Логистика, формальная или неформальная, никогда не входила в круг моих основных интересов. Этим всегда занимался кто-нибудь другой. Вот Рикетти, например, — Лу задачки по логистике решает для тренировки. Логистика велела нам разместить Малый Питтсбург в Холтуне, а не в Приюте — Приют слишком далеко от дорог и слишком близко к эльфийским землям, что многим не давало бы спокойно спать — мне в том числе.
      Что до меня — я не очень понял, как им удалось погрузиться на корабль, но на самом деле я об этом не думал до тех пор, пока шлюпка не обогнула его, открыв нашим взорам плавучий док.
      На самом-то деле это была скорее небольшая баржа с принайтовленными по ватерлинии для устойчивости пустыми бочонками на носу и корме. Деревянная рама, висящая над поручнями, не давала барже отойти от корабля. Очевидно, на причале товары нагрузили на баржу, отвели ее к «Делените» и пришвартовали к борту. Теперь товары можно будет сложить в сеть и поднять лебедкой на борт с наименьшим риском как для экипажа, так и для товара.
      На борту, над нами, двое моряков как раз закрепляли грузовой кран. Аккуратно сложенную сеть уже к нему привязали. С этим они припозднились. Краном практически невозможно пользоваться, если гики не убраны или не привязаны на другой стороне судна — они движутся по одному и тому же месту, а стрела крана должна быть достаточно длинная для обеспечения хорошего рычага, когда двум матросам предстоит перетащить тонну груза с причала на палубу.
      В бытность свою моряком, кочуя из порта в порт, я любил поработать лебедкой и краном. Работа это трудная, и любить такую для меня необычно, но есть нечто совершенно особое в возможности оперировать такими силами, пусть даже и опосредованно.
      Конечно, не для всех.
      На миг я подумал, что мы вырвались — Тэннети, легко перескочив со шлюпки на баржу, помогла вылезти мне: я попрежнему осторожно сжимал в руке колбочку, будто только от нее все и зависело.
      В общем-то так оно и было.
      Даэран и его солдаты последовали за нами на баржу; двое бережно уложили на нее Кенду и Баста. Сверху, держась за поручень, нагнулся капитан.
      Он мне сразу весь не понравился — от аккуратно подстриженной бородки и усов, обрамляющих раскрытые в белозубой полуулыбке губы, до узкобедрой широкоплечей фигуры борца или бодибилдера, стоящей на крепких, как бревна, ногах. И загар красиво-бронзовый, не коричневый.
      Никогда не доверял красавцам.
      — Добро пожаловать, — вымолвил он с деланным спокойствием. А может, мне это показалось. Может, он из тех болванов, которые просто не понимают, насколько легко все может пойти к черту.
      — Я — Эрол Линеан, капитан «Делениты».
      Я кивнул.
      — Уолтер Словотский. Капитан своего сердца.
      — О черт, — буркнула Тэннети. — Так я и думала, что ты ляпнешь что-нибудь подобное.
      — Что?
      — Ты не терпишь соперничества, Словотский, — сказала она. — Будь осторожней.
      — Я вижу, — продолжал капитан, — у нас проблемы. Почему бы вам всем не подняться и не обсудить их?
      Тэннети могла бы и не предостерегать меня — я, конечно, и сам собирался произвести обмен, взойдя на корабль, но что-то в голосе капитана чуть не заставило меня передумать.
      Однако шаг этот по-прежнему казался мне единственно разумным.
      — Поднимаемся, — сказал я.
      Ахира ждал меня наверху, у трапа.
      — Кажется, — заметил он, — у нас могут быть неприятности. — Таким небрежно-спокойным тоном он говорил только тогда, когда неприятностей было действительно не избежать. — «Деленита» и Эрол Линеан торгуют тут уже очень давно — и в хороших отношениях с властями.
      — Насколько хороших?
      — Настолько, что Эрол Линеан ни вот настолечко не испугался.
      Плохо. В наш план входило, что капитан, боясь местных властей и полагая, что правитель Даэран не поверит в его невиновность, раз он помогает нам, захочет сам убраться отсюда побыстрее и подальше.
      Взгляд у Энди был невидящим. Будь у меня к этому дар, я заподозрил бы, что в голове у нее роятся возникающие заклятия. Но случись что — и она превратится в подобие огнеметчика в бою: все станут целить в нее. Ей нужно время, чтобы нашептать свои незапоминаемые словечки — а вот как раз времени ей может и не хватить.
      Что нам надо было, так это что-нибудь такое, что сможет перевесить для Эрола Линеана выгоду торговли в Брэ. И перевесить намного. В экипаже у него всего пятеро — чтобы управляться с хорошим кечем, больше и не надо, а чем больше у вас людей, тем меньше прибыль, — так что, если дела пойдут плохо, перевес вряд ли будет на нашей стороне, даже примкни они к нам.
      С другой стороны, если все рухнет, он будет знать, что жизнь ему не гарантируется.
      Я улыбнулся капитану, словно бы говоря: «Можешь не сомневаться, что пойдешь первым», и он улыбнулся в ответ, сделав грациозный жест. «После вас, дорогой, после вас».
      Отлично. Я понял: их дюжина против нашей пятерки, а у меня бывали шансы и похуже, чем двенадцать к пяти.
      С другой стороны, солдаты Даэрана ведут себя так, будто точно знают, что им делать, как по отдельности, что плохо, так и вместе, что еще хуже. Словно чтобы подчеркнуть это, трое из Даэрановых молодцев сдвинули головы и принялись совещаться. Как пить дать — разбирают цели.
      Хреново. С шестерыми мы, может, и справимся — да й то с трудом, а если еще экипаж встанет на их сторону...
      Я быстро прикинул отрядные средства — деньги, камни, снадобья и все прочее, и решил, что, даже если прибавить мое обаяние, этого не хватит. Морской торговец не может не быть авантюристом, но корабль для него на первом месте, если только — да и то не всегда — прибыли ему не хватит, чтобы купить другой.
      Даэран решил действовать.
      — Противоядие. — Он с улыбкой протянул руку. Солдаты полукругом окружили его. — Противоядие — и мы уходим.
      Он лгал, но считал, что у меня нет другого выхода, как ему поверить.
      Китайская ничья — когда полная комната народу с пистолетами, и все держат друг друга под прицелом. Кончается она, когда кто-нибудь сделает роковую ошибку.
      — Что ты хочешь за проезд на твоем корабле, Эрол Линеан? — спросил я.
      — А, — отозвался он небрежно, — вы уже оплатили проезд.
      Он не рассчитывал, что я поверю ему, — я и не поверил.
      Ну что ж, мы хранили эту тайну долгие годы. Тайной было даже то, что кто-то, кроме инженеров, знает, как это делается хоть это и было известно всем, кто пришел с Той стороны.
      — Я скажу тебе, как делать порох, — заявил я. — Не магическую подделку работорговцев. Настоящий, черный порох. Он делается очень просто — и дешево. Я сказал бы тебе это прямо сейчас, только ведь они тоже услышат.
      У Ахиры отвисла челюсть, у Джейсона глаза полезли на лоб. Энди и Тэннети я не видел, но им это тоже вряд ли понравилось. Лучшее, что я мог сказать в свое оправдание, — это что я бросил Даэрану и Эролу Линеану кость, за которую они сцепятся. Тот из них, кто узнает секрет пороха, получит источник невиданного богатства. Второй знающий неминуемо станет соперником. Будучи единственным — вне Приюта — обладателем тайны, Эрол Линеан сможет ходить на своем корабле из порта в порт, сбывая дешевый порох по высокой цене. Если на рынке будет конкуренция, порох из чуда становится просто выгодным товаром.
      Даже будь у меня пара дней на обдумывание, я не смог бы придумать ничего лучшего, чтобы заставить Эрола Линеана принять нашу сторону против Даэрана. С тех пор я много думал над этим, и до сих пор не вижу альтернативы.
      У моей великолепной импровизации оказалось только одно слабое место: по взгляду, которым одарил меня Эрол Линеан, я понял, что он мне не верит.
 
      Зато мне поверил Даэран. Я понял это, когда он бросился на меня и прижал к перилам, пытаясь вырвать флакон.
      Сейчас-то понятно, что у него были все основания. Я потратил достаточно времени, убеждая правителя в своей искренности, и убедил. В конце концов он же бросился за предполагаемым противоядием. Он был расположен мне верить — я мог бы продать ему Бруклинский мост, хотя он даже понятия не имел, что такое Бруклин. А Эрол Линеан только что со мной познакомился, и ему еще только предстояло узнать, как я обаятелен и надежен.
      Все произошло мгновенно. Одна из причин, почему маги всегда нуждаются в телохранителях, — та, что в бою маг становится первой, если не главной, мишенью. Останься Энди цела и на свободе — перевес в драке очень скоро оказался бы на нашей стороне.
      Двое солдат метнулись к ней. Уголком глаза я увидел, что Энди рухнула от удара по голове, а Тэннети рубит солдата, который пытается пришпилить ее к палубе, но я был занят собственной дракой.
      В прежние времена это было бы самое время Карлу вмешаться.
      Однажды, когда ловушка, расставленная нами для работорговцев, неожиданно не сработала, он оказался в окружении четырех мечников — и неплохих, можете мне поверить, — а сам вооружен только чем-то вроде утяжеленной палицы. Так вот, не прошло и четырех секунд, как все было кончено: они лежали, не пытаясь подняться.
      Но Карл погиб, его у нас не было, а был только я.
      Я сделал лучшее, что только мог: всадил метательный нож в живот Даэрану и так отшвырнул одного из солдат, что тот впечатался в остальных, устроив кучу малу.
      Это дало мне время выхватить меч.
      Я отбил возникший на пути нож и всадил клинок солдату меж ребер. Тот захлебнулся криком и, дергаясь, повалился на палубу — с застрявшим у него в ребрах мечом. Десять лет назад, даже пять лет назад я бы успел вырвать клинок, высвободить его прежде, чем он застрянет, — но я стал медлительным и старым.
      Нам бы вообще ничего не светило — если бы не Ахира и Джейсон с револьвером. Гном исхитрился сцапать где-то тяжелый абордажный багор и теперь вертел им, как палицей — одному из дуболомов правителя Даэрана досталось так, что он перелетел через борт и тяжко шлепнулся на баржу.
      Револьвер Джейсона выплюнул пламя и дым — и один из солдат с воплем рухнул прямо на Баста, заливая его кровью из раненого бедра.
      Руки Баста судорожно дернулись, неловкие пальцы впились солдату в лицо. Баст делал, что мог, — но большим подспорьем это, разумеется, не было.
      Я нырнул под нацеленное в меня копье и кинулся на его хозяина, на ходу вытаскивая терраиджийскую удавку.
      Сделав левой обманное движение, правой рукой я быстро накинул врагу удавку на шею и дернул, затягивая, — этот рывок вполне мог бы наполовину отрезать ему голову.
      Побагровев лицом, солдат безнадежно вцепился в гарроту. Теперь спасти его могли только болторезы, а я не собирался копаться у себя в сумке, доставая их.
      Но их было слишком много, хотя Эрол Линеан и его матросы не вмешивались — просто слишком много, чтобы мы могли одолеть их в рукопашном бою. Мне надо было обдумать все заранее. Надо было настоять, чтобы Джейсон держался поодаль, не лез в самую гущу, пока совсем не припечет. Но такое планирование всегда было епархией Карла, а Карла больше нет.
      Один солдат добрался до Джейсона, ухватил револьвер, дернул его вниз и содрогнулся, когда выстрел разворотил ему живот, но Джейсон не успел высвободить оружие, как на него насели еще двое врагов.
      Тэннети тоже выстрелила из одного из своих кремневиков и — хоть я и не видел этого — попала. Двигаясь быстрее, чем я мог представить, она повисла на спине одного из солдат, нападавших на Джейсона, ее сияющий охотничий нож взлетел и опустился, и снова, и снова — только теперь он блестел ало и влажно.
      Джейсон сумел высвободиться и быстро выстрелил еще дважды — но на третий раз его револьвер только сухо щелкнул.
      Револьвер.
      Он стрелял патронами, начиненными бездымным порохом, над которым Рикетти с помощниками работали долгие годы. Это был один из двух — всего двух — существующих в этом мире револьверов.
      Джейсон был сыном Карла Куллинана, а Карл Куллинан из кожи бы вон вылез, лишь бы такое совершенное оружие не попало в руки врагу. Джейсон Куллинан швырнул револьвер себе за спину — через борт.
      Бесценный кусочек голубоватой стали, кувыркаясь, высокой дугой взлетел в воздух.
      Наверное, именно в этот миг я услышал вскрик Тэннети — меч приколол ее к мачте, нож выпал из бессильных пальцев. Именно тогда Джейсон упал под навалившимися на него телами. Меч вытащить он попросту не успел.
      Что-то ударило меня по голове, и мир на мгновение дрогнул. Я качнулся, хватаясь за нож, шагнул назад... и услышал крик.
      — Уолтер, мы...
      Мне не довелось услышать, что собирался сказать Ахира: самый крупный солдат подставил ему подножку, гном зашатался, беспомощно хватаясь за воздух, — и полетел в проем в ограждении. Как шар в лузу.
      Только вместо лузы была вода.
      Очень глубокая вода.
      Нет!
      Да нет, все должно было обойтись. Ахира крепкий. Когда он упал на баржу, развитая мускулатура и крепкие кости должны были уберечь его. Но он упал неудачно, под острым углом, и его отбросило...
      Его испуганный вопль до сих пор стоит у меня в ушах. Высокий, замирающий вопль. Я до сих пор вижу, как он падает назад, пальцы цепляются за баржу — и соскальзывают. И ничего нельзя сделать. Я до сих пор вижу брызги от его падения, его расширенные глаза, ужас на его лице, когда вода сомкнулась над ним.
      Гномы тяжелее воды.
      Гномы не могут плавать.
      Гномы камнем идут ко дну.
      — Нет!.. — завопил я.
      Проклятие! Дожив до моих лет, пора бы усвоить, что одним желанием ничего не изменишь, что совершенно не важно, чего ты там хочешь, жаждешь, ждешь, что тебе что-то там необходимо — важно лишь то, что ты делаешь.
      Не думая, не рассуждая, как последний болван, я протянул руку — без толку. Глубина под килем была футов восемь, а то и десять, и Ахира уже пропал из виду.
      Что-то ударило меня в правое ухо.

 
      Мой наставник в каратэ, мистер Имаока, дал мне лучший урок боя из всех.
      — Главное в каратэ — бег, — сказал он, глядя, как мы неохотно натягиваем кроссовки. — Первое, что нужно сделать в бою, — повернуться и убежать.
      Пробегите самое меньшее милю, а лучше — две или три. Если враг все еще преследует вас, к этому времени он наверняка запыхался. И если вы по-прежнему считаете, что драться стоит, — повернитесь и победите его.
 
      Когда я снова начал понимать, что происходит, надо мной склонялся Даэран, без малейших следов раны, с аккуратно расчесанными волосами и бородой, лицо лучилось здоровьем и радостью.
      Ясно: добрался до наших целебных бальзамов.
      Кошмар почище похмельного.
      Под левой лопаткой билась боль: туда мне, наверное, и всадили нож. Дышать я мог только неглубоко; сломанные ребра скрипели при малейшем движении.
      Не то чтобы я мог особо шевелиться. Даэран избавил меня от этой сложности, привязав — руки за спиной — к ограждению на корме, между Тэннети и Джейсоном. Энди, Кенда и Баст лежали связанные на горячей палубе, над каждым стоял солдат. Зачем — не знаю.
      Тэннети и Джейсон, оба израненные, хоть и не истекали кровью, драться смогли бы вряд ли. Джейсона сильно помяли, а у Тэннети — хотя пальцы ее правой руки ощупывали узлы — левая рука висела плетью. Очевидно, меч, пришедший в плечо, повредил нерв.
      Худо.
      Глаза Андреа — их было видно за кляпом — горели боевым огнем, даже правый, подбитый и почти напрочь заплывший.
      Ахира погиб.
      Наши вещи были раскиданы по палубе, одежда свалена в кучу, оружие аккуратно собрано на обозрение правителя. Наклонясь над грудой, он вытащил металлическую флягу. Я бы не возражал, чтобы он из нее хлебнул: это лекарство от потертостей для лошадей, настойка на древесном спирту.
      — Давайте по порядку, Уолтер Словотский, — сказал Даэран. — Прежде всего — противоядие. Уверен, у вас есть еще.
      Разумеется, оно у нас было — в другой фляге, подальше. Я люблю изредка хлебнуть, чтобы смыть дорожную пыль.
      Я не ответил — и постарался не смотреть на фляжку с «Отменным». Он не рассердился. Просто шагнул ко мне и несильно ударил по лицу — сперва ладонью, потом тыльной ее стороной.
      Он не пытал меня. Пока. Просто показал, что настроен всерьез.
      Перед моим мысленным взором встала картинка: Ахира сжимает ублюдка могучими руками, выдавливая из пего жизнь.
      Но Ахира — за бортом, под тридцатью футами воды. Мертвый.
      Есть одна возможность — только одна, да и та вряд ли сработает. Сейчас наступило очень неустойчивое равновесие. При том ущербе, какой мы нанесли его отряду, Даэран и Эрол Линеан оказываются примерно в равном положении, а правитель Даэран не такой дурак, чтобы подвергать себя опасности, посылая за подкреплением — то есть угрожая оттереть Эрола Линеана от пороха.
      Этой парочке пришлось бы договориться, прежде чем взяться выпытывать из меня тайны; им придется составить этакое маленькое соглашеньице, которое на Той стороне обеспечило бы им немалый срок за нарушение антимонопольного законодательства.
      Я думал, как разыграть свой единственный козырь. Мы хранили тайну черного пороха почти двадцать лет — пока маги в Пандатавэе изобретали свою замену, а Рикетти в Приюте возрождал бездымный порох и обоймы с патронами.
      Но если открывать ее, то или сейчас, или никогда. Я решил — сейчас.
      — Селитра, — сказал я. — Кристаллы, которые находят в старых навозных кучах.
      — Нет! — вскинулся Бает. — Не говори ему! Во имя Инженера — заткни пасть!
      — Селитра, — повторил я, не собираясь останавливаться. — Пятнадцать весовых частей. Толченый древесный уголь — лучше всего от ивы — три части. Сера — две части.
      — Это противоядие?
      — Нет, нет, нет! Это порох. Черный порох. Процесс изготовления сложный, но ингредиенты именно эти. Селитра, уголь, сера. Пятнадцать, три, два.
      По губам Эрола Линеана скользнула улыбка.
      — По-моему, правителя Даэрана куда больше интересует противоядие. Ты умудрился разлить почти все.
      Я попробовал пожать плечами — и тут же об этом пожалел.
      — Не было никакого яда. — Я цедил слова сквозь багровую муть боли. — Все сплошной блеф. Идиот просто купился.
      Думай, черт тебя возьми, думай. Пока что я делал лишь свое обычное дело: тянул время, чтобы дать возможность Ахире вызволить нас из силка, растягивал немного петлю, чтобы он мог действовать... но Ахиры-то нет.
      Он мертв.
      Значит, мне придется делать его работу. Или кому-то другому.
      Нет, есть и другое решение. Мы все умрем. Даэран шагнул ко мне, но по знаку Эрола Линеана остановился.
      — Ты лжешь.
      — Тогда хлебни еще чуток из вон той фляги. — Я показал подбородком. Даже это больно... — Это просто пшеничное виски, но — на здоровье. Вкус тот же. С наилучшими пожеланиями от Инженера.
      Баст оскалился, сверля меня злобным взглядом. Если б он мог сейчас освободиться, кинулся бы не на врагов — на меня. Тайна пороха была величайшим сокровищем инженеров, а я только что выдал ее.
      Оно, конечно, так, вот только для меня величайшее сокровище — жизни моих друзей и моя собственная, и я надеялся, что только что купил нам возможность выжить. Никто из них не доверял мне, а Эрол Линеан — как и все его люди — знал теперь слишком много.
      Но пока что он этого не осознавал. На борту «Делениты» находится Даэран и трое боеспособных солдат, все с оружием наголо, а у капитана — только пятеро матросов, ни у кого нет оружия, и все на палубе. Возможно, Эролу Линеану и его экипажу и удастся победить в драке, но тогда это будет долго. Рассчитывать выкинуть с корабля Даэрана и его людей до появления подкрепления он не может.
      Даэран просунул фляжку с виски мне в рот.
      Прежде чем он ее выдернул, я сделал добрый глоток. Последняя чарка осужденного.
      — Что-то ты слишком сговорчив, — заявил он. — Возможно, это опять блеф. Подождем и посмотрим, что выйдет.
      Ничего не выйдет. У меня не хватает козырей настроить Эрола Линеана против Даэрана. Все, что я делаю, — просто тяну время. Зачем?
      Возможно, Тэннети сумеет освободиться.
      Она явно не понимает, что происходит — иначе бы не улыбалась. Дура ненормальная. Неужто не понимает, как серьезно ранена, неужто не видит, что мы уже все мертвы, что я просто трепыхаюсь в надежде на чудо, которого не произойдет?
      Теперь вот и Джейсон разулыбался. Кретин.
      Я не против геройства, но это просто нелепо.
      Ахира погиб, мы все, считай, тоже мертвы — а чертов дурак скалится...
      И в этот момент я ощутил, как моих рук — и стягивающих их узлов — коснулись загрубелые пальцы.
 

* * *

 
      Думаю, Даэран увидел что-то в моих глазах. Брови его встопорщились, и он шагнул вперед.
      Я плюнул на палубу. Кровью. Кровь всегда производит должное впечатление.
      — Целительный бальзам, — потребовал я. — Ничего больше не скажу, пока не получу его — и мои друзья тоже.
      — Мы подумаем об этом — когда услышим рецепт в деталях.
      — Сейчас же, — сказал я. — Не то я откушу себе язык — и тебе никогда не узнать тайны изготовления.
      На самом-то деле невелика тайна. Взвешиваете все составляющие по отдельности, ссыпаете в бочонок, смачиваете водой (неплохо), мочой (лучше) или вином (совсем хорошо), потом начинаете мешать. Мешать, мешать, мешать, пока руки не начнут отваливаться. Тогда еще немного помешать. Пропустить смесь — она похожа на тесто — через проволочное сито, чтобы смешалось получше: это называется гранулирование. Повторить, высушить — очень тщательно — и готово. Опасно — дети, не пытайтесь делать это дома без родителей! — но никаких сложностей.
      — Ты блефуешь. Опять.
      — А ты проверь.
      Я блефовал.
      Даэран не рискнул.
      — Не теперь. На этот раз пусть победа будет твоя. — Он подошел ко мне.
      Пальцы за моей спиной отдернулись. Ахира, каким-то чудом умудрившийся зацепиться за борт корабля — возможно, притулился на литом наличнике иллюминатора или еще чем-то подобном, — нырнул вниз.
      — Сперва им.
      Я кивнул на остальных. Им это было куда нужнее, чем мне, особенно Тэннети и Джейсону, к тому же я хотел освободить руки.
      Даэран старательно сдерживался. У него будет еще время наказать меня за наглость, а то, что сейчас он напоит пленников целительным бальзамом, не помешает ему позже убить их.
      — Как скажешь.
      Он подошел к Тэннети и поднес к ее губам бутылку с бальзамом.
      Пальцы позади меня возвратились и закончили свое дело, потом моих рук коснулась рукоять ножа — но отдернулась. Пальцы вложили мне в ладонь кожаный ремешок — и пропали, одарив напоследок быстрым пожатием.
      Ну, Ахира, ты даешь...
      Это был он. Без вопросов. Я знаю прикосновение этой руки и не стану заглядывать дареному коню в зубы, если конь этот — единственное, на чем можно удрать. Мой лучший друг жив, может свободно действовать, и...
      Ну я и кретин! Он же меня не дразнил! Он просто сообщил мне, какое у нас есть оружие, и дал то, которое больше всего подходит, веря, что я его пойму.
      Что мы имеем? Кожаные ремешки — наверняка те самые, что стягивали мои запястья, — и нож.
      Есть с чем начинать.
      Нож отправится к Тэннети, а Ахира постарается обойти кругом, прижимаясь к борту судна и стараясь не попасться на глаза. Нет. Этого он делать не станет. Если он опять сорвется — вряд ли ему удастся еще раз выплыть. Он останется, где есть — будет стоять, на чем стоит, что бы это ни было.
      Он освободил меня, Тэннети и Джейсона — и ждет, что я сделаю, что надо, сам.
      Как, интересно знать, ему удалось выбраться из воды? Я своими глазами видел, как он врезался в воду — и камнем пошел ко дну.
      Потом, Уолтер. Потом.
      И почему, интересно знать, он так медлил?
      Андреа, Джейсона и Тэннети уже оделили целительным бальзамом; пришел мой черед.
      Даэран присел рядом со мной:
      — Пей свой бальзам. А потом расскажешь. Это я тебе обещаю.
      Он поднес теплое горлышко к моим губам и чуть не силой втиснул его мне в рот. Скрипнули зубы.
      Ладно, плевать. Приторный бальзам смыл вкус крови, колотье и боль истаяли и исчезли.
      Радоваться нет времени. Я сделал петлю на одном конце ремешка, пропустил через нее второй...
      Глаза правителя Даэрана вылезли из орбит, когда я набросил петлю ему на шею — и затянул. Как следует.
 
      — Бей! — крикнул я, хотя команда эта была лишняя.
      Приканчивать Даэрана времени не было — я просто отпихнул его и, пригнувшись, кинулся к нашему снаряжению. За мной пружиной взметнулась Тэннети — бросилась с ножом на солдата. Тот опоздал лишь на миг. По-моему, она его выпотрошила: крик его отдался у меня в ушах.
      Думать времени тоже нет: я должен сделать все правильно и на автопилоте.
      Я схватил меч и пустил его к Джейсону по палубе рукоятью вперед, потом сделал захват солдату, стоящему над Энди, да так жестко, что тренер Фаско был бы доволен. Он, паразит, всегда меня ругал, что я слишком нежно с квотербеками обращаюсь. Ладно, ну его.
      И солдата туда же. Под моим напором он отлетел назад, почками на перила. Руки взметнулись в стороны, он замер от болевого шока.
      Они все еще сильнее нас, и даже пусть наши тылы прикрывает Ахира, но дело безнадежно, если только... так, сперва я должен освободить Энди, а ей придется...
      Разумеется. Верь в друзей. Краем глаза я увидел движение — кран! — и услышал хохот Ахиры.
      — Тэннети, Джейсон — ложись! — рявкнул я. Темная тень неслась ко мне. Я нырнул под нее и рванулся к Энди; и в этот миг бревно, запущенное могучими руками гнома, пронеслось над палубой, сметая, как кегли, солдат — матросы профессионально пригнулись.
      Я вытянул нож и дотянулся-таки до Энди. Подцепить, повернуть — и она свободна, пальцами вытянуть кляп... Пинком отбросить кинувшегося к ней солдата...