалению, нас оно никак не устраивает. Надеюсь, вы на нас не обидитесь.
      Ригеллион Одноглазый не обиделся. Он не особо и ожидал, что король тут же бросится лично отворять ворота.
      – В таком случае у меня есть другое предложение, — лукаво прищурил единственный глаз Ригеллион. — Что если мы решим этот конфликт поединком?
      – Поединком? — нахмурился король. — То есть мы выставляем своего сильнейшего бойца, а вы своего?.. И победитель решает исход всего сражения?..
      Ванесса и Джориан прислушались с живым интересом. Взоры одновременно устремились в сторону хрустящего чипсами Логмира. Этот лихой рубака способен сразиться даже с элитным колдуном. Спору нет, доктором наук ему не бывать, но для героя-воителя интеллект — далеко не самое главное качество…
      – Нет-нет-нет, — покачал головой Ригеллион. — Никаких сильнейших бойцов — это неспортивно. Я предлагаю поединок вождей. Нас с вами, ваше величество. Я и вы. Выбирайте любое оружие, и мы сразимся один на один. Победитель получает все. Как вам такое предложение?
      Ванесса и Джориан мгновенно поскучнели. Этот одноглазый маршал — один из сильнейших колдунов Серой Земли. А король Рокуша при всех его неоспоримых достоинствах — далеко не лучший боец. Начатки фехтовального искусства, знакомые каждому дворянину, только и всего-то.
      Вон все же бросила на капитана лейб-гвардии вопросительный взгляд, но тот лишь вздохнул. В столь неравном поединке у Его Величества нет ни малейших шансов.
      – Я принимаю ваш вызов, — ни мгновения не колебался Обелезнэ.
      – Ваше величество, не ожидал, что вы струси… что?!! Что ты сказал?! – опешил Ригеллион. — Мне послышалось, или ты в самом деле…
      – Я сказал, что принимаю ваш вызов, зеньор, — терпеливо повторил Обелезнэ. — И я даже сделаю вид, что не заметил вашего ничем не обоснованного перехода на панибратство. Где именно вы желали бы сразиться?
      – Хррм!.. – озадаченно поскреб в затылке Ригеллион. Неожиданное согласие короля стало для него сюрпризом. — Ну, я… Может…
      – Выбор не так уж велик. Пока вы остаетесь нашим врагом, я не могу допустить вас в крепость. И не могу ее покинуть. Простите за прямоту, зеньор, но я вам не доверяю.
      – А чем плох подъемный мост? — махнул рукой Ригеллион, оправившись от удивления. — Это не внутри крепости, но и не вне ее. Опустите его, и получится вполне пристойная площадка для дуэли.
      – Хм-м-м-м…
      – Не волнуйтесь, я не прячу в кармане пехотный батальон, — растянул губы в улыбке Ригеллион. — При мне нет никого, кроме лейтенанта Рюлейко, а она безоружна и не владеет боевыми заклинаниями. Если пожелаете — отошлю и ее.
      – Хорошо, ваше предложение принято, — коротко кивнул Обелезнэ. — Я сейчас выйду, зеньор главнокомандующий. Готовьте шпагу. Надеюсь, она при вас?
      – О, она всегда при мне! — хищно оскалился Ригеллион, с силой сжимая кулак. Меж средним и безымянным пальцами вынеслось тонкое полупрозрачное лезвие, переливающееся на солнце. Шпага, да, но шпага колдовская. — Надеюсь, возражений нет? На мой взгляд, оружие из простого металла пристало одним только плебеям, не знающим колдовства.
      – Возражений нет, — невозмутимо ответил Обелезнэ, никак не отреагировав на неприкрытое оскорбление. — Шпага Калторанов не уступит вашему стеклянному клинку.
      – В самом деле? Любопытно будет посмотреть.
      – Сейчас посмотрите. Шпага Калторанов — фамильное оружие моего рода, и я буду рад наконец применить ее в деле.
      Ванесса недоверчиво приоткрыла рот, глядя на удаляющегося короля. Неужели Обелезнэ Первый и в самом деле надеется одержать верх в такой неравной схватке? Но это же верх безрассудства! Может, он просто не до конца представляет, на что способен колдун восьмого уровня?..
      Логмир… Индрак… одного из них еще можно выпустить. Очень рискованно, но шанс все-таки есть. У этих двоих предостаточно и боевого опыта, и боевых умений. Да и волшебные фенечки какие-никакие, но имеются. Может, попробовать замаскировать кого-нибудь из них под короля?..
      Нет, с такой задачей даже Даркмэн не справится…
      – Сир, не сходите с ума, вас же сразу убьют! — запоздало выкрикнула Вон.
      – Маркиза, его величество принял решение, — посмотрел на нее с теплотой айсберга Джориан. — И не нам с вами его обсуждать.
      Сам барон даже не тронулся с места. Лишь сверлит взглядом нетерпеливо постукивающего каблуком Ригеллиона. Отсюда, с тридцатиметровой высоты, тот кажется совсем крохотным и безобидным. Но стоит взять подзорную трубу — и сразу видны военная выправка, суровое лицо с тяжелым подбородком и единственный глаз, горящий холодной жестокостью.
      Рюлейко Мелодия смотрит туда же, куда и ее шеф. На медленно опускающийся подъемный мост. Решетка тройного плетения, окованная стальными полосами и снабженная изнутри деревянным настилом, может опуститься за несколько секунд, но сейчас с этим нарочито мешкают — следят за реакцией серого маршала. Главные ворота Рокат-Каста запросто выдерживают прямое попадание из крупнокалиберного орудия, но вот на колдуностойкость их доселе не испытывали…
      Лязг цепей затих. Подъемный мост опустился полностью. Однако доступа внутрь по-прежнему нет — за мостом открылись толстые раздвижные ворота из сплошной нержавеющей стали. Правда в самом центре уже виднеется расширяющаяся зигзагообразная щель…
      Ригеллион Одноглазый легонько взмахнул колдовским клинком, растущим прямо из ладони, и ступил на опустившийся мост.
      Его ждет самое любимое развлечение — поединок.
 

      Все девять бастионов Рокат-Каста утонули в мертвой тишине. Солдаты и офицеры неотрывно следят за происходящим у главных ворот. За подзорные трубы буквально дерутся — так хочется увидеть все собственными глазами.
      – Хой, сейчас будет рубильня! — возбужденно хрустнул чипсом Логмир. — Подруга, ты на кого ставишь? На короля или на колдуна?
      – Отстань… — не отрывается от бинокля Ванесса.
      – Я на колдуна! У колдуна шансов больше! Сто к одному на колдуна! Нет, двести к одному!
      – Логги, тебя вообще хоть что-нибудь в этой жизни волнует?
      – Конечно, волнует! — возмутился Логмир. — Еще как волнует! Меня многое волнует! Меня слава моя волнует! Меня песни про меня волнуют! Меня катанорубка волнует! Меня выпивка волнует! Меня девки волнуют! Если на рожу приятные, конечно. И на все остальное. И чтоб носа от меня не воротили. А то чего они, бывает, кочевряжатся? Вот ты, подруга, вообще несговорчивая. Хотя тут я тебя в принципе поддерживаю — командир у нас мужик суровый. Характер тяжелый. Даже злой местами. Такой как приревнует, так все — закуривай, бакара! Так что тут ладно. А вот чего та принцесса от меня нос воротит? Подумаешь, султанская дочка!
      – Королевская…
      – Во, даже не султанская! А туда же! А мне обидно, между прочим! Я же уже настроился!
      – Логги, заткнись, там уже начинается! Вон уже король из ворот выходит!
      – Врешь, подруга, — лениво хмыкнул Логмир.
      – Почему это вру?!
      – Потому что я здесь, — послышался спокойный голос.
      Ванесса резко обернулась. Позади и в самом деле стоит Обелезнэ Первый Калторан. Как всегда, невозмутимостью способный соперничать с гранитной плитой.
      – Ва?.. Ве?.. Вы?.. А кто же тогда?.. – забормотала Вон, тыча пальцами обеих рук попеременно то в короля, то вниз, в сторону подвесного моста.
      Ригеллион Одноглазый сделал первый шаг в сторону противника… и замер. Он ожидал увидеть за воротами высокого, чуть сутулого человека в серебряной короне, возлежащей на аккуратно уложенных каштановых волосах. Рокушского короля… как там его зовут?.. Не имеет значения. Вероятно, уже со шпагой наизготовку.
      Но вместо короля на него таращится черное жерло огромной пушки.
      Здоровенное орудие из литой бронзы. Необычной формы — длинное, остроносое, как будто бы слегка сплющенное по бокам. Колченогий канонир с подпаленными усами едко хихикнул, демонстрируя пустоту на месте передних зубов, и провозгласил:
      – Это, ваше колдунство, извольте лицезреть, особо секретная гаубица! Именуется Шпагою Калторанов, так вот-з!
      Ошеломленный взгляд Ригеллиона упал на шипящий огонек. Фитиль. Догорающий фитиль. Надо срочно защити…
      Грохот!!!
      Маршал серых не успел додумать мысль. Рокушская гаубица выстрелила. Выстрелила с чудовищной мощью — пушечное ядро врезалось в грудь колдуну, как… как… как пушечное ядро! Тяжелый бетонобойный снаряд с сердечником из особо прочного сплава, способный прошибить стальную стену в локоть толщиной!
      Со стен жадно смаковали этот краткий, но такой приятный момент. Неприятельский главнокомандующий словно бы схлопотал увесистую пощечину от всего Рокуша сразу.
      Ко всеобщему сожалению, его это не убило.
      Приняв на грудь артиллерийский снаряд, Ригеллион Одноглазый сложился пополам подобно циркулю и вместе с оным снарядом отлетел назад на добрые триста шагов. Там прогремел взрыв от сработавшего заряда, но не прошло и двух секунд, как из дымного облака вышагнул серокожий маршал.
      Целый и невредимый, но до предела взбешенный.
      – Аррргрррр… — тихо-тихо процедил Ригеллион, обтирая с лица копоть батистовым платочком. Платочек ему поднесла торопливо подбежавшая Рюлейко Мелодия. — Это было…
      – …больно?.. – испуганно прошептала молодая колдунья, счищая грязь со спины шефа. В ее глазах стояли слезы. — Вам больно, повелитель Ригеллион?..
      – Нет. Не больно. Совсем не больно. Бивали меня и посильнее. Это было… гнусно!!! Святость поединка попрана, осквернена, уничтожена!!!
      Ригеллион гневно сжал кулаки, швырнул на землю батистовый платочек, тут же наступив на него подкованным сапогом, и зашагал обратно к стенам Рокат-Каста. Рюлейко засеменила следом, на ходу обновляя заклятие Голос Великана.
      – Как жаль, — цыкнул зубом Обелезнэ, безразлично глядя на приближающегося маршала. — Я надеялся хотя бы переломать ему ребра. Вы были правы, маркиза, их лидер и в самом деле стоит сотни рядовых колдунов…
      – Креол на вашу пушку тоже только чихнул бы… — грустно вздохнула Ванесса. — Такого колдуна не снарядом надо фугасить, а ядерным оружием…
      – Ядерным оружием? — повернулся к ней Обелезнэ. — У меня есть ядерное оружие.
      – Что?!! – поразилась девушка. — Где?!! Откуда?!!
      – Да вот, прямо здесь, в крепости, — обвел рукой король. — Куда ни глянь — везде ядерное оружие.
      Ванесса огляделась по сторонам, но ничего более-менее похожего не увидела. Потом в голову закралось смутное подозрение…
      – Вы… вы что, пушки имеете в виду? — осторожно спросила она.
      – Конечно. Они же стреляют ядрами, разве нет?
      – Недопонимание… — разочарованно вздохнула Вон. — Не берите в голову, ваше величество, я имела в виду другое ядерное оружие…
      Обелезнэ задумчиво посмотрел на нее, но расспрашивать не стал — на данный момент есть и более важные дела.
      – Король Рокуша!!! – прогремело снизу. — Что все это значит?!!
      – А что, вы чем-то недовольны, зеньор главнокомандующий? — в притворном недоумении наморщил лоб Обелезнэ. — Разве не вы предложили мне выбирать любое оружие? Я выбрал пушку.
      – Но ты же сказал, что будет шпага!..
      – Шпага Калторанов, зеньор, Шпага Калторанов. Эта гаубица именно так и называется, можете не сомневаться. Там даже наш родовой герб нарисован. А вы полагаете, что фамильное оружие обязательно должно быть чем-то вроде кухонного шампура?.. Лично мне всегда больше нравились пушки. Но вам ничто не мешало тоже выстрелить — почему вы этого не сделали?
      Серый маршал шумно засопел, безуспешно стараясь придумать достойный ответ. Остроумие не входит в число достоинств Ригеллиона Одноглазого. В ответ на удачную колкость он обычно гневно пунцовеет, мямлит что-то невразумительное, а потом часами напряженно размышляет над своей репликой.
      Увы, к моменту, когда та наконец рождается, в этом уже нет смысла.
      Асанте, Квиллион, Турсея, даже проклятый полуавтомат Руорк давно усвоили эту слабость двенадцатого члена Совета и с удовольствием ею пользуются. А теперь сносить подобное еще и от белокожего неколдуна?!
      – Это нечестная дуэль!.. – сдавленно прохрипел Ригеллион.
      – Нечестная? Что же в ней такого нечестного, скажите на милость? Или, может быть, это у меня шпага растет прямо из руки? Или, может быть, это я поднялся невредимым после пушечного выстрела в упор? Как по-вашему — у меня вообще есть шансы причинить вам хоть наималейший вред простой стальной шпагой?
      – Все равно… все равно, это было подло!.. – посмотрел исподлобья Ригеллион. Единственный глаз все больше наливается кровью.
      – Подло? Зеньор колдун, вы пришли в мою страну без приглашения! Пришли, чтобы убивать и порабощать моих подданных! Не жалуйтесь, что вас встречают не пирогами, а пушками!
      – Выходит, королю Рокуша наплевать на святость поединка?! – взъярился Ригеллион. — Выходит, такие слова, как честь и благородство, для короля Рокуша — пустой звук?!
      – Король принадлежит не себе, а королевству, — устало опустил веки Обелезнэ. — Это моя держава, и я в ответе за каждого подданного. Я спляшу голым на центральной площади и отобедаю коровьей лепешкой, если это хоть чем-то поможет вышвырнуть вас из Рокуша. Государственное благополучие мне дороже личного достоинства.
      – Я требую сатисфакции, — ледяным тоном произнес Ригеллион.
      – Сатисфакции вам не будет, — отрезал Обелезнэ. — А теперь подите прочь, зеньор колдун, я не желаю больше зреть вашу отвратную физиономию. У вас, кстати, повязка порвалась — прикройте чем-нибудь эту мерзость, смотреть противно.
      – Хорошо же… — тихо-тихо прошипел Ригеллион, срывая повязку окончательно и открывая пустую глазницу. Боевой травмой, лишившей его глаза, он гордился сильнее, чем всеми орденами вместе взятыми. — Хорошо же, рокушские недочеловеки… Я искренне желал сохранить ваши никчемные жизни и это жалкое нагромождение булыжников… но вы сами избрали свою судьбу!
      – Убирайтесь, пока я не приказал вас вышвырнуть, — холодно произнес Обелезнэ, разворачиваясь к колдуну спиной.
      – Засекай время, король!!! – сорвался на крик Ригеллион. — Через полчаса ты узришь лучшее мое заклятье — Разрушителя Цитаделей!!! Вы у меня все кровью умоетесь!!!
      Проревев последнее слово, маршал погрозил напоследок кулаком, запахнулся в плащ, крутанулся на одном каблуке и стремительно зашагал к своему лагерю. Рюлейко Мелодия чуть промедлила и побежала следом, стараясь сохранять дистанцию.
      Она еще никогда не видела Ригеллиона Одноглазого таким взбешенным.
      – Ваше величество, по-моему, он здорово разозлился… — робко подала голос Ванесса. — Наверное, не надо было его все-таки так… из пушки прямо в рожу…
      – Очень хорошо, — совершенно спокойно кивнул Обелезнэ. — Я и стремился вывести его из себя. Бокаверде Хобокен не зря в свое время говаривал: «Озленный командир — что ослепший канонир: палит часто, да все по кустам». Теперь маршал серых вполне может сгоряча допустить какую-нибудь ошибку, которую никогда не допустил бы на холодный рассудок.
      – Может, стоило еще разок пальнуть? — запоздало предложил комендант. — В спину бы ему, мортирицей, а?
      – Он выдержал прямое попадание из Шпаги Калторанов. Значит, орудия меньшей силы ему тем более не страшны. Поберегите боеприпас, граф, он нам сейчас понадобится. Барон, ваши люди готовы?
      – У меня всегда готовы, — хмуро процедил Джориан.
      – Хорошо, я на вас полагаюсь. Зеньор Логмир, ступайте в лифт и отправляйтесь к главным воротам. Помнится, вы предлагали мне любопытный тактический план — теперь я дам вам шанс его продемонстрировать. С некоторыми поправками, конечно. Барон объяснит, что, где и когда вы должны делать. Заодно прихватите с собой принца Индрака с его крупнокалиберной кувалдой. Маркиза, вы займите место где-нибудь на стене, не спускайте пальца с курка, но постарайтесь сами под пули не подставляться. Все-таки война — это не женское дело…
      Ригеллион Одноглазый не обманул. Действительно, не прошло и получаса, как к крепости двинулись легионы серых.
      Идут по всегдашнему своему обычаю — ровными колоннами-прямоугольниками, чеканя шаг, походя сверху на геометрические фигуры, аккуратно вычерченные по линейке. Размеренно бьют барабаны, темп все нарастает, белые глаза солдат горят фанатичным огнем.
      – Йа, йа, йа, Ктулху фхтагн!!! – проревел Ригеллион, вытянув левую руку, сжатую в кулак.
      – КТУЛХУ ФХТАГН!!! – дружно проскандировали батальоны.
      – Всем батареям — огонь, — негромко приказал король Обелезнэ.
      Этот приказ мгновенно разнесся по бастионам. Гулко заговорили огромные бомбарды и когорновые мортиры. Сотни осколочно-фугасных снарядов осыпали наступающих огненным ливнем.
      Над колоннами серых распустились переливающиеся на солнце лепестки. Рассредоточенные офицеры-колдуны активировали защитные экраны, принявшие на себя большую часть артобстрела. Немногочисленная шрапнель, все же прорвавшаяся сквозь барьер, нанесла некоторый урон, но его словно бы даже не заметили.
      В ход пошли легкие мортирицы, опертые на алебарды, и простые фузеи. Серых поливают свинцом, ища просветы между неплотно смыкающимися экранами. Со стен ведется неостановочный огонь, пушечная обслуга не успевает подтаскивать все новые боеприпасы.
      Левым флангом серых командует сам маршал Ригеллион. Правым — Скайлер Тысяча Лиц. Этого Ванесса заприметила сразу — правда, отнюдь не благодаря красному плащу. Как раз плаща на колдуне сейчас нет вовсе — идя в наступление, он принял одно из множества своих обличий. Самое могучее, самое сокрушительное.
      Вон невольно наморщила лоб, пытаясь найти что-нибудь, с чем можно сравнить это бронированное чудовище. Наконец на ум пришел фильм «Робокоп-1» — там был такой огромный робот, которого Ванесса при просмотре мысленно окрестила «железным цыпленком».
      Вот на такого «цыпленка» больше всего похож сейчас Скайлер Тысяча Лиц — только не металлического, а в толстой роговой шкуре из наползающих друг на друга зеленых пластин. Длинные гибкие хоботы с костяными крючьями на концах заменяют руки, приземистое мощное туловище, кажется, может выдержать прямое попадание бронебойным снарядом.
      Такой, пожалуй, проломит крепостную стену, просто врезавшись в нее с разбегу!
      Солдатская лавина приближается к Рокат-Каста подобно волне цунами, накатывающей на крутой каменный берег. Рокушцы с тревогой ожидают обещанного Ригеллионом заклятия. Судя по тому, что серые идут налегке, без каких-либо осадных средств, даже без артиллерии, их маршал полностью уверен в своих силах.
      – Леирдам сафорем леисбарти анорсеб умрюхсо наеп суорап хтаербсум! — яростно отчеканил Ригеллион, вскидывая над головой сложенные ладони.
      Пальцы засветились ослепительным белым светом. Колдун медленно раскрыл ладони, держа их «лодочками», и точка соприкосновения запястий ударила в небо непереносимо ярким лучом.
      – Сафорем арбе ромоалюхт леисремап иомлахт нахцлохц инила нод! — продолжил заклятие Ригеллион.
      Луч изогнулся и пошел спиралью, все убыстряясь, все сокращая витки. К чуть подрагивающим рукам словно бы сходятся ярко-белые нити, сматывающиеся в клубок. Клубок вращается все быстрее, нить наматывается…
      Глаза уже не могут смотреть на этот свет без боли!
      – Хтюмарсаб наехтос — сомирцо нахцлохц! — резко закончил Ригеллион, с силой «швыряя» получившийся клубок света в каменную громаду впереди.
      – ЙА, ЙА, ЙА!!!!! – торжествующе загремели серые легионы.
      Ванесса невольно зажмурилась. Она не увидела, как выпущенный Ригеллионом импульс понесся в цель, с бешеной скоростью разрастаясь, расширяясь, превращаясь в нечто вроде лесного пожара — но не из огня, а из света.
      Из страшного, всеразрушающего света.
      Исполинская волна белого пламени вознеслась над Рокат-Каста. Там, где она пролетела, осталось выжженное поле без единой травинки, а воздух забурлил от кипящего жара.
      Мгновение!.. и заклятие ударило в каменную стену!
      Все исчезло из виду. Рокушская крепость совершенно скрылась за бушующим белым водоворотом, охватившим бастионы плотным коконом.
      – Не стоять, марш, марш вперед! — прикрикнул на замедливших шаг солдат Ригеллион. — Крепость разрушена — теперь добить уцеле… что-о-о-о-о-о?!!!
      Глаза колдуна полезли на лоб. Разрушитель Цитаделей — его заклятие, его коронное заклятие, способное превратить в пыль скалу! — впервые в жизни оказался недостаточно мощным. Когда белая завеса растаяла, за ней открылась выстоявшая крепость. Со множеством свежих трещин в кладке, с двумя обрушившимся равелинами, но все же выстоявшая.
      Искусство рокушских инженеров, усиленное Искусством шумерского архимага, выдержало этот страшный удар. Едва-едва, но выдержало.
      – Штурмовать все равно!!! – бешено прокричал Ригеллион, с силой швыряя сразу горсть боевых заклятий. — Вперед, к бреши, к бреши!!!
      Да, в стене действительно зияет брешь. В том самом месте, куда пришелся эпицентр Разрушителя Цитаделей. Здесь заклятье серого колдуна все же пересилило защитные чары Креола — проломило их и развеяло.
      Повинуясь приказу, солдаты беспрекословно ринулись вперед — к желанной дыре, где сами камни расплавились и потекли от чудовищного жара. Вокруг рвутся мины, уцелевшие после змей Альбракии, срабатывают многочисленные ловушки, мушкетеры и пикинеры гибнут сотнями, но это никого не останавливает.
      Капральские дубинки страшат посильнее рокушских бомб.
      Ров в мгновение ока забросали фашинами. Пикинеры волокут их во множестве. Кое-кто просто скатывается по контрэскарпу — благо воды во рву почти не осталось, спасибо Беймболу Сосунку.
      Но оборонять одну-единственную брешь можно даже против многократно превосходящих сил. Гренадеры и фузилеры встали сплошной стеной, выдавая залп за залпом. Первый ряд присел на одно колено, позволяя второму стрелять из-за их спин. Место убитых и раненых тут же занимают свежие бойцы.
      Дошло до штыковой. Рокушцы и серые смешались в кучу, остервенело коля друг друга штыками. Серые давят массой — все шестидесятитысячное войско напирает, стремясь прорваться в ненавистную крепость. Фузилеры дрогнули, их ощутимо оттесняют назад. Первые серые уже протискиваются внутрь, уже пролезают — некоторые даже под ногами дерущихся.
      – Сабли вон, драгуны!!! – яростно прозвучало сзади.
      Рокушская пехота как по команде отхлынула в стороны, давая дорогу кавалерии. Королевская гвардия вылетела огромной всесокрушающей сколопендрой — сабли засвистали с бешеной скоростью, рубя направо и налево. Фашины, завалившие ров, жалобно затрещали, угольно-черные кафтаны мгновенно окрасились красными брызгами.
      Копыта храпящего жеребца, несущегося во главе колонны, обрушились на полковника-колдуна в зеленом плаще. Тот отлетел с разбитым лицом и сейчас же развалился надвое, пораженный блистающим лезвием. Грузный усач в капитанском мундире вздел окровавленный клинок, и до самой Владеки донеслось свирепое:
      – Харра-а-а-а-а-а-а!!!
      Вновь загремели рокушские фузеи. Артиллерийские орудия непрестанно изрыгают огонь — шрапнель разлетается тысячами, сотнями тысяч осколков, разрывая живое мясо. Да, большая часть выстрелов отражается колдунами, но в этом тоже есть свой плюс — занятые поддержкой защитных экранов, они не могут атаковать сами.
      Гул! С басовитым гулом пронеслась толстая колонна кипящего воздуха, выброшенная Ригеллионом Одноглазым. Три дюжины всадников попадали с коней, буквально сваренные заживо. В воздухе запахло чем-то вроде мясного бульона.
      Еще удар! Маршал серых бьет мощно и точно — его боевые заклятия каким-то образом ухитряются огибать своих, разя исключительно врага. Труп за трупом, мертвец за мертвецом…
      Прикрываемые колдовским огнем, серые вновь перешли в наступление, давя и тесня фузилерское прикрытие. Черные Драгуны, совершив свой рывок, вынужденно ретировались под прикрытие крепостных бомбард — колонны серых перестроились, выдвинув на передний фронт пикинеров. Из-за их спин палят бесчисленные мушкеты.
      Грохот, страшный грохот пронесся по полю! Сама почва всколебалась и содрогнулась! Точно громадный зверь выгнул спину, пытаясь сбросить с себя назойливых насекомых!
      То ударил тяжеленный молот огромного дэвкаци. С ревом матерого уррога Индрак обрушил всю мощь артефактной кувалды, безжалостно вздыбив поле брани. По земле побежала ширящаяся трещина, близстоящие солдаты покатились кубарем, не в силах удержать равновесие.
      – Ты что здесь забыл, обезьяна?! – гневно расширил ноздри Ригеллион, едва-едва сумев устоять на ногах.
      С ладони серого маршала сорвалась полыхающая зарница. Раскаленной дугой она хлынула к гиганту, на добрых две головы высящемуся над человечьей мелкотой.
      Индрак резко крутанулся вокруг своей оси, отбрасывая прочь молот и буквально выдирая из-за спины огромный башенный щит. Он успел вовремя — еще миг, и его бы просто разметало по полю мокрыми клочьями.
      Зачарованный щит успешно отразил колдовскую атаку. Индрак пригнулся, скрываясь от Ригеллиона за толстым слоем стали, подхватил с земли первое попавшееся оружие — чью-то фузею — и бросился вперед. Здоровенный дэвкаци держит тяжелое ружье с примкнутым штыком одной рукой — легко, словно прогулочную тросточку.
      Оглушительный топот волосатых ножищ и солдатская фузея поневоле вызвали у Ригеллиона легкую растерянность. Он ударил в Индрака шипящим огненным снопом, шваркнул крутящимся электрическим клубком и закричал, видя, как к лицу приближается стальное острие…
      – Повелитель Ригеллион!!! – врезалось что-то в бок.
      Какой-то серый мушкетер вытолкнул маршала из-под удара. Ригеллион покатился по грязной земле, а мимо пронесся гигантский дэвкаци, отшвыривая пропоротого штыком солдата. Храбрец спас своего командира, но погиб при этом сам.
      Где-то за солдатскими спинами взлетел неистово брыкающийся конь, насаженный на огромный костяной крюк. Кошмарный зверь, в которого перевоплотился Скайлер Тысяча Лиц, бушует на правом фланге, с легкостью разбрасывая во все стороны драгун и гренадеров. Даже сами серые стараются держаться подальше — беда, если попадешься под случайный удар!
      – Харра-а-а-а-а-а!!! Харра-а-а-а-а-а!!! – орут рокушцы, всаживая в чудовище пулю за пулей. Но те только застревают в плотной броне. Даже граната, брошенная меткой рукой какого-то гренадера и взорвавшаяся прямо на горбу Скайлера, не заставила его побеспокоиться. Так — зачесалось что-то между лопаток, горе не из великих…
      – Разойдись, народ, Логмир на охоту вышел!.. – со свистом пронеслось что-то между фузилеров. — Рубилово-о-о-о-о-о-о!!!
      За гиперактивным закатонцем остается четко различимый след из мертвых и раненых. Последние громко стонут, зажимая глубокие разрезы, сделанные Рарогом и Флеймом.
      Как метко барон Джориан назвал Логмира ходячим пропеллером! Мчась во весь дух и вращая катанами, он и в самом деле напоминает что-то вроде живого вертолета.
      К лопастям не подходи — не будешь жив!
      Скайлер Тысяча Лиц утробно закряхтел, становясь во вратарскую позу. Костяные крючья описали широкий эллипс, готовясь разорвать в клочья эту человекообразную молнию… но тут все тело пронзила резкая иссекающая боль!
      Колдун-монстр взревел раненым кашалотом, со страхом глядя на расплывающиеся по броне рубиновые полосы. Логмир с его невероятной скоростью, родившейся из крови убитого Султана Огня, промчался невидимым ветром — и ну полосовать катанами! Лезвия Рарога и Флейма рассекли бронепластины чудовища и добрались-таки до живого мяса…
      Ригеллион Одноглазый, слегка пошатываясь, поднялся на ноги и обвел поле боя безумным взглядом. Увиденное отнюдь не порадовало. Серые по-прежнему упрямо давят на рокушцев, но те пока что успешно сдерживают натиск. Столь желанная брешь исчезает на глазах — инженеры Рокат-Каста споро запечатывают ее стальными полосами и заливают бетоном.
      Еще немного — и оставь мысль прорваться в этой точке…
      – Назад, драгуны, отходим! — прогудел над войском бас Джориана. Конь Аметист поднялся на дыбы, вознося седока над морем серых лиц. — К мосту! Все к мосту! Ретирада!
      Подвесной мост уже опускается, обнажая раздвинутые ворота. За ними угрюмо чернеют жерла огромных бомбард и гаубиц — сунься-ка, незваный гость!
      – Ретирада!.. Ретирада!.. – переносится эхом по полю.
      Ригеллион стоит мрачнее тучи, ничем не пытаясь помешать отступлению рокушцев. Не гарнизон крепости его цель — не гарнизон, а сама крепость! Взять Рокат-Каста, захватить Владеку, привести к покорности рокушского короля — вот что нужно серому маршалу!
      А несколько кавалерийских и пехотных отрядов… что с них? Пусть уходят. Все одно штурм на сей раз захлебнулся — и слепому очевидно. Колдуны уже гнутся от усталости — притомились полтора часа кряду поддерживать защитные экраны, прикрывать такую тьму войска от артиллерийского огня. Еще немного — и рухнут обезманенными.
      То-то счастья будет рокушским канонирам — стреляй не хочу, мишеней у стен вдосталь!
      Конница прорубает путь к мосту. Немало помогли бомбардиры с малыми мортирицами, вычистившие драгунам дорожку. Скайлер Тысяча Лиц где-то далеко позади бьется с Логмиром Двуруким — пока ни одна сторона не берет верх.
      Ригеллион Одноглазый ожесточенно хрустнул пальцами, едва сдерживаясь, чтобы не начать изрыгать заклятия куда случай пошлет. Останавливает лишь откровенная недостача маны — день выдался насыщенным, маршал-колдун истратил почти весь арсенал.
      Один Разрушитель Цитаделей отъел немалый процент!
      Остался только резерв, всегда приберегаемый впрок. Довольно крупный резерв, но все же недостаточный, чтобы обратить неудавшийся штурм удавшимся.
      И тут перед единственным глазом Ригеллиона вновь возник невесть откуда взявшийся среди рокушцев дэвкаци! Каким образом здесь, в глубине Нумирадиса, вдали от морских берегов, могла объявиться эта полуобезьяна?!
      Сейчас гигант медленно шагает, замыкая колонну отступающих, прикрывая их своим громадным щитом от вражеских пуль. Время от времени резко взмахивает этой стальной плитой наискось, отбрасывая прочь особо назойливых серых.
      Ригеллион зло покривился. Этот щит — не просто щит, тут нет сомнений. Артефакт, бесспорно. И очень умело зачарованный — иначе не устоял бы против его боевых заклятий. Да и на шее у этого волосатого урода болтается амулет в виде молоточка — тоже не просто украшение…
      Нервы семидесятилетнего колдуна не выдержали такого издевательства. В резерве еще осталось Копье Чугунного Огня — заклятие хоть и не такое глобальное, как Разрушитель Цитаделей, но зато воистину всепробивающее. Предназначенное специально для разрушения зачарованной брони или одежды, оно обычно использовалось Ригеллионом в поединках с другими колдунами. Раньше он и представить не мог такого, чтобы метнуть Копье Чугунного Огня в кого-то, не носящего плащ одного из цветов радуги.
      Индрак Молот вновь заметил того одноглазого человека, что уклонился в прошлый раз. Тогда он не сумел вернуться, закончить дело — потерял врага среди кишащих кругом серых. Но вот — отличная возможность исправить упущение! Индрак перехватил щит поудобнее, готовясь отбить вражеское шаманство…
      Черный, беспросветно-черный столб выстрелил из сомкнутых ладоней Ригеллиона. Но черным он оставался лишь краткое мгновение — соприкоснувшись с воздухом, колдовской огонь немедленно загустел, пошел разводами-лепестками, окрасился в цвет расплавленного металла… и с бешеным плеском ударил прямо в щит Индрака!
      Могучий дэвкаци закричал от боли. Все тело охватил непереносимый жар — зачарованный щит с шумом треснул, разваливаясь на аккуратные половинки. Амулет, подаренный тетушкой Эрлеке, налился смертоносным хладом, принимая в себя злое шаманство.
      Индрак тяжело повалился на бок, чувствуя запах паленых волос. На груди, плечах и запястьях великана остались уродливые жженые проплешины.
      Ригеллион крутанул кистью, наращивая скорость разгона Шаровой Молнии. Один удар — и с обезьяной будет покончено…
      – Повелитель Ригеллион!!! – отчаянно донеслось с правого фланга.
      Лицо маршала исказилось в гневе. Один из колдунов, поддерживавших систему защитных экранов, окончательно выдохся и свалился без чувств. Это повлекло цепную реакцию — два соприкасающихся экрана прогнулись и заколебались, вытягивая ману вдвое быстрее обычной скорости. В образовавшуюся брешь уже угодили два осколочных снаряда — и рокушцы явно не собираются на этом останавливаться…
      Ригеллион перевел взгляд на все еще крутящуюся в руке Шаровую Молнию. Посмотрел в сторону Индрака. Тот уже не валяется на земле, а медленно отступает, припадая на правую ногу. С двух сторон его придерживают два дюжих драгуна, а четверо фузилеров грозят серому маршалу ружейным огнем.
      Пули, конечно, ничуть не страшны, да и штыка можно не бояться… но маны осталось слишком мало, чтобы тратить на отдельных солдат. Лучше истратить на более важную цель — прикрыть отступление своих.
      Ничего, завтра будет новый день.
      – Общее отступление, — негромко приказал Ригеллион, гася уже изготовленное заклятие и вместо этого распахивая в воздухе широкий купол — чары Небесного Щита. — Командую общее отступление.
      Многократно отраженный и усиленный Рюлейко Мелодией, приказ разнесся по армии в считанные секунды. По серым колоннам словно бы прокатилась облегченная волна — столь охотно солдаты двинулись обратно в лагерь.
      Ригеллион с горечью подумал, что колдовство явно избаловало армию — до такой степени она привыкла к постоянной чароподдержке. Страшно представить, во что превратятся эти наводящие страх легионы, исчезни вдруг их офицеры-колдуны… хотя зачем представлять? Разве не именно это произошло двадцать лет назад в Дорилловом ущелье?
      – Примите мои комплименты, ваше величество, у вас и в самом деле очень хорошая крепость… — пробормотал себе под нос маршал, устало шагая к своей палатке. — Но завтра будет новый день…
      Да, завтра обязательно будет новый день.
 

      В вечерних сумерках успокоившийся лагерь серых кажется особенно зловещим. Даже солнце, закатывающееся за горизонт, приобрело кровавый оттенок. На равелинах Рокат-Каста молчаливыми статуями высятся фузилеры-часовые, с воздушного шара над главным бастионом время от времени выстреливают тонкие лучи прожекторов.
      Ванесса беспокойно расхаживает по куртине, глядя на маленький сувенирный календарик. Сегодня Креол так и не появился. Возможно, появится ночью или утром. Если нет — будет плохо.
      Ученице мага точно известно, что на Каабаре коцебу должен был вынырнуть там же, откуда в прошлый раз вернулся на Землю. На севере Кахалы, возле города Зингенцефельд. А до Каббасианы оттуда далеко. Не так далеко, как, скажем, до Кнегздека, но все равно далеко. Неделя пути. Или восемь дней. Или даже девять.
      Честно говоря, Ванесса понятия не имела, какое именно расстояние придется пройти коцебу. Только приблизительно. И она не бралась гадать, сколько времени пройдет в Каббасиане, прежде чем паладины войдут в этот чертов портал.
      Кто их там знает — вдруг решат закатить прощальную вечеринку дня на четыре?!
      – Ваше величество, долго мы такую осаду не выдержим, — устало бурчал Джориан. — Это не просто артиллерийский обстрел. Ту сетку, которую натянул наш министр магии, сегодня прорвали, верно?.. Не знаю, что там от нее осталось, но в следующий раз точно оборвут…
      – Барон, не зудите, и без вас тошно, — скривил губы король. — Скажите толком — сколько времени мы еще сможем держаться?
      – До утра дотерпим, — вмешалась Ванесса. — У них в войске колдуны падали просто от усталости — значит, выдохлись по самое не могу. Сейчас им крепость не проломить — надо отдохнуть. Хотя бдеть, конечно, надо…
      – Значит, до утра…
      – И на большее рассчитывать не стоит, — твердо заявил Джориан. — Долго мы их колдовские каверзы отбивать не сможем. Если этот одноглазый шарахнет своей крупнокалиберной пушкой еще разок-другой — мокрое место от нас останется. Мы и один-то удар чудом выдержали…
      – Ваше величество!.. – окликнули сзади. — Гонец, ваше величество!..
      К королю торопливо приблизился усатый лейтенант гвардии, ведя с собой худенькую девочку в форме Крылатого Гонца. Посланницу колотит частая дрожь, на щеках поблескивают дорожки засохших слез, а бедро пересекает кровоточащая рана, оставленная когтем вемпира или еще какой-то твари. Судя по глубине разреза, девочка была на волосок от гибели.
      – Успокойтесь, зеньорита, не плачьте, вам больше ничто не грозит, — взял ее ладони в свои король Обелезнэ. — Вот, возьмите платок, вытрите глаза. Руднеан!
      – Слушаю-з, ваше величество, — неслышно выступил из тени королевский лейб-медик.
      – Немедленно окажите медицинскую помощь.
      – Будет сделано-з. Будьте добры проследовать со мной, дорогуша, сейчас мы вас подлатаем…
      – Но я…
      – Не извольте беспокоиться, милочка, даже шрама не оставим, мы свое дело знаем-з…
      – Но пакет, пакет, ваше величество! — испуганно встрепенулась девочка, торопливо суя руку за пазуху. — Пакет от его сиятельства генерал-аншефа…
      – От Лигордена? — внимательно посмотрел на нее Обелезнэ. — Вы проделали такой длинный путь?
      – Да… — робко кивнула Крылатый Гонец.
      – Как ваше имя, зеньорита?
      – Айбира… Айбира Дартан…
      – Барон, занесите зеньориту Дартан в наградной лист.
      Передав раненую посланницу медикам, король взглянул на полученный пакет. На нем болтается печать алого сургуча с изображением меча, продетого сквозь корону. Такую печать имеет право сломать только правящий монарх.
      – Посветите мне кто-нибудь, — приказал Обелезнэ.
      Адъютант поднес поближе керосиновую лампу, и король принялся читать послание:
      «От генерал-аншефа Лигордена — Его Величеству королю Рокушскому.
      Имею честь доложить Вам, что вверенные мне войска подошли к городу Энгерце. С местной башни отсылаю к Вам эту девчушку с письмом. Уж не знаю, доберется ли бедняжка живой, но больше отправить некого — других Крылатых Гонцов в наличии не имеется.
      С великим прискорбием должен заключить, что для дальнейшей ретирады нет никакой возможности. Более выгодного места для баталии мы уже не отыщем. Я мобилизую всех рекрутов, что сумею набрать в близлежащих поселениях, привлеку местное ополчение, вооружу городских жандармов и в конце восьмицы вызову серых на баталию близ сельца Ноянда. Бокаверде Хобокен учил нас всегда наступать и никогда не сдаваться — льщу себя надеждой вскоре доказать, что был ему учеником не из худших.
      Всецело надеюсь на всемилостивейшее одобрение Вами моих действий и выражаю горячую надежду на пребывание нашей прекрасной Владеки в благополучии. Не могу сказать твердо, будет ли еще у меня возможность увидеть Ваше Величество тем единственным оком, что у меня пока еще имеется.
      Остаюсь довеку преданный Вам Лазорито Лигорден.
      Да поможет нам всем Единый»
      Дочитав до последней строки, король Обелезнэ Первый Калторан погрузился в глубокое молчание. Молчала и вся свита.
      Тишину нарушил Логмир. Последние несколько минут он ожесточенно тряс совершенно пустой пакетик из-под чипсов, но и ему наконец пришлось признать очевидное:
      – Хабова мать, чипсы кончились! Совсем кончились! Теперь все — закуривай, бакара! Ничего хуже уже не произойдет!
      На планете Рари не так много материков, как на Земле. Крупных всего три — Закатон, Нумирадис и Степи Кентавров. Еще есть крошечный полярный материк Оцилладо Ронима, о существовании которого известно только эйстам, и огромный остров под названием Серая Земля.
      Зато океанов на Рари целых шесть. Ледовый океан, лежащий на крайнем севере и большую часть года недоступный для мореходства из-за плавучих льдов. Безлюдный океан, омывающий западные берега Закатона и восточные Нумирадиса. Черный океан, лежащий между Степями Кентавров и Оцилладо Ронима. Океан Эйстов, плотно населенный одноименными существами. Океан Дэвкаци, на многочисленных островах которого расселились кланы упомянутого народа. И Великий Серый океан, омывающий южное побережье Нумирадиса, густо усеянное незначительными королевствами — незначительными как территориально, так и по весу в мировой политике.
      Сейчас, когда большая часть Великого Серого океана погрузилась в ночную мглу, его волны рассекает целая эскадра альдарей, ведомых капитанами-колдунами.
      На носу флагмана «Миракулис» неподвижно стоит высокая тощая фигура. В полумраке, рассеиваемом лишь топовыми огнями на мачтах, ее волосы кажутся обычного серого цвета, но на самом деле они покрыты белоснежной сединой. Холодные глаза-ледышки недвижно глядят в темноту, тонкие губы брезгливо поджаты.
      Астарону Ледяному не терпится добраться до Нумирадиса. До завоеванной Ларии. Наконец-то занять место в Совете Двенадцати. Место, уже давно принадлежащее ему по праву, но долгое время недоступное из-за козней завистников.
      Да, его могуществу завидуют. Все колдуны до единого, а особенно — остальные одиннадцать серых плащей.
      Астарон трезво взвешивал свою силу, внимательно изучал возможности остальных членов Совета. Можно сказать с уверенностью — на данный момент он уступает лишь двоим первым. Бестельглосуд Хаос и Руаха Карга, его мать. Только эти двое превосходят его в колдовском Искусстве. Все остальные — слабее. Даже Яджун Испепелитель, незаслуженно стоящий в Совете на ступеньку выше.
      Впрочем, ничего страшного — было обещано, что после смерти Руахи Яджун пропустит его через свою голову. Старейшей колдунье Серой Земли уже перевалило за сто семьдесят — ждать придется не слишком долго.
      Во всяком случае, Астарон Ледяной очень на это надеется.
      – Бессонница, повелитель Астарон? — спросил подошедший Тариян Ветер.
      Великий криомант чуть дернул заостренным подбородком. За время плавания он хорошо узнал капитана «Миракулиса», и ни за что бы не назвал того приятным собеседником. Именно в силу того, что Тариян из кожи вон лез, стараясь таковым казаться. Он болтал. Болтал без удержу — рассказывал сплетни, сыпал заплесневелыми шутками, делился подробностями о своей личной жизни…
      Астарона, пуще всего ценящего тишину и уединение, это изрядно раздражало. Хотя внешне он оставался спокойнее ледяной статуи — не годится ссориться с капитаном судна, на котором плывешь.
      – Ты что-то хотел? — разомкнул посинелые губы криомант.
      – Из трюма слышны какие-то странные звуки, повелитель. Я боюсь за наших пассажиров…
      – Ты уверен, что предлог «за» здесь уместен? — холодно усмехнулся Астарон.
      Кроме самого Астарона «Миракулис» везет еще две с лишним сотни пассажиров. Очень необычных пассажиров — даже по стандартам Серой Земли. Полудемоны из Лэнга — испронгша и винджен. Жуткие, омерзительные твари, способные напугать даже опытного колдуна.
      За все время плавания Астарон общался только с их бригадиром — огромным испронгша с труднопроизносимым именем Андрэй-Йумашев. У демонов почти всегда имена — язык сломаешь.
      Вынужденное соседство с двумя сотнями подобных чудовищ тревожит всю команду альдареи. Убытка среди матросов пока что не замечается, но впереди еще больше половины плавания — кто знает, в какой момент полудемонам возжелается откушать человечинки? И сумеет ли Астарон Ледяной их утихомирить, приди им такая мысль? На Тарияна надежд немного — в управлении ветрами он мастак, но вряд ли это чем-то поможет против разбушевавшегося полудемона…
      – Я посмотрю сам, — наконец принял решение Астарон. — Низ’ргнат, за мной!
      – Рру, харраир! — прорычал уродливый полудемон.
      Из трюма скверно пахнет. Гнилью, плесенью, разложением. Естественные запахи винджен — эти жирные чудища, изрыгающие огонь и едкую кислоту, всегда воняют так, будто сдохли еще в прошлом году.
      В этом смысле испронгша отличаются от них в лучшую сторону — они не источают никаких ароматов, кроме горьковатого миндального, отчасти даже приятного. Астарон подозревал, что сами они запахов не чувствуют вообще — иначе как бы им удавалось переносить смрад своих дальних родственников, винджен?
      На жалобы капитана Юмашев каждый раз выдавал одну и ту же заковыристую фразу: «Zdes russkiy dyh, zdes Rusiyu pahnet». И дико при этом хохотал, словно отпустил удачную остроту.
      Перевести с демонского языка на человеческий он отказывался наотрез.
      – Бригадир Андрэй?.. – негромко позвал Астарон. — Где вы?.. все?..
      В трюме и в самом деле царило странное запустение. Обычно двести здоровенных полудемонов занимают немало места — но сейчас все они словно бы куда-то испарились.
      – Ты что-нибудь понимаешь, Низ’ргнат?
      – Ихарро, харраир!
      – Зачем я вообще спрашиваю эту глупую тварь? — хмыкнул колдун. — Он даже говорить внятно не умеет.
      Полудемоны! Одно время Астарон Ледяной много изучал этих существ. Его очень интересовало — что же такое, собственно говоря, полудемон? Те многочисленные колдуны, что родились от дочерей Серой Земли и мелких демонов Лэнга — они тоже полудемоны? Или все-таки люди, только с примесью демонической крови?..
      На эти вопросы Астарон так и не нашел удовлетворительного ответа. Одни колдуны-полукровки, с которыми он общался на эту тему, не желали признавать себя полудемонами, да и вообще старались уклониться от разговора. Другие, напротив, гордо объявляли себя наследниками Лэнга, претендуя на роль даже не полу-, а самых что ни на есть полноправных демонов.
      В конце концов Астарон вывел для себя следующее определение: полудемон — это существо с телом демона и душой человека. Обычно гораздо сильнее человека, может обладать некими уникальными способностями, но до настоящего демона все же далеко. Полудемон смертен и может быть убит самым обыкновенным оружием — лишь сумей поразить жизненно важное место.
      Именно в ходе тех исследований у Астарона появился Низ’ргнат. Началось с того, что он заполучил себе в лабораторию живое порождение Лэнга — мелкую полудохлую тварь, зуннабьяна. Даже не демон, а всего лишь демоническое животное, каким-то образом проскользнувшее сквозь портал. Длительные эксперименты не принесли никаких плодов, и в конце концов Астарон оставил измученного пленника в покое.
      Спустя несколько дней у скалы, на которой высится Ледяной Замок, произошло кораблекрушение. Небольшая рыбацкая шхуна разбилась вдребезги, почти вся команда утонула. Но один матрос сумел-таки добраться до берега, где его и нашли слуги колдуна. Повинуясь случайной прихоти, хозяин замка решил спасти умирающего рыбака.
      Но сделал это очень своеобразно.
      Ужасным колдовским ритуалом Астарон Ледяной слил в единое целое двух пленников — человека и мелкого демона. Так на свет появился Низ’ргнат — уродливый, туповатый, но на редкость могучий полудемон.
      Вечный раб-телохранитель, по-собачьи преданный своему господину, в глубине души он все еще помнит обе прежние личности — человеческую и демоническую.
      И обе они ненавидят Астарона.
      А здесь, на «Миракулисе», у великого криоманта две сотни самых настоящих полудемонов — исследуй сколько хочешь. Только слишком поздно — теперь Астарону эти твари совершенно не интересны. Он и без того знает о них больше, чем кто бы то ни было в Серой Земле… да и на всем Рари, если уж на то пошло.
      Колдун медленно прошел вперед, с подозрением разглядывая исцарапанные доски. Следы испронгша, несомненно. Их когти-мечи легко прорывают даже нержавеющую сталь.
      Только вот где же они сами?
      – Чего-то я здесь не очень понимаю, — задумчиво сказал сам себе колдун. — Не могли же они просто взять и исчезнуть?.. или могли?.. ум-м?.. а может быть…
      Загадка разъяснилась, когда Астарон открыл последнюю дверь. Все полудемоны оказались на месте, живые и здоровые.
      Или… или не совсем здоровые?.. Очень уж они изменились…
      – Бригадир Андрэй? — недоверчиво моргнул Астарон, глядя на скрючившегося в углу человека.
      Да, именно человека. В последнем из трюмных помещений прямо на голых досках скорчились двести двенадцать молодых мужчин и женщин. Все в позах эмбрионов — колени и кулаки прижаты к подбородкам, пятки к ягодицам. Зубы стучат, глаза выпучены, налиты кровью, по телам ритмичными волнами пробегают судороги.
      И ни единого клочка одежды.
      – Катись… от… сюда… — через силу выдавил из себя Юмашев, обливаясь холодным потом. — Уе… ух-х-х… вай… гнида…
      – Хм-м-м… Интересно… — присел на корточки Астарон, с каким-то брезгливым любопытством разглядывая полудемонов. — Что это с вами такое? Вы прямо на себя не похожи.
      – Изде… ух-х-х… ся… коз… лина? — с ненавистью посмотрел на него Юмашев. — Был бы… в норме… так бы… и вре… зал…
      – Ясно, — поднялся на ноги Астарон. — Дайте-ка я выскажу предположение. Вы — полудемоны. Раньше вы были людьми. Обычными людьми. Потом стали демонами. Но человеческое происхождение пока еще дает о себе знать, верно? Периодически вы снова возвращаетесь в прежний облик, так? И судя по всему, эта метаморфоза чрезвычайно болезненна… Я прав?
      – Возьми… с полки… огурец… гений… !.. – огрызнулся Юмашев. — Блин… как же… ломает… ух-х-х… отходняк, мля…
      – Когда вы снова придете в норму? — холодно спросил Астарон.
      – К утру…
      – Будем надеяться. В этом состоянии… — легонько пихнул ногой какого-то блюющего парня Астарон, — …вы явно непригодны ни для какого дела. Смотрите, не подохните.
      –  … колдун…
      – А подохнете — скормлю Низ’ргнату. Он и не такую падаль жрет.
      Владека. Древняя столица Рокуша. Далеко не такая прекрасная, как полуразрушенный ныне Симбаларь, но зато куда более прославленная.
      По улицам Владеки маршировали колонны солдат, возвращавшихся с очередной победы. По улицам Владеки прохаживались школяры, слушая лекции мудрых профессоров. По улицам Владеки проезжали роскошные экипажи, везя на балы рокушских красавиц.
      Владека помнит великое множество войн и бунтов, пожаров и наводнений, интриг и убийств. Владека знала триумфы и трауры. Владека до сих пор хранит память о всех королях, что надевали легендарный серебряный венец с одинокой жемчужиной.
      И сейчас в одном из самых темных переулков Владеки прямо из кирпичной стены вышла ссутулившаяся фигура в плаще с капюшоном. Вывернутый наизнанку, чтобы не привлекать внимания, плащ все же может быть узнан внимательным взглядом.
      Оранжевый плащ колдуна Серой Земли.
      Карна Мрачная входит в пятерку колдунов, лично отобранных Ригеллионом. Однако до сего момента она не принимала никакого участия в сражении — ни прямого, как Скайлер, Реймако или Беймбол, ни даже косвенного, как Альбракия. Собственно, если бы повелителю Ригеллиону удалось взять Рокат-Каста одним наскоком, как планировалось, ей, Карне, и вовсе не пришлось бы ничего делать.
      Но повелителю Ригеллиону не удалось. И он скрепя сердце прибег к самому нелюбимому своему средству — диверсии.
      Карна Мрачная с отличием окончила седьмой факультет Иххарийского Гимнасия — факультет Теневого Искусства. Невидимость и неслышимость, скрытное проникновение, шпионаж, кражи, убийства, диверсии… Никто лучше теневика не сумеет пройти сквозь стену, подкрасться к жертве незримым призраком и задушить ее удавкой, сотканной из темноты.
      Выбранная специальность наложила отпечаток на внешность теневой колдуньи. Невысокого росточка, вечно ссутуленная, болезненно худая, она напоминает оголодавшую мышь. Заостренные черты лица, длинный нос, маленькие глазки и вытянутые передние зубы окончательно придают сходство с каким-то грызуном.
      На сердечном фронте ее всю жизнь преследуют одни неудачи. В отличие от змеиной королевы Альбракии повелительницу сумрака Карну кавалеры отнюдь не балуют вниманием.
      Невидным мерцанием колдунья прошмыгнула по улицам. Неслышной тенью проскользнула сквозь решетку дворцовых ворот. Беззвучно прошептала коротенькую фразу, погружая часовых в тяжелый сон, с трудом отличимый от смерти. Чуть приоткрыла рот, выдыхая несколько полупрозрачных белесых облачков, тут же порхнувших в разные стороны.
      Фантомы-шпионы будут витать в коридорах, сопровождая хозяйку. Человеческим глазом их не различить, а если поблизости появится стражник или слуга — Карна узнает об этом в тот же миг. В крайнем случае такой фантом даже может рассыпаться снотворной пылью.
      Несколько минут Карна стояла неподвижно, дожидаясь, пока окончится действие Компаса Рюзо. Путеводному заклятию требуется время, чтобы изучить такое огромное здание во всех подробностях.
      Но вот в голове начали проступать синие линии — колдовская карта. Еще немного, и она окончательно сложилась в многоярусный узор коридоров, галерей, комнат и залов.
      Проявились и замерцали бесчисленные красные точки — дворцовая челядь. Увы, как только человек сдвигается с места, его точка тут же пропадает. Компас Рюзо фиксирует исключительно неподвижные объекты.
      Существует и более совершенная версия данного заклятия, но для его применения нужно хорошее владение Искусством менталистики — а этим Карна похвастаться не может. Поэтому и дополняет свой Компас Рюзо несколькими фантомами-шпионами — этого вполне хватает, чтобы оставаться незамеченной даже в Королевском Дворце.
      Прижавшись к стене, колдунья дважды передернула плечами, приобретая хамелеоновую окраску. Это не так эффективно, как полная невидимость, зато и маны тратится едва ли не вдесятеро меньше. Сэкономить не вредно — неизвестно, как много времени понадобится, чтобы полностью завершить задание.
      Так вот он какой, Королевский Дворец? Перед заданием Карна изучила объект во всех подробностях. Она находится в одном из самых древних и величественных зданий Владеки, возведенном еще при Хедадо Первом.
      Слава и гордость всего Рокуша.
      Правда, сегодняшний Королевский Дворец лишь отдаленно напоминает тот, что был когда-то. Едва ли не каждый новый хозяин первым делом начинал модернизировать резиденцию по своему вкусу. Постоянно добавлялись новые башенки, крылья, корпуса, разбивались сады, закладывались оранжереи…
      При прадеде нынешнего монарха, Заричи Втором Великом, Королевский Дворец обнесли крепостной стеной, а в непосредственной близости от главного корпуса разместилась казарма Черных Драгун. Полностью обновленная и реформированная гвардия — преданная, натасканная, натренированная, совсем не похожая на тех обнаглевших разгильдяев, что служили нескольким предыдущим королям.
      Несмотря на грозный нрав, Заричи Второго любили в народе — ему нечего было опасаться бунтов и восстаний. Но король с юности отличался мнительностью, всюду видел подвох и никому не доверял до конца. Военная мощь Рокуша возросла при нем неимоверно, а генералам не приходилось сидеть без дела в своих поместьях, как бывало прежде.
      Таким же стал и дворец — суровым, угрожающим, подозрительно взирающим на всех и каждого.
      Однако после смерти старого короля все переменилось. Его внук, Заричи Третий Миролюбивый, был человеком незлобивым и безмятежным. Неизменно мягкий и доброжелательный, он писал вполне пристойные стихи, занимался живописью, но очень мало времени уделял государственным делам. Войско при нем заметно сократилось, а крайне агрессивная внешняя политика сменилась уступчивой дипломатией.
      Соседи отнеслись к этому с большим одобрением — Заричи Третий возвратил обратно почти все территории, завоеванные при Заричи Втором. Даже бесценный выход к южным морям, ради которого его дед воевал с Ларией без малого восемь лет.
      Подобно политике модифицировался и Королевский Дворец. Казарменный дух растаял без следа, угрюмые часовые сменились щебечущими фрейлинами, место пушек заняли статуи и картины, а окна потеряли железные решетки, придающие дворцу сходство с тюрьмой. Вымуштрованная гвардия вновь начала понемножку заплывать жирком.
      Многие придворные восприняли эти перемены как глоток свежего воздуха. Повядшая дворцовая жизнь опять заиграла всеми красками. Но кое-кто остался недоволен. Маршал Хобокен, например, прилюдно называл нового повелителя простофилей, бесхребетником, а один раз даже предателем. Не то чтобы в лицо, но и не слишком таясь.
      Конечно, нашлись доброхоты, шепнувшие молодому королю о изменнических речах старого маршала. Добрый и мягкосердечный Заричи Третий отнесся к этому гораздо спокойнее, чем мог бы его дед. Он и без того прекрасно понимал, что великий полководец, живущий одними баталиями, не слишком радуется тому, что остался не у дел.
      Немного подумав, король отослал Хобокена стеречь южные границы, выдав ему в полное распоряжение дивизию «Мертвая Голова», прозванную при дворе «седые бараны». Туда вошли офицеры, унтер-офицеры и рядовые, попавшие под сокращение штатов по возрасту, но отказавшиеся оставить армию. Всего таких упертых вояк набралось чуть больше четырех тысяч — как раз достаточно, чтобы сформировать дивизию сокращенного состава.
      Но все это было давно. Эпоха Заричи Третьего окончилась десять лет назад. Сейчас Королевский Дворец — резиденция его сына, Обелезнэ Первого. И выглядит он… ну, довольно обыкновенным.
      Нынешний монарх Рокуша — человек скромный и трудолюбивый, не любящий внимания и редко появляющийся на людях. Балы при нем стали большой редкостью, а гвардия вновь застегнулась на все пуговицы. Но войско, хоть и заметно увеличилось, все же не вернулось к тому грандиозному размаху, что был при прадеде. Обелезнэ Первый не планировал вести больших войн и полагал, что стотысячной армии вполне довольно для отражения любой внешней угрозы.
      Подумав об этом, Карна Мрачная затаенно улыбнулась. Конечно, король и предположить не мог, с какими силами нагрянут серые. Уж на этот раз колдуны позаботились о том, чтобы затуманить глаза разведке противника…
      А вот и она — двустворчатая дверь королевской опочивальни! Первая задача этой ночи — убить Обелезнэ Калторана. Отрезать Рокушу голову.
      Правда, Первый Маршал Астрамарий выразил пожелание приберечь королевскую семью для него лично. Он испытывает странную слабость к цареубийству.
      Но повелитель Ригеллион не из тех, кто обращает внимание на подобные капризы.
      Вторая задача — поджечь дворец для отвлечения внимания. Когда тот заполыхает как следует, и в городе начнется паника — проникнуть в Рокат-Каста и открыть ворота. Отборный полк Кровавых Егерей уже дожидается сигнала. Они перережут гарнизон, захватят артиллерийские казематы и начнут обстреливать Владеку из ее же собственной крепости.
      После этого серые возьмут столицу голыми руками.
      Первая задача сложности не представляет. Легкий взмах рукой, сопровожденный тихим словом, и часовые застывают соляными столпами. Заклятие Телесного Окаменения требует больше маны, чем простое усыпление, но лучше не рисковать понапрасну. Ведь заснув, часовые неизбежно упадут. Падение породит звук. Звук может разбудить короля.
      Лучше не рисковать.
      Устранив стражу, Карна неслышно пристукнула об пол кончиками ступней, втянула живот и словно бы утратила объемность. Совершенно плоская, едва различимая тень опустилась на пол и бесшумно юркнула в тончайшую щель под дверью. В эту щель не протиснулся бы даже лист папиросной бумаги, но для колдуна-теневика это как распахнутые настежь ворота.
      В королевской спальне стоит тишина. Единственный источник света — неплотно прикрытое окно, забранное решеткой. В саду горят фонари. Послышался негромкий говор — внизу перекликаются караульные.
      Королевское ложе не отличается роскошеством. Самая простая деревянная кровать. Из-под шерстяного одеяла доносится чуть слышное посапывание.
      Не издавая ни единого звука, Карна Мрачная приблизилась к постели и чуть приоткрыла губы, бросая в спящего парализующее заклятие. Тот еле заметно вздрогнул, и сопение прекратилось. Теперь — финальный аккорд.
      Несколько коротких пассов, тихий присвистывающий шепоток, и все закончилось.
      Заклятие Тихого Инфаркта остановило королю Обелезнэ сердце.
 

      Карна Мрачная смахнула со лба каплю пота. Убивающие заклятия всегда давались ей нелегко — она все-таки теневик, а не боевик. Тихий Инфаркт — одно из самых простейших, действует лишь на уже парализованную жертву, но все равно… тяжело, очень тяжело!
      Теперь надо свершить «дань лезвию». Колдовство — это хорошо, но оно иногда допускает осечки. Для полной уверенности нужно закончить дело обычным клинком.
      – Странно, на стене король вроде казался похудее… — задумчиво пробормотала колдунья, суя руку за корсаж. — А тут толстый, как бо-шо!
      Из-за корсажа появился тонкий стилет иссиня-черного металла. Резкий взмах — и лезвие вонзилось королю в грудь.
      Что-то звякнуло.
      Карна сморгнула, недоуменно глядя на стилет. Тот несомненно ударился о сталь. Но это значит…
      Сообразить, что произошло, она уже не успела. Среагировать — тоже. Одеяло поползло на пол, и запястье колдуньи перехватила сильная рука, безжалостно ломая кость.
      Вместо Обелезнэ Первого на шпионку вытаращилась незнакомая физиономия с пышными усищами.
      Карна подавила болезненный вскрик, стилет выпал из ослабевших пальцев на одеяло. В следующий миг в горло врезался тяжеленный кулак, и тощая колдунья повалилась кучей тряпья. Изо рта закапала кровавая слюна.
      – Конечно, будешь широкий, если столько стали на себя навертишь! — с легкой обидой постучал по груди Джориан. Кираса откликнулась гулким звоном. — Думаешь, приятно в доспехах, да под одеялом? Упарился хуже, чем в бане…
      Капитан Черных Драгун придавил намозоленным пальцем сонную артерию Карны и глубокомысленно кивнул. Пока что жива. Значит, доживет и до допроса.
      – А чего ж ты хотела, дура? — любезно произнес он, застегивая на шее пленницы ошейник из хладного железа. — Не люблю я отчего-то, когда в меня ножом тыкают — пусть даже женщина…
      Ухватив колдунью за ногу, Джориан деловито поволок ее по полу, точно мешок с картошкой. Чутье старого гвардейца не обмануло — на короля и в самом деле совершено очередное покушение.
      Как и все прежние — успешно предотвращенное.
      Недаром уже вторую ночь Джориан ночевал в королевской спальне вместо хозяина. Недаром потел в стальных латах, ожидая удара со всех сторон. Недаром взял у принца Индрака взаймы шаманский амулет, отражающий несильные колдовские пакости.
      Был, конечно, риск, что убийца применит заклятие, которое этот амулет не поборет… но тут уж ничего не поделаешь. Телохранитель, дрожащий за собственную шкуру — это дрянь, а не телохранитель.
      Настоящий же король в эту ночь не сомкнул глаз ни на минуту. В малом королевском кабинете ярко горит керосиновая лампа, а у дверей грозно поводят очами сразу четверо драгун.
      Согласно законам военного времени — удвоенный караул.
      – Первый раз на таком посту, молодой? — негромко спросил широкоплечий приземистый лейтенант — маркиз Роген.
      – Первый раз… — смущенно ответил драгун с едва-едва пробившимися усиками.
      – Боязно чуток?
      – Есть малость… Его величество охранять — не шутка…
      – Спокойно, молодой. Я вот тебе ща одну штуку покажу. Представь, что ты, того-этого, осрамился на посту, подвел его величество…
      – И представить страшно! — выпучил глаза молодой драгун.
      – …и тут тебя как раз командир засек!
      В голове бедного гвардейца тут же объявилось раскрасневшееся лицо барона Джориана. Рыжие усы бешено топорщатся, глаза налиты кровью, побелевшие от гнева пальцы тянут из ножен саблю.
      «Я тебя, скотина такая, сейчас прямо здесь зарублю, чтоб мундир не позорил!!!» — невольно услышал драгун.
      – Да что же он орет-то так?! – жалобно взвыл драгун, вжимая голову в плечи. — Я ж еще ни в чем не виноват!
      – Ха-х-хах!.. – заливисто хохотнул Роген. — Усвоил, молодой? Лучше не срамись! Вот когда мы с Акореном и Мирсолваном только-только в полк пришли…
      – Ну?..
      – Ну, такое дело вышло… — зачесал в затылке лейтенант. — Было это лет пятнадцать назад, если не шестнадцать… Командир тогда еще лейтенантом был… А мы трое — моложе тебя сейчас… Мальчишки горячие — кто косо посмотрит, сразу за волосы его !.. А в полку нас сразу муштровать взялись — нас, титулованных дворян! Решили мы показать командиру, кого можно по линейке строить, а кого нельзя. Сговорились, подстерегли его ночью в темной подворотне, да как…
      – Ну?!
      – …да как он нас всех троих отдубасил!.. – снова хохотнул Роген. — Две восьмицы потом лежмя лежали…
      Молодой драгун смущенно почесал в затылке. Двое других молча улыбнулись в усы. Они-то эту историю уже слышали, причем неоднократно.
      А в кабинете тихо постукивают клавиши печатной машинки. Рядом стоит чашка горячего чая. Обелезнэ Первый лично пишет рескрипты губернаторам, отпустив секретаря. В полночное время рокушский венценосец предпочитает работать наедине сам с собой.
      Негромко постучали. Король бросил взгляд на часы, вздохнул и потер переносицу.
      – Войдите, — устало пригласил он.
      В кабинет легко впорхнула очаровательная светловолосая девушка в полупрозрачном халатике. Обелезнэ буквально услышал напряжение, разлитое за дверью. Не каждую ночь часовым доводится зреть принцессу Гвениолу Янтарновласую в одном только пеньюаре.
      – Доброй вам ночи, старший мой брат, — прощебетала ларийская принцесса.
      – И вам доброй ночи, младшая моя сестра, — спокойно ответил рокушский король. — Могу ли я осведомиться, какое дело привело вас ко мне в такой поздний час? Я всегда рад видеть вас, ваше высочество, но в это время у меня обычно не случается гостей.
      – Знаю. Потому я и выбрала именно это время, — уселась напротив письменного стола Гвениола. — Ваше величество, я желаю знать ваше мнение.
      – Относительно чего?
      – Относительно сложившейся ситуации. Вы в самом деле считаете, что сможете вернуть мне трон?
      – Я не люблю давать пустых обещаний и не могу ничего гарантировать стопроцентно. Но я приложу все силы, чтобы помочь вам, ваше высочество.
      Принцесса с сомнением покривила коралловые губки. Почему-то сегодня в ее глазах не видно всегдашнего капризно-гневного выражения избалованной девчонки. Видимо, пережитые злоключения все-таки наложили определенный отпечаток.
      – Помочь?.. – с горечью выдохнула она. — Ваше величество, помогите вначале самому себе. Ваша столица осаждена серыми, а ваше войско бежит в панике! Как только Астрамарий Целебор Краш настигнет вашего Лигордена…
      – …состоится сражение, — спокойно закончил Обелезнэ. — И одному Единому известно, на чьей стороне окажется счастье.
      – Одному Единому? Ваше величество, силы Астрамария превосходят силы Лигордена в два с лишним раза!
      – Это так.
      – Это так?.. Это так?! И это все, что вы можете сказать?!
      – Да.
      – Ваше величество, я поражаюсь вашему спокойствию. Неужели вы не понимаете, что Астрамарий разобьет Лигордена с легкостью?!
      – Возможно.
      – Не возможно, а совершенно точно! Тактическая наука учит нас, что в сражении неизбежно побеждает тот, кто имеет численный перевес…
      – Ваше высочество, этому учит ваша, ларийская тактическая наука. А также тактическая наука серых. Именно поэтому серые разбили вас так легко — зная, что противников больше, что они сильнее, вы с самого начала приготовились к разгрому и даже не пытались сопротивляться по-настоящему.
      – Надо понимать, что у вас, в Рокуше, тактическая наука другая? — ядовито посмотрела на короля принцесса.
      – Да, другая. Совсем другая. Вот, взгляните, — открыл ящик письменного стола Обелезнэ.
      Гвениола недоуменно поглядела на небольшую книжицу в сафьяновом переплете. Раскрыла — на титульном листе красуется дарственная надпись.
      – «Моему володыке и покровителю, коего вторым отцом себе почитаю, от скромного солдата, пером своим некоторую ерунду накарябавшего», — прочла она. — «Победы секреты». Что это, ваше величество?
      – «Победы секреты», — прочел вслед за ней заглавие Обелезнэ. — Этот экземпляр был поднесен моему прадеду, королю Заричи Второму, автором данного труда — Бокаверде Хобокеном.
      – Не знала, что он еще и писал книги…
      – Всего одну, довольно короткую. В ней он вкратце изложил свои методы. Они очень отличаются от привычной ларийской тактики, да и серые воюют совершенно иначе. Но Хобокен ни разу не терпел поражений, ваше высочество. Он не проигрывал ни вашим ларийцам, ни серым. Он неоднократно выдерживал сражения с превосходящими силами противника — порой многократно превосходящими! — и неизменно побеждал. И его собственные потери всегда были на удивление малы. Это ли не вернейшее доказательство действенности его методов?
      – Может, ему просто везло? — фыркнула принцесса.
      – Повезти может единожды или дважды. Но не восемьдесят раз, как Хобокену.
      – Так значит, его метод гарантирует победу? Почему бы вам тогда не применить его сейчас?
      – Наивный вопрос, ваше высочество, — покачал головой король. — В военном деле не существует универсальной стратегии, автоматически гарантирующей победу каждому, кто ее применит. Хобокен потому и был гениальным полководцем, что умел не только выбрать наилучшую тактику, но и точно определить, где, когда и как ее применить, чтобы результат был воистину превосходен. Говорят, великие скульпторы, глядя на глыбу мрамора, видят перед собой уже готовую скульптуру. Точно так же Хобокен, анализируя местность, погоду, расположение своих и вражеских войск, а также все прочие факторы, заранее мог предвидеть, как пойдет сражение и как нужно действовать, чтобы победить. Каждое изменение в обстановке, даже самое малое, он улавливал моментально и соответствующе реагировал. Он всегда видел насквозь планы врага, но его собственных планов не мог разгадать никто. Он всегда атаковал неожиданно, всегда сражался очень быстро и решительно, всегда удивлял противника очередной военной хитростью. Именно этому и учит его книга, — поднял «Победы секреты» Обелезнэ. — Однако методы, здесь приведенные, доступны далеко не каждому. В них очень многое зависит от личности командира. И от выучки, полученной солдатами. Под командованием Железного Маршала и войска становились… железными.
      – Ваш прадед был доволен им, ваше величество? — с любопытством спросила Гвениола.
      – Я не очень хорошо его помню, — с сожалением ответил Обелезнэ. — Заричи Второй Калторан скончался, когда мне было двенадцать лет. Да и маршал Хобокен уже на третий месяц после его смерти был сослан… отослан к южным границам и больше при дворе не появлялся. В дарственной надписи на книге Хобокен называет моего прадеда «вторым отцом», но на самом деле они были почти ровесниками. Прадедушка был старше всего на три года. Но они и в самом деле весьма уважали друг друга. Помню, как после очередной победы прадед сказал: «Конечно же, мы победили, ведь у нас было целых две армии! Одна — в сто тысяч солдат, а другая — маршал Хобокен». А в другой раз он сказал: «Хобокена считают холостяком, но я открою секрет — на самом деле он женат. Его возлюбленная супруга — блистательная Победа. Они всегда неразлучны». И я до сих пор помню одну сцену — Хобокен вернулся после очередной победы… кстати, как раз над вами, ларийцами, — усмехнулся Обелезнэ. — Мой прадед встретил его громким хохотом, аплодисментами и восклицанием: «Бейте их, маршал, бейте, а мы будем бить вам в ладоши!»
      – Да, звучит внушительно, — признала принцесса. — Однако серыми сейчас командует Ригеллион Одноглазый, а он тоже успел прославиться…
      – Простите, я перебью вас, ваше высочество, — поднял узкую ладонь Обелезнэ. — Возможно, вам это неизвестно, но маршал Ригеллион уже встречался с маршалом Хобокеном на поле брани. Правда, он тогда был только лишь полковником Ригеллионом и носил желтый плащ, а не серый. Но тем не менее…
      – Тем не менее?..
      – Это было в Каридоше, почти тридцать пять лет назад. Крошечное королевство далеко к юго-востоку — вы, возможно, о нем и не слышали. Единственным их богатством был удобный порт — и в 7111 году серые решили прибрать его к рукам. Разумеется, Каридош пал в считанные дни. Но мой прадед не смог стерпеть такой наглости — и отправил туда маршала Хобокена.
      – И?..
      – Серые вылетели из Каридоша еще быстрее, чем ворвались, — чуть улыбнулся Обелезнэ. — Примерно две трети их армии остались там навсегда. В том числе главнокомандующий — маршал Шист Самум, один из тогдашнего Совета Двенадцати. Его считали незаурядным полководцем, надо сказать…
      – Надо полагать, ваши войска превосходили серых в численности? — перебила короля Гвениола.
      – Вовсе нет. У Хобокена было всего восемнадцать тысяч шинелей против двадцати шести тысяч Шиста. И он потерял убитыми и ранеными лишь полторы тысячи человек. Менее десяти процентов.
      – Вот как…
      – Да. И знаете, что ответил полковник Ригеллион, когда его спросили о Каридоше?
      – М-м?..
      – Он ответил: «Я видел полководца, не рожденного женщиной, но откованного на наковальне. Он погибнет сам и уложит свою армию до последнего солдата, прежде чем отступит на один шаг». Бокаверде Хобокен был одним из немногих, чей гений признавали не только друзья, но и враги — с зубовным скрипом, но признавали.
      Гвениола подняла глаза к потолку. На лице появилось странное выражение — принцесса словно смутно что-то припоминала. Король пристально посмотрел на нее, но ничего не сказал. На несколько секунд в кабинете повисло неловкое молчание.
      – Так в чем же заключается… метод Хобокена? — наконец заговорила принцесса.
      – Вы можете прочесть сами.
      – Я не большая охотница до чтения, — досадливо поморщилась Гвениола. — Вы можете изложить основную суть в нескольких фразах?
      – Хватит и одной-единственной. Побеждать нужно умелостью, а не численностью.
      – Все так просто? — приподняла брови принцесса.
      – На словах — просто, — пожал плечами Обелезнэ. — Только вот знакомы с этим принципом многие, но второго Хобокена пока что не появилось. Одного знания теории тут мало…
      – Понятно… И все же, ваше величество, не считаете ли вы, что будет разумнее сдаться?
      – Сдаться? — приподнял брови теперь уже король. — Серым?
      – А разве серые не люди?
      – Люди, конечно. Но мне странен такой вопрос, ваше высочество. Разве вы уже позабыли, как обошлись эти люди с вашей семьей? Вы хотите, чтобы Владеку постигла судьба Симбаларя?
      – Но к чему может привести бессмысленное сопротивление?
      – Возможно, и ни к чему. Если бы серые обошлись с вашей Ларией мягче, я бы, возможно, и обдумал бы возможность сдачи. Возможно! — подчеркнул это слово Обелезнэ. — Всего лишь возможно…
      Принцесса Гвениола Янтарновласая закусила губу и раздраженно постучала пальцами по столешнице. Рокушский король опер подбородок на ладонь, бросая намекающие взгляды на неоконченное письмо в пишущей машинке.
      Однако принцесса намека не поняла. Или сделала вид, что не поняла. Она откинулась на спинку стула и широко потянулась, кладя ногу на ногу. Легкий халатик, и без того весьма фривольного покроя, распахнулся совершенно, но хозяйка не сделала ни единого движения, чтобы его поправить.
      – А что, ваше величество, скоро ли стоит ожидать возвращения наших союзников? — неожиданно спросила она.
      – Об этом вам лучше узнать у маркизы Ли, — вежливо сказал Обелезнэ. — Но сколько мне ведомо, ей это тоже известно только приблизительно.
      – А какого размера и сорта будут подкрепления, которых вы ожидаете?
      – Пока сложно сказать определенно, — уклончиво ответил король.
      – А как скоро обещает появиться здесь владыка Тивилдорм?
      – Мне это совершенно неизвестно.
      – А что насчет кентавров? — не унималась принцесса. — Вы считаете, они в самом деле откликнутся на вашу просьбу?
      – Я наблюдаю в вас сегодня неожиданный интерес к политическим событиям, ваше высочество, — мягко улыбнулся Обелезнэ. — Чем это вызвано?
      – Ну, меня просто замучила бессонница, и я решила занять себя познавательной беседой… я ведь вам не мешаю, ваше величество?
      – Надо так понимать, что маркиз Змекелен вам уже прискучил?
      – Этот франтоватый чурбан? — фыркнула принцесса. — О, в спальне и за игорным столом он весьма хорош, грех жаловаться! Но сегодня меня не интересуют игры — ни карточные, ни любовные.
      – Понимаю, — открыл ящик стола король. — Ну, раз уж вы сегодня настроены на такое необычное времяпрепровождение, я покажу вам еще одну интересную вещицу… а вот и она. Вам известно, что это такое?
      На стол лег небольшой, но очень тяжелый медальон из потемневшей меди. На одной стороне красуется что-то вроде герба — восьмиконечная звезда с закругленными концами, пересекаемая надломленной стрелой. На другой — руническая надпись.
      Раскрыв медальон, Обелезнэ Первый продемонстрировал тонкий кристалл, похожий на кусок мутного хрусталя. Потускневший, треснувший, довольно невзрачный.
      – Венефирмит Искашмира!.. – не выдержав, подалась вперед Гвениола. — Но откуда он у вас?.. что такое?.. что вы делаете, ваше величество?!
      – Я так и думал, — поднялся из-за стола король. В его руке блеснул тяжелый двуствольный пистоль. Модель «Слепошар» — при выстреле в упор разнесет в клочья. — Кто вы такая, зеньорита?
      – Что?.. – растерялась Гвениола. — О чем вы говорите, ваше величество?!
      – Отвечайте на вопрос, пока у меня не закончилось терпение. Кто вы такая?
      – Вы сошли с ума?! – прижалась к спинке стула принцесса. — Ваше величество, я решительно отказываюсь понимать…
      – Этот медальон был снят с трупа главы серых колдунов двадцать два года назад, после битвы в Дорилловом ущелье, — спокойно произнес Обелезнэ. — Кристалл внутри был вынут из его мертвых пальцев. Все эти годы он хранился здесь — сначала у моего отца, потом у меня. Никто, кроме нас двоих и генерала Лигордена, который его и нашел, не знал о его существовании. И даже мы трое не знали, как этот предмет называется. Вы назвали его венефирмитом. До этого я никогда не слышал слова «венефирмит». Вы сразу узнали, кому он принадлежал. Значит, вы видели его прежде. Но этот медальон двадцать лет не покидал ящика стола, и настоящая принцесса Гвениола совершенно точно никогда его не видела. А теперь отвечайте, кто вы такая!
      Принцесса внимательно посмотрела на невыразительное лицо собеседника. Почему-то у нее не возникло сомнений — король спустит курок, не моргнув глазом.
      – Подловили все-таки… — закусила губу Гвениола. В ее глазах заплясали ехидные огоньки. — Ловко, ваше величество, ловко… Хотя вам повезло, что на моем месте не оказался кто-нибудь помоложе — из тех, что не помнят моего покойного мужа и его венефирмит…
      Обелезнэ моргнул.
      – Зеньора… Руаха, если не ошибаюсь?.. – очень осторожно сказал он.
      – Ну, отчасти, — кивнула та. — Мое дряхлое тело по-прежнему в Промонцери Альбра, поэтому я заняла это… вместилище. Молодое, крепкое и очень привлекательное тело — я уже давно собиралась переехать, да все откладывала…
      – А где же… настоящая владелица?
      – Здесь же, здесь. Пока что. Эта глупенькая девочка мне еще нужна… ну, точнее, не она сама, а ее память. Кстати, вам известно, что зеньорита Гвениола не весьма высокого о вас мнения? Если точнее, она полагает вас «скучным неинтересным трудоголиком».
      – Не стану спорить с очевидным — я такой и есть, — безразлично пожал плечами король. — Так значит, вы воспользовались памятью принцессы, чтобы выдать себя за нее?
      – Именно.
      – Ваша работа была небезупречна. Я сразу заподозрил неладное, когда вы принялись расспрашивать меня о принятой в Рокуше тактике. Принцесса Гвениола никогда не проявляла интереса к столь приземленным материям. Уговоры сложить оружие и расспросы о союзниках окончательно утвердили меня в мысли, что с вами не все в порядке. Вы назвали колдуна Тивилдорма «владыкой», хотя принцессе не должно быть известно, каков его правильный титул. И вы пропустили мимо ушей то, что я назвал герцога Змекелена маркизом — принцесса весьма ревностно относится к таким вещам и обязательно меня бы поправила. В общем, медальон я показал уже для окончательной проверки.
      Лицо прекрасной принцессы по-старчески сморщилось. Руаха Карга внутренне досадовала на себя за несдержанность — но очень уж она поразилась, так неожиданно увидев любимый венефирмит мужа! Венефирмит, который сама же подарила ему в день свадьбы!
      Эти редчайшие кристаллы накрепко «привязываются» к одному-единственному владельцу, так что после его смерти венефирмит можно выбрасывать, но память… память о возлюбленном Искашмире…
      – А если бы я не отреагировала на венефирмит?
      – У меня было заготовлено еще несколько проверок — однако в них уже не возникло нужды.
      – Вот как… — поднялась со стула Руаха, задумчиво суя руку за отворот халата и делая шаг вперед. — Вот как, значит…
      – Зеньора, я далеко не лучший стрелок в мире, но с трех шагов не промажет даже зверь-клык, — напомнил Обелезнэ. — Лучше воздержитесь от необдуманных действий.
      – Ради вашего Единого, спускайте курок, — равнодушно сделала еще шаг Руаха. — Жаль будет лишиться молодого тела и вернуться в прежнее старчество, но это не такая уж беда. Убить меня вы все равно не сможете. А вот принцессу — еще как.
      Рука короля дрогнула.
      – Давайте, давайте, прикончите эту дуреху! — зло рассмеялась колдунья. — Король Рокуша собственноручно пристрелил последнюю ларийскую принцессу! Теперь ничто не мешает аннексировать бесхозные земли! Какой пассаж!
      Обелезнэ отступил назад, опрокинув стул. Руаха в теле Гвениолы насмешливо улыбнулась, медленно извлекая из-за отворота халата узкий стилет.
      – Стража, ко мне! — вскрикнул король, резко дергая рукой и стреляя в потолок.
      Его крик и грохот выстрела слились со злобным шипением колдуньи. Дикой кошкой она сиганула на короля, целясь стилетом в глаза. Пистоль упал на пол, Обелезнэ дернулся и повалился следом, увлекая за собой Руаху. По лицу монарха заструилась кровь.
      В следующий миг дверь сорвало с петель — в кабинет ворвались четыре дюжих гвардейца. Шипящую и брыкающуюся колдунью моментально одолели, скрутили и отобрали стилет. Король медленно выпрямился, поправил кафтан и вытер кровь со щеки. На ней остался глубокий разрез, почти доходящий до правого века.
      Глядя на этих двоих, драгуны непонимающе заморгали, изо всех сил стараясь сообразить, что такое здесь произошло. Злобно рычащая принцесса со стилетом, раненый король с дымящимся пистолем — происшествие явно некаждодневное.
      – Фельдшера!!! – заорал в дверь лейтенант Роген. — Фельдшера его величеству, срочно!!!
      – Пошлите и за маркизой Ли, — приказал Обелезнэ. — И побыстрее.
      – Слушаюсь! А что тут было-то… того-этого?.. – завертел головой Роген, отправив одного из подчиненных за вышеуказанной. — Почему вдруг такое нападение на королевскую особу?! Неужто их высочество взбеситься изволили?!
      – Дурак! — гневно исказилось лицо Руахи, которой здоровенный драгун деликатно перетягивал запястья собственным ремнем. — Недоумок!
      – Так точно — дурак и недоумок! — козырнул Роген. — Вы уж меня звиняйте, вашество, я человек простой, из провинции, политесов ваших разбирать не могу… Я, может, чего не так сделал? — забеспокоился он, глядя на короля.
      – Все совершенно правильно, — безучастно ответил Обелезнэ, стараясь не разжимать губ. При малейшем движении щека начинала кровоточить. — И не титулуйте эту зеньору «высочеством» — это не есть принцесса, но колдунья в ее обличии.
      – Ах вот оно как! — расширились глаза Рогена. Его помощник тут же оставил всю деликатность и затянул ремень так, что у Гвениолы посинели запястья. — Ясно теперь!.. Может, нам ее тут и кончить, вашество?! Вы прикажите только, своей рукой брюхо вспорю!..
      – Нет. Приказ полностью противный — хранить в совершенном сбережении. Ни единого волоса не тревожить.
      – Ха-х-ха-х!.. – колко рассмеялась Руаха. — Не надейся меня отсюда вытурить, мальчишка в короне! Ни один колдун не сумеет обратить мое заклятие! Нет уж, придется вам меня убить…
      – Возможно, придется, — равнодушно согласился Обелезнэ.
      Через несколько минут явилась Ванесса, сопровождаемая двумя драгунами. Широко зевая, девушка на ходу застегивала кафтан.
      – Три часа пополуночи, а меня зачем-то будят, — сонно брюзжала ученица мага. — Зачем, спрашивается? Ведь наверняка опять ради какой-нибудь ерунды… И даже кофе никто не предложит!
      – Кофе у меня нет, но могу предложить вина с пряностями, — поднес Вон рюмку бордовой жидкости король. — Или, если хотите, горячего чаю. Мой лейб-медик добавляет туда специальные травы, отгоняющие сонливость.
      – Спасибо. Привет, Гвенни, — машинально кивнула Ванесса. — Ой… а что это она связана?..
      – Кажется, я где-то тебя уже видела… — напряженно сощурилась Руаха. — Совсем ведь недавно… Такое знакомое лицо…
      – Она что, под мухой? — повернулась к королю Вон.
      – Едва ли, — покачал головой тот, вкратце изложив все произошедшее.
      Выслушав его, Ванесса выпятила нижнюю губу и медленно обошла вокруг Руахи-Гвениолы. Та по-прежнему морщила лоб, пытаясь припомнить, где же видела раньше эту девушку с необычными скулами и разрезом глаз.
      – Бу-у-у-у-у-у-у-у!!! – вдруг что есть мочи заорала Вон.
      Все присутствующие вздрогнули. Драгуны невольно потянулись к саблям и пистолям.
      – Маркиза, что это на вас нашло?.. - нахмурился Обелезнэ.
      – А-а-а, ясно! — вдруг просветлело лицо Руахи. Так и не припомнив ничего сама, она обратилась к памяти той, чье тело заняла. — Ты одна из тех, кто похитил эту девку из замка Ставараф! Да, конечно, это же ты была с тем краснокожим дикарем!
      – Не получилось, — глубокомысленно кивнула Ванесса. — Все еще колдунья. А от икоты помогает…
      – Маркиза, то есть… вы надеялись изгнать колдунью просто неожиданным криком? — удивился король.
      – Ну попробовать-то можно было, — пожала плечами девушка. — Сейчас еще что-нибудь попробуем…
      Следующие несколько минут Ванесса весьма увлеченно экспериментировала с различными способами экзорцизма. От души хлестала Руаху-Гвениолу по щекам, трясла ее за плечи, тянула за волосы, пока у обеих девушек не выступили из глаз слезы…
      Потом был испробован нашатырный спирт, нюхательная соль, черный перец…
      – А… а… а-а-апчхи-и-и!!! – оглушительно чихнул Роген. — Прощенья прошу, перчинка в ноздрю угодила…
      – Маркиза, мне кажется, ваши способы не очень-то помогают, — вежливо заметил Обелезнэ.
      – Зато интересно как! — весело откликнулась Вон, рассовывая меж пальцев ног жертвы обрывки бумаги. — Ваше величество, зажигалку не одолжите?
      – Вы можете делать все что угодно, — скучным голосом заметила Руаха. — В этом теле я не чувствую боли. Зато сама принцесса — еще как чувствует. Между прочим, сейчас она очень противно визжит и поносит вас так, что покраснела бы и портовая шлюха…
      – Ради нее стараемся, понимать должна! — подпалила бумажки Ванесса. Почему-то с ее лица не сходила счастливая улыбка.
      За увлекательным занятием никто не обратил внимания на явившегося Джориана. Уже приготовившийся огорошить всех известием о покушении на королевскую особу, он остался весьма разочарован, увидев, что тут и без него не скучно.
      Хотя Обелезнэ Первый, конечно же, выслушал капитана своей гвардии со всем вниманием.
      – Итак, вы вновь оказались правы, барон… — задумчиво почесал переносицу он. — Благодарю за службу. А у меня тут, как видите, тоже произошло маленькое приключение…
      – Виноват, ваше величество! — прохрипел Джориан, в ужасе глядя на пластырную повязку, закрывшую королю пол-лица. — Проморгал! Оплошал! Готов понести заслуженное наказание!
      – Не винитесь в чем не виноваты, барон, — рассеянно отмахнулся Обелезнэ. — Кто мог предвидеть подобное?
      – Я. Мог. Должен был. Но не предвидел!
      – Ну вы же не можете быть в двух местах одновременно…
      – Не могу, — с сожалением признал Джориан. — Но я научусь, обещаю!
      – Не сомневаюсь в вас, барон, — чуть наклонил голову Обелезнэ. — Маркиза, ну так что — вы добились каких-нибудь результатов?
      – Никаких… — с сожалением ответила Ванесса, вытирая пинцет о салфетку. Что именно она этим пинцетом делала, король рассмотреть не успел. — Простите, сир, я все-таки только на первом году обучения, изгнание демонов пока не проходила…
      – Кого ты назвала демоном, сопля недоученная? — грубо огрызнулась Руаха. Боли она и в самом деле не чувствовала, но сносить все эти издевательства ей, конечно, не понравилось.
      – М-м-м… — на миг задумался Обелезнэ. — Ну что ж, полагаю, следует обратиться за консультацией к другой нашей пленнице. Маркиза, оставляю это вам.
      – Сделаем, — кивнула Вон, жестом подзывая двух драгун. — Так, служивые, берем арестованную и быстрым шагом за мной — а-арш!
      – Ваше величество, а ошейник ей вздеть не требуется? — нахмурился Джориан, подозрительно рассматривая белоснежную шею принцессы Гвениолы.
      – Без надобности, — рассеянно ответил Обелезнэ. — Колдовать она в этом теле не может.
      – Вы точно уверены? Это она сама так сказала? Не брешет ли?
      – Это очевидно. Она же не кто-нибудь — сама Руаха Карга! Если бы она могла в этом теле колдовать… мы все уже давно лежали бы мертвыми.
 

      На песчаный берег набежала волна. Обрушилась, распласталась и вновь отхлынула, оставляя пенный след. На смену ей пришла другая, принесшая пучок морской травы.
      С третьей волной из моря показалась человеческая голова. Спутавшиеся волосы закрывают лицо грязными сосульками, из ушей, ноздрей и рта льется соленая вода.
      Выйдя на мелководье, человек упал на колени и громко застонал. Его вырвало. В воздухе запахло протухшими водорослями.
      – О-о-о… — яростно тряхнул кулаками утопленник. — О-о-о, мой «Капитан Кровь»… Столько фаархи ушло в пучину… А-а-а!.. Не-на-ви-жу!!!
      Асанте Шторм провел на морском дне несколько дней. Гибель корабля изрядно его подкосила.
      Ему, колдуну-адмиралу, уничтоженный «Капитан Кровь» был не просто судном — он был ему все равно что вторым телом. С тех пор, как дивная древесина фаархи обрела форму великолепного корабля, Асанте практически не покидал его палубы. Он знал каждую доску, каждый гвоздь в обшивке, он любил их всех, как родных детей!
      Удивительное судно, цветом действительно подобное свежей крови, обладало большими возможностями. Кроме того, что каждое заклятие на нем усиливалось вдвое, «Капитан Кровь» был невероятно прочен и даже мог самостоятельно заживлять повреждения. Его неоднократно обстреливали из пушек и сдавливали чудовищные кольца океанических червей — флагман серого флота всякий раз выстаивал.
      Однако перед взрывом целого острова оказался бессилен даже он.
      Устало пошатываясь, Асанте поднялся на ноги. По-прежнему мутит. Хочется принять стаканчик-другой грога. Погода тоже не радует — утро на редкость хмурое, промозглое. Моросит мелкий дождичек.
      Впервые за многие годы шум прибоя не успокаивает, а раздражает великого гидроманта. Он потерял корабль. Потерял свой драгоценный флагман! Тому, кто никогда не стоял на капитанском мостике, не понять, насколько глубокую рану оставляет такая потеря!
      Забреди сейчас на этот пустынный пляж какой-нибудь странник… о, как долго и мучительно он прощался бы с жизнью!
      Мутный взгляд колдуна-адмирала остановился на старых рыбацких сетях. Рядом лежит перевернутый баркас. Весел, разумеется, нет — какой же дурак оставит без присмотра лодку с веслами?
      Нетвердой походкой Асанте подошел к находке и легонько потыкал ее ногой. Скорлупка так себе, но нищим выбирать не приходится.
      Идти пешком до самого Симбаларя почему-то не улыбается.
      – Ну-ка-ну-ка-ну-ка-ну-ка-ну-ка-ну!.. а-а-арх-х!.. – закряхтел Асанте, переворачивая лодку. Она на четверть ушла в песок и поддалась не сразу.
      Однако через несколько минут командующий серым флотом уже вновь стоит на палубе собственного судна. Совсем крошечного — но все же судна.
      Усевшись в баркас, Асанте сразу почувствовал себя увереннее. Мана прихлынула будто бы сама собой, соленый морской воздух уже не вызывает тошноту, а придает сил и бодрости.
      Только вот в животе по-прежнему бурчит.
      Асанте закатил глаза и скороговоркой начитал маленькое заклинание. Со всех сторон послышался шорох. Песок в нескольких местах вспучился, и из-под него показалось множество клешней. Крабы, в изобилии водящиеся на побережье Ларийского моря, со всех десяти ног спешат к призвавшему их колдуну.
      На маленьких крабиков Асанте даже не глядит. Зато крупных, не раз переменявших панцирь, хватает обеими руками и жадно пожирает прямо живьем, с наслаждением высасывая нежное мясо.
      Краб, вкуснейший ларийский краб! В Серой Земле его можно откушать только в фешенебельных ресторанах. Краб возлежит на фарфоровом блюде, порой еще шевелящийся, а рядом приложены особые щипчики для разламывания панциря. Клешни — самая вкусная часть, их мясо просто тает во рту.
      Это дорогой деликатес — ведь его приходится возить из-за океана. Да и отношения меж Ларией и Серой Землей никогда не склонялись в сторону дружеской торговли. Ларийцы не отказывались снабжать серых своими кулинарной продукцией, но цены заламывали непомерные…
      Хорошо, что теперь их крабы, как и все остальное имущество, принадлежат тому, кто этого заслуживает по праву!
      То есть ему — Асанте Шторму.
      – Грррааа!.. – смачно рыгнул адмирал-колдун, почесывая пузо. Обычно он следит за манерами, но к чему это здесь, где его никто не видит?
      Лениво разогнав все еще суетящихся вокруг крабов, Асанте совершил несколько пассов и повел колдовской речитатив. Звуки сложного заклинания заструились по пляжу, вздымая в воздух тоненькие струйки песка, и добрались до плещущих о берег волн. Те заколыхались как-то по-другому. Ком сырого теста, замешиваемый пекарем, вот на что стала похожа вода.
      Колеблясь и волнуясь, огромная волна выкатилась на побережье громадной черепахой и поднырнула под лодку с колдуном. Мягко покачиваясь, рыбацкий баркас поднялся над песком, словно бы возлежа на диковинной подушке.
      Звуки все еще читаемого заклинания изменились. Асанте резко выкинул вправо правую руку, часто-часто сменяя пальцевые фигуры, и водяная лепешка задвигалась им в такт. Медленно и неспешно она поползла на восток, медленно и неспешно… но всё ускоряясь!
      Уже на исходе третьей минуты живое озерцо потекло быстрее скаковой лошади. Баркас на его горбу нестерпимо трясет и болтает — точь-в-точь хороший шторм. Однако Асанте лежит на дне в самом превеселом настроении — насвистывает песенку, разглядывает летящие навстречу облака…
      Этот весьма удобный способ путешествовать адмирал-колдун пользовал и раньше. Именно с его помощью он переправил «Капитана Кровь» из Великого Серого океана в Ларийское море. Без колдовства пришлось бы оплывать вокруг целого материка, причем не по самым гостеприимным водам. Южный путь проходит по территории эйстов, восточный — дэвкаци, северный — сквозь полярные льды.
      Асанте Шторм ностальгически вздохнул. Давно уже у его флота не было серьезных дел. Сейчас бы вывести армаду альдарей, жахнуть из всех орудий… в кого-нибудь.
      Неважно, в кого.
      Интересно, как события будут развиваться дальше? Что Совет предпримет после окончательной победы над королевствами Нумирадиса? По логике, следует устремить внимание на запад — к эйстам и дэвкаци. Это солидные силы, на море с ними приходится считаться.
      Вообще, это серьезная проблема — что существует целых три центра мировой экспансии. Их Серая Земля, Западный Нумирадис и государства эйстов. Три кардинально отличающихся типа развития — магикальный, техногенный и биотический.
      Дэвкаци не в счет — эти волосатые любят подраться и пограбить, но расширять сферы влияния не стремятся совсем. Не тот менталитет.
      Зато три остальных центра следят друг за другом постоянно. Следят с нешуточной ревностью, не давая урвать лишнего куска. Тот же Закатон живет припеваючи именно благодаря эйстам. Им самим суша не нужна, но и менять привычных соседей на каких-то чужаков Шгер и Мвидо не желают. Так что краснокожие султаны могут не опасаться серо- или белокожих колонизаторов.
      Впрочем, скоро все переменится. Западный Нумирадис — это прежде всего Лария, Рокуш и Кентаврида. Первая уже завоевана полностью, второй — наполовину. Когда дело будет закончено, Серая Земля останется один на один с эйстами.
      А два кита в одном озере не поместятся.
      – По морю плывет пират — ту-ру-рум, пу-ру-рум!.. Даже Лэнг ему не рад — ту-ру-рум, пу-ру-рум!.. – сквозь сон мурлычет Асанте.
      – Пират, говоришь, э?.. – послышалось жестяное карканье. — Молодость вспомнил, что ли?
      – Кто посмел испортить мне песню?.. – процедил Асанте, резко раскрывая глаза и щелчком пальцев останавливая ожившую волну. — Интересно, кого я сейчас отправлю к медузам?.. И откуда это так воняет смазкой?..
      – Вылезай, мокрая задница! — прокаркали в ответ. — И не вздумай промочить мне порох, выпотрошу!
      – Что ты сказал?!
      Асанте легко поднялся на ноги, привычно расставив ноги пошире. Многие десятилетия, проведенные на корабельной палубе, обучили не замечать даже самую сильную качку.
      Глаза великого гидроманта зло сузились. Рядом с живой волной в окружении пузатых бочек стоит самый, по мнению Асанте, неприятный человек на свете.
      Руорк Машинист.
      Да уж, кого-кого, а этого колдуна не перепутаешь ни с кем! Он почти не носит одежды, кроме обязательного серого плаща. Да и зачем ему одежда? Правая нога и таз Руорка, верхняя половина туловища, оба предплечья и кисти рук, шея и нижняя челюсть — все металлическое. А на живых участках кожа давно одрябла, обвисла, посинела и вообще выглядит крайне нездорово.
      – Я уж надеялся, что ты сдох, — с явным разочарованием прохрипел колдун-полуавтомат.
      – Я не умру, пока не плюну на твой труп.
      – Тогда ты будешь жить вечно.
      Асанте угрюмо оскалился и легонько плеснул в Руорка водой. Тот невольно вздрогнул и отступил на шаг.
      – По-прежнему боишься купаться, ржавая банка? — противно ухмыльнулся Асанте.
      – Не всем же быть головастиками-переростками, как ты, — скрипнул Руорк.
      Да, Руорк Машинист действительно боится и ненавидит воду. Конечно, не потому, что опасается подхватить ржавчину. Ржавчина — это же такой пустяк для умелого техномага! Большая часть металлов в теле Руорка — нержавеющие. А те, что все-таки подвержены коррозии, превосходно защищены чарами.
      Нет, проблема Руорка кроется куда глубже. Застарелая психологическая травма, вот что это такое. Еще в детстве его, совсем маленького мальчика, некий шалун столкнул с пирса. Море было глубоким, а плавать Руорк не умел.
      И тут же пошел ко дну.
      Спустя некоторое время утопленника вытащили. Мертвым. Но, по счастью, еще не настолько мертвым, чтобы его нельзя было оживить.
      Прабабка Руорка, дряхлая, но чрезвычайно искусная колдунья-целительница, вытащила мальчишку с того света. Не без потерь, но вытащила. Именно после того случая будущий техномаг обзавелся легкой формой гидрофобии и своим первым протезом-артефактом.
      Железным сердцем.
      К слову сказать… Шалуном, едва не убившим Руорка, был мальчик по имени Асанте. Через пятнадцать лет он получит фиолетовый плащ и вкупе с ним прозвище — Пират. Еще через десять сменит его на Шторм и начнет путь к званию величайшего гидроманта Серой Земли.
      Но тогда… тогда он был всего лишь шестилетним мальчуганом, умевшим плавать получше иных рыб. И искренне считал, что все прочие чувствуют себя в воде так же уверенно, как и он сам. Откуда ему было знать, что этот сопливый карапуз-четырехлетка мгновенно потонет?
      Руорк тогда не стал скрывать от взрослых, кто именно его столкнул. И Асанте высекли. Высекли так, что он не мог сидеть три дня. Но что гораздо хуже — ему на целый год запретили приближаться к любому водоему крупнее тазика для купания!
      Этого Асанте простить не смог.
      С прошествием лет обоюдная ненависть отнюдь не утихла — лишь окрепла и усилилась. Оба участника того давнего инцидента достигли в колдовском Искусстве восьмого уровня, оба заняли места в Совете Двенадцати, один стал адмиралом, а другой маршалом… но враждовать они, скорее всего, будут до самой смерти.
      – Асанте! — каркнул Руорк.
      – Руорк! — процедил в ответ Асанте. — Э?.. А где это я?..
      – Ты что, мокрая курица, совсем ориентацию потерял? — лязгнул железной челюстью Руорк. — Ты вообще с корабля-то когда последний раз слезал? Симбаларь это!
      – Симбаларь?..
      – Ну, почти что. Сам город в пяти ларгинах к северо-востоку. И Промонцери Альбра там же. А тут — мои заводы и арсенал!
      – Я так и понял, — пробурчал Асанте, разглядывая творящееся вокруг.
      Да уж, Руорк Машинист неплохо устроился на выделенной ему территории. Почти ни одного человека — только бесчисленные цреке Мурока Вивисектора и автоматы самого Руорка.
      Неуклюжие многоногие махины с шумом и дребезжанием бродят взад-вперед, перетаскивая огромные бочонки с порохом. Двуногие истуканы, выглядящие карикатурным подобием человека, производят какие-то манипуляции у собранных на скорую руку сталеплавильных печей. Похоже, изготовляют себе подобных.
      – Чего пялишься? — сузил глаза Руорк. — Отвернись.
      – Ты, гляжу, не в духе, — с удовольствием отметил Асанте. — Что, смазка высохла?
      – Резко упали поставки железа, — злобно проскрипел Руорк, закатывая налитые кровью глаза. — На главном ларийском руднике недавно была авария… Погибла одна очень достойная колдунья…
      – Авария?.. – не слишком заинтересовался Асанте.
      – У-ум, — промычал Руорк. — Турсея до сих пор расследует. Землю носом роет. Трупы допрашивает. Бесится. Говорит, диверсия.
      – Опять ларийские террористы?
      – Вроде как. Душим их, душим, а они все выползают откуда-то, все пакостят! Всех бы перестрелял, тварей неблагодарных!.. Да еще у них там вроде как колдун был…
      – Колдун?..
      – Да, и неслабый… Хотя, может, просто какая-то новая бомба… Кстати, а ты чего тут делаешь? Я тебя не звал.
      – Не звал, говоришь?.. – злобно процедил серый адмирал. — А с каких это пор ты стал владыкой Бестельглосудом, чтобы звать меня или не звать? Знай свое место, ржавая шестеренка!
      – Что ты там вякнул, тунец-недоделок?
      – Тунец, говоришь? Может, и тунец, но этот тунец — шестой в Совете! А ты только восьмой!
      – С-с-с-с-с-с-с!!! – с шумом открылся клапан на титановом горле Руорка. Оттуда вырвалась струя горячего пара. — Нахален ты, я гляжу, без всякой меры, макрель недоношенная!
      – О-о-о, а ты у нас много рыб знаешь, оказывается! — ядовито улыбнулся Асанте. — А на вкус они как, пробовал? Хотя прости, прости, тебе же у нас только ушицу хлебать…
      Руорк сверкнул глазами. Он и в самом деле уже много лет не употребляет твердую пищу, ограничиваясь мясными бульонами. Гоняясь за машинизированным эрзац-бессмертием, колдун-полуавтомат одну за другой растерял все нехитрые жизненные радости.
      – Ладно, не злись! — неожиданно расплылся в улыбке Руорк, суя руку в отделение механической грудины. — Смотри лучше, что покажу!
      – Что там?.. – подозрительно пробурчал Асанте.
      – Мои новые… марки! — сунул ему в лицо листок с цветными картинками Руорк. — Смотри, смотри, сколько!
      – Ты что, все еще не бросил это детское хобби?
      – Издеваешься? У меня же самая большая коллекция в мире!
      Здесь Руорк слегка преувеличил. На самом деле его коллекция марок только на третьем месте. Но после ларийской кампании у нее действительно появился шанс добраться до первого — кто-кто, а уж ларийцы знают толк в филателии!
      – Смотри, смотри!.. – тыкал стальным пальцем в маленькие картинки Руорк. — У меня здесь король Казикал, королева Летая и все принцессы — Анега, Сумдиала, Истулима, Хвальтан, Токая, Лайнара и Гвениола!
      – Мы же их всех казнили, — покрутил пальцем у виска Асанте. — Зачем тебе портреты дохлых шлюх?
      – Для истории, кретин, — снисходительно каркнул Руорк. — Все меняется, все умирают, а память остается, запечатленная на вот этих кусочках бумаги с зубчиками… Это так символично…
      – Чего?
      – Чего, чего… Нет в тебе чувства прекрасного, макрель ты вяленая!
      – Ерундой занимаешься, — презрительно прохрипел Асанте. — Если уж так хочется, лучше бы с нашими рожами марки выпустил… Весь Совет Двенадцати.
      – А я уже, — снова сунул руку в грудину Руорк. — Типографии в Симбаларе отличные. Я еще в том месяце вызвал местных печатников, дал им портреты и приказал выпустить новые марки. Вот, гляди, первая партия уже готова. Владыка Бестельглосуд, повелительница Руаха, повелитель Яджун, Асмодея… ну, эту уже жрут демоны Лэнга, но для истории сгодится. Ну и остальные все наши — повелитель Тахем, Йоганц, Турсея, Мурок, Квиллион, Ригеллион… и я, конечно. Астарона недавно заказал, скоро сделают. Вот думаю, Астрамария на марку печатать или нет?.. И если печатать — то как?.. В маске или без?.. Я его без маски никогда не видел.
      – А я?.. Я где? — впервые заинтересовался Асанте.
      – А вот ты, — нарочито медленно протянул прямоугольный кусочек бумаги Руорк.
      Асанте Шторм взял марку, изображающую его самого. Несколько минут смотрел, не отрываясь. Только зубы скрежетали все сильнее.
      Руорк Машинист, конечно же, не мог упустить такого случая. Перед тем, как выдать типографам портрет своего заклятого врага, он вдоволь поизгалялся — нарисовал Асанте пышную бороду и кошачьи усы, намалевал очки и огромную бородавку на носу, приделал сверху ослиные уши, а волосы перекрасил в красный цвет.
      Последнее — самое обидное. В Серой Земле красные волосы — признак пассивного гомосексуалиста. Больше так никто не красится.
      – Ну как, нравится? — участливо спросил Руорк.
      Асанте молча перевернул ладонь, роняя марку на землю, да еще и придавил ее ногой.
      – Не нравится, — догадался Руорк. — А я так старался…
      – Я тебя замочу!.. – исподлобья прорычал Асанте.
      В следующий миг он резко взмахнул рукой. Живая волна, все еще колышущаяся позади, взметнулась в небеса и ударила в Руорка могучим тараном.
      Механические ладони выстрелили вверх. Из запястий выщелкнулись крошечные светящиеся шарики, и поток воды нахлынул на силовой экран, распахнувшийся огромным зонтом. Руорку лишь чуточку забрызгало ступни.
      Но по виску скатилась капля маслянистого пота — водяные атаки с детства вызывали у него дрожь в коленях. На подсознательном уровне.
      – Оооооооооооооооооо!.. – взвыл корабельным ревуном Асанте, принимая позу парящего альбатроса. Серый плащ за спиной расправился огромным парусом. Адмирал-колдун приподнялся в воздух, обретая необычное голубоватое свечение.
      Мертвецки синюшные плечи Руорка вздулись бицепсами. Вены часто запульсировали — к металлическим предплечьям устремились настоящие реки маны. Ладони со звонким щелчком повернулись в суставах — и вместо них выскочили два длинных клинка. Суставные винты клацнули, клинки наклонились под углом в пятнадцать градусов и бешено завращались, словно их хозяин прикрепил к запястьям огромные миксеры.
      Собственные, природные силы Руорка не так уж велики, но он вполне возмещает их многочисленными артефактами, скрытыми в колдовских протезах.
      – Ну, подходи, рачок!.. – каркнул полуавтомат, со свистом разрезая воздух.
      – Рачок?.. – прошипел висящий над землей Асанте. — Пускай рачок!.. Рачья Хватка!!!
      Руорк заскрежетал, яростно отмахиваясь от чего-то невидимого. Он знал это заклятие и знал, как оно действует.
      Сам Асанте даже не шевельнулся. Но воздух!.. воздух вокруг него!.. Он зажужжал и заколебался, наполняясь мириадами крошечных созданий. Рачки, микроскопические рачки-фатомы, призванные великим гидромантом, выныривают из невидимых пор, из карманов и карманчиков, таящихся меж дуновениями ветра.
      – Грра-а!.. Рра-рррраааа!.. – захрипел Руорк, вертя руками, как мельничными крыльями. Малюсенькие враги, почти неопасные для обычного человека, таят страшную угрозу для того, чье тело наполовину автоматическое.
      Сквозь природную кожу им не проникнуть — главное, сумей защитить лицо. Ну, и еще половые органы. Но в протезах Руорка множество щелей и отверстий — вентиляционных, закрепительных, суставных. Если эти крошечные твари набьются туда — а они именно этого и добиваются! — Руорку придется несладко. Смерть ему не грозит, но он утратит подвижность, станет вялым и заторможенным… и что тогда с ним сотворит Асанте?!
      Взвихрив воздух водоворотом, Руорк выиграл несколько мгновений. Из механических предплечий выступили изогнутые трубочки и… все вокруг наполнилось бушующим пламенем!
      Колдовские огнеметы изжарили рачков-фатомов. Невесомым пеплом опускаются они вниз, но до земли так и не добираются — рассеиваются в пути.
      А Руорк уже резко согнул механическую ногу. Из колена выдвинулся узкий раструб… плевок!.. плевок!.. плевок!..
      – Морско-о-о-о-о-о-ой Ёж!!! – выкрикнул в ответ Асанте, изгибаясь немыслимым образом, чтобы уклониться от свистящих вокруг дисков.
      – Что это за детская привычка выкрикивать заклинания вслух? — раздраженно прокаркал Руорк. — Молча ты драться так и не научился?
      Три зубчатых вращающихся диска, выплюнутых из механического колена, так и мелькают, повинуясь мысленным приказам техномага. Однако цели не достигают — Асанте изгибается и выворачивается так, как не способен ни один человек. Гидромант словно бы сам стал морской волной — но волной из плоти и крови!
      Руорк тоже усиленно защищается от атак противника. Заклятье Морского Ежа сделало Асанте совершенно лысым — все волоски до единого заострились, уплотнились до состояния игл и… и выстрелили по врагу! Эффектно и эффективно, только вот два раза подряд использовать не получается — жди теперь, пока волосы отрастут заново…
      – Чем это вы здесь занимаетесь, ленивые недоноски? — презрительно прозвучало в воздухе.
      Асанте и Руорк, уже изготовившие новые заклятья, одновременно поморщились. Рядом с ними объявилась полупрозрачная женская фигура с необычайно длинными ногтями — Турсея Росомаха.
      – Еще день толком не начался, а они уже доставляют мне лишние хлопоты, — брюзгливо фыркнул мираж колдуньи. — По-вашему, у меня нет более важных дел?
      Более важные дела у Турсеи несомненно имелись. Например — закончить утренний макияж. Если бы не характерные когти и плащ восьмого уровня, Руорк с Асанте и не догадались бы, кто перед ними.
      Лицо жуткой колдуньи плотно покрывает сметанная жижа, из которой проглядывают тонюсенькие огуречные кружочки. С ресниц и лба капает оздоровительный крем — Турсея, как обычно, нанесла его раз в десять больше положенного. Эта непревзойденная мастерица в допросах и пытках обожает всевозможные средства для ухода за кожей.
      Причем совершенно не знает меры.
      – Гляжу, ты в очередной раз облысел, мой милый адмирал… — заметила Турсея.
      – Это ненадолго, — хмыкнул Асанте. — Завтра к вечеру будут длиннее прежних.
      – Мне это безразлично. Что у вас здесь произошло? Опять передрались? Интересно, вы можете хотя бы час провести наедине, чтобы не начать побоище?
      – Нет! — одновременно рявкнули Асанте и Руорк. — Он — никчемный отброс!
      – Вы оба никчемные отбросы, — скривилась Турсея. — Владыка Бестельглосуд!..
      Воздух рядом с ней замерцал и пошел разводами. Из него вырос еще один мираж — тучный колдун с обрюзгшим лицом. В руке тарелка с недоеденной яичницей.
      – Асанте наконец нашелся? — поинтересовался он, сверля адмирала пронзительным взглядом.
      – Нашелся. Владыка Бестельглосуд, спешу доложить — эти двое устроили безобразную свару! Дело даже дошло до драки!
      – Да? И кто победил?
      – Владыка Бестельглосуд!
      – Но мне правда интересно! — прочавкал глава Совета Двенадцати, соскребая остатки яичницы.
      – Я победил! — прохрипел Руорк.
      – Ничего подобного — я! — возмутился Асанте.
      – Я вмешалась прежде, чем они успели закончить, — объяснила Турсея.
      – А, вот как… Жаль. Я бы хотел на это посмотреть.
      – Владыка Бестельглосуд!
      – Ладно, оставим… Асанте!
      – Что угодно, владыка? — не слишком любезно ответил тот. Слово «владыка» в его устах несло легкий оттенок сарказма. Такой легкий-легкий, едва заметный.
      – Что произошло в твоей юрисдикции?
      – В моей юрисдикции?..
      – В океане, в твоем любимом океане, маскимов пират! У меня тут куча непонятных донесений, никто ничего понять не может! Необычные тектонические колебания, огромная волна цунами, возмущения в эфирном плане… Надеюсь, ты можешь все это объяснить?..
      – Остров Огненной Горы, он… — промямлил Асанте.
      – Что?
      – Он…
      – Что, что?! Не мямли!
      – Он… он взорвался. Весь западный флот погиб.
      Веки Бестельглосуда медленно опустились. Он неторопливо поставил пустую тарелку на невидимый стол — та тут же исчезла из миража — и тихо произнес:
      – Так… Значит, ты все провалил…
      – В этом нет моей вины! Дух вулкана…
      – Меня не интересуют оправдания! — резко раскрыл глаза Бестельглосуд. — Ты разочаровал меня, Асанте. Очень разочаровал. А я так надеялся, что уж на тебя-то могу положиться…
      – Владыка Бестельглосуд, я… я…
      – С первой же эскадрой ты отправишься обратно на Серую Землю. Заменишь моего брата. Без своего корабля ты мне в Ларии не нужен.
      Асанте Шторм почувствовал себя облитым помоями. Нескрываемое злорадство на уродливой харе Руорка, презрительная мина Турсеи, искреннее разочарование в глазах Бестельглосуда…
      Не то чтобы его сильно заботило мнение этих идиотов, но все же как-то неприятно чувствовать себя совершенно бесполезным…
      – Я повинуюсь, владыка, — плотно сжал челюсти Асанте. — Дайте мне только возможность, и я искуплю вину.
      – У тебя будет возможность.
 

      Если на западном ларийском побережье утро выдалось пасмурным, то Владеку, напротив, ярко освещает солнце. Безоблачное небо сулит жаркий июньский денек.
      Ванесса Ли тревожно посмотрела на отчетливо видимый вдалеке лагерь серых. Вот и ночь закончилась, а Креола по-прежнему нет. Времени осталось не так уж много — если он не вернется до полудня, может статься, что возвращаться будет уже некуда…
      – А!.. А!.. Хватит, пожалуйста, хватит!.. – застонали рядом.
      Вон лениво повернула голову. Да, Логмир все еще не проснулся. Вчера краснокожий закатонец задрых прямо здесь, на каменных плитах бастиона. Завернулся в плащ, подложил под голову чей-то походный ранец — и спит себе сном младенца.
      Только что-то ворочается больно уж сильно.
      – Хватит, хватит, не надо больше!.. – сквозь сон вскрикивал Логмир. — Вас слишком много!.. слишком много!.. Я же не справлюсь со всеми!..
      – Эй, принцесса Аврора, подымайся! — тряхнула его за плечо Ванесса.
      – А?.. – с трудом продрал глаза Логмир. — Чего?.. Чего надо?..
      – Просыпайся, тебе кошмар приснился.
      – Кошмар?.. – почему-то смутился и покраснел Логмир. — Да не то чтобы кошмар…
      – Чего? — теперь удивилась Ванесса. — И что же тебе тогда снилось, если не кошмар?
      – Да много всякого снилось, всего и не перечислишь… — еще больше застеснялся Логмир. — Хой, подруга, да и ты тоже снилась! Рассказать?
      «Как всегда, одна дурь в башке», — сочувствующе подумала Вон. — «Понятия не имею, как у него там все устроено. Кавардак, наверное, страшный…»
      – Подруга, а ты лучше не рассиживайся, — хрустнул шеей Логмир, стряхивая с себя остатки сна. — На нас тут огроменная толпа прет…
      – Упс… вот дерьмо… а они что, уже начинают?..
      Да, серые уже начали штурм. Их легионы строятся в боевые порядки, колдуны занимают места во главе колонн.
      На правом фланге даже без бинокля видна чудовищная туша, размахивающая дюжиной когтистых щупалец. Сегодня Скайлер Тысяча Лиц принял еще более жуткое обличье, чем вчера.
      – Опять драться придется… — с какой-то странной интонацией протянул Логмир. — Надоело уже…
      – Надоело?.. Тебе?!
      – А я не человек, да?.. – тоскливо посмотрел на небо ишкримец. — И что я вообще тут делаю?.. Тут даже облака другие… Домой хочу.
      – Ты не заболел? — подозрительно уставилась на него Ванесса. — Может, тебе аскорбиновой кислоты дать? А?.. Хочешь аскорбинку?..
      Воздух прорезал хриплый рев трубы. Заколыхались знамена. Над каждым серым батальоном вспыхнул купол защитного экрана.
      – Па-а-а-авзводно! Шага-а-а-ам… арш!.. – гаркнул Ригеллион Одноглазый, разминая пальцы.
      Сейчас маршал-колдун выглядит грозовой тучей, готовой разразиться молниями. Карна Мрачная до сих пор не вернулась с задания и никак не дала о себе знать. Поскольку рокушский король жив-здоров и спокойно стоит на центральном бастионе, дожидаться теневую колдунью дальше не имеет смысла.
      Ну и пусть эта крысолицая отправляется на корм демонам! Ригеллион управится и сам, без дурацких диверсий! Его буквально распирает от маны — если так случится, что одного Разрушителя Цитаделей вновь будет недостаточно, он тут же шарахнет вторым!
      А в крайнем случае даже третьим.
      Реймако Балетмейстер едет в арьергарде, приветливо улыбаясь всем вокруг. Пока что повелитель Ригеллион позволил ему и его клинкам расслабиться. Вот когда Рокат-Каста падет, и начнется большая резня…
      За паланкином Реймако не просто так следуют шестеро денщиков с мешками сабель.
      Чуть поодаль виднеется еще один паланкин — победнее, но тоже роскошный, расписанный волнистыми линиями. Альбракия Змея. Сегодня Ригеллион твердо настроен разрушить Рокат-Каста во что бы то ни стало, поэтому приказал Альбракии на всякий случай подготовить свое коронное заклятие. Не такое мощное, как великолепный Разрушитель Цитаделей, но доломать стены сойдет.
      – Леирдам сафорем леисбарти… — зашевелились губы Ригеллиона.
      Солдаты серых шагают размеренно, неспешно, но неотвратимо. Так маршируют по джунглям войска странствующих муравьев. Убежать-то от них можно, но если решишь полезть в драку — жалуйся только на собственную глупость.
      Обглодают до самых косточек.
      Сравнительно медленный темп атаки идет серым одновременно на пользу и во вред. Почему во вред, достаточно ясно. Их мушкеты перезаряжаются дольше рокушских фузей, а потому за время сближения рокушцы успевают сделать больше выстрелов. Да и пушки у рокушцев бьют дальше и мощнее. А вот почему на пользу…
      Во-первых, это выгодно колдунам. Когда дело доходит до рукопашной, войска перемешиваются, становясь этаким кипящим бульоном. Использовать заклятия массового поражения трудно — огненные шторма не различают своих и чужих.
      Другое дело, если впереди только чужие — тут уж хлобыщи самым крупным калибром, не ошибешься. Пока армии не сошлись, колдовство изрядно проредит противника.
      Во-вторых, имеет место психологический эффект. Неоднократно бывало так, что неприятель, подавленный видом этого солдатского моря, проигрывал сражение, не успев его толком начать.
      В любой кампании серые стремятся иметь численный перевес. Их боевые порядки, основанные на развернутых линиях-цепочках, позволяют ярко демонстрировать, насколько их больше, насколько они сильнее. И в неприятельской армии от солдата к солдату передается липкий страх, очень легко перерастающий в массовую панику.
      А паника в войске — это кратчайший путь к гибели.
      Над Рокат-Каста повисло напряжение. Страшное, гнетущее, чудовищное напряжение. Нет ни одного человека, что не предпочел бы сейчас находиться где-нибудь в другом месте.
      – ЙА, ЙА, ЙА!!! – нарастает над серым войском. — ЙА, ЙА, ЙА!!! КТУЛХУ ФХТАГН!!!
      Рокушские пушки уже подают голос — но что проку? Колдуны — отдохнувшие, выспавшиеся, набравшиеся сил — держат мощную систему экранов. Кажется, будто над войском распахнуты десятки огромных зонтиков. Да, при таком напряжении мана утекает быстрее обычного — через час-полтора колдуны начнут валиться с ног, как вчера.
      Только вот продержится ли крепость эти полтора часа?
      – Хтюмарсаб наехтос — сомирцо нахцлохц!!! – закончил заклятие Ригеллион, резко выбрасывая вперед руки.
      – Вот дерьмо!.. – прошептала Ванесса, глядя на затмившую горизонт световую лавину.
      В следующий миг ее дернуло вверх. Воздушный элементаль за спиной инстинктивно среагировал на опасность, с бешеной скоростью уносясь как можно выше. Логмир, вот только что стоявший недвижимо, тоже исчез с быстротой молнии.
      А еще через мгновение все вокруг взорвалось.
      Шум, грохот!.. Несказанный гул наполнил пространство! Небосвод скрылся за облаками дыма и пыли! Тысячи крупных и мелких камней воспарили птицами, сотни искореженных трупов разлетелись во все стороны или вовсе обратились в клочья!
      То немногое, что еще осталось от защитных чар Креола, просто развеялось, поглотив от силы половину ужасного Разрушителя Цитаделей. А второй половины… второй половины не хватило, чтобы уничтожить Рокат-Каста полностью, но…
      …но когда облака пыли частично рассеялись, за ними открылась крепость. Искалеченная. Изуродованная. Лишившаяся двух из девяти бастионов и уже не представляющая штурмовикам ни малейшей преграды.
      Не крепость — руины.
      – Это конец, — опустились плечи Обелезнэ.
      На несколько секунд серые полки замерли, пораженно глядя на то, что сотворил их маршал. Потом тишину прорезал чей-то ликующий крик. К нему присоединились тысячи других — веселых, наполненных яростным торжеством.
      – На шту-у-у-у-у-у-у-у-у-урм!!! – бешено заревел Ригеллион, взмахивая рукой.
      – ЙА, ЙА, ЙА!!! – откликнулись легионы, разом делая шаг вперед. — ЙА, ЙА, ЙА!!!
      Серые солдаты ежедневно проводят на плацу многие часы. Что-что, а держать строй они умеют лучше всех в мире! Даже самое чуткое ухо не сможет уловить в их поступи разноголосицы — не люди шагают, машины заводные!
      Центральный бастион Рокат-Каста остался в целости. Рокушцы на нем стоят ошеломленные, в ужасе глядя на серое море, текущее к развалинам крепости.
      Король Обелезнэ медленно поправил съехавшую набок корону, распрямил плечи и обернулся к своим подданным.
      – Это конец, — печально повторил он. — А конец должен быть красивым. Всем орудиям — полный огонь. Барон, возглавьте войска. Резервов оставлять не нужно. Флагов не спускать.
      Лицо короля заострилось, приобрело жесткость, и он негромко добавил:
      – Я надеюсь, что сегодня каждый исполнит свой долг.
      Провал, оставшийся на месте двух взорванных бастионов и соединяющей их куртины, не идет ни в какое сравнение с жалкой брешью, пробитой вчера. Такую дыру не залатаешь за сорок минут бешеной работы. Ее и за сорок дней не залатаешь.
      Но кроме каменных стен существуют живые.
      Гарнизон Рокат-Каста стремительно выстраивается в каре, готовясь нанести упреждающий удар. Рокушские офицеры учились по книге Бокаверде Хобокена — а тот призывал в любом сражении не дожидаться атаки противника, а бить первым.
      – Защити и помоги, Единый Дух… — шепчет молодой солдат, крепко сжимая фузею. — Убереги от пуль и штыков вражеских мундир Хоробоши Байкиана, милостью Твоей рядового Третьего Фузилерного полка…
      – Навяжем затяжной бой, — торопливо диктовал Джориан коменданту Рокат-Каста. — Задержим врага у стен. Дождемся, пока сдохнут колдовские щиты. Тогда — палите всеми стволами, граф! Прикройте нас огнем! Бомбарды, гаубицы, мортиры — все, что есть!
      – Вчерашние бомболеты еще остались!
      – Их тоже запускайте! Гренадерам организуйте поднос гранат! Взрывайте все, что взрывается!
      В воздухе послышался характерный свист, рядом промелькнул туманный силуэт. Джориан приподнялся в седле и гаркнул:
      – Зеньор Логмир, стойте-ка!..
      – Чего надо? — сверкнул белозубой улыбкой закатонец, буксуя на повороте. Он оказался одним из немногих, кому удалось спастись при взрыве — как всегда, выручила фантастическая скорость. — Я тут, между прочим, рубиться бегу, некогда мне!
      – Вот и бегите. Только на простых солдат не отвлекайтесь, их мы сами рубить будем. Вам поручаю колдунского маршала. Не зарубите — так хоть отвлечете.
      – Да как скажешь, — хрустнул плечами Логмир, касаясь рукоятей катан. — Хоть двух маршалов. У меня и рук как раз две.
      – Да, денек будет жаркий… — поправил двууголку Джориан, вонзая шпоры в бока Аметиста. — Роген, Акорен, Мирсолван, за мной! Харра, драгуны!!! За Рокуш, за короля!!!
      – ХАРРА-А-А-А-А-А-А-А!!! – вынеслась из крепости конная лава.
      – Уж не опозорьте меня… — чуть слышно ворчал мчащийся впереди капитан, сам себя не слыша за грохотом копыт. — Я ж за вас в ответе, засранцы…
      Солнце достигло полдня. Пекло. Жгучее, удушающее пекло — вот во что превратилось поле боя. Корчатся и стонут раненые, тихо лежат мертвые. Смерть, смерть, смерть — только смерть и ничего больше.
      Обелезнэ Первый, стоящий на центральном бастионе Рокат-Каста, не произносит ни слова. Взгляд остановился, лицо превратилось в гипсовую маску.
      Там, внизу, гибнут его подданные — гибнут сотнями и тысячами. Рокушский монарх ждет окончания сражения — когда серые победят, он шагнет в пропасть.
      Король умрет вместе с королевством.
      Ванесса неподвижно висит на почти стометровой высоте, с убитым видом рассматривая батальную панораму. Ей самой ничего особенного не грозит — всадники на вемпирах мелькают гораздо дальше, поддерживая свою пехоту с воздуха. Собственно, ни серым, ни рокушцам вообще нет дела до девушки из другого мира. Их конфликт начался задолго до того, как Ванесса появилась на свет.
      Где-то там, далеко внизу, носится Логмир со своими катанами и бухает тяжеленный молот Индрака. Там гремят пушечные выстрелы и полыхают колдовские огни. А Вон кусает губы, напряженно размышляя, что же теперь делать. Невооруженным глазом видно — рокушцам этого сражения не выиграть.
      А вот Логмир ни о чем таком не размышляет. У него в голове прочно сидит директива — найти и убить Ригеллиона Одноглазого. Он мчит со своей обычной космической скоростью, распарывая на бегу всех встречных серых. Солдат не успевает ничего даже заметить, как уже падает с кровавой полосой наискось туловища.
      – Где самый главный, где самый главный, где самый главный?! – исступленно вопит Двурукий, вращая Рарогом и Флеймом на манер вертолетных лопастей. — С дороги, уроды, мне некогда, некогда, некогда!!!
      Повернув голову, Логмир удивленно присвистнул. Рядом с плечом висит мушкетная пуля. Точнее, не висит, а летит с той же скоростью, что и он сам. Правда, продолжалось это считанные доли секунды — мушкеты серых бьют на сравнительно небольшую дистанцию.
      Вот если бы Логмиру выстрелили не вслед, а прямо в лоб… бедный, бедный герой Закатона! Но это произойдет вряд ли — вести прицельный огонь из мушкета сложно даже с малой дистанции, в цель попадает далеко не каждая пуля.
      Особенно если оная цель мчится с такой прытью!
      Разрубив пополам очередного пикинера, Логмир резко затормозил, развернувшись на одной пятке. Кожу немилосердно обожгло, а каблук оставил в земле небольшой колодец, но не соверши он этого лихого разворота…
      …его бы просто раздавило ударившим о землю щупальцем!
      – МЫ, КАЖЕТСЯ, ВЧЕРА НЕ ЗАКОНЧИЛИ, — проревел Скайлер Тысяча Лиц, взирая на Логмира сразу сотней крошечных красных глаз. Размерам его нынешней пасти мог бы позавидовать даже кашалот.
      – Ты же не самый главный! — досадливо сплюнул Логмир. — Мне нужен самый главный!
      – ИЗВИНИ, НО ПОВЕЛИТЕЛЬ РИГЕЛЛИОН НА ЛЕВОМ ФЛАНГЕ, А ЗДЕСЬ ПРАВЫЙ. МОЖЕТ, ВСЕ-ТАКИ ЗАКОНЧИМ ВЧЕРАШНЕЕ?
      – Ладно уж, давай закончим, — пожал плечами Логмир. — Бегать я уже чего-то замаялся. Поработаю клинками, разомнусь немножко.
      Мятно-розовая кожа Скайлера пошла багровыми волдырями. Ему очень не понравился снисходительный тон этого закатонского дикаря. Звучит так, как будто ему, Скайлеру Тысяча Лиц, сильнейшему из метаморфов Серой Земли, делают одолжение!
      – ЛУЧШЕ БЫ ТЫ ВСЕ-ТАКИ ПОБЕГАЛ, БУКАШЕЧКА!!! - проревел он, взмахивая всеми двенадцатью щупальцами.
      Логмир сощурился. Кривляться больше не хочется. Хочется побыстрее расправиться с этим мамонтом-осьминогом и поискать кого-нибудь поинтереснее.
      Несомненно, главное оружие данного противника — щупальца. Их много, на концах веслоподобные лопасти, усеянные когтями. Когти полые, в них заметны канальца. Возможно, что отравленные, но даже если и нет — человеку все равно хватит с лихвой одного точного удара.
      Пасти опасаться не стоит. Она, конечно, громадная, полная зубов, но челюсти не той формы, чтобы кого-то ими ухватить. Тварь явно ловит добычу щупальцами и щупальцами же отправляет в пасть.
      Другое оружие?.. Нет, вроде бы больше нет. Четыре ноги-колонны слишком массивны и служат только для передвижения. Хвост совсем крошечный, едва заметный.
      Теперь — слабое место. Где?.. Туша огромная, почти кубической формы. Брони нет, но кожа очень грубая и прочная, а под ней наверняка толстенный слой сала и мяса. С наскоку не разрубишь. Щупальца сравнительно тонкие, но их целых двенадцать и действуют они на редкость слаженно. Глаза?.. Нет, глаз тоже слишком много, да и расположены они своеобразным поясом вокруг тела. Полный круговой обзор.
      Какую же тактику избрать?..
      Немного поколебавшись, Логмир решил прибегнуть к самой любимой из своих тактик. То есть — вообще не думать самому. Просто дождаться хода противника и соответствующе реагировать.
      Но Скайлер почему-то медлит. Он замер неподвижно, щупальца сложились в колышущийся бутон. Какой-то хитрый трюк?.. Собирается колдовать?.. Нет, не похоже. Кажется, он на что-то внимательно смотрит… но на что?..
      Попробуй определи, куда смотрит тварь с глазами по всему телу!
      Через секунду Логмир сообразил, что не один Скайлер замер в тягостной паузе. Обе армии — серая и рокушская — прервали сражение и таращатся в сторону холма неподалеку. Там явно что-то происходит. Логмир даже приподнялся на цыпочки, но весь обзор перегородил на редкость рослый солдат.
      – Убери голову, мне не видно! — взмахнул катаной Логмир.
      Отрубленная голова серого мушкетера покатилась по земле, и невысокий закатонец наконец смог все разглядеть. Там, на холме, и в самом деле творится нечто необычное.
      Прямо из воздуха разверзается громадная светящаяся арка.
      – Хвала Единому, он все-таки успел… — обмяк король Обелезнэ.
      – Явился в последнюю секунду… — досадливо, но в то же время облегченно пробормотала Ванесса. — Эффектно, ничего не скажешь!..
      Под ошеломленными взглядами десятков тысяч глаз из магического портала выехали два всадника. Оба — в гибких серебристых доспехах необычной ковки. Одному лет около шестидесяти, второй еще старше.
      Паладины натянули поводья, притормаживая коней, окинули батальную панораму внимательным взором и одновременно сотворили в воздухе перечеркнутый круг.
      – Мои глаза зрят Тьму, лод Гвэйдеон! — прозвучал старческий, но все еще звонкий голос.
      – Приступим же, лод Нэйгавец! — ответил ему другой.
      Генерал и Великий Магистр Ордена Серебряных Рыцарей в унисон опустили копья. Заученным, тысячу раз проверенным движением. В бока коней — Гордого и Несокрушимого — вонзились керефовые шпоры.
      – Во имя Добра, я нападаю!!! – прогремел лод Гвэйдеон.
      – Рази врага, мое копье!!! – присоединил свой боевой клич лод Нэйгавец.
      – Это что — войсковой резерв? — насмешливо спросил Ригеллион, уперев руки в бока. — А почему всего дво…
      Он не договорил фразы. Его глаза изумленно округлились, а голос куда-то пропал.
      Следом за двумя старцами из портала хлынула настоящая серебряная лава. Тысяча семьсот всадников в сверкающих на солнце доспехах.
      Паладины Каабара пришли в этот мир.
      – Глупо, глупо! — расхохотался Ригеллион, оправившись от первого шока. — Еще один полк ничего вам не даст! Только продление агонии! Арш, арш!.. Построение тройной цепью, конную атаку а-а-а-а-тразить!..
      Собственной кавалерии у серых практически нет. Однако воевать против кавалерии они умеют превосходно. Левофланговые колонны, находящиеся ближе всего к холму, заученными движениями выстроились трехрядной линией. Первый ряд — пикинеры сидящие, упершие пики в землю. Второй ряд — пикинеры стоящие, тоже упершие пики в землю, но под другим углом. Третий ряд — мушкетеры, готовящиеся дать залп.
      Обычно это построение вполне справляется с подобной атакой. Кто же посылает конницу так безрассудно, прямо в лоб? Завязнут на пиках и станут легкими мишенями.
      Но паладины — это не просто обычная конница.
      Мушкетный залп прозвучал жалкой пальбой горохом. Керефовые доспехи выдерживают даже пулеметную очередь — что им эти жалкие ружьишки?
      А реакция!.. Воистину феноменальная реакция паладинов! Один из серых мушкетеров пораженно вскрикнул — он целился в грудь несущегося коня и знал наверняка, что не промазал. Но в самый миг выстрела рука в латной перчатке резко дернулась и… неужели поймала пулю на лету?! Немыслимо, невозможно, невероятно! Ни у одного человека не может быть такого глазомера и скорости движений!
      Додумать мысль мушкетер уже не успел. Серебряная лава с разгону внеслась в стену серых мундиров. За секунду до столкновения паладины в переднем ряду совершили одно и то же движение — с силой метнули в неприятеля топорики. Мертвые и раненые пикинеры с силой отлетели назад, валя с ног своих же товарищей, порождая свалку и беспорядок.
      Как только первые всадники вступили в схватку, летящие следом мгновенно «растеклись» в стороны, развертывая построение вширь. До этого Орден мчался суженной колонной, «клином» — сберечь таранный удар и уменьшить число мишеней для вражеских стрелков. Теперь живые клещи разомкнулись длинной дугой — чтобы задние не топтались за передними, а могли сражаться в полную силу.
      Кони под паладинами — могучие суухские рысаки, лучшая порода Каабара. Тренированные, обученные — повинуясь всадникам, они просто перемахнули через торчащие пики, как через барьер. Мушкетеры завопили, глядя, как с небес в них устремляются поблескивающие наконечники лэнсов.
      Керефовые копья воткнулись в живое мясо, пронзая людей насквозь и тут же отшвыривая прочь. Керефовые подковы стоптали серых, как гнилую солому. В мгновение ока паладины переломили ход сражения — неустрашимые всадники наглядно продемонстрировали, почему даже самые крупные королевства Каабара опасались прогневить их Орден.
      Оказавшись в гуще боя, Серебряные Рыцари оставили копья и взялись за мечи. Разя противника с высоты седла, сами они остаются невредимыми. Их доспехи не берут ни пули, ни пики.
      Вот кони — дело другое. Время от времени то один, то другой паладин валится наземь, сноровисто выкатываясь из-под раненого или мертвого скакуна. К нему бросаются серые, надеясь взять спешенного, но тут же разлетаются сухими листьями, словно вместо человека их встречает тайфун. Воззвав к Пречистой Деве, рыцарь на несколько секунд обретает колоссальную мощь.
      Если рана четвероного товарища оказывается не смертельной — паладин исцеляет ее и вновь взбирается в седло. Если же конь погибает… что ж, пеший паладин немногим уступит конному.
      Кажется, что Серебряные Рыцари бьются молча, ограничиваясь громовыми кличами. На деле же весь Орден неслышно переговаривается друг с другом. Лод Гвэйдеон чувствует каждого паладина, отдает мысленные команды, проводит сложные маневры, не нуждаясь ни в гонцах, ни в сигналах. Попавшему в трудное положение приходят на помощь немедленно.
      – Какой шанс! — хищно оскалился Джориан, пришпоривая Аметиста. — Сабли наголо, драгуны!!! За мной, харра!!!
      – ХАРРА-А-А-А-А-А-А-А-А!!!
      Королевская гвардия, гарнизон крепостей, ополчение, речная пехота — все рокушцы до последнего солдата очень быстро воспрянули духом. Шквальный огонь фузей и решительная штыковая атака — вот что ударило серых с другой стороны.
      Паладины, вызвавшие ликование рокушцев и страх серых, заставили всех позабыть о том, что портал по-прежнему открыт. А из него медленно выплывает еще что-то.
      Что-то огромное.
      Бронзовый диск тридцати пяти метров в диаметре, удерживающий мрачный гонтовый особняк. А на балконе два человека — чернокожий плешивый здоровяк и смуглый мрачнолицый тип в необычном одеянии. Длинная рубашка с короткими рукавами, накидка, закрепленная на одном плече пряжкой, два шарфа крест-накрест через грудь, черный плащ, кожаные сандалии и обруч-диадема с лентами.
      Церемониальное облачение Верховного Мага Шумера.
      Но пока что на коцебу не обращают особого внимания. Лод Гвэйдеон и лод Нэйгавец во главе Серебряных Рыцарей теснят серых к стенам Рокат-Каста. Крепостная артиллерия гремит в полную силу — неприятельские защитные купола гаснут один за другим. Паладины, поднаторевшие в истреблении нечисти, в первую очередь выкашивают именно колдунов.
      На скулах Ригеллиона Одноглазого заиграли желваки. Он почувствовал неописуемое желание сжать в кулаке чью-нибудь голову и давить, давить, давить… Десятью минутами ранее он уже мысленно репетировал триумфальную речь — но тут выясняется, что еще ничего не кончено!
      – Ну, посмотрим! — выдавил из себя колдун, расправляя пальцы веером. — Лавинный Пожар!
      Перед ним раскрылась бардяная дуга, полыхнувшая страшным жаром. Море бушующего пламени с неописуемой скоростью хлынуло к рубящимся поодаль паладинам.
      «Прикрыть глаза, держать позицию!» — пронесся мысленный приказ лода Гвэйдеона.
      Раскаленная добела занавесь промчалась по полю, оставив за собой выжженную землю и многие сотни трупов. В том числе — своих же солдат. Лавинный Пожар — заклятие массового поражения, в общих баталиях обычно невыгодное.
      – Спеклись, — заключил Ригеллион, удовлетворенно рассматривая полтораста серебристых фигур, неподвижно лежащих поверх обугленных конских трупов.
      Но тут паладины, зажаренные, казалось бы, прямо в собственных доспехах, начали медленно подниматься на ноги, с сожалением глядя на погибших коней.
      Кереф защищает от пламени не хуже асбеста.
      – Колдуны и раньше пытались нас сжигать! — донеслось из-под чьего-то шлема.
      – А потом у них были такие же глупые рожи, как у этого! — рассмеялся другой паладин.
      – Глупая рожа?.. – моргнул единственным глазом Ригеллион. — У меня?.. У меня — глупая рожа?! Ладно, раз огонь вас не берет, попробуем что-нибудь еще…
      Он вновь открыл рот для заклятия… но тут на него наползла огромная тень. Маршал серых поднял голову и наконец заметил плывущий над головой коцебу.
      – И как это понимать?.. – выдохнул он. — Что это за штука?..
      Сверху на него воззрились двое. Вот один поднял руку, и с нее сорвалась тончайшая голубоватая нить. Утолщаясь и обрастая сосульками, она ринулась к земле, становясь своего рода ледяным канатом.
      – Разберись с мелочью, Шамшуддин, — негромко произнес создатель этого заклинания. — А я займусь самым крупным.
      Глядя, как по ледяной струне мчится некто смуглый, с черными волосами, завязанными в хвост, Ригеллион медленно улыбнулся.
      Похоже, у него все-таки будет интересный поединок.
      – Ну и ну, — усмехнулся он, когда странный незнакомец спрыгнул на землю. — Не знал, что в этой дикой стране есть обученные колдуны…
      – Я маг, отрыжка Нергала! — рявкнул Креол. — А ты — труп!
 

      Ванесса мягко спланировала к родному коцебу и приземлилась точно на балконе, рядом с Шамшуддином. Кушит-полукровка дружелюбно кивнул ей, не отпуская штурвала, и вновь устремил взгляд к происходящему внизу.
      Старый дом Катценъяммера нисколько не изменился за прошедшие дни. Все осталось точно таким же — даже чашка кофе рядом с Шамшуддином.
      – Ну, как у вас тут всё? — рассеянно спросила Вон, выискивая в бинокль Креола.
      – Живы, — коротко ответил Шамшуддин.
      – Это хорошо, — так же коротко прокомментировала Ванесса. Она наконец нашла то, что искала. — О, черт… Креол уже встретился с Большим Боссом…
      – У этого колдуна очень мощная аура… — согласился Шамшуддин, пристально вглядываясь в крохотную фигурку Ригеллиона.
      – Да… — сумрачно кивнула Ванесса. — Он страшно противный…
      – Что-что?..
      – То есть он страшный противник! — встряхнула головой Вон. — Тьфу, заговариваться от волнения начала…
      Она поймала в окуляр лицо учителя и прошептала:
      – Будь осторожен, ладно?..
      Креол и Ригеллион внимательно разглядывают друг друга. Вокруг них как-то само собой установилось пустое пространство. И довольно обширное. Ни один солдат не решается не то что приблизиться — даже посмотреть лишний раз в сторону этих двоих.
      – Я — Ригеллион Одноглазый, двенадцатый в Совете Двенадцати, Четвертый Маршал Серой Земли, — официально представился Ригеллион. — А как твое имя?
      – Зачем тебе мое имя, труп? — растянул губы в улыбке Креол.
      – Надо же что-то написать на твоем надгробии, — пожал плечами Ригеллион.
      Произнеся это, серый маршал мысленно восхитился собой. Впервые за очень долгое время у него родилась такая удачная острота. И не спустя несколько часов после реплики противника, как бывает обычно, а практически мгновенно!
      Сомнений нет, сегодня ему сопутствует удача!
      – У тебя очень мощная аура, — задумчиво произнес Креол. — Мощная, но слишком уж однотонная. Узкая специализация?..
      – Я армейский колдун, — кивнул Ригеллион. — Я умею только драться. Но уж зато это — лучше всех!
      – Пока я вижу только слова, — принял боевую стойку Креол. Из кулаков вырвались полыхающие огнистые лезвия.
      Ригеллион Одноглазый тоже встал в позицию, схлопывая вместе ладони. Меж ними вспыхнула шаровая молния, мгновенно выросшая в еще один огненный меч — почти трехметровой длины, формой похожий на громадную сосновую шишку.
      – Чрево Тиамат! — нахмурился Креол, рассматривая потоки маны, хлещущие вдоль духовных линий противника. — А ты силен!
      – Это — мое Искусство! — загорелись глаза Ригеллиона. — Искусство армейского колдуна! Сразимся! Сразимся насмерть!
      Одноглазый маршал плавно повел клинком из стороны в сторону. Креол оскалился и резко метнулся вперед, скрестив мечи под прямым углом.
      Удар! Удар! Еще удар!
      Воздух раскалился от страшного жара. Бурлящий огонь, сжатый до узких полос-лезвий, едва только не кричит, рвясь на волю в бесплодных усилиях. Лица мага и колдуна совершенно скрылись за матовым блеском защитных полей. Виднеются только серые глаза Креола и почти белый зрачок Ригеллиона.
      Мощь — необозримая, неописуемая, воистину сказочная мощь! — колеблется и кипит в руках властелинов заклинаний. Земля под ногами трескается и крошится. Мана струится по венам чародеев — и в такт чарам стучат сердца. Грохот пушек и солдатские крики остались где-то в другом мире — здесь и сейчас существуют лишь два человека и их поединок.
      Колдовской поединок.
      Пусть эти пламенные мечи и похожи на обычные металлические — но для владения ими нужны отнюдь не фехтовальные навыки. Движения рук вообще не имеют особого значения — в принципе, такой магический клинок может и не быть присоединенным к телу. Его держат не ладонью — разумом. Не меч сейчас разит противника — не меч, а воля, что его направляет.
      Просто чем теснее контакт мага и его заклятия, тем меньше рассеивание маны.
      Меньше рассеивание — больше энергии в клинке.
      Больше энергии — выше скорость движений и поражающая мощь.
      В единоборстве заклинаний важны не мускулы, не быстрота реакции, но сила воли и ментальный контроль.
      Здесь сражаются духовной силой — не телесной.
      А вокруг продолжает бушевать общая баталия. В пороховом дыму мелькают керефовые клинки паладинов, встречающие колдовские выплески. Без устали грохочут рокушские пушки. Присоединила голоса и более скромная артиллерия серых. Рассекают пехоту драгунские сабли. Жалобно ржут пронзенные пиками кони.
      Штык и пуля, пуля и штык — сегодня им досталось немало работы.
      Сверху серых поливают зеленые молнии, обильно извергаемые боевыми кристаллами. Чопорный брауни в ливрее неспешно переходит от одного к другому, наводя их на цели. Как уж он там их программирует — бог весть, но ни один из смертельных лучей даже краешком не задевает рокушцев.
      Шамшуддин пристально наблюдает за полем брани с балкона. Штурвал коцебу он уже давно не держит — вместо этого пальцы напряженно замерли, сложенные «лодочками», а в глазах увеличились зрачки. Архимаг-маргул выкладывается на полную.
      Телекинез — вот чему Шамшуддин посвятил всю жизнь. Телекинез — управление материальными объектами одной лишь силой воли. Теперь он демонстрирует, насколько могуч может быть телекинетик, достигший подлинных высот в своем Искусстве.
      Солдаты и пушки десятками взмывают в воздух и уносятся прочь, словно подхваченные ураганом колоссальной мощи. Пули и снаряды просто останавливаются, не долетая до цели. Или вовсе поворачивают и разят своих. Пики и мушкеты вырываются из рук, обращаясь против владельцев. Серые гибнут с поразительной скоростью — Шамшуддин раздавливает сердца и головы, отрывает конечности или просто комкает людей, как мягкий пластилин.
      Кажется, что на поле боя бушует невидимый тысячерукий колосс.
      Теперь Ванесса воочию увидела, почему этот крайне узкий специалист считался одним из сильнейших магов Шумера. Сейчас Шамшуддин с легкостью истребляет врагов сотнями, причем безо всяких видимых атрибутов вроде огненных шаров или клинков. Он парит над сечей стоглавым Тифоном, уничтожая всех серых, попавших в поле зрения.
      Однако и неприятельские колдуны демонстрируют изрядное мастерство. Логмир Двурукий и Скайлер Тысяча Лиц возобновили прерванный поединок — и пока что по-прежнему с переменным успехом. Всадники на вемпирах бьются с паладинами на равных — даже, пожалуй, с некоторым превосходством.
      Реймако Балетмейстер выделывает антраша в самой гуще сражения. Сегодня он применил не Балет, а Смерч Клинков. Шесть дюжин сабель — на сей раз превосходной ковки! — кружатся в бешеном водовороте, не давая никому даже приблизиться. Стальные лезвия отбивают пули фузилеров и арбалетные болты паладинов, поражают врагов десятками и защищают хозяина с той холодной яростью, что присуща только истинному металлу.
      – Танец, танец, танец, смертельный танец!.. – горят глаза Реймако. — Гордость моя, жизнь моя, сердце мое!.. Если я умру сегодня, то я умру танцуя!.. Два, три, четыре!..
      Альбракия Змея разглядывает битву с двадцатиметровой высоты, восседая на плоской голове исполинской змеи. Не просто змея — сама Королева Змей, лучшее из призывающих заклятий Альбракии, способное сокрушить даже гранитный бастион. Чешуйчатая броня царицы рептилий легко выдерживает снаряды рокушских бомбард, тяжеленный хвост давит солдат, как мышей, а пасть извергает бурные водопады кипящей отравы.
      Но ни Смерч Клинков, ни Королева Змей не могут сравниться с тем, от чего сейчас увертывается Креол. Шумерский маг с дикой скоростью прыгает и перекатывается по земле, едва-едва не касаясь ужасных молний, плещущих вокруг. Сотни, даже тысячи извилистых спиралеобразных энерговсплесков скрутились воедино, образовав длиннющую колдовскую дубину — Грозовой Тайфун.
      Ригеллион Одноглазый раскручивает этот колдовской шест волнообразно, не давая Креолу даже мгновения на контрзаклинание. Молнии Грозового Тайфуна задевают почву — та комкается и взрывается, образуя глубокие трещины и воронки. Воздух наполнился электрическими разрядами, волосы обоих противников встали дыбом и мягко потрескивают.
      Креол запыхался. У него не осталось Личных Защит. Правда, все еще целы Ледяной Доспех и Волновой Щит, использованные против прежних чар Ригеллиона. Трехметрового огненного меча и сгущенных порывов ветра, рассекающих даже камень и металл.
      Но Грозовой Тайфун — это совершенно другое дело.
      Маршал серых уже несколько раз задел противника. На церемониальном облачении Креола остались обугленные прорехи, из-под них проглядывают ужасные ожоги.
      Архимаг тяжело дышит — уже очень давно не сталкивался с таким искусным дуэлянтом.
      – Что ты все бегаешь?! – возмутился Ригеллион. — Стой на месте и сражайся, как подобает колдуну!
      На самом деле Креол все-таки может улучить секунду-другую, чтобы активировать нужные защитные чары. Но он этого не делает, продолжая удирать от молниевой дубины так, словно вовсе не владеет никакой магией.
      Однако губы при этом непрестанно шевелятся — Креол начитывает одно из самых мощных атакующих заклинаний. Он уже убедился, что Ригеллион способен защититься от любого заклятия из стандартного набора. Значит, нужны такие чары, против которых в принципе нет защиты.
      Существуют ли они?.. Да, существуют. В арсенале шумерских чародеев в свое время были такие разработки, как Всепожирающий Меч и Всепожирающее Копье. Первое — заклятие ближнего боя, второе — дальнего. Главное достоинство этих чар — они буквальным образом «съедают» любой магический экран за исключением разве что Абсолютной Защиты.
      Применять Всепожирающее Копье против обыкновенного бойца и даже мага — бестолковый расход маны. Все равно что охотиться на зайцев с гранатометом. Но против колдуна, в совершенстве освоившего искусство дуэли — великолепное оружие-сюрприз, способное решить исход поединка.
      Однако, как и положено особо мощным чарам, это заклинание чрезвычайно ресурсоемко — как в смысле потребляемой маны, так и места, занимаемого в памяти. Креол очень редко держал Всепожирающее Копье наготове — только если предполагал сражаться с магом, заведомо превосходящем его в бойцовом мастерстве.
      А таковые встречи происходили не так уж часто.
      Память мага подобна оружейной обойме — количество патронов строго ограничено. Постоянно держать в боевой готовности редко употребляемые заклинания — крайне расточительно.
      Пожертвовав некоторым количеством кожи и мяса, Креол сумел-таки дочитать необходимый текст. Он рассудил, что Грозовой Тайфун — заклятие хоть и очень мощное, но сравнительно неуклюжее. Обладая мало-мальски сносной реакцией, от него можно попросту уклоняться. Какое-то время.
      А вот если он выставит очередную защиту — противник просто вновь сменит тактику. Придется выставлять другую защиту. А потом снова. И так до полного истощения маны — а кто может сказать наверное, у кого она кончится раньше?
      Совершив кувырок через голову, Креол выкрикнул короткое слово-ключ, бросая в Ригеллиона чары Ледяной Ноги. Маленькое шутливое заклятие на несколько секунд уничтожило трение между почвой и ступнями противника.
      Ригеллион инстинктивно прижал руки к груди и грохнулся наземь, словно вдруг очутился посреди скользкого катка. Электроразряды, пышущие вокруг гигантской дубиной, изломились, пошли кольцами. Не в силах удержать такой напор, маршал серых резко сжал ладонь, развеивая чары.
      Секунда. Одна-единственная секунда прошла с падения Ригеллиона Одноглазого. Он оперся на локоть, ожидая удара противника. Что бы это ни было — у него найдется подходящая защита. Ригеллион Одноглазый владеет защитными чарами для любого боевого заклятия, созданного Серой Землей.
      Но магический всплеск, изошедший от Креола, выглядит совершенно незнакомо. Ригеллион плотно сжал челюсть — кем бы ни был этот проклятый чужак, он очень силен и неплохо сражается. Довольно долгое бездействие имеет лишь одно объяснение — готовил что-то очень мощное. Какое-то заклятие повышенной убойности. Но какое?..
      Ошибиться нельзя. Ошибешься в контрзаклинании — второго шанса не будет. Что выставить?.. Щит Юкото?.. Колпак Ветров?.. Крепостную Стену?..
      Нет, надо рискнуть! Рискнуть — и закончить поединок одним-единственным ударом! Правда, маны уйдет очень много — если противник пошел на хитрость, швырнув безвредную пустышку… но кто не рискует, тот не выигрывает!
      Все это пронеслось в голове Ригеллиона короткой вспышкой молнии. Ничтожная доля секунды потребовалась Всепожирающему Копью, чтобы достичь и поразить противника — однако тот успел встретить его ответным заклятием.
      Зеркалом Скарпа.
      Лицо Креола исказилось бешеной яростью. Теперь пришел его черед столкнуться с незнакомой разработкой. Магические школы Шумера и Серой Земли имеют общие черты, но различий между ними тоже немало — как и между любыми другими магическими школами.
      Зеркало Скарпа названо в честь своего создателя, Скарпа Циклона, одного из прежних глав Совета Двенадцати. Областью применения схоже с Всепожирающим Копьем — совершенно бесполезно против обычного человека. Заклятие одновременно защитное и атакующее — оно принимает вражеский чароимпульс, придает дополнительные усиление и ускорение, а потом… отражает обратно!
      В конечном итоге противник в буквальном смысле уничтожает сам себя. Особенно выгодно, если тебя атакуют по-настоящему мощным заклятием — в усиленном виде оно станет еще мощнее. Сумеет ли колдун устоять перед собственной атакой, усиленной почти в полтора раза?..
      Креол не сумел.
      Всепожирающее Копье, ударившее в Ригеллиона, лишь издало шипящий свист и ринулось обратно. Креол уже не успел ни уклониться, ни защититься. Да и не стал пытаться — ему ли не знать, сколько убойной силы вложено в его творение?..
      Единственное, что Креол еще успел — повернуться правым боком и сосредоточить там все имеющиеся защитные чары.
      А потом — молиться Мардуку.
      Ослепительный поток ударил собственного создателя безжалостным ураганом. Ледяной Доспех и Волновой Щит просто перестали существовать. Правая рука Креола мгновенно осыпалась сухим пеплом, кожа на груди истрескалась и расползлась, обнажив ребра. Роскошное облачение архимага превратилось в обугленные лохмотья. Смоляные волосы, затянутые в хвост, обернулись уродливой плешью. Лицо превратилось в кошмарную горелую маску, зубы раскрошились, правый глаз лопнул с противным хлюпаньем.
      Но на ногах Креол устоял.
      Сила воли. Только громадная сила воли и неистребимое желание жить все еще поддерживают в сознании. После мертвого сна длиной в пять тысяч лет жизнестойкость шумерского архимага превысила обычную человеческую — и Креол выдержал даже тот страшный удар, что сам же и направил.
      – Ч… ч… ч… ч… — безуспешно попытались выговорить обугленные губы.
      – Ты что, все еще жив?! – пораженно воскликнул Ригеллион.
      – Не уверен… — вырвалось из пересохшей гортани.
      Ригеллион Одноглазый смерил покачивающегося противника недоверчивым взглядом. Тот действительно выглядит скорее мертвым, чем живым. На лице лопаются пузыри, кожа отваливается ломтями, уцелевшая рука болтается плетью.
      – Только не пытайся сбежать, ладно? — на всякий случай попросил Ригеллион, задумчиво шагая к Креолу. — Ты хорошо сражался, и я проявлю уважение, подарив быструю смерть. Просто стой спокойно, и сейчас все кончится.
      – Думаешь… сможешь?.. – с трудом зашевелился язык архимага.
      – Не вижу никаких препятствий. Это будет проще, чем разрезать сырную голову. В тебе не осталось ни капли маны.
      – В тебе… тоже…
      Креол сказал это больше наугад, но попал в точку. Зеркало Скарпа — заклятие громадной ресурсоемкости, весящее даже больше Разрушителя Цитаделей. Оно выпило всю ману Ригеллиона без остатка — вплоть до резерва.
      – Может быть, — чуть приподнял верхнюю губу маршал серых. — Может быть. Но я-то вышел из боя целым и невредимым. А вот ты… ну же, падай! Падай, дохлятина! Падай сам, не упрямься!
      – Ни… за… что…
      – Ничего, я не погнушаюсь использовать обычную шпагу, — вытянул из ножен маршальский клинок Ригеллион. — Обещаю сделать все быстро…
      Налитой кровью зрачок повернулся в глазнице. Взгляд не отрывается от приближающегося колдуна. Левая рука, в отличие от правой, пострадала не очень сильно — и сейчас вены на ней медленно вздуваются, а пальцы с чуть слышным хрустом вывертываются из суставов…
      – Ну, посмотрим… — несколько неуверенно взмахнул шпагой Ригеллион. — До того, как научиться колдовать, я неплохо владел этой штуковиной, но это было так давно… Интересно, с одного удара получится?..
      – Оглянись, идиот! — усмехнулся обгорелыми губами Креол, указывая куда-то пальцем.
      Колдун резко развернулся, машинально принимая блокирующую стойку. Тело и в самом деле еще помнит навыки, давно позабытые разумом.
      – Ну и что я должен увидеть?.. – расслабил плечи Ригеллион. — Тут никого не… а-а-а-а-аррхрр!!!
      – Ничего, — удовлетворенно прохрипел Креол. — Просто так я смог ударить тебя в спину.
      Ригеллион опустил глаза. Чуть пониже ключиц торчит нечто вроде окровавленного шила из черного стекла.
      – Обсидиан?.. – пробормотал колдун, роняя шпагу и сам валясь следом. Изо рта хлынула кровь.
      – Какой доверчивый, однако… — удовлетворенно прошептал Креол, падая почти одновременно с ним. — Попался на самый старый трюк…
      Извлечение посоха из пространственного кармана — тоже магический акт, хотя и чрезвычайно простенький. В этом жалком состоянии он обошелся недешево. За полным отсутствием маны Креолу пришлось тратить жизненную энергию — прану.
      А ее оставались жалкие крохи.
      Поединок Креола и Ригеллиона продолжался довольно долго. К тому моменту, когда оба они свалились замертво, победитель в общем сражении определился окончательно.
      Реймако Балетмейстер пал, зарубленный паладинами. Лод Нэйгавец и еще три рыцаря просто прошли сквозь его Смерч Клинков. Даже лучшая ларийская сталь не смогла повредить великолепному керефу.
      Альбракия Змея лежит мертвой, обвитая все еще подергивающимся питоном. Преданному фамиллиару отстрелили голову, но он и в таком состоянии пытался защитить хозяйку. Рядом тихо шипит Королева Змей, похожая на червяка, раздавленного ботинком. Чудовище расплющил зачарованный молот Индрака.
      Логмир Двурукий задумчиво стоит на краю бездонного колодца, воткнув катаны в землю. Когда Скайлер Тысяча Лиц понял, что серые проигрывают, он решил отступить. В конце концов, его личная битва с Логмиром уже ничего не решала.
      Способ отступления он избрал оригинальный. Сначала Скайлер мгновенно вырастил из брюха туго скрученную костяную пружину, прижался к земле что есть сил — и сиганул вдаль шагов этак на пятьсот. Пока Логмир осознал произошедшее и добежал до удирающего противника, тот уже вновь переменил облик, став чем-то вроде здоровенной медведки с бурообразным наростом вместо головы. Всего несколько секунд — и колдун пробурил длиннющий тоннель. Отступать воздушным путем Скайлер не пожелал — видел, что все вемпиры лежат мертвыми, изрешеченные арбалетами паладинов.
      Гнаться за ним в этом жутком колодце не решился даже безрассудно храбрый Логмир. Если и сумеешь спуститься — вдруг Скайлер устроил там засаду? Сражаться в непроглядной тьме с огромным чудовищем-колдуном… как-то не очень вдохновляет.
      Войско серых тает на глазах. Их первоначальный порядок давно разрушился, части перемешались и хаотически отступают. Всех — от генералов до рядовых — охватило ужасное чувство поражения. Одни офицеры все еще выкрикивают команды, пытаясь сберечь хотя бы остатки армии, другие сами поддались общему настрою и спасаются бегством. Боевой дух оставил серых, сменившись тем врагом, что страшнее любых пушек — паническим страхом.
      Остатки сломленных полков дорубила кавалерия. Паладины и драгуны преследовали серую пехоту, пока не раздробили на сотни отдельных групп и группочек. Слишком ослабшие даже для бегства стоят с поднятыми руками, тупо глядя в землю. Артиллерия и боеприпасы стали военными трофеями и уже пересчитываются рокушскими кригс-комиссарами.
      Серых выжило довольно много. В плен попали почти пятнадцать тысяч человек, еще около десяти тысяч рассеялись по округе. Скорее всего, их переловят еще до наступления следующего утра. Многие даже сдадутся сами — деваться им здесь некуда.
      Однако эти обломки — уже не армия. Обезоруженные, лишенные командования, полностью истощенные физически и морально… Разбитое войско подобно стреляной гильзе — хоть с виду и мало отлична от боевого патрона, но годится только на переплавку.
      Ригеллион Одноглазый тихо застонал и приоткрыл глаз. Наступил тихий, прохладный вечер. Битва подошла к концу — стих шум орудий, не слышится криков дерущихся. Воздух пропах кровью и порохом. Поле, усеянное мертвыми телами, время от времени еще оглашается стонами раненых.
      Кто победитель — ясно с первого взгляда.
      Колдун-маршал горько улыбнулся. Несмотря на дыру в груди, боли нет. Лишь странный холод и онемение. Тело ниже подбородка совершенно не чувствуется — как будто осталась только голова.
      – Вы очнулись, повелитель Ригеллион?.. – взволнованно зашептали ему в ухо. — Потерпите, я сейчас!..
      – Рюлейко?.. – с трудом выдавил из себя колдун, узнав голос. — Ты что тут?.. Как ты выжила?..
      – Я сбросила форменный плащ и притворилась обычной женщиной, — ответила Рюлейко Мелодия, почему-то натужно кряхтя. — Один из рокушцев вынес… представляете, вынес меня с поля боя! На руках!
      – Но ты же серая!.. Они что — не поняли?.. Не разглядели цвет кожи?..
      – Это был один из этих странных латников в серебряных доспехах. Он… по-моему, он догадался… он ведь даже наступил на мой плащ… — призналась Рюлейко. У нее в голове снова прозвучала странная фраза, произнесенная тем паладином: «Хочу верить — по раскаянию, а не из трусости». — Но они какие-то ненормальные, эти латники… Я слышала, как они просили прощения у наших убитых…
      – Что?.. За что?..
      – За то, что пришлось их убить.
      – Они кто — жрецы с мечами?.. – зло скривился Ригеллион. — Терпеть таких не могу… Что с остальными нашими? Кто-нибудь выжил?
      – Повелитель Скайлер сумел уйти… Остальных всех… кажется… Моего брата точно убили, повелитель…
      – Брата?.. Ах да, Реймако… — припомнил Ригеллион. — Соболезную. А где тот колдун?.. Он жив?.. мертв?..
      – С которым вы сражались?.. Его унесли те латники. Они очень торопились… И еще там была какая-то девушка — она очень громко на всех кричала…
      – А я?..
      – Они очень-очень торопились, повелитель Ригеллион… — смутилась Рюлейко. — На вас даже не обратили внимания… Наверное, посчитали мертвым…
      – Так и есть, наверное… — вздохнул колдун. Ему наконец стало ясно, что за холод охватил тело — мертвящее дыхание смерти. Он толком не разглядел, чем именно его проткнули, но это явно было артефактное оружие — такое впечатление, что через дырку в груди улетучивается сама жизнь. — Ты что, меня тащишь?.. Куда?..
      – Уже почти полчаса… Я прокралась за вами, когда все стихло, повелитель Ригеллион… Я попробую…
      – Безмозглая девчонка… — еле слышно прохрипел Ригеллион. — Ты же не медик… Да и я уже почти мертв…
      – Я попробую найти медика…
      – Всех наших медиков либо убили, либо взяли в плен… Просто оставь меня в покое. Я не хочу провести последние минуты, ползая в грязи…
      – Но вы же еще дышите, повелитель! И разговариваете!
      – Колдуну трудно умереть… — согласился Ригеллион. — Я был… силен… А теперь пошла вон, поручик, это приказ!
      – Я лейтенант!
      – Понижаю в звании за отказ повиноваться командиру! — отрубил Ригеллион.
      – Это жестоко! — едва не заплакала колдунья.
      Ей и без того приходится нелегко. Повелитель Ригеллион — рослый мужчина атлетического сложения, а она — всего лишь хрупкая молодая женщина. И тут столько трупов… а некоторые еще живы! И осторожность, осторожность, осторожность — не ровен час заметят…
      – Стой, назови себя! — грубо окликнули сзади.
      Рюлейко сглотнула и замерла. Говорили на рокушском. А спины коснулось что-то острое и холодное… штык, конечно. Только шевельнись — проткнут, как жука.
      – Никак зеньорита? — удивился солдат, обойдя Рюлейко. — И молоденькая совсем!
      – Да это ж серая, дурень, — раздался другой голос. Рядом с первым солдатом встал другой — постарше и пошире в талии. — Небось, колдунья — у них других девок в армии не водится. Да еще волочет кого-то… это кто еще такой у тебя, а?
      – Одноглазый, да еще в сером пла… серый плащ!!! – дико завопил первый солдат. — Генерал колдунский!!!
      – Я маршал, недоносок!.. – прохрипел Ригеллион.
      – Кончай его, чего замер! — поднял фузею второй солдат. Руки отчетливо задрожали. — Обоих кончай!
      Ригеллион зло улыбнулся. Ему в любом случае не дожить и до утра. Маны не осталось ни капли. А вот прана… прана еще есть. Самая чуточка — ровно столько, чтобы оставаться в сознании.
      – Рюлейко, командую отступление! — рявкнул он. — Исполняй!
      Вместе с последним приказом изо рта колдуна выплеснулась целая чашка крови и ослепительный жаркий сполох, обратившийся настоящим тараном жгучего ветра. Ветра, уносящего с собой саму жизнь.
      Последнее заклинание Ригеллиона Одноглазого.
      Оба рокушских солдата закричали и повалились наземь в предсмертной агонии. Рюлейко Мелодия жалобно всхлипнула, с трудом оторвала взгляд от уже мертвого лица маршала и бросилась наутек.
      Сражение за Владеку серые проиграли.
 

      Креол моргнул. Еще раз. Зрение упорно не желает фокусироваться. Регенерировавший глаз выглядит совершенно здоровым, но работать пока что отказывается.
      – И он в очередной раз вернулся с того света, — сухо прокомментировала Ванесса, сбривая Креолу остатки волос. Несколько уцелевших клочков над левым виском придали магу нелепый вид. — Ты что, хочешь меня вдовой оставить, да?!