Этот день завершался для Стива Джерарда удачно. Он ездил в небольшой город оформлять заказ Картера Блейза, крупного, масштабного дилера. Встречаться с Картером всегда было одним удовольствием. Разумный человек, он знал бизнес уж никак не хуже Джерарда и размещал заказы очень выгодно. Единственное, что смущало Стива в поездках к Блейзу, была его дочь Конни.
      Конни представляла из себя длинноногого подростка, с каштановыми волосами и начавшей оформляться фигурой, обещавшей вскоре стать весьма соблазнительной. У нее было правильной, овальной формы личико и темные глаза, в которых ни один мужчина не мог не заметить глубинный, туманный огонь, провоцирующий и вызывающий… Пребывание рядом с Конни всегда нервировало Стива. Слишком много чувственности было заложено в эту девочку, слишком много сексуальной эманации она испускала и сама не скрывала, что это ей нравится.
      Каждый раз, когда Стив приезжал к Блейзу, она вертелась где-нибудь поблизости, не упуская случая, когда отец не видел, задеть его кончиком маленькой груди, или изгибом уже наливающегося бедра. Ее внимание и возбуждало, и раздражало Стива. И вовсе не потому, что он не имел желания оказаться вовлеченным в интрижку, чреватую тюрьмой за совращение несовершеннолетней, сказывался и фактор доброго отношения к нему Картера, терять расположения которого ему тоже не хотелось.
      Конни была единственным ребенком Блейза, и по отношению к ней он был полным слепцом. Он не видел, что она уже развилась в существо, для которого не было большего удовольствия, чем провоцировать и дразнить попадающихся под руку мужчин. Картер все еще считал ее маленьким и наивным ребенком, и горе любой особе мужского пола, который рискнул бы подкатиться к его крошке Конни!
      Стив никак не хотел потерять такого выгодного заказчика, как Блейз, и потому старался держаться как можно дальше от Конни. Однако это было не так-то просто.
      Когда рабочий день подошел к концу, и солнце склонялось к закату, Конни подловила-таки Стива, когда он покидал офис ее отца.
      – Привет, – сказала она, – как насчет того, чтобы подбросить меня до дома?
      Стив колебался.
      – Хорошо, – сказал он наконец неуверенно.
      – Чудненько! А то я устала болтаться вокруг. Папка застрянет тут до вечера, а машина, которую он мне дал, уф! Маленькая неприятность.
      – Неприятность? Она рассмеялась.
      – Колесо лопнуло. Ничего особенного, всего лишь колесо, но его еще не отремонтировали.
      Открывая ей дверцу, Стив спросил:
      – А что скажет твой папа по этому поводу?
      – Ну, – девочка пожала плечами, – он знает, что разрыв шины штука непредсказуемая.
      – Твой папа слишком добр к тебе, – сказал Стив, тронув с места.
      – Точно… Одна проблема – он думает, что я все еще ребенок.
      Она развернулась к нему всем телом и продолжила:
      – А я уже не ребенок. Взгляните на меня. Разве я для вас ребенок?
      Стив был не в состоянии оторвать взор от ее лица, полуприкрытых в томной истоме глаз, припухлых губ, чуть тронутых оранжевой помадой. Облегающий свитер только подчеркивал две маленькие вызывающие груди, узкая юбка уже не скрывала крутизну бедер. К тому же, Конни сидела в такой позе, что юбка задралась много выше колен, обнажив гладкие, стройные ноги.
      Стив приложил определенное усилие, чтобы смотреть только на дорогу.
      – Ты не ребенок, – согласился он, – но еще и не женщина.
      – Кто это сказал?! – С негодованием воскликнула Конни. Прежде, чем он собрался с ответом, она продолжила:
      – Если ты думаешь, что я не женщина, поспрашивай в округе. В этом городке полно мужчин, которые могут тебе рассказать, какая я женщина.
      – Ты не должна так хвастаться подобными вещами, – в совершеннейшем шоке сказал Стив, – это нехорошо выглядит.
      – Ладно… Если ты не думаешь, что я женщина, то почему ты не…
      Она положила руку ему на ногу. Это было очень чувственное прикосновение. Стив уже грубил:
      – Конни! Немедленно прекрати, иначе я тебя тут же высажу!
      – Ну-ну… – Она убрала руку. – И все же, еще раз: я женщина, можешь мне поверить. А насчет хвастовства… Черт побери, что еще остается делать в таком месте, как это, чтобы понравиться?
      – Я не знаю, но…
      Она засмеялась.
      – Знаешь, Стив? Ты красивый парень, но слишком уж правильный, как квадрат. И такой зажатый всякой чепухой. Почему никогда не расслабишься? Ты хорош, как кинозвезда… Если бы только не был такой скованный…
      – Может, мне нравится быть таким.
      – Тогда это ужасно.
      – Вовсе не ужасно, мне так удобно. Когда ты станешь постарше, Конни, то поймешь, что надо держать себя в определенных рамках, что есть правила, без которых нельзя жить. Все то, что общество называет обычаями.
      Она хрустнула пальцами и заявила:
      – Ерунда все эти обычаи.
      – Но их нельзя игнорировать, если не хочешь иметь неприятности.
      – Неприятности… Главное – это получать удовольствия.
      – Ты сейчас так говоришь. А с годами будешь рассуждать иначе.
      – Ох… Да ты и в самом деле здорово зашорен. Конни зевнула и потянулась словно тигренок, и он не смог удержаться, чтобы мысленно не ткнуть ее пальцем в выпятившуюся грудь. Похоже, девочке все же не надоело спорить, потому что она продолжила этот разговор:
      – Если нарушение обычаев так ужасно, то, держу пари, придерживаться их так, как ты это делаешь, тоже ужасно…
      – Вовсе нет… До тех пор, пока ты следуешь обычаям, все о'кей.
      – А кто хочет быть о'кей? Лично я хочу просто радоваться жизни.
      Они подъехали к большому старинному дому в пригороде, где жили Блейзы. Стив притормозил:
      – Приехали.
      Конни улыбнулась.
      – Почему бы тебе не зайти на минутку? Мамы нет, в доме вообще никого нет… – Ее ресницы дрогнули. – И я… Я хотела бы поговорить с тобой еще об обычаях…
      – Извини, – он перегнулся и открыл ей дверцу. – Я должен вернуться в город. Пока, Конни!
      – Ладно, спасибо, что подвез.
      Она вылезла из машины и захлопнула дверцу. Потом пригнулась к окошку и пропела: «Бай-бай!» Повернулась и направилась к дому. Стив невольно залюбовался ее нарочито раскованными движениями, соблазнительно покачивающимися бедрами, специально для него, наверняка, выпяченным маленьким задом. «До чего ж хороша», – подумал он и тут же в испуге постарался отбросить прочь греховную мысль.
      Он медленно возвращался в город.
      Марги, Лаура, Сюзетта, Карла.
      Конни Блейз.
      Всем им подавай одно…
      Слава богу, он сумел в мыслях вернуться к Джин. Спасибо ее скромности, ее представлениям об истинных ценностях. Похоже, что сейчас все женщины стали легкодоступными. Все, кроме Джин. Хвала господу, что он послал ему такую жену.
      Стива захлестнула волна любви и гордости. Он вспомнил, как они встретились. Джин была в их предместье пришлой. Она родилась и выросла в самом Чикаго. К ним приехала навестить двоюродную сестру. Та содержала доходный дом, в котором Стив снимал квартиру. Он влюбился с первого взгляда и был рад, что Джин оказалась полной противоположностью его представлению о девушках из больших городов. Она не была искушенной, фривольной, тем более бесстыдной. А была застенчивой, серьезной, милой, к тому же, с хорошими манерами настоящей леди.
      Стив узнал, что родители Джин умерли, и кузина была единственной родственницей. Он так и не прояснил для себя, почему она оставила большой город и предпочла ему это предместье, прервав устоявшийся ход вещей, но был этому рад. Через два месяца после знакомства они поженились. Период ухаживания был очень традиционным, до самой свадьбы они не позволили себе ничего такого… Они вели себя в полном соответствии с общепринятыми нормами и держали свои порывы под контролем разума.
      Только в первую брачную ночь Стив узнал, насколько она страстная натура. На короткую боль при первой близости, она, самозабвенно отдаваясь ему, просто не обратила внимания. Он не усомнился в ее девственности, в чем она призналась ему еще при помолвке.
      Женитьба на Джин была тем, о чем он только мог и мечтать.
      Да, Стив Джерард был счастливый человек. Его жена была леди, не то, что остальные женщины, не шлюха. Именно леди, и он гордился ею.
      Стив прибавил газу, чтобы поскорее приехать домой, к ней.
      Бетти Флинн всегда приходила в состояние чувственного возбуждения, когда Денни Осгуд получал очередной пакет. Они разглядывали фотографии вместе и вместе же впадали в сущее неистовство, а потом превосходно проводили время в постели.
      Услышав его шаги в коридоре, она быстро выдернула руку из-под юбки и приняла приличную позу.
      Он сразу подошел к ней, правой рукой сильно привлек к себе и жадно поцеловал в губы. В левой у него был коричневый пухлый конверт. Денни не ограничился поцелуем. Его свободная рука уже нырнула в глубокий вырез…
      – Ого! – сказал он с ухмылкой.
      Бетти вырвалась и сделала шаг назад.
      – Не будь таким торопливым! – И она потянулась к конверту.
      – О'кей, Бетти. Только дай мне перед этим коктейль.
      – Конечно!
      Бетти Флинн быстро приготовила выпивку, и они уселись рядышком на кровати. Денни передал ей конверт, и она торопливо вскрыла его, разорвав плотную бумагу. Потом вытряхнула из него толстую стопку фотографий и стала их жадно рассматривать.
      – Ого! – вырвалось у нее, – взгляни только, что они вытворяют!
      Денни пригнулся к ней, обняв рукой за плечи. Ничего не сказал, но другой рукой крепко стиснул ее грудь.
      Картинки, по мнению Бетти, были чудо как хороши. Чем дольше она их рассматривала, тем в большее возбуждение приходила. Когда они покончили со второй стопкой снимков, она уже не могла больше терпеть и вцепилась в Осгуда обеими руками:
      – Денни, – шепнула она, – пожалуйста… Осгуд был возбужден не в меньшей степени, чем она. Сбросив снимки на пол, он встал, трясущимися от нетерпения руками стал снимать одежду. Бетти, сгорая от нетерпения и успев молниеносно раздеться, уже ждала его в постели. Наконец она почувствовала, как матрас дрогнул и просел под тяжестью его тела. Ощутив прикосновение губ к своей коже, она задрожала и испустила слабый стон:
      – Да! Да!
      Она отдавалась неистово, ничего не видя, ничего не слыша, стремительно приближая момент полного экстаза. Кульминация настигла их одновременно.
      Потом они сидели в постели, подкрепляли силы свежими коктейлями и фотографиями. Бетти аккуратно раскладывала уже изученные снимки на простыне. Наконец осталась последняя серия. Бетти взяла верхний снимок и непроизвольно воскликнула:
      – Вот это да! Ты только взгляни!
      Он лениво придвинулся к ней, и вдруг…
      – Мать твою! – прошептал он изумленно и сгреб у нее фотографии.
      – Денни, что с тобой?
      Он не отвечал. Он разглядывал фотографии с таким напряжением, что, казалось, глаза его сейчас вылезут на лоб. На лице его появилось выражение недоверия.
      – Мать твою… – снова повторил он. – Быть не может… Это фантастика.
      Бетти живо придвинулась к нему.
      – Что фантастика? Покажи…
      – Это девушка, – произнес он сдавленным голосом.
      – Да, – протянула она, – здорово сложена, взгляни только на эти буфера, ух ты!
      – Да нет же! – заорал он. – Это не важно, ты не понимаешь!
      В возбуждении он швырнул снимки на постель.
      – Ты взгляни на ее лицо?
      – А что такого в ее лице? Ты считаешь, что она красивее меня?
      – Нет… Не знаю… Я имею в виду другое.
      Он поднял голову, глаза его блестели.
      – Я знаю эту женщину!
      – Что-что?
      Он вскочил с кровати и забегал по комнате, размахивая снимками.
      Бетти засыпала его вопросами.
      – Где ты ее встречал? Кто она? Это было в другом городе?
      – Нет же! Это было здесь, я встречал ее у нас! Она тут живет!
      Бетти уставилась на него в полном восторге:
      – Здесь? Вот здорово! Может ты пригласишь ее?
      – Ха! – И Денни захохотал, как сумасшедший.
      – Ха-ха-ха! Лихо! Это великолепно! Ну, старина Поттс, спасибо тебе за эти снимки! Взамен я устрою тебе заказ на миллион долларов!
      Бетти спрыгнула с кровати и вцепилась в него:
      – Денни! Ради бога, прекрати истерику, успокойся!
      – Ты ничего не понимаешь! Это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Она с ее высокомерием, с этими претензиями! Я выбью из нее всю спесь… Теперь никуда не денется!

      Аромат свежесваренного кофе и шипящего поджаренного бекона наполнил утром дом Джерардов. Джин налила Стиву чашку кофе, подала яичницу и немного бекона. Потом присела рядом, довольно наблюдая, как он ест.
      Искоса взглянув на нее, он сказал:
      – Поражаюсь, как ты умудряешься быть такой красивой спозаранку.
      Покраснев, она улыбнулась:
      – Я делаю это для тебя. Не хочу, чтобы ты устал от меня и удрал с какой-нибудь другой женщиной.
      – Ну, по этому поводу ты можешь не беспокоиться, – ответил Стив, – пусть это будет твоей последней тревогой.
      – Согласна, – ответила Джин, радуясь тому, что может сказать это абсолютно искрение.
      – Я больше опасаюсь, – шутя заметил Стив, – что это ты удерешь от меня с каким-нибудь мужчиной.
      Шутка, однако, ее задела:
      – Стив! Как ты можешь так говорить!
      Он улыбнулся:
      – Извини, я всего лишь пошутил.
      – Ладно, но мне не нравятся подобные шутки.
      – Больше не буду, – ответил он от души. – Господи! до чего же мы оба счастливые люди, Джин!
      – Да, – согласилась она, – это действительно так.
      – Я даже не знаю, чем мы заслужили это счастье.
      – Тогда не будем этим чересчур гордиться. Меня всегда настораживает, когда люди слишком гордятся тем, что имеют. Ты ведь помнишь, что сказано о гордыне.
      – Да, но я и не собираюсь возноситься. Мы просто хотим, чтобы так было всегда, в любви друг к другу.
      – Я надеюсь, Стив, – мягко сказала Джин, – очень на это надеюсь.
      Она встала, обошла стол и прижала его голову к себе. Он уткнулся носом в ее грудь под распахнувшимся халатом.
      – Бог ты мой, – опомнился Стив, – мне пора мчаться. Мне предстоит долгий путь за рулем.
      – Ты завтра вернешься?
      – Можешь биться о заклад, что я этого очень хочу, и ничто не сможет задержать меня.
      Он поцеловал ее страстно и нежно, на прощанье сказал:
      – Поддерживай домашний очаг.
      Она проводила его долгим взглядом и медленно, тщательно сложила пальцы правой руки крест-накрест.
      Все в их жизни складывалось слишком хорошо, чтобы было правдой. Она могла только надеяться, что это продлится долго…
      Джин нравилось заниматься домашними делами, к тому же, управлялась она с ними быстро. К полудню в доме был наведен полный порядок.
      Стоял прекрасный солнечный день, легкий ветерок смягчал чрезмерную жару. Джин подумала: «Прекрасная погода, чтобы немного позагорать».
      В спальне она сняла халат, раскрыла платяной шкаф и отыскала крохотное бикини, в котором обычно загорала. Их задний двор с высокой изгородью представлял вполне надежное место для уединения.
      Бикини прикрывало всего-ничего, но Джин нравилось, что под солнце можно было подставить практически всю кожу. Ей стоило немалого труда, чтобы упрятать в символический лифчик тугие полушария грудей. С трусиками было проще, но они тоже прикрывали от постороннего взора только тот треугольничек ее тела, который совсем уж без прикрытия нельзя было оставить.
      Джин подошла к зеркалу, приняла на мгновенье соблазнительную позу и осталась вполне удовлетворенной увиденным. Затем, прихватив темные очки, полотенце, блузку-накидушку и книжку, вышла на задний двор. Она расстелила на траве полотенце и улеглась на него, подставив спину солнечным лучам.
      Прошло минут десять, и вдруг Джин услышала скрип двери по ту сторону изгороди, в доме Осгудов.
      «Странно, – подумала она, – Денни должен быть на работе, Рози еще не вернулась». Джин приподнялась на локтях, пытаясь заглянуть за изгородь, и увидела Денни. Он опять был одет в свои клетчатые шорты, мощный загорелый торс, густо поросший на груди курчавыми волосами, блестел на солнце. Держа в руке какой-то конверт, Денни направлялся к калитке в изгороди между их участками.
      «Господи, – подумала она, – его только не хватало», – и быстро набросила на себя легкую блузку.
      Денни уже вошел в их двор и весело поздоровался:
      – Привет, Джин!
      – Что тебе надо? – спросила она холодно и напряженно.
      Он улыбнулся:
      – Ну разве можно таким тоном разговаривать с соседом?
      – Да, если этот сосед – ты, и если сосед пытается сделать то, что ты пытался сделать в тот вечер.
      – А, ты об этом, – беззаботно отмахнулся Денни и уселся рядом с ней на траву. – Я был пьян и потому не считается.
      – Но это было, – возразила она. – Ты вообще не должен был приходить в отсутствие Стива.
      – Разве я похож на злодея?
      Джин смерила его холодным взглядом:
      – Да, именно так.
      Он расплылся в обаятельной улыбке:
      – О Джин, да ты шутница, настоящая шутница.
      – Я думаю, – ответила она, – что тебе лучше уйти. Буду весьма признательна, если ты исчезнешь, и как можно быстрее.
      – М-да… – протянул он и вытащил из кармана шортов пачку сигарет. – Я уйду, но немного погодя. Такой день хороший выдался, вот я и решил взять отгул, чтобы немного позагорать. Знаешь, как это бывает, все работа и работа, никаких тебе развлечений, так недолго и тупицей стать…
      – Все же я думаю, что тебе лучше уйти, – повторила Джин уже с раздражением.
      – Но, Джин, – возразил Денни, – если я уйду, то не смогу любоваться тобой. А мне нравится глядеть на тебя, особенно, когда ты в этом бикини. Ты великолепная женщина, Джин…
      – Уходи! – категорично потребовала она.
      – Ладно, ладно, – сказал он спокойно, – если ты так настаиваешь. Хотя, я думаю, может ты захочешь сначала взглянуть на фотографии, которые я получил по почте.
      – Фотографии? – она сощурилась. – Что еще за фотографии?
      – Ну, можно сказать, это очень пикантные снимки.
      – Меня не интересует подобная пакость.
      – Но эта пакость тебя заинтересует.
      Денни открыл конверт, вынул оттуда несколько снимком и кинул один из них ей на колени.
      – Вот этим, например…
      Джин не хотела смотреть на фотографию, но какая-то неведомая сила вынудила ее взять снимок в руки… Она не поверила своим глазам. Она была потрясена и возмущена.
      На снимке были изображены мужчина и женщина. В постели. Отпечаток был очень четкий, с хорошо проработанными деталями. Дрожащей рукой Джин отбросила фотографию прочь.
      – Забирай эту дрянь и убирайся отсюда сию минуту! – крикнула она в гневе.
      Денни поднял руку:
      – Спокойно! Если тебе не нравятся эти, может быть, понравятся другие.
      Что-то в его голосе заставило ее взять себя в руки. Меж тем, Денни с многозначительной улыбкой уже протягивал ей еще несколько фотографий. Джин заколебалась.
      – Бери, бери, – ласково настаивал он. Словно завороженная, она взяла…
      – А теперь посмотри…
      Она не хотела этого, но против собственной воли взглянула на верхнюю фотографию.
      Лицо женщины было взято крупным планом. Что же касается мужчины, то на фотографию попала только нижняя часть его тела. Женщина проделывала нечто невероятное. И похоже было, что это доставляло ей чрезвычайное удовольствие.
      Джин проглотила слюну, лицо ее вспыхнуло:
      – Это самая грязная вещь…
      – Вглядись получше, – оборвал ее Денни. – Тебе не кажется знакомым ее лицо?
      Джин взглянула… И вдруг все ее тело напряглось, и тут же забилось мелкой дрожью.
      – Нет! – закричала она. – Нет! – в голосе ее звучал ужас.
      – Да! Да! – издевательским тоном подтвердил Денни. – Ты не такая уж возвышенная и целомудренная на этой фотографии, а?
      Душу Джин охватил страх и смятение. Она судорожно схватила оставшиеся фотографии. Они были столь же отчетливы, что и первая. И на каждой была запечатлена в самых извращенных положениях она, Джин Джерард, вернее, ее стопроцентный двойник!
      – Где ты их делала? – спросил Денни, осторожно вынимая снимки из ее онемевших пальцев. – Когда снималась? До того, как заявилась сюда и представилась девственницей? И подцепила на этот крючок беднягу Стива?
      Он бесстыдно рассмеялся:
      – Какой удар будет для старины Стива, узнать, что его женушка позировала для порнографических фотографий!
      Ум и воля Джин были словно парализованы.
      – Нет, – простонала она, – нет! Денни же продолжал невозмутимо:
      – Да… О Стиве не скажешь, что он человек широких взглядов. Это не я. Я-то принимаю такие вещи спокойно, можно сказать, нормально. Они нисколько не роняют женщину в моих глазах. Даже наоборот, делают ее более привлекательной… Но бедный старина Стив. Он такой пуританин.
      – Нет! – нетвердым голосом выдавила Джин. – Ты меня не понял, Денни. Это не я на фотографиях. Я имею в виду, что не я…
      Он рассмеялся.
      – Да брось ты, Джин. Могла бы придумать что-нибудь получше. Уж не хочешь ли ты внушить мне, что в мире существуют две женщины, похожие, как две капли воды, и что одна из них позирует для порнофото, а другая нет?
      Джин с трудом подбирала слова:
      – Именно так! Женщина на снимках, действительно, моя точная копия. Но это не я! Поверь мне, Денни!
      – Конечно! А еще я верю, что земля плоская, а луна сделана из куска зеленого сыра!
      – Но я говорю правду! Никогда в жизни я не делала ничего подобного. Клянусь тебе, Денни!
      – Может быть, у тебя плохая память? – осведомился он с сарказмом.
      Джин охватила лицо руками. Это было немыслимо, невероятно, ужасно. Конечно же, она никогда не позировала для этих фотографий. Она скорее бы умерла, чем позволила себе такое. Кем бы ни была эта женщина, но это не она. И, тем не менее…
      По спине ее пробежала холодная дрожь. Руки бессильно опустились.
      – Я ничего не понимаю… – сказала она, – ничего…
      – Тогда я постараюсь объяснить тебе, – грубо заявил Денни. – Чего уж тут понимать. Девушка из большого города, по имени Джин. Она ведет свободный образ жизни. Зарабатывает деньги, позируя для фотографий, вроде этих. Платят хорошо. Не так ли? Не исключено, что она еще и проститутка, возможно, коллгерл… В конце концов, она устает от этих крысиных гонок, садится в поезд и уезжает. Здесь у нее живет двоюродная сестра, и она решает остаться тут и передохнуть. И находит постоянную кормушку. Красивый, честный и целомудренный молодой человек. У которого не хватает разума немедленно бежать от нее, куда подальше. Она устраивает ему больше шоу, прикидывается наивной простушкой, потому что ему это правится, и, в конце концов ловит в свои сети. И вот уже она устроилась в жизни, или думает, что устроилась.
      Но одного она не понимает, или же ничего не может с этим поделать. Подобные фотографии циркулируют по любителям годами. И вот в один прекрасный день она весьма высокомерно дает поворот добросердечному, преисполненному самых хороших намерений соседу… А еще на следующий день некоторые из этих снимков попадают в его руки. Что же этот сосед с ними делает? Ты можешь это предположить, Джин? Когда он узнает, что жена его друга – шлюха, позировавшая для грязных фото? Что должен сделать этот простодушный сосед?
      – Я не знаю, – с полной обреченностью в голосе ответила Джин. – Я не знаю, как он должен поступить…
      – Значит, так. Соседу нравится старина Стив. – Медленно, не скрывая удовольствия, продолжал Денни. – Поэтому он, конечно, должен показать снимки старине Стиву, пусть видит, как его подцепили… – Он хохотнул. – Но, с другой стороны…
      – Что с другой стороны? – прошептала Джин, закрыв глаза («Этого не может быть на самом деле, – думала она, – такое не может случиться со мной!»)
      – С другой стороны, – продолжал Денни, соседу жена старины Стива нравится даже больше, чем сам старина Стив. И может быть, если эта жена окажет соседу некоторое внимание, такое, какое она оказывало мужчине, с которым позировала… Почему бы нет… Может быть, в таком случае старина Стив никогда не увидит эти фотографии.
      Джин смотрела на него в полном оцепенении. Голос Осгуда был мягок и вкрадчив:
      – Почему бы нам не пройти в дом и не обсудить все в спальне, Джин?
      Джин по-прежнему сидела ни жива ни мертва. Он с улыбкой глядел на нее. После некоторой паузы добавил:
      – Это шанс спасти твой брак. Если он что-то значит для тебя.
      Она с трудом выговорила:
      – Дай мне взглянуть еще раз…
      – Пожалуйста, – он услужливо положил снимки ей на колени. – Только учти, ты ничего не добьешься, если порвешь их. Лучшую часть коллекции я припрятал…
      Джин и представить себе не могла подобной грязи… Но на каждой фотографии была она! Не она, разумеется, но ее подобие, ее дубликат, зеркальное изображение. Охваченная ужасом, она медленно перебирала снимки. На одном она, то есть, та девушка, занималась любовью с тучным мужчиной. На другом к толстяку присоединился еще один мужчина, и она отдавалась им обоим одновременно невероятным способом. На третьем были она, тот же толстяк и девочка-подросток.
      От нервного спазма больно кольнуло в животе.
      – Пожалуйста, – сказала Джин, – у меня нет больших денег. Но я заплачу, дам все, что у меня есть, если ты не покажешь эти снимки моему мужу.
      На лице его мелькнула улыбка удовлетворения:
      – Ага, значит, ты признаешь, что участвовала в этом деле…
      Она отрицательно покачала головой.
      – Нет, я здесь ни при чем. Это какое-то совпадение. Я не знаю, как его объяснить. И не знаю, что сделать, чтобы Стив это понял.
      – Ну почему же, – отозвался Осгуд с сарказмом, – твой муж такая доверчивая душа.
      – Да, это так. Но даже он не поверит, увидев эти фотографии. Пожалуйста, сколько ты хочешь получить за них?
      Осгуд наклонился и собрал фотографии.
      – Меня не интересуют деньги. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Это вообще не то, что меня интересует.
      – Нет! – запротестовала она. – Нет! Господи, это как в плохом романе.
      Он улыбнулся:
      – Ну, зачем столько мелодрамы.
      Улыбка враз исчезла с его лица. Голос звучал жестко:
      – Да, я намерен ласкать твое непорочное белое тело. И ты, Джин, должна воспользоваться моим предложением.
      Его глаза пробежали по ее фигуре.
      – Ну-ка, сними эту тряпку…
      Она не шелохнулась.
      – Я сказал, сними эту тряпку! – повторил Осгуд!
      Она смотрела на него расширенными глазами. Потом медленно, сама не понимая, почему повинуется, сняла блузку и опустила ее рядом с собой на полотенце. Глаза Осгуда сально заблестели при виде полушарий грудей, выпирающих из бра.
      – Да, конечно, – хрипло сказал он, – я собираюсь овладеть тобой и не успокоюсь, пока не получу свое.
      Внезапно он поднялся на ноги.