- Что у них с ночным зрением? Я вообще ничего не вижу, - сказал Йен.
      В холодной тьме скрывалась угроза. Может, волчьи клыки уже в футах от него, а он бессилен что-то предпринять. Обнажить меч и рубить наобум?
      - Сыны очень хорошо видят в темноте, хотя в такую темную ночь они пойдут медленней обычного. Если только нас выслеживают не по запаху. Сильвертоп, где ты? Сильвертоп!..
      Йен услышал, как конь ломится сквозь кусты, и порыв ветра донес до него острый запах, однако в такую ночь и белую лошадь было не разглядеть.
      - А как со зрением у вас с Сильвертопом?
      - Конь не видит без света. В прежние времена я... - Пауза. - Теперь я тоже ничего не вижу без света.
      И как им выкручиваться?
      - Если мы собираемся бежать, надо сделать факел...
      Осия хмыкнул.
      - Если бы у нас был свет, нашел бы березу и свернул бы факел из коры так мне и следовало поступить. Или взял бы тряпку, пропитал ламповым маслом, которого у меня нет, поскольку нет лампы - ведь я не хотел светить ночью... - Он вздохнул.
      В Йене боролись страх и раздражение. Сынам ничего не стоит выследить их в этом мраке, а Йен, Осия и Сильвертоп застряли намертво...
      - Так что нам остается? Ждать их?
      - Выбора нет. - Йен услышал, как Осия пытается нащупать лямки своего рюкзака. - Где-то у меня ведь был... А, вот!
      Потом раздались непонятные звуки - Осия что-то пробормотал себе под нос. И внезапно на его ладони вспыхнул ослепительно яркий свет, прогоняя тьму с маленькой поляны, озарив снизу длинное костистое лицо Осии почти демонически: впадины щек и тень от острого носа казались черными провалами.
      - Да будет свет, - ухмыльнулся Осия.
      На его ладони горел раскаленный добела серебряный десятицентовик с изображением Рузвельта; Йен инстинктивно отпрянул, чтобы его не опалило. Этот крохотный кусочек раскаленного металла должен был бы прожечь ладонь Осии, а жар хлынул бы в лицо Йену огненной волной, однако...
      Осия зажал монетку ребром между средним и безымянным пальцем и поднял руку над головой, так что ладонь служила отражателем.
      Освещенный ярким светом, Сильвертоп ударил копытом и гулко фыркнул: в воздух брызнула каменная крошка, а в лицо Йену полетели клочья влажной пены.
      Йен обтер лицо о плащ.
      - Почему ж ты сразу этого не сделал? Осия скривил губы.
      - Не хотел, чтобы каждый маг в радиусе сотни миль узнал о моем появлении. Устроит тебя такое объяснение? Или лучше подойдет другое: что того, кто прежде умел летать, не радует перспектива ползать?
      - Ну так мы теперь можем убегать?
      - Нет.
      Осия уже накинул плащ и достал кожаные ремешки, которыми затягивал горлышко своего колчана и привязывал ненатянутый лук к верху рюкзака чтобы держать руки свободными. Потом быстро прикрутил ремешком меч к ножнам; кинул еще ремешок Йену, и тот последовал его примеру.
      - Мы в безвыходной ситуации. - Осия положил руку на холку коня. - Я знаю, старина, им тебя не догнать...
      Йен подавил в себе желание возразить - лошади не уйти от стаи волков. С другой стороны, Сильвертоп - не обычный конь. Точно так же как Сыны - не простые волки.
      - ...но надо скакать так, чтобы мы смогли удержаться на твоей широкой спине. У тебя получится? Один раз фыркни, если "да", и два раза - если "нет", хорошо?
      Йен бы никогда не подумал, что лошадь может бросить свирепый взгляд, однако именно это Сильвертоп и сделал, медленно подняв и опустив огромную голову. Потом конь фыркнул и шумно махнул длинной косматой гривой.
      - Иди сюда, Йен Сильверстейн, - позвал юношу Осия, становясь на одно колено и держа перед собой руку с монеткой. Сверкающий десятицентовик освещал теперь лишь его грудь и лицо, а также широкий черный бок коня. Сильвертоп не потерпит ни седла на спине, ни трензеля во рту, но он позволит тебе ухватиться за гриву. Так что держись изо всех сил, руками и ногами.
      Да я же в городе вырос и ни разу не ездил на коне, да еще и таком огромном, вдобавок волшебном и, в довершение всего, бессмертном!..
      Все же Йен поставил ногу в подставленные руки Осии и вспрыгнул на широкую спину Сильвертопа. Словно сидишь на поросшей шерстью статуе. Конский волос оказался более грубым и жестким, чем казалось со стороны, неподвижные мышцы под шкурой походили на камень. Можно долбить в эту спину кулаками и ничего не добиться - только сломать руки.
      Осия сел на лошадь позади Йена и обхватил молодого человека за талию, словно стальной лентой. Другую руку он вытянул вперед, и теперь пылающая монетка бросала на дорогу достаточно света.
      Сильвертоп этим удовлетворился. Он тронул с места медленным тихим шагом, и Йен запустил руки в гриву, ухватившись за ее не слишком чистые жесткие пряди.
      - Ради всего святого, держись, Йен Сильверстейн, - сказал Осия. - И береги глаза.
      Ветви хлестали по лицу Йена; он опустил голову и держал глаза закрытыми, пока конь не вышел на дорогу. Теперь шорох и треск подлеска сменились цоканьем копыт. Сильвертоп ускорил шаг. Нетрудно было держаться в этом ритме, и Йен подумал, что все обойдется.
      Ленивое цок-цок превратилось сначала в быстрое цок-цок, а затем в очень быстрое. Приноровиться к этому ритму было чуть труднее: приходилось качаться из стороны в сторону.
      Но когда Сильвертоп неожиданно перешел на галоп, Осия выпустил Йена, и тот съехал вбок.
      Йен заскользил вниз по конской холке, намертво вцепившись в гриву, и повис на руках, на мгновение испугавшись, что сейчас вывернет себе плечевые суставы. Прежде чем остановиться, конь чувствительно двинул его правой передней ногой по ботинку.
      Йен едва удержался, чтобы не вскрикнуть.
      Осия сидел верхом, крепко сжимая ногами бока коня.
      - Поторопись, Йен Сильверстейн, поторопись.
      - Нет... так не получится, - пробормотал Йен. - Надо придумать что-нибудь еще...
      Его прервал волчий вой, уже не такой отдаленный, и Йен выругал себя, хватаясь за руку Осии и вспрыгивая на спину коня.
      - Готово, Сильвертоп, - сказал Йен, - погнали.
      На сей раз Сильвертоп сразу тронулся галопом. Йен должен был опять полететь на землю, но как-то он удержался, хотя задница его ударялась о каменную конскую спину при каждом прыжке, все сильнее и сильнее по мере того, как Сильвертоп наращивал скорость.
      А затем случилось странное: стук копыт слился в непрерывную дробь, жгучий ветер высекал слезы даже из-под закрытых век, однако Йен перестал подскакивать. Бедрами и ушибленными ягодицами он чувствовал движение крепких мускулов под толстой шкурой, но мышцы сокращались так быстро, так ритмично, что Йену казалось, будто он едет не на коне, а на стальном локомотиве.
      Он приоткрыл глаза и сквозь слезы увидел изгибающуюся темную дорогу, освещенную сверкающей монетой, которую сжимала вытянутая рука.
      Йен крепко зажмурился и начал молиться, чтобы поскорее настало утро.
      Глава 17
      Охотники
      Можно хранить неподвижность, пока дело того требует, но не без отдыха же: Арни Сельмо устраивал себе пятиминутную передышку раз в час пошевелить руками-ногами и перекусить, если надо. Орфи делал перерыв каждые полчаса.
      Когда длинная стрелка достигла двенадцати, Арни откинулся на спинку своего садового стула. Держа на коленях автоматическую винтовку "браунинг", он по очереди отпивал горячий кофе из чашки и откусывал от бутерброда с бифштексом, согревая себе нутро. Ближе к утру, когда Дэйви Хансен с этой бестолочью, мальчишкой Коттоном, явятся сменить их с Орфи, Арни добавит себе в кофе жидкости из серебряной фляжки в нагрудном кармане, но сейчас он обойдется простым кофе.
      Надо уметь обходиться тем, что есть. Это у Арни семейное.
      Дед Хансен жил в Нортфилде, штат Миннесота, в тот год, когда Джеймс со своими бандитами явился терроризировать переселенцев-скандинавов и грабить тамошние банки. Дедушка Хансен помог похоронить кое-кого из бандитов; одного из них он пристрелил из своего старого охотничьего ружья, с которым ходил на белку.
      В спину.
      Из-за дерева.
      Всякий раз, когда дедушка рассказывал эту историю, он, фыркнув, добавлял:
      - Я-то не просил его заявляться ко мне в город.
      Что есть - тем и обходишься.
      Есть, к примеру, "браунинг" и завернутый в клеенку "гаранд", который лежит на земле возле стула. Вообще-то Арни предпочел бы в качестве основного ствола "гаранд", а "браунинг" оставил бы в резерве или отдал Орфи, но это было бы неразумно.
      Рука у него тверже, а "браунинг" - самый настоящий автомат. У Орфи на него разрешение, а что до Арни, то ему наплевать на законность. "Браунинг" может опустошить свой двадцатизарядный магазин так быстро, что никто и пискнуть не успеет. Вдобавок автомат сейчас заряжен торсеновскими серебряными пулями домашнего производства и в сумке, брошенной в нескольких шагах перед стулом, лежало полдюжины обойм с серебряными пулями.
      Может, волколакам свинец и медь нипочем, но после Торри осталась парочка тел: серебро на них действует.
      Хороший мальчик.
      Это все вопрос выбора подходящего инструмента. Как на войне. Когда у них была танковая поддержка - хотя этих чертовых жестянок никогда нет под рукой, когда они нужны, - узкоглазым пришлось туго. Но чтобы танки разбили пехоту, вам понадобится картечь.
      Но это было на другой стороне шарика и полжизни назад. Если вернуться в настоящее, то автоматическая винтовка будет получше "гаранда".
      Арни специально поставил свой стул к подножию огромного вяза, чтобы не опрокинуло отдачей.
      Он незаметно впал в легкую задумчивость. Вот настоящий секрет удачной охоты: найти подходящее место и залечь. Олень без труда оторвется от пешего охотника, кроме того, они умеют прятаться в таком подлеске, где, как вам кажется, и дятел клюва не утаит. Луговая собачка исчезнет в своей норе при малейшем шорохе. И даже кролик успеет перескочить из одного укрытия в другое, прежде чем вы дернете за курок.
      Так что надо притворяться, будто тебя здесь нет.
      Если неподвижно синеть в засаде, не хрустеть веточками, не рыгать и не пускать газы, то, считай, тебя нет.
      Кустарник, росший вокруг старого вяза, не был таким уж замечательным укрытием, но Арни оделся не в оранжевую охотничью одежду, а в старое коричневое шерстяное пальто поверх рабочих брюк и рубахи цвета хаки. И так и сидел, размышляя обо всем и ни о чем, пока не услышал за спиной шорох веток.
      - Арни?
      - Тут я, - откликнулся он, потирая спину. Поясница ныла, но ничего: прогуляемся до машины, глядишь, полегчает.
      Арни достал из кармана фляжку и сделал основательный глоток, чувствуя, как виски согревает от глотки до желудка. Надо, надо маленько подзаправиться.
      Дэйви сегодня - как обычно - нарядился в старые армейские обноски, а сверху надел оливково-серую армейскую куртку. Поставил возле стула корзину с едой, кивнув и не проронив ни слова, принял оружие - хороший мальчик, привычным движением загнал патрон в патронник и молча опустился на стул, сделавшись невидим и неслышим.
      На сегодня достаточно, подумал Арни. Надо поспать и, может, сготовить чего-нибудь на обед.
      И он пошел по тропинке туда, где у самой дороги стоял старенький "шевроле-нова" Орфи, кивнул по пути бестолковому коттоновскому мальчишке, который уже торопился занять свое место, затем открыл правую дверцу, уселся внутрь и стал ждать.
      Минут через десять по тропинке приковылял Орфи, припадая на правую ногу. Открыл дверцу с водительской стороны и плюхнулся на сиденье.
      - Черт побери, - сказал Орфи, принимая от Арни фляжку и делая основательный глоток, - легче не становится.
      Арни пожал плечами - этот жест уже вошел у него в привычку.
      - И пусть. Нам остается только ждать.
      Орфи потер щетинистый подбородок, повернул ключ зажигания и выругался вполголоса - машина кашлянула раза три, прежде чем завестись.
      - Думаешь, завтра? - задал он свой ежедневный вопрос. Арни покачал головой:
      - Не знаю. Мне все равно. Один против трех, что они появятся в нашу стражу. Лишь бы только появились. Орфи хихикнул, выезжая за дорогу.
      - Наши шансы невелики.
      - Какая разница? - Арни вновь отхлебнул виски. - Хочется мне поиметь этих псов.
      Оборотни убили Ола Хонистеда, и хотя между Арни и Олом случались трения, Ол, черт возьми, был соседом, а убивать соседей Арни дорого стоит.
      Он снова приложился к фляжке.
      - Давай домой. Надо помыться и поспать.
      Хорошо, когда есть зачем жить.
      Глава 18
      Скрытые Пути
      Кое к чему в Фалиасе привыкаешь без проблем, подумал Торри, вернувшись из душа, где, на сей раз, мылся в одиночестве. С тем, что одежду для тебя готовят слуги, смириться нетрудно.
      Торри взял белую тунику и начал надевать ее через голову.
      Большую часть своих вещей они сложили у Торри: довольно уютная комнатка, хотя освещало ее лишь две лампы. Одна из них горела в стене над головой.
      Юноша быстро надел приготовленную одежду, кроме короткой накидки с капюшоном и пояса для оружия - некуда торопиться, - а затем плюхнулся на тонкий матрас, который был ненамного толще покрытого простыней одеяла, брошенного на переплетение кожаных ремней в деревянной раме, - и начал перебирать инструменты, прикидывая, не удастся ли извлечь из них какую-нибудь пользу.
      Пистолет давно канул, конечно, как и охотничий "гербер", - только зачем оставлять ему меч, раз уж отняли нож? А, понятно, меч много для чего годится, но в карман его не спрячешь.
      Однако почему ему оставили швейцарский армейский нож? Да, трудно увидеть в нем оружие, и все же...
      Торри пожал плечами. По крайней мере, есть кое-что из предметов первой необходимости. Этого хватит, если удастся организовать побег, и, возможно, вполне достаточно, чтобы этот самый побег устроить. Нужно хоть что-то предпринять.
      Торри открыл аптечку и поглядел на пузырьки демерола, морфина и вистарила. Воспользоваться лекарствами, чтобы кого-нибудь вырубить? Так или иначе, подействуют они не сразу - если допустить, что в Тир-На-Ног наркотики работают, а проверять Торри не хотел.
      Но лучше, на всякий случай, быть наготове. Торри распечатал презерватив и положил в него несколько спичек и пару щепоток сухой соломы, набивки матраса, а затем слегка надул презерватив, чтобы соломинки не порвали латекс, и завязал его.
      До чего ж полезная вещь - презерватив. Комод был встроен в каменную стену; тяжелые древние дубовые ящики бесшумно скользили по направляющим. Торри порылся в ящиках, пока не нашел чистые простыни, взял одну и расстелил ее на постели.
      Потом положил на нее все еще запечатанный запас провизии, зажигательный набор, распечатал пару носков, в один из которых спрятал презерватив, кинул туда же еще одну пару носков, свитера и брюки, кусок милара, монокуляр и швейцарский нож, а затем перехватил получившийся сверток леской из охотничьего набора, чтобы можно было нести.
      Кое-что осталось лежать в стороне. К примеру, "паратул". Из всех многофункциональных наборов инструментов - "ледерман", "гербер малтиплайер", "СОГ тулклип", "микротулклип" - дядя Осия больше всего любил именно этот. Набор был оптимален: не только два ножа и открывалка для банок и бутылок, но и целых четыре отвертки, зубчатая пилка, напильник, которым можно подровнять край металлического листа или сгладить небольшую выпуклость на необработанном куске дерева. Но главное, лезвия отвинчивались, и дядя Осия воспользовался этой возможностью, чтобы сменить маленький нож - у большого ножа был достаточно острый кончик - и самую большую отвертку на два длинных изогнутых куска жесткой проволоки, которыми удобно открывать замки и отодвигать потайные задвижки.
      Торри взвесил закрытый "паратул" в руке. В таком виде набор был размером со столбик четвертаков, только плоский, и спрятать его было легче.
      Спрятать. Торри улыбнулся.
      Дома такой же комод с выдвижными ящиками прятал за собой потайную дверь между комнатой Торри и гостевой. Если отодвинуть комод от стены - тот недолго будет сопротивляться - и даже засунуть кусок проволоки в малюсенькую дырочку между дубовыми панелями, за которыми скрывался ход, то дверь все равно не откроется: защелка не отойдет, если вес комода, который сидит на маленьком выступе на стыке пола и стены, не будет давить на панель.
      Торри внимательно посмотрел на встроенный комод. Стена за ним выглядела шероховатой, словно ее не отделали: вся покрыта ямками, будто тысяча червей-камнегрызов лениво глодали камень. Там, где верхний ящик соприкасался со стеной, виднелось крохотное отверстие; хотя в него давным-давно набилась пыль или что еще...
      Ух! Холодные мурашки пробежали по спине Торри.
      Он вытащил проволоку, закрепил ее и сунул в отверстие, выковырнув предварительно мусор. И почувствовал, что проволочная петля зацепила потайную защелку, точно так же, как дома.
      Поворот, рывок, и вся секция стены бесшумно повернулась на потайных петлях.
      Ни фига себе!
      Струя несвежего воздуха донесла до ноздрей древний запах затхлости, и перед ним открылся темный проход Торри потряс головой. Это сделано не просто в стиле Дяди Осии, это сделано им самим. Дырочка ровно на той же высоте, что и в его комнате, и потайной замок открылся, как дома, рождая то же самое ощущение, идеально сработанных и пригнанных друг к другу деталей.
      Торри опустился на колени. Пол коридора покрывал тонкий слой пыли, ровный и без следов. Похоже, этим переходом давно не пользовались.
      За дверью послышались шаги; Торри извлек из отверстия проволочную петлю, поспешно закрыл потайную дверь, сложил "паратул" и бросил на кровать, словно инструмент жег ему руки.
      Раздался стук в дверь.
      - Торри, можно?
      В комнату заглянула Мэгги.
      - Давай заходи, - ответил он и призывно махнул рукой.
      Как она здорово выглядит!.. Вестри зачесали короткие волосы Мэгги вверх и назад, воткнув в получившийся пучок сотню крохотных шпилек, каждая с жемчужинкой на конце. Платье небесно-голубого шелка, по краю обшитое черно-серебряной тесьмой, имело глубокий вырез и спускалось до самого низа, метя пол, когда девушка двигалась.
      - Где ты была? Мэгги улыбнулась.
      - Снова чай и "прихоть" с девицами, - ответила она.
      - Быстро же ты заводишь знакомства.
      - Они прямо-таки соревнуются друг с другом, пытаясь уяснить, каков мой статус в здешнем обществе. Победитель получает либо право на пол ступеньки приподняться - вслед за мной - по социальной лестнице, если я окажусь выше их, либо посрамит остальных, присвоив право первой унижать меня, если я окажусь ниже, или станет моей лучше подругой, если мы ровня.
      - Это что, и правда так много значит?
      - Ну, и да, и нет. - Мэгги скривила губы. - Если подходить формально, Эмберли и Герин по положению выше Дортайи, хотя все три из семей ординариев. А Белиана выше их: ее отец - майор Дома. Но он женился на девушке из простых, и ему самому приходится заниматься денежными делами, так что как сказать... - Мэгги махнула рукой. - В общем, все запутано.
      - Ты много чего узнала за два дня, - заметил Торри, на которого все это произвело впечатление. Торри слышал в основном про политику и честь, а не про деньги и положение.
      - О, я на редкость умна для девушки.
      - Я вовсе не это имел в виду.
      - Ну конечно же. Просто люблю, когда ты оправдываешься. - Мэгги широко улыбнулась. - Бранден дель Бранден проходил мимо, засвидетельствовал свое почтение.
      -Да?
      - Ага. Сказал, что зайдет вечером.
      - Уж, наверное. Ведь они с Иваром дель Хивалом ведут нас сегодня на прием.
      Отец явно не горел желанием посетить празднество, но Торри просто предвкушал выход в люди - шанс пообщаться, узнать что-нибудь новое о происходящем. Торри обнаружил, что завидует Мэгги: она, как кажется, легко заводит приятелей...
      С другой стороны, она - не Ториан дель Ториан-младший. Наверное, поэтому к нему не пытаются подобраться.
      Мэгги склонила голову.
      - У тебя такой вид, будто ты пребываешь в глубокой задумчивости.
      Торри пожал плечами.
      - Не то чтобы очень. - Он вымученно улыбнулся. - Кстати, ты прекрасно выглядишь. Девушка улыбнулась.
      - Не похожа больше на замарашку, которую приволокли сюда?
      Они обнялись.
      А почему бы и нет? От Мэгги пахло летом и солнцем, под платьем у нее ничего не было, и ее дыхание обжигало ему ухо.
      - Может, уберешь руки с моей задницы? - прошептала она. - Вдруг нас подслушивают? Торри покачал головой:
      - Сомневаюсь. Потайным проходом не пользовались очень давно.
      Мэгги сделала круглые глаза.
      - Потайным проходом?
      Торри прижал палец к губам, затем подошел к двери и на секунду застыл рядом с ней. Ничего.
      Ну что ж, раз он не собирается проявлять благоразумие...
      Торри взял "паратул", вытащил проволоку и отпер потайную дверь.
      Мэгги открыла и закрыла рот.
      - Кто... куда он ведет?
      Торри пожал плечами, затворяя дверь.
      - Куда-то. Возможно, куда угодно. Этот город просто изрыт секретными переходами и тайниками, и они по большей части соединяются между собой, хотя и не все.
      Не все; дядя Осия построил бы несколько тайников в том же роде, что и потайная каморка под северо-западным углом их гостиной: там можно прятать людей или какие-то вещи, но оттуда нельзя никуда пройти. Однако этот проход за комодом - совсем другое дело.
      Это путь вовне, хотя как и куда он вел, Торри не мог вычислить. Там дальше непременно будет еще одна дверь в основной проход, точно так же как дома потайной ход, который начинался в главной ванной комнате и выходил к лазу под крыльцом, со стороны лаза закрывался фальшивой стеной.
      - Откуда ты знаешь?
      - Мне уже давно следовало догадаться. Все это построил тот, кто мыслит, как дядя Осия, - солгал Торри.
      В детстве ему казалось, что родители и дядя Осия были вечно - но дети всегда так думают о взрослых. Торри перерос это чувство по отношению к родителям, однако по отношению к дяде Осии оно не исчезло само, его пришлось подавить.
      - У нас дома все сделано так же, и более того - потайные замки такие же...
      Торри умолк. "Незачем посторонним знать семейные секреты".
      Да пошло все!.. Мэгги попала в ту же ловушку, проклятие, она имеет право все знать!
      - Замок за комодом такой же, как на двери, которая открывается в шкаф гостевой комнаты из моей собственной. - Торри покачал головой. - Даже ощущение то же.
      Сколько времени пройдет, прежде чем металлические части слипнутся друг с другом? По всей видимости, бесконечно много, если дядя Осия сделал все должным образом. Отжиг поверхности металла? Или какое-то покрытие? Магия? Торри был уверен, что дверь не открывали, по меньшей мере, десятки лет, если не дольше.
      - Это его стиль. Дощечки, которые он вставил в косяки у нас дома, такие же, как на здешних входных воротах, только меньше. - Торри поджал губы. - Где-то здесь есть схрон...
      -Что?
      - ...тайник, где хранится нечто ценное. А под этим тайником - еще один, в котором хранится нечто еще более ценное.
      Точно так же, как у них дома под одним из тайников с оружием помещался тайник, где лежали странные золотые монеты с незнакомыми письменами - Торри отдал бы руку на отсечение, что сейчас он прочел бы эти надписи.
      - Все здесь сделано на совесть, на века - именно так работает дядя Осия.
      Голова у Торри пошла кругом: они могут бежать!..
      Нет. Дядя Осия не так прост.
      Бранден дель Бранден уже намекал, что иные из Скрытых Путей известны, по крайней мере, знати; дядя Осия не мог не рассчитывать на такой поворот событий. Один или даже несколько входов не станут ключом ко всей паутине потайных коридоров.
      Все равно непонятно. Если эти тайники и переходы так важны, почему бы местным не пробить стены, чтобы найти все ходы?
      Торри снова взял в руки "паратул", но на сей раз, вытащил нож. Первоначально тут стояло другое лезвие; дядя Осия заменил его новым, из какой-то высококачественной стали - теперь нож резал даже кабель.
      Торри поскреб ножом по стене: ни царапины.
      Понятно: местные обитатели просто не смогли пробить эти стены, поскольку Города построены из какого-то сверхстойкого камня. Вот и объяснение, почему у древнего каменного города, пережившего миллион лет войны и непогоды, такой аккуратный вид.
      Это было выше понимания Торри; он одновременно знал и слишком много, и слишком мало.
      - Пап? - позвал он, высунув голову в коридор. - Не зайдете с мамой на минутку ко мне в комнату?
      Отец вышел из потайного перехода с задумчивым лицом, медленно закрыл за собой каменную дверь и осторожно задул светильник.
      - Не выйдет, - сказал он наконец. - Мне придется вести их самому: здесь, дома, я не смогу объяснить, по каким признакам искать Скрытые Пути.
      Отец провел рукой по переду своей шелковой туники, разглаживая морщинки, словно боялся, что по ним можно догадаться, где он был.
      - Но куда-то ведь ход ведет? - спросила мать.
      Ее волосы были подняты вверх и собраны в узел, сколотый тремя длинными белыми шпильками. Платье с низким вырезом спереди и сзади слишком тесно облегало ее торс, переходя у бедер в расклешенную юбку.
      Отец кивнул, медленно и осторожно, словно боялся что-нибудь повредить быстрым движением.
      - Куда-то ведет. Осию держали в камере в основании этой башни. Он показал мне ход, который открывался оттуда; надо определенным образом несколько раз нажать на камень.
      Торри нахмурился.
      - А почему же он не мог бежать без тебя?
      - Он был связан - особенными узами, которые изготовили для другого, но которыми можно связать бога... По меньшей мере, кого-то вроде Осии. - Отец покачал головой. - Меня это наводит на мрачные мысли...
      - О чем ты?
      - Я хочу сказать, - произнес отец негромким ровным голосом, почти без выражения, как будто то, о чем он говорил, не слишком его занимало, - что если бы я попробовал сбежать, Бранден дель Бранден и Херольф связали бы меня кишками моего собственного сына; и от этих уз я бы не смог освободиться сам, как не смог в свое время и Дядюшка Лис.
      Мэгги склонила голову набок.
      - Выходит, Осия - это Локи? Тот хитрец из скандинавских преданий? Правда?
      - Вряд ли. - Отец на мгновение поджал губы. - Он старше асов и ванов; Туата и Туарин, судя по всему, тоже старше асов и ванов и являются их предками. А Локи... Я раньше думал, что Локи притворяется Огненным Герцогом и что он, пленив либо убив настоящего Анегира дель Денегира, занял его место, но это не так.
      - Ты уверен?
      - Вполне. Когда я устроил побег Осии, мы пробрались по потайному переходу в кабинет Его Пылкости, связали его... тем, чем был связан Осия, и заперли в тайнике. - Отец улыбнулся. - Не в самом маленьком. Ас или ван не смог бы освободиться от этих уз. Но для человека своих габаритов герцог двигается довольно легко; он выбрался весьма быстро и поднял тревогу, так что нам пришлось уходить по Путям, которые Орфиндель плохо помнил. - Отец взял руку матери в свою большую ладонь и на мгновение поднес к губам. - Не то чтобы я об этом жалел, понятное дело.
      - Так что нам теперь делать?
      - Пока - ничего. Мы не можем бежать все, поскольку Его Пылкость расставил своих стражей и охранников в известных ему переходах, где сразу же начнутся поиски, едва обнаружится наше отсутствие. И я не могу бежать, оставив вас здесь. Так что мы выжидаем. Пока.
      - Но...
      Во внешнюю дверь апартаментов раздался громкий стук.
      - Вот и Бранден дель Бранден с Иваром дель Хивалом, пришли отвести нас на прием, - сказал отец, поправляя пояс для оружия.
      Ясеневая площадь оказалась круглым двором размером с футбольное поле, вымощенным древними мраморными плитами и освещенным красноватым светом заходящего солнца. Со стороны гор площадь загораживали ясени; сухой шелест их листьев словно аккомпанировал музыке квартета, примостившегося на краю удивительно тихого фонтана в середине двора. Барабанщик, стучавший по продолговатому медному тамбурину с потемневшей мембраной, выбивал замысловатую дробь под гудение поразительно сладкоголосой волынки, мелодию поочередно подхватывали инструмент, похожий на пузатую лютню, и нечто напоминающее флейту с мундштуком, звук которой более всего походил на благозвучный трубный глас.
      Отполированный мрамор сиял как глянцевый. Яркие перевернутые отражения разодетых дам и кавалеров повернулись к вошедшим; а затем, как в танце, отвернулись обратно. Но не все.
      Высокий стройный человек в синей с серебром тунике и необычайно простой серой накидке предложил руку пухленькой женщине, и они не спеша двинулись к отцу, по одну сторону которого стоял Ивар дель Хивал, а по другую - мать. Торри и Мэгги остались за их спинами.
      Бранден дель Бранден поклонился, приветствуя подошедших.
      - Лорд Сенсевер дель Сенсевер, - представил он хозяина, Представитель Дома Ветра при дворе Его Пылкости, и Обворожительная госпожа Кирста. Имею честь представить вам Исключительную Мэгги и Необычайную Карин. Вы знакомы с Торианом дель Торианом-старшим; позвольте мне представить вам Ториана дель Ториана-младшего, великолепного... дуэлянта в своем праве. - И он улыбнулся по-волчьи.
      - Давненько мы не виделись, Ториан, - произнес лорд Сенсевер, игнорируя Брандена дель Брандена и прочих. Голос у него был на пол-октавы выше, чем ожидал Торри, а гласные звучали на редкость невыразительно. Лорд Сенсевер похлопал по рукояти своего меча. - Что, опять на своем старом посту?
      Лицо у него было длинное и костистое, по-домашнему приятное, особенно когда он улыбался. Торри вдруг почувствовал симпатию к высокому лорду и антипатию к его толстой даме.
      Отец кивнул:
      - Его Пылкость был так добр, что позволил мне отработать долг.
      Леди Кирста поджала губы.
      - Велика честь, ничего не скажешь. Сенсевер похлопал ее по руке.
      - Госпожа, я...
      - Не из-за вашего наследственного поместья брошен вызов, мой господин, а из-за поместья моего брата! Сенсевер кивнул:
      - Верно, но пусть все идет...
      - ...и в этих претензиях справедливости нет ни на грош, мой господин...
      - Это к делу не относится, госпожа. - Голос Сенсевера был деланно спокоен. Лицо отца напоминало маску.