– Понимаю. Когда они смешные.

Ванесса вздохнула и повернулась к ближайшему автомату. Тот смотрит прямо на нее… или в противоположную сторону. Поди угадай, каким местом он видит? Глаз-то нету. Хотя где у него перед, а где зад, догадаться нетрудно – ног три, так что тело несимметричное.

– Подними правую руку! – решительно скомандовала девушка.

– Ор-щару торени, – прогрохотал автомат, послушно поднимая правую руку.

– Сработало!… – расширились глаза Ванессы. – А что он сказал?…

– Что-то вроде «слушаю и повинуюсь», – перевел длик.

– Класс! – широко улыбнулась Ванесса. – Эй вы, все! Ну-ка, живо все сделали шаг вперед!

– Ученица!… – выпалил Креол, но было уже поздно.

– ОР-ЩАРУ ТОРЕНИ, – прогрохотали сразу четыреста девяносто девять стальных махин.

Земля содрогнулась. С потолка посыпалась пыль. Четыреста девяносто девять толстенных ножищ в рост человека одновременно изогнулись в суставах, перенося литые туши хозяев ровно на один шаг вперед. Шаги у них оказались немаленькие – футов шесть, если не семь.

– Что?… – спросила Ванесса, оборачиваясь к Креолу.

– Уже ничего, – вздохнул тот, подозрительно оглядываясь по сторонам. – Хотя могло бы. Помню, Верховный Маг Менгске, который возглавлял Гильдию между Шуруккахом и мной, однажды создал для Энмеркара гигантского бронзового голема в двенадцать человеческих ростов. Для охраны дворца. Пока эту махину вели по улицам, он раздавил в лепешку несколько домов. А потом однажды просто взял, неловко повернулся, задел плечом балкон – и обрушил дворцовую стену! Хорошо хоть, люди не пострадали – только осла раздавило и четверых рабов…

Ванесса ойкнула. Ей запоздало вспомнилось, что даже обычные солдаты, идя по мосту, маршируют не в ногу – иначе мост может просто-напросто обрушиться. А тут – Стальные Солдаты, весящие… черт их знает, сколько они весят. Десятки тонн, наверное. Все-таки размером с хорошего слона, да еще отлиты из нержавеющей стали…

– Ладно, главное, что работает, – подытожил Креол. – Ученица, мы с Шамшуддином грузим сокровища и летим к армии. А ты поведешь големов.

– Что?… – опешила Ванесса. – Я?… Одна?… Но… но…

– Ученица, если я всегда и во всем буду тебе помогать, ты так и останешься вечной ученицей. Приучайся работать самостоятельно.

Ванесса нахохлилась. Ей ужасно не хотелось оставаться одной в этих горах, в компании только безликих стальных болванов. Она недоброжелательно уставилась на проклятые наручи – не окажись они Креолу малы, тот взял бы управление на себя…

Интересно, а остальных все равно бы отправил вперед?…

– Ладно, ладно, я все сделаю, – неохотно согласилась Вон.

– Справишься?

– Положись на меня…

– Что, прямо сейчас?! – заморгал Креол.

– Это… я… я не в этом смысле! – покосилась на Индрака с дликом Ванесса. Судя по косым взглядам, эти двое тоже поняли совершенно безобидную фразу в некоем извращенном смысле.

Неловкую паузу прервал жизнерадостный оклик:

– Верховный, вот вы где! Глубоко же вы забрались!

– Привет тебе, Шамшуддин, – обернулся Креол. – Сокровища видел?

– Конечно, видел. Неплохая добыча. Ну что, будем грузить?

– Будем. Точнее – ты будешь. А я пошел спать.

Глава 32

Из воды показалась голова. За ней другая, третья, четвертая. Словно легендарные воины Речного Короля на берег выходят усачи в темно-зеленых мундирах. Кавалеристы плывут на лошадях, пехота перебирается сама, увязав обмундирование в непромокаемые мешки.

Берега Готиленсе очень красивы летом. Поля, луга и сады образуют разноцветную мозаику, окаймленную бесчисленными речными рукавами. Кое-где видны островки леса. Деревни и села вытянулись вдоль дорог и рек. Тучный чернозем позволяет сеять здесь ячмень и озимую пшеницу, растить сады и разводить скот. В самых цветущих местах поселки тянутся вдоль реки сплошной полосой, плавно переходя один в другой.

Однако несмотря на все это, мостов поблизости нет – слишком уж далеко разошлись речные берега. О бродах и говорить нечего. Зато есть паромы – большие грузовые суда, перевозящие с берега на берег по сотне возов разом. Сейчас туда-сюда курсируют целых пять таких паромов, переправляя артиллерию и обоз.

– А что, барон, как широка здесь Готиленсе, по-вашему?… – задумчиво спросил король Обелезнэ. – Шамад^[1] пять будет?…

– Сейчас достоверно узнаем, ваше величество, – пообещал Джориан, становясь лицом к реке.

Капитан лейб-гвардии применил старый проверенный способ. Он плотно приложил ко лбу ладонь, чтобы мизинец в точности совпал с линией противоположного берега. Затем, не меняя наклона головы, развернулся направо и заметил, какая точка совпадает с мизинцем теперь.

– Акорен, а ну метнись, измерь расстояние до того кустика! – скомандовал Джориан.

Рослый драгун проворно подхватил полушамадовый измерительный шнур и принялся разматывать его, делая отметки на земле. Добравшись до указанного куста чертополоха, он трубно прокричал, приложив ладони ко рту:

– Пять шамад с четвертью, ваш-све!…

– Вот, значит, и Готиленсе здесь аналогичной ширины, ваше величество, – отрапортовал Джориан.

– Немало, – кивнул Обелезнэ.

По королевской щеке скатилась капля. Потом еще одна. Адъютант услужливо раскрыл над монархом зонт. Небо, с самого утра застланное облаками, наконец-то соизволило разродиться дождем. Слабеньким грибным дождиком.

Обелезнэ поднял глаза кверху и неторопливо зашагал по трапу. Спереди, сзади и по бокам шествуют Черные Драгуны. Королевский взгляд зацепился за две серебристые фигуры у бортов – паладины, на всякий случай приданные к королевской охране. У трапа вытянулся во фрунт дюжий гренадер с мертвецки синюшной кожей.

Паром отчалил. Четыре коня-тяжеловоза неторопливо побрели по кругу, наматывая канат на барабан. Обелезнэ Первый оперся о фальшборт, с любопытством разглядывая реку, покрытую множеством расходящихся кругов. Дождинки рисуют на водной глади занятные узоры.

Поскольку этим паромом переправляется сам монарх, загружать его не стали. Ни артиллерии, ни боеприпасов. Денежная палуба, да пара ящиков с пушечными ядрами – только чтоб совсем уж порожняком не идти.

С воды открывается прекрасная панорама. Посреди равнины вздымаются холмистые увалы, увенчанные соляными куполами. Когда-то эти места были морским дном – глубоко в побережье врезался длинный залив. Потом море отступило на юг, оставив за собой длинное плато, по которому проходит граница меж Ларией и Альберией. Готиленсе сместилась вслед за морем – до этого великая река протекала значительно севернее. Там до сих пор еще можно заметить вытянутые впадины – растительность в них значительно гуще, чем в других местах.

Далеко к западу еще виднеются громадные панцири, утыканные сотнями весел. Драккары Огненной Горы встали заставой, охраняя переправляющиеся войска от возможной угрозы. На флагмане «Чугунный Кулак» сейчас находится и Тивилдорм Призрак – колдун-отступник с самого утра чует в воздухе что-то смутное, подозрительное…

Молодые драгуны втихомолку пересмеиваются, поглядывая на дюжего эйнхерия – лейтенанта Милениана. Тот озадаченно моргает, не понимая, что в нем такого смешного. Даже ощупал себя со всех сторон – не прореха ли где?…

– Барон?… – вопросительно посмотрел на Джориана Обелезнэ, кивая в сторону смеющихся.

– Как есть придурки, ваше величество, – виновато проворчал капитан. – Подложили лейтенанту по-тихому пушечное ядро в ранец… А он же труп ходячий, сильный, как уррог, вот и не чует, что тяжело стало. А эти ржут, остолопы… Прикажете шугануть?…

– На ваше усмотрение, барон, – пожал плечами Обелезнэ.

Джориан задумался. Одернуть шутников или пускай еще порадуются этакому остроумию?…

Мысли прервал внезапный раскат грома. Вся умиротворенность испарилась вмиг – тихие облака вдруг всколыхнулись, извергая ветвящиеся молнии. Вода, охваченная электрическими разрядами, забурлила и вспенилась. Одна из лошадей жалобно заржала, валясь обугленной тушей – паром заскрипел и остановился.

– Берегись!!! – буквально смело прочь короля.

В то место, где он только что стоял, хлынуло голубое пламя, расколовшее доски в щепки. По палубе побежали крохотные огоньки.

Сверху послышались крики. Три вемпира, носящиеся над паромом, свирепо клекочут, понукаемые всадниками. Голубой плащ, зеленый и красный. Зеленый вскинул короткий деревянный жезл – это из него только что исторглось заклятие, едва не убившее короля.

Барон Джориан, вытолкнувший монарха из-под удара, резко выхватил два тяжелых пистоля, спуская курки одновременно. Обе пули настигли цель – вемпир зарычал, припадая набок. Этим колдовским тварям не страшны обычные раны, но поврежденное крыло остается поврежденным крылом. Даже самое свирепое чудовище не много натворит, лишенное конечностей.

Еще один колдовской удар! Пламенная вспышка расплескалась по корме, взметнувшись источающим жар факелом. По счастью, дождик, пусть и слабый, изрядно уменьшил огненную ярость – не то паром уже превратился бы в плавучий костер.

В буйстве пламени, рычанье вемпиров и грохоте драгунских пистолей тетивы паладинских арбалетов щелкнули сухо, едва слышно. Но керефовые болты сделали больше свинцовых пуль – вемпир красного плаща захлебнулся криком и начал падать, бессильно свесив крылья.

Речная стычка уже завершается. Колдун-теневик в голубом плаще, обеспечивший десантной группе скрытность вплоть до решающего момента, воспарил за облака, покидая место битвы. Колдун-боевик в зеленом плаще спланировал на вемпире-подранке к южному берегу, но, судя по звукам выстрелов, далеко не ушел.

А на палубе медленно распрямляется куча алой ткани. Король Обелезнэ нахмурился – этот колдун оказался вовсе не колдуном. С красным плащом серых его одеяние роднит лишь цвет. Но покрой совершенно иной, лицо прячется за глухим шлемом-колпаком, а ладони сжимают длинный «пламенеющий» меч…

– Маршал Астрамарий!… – скрипнул зубами Джориан, вынося из ножен саблю.

Увенчивающий алую мантию шлем повернулся, безошибочно находя единственную здесь фигуру в короне. Меч медленно поднялся…

– Убийца лода Нэйгавеца!… – воскликнул лод Борос, единым прыжком покрывая полпарома.

– Оставьте его нам!… – присоединился к нему лод Кенталл, выбрасывая меч из ножен.

Воздух разрезали серебристые вспышки. Паладины, в обычных сражениях всегда придерживающиеся кодекса чести, никогда не щадят нечисть. Честный поединок один на один – для противника-человека, а не для колдовской твари.

Но все закончилось поразительно быстро. Жуткий клинок мелькнул извилистой молнией – и лод Борос свалился обезглавленным. Два оставшихся меча со звоном скрестились, разошлись… а миг спустя Король Палачей отрубил голову и лоду Кенталлу. Керефовые мечи еще держатся против меча Астрамария – но керефовые доспехи разрываются тонкой фольгой.

Паром наполнился криками гнева и страха. Чудовище серых в мгновение ока расправилось с непобедимыми рыцарями из другого мира – как же смогут ему противостоять обычные солдаты?!

Астрамарий Целебор Краш шагнул вперед. С извилистого клинка капнула кровь.

– Ни шагу дальше! – встал на пути Джориан, с неистовой скоростью перезаряжая пистоли.

– Пошел прочь, – приказал Астрамарий, поднимая меч. – Мне нужен только король.

– Я капитан королевской гвардии, мразь!!! – бешено взревел Джориан. – Я меч и щит Его Величества!!!

Угрюмые усачи в черных кафтанах выстроились полукругом. Губы плотно сжаты, взгляды устремлены на алую палаческую мантию.

– Я пройду в любом случае, – равнодушно произнес Астрамарий. – По палубе или по вашим трупам – мне все равно.

– Пли!!! – прорычал капитан, стреляя с обеих рук разом.

Грянул общий залп. Астрамарий покачнулся, пробитый сразу дюжиной пуль. Но шаги даже не замедлились.

По палубе словно бы шествует сама смерть.

Драгуны оставили бесполезные пистоли. Гвардейское полукольцо ощетинилось саблями, тесно обступая монарха. Астрамарий лишь пренебрежительно повел шлемом.

– С дороги, – холодно приказал он. – Не мешайте, или я убью вас всех.

– Эй, братишка, а убей-ка покойничка!… – раздался окрик сзади.

Грянула тяжелая фузея. Лейтенант Милениан выстрелил в Астрамария почти в упор – и тут же совершил выпад всем телом.

Остро заточенный штык пропорол алую мантию насквозь… но ее носитель даже не вздрогнул. Кольчужная перчатка резко вскинулась кверху, нанося удар раскрытой ладонью. Миленианом словно саданули из пушки – дюжий эйнхерий отлетел назад, не в силах удержать фузею. Меч совершил косой взмах…

…и голова Милениана покатилась по палубе.

Живой мертвец не умер. Из гневно искривленного рта полилась площадная брань, глаза дико завращались в глазницах – но что может поделать отрубленная голова? Ослепшее тело побрело по палубе, нелепо размахивая руками.

– Не мешай, – коротко приказал Астрамарий, отвешивая матерящейся башке пинка. Та описала широкую дугу и улетела за борт. Послышался громкий всплеск.

– За мной, гвардия!!! – прогремело над паромом.

На Первого Маршала Серой Земли обрушился сабельный град. Широкоплечий усач в капитанском мундире нанес первый удар, рассекший Астрамарию плечо. Однако тот обратил на это внимания не более, чем на булавочный укол – «пламенеющий» меч взвился бурным штормом, расшвыривая драгун по палубе.

Точные скупые удары каждый раз преследуют одну цель – отсечь противнику голову. Теперь уже ни у кого не возникает вопросов, отчего Король Палачей получил свое прозвище.

Он не сражается – он казнит.

– Ко мне, ко мне, гвардия!!! – рычит Джориан, постепенно оттесняя Астрамария к борту.

Уже семеро Черных Драгун лежат обезглавленными, но еще две дюжины по-прежнему ведут бой. Их капитану удалось нащупать слабое место противника – слишком однообразная боевая техника. Удары всесокрушающие, но угадываемые.

Но Астрамарий Целебор Краш, кажется, полностью неуязвим. Сабельные удары изредка рассекают алую мантию, но даже не замедляют движений ее владельца. Свищущий над головой меч сносит одну голову за другой…

– Ко мне!… – в очередной раз выкрикнул Джориан… и осекся.

Очередной замах целился отрубить голову именно ему. Капитанская сабля взметнулась кверху, перехватывая страшный «пламенеющий» меч, но… но разлетелась вдребезги! У обычной стали не было и шанса против чудовищного оружия Астрамария. Один осколок воткнулся в щель между шлемом и алой мантией, другой вонзился в плечо собственного хозяина.

Барон Джориан изменил направление удара. Его голова осталась при нем. Но разница оказалась не так уж велика – клинок Астрамария вильнул и вошел под правую ключицу.

Рот раскрылся в беззвучном стоне. По подбородку потекла кровь. Черный кафтан окрасился алым, и капитан королевской гвардии упал замертво.

Астрамарий Целебор Краш выдернул меч и перешагнул через Джориана. У него кончились противники. На палубе громоздится груда обезглавленных тел. Слышатся слабые стоны – некоторые драгуны тоже получили скользящие удары, сумев сохранить головы.

– Полагаю, теперь пришла моя очередь? – холодно поинтересовался король Обелезнэ.

Каменное лицо не отражает и тени страха – только ледяную брезгливость. Стальная воля не изменила рокушскому государю даже на пороге гибели.

– Да, – глухо произнес Астрамарий. Голос раздался как будто сквозь толстый слой фланели. – На колени.

– Я вижу в вас необычайный интерес к цареубийству, зеньор в маске, – даже не шевельнулся Обелезнэ.

– О да, в этом я понимаю толк, – поднял окровавленный меч Астрамарий. – Я прожил очень долгую жизнь и казнил девяносто девять особ королевской крови. Ты станешь сотым, Обелезнэ Калторан.

– Извольте называть меня «Ваше Величество», – сухо потребовал государь Рокуша. – У короля можно отнять голову – но не корону.

– Мне и нужна только голова, – равнодушно замахнулся Астрамарий.

Обелезнэ Первый гордо вздернул подбородок. Он не попытался сопротивляться или бежать. Это неуязвимое чудовище в считанные минуты перебило целый гвардейский отряд с паладинами и эйнхерием в придачу. Нет смысла понапрасну терять достоинство – король остается королем даже в смерти.

Палаческий меч пошел по косой дуге… но вдруг замер. Астрамарий Целебор Краш неестественно изогнулся, сдавленный в медвежьих объятьях.

За спиной маршала серых выросла окровавленная фигура. Барон Джориан утробно хрипит, с каждым вздохом исторгая кровавые сгустки, но продолжает стискивать Астрамария, заламывать руки назад, не давая завершить удара.

– Отпусти, – спокойно потребовал Астрамарий. Нечеловечески сильный, он оказался в неудобном положение и на какую-то секунду оцепенел. – Тебе со мной не справиться. Сдайся.

– Гвардия умирает, но не сдается… – сквозь зубы процедил Джориан, чудовищным усилием вздымая Палача Королей над головой. Могучие ручищи вздулись бицепсами, изо рта и ноздрей хлынула кровь – проклятый маршал серых оказался тяжелым и твердым, как железо.

Похоже, под мантией у него еще и доспехи.

«Пламенеющий» меч выскользнул из кольчужной перчатки и упал на палубу. Из-под шлема донесся досадливый вздох – а затем алая мантия пошла волнами. Астрамарий резко высвободил руки и саданул Джориана локтями в лицо.

Удар, хоть и ослабленный неудобной позой, оказался воистину страшным. Капитан лейб-гвардии покачнулся и попятился, лишь каким-то чудом удерживаясь на ногах и продолжая удерживать на весу врага. Из окровавленного рта щедро посыпались зубы, ото лба послышался хруст. Похоже, треснул череп.

– Меня невозможно убить, – равнодушно произнес Астрамарий. – А вот ты сейчас умрешь.

– Но на тот свет я поеду верхом на тебе!… – зло прорычал Джориан, из последних сил делая резкий кувырок назад.

– Барон!… – рванулся вперед король, инстинктивно выхватывая шпагу.

Но было уже поздно. Вцепившись в Астрамария мертвой хваткой, барон Джориан перевалился через борт. В последний миг Обелезнэ заметил у него на спине гренадерский ранец… тот самый ранец, что был у лейтенанта Милениана.

С пушечным ядром внутри.

Громкий всплеск. И две фигуры скрылись под водой, стремительно уходя на дно.

Готиленсе – очень глубокая река.

Глава 33

Симбаларь. Некогда – первый претендент на титул красивейшего города в мире. Ныне – лишь пространные руины. Большинство зданий серьезно повреждены, многие – разрушены до основания. На южной окраине вздымается мрачная громада Промонцери Альбра, день за днем поднимается к облакам зиккурат Лэнга, чуть заметно пульсируют инкубаторы цреке.

Но и здесь, на северной окраине, заметно присутствие серых. Одно из зданий по-прежнему кипит жизнью. До недавнего времени – Колво-Стелла, крупнейшая ларийская тюрьма. Теперь же – Промонцери Юджери.

Цитадель Страха.

Хотя «кипит жизнью» в данном случае звучит несколько неуместно. От этого здания стараются держаться подальше не только ларийцы, но и свои же серые.

Турсея Росомаха, на чьих плечах лежит слежение за внутренней безопасностью, вызывает нервозность даже у колдунов высших уровней. Кто знает, в какой момент эта когтистая стерва сочтет тебя угрозой спокойствию Серой Земли? Турсея не щадит никого вплоть до красных плащей – только всевластный Совет Двенадцати избавлен от ее неусыпного надзора.

Что-то свистнуло в воздухе. Ночной стражник осел с распоротым горлом. Тело подхватили, бережно прислоняя к стене. Если особо не вглядываться – вроде живой, стоит себе на посту, носом клюет.

Угольно-черная катана с чуть слышным звоном вернулась в ножны. Ее хозяин на цыпочках проследовал дальше, разглядывая узенькое окошко, забранное решеткой. Человеку не пролезть. Да и не взобраться – третий этаж все-таки. Точнее, второй – первый этаж здесь сдвоенный, с высокими потолками. Окон нет вообще.

Но Логмир Двурукий изрядно набил руку в таких вот скрытных проникновениях. Сокровищницы и гаремы султанов Закатона защищены ничуть не хуже. Да и с колдовскими охранками герой уже имел дело – у них тоже есть свои уязвимые места, пройти незамеченным вполне можно.

Если вооружен знаниями, конечно.

Спустя несколько минут Логмир уже рассматривал Промонцери Юджери изнутри, сматывая веревку с крюком. Вырезанную из окна решетку он аккуратно вставил на место – словно никто и не прикасался.

Тишина. Жуткая тишина, нарушаемая лишь отдаленным плачем. Из-за тяжелых дубовых дверей, уходящих вдаль по коридору, не слышно никаких звуков. Похоже, казематы не слишком-то богаты узниками. Впрочем, если вспомнить о юридической системе серых… вряд ли пленники задерживаются здесь надолго.

– Если в доме свет горит, значит… – задумчиво произнес Логмир, рассматривая чадящие на стенах факелы. – Значит, кто-то в нем не спит!

Сказав это, он прижался к стене – из-за поворота доносятся негромкие шаги. Странная поступь – не поймешь, во что этот тип обут. Постукивает так легонечко, сухо клацает об пол… высокие каблуки, что ли?… Или, может, подковки такие на сапогах?…

Долго раздумывать не приходится – неизвестный направляется именно сюда. Логмир резко выступил из-за поворота, с силой замахиваясь Рарогом. Однако в последний миг все же попридержал движение – мало ли что случается на свете, вдруг да свой кто окажется?…

– Нет, я тебя не знаю, – мгновенно вынес суждение Логмир, довершая удар.

– Чклак!… – неразборчиво клацнул тюремщик, теряя череп и падая грудой костей.

Логмир с любопытством посмотрел на убитого… если можно так назвать того, кто и не был живым. Итак, ему только что встретился ходячий скелет с саблей. Довольно ржавой саблей.

Интересно, много тут еще таких?…

Через несколько минут выяснилось – много. Похоже, тюремщики Промонцери Юджери остаются на службе и после смерти. По коридорам медленно ковыляют мычащие ревенанты и шустро носятся клацающие скелеты.

Костяки – вот как некроманты серых называют эти свои произведения. Человеческий скелет, кости которого намертво склеены колдовским образом. Крепкий, выносливый, юркий. К тому же тело помнит инстинкты и рефлексы, выработанные при жизни, что позволяет использовать их как солдат или рабочих. Серебро костякам тоже не слишком страшно – ибо плоть отсутствует, а кость весьма прочная. Ее и железным-то клинком не запросто проткнешь – что уж говорить о таком мягком металле, как серебро.

Куда более надежный способ убить подобную нежить – лишить ее черепа.

К сожалению, один недостаток некроманты серых преодолеть пока что не смогли. Костяки боятся солнечного света. Поэтому использовать их можно только в закрытых помещениях или ночью.

Логмир, привыкший всегда действовать по наитию, положившись на счастливую звезду, разрубил надвое очередного ревенанта и замер в нерешительности. Как и положено главной тюрьме сначала старых, а потом новых властей, крепость оказалась обширной. И весьма. Семь надземных этажей, да еще четыре подземных. Попробуй-ка, разыщи здесь одну определенную девушку, о которой известно только… да вообще ничего не известно. Логмир ее даже не видел.

Правда, еще есть кентавр. О нем тоже мало что известно, но вряд ли здесь так уж много этих четвероногих, верно?… Значит, если найдем кентавра – найдем и девушку.

– Хой, приятель!… – легонько постучал в ближайшую камеру Логмир. – Ты тут кентавра не видел?…

Узник поднял голову… всмотрелся в темноту… и принялся бешено тереть глаза, словно убеждая себя, что ему не мерещится. Но нет – за дверным окошечком и в самом деле виднеется краснокожий закатонец.

– Ты… кто?… – с трудом выговорили отвыкшие от разговоров губы.

– Я – Логмир! – гордо ударил себя в грудь гость. – А ты кто?

Узник поднялся с грязной соломы, медленно подошел к двери и крепко уцепился за прутья в окошечке.

– Выпусти меня!… – с жаром зашептал он. – Я тут уже четвертый месяц!… Я свихнусь скоро!…

– Да не вопрос, – пожал плечами Логмир, шаря глазами. – Не знаешь, где ключи?…

– Не знаю… Поищи, пожалуйста, поищи!… – взмолился узник.

– Да ищу, ищу уже… – пошарил в лохмотьях ревенанта Логмир. – Ты кто такой будешь-то, приятель?… За воровство, что ли?

– Ха-ха-ха!… – истерично хохотнул узник. – За воровство!… Да ты что, головой ударился?… Серым на уголовку начхать, они за это не сажают! Те, кто тут раньше сидел – воры, душегубцы, насильники – они вон, по коридорам теперь бродят! С ними и возиться не стали – прямо на месте всех кончили, не разбираясь, кого за что! Да тут же и снова подняли…

– Ну а ты-то кто такой?

– А я… я никто. Просто человек.

– И за что ты тут, просто человек?

– Да ни за что. Я почти с самого начала тут – еще с тех дней, как город брали… Серые мою жену стали насиловать – а я возьми да вступись… Голову одному разбил табуретом – а остальные меня скрутили, да и сюда… По-моему, про меня просто забыли – как кинули в камеру, так и забыли. За все месяцы даже не допрашивали ни разу – только баланду раз в день приносят…

– А, вот оно как… – жизнерадостно кивнул Логмир, отряхивая руки. – Фу, ну и тухлятник. Чего-то не нашел я никаких ключей. Извини.

– Придумай что-нибудь! – ожесточенно затряс прутья узник. – Выпусти меня!…

– Да как я тебя выпущу-то?

– Не знаю… как хочешь! Выпусти, или начну кричать! – с отчаяния пригрозил узник. – Со всей тюрьмы стража сбежится!

Логмир хмыкнул. Ладони легли на рукояти катан.

– Эй!… – отступил назад узник. Сабель-то бояться нечего, через дверь не дотянется, но вдруг у этого краснокожего и пистоль имеется? – Эй, эй, я пошутил, я пошутил же!… Ты что, всерьез?! Не буду я кричать, не буду!

– Х-ха!… – гаркнул Логмир, нанося резкий удар крест-накрест.

Небесное железо Рарога и Флейма рассекло дубовую дверь, как мягкую глину. Гладкие, словно выпиленные пилой куски со стуком попадали на пол. Сжавшийся в углу лариец ошалело выпучил глаза, не в силах вымолвить ни слова.

– Я тебя выпустил, – объявил Логмир, ухмыляясь своей обычной жизнерадостной ухмылкой. – Выходи. Если пойдешь туда, потом направо, налево и прямо, увидишь окошко. Я через него сюда залез. Как будешь спускаться – не знаю. Веревку не отдам – она мне самому нужна будет. Думай сам. И я чего спросить-то хотел – ты тут кентавра не видел? Или если не видел – так может, знаешь, где его искать? Если знаешь, скажи.

– Кентавра?… – начал постепенно приходить в себя освобожденный. – Не знаю, не видел… Хотя… Тебе, наверное, вниз – слухи ходят, там серьезных держат… Не таких, как я, а настоящих бунтарей, шпионов…

– Ясно, – кивнул Логмир, без лишних раздумий зашагав в указанном направлении.

– Эй, друг, а как там снаружи-то сейчас?… – спросил вслед лариец. – Что слышно – Рокуш серые уже завоевали, или как?…

– Да ни хаба они не завоевали, – оскалился Логмир. – Мы им объяснили, что арбуз в рот не влезает! Я один не меньше тыщи серых кончил!

– Тыщи?!

– Не меньше. Или больше. Что я их, считал, что ли?!

– Да ты кто такой?! – пораженно отступил лариец.

– Я-то?! Да я Логмир! Про меня песни поют! Может, слыхал?

– Не слыхал…

– Это плохо. Ну ничего, еще услышишь. Я однажды султаном стану!

Подземная часть Промонцери Юджери оказалась еще неприветливее наземной. Правда, ревенантов и костяков поубавилось – похоже, здесь службу несут уже другие тюремщики.

Добравшись до минус третьего этажа, Логмир замедлил ход. В воздухе пахнет мертвечиной. Не теми бродячими трупами, что заполонили надземную часть, – к их вони он уже попривык. Нет, свежей мертвечиной, еще даже толком не начавшей разлагаться, и уж подавно не помышляющей о том, чтобы вновь подняться на ноги.

Даже факелы на стенах чадят как-то по-другому. Судя по сладковатому аромату, вместо масла их заправляют животным жиром. Очень может быть, что человечьим.

Ну правильно – зачем добру зря пропадать?

Пыточная камера. Вот куда в конце концов явился Логмир Двурукий. Огромная пыточная камера, уставленная самыми разными приспособлениями.

Общее у них только одно – каждое вызывает мороз по коже.

Логмир трижды бывал в пыточных закатонских султанов. Из них дважды – клиентом. В первый раз, правда, выяснилось, что султан просто хочет его припугнуть, но вот во второй… эту историю Логмир вспоминает крайне неохотно.

Однако опыт есть опыт, даже такой неприятный. Благодаря ему Логмир сразу понял – большинство приспособлений появились здесь сравнительно недавно. Старые инструменты нетрудно отличить – потемнели за годы службы, деревянные части рассохлись, железные проржавели.

Высококультурные ларийцы не то чтобы совсем уж чурались подобных методов, но все же никогда не применяли их так охотно, как серые. При старой власти эту комнату явно держали для того же, что и тот султан – стращать особо несговорчивых узников.

А вот новая власть развернулась на славу.

– А-а-а…

Логмир резко повернулся к источнику стона. Но беспокойство оказалось напрасным – кем бы ни был этот парень, угрозы он точно не представляет. Ни для кого.

На выпуклом железном столе с ремнями растянут изможденный серый. Явно уже несколько дней ничего не ел. Ноги и руки изранены, ноздри вырваны, зубы расшатаны. Палачи поработали как следует.

Логмир перевел взгляд ниже – на кучу тряпья. Кажется, когда-то эта грязная рванина была колдовским плащом. Только цвет уже не разобрать.

Хотя вряд ли кто-то из могущественных – иначе не оставили бы вот так, без всякого присмотра. Конечно, одно лишь присутствие железа ослабляет колдовские способности, однако не слишком значительно – сколько-нибудь умелого мастера это не остановит.

Другое дело – хладное железо, из которого сделаны каабарские ошейники… но до недавнего времени Логмир даже не знал, что такая штука вообще существует. На Рари нет кузнецов-священников, умеющих перековывать обычное железо в хладное. Их и на Каабаре не так уж много, причем каждый – на особом учете у экзорцистов.

– Хой, приятель, а ты кто такой будешь, между прочим? – поинтересовался Логмир.

Изможденный колдун с трудом разлепил веки. Из приоткрытого рта потекла тоненькая ниточка слюны.

– А… а… – чуть слышно прохрипел он.

Логмир громко шмыгнул носом и выудил из-за пояса походную флягу. Будь дело в пустыне, он бы, пожалуй, предпочел приберечь воду, но здесь-то чего экономить? Тут этого добра – хоть залейся! Вон, прямо на площади перед Промонцери Юджери фонтан – пей не хочу…

– Спа… спасибо… – с трудом прошептал серый, проглатывая драгоценную влагу.

– Да чтоб ты был здоров, – хмыкнул Логмир. – Так ты чего тут делаешь-то? По-нашему-то говорить могёшь? А то я ваших сусяку-масяку не разбираю.

– Я… я Хог Тень… – выдавил из себя серый. – Колдун… бывший колдун…