хотите изгнать депрессию с помощью алкоголя? не очень мудрое решение…
      Я шла по длинному коридору университетского общежития, пребывая в состоянии тоски, жизнь казалась серой и никчемной, ничто не радовало. В комнату возвращаться не хотелось — там жила моя подруга, в данный момент пребывающая в самом положительном расположении духа — она влюбилась, причем чувство было взаимным. И смотреть на ее сияющее лицо не было никакого желания, особенно в момент ощущения мерзости жизни.
      Надо было что-то делать. Я встряхнула кошелем. Там звякнули монетки — те, что я выделила себе на трату на эту неделю. До получения стипендии было еще две недели. Никаких больше финансовых влияний не предполагалась. Тоска.
      «Ола, встряхнись», — попробовала уговорить себя я. — «Ты же почти маг-теоретик, нельзя тебе хандрить, милая! Осень на дворе, до сессии далеко, листья красиво желтеют»
      Аутотренинг не помог.
      Монетки звякнули призывно и радостно. Меня все время преследовала мысль, что наши наставники специально зачаровывают монеты стипендии, чтобы они призывно звякали, подталкивая студентов к растратам. Все равно потрать мы их могли только в университетском комплексе или в подконтрольной преподавателям территории. Ни для кого не секрет, что близлежащие кабаки принадлежат деканам и прочим Высоким магам или их ближайшим родственникам, если кто-то считает, что держать кабак — это низко для Профессора. Они достаточно хорошо устроились — всю выплачиваемую стипендию Университет магических наук возвращает себе, иногда и с процентами (если родители расщедрятся и подкинут кому пару серебряных). Мне вот эта особо наглая медная монетка с откусанным краем уже четвертый раз попадает. Как она любит тратиться!
      Ну что ж, значит остается один выход.
      Я решила довериться Судьбе и побрела куда глаза глядят. Они смотрели только на кабаки, но надо было выбрать, в каком студентка второго курса Университета магических наук Ольгерда Ляха оставит свой недельный бюджет.
      Что, вы восхищаетесь моим полным именем? Не надо, прошу вас! Я его ненавижу. Да, именно потому, что так звали многих героев прошлого. Да, я терпеть не могу эту дурочку Герду, которая рванула за своим неверным возлюбленным через полмира. Ну, предпочел он опытность молодости, и черт с ним, ищи другого. Нет, надо было страдать, мучаться, отбивать его у разлучницы (которую, кстати, конкретно мне жалко — последний шанс у бедняжки был устроить личную жизнь).
      Знаю, знаю, что есть такой великий герой Ольгерд, победивший кучу врагов, давший нашей стране свободу и наплодивший кучу внебрачных детишек. Но я-то не мужского пола, героем мне не стать (ну разве что героиней, и то вряд ли).
      В общем, при моем рождении родители, еще овеянные романтизмом молодости и пылкой страстью, наградили своего первого ребенка таким счастьем. У моих младших сестер имена попроще.
      Шла я и шла, и забрела в чудный кабак, маленький, шумный, с кучей народу. То, что надо для того, чтобы выйти из хандры. Может, на драку удастся посмотреть.
      Через секунду пребывания в кабачке, я поняла, что воздуха здесь нет — дым не то что стоял коромыслом, его можно было нарезать, как свадебный пирог. Видимо, эту пивнушку облюбовали студенты из факультета Магических ремесел, большинство из которых — гномы. А что такое гном без трубки? Это либо гном-младенец, либо молодая гномиха. Говорят, умершего гнома даже хоронят с любимой трубкой в зубах и запасной в кармане.
      Я заказала поллитра имбирного пива у меланхоличного хозяина за стойкой и села за столик к одиноко сидящему гному с нечесаной копной иссиня-черных волос. Он окинул меня тоскливым взглядом и промолчал. Видимо, у моего соседа по столику тоже была депрессия — обычно волосы горный народ перехватывает серебряными заколками, а бороду заплетает в косы.
      — Жизнь — дрянь, — провозгласил гном после продолжительного молчания, когда каждый из нас грустил о своем.
      Я согласилась.
      Мы чокнулись и выпили.
      Гном налил в мою кружку чего-то из своего бутыля, разбавив остатки пива. Ох, надеюсь, не водки, а то мне перепивать никак нельзя, я становлюсь очень веселой и очень буйной.
      — И как можно жить честному гному в таких условиях? — вопросил гном у меня.
      Я неопределенно пожала плечами, принюхиваясь к содержимому своей кружки.
      Гном помолчал, делая большие глотки из необъятной кружки, и вдруг с энтузиазмом рявкнул:
      — Давай выпьем за то, чтобы все, кто нам желает зла, подохли в страшных мучениях!
      Тост мне определенно понравился, и я выпила. Ох, хорошо как! Жидкий огонь с привкусом имбиря протек мне в желудок, оставляя после себя пряное послевкусие. Таки водка!
      Через пару подобных тостов, содержание коих касалось описания мучений гномьих недоброжелателей, заказа еще имбирного пива и водки для смеси, у нас завязалась активная беседа. Я узнала, что гному последнее время не дают спокойно жить какие-то мерзавцы.
      — Меня мама так воспитывала, что нельзя мне, нельзя никому пожаловаться, если я сам не могу справиться. Ведь проблема-то пустячковая, но как же тоскливо, как печально! — втолковывал мне гном, стуча кружкой по столу.
      Видимо, гордость молодого гнома была задета не на шутку — у самого справиться с обидчиками не хватало сил (скорее всего, душевных), а пожаловаться старшим соплеменникам не позволяло чувство «я уже сам взрослый».
      — Еще выпить! — потребовал гном.
      Меланхоличный гном за стойкой даже не шевельнулся, зато с соседнего столика заметили:
      — Отто, вам с дамой уже хватит.
      — Ну и ладно, — обиделся гном, неуклюже поднимаясь. — Ты идешь?
      Я кивнула, хотя не была уверена, что смогу сделать хоть пару шагов. Пришлось вспомнить, что я все-таки студент-теоретик, напрячься и правильно пробормотать формулу очищения крови от алкоголя. В голове зазвенело, в теле появилась необыкновенная легкость и радость. Захотелось еще выпить.
      Это заклятие я обнаружила на минувшей сессии в библиотеке совершенно случайно и решила запомнить — а вдруг! Весь первый курс теоретики живут на казарменном положении, изучая массу заклинаний, основ различных наук, практик и ремесел. Теоретики — это не маги-практики, которые борются с нежитью и разномастными врагами; это не целители (чем занимаются, понятно); не мастеровые ремесленники, изготавливающие артефакты, оружие, магические приборы; и уж далеко не провидцы и судьи. Теоретики должны знать все и понемногу, мы — те, кто двигает магию вперед, разрабатывая и вводя в практику новые знания, мы — те, кто не дает магии забыть свои наработки, поддерживая устойчивый фундамент огромного магического знания, некоторые теоретики служат еще и трансляторами магии, направляя потоки Энергии в нужное русло. Во время первого курса идет самый большой отсев, а потом наставники просто добиваются полного понимания и запоминания полученных знаний.
      Мы с Отто пошатались по улицам и забрели в кабак «Больше пей». Владелец, вероятно, отнесся к названию кабака практично, воплотив в нем мечту как выпивох, так и продавцов выпивки.
      — А ты это хорошо придумала смешивать имбирное пиво с водкой, — глубокомыслено заметил Отто, пересчитывая оставшиеся деньги.
      — Это ты придумал, — возразила я тоскливо.
      Нет, трезветь однозначно не надо было — внутренний запас энергии прилично истощился, депрессия навалилась с новой силой.
      — Не грусти, — ободряюще сказал гном. — Сейчас нам будет весело.
      Мы посмотрели на расценки. Ура, кабачок из дешевых, гуляем! Правда публика в нем! Мама дорогая! В смысле — как хорошо, мама, что ты не видишь, в каких местах проводит время твоя старшая дочь.
      Гном заказал молотого кофе, водки и черничного сока.
      — Очень полезная вещь, и витамины, и бодрость, — рассуждал Отто, смешивая ингридиенты. — Люди не умеют делать приличных коктейлей, поэтому портят себе здоровье. Ну, за здоровье.
      Я выпила. Вкусно, горьковато-кисло. Правда бодрит. По окончании напитка я вдруг поняла, что гном меня обидел — сказал, что люди не могут делать коктейлей!
      Я вытрясла последние монетки и угостила собутыльника «Кровавой Мери». Гном снисходительно улыбнулся, но выпил.
      Потом был пронзительно кислый лимонный коктейль.
      Я взяла кредит у владельца. Сахар, красное сладкое вино, малиновое варенье, настойка на клубнике.
      Дальнейшие события путано громоздились в моей голове. Одно я знала точно — я разбушевалась. Что-то из выпитого оказалось для меня катализатором магических сил — внутри все кипело и требовало выхода.
      Ага, мы снова выпили. Потом пришли какие-то ребята и наехали на Отто. Потом я шла домой. Нет, сначала я этих ребят послала далеко с помощью всей имеющейся в наличии магической энергии. Ребята ушли, недовольные. Потом я шла домой. Точнее, Отто служил мне подпоркой, иначе я б далеко не ушла.
      О, лицо Дежурного Мага. Кажется, он мне что-то выговаривает, старый зануда. Ой, тошнит…
      … Головная боль ворвалась в мое мироощущение внезапно, как кирпич, упавший из ниоткуда. Ощущение, я вся состою из одной огромной и очень больной головы.
      В остатках мозгов крутилась только одна фраза «пить меньше надо, меньше надо пить». Поздравь себя, Ола, это первая в твоей жизни Знатная попойка и похмелье.
      Чувства возникали медленно. Мне стало холодно. Потом я поняла, что во рту такой вкус, будто я съела кошачий туалет (хотя сравнивать не с чем, никогда не ела ничьих туалетов). Потом объявилась левая рука и нога с той же стороны. Они затекли и по ним бегали толпы мурашек.
      Запах костра. Прелесть. Стоп, откуда в моей комнате костер? И почему мне так неудобно?
      Пришлось открыть правый глаз. Левый упорно не хотел открываться.
      Зрелище, которое я увидела перед собой, меня потрясло — мельтешащие в воздухе над костерком две голые пятки.
      — Что?! — прохрипела я, понимая, что до Белой Горячки мне далеко и не помнящая, чтобы в трактатах о вреде пьянства говорилось про Красные пятки.
      Левую пятку почесал большой палец правой. Нет не пятки, ступни.
      — Это от комаров, — пояснили мне откуда-то.
      Ситуация не разъяснилась.
      — Я их копчу над дымом, чтобы комары не кусали, — сказал Отто. — Ты живая?
      — Не уверена.
      Он молча протянул мне флягу. От запаха алкоголя меня замутило.
      — Вставай, пошли умываться.
      — Нет, — сообщила я. Мне было очень плохо.
      — Надо.
      Я подумала.
      — Отто, а моя поясная сумочка где? Дай мне, пожалуйста, оттуда зеркальце.
      — Вот бабы, — проворчал гном, подавая мне зеркало. — не успела глаза открыть, и туда же — зеркало.
      Бедный парень! Он не знал, что зеркало — это великая мотивационная сила, которая сработала и на этот раз, стоило мне только увидеть одним глазом свою помятую, опухшую и грязную физиономию с расплывшейся косметикой.
      Проклиная свою глупость и несдержанность в алкоголе, я поднялась на четвереньки. Потом выпрямилась с помощью Отто и побрела в сторону воды. Местность постепенно определялась — это был Гай Влюбленных, небольшой лесок недалеко от Университета, здесь под кустами студенты большинства учебных заведений города постигали на практике энергетический потенциал любви.
      Очень хотелось пить. Голова трещала. У меня было такое чувство, что мои мозги вытекают через уши, глаза, нос и рот кипятком. К тому же меня вполне ощутимо качало.
      — Отто, — простонала я. — У тебя что, нет похмелья?
      — Есть, — сообщил гном. — Но, во-первых, я более устойчив к алкоголю, во-вторых, я проснулся раньше тебя и уже успел ополоснуться в ручье, в-третьих, я опохмелился, а ты отказалась, в-четвертых, ты вчера полностью выложилась и колбасить тебя будет еще пару дней.
      Единственная надежда — легче, если знаешь, что другому рядом хуже — перестала греть.
      — Выпей пива, не отказывайся, — гном протянул отвергнутую флягу.
      — Мне лучше кофе, — сказала я, прислушавшись к организму.
      Мы подошли к мутной речке. Я с жадностью напилась, пусть все бактерии подохнут у меня в желудке, хуже не будет.
      — Искупайся, — посоветовал Отто.
      Я застеснялась. Ненадолго. Холодная вода речушки манила к себе, разваливающийся арбуз моей головы требовал облегчения. Я плюнула на приличия (хорошо, что мама далеко!) и начала раздеваться. Как оказалось, гнома не интересовали мои худосочные прелести, он поинтересовался дойду ли я до костра сама и отправился готовить мне кофе.
      Когда я брела назад, радуясь, что жизнь налаживается и, наконец, начав замечать комаров, мне повстречался Ирга. Я остановилась. Иргу часто видели в стае Блондина, самого мерзкого существа в Университете Магии.
      Блондин Лим был сынком заместителя головы столицы, мужика подлого и хитрого, как и все политики. От матери Лиму достался маленький магический дар, и отец отдал сына на факультет Провидцев и Судей, проча ему политическую карьеру. Вот и морочил он мозги всем преподавателям, которые не могли его ни выгнать (худо-бедно он учился, к тому же платно), ни наказать за издевательства над другими студентами (Блондин был достаточно умен чтобы не попадаться на горячем).
      Лим собрал себе компанию прихвостней, не сильных магов, подпевал и лизоблюдов. И этой чудесной компанией (мы ее называли стаей шакалов) они терроризировали слабых моральной и магической силой студентов. Стаю боялись — у большинства шакалов, золотой молодежи, были высокопоставленные покровители — и ненавидели.
      Слава Небесным Силам, теоретиков стая трогала мало — младшекурсники сначала вообще редко выходили в свет, старшекурсники в основном были так увлечены своими исследованиями, что вообще мало что замечали на своем пути. Нападкам подвергались в основном со второго по четвертый курс. В нашей группе учился один шакаленок, который старался не плевать в колодец, с которого списывал, поэтому нас миновала чаша стать объектами пристального внимания стаи. Хотя пару раз я услышала от прихвостней Блондина комментарии по поводу моего стиля одеваться, обидеть им меня не удалось — куда им до моей консервативной родительницы!!!
      Ирга, высокий, симпатичный черноволосый пятикурсник, по слухам, довольно одаренный некромант, иронично мне улыбнулся. Я постаралась не подать вида, что я его заметила, и собиралась спокойно пройти мимо, как вдруг Ирга поклонился и заявил:
      — Восхищаюсь твоим мужеством.
      Я отропела. Это что, новая форма издевательства?
      Ирга вытянул из воздуха алую розу на длинной ножке и протянул мне.
      У меня отвисла челюсть. Шакал подозрительно улыбался. Я похлопала глазами, надеясь, что это похмельная галлюцинация, и не зная, что придумать, как вдруг мой организм заорал: «кофе мне!!!».
      — Спасибо, но не люблю розы, — рявкнула я и рванула в ту сторону, где призывно пахло этим чудным напитком (Отто просто кудесник!).
      Успокоив голову и желудок, я рассказала про Иргу и спросила:
      — Я чего-то не понимаю?
      — Скорее, не помнишь, — улыбнулся Отто. — ты помнишь ребят, которых ты разогнала?
      — Смутно.
      — Ну, я так и думал. Слушай. Только никому — поняла — никому не рассказывай.
      Шакалья стая выбрала Отто сезонным объектом травли. Дело в том, что мой новый знакомец был полугномом. Вероятно, где-то внутри у Отто жило неудовлетворение своим происхождением и, раз надавив на больное место, стая жертву уже не отпускала.
      Потихоньку у него накапливалась обида и злость на самого себя за неумение дать достойный отпор обидчикам. Эта обида вылилась в депрессию, в разгар которой наши пути пересеклись.
      После того, как мы достаточно приняли на грудь в «Больше пей!» туда заявилась стая Блондина…
      … Ряк, ближайший соратник Блондина и главная ударная сила стаи, радостно заорал на весь кабачок:
      — Смотрите, это полугномское отребье нашло себе человеческую девку! А что, гномихи тебя не хотят?
      Отто привычно втянул голову в плечи, чувствуя себя ужасно. У него не было хорошо подвешенного языка чтобы ответить достойно. Как вдруг Ола, его новая знакомая, тряхнула головой и попросила:
      — Подсади меня на стол.
      Отто удивился, но помог ей взобраться на крепкое дубовое сооружение. Ола прокашлялась и сказала так, что абсолютно все посетители услышали:
      — Сограждане! Вы видите этих молодых людей? Ну посмотрите на них! — Ола топнула ногой по столу. — Сейчас будет интересно.
      Посетители, заинтересованные бесплатным спектаклем, утихли и повернулись к стае. Хозяин кабака привычным движением активировал амулет — Щит, догадался по движению заклятия Отто — и тоже приготовился внимательно смотреть, дабы насладиться назревавшей дракой, а также подсчитать причиненный ущерб.
      — Эти молодчики объединились в стаю, — продолжала Ола хорошо поставленным голосом. — И обижают слабых. Поступают гнусно. Стреляют, так сказать, из угла.
      Ола оценивающим взглядом прошлась по публике. Стая в замешательстве молчала — Блондина, мозгового центра не было, а Ряк мучительно соображал: уже пора бить морду наглой девице или еще нет? Посетители благосклонно внимали происходящему. Ола расстегнула пару пуговиц на рубашке, вызвав оживление у столиков троллей и сказала, призывно махнув рукой в их сторону:
      — Вот посмотрите, достойная компания! С ними мечтала бы быть любая девушка. Потому что они не бьют из-за угла!
      Ирр, вожак компании троллей — наемных убийц, который убийство в спину из-за угла считал самой правильной вещью в мире, приосанился. Ему было приятно. Пухлая блондинка из-за соседнего столика с интересом взглянула на него, и за это Ирр, не надеявшийся на такое счастье, был готов на все для девицы на столе.
      — Да что мы ее слушаем! — возмутился кто-то в стае. — Я ее знаю, это теоретик со второго курса. Ничего особенного, давайте ее шарахнем чем-то.
      Ола моментально развернулась, покачнулась (Отто успел придать ей вертикальное положение до того, как она начала падать) и крикнула:
      — Когда я говорю, все остальные молчат! — и метнула в стаю воздушным шаром. Студентов разметало по кабаку. — На чем я остановилась? Ага, эти подлые твари обижают меня, маленькую беззащитную девочку!
      Посетители кабака безмолвствовали, пытаясь увязать раскиданную стаю и «маленькую беззащитную девочку».
      Ола разошлась вовсю. Понизив голос до заговорческого шепота, она спросила у аудитории:
      — А вы знаете, почему они обижают слабых? — все заинтересованно подались вперед. — Потому что их девушки не любят! Это у них сами знаете что выхода требует.
      Тролли первые дружно грохнули смехом. Люди попозже, но ехиднее. Скромно фыркали в кулачок пара случайно затесавшихся в разношерстную компанию посетителей эльфов.
      Ряк, поднявшийся с пола, активизировал артефакт и метнул в Олу молнии. Три она отразила Щитом (и когда только поставить успела?), покачнулась и последняя молния пропалила ей широченную юбку. Ола сокрушенно рассмотрела дырку и завопила:
      — Кто отомстит за мою поруганную юбку? Кто хочет получить за это бесплатную кружку пива?
      Тролли, толкаясь, рванули к стае. Кое-как собравшиеся ребята первую атаку отразили, а потом началась банальная свалка, в которой, казалось, хотели поучаствовать все посетители. Ола сидела на столе и безучастно поглощала пиво. Отто дергал ее за рукав:
      — Пойдем, а то за ущерб нам придется платить.
      — Я не могу! — всхлипнула Ола. — У меня ноги не ходят. И тошнит.
      Отто вздохнул и поднял ее на руки…
      — Потом тебя стошнило на Дежурного по общежитию, а твоя соседка заняла с кем-то комнату. Я решил, что пока ночи теплые, можно и насладиться природой.
      Я сидела, обхватив голову руками. Передо мной разверзлась пропасть — можно не сомневаться, что стая мне отомстит. А что устроят мне в деканате, страшно было даже представить.
      — Отделаешься штрафом в две стипендии или парой недель общественно-полезных работ. Для Дежурного Мага такое не впервые, — произнес над моей головой чей-то голос.
      Я скосила глаза и увидела Иргу.
      — Ты ведь об этом думала? — спросил он, небрежно помахивая розой. — Я хотел спросить, как ты успела поставить Щит?
      — Я его ставлю на автомате, очень быстро, — хмуро объяснила я. — У нас в Лицее учитель по Защитным чарам только это заклинание и знал. Вдалбливал нам его год в голову.
      — И риторику ты изучала в Лицее?
      — Какую риторику?
      — Ты ведь завязала драку в кабачке силой слова.
      — Силой пива, — хмыкнул Отто.
      — Просто выпила не то, что надо, вот и понесло.
      — Умница! — восхитился Ирга. — Итак, у вас проблема: что делать с обозленной на вас стаей?
      — Ты ведь сам из них, что ты тут сидишь? — зло спросил полугном.
      — Я, уважаемый, им просто продавал свои услуги. Как бы продал и вам, если бы у вас были деньги и нужда.
      — У нас нет денег, так что проваливай.
      — А я безвозмездно. Я был вчера в кабачке, и представление мне понравилось. Если банда вас покалечит, я могу лишиться удовольствия и впредь такое наблюдать. Я бы посоветовал тебе, Отто, обратиться в гномью общину — речь идет о вашей с Олой жизни. Если ваш старейшина поговорит с Ректором, вас никто и пальцем не тронет — даже папаша Лима поостережется связываться с гномами.
      Отто задумался, дергая себя за бороду. Пропасть под моими ногами сузилась до маленького ровчика. Похмелье потихоньку отпускало.
      — Приятно было разделить с вами утро, — Ирга элегантно поклонился, положил розу мне на колени и ушел.
      — Больше не буду так напиваться! — пообещала я в пространство.
 
      …. Гномья община остро поставила вопрос о нашей неприкосновенности — не знаю, что там им наплел Отто. Отец Лима оплатил весь ущерб, не знаю, входили ли туда обещанные мной кружки пива. Стая попыталась устроить мне неприятности, но мягкое вмешательство Ирги удержало их от активных действий — с некромантом связываться опаснее, чем с гномами.
      С Отто мы подружились.
 
      … А обещание свое я не выполнила, хотя свято блюла трезвость целых два месяца…

      Хотите завоевать авторитет и получить немножко денег? Думайте, прежде чем на что-то соглашаться!
      У меня, второкурсницы факультета теоретической магии по состоянию на середину месяца совсем не было денег. Родители у меня строгие — сказали будем высылать раз в месяц пять серебрянных, и просьбы «еще хотя бы пару медяков» их не тронут.
      Грустные размышления на тему «и куда твоя глупая голова дела деньги???» и медитация на коллекцию твердокаменных сухарей не первой свежести были прерваны стуком в дверь.
      — Кто там? — я постаралась придать своему голосу вежливости, что на голодный желудок было довольно сложно.
      — Деньги нужны? — предельно понятно ответили из коридора.
      Желудок закричал: «Да, конечно, давай сюда, а-а-а! есть хочу!!! Мяса!!!» — но вслух я равнодушно сказала:
      — А кому они не нужны? Заходи.
      В дверях нарисовалась белобрысая личность.
      — Я Стоф Вернов, второй курс факультета Практической магии. Мне нужна твоя помощь в Начертательной магии.
      Начертательная магия — штука серьезная. Попробуй ошибись в размере углов пентаграммы или в порядке рисования руны — все, привет. Поминай как звали. Теоретики проходят ее два года и знают намного лучше практиков. Благодаря тому, что природа одарила меня потрясающим талантом рисования исключительно кривых линий, Начертательную магию я знала лучше всех на нашем факультете — никто больше ночами не чертил бесконечно линии, добиваясь их прямоты и орошая горькими слезами. Нарисуешь пентаграмму сто раз — никогда и ни при каких обстоятельствах не забудешь. Поэтому ко мне часто обращались за помощью и просьба Стофа меня вовсе не удивила.
      — Экзамен приближается, — печально сказал Стоф. — Я постоянно путаюсь во всех этих углах и рунах.
      — Как же ты нежить гонять будешь? — лениво поинтересовалась я. Мне надо было потянуть время — пусть поволнуется, может, больше заплатит.
      — Я маг-воин. А людей рубить — пентаграммы не нужны.
      — И сколько ты предлагаешь за помощь?
      — Два золотых.
      Хорошо! Стипендия (куда она подевалась так быстро?) у меня золотой.
      — Ладно, помогу.
      — Обещаешь? — глаза Стофа сверкнули.
      Мне бы обратить внимание на эту нехорошую радость, да голодный желудок не позволил.
      — Обещаю, — я протянула руку, чтобы скрепить договор.
      — Значит так, — деловито уточнял Стоф. — Готовиться к экзамену по ночам, вырисовывать руны у меня нет времени — у меня военный сбор. Поэтому постарайся сделать так, чтобы экзамен через две недели я как-нибудь сдал. Вот тебе золотой задатка.
      Одергивая жадную руку, самовольно потянувшуюся за деньгами, я поинтересовалась:
      — И кто у тебя экзамен принимает?
      — Беф, — радостно ответил Стоф.
      Громадным усилием воли я сдержала вопль ужаса. Беф славился тем, что у него на экзаменах было невозможно списать со шпаргалки. Подсказывающие артефакты не действовали, заговоренные перья ломались и так далее.
      — Но… — предельно спокойно начала я.
      — Я попросил мне помочь. Ты согласилась. Я просто тебе рассказал, в чем заключается помощь. Разве я не прав?
      Крыть нечем. Ох, бестолковые мои мозги (мы без пива уже долго и работать в таких условиях отказываемся — огрызнулись мозги).
      Мило улыбнувшись, я в ответ выдавила из себя что-то напоминающее оскал, Стоф удалился.
      В ближайшем к студгородку кабачке я съела огромную порцию рагу с курицей, заказала пива и задумалась. В зал с улицы ввалился мой друг полугном Отто, сбивая с бороды намерзшие ледышки.
      — Зимняя сессия — это зло, — провозгласил он, посмаковал мое пиво и добавил. — Впрочем, летняя тоже зло.
      — Отто, нужна помощь, — я ввела друга в курс дела.
      — Да, нелегкая задачка. Откажись, а деньги я тебе займу, вернешь задаток.
      — Я не могу так!
      — Если на экзамене обнаружат, что ты ему помогаешь, ты вылетишь из Университета.
      Мое воображение нарисовало нерадостную картину голода и нищеты, ожидающие мага-недоучку. Я потрясла головой. Картина трансформировалась в лицо мамы при известии о том, что меня выгнали. Глоток пива улучшил ситуацию.
      — Отто! Я дала слово помочь, — серьезно сказала я. — Если откажусь, перестану себя уважать, зато если я что-то придумаю, точнее, мы что-то придумаем…
      — Хорошо, — широко улыбнулся Отто. — Мы, гномы, не дружим с теми, кто не исполняет свои обещания.
      Для начала надо было увидеть сам процесс экзекуции. Выяснив расписание экзаменов у практиков, мы серьезно подготовились: так как аудитория находилась на втором этаже, пришлось раздобыть лестницу (чтобы не создавать лишних магических всплесков) и незаметно, до экзамена, дав уборщику медную монетку, отодвинуть краешек тяжелой непрозрачной портьеры с окна.
      Изображая прогулку по коридору, мы наблюдали, как перед кабинетом каждого студента в коридоре осматривала ассистентка преподавателя — молоденькая магичка, только получившая диплом. Все подозрительные амулеты и артефакты снимались и складывались в кучу на стол. Не менее тщательному осмотру подвергались разрешенные инструменты — линейки, треугольники, циркули.
      Когда последний студент был впущен, Отто подошел к столу. Включив на всю мощь все свое обаяние, он спросил у девушки:
      — Я вот студент с факультета ремесленной магии. Вы так ловко управляетесь с артефактами. Это замечательно. Наверно, долго пришлось учиться.
      — Да нет, — засмеялась зардевшаяся ассистентка. — У меня магический сканер.
      — Но я видел, как некоторые артефакты вы оставляли. Как вы выбираете?
      — Раньше все снимались. А сейчас остаются только медицинские, следящие за здоровьем. Преподаватель у нас суровый, иногда у студентов обмороки и слезы случаются, а у кого-то сердечко начинает пошаливать.
      — Но я уверен, что вы не такая хрупкая и нервная… — пустился в комплименты Отто, поймал мой взгляд и ретировался.
      Через несколько минут я стояла на лестнице под пронизывающим ветром и заглядывала в окно пыточной, в смысле аудитории, где проходил экзамен. Снизу тихо чертыхался Отто, поддерживающий лестницу. Вот вошел Беф, очертил круг на полу мелом, поставил на преподавательский стол пирамидку и уселся. Студенты на негнущихся ногах поползли за билетами. К моменту, когда я уже не чувствовала ни ног, ни рук, к столу вышел первый отвечающий, бледный, как мел. Руки у него дрожали. Встав в круг, он принялся что-то рассказывать, судорожно сглатывая и иногда чертя на полу символы, постоянно роняя мел.
      Мне стало все понятно. С трудом оторвав примерзший к стеклу нос, я решила вернуться на землю. На середине нелегкого пути вниз (отлеплять пальцы от перекладин приходилось силой), я услышала гневный окрик:
      — Это еще что за безобразие?
      Мгновенно очутившись на земле, пересчитав ребрами оставшиеся ступеньки, я уставилась на незнакомую преподавательницу. Отто рядом молча дергал себя за бороду. Приходилось действовать быстро — встреча с Деканом, куда наверняка отведет нас разгневанная магичка, в мои планы не входила. Изобразив взгляд моей младшей сестры «А что такое? Это не я, и вообще я сама невинность», я захлопала глазами и со всей возможной почтительностью сказала:
      — Уважаемая госпожа! — одеревеневшие на ветру губы плохо слушались. — Простите нас, но это все виной наше любопытство и ничего больше! — получилось очень жалобно.
      Преподавательница осуждающе покачала головой. Я поняла, что бури не будет и продолжила:
      — Вы знаете, как нас, теоретиков, практики обижают! Ну и что, что я боюсь зомби! — я добавила в голос дрожи и обиды. — Зато они боятся Бефа и Начертательной магии, а я не боюсь. Вот и хотела посмотреть, как у них коленки дрожат! — а теперь заискивающие нотки.
      — Практики не только Начертательной магии боятся, — покровительственно сказала магичка. Видимо, что-то вспомнив из студенческой молодости, она улыбнулась и сказала:
      — Еще раз поймаю, отведу к вашему Декану!
      Мы рассыпались в благодарностях, подхватили лестницу и сбежали греться.
      — Итак, что мы имеем, — наш военный совет заседал в уютном теплом кабачке с подогретым пивом в руках. — Когда Беф активизирует пирамидку, проявления магии в аудитории сводятся до минимума. Колдовать можно только в пределах мелового круга. Соответственно, все варианты шпаргалок отпадают.
      — Магических шпаргалок, — ответила я, наблюдая, как за соседним столиком ложечка сама размешивает в чае сахар.
      — Что ты имеешь ввиду?
      — То, что можно обойтись простыми шпаргалками.
      — Ты думаешь, ты одна такая умная? — ехидно спросил Отто. — Беф посторонний предмет мигом учует. И отберет.
      — Отто, ты умница! — светлая мысль упала мне на голову с тяжестью кирпича. — Это будет не посторонний предмет.
      Идея была проста, как валенок — шпаргалкой будут разрешенные линейки для чертежей! Надо просто нанести на них надписи.
      — Которые обнаружит первая же проверка! — прокомментировал Отто.
      — Ничего подобного! Сверху будет нанесена маскировочная пленка.
      — И как он будет ее снимать? Во время экзамена? Под пристальным взором преподавателя?
      — Еще не знаю. Пошли в библиотеку. Но знаю, что магия в аудиториях в таком количестве, что на маленький ее всплеск пирамидка просто не отреагирует.
      Напряженная работа в этом хранилище знаний в течении трех дней привела к долгожданному результату: состав маскирующей пленки был найден. И даже активирующий артефакт к нему. Дело было за малым — все это претворить в жизнь.
      Сначала артефакт. Берем стандартный артефакт, защищающий хозяина от опасности, настраиваем его (минус три серебряных в лавке Мастеров Артефактов, жадность обиженно плачет в уголке) и идем проводить воспитательную работу со Стофом.
      — Стоф, скажи, а что случится, если ты завалишь экзамен и тебя выгонят? — небрежно спросила я.
      — Мама меня убьет! — испугался он.
      Я возликовала.
      — Если ты хочешь, чтобы я исполнила свое обещание, то ты должен мне помочь! Раздевайся!
      Стоф испуганно уцепился за ворот рубашки и затравленно оглянулся на Отто.
      — Я же заплатил! Что еще?
      Отто плотоядно улыбнулся, доставая что-то из сумки.
      — Не знаю даже, — задумалась я, глядя на дрожащего Стофа. — Мне казалось, что нам блондины не нравятся.
      — Нам? — Стофа трясло. — Нам?
      — Ну да, — Отто был сама любезность. — Иногда в темных забоях так одиноко, вот и пошла традиция. Мальчики, такие нежные… мягкие… Ола, чур, я сзади!
      — Я не хочу, — Стоф дрожал.
      — Ну что ж, тогда я не могу сделать то, о чем мы договорились. Пошли, Отто. Он нас не хочет. И задаток не отдам, это не по моей вине дело провалилось.
      — Стойте! — Стоф лихорадочно стаскивал с себя рубашку. — Только пусть это не будет больно, хорошо? — и взялся расстегивать штаны.
      — Не надо, — промурлыкала я, беря в руки широкий нож. — Начнем пока так. Развернись и подними руки.
      — Хе-хе-хе, — от смешка Отто даже мне стало не по себе. Стоф начал клацать зубами.
      По спине у него пробежала струйка пота.
      — Люблю мужчин, хорошо они потеют, — я тупой стороной ножа провела по коже, собирая капли в ручеек, а Отто прижимал к спине студента специальный пузырек, чтобы ни одна капля не пропала.
      — Есть! То, что надо! Можешь одеваться.
      — Что это был за цирк? — ого, разъяренный боевой маг, пусть и начинающий, это серьезно.
      Я быстро-быстро проговорила:
      — Нам нужен был твой пот, причем вызванный страхом. Для активации заклятья. Больше не будем.
      — Так значит гномы не…
      — В темных забоях пошла традиция крепкой дружбы. И все. Ола предложила план, а я его поддержал.
      Две ночи мы выцарапывали иглой на стандартных студенческих линейках формулы и рисунки, днем пытаясь не заснуть на лекциях. В основном, конечно, работал Отто, сиссия у него уже закончилась, моя была впереди. Поэтому я только предоставила материал, но с точной рукой и идеальным почерком гравировки потомственного мастерового мне было не сравниться. А потом пришла моя очередь. Наложение заклятия. Так. Наложение маскировки. Связывание этих двух предметов. Уменьшение магического шума. Есть.
      — Будь внимателен, — последние наставления перед экзаменом. — Артефакт пройдет любой досмотр — он разрешен как медицинский. Когда вытащишь билет, подумай о том, что тебя убьет мать, как она тебя будет ругать, если ты завалишь экзамен. Испугайся. Поклацай зубами. Пусть у тебя вспотеют ладони, в которых ты будешь сжимать артефакт. Он дает легкий толчок и маскировка с линейки уходит. Продолжай бояться. Как только ты успокоишься, маскировка вернется на место. Поэтому побыстрее списывай под видом черчения линейкой.
      — И не будь помянута Бездна, ни в коем случае не притрагивайся к артефакту при досмотре инструментов! Если формулы проявятся в неподходящий момент, нас всех выгонят! — мрачно сказал Отто.
      Стоф покивал и направился сдаваться.
      Ожидание — это хуже всего. Мы сидели в комнате Отто. Он мрачно смотрел, как мороз рисует на окнах узоры, а я металась по комнате.
      — Ола, сядь! — рявкнул Отто. — На нервы действуешь.
      Я села. Волнение требовало выхода. Поэтому я начала подпрыгивать на кровати. Кровать издала недвусмысленный звук.
      — Если мои соседи подумают, что я тут с тобой… гм… детей делаю, я тебя собственноручно придушу, — прошипел мой друг.
      Почему-то стучащие по столу пальцы его тоже не привело в восторг. Раскачивание из стороны в сторону — тоже. Пришлось Отто поделиться со мной припрятанным пивом. Выпив, я перестала дергаться, но начала задавать вопросы:
      — Отто, как ты думаешь, он не засыпется?
      — Это ты с ним договаривалась не я. Раньше надо было думать.
      — Отто, он все поймет, что мы нашкрябали?
      — Да!
      — Отто, а…
      На десятом вопросе Отто прорычал:
      — Все. Я не буду ждать, пока нас выгонят за подготовку шпаргалки. Я тебя сейчас прибью. И меня выгонят за убийство.
      Этим кровожадным планам не дал осуществиться стук в дверь.
      — Кто там? — голос Отто заметно дрожал.
      — Стоф.
      — Заходи.
      Мы уставились на Стофа, замерев в ожидании. Он подошел ко мне и положил золотой.
      — Я сдал на отлично. Только благодаря вам.
      — Ну, — прокашлялся Отто. — Если бы ты ничего не знал, ты бы никогда даже с самой лучшей шпаргалкой на отлично не сдал. Только отдай инструмент и артефакт, мы их уничтожим, так сказать, во избежание.
      — Спасибо, ребята. Вы честные люди. Вот еще, так сказать, премиальные, — он положил на стол еще монету, инструменты и ушел.
      На меня свалилось облегчение, и я как будто воспарила над кроватью.
      — Отто, мы сделали это. Мы сделали это!!
      Он смеялся вместе со мной, потом подхватил на руки и закружил по комнате.
 
      …Прошло пару дней. Мы в кабачке пропивали остатки шпаргалочного гонорара. Возле нашего столика остановился незнакомый студент и сказал:
      — Ребята, мне сказали, что на вас можно положиться. Я с факультета Практической магии. Вы мне не поможете?
      Мы переглянулись.
      — Авторитет — великое дело! — торжественно сообщил Отто мне и повернулся к заказчику. — Да, сейчас за определенную плату мы станем вам ближе родной мамы. Что вы хотите и сколько за это согласны заплатить?

      Ола и Отто организовали свой бизнес. Но не все так просто — во-первых, это нарушает правила Университета, во-вторых, коллеги хотят поживиться.
      Подснежник, первый месяц весны, в этом году выдался на редкость мерзким — сырым, серым и скучным. Я сидела в своей комнате студенческого общежития и пыталась убедить себя, что одинокая булочка на столе размером гораздо больше, чем мне кажется. Во время студенческой сессии мы с Отто, моим лучшим другом-полугномом, неплохо заработали — писали за лентяев контрольные и практические, занимались изготовлением шпаргалок. В общем, активно нарушали правила учебы в Университете Магии. Но сессия закончилась, как и закончились заработанные деньги. Колбаска и пиво в меню плавно заменились на кашу с компотом. Просветления и провкуснения в жизни не ожидалось.
      — Ола, к тебе можно? — не дожидаясь ответа, в комнату ввалился Отто, потрясая увесистой сумкой. — Есть хочешь?
      Когда это я есть не хотела?
      — Есть идея как заработать деньги. Причем на постоянной основе! — затараторил Отто, дождавшись, пока напротив не нарисуется картина «Сытая женщина — довольная женщина». — Будешь участвовать?
      Я благодушно кивнула, не особо задумываясь.
      — Будем торговать выпивкой в общежитиях! Ты в своем, я в своем.
      Я молча вытаращила глаза на лучшего друга. За такие деяния нас могут — да что там могут — точно вышибут из Университета.
      — Я все продумал, — Отто не смутило выражение моего лица. — Вечером, когда душа требует праздника, бежать за этим самым праздником из теплой уютной комнаты в холодную темень не очень хочется. И вот, страждущий стучится к кому-нибудь из нас в комнату и получает искомое. Цены немного выше рыночных.
      — Немного? — выдавила я из себя.
      — Посмотрим по спросу. Может и на много. Кстати, ты помнишь как состоялось наше знакомство? Мы делали коктейли! Если дело пойдет, мы прочно займем нишу в изготовлении коктейлей и настоек и будем поставлять их в пивные заведения.
      — Отто, я понимаю, что каждый уважающий себя гном должен иметь собственное дело, но нас выгонят из Университета.
      — Вот в чем и дело. Продумай, как нам незаметно доставить самогон в общежитие, а все остальное я беру на себя.
      — Это невозможно!
      — Ты же специалист по начертательной магии! Я в тебя верю.
      Пока Отто бегал договаривался с бабками, которые в тайне от официальных властей гнали самогон в городе — полугном гордо именовал их поставщиками, я сидела в библиотеке.
      — Нам нужен артефакт невидимости и уменьшения веса, — сообщила я лучшему другу. — Приспособленные под наши цели.
      — Они будут создавать мощные возмущения в энергетическом фоне и нас засекут.
      — Они не будут создавать мощных возмущений. Ты забыл, что я специалист в начертательной магии? Ты, главное, артефакты сделай. Кто из нас двоих занимается ремесленной магией? А я уж энергию направлю.
      После пары вечеров в мастерской Отто глубокомысленно изрек:
      — А из нас двоих получится прекрасная пара Мастеров Артефактов.
      — Это еще когда будет, — отмахнулась я, вытирая грязной рукой пот с лица.
      Самые дорогие и качественные артефакты и амулеты делаются всегда в паре — Мастером Ремесленником и Мастером Транслятором. Ремесленник делает саму вещь. А транслятор — их учат на моем Факультете Теоретической магии — наполняет предмет магией — точно выверенным количеством идеально подходящей для цели энергии нужной стихии. Но такие пары большая редкость — мало того, что Мастера могут просто не сработаться, так еще и прибыль надо делить на двоих.
      Потом мы приступили к самой ответственной фазе — чертежу линий, которые будут перераспределять магические потоки на территории студгородка. Вечером, изображая романтическую прогулку, мы все вымеряли.
      Ночью, цокая зубами от холода, я в одной рубашке до пят и легких сандалиях — чтобы ничем не мешать прохождению энергии, чертила линии. Рядом топал Отто, торжественно неся теплую одежду и подсвечивая мне дорогу маленьким огоньком. Сначала мы решили обойтись вообще без света, но когда я даже днем умудрилась полететь кубарем, перецепившись через коварно выступающий из-под земли корень, полугном решил не рисковать деловым партнером.
      — Ух, ты! — раздался в темноте голос. — Вот так представление!
      Я моментально спряталась за спину Отто.
      Дрожащий огонек высветил длинную челку, спадающую на глаза, острый нос, тонкие губы.
      — Это что еще за эротическое шоу на холоде? — поинтересовался, характерно растягивая гласные, наш знакомый некромант Ирга.
      — А чего ты шляешься по ночам? — нелюбезно проворчал Отто, накидывая на меня шубку.
      — Работа у меня такая, — притворно вздохнул некромант.
      — И у нас работа, — проклацала я. — Иди куда шел!
      Не смущенный моей невежливостью, Ирга сделал издевательский полупоклон и ушел, напоследок бросив:
      — А у тебя ножки очень даже ничего.
      — Не отвлекайся, — снял с меня Отто шубку. — Работаем.
      Когда я, посиневшая от холода и совершенно обессилевшая от использования большого количества магической энергии, практически вползла в общежитие, Ирга сидел на ступеньках лестницы.
      — Я тут тебе целебного чая приготовил, очень хорошо силы восстанавливает — небрежно сказал он.
      Я была в таком состоянии, что выпила бы и чашку яда, а не только чай из рук студента-некроманта.
      — Ты же не в этом общежитии живешь! Как ты сюда прошел? Что ты сделал с дежурной? — чуть позже спросила я.
      — Спит твоя дежурная вечным сном.
      Опустевшая чашка выпала у меня из рук.
      — Я хотел сказать, сладким сном, — поправился Ирга. — Иди спать. Тебе это сейчас необходимо.
      Неужели он ждал меня только для того, чтобы напоить чаем? Подозрение, оформившееся у меня в голове, требовало выхода наружу:
      — Как ты не будешь ко мне… — я покраснела.
      Ирга мило улыбнулся.
      — Я к детям не пристаю.
      — Я уже давно не ребенок!
      — Ребенок, ребенок. Зрелая женщина — та, к которой я бы приставал — только рада бы была уменьшить свой возраст. А дети, — наглый некромант щелкнул меня по носу, — всегда стараются показаться старше.
      Следующим вечером прибыла первая партия товара. Мы настояли его на засушенной смородине (прости, мама, но я никогда не любила компоты!). Отто шепнул информацию паре друзей, и к нам по вечерам потянулись первые желающие. Всех, кому я наливала смородиновку в кружки, кастрюли и даже сковородки, я предупреждала о режиме секретности — Наставники редко вмешивались в быт студентов, но произвола с выпивкой они бы не потерпели. Да и в общежитии были такие личности, которых я совершенно не хотела видеть у своих дверей. Удачно и тайно дело шло не долго.
      В нашем крахе была виновата я. Это мне принадлежала идея с рекламной листовкой. Несколько недель успешной торговли спиртным притупили мою бдительность, а вот жадность, наоборот, проснулась. Два дня мы с Отто вдохновенно трудились над шедевром с текстом «Хочешь выпить? Не выходи из общежития! Прекрасные, полезные для твоего здоровья настойки покупай у нас! Ола и Отто» и кривое нечто, призванное изображать полную кружку и счастливую улыбку одновременно. И вчера вечером мы раздали плод стараний по общежитиям.
      А сегодня утром уже стояли под кабинетом у проректора по экономической части. Это был маленький, вертлявый Магистр Бурик. Магом он был средненьким, зато имел потрясающий нюх на деньги. Раньше он служил аудитором в королевском дворце, но после пятнадцатого покушения решил, что Университет более подходящее место для долгой жизни.
      Отто остервенело дергал себя за бороду, что являлось признаком глубокого душевного волнения.
      — Прости меня, — еле сдерживая слезы, попросила я. — Это все я…
      — Спокойно, мы партнеры. И это решение мы приняли сообща, виноваты оба. Ты молчи, я сам проведу переговоры.
      — Какие уж тут переговоры! — всхлипнула я. — Забирайте документы и по домам.
      — Не паникуй раньше времени, — утешил меня полугном, хотя его потрепанная борода говорила о том, что он сам далеко не так спокоен, как хочет казаться.
      — Входите, — холодно пригласил нас проректор.
      — Это что такое? — спросил он, тыча пальцем в помятую рекламную листовку.
      Я всхлипнула.
      — Реклама, — произнес Отто.
      — Я это вижу, — ядовито процедил Магистр Бурик. — Это ваше предприятие?
      — Наше.
      — И чем торгуем?
      — Укрепляющими здоровье настойками, — не моргнув глазом, сообщил полугном.
      — Укрепляющими здоровье, значит… А если я вас за такое сейчас выгоню? Поправят эти настойки ваше здоровье после родительской порки?
      Я представила, как свое возвращение домой. Вся семья в сборе. Мама стоит, сурово сжав губы. Отец огорченно качает головой — он так верил, что я добьюсь успеха. Младшие смотрят ехидно и сочувственно. А потом мама открывает рот и… Ужас! Пойду лучше, не заходя домой, по селам гадалкой работать.
      — Боюсь, Магистр, наши настойки все-таки предназначены для другого, — Отто держал удар.
      — Например, для незаконной финансовой деятельности на территории Университета.
      — Так давайте ее узаконим, — предложил Отто.
      — И все студенты сядут на шею, — ехидно продолжил проректор. — И будет не Университет, а рынок.
      — Мы можем получить монополию, — осторожно сказал Отто.
      Магистр задумался. Только он хотел что-то сказать, как в дверь постучали и в комнату вошли Беф — специалист по начертательной магии и мой Наставник с этого семестра и Наставник Отто Мастер Рольф.
      — Вот эти двое бывших студентов организовали питейный бизнес в общежитиях Университета.
      Я заметила слово «бывшие» и собиралась уйти, но Отто меня удержал.
      — Мы еще поборемся, — шепнул он.
      — Меня больше интересует, не что они сделали, а как, — сказал Беф, посмотрев на меня. — И почему никто из служащих Университета не заметил, как в общежития попадает спиртное в таком количестве.
      Я вздохнула. Оставалось надеяться только на Бефа — известного в прошлом боевого мага, специалиста по нежити, переквалифицировавшегося потом в теоретики. Он преподавал в Университете Начертательную Магию, нагоняя ужас на всех студентов. Абсолютно честный, неподкупный и справедливый, он был превосходным специалистом, но тяжелым человеком.
      — Чертеж Манусиуса для энергетических полей. И два маленьких артефакта.
      — Чертеж Манусиуса — это программа аспирантуры по начертательной магии, но никак не второго курса теоретического факультета, — заметил Беф. — И как ты не свалилась без сил после его осуществления на неделю?
      — Укрепляющий чай, — я решила не вдаваться в подробности.
      — Превосходно! — Беф потер руки. — Зачет по Начерталке получишь автоматом, если опишешь все принципы и особенности применения этого Чертежа. Но на пары ходи обязательно, будет много интересного материала.
      — Вы вдвоем проделали это? — поинтересовался Мастер Рольф.
      — Да.
      — И как вам работалось вместе?
      — Нам вместе всегда работается хорошо, — сообщил гордо Отто. — Это уже не впервые.
      — Да это же пара Мастеров Артефактов! — заликовал гном. — Наставник Беф! Вы только посмотрите! Идеально! Человек и гном! И мы можем начинать их готовить уже сейчас!
      — Хорошо, мы это решим, — Беф, казалось, был совсем не удивлен.
      — Простите меня, но сейчас решается вопрос не об этом, — возмутился Магистр Бурик. — Этих студентов нужно исключить из Университета.
      — Ерунда, — отмахнулся Беф. — Вы, Магистр, не знаете, что творится на вверенной вам территории. Каждый — подчеркиваю — каждый чего-то стоящий студент ради дополнительного заработка занимается чем-то, что нарушает правила Университета. Давайте исключим их всех и Университет опустеет. Просто эти двое развернулись шире других.
      — Но деньги…
      — Я не занимаюсь финансами, я учу студентов. Денежные вопросы предоставляю решить вам.
      Беф развернулся и стремительно вышел из кабинета.
      — Завтра вдвоем после третьей пары ко мне в кабинет! — сказал Мастер Рольф, попрощался с Магистром Буриком и осторожно закрыл за собой дверь.
      — Двадцать процентов прибыли! — возмущалась я через полчаса в коридоре. — Отто, ты отдал ему все, что мы можем заработать.
      — Поднимем цены, — Отто пытался выпутать серебряные заколки из вороньего гнезда, которое раньше было его аккуратно заплетенной бородой. — Мы же теперь монополисты. И ты не учла основной источник нашего дохода!
      — Коктейли! — презрительно бросила я.
      — Ты, золотце мое, только подумай! Большинство кабаков вокруг студгородка принадлежит людям, связанным с верхушкой Университета. А мы будем поставлять им на продажу оригинальные коктейли.
      — И получать за это медяки.
      — Всегда надо с чего-то начинать, — поучал меня Отто. — Вся моя семья собаку съела на торговле, так что у меня это в крови. Кстати, ты подумала о том, что Магистр Бурик не единственный, кто захочет получить свой процент от нашей прибыли?
      — Нет, — призналась я, — была слишком испугана, чтобы думать.
      — Меня в общежитии никто не тронет — у нас живут преимущественно гномы, которые свято чтят право собственности, а вот тебя… Насколько я знаю, рэкет у людей — весьма популярный способ заработать. Раз уж мы о себе так широко объявили, значит, у нас есть что взять.
      Я помрачнела.
      — Иди заговаривай дверь, — велел Отто. — Я скоро буду.
      Пока я занималась превращением комнаты общежития в неприступную крепость с помощью магии и шкафов, моя соседка Лира сбегала в лавку за артефактами.
      — Я не знаю, что может нам пригодиться. Вот от воров, от злых помыслов, от сглаза, от недобрых людей, от мошенников…
      — Активируй все, — посоветовала я. — И не высовывайся.
      — Девочки, пустите, это я., - Отто втащил в комнату большой арбалет. — Стрелять умеете?
      Лира молча открывала и закрывала рот.
      — Общие принципы мне известны, — пробормотала я. — Но я не думала, что дело дойдет до убийства.
      — У меня всего три болта, и те с трудом достал. Из таких монстров никто не стреляет, его же поднять не возможно. Но для устрашения сгодится.
      — Отто…
      — Один раз утвердишь свой авторитет и больше никто не сунется. Хотя я не думаю, что все будет серьезно. Я пошел разбираться у себя в общежитии Если что, зовите на помощь, — и полугном удалился.
      Вечером в двери заскреблись желающие выпить. Снег уже сошел, но на улице царила такая слякоть, что некоторые даже на пары не решались выходить.
      Я приоткрывала дверь, забирала деньги из просунутой посуды и наливала черпачком смородиновку.
      — Мне всегда было интересно, зачем им самогон на сковородке.
      — Это дешево и сердито, — ответила Лира, листая брошюрку «Уберечь свой дом». — Нагреваешь в комнате сковородку огоньком, спирт начинает испаряться. Двойная польза — и комната дезинфицируется, и опьянение наступает быстрее — через легкие в кровь поступает.
      — Откуда ты знаешь? — подозрительно спросила я.
      — Я же на целителя учусь. Мне это положено знать. Иногда так надышатся, что без нашего брата не обойтись.
      В коридоре послышался шум. Я захлопнула дверь.
      — Ола, — рявкнули с той стороны. — Налей выпить.
      Я осторожно приоткрыла дверь:
      — Деньги прошу.
      — Какие деньги, дурочка. Я тебе честь оказываю тем, что выпить у тебя прошу, — в дверь просунулась волосатая рука с большой кружкой.
      — Я узнала голос, — одними губами сказала мне на ухо Лира. — Это Бронн с пятого этажа.
      Небесные силы! Здоровенный, как бык, пятикурсник, боевой маг… Моя правая рука сама потянулась к бочке. Левая хлопнула по предательнице и я услышала собственный голос:
      — Деньги.
      — Что??? — за дверью послышалось возмущенное пыхнение.
      Я огрела руку Бронна с кружкой черпаком. Лира навалилась на дверь и мы ее закрыли.
      — Двигай шкаф.
      С той стороны стучали и кричали, но вдруг притихли.
      — Что тут за шум, — ну, этот голос я узнала сразу. Как же без Ряка, грозы студентов младших курсов! — я тоже пришел выпить. Ола, открывай, я слышал, вы теперь с полукровкой спиртным торгуете.
      — Оно денег стоит, — отозвалась я.
      — А ты мне должна, милочка. С тобой я еще не расплатился.
      Когда-то в кабачке, на заре нашего знакомства с Отто, я подставила банду Ряка под троллий удар — в отместку за издевательства над полугномом. Видимо, этого Ряк мне никак простить не может.
      — Это ты мне должен, по гроб жизни, — нагло ответила я, шепча про себя «утверждаю авторитет, утверждаю авторитет».
      — Ах, ты, наглая и невоспитанная девчонка! — разозлился Ряк.
      — Мне мама то же самое говорит, — согласилась я.
      В дверь активно заломились.
      — Ряк сломает дверь и нас прибьет, — сказала Лира и осела на пол.
      — Спокойно, — произнесла я любимое слово Отто, — за дверью еще шкаф.
      Усадила Лиру на кровать и положила рядом арбалет.
      — Стреляй, если что.
      Сама распахнула окно и закричала:
      — Помогите!
      Народ на улице не отреагировал. «До чего же черствая пошла молодежь» — вспомнила я ворчание старух. В чем-то они были правы.
      — Помогите! Насилуют! Кто посмотреть хочет?
      Жители студгородка покрутили головами, выискивая, откуда звук, и направились ко входу в общежитие.
      В коридоре шумели и толкались.
      — Я пришел получить свою долю в Олиной торговле! — раздался голос общежитского старосты.
      — Я тоже, — заметил Ряк.
      — А я хочу выпить, — прогудел Бронн.
      — Вот бы они все передрались, — пробормотала я.
      В коридорном шуме ничего понять было невозможно.
      — Ола, — раздался голос у двери. — Пусти меня, я парламентер. Даю слово.
      Я отодвинула шкаф и приоткрыла двери.
      Ирга уселся на мою кровать и закинул ногу за ногу.
      — Я вижу, ты пользуешься необычайной популярностью среди мужского населения своего общежития.
      Я фыркнула:
      — Не только своего, раз ты тоже пришел.
      — Ну, предположим, шел я вообще-то не к тебе, а от одной прелестницы с четвертого этажа. Так вот, о сложившейся ситуации. Что ты думаешь делать?
      Я пожала плечами.
      — Я думала сказать всем желающим снять сливки, что они уже сняты Магистром Буриком.
      — Неверный ответ, — Ирга потянулся, — слушай меня, пока я добрый.
      — Добрый, — съехидничала я. — Скорее удовлетворенный…
      — Ну что ты так, — укоряющее подала голос Лира.
      — Я не против правды, — сказал некромант. — Так вот, что вы мне можете предложить, если я разберусь со стоящими в коридоре?
      — Навсегда разберешься? — уточнила я.
      — Навсегда, ребенок, это слишком долго и хлопотно. На период твоего проживания здесь.
      — У меня ничего ценного нет, — я была готова расплакаться от огорчения.
      — Разве? — Ирга поднял бровь.
      — Она не только бедная, но и честная девушка, — вмешалась Лира.
      Ирга молчал.
      — Я не сравнюсь с прелестницей с четвертого этажа, — я скрестила руки на груди, пытаясь защититься от его взгляда.
      — Ладно, — Ирга легко поднялся, — я тогда сам возьму.
      Он подошел ко мне, прикоснулся тонкими длинными пальцами к шее. Я затаила дыхание, а Лира шумно засопела. Некромант ловко снял с меня нашейный платок.
      — Эй, — возмутилась я, — это мой любимый платок!
      — Как долго ты его не стирала? — спросил Ирга, рассматривая ткань.
      Я покраснела. Ну и что, что я лентяйка, не такой он уже и грязный. С другой стороны, каким он должен быть, если я ношу его каждый день, не в силах расстаться?
      — Ты ведь не будешь творить всякое черное колдовство? — Лира попыталась выхватить платок из рук некроманта. — Я бы не хотела, чтобы моя соседка, скажем, меня покусала ночью!
      — Ничего не случится, обещаю, — одарив нас улыбкой, Ирга удалился.
      — Надо будет узнать, к кому он ходил, — сказала я подруге. — И сказать ей, что Ирга заразный. Зачем ему нужен мой платок?
      — Нюхать в ночную смену, чтобы спать не хотелось? — предположила Лира, получила подушкой и повалилась на кровать.
      Я прислушалась. Ирга говорил тихо, но все слова было слышно.
      — Каждый, кто будет мешать процветанию бизнеса Олы и Отто, будет иметь проблемы с руководством Университета. А каждый, кто будет мешать Оле, будет иметь проблемы со мной.
      — Да что ты такое говоришь! — возмутился староста. — Что еще за проблемы с руководством?
      — Вы думаете, эти двое — дураки? Они процент Бурику отстегивают, — сказал Ирга. — А он за свою прибыль радеет, выгонит всех неугодных.
      — Интересно, как ты помешаешь мне проучить эту наглую девчонку? — спросил Ряк.
      — Я хочу посмотреть, как Ирга их сделает, — прошептала Лира и приоткрыла дверь.
      — Ряк, — устало сказал некромант. — Мы же с тобой это уже обсуждали. Бронн, скажи ему.
      — Не трогай Иргу, он мой друг, — пробасил Бронн.
      — Хороший мальчик!
      — Что там? — не выдержала я.
      — Он сейчас хвостом замашет, честное слово, — отозвалась соседка.
      — Кто, Ряк?
      — Да нет, Бронн. Он, кажется, Иргу обожает.
      — Они учатся на одном факультете, я уверена, что Ирга там всех опутал своей сетью, — я пыталась протиснуться посмотреть.
      — Или у Блондина спроси, стоит со мной связываться или нет. Все, народ, расходитесь. Концерт окончен, — поставил точку некромант.
      — Блондин крепко держит в руках Ряка, — заметила я. — И не такой дурак, чтобы наживать себе врага в лице лучшего некроманта на факультете.
      — Ирга, я не понял, зачем это тебе все нужно? — спросил Бронн. — Сдалась тебе эта девчонка. У нее и фигуры-то нет.
      «Зато у тебя одна фигура, без мозгов» — подумала я.
      — Будешь много знать, не будешь спокойно спать, — промурлыкал некромант, кинул зсеребрушку Бронну. — Купи уже выпить, не мучайся.
      — Девчонки, вы не обижайтесь, — здоровяк подставил кружку. — Если что, заходите, всегда помогу.
      — Спасибо, Бронн. Денег не надо, мы тебя сегодня угостим, — ласково ответила я.
      Следующим вечером Отто сидел у меня на кровати и жаловался на жизнь. В дверь к нему не ломились, но вежливо предложили вступить в ассоциацию студентов-предпринимателей. Потеря, то есть членский взнос, составила 2 золотых.
      — С ежеквартальной выплатой взносов. Ола, ты меня совсем не слушаешь!
      — Зачем ему мой платок? — спросила я вслух.
      — Кому? А-а-а, ты про Иргу. Да кто ж его поймет? Некроманты, они такие
      — Отто!
      — Ладно, ладно, я все понял. Пойду спрошу, раз уж ты боишься.
      — Я не боюсь. Просто он мне все равно не ответит. Я тебя провожу.
      По пути к лестнице, Отто рассуждал о том, что нужно нанять сотрудников, чтобы не быть привязанным по вечерам к общежитию. Я молча внимала — идея была дельная, но мои мысли были заняты другим.
      Мы столкнулись с Иргой на лестнице. Я открыла рот, но некромант меня опередил:
      — Да, к прелестнице. Вот твой платочек. Я его постирал.
      — Ы-ы-ы, — выдала я.
      — А зачем он тебе был вообще нужен? — перевел Отто.
      — Для злобной и жестокой магии, после которой у Олы выпадут все волосы и лицо приобретет зеленый цвет. В красный цветочек.
      Я схватилась за голову. Ирга рассмеялся. Отто из дружеских чувств попытался сдержаться, но все равно фыркнул.
      — Это была шутка, — сказал некромант мне с видом пророка. — Предупреждая твой следующий вопрос: не люблю, когда детей обижают. Вот и взял тебя под свою защиту.
      — Я старше тебя, — обиделся полугном.
      — А я про тебя ничего и не говорю. Все, счастливо оставаться, я спешу, — Ирга пошел вверх по лестнице.
      — Зачем ему…
      — Ола, успокойся. Захочет, скажет. Но я бы, на твоем месте, все-таки за своим поведением последил. Мало ли что…
      — Гавкать и кусаться не будет, — раздался сверху голос некроманта.

      Иногда домашние задания в Университете Магии выполнять очень сложно. Студентка второго курса теоретического факультета пытается постичь практическую некромагию
      Посвящается Анне Томинкиной, замечательному человеку из Новокузнецка. Спасибо за идею и пион ползучий.
 
      — И вам домашнее задание — практическая работа «Полевые исследования некоторых аспектов работы некроманта», — одарил широкой улыбкой аудиторию Преподаватель Университета Магии. — И учтите, я сразу определю, насколько эта работа практическая. Ну-ну, не надо трагедий! Автор лучшей работы будет освобожден от зачета.
      Мерзко хихикая, Профессор Партик удалился. Наш поток сидел в некоторм оцепенении — где могут студенты-второкурсники факультета Теоретической Магии взять материалы для подобной практической работы? Правильно, только у знакомых некромантов, потому что библиотечные книги в этом не помогут.
      — Что делать будем? — Птронька первым нарушил тягостное молчание.
      — Тут один вариант, — мрачно буркнул наш староста. — К практикам идти. В группу некромантов. Интересно, сколько они слупят за помощь.
      — Я думаю, от 10 до 20 серебряных, — сообщил Трохим. Он перешел на Теоретический факультет после трех курсов Практического и был в курсе тамошних веяний.
      — Это же целая стипендия, — затосковал Птронька.
      — А иначе незачет. Это хуже, чем потеря денег, — пробурчала я. — Говорят, незачетников он с собой на кладбище берет и заставляет выполнять самую грязную работу. И не один раз. И мертвых препарировать…
      Тягостный вздох всего потока шевельнул бумаги на преподавательской кафедре.
      — А что вы думаете, — вещал вечером Трохим заинтересованным слушателям в кабаке. — Никто не хочет брать на работу неопытного некроманта — кому надо, чтобы зомби на полдороге развалился? Или своего заказчика придушил. Вот и выкручивается Партик как может — понятно же, что мы побежим за помощью…
      — С деньгами, — перебил мой лучший друг Отто.
      — С деньгами, — продолжал Трохим. — К его обожаемым студентам — некромантам.
      — Трохим, а ты сделать эту работу не можешь? Ты же все таки был практиком… — поинтересовались слушатели.
      — Я не учился на некромагии, — скривился мой одногруппник. — Мне самому платить придется.
      Сидя за соседним столом, я на листочке бумаги подсчитывала свой бюджет. Деньги я найти могла — одной из немногочисленных статей моего дохода составляла подпольная торговля спиртным на пару с Отто в студенческих общежитиях. Но потеря такой внушительной суммы значительно ограничивала меня в моих желаниях. Например, приходилось поставить крест на давно лелеемой мечте о длинной шелковой юбке с вышивкой, которая бы очень пригодилась наступающим летом.
      — Зачем платить, если можно не платить? — спросил у меня Отто.
      В его полугномьей крови взаимовыгодно смешались гномья расчетливость и человеческое желание халявы.
      — Что ты имеешь в виду? — насторожилась я. Призрак юбки замаячил где-то на горизонте моего сознания.
      Отто просто кивнул на дверь.
      Там Ирга как раз входил в помещение кабачка и оглядывался в поисках свободного места.
      — Отто, — умоляюще прошептала я.
      Не зря полугном вот уже почти год был моим лучшим другом — он понял все по моему умоляющему взгляду.
      — Ирга, привет! Иди к нам! — зычный бас Отто пронзил шум в кабачке, как нож масло.
      Завидев машущего рукой полугнома, некромант улыбнулся и направился в нашу сторону.
      — Привет! — я одарила Иргу своей лучшей улыбкой, долго тренированной перед зеркалом.
      Ирга улыбнулся и молча стал потягивать пиво. Его не заботила проблема ведения светского разговора. Зато это очень заботило меня — я не могла никак придумать с чего начать разговор, который должен был плавно привести Иргу к мысли об оказании мне безвозмездной помощи.
      — Э-э-э… — начала я, лихорадочно соображая.
      Отто пришел на помощь:
      — Говорят, ты уже получил работу. Это правда?
      — Да, в Государственном департаменте.
      — Как интересно! — воскликнула я, пытаясь скопировать красавицу-героиню из недавней постановки гастролирующего театра. Видимо, переиграла, так как Ирга посмотрел на меня в некотором удивлении. Отто сделал страшны глаза. Пришлось начать с начала:
      — Правда, очень интересно! Как тебе это удалось? Ведь молодых редко берут на хорошую работу.
      — Может, потому что я такой талантливый? — хмыкнул Ирга.
      — Наверное! — я посмотрела на него почти влюбленным взглядом.
      — Мне вот тут Ола недавно рассказывала, что ей очень бы хотелось посмотреть, как работает настоящий некромант! — начал атаку Отто.
      Я не одобряла такой быстрый переход к делу, но пришлось поддержать:
      — Настоящего нектоманта! Ах, Ирга, ты такой умный! Такой замечательный. Тебя уже взяли на работу! А ведь ты еще даже дипломный проект не защитил! — я подхалимски заглянула ему в глаза.
      Ирга насторожился:
      — Мне не нравится, как вы переглядываетесь. Ну-ка, парочка — не разлей вода, признавайтесь, в чем дело.
      Я тщательно обдумала вариант с «заплакать», но решила, что некроманта этим не проймешь. На всякий случай мои глаза наполнились слезами (призрак юбки прощально махал в сознании), и я пробормотала:
      — Преподаватель Партик задал нам практическую… по некромагии… а я юбку, — простонала я с надрывом, — хотела купить! У меня ходить не в чем!
      Ирга скептически хмыкнул, наклонился под стол осмотреть нынешнюю юбку — мою самую любимую, а поэтому затасканную до состояния «драгоценная половая тряпка». Я благоразумно промолчала о полном шкафе всяких шмоток, а Отто молча кусал губы для сохранения внешнего спокойствия.
      — Ладно, возьму, — сообщил некромант. — Надо же кому-то нести лопаты…
      На следующий вечер я, спрятав в сумку план практической, ждала Иргу у входа на кладбище. В общежитии меня на эту встречу провожали, как в последний путь. Отто все пытался напоследок всунуть мне в сумку пирожков «на дальнюю дорожку», а моя соседка по комнате пустила слезу — ей хорошо, целители некромагию проходят только в разделе «Лечение от повреждений, нанесенных зомби».
      Ирга появился, нагруженный рабочим инструментом, в старых штанах и грязных сапогах.
      — А юбочка-то другая, — отметил он, вручая мне лопату.
      — Но выглядит она не лучше той, — быстро ответила я.
      — И сережечки так, не дешевые, — продолжал Ирга. — а кофточка…
      От избытка чувств я взмахнула лопатой, призывая музу, чтобы достойно обосновать отсутствие денег на оплату практической.
      — Ладно, — сказал некромант, уклоняясь от пролетевшего в опасной близости штыка. — Я все понял. Пошли копать.
      — Ирга, — спросила я, семеня за некромантом по кладбищу. — а почему ты так одет?
      — А как надо?
      — Ну… широкий черный балдахин-мантия, черные башмаки с острыми краями…
      — Ну-ну, — заинтересовался Ирга. — Расскажи все.
      Я поудобнее перехватила тяжелую лопату и задумчиво продолжила, вспоминая облики виденных когда-то некромантов.
      — Желтые ногти, длинные, крепкие, волосы — черные, длинные, спутанные, — я скептически посмотрела на короткую стрижку Ирги. — Кот черный на плече, или нет, лучше крыса, здоровенная такая, и хвост…
      — Тоже черный, — с серьезным видом поддакнул некромант.
      — Может и черный! — с вызовом сказала я. — И без лопаты!
      — Ладно, — Ирга тяжело вздохнул. — И как же этот некромант достает тело из-под земли?
      — А вот так! — я попыталась эффектно изобразить магический жест, проклятая лопата свалилась с плеча и ударила меня по ноге.
      — И он, и все зрители стоят, засыпанные землей, — вздохнул некромант.
      Я представила себе сцену вылета тела потенциального зомби из-под земли — комья земли, летящие в разные стороны, цветочки с могилки, приземляющиеся на голову черного кота… Да, лопата все-таки нужна.
      — Мантия, роскошная, широкая…
      — Под ногами путается, работать мешает, рукава на кисти сползают, ни одного пасса для заклинания не сделаешь…
      — А волосы! Черные, длинные…
      — И зомби в приступе ярости хватается за них рукой и отрывает голову…
      — А не надо приступов ярости!
      — А надо! — возмутился Ирга. — Никто, даже сам создатель, не знает, в каком настроении зомби проснется! Или потом окажется. Это чаще всего не предсказуемые создания!
      — Ногти… — цеплялась я за остатки иллюзий.
      — Ногти! Ты такими ногтями пыталась что-то сделать? Очень неудобно.
      — Неудобно длинными ногтями в носу ковыряться! А некроманту их надо иметь!
      — Да, — вздохнул Ирга. — От зомби отбиваться. Не подходи — расцарапаю… Все, пришли. Копай давай.
      — Я?
      — Ты, ты. Тебе же на практике надо увидеть работу некроманта. А я интеллектуальной работой займусь.
      — Я мертвяков боюсь, — попробовала я сыграть на жалость.
      — Ничего, — безжалостно отрезал некромант. — Ты до него докопай еще.
      После чего зажег огонек, бесцеремонно покопался в моей сумке, достал оттуда задания на практическую, пирожки (Отто, мама-наседка! Сунул все-таки!), и, с комфортом расположившись на соседней могилке, принялся строчить пером, изредка кусая пирожок.
      Земля была хорошо утрамбованная. Сухая — дождя давно не было. Глубоко проросшие корни травы скрепляли грунт лучше клея. Налегая изо всей силы на лопату, я мысленно проклинала свою жадность. Черт с ней, с юбкой! Сейчас бы сидели с Отто в кабачке, пиво бы пили с солеными крендельками…
      — Ты, если корни очень крепкие, тяпкой подрубай, ею удобнее, — не отрываясь от своего занятия, посоветовал Ирга.
      — Зачем вообще было надо столько травы садить на могилке! — возмутилась я.
      — Народное поверье. Надеются, что если покойничку встать самовольно захочется, то если тяжело вылезать придется, может и передумает. Ты копай, копай…
      — А почему здесь? — через какое-то время я решила сделать себе передышку.
      — Потому что работа у меня такая. Задание дали — нужен материал. Сынуля этого гражданина пару человек недавно порешил и в бега подался. Попробуем удаленный поиск организовать — все-таки, половина крови папашкина. Может, и получится.
      Я копала, вспоминая, что я знаю про удаленный поиск — частичка тела, волоса или ногтя разыскиваемого помещается в специальную колбу, маг совершает ритуал и специальный компас показывает направление и примерное расстояние до искомого. Правда, этот ритуал надо проводить довольно часто, так как разыскиваемый преступник редко сидит на одном месте.
      Выкидывать землю было все тяжелее — я опускалась все ниже. Завтра будут болеть все мышцы.
      «Буду лежать на кровати и ныть! — мстительно подумала я. — Все будут бегать вокруг меня, утешать и делать массаж» — мысль о руках Ирги, гладящих мои плечи, была задавлена как малоперспективная. Скорее уж моя соседка, ей по статусу положено.
      Тут лопата ткнулась во что-то с весьма неприятным хрустом. Из-под земли показался краешек материи.
      «Труп!» — и я моментально выкарабкалась из могилы, цепляясь пальцами за обсыпающиеся стенки и мечтая о длинных крепких, можно даже желтых ногтях.
      Когда я распласталась на земле, то увидела, что Ирга преспокойно дремлет, положив себе под голову мою сумку.
      — Вставай, эй, слышишь! Я докопала!
      Ирга сонно потянулся, подошел к могиле.
      — Ну, почти. Может, ты еще чуть-чуть покопаешь?
      Я категорически отказалась.
      — Ну еще чуть-чуть. Вот, у меня совочек есть, расчистишь…
      — Там же мертвый…
      — Ничего, он в саван завернут, ты ничего не увидишь
      — Холодный….
      — А ты любишь только горячих мужчин? — ехидно поинтересовался Ирга.
      — Да! — сказала я, усаживаясь на его лежбище с решительным видом. — Хотя бы теплых. И мягких, а не закостеневших. Даже ты лучше этого там внизу.
      — Да-а-а? — недоверчиво протянул Ирга. — Даже я-а-а? Как-то, милая, обидно это прозвучало. Я ведь и обидеться могу.
      Я поняла, что нужно сматываться. Сунув длинный исписанный свиток — благодарности потом — в сумку, я резво вскочила на ноги.
      — Значит, я такой непривлекательный? — Ирга наступал на меня, держа лопату наперевес.
      — Сейчас — да! — рявкнула я, и припустила по кладбищу, петляя, как заяц.
      Сзади раздался демонический смех, я не удержалась и обернулась. Настоящий некромант — черная хламида, развевающиеся волосы, длинные руки с желтыми ногтями, горящие зеленым светом глаза — двигался в мою сторону. Скорость моего передвижения увеличилась, под ноги смотреть было некогда. Естественно, я перецепилась через какую-то ветку и кубарем полетела на землю…
      … Когда я открыла глаза, то обнаружила, что моя голова покоится на коленях Ирги, а сам он задумчиво перебирает мои волосы руками.
      — Что это было? — прохрипела я.
      — Обычная иллюзия. Все некроманты ее держат наготове, чтобы всяких обывателей пугать. Ты чего бежать бросилась?
      — Я думала, ты меня лопатой ударишь, за то, что я сказала.
      — Почему? — серьезно спросил Ирга.
      Я пошевелилась. Лежать было удобно и вставать совсем не хотелось.
      — Из-за того, что я оскорбила твою мужественность. Отто бы меня точно за такое убил.
      Ирга вздохнул.
      — Я не убиваю маленьких девочек за их глупости. Вставай, мне работать надо.
      Я поднялась, взяла сумку.
      — Я написал твою практическую, — сообщил Ирга.
      — Спасибо, — я смутилась, взяла его за руку, закрыла глаза и прошептала. — Знаешь, ведь ты симпатичный и привлекательный, и даже очень. И одновременно очень зловещий и вредный.
      Ирга медленно провел ладонью по моей грязной и исцарапанной щеке.
      — Пойдем, доведу тебя до выхода с кладбище. А то заблудишься еще… ребенок.
      Я обиделась.
      — Сама дойду.
      — И мертвых не боишься? Надо же! — съязвил Ирга.
      — Тут только тебя надо бояться, — доверительно сообщила я и пошла.
      — Выход в противоположную сторону, — крикнул Ирга, засмеялся и добавил. — Спасибо Отто за пирожки.
      … - Ваши работы, — Партик патетически воздел руки. — Ужасны! Вы жадные и бестолковые студенты! И только работа Ольгерды Ляхи заслуживает одобрения. Кому ты за нее заплатила?
      — Никому, — я искренне пожала плечами.
      Партик долго буравил меня взглядом. Я спокойно смотрела на Преподавателя. Совесть моя была, как никогда, чиста. Я ведь действительно никому не платила.
      — Надо же! Никому! Я бы мог поклясться… Но он бы никогда бесплатно… Хорошо! Зачет по некромагии автоматом! Молодец!
      Определенно, ради этого стоило пару часов покопать, а потом три дня помучаться болью в мышцах!

      Ольгерда сильно копмлексует. Ее верные друзья пытаются ей помочь, но что у них получится, если Ольгерда боится своих проблем?
      После окончания сессии стало вдруг заметно, что лето давно наступило. Что ночи теплые, вода в речке по утрам как парное молоко, что на пляжах демонстрируют свои фигуры массы симпатичных мужчин.
      Я валялась на пляже, ожидая Отто и внимательно наблюдая, как Ирга учит плавать свою очередную подружку. Я умела плавать, но не так хорошо, как он. Поэтому первоначальный план «подплыть — обрызгать эту блондинистую мымру — быстро уплыть без потерь» был мало осуществим в последней части.
      — Что там? — спросил подошедший Отто. — Зависть к более успешной девице?
      — Вот еще! — я фыркнула. — Не очень-то хочется, чтобы кто-то холодными руками меня безнаказанно лапал. Чему тут завидовать?
      — Тому, что ты не умеешь так зажигательно и возбуждающе пищать, к тому, что у тебя купальник хуже, и то, что под купальником существенно скромнее, — перечислил Отто.
      — Отто, ты завалил последний экзамен?
      — Нет.
      — А чего такой злой?
      — А ты посмотри на меня! — пожаловался полугном.
      Я осмотрела его коренастую, широкоплечую фигуру, мускулистые руки, утльтра модные плавки, короткие, буйно волосатые ноги. Плавки — розовые трусы в зеленый цветочек — красочно подчеркивали все недостатки. Ноги в них казались кривыми и еще более волосатыми. Откуда-то взялось брюшко, кокетливо выглядывающее из-под частично скрывающей его длинной бороды, а намека на мужское достоинство не было вообще. Проглотив неуместный вопль «Что это на тебе???» спокойно ответила:
      — И? Нормально ты выглядишь. Разве что трусы… гм… ярковаты.
      — Они убивают всю мою сексуальность! — прошипел Отто.
      — Тогда почему ты в них?
      — Мама подарила, — ответил друг, погружаясь в пучину тоски.
      — Успокойся, это писк моды. Посмотри, в чем остальные.
      Отто уныло окинул взглядом пляж. Все мужчины щеголяли плавками самых неимоверных расцветок. Правда, ни на одном это не выглядело как издевательство над текстильной промышленностью.
      — Ирга в черных.
      — Он любимому цвету не изменяет. День, когда я увижу его в ярком, будет считаться днем начала у меня белой горячки, — сообщила я.
      — Иногда я просто ненавижу свою маму, — вздохнул Отто.
      — Она старается как лучше. Чтобы ты был модным, привлекательным…
      — А получается просто ужасно, — заключил полугном. — Пойдем выпьем, пока у тебя белой горячки нет.
      За пивом я раздумывала: почему наши родители в своем старании сделать детям лучше, часто перебарщивают? Моя мама одевала меня в модные костюмы, которые смотрелись на мне как седло на корове. Мама Отто тоже регулярно покупала ему новинки, которые были рассчитаны явно не на его тип фигуры и характера.
      — Когда у тебя начинается летняя практика? — после пары кружек пива Отто повеселел и сменил тему.
      — Беф вызвал к себе на завтра. Да что после второго курса нам могут предложить? В библиотеке сидеть будем.
      — Нам похуже. В кузнице работать, — пожаловался полугном.
      — Давай поспорим, что хуже: сидеть летними днями в затхлой библиотеке или заниматься приятным физическим трудом с возможностью посидеть на солнышке?
      — Давай поменяемся.
      — Я очень ценю твое стремление улучшить мою жизнь, — благодарно сказала я. — Но себя, машущую молотом, я как-то слабо представляю. Не мой профиль.
      — Мускулы подкачаешь, фигурка будет — во!
      — Тогда гардероб придется менять, — рассмеялась я. — Лучше уж оставим все как есть.
      Беф, как обычно, расхаживал по кабинету из угла в угол.
      — С тобой вместе будут работать две практикантки из Софипиля.
      — Что??? — взвыла я. — Из моего родного города????
      — Я думал, ты будешь рада, — удивился Беф.
      — Вы еще скажите, что из Магического лицея!
      — Да. Урья Наут и Тяка Цал.
      Я стукнулась головой об стол Наставника. Ситуация не улучшилась. Я стукнулась еще раз и тихонько застонала. Целый месяц с девушками, которые в лицее издевались надо мной как могли!
      — Прекратить истерику! — рявкнул Беф. — Что случилось?
      — Я вам гарантирую, что к концу практики кто-то из нас кого-то убьет. У нас нелюбовь еще с первого курса лицея! Скорее даже ненависть.
      — Это все были глупые подростковые разборки, — нахмурился Беф. — Вы это уже давно переросли.
      — Да уж, подростковые! Они были меня старше! И учились со мной в одной группе! И издеваааалииииись, — провыла я.
      — То, что они старше тебя означает, что они не так одарены магически, как ты. То, что ты учишься у нас, а они остались там, это тоже что-то значит, — Беф пытался прервать мои стенания. — Как же ты собираешься быть хорошей магичкой, если ты боишься двух девчонок?
      — Да лучше два бешеных зомби, чем они!
      — Отправлю на практику к некромантам, — пригрозил Наставник.
      — Отправляйте!
      — Хватит! — у Бефа лопнула терпение. — Со своим страхом надо встречаться лицом к лицу. Иначе этот страх съест тебя заживо. Разговор окончен.
      — Когда они приезжают? — моя соседка по комнате в общежитии Лира гладила меня по спине.
      — Завтра, — сказала я в подушку. Три дня прошли в стенаниях и в ожидании предстоящего ужаса.
      — Может, Отто попросить проводить тебя? Для храбрости? Или, давай я завтра на практику не пойду, с тобой посижу в библиотеке.
      — Я пришел! — Отто ввалился в комнату с большим бутылем. — Новая разработка специально для тебя. Успокоительное. Два глотка — и ты спокойна, как мертвец в склепе.
      — Это не яд? — спросила Лира.
      — Давай! — я вырвала бутылку из рук полугнома и присосалась к горлышку.
      — Отдай! Всего два глотка! Перед событием! Ола, Ола, ты меня слышишь?
      Сознание улывало по мягкой теплой реке. Разговоры доносились, как через вату.
      — Дозировка большая! — Лира.
      — Ничего, до завтра проспится, разбуди только ее, — Отто.
      — Завтра давать пить?
      — Два глотка! И бутыль спрячь, вдруг оно привыкание вызывает?
      — Чегооо тыыы туда намешааалл, — голоса удалялись и терялись в волнах реки.
      — Магия, валерианка, мелисса, пион…
      — Ола, вставай, вставай же! — Лира теребила меня за плечо. — Твои уже приехали, сейчас пора на практику идти.
      — Ага, — я довольно потянулась. Выспалась просто замечательно. — А где успокоительное?
      — Вот. Я тебе отмерила. Больше нельзя.
      — Дай еще! А то я никуда не пойду! — я попыталась вылизать чашку, но язык до дна не достал.
      Лира вздохнула, достала из-под кровати бутыль и осторожно капнула в подставленную посуду.
      — Только по доброте душевной! Запомни!
      Я шла в библиотеку и улыбалась миру.
      Старенький библиотекарь инструктировал двух модно одетых девиц.
      — Ольгерда, присоединяйтесь. Итак, вы будете работать в отделе старых манускриптов. Никакой магии, а то они рассыплются. Осторожность и только осторожность! Если хоть один манускрипт пострадает, вас ждут страшные последствия. Ольгерда, вас назначаю старшей. Покажете тут все нашим гостьям. Почему вы улыбаетесь?
      — Я? Ой, простите, — я не замечала, как рот сам по себе растягивается в улыбке.
      — Серьезнее надо относиться к заданию, — пожурил меня библиотекарь и провел в зал манускриптов.
      Моей работой было классифицировать старые магические записи: эти открытия устарели, эти еще пригодятся, это знание не используется. Работа кропотливая, нужно постоянно заглядывать для уточнения сведений в словари и учебники. Ну, спасибо, Наставник! Удружил! Я с грустью подумала о своих одногруппниках, которые сейчас сидят в общем зале библиотеки, делают вид, что занимаются каталогами, а на самом деле большую часть времени смеются и сплетничают.
      — Итак, — я вывалила из сумки приготовленные для работы принадлежности. — Вы занимаетесь своим, я своим. Хорошо?
      — Ольгерда, неужели ты даже не поздороваешься со своими бывшими одногруппницами? Что так? — промурлыкала Урья.
      — Девочки, я очень рада видеть вас, но если мы сейчас не приступим к работе, мне придется доложить о том, что вы мешаете рабочему процессу! — знаю, что ябедничать некрасиво, но ввязываться в словесные перепалки тоже не хотелось.
      Через два часа за моей спиной послышался шепоток и хихиканье. Вы когда-нибудь чувствовали, что над вами тайком смеются? О, поверьте, это намного хуже, чем когда смеются открыто. Так вы хоть знаете, что не так и по какому поводу. Но смешки за спиной сводят с ума. Когда вы поворачиваетесь к насмешникам, они демонстрируют полную серьезность и внимание к вашим проблемам. А потом опять взрыв смеха. А есть еще категория доброжелателей, которые участливо и сочувственно сообщают: «ты знаешь, тут над тобой смеются. Нет, не знаю почему, я же не с ними. Я же твой друг. Но давно смеются. И знаешь, наверное, тебе пока не стоит показываться в этой компании».
      Все это я пережила в полной мере в свои лицейские годы, выработала определенный иммунитет, сегодня к тому же подкрепленный успокоительным, поэтому просто смешками меня пронять трудновато. Первый рабочий день закончился относительно мирно.
      Когда я выходила из библиотеки, Урья взяла меня под руку.
      — Ольгерда, мы же твои подруги. Расскажи нам, как ты тут живешь. Я смотрю, ты стиль одеваться поменяла. Неужели у тебя наконец-то появился мальчик?
      — Дорогая, — в тон ей ответила я. — Моя жизнь тебя абсолютно не касается. И подругами мы никогда не были. До завтра.
      — Как все прошло? — спросила Лира. Она ждала меня в комнате с коробкой шоколадных конфет.
      — Лучше, чем ожидалось, — пробурчала я с полным ртом. — Можно еще штучку?
      — Ешь, ешь. Это все для тебя. Шоколад — очень полезная штука. Я тебе как лекарь говорю.
      Три дня я даже не пользовалась успокоительным. Мы активно работали, не отвлекаясь на выяснение отношений. Вечером третьего дня землячки увидели меня с Отто.
      Утром в библиотеке меня встретила выжидающая тишина.
      — Это был твой парень? — спросила Тяка.
      — Кто?
      — Этот, низенький, с черной бородой. Страшный такой.
      — Отто не страшный!
      — Он полугном, — объяснила Урья. — Я тут поспрашивала кое-кого.
      — Так у тебя парень — полугном?
      — Он не мой парень, — сказала я.
      — Так на тебя даже полугном не клюнул?
      — Да, даже полугном, — посочувствовала Тяка. — У нее вообще за два года парня не было.
      — Ты опять в аутсайдерах, крошка? — с жалостью спросила Урья.
      — Не опять, а постоянно, — промурлыкала Тяка. — Она ведь никому не нужна.
      — Никогда не была нужна.
      — Я бы от такой жизни удавилась…
      — Покончила с собой…
      — Зачем такое никчемное существование?
      Девушки, как почуявшие кровь хищницы, медленно наступали, загоняя меня в угол.
      — Я вполне довольна своей жизнью, — защищалась я.
      — Какой жизнью?
      — У тебя есть жизнь?
      — Разве это называется жизнью?
      — Да, это называется жизнью! Жизнью! И она мне нравится! Нравится!!! — закричала, выдираясь из угла.
      Бежать, спасаться. Спрятаться от ужаса и стыда за себя.
      — Вылезай из-под одеяла! — потрусил меня за плечо Отто. — Ты посмотри на кого ты стала похожа. Тебе зеркало дать?
      — Не надо, — прохныкала я. — Я и так знаю, что я страшная и никому не нужна.
      — Кто тебе сказал, что ты страшная?
      — Я сама знаю!
      — Ты не страшная.
      — Страшная. И никому не нужна! Вообще! Никому!
      — Конечно, конечно. А это не я сейчас пришел к тебе, наплевав на возможность на выходной съездить к родственникам? Пассажирская карета только что ушла, между прочим. И это не Лира пытается подсунуть тебе коробку Хьюдорского шоколада?
      Шоколад из столицы? Ужасно дорогой и божественно вкусный? Я подняла зареванное лицо от подушки.
      — Ты нужна нам, — мягко сказал Отто. — Не сдавайся так быстро, ты же умничка, золотце мое. На, держи платок. Вытри слезы и ешь шоколад.
      — Я боюсь их, — призналась я. — В лицее было проще. Я была не единственной жертвой. А теперь…
      — А кто давал им право издеваться над тобой? Высмеивать твой образ жизни? Не давай им спуску.
      — Хорошо тебе говорить, Отто. Насколько мне помнится, год назад ты сам был в такой же ситуации.
      Отто подергал себя за бороду.
      — Не в такой. Во первых, это были не призраки прошлого, вредные девчонки, а банда. Во-вторых, я сопротивлялся, а не складывал лапки, как ты. И уж точно не рыдал часами от ужаса. На, выпей.
      Я глотнула успокоительного.
      — Я что-нибудь придумаю, — Отто дергал себя за бороду. — Только ты лапки не складывай, хорошо? Подумаешь, ехидничают. Да кто они такие, в конце-концов!
      Я потрясла бутыль, чтобы разболтать осадок, глотнула и довольно зажмурилась. Отто что-нибудь придумает. Успокоительное разливалось по телу приятным теплом. Жизнь налаживалась.
      — Я тебе скажу, как девушка, — сказала Лира. — Ты симпатичная, твой стиль одежды тебе идет. То, что у тебя нет парня означает лишь то, что ты слишком занята, чтобы уделять ему время. Я на кухню.
      Я задумчиво почесалась.
      — Ты деньги зарабатываешь, — поддержал ушедшую подругу Отто.
      — Учишься хорошо, вон как Беф тебя ценит. Лучшую работу подкидывает!
      — Да уж, лучшую, — я скребла ногтями по спине, жалея, что они короткие.
      — Конечно! Старинные манускрипты! Находи, что хочешь, переписывай и пользуйся!
      Я чесала живот обеими руками.
      — Я об этом не подумала.
      — Скажи спасибо, — хмыкнул полугном, — что у тебя есть друзья, которые думают за тебя. Кстати, ты давно мылась?
      — А что? — жаль, что у меня не десять рук!
      — Говорят, от чесания помогает.
      — Ола! — воскликнула вернувшаяся Лира. Она всплеснула руками и кастрюлька с супом с жалобным звяканьем упала на пол. — Что с тобой? О, Милостивый Анн!
      Милостивого Анна, покровителя магов-целителей, подруга вспоминала крайне редко. Говорят, покровитель крайне ленив и без одобрения относится к частым взываниям. Лекари, конечно, это отрицают, выдвигая версию упования на свои силы, а не на помощь божества.
      — Что? — я даже перестала чесаться.
      — Ты опухла!
      — Я не заметил, — виновато сказал лучший друг.
      — Конечно, ты даже не смотрел на нее. Не чешись, не чешись, а то хуже будет!
      — Порча! Я пойду оторву головы этим двум дурам!
      — Это не порча, это аллергия. Видимо, твоя настойка плюс шоколад дала такой эффект.
      — Я же уже ела шоколадные конфеты после приема настойки!
      — Так это был местный шоколад. Мы же не знаем, что хьюдорцы в свой подмешивают! — Лира рылась в медицинских запасах. — Тем более, тогда это было разведено по времени — успокоительное утром, шоколад вечером.
      — Она умрет? — испуганно спросил Отто.
      Его тон заставил меня броситься к зеркалу. О, Силы Небесные!
      — Ёшкин кот! — взвыла я.
      — Не ругайся! — одернула меня Лира. — Еще накличешь!
      — Ёшкин кот!!!!! — на меня из зеркала смотрела раздутая рожа поросячье-розового цвета. Глаза-щелочки почти исчезли, утонув среди барханов огромных щек и низкого тролльего лба. Шею разнесло настолько, что ранее свободно висящие на ней амулеты и артефакты врезались шнурками в кожу. Огромный бюст натягивал рубашку. Ручищи с пальцами — сардельками остервенело чешут когда-то маленькие и аккуратные, а теперь почти гоблиньи, уши.
      — Не умрет! — Лира протягивала мне баночку. — Выпей.
      — Подожди! В успокоительном была магия. А вдруг она пойдет вразрез с твоей.
      — Ничего, — неуверенно сказала подруга. — Хуже не будет.
      Я глотнула горького зелья. Постояла, прислушиваясь к ощущениям.
      — Вроде полегчало.
      Отто издал сдавленный хрип и схватился за бороду.
      — Ёшкин кот, — прошептала Лира.
      Это было первое ругательство, которое я от нее услышала. Я медленно повернулась к зеркалу. От увиденного у меня перехватило дыхание. Розовая кожа покрылась красивыми ассиметричными синими пятнами.
      — Не Ёшкин кот, — сказала я на остатке спокойствия. — ЁШКА!!!!!!
      Прежде чем прижать меня к своей груди, сдерживая истерику, Отто успел сделать охранительный знак рукой.
      Утром своеобразные украшения на лице повели себя как обыкновенные синяки, явив миру лиловый центр багровых пятен, опоясанных темно-синими каемочками.
      — Зато ты перестала чесаться, — утешила меня Лира. После моей истерики она разразилась горькими слезами, обвиняя во всем случившемся себя. Отто успокоил меня, успокоил Лиру, а потом сам успокоился всем имеющимся в комнате спиртным. Сейчас он дрых на моей кровати, сотрясая мощным храпом цветок на подоконнике.
      — У него сегодня выходной, не будем будить, — сказала подруга. — Ты как, справишься?
      Я мрачно улыбнулась. Мне уже было море по колено.
      Оторопевшим при виде меня землячкам я сказала:
      — Порча. От конкурентов. Будете доставать, перешлю на вас.
      Вечером по дороге в общежитие я встретила Иргу. Он молча рассмотрел меня и сказал нежным голосом, растягивая гласные:
      — Я говорил тебе, что ты мне нравишься?
      Я покачала головой.
      — Ты нравишься мне, — молодой некромант провел ладонью по моей щеке. — Ты напоминаешь мне моих лучших зомби, а ведь я так люблю свою работу. Дивный цвет лица! Эй, эй! Осторожнее! Это моя любимая рубашка! — он быстро сбросил с себя загоревшуюся одежду.
      Пронаблюдав, как догорает на земле рубашка, Ирга сказал:
      — Женюсь только на простой женщине. Никаких магичек дома. Будет хоть какая-то гарантия, что семейные скандалы обойдутся без членовредительства.
      — Членовредительство? — я наступала на некроманта, сжав кулаки. — А что, хорошая мысль!
      — Ола, — парень быстро отодвигался. — Этот орган мне дорог.
      — Скоро будет дорог как память! — я наконец нашла на ком оторваться. — Значит, как зомби!
      — Как лучший зомби! — защищался некромант. — Это был комплимент! Без искр, пожалуйста! Ай, я пожароопасный! Ола!
      — Ольгерда, вы можете свои эротические намерения осуществлять не на глазах у всего студгородка? — раздался сзади сухой голос Бефа.
      — Простите, Наставник! Но Ирга в качестве объекта эротических намерений меня интересует меньше всего! Я его убить хочу!
      — Ольгерда, я мало интересуюсь личной жизнью студентов. Избавьте меня от подробностей. Что у вас с лицом? И… гм… с вами вообще?
      — Аллергия. Помноженная на несовместимость магий.
      — К целителям.
      — Не хочу, — испугалась я.
      — Бегом. Это приказ. Ирронто, останьтесь.
      Я показала Ирге язык и побрела в лекарский корпус.
      К утру я приобрела почти нормальный цвет — если считать нормальным равномерную лиловость лица — и прежний размер. Присутствовавшая при лечении Лира записала в блокнот все действия своего Наставника и утешила:
      — Теперь можешь лопать шоколад и запивать его успокоительным. Я записала, что нужно делать.
      — Нет уж, спасибо, — пробурчала я. — Обойдусь. А то я кое-кому зомби, видите ли, напоминаю! Гад.