Мистер Рассел вздохнул и поднялся.
      - Да. Иди и поешь. Может, это приведет тебя в лучшее настроение.
      И только тогда она вспомнила, что завтрака она с собой не взяла. И дома не поела.
      "Неудивительно, что я чувствую себя так странно, - подумала она. Мне чудится, как будто я исчезаю. Может, Бен поделится со мной завтраком?"
      Когда вышла, увидела Бена в дальнем конце овала. Он смотрел прямо на нее, но так, словно не узнавал. Что случилось? Он уже больше не друг ей, что ли? Из-за того, что она подралась с Линдой?
      Но худшее было еще впереди. Бен глядел на нее в упор, и во взгляде его мелькнул ужас. Он вскочил, отшатнулся от нее, бутерброд, который он держал в руках, упал на землю.
      - Нет! - сказал Бен глухим голосом, - Нет!
      - Бен! - позвала она его, останавливаясь.
      Ясно, она ему больше не нравится, он даже не узнает ее. И вдруг Элейн почувствовала, что больше ни на кого не сердится. Внутри у нее была какая-то пустота, точно все чувства замерли.
      Лицо Бена стало приобретать нормальное выражение, но в глазах еще прятался страх.
      - Эли! - сказал он громко. Подошел к ней и схватил ее за руку. Это прикосновение придало ей бодрости. Она даже попыталась улыбнуться.
      - Что происходит? - спросил Бен.
      - О чем ты? - сказала она.
      - Что случилось?
      - Эли, я не увидел тебя. Пока ты не заговорила. Я думал, что это космический демон.
      Они уставились друг на друга. Элейн била дрожь.
      - Но я же не демон! - сказала она в страхе. - Как я выгляжу сейчас?
      - Сейчас ты обычная... только...
      - Только - что?
      - Кажется, что ты можешь исчезнуть в любую минуту!
      - Это все Эндрю, - сказала она жалобно. - Он выпустил демонов из игры, и теперь они за нами гоняются. Как я его ненавижу!
      - Брось! - крикнул Бен. - Ты опять становишься демоном.Он схватил ее за руку крепче. - Вот что помогает им!
      С большим усилием она заставила себя не думать об Эндрю. Она постаралась сконцентрировать мысли на своем друге. Поглядела ему в лицо и подумала, какое оно доброе. Он тоже пристально поглядел на нее. Через минуту вздохнул и отпустил ее руку.
      - Так-то лучше. Как ты себя чувствуешь?
      - Я жутко хочу есть.
      - У тебя нет с собой завтрака? - Бен нагнулся и поднял с земли бутерброд.
      - Вот, - сказал он, сдувая с него пыль и разламывая надвое, - поешь. Специалитет семьи Челлиз - сыр, маринованный огурчик, листок салата и помидор, и все под майонезом.
      После бутерброда они съели еще по половинке булочки и по пол-яблока. Элейн подумала, какая же она счастливая, что есть человек, который охотно разделит с ней свой завтрак. Она почувствовала себя лучше. От еды? Или от этой мысли?
      - Как я теперь? - спросила она.
      - Лучше, - сказал Бен. - Уже не такая прозрачная.
      - А... где Эндрю? - спросила Элейн.
      - Да с ним все в порядке. Мистер Рассел сказал, что он отправился к врачу. Меня больше беспокоит Марио Ферроне.
      Он взглянул на Элейн и спросил, вроде бы стесняясь:
      - Элейн, у тебя какая нибудь беда?
      - Почему ты спрашиваешь?
      - Ты пришла в школу такая несчастная, а потом это... с Линдой...
      - Она гадина, - сказала Элейн с жаром. - Ты слышал, какую мерзость она про меня сочинила?
      Мысль о Линде разогрела ее гнев.
      - Берегись! - крикнул Бен. - Не злись. Ты от этого начинаешь исчезать. Так вот как все это работает. Так запрограммирована эта игра! Она реагирует на ненависть!
      - Ну как же мне не злиться? - Сказала Элейн с отчаянием. - Так плохо мне еще никогда не было. Линда надо мной издевается, мистер Рассел плохо ко мне относится, отец хочет увезти меня в Дарвин, и демоны гоняются за мной по пятам. Что же мне делать?! Улыбаться и говорить: "О'кей, друзья, топчите меня, я вас все равно люблю"? Но у меня это не получается. Ну просто никак!
      Глава восемнадцатая
      Эндрю сидел перед компьютером. Воронка кружилась перед его глазами, а рука его сжимала черный предмет. Он добился своего! Он снова прошел все стадии игры, попал туда и вышел оттуда и снова добыл пистолет!
      Он встал и потянулся. Надо было что-нибудь съесть или выпить. Он отпер дверь и вышел на площадку. До него донесся мамин голос, она говорила по телефону в своей спальне. Говорила громко, только что не кричала.
      - ...Он заперся в своей комнате и не отзывается... Я думаю, играет в эту игру. Просто одержим ею, играет беспрестанно. Я слышу, что компьютер работает, но Эндрю меня не слышит...
      "Видно, мама пыталась войти, когда я был в игре, - сообразил Эндрю. Хорошо, что я догадался запереть дверь. Надо пойти сказать, что я, здесь".
      Когда он уже взялся за ручку ее двери. Он услыхал:
      - ...у Кейта Фримена сегодня утром. Кейт думает, Эндрю не в себе. Ему не удалось его разговорить... Нет, я еще не сказала, но он, должно быть, догадался... Почему ты не приедешь и сам не скажешь ему?
      Последние слова она сказала с такой злостью, что он удивился. Потом он подумал, что нехорошо слушать за дверью, и тихонько отошел.
      "Она, наверное, говорит с папой, - подумал он. - Она ему позвонила рассказать про меня. Она думает, у меня крыша поехала. И доктор Фримен решил, что я не в себе".
      Эти мысли проносились в голове, как картинки на экране, точно к нему они не имели никакого отношения. Он подумал, что если их все соединить, то что-то нарисуется. Но ему этого не хотелось.
      "Не все сразу, - думал он. - Сначала надо покончить с игрой. Надо вызволить Марио, а потом я займусь всем этим. А пока надо что-нибудь съесть и успокоить маму".
      Марджори вышла в кухню, когда он готовил себе горячий сэндвич.
      - О, Эндрю, - сказала она с облегчением. - Как ты себя чувствуешь?
      - Много лучше, - сказал он бодро, улыбаясь. - Эти таблетки - великая вещь. - Он не очень был доволен собой. Но подумал: "Может, они в самом деле замечательные, они не стали хуже оттого, что я их не проглотил".
      - Ты поспал?
      - Кажется, - ответил Эндрю, осторожно подбирая слова. Он вынул сэндвич из электрической духовки и положил на тарелку. Чайник вскипел.
      - Сделать тебе кофейку, мам? Горячий кофе очень полезен. Успокаивает.
      - Да, чудесно! - ответила она.
      Они пили кофе молча. Эндрю думал, чего бы сказать такое нормальное, чтобы успокоить маму, но голова не работала: Марджори смотрела на него, точно хотела что-то сказать. Чтобы перебить это ее желание, он спросил:
      - Что нибудь будет сегодня по телевизору?
      Но Марджори решила не упускать случая.
      - Мы потом посмотрим по программе. Сначала мне надо кое-что тебе сказать.
      - Что?
      Зазвонил дверной звонок.
      - Я открою, - сказал Эндрю, вскакивая с облегчением. И очень обрадовался, когда увидел, кто пришел.
      - Привет, Бен. Здравствуй, Элейн. Это фантастика. Как вы узнали, что вы мне очень нужны?
      - Телепатия, - сказал Бен. - Что, наконец, происходит?
      - Где Марио? - спросила Элейн.
      - Не говорите о нем здесь, - сказал он, - пошли ко мне. Я вам все расскажу. И мне будет нужна ваша помощь. И крикнул: - Мам, Бен и Элейн пришли. Мы пошли наверх, ко мне.
      - Хорошо, - сказала Марджори, подходя к кухонной двери. Она оперлась о косяк и вздохнула. Ребята побежали наверх. Она крикнула вслед:
      - Тебе надо бы еще пару таблеток проглотить, Эндрю. Их надо принимать каждые четыре часа.
      - Ладно! - Он вытряс две таблетки из пузырька и сунул их под подушку, где уже лежали прежние.
      Посмотрел на Бена в усмехнулся.
      - Грандиозные таблетки. Оказывают огромное влияние на мое поведение.
      - А что с тобой? - спросил Бен с интересом.
      - Я очень не в себе. Так говорит доктор Кейт Фримен, психиатр, который живет с тобой по соседству.
      - Ты был у психиатра?
      - Ага. Мама думает, что я схожу с ума. - Тут он посерьезнел и добавил: - Как ее осудишь? Она ничего не знает о космических демонах. А со мной происходят всякие чудеса.
      - Со мной тоже. Можешь все повторить. Это будет уже про меня, заметила Элейн.
      Эндрю поглядел на нее вопросительно, а Бен сказал спокойным голосом:
      - Она чуть не превратилась в космического демона сегодня утром. Они увеличиваются. Становятся все более и более реальными. Чем ты злее, чем больше ненавидишь людей, тем они становятся плотнее.
      - Я знаю. Надо не ненавидеть. Тогда они отвязываются. Я сегодня все утро в этом упражнялся.
      Это как раз давалось Элейн с большим трудом. Она все время отгоняла их усилием воли и теперь чувствовала себя очень уставшей. Эндрю ее невероятно раздражал. Он выглядел таким самодовольным здесь, в своем шикарном доме, и он так себя вел, точно все произошло не по его вине. Но ведь он, он был виноват во всем!
      - Скажи лучше, что ты сделал с Марио? - спросила Элейн с укором.
      - Осторожно, Элейн! - предупредил Бен.
      Эндрю спокойно объяснил:
      - Его застрелил демон на скале. Он думал, что я его прикрываю, а я не прикрывал,
      - По ошибке, что ли? - спросил Бен.
      Эндрю покачал головой.
      - Нет, нарочно. Он ужасно со мной обошелся, и мне захотелось ему отплатить.
      - Ты крыса! - взорвалась Элейн. - От тебя только такого ждать!
      - Возможно, - сказал Эндрю. Голос его был спокоен. Он с усилием пытался не обращать внимания на ее злые слова и продолжал говорить с Беном. - Теперь я пытаюсь попасть в игру, чтобы узнать, что с ним. Я проиграл все стадии и достал еще один пистолет. Посмотри.
      Вытащил пистолет из кармана и показал его Бену.
      Элейн не нравилось, что на нее не обращают внимания.
      - Ну, гений! Уже пора аплодировать, или подождать?
      - Эли,- сказал Бен умоляюще. - Остынь. Ты не помогаешь.
      Он чувствовал: чье-то присутствие в комнате становится более ощутимым. Но Элейн не замечала. А может, и замечала, только была настолько сердита, что ей было все равно.
      - Ты самый большой задавала из всех, кого я в жизни знала, - сказала она Эндрю. Хотя понимала, что от ее слов может получиться большой вред, но почти радовалась этому. Она надеялась, что ее слова заденут его, дадут ему урок. Ей хотелось сказать ему что нибудь действительно ужасное. И тут она вспомнила, что Эндрю сказал ей в этой самой комнате. Ужасные, ненавистные слова швырнул ей в лицо, за которые она захотела его убить. Теперь она с ним рассчитается.
      - Я не удивляюсь, что твой отец сбежал, кому захочется жить с таким испорченным, зазнавшимся ублюдком!
      Бен заметил несколько вещей, произошедших сразу с баснословной быстротой. Демон материализовался прямо за спиной у Элейн. И она стала как бы перетекать в него. В тот же самый момент Эндрю просто задохнулся от злости и потрясения. Пистолет выстрелил, и воронка, взвизгнув, завертелась. Элейн втягивало в экран. Лицо ее побелело и исказилось яростью. Она открыла рот, чтобы что-нибудь произнести, но тут же исчезла.
      Комната наполнилась черными созданиями. Бен издал приглушенный, полный ужаса крик и стал пятиться к двери.
      - Не бойся, - поторопился сказать Эндрю. - Они подчиняются правилам игры. Не теряй присутствия духа. Они сейчас исчезнут.
      И они исчезли. Бен осторожно повернул голову. Черные существа закачались где-то позади Бена. Они все еще были тут, но уже не такие реальные. Мальчики уставились на экран. Несколько минут Элейн было отчетливо видно, она прикоснулась к поверхности скалы и скрылась в одном из туннелей.
      - Ты выстрелил в нее, - прошептал Бен. - Ты снова послал ее в игру.
      - Я знаю! - зашипел Эндрю в ответ. - Она достала меня.
      - Хорошо хоть, чти она опять похожа на саму себя, - сказал Эндрю, - а не превратилась в космического демона, ведь казалось, что вот-вот превратится.
      Звуки "ви-и-и" и "тктктктк" эхом проносились по комнате.
      - Вот уже появляется первый демон, - сказал Эндрю.
      - Это не демон, - возразил Бен. - Постой, это же Марио!
      Маленькая фигурка была вполне узнаваема. Это был именно Марио, с пистолетом в руках пробирающийся по скале. Некоторое время спустя, к крайнему удивлению мальчиков, такой же Марио стал пересекать скалу горизонтально. "Вии" и "тктктктк" - звенел компьютер, и на экране появлялись все новые и новые фигурки, в точности повторяя первую.
      Эндрю наклонился вперед и с размаху стукнул головой о край клавиатуры.
      - О, Господи, Господи, - простонал он. - Теперь я понимаю, что случилось. Когда демоны застрелили Марио, он сам превратился в демона. Теперь игра использует его как образец для создания демонов, употребляя для этого его же энергию. Какой ужас!
      - Но должен же быть какой-то способ, чтобы вытащить его оттуда! воскликнул Бен.
      - Даже если я попаду обратно в игру, единственный способ вернуться это уничтожать демонов. И это будет обозначать, что я должен убивать Марио, снова и снова убивать его! Все! Эта игра загнала нас в угол. Мы проиграли.
      - Я говорил тебе, что это опасно, - упрекал его Бен. - Почему ты не прекратил, когда я тебе сказал? Ты во всем виноват, Эндрю!
      - Я знаю, что виноват, и кончай про это талдычить.
      Он заставлял себя снова и снова вспоминать все ступени игры, пытаясь найти какие-то слабые места, где он мог бы эту игру перехитрить. Но он все время возвращался к одному и тому же выводу - единственное, что можно было сделать, это доиграть до конца. И единственный способ доиграть был...
      Он поглядел на пистолет, на лице появилось решительное выражение, он приставил пистолет к животу.
      - Ты что делаешь? - спросил Бен.
      - Я должен попасть в игру, - сказал Эндрю спокойно. - Я думаю, теперь это мне удастся. Надо по-настоящему ненавидеть себя, чтобы попасть туда самому. Раньше это мне не удавалось. Но сейчас я, кажется, узнал самого себя немного лучше.
      - А что же делать мне? - спросил Бен тревожно. - Если вы все там останетесь? Что я скажу?
      Эндрю повернулся к Бену с одной из его так хорошо известных самоуверенных улыбок:
      - Не беспокойся. Мы выберемся. Я должен победить! Так запрограммировано!
      Потом его лицо сделалось угрюмым, и он занялся трудным делом попытками ясно и открыто посмотреть на самого себя.
      Игра поймала его в ловушку первым, потому что он был пустым человеком и зазнайкой. Она льстила ему, и он попадался на лесть, считая ее чистой правдой. А потом он вовлек сначала Бена, потом Элейн, потом Марио. Заставил помимо их воли, только лишь для того, чтобы самому продвигаться в игре. Он ужасно с ними обошелся и позволил себе говорить им ужасные вещи. Каждый из них называл его зазнайкой, самоуверенным, баловнем, и они были правы. Он даже застонал, когда понял с необыкновенной ясностью, как правы они были. И наступил такой момент, когда ему даже взглянуть на себя сделалось противно.
      Этого было достаточно. Пистолет выстрелил. Бен, который пристально смотрел на него, заметил, как выражение горечи на его лице сменилось выражением торжества. Звук, издаваемый воронкой, казался громче обычного. Бен закрыл уши ладонями, но глаз от Эндрю отвести не мог. Почти мгновенно, как только Марио-демоны осознали присутствие Эндрю, началась стрельба. Бен наблюдал это с ужасом. Эндрю не стрелял в ответ. Маленькая фигурка Эндрю дождалась, пока скала затвердела и образовались туннели. Он рванулся к одному из них. Но прежде чем окончательно скрыться из виду, он обернулся и показал два больших пальца.
      Глава девятнадцатая
      Нырнув в безопасность туннеля, Эндрю совершенно не представлял себе, что ему делать. Правда, он сумел вернуться в игру. Но в общем-то он был тут беспомощен. Он не хотел пользоваться пистолетом, но какой у него был выбор?
      "Должен же быть какой-нибудь выход, - думал он. - Я просто обязан понять, как надо действовать дальше".
      Он прислушался, не раздастся ли голос программы и не даст ли ему какой-нибудь путеводной нити. Но она молчала. Он слышал только электронный пульс - бум-бум-бум и угрожающие звуки проносившихся по поверхности скалы демонов-Марио. Он оглянулся на свет у входа в туннель и двинулся вглубь.
      Ему пришлось стиснуть зубы и сжать кулаки, чтобы заставить себя снова окунуться в эту непроницаемую темноту, где он в тот раз в таком страхе ждал Марио. Все было уже совсем не так, как в первый раз: неинтересно, не волнующе, не увлекательно. Тогда, когда его туда впервые отправила Элейн. Элейн! Он было забыл о ней. Где она? Он вспомнил слова, которые она сказала ему, слова, за которые ему почти захотелось убить ее. Почему она это сказала? Это неправда, неправда! Папа не ушел из дома. Он просто поехал в Сидней работать... не так ли? И вдруг... вдруг он понял все. Точно кто-то зажег тысячесвечовую лампу. Наполовину услышанные фразы, странные вещи, которые люди говорили ему - и мама, и доктор Фримен, и мистер Рассел, - все вдруг встало на свои места.
      Это так. Отец ушел из дома. Мои родители разошлись.
      У него вырвался крик гнева в боли. Как они могли? Каким идиотом он теперь выглядит? Тем, что они пришли к этому, ни слова ему не сказав, не предупредив, они обратили его в ничто, в нуль. Он вдруг почувствовал силу пистолета, который был у него в руке. Он хотел мстить - сам не зная кому.
      "К дьяволу все! - кипел он внутри. - Я выйду из скалу и смету с нее всех - Марио он или не Марио. Пусть я не выиграю, пусть я вообще погибну, но пусть все погибает вместе со мной!"
      - Отлично! - сказал вкрадчивый голос. - Тогда ты выберешься из игры. Когда ты уничтожишь достаточное количество, ты окажешься на вершине скалы. Удачи! - добавил голос, подбадривая. - Одно удовольствие иметь дело с чемпионом!
      "Это опять лесть, - подумал Эндрю. - Я не верю".
      Голос программы, который хвалил его и подбадривал, заставил его остановиться и задуматься. Он чуть-чуть поостыл.
      "Я не должен злиться. Чем больше я злюсь, тем легче я совершу какую-нибудь ошибку, тем большую власть эта программа заберет надо мной. И тогда я уже не буду принадлежать себе".
      Он сделал несколько медленных и глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Что-то поднималось у него в груди и душило. Он был рад темноте, потому что это что-то щипало ему глаза, и они наполнялись влагой. Странные звуки, которые он издавал, напоминали всхлипывание.
      Голос проговорил с презрением:
      - Ну что, сдаешься? Ты не выиграешь. Тебе меня никогда не победить.
      - Нет, - сказал он вслух. - Я не желаю сдаваться. Игра должна быть доиграна, это я как раз и собираюсь сделать.
      Он услышал, как эхо его голоса пронеслось по туннелю и растаяло в глубине. Перекрывая эхо, программа глумливо сказала:
      - Конец-то горек!
      Эндрю не нашел нужным отвечать. В нем созревала решимость. Он как бы отложил в сторону свою боль и свою печаль, не стал думать и о том, что ее причинило.
      - Я займусь этим потом, - сказал он самому себе.
      Он продвигался сквозь темноту туннеля.
      "Мне бы найти Элейн, может, она уже узнала что-то такое, чего не знаю я. И по крайней мере я буду не один".
      Элейн сидела в темноте, чувствуя себя такой идиоткой, как никогда в жизни.
      "Ну как я могла оказаться такой дурой? - вопрошала она саму себя уже в который раз. - Почему я не послушалась Бена? Я же знала, что может случиться!"
      Она поежилась, вспоминая тот ужасный момент, когда ощутила черноту набросившегося на нее демона. Вспышка ненависти Эндрю хотя бы спасла ее от этой черной силы.
      "Я, во всяком случае, надеюсь. Хотя ничего нельзя сказать наверное, тут такая темнотища. А что, если я превратилась в одного из этих чудовищ и даже не догадываюсь об этом?"
      Она попробовала посмотреть на свою руку, но рука оставалась невидимой в этой абсолютной черноте.
      "А может, я ослепла? - подумала она с ужасом. - Может быть, вообще все пришло к концу и я навсегда останусь в этой темноте. А может, я уже умерла?"
      Потом она подумала:
      "Как же я во все это впуталась? Что со мной случилось? Как это все началось?
      Почему я пришла с Беном?
      Чтобы разобраться с космическими демонами.
      Почему они нас преследуют?
      Эндрю напустил их из компьютера.
      Как я туда попала?
      Эндрю меня заставил.
      Как?
      Он попросил меня прийти к нему.
      Зачем я пошла?
      Я хотела помочь Бену.
      И еще?
      Я хотела напустить одного из них на Линду.
      Ага!
      А что такого в Линде?
      Она избалованная. Она гадко обращается со мной. Я ее не люблю.
      А за что?
      У нее есть мама, которая о ней заботится, а у меня Нет.
      Ну вот, кое-что проясняется", - подумала Элейн.
      И начала с другого конца:
      "Почему я так обошлась с Эндрю?
      Потому что я была зла на него.
      А почему?
      Потому что он задается...
      И еще?
      Потому что у него такой хороший дом.
      Почему у меня нет такого дома?
      Потому что мой папа просто верзила, а моя мама...
      О черт! Опять я прихожу к тому же самому! Мама, - подумала она в отчаянии. - это все ты виновата. Ты сбежала от меня, и я никогда этого не переживу! Я могу просидеть тут весь остаток жизни, все равно я ничего в жизни не добьюсь. Все против меня. Я могла бы уж и сдаться!"
      Вдруг она услышала голос, похожий на эхо:
      - Нет... нельзя сдаваться... игра должна быть доиграна до конца.
      Голос звучал приглушенно, но она его узнала. "Это Эндрю! - подумала она с удивлением. - Он здесь, в игре. Я больше не одна".
      Эта мысль очень ее поддержала. Она ощупала свое лицо.
      - Нет, я не космический демон, - сказала она себе твердо. - Я - это я, Элейн Дженнифер Тейлор. Может, еще все обойдется.
      Она начала потихоньку двигаться в том направлении, откуда доносился голос.
      Вскоре они прямо налетели друг на друга. Он вытянул руку, в темноте что-то пушистое и легкое мазнуло его по руке. Он не видел, но мог себе представить, какое это "что-то" рыжее.
      Элейн взвизгнула и замахала руками.
      - Ой! - сказал Эндрю.
      - Это ты, Эндрю?
      - Это мой глаз, - сказал он. - Эй, я пришел тебя спасать.
      - И чего ты пришел? - сказала Элейн сердито. Она не удержалась, это у нее вырвалось. - Может, еще мне придется тебя спасать.
      Она тут же пожалела о сказанном.
      "Не годится, - подумала она. - Я должна поладить с Эндрю. Если б только он не раздражал меня так ужасно!"
      - Не сердись и не спорь, - сказал Эндрю. - Здесь это опасно.
      - Ну так давай выберется отсюда, - сказала Элейн. - Что нужно? Перестрелять всех демонов? Дай мне пистолет.
      - Все не так просто, - сказал Эндрю. - Демоны уже теперь не демоны. Они теперь - Марио, и я не знаю, поднимется ли у меня рука стрелять.
      - Так что же нам делать?
      Эндрю пожал плечами. Элейн не видела этого в темноте, но почувствовала, потому что держала его за руку. Она даже не поняла, как на это решилась. И отдернула руку.
      - Все в порядке. - успокоил ее Эндрю. - Держись за руку. Может, тебе не будет так страшно.
      - Мне не страшно! И я не буду держать тебя за руку.
      Эндрю не хотел ее сердить. Она должна была сохранять спокойствие.
      - Прости меня.
      - Что?
      - Я сказал: прости меня. Прости, что я загнал тебя в игру. Прости, что я злился на тебя. Прости за то, что я наговорил тебе.
      Он был благодарен темноте - легче было все это говорить.
      Элейн просто онемела.
      - Почему ты это говоришь?
      - Потому что, если мы будем по-прежнему беситься от злости, мы отсюда никогда не выберемся. Поэтому давай думать вместе.
      Он нащупал в темноте ее руку и слегка пожал ее.
      Элейн сказала то, что отягощало ее душу:
      - И ты меня прости. Мне жаль, что я сказала про твоего папу.
      - Но это правда. Они разошлись.
      И сам удивился, как спокойно это произнес.
      И поскольку он молчал, она продолжала:
      - Мне жаль, что я тебе сказала. И мне жаль, что так у тебя получалось. Тебе, наверно, тяжело.
      - Да ладно, - ответил Эндрю беззаботно, - такова жизнь. Со многими это случается. И что тут можно поделать?
      - Тебе разве все равно? - удивилась она.
      - Конечно, не все равно. Меня это просто бесит. Но я не позволю испортить себе жизнь. Вообще-то еще недавно я думал, что я из-за этого просто кончусь. Но я этого не допущу.
      - Как же ты это сделаешь?
      - Ну, для начала я не буду себя ни в чем обвинять. Это не моя вина, ко мне это не имеет отношения. Они сами так решили, пусть сами и разбираются.
      - У меня вчера вышел с папой скандал, - поделилась Элейн. - Он не очень-то любит говорить про маму, но вчера много чего сказал. Оказывается, она меня никогда не любила. - И тоже подивилась своему спокойствию.
      - Ну это она зря, - заявил Эндрю. - Матери должны заботиться о своих детях. Ты-то уж тут ни при чем. Не виновата. Это ее проблемы. И я ни в чем не виноват. И нечего нам разваливаться на части из-за, того, что наши родители не могут поладить друг с другом. Мы будем в порядке. Мы выживем.
      - Если мы когда-нибудь выберемся отсюда. - напомнила Элейн.
      - Никогда, - произнес некий голос с издевкой.
      Элейн крепче сжала руку Эндрю.
      - Боже, что это?
      - Не обращай внимания, - успокоил ее Эндрю. - Это в программе игры. Она пытается заставить нас сдаться. Не хочет, чтобы мы играли дальше. Она знает, что мы победим. Знает, что проиграет.
      - Вы уже проиграли, - сказал спокойный голос. - Вы уже никоим образом не можете победить.
      - Это правда? - спросила Элейн: в тревоге.
      - Нет, она врет, - сказал Эндрю с уверенностью в голосе, далекой от его истинных мыслей. - Не слушай!
      - А если мы сдадимся, что с нами будет?
      - Мы не будем сдаваться! - твердо заявил Эндрю. - Мы доиграем до конца.
      - Если вы признаете свое поражение, то спокойно вернетесь к себе, заверил их голос программы.
      - Хорошее известие, - обрадовалась Элейн. - Почему бы нам не признать, а, Эндрю?
      - Ты не должна верить ни одному слову, - сказал он упрямо. - А потом, как же с Марио? Его-то ведь, наверное, не вернут?
      - Мы сожалеем, - произнес голос холодно. - Нам нужна энергия. Он не может быть возвращен.
      Эндрю поймал себя на том, что подумал: "А кто будет о нем жалеть? Спишут его, как еще одного парня, удравшего из дома".
      Элейн думала почти так же:
      - Мы могли бы легко выбраться из этой каши. Нам надо только признать свое поражение. Марио в конце-то концов такая крыса! Мы бы только оказали услугу его родным. Никто бы и не расстроился.
      Но одна упорная крошечная мысль все пробивалась и пробивалась на поверхность сознания: "Джон расстроился бы". Она постаралась эту мысль подавить. Голос программы настаивал:
      - Сдавайтесь!
      Искушение становилось все более и более сильным.
      "Если бы я не так устал... - размышлял Эндрю. - Если бы только не было так темно... если бы только... Право, у меня нет сил дальше бороться. И к тому же надо подумать об Элейн..."
      Но глубоко внутри его существа что-то сопротивлялось и не позволяло сдаться.
      - Сдавайся, - повторил голос.
      - Заткнись! - крикнул ему Эндрю. - Пошли, Элейн.
      Они двигались в темноте. Элейн стало легко на душе.
      - Я думала, ты сдашься, - сказала она. - Я чуть было не сдалась сама. Я как-то вдруг забыла, что Марио - живой человек. Я решила, что он один из этих, которых мы столько в тот раз постреляли. Стереть с пленки - и нет его. Но я вдруг поняла. Ведь он живой! У него есть семья. Они там все тревожатся о нем. Джон с ума сходит.
      - Я и сам не знаю, как это я удержался и не признал себя побежденным, - поделился с ней Эндрю. - И я думал обо всем этом тоже. Эта игра так влияет на человека. Она заставляет думать, будто ничто не имеет значения, люди не имеют значения - они нужны просто как составная часть игры. Я не от благородства не сдался, - признался он честно. - Для меня просто невыносимо проигрывать. Но как только я сказал, что не сдамся, тут же вспомнил о Марио и понял, что он мне не безразличен. Знаешь, мне действительно в нем много нравится.
      Элейн поглядела в том направлении, откуда шел голос Эндрю. С удивлением поняла, что черты его лица стали различимы.
      - Гляди! - воскликнула она. - Становится светлее!
      - Осторожнее, - предупредил Эндрю, - мы приближаемся к поверхности скалы.
      Туннель повернул и повел их к кружку ослепительного света. Свет устремлялся в туннель, освещая рыжую голову Элейн и белокурую Эндрю. За кружком света слышалось: тктктктк - пистолетные выстрелы. Затем силуэт скользнул мимо входа в туннель. Они ясно рассмотрели черные волосы торчком, бледное, искаженное мукой лицо.
      - Ой, какой кошмар! - воскликнула Элейн. И Эндрю не мог не согласиться. Действительно, ничего не может быть кошмарнее, чем оказаться залученными в эту злую игру и невольно служить ее цели - устрашать и разрушать.
      Но прежде чем Эндрю успел что-нибудь сказать или сделать, черная фигура повернулась к ним лицом. К их совершеннейшему ужасу, из пистолета по направлению к ним брызнули красные и оранжевые лучи выстрела. Руки их расцепились, и они отпрянули к противоположным стенкам туннеля. Несколько выстрелов просвистело между ними. Потом черная фигура исчезла. Они все еще продолжали слышать звуки выстрелов. Потом они замерли вдали. Но тут же послышались новые. Они становились все громче, все ближе...
      - Что происходит? - воскликнула Элейн, - Мы теперь и в туннеле не защищены?
      - Марио может передвигаться в трех измерениях, как и мы, - догадался Эндрю. - Он не должен сохранять двухмерность космических демонов. И теперь, когда игра питается его энергией, она может посылать демонов, которые получаются из Марио, в глубь туннелей.
      Элейн посмотрела туда, в темноту туннеля. То, что она увидела, заставило ее крепко схватить Эндрю за руку.
      - Смотри! - сказала она, затаив дыхание. - Смотри, смотри, смотри!
      Эндрю быстро обернулся, но все, что он мог увидеть, это слабое дрожание в темноте, точно кто-то что-то быстро стер ластиком.
      - Ты не успел, - шепнула Элейн. - Но мне удалось прочесть. Я и в прошлый раз видела. Там были написаны слова: "Чтобы закончить игру, положи пистолет сюда". Вот оно! Это наш выход. Мы можем прекратить игру, вернув пистолет!