Спрашивать Карл не стал. Если кто и знал ответ, то Эллегон — так что лучше было оставить это на после.

— Я постаралась смягчить ситуацию, — продолжала Энди-Энди, — но вышло у меня немного. Когда собрался Сход, Ахира просто не набрал голосов — ведь на сей раз ты не прикрывал его тыл.

— Так как же ему удалось убедить Объединителей выбрать мэром Рикетти? Колдовство?

— Лучше, — усмехнулась она, — интриги. Я убедила Рикетти объяснить одному из Объединителей, что Инженеры тут же потеряют интерес к торговле с Терранджи, стань только мэром Хтон. Ну а Хтон, очевидно, выяснил, что Кораля это не устраивает, и решил нас перехитрить: сам выдвинул Рикетти. Очень умно: с одной стороны это дает возможность Коралю торговать с Рикетти напрямую, с другой — вбивает клин между Лу и нами.

— Но Хтон должен был понимать, что это не выйдет. Верность Лу несомненна.

Ой ли?

—  Была. — Она подышала на ногти и потерла их о платье. — Ух… Рикетти долго и безуспешно желал меня и попытался пристать в твое отсутствие… Ну и когда услышали, как я велю ему убрать от меня свои грязные лапы… Так это выглядело.

М-да… Такой повод Хтон не мог не использовать. Хотя бы попытаться… Но не слишком ли это хитро?

— Ты слишком много времени проводила со Словотским.

— Вот как?

— Это его стиль, не твой.

— А где написано, что я не могу научиться?

Карл не ответил. Разумеется, за время жизни в Приюте она могла научиться плести интриги. Кстати сказать, мне и самому неплохо бы у нее поучиться. Я бы за все Хтоновы художества попросту засветил ему в глаз.

—  Последний вопрос: почему Ахира полетел с тобой?

Андреа ответила не сразу.

— Не знаю; он просто вызвался. Гвеллин согласился не уходить до его возвращения. Но скажи — если б я предложила тебе догадаться, почему в Приюте он будет скучать, что бы ты назвал?

— Скорей всего — Дженни или Уолтера. — Карл втянул воздух сквозь зубы. — Он собрался просить Уолтера отправиться с ним и взять Киру и Дженни.

— Думаю, да.

Черт. Ладно, сейчас с этим ничего не поделаешь. Но, может быть, потом он сумеет отговорить Ахиру от этой просьбы — или отговорить Словотского соглашаться на нее.

— Окажи мне любезность. Держи ушки на макушке, а глаза открытыми, ладно?

— Ладно. — Она тонко улыбнулась. — Но ответь: что сказал бы ты, попроси я тебя о том же?

— Сказал бы, что уже это делаю. — Он помог ей встать. — Пошли к остальным.

Улыбка ее стала шире, она встряхнула головой.

— Нет. Мне в голову пришла мысль получше. — Вытянув смуглый палец, она ногтем провела по его руке. — Если уж мы стараемся поддерживать образ на должной высоте…

Вычесав пальцами из волос грязь и листву, Карл возвратился на поляну.

Большую часть оружия уже выгрузили, и Ранэлла раскладывала его на просмоленной парусине. Там было порядка двух сотен ружей, бочонки с порохом и дробью и в придачу — несколько свинцовых слитков для пуль. Карл одобрительно кивнул: лить пули достаточно легко, а слитки занимают меньше места.

— Карл Куллинан, — Ранэлла склонила голову, — рада видеть тебя, Карл.

Он приподнял бровь и открыл было рот, собираясь спросить, кто позволил ученику-инженеру обращаться к подмастерью как к равному, но промолчал. Рикетти, должно быть, повысил ее.

— Я также рад, подмастерье Ранэлла. — Он возвратил кивок.

Ее лицо вытянулось. Она ожидала: он рявкнет на нее, и предвкушала, как заявит ему о своем новом статусе.

— Что тут у нас? — спросил Карл.

— Много всего, Карл. Пятьдесят два пистолета, сто шестьдесят дробовиков, тридцать три ружья…

— Откуда столько?

— Ты велел привезти все оружие, какое сможем, так что мы… забрали все старые ружья у Давена и большую часть того, что было в твоем отряде. Негера работал как каторжный, но заменил все стволы. Ученики позаботились о ложах, замках и нарезке.

И все равно Негере выпала чертова пропасть работы. Что бы превратить железный брусок сперва в плоскую заготовку, а потом свернуть ее в ружейный ствол и заварить, требуется раз сто побегать от горна к наковальне, да еще и молотами помахать. И даже учитывая, что Негера работает сразу с несколькими стволами, где он при этом находит время для сна?

Придется, видно, написать Рикетти, чтоб не перегружал гнома сверх меры.

«Не глупи. — Эллегон фыркнул, и руки Авенировых воинов сами собой потянулись к мечам. — Лу Рикетти не столь стар и мудр, как некоторые, но он и не дурак. О здоровье Негеры он позаботится».

Карл кивнул. «Твоя правда».

— Что у нас еще?

— В этом мешке — три тысячи пуль: слитки и все необходимое для отливки. В этих двух бочонках — порох. А еще Инженер прислал вам сюрприз.

— Да? — Карл приподнял бровь.

— Видишь вон те маленькие бочонки, Карл?

— Да.

— В них двенадцать дюжин новых гранат. Они с пироксилином. — Ранэлла приподняла ладонь. — Инженер велел передать тебе, что проблему нестабильности он пока не решил — но мы держали их в холоде. Он не может поручиться, что самоподрыва не будет, но он сказал, что будет очень удивлен, если это произойдет раньше, чем через шесть десятидневий. В другой бочке — побольше — тщательно упакованные детонаторы.

— Детонаторы?

— Гремучая ртуть, Карл. Серебряные взрыватели срабатывают — не успеешь моргнуть. Эти стабильны. Относительно.

Он подавил дрожь. Гремучая ртуть — весьма чувствительный состав. Заставить ее взорваться может что угодно — жара, тряска, неожиданный удар.

— Какие-нибудь особые инструкции к детонаторам?

— Нет. — Девушка покачала головой. — Только то, что не стоит вставлять детонаторы в гранаты — и держать их рядом друг другом — пока не готов их поджечь.

— Поджечь?..

Ранэлла улыбнулась.

— Он сказал, это произведет на тебя впечатление. Кончик фитиля пропитан серой. Трешь фитиль о шероховатую поверхность, пока не займется огонь — и бросаешь. — Она предостерегающе подняла палец. — Нет гарантии, что она не взорвется в руках.

Сюрприз, сюрприз… Однако ему это нравилось.

— Если все пойдет хорошо, я попрошу освободить мне в крепости место под склад… м-м-м… ну, и под пороховой погреб тоже — заодно. — Гранаты лучше держать отдельно: взорвись хоть одна — рванут и все остальные. — А покуда за это отвечаешь ты; договорись с Франдредом и Авениром об охране.

— Есть, Карл.

Ранэлла словно испытывала на прочность… что? Его имя? Или его терпение? Карл хмыкнул, отмахнулся от вопросительного взгляда девушки и тряхнул головой.

— Отлично. Позже я хотел бы…

С тропинки донеслась дробь лошадиных копыт. Подскакал Эрек, соскочил с загнанного пони — скорей даже не соскочил, а вывалился из седла.

— Авенир… передает… — едва дыша, проговорил он.

— Беда?

Эрек замотал головой.

— Нет. Он говорит… — Юноша умолк, задохнувшись, и попробовал начать снова.

Карл движением руки остановил его.

— Та хават, Эрек, — сказал он. Порой кажется, подумалось ему, что добрую половину своей жизни я трачу на то, чтобы всех успокаивать. — Если там ничего не стряслось, погоди немного и отдышись.

Эрек кивнул и стал ждать; постепенно дыхание его восстановилось.

— Авенир передает — все чисто. Уолтер Словотский передает — барон примет тебя.

Барон Жерр Фурнаэль ожидал их сразу за главными воротами крепости. Компанию ему составляли пятьдесят человек, остальные собрались на укреплениях.

Карл едва узнал барона: годы обошлись с Жерром Фурнаэлем жестоко. Прежде он был крепко сбитым мужчиной с намечающимся брюшком; теперь же кожаная туника болталась на нем, словно пошитая на другого человека — моложе и не такого иссохшего.

Глубокие морщины избороздили лицо барона. Белки его глаз обрели желтоватый оттенок — несильный, но все же заметный. Левый глаз Фурнаэля подергивался от тика. Казалось, он все время подмигивает.

Но остатки прежней внутренней силы все еще жили в нем. Лишь на миг обнял он Томена, потом плечи его развернулись, спина выпрямилась и он с мрачным лицом шагнул навстречу Карлу.

— Приветствую тебя, Карл Куллинан. Давно мы не виделись. — Голос его был тише, чем раньше, но властен по-прежнему.

Карл спешился, передал поводья одному из Фурнаэлевых воинов. Он не был уверен в отношении к себе барона. Обвинит ли его и Фурнаэль в смерти Раффа?

Впрочем, сейчас он так же нуждался в сотрудничестве с бароном, как барон — в помощи Карла для прорыва осады. Карлу пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не расплыться в идиотской улыбке, когда Фурнаэль протянул руку.

Баронское пожатие было на удивление слабым. Карл постарался, чтобы барон по его лицу не понял, что он заметил это, — но пожалел, что ему это удалось, увидев отраженную в глазах Фурнаэля потаенную жалость.

Выпустив руку Карла, барон повернулся к одному из своих людей и потребовал коня.

— Нам надо о многом поговорить, Карл Куллинан. Проедешься со мной?

— Разумеется, барон. Я к твоим услугам.

Тень улыбки блеснула сквозь окутавшую барона мрачность.

— Увидим, Карл Куллинан. Увидим.

Шестью годами раньше, в ночь, когда Фурнаэль отдал Раффа Карлу в ученики, они вдвоем ехали вдоль по дороге от Фурнаэльского замка к ряду чистеньких хижин, где жили рабы барона.

Хотя вопрос — закончится или не закончится ночь кровопролитием — занимал их обоих, прогулка была приятной: спелые нивы пшеницы и кукурузы тихо шептали что-то ночному ветру, а они вели неспешную беседу, пока Фурнаэль не спешился отбросить камень с утоптанной грязи дороги.

С тех пор здесь все изменилось. По обе стороны разбитой в болото дороги тянулись вытоптанные поля, кукурузные стебли сломаны и прибиты к земле копытами и сапогами. Холты не желали, чтобы высокие стебли закрывали им обзор, а возможно — и скрывали врага. То, что они не использовали для собственных нужд, они потоптали или сожгли — так шакал портит несъеденное мясо собственными испражнениями.

Фурнаэль натянул повод гнедого мерина и спешился, знаком пригласив Карла поступить так же.

— Не совсем как в тот раз, а, Карл Куллинан? — Барон смотрел на него, не мигая. — Ты выглядишь старше.

— Я чувствую себя старше. Лет так на миллион, хоть и ничуть не мудрей.

— Да. — Фурнаэль вздохнул. — Да, мне понятно твое чувство. Помнишь, ты предложил уничтожить бандитов Аэрштина, если я освобожу всех своих рабов?

Карл кивнул:

— Возможно, мне стоило быть настойчивей. Я часто думал, сумел бы я тогда убедить тебя?

— Нет. — Фурнаэль покачал головой. — Я тогда не был… готов принять твои слова всерьез. И долго еще не был готов — пока не начали доходить вести об этих твоих… Приютских набегах. Много хороших людей погибло из-за того, что я не поверил тебе. — Во-первых, Рафф. — Барон постоял молча. — Ты знаешь, что полгода назад я приказал убить своего лучшего друга?

— Я не знал. — Карл качнул головой. — Барона… Адахана Холтунского?

— Да. Вертум был одним из лучших стратегов Ульдрена. Уничтожить его было необходимо. — На миг Фурнаэль стиснул кулаки. — Я рад, что Брен на севере; возможно, сын Адахана и уцелеет.

Карл вздохнул с облегчением. Если Брен на севере — ему не придется убивать лучшего друга Раффа.

Фурнаэль хмыкнул, будто прочтя Карловы мысли.

— А если Брена убьет кто-то другой? Станет ли он от этого менее мертвым? — Он хлопнул Карла по плечу. — Мы думаем одинаково, Карл Куллинан. Скажи: как умер мой сын?

В голосе его звучала бесконечная усталость.

— Я посылал письмо с купцом — еще тогда. — Карл играл поводом Стэка.

— Ты написал только, что он погиб с честью, защищая кого-то. Как он умер, Карл Куллинан? Ты должен сказать мне. Я… мне нужно знать.

— Понимаю. — Карл со свистом втянул воздух. — Помнишь ты Эйю, барон?

И снова лицо барона стало на миг лицом прежнего Фурнаэля а не той призрачной маской, в какую оно превратилось теперь.

— Зови меня Жерром, Карл. Да, я ее помню. Девочка-мелка, которую ты провожал в Мелавэй.

— Она не осталась в Мелавэе; сейчас она моя приемная дочь. Работорговец собирался ее убить. Рафф остановил его. Не знаю… может, я плохо учил его или ему просто недостало скорости. Прежде, чем я успел вмешаться, работорговец сразил его.

— Он умер быстро?

— Он вряд ли что-то почувствовал, — солгал Карл. Это вырвалось у него само собой. Разве не имел Фурнаэль права знать, что сын его отходил в муках, с животом, распоротым вражьим мечом?

Возможно. Но я буду последним, от кого он это узнает.

—  Тот, кто убил его… — Глаза Фурнаэля полыхнули внутренним огнем. — Ты…

— Я свернул этому гаду шею, Жерр. — Карл вытянул руки. — Этими вот руками.

— Хорошо. Что ж… кажется, мое баронство в долгу у тебя. Чем оплатить этот долг?

— Во-первых, моим людям нужны еда и отдых. Солдаты Авенира на марше сами не помнят сколько дней. Я хотел бы, чтобы твои люди позаботились о еде и отдыхе для них.

— Сделаем. Ты, как я понял, собираешься двинуться на работорговцев — союзников Холтуна?

— Да. — А потом — правда, пока не знаю как — и вообще прекратить эту войну. Лишить сарычей и работорговцев добычи. — Ты слышал об обожженном работорговце, что работает с холтами?

— Наслышан, — кивнул Фурнаэль. — По имени Армин?

— Он самый. Это он командовал тем набегом на Мелавэй, и он же торгует с холтами, снабжая их порохом. — Карл потрепал Стэка по морде. — Я велю своим людям допросить пленников, и мы, возможно, узнаем, где точно расположен Аэрштинский лагерь. И какие у них ресурсы. Об заклад бьюсь — на Аэрштине штаб-квартира Гильдии в Срединных Княжествах.

— А если и так? — Фурнаэль пожал плечами. — Что нам с того пользы? Где бы они ни стояли — они засекут тебя за день до лагеря и успеют подготовиться к штурму.

— Ты забыл Эллегона. Пока главные силы будут ползти вверх и отвлекать их внимание, Эллегон высадит меня и еще нескольких бойцов у врага в тылу. — Карл похлопал по мечу и улыбнулся. — Если мы сумеем сделать это, если поразим в спину работоргово-холтский союз — возможно, холты склонятся к миру.

Это был бы самый лучший вариант — если бы удалось сделать все быстро. Это заставит князя Пирондэля и его баронов принять хоть и плохой, но мир вместо войны, которую они обречены проиграть, а князь Ульдрен и его бароны выйдут из войны, сознавая, что чаша весов вот-вот склонится на другую сторону. В результате обе стороны будут чувствовать себя очень умными… какое-то время: лет через десять и те и другие, возможно, заявят, что мир этот был им навязан.

Карл подавил вздох. Он видел в своем плане самое меньшее три слабые точки — но это был хоть какой-то выход.

Фурнаэль протянул ладонь.

— Приятно было повидать тебя, друг мой.

Карл принял руку барона и с радостью ощутил, что пожатие стало крепче.

— Жерр… — Он зажмурился, но заставил себя договорить. — Я так сожалею о Раффе! Если б только я мог…

— Нет, — покачал головой барон. — Мы оба должны продолжать свое дело. — Он легко взлетел на спину своего коня. — Нам надо выиграть войну. — Он хлопнул себя по бедру и засмеялся, давая мерину шпоры. — Будь я проклят, нам надо выиграть войну!

Карл улыбнулся. Фурнаэль получил тень надежды на возможную победу, на то, что его баронство и люди будут жить — и стряхнул с плеч добрых двадцать лет.

Так что Карл промолчал, посылая Стэка за гнедым Фурнаэля. Он скакал следом — и думал: Нет, Жерр.Нам надо не выиграть войну. Нам надо ее прекратить.