Глава шестая

ВТОРАЯ КРОВЬ

Барак проснулся от толчка, отбросил одеяла, потянулся к мечу…

— Тише, — хрипло прошептал Ахира. — Это всего лишь я.

Барак положил меч назад в траву, поправил набедренную повязку. В теплую ночь под одеялом другой одежды не надо было.

Воин огляделся. Все остальные спали, устроившись между ящиков, — лежали, вытянувшись под одеялами, как бревна на вырубке. Только Энди-Энди свернулась в клубочек и мелко дрожала. Сама виновата: она не только отказалась от его предложения лечь вместе, чтоб было теплее, но и из чистого упрямства не вняла совету положить две трети покрывал вниз. Земля вытягивает из тела тепло куда лучше, чем самый холодный воздух.

Протирая глаза, он глядел на гнома; в сумраке лица того было не рассмотреть.

— Моя смена? Уже?

— Нет. — Ахира поманил его за собой. — Взгляни-ка на склон. Там, со стороны города.

Барак втянул воздух в легкие и всмотрелся во тьму. Ничего. В городе мелькали редкие огоньки, над морем мигали звезды, но больше не было ничего. Ровным счетом.

Прекрасно. Наш вождь гоняется за призраками.

— И что?

— На дороге — ничего не видишь?

Дорога извивалась внизу — черная лента на черном фоне.

— Не глупи. Сам-то ты видишь?

— Я… По-моему, я видел тень… вроде как кто-то упал. Ты разве не видишь? Там такое мерцание…

— Мерцание? — Он всмотрелся. Ничего. Ах, ну да… — Я не вижу инфрасвета, забыл?

— Прости… погоди-ка. — Гном вытянул руку. — Но вот это-то ты видишь, правда?

Барак взглянул, куда показали. Вдали на дороге светлячками перемигивались фонари. Три… нет, четыре фонаря. Они были еще слишком далеки, чтобы суметь разглядеть тех, кто их держит, но…

— Да, вижу — фонари. Но зачем им…

— О боги! Тень на дороге — это Хаким! — Гном быстро повернулся. — Всем — подъем! Живо!!!

Барак нагнулся взять ножны с мечом. Лучше ему пока побыть в ножнах, а то как бы блеск стали не выдал Барака до времени… Бросил тоскливый взгляд на кожаный доспех, что лежал рядом с одеялами.

— Лучше я его возьму.

— Черта лысого ты возьмешь! Нет времени.

— Я не про доспех. Я про Хакима — я его заберу, принесу назад. У тебя ноги коротки быстро бегать. — Там четверо, значит, придется быстренько разобраться с двумя, прежде чем остальные сообразят, где он и кто. И даже в этом случае — двое на одного — ему потребуется немалая удача. — Бери арбалет — и за мной.

Лицо Ахиры как было, так и осталось непроницаемым. Мгновенное колебание, потом:

— Иди.

Барак рванулся прочь. За его спиной Ахира рычал на остальных:

— Вставайте, черт вас всех побери!

Когда Барак добрался до Хакима, солдаты были еще в паре сотен футов — мерцание фонарей выдавало их.

— Уолтер! — Он коснулся шеи вора. Хорошо: пульс есть. Воин повел рукой вниз — пальцы стали липкими: в плече вора засел нож, из-под него сочилась кровь.

Он отер руку о бедро. Куда черти подевали Ловкача? Сейчас, однако, не время для тревог. Можно попробовать оттащить Хакима с дороги, но у вора могут быть и другие раны. Тогда перетаскивание убьет его.

Воин улыбнулся. Сперва надо разобраться с другим. Ну, Карл, сейчас посмотрим, чего ты стоишь.

Карл? Нет — Барак, Карл Куллинан не дрался с третьего курса. Карл не раздавил бы и паука: он заманил бы его на листок бумаги и выбросил в окно. Карл был крестьянин. Барак же — воин. Так что здесь должно быть Бараку, не Карлу.

А для воина все на свете — либо вызов, либо награда. Однако он должен решить, что делать сейчас. Просто прогонять их нельзя: они вернутся с подмогой. Он должен одолеть четверых солдат — к чему эвфемизмы? — попросту убить. И при этом сам остаться невредимым. У Дории не так уж много целительных заклятий; Уолтеру могут понадобиться они все.

— Арно, кажется, я его вижу, — со странным акцентом сказал ближайший солдат и ускорил шаг. Кольчуга и короткий меч, да еще фонарь — Барак мог бы оставить его на потом. Если бы не фонарь, что свешивался с шеста — с этим медлить нельзя, а то еще кто-нибудь заметит притаившегося в кустах Барака.

Барак пошарил по земле. Пальцы нащупали ребристый булыжник размером с полкулака. Воин пару раз подбросил его, примерился — и швырнул.

Фонарь разбился, облив солдата огнем. Он выронил меч и завопил, кожа его трещала.

Вопли послужили сигналом остальной троице: они побросали шесты, двое выхватили мечи, третий — скорее всего предводитель — поднял арбалет, кончик болта неуверенно подрагивал.

Ветер доносил до Барака запах горящей плоти. Он вытянул меч из ножен, держа клинок у самой земли.

— Где?..

— Я не заметил…

— Это вор — он нас дурит. — Арбалет командира теперь смотрел прямо на простертое тело Хакима.

Барак покрепче ухватил меч и с ревом выскочил из кустов — прямо на командира.

Арбалет дернулся, Барак прикрылся, шагнул вбок, сшиб наземь одного из солдат, нырнул под меч другого, уходя из-под его бешеного замаха… Плохо, парень. Ты слишком хочешь жить. Командира явно натаскивали на одно: убивать противника, не обращая внимания ни на что другое.

Ударом плашмя воин вышиб арбалет — тот улетел куда-то во тьму, болт упал и скатился в траву.

Глаза командира расширились; он потянулся к своему мечу. Барак ударил сбоку — клинок без усилия вошел в шею, рассек горло, хлынула темная кровь…

Кряжистый солдат прижал к горлу руки, пытаясь стянуть края раны, вопль боли хриплым клекотом изливался из него вместе с жизнью.

Барак повернулся, оставив его за спиной. Сдохнет сам — Бараку сейчас не до него. Когда стоишь один против многих, нельзя отвлекаться на добивание раненого врага — у тебя есть враги невредимые.

Того, кого он сшиб, не было; меч валялся в траве. Куда он делся? Не важно; его черед еще подойдет — сперва разберись с другим.

Маленький смуглый человечек перед ним пригнулся, в правой руке его был меч, в левой — длинный кривой кинжал.

— Спасибо за повышение, дружище. — Он легко шагнул вперед, клинок его покачивался, как раздраженная кобра. — Всегда терпеть Арно не мог…

На болтовню времени нет — один враг еще где-то здесь… Барак ударил, держа меч параллельно земле.

Солдат скользнул вбок, легко ушел от удара и отбил клинок Барака плоскостью кинжала. И не успел Барак снова занять оборону, ударил сам — гибкое жало кольнуло воина в бицепс. И кольнуло чувствительно.

— Не привык к парным клинкам, а?

Солдат сделал глубокий выпад. И задохнулся — Барак почти отсек его правое запястье. Меч упал в пыль.

Барак с улыбкой взглянул на скрюченную фигурку.

— В другой раз…

Его горло обхватила рука, потянуло назад, к земле. Краем глаза он видел, как поднялся и пошел вниз кинжал…

Время замедлило бег. Кретин. Не нашел дела лучше, чем трепаться в бою. Барак выпустил меч, поднял руки — перехватить удар, зная, что почти наверняка не успеет…

Этого просто не могло быть: кинжалу оставалось всего несколько дюймов до горла, но руки сжались на запястье, остановили неуклонное движение…

Барак ухватил обеими руками бессильную вражью руку — захват на горле ослаб, — вывернул ее, вогнал локоть солдату в ребра и повернулся…

— Ни к чему, — заметил Ахира откуда-то сзади.

Барак взглянул на солдата. Арбалетный болт прошил его голову от виска до виска, темный стальной наконечник погнулся и смялся.

Мертвый солдат уставился на воина недвижным взором.

Тван-н-нг! Барак повернулся: стоя над Уолтером, Ахира натянул арбалет, наложил новый болт и выстрелил в командира.

— Не стоит беречь болты. Лучше быть уверенным, что мертвые останутся мертвыми. — Следующий болт он вогнал в курящееся тело первого солдата — того, на которого Барак вывернул фонарное масло. Потом с усмешкой поднял глаза на воина.

— Неплохо, Барак. Совсем неплохо. — Брови гнома сошлись. — Если, конечно, забыть об этой твоей дурацкой браваде… Но не бери в голову. Просто больше этого не повторяй. А сейчас надо спрятать трупы, потом пусть Дория подлечит Хакима — и тебя тоже, кстати сказать: не дай Бог, рана воспалится, — а потом собираемся и уходим. А то как бы не обошлось нам слишком дорого… эй, что с тобой?

Карл Куллинан стоял на четвереньках, и его рвало: нанюхался горелого.

Щурясь на рассветном солнце, Ахира, качая головой, проверял веревки, что связывали два его рюкзака. Скорее всего они лишат его равновесия — но ничего не поделаешь. Кто-то должен тащить больше других — иначе придется оставить часть припасов, а кто знает, что и когда понадобится?

— Хаким!

Вор перестал возиться с рюкзаком и поднял голову.

— Что?

Ахира протянул руку.

— Кинь мне один нож. Я должен быть уверен, что смогу, когда понадобится, разрезать эту затяжку.

— Держи. — Нож вонзился в землю точно у ноги гнома. Хаким вернулся к работе.

Гном открыл было рот — и снова закрыл. С того момента, как Дория исцелила его, Хаким был отстранен и тих, словно его подменили. Но пусть его. Лучше, если он побудет наедине с собой — хоть какое-то время. В Ландейле ему туго пришлось — а потом он еще карабкался в гору с ножом в плече, из последних сил бежал пять миль, а солдаты так и наступали ему на пятки…

Он справится. Он всегда был сильным.

Дория в последний раз хлопнула по мешку и приподняла бровь в невысказанном вопросе. Время еще есть — остальные пока пакуются. Ахира распределил груз в соответствии с силой каждого, и единственным, кому досталось нести меньше Дории, был Аристобулус. Меньше груз — меньше времени на сборы.

Гном кивнул Дории и одарил ее самой теплой своей улыбкой. «Действуй». Даже потратив почти все свои заклинания, она могла быть полезной.

Дория присела рядом с Хакимом. Ахира подозвал остальных к себе.

— Как сборы? — Он говорил тихо: ни к чему отвлекать Дорию и Хакима. — Вы скоро?

Андреа кивнула. Она старательно держалась подальше от Барака. Странно — если вспомнить прошлое утро. Тогда она прямо-таки льнула к нему…

— Мне нужно еще пару минут.

Барак, хмурясь, тер пальцами окаймленный кровью разрез на рукаве куртки. Кровь давно высохла, а рану Дория вылечила, так что беспокоить воина она не могла.

Но ведь не все раны телесны…

Барак пожал плечами.

— Я тоже скоро. Но я мог бы взять больше — если нужно. Зачем другим перенапрягаться и тащить то, что я подниму без усилий? — Он расправил плечи. Швы на куртке угрожающе затрещали.

Ахира улыбнулся. Барак изо всех сил бодрился — с тех пор как едва не дал себя убить. Но лучше уж так, чем доказывать свою крутость, сражаясь одному с несколькими местными солдатами, как вчера, когда он в одиночку помчался спасать Хакима.

— Ты тоже собрался, Ари? Хорошо. Тогда, как только Дория поговорит с Хакимом, мы выступаем в Ландепорт. Попробуем нанять корабль и переправиться в Пандатавэй. — Он наклонился, поднял Хакимов нож, косо засунул его за пояс острым кончиком вверх, потом осторожно нагнулся, чтобы убедиться, что не поранится об него. Быстрая проверка ремней, удерживающих на груди топор, подтвердила, что и они в порядке — петли затянуты, как надо, и могут быть распущены в мгновение ока.

— Пандатавэй? — Андреа наморщила лоб. — Звучит знакомо… — Она повернулась к Бараку. — Правда, Карл?

Тот покачал головой.

— Нет. Впервые слышу. Может, ты услышала что-то, когда Хаким рассказывал Ахире, что с ним приключилось в городе? — Он опустил взгляд на гнома. — Не очень-то он торопится поделиться этим со всеми.

Упрек отскочил от гнома, как от стенки.

— Ему сейчас не хочется, чтобы вокруг него крутились люди. — Ахира даже не пытался скрыть презрение. — Как бы себя чувствовал ты, достанься тебе, как ему?

— Послушай…

— Карл! — Андреа осторожно шагнула к нему. — Ты же сам мне рассказывал об еще одном твоем персонаже. Кто-то из Пандачего-то…

Барак кивнул, задумчиво пощипывая бородку — так же, как обычно это делал Карл Куллинан.

— Точно. Люций из Пандатавэя. Пандатавэя! — Лицо его озарилось; он выпустил меч, подхватил девушку за руки и закружил. — Пандатавэй! Ну конечно! Теперь я знаю, где мы — мы…

— Отпусти меня! — Он послушался, и Андреа принялась растирать плечи, а потом, будто защищаясь, скрестила руки на груди. — Ты мне чуть руки не оторвал, медведь ты этакий…

— Тише! — Ахира повернулся к великану, который так и не согнал с лица дурацкой ухмылки. — Во-первых: что значит — ты знаешь, где мы? И во-вторых: какого черта ты не сказал об этом раньше?

— Это всё персонаж, который док Дейтон помог мне набросать. Мне не пришлось ни разу им выйти, но его знания тоже во мне — вроде как про то, откуда он родом. — Он сжал виски кулаками. — Сам не знаю, почему я раньше о нем не подумал. У меня в голове столько всего — не говорить же обо всем.

— Я понимаю.

«Напрасно я его упрекнул», — подумал Ахира. Жизнь Джеймса Майкла Финнегана была для него чем-то далеким, едва реальным; порой ему надо было делать усилие, чтобы быть Джеймсом Майклом, думать, как он.

Но это понимание не сделало гнома терпеливее.

— Не будешь ли так добр поведать нам, что ты знаешь о Пандатавэе? Может статься, это…

— … окажется чертовски важным. — Барак, все еще улыбаясь, кивнул. — Сказать я могу только хорошее. Пандатавэй — город-порт на Киррике.

— Киррике?

— Это огромное пресноводное внутреннее море вроде Великих Озер, только больше… — Воин оборвал себя и ткнул пальцем в водную гладь до самого горизонта. — Вот он — Киррик!

— Почти наверняка. Так что ты говорил о Пандатавэе?

— Вам там понравится. Отличное место. Никаких правителей. Город управляется Советом Гильдий. В основном там купцы, так что им выгодно, чтобы город был открытым и безопасным. Как говорится на эрендра: «Тола эргат эт Пандатавэй та» — «Всё стекается в Пандатавэй». — Барак озадаченно покачал головой. — Но я же сказал это не на эрендра…

— Оно перевелось, — с мудрым видом кивнул Аристобулус. — Как мы сами. Если подумать, в этом есть некий смысл…

— Не для меня. — Барак пожал плечами. — Но я говорил — там можно раздобыть всё: камни, шелка, пряности, рабов, лошадей… У Люция как раз кобыла тамошней породы: держит скорость полные две мили — это нечто! — Он сиял. — И я еще не дошел до главного — и самого приятного.

Ахира улыбнулся в ответ. Восторг воина был поистине заразителен.

— Позволь, я угадаю — с трех раз!

— Не позволю. Все равно не угадаешь. В городе — в самом центре — Великая Библиотека. Док сказал — сейчас припомню — «Великая Библиотека Пандатавэя по сравнению с Александрийской — то же, что длинный меч по сравнению с фруктовым ножом».

Андреа хмыкнула:

— То есть такой огромный и неподъемный, что им и яблока не разрезать?

— Вот вечно ты…

— Тихо! — Ахира не смог сдержать смех. — Он хочет сказать, что там может быть карта, на которой указано, где Врата.

— Может?! Да я уверен, что есть. Странно, однако, как он обо всем разузнал. Думаю, док страшно гордился собой.

Аристобулус слушал спокойно, с сонным лицом, склонив голову к плечу.

— А ведь там может быть и кое-что еще, — заметил он. — То, что нам, — он указал на себя и Андреа, — нужно как воздух. Волшебные книги. Дайте мне время — и я сделаю две копии…

Ахира покачал головой.

— Надеюсь, время у нас будет. Но его может и не оказаться. Учти…

— Ничего я не буду учитывать! Ты имеешь хоть малейшее представление, каково это — быть магом, лишенным волшебной книги? Это все равно, что быть…

— Калекой, — негромко договорил Ахира, и его прижатые к бокам руки сами собой сжались в кулаки. — Я… немного представляю себе, каково это. — Он заставил себя разжать пальцы. — Верю тебе. Но скажи: сколько нужно времени, чтобы написать заклинание? Одно-единственное, самое простое?

Аристобулус равнодушно пожал плечами.

— Если все материалы под рукой и никто не тревожит… дней десять. Но мне неясно…

— Отлично. Тебе неясно. А если у тебя нет под рукой всего необходимого? Тогда сколько это займет?

— Тогда — это, разумеется, зависит… Для заклинания Молнии, например, в чернила должна входить сажа со ствола пораженного молнией дерева — предпочтительнее всего дуба. А перо должно быть сделано… — Маг всплеснул руками. — Но что это меняет? Мне необходимы волшебные книги. И ей — тоже.

Ахира покачал головой. Как старый дурень не понимает, что здесь всё — всё — задерживает их на пути к Вратам? Этот мир опасен. Он уже стоил жизни одному из них. Им надо вернуться домой.

А мне? Готов ли я променять возможность быть полноценной личностью на безопасность? Здесь я не калека…

— Послушай…

Барак встал между ними.

— Отложим это на потом. У вас будет куча времени доспорить — на ходу.

Ахира кивнул, соглашаясь с упреком. Барак прав. Вождь не должен позволять втягивать себя в спор — особенно когда есть неотложные дела. Возможно, стоило передать командование Бараку — но нет, в ночной стычке он действовал слишком бездумно. Безрассудная храбрость — не лучшее качество для командира.

И кроме того, я принял обязательства на себя. И выполнять их мне, а не ему.

— Верно, Барак. Моя вина… Ты ведь еще не запаковал свой доспех?

— Что?.. При чем здесь… не запаковал, но я не понимаю…

— Раздевайся — мне нужна твоя куртка, штаны можешь оставить себе. Наденешь вместо куртки доспех.

— Что?!

Ахира улыбнулся.

— Я сказал — раздевайся. — Не самое лучшее время, но гном не хотел, чтобы Барак ворчал на его распоряжения. Лучше уж объяснить. — Я не намерен постоянно все объяснять, но… как по-твоему, ищут там, внизу, Хакима или нет? Великана в одних штанах, без рубахи? Судя по тому, что мы знаем от местных, таких здесь не часто встретишь. Значит, мы должны одеть его в более или менее обычную одежку. Ты единственный из нас крупнее, чем он, так что давай делись. — Ахира подставил ладонь. — Ты, конечно, поцарапаешься — изнанка у кожаного панциря не слишком мягкая, — но тут уж ничего не поделаешь. — Он провел большим пальцем по лезвию топора. — А знаешь, давай-ка сюда и штаны. Просто поменяйся с ним: вряд ли его будут тебе тесны.

— Здесь? Сейчас?

— Сейчас же.

Аристобулус фыркнул; Андреа хихикнула.

Обведя всех троих взглядом, Барак покачал головой и начал расстегивать куртку. Потом покачал головой и осклабился.

— Маленький ублюдок!

— Каков есть, — осклабился в ответ Ахира. — Давай быстрее: у меня не будет другой возможности поговорить с Хакимом до того, как мы выступим. Чем скорее я с этим покончу, тем меньше ты будешь ходить нагишом.

Ахира бросил одежду в траву и присел рядом с Хакимом и Дорией. Махнул Дории:

— Иди надевай рюкзак. Через пару минут выходим.

Она кивнула и пошла прочь; зайдя за спину Хакиму, покачала головой. Очевидно, она ничего не добилась. Он сидел подле одного из опустошенных коробов, поглаживал свежий розоватый шрам — все, что осталось от его раны — и невидящим взглядом смотрел в пространство.

— Прежде чем мы уйдем, переоденься — вот в это. Свои штаны можешь отдать Бараку. И лучше сунь ятаган в свой мешок — я дам тебе арбалет, так что при оружии ты все равно будешь.

— Хорошо.

Он не пошевелился, чтобы поднять штаны и куртку, — сидел и тер шрам, словно пытался избавиться от него навсегда.

— А знаешь, оказывается, Барак многое знает о Пандатавэе. Похоже, неплохое местечко. — Ахира подвинулся вбок, на ось взгляда Хакима. — Никаких правителей.

— Повезло.

Самое верное, что он мог бы сделать, — потихоньку, полегоньку втянуть его в обсуждение. Но времени не было. Оставаться вблизи Ландейла было опасно для всех. Убитых солдат они закопали неглубоко, да и близко; так что тела найдут, это только вопрос времени. И это неминуемо создаст чертову пропасть проблем.

Возможно, все они в эту пропасть и ухнут. Кончат, как Джейсон Паркер.

Интересно, почему я ничего не чувствую к Джейсону? Да, я его не любил. Но теперь, когда он мертв, — должен был бы чувствовать хоть что-то. Или нет?

Ахира помотал головой. Покопаться в себе он еще успеет. Сейчас ему надо было заставить Хакима встать и идти со всеми. Так. Попробуем последний способ.

— Я думал, что могу рассчитывать на тебя. Ты меня разочаровал.

Вор вскинул голову.

— Что?! Какого черта! Мне и в голову прийти не могло, что он замыслил обчистить Ланда! Ты приказал ему не рисковать, я только и твердил…

Отлично. Злость лучше, чем отрешенная немота.

— Я не о том. Нам надо идти. А ты сидишь тут и знай жалеешь себя. Я был о тебе лучшего мнения.

Хаким сплюнул.

— Что ты знаешь? Ты когда-нибудь бегал с ножом в плече — да когда за тобой охотятся ищейки, жаждущие твоей крови?

— Нет. — Ахира повел плечами и начал подниматься. — Пойду-ка я поговорю с Дорией. Не слишком-то хорошо она тебя лечила, коли рана по сию пору болит.

— Погоди. — Хаким приподнял ладонь. Ахира вновь опустился в траву. — Дело не в этом. Помнишь, мы… играли с Корнеллом… я тогда играл с порванными мышцами…

Гном кивнул.

— Помню. Болело, думаю, не меньше, чем сейчас.

— Больше. Но по-другому. Мы ведь ее выиграли — ту игру.

— Мы выиграли и сейчас.

— Но я — нет. — Хаким ударил кулаком по земле. — Я должен был вернуться невредимым — с Джейсоном и информацией.

— Один из трех не так уж плохо — учитывая, что случилось.

— Ты не понимаешь. Я никогда прежде не проигрывал — ни в чем. Я большой, сильный, умный. Я привык считать, что этого довольно. Однако на сей раз этого не хватило. На сей раз — не хватило. — Он сверлил Ахиру глазами, будто ожидая от того возражений. — Промедли ты и Карл еще хоть пару секунд — и мне конец. Как Джейсону. — Он содрогнулся. — Боже, Джеймс, как он кричал! Я должен был быть следующим. Мне повезло.

— И ты боишься, что в другой раз тебе не повезет. Если кто и упрекнет тебя в этом, то не я.

Было время — он завидовал Уолтеру Словотскому. Его спокойствию, отменному здоровью, абсолютной уверенности, что он — центр вселенной и с этой вселенной все в порядке… Но теперь это в прошлом. Созданный им образ самого себя разбился вдребезги.

— Разумеется, я никогда не проигрывал. Это так просто — если не лезть в ситуации, которыми не можешь управлять. И у меня это получалось — пока я не оказался один на дороге, с врагами за спиной… и пониманием, что если проиграешь — умрешь.

Но если твой внутренний образ разбит — что с тобой станет?

Ахира хлопнул вора по плечу.

— Насчет другого раза — ничего обещать не могу. Не знаю. — Он пожал плечами. — Но если понадоблюсь, я рядом. — Он встал. — А сейчас — давай-ка приходи в себя. Нам нужно спуститься в Ландепорт, нанять корабль — и уматывать отсюда, чем скорее, тем лучше. Если тебя признают — будет худо. И, будто нам мало забот, — Барак произносит речи вместо того, чтобы драться, Аристобулус спорит по каждому поводу, Дория не может восстановить заклинаний… и я вот все жду, какую задачку задаст мне Андреа. Пока что она единственная, кто обошелся без этого. — Он протянул руку. — Так что без твоей помощи мне не обойтись.

Хаким сидел неподвижно, потом чуть заметно кивнул.

— Сделаю, что смогу. Только… не обещаю, что смогу много. — Он взялся за протянутую руку, и гном рывком поднял его на ноги.

— Добро пожаловать в реальность. — Ахира почувствовал, что улыбается. Чуть-чуть. — Давай скидывай свою одежку и влезай в Карлову. — И крикнул: — Эй, там — все готовы? Выступаем!

Аристобулус, вспотевший в своих одеждах, наклонился и поставил рюкзак на прокаленное дерево пирса. Нет никакой нужды держать мешок на спине, пока Ахира и Хаким торгуются с Аваиром Ганнесом, капитаном «Гордости Ганнеса». Торг, судя по всему, затянется, а у мага от тяжести рюкзака уже спину сводит.

Он потер кулаком лопатку и прикрыл глаза, постаравшись отрешиться от монотонного спора торгашей насчет оплаты перевоза, воплей чаек над головой и мерзостной вони тухлой рыбы.

Закрыв глаза, он видел облекающую его могучую багряную ауру, что согревала его, — и ему это, несмотря на полуденный зной, было приятно. Он поднял ладони к лицу, пошевелил пальцами, радуясь алым контурам незримой руки.

Это была, конечно же, магия. И означала она, что все в порядке. А еще она означала могущество — то, чего Лу Рикетти всегда желал, но чего никогда не имел.

Сбоку мерцал еще один источник силы, но куда более слабый. Андреа. Девочке до него — как до Луны. Потому ли это, что ее персонаж создавался позже — и просто не достиг еще нужного уровня? Или потому, что она никогда не жаждала этого так страстно, как он?

Маг пожал плечами. Не все ли равно? Главное — что Дейтон его спас. Жизнь обрекла Лу Рикетти на судьбу незаметного маленького человека; в лучшем случае — второстепенного строителя в век, когда ничего выдающегося уже не построить. Нет более нужды в грандиозных мостах, что соединяли бы берега могучих рек — да и рек-то таких почти не осталось; будущее строительства в Америке — в компьютерах, скучной возне со всякими схемами и диаграммами; не созидание, не сотворение чудес.

А если нельзя творить чудеса из камня и стали, все, что остается — мечтать о настоящих чудесах. Все, что оставалось ему…

Он мысленно перебрал оставшиеся заклинания, удостоверился, что все они точны и любое может быть использовано, как только понадобится. Не то чтобы в этом была необходимость; неточное заклинание не пульсировало бы у него в мозгу, не билось бы там, днем и ночью требуя выхода — у него словно постоянно щекотало в носу, притом что чихать было нельзя. Но он мог пережить это — запросто, в обмен на могущество.

Он смог пережить даже смерть лучшего друга. Единственного друга. Возможно, он должен был скорбеть по Джейсону; возможно, Лу Рикетти ушел бы в воспоминания о дружбе с Джейсоном, черпая оттуда радость и боль, сожалея, что Джейсона нет.

Но он не мог скорбеть. Не мог — ибо сила окутывала и согревала его. Смерть лишенного ее человека была не важна. Куда более важной была утрата книг — вот о них он воистину скорбел. Возможно, это не делает мне чести. Если и так — быть посему. Он…

— Ты не уснул? — Андреа легонько тряхнула его. Он раздраженно открыл глаза — и солнце тут же поглотило теплый поток его силы.

— Нет.

— Ахира велел следить — не появятся ли представители власти. Солдаты, которых послали за Хакимом, ведь не вернулись, так что местные могут его разыскивать. Если они что заподозрят — не поздоровится нам всем.

— Так уж и быть.

Хоть Аристобулус и не понимал, почему именно он должен быть наблюдателем, но, может, на корабле происходит что-нибудь интересное? Не спуская глаз с заполонившей порт толпы, он поближе придвинулся к Хакиму, ведущему торг с капитаном. Аваир Ганнес барабанил пальцами ног по дереву, загрубелые мозоли брякали, как кости.

— Ладно, думайте сами. Мне без разницы. Я получу пять, а может, и шесть золотых, если возьму не вас, а доброго ландесского винца. — Слова волнами перекатывались у него во рту. Тяжелые плечи обтягивала пропитанная потом и подпоясанная веревкой моряцкая туника. Она доходила до середины бедер; ниже взгляду открывались колонноподобные ноги.

Хаким улыбнулся, изогнув бровь.

— От нас тоже может быть выгода.

Ганнес кивнул.

— Что да, то да. — Он вздохнул. — Есть у меня болячка, есть — как у большинства мужиков в мои годы. В Пандатавэе ее, конечно, вылечат, да сдерут целое состояние. Возможно, больше, чем будет мне стоить ваш переезд, учитывая все обстоятельства. Но — только возможно.

Болячка? А выглядит совершенно здоровым…

— Я не это имел в виду. — Хаким показал на матросов: те сновали по палубе, проверяли канаты, крепили груз и время от время бросали исподтишка взгляды на Андреа и Дорию. — Я тут посмотрел, как они проверяют луки и стрелы. На борту всего несколько безоружных. Вы боитесь пиратов, так?

— Не боимся. Обычная предосторожность. Я хожу по Киррику вот уже сорок лет — почитай, с самого детства. А с пиратами сталкивался всего раз семь-восемь. — Он усмехнулся — хоть и не все зубы в этой улыбке были целы, ничего хорошего она не сулила. — И в те разы я смог постоять за себя. — Он мотнул головой, и его похожая на длинный свиной хвостик косица змеей хлестнула его по спине. — Так что мне не нужны ни маги, ни воины. Но… — он протянул руку к Дории, нахмурясь, когда Хаким встал между ними, — мне нужен целитель. — Лицо его ничего не выражало. — Однако это подождет, пока мы не придем в Пандатавэй. У меня не будет нужды… до тех пор мне не будет от этого никакого проку. Со своими матросами я не сплю. — Он улыбнулся Дории.