В хижине, куда их привели много часов назад, не было ни окон, ни даже щелей. Сколько прошло времени с тех пор? День или вечер там, на свободе?
      Чувство голода было им хорошо знакомо и привычно, они переносили его спокойно. Мучила жажда. И, судя по тому, как пересохли их рты, мешая говорить друг с другом, делая речь невнятной, прошло уже не меньше суток.
      Девушка очнулась от короткого счастливого сна, в котором были ласковое солнце и поле, полное трав и цветов… Она приподняла голову с коленей матери, но та мягко вернула эту черноволосую головку обратно, погладив ее своей легкой и теплой рукой, несущей успокоение.
      – Спи, детка. Похоже, еще ночь.
      – А ты, мама? Давай поменяемся местами, и ты тоже отдохнешь.
      – Я и отдыхаю, – улыбнулась та. – Ты разве не видишь?
      Их глаза давно привыкли к темноте, и они действительно могли видеть силуэты друг друга. Мать девушки сидела, удобно прислонившись к плечу ее отца, а он, в свою очередь, опирался спиной на стену хижины, обнимая жену своей большой, надежной рукой. Оба они были невысокие, крепенькие, любящие, неизменно спокойные и жизнерадостные. И даже сейчас, в этот тревожный час, им было хорошо друг с другом.
      Девушка слабо улыбнулась, снова опуская голову на колени матери, утыкаясь носом в ее юбку, пахнущую душистыми травами. Но тут же резко села, услышав отдаленные выстрелы.
      – Слышите?!
      – Вот и хорошо, – спокойно отозвался отец. – Это правительственные войска. Еще полчаса, и мы будем спасены.
      Но минут через десять дверь хижины резко распахнулась и внутрь хлынуло слепящее солнце. Резкий голос приказал узникам выходить.
      – Надо же, уже утро, – спокойно удивилась мать, вслед за вереницей печальных теней выходя на волю.
      – Куда нас ведут? – в страхе спросила девушка.
      – Уповай на Господа, доченька, – мягко ответил отец. – Нас еще могут освободить…
      Выстрелы слышались совсем близко, и девушка подумала, что уже не раз, оказываясь в тяжелейших ситуациях, родители сохраняли спокойствие и оказывались правы.
      Их торопили. Остаток пути изможденные пленники преодолевали почти бегом, страдая от жары и жажды. Они почти обрадовались, когда им позволили остановиться у живой изгороди.
      Сияло утреннее солнце, бликами играя на листьях пальм, пели радужные птицы и пряно пахли цветы. Рядом стояли отец и мать, самые любимые на свете люди, с которыми девушка еще никогда не расставалась. Но она смотрела вперед, туда, где блестели дула ружей. Их дьявольские зрачки смотрели ей прямо в лицо.
      И грянул залп…

      Мужчина, сидевший за стойкой бара, был фигурой заметной, и отлично сознавал это. Его яркая ковбойская внешность безотказно действовала практически на всех представительниц прекрасного пола, от которых ему, что называется, не было отбоя. Очевидно, именно поэтому ковбой демонстративно игнорировал знаки внимания со стороны местных девиц. Сейчас его насторожил пристальный взгляд девушки, сидевшей за ближайшим столиком. Красотка была ему незнакома, чего нельзя было сказать о компании, в которой она находилась.
      Минувшие шесть месяцев были для него трудными. Он слишком много пил и заводил слишком много мимолетных романов… во всяком случае, так считали члены его семьи. Впрочем, мнение родственников его не слишком волновало. Да и семью-то он перестал с некоторого времени считать своей. Мужчина еще раз посмотрел на привлекшую его внимание девушку. По ее робкому взгляду сразу можно было понять, что она не обладает твердым характером. Но зачем ей твердый характер при такой внешности? Тугая длинная коса цвета вороньего крыла опоясывала аккуратную головку. Тонкий материал блузки соблазнительно обрисовывал твердые груди, Было видно, что у нее тонкая талия и полные бедра. Узкие джинсы подчеркивали стройность и длину ног…
      Незнакомка сидела между сводным братом нашего героя Лайоном и невестой брата, которую звали Милли. Скорее всего, именно Милли и пригласила эту свою подругу, которая явно приехала из провинции. Кое-какие разговоры о том, что в их небольшом городке появилось новое лицо, он слышал. В Пейетте каждый новый человек вызывал приступ любопытства местной общественности.
      Сделав очередной глоток виски, мужчина задумчиво уставился на свой стакан. Да, подумал он, многовато было выпито за минувшие полгода. С того вечера, когда он, впервые набравшись под завязку, затащил в постель потрясающую девчонку и сумел блестяще справиться со своими обязанностями, это стало повторяться регулярно. Выпивка и женщины – единственное, что хоть как-то отвлекало его от душевных мук. Иногда его, правда, пугала мысль о том, что запас физических сил не бесконечен, да нельзя исключать и другие опасности, подстерегающие мужчин в расслабленном состоянии. Вот пример: именно в таком состоянии он нарвался на Верил Слейтон. А теперь она просто не дает ему прохода. Природа не обделила девицу, вовсе нет, но она оказалась приставучей, как муха. Как тут было не вспомнить предостережения Лайона. Тот прямо заявил, что сводный брат, имея дело с подобными особами, мостит себе дорогу в ад.
      Взглянув на Лайона, не подозревавшего о своем благотворном влиянии на заблудшую овцу, мужчина с иронической улыбкой поднял стакан и осушил его до дна. Бармен вежливо поинтересовался, не надо ли повторить, но получил неожиданный отказ. И этот отказ был вызван долгим взглядом незнакомой девушки и сочувственным выражением ее лица.
      Оглядевшись вокруг, мужчина отметил, что в баре было полно посетителей, но женщин среди них совсем мало. Слава Богу, Верил на горизонте не было, значит, никто не станет донимать его назойливым вниманием. Он частенько наведывался сюда по пятницам в поисках развлечений. Но сегодня ему вовсе не хотелось общения ни с кем. Дело в том, что он случайно услышал реплику одного из своих коллег, касавшуюся его поведения. Она вызвала у него приступ ярости, а и таком состоянии ему лучше было избегать общения с кем-либо, чтобы не нажить себе врагов. С холодной улыбкой он констатировал, что эту черту характера, видимо, унаследовал от отца. От фактического отца, мысленно добавил мужчина, а не от человека, который был женат на моей матери более двадцати лет. Мысли его возвратились к событиям полугодовой давности.
      Еще недавно он был для всех Фрэнком Джонсоном, сыном Сэма Джонсона. Но полгода назад старый Сэм скончался, пережив свою половину на десять лет. Оставленное им завещание оказалось документом довольно странным. Главным в нем было признание в том, что Фрэнк стал Фрэнком Джонсоном в возрасте четырех лет, а что было до этого оставалось в тумане.
      Прервав свои невеселые раздумья, мужчина обнаружил, что машинально двигает пустой стакан по стойке бара туда и обратно. Он расплатился и направился к двери.
      Лайон окликнул его, но Фрэнк не сразу решил, как поступить, подойти к компании или нет. Его младший сводный брат был главным специалистом на их ранчо. Правда, еще полгода назад не он, а сам Фрэнк имел решающее слово как старший по возрасту. Но вот появилось проклятое завещание, и Лайон стал законным наследником, а Фрэнк оказался в стороне. Теперь ему предстояло отказаться от многих привычек, накопленных за последние тридцать лет его жизни.
      Фрэнк надвинул шляпу на одну бровь и все же решил подойти к столу. На его худом мускулистом лице никаких эмоций не отражалось. Ничего не выражали и светло-зеленые, похожие цветом на свежие оливки глаза, прятавшиеся в густых ресницах. Такими же густыми и черными были его длинные волосы, наполовину скрытые широкополой ковбойской шляпой.
      Первой на приближение Фрэнка отреагировала Милли. С иронической улыбкой она обратилась к подруге:
      – Ты еще не имела удовольствия, Лили, познакомиться с нашим великолепным Фрэнком? Не так ли?
      Ох, уж эта Милли! Она была миниатюрной блондинкой, ужасно хорошенькой. Еще та штучка! А то, как здорово она подходила Лайону, блондину с голубыми глазами, Фрэнку казалось просто каким-то знамением свыше. Кстати, не только братец Лайон, но и их сестра Кэти и оба ушедших в иной мир родителя – все они были светловолосыми и голубоглазыми. От этой честной компании отличался только он один – Фрэнк. И ему подумалось, как же он не замечал такой аномалии до опубликования этого злополучного завещания?
      Лилиан, не обращая внимания на тон подруги, улыбнулась и ответила мягко и вежливо.
      – Нет, – сказала она, – мы пока не знакомы с мистером Фрэнком Джонсоном. – При этом девушка так посмотрела своими большими с поволокой глазами на Фрэнка, что у того потеплело на сердце. Таких глаз затравленной газели он никогда ни у кого не видел. – Рада встрече с вами, мистер Джонсон, – добавила она и снова улыбнулась.
      Ее улыбка напоминала лучик солнца в хмурый день. Фрэнк непроизвольно вздрогнул. Она назвала его «мистер Джонсон»! Но сам он знал, что это не его фамилия. Он вежливо кивнул Лилиан головой.
      – И я рад нашей встрече, мисс…
      – Моя фамилия Грей, – представилась девушка.
      Заглядевшись на девушку, он не сразу ответил на вопрос Лайона:
      – Ты возвращаешься на ранчо, Фрэнк?
      – Да, – спохватившись, коротко ответил тот.
      – Тогда встретимся там, на месте.
      Фрэнк не ответил. Он быстро пробежал глазами по овальному личику Лилиан, отметив, что кожа у девушки нежная, а загадочные глаза и выразительный рот придают ей необыкновенное очарование. На вид ей было лет двадцать, но она не утратила способности смущаться, как робкая школьница.
      – Фрэнк, ты придешь завтра на шашлык? – весело спросила его Милли.
      – Весьма вероятно, – заметил ковбой, не отрывая взгляда от Лилиан. Ему захотелось еще немного побыть рядом с ней, и он обратился к девушке:
      – Вы здесь по приглашению Милли, правда?
      – Да, – просто ответила она, и добавила: – Но я ненадолго. Недели на две-три, не больше. – Чувствовалось, что она волнуется. Похоже, так на нее действовал Фрэнк. И его Лилиан тоже не оставила равнодушным.
      Ему пришлось силой заставить себя откланяться. А попрощавшись и повернувшись лицом к двери, Фрэнк двинулся из бара, с видимым усилием переставляя ноги, явно желавшие вернуть его обратно.
      Лилиан Грей наблюдала, как уходит Фрэнк. Она подумала, что еще никогда не встречала такого привлекательного мужчины, как этот ковбой. Лилиан не имела опыта в общении с мужчинами и поэтому, может быть, встреча с Фрэнком так взволновала ее. Уж очень его образ совпадал с тайными грезами, которые время от времени посещают даже таких целомудренных девушек.
      – Честно говоря, я не ожидал, что он подойдет к нам, – проговорил Лайон с кривой улыбкой, когда брат исчез за дверью. – В последнее время Фрэнк избегает меня.
      – Не думаю, что одиночество приносит ему облегчение, – заметила Милли и ласково посмотрела на жениха.
      Она положила на его сильную руку свою маленькую ладошку. Лайон покачал головой, то ли соглашаясь с ней, то ли наоборот. Он нежно погладил пальцами руку девушки.
      – Не знаю, почему Фрэнк не хочет поделиться со мной тем, что его гложет, – вздохнул Лайон. – Он пытается показать, что ничего вообще не произошло. Да и Кэти держится особняком. Я оказался в изоляции, хотя мы оба – и я, и она – любим Фрэнка. А он почему-то пытается убедить себя, что вдруг перестал быть членом нашей семьи.
      Лилиан слышала этот разговор, но, задумавшись о своем, не пыталась вникнуть в его суть. Машинально она задала первый пришедший на ум вопрос:
      – Он намного старше вас, Лайон?
      – Нет, не намного. Всего на шесть лет. Ему сейчас тридцать четыре.
      – Но, Лилиан, он явно не герой твоего романа, – мягко предостерегла подругу Милли. – Он переживает сейчас трудный период своей жизни и любого, кто оказывается слишком близко, готов растерзать.
      – Мне не хотелось бы признавать правоту Милли, но, к сожалению, дело обстоит именно так. Фрэнк катится в последние месяцы по наклонной плоскости. Женщины, выпивка, пьяные драки. Ему под горячую руку попался наш механик, и он его моментально уволил…
      Но тут Милли сочла необходимым заступиться за будущего родственника.
      – Ты же знаешь, как этот человек обозвал Фрэнка!
      – Но ведь брат сам его спровоцировал. В противном случае ничего бы не произошло, – заметил Лайон раздраженным тоном. – У Фрэнка хорошие мозги, но повседневной возни со скотом он не выносит. Я, наоборот, мыслю не так быстро, но коровы и быки – мои лучшие друзья. Такое разделение труда нас всегда устраивало. А завещание все поставило с ног на голову. Мы оба оказались в неудобной ситуации. Я не умею обращаться с людьми, а Фрэнк надулся и никого не хочет видеть. По выходным он напивается, ударился в разгул. Нашим работникам все это не слишком-то нравится. Вот некоторые и не выдерживают. А он за одно резкое слово безжалостно выгоняет людей.
      – Но насколько я заметила, – робко произнесла Лилиан, – за целый вечер он выпил всего один стаканчик. Что же в этом страшного?
      Лайон улыбнулся ей.
      – В этом ваша заслуга. Он все время смотрел на вас и даже не стал больше пить. Он, по-моему, и сам был этим удивлен. Я знаю его не один день, и такого за ним раньше не наблюдалось. Фрэнк никогда не останавливался на одной-единственной порции выпивки.
      – Ты не справедлив, дорогой, – мягко возразила Милли. – Раньше он вообще не употреблял спиртного.
      Лайон вздохнул. Он, казалось, прислушивался не к голосу невесты, а к собственным печальным мыслям.
      – Он чертовски уязвим, – тихо сказал он. – Его самолюбие ущемлено. Я понимаю его, и не хотел бы оказаться в таком положении. Фрэнк ужасно одинок сейчас.
      – Одиноких людей, к сожалению, очень много, – задумчиво, ни к кому не обращаясь, проговорила Лилиан. В ее нежных глазах отразилась печаль. – И когда им плохо, они зачастую совершают не свойственные их натуре скверные поступки.
      – Ты по доброте сердечной готова оправдать даже самого закоренелого преступника, – мягко улыбнулась Милли. – Наверное, поэтому сама всегда поступаешь только хорошо и правильно.
      – Точнее было бы сказать, поступала, – поправила подругу Лилиан. Она потупила глаза и тихо продолжила: – Я не уверена, что когда-нибудь снова смогу жить по-прежнему.
      – А я уверена, что сможешь, дорогая. Просто на это надо время.
 
      Ближе к утру на Лилиан в который уже раз за последний месяц навалился кошмар. Она старалась мысленно заглушить звучавшие в ее голове разрывы снарядов, крики и стоны погибавших в мучениях людей. На рассвете она не выдержала и вскочила в холодном поту. Накинув махровый халат на старенькую пижаму, девушка пошла на кухню. Милли уже была там.
      – Могу поспорить, что тебя опять мучили дурные сновидения, – мягко обратилась она к подруге.
      Лилиан в ответ лишь вымученно улыбнулась. Она с благодарностью приняла большую чашку дымящегося черного кофе, которую ей осторожно передала Милли, одетая и дорогую шелковую пижаму.
      Брэдбери были гораздо состоятельнее, чем семья Греев, но это не помешало в свое время подружиться матерям Милли и Лилиан. Когда дочки подросли, они тоже стали сердечными подругами. Их отношения не прервались и после смерти миссис Грей.
      Когда подружки ходили в школу, обе семьи жили недалеко от города Норфолка в штате Небраска. Позднее Брэдбери уехали в небольшой городок в Канзасе. Главе семьи предложили там хорошее место. А отец Лилиан увез их с матерью в Центральную Америку, получив тоже неплохой с его точки зрения контракт. Но дальше обстоятельства для этой семьи сложились трагически. Лилиан осиротела. Она, возвратившись в Штаты, позвонила Милли, чья семья к тому времени перебралась в Айдахо, и та сразу же прилетела в Норфолк, чтобы забрать подругу.
      Лилиан, потрясенная пережитым, говорить практически не могла, только плакала. Так продолжалось несколько недель. Вчера Лилиан впервые решилась появиться на людях, относительно успокоившись.
      Чтобы отвлечь подругу от невеселых мыслей, Милли твердо сказала:
      – Сегодня вечером мы идем на шашлыки. – И заметив, как Лилиан вздрогнула, поспешила успокоить ее: – Там не будет никого посторонних, только ковбои, с которыми меня познакомил Лайон. Никто не будет приставать к тебе с расспросами.
      – И брат Лайона сказал, что он, возможно, придет, – прошептала Лилиан.
      Милли даже вскрикнула:
      – Дорогая, я же тебя предупреждала – не испытывай судьбу, не полходи к Фрэнку слишком близко. Хватит с тебя того, что ты недавно пережила.
      – Наверное, ты права, – заметила Лилиан. Она сидела, обхватив большую чашку ладонями, с закрытыми глазами. – Но меня тянет к одинокой душе. Я сама никогда раньше не была одинокой.
      – Не говори так! Пока жив хоть один человек из семьи Брэдбери, ты не одинока. – Милли положила ладонь на плечо подруги и твердо добавила: – Мы все тебя очень любим.
      – Да, я знаю, – ответила та благодарным то ном. – Если бы ты только могла себе представить, как для меня важно то, что мне есть на кого положиться и где найти убежище. Я не могла бы остаться в Норфолке. Во-первых, потому, что папа и мама сдали наш дом, перед тем, как мы уехали в Центральную Америку. А во-вторых, я могла бы там нарваться на журналистов, которые наверняка рассчитывали там меня встретить.
      – Успокойся, по мере того, как будут стихать боевые действия, пропадет и интерес к событиям и к тебе, как источнику информации. Оттуда мало кто вырывается, и, естественно, люди хотят знать, что же там происходит на самом деле. Будем надеяться, что законное правительство укрепит свои позиции, и все встанет на свои места. А грустные воспоминания уйдут в прошлое, и тебя никто уже не будет выслеживать.
      – Это верно. Но, с другой стороны, мне неловко мешаться у тебя под ногами. Ты выходишь замуж…
      – Да, и ты будешь моей свидетельницей на венчании. Вот увидишь, Лилиан, все будет хорошо. Все пройдет, и ты начнешь новую жизнь.
      – Мне очень хочется верить в это, – произнесла Лилиан охрипшим голосом. – Очень хочется!
 
      Возвратившись на ранчо, Фрэнк вошел в дом, и тут же заметил Кэти, которая уставилась на него, появившись из двери своей комнаты. Она была такая же беленькая и светлоглазая, как Лайон, только очень миниатюрная и крайне острая на язык.
      – Верил опять звонила, – раздраженно проговорила девушка. – Мне кажется, она убеждена, что вы обручились, и соответственно этому обстоятельству ведет себя.
      – Я не намерен предлагать руку разовым партнершам, – ответил ей Фрэнк неожиданно жестко.
      – Тогда предупреждай их об этом в первую же минуту знакомства, – язвительно парировала Кэти.
      Он пожал плечами:
      – Я был смертельно пьян.
      Кэти быстро подошла к Фрэнку и просительно сказала:
      – Перестань мучить себя и нас с Лайоном. Это твой дом, Фрэнк, успокойся.
      – Не заводи эту шарманку, – оборвал девушку Фрэнк, и его светло-зеленые глаза недобро сверкнули.
      Но Кэти не собиралась сдаваться так легко. С возмущенным вздохом она взметнула руки:
      – Нет, ты уж выслушай. Ты пьешь, безобразничаешь, запустил все дела. Люди все это видят, и сами перестают работать. Я недавно среди бела дня встретила Дерка с бутылкой в обнимку. Разве это порядок?
      – Попадется мне на глаза, я его тут же вышибу!
      – Когда же он тебе попадется, если ты сам перестал появляться на рабочем месте?
      Фрэнк не удостоил ее ответом и даже не оглянулся. Он стал подниматься по лестнице, толстый ковер заглушал топот его тяжелых башмаков.
      – А что насчет Верил? – крикнула ему вдогонку Кэти: – Что мне ей сказать, когда она позвонит в очередной раз?
      – Скажи ей, что я ушел в монастырь и дал обет безбрачия, – крикнул в ответ Фрэнк.
      Кэти, не удержавшись, хохотнула:
      – То-то, я ее порадую! – Она удалилась в свою комнату, подумав, что как ни странно, сегодня ее сводный брат возвратился домой трезвым. Необычно для пятницы…
      Наутро, услышав рассказ Лайона о событиях предыдущего вечера, Кэти поняла причину удивительного поведения Фрэнка. Правда, поначалу она не могла поверить брату, что есть в мире такая девушка, ради которой Фрэнк не стал пить вторую и последующие порции. А тот уже думал о своем. На ранчо пригнали новую партию коров, и ими надо было срочно заняться, а Фрэнк переключил свое внимание с виски на подружку Милли. И на работу ему по-прежнему, похоже, наплевать.
      – Она хорошенькая? – ревниво спросила Кэти.
      Лайон покачал головой:
      – Знаешь, она миловидная, может, даже симпатичная. У нее неплохая фигурка. Но она не красотка. Мне кажется странным, что Фрэнк вообще положил на нее глаз. Раньше он увлекался только теми прожженными дамочками, которые приходят вроде бы на родео, а на самом деле охотятся за ковбоями. И тем не менее он явно запал на Лилиан.
      – Господи, если ее влияния хватит хотя бы на то, чтобы он оставался трезвым в пятницу, я сни му перед ней шляпу, – искренне произнесла Кэти. – Когда он возвратился домой, я с удивлением увидела того Фрэнка, которого мы знали несколько месяцев назад. Это было здорово.
      – Да уж… В последние месяцы он чувствовал себя уязвленным. Когда он узнал, что у него где-то есть отец, то чуть не рехнулся. Не знаю, что ощущал бы я на его месте.
      – Может, это и хорошо, что у него, возможно, есть живой отец, – трезво заметила Кэти.
      – Дело не в этом, – быстро ответил Лайон. – Он считает, что к его жилах может течь дурная кровь и поэтому ему нельзя иметь детей. А он хотел бы этого, как каждый нормальный человек. Господи, дай ему силу преодолеть все эти наваждения.
      Кэти задумчиво повертела в руках свою чашку кофе:
      – А может быть, великолепная мисс Грей поможет ему в этом? Если она так воздействовала на него с приличного расстояния, то каков будет эффект непосредственного общения?
      – Видишь ли, она не в его вкусе. – Но вопреки собственной логике, Лайон тут же стал расхваливать Кэти достоинства девушки, а потом рассказал ее печальную историю.
      Та слушала внимательно и в конце концов присвистнула:
      – Слушай, она просто бедняжка!
      Лайон согласился:
      – Ты знаешь, ее природная застенчивость не позволила ей зацепить Фрэнка, хотя он явно потряс ее. Это отметила и Милли, которая очень любит свою подругу. Кстати, она уже успела предостеречь Лилиан от попытки сближения с Фрэнком, объяснив девушке, что это смертельно опасно для ее молодой жизни.
      Кэти рассмеялась:
      – Да, контакты между нежной ангельской душой и дьяволом во плоти опасны для обоих. Теперь мне понятно поведение Фрэнка. Значит, это реальность, а не плод моего воображения – человек возвратился домой в пятничный вечер абсолютно трезвым!
      – Воображение и домыслы вещь прекрасная, но малопригодная для повседневной жизни, с их помощью шашлыка не изжаришь, и на ранчо не управишься, – заметил Лайон. – А у нас скоро возникнут проблемы с управлением хозяйством из-за того, что брат совершенно отпустил поводья. Если бы он был способен меня слушать, я попросил бы его разделить со мной обязанности поровну. Но он стал совершенно неконтактным.
      – А ты все же попробуй поговорить с ним еще раз.
      – Да, я хочу сделать это, только жду подходящего момента.
      – Объясни ему, что всегда наступает завтра, – сказала Кэти задумчиво.
      Лайон так и оставил ее сидящей за столом в раздумье. А сам поднялся в спальню.

      – Ты уверена, что мне это идет? – встревоженным тоном спросила подругу Лилиан.
      Она смотрела на себя в зеркало, критически оценивая, как сидит на ней платье без бретелек, которое ей выделила Милли специально для похода на шашлыки. Уже вечерело, и они собирались отправиться на ранчо Джонсонов.
      – Перестань конфузиться. Ты выглядишь прекрасно. Учти, в силу обстоятельств ты немного отстала от моды. Этот наряд выглядит подходящим для такого случая, даже в нашей провинции, – последние слова Милли произнесла иронически.
      Еще раз посмотрев на свое отражение в зеркале, Лилиан вздохнула. Она не узнавала себя в этой девушке с пышными распущенными волосами, обрамлявшими овальное лицо с правильными чертами. Подведенные тушью большие глаза удивленно смотрели на мир. Чувственный рисунок губ подчеркивала помада, которой она воспользовалась чуть более щедро, чем обычно. Облегающий лиф вечернего платья оставлял открытыми красивые плечи девушки, а изящные туфельки привлекали внимание к ее длинным стройным ногам.
      Платье было не из дешевых, но дело в том, что Милли, разрабатывавшая модели для местного супермаркета, пользовалась там значительной скидкой. Она прекрасно умела использовать косметику и сама сделала макияж подруге. Вот потому-то Лилиан с трудом узнавала себя в зеркале.
      – Я всегда знала, что, если тебя приодеть и накрасить, ты будешь выглядеть просто шикарно, – удовлетворенно оглядывая плоды своего труда, констатировала Милли. – Вот увидишь, холостые друзья Лайона будут просто роиться вокруг тебя.
      – Прекрасно, – рассеяно ответила Лилиан, думая о том, что ей хотелось бы почувствовать на себе еще раз взгляд вполне конкретною холостяка по имени Фрэнк.
      Неправильно расценив задумчивость подруги, Милли еще раз стала успокаивать ее:
      – Ты выглядишь великолепно!
      Она потащила Лилиан в гостиную и воскликнула:
      – Мама, посмотри, что мне удалось сделать из нашей Золушки! Не правда ли, она просто красотка?
      Мисс Брэдбери, высокая седоволосая женщина, улыбнулась, и, повернувшись, оценила усилия дочери. Перемены во внешности Лилиан были действительно потрясающими.
      – Ты очень хорошенькая, Лили. Как жаль, что родители не могут видеть тебя.
      Лилиан тяжело вздохнула:
      – Да, мне тоже очень жаль, миссис Брэдбери.
      – Прости меня, девочка, что я так сказала. Но мы с твоей мамой дружили больше тридцати лет. Мне часто не хватает ее, и я могу себе представить, как тяжело бывает на душе у тебя.
      – Жизнь продолжается, – тихо сказала Лилиан и перевела разговор на другую тему. Поправив длинными пальцами пышные складки, украшавшие подол платья, она заметила: – Это просто мечта – такое красивое платье. И вообще, я не знаю, как благодарить вас за то, что вы меня приютили в такое трудное для меня время. Мне, правда, больше некуда было ехать.
      – Я уверена, Лили, что у тебя есть масса верных друзей. Но я твоя самая лучшая подруга, – добавила она совершенно серьезно. – И ты не должна забывать об этом. Помнишь, как когда-то, встретив вас с Милли из школы, мы каждый день шли или к вам, или к нам? Мы были просто неразлучны.
      – Мне иногда не хватает Небраски, – задумчиво произнесла Лилиан.
      – Ну нет, я по тем местам не скучаю, – высказалась миссис Брэдбери. – Я помню свой страх перед возможностью провалиться в котлован. Помнишь, он был недалеко от нашего дома? Я даже радовалась сначала, когда мы переехали по месту новой работы отца Милли. Если бы я только могла себе тогда представить, что нашу семью будет бросать по всему свету из-за его работы, то подумала бы, прежде чем выйти за него замуж.
      – Мама, что об этом говорить теперь. На следующий год он уходит на пенсию, – напомнила матери Милли.
      – Да, к счастью, это так. – Мисс Брэдбери перевела разговор на другое. – А не пора ли вам отправляться, не то опоздаете. Эти шашлыки устраивают Джонсоны?
      – Да, нас пригласил Лайон, – улыбнулась Милли, догадываясь о причине, заставившей мать задать этот вопрос. – Я обещаю тебе, что не дам ни ему, ни другому ковбою заставить нас с Лили участвовать в объездке диких мустангов.
      Девушки поехали на ранчо на маленьком автомобиле, который вела Милли.
      – Я хочу напомнить тебе, Лилиан, о своем предостережении в отношении Фрэнка. Я не шутила, когда сказала о том, что он человек очень опасный, особенно для тебя. Хотя, к счастью, он не большой любитель девственниц. Но даже его сестра и брат в последние месяцы стараются обходить его стороной.
      – Просто не могу поверить, что он так уж страшен, – мягко заметила Лилиан.
      – Увидишь его поведение, и сама во всем убедишься, – ответила ей Милли, правда, на сей раз не так убежденно.
      – Хорошо, если что-нибудь замечу, тут же тебе признаюсь, – пообещала ей подруга, – Послушай, а может быть, он жертва какой-нибудь сердцеедки или в детстве его постоянно обижала мать? Тогда понятно его отношение к женщинам.
      – Нет, никто из женщин не относился к Фрэнку плохо, а если верить Лайону, то их мать была святой. Она умерла около десяти лет назад. Его… отец недолго владел ранчо и был тоже человеком с добрым сердцем. Они были очень милой парой. Отец Фрэнка умер шесть месяцев назад.
      Лилиан заметила невольную паузу, которую Милли сделала перед словом «отец». И поинтересовалась:
      – На Фрэнка так тяжело подействовала смерть отца?
      – Понимаешь, произошло еще кое-что, но я не имею права сказать тебе об этом, – последовал тихий ответ. – Это не мое дело. Я хотела бы, чтобы ты меня поняла правильно, от тебя у меня собственных секретов нет, но это чужой секрет.
      – Я вполне тебя понимаю.
      – Я, правда, не исключаю, что эту тайну ты сможешь узнать рано или поздно от Лайона или Кэти.
      – А на кого Кэти больше похожа: на Фрэнка или на Лайона?
      – На Лайона, она блондинка с голубыми глазами. У Фрэнка, как ты заметила, другая внешность. Он жгучий брюнет.
      – Да, это я заметила. Слушай, а он вообще когда-нибудь улыбается?
      – Бывает, – признала Милли. – Обычно улыбка появляется на его губах, когда он собирается стукнуть кого-нибудь. Он груб и заносчив, и слишком легко готов нажать на курок… Ты сама во всем этом убедишься. Но лучше со стороны.
      – Можешь не опасаться, я умею постоять за себя. Мне пришлось пожить не в самых уютных уголках мира достаточно долго, чтобы научиться этому.
      – Я знаю, но поверь мне: то, к чему привыкла ты, несколько отличается от тех сложностей, которые возникают в отношениях «мужчина-женщина».
      Завернув на длинную, вымощенную гравием аллею, Милли на секунду оторвала взгляд от дороги и посмотрела на подругу:
      – Скажу тебе честно, для двадцатипятилетней женщины ты поразительно неопытна. Но именно это придает тебе такое непреодолимое очарование. И одновременно выдает, что тебе долгое время пришлось вести жизнь, удаленную от цивилизации. Ты многое умеешь в одной сфере и совершенно беззащитна в другой. Строя свои жизненные планы, твои родители совершенно не брали в расчет твою судьбу.
      Лилиан снова улыбнулась своей мягкой улыбкой:
      – Нет, они никогда не забывали обо мне, Милли. Просто я такая же, как они. Мы были счастливы от каждой минуты, которую удавалось пронести вместе. Мне ужасно не хватает их теперь. Но все, что не делается, происходит по воле Господа, и мне придется смириться с этим.
      – Не знаю, мне кажется, что многое они сделали задаром…
      – Вовсе нет, – возразила Лилиан, – их жизнь продолжается в том, что они успели сделать для людей. – Мне не хотелось бы спорить с тобой, дорогая. Ты для меня как сестра, которой у меня не было. – Слезы были готовы брызнуть из глаз Лилиан. – Если бы ты, не дай Бог, попала в такие же обстоятельства, то мой дом тоже стал бы и твоим домом, – заверила она Милли.
      У той тоже навернулись слезы, и она прошептала:
      – Я знаю об этом, Лили.
      У главного входа в дом Джонсонов, похожего на крепостную башню, сложенную из неотесанных камней, теснились машины. За домом прорисовывались горы. Со всех сторон покой этого дома оберегали мачтовые сосны и могучие осины.
      – Как здесь красиво, – прошептала очарованная Лилиан.
      – Да, это так, – согласилась Милли. – Я готова провести на этой замечательной земле остаток своих дней, но сейчас нам нет смысла прятаться в кустах. Основная цель этой вечеринки – дать людям возможность пообщаться друг с другом.
      – Ну, положим, общаться с людьми надо тебе, как невесте. Я-то не выхожу замуж.
      – Сейчас не выходишь, но ты можешь встретить свою судьбу и тогда все впереди. Здесь будут интересные люди – в большинстве своем специалисты в родео или заводчики рогатого скота и породистых лошадей.
      – Твои слова заставляют меня нервничать, – заметила Лилиан, наблюдая, как Милли паркует свой автомобиль. – Я в равной мере ничего не понимаю ни в родео, ни в разведении скота. Мне просто не о чем будет говорить с ними.
      – Это не важно для девушки с твоей внешностью. Давай поторопимся. Пошли.
      – А может быть, мы зря явились сюда? – В вопросе Лилиан слышались сомнения. Она нерешительно открыла дверцу автомобиля, но не спешила оставить уютный салон. – Может быть, я посижу в машине и послежу, чтобы она не скатилась с холма?
      – Ну уж нет, дорогая. После всех усилий, которые я вложила, чтобы сделать тебя неотразимой, у тебя не выйдет отсидеться. Я хочу предъявить тебя народу.
      – Чтобы все оценили твое творчество, – подколола подругу Лилиан. – Ладно, так уж и быть, предъявляй.
      Лилиан проследовала за Милли по широкой каменной лестнице к тому месту, где Лайон встречал гостей. Его светлая шевелюра искрилась в лучах садящегося солнца.
      – Ну наконец-то я вижу вас, – воскликнул заждавшийся жених. Он обнял невесту и, не стесняясь людей, крепко ее расцеловал. Потом обратился к другой гостье. – Привет, Лилиан, рад тебя… – Он замолчал на полуслове, ошеломленно разглядывая девушку. – Послушай, это ты? Ну надо же так измениться…
      Лилиан шутливо попеняла подруге:
      – Видишь, что ты наделала? Люди не узнают меня. Можешь радоваться!
      – Да, она – деяние моих рук, – была вынуждена признать Милли. – Ну что, разве не красотка?
      – Именно, потрясающая красотка, и если бы я не встретил первой тебя… – начал Лайон.
      Но тут Милли наступила своей маленькой ножкой на его огромный башмак:
      – Советую тебе вовремя остановиться, чтобы потом не пожалеть о расплющенной ноге. Ты уже принадлежишь мне, и не советую забывать об этом ни на минуту.
      – Остановись, людоедка! – Лайон комично поджал пострадавшую ногу. – Лилиан, уйми свою подругу. Скажи ей, что я пошутил.
      – Он пошутил, – вполне серьезно сообщила та Милли.
      – Ладно, будем считать что так. Пока ты еще поживешь. – Она обняла суженого за талию. – А где Кэти?
      – Где-то в том районе. – И он указал туда, где играл местный оркестр. – А вот Фрэнка можешь там не искать.
      – Фрэнк и Кэти никогда не ходят вместе, – пояснила Милли подруге.
      – Ну да. Это как прежние ковбои старались держаться подальше от индейцев. Так, на всякий случай, – вздохнул Лайон. – К счастью, гости не дадут им перебить друг друга на публике. Мама потратила много лет своей жизни, разнимая этих придурков. Был, правда, год передышки, когда Фрэнк уехал на ярмарку за границу. Тогда мы могли мирно сидеть за обеденным столом, А теперь повар у нас меняется каждый месяц, но это не избавляет нас от несварения, – Лайон поджал губы. – Кстати, о еде, пора посмотреть, осталось ли нам что-нибудь. – Взглянув поверх голов девушек на аллею, он добавил: – По-моему, вы последние из приглашенных.
      – Значит, мы самые важные особы, раз нас все ждали, – заразительно рассмеялась Милли, победно глянув на жениха.
      Лилиан поборола неожиданную вспышку зависти и заставила себя порадоваться счастью подруги, зная, что та вполне достойна этого. Она проследовала за парочкой под каменную арку к столам, размещенным под брезентовыми тентами на случай, если пойдет дождь.
      – Здорово пахнет, – втянула воздух ноздрями Лилиан.
      – А на вкус еще лучше, – заверил ее Лайон. – Я успел ухватить кусочек и могу свидетельствовать об этом под присягой.
      Лайон повел подружек к навесу. Но он и Милли задержались, чтобы поговорить со знакомой парой, поэтому Лилиан была вынуждена продвигаться вдоль длинного стола самостоятельно. Она, наполняя тарелку кусочками мяса, чувствовала себя не совсем уверенно, так как отвыкла от принятия пищи на людях.
      Фрэнк Джонсон стоял, разговаривай со знакомым скотоводом, когда увидел Лилиан. Та собиралась сесть за пустой столик. Его глаза отыскали девушку безошибочно, как будто он с самого начала следил за всеми приходящими, чтобы обнаружить среди них именно ее. Фрэнк отметил сексуальность ее платья и подумал, что сегодня она не выглядит такой невинной простушкой, какой была в баре. И она сразу показалась ему более доступной. Впрочем, доступной для себя он привык считать любую девушку. Однажды он попытался соблазнить даже Милли.
      Невеста его брата одно время была манекенщицей, и Фрэнк попробовал приударить за ней, опираясь на стереотипное мнение о легкости поведения таких девушек. Но Милли дала ему отпор, решительно предпочтя Лайона. Фрэнка это не слишком задело. Не родилась еще та женщина, за которую он стал бы бороться.
      Фрэнк был уверен, что все девицы более или менее одинаковы и существуют для вполне определенных целей. Нельзя сказать, что Лилиан поколебала его убеждения. Но все-таки что-то заставило его сердце непривычно встрепенуться. Фрэнк глубоко вздохнул, наблюдая за ней. У него относительно давно не было женщины, и тело временами напоминало глухой болью об этом прискорбном факте. Оно явно отозвалось на близость Лилиан.
      Девушка ощутила его внимательный взгляд и подняла свои глаза затравленной лани. Они обменялись приветственными кивками. Как он красив, тревожно подумала Лилиан. Тесные джинсы подчеркивали совершенство его фигуры. Ковбойка тоже шла ему, как и высокие кожаные сапоги. Копна черных волос была блестящей, как будто он только что вышел из-под душа. Его взгляд заставил все ее тело оцепенеть.
      Она сразу поняла, что ни в коем случае не должна дать ему понять это. Но не смотреть на него девушка была не в силах. И еще понимала, что против ее воли в этом взгляде было легко прочитать призыв. И Фрэнк прочитал его.
      Бросив на землю недокуренную сигарету и размяв ее каблуком сапога, Фрэнк быстро свернул разговор. Он нацедил себе кружку пива, прихватил тарелку и вилку, положил шашлыка и направился к ее столику. Перекинув ногу через верх длинной деревянной лавки, ковбой устроился напротив Лилиан. Заметив, что ее тарелка почти пуста, он спросил холодно и неулыбчиво:
      – Вам что, не нравится шашлык?
      Девушка посмотрела прямо в светло-зеленые глаза Фрэнка и снова отметила мужественную красоту его худощавого лица с выдающимися скулами. Ее глаза, в которых застыло выражение испуга иной газели, тоже были зеленого цвета, только с золотистым оттенком.
      Фрэнк по-прежнему, не улыбаясь, внимательно и беззастенчиво разглядывал Лилиан. Это был не первый случай в ее жизни, когда мужчина вот так нагло раздевал ее глазами. Но впервые ее тело так активно реагировало на это. Ей захотелось сдернуть со стола скатерть и закутаться в нее, чтобы спрятаться от прожигающего взгляда этих бесстыжих оливковых глаз.
      – Я спросил вас о шашлыке, нравится он вам или не нравится, – повторил Фрэнк.
      Голос его был бархатистым и очень низким. Как прекрасно мог бы звучать этот голос, произнося слова любви, подумала девушка. Но потом решила, что не стоит спешить с подобными выводами. Может, недаром Милли так тревожится за нее?
      – Шашлык замечательный, – наконец ответила Лилиан. – Просто я вдруг подумала, что эти вкусные кусочки когда-то принадлежали ни в чем не повинной корове.
      Фрэнк засмеялся.
      – Продолжайте вашу интересную мысль, – поощрил он собеседницу.
      – Чем же она вас заинтересовала? – рассеянно спросила она и интригующе, как ей показалось, взглянула на него из-под пушистых, удлиненных тушью ресниц.
      Он был раздосадован ее готовностью начать флирт. Фрэнку казалось, что она поведет себя застенчиво и наивно. Но он уже знал по собственному опыту, что первое впечатление о женщине может быть очень обманчивым. Он поднял одну из своих густых бровей и иронически бросил:
      – Чтобы ответить на ваш вопрос, мне придется немного подумать.
      – Ну что же, это хороший повод для меня еще немного задержаться в Айдахо, мистер Джонсон, – Лилиан нарочито тяжело вздохнула. – Кстати, надеюсь, что у вас нет жены и шестерых детей? Мне не хотелось бы отрывать вас столь пустыми разговорами от исполнения долга отца семейства.
      В его глазах мелькнула усмешка:
      – Нет, можете быть спокойны. Я не женат.
      Лилиан пожала плечами, не зная, как продолжить разговор, начатый в таком странном тоне.
      Фрэнк в задумчивости покусал губы, потом взял свою тарелку и направился к Лилиан, обходя стол. Сердце у нее оборвалось, когда он уверенно уселся так непозволительно близко к ней. Он него шел свежий запах одеколона и мыла.
      – Вряд ли вы пришли сюда в одиночестве, – предположил Фрэнк, пристально наблюдая за смутившейся девушкой. – Мне надо как следует заправиться, чтобы быть в состоянии в случае необходимости справиться с сопротивлением вашего эскорта.
      – Вам повезло, у меня его нет, – заверила его Лилиан, поддерживая немудрящую шутку. – Я пришла с Милли.
      – Это сбережет мои кулаки. – Он продолжал наступательный флирт и оправдывал себя тем, что она явно поощряла его. – Вы давно знакомы с Милли? – поинтересовался Фрэнк безразлично-светским тоном.
      – Да, очень давно. Мы дружили еще будучи девчонками, когда жили в Небраске.
      Фрэнк задал свой вопрос, потому что Милли ни разу в его присутствии не упоминала об этой подруге. Правда, с другой стороны, он не слишком долго общался с этой блондинкой, которая очень быстро стала официальной невестой Лайона.
      – Там в баре вы заметили, что не пробудете здесь дольше пары недель. А как давно вы сюда приехали?
      Лилиан слабо улыбнулась:
      – Совсем недавно, несколько дней назад. – Не могла же она выложить незнакомому человеку, что срок ее пребывания здесь зависит от того, удастся ли ей сохранить в тайне от здешних обывателей, кто она на самом деле и откуда прибыла. Пока она удачно избегала внимания местной прессы.
      – Вам уже удалось осмотреть здешние достопримечательности? – Невинность этого вопроса не соответствовала наглой откровенности, с которой его глаза скользили по обнаженным плечам девушки.
      – Пока нет. Но мне и без того хорошо здесь. Иногда очень приятно отключиться от работы и расслабиться.
      Слова Лилиан прозвучали как-то странно, как будто она вкладывала в них другой, потаенный смысл. Один светло-зеленый глаз прищурился еще больше. Фрэнк скользнул по лицу собеседницы более внимательным взглядом, который затем задержался на низком вырезе платья.
      – Позвольте поинтересоваться, чем вы вообще занимаетесь в то время, когда не гостите у старых друзей? – спросил он.
      – Я – вампир, – сообщила Лилиан, внутренне обрадованная его заинтересованностью.
      Ей показалось, что она актриса, исполняющая далекую от ее истинной сущности роль, и, судя по поведению зрителей, достаточно убедительно. Это помогало ей отключиться от мыслей об ужасах, пережитых в последние месяцы.
      – Нет, я на это не куплюсь, – покачал головой Фрэнк. – Шуткой вам не отделаться. Чем вы занимаетесь на самом деле? – Он постукивал пальцами по стоящей на столе кружке.
      Лилиан поднесла к губам свою кружку. Это позволяло выиграть несколько секунд.
      – Я участвую в организации спасательных работ, – призналась она наконец.
      Фрэнк внимательно посмотрел на нее. Она усмехнулась:
      – Нет, нет. Речь не идет об искореженных машинах, обломках кораблей или самолетов. Я занимаюсь программами спасения людей. Я… – Лилиан запнулась в поисках необходимых слов, которые не прозвучали бы ложью.
      – Что – вы? – агрессивно спросил Фрэнк.
      Он слишком рьяно пытался выяснить ее подноготную, и это ей не нравилось. Надо было избавиться от этого допроса, пока он не дошел до той черты, за которой она невольно может выдать опасную правду. Лилиан подняла брови:
      – Скажите, вы не были в прошлой жизни каким-нибудь испанским инквизитором?
      – Нет, я даже не говорю по-испански, – то ли не поняв ее сарказма, то ли игнорируя его, ответил Фрэнк вполне серьезно.
      На его губах наконец появилась улыбка, было ясно, что девушка интересна ему.
      – Скажите хотя бы, сколько вам лет?
      – Сэр, вы переходите границы приличий, – укоризненно покачала головой Лилиан.
      Его глаза передвинулись вниз, на уровень ее нежных губ.
      – Это что, приказ замолчать? – промурлыкал Фрэнк.
      В его низком голосе было столько сексуальности, что рука девушки задрожала и она поспешила поставить на стол кружку.
      – Просто вы слишком торопитесь, – пробормотала она.
      Фрэнк смотрел на девушку, сощурив глаза. Она была сплошной загадкой, сосредоточением каких-то противоречий. Но, несмотря на это, мужчина чувствовал, что ее отношение к нему в корне отличается от отношения других женщин, встреченных им в последние годы.
      – Хорошо, леди, – проговорил Фрэнк после минутного колебания и улыбнулся: – Я нажму на тормоза. – Он наколол на вилку кусочек шашлыка, и, проглотив, запил его легким подобием пива.
      – А, кстати, вам-то сколько лет? – поинтересовалась Лилиан. Она знала сколько ему лет от Лайона, но своим вопросом хотела утвердить Фрэнка во мнении, что она после их встречи никакого интереса к нему не проявляла.
      – Фрэнк усмехнулся и, заглянув в широко открытые, с искренним любопытством глядящие на нега глаза, сообщил:
      – Мне уже тридцать четыре. – И беззаботно поинтересовался: – Что, староват для вас, мой бутончик?
      – Мне двадцать пять, – призналась Лилиан, то ли подтверждая сказанное Фрэнком, то ли опровергая его слова.
      Его темные брови сошлись на переносице. Честно говоря, он думал, что ей лет на пять-шесть меньше. Хотя, присмотревшись, можно было заметить на ее лице ранние морщинки и даже разглядеть несколько седых волосков в ее густых темных волосах. Итак, она на девять лет моложе его. Не такая уж смертельная разница. К тому же вряд ли к двадцати пяти она сумела сохранить невинность. Сердце его забилось чаще, когда Фрэнк подумал о том, какое великолепие скрывает это изящное платье. Об этом было не сложно догадаться уже по тому, что оно открывало. У нее были прекрасные формы, на смелые мысли наталкивал также чувственный изгиб ее губ… В общем, девушка была очень лакомым кусочком!
      Но не все было так просто, Лилиан казалась ему загадкой. В некоторые мгновения она производила впечатление молоденькой девушки. В другие – много пережившей женщины. Было какое-то странно ускользающее выражение в ее глазах, когда он поинтересовался родом ее занятий. Ему казалось, что она выдает себя за кого-то другого. Ну что ж, ее право. Он и сам нередко этим занимался.
      – Двадцать пять, – повторил Фрэнк задумчиво, а потом вскинул на нее глаза: – Но ребенка у вас нет?
      – Ребенка у меня нет, – мягко согласилась с его предположением Лилиан.
      Фрэнк почувствовал, как его тело отреагировало на загадочное выражение, мелькнувшее в ее глазах. И это поразило его. Обычно у женщин уходило гораздо больше времени на то, чтобы начать действовать на него. Между ними возникло мощное энергетическое поле, и она тоже ощутила это. Взгляд Фрэнка притянула ложбинка между полушариями ее грудей. Кожа девушки была розовой и бархатистой, оттенка спелого персика. Он взволнованно задышал, представив себе, как ее соски будут отвечать на ласку его губ.
      Неожиданно громкий голос сводного брата, прозвучавший за спиной Фрэнка, заставил его вздрогнуть.
      – Ты думала, что мы сбежали без тебя? – весело спросил Лайон его собеседницу. – Он дружески потрепал старшего брата по плечу. Потом снова обратился к Лилиан: – Будь бдительна, а то он утащит тебя под стол.
      – Поосторожней на поворотах, – предостерег его Фрэнк, но про себя он не мог не признать, что Лайон сделал свое предупреждение не на пустом месте. Об этом свидетельствовали приключения Фрэнка с прежними знакомыми женщинами.
      Понимая, что брату больше всего хотелось бы сейчас, чтобы они с Милли испарились, Лайон тем не менее твердо сказал:
      – Надеюсь, вы не будете возражать, если мы присоединимся к вам?
      Ответить поспешила Лилиан:
      – Конечно, не будем. – Потом, переведя взгляд с лица одного брата на лицо другого, она задумчиво заметила: – Похоже, что вы не очень жалуете друг друга.
      Наступила неловкая пауза.
      – Что ж, разве это не так? – отозвался Фрэнк. – Дело в том, что мы – не родные братья. У нас была одна мать, но отцы разные. – Он, слегка отклонившись назад, холодно рассмеялся: – Надеюсь, ты не станешь отрицать этого, Лайон?
      Тот покраснел:
      – Странно, что ты все время в последние месяцы ведешь себя так агрессивно, Фрэнк.
      – Ты же знаешь, что произошло. Чего же ты ждешь от меня?
      – Ты не прав, Фрэнк. Мы – семья, и ты один из ее членов. – Тон у Лайона был такой, как будто он просит прощения. – Или снова станешь им, когда бросишь дурить. Особенно прошу тебя, перестань доводить Кэти.
      – Не волнуйся, она не остается в долгу, – заметил Фрэнк.
      Он сделал глоток пива и поставил кружку на стол. Его взгляд упал на лицо Лилиан, которая переводила взгляд с одного брата на другого, пытаясь понять происходящее.
      – Что, розанчик, ничего не можешь понять во всей этой кутерьме? – спросил у нее ковбой. Улыбка Фрэнка была смесью иронии и злости. – У меня и у этих двоих – Лайона и Кэти, оказались разные отцы. Меня усыновили. Было что-то в моей биографии такое, что моя мать и отчим не сочли нужным или возможным открыть мне. О том, что мой отец на самом деле мой отчим, я узнал только после его смерти шесть месяцев назад.
      Фрэнк встал. Лилиан смотрела на него взглядом, в котором было сочувствие и понимание.
      – Простите меня, – извинилась она. – Мне, наверное, лучше было бы не присутствовать при этом разговоре.
      Сейчас Фрэнку были ненавистны эта нежность и мягкость в ее глазах. Не надо было ему ее сочувствия. Если что ему и требовалось от нее, так только ее великолепное тело с шелковистой кожей. Но вряд ли сейчас был подходящий момент даже думать об этом. Глянув на девушку, Фрэнк твердо сказал:
      – Спасибо, мне не надо вашей жалости.
      – Фрэнк, прошу тебя… – начал было Лайон.
      – Не беспокойся, я не испорчу вам вечер. – Он поймал кончик ленты, сдерживающей волосы Лилиан, и слегка потянул за него. – Держитесь подальше от меня, девушка. Я очень нехороший. Можете спросить кого угодно…
      И не сказав больше ни слова. Фрэнк покинул их, закурив уже на ходу сигарету.
      Лилиан проводила его глазами, она почти физически ощущала его боль. Бедный он, бедный, подумала она.
      – Не делайте ошибку, не жалейте его, особенно в его присутствии, – тихо сказал ей Лайон. – Жалость к себе он не простит никому. Он сам должен преодолеть то, что на него свалилось.
      В этот момент рядом с Милли опустилась в кресло меньшая по размеру копия Лайона в женском обличии.
      – Ага, значит, он ушел, – пробормотала Кэти Джонсон. – Он просто невыносим. Мне не удается даже поговорить с ним. – Заметив новенькую в их компании, девушка покраснела. – Простите меня, вы, наверное, Лилиан, – выпалила она с улыбкой. – Я не собиралась обсуждать семейные проблемы на публике. Вы должны извинить меня, Фрэнк всегда выбивает меня из колеи.
      – Что он отмочил на сей раз? – спросила Милли.
      – Он соблазнил мою подругу, – возмущенно заявила Кэти.
      – Верил нельзя причислить к твоим подругам, – напомнил девушке Лайон, – И вообще, если уж кто-нибудь соблазнил кого-то, то это скорее она Фрэнка. Жаль, что эта девица не поняла, что для него это всего-навсего разовое приключение.
      – Да я не о Верил, – вздохнула Кэти, – речь идет о Джесси.
      – Ну уж это ложь, – коротко заметил Лайон. – Фрэнк и рядом не стоял с этой крошкой.
      – Но она утверждает, что между ними что-то было.
      – Кэти, – с иронией сказал брат, – Джесси не скажет ни слова правды, даже если от этого будет зависеть ее жизнь. Она уже несколько лет сходит с ума по Фрэнку, вот и докатилась до такой примитивной клеветы. Это просто отчаянная попытка женить его на себе. Уверяю тебя, что попытка безнадежная.
      – Вполне возможно, что на сей раз она и не лжет, – продолжала упрямиться девушка, правда уже не с такой убежденностью, как несколько минут назад. – Ты же знаешь, как Фрэнк обращается с женщинами.
      – Я-то знаю, а ты вот нет! Джесси не в его вкусе. Он любит опытных женщин, а не наивных девственниц.
      Кэти откинулась на спинку своего стула.
      – Бедная Джесси, – выдохнула она.
      – Да уж! А теперь советую тебе поздороваться с Милли.
      – Привет, Милли, – послушно сказала Кэти и рассмеялась. – Рада видеть тебя. Хорощо, что Лилиан пришла с вами, – добавила она.
      – Спасибо вам за приглашение, – поблагодарила Лилиан молодую хозяйку. – Я не хотела бы злоупотреблять вашим гостеприимством.
      – Ну что вы, мы рады вас видеть. Как вам нравится Пейетт?
      – Здесь очень хорошо! Кругом такая красота.
      – В этом мы все согласны с вами. – Кэти внимательно всматривалась в подругу Милли. – Невеста брата почему-то скрывала вас от нас. И зря! Вы, кстати, вовсе не похожи на опытную соблазнительницу. – Она полемизировала со словами Лайона о женщинах, которые, как он утверждал, только и могут нравиться Фрэнку, потому что вся компания заметила явный интерес старшего брата к Лилиан.
      – Да, соблазнительница из меня плохая, – шутливо отозвалась гостья. – К тому же у меня случаются провалы в памяти, и я коплю деньги на мотоцикл. Мне не до мужчин.
      – Ну, если вы копите на «Харлей-Дэвидсон», то рискуете остаться в старых девах, – усмехнулась Кэти. – Но я вас понимаю. Мне всегда хотелось водить мотоцикл.
      – Ну уж нет, детка! Лошади в твоем распоряжении, а о мотоцикле забудь. – Лайон сказал это решительно, но чувствовалось, что он готов рассмеяться. – Эта крошка – недавний чемпион по родео. Или я уже упоминал об этом?
      – Нет, вы об этом не говорили, – сказала Лилиан, с искренним любопытством вглядываясь в Кэти.
      – Фрэнк тоже отличный наездник, – заметила девушка, вздохнув. – Он даже был чемпионом мира в одном из видов родео, пока не повредил руку. Больше он не выступает на соревнованиях. Это не улучшает его настроения. Он часто отпускает колкости в адрес Лайона и меня. А зря. Мы его любим. Но он почему-то не желает замечать этого и не верит нам.
      – Может быть, в один прекрасный день все наладится, – задумчиво сказал Лайон. – Хорошо, что сейчас у него полно дел, – добавил он, – брату некогда копаться в себе. – Он пояснил Лилиан, что их ранчо поставляет для соревнований по родео необъезженных лошадей и бычков. – И из-за этого возникает огромное количество бумажной работы… – посетовал Лайон.
      – Представляю. Наверное, это все очень сложно. К тому же, боюсь, еще и опасно, – сказала Лилиан.
      Перед ее мысленным взглядом возникли полудикие лошади, на которых ковбоям приходится выступать на родео.
      – Да, работать с живым инвентарем порой опасно, – согласился Лайон.
      А Кэти поинтересовалась, видела ли Лилиан родео.
      – Видела, – кивнула головой та. – Однажды мы с Милли ходили на соревнования, еще когда были маленькими.
      – Я больше запомнила сахарную вату, чем сами соревнования, – улыбнулась Милли. – Боюсь, что Лили тоже.
      – Так оно и было, – согласилась с подругой Лилиан.
      – Если вы еще погостите у нас, мы научим вас болеть за ковбоев, – пообещал Лайон. – На самом деле это очень увлекательные соревнования. Кэти, не пора ли зазвучать музыке? – обратился он к сестре. – Хватит музыкантам объедаться шашлыком, пусть играют.
      – Сейчас скомандую.
      Танцы развлекли всех, но подругам уже было пора возвращаться домой, а Фрэнк так и не появился. Лилиан была огорчена. Она считала, что ковбой, несмотря на то что о нем говорили, все равно был великолепным мужчиной.
      Он любит загадочных женщин, думала Лилиан. Что ж, сегодня вечером я и была такой. Она жалобно вздохнула. Боюсь, правда, что Фрэнк не заметил этого, где уж мне привлечь внимание такого шикарного мужчины! Она, как только заиграла музыка, пошла танцевать, и никто не заметил бы, что у этой девушки, такой красивой и веселой, сердце было не на месте. Без Фрэнка Джонсона ей все казалось пресным.
      Самого мистера Джонсона, хотя это может показаться странным, одолевали те же чувства. Покинуть компанию он себя заставил усилием воли. Ему на самом деле хотелось потанцевать с Лилиан, но он боялся, что интрижка с ней еще больше осложнит его существование. Он было собрался поехать в город, в свой любимый бар. Но ощутил, что ему больше не хочется выпить и закрутить мимолетный роман с какой-нибудь очередной красоткой. Уж не заболеваю ли я? – подумал он не без опасения.
      Когда Фрэнк проходил мимо коттеджа, в котором жили работники, он услышал громкий смех и узнал голос Дерка. Был субботний вечер, и Фрэнк не имел права сделать рабочим замечание за то, что они выпивали. Но он хотел подловить этого рыжего наездника в один из будничных вечеров. Они с Дерком терпеть друг друга не могли. Фрэнку не нравилась манера наглеца посмеиваться над своим хозяином, а Дерк не мог простить Фрэнку роман с Верил, в которую был безответно влюблен. Эти мысли промелькнули в голове Фрэнка, а потом он снова стал вспоминать, как великолепна была Лилиан в своем открытом платьице. По пути он заглянул в хлев, где в отдельных стойлах были привязаны два заболевших теленка. Выйдя снова на улицу, он подивился тому, как изменилось вдруг его мироощущение. В этот момент перед его мысленным взором появилась Лилиан, потом крупно, как в кино, он увидел ее глаза: так похожие на глаза затравленной газели. От этого образа Фрэнк даже застонал. Бормоча проклятия, он вскочил в седло и решил поехать проверить ночных пастухов. Давно уж он не делал этого.

      Лилиан было неудобно заводить с Милли разговор о Фрэнке, но это была единственная возможность узнать об этом странном мужчине побольше.
      – Перестань думать о нем, – опять посоветовала ей Милли сразу же, как только та о нем заговорила.
      Но Лилиан упрямо повторила, что Фрэнк не кажется ей таким ужасным, как о нем отзываются.
      – Разве я сказала тебе, что он ужасный человек? – спросила ее Милли, и в ее смягчившемся голосе явно проскользнула доля симпатии к будущему родственнику. – Это после того как он узнал правду о своем отце, он стал невыносимым. Ты слышала, в чем его обвинила Кэти вчера вечером. И она не шутила. Фрэнк не считает нужным скрывать, что от женщины ему нужно только одно. А потом никакого продолжения знакомства. В последние месяцы он слишком много пил и вообще куролесил. Все и Пейетте и вокруг него знают о его поведении. Поэтому одно только появление в обществе Фрэнка может повредить репутацию женщины. Вот почему мне не хотелось бы, чтобы тебя увидели рядом с ним. Я не против того, чтобы ты пережила несколько счастливых моментов, но только не ценой потери уважения в глазах окружающих, да и в своих собственных тоже.
      – Наверное, ты права, – пробормотала Лилиан, соглашаясь с доводами подруги. На самом деле сердце девушки обливалось кровью. Своими словами Милли разрушала ее мечты и надежды. Чтобы сменить тему, она спросила: – Так это правда, что он не знает даже имени своего настоящего отца?
      – Да, это так. Ему было четыре года, когда мать развелась с его отцом и вышла замуж за Сэма Джонсона. О том, что тот не его отец, Фрэнк узнал шесть месяцев назад, после смерти Сэма.
      Доброе сердце Лилиан сжалось.
      – Ужасно узнать такое в его возрасте.
      – Эта новость осложнила жизнь не только ему, но и Лайону с Кэти. Пойми меня правильно – их отношение к Фрэнку совсем не изменилось, но что-то сломалось внутри него самого.
      – Ничего странного, что он сейчас ведет себя так, как ты рассказываешь, – мягко заметила Лилиан.
      – Твое доброе сердце доведет тебя до беды, – сухо проговорила Милли. – Давай поговорим о чем-нибудь другом. В жизни есть много интересного помимо Фрэнка Джонсона. И не пытайся выразить ему сочувствие – ничего хорошего в ответ ты от него не услышишь, какими бы благими намерениями ты не руководствовалась.
      – Я понимаю, – согласилась с подругой Лилиан. – Но тебе не о чем волноваться, – заметила она с горькой усмешкой. – Я не принадлежу к тому типу женщин, которые привлекают таких мужчин. Он слишком красив и великолепен.
      – Видимо, поэтому ты так старалась там, на шашлыке не быть самой собой. В тебя как будто черт вселился, – с легкой укоризной сказала Милли. – Хотела показаться именно такой женщиной, какая может понравиться Фрэнку? Он и не подозревает, какая ты на самом деле и вообще кто ты. Что ж, лучше уж так. Такие секреты открывать небезопасно.
      – Согласна, – с грустной улыбкой кивнула Лилиан.
      – Все, аминь. Заканчиваем обсуждение этой темы, просто доверься мне и держись подальше от Фрэнка, – подвела итог Милли. Она взяла подругу за руку и убежденно сказала: – Кстати, ты зря недооцениваешь себя, свое очарование и привлекательность. Ты можешь заинтересовать любого мужчину.
      – Но этого никогда еще не случалось, – вздохнула Лилиан. – Видно, мне еще не встретился мужчина моей жизни.
      – Настанет день, и ты встретишь такого человека.
      Лилиан рассмеялась.
      – Спасибо на добром слове. Но у меня тоже есть что сказать тебе. Мне очень нравится твой Лайон.
      – Мне тоже, – улыбнулась Милли.
      – Ты собираешься жить у них после свадьбы?
      – Нет. – Милли была явно обрадована изменению направления разговора. – Там на ранчо есть еще один дом. В нем жил дед Лайона. Сейчас дом ремонтируют, и мы собираемся поселиться там. Мы как-нибудь съездим его посмотреть.
      – С удовольствием. – Милли улыбнулась.
      – Я очень рада, что твое настроение изменяется в лучшую сторону. Надеюсь, что тебе день ото дня становится легче.
      – Да, это так. И я благодарна за это тебе и твоей маме.
      – Вскоре возвратится папа, и мы сможем съездить куда-нибудь на экскурсию. Знаешь, сколько здесь достопримечательностей?
      – Знаю, – кивнула Лилиан. – Я читала о здешних местах еще тогда, когда и не мечтала попасть сюда. – Она опустила глаза. – Я и не думала о том, какие горькие обстоятельства могут сопровождать мою поездку в ваши края.
      – Я тоже думала, что ты просто приедешь к нам в гости и мы прекрасно проведем время… А что ты хотела бы увидеть?
      – Например, родео, – без задержки выпалила Лилиан. – И всякие места, где сохранилась первозданная природа.
      – Ладно, как только возвратится отец, мы это организуем.
      Больше они не вспоминали Фрэнка Джонсона, хотя Лилиан не расставалась с мыслями о нем. Но так случилось, что Фрэнк стал попадаться девушке, куда бы она ни направлялась. Однажды она увидела его в городе, когда он проезжал мимо на своем пикапе. Фрэнк помахал ей рукой и улыбнулся. В другой раз они с Милли ехали на машине мимо ранчо, а он проскакал верхом рядом с автомобилем. Еще раз они встретились, когда Лилиан и Милли навестили Лайона. Фрэнк задержался при виде них в дверях, чтобы перекинуться с гостьями парой слов. При этом зеленые глаза ковбоя смотрели на Лилиан с явной заинтересованностью. Разговор крутился вокруг тем, далеких от интересов Лилиан – говорили о поголовье скота, родео, лошадях. Но ей было все равно, ведь она могла любоваться Фрэнком!
      Он заметил ее взгляды, и они обрадовали его. Женщины часто смотрели на него, но в этом случае было что-то отличное от прежних. Девушка явно проявляла к нему интерес, но была слишком застенчива, чтобы пойти на флирт. И это возбуждало его интерес к ней гораздо в большей степени, чем в случае лобовой атаки с ее стороны. На шашлыках, когда Лилиан сделала попытку поддержать флирт, он чуть было в ней не разочаровался, хотя и почувствовал возбуждение от ее кажущейся доступности. Но последующее поведение девушки, которая не проявляла инициативы к продолжению общения, вернуло его интерес.
      Несмотря на нежелание начинать новую интрижку, Фрэнк начал отвечать на взгляды Лилиан. Она разбудила в нем что-то, о чем он раньше даже и не подозревал. Его несколько злило это влияние девушки на него, но он чувствовал себя, как человек, попавший в снежную лавину. Сопротивляться не было сил.
      Через несколько дней после того как они встретились с Лилиан на шашлыке, Фрэнк заметил машину Милли, проезжавшую мимо ранчо. Девушки явно направлялись в Пейетт. Он тут же нашел повод отправиться в город самому. Ему вдруг понадобилось приобрести кое-что для хозяйства. Так произошла их якобы случайная встреча в городе. Милли в это время была занята покупками к свадьбе и примеркой белоснежного наряда.
      Фрэнк внезапно появился из магазина сельскохозяйственных товаров. В его мускулистой руке был зажат многометровый моток каната. На нем были мятые джинсы и сапоги со следами сельской грязи. Из-под сдвинутой набекрень шляпы, на полях которой осела серая дорожная пыль, внимательно смотрел один оливково-зеленый глаз. Другой скрывался в тени. На щеках виднелась щетина, но это не портило его лица.
      Вид у Фрэнка был затрапезный, и внутреннее состояние ему соответствовало. Он переживал сейчас, может быть, самый сложный период своей жизни. А тут еще эта Лилиан! Нужны ли были ему дополнительные осложнения в виде Красотки из Общества? Совершенно очевидно, что жизнь на ранчо кажется ей унылой. К тому же он вдруг как-то неожиданно ощутил, что молодость прошла. Пора ему забыть всех красоток сразу и подумать о достойной жене, с которой можно было бы завести кучу детей. Фрэнк подумал, что найти приличную женщину ему будет не просто, слишком уж подмочил он свою репутацию бесчисленными похождениями. И еще он подумал, что именно сейчас, когда ему предстоят усилия по возрождению этой самой репутации, роман с девицей из другого мира явно не ко времени. О том, что мисс Грей искушенная светская львица, он решил, видя ее поведение в тот вечер, когда они встретились на шашлыках.
      Фрэнк отдавал себе отчет в том, что преодолеть влечение к этой странной девушке ему будет совсем не просто.
      А она, не подозревая обо всех этих мыслях, одолевавших красивого ковбоя, стояла рядом. И он вновь видел ее огромные глаза, а тело его заломило от внутреннего напряжения, переходящего в физическую боль.
      – Здравствуйте, мистер Джонсон! – приветливо улыбнулась ему девушка. И, увидев в его руке моток каната, пошутила: – Что, гонитесь за убежавшим быком?
      Удивленно подняв брови, Фрэнк деланно-тупо сообщил:
      – Нет. Я просто купил этот моток, мисс Грей. – Таким образом он попытался скрыть раздражение, вызванное необходимостью врать.
      – Понятно. А зачем нужна такая штука?
      Фрэнк удивленно посмотрел на нее. Он впервые видел девушку, которая не знала, зачем может понадобиться в хозяйстве такой отличный канат.
      – Ну, в нашей глухой провинции он просто необходим, леди, – нарочито-серьезно и обстоятельно ответил он. – К примеру, если ваш автомобиль завязнет в грязи, можно одним концом привязать канат к бамперу автомобиля, а другим к столбу – тогда лебедкой можно вытащить машину из этой самой грязи.
      – Вы, наверное, шутите, – тихо сказала Лилиан.
      – Да нет, я говорю вполне серьезно. – Фрэнк подошел поближе к девушке и посмотрел на нее с высоты своего роста. Она не была маленькой, но ему все равно приходилось смотреть вниз.
      – Вы приехали на машине? – спросил Фрэнк. Он прекрасно это видел, но боялся, что Лилиан может догадаться, что он следил за ней.
      – Да, Милли заехала примерить свадебный наряд.
      Одна густая бровь дернулась.
      – О! Эта свадьба обещает быть событием в социальной жизни городка.
      В голосе Фрэнка был слышен сарказм. Он вытащил из кармана пачку сигарет, достал одну и наклонил свою темноволосую голову, чтобы прикурить от зажигалки. Слова о предстоящей свадьбе подтолкнули поток его мыслей в определенном направлении. Лайон был в полном смысле Джонсоном – сыном своего отца. Поэтому он унаследовал львиную долю его благосостояния. Хотя, честно говоря, Фрэнку на свою часть наследства было бы грех жаловаться. Только – кто он теперь?
      Фрэнк вздрогнул, услышав голос Лилиан.
      – Вас почему-то огорчает это событие? – участливо спросила она.
      Перехватив ее взгляд, мужчина подумал, что еще неделю назад и вообразить не мог, что кто-нибудь может так на него посмотреть. Но это не означало, что его радует явное сочувствие девушки. Он не любил, когда его жалели.
      – Вы куда-нибудь идете, мисс Грей? – поинтересовался Фрэнк несколько раздраженно.
      – Я так понимаю, что вам надоело мое общество, – заметила Лилиан и неожиданно спросила: – А почему вы тут, на севере, одеты по южной, почти мексиканской моде?
      Он не донес руку с сигаретой до губ.
      – Я работал в Техасе, – нехотя ответил Фрэнк. – Привычка. А вот почему вы не носите шляпу? Следовало бы в такую жару прикрыть голову. Разве вам не известно, что солнце может напечь голову, а это небезопасно?
      – Да, я знаю, но ненавижу шляпы. Кстати, здесь такая жара скорее исключение, чем правило? – И она так глянула на него своими большими глазами, что Фрэнк не выдержал и отвел взгляд.
      – Лето у нас всегда хорошее. Проблемы возникают зимой. – Он кивнул на заснеженные пики гор и продолжил: – Зимой выпадает очень много снега. Бывает непросто добраться до мест, где живут тельные коровы в случае необходимости.
      – Могу себе вообразить. – Лилиан на миг представила, как он, придерживая шляпу, скачет сквозь снег и ветер… – Но, видимо, летом все равно забот больше?
      – Нет, не совсем так. Основные хлопоты в апреле и в сентябре, когда идет отел.
      Пора уходить, подумал Фрэнк, который увлекся было близкой ему темой разговора. Какая-то странная зависимость от этой девушки все больше раздражала его.
      – Я ухожу, – произнес он решительно.
      – Тогда подтолкните меня, чтобы я тоже ушла. Я сама не в состоянии сделать этого, – пошутила Лилиан.
      Фрэнк невольно рассмеялся:
      – Это почему же?
      Глянув прямо ему в глаза, девушка пробормотала:
      – Потому, что Милли правильно предупреждала меня о вашем фатальном воздействии на женский пол. Так и есть.
      – Да, так и есть, – не стал отрицать Фрэнк. Его глаза сощурились, – А вы ожидали другого ответа?
      Лилиан покачала головой.
      – Почему же? Хорошо, что вы так откровенны. Я предпочитаю правду.
      – Я тоже. Но боюсь, что мы с вами в меньшинстве.
      Девушке на мгновение стало стыдно, потому что она в очередной раз вела себя в совершенно не свойственной ей манере. И ничего не могла поделать с собой, боясь, что ее подлинное «я» ему совершенно не подойдет.
      Подняв глаза, Фрэнк увидел стоящую неподалеку Милли. Невеста брата была занята беседой с другой женщиной.
      – Вам действительно уже пора идти, – с сожалением сказал ковбой. – Появилась ваша подруга, и вам попадет за беседу со мной.
      – Ладно, если вы не возражаете, то я вас покину.
      Фрэнк кивнул головой:
      – Ради Лайона я не стану возражать. Мне не с руки уже сейчас ссориться с будущей родственницей. – Он усмехнулся: – У нас будет достаточно времени для этого в скором будущем.
      – Вы и наполовину не так плохи, как пытаетесь себя представить, – заметила Лилиан вместо прощания.
      – Зря вы не верите в то, что я плохой, моя дорогая, – ответил Фрэнк развязным топом. – Лад но, идите же наконец.
      – Да, я ухожу. – Она прижала к груди сумку и, поворачиваясь, бросила: – Пока.
      – Пока, пока! – Фрэнк быстро пошел к своему пикапу, запретив себе оглядываться. Он говорил себе, что зря стал заигрывать с лучшей подругой Милли. Та ни за что не позволит интриге развиваться дальше, а ему только не хватает поссориться с новой родственницей.
      Когда Лилиан подошла, Милли сообщила ей, что свадебное платье скоро будет готово. А потом без перехода спросила:
      – Мне показалось, что ты с кем-то беседовала?
      – Да так, мимолетный разговор. Я купила по просьбе твоей матери пряжу для вязания. – Лилиан постаралась отвлечь внимание Милли. И к моменту, когда они приблизились к машине, та действительно забыла о своем первом вопросе.
      Но Лилиан забывать Фрэнка не собиралась. И когда через два дня девушки были приглашены на ужин в дом Джонсонов, она сочла это знамением судьбы. Лилиан оделась весьма тщательно, сделала прическу и наложила макияж так, как ее научила Милли. Та одобрила подругу, но посоветовала ей держаться проще, не пытаясь выдавать себя за кого-то другого. И еще раз напомнила о своих предостережениях в отношении Фрэнка. Правда, она сочла нужным добавить, что он в последние дни стал другим, гораздо более похожим на себя прежнего.
      – А каким он был раньше? – тут же поинтересовалась Лилиан.
      Милли объяснила:
      – Он был очень жизнерадостным. Симпатичные мордашки, конечно, вызывали у него интерес, но раньше Фрэнк никогда не относился к женщинам цинично. А потом ему стало совершенно наплевать на тех, с кем он заводит свои мимолетные романы. Во всяком случае, так было последние полгода.
      – Может быть, все обстоит именно так, но мне кажется, что меня он не стал бы обижать, – упрямо заметила Лилиан.
      – Не обольщайся! Тебе просто везло на людей, в генах которых заложено добро. Боюсь, что это не тот случай.
      – И все же я не могу поверить, что Фрэнк так плох. Часто добро прячется от людских глаз по неведомым причинам.
      Милли нечего было сказать в ответ на это, и она просто понадеялась, что Фрэнка в компании не будет. А если и будет, то он не проявит интереса к Лилиан.
      Вечерело, но еще было достаточно светло. Когда гостьи позвонили в дверь, открыла Кэти. Она была страшно возбуждена, в глазах застыло испуганное выражение. Вместо приветствия она закричала, отбросив назад копну своих светлых волос:
      – Кто-нибудь из вас имеет понятие о первой помощи? Лайон поехал в город купить вина, а Фрэнк сильно поранил руку. Я просто не знаю, что делать!
      – Где он? – Голос Лилиан прозвучал на удивление спокойно. – Я знаю, что надо делать.
      – Слава Богу! – с облегчением вскрикнула Кэти и потянула девушек за собой.
      Милли сказала, что подождет в гостиной, потому что от нее все равно никакого толка не будет. Кэти сообщила Лилиан, что жутко боится вида крови и, проводив ее в комнату Фрэнка, возвратится в гостиную.
      Лилиан, войдя в комнату, успела заметить огромную кровать, камин и кое-какие старинные веши явно индейского происхождения. Но особенно присматриваться к интерьеру спальни ей было некогда. Пройдя через комнату, она решительно толкнула дверь в ванную. Фрэнк стоял там. Он был в таких же джинсах и сапогах, как тогда на шашлыке. Рубаха валялась на полу, одна рука била залита кровью, которая капала на мраморный пол. Порез шел от плеча к запястью.
      – Такую рану надо зашивать! – спокойно констатировала Лилиан.
      Мужчина повернулся, его зеленые глаза потемнели от боли, лицо затвердело.
      – Что вы, черт побери, здесь делаете? – с раздражением спросил он. – Что вам вообще от меня надо?
      Лилиан правильно истолковала его тон. Фрэнк был зол, и, как ни странно, именно на нее. Буквально несколько минут назад ему понадобилось в хлеву подойти к коровам, и он сделал это, некстати задумавшись о ней. Оттого и подошел слишком близко. Одна из немногих тварей, чьи рога не были спилены, дернула в этот момент головой и нанесла хозяину увечье.
      Впрочем, взглянув на Лилиан, Фрэнк, несмотря на боль, косо улыбнулся девушке, пытаясь извиниться за свою резкость.
      – Мне от вас надо не так уж и много, «Мерседес» и домик на Французской Ривьере, – спокойно ответила Лилиан.
      Она стояла рядом с Фрэнком, и ей пришлось отвести глаза от его широкой мускулистой груди и плоского живота, который виднелся над ремнем с бронзовой пряжкой. Все это в целом было по-мужски красиво и волновало ее.
      – Мне сейчас не до шуток, – заметил Фрэнк. – Я серьезно спрашиваю, что вам здесь надо?
      – Кэти и Милли растеряны из-за произошедшего. Я – нет. Поэтому позвольте мне осмотреть вашу рану и промыть ее.
      Фрэнк, как ни странно, не стал сопротивляться. Лилиан промыла рану и обработала ее, благо нашлась довольно приличная аптечка первой помощи.
      – Вам вряд ли понравится, если я предложу поехать немедленно в ближайшее отделение «Скорой помощи», но, увы, это надо сделать.
      Фрэнк внимательно смотрел сверху на ее склоненную темноволосую голову и разные мысли проносились в его мозгу. От страшно ругал себя за то, что не успел убраться из дома до приезда девушек. Вслух же он произнес:
      – Никуда ехать не надо. Все и так заживет. Бывало и похуже.
      Лилиан, сдерживая волнение и стараясь успокоить учащенное дыхание, посмотрела в его глаза, полные какого-то ожидания. Но по своей неопытности она не заметила, что он находится в таком же состоянии, как и она сама.
      – Слава Богу, кровотечение прекратилось. Боюсь, что у вас не найдется эластичного бинта, а его надо было бы наложить поверх обычного.
      Растворяясь в ее глазах, Фрэнк даже не понял, о чем она спрашивает.
      – Что? – невпопад спросил он.
      – Я спросила, нет ли у вас эластичного бинта, – повторила девушка. – Но если нет, то я обойдусь и обычным, – тихо добавила она, опустив глаза на пораненную руку.
      Фрэнк был поражен тем, как умело она проделывает все необходимые действия.
      – Вам уже приходилось заниматься подобным? – не то спросил, не то просто констатировал он.
      – Да, увы, – коротко ответила Лилиан с рассеянной улыбкой. – И, к сожалению, не однажды.
      Она спохватилась, что это направление разговора для нее небезопасно, и замолчала.
      – Мне уже лучше, у вас это здорово получается, – заверил новоявленную сестру милосердия пациент.
      – Как это случилось? – с искренним участием спросила Лилиан.
      Коротко хохотнув, Фрэнк заметил:
      – Имея дело со скотиной, нельзя впадать в благодушие, а я, подходя к стойлу, замечтался, солнышко. А теперь, когда вы упаковали большое повреждение, обратите внимание и на эту маленькую ранку.
      Заканчивая закреплять бинты пластырем, Лилиан подняла глаза и увидела кровоточащий порез на его груди.
      – От вашей рубашки, наверное, остались одни лохмотья, – заметила девушка, чтобы сменить направление их разговора.
      Ее руки дрожали от волнения, когда она прикоснулась к его груди, обрабатывая и эту рану. Ей правилось касаться ладонями зарослей густых волос, нравилась теплота его упругой кожи. Он для тебя только пациент, напомнила самой себе Лилиан, унимая трепет от неуместных мыслей.
      – Да, – пробормотал Фрэнк. Ощущение ее рук на его коже, ее прикосновения привели его в сильное волнение, которое он вовсе не хотел показать ей. – Не надо здесь бинтовать или заклеивать пластырем, просто смажьте йодом, – попросил он, указывая на порез. – И забудем об этом, ласточка.
      Ласточка! Никогда еще ни один мужчина не называл ее так, да еще таким глубоким сексуальным голосом. Выпустив на кончики пальцев пару сантиметров крема с антибиотиком, Лилиан начала осторожно смазывать порез. При этом по телу Фрэнка пробежала судорога.
      – Неужели так больно? – неуверенно спросила девушка. Она чувствовала, как забилось под ее пальцами его сердце.
      – Больно, но не в том смысле, который имеете в виду вы.
      Ему стало душно, он весь покрылся испариной. Лилиан подняла глаза. Она была точно в таком же состоянии, как и ее пациент, хотя никаких ран у нее не было.
      Все, пора заканчивать это, твердо сказал себе Фрэнк. Но она пахла полевыми цветами, ему были так приятны прикосновения ее нежных пальцев к коже… Он непроизвольно прижал эти длинные нежные пальцы ладонью к своей груди. Их смятенные взгляды встретились и в каждом были ожидание и обещание.
      Фрэнк обратил внимание на то, что сегодня девушка выглядела гораздо моложе, чем в прошлый раз. Наверное, из-за этого серого платья и волос, свободно струящихся по спине, подумал он. Макияж только чуть-чуть оттенял ее свежую красоту. Такой она нравилась ему еще больше. И Фрэнк едва успел прикусить язык, чтобы не сказать Лилиан о своих ощущениях.
      – Ну все. Кровь уже не идет, – тихо заметила девушка.
      – Да, уже все в порядке, – согласился Фрэнк.
      Своей широкой ладонью он не только продолжал удерживать ее кисть, но и потихоньку вел ею вниз по груди, по плоскому животу…
      Она не противилась, ошеломленная собственными ощущениями. Ее волновали и его дерзкие действия, и смесь аромата кожи, сена и крепкого одеколона, которая исходила от его тела… Сердце Лилиан бешено колотилось, задыхаясь, она ощущала, как пульсирует его кровь под ее пальцами.
      – Фрэнк, – неуверенно прошептала девушка. То, как нежно произнесла она его имя, заставило мужчину потерять контроль над собой. Он медленно наклонился к ней, не спуская глаз с ее чувственных губ. И только одна мысль затмила все остальное: она должна быть моей!
      Ладонями он осторожно обхватил ее лицо, приподнял его и стал целовать все горячее и горячее. Лилиан не делала ни одной попытки сопротивляться. Ее пальцы ласково скользили посильной мужской груди, проникали в заросли волос. Она могла чувствовать его горячее дыхание на своих губах, ей очень хотелось, чтобы Фрэнк целовал ее снова и снова. Никогда ни один мужчина не вызывал у нее такого комплекса ощущений.
      Я должна пройти все до конца, хотя бы один раз, успела подумать Лилиан. Ее глаза закрылись, она приподнялась на носки, чтобы плотнее прижаться к его губам. Весь мир вокруг исчез. Был только он, его губы, его дыхание, тепло его тела.
      И в этот момент она услышала голос, который разрушил оболочку маленького мира, вмешавшего только их двоих.

      – Лилиан, как обстоят дела? Он в порядке?
      Голос Милли подействовал на Фрэнка, как удар молотка. Мужчина отпрянул от Лилиан, судорожно схватив рубаху и пиджак, висевшие на плечиках.
      – Да, он в полном порядке, – откликнулся Фрэнк на вопрос своей будущей родственницы.
      Он не мог понять, что привело его в такое смятение: то, как неожиданно было прервано их с Лилиан слияние, или то, как беззащитен он оказался перед ее очарованием.
      – Ради Бога, извините, – заикаясь, проговорила Милли.
      Послышались ее удаляющиеся шаги.
      – Наверное, они обе испугались, что я могу причинить вам зло, – сердито проговорил Фрэнк.
      Лилиан с трудом пыталась унять волнение и прятала за себя все еще дрожавшие руки.
      – Вы просто не знаете тех причин, которые заставляют Милли так меня оберегать, – мягко сказала она.
      Фрэнк повернулся, с раздражением глядя на девушку. Но когда его глаза наткнулись на ее обрисовавшиеся под мягкой тканью платья твердые соски, взгляд ковбоя смягчился. Он тяжело вздохнул и неожиданно спросил:
      – Скажите, Лилиан, вы и на самом деле такая, какой пытаетесь казаться? Вы и вправду по-современному раскованная, лишенная предрассудков женщина?
      Она постаралась уклониться от прямого ответа:
      – А почему это вас интересует?
      Его глаза сузились, и он жестко произнес:
      – Да потому что я ни за что на свете не позволил бы себе увлечься вами, если бы с вашей стороны это была игра.
      Ее голос сел от волнения, сердце бешено забилось.
      – Вы хотите сказать, что могли бы увлечься мной?
      – Я прошу вас ответить на мой вопрос, – потребовал Фрэнк. Его грудь взволнованно вздымалась и опускалась.
      Лилиан испугалась, что если расскажет ему правду, то это оттолкнет его. Если же она будет продолжать игру, то он может разоблачить ее, и все рухнет. Самым разумным было установить такой характер отношений, чтобы не отдалиться друг от друга до того времени, как она сможет рассказать правду.
      – Я не настолько современна, чтобы лечь в постель к любому мужчине, который об этом попросит, – сказала Лилиан и смело посмотрела ему в глаза. – Я предпочла бы сначала узнать его поближе.
      – О, как вы осторожны и предусмотрительны! – усмехнулся Фрэнк. – Кстати, я тоже. Торопить вас я не собираюсь. Но и платонические отношения в перспективе меня не устраивают.
      – Меня тоже, – последовал незамедлительный ответ. Девушка при этом отвела взгляд.
      Фрэнк заколебался. Что-то подсказывало ему, что она не говорит всей правды. Но в чем дело, он понять не мог. Он опять напомнил себе, что в нынешней ситуации ему не нужно дополнительных осложнений. У него было не менее десяти причин не начинать нового романа. Но здравость рассуждений в присутствии Лилиан пропадала без следа.
      – Не хотите ли сходить в кино завтра вечером?
      – Милли эта затея не понравится.
      – Но я приглашаю вас, а не Милли, – возразил Фрэнк.
      – А не могли бы мы вместо кино отправиться на родео?
      Он улыбнулся.
      – Мы прибережем это развлечение на следующий раз. А завтра отправимся в Бойсе, только там можно найти приличный кинотеатр.
      – Я не планировала ехать в другой город, чтобы посмотреть фильм, – неуверенно возразила Лилиан.
      – На машине это – совсем рядом. А теперь… не пора ли вам вернуться в гостиную? Мне надо принять душ перед ужином, – без излишней дипломатии пояснил Фрэнк.
      – Хорошо, я уже ухожу, – сказала Лилиан.
      – Вы можете остаться и потереть мне спину, – пошутил Фрэнк, и глаза его сверкнули.
      – Для таких отношений мы еще не дозрели, – окоротила его Лилиан и, одарив ковбоя озорным взглядом, вышла.
      Когда она выходила из его спальни, Фрэнк рассмеялся. Лилиан задавала себе вопрос о том, правильно ли вела себя с таким опасным человеком, и не очень представляла, что может произойти дальше. Если он так относится к женщинам, как о нем говорят, то ничего хорошего ее не ждет.
      – С ним все в порядке, будет как новенький, – заверила она девушек, ожидавших ее в гостиной. – Конечно, лучше было бы наложить швы, но он отказался поехать в больницу.
      – В этом весь Фрэнк, – участливо проговорила Кэти. – Ему и так невесело, да еще эта напасть. Ладно, пошли в столовую. Мы пока можем выпить по чашке кофе и поболтать.
      И она повела подруг в столовую, оказавшуюся очень красивой и шикарно меблированной комнатой. Пол был выложен дубовым паркетом, начищенным до зеркального блеска. Стены закрывали деревянные панели. Девушки стали пить кофе, чинно обмениваясь незатейливыми фразами. Прошло довольно много времени, пока Лилиан решилась задать вопрос, ответ на который ей так хотелось услышать.
      – А почему ваш отец решился на такое признание касательно Фрэнка?
      Кэти покачала головой.
      – Этого не знает никто. Отец был кристально честным человеком, но страшным тугодумом. Скорее всего, он считал, что Фрэнк имеет право узнать правду. Как вы знаете, от того, кто ваши настоящие родители, зависит очень многое – потенциальное наследство, генетика и многое другое. Я думаю, что отец собирался сказать брату правду сам. Так было бы проще для Фрэнка, но папа не успел и невольно причинил приемному сыну зло.
      – Думаю, что и вы с Лайоном огорчились.
      – Еще бы! Нам все равно, кто отец Фрэнка на самом деле. Он наш брат, и мы его любим. Но он не хочет поверить в это.
      Кэти задумалась, потом тихо заметила:
      – Сейчас ему очень плохо.
      – Он останется на ужин? Что он тебе сказал после перевязки? – Милли спросила об этом, не без тревоги глядя на Лилиан.
      – Во всяком случае, он обещал быть за столом.
      – Милли, успокойся. Фрэнк ничего плохого Лилиан не сделает, по-моему, она ему очень нравится. – Кэти сказала это с легкой улыбкой.
      – Хочется верить в это. – У Милли улыбки не было. И она продолжила: – У него ведь роман с Верил еще продолжается?
      – Нет, уже давно и бесповоротно закончился, – раздался с лестницы голос Фрэнка.
      Он был свежевыбрит, элегантно одет и так красив, что сердце Лилиан едва не выпрыгнуло из груди.
      – Прошу простить меня, – начала было Милли.
      Но Фрэнк жестом остановил ее.
      – Поверь мне, что со мной Лилиан будет в большей безопасности, чем в компании с любым окрестным оболтусом. – Он произнес это тихим, но твердым голосом. – Я позабочусь о ней.
      – Я верю, – мягко успокоила его Милли. – Но дело в том, что она… она моя…
      – Она – твоя лучшая подруга, – закончил за нее Фрэнк. – Отлично, Милли. Тебе не о чем беспокоиться. Я ее не обижу.
      – Слушайте, остановитесь. Мне, между прочим, не шестнадцать, а, увы, двадцать пять!
      – Да, но…
      – Нам когда-нибудь дадут поесть? Что нас вообще ожидает на ужин? – нетерпеливо спросил Фрэнк.
      Кэти охнула:
      – Утка! И если я сейчас же не выну из духовки апельсиновую подливку, то нам придется есть сухую утку… Прошу извинить меня.
      Вскоре возвратился Лайон с вином. В течение всего ужина Фрэнк и Лилиан обменивались взглядами. Между ними возник особый энергетический поток, который мог вызвать к жизни взрыв огромной силы. Лилиан внутренне надеялась, что ей не придется ни о чем жалеть.
      В ходе разговора она смогла убедиться в недюжинной эрудиции Фрэнка. Он прекрасно знал статистику, прочитал множество книг, особенно о различных загадках природы и жизнеописания великих людей. Он был радикалом в экологии и консерватором в политике. Обнаружилось, что он любит многое из того, что любила она сама. Например, зимние виды спорта и научную фантастику. Когда они уже прощались, Фрэнк отвел девушку в сторону и сообщил, что завтра в пять пополудни заедет за ней.
      – Нужно выехать пораньше, дорога довольно длинная, – пояснил он. – Я предлагаю пообедать в Бойсе, – добавил Фрэнк, заглядывая ей в глаза. – Конечно, до начала фильма.
      – Отлично, – застенчиво заметила Лилиан, – я думаю, мы хорошо проведем время.
      Фрэнк молча кивнул. Ему не хотелось подтверждать вслух, что он надеется на то же самое. Он уже понимал, что добровольно ограничивает степень своей независимости. Раньше никто не мог этою добиться. Верил попробовала, но получила отпор. Джесси вообще сочла улыбку в свой адрес предвестником свадебных колоколов. Пусть Бог благословит ее надежды впредь!
      Фрэнк поспешил откланяться. Ему было любопытно: сумеет ли Милли отговорить Лилиан от завтрашнего свидания. Более того, по его мнению, это был бы лучший выход для них обоих.
      Но Милли не стала делать этого, хотя практически всю обратную дорогу пилила подругу.
      – Ты совершенно не думаешь о своей репутации!
      – Ничего с моей репутацией за пару свиданий не произойдет, – убеждала ее Лилиан. – Он так одинок, Милли, ему так нужна поддержка! Неужели ты не видишь его тоскующие глаза?
      Милли подъехала к входной двери своего дома и со вздохом выключила зажигание. Потом выключила фары.
      – Я не намерена гасить порывы твоей доброй души. Но боюсь, что ты очень плохо себе представляешь, что значит иметь дело с опытным мужчиной. Если ты хоть на секунду потеряешь бдительность, то он тут же соблазнит тебя. Ты хоть отдаешь себе в этом отчет, маленькая, доверчивая глупышка?
      – Ты говоришь так, словно я на самом деле беспомощное дитя. А я вполне могу постоять за себя, – напомнила ей Лилиан.
      – Да, верно. Но, как только вы оказываетесь вдвоем, между вами пролетает молния. Милая моя Лили, все это очень опасные эксперименты. Если он однажды прибавит жару, то ты просто расплавишься.
      – Не кажется ли тебе, Милли, что ты забыла, как меня воспитывали мои родители.
      – Я помню. Но дело в том, что сексуальная сила мощнее, чем все умственные рассуждения. Она действует на уровне инстинктов.
      – В моем случае ты можешь забыть о подобных опасениях. Слушай, пойдем домой, посмотрим телевизор. Ладно?
      Милли что-то хотела сказать, но поняла, что сейчас все это будет бесполезно. Ей оставалось только надеяться, что запаса здравого смысла у подруги хватит на то, чтобы преодолеть сексуальное обаяние Фрэнка.
      Ровно в пять по полудню следующего дня Фрэнк въехал во двор дома семейства Брэдбери. Он был элегантен. Серые обтягивающие брюки выгодно подчеркивали его стройность. Расшитая, серая же рубаха гармонировала и с брюками и серой широкополой шляпой. На ногах были высокие ковбойские сапоги, тоже серого оттенка. Когда он вошел в комнату вслед за Милли, и Лилиан увидела его, она просто замерла от этого зрелища.
      Он заметил про себя, что она выглядит отлично. Ей очень шло лиловое приталенное платье, дополненное цветастым шарфом. Волосы девушки были распушены и блестящей черной волной падали на плечи. Глаз не мог не остановиться на высокой красивой груди и тонкой талии. Ворот платья был наглухо застегнут, но это в глазах Фрэнка только делало девушку более сексуальной. Скромность наряда была обманчивой. Каждая деталь была продумана, и все вместе производило именно то впечатление, на которое он был рассчитан. Эта мысль заставила Фрэнка улыбнуться в ответ на приветственный жест Лилиан.
      А та по-своему истолковала его улыбку.
      – Мне больше нечего надеть. Это подойдет? Я, честно говоря, не очень представляю, как надо наряжаться для ресторанов.
      – Вы выглядите прекрасно, – поспешил заверить ее Фрэнк.
      – На сей раз он говорит правду, – усмехнулась Милли. – Послушай, – обратилась она к Фрэнку, – не вздумай ее обидеть!
      – Ну что ты, – мягко возразил он, и, взяв за руку Лилиан, повел ее к выходу.
      Милли с тревогой посмотрела им вслед. Когда они оказались на шоссе, Фрэнк поинтересовался:
      – Так почему она беспокоится о вас?
      – Милли считает, что вы слишком опытны в отношениях с женщинами, – откровенно призналась Лилиан.
      – А как считаете вы, мой бутончик? – Фрэнк задал свой вопрос достаточно циничным тоном, приподняв одну бровь.
      Лилиан мягко улыбнулась:
      – Все может быть, но я пока опасности не чувствую.
      – Дайте мне только время! – Фрэнк раскурил сигарету и крепко затянулся. Выпустив дым, он поинтересовался: – А почему вы не спрашиваете, на какой фильм я вас пригласил?
      – А что? Надеюсь, это приличный фильм?
      Фрэнк открыл форточку, чтобы дым улетучился из кабины.
      – Честно говоря, не знаю. Мне в последнее время было недосуг ходить в кино. Но я слышал, что это что-то интересное о разведении скота. Правда, в картине действуют люди, а не быки и коровы. И эти фанатики скотоводства в экстазе сдирают с себя штаны и юбки, увлекшись страстными спорами о генах, клонировании и кормах для телят…
      Лилиан расхохоталась. Фрэнк так забавно излагал «краткое содержание» картины и с такими комическими интонациями… Вот уж чего она от него не ожидала!
      – У меня создается впечатление, что вам не очень нравится манера авторов современных фильмов? Правда?
      – Верно. Мне больше подходит, например, сериал о приключениях Индианы Джонса. А еще я люблю научную фантастику. И кроме того, считаю, что секс не должен быть объектом демонстрации.
      – Согласна. – Она стала рассматривать почти уже невидимую линию горизонта и была страшно рада, что в полутьме он не мог заметить ее смущение, вызванное последней ремаркой.
      Несколько минут они ехали молча. Фрэнк вез девушку длинной дорогой, чтобы показать ей красоты Айдахо. Лилиан невольно отмечала виды, которые напоминали ей Небраску, где она провела самые лучшие, безмятежные годы своей жизни.
      – Смотрите, ландшафт совсем как в Небраске! – невольно вскрикнула она, любуясь отдаленной горной грядой.
      – Действительно, похоже, – согласился Фрэнк. – Только горы образованы разными породами.
      – А где вы родились? – поинтересовалась Лилиан. Его скулы затвердели, и руки крепче сжали руль.
      – В метрике указано, что я родился в Техасе, – неохотно сказал Фрэнк. – Я думаю, что в это время моя мать и… ее муж там жили.
      При этом он не упомянул, что ни разу не видел своей метрики. Даже когда Фрэнк поступал на военную службу, все его бумаги заполнила мать. Впервые он увидел бумагу о том, что был усыновлен, только после смерти Сэма Джонсона.
      Лилиан колебалась, продолжать ли ей вопросы. Она понимала, что некоторые из них впиваются в его душу как нож.
      – Вам неприятно продолжение разговора в этом направлении? – тихо спросила девушка.
      – Неприятно, – честно признался Фрэнк.
      – Но когда заноза попадает под кожу, ее лучше выдернуть сразу, хотя это больно и неприятно, зато инфекция не пойдет глубже. А если оставить ее под кожей, начнется воспаление.
      Глаза Фрэнка скользнули по лицу девушки.
      – Так вы считаете, что мое прошлое – это заноза, которую необходимо выдернуть?
      – Знаете, я думаю, что наш отчим был обязан или сказать вам об этом раньше, или не говорить вообще.
      Его зеленые глаза сверкнули. Он не любил, когда ему напоминали об этой стороне его жизни. Фрэнк удивлялся сам себе. Почему Лилиан еще не лежит с перерезанным горлом? Он знал, что одно резкое слово заставит девушку замолчать. Но не хотел произнести ничего грубого – обидеть Лилиан было выше его сил.
      Тем временем они уже въехали в Бойсе и двигались сейчас по широким, забитым народом улицам. Фрэнк указал на самое высокое здание в городе, пояснив, что это отель «Хилтон».
      – Могу поспорить, что вы можете целый день рассказывать о достопримечательностях Бойсе, – заметила Лилиан.
      Фрэнк согласился:
      – Если хотите, в один прекрасный день мы совершим марш-бросок по историческим местам.
      Сердце девушки подпрыгнуло от радости. Значит, он допускает возможность длительных дружеских отношений между нами и не собирается ограничиться легким коротким флиртом. Она посмотрела на четкий профиль Фрэнка, и душа ее стала наполняться теплом.
      – Мне очень хотелось бы этого, – призналась Лилиан.
      Фрэнк был просто потрясен, никогда еще ему в женских глазах не доводилось видеть столько теплоты и участия.
      – Пожалуйста, не смотрите так на меня, когда я за рулем. Мы можем куда-нибудь врезаться?
      – Прошу прошения?
      Они как раз въезжали на большой паркинг, и Фрэнк мысленно молил Бога об одном-единственном свободном месте. Он промолчал. Бог внял его мольбе, место нашлось. Ночной воздух был теплым, создавалось ощущение, что легкий ветер пахнет слабыми и приятными духами.
      Фрэнк держал девушку под руку, когда они входили в вестибюль гостиницы. По эскалатору они поднялись в один из залов ресторана. Им был предложен столик у большого окна, откуда открывался прекрасный вид на окрестности. Где-то внизу промчался поезд, прорезав темноту снопом огней. Глаза девушки зачарованно проследили его появление и исчезновение.
      – Вы любите поезда? – спросил Фрэнк, заметив ее взгляд.
      – Да, – призналась Лилиан. – Мне так хотелось иметь электрическую железную дорогу в детстве! Но мне объяснили, что в жизни есть более важные веши, чем дорогие игрушки.
      Фрэнк мягко улыбнулся:
      – Например?
      Она тоже улыбнулась в ответ:
      – Например, пара туфель для соседской босоногой девчушки… или очки для швеи, которая должна была кормить троих детей. А еще инсулин для диабетика, которому средств едва хватало на оплату жилья.
      Фрэнк уточнил:
      – Этому вас учили ваши родители?
      Девушка утвердительно кивнула.
      – Они были удивительными людьми, – добавила она, опустив глаза и теребя кончик пояса. Фрэнк еще не заметил, что Лилиан с трудом, покусывая губы, сдерживает рыдания. Ее мысленному взору опять предстали недавно пережитые кошмарные картины. Но через несколько мгновений он понял, в каком она состоянии. Быстро протянув через стол свою крепкую руку, Фрэнк взял маленькую ладошку девушки и сжал ее.
      – Можете рассказать мне об этом позднее, – тихо сказал он.
      – Воспоминания о них так свежи, – призналась Лилиан.
      – Вы потеряли их совсем недавно?
      Она кивнула, не в силах произнести ни слова.
      – Значит, вот почему вы оказались здесь, – сказал Фрэнк, размышляя вслух. – И именно поэтому Милли так старается оберегать вас.
      Девушка не стала возражать. Только она знала, сколько кроется за фактом появления ее здесь, сколько того, о чем говорить было преждевременно. Она молча обхватила тонкими пальцами его сильную ладонь, и чувство комфорта охватило ее.
      – Найдите в один прекрасный день свободную комнату и выплачьтесь там. Не надо таить горе в себе, – звук его голоса успокаивал ее так же, как и его крепкое пожатие.
      Лилиан смогла собраться с силами, чтобы улыбнуться.
      – Нет, вы только посмотрите, кто кого уговаривает не таить горе внутри! – И она посмотрела ему и глаза.
      Фрэнк мягко улыбнулся.
      – Вы выиграли очко. – Потом серьезно добавил: – Может, я зря все это затеял и вы хотите возвратиться? Я не обижусь.
      Она тихо произнесла:
      – О, нет, нет, пожалуйста. Со мной все в порядке. Я вовсе не собираюсь испортить вам вечер.
      – Что заставляет вас думать, что вы портите мне вечер? Я-то знаю, что такое внутренняя боль. Вам не надо скрывать ее от меня. – Все это он сказал тихо и очень искренне.
      Лилиан вздохнула и улыбнулась.
      – Спасибо вам за поддержку.
      – Все, забыли. Вы голодны?
      – Да.
      – Отлично. Я тоже.
      Появилась официантка. Извинившись за то, что не подошла раньше, она приняла заказ и помчалась выполнять его. Оказалось, что вкусы Фрэнка и Лилиан совпадают – они оба заказали по бифштексу с салатом, а пока еда готовится, попросили принести им по чашечке кофе.
      Фрэнк, отпив глоток ароматного напитка, насмешливо улыбнулся:
      – Говорят, кофе – яд.
      Лилиан, добавляя в свою чашку сливки и сахар, весело возразила:
      – Может быть, и яд, но очень приятный. Пока у меня есть силы, я буду с наслаждением принимать этот яд. А вы?
      – Я-то? Ну, чтобы меня отравить, понадобится кое-что покрепче.
      Лилиан засмеялась:
      – Не сомневаюсь! Кстати, я заметила, что вы перестали травить себя табаком. Представляю, какой это для вас подвиг!
      – Ничего, потерплю до того момента, как мы окажемся на свежем воздухе. А вот и наша еда!
      Они молча стали поглощать бифштексы. Лилиан даже не представляла себе, как проголодалась. Но и долгожданная еда не помогла ей отвлечься от своего спутника. Чем дольше они были вместе, тем все труднее ей было отвести глаза от смуглого лица Фрэнка Джонсона.

      Зал кинотеатра не был переполнен. Весь ряд, в котором разместились Фрэнк и Лилиан, был в их распоряжении. Он положил свою шляпу на переднее пустое сиденье и вытянул длинные ноги, скрестив их. А она пыталась сосредоточить свое внимание на том, что происходило на экране.
      Прошло много лет с тех пор, как она последний раз была в кино. Там, где она находилась с родителями, не было даже захудалого телевизора. Как и предсказал Фрэнк, хотя фильм действительно касался проблем разведения скота, основное действие происходило в спальнях героев. Наблюдая за сценами, разворачивающимися на экране, Лилиан краснела все больше. Это было заметно даже в полутьме. Фрэнк не мог поверить собственным глазам. Каждый, у кого есть в доме телевизор, ежедневно может любоваться сценами похлеще. Может быть, ее приводит в смущение то, что она видит все это в компании с ним? Не может быть, чтобы в ее жизни не было по крайней мере одного мужчины. В этом случае происходящее в фильме вряд ли так шокировало бы ее. Его неприятно взволновала мысль о том, что у нее был другой мужчина.
      Протянув руку, он взял в свою ладонь ее пальцы и прижал к своему мускулистому бедру. В течение нескольких секунд ощущалось ее сопротивление, но потом она сдалась. Его длинные пальцы ласкали ее ладошку все настойчивее по мере того, как обстановка на экране накалялась. Он поднял руку девушки к губам и стал медленно и чувственно целовать кончики ее пальцев. Лилиан еще никогда в жизни не оказывалась в подобной ситуации. Прикосновения мужских губ не были ей неприятны, но врожденная осторожность подталкивала ее к тому, чтобы освободить свою руку, К тому же на экране происходило что-то невообразимое.
      Фрэнк, скосив глаза, наблюдал за реакцией девушки на эту сцену. Ее нежные пальцы непроизвольно сжались вокруг его сильных пальцев, и он возвратил ей это пожатие.
      Он посмотрел на экран, и увиденное поразило даже его.
      – Вам противно видеть это? – спросил Фрэнк у девушки.
      – Да, – честно ответила она сдавленным голосом.
      – А мне казалось, что вы как-то заявили мне, что вы вполне современная девушка.
      – А мне показалось, что вы как-то заявили мне, что секс не привлекает вас в качестве спорта, – парировала Лилиан.
      Фрэнк коротко хохотнул:
      – Ваша взяла.
      С экрана раздались громкие звуки, и они инстинктивно повернули головы в ту сторону. Герои всеми доступными средствами изображали кульминацию сексуального слияния и впали в показной экстаз. Положение обострялось тем, что обе участницы акта были дамами. Лилиан явно не осталась равнодушной после увиденного. Не остался равнодушным и Фрэнк. Он только через несколько секунд осознал, что его манипуляции с ее рукой перешагнули рамки приличий и она пытается воспротивиться этому. Он тут же освободил ее пальцы и пробормотал:
      – Прошу прошения. Я потерял контроль над собой.
      – Вряд ли стоит показывать на экране подобные вещи, – прошептала она. Лицо ее по-прежнему горело от румянца, и голос прерывался.
      – Не могу не согласиться с вами. Честно скажу, что не ожидал такого мощного воздействия.
      Фрэнк встал и направился вдоль прохода, потянув девушку за собой. Он игнорировал любопытные взгляды возбужденных юных пар, занимавших соседние ряды.
      – Они явно считают нас дураками, правда? – заметила Лилиан, когда они шли уже через вестибюль по направлению к выходу на улицу.
      – Не сомневаюсь в этом. Но они – это уже другое поколение. Впрочем, и вы тоже принадлежите скорее к ним, чем ко мне, – добавил Фрэнк, когда они уже очутились на тротуаре.
      – Не думаю. Я всего на девять лет моложе вас, – воспротивилась его суждению Лилиан.
      Фрэнк улыбнулся ей. Прохладный ночной воздух охладил его кровь.
      – Девять лет – это уже другое поколение. – Он взял девушку под руку. Заслышав звуки музыки Моцарта где-то впереди, Фрэнк предложил: – Ну уж если вам не подходят такие сексуальные встряски, то хорошая музыка и вкусное мороженое вполне могут подойти. Правда?
      – Хорошая музыка? – автоматически переспросила она.
      – Да, здесь есть любопытное заведение, где летними теплыми вечерами можно послушать музыку и полакомиться мороженым. Оно расположено на территории парка, – пояснил Фрэнк и предложил отправиться туда.
      Он помог девушке сесть в автомобиль, и они поехали к огромному городскому парку, где Лилиан не довелось еще побывать. Для посетителей были расставлены многочисленные столы и кресла. Но многие из них целыми семьями предпочитали сидеть на расстеленных на траве одеялах. Зрелище, с точки зрения Лилиан, было просто фантастическим. Она воскликнула:
      – Как здесь великолепно!
      Фрэнк довольно усмехнулся. Ему понравилось, то, что их вкусы совпали. Прогулка под музыку по вечернему парку – почему бы и нет? Это действительно было куда приятнее, чем просмотр порнографического фильма. Совершенно очевидно, что так же считала и девушка.
      – Не могу не признать, что мне гораздо приятнее быть здесь, чем смотреть подобные фильмы, – озвучил свои мысли Фрэнк. – Делать кое-что самому – это одно, а наблюдать, как делают другие – совершенно другое. Мне такое совершенно не подходит.
      Лилиан опустила глаза и сильнее сжала его руку. Они продолжили свой путь между столиками.
      – Если верить вашей репутации, то вы не можете не знать толка в подобных вещах, – тихо произнесла девушка, когда они стояли в очереди за своими порциями лакомства.
      Фрэнк резко повернулся, чтобы увидеть ее лицо.
      – Вам еще не надоело уличать меня во всех грехах? – спросил он таким тоном, от которого у нее по спине пробежали мурашки. – Все, что обо мне говорят, – правда. И я никогда этого не скрывал.
      Лилиан явно занервничала. Она никогда еще не видела его таким – Фрэнк выглядел как настоящий хищник. И от него теперь исходила явная угроза.
      Фрэнк подвинулся теснее к ней. Сейчас, казалось, его меньше всего занимала собственная репутация в ее глазах.
      – А кстати, что можно сказать о вашей репутации? Вы не очень-то любите говорить о вашей личной жизни.
      – Мне просто не о чем говорить, – призналась девушка.
      Его рука рассчитанным жестом коснулась ее плеча и соскользнула чуть ниже. Расчет оправдался, она отреагировала на это прикосновение. Стало слышно ее взволнованное дыхание, и можно было понять, что внутри ее тела рождается желание. От одной мысли об этом Фрэнк почувствовал, как его ноги слабеют.
      – Не могу поверить в это. – Он обхватил ее талию и тесно прижал девушку к себе. Но фразу произнес совершенно нейтральную: – Какое мороженое будем заказывать?
      – Мне – ванильное. – Она знала, что этот сорт есть всегда и везде.
      – А я буду шоколадное.
      – Почему-то большинство мужчин предпочитают именно этот сорт, – улыбнулась Лилиан каким-то своим воспоминаниям.
      – Вы это знаете по собственному опыту? – ревниво спросил Фрэнк, сильнее сжав ее пальцы.
      – В известном смысле, да.
      – Ну и как далеко распространяется этот ваш опыт?
      – Джентльмен не должен задавать подобных вопросов. – Лилиан постаралась свести этот разговор к шутке.
      Он не успел никак прокомментировать ее фразу. Потому что в этот момент подошла их очередь.
      Они разместились на траве, подстелив коврик, позаимствованный у соседней молодой пары. Обращаясь к молодым людям, Фрэнк пояснил, что они приехали из Пейетта. И юноша, гораздо более деликатного сложения, чем спутник Лилиан, усмехнулся:
      – Неужели вы приехали специально, чтобы послушать наш оркестр?
      – Нет. Честно говоря, мы приехали в кино. Но фильм оказался дрянным, и мы ушли.
      Молодая женщина, шустрая, ярко-рыжая, прижав руки ко рту, звонко рассмеялась:
      – Мы тоже ушли с него, – сообщила рыжая, произнося слова совершенно по-деревенски. – Мой отец линчевал бы меня, если бы узнал, что я была на таком фильме. Это я заставила Тома уйти. А ему картина понравилась, – многозначительным тоном добавила девушка.
      – Ну и что? Разве жизнь не такова? – парировал парень. – Кстати, через два месяца мы с тобой должны пожениться, так в чем же дело, Джесси?
      – Томми, отстань! – Девушка вскочила на ноги. Лицо ее было пунцовым, – Я пойду возьму еще немного мороженого.
      – Ох уж эти целки! – Том вздохнул и затем улыбнулся с чувством удовлетворения от провозглашенного факта.
      Его восклицание пробудило у Фрэнка какие-то странные ощущения. Ему в жизни не довелось иметь дело ни с одной невинной девушкой! Он, честно говоря, завидовал этому парнишке, который должен был вскоре жениться на женщине, сохранившей только для него такую важную часть своей сущности. Ему никогда не придется ломать голову над тем, каковы были прежние любовники его жены, в его или не в его пользу сделала она сравнения после первой брачной ночи. Это он был ее первый мужчина, и как бы то ни было, ее первые ощущения навсегда будут связаны только с ним одним!
      Невольно следуя ходу своих мыслей, он посмотрел на Лилиан. Его глаза скользнули по ее телу, и он попытался представить себя и ее в постели, представить, как он медленно ведет рукой по ее бедрам. Как она реагировала бы на это? Он знал, что опытные женщины в постели не пугаются, а наоборот, поощряют самые смелые ласки. Конечно, в принципе это было не плохо. Но с другой стороны, разве не прекрасно быть первым, кто пробудит в женщине нужную, неизвестную ей дотоле реакцию, кто первым в мире услышит ее стоны восторга и экстаза?
      Эти мысли увлекли его. Но он понимал, что в ее возрасте Лилиан не могла не быть женщиной с определенным опытом, поэтому она и пошла на флирт с ним так спокойно и уверенно. Фрэнк вздохнул. Что он, собственно, ждет от нее? Да, все, что положено, произойдет между ними, чего же еще хотеть? Надо заставить замолчать беспочвенные мечтания.
      Оркестр явно подходил к финалу, мороженое заканчивалось. Пора было подумать о возвращении.
      – Нам пора, – неохотно сказал Фрэнк.
      Когда они прощались со своими случайными знакомыми, Томми неожиданно поинтересовался:
      – Слушайте, а вы женатая пара?
      Фрэнк усмехнулся:
      – Да ты что? Если я только заикнусь о такой возможности, моя подруга тут же умчится далеко-далеко.
      – Это фигово, – констатировал простодушный парень. – Вы здорово глядитесь друг с другом.
      Джесси согласилась с ним, посмотрев на Фрэнка и Лилиан. Потом перевела влюбленный взгляд на своего жениха.
      – Вы тоже хорошая пара, – сочла необходимым заявить Лилиан. – Бог даст, у вас все будет в порядке!
      – Спасибо на добром слове, – не остались в долгу молодые.
      Фрэнку не хотелось думать о том, как воспринимают посторонние его и Лилиан в паре, потому что мысль о возможной женитьбе в его мозгу даже и не возникала. Он был благодарен своей спутнице за то, что она не стала разъяснять Томми после его реплики тонкости их взаимоотношений. Ему показалось, что она вполне одобрила его шутливый подход к этой проблеме. Скорее всего, и у нее не было никаких матримониальных планов. Это делало ситуацию гораздо проще.
      Томми вместо прощания пожелал им хорошей езды и заметил, что знакомство было приятным.
      Фрэнк кивнул, и, подав руку, повел Лилиан к пикапу.
      – Мне было хорошо, – просто сказала она. – Спасибо.
      – Рад слышать это. Почему бы нам не повторить такую поездку? – вежливо заметил Фрэнк.
      Он открыл дверь с ее стороны, но когда она стала садиться на пассажирское сиденье, неожиданно прижал ее к спинке. Их тела оказались в тесном контакте. Девушка чувствовала его нервное напряжение.
      – Мне нравится твое платье, – сдавленным голосом произнес Фрэнк. – Тебе идет лиловый цвет.
      – Спасибо, – нейтрально заметила Лилиан, делая вид, что она не заметила перехода на интимное «ты».
      Это стоило ей немалого напряжения сил, потому что физическая близость Фрэнка обезоруживала девушку. Вдыхая его аромат, она чувствовала, как кружится голова.
      – Я буду занят несколько дней, но потом мы сможем поехать на экскурсию, – сказал Фрэнк, сдерживая сбившееся дыхание. Он придвинулся к ней ближе, и чувствовалось, что такой контакт не оставляет его равнодушным. – А в следующий вторник я смогу выполнить твое желание и повезти тебя на родео.
      – Я согласна, – без малейших колебаний произнесла Лилиан. Она с видимым удовольствием смотрела в его худощавое смуглое лицо. – Буду очень рада, если у нас это получится.
      Девушка была поражена собственной реакцией на близость Фрэнка. Он практически не прикасался к ней, но возбуждение ее росло.
      Он усмехнулся, потому что очень точно понял состояние, в котором она находится, и наклонился поближе к ней. Теперь она чувствовала на лице его дыхание. Ей казалось, что она даже ощущает вкус его губ.
      – Я чувствую то же самое, – еще раз усмехнулся Фрэнк. Он стал смотреть на ее губы и не отводил глаз до тех пор, пока ее дыхание не стало прерывистым и губы беспомощно не разделились, как бы готовясь к ответу на поцелуй. Фрэнк придвинулся еще теснее. – Лучше бы нам двинуться в путь, – прошептал он.
      Ощущая, как нарастает ее возбуждение, Фрэнк осторожно отклонился, все еще таинственно улыбаясь, и бережно подсадил Лилиан в кабину. Когда он обходил машину спереди, чтобы сесть на свое место, глаза его сверкали. Фрэнка возбуждала мысль о том, что в любой момент, как только он захочет, он может взять ее. Но ему вместе с тем не хотелось ускорять процесс. Он решил подождать несколько дней до финальной атаки, слегка осудив себя за рассудочность, но быстро успокоился, отметив, что это лучше и для нее самой. Их первый раз должен быть незабываемым как атомный взрыв! Фрэнк запустил двигатель пикапа.
      – Надо пару минут на прогрев, – пояснил он, Лилиан сидела, обхватив себя руками. Она улыбнулась, и, стараясь скрыть свое волнение, робко заметила:
      – Вот уж не думала, что мотор может остыть в такую теплую ночь.
      – Тем не менее это так, – заметил Фрэнк.
      Она сама, как ни странно, озябла и слегка дрожала, пока из печки не пошел теплый воздух. Девушка вытянулась поудобнее не сиденье, а Фрэнк включил радио и отыскал станцию, передающую музыку кантри.
      Дорога назад оказалась очень приятной, несмотря на то что они почти все время промолчали, Лилиан чувствовала себя в обществе Фрэнка очень комфортно. Она размышляла, почему же он так и не поцеловал ее. Может быть, он просто играет с ней? Лилиан потихоньку вздохнула и еще раз пожалела о том, что у нее совершенно нет опыта общения с мужчинами.
      Они подъехали к дому Брэдбери. Ни в одном окне света не было. Сначала это удивило Лилиан, но когда она бросила взгляд на часы, то все поняла. Было три часа утра.
      – Я предупреждал тебя, что мы возвратимся довольно поздно. Но поскольку все тихо, видимо, никто по этому поводу не волнуется. – И он кивнул головой на темные окна.
      – Неужели вы сами верите в это? – заметила Лилиан с мягкой улыбкой. – Свет, может быть, и не включен, но я могу поспорить, что Милли не спит. Она иногда напоминает мне наседку.
      Повернувшись, Фрэнк отстегнул сначала ремень безопасности на сиденье девушки, а потом уже свой.
      – Я думаю, что мы сейчас обойдемся без этих предосторожностей, – мягко усмехнулся он.
      От тона его голоса Лилиан почувствовала трепет во всем теле. Весь вечер, каким бы приятным он ни был, она ощущала себя в состоянии войны нервов. Она вспомнила, как он играл ее рукой в зале кино, каким взглядом он неотрывно смотрел на нее в парке, как почти был готов поцеловать, когда подсаживал в пикап. И вот теперь ее била нервная дрожь и ей так хотелось ощутить вкус его губ, как, наверное, никогда и ничего не хотелось за всю жизнь! Теперь уже она впилась глазами в его губы.
      Этот взгляд не мог остаться незамеченным, и сердце Фрэнка подпрыгнуло от сладостного предчувствия. Девушка уже видела в нем потенциального любовника и поэтому так сильно реагировала на его близость. Его пальцы двинулись вдоль щеки девушки, добрались до подбородка. При этом подушечка большого мягко прошла по ее губам, и он почувствовал, что она задрожала. Их глаза встретились, и Фрэнк увидел, какими большими и испуганными они были у Лилиан в этот момент.
      – Я нижу, что ты не любишь сильно мазаться, правда? – Он произнес эти довольно банальные слова удивительно проникновенным голосом. Прикосновение к ее губам возбудило Фрэнка. Он осторожно тем же большим пальцем разделил их, и увидел, какие у Лилиан жемчужно-белые зубы. Потом продолжил свою мысль: – Я рад, что ты употребляешь мало косметики. Мне не очень приятен слой губной помады на губах, которые я целую.
      Лилиан почувствовала, что ей стало душно, Милли предупреждала ее о том, что Фрэнк – опытный соблазнитель. Теперь настал момент, когда просто необходимо вспомнить все, о чем говорила подруга. Ей, с одной стороны, хотелось отстранить его палец от своих губ, а с другой – прижать его теснее! Но больше всего ей сейчас хотелось убежать.
      Фрэнк отметил эту странную реакцию. Ему стало немного любопытно. Свободной рукой он подобрал ее распущенные волосы и властным движением притянул ее горячее лицо к своему.
      – Если тебе противно, укуси меня! – страстно прошептал Фрэнк, покрывая ее губы, щеки и шею короткими нетерпеливыми поцелуями. Лилиан ощутила вкус кофе и ванильного мороженого, и все это слилось с запахами мужчины. Дыхание девушки совсем сбилось, она кончиками пальцев впилась в его мощные плечи, вбирая в себя тепло его тела. А он в это время слегка покусывал ее нижнюю губу.
      Фрэнк заглянул в ее испуганные огромные глаза.
      – Ну что же ты меня не укусишь? Я прошу тебя об этом серьезно. Обожаю немного боли в такие моменты, – добавил он. Он снова притянул ее голову к себе и вкрадчиво поинтересовался: – А тебе это не нравится?
      Лилиан не знала, что ей следует ответить и как действовать. Она не понимала, что он от нее ожидает. А задуматься над смыслом сказанного она была не в состоянии. Неосознанно она придвинулась ближе к мужскому телу. Ей даже не понадобилось усилие с его стороны. Она бессильно скользнула руками по его шее и впилась в его губы своими. Поцелуй вышел сладким и опьяняющим. От ее вкуса он буквально охмелел. Он не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь за последние месяцы он так чувствовал себя в женских объятиях. Ее мягкая податливость и готовность отвечать ему во всем совершенно лишили Фрэнка контроля над собой. Нет, подумал он, Лили совершенно не похожа своим поведением на опытную женщину. А может быть, она просто такая хитрая?
      Но это были, так сказать, мысли теоретического порядка. Он уже был так увлечен Лилиан, что осторожность, свойственная ему, как хищнику, отступила. Фрэнк схватил девушку, поднял ее и положил к себе на колени. Его губы все агрессивнее и агрессивнее действовали всюду, куда доставали. Но неожиданно она оказала ожесточенное сопротивление.
      – Что случилось? – спросил он голосом, который выдал его состояние, потому что звучал хрипло и прерывисто. Потом до него дошло. Его естественная реакция на поцелуи и объятия была для мужчины абсолютно нормальной. Она же, ощутив нечто, чего никогда в жизни не касалась, застыдилась и испугалась. Поняв причину ее волнения, Фрэнк хрипло рассмеялся:
      – Разве это проблема? – Одной рукой он попытался подтянуть ее опять к себе, чтобы девушка заняла прежнюю позицию. Лилиан уже не вырывалась, но и ее ответной реакции он не чувствовал. Девушка словно окаменела.
      Сузившиеся зеленые глаза встретились с ее тоскующим взглядом.
      – Я с этим ничего поделать не могу, – ироническим тоном сообщил Фрэнк.
      – Пожалуйста, – прошептала она, снова пытаясь высвободиться. Но он держал ее твердо, хотя вместе с тем и осторожно. Лилиан понимала, что ведет себя как старомодная девственница. Но что же делать, если она такой и была?
      – Радость моя, тебе уже двадцать пять лет. – Голос Фрэнка звучал почти торжественно. – Поздновато играть в детские игры.
      Он снова попытался интимно обнять ее. И снова увидел, как лицо девушки залил румянец, и тоскливо расширились ее глаза. Вряд ли даже самая великая актриса могла бы сыграть так естественно. Но Фрэнк отказывался поверить в подлинную причину такой стыдливости.
      Лилиан почти теряла сознание. Ее реакция на состояние Фрэнка была чем-то совершенно ею неизведанным. Никогда еще не ощущала она такой странной пустоты внизу живота, никогда не заливала ее такая волна жара и не охватывало такое чувство беспомощности и слабости.
      Фрэнк снова наклонил к ней голову, его губы оказались на ее губах. Он что-то шептал, но она не разбирала слов. Да разве это было важно сейчас? Губы девушки разделились, пропустив его твердый язык. И язык этот проник за ее зубы и трепетал, как бы пытаясь разъяснить, что его хозяин только что хотел сказать.
      Соединение соблазнительного шепота и соблазнительной ласки исторгло из глубины ее горла сладостный стон. Господи… что он делает… как это неожиданно приятно… Господи…
      Лилиан вся дрожала. Открыв глаза, она обнаружила, что Фрэнк, действуя своим языком-жалом в определенном ритме, которому она стала невольно поддаваться, в то же время наблюдает за ее реакцией. Его сильная рука скользнула к ее налившимся грудям. И она ощутила, как это приятно, даже сквозь два слоя ткани. Фрэнк заметил и эту ее реакцию, смесь ужаса и наслаждения, испуг в ее глазах и затопляющее их постепенно желание. Когда он, проникнув под лифчик, коснулся одного из набухших сосков, Лилиан вздрогнула еще ощутимее и громко застонала.
      Он поднял голову и посмотрел на нее сверху. Ему так нравилось происходящее между ними и так хотелось, чтобы все это повторялось снова и снова. И он начал все сначала. Его пальцы, скользившие по глянцу лифчика, рождали стоны, разрывавшие тишину, царящую в кабине пикапа. Руки мужчины становились все более настойчивыми в ласках. А Лилиан, бездыханная и ослабевшая, лежала, не оказывая ни малейшего сопротивления.
      – Надеюсь, что ты не станешь отрицать, что все происходящее чертовски приятно, – прошептал он хрипло, радуясь, что получил возможность видеть ее такой нежной и беспомощной. – Ты очень возбуждаешь меня, маленькая Лили, – констатировал Фрэнк мягко и душевно. Он вдруг переключил все свое внимание на отвердевшие соски ее грудей, которые даже приподняли тонкую ткань платья. – Помни это до нашей следующей встречи. – Потом он резко наклонился, обнял губами торчащий сосок и слегка сжал зубы. Лилиан попыталась оттолкнуть его, напуганная новым ощущением. Он поднял голову и ухмыльнулся, несколько озадаченный ее реакцией. – Господи, – выдохнул Фрэнк, – неужели ты подумала, что я могу сделать тебе больно?
      – Ты… и вправду не хотел сделать этого? – хрипло прошептала она. Взгляд девушки отражал охватившую ее панику.
      – Прости, если невольно испугал тебя, – проговорил Фрэнк и нежно коснулся того места, где только что его зубы сжали один из ее сосков. И опять она вздрогнула от этого неожиданного прикосновения. – Ты явно привыкла к гораздо более деликатным мужчинам.
      – Да, это правда, – призналась Лилиан.
      Но каждый из них в это утверждение вложил разный смысл. Никогда еще Лилиан не ощущала себя такой беспомощной. Она была не в состоянии остановить Фрэнка, что бы он с ней ни делал. Только теперь она поняла, от чего ее предостерегала Милли.
      – Я не могу назвать себя деликатным любовником, – тихо заметил Фрэнк. – И вряд ли смогу стать таковым. Я хочу, чтобы женщина понимала меня и отвечала на каждый мой порыв таким же точно. И любовь между мной и моей партнершей всегда должна быть необузданной, по причине того, что я признаю только такую. – Фрэнк перевел дыхание и неожиданно положил ладонь на ее грудь, но сделал это очень осторожно – В моей жизни еще не встретилось женщины, которая отвергла бы такую разновидность ласк.
      – Мне остается попросить прощения, – тихо сказала Лилиан. – Я просто растерялась от неожиданности.
      Господи, подумал Фрэнк, не хватает еще ощущать чувство вины за свое поведение! Он испытывал нечто вроде угрызений совести. Наклонившись к девушке, он очень нежно, может быть, подчеркнуто нежно поцеловал ее.
      – В следующий раз, – прошептал он, не отодвигая свои губы от ее рта, – с тобой я буду чуть менее диким, буду, черт возьми, гораздо нежнее! Меньше всего мне хотелось бы вселить в тебя страх передо мной.
      Лилиан с любопытством заглянула о его смуглое, непроницаемое лицо. Он, кажется, был озадачен тем, что между ними произошло, чем она от него ожидала. А ведь подозревать его в отсутствии опыта общения с женщинами не приходилось. Разве для него не было обычным делом – ощутить все то, что он ощущал, лаская ее, Лилиан? Ей очень хотелось бы задать этот вопрос ему, но это означало бы полностью расписаться в собственной наивности и неискушенности. И если он поймет, что она представляет из себя на самом деле, то уже никогда больше не подойдет к ней близко. Он ведь сам сказал об этом.
      Она постаралась расслабиться и придать себе вид искушенной в таких делах девицы.
      – Нет, я вовсе тебя не боюсь, – с большим опозданием ответила она на вопрос, заданный Фрэнком сто лет назад.
      Он убрал руку с ее груди и коснулся на этот раз ее губ. Ему нравилось, что она так покорно лежит в его объятиях, нравилось, что ее длинные волосы разметались по плечам, а в глазах теперь светилось доверие к нему и покой.
      Лилиан относилась к типу женщин, от которых добиться чего-то можно было только ласковым обращением. Он уже понял это и был зол на себя за то, что действовал негодными для нее методами. Фрэнк помнил слова, которые уже успел ей прошептать и теперь намеревался заставить ее забыть их.
      – Что случилась? – спросила девушка, заметив, как изменилось выражение лица мужчины.
      – Несколько минут назад я сказал кое-что, совершенно неподходящее для тебя, – с подкупающей честностью признался Фрэнк, – Прости меня, я совершенно забыл, что даже женщина с определенным опытом может оставаться леди и требовать надлежащего обращения с собой. Когда в следующий раз между нами произойдет то, что и должно произойти между мужчиной и женщиной, я буду вести себя совсем по-другому.
      Фрэнк осторожно выпустил Лилиан из своих объятий. Она даже не заметила этого, потому что переживала потрясение, вызванное его последней фразой. Обойдя машину, он помог девушке выбраться из кабины и, бережно поддерживая под локоть, повел ее к хорошо освещенному козырьку над дверями. Взгляд его упал на платье Лилиан, и он неожиданно рассмеялся.
      – Дай Бог, чтобы Милли не проснулась!
      Проследив за его взглядом, Лилиан покраснела.
      Вокруг одного из сосков на платье расплылось влажное пятно, и любая женщина сразу же поняла бы причину его появления.
      Он взял ее лицо в ладони и засмеялся, глядя ей в глаза.
      – Не волнуйся, в следующий раз мы не повторим подобную ошибку. – Фрэнк стал медленно приближаться губами к ее губам и продолжил фразу: – Прежде чем мы поцелуемся, я сдерну с тебя блузку, и никаких следов не будет.
      Лилиан вздохнула, а он продолжал спой затяжной поцелуй, пока и сам не издал страстный стон.
      – Как ты меня возбуждаешь, – особым тоном произнес Фрэнк. – Пора мне убраться отсюда, пока прямо здесь мы не согрешили. Через день я тебе позвоню, и мы сможем поехать на родео. Кстати, можешь успокоить спою наседку – в следующий раз я не задержу тебя до такого позднего времени.
      – Обязательно успокою, – ответила Лилиан. Она держала сильную руку Фрэнка, опиралась на нее, и ей вовсе не хотелось расстаться с ним даже на одну минуту. Но она понимала, что пора идти. – Ладно, пока. Мне очень понравился этот вечер, и ужин, и концерт. Спасибо.
      – А фильм? – Он нахально рассмеялся. Но, наткнувшись на ее взгляд, осекся. Коснувшись ее губ длинным пальцем, он хриплым голосом пообещал: – Я всегда буду с тобой очень нежным. Я знаю, как заставить тебя почувствовать себя в раю. И когда время придет, ты все это почувствуешь. Я обещаю.
      Лилиан еще не успела перевести дыхание, а он уже шел к пикапу. И ее глаза против воли внимательно следили за движениями его сильных бедер. Девушка ощущала от его присутствия такое волнение, что с ужасом поняла: она не сможет ему отказать ни в одной просьбе. Он отъехал, ни разу не повернув голову в ее сторону, и Лилиан с горечью подумала, что вот так же однажды он уедет навсегда и сон окончится.
      Фрэнк знал, что она смотрит ему вслед, но поворачиваться и махать ей рукой не стал. Он был полон каким-то ранее неизведанным ощущением и боялся расплескать его ненароком. Его план соблазнения очередной женщины дал трещину, что-то непонятное входило в его душу.
      Лилиан открыла замок и вошла внутрь дома. Ей было страшно, что сейчас появится Милли, и придется объясняться по поводу такого позднего возвращения. Затем она сообразила, что надо успеть снять блузку. И вовремя. Милли таки появилась.
      – Ты знаешь, который сейчас час? – холодно поинтересовалась она. – Где ты столько времени была?
      Лилиан стала рассказывать ей о том, как провела день, делая упор на концерт и совершенно опуская многие детали.
      – Ну слава Богу, – успокоилась подруга. – Я понимаю, что докучаю тебе опекой. Но он очень опасен тем, что не может не действовать на женщин.
      Неожиданное подозрение мелькнуло в мозгу Лилиан:
      – А ты-то откуда знаешь, как он действует на женщин?
      Милли усмехнулась.
      – Думаю, что тебе надо это знать. Я флиртовала с Фрэнком, пока Лайон не прервал этого. Наши отношения не успели перейти определенную грань, я с ним не спала. Но он прекрасно осознавал, что я бы не смогла отказать ему, если бы он захотел. Именно зная его влияние на женщин, я так настойчиво предостерегала тебя. Фрэнк всегда берет то, что хочет, но ничего и никогда не дает взамен. Ты вступила в опасную игру. Я не хочу изображать из себя невинное дитя. Еще немного – и между мной и Фрэнком случилось бы неизбежное. Но мне повезло, я по-настоящему полюбила Лайона. А за тебя я боюсь. Тебе может быть очень не сладко, когда наваждение окончится, Лилиан.
      – Я понимаю это, – призналась та, тяжело вздохнув. – Но меня так к нему тянет… – Заметив взгляд Милли, Лилиан инстинктивно прижала блузку к груди и страшно покраснела.
      – Не чувствуй себя такой затравленной, – мягко заметила Милли. – Такому мужчине сопротивляться очень трудно. Но помни, что он источник повышенной опасности.
      – Все это я понимаю. Но боюсь, что я влюбилась в него.
      Милли прикусила нижнюю губу.
      – Это – беда. Он такого чувства, как любовь, просто не знает. – Милли нежно притянула подругу к себе и осторожно постучала по ее лбу. – Постарайся включить голову, по крайней мере.
      – Да, я стараюсь. Мне сейчас в жизни не хватает только осложнений.
      – Как бы там ни было, пожалуйста, помни о мерах предосторожности. – Заметив, как залились румянцем щеки Лилиан, Милли сказала: – Все, давай спать. Больше никаких нравоучений. Последнее. Этот дикарь собирается еще раз появиться здесь?
      – Да. Он пообещал возникнуть где-то в середине недели. Скорее всего, в среду. Мы должны поехать на родео.
      Милли только молча покачала головой.
      Лилиан переоделась. Теперь на ней была ночная рубашка, но она все еще переживала события вечера. Она ведь впервые в жизни осталась наедине с мужчиной и пережила моменты интимной близости. Ее занимал вопрос, как бы он себя повел, узнав о том, что она невинна. Наверное, он просто отчалил бы от нее раз и навсегда, чтобы не вешать на себя такую обузу. Недаром же Фрэнк честно предупредил ее о своей неприязни к невинности, как к источнику дополнительных хлопот. Ей было немного стыдно за свою попытку ввести его в заблуждение. Но оправданием ей служила боязнь потерять его. Может быть, когда он узнает правду, то придет в ярость. Но вдруг он тоже влюбится в нее? Тогда все встанет на свое место. А если он не влюбится, а просто соблазнит ее, а потом покинет? Эта мысль привела Лилиан в ужас. Но ей нечего было противопоставить силе его мужского обаяния.
      Когда девушка проснулась утром, то заметила, что вся простыня смята и наволочка сбита с подушки. Всю ночь ей снились бесстыдно эротические сцены, героем которых был, конечно, Фрэнк. Подобного ей переживать не приходилось никогда!

      Фрэнк был поражен тем, с какой силой его охватило чувство к Лилиан. Поначалу он намеревался не появляться у нее несколько дней, чтобы заставить ее соскучиться по нему. Но он поймал себя на том, что все время думает о ней. Уже на второй день он понял, что не выдержит больше.
      Он гнал свой пикап на предельной скорости, пока не увидел дом Брэдбери. Подъезжая, Фрэнк невольно улыбнулся, увидев Лилиан, копающуюся в цветнике рядом с домом. Девушка выглядела очаровательно. На ней были короткие шорты и розовая тонкая майка. Длинные черные волосы были забраны в роскошный «хвост».
      Фрэнк заглушил двигатель и выбрался наружу из своего железного коня. Раскурив сигарету, он нарочито уверенной походкой направился к Лилиан. При каждом шаге его сапоги издавали громкий скрип.
      – Я вижу, что хозяева заставили вас отрабатывать хлеб, – небрежно заметил он.
      Девушка вспыхнула и смущенно улыбнулась. Потом поднялась с колен. Она только что грезила о нем, и вот он явился, как будто услышал ее мысленный призыв.
      – Привет, – просто сказала Лилиан, лицо ее светилось от радости.
      Сердце ковбоя подпрыгнуло в груди.
      – Привет, – повторил он произнесенное ею слово и подошел ближе.
      Взгляд Фрэнка обласкал ее груди и скользнул вниз вдоль узкой талии к довольно пышным бедрам, опускаясь по длинным, элегантным ногам. Он отметил, что у нее красивые узкие ступни, к которым очень шли плетеные кожаные сандалии.
      – Прекрасные ножки, – тихо заметил Фрэнк.
      – Спасибо, – вежливо ответила Лилиан. И спросила: – Вам нужны миссис Брэдбери и Милли? Они уехали в магазин.
      – Нет, я приехал навестить тебя, мой розанчик, – несвойственным ему мягким голосом произнес Фрэнк. – Но я даже и не надеялся застать тебя одну.
      Широкие поля шляпы прикрывали его глаза, которыми он буквально пожирал девушку.
      От того, как он произнес эти довольно банальные слова, сердце девушки забилось часто-часто.
      Кончиками пальцев он поднял ее подбородок, потом неожиданно наклонил голову и со вкусом поцеловал ее раскрывшиеся губы. Выбросив сигарету на землю, Фрэнк притянул Лилиан поближе к себе.
      – Иди сюда, малышка.
      Обняв девушку, он опять наклонился к ее лицу. На этот раз его поцелуй был длиннее и эротичней, чем предыдущий. Но совершенно в другом стиле, чем поцелуи при их предыдущей встрече два дня назад. Сейчас он был нежным, полным теплоты и обожания. Лилиан отреагировала на эту ласку со всей присущей ей искренностью. Она обхватила его талию и чувствовала радость от того, как его губы играли с ее нежными устами.
      – Ты очень милая, – шепнул Фрэнк.
      Он был рад, что нашел верный подход к этой пугливой газели. Нежная ласка не пугала ее, и она больше не пыталась отстраниться. Фрэнк заглянул в ее зеленые с золотыми искорками глаза и отметил, что они смотрят на него с обожанием.
      – Какие у тебя планы на завтра? Не могли бы мы поехать на прогулку в горы, скажем часиков в девять утра? Ты к этому времени уже проснешься?
      – О да! – В голосе Лилиан был заметен восторг.
      – Прекрасно! Завтра я точно свободен. Форма одежды – джинсы и высокие ботинки. Там полно змей, и мне не хотелось бы, чтобы какая-нибудь из них тебя цапнула.
      Улыбка девушки стала еще шире.
      – Я оденусь, как надо.
      Его забота была так приятна! А еще приятнее то, что он рядом.
      Указательным пальцем Фрэнк шутливо придавил ее нос.
      – Зря ты не накрываешь головку, получишь солнечный удар. Чем ты сейчас занята?
      – Пропалываю цветы миссис Брэдбери. Я жутко не люблю сидеть без дела, а мыльные оперы по телевизору просто ненавижу. Вязать не умею, а физическую работу обожаю.
      Женщины, с которыми он обычно имел дело, любили прихорашиваться и наряжаться, крутить любовь, но только не работать, тем более физически. Ни одна из них не запачкала бы землей свои тонкие пальчики. Посмотрев на мягкое лицо Лилиан, Фрэнк подумал, что и его мать была предана земле и саду.
      – А там, где ты живешь, у тебя есть свой сад? – неожиданно спросил он.
      Улыбка Лилиан угасла, и она отвела взгляд.
      – Да, у меня… был огород, но его разрушили.
      – Жалко. Но вряд ли мать Милли выращивает овощи.
      – Нет, она разводит цветы.
      Лилиан ответила очень спокойно. Она вновь подняла глаза и заметила, что ему очень идет рабочий наряд, который подчеркивает его стройность и силу. И вообще Фрэнк выглядел как ковбой в рекламных роликах. Она не удержалась и сказала ему об этом, добавив, что он удивительно красивый мужчина.
      Фрэнк ухмыльнулся:
      – Это нечестно, ты пытаешься играть на моей слабости.
      Лилиан тоже рассмеялась:
      – Ты для этого и приехал, потому что мог позвонить по поводу прогулки по телефону.
      – Это верно, мог. Но мне просто захотелось увидеть тебя. Не перетрудись, я приеду за тобой завтра утром в девять. – Фрэнк слегка коснулся ее рта губами.
      – Хорошо, – просто ответила девушка. Голос ее звучал низко и ласково.
      Фрэнк снова посмотрел на нее, но на сей раз не прикоснулся. Натянув шляпу на глаза, он зашагал к пикапу.
      И опять он ни разу не оглянулся, уезжая. Лилиан вздрогнула от навязчивой мысли о том, что рано или поздно этот мужчина вот так, не оглядываясь, уйдет от нее. Такова его сущность, и ей не дано изменить этого.
      Но к тому моменту, когда Фрэнк в девять подъехал к дому Брэдбери, девушка сумела убедить себя, что она может быть исключением из правила. Эта ее уверенность основывалась на том, что теперь он с ней был совсем не таким, как в тот памятный вечер. Может быть, он уже разобрался, что она в свои годы невинна, и тем не менее не расстался с ней. Лилиан тихо улыбнулась про себя. Похоже, что он решил не действовать грубо, поняв, что это оттолкнет ее от него. Девушка призвала себя быть реалисткой, но подумала, что это весьма не просто, когда мужчина так сильно действует на тебя.
      И вот Фрэнк появился. На нем были джинсы, высокие сапоги и коричневая с белым ковбойка. Широкополая шляпа была сдвинута на один глаз. Оказалось, что они, не сговариваясь, оделись очень похоже, только квадраты на ее ковбойке были коричневые и голубые. От такой схожести вкусов и, соответственно, нарядов они оба не могли не улыбнуться.
      Фрэнк помог Лилиан усесться в кабину грузовика. Он натянул на ее пышные волосы шапочку с длинным козырьком и подсказал, как отрегулировать необходимый размер, потому что шапочка немедленно съехала ей на глаза.
      – Как я и думал, ты забыла свою шляпу, – заметил Фрэнк.
      Лилиан просияла от проявленной им заботливости. На сердце у нее стало тепло.
      – Спасибо, – тихо промолвила девушка.
      Фрэнк усмехнулся:
      – Не могу же я не заботиться о лучшей из моих девушек.
      Но по его тону было понятно, что он вовсе не ерничает. У него, действительно, в жизни не было такой девушки. Она ничего от него не требовала, была покладистой, за все время знакомства он ни разу не видел ее мрачной…
      И еще ему нравилось то, что она не утеряла способности смущаться и краснеть, слыша комплименты в свой адрес.
      – Скучала по мне? – ласковым тоном поинтересовался он.
      – О да! – призналась Лилиан, совершенно не пытаясь увернуться от честного ответа.
      Фрэнк внимательно посмотрел на нее, его глаза задержались на ее розовых щеках и немного приоткрытых губах. Он не без усилия отвел взгляд на дорогу. Его пальцы чуть сильнее сжали руку девушки.
      – Ты, солнышко, прекрасное лекарство для меня.
      – Ну уж прямо-таки лекарство? – засмеялась Лилиан.
      – Знаешь, я упомянул об этом, вспомнив об обычае индейцев. У них были талисманы – «хорошие лекарства», такие небольшие мешочки с травами. Владельцы этих «хороших лекарств» смотрели на них перед сражением и набирались сил. Были и «плохие лекарства» – посмотрев на них перед битвой, человек терял силы. Мне повезло – ты мое «хорошее лекарство». Придется мне запрятать тебя в мешочек и всегда носить с собой.
      Лилиан рассмеялась:
      – Боюсь, что это будет неудобно и тебе, и мне.
      Оказалось, что Фрэнк вообще очень много знал об истории индейцев. Он начал рассказывать о том, как в горах, куда он вез ее, проходили бои между индейцами и белыми.
      – Думаю, что ты даже не можешь себе представить такой бой. Равнинные индейцы, мой бутончик, на тропе войны раскрашивали себя – и лицо, и тело. Красили даже лошадей. Воины издавали душераздирающие крики и свистели в свистки, сделанные из костей орла. От этого не по себе становилось и профессиональным солдатам.
      Уже на месте он рассказал ей историю хитрого индейского племени Воронов.
      – Вороны были реалистами и поняли, что им не одолеть белых. Они объединились с ними и вместе пошли против тех племен, с которыми враждовали еще до прихода белых. – Этот рассказ он продолжал в горах, когда, оставив пикап у дороги, они начали подниматься по довольно пологой тропе.
      Фрэнк на минуту замолчал, остановился, огляделся вокруг, как будто переносясь в те далекие времена, и заметил:
      – Представляю, как здесь было красиво до прихода разрушительной цивилизации.
      Окрестности были великолепны и сейчас, дикая красота природы еще сумела сохраниться. Поднялся довольно сильный ветер, и Фрэнк обхватил свою спутницу за талию.
      – Хочешь спуститься в ущелье? Туда проложена тропа. Только смотри внимательно, чтобы не наступить на змею.
      Они пошли вниз. Фрэнк показал девушке многочисленные кресты, сделанные белой краской на скалах:
      – Это отмечены места, где погибали солдаты. – Остановившись около одного из крестов, он заметил, что здесь был убит его дядя в третьем поколении. Заметив выражение ее лица, он с улыбкой добавил: – Не удивляйся, что я так подробно знаю обстоятельства сражений и даже имена их участников. Дело в том, что дядя вел подробный дневник. Его вдова сохранила этот уникальный документ. Позднее он попал ко мне.
      – Расскажи мне подробнее об этом человеке, – попросила Лилиан.
      Он начал рассказывать, и она слушала, стараясь ничего не пропустить. Он упоминал такие подробности, что она мистически подумала: уж не был ли он сам в том бою, а потом его душа переселилась в наше время…
      После прогулки они зашли в ресторан, а потом Фрэнк повел Лилиан в сувенирную лавку. Здесь он купил ей серьги, сделанные индейским мастером, и настоял, чтобы она их сразу же надела. По дороге домой он рассказал девушке о том, как индейские воины безошибочно по разным украшениям и раскраске узнавали, кто к какому племени принадлежит.
      – Как это все интересно, – повторяла девушка.
      Сердце Фрэнка наполнилось от этих слов гордостью. Ни одна из его прежних подружек не только не интересовалась историей, но просто была бы не в состоянии выслушать рассказ о сражениях прошлого. А Лилиан слушала не из вежливости. Было видно, что все, рассказанное им, ей по-настоящему интересно. Она заметила по ходу рассказа, что какое-то время сама изучала в колледже историю завоевания индейских территорий и племен, живших там, и упомянула очень интересные и малоизвестные подробности из жизни племени Маянов. Фрэнк слушал ее с не меньшим вниманием, чем она его.
      Она не стала упоминать о том, что облазила множество храмов, построенных племенем Маянов, в тех местах, куда они переехали после назначения отца.
      Прощаясь, Лилиан поблагодарила своего спутника:
      – Спасибо, Фрэнк. Это была замечательная поездка. – И повторила: – Правда, по-настоящему замечательная.
      Притянув ее к себе, Фрэнк согласился:
      – Да, мы прекрасно провели время, – И, заглянув ей в глаза, еле различимые в сумерках, он мягко сказал: – Все, здесь мы расстаемся. Наш прощальный поцелуй может шокировать твою опекуншу.
      И он своими губами раздвинул ее губы. Голова Лилиан откинулась назад так, что его лицо оказалось сверху. Его рот ласкал, дразнил, провоцировал ее губы. Уже через несколько секунд тело девушки вибрировало от его ласк.
      Лилиан почувствовал, как его тоже охватывает дрожь. Его язык все настойчивее ласкал губы девушки, проникал до самых зубов. Одна рука расстегнула пуговку на ее груди и скользнула под тонкую рубаху.
      – Перестань надевать лифчики, когда идешь на свидание со мной. Они мешают мне ласкать тебя так, как надо.
      Лилиан собралась сказать что-то, но он еще крепче прижался к ее губам. Слов не было слышно. Поцелуи Фрэнка становились все более горячими. Его руки проникли под лифчик. Кончиками пальцев он слегка сжимал набухшие соски, и каждый раз девушка вздрагивала и постанывала.
      Потом Фрэнк расстегнул и снял с нее и рубашку, и лифчик. Лилиан сидела перед ним с полностью обнаженной грудью. Он отстранился и смотрел на эту прелестную картину.
      – Я вижу то, что и ожидал увидеть, – хриплым голосом признался Франк. – Потрясающе… Каждая из твоих грудей просто произведение искусства. И у тебя замечательная кожа, – добавил он.
      Лилиан была не в состоянии вымолвить хоть слово. Она сидела как зачарованная. Потом губы ее раскрылись, и она сама потянулась к нему. Ей хотелось новых ласк и новых поцелуев.
      Но Фрэнк заметил то, что она не могла видеть. На одном из окон шевельнулась занавеска. Отстранившись от девушки, Фрэнк мягко произнес:
      – Мы не одни. Нас видят.
      – Господи! – Лилиан даже вздрогнула от услышанного.
      Как бы не замечая этого, он пальцами поднял ее подбородок и, глядя в глаза, твердо, хотя и тихо произнес:
      – Нам хорошо вдвоем. Ты тоже так думаешь?
      Она так хотела объяснить ему, какие испытывает чувства, как ей тепло и хорошо с ним! Но вместо этого Лилиан смогла только тихо прошептать:
      – Да!
      Он согласно кивнул головой:
      – Я не стану ускорять событий. Но и ждать до бесконечности не намерен. Для меня и так уже наш роман развивается слишком медленно.
      Лилиан не знала, что ей следует сказать, и промолчала. Голова у нее кружилась от его близости, от аромата, исходящего от мужчины.
      – Спокойной ночи, моя сладкая, – пробормотал Фрэнк, целуя ее закрытые веки. – Ты – чудо природы.
      Он помог ей одеться, и они вышли из машины. Провожая девушку до двери дома, он не снимал руки с ее талии.
      – Твой ангел-хранитель бдит, – усмехнулся Фрэнк. – Слушай, как ты думаешь, она когда-нибудь снимет слежку за тобой?
      Лилиан улыбнулась и кивнула:
      – Думаю, что долго ждать не придется. Ты же знаешь, что она обручена, скоро свадьба.
      – Не может быть! Подумать только – свадьба. Кстати, хочу тебя предупредить, что мне это не грозит, – без видимого перехода добавил он. – Ты ведь понимаешь положение вещей, правда? Мне очень нравится быть с тобой. Физически мы возбуждаем друг друга. Но я не хотел бы обманывать тебя и обещать горы счастья после. Я убежденный и непоколебимый холостяк.
      Умом Лилиан противилась тому, что он говорил. Сердце ее оборвалось. Но она заставила себя улыбнуться и прошептала:
      – Да, я все это понимаю.
      Фрэнк кивнул головой. Он не хотел вселять и нее несбыточные надежды и полагал, что в этом заключается его честность в отношении девушки. Женитьба пока не привлекала его. К тому же ему еще предстояло разобраться в своем проклятом прошлом. Это была одна из причин его нежелания вступать в брак. Кто знал, какими генами наградил его неизвестный отец.
      – Ты умная девочка, – вслух произнес он. – Завтра я заеду за тобой, и мы поедем на родео. Я помню, что обещал сделать это на следующей неделе. Но теперь не хотел бы откладывать наши планы на такой долгий срок. А ты?
      Кивнув головой, Лилиан не очень уверенно произнесла:
      – Я, пожалуй, тоже.
      – Вот и прекрасно. Я заеду в шесть. – Он опять приподнял ее лицо и нежно поцеловал в губы. – Спокойной ночи, крошечка.
      Лилиан бледно улыбнулась ему:
      – Спокойной ночи. Еще раз спасибо за поездку и сережки.
      Фрэнк потрогал безделушки, они блеснули.
      – Эти вещицы тебе идут. Ну все. Пока.
      Он повернулся и как всегда, не оглядываясь, пошел к машине.
      Войдя в дом, Лилиан невольно улыбнулась. Конечно, Милли не спала и встречала ее.
      – Ну, как ты провела время? Получила удовольствие?
      – Еще какое! Он столько знает об истории покорения индейских племен. Я даже не могла подозревать!
      – Да, он знаток этого раздела истории. Слушай, а он не утомил тебя своими бесконечными рассказами? Кэти как-то жаловалась мне, что ее эти летописи доводят до белого каления.
      – Но я тоже люблю историю, – искренне ответила Лилиан. – Меня это не утомляет.
      Милли подняла брови:
      – Могу вообразить себе беседу двух сумасшедших, – ухмыльнулась она. – Ладно, пошли подкрепим твои угасающие силы. Я думаю, что ты их подорвала в борьбе с этим монстром. Надеешься на победу?
      Как ни странно, но замечание подруги возродило в душе Лилиан прежние надежды. Но она просто обязана сказать Фрэнку правду. Если бы только она была уверена, что он, услышав ее слова, не отвернется и не уйдет навсегда!
 
      Решая, что надеть для посещения родео, Лилиан пришла к выводу, что, поскольку ее единственные джинсы в стирке, вполне подойдет голубая матерчатая юбка. На ней были розовые кроссовки и розовая спортивная рубашка. Но она не забыла, как похолодало после захода солнца в Бойсе, и предусмотрительно захватила с собой легкий свитер, тоже выдержанный в розовых тонах. Волосы девушки, собранные в конский хвост, были перетянуты розовой лентой. Собравшись, она села и стала ждать Фрэнка. Дело в том, что она была готова гораздо раньше назначенного времени.
      Мать Милли ушла в гости к подруге. Сама Милли куда-то отправилась с Лайоном. Буквально через несколько минут после их отъезда, приехал Фрэнк. Он прибыл точно, без опоздания. Его наряд был, как всегда, выдержан в ковбойском стиле и очень элегантен. Свежевыбритое лицо благоухало хорошим лосьоном.
      В течение последних дней организм Фрэнка не давал ему покоя, все время напоминая о том, как сладко было ласкать Лилиан. А на душе у него становилось радостно, когда он вспоминал часы, проведенные с девушкой, задушевность бесед, сердечность общения. У них было столько общих тем, что разговор доставлял обоим истинное наслаждение.
      Ни за какие блага мира он не признался бы, как ждал сегодняшнего вечера и какие возлагал на него надежды. Когда Фрэнк смотрел на Лилиан, он физически ощущал, что сам становится лучше, а его помыслы – чище. И еще он чувствовал удовлетворение оттого, что она рядом, что он может потрогать ее, и от одного этого кровь его волновалась. Но при этом его пугало, что все эти ощущения становятся уже привычными и без них жизнь кажется ему серой. Он считал, что должен предпринять что-то, чтобы избавиться от этой сладкой зависимости, причем чем скорее, тем лучше.
      Фрэнк думал о том, что наступит день, когда Лилиан известит его о своем отъезде. И он боялся этого дня, потому что девушка стала, не ведая об этом, вмешиваться не только в его реальную жизнь, но даже в сновидения. Фрэнк осуждал себя за то, что стал похож на влюбленного подростка, и видел выход только в том, чтобы перестать видеть Лилиан. Он надеялся, что, отказавшись со временем от встреч с ней, он сможет возвратиться к привычному образу мыслей и поведению. Ведь у него было достаточно проблем и без этого рокового чувства.
      Правда, к его удивлению, рядом с Лилиан он просто забывал свои горькие размышления о том, кто же его настоящий отец. Фрэнка в такие часы даже не волновало то треклятое завещание, которое круто изменило его жизнь. Если девушка была рядом, он чувствовал себя на редкость умиротворенным – состояние, которого он давненько уже не испытывал. А еще он ощущал такой прилив сил, что любые испытания были ему по плечу. И все эти удивительные и непривычные явления… страшно пугали бравого ковбоя. Маскируя внутреннее смятение, он развязно промолвил:
      – Ты выглядишь чудно. Я вообще люблю спортивные рубахи на красивых девушках.
      Лилиан усмехнулась:
      – Ты, наверное, просто подлизываешься. Неужели тебе может понравиться такой ужас?
      Дело в том, что на рубахе были надписи, прочно удерживающиеся в моде. На этой, конкретно: «Да здравствует женский терроризм!» и «Вступайте в кружок кройки и шитья!»
      – Мне на тебе нравится все, – тихо произнес Фрэнк. Его глаза с обожанием задержались на ее груди. – Слушай, у тебя юбка без пояса, и, по-моему, она с тебя вот-вот спадет! – Он заметил, что юбке на талии было слишком просторно.
      – Я действительно за последние недели похудела, – призналась Лилиан уклончиво. – А пояс я просто в спешке не нашла.
      Тут ей пришлось солгать. Найти пояс она и не могла. Он остался вместе с другими ее вещами там, в Центральной Америке. И она вздрогнула от воспоминаний о том, как ей пришлось выбираться из враждебного окружения.
      – А где же Милли? – поинтересовался ковбой, оглядевшись вокруг.
      – Разве Лайон не сказал тебе, что они куда-то собираются?
      Фрэнк коротко и довольно безрадостно усмехнулся. Его зеленые глаза сузились, в них мелькнуло недоброе выражение.
      – Лайон уже давно не обсуждает со мной свои планы, тем более касающиеся его личной жизни.
      Лилиан придвинулась ближе к нему. Она ощутила терпкий запах его одеколона, и ее пульс забился чаще.
      – Лайон с удовольствием посвятил бы тебя в свои проблемы, если бы ты не препятствовал ему в этом, – заметила Лилиан, сопроводив слова улыбкой, смягчившей остроту замечания.
      Если бы Фрэнк услышал подобное от любого мужчины, тому было бы несдобровать. Но как ни странно, сделанное Лилиан, замечание его не обидело. Уголок его волевого рта немного скривился, что должно было означать снисходительную улыбку.
      – Ты почему стоишь в луже? – неожиданно поинтересовался Фрэнк. – Может быть, ты промочила ноги с вечера и теперь тебе все равно?
      Лилиан рассмеялась. И в этом смехе чувствовалась радость от жизни вообще и от его присутствия, в частности.
      – Нет, ноги у меня сухие, ведь я в кроссовках.
      – Это кроссовки? – Фрэнк нагнулся, как бы желая поближе рассмотреть розовые изделия. – Никогда бы не подумал, что они могут быть такими крохотными и деликатными.
      – Да уж. Никто бы не описал подобными словами твою обувь. – Лилиан выразительно посмотрела на его сапоги.
      – Если тебе не нравятся мои сапоги, я выкину их и буду ходить в тонких боксерских ботинках, – безропотно согласился Фрэнк, и тут же спросил: – А где миссис Брэдбери, ведь ее тоже нет дома?
      – Да, она уехала в гости.
      Осознав ситуацию, Фрэнк перевел дыхание. Никогда в своей жизни он не чувствовал подобного, оставаясь наедине с женщиной.
      – Ты хочешь сказать, что твоя наседка ничего тебе не рекомендовала, перед тем как уехать с Лайоном?
      Лилиан отрицательно покачала головой. Фрэнк ухмыльнулся:
      – Не могу поверить, что она одумалась.
      – Думаю, что так и есть. – Девушка влюбленным взглядом оглядела это красивое мужское лицо, отметив его строгость и сосредоточенность. Было понятно, что она может вглядываться в черты Фрэнка сколько угодно времени.
      Обожание ее было так наивно и очевидно, что Фрэнк, переполненный гордости от сознания этого, промолвил:
      – Может быть, тронемся в путь? Так будет лучше.
      – Да, так будет лучше, – последовал бесхитростный ответ.
      Но ни он, ни она не сделали ни малейшей попытки двинуться с места. Его взгляд уперся в губы девушки, розовые, не тронутые помадой. Обхватив ее талию, Фрэнк мягким движением привлек Лилиан к себе. Потом губами провел по ее губам. Поцелуй получился нежным, он ни в коей мере не соответствовал тому накалу страсти, которая сжигала его.
      Лилиан поняла, как ему нравится ее податливость, готовность удовлетворить любой его порыв. Она потянулась обнять его, и сильные руки Фрэнка, протянутые к ней, встретили хрупкие девичьи. Как ни удивительно, когда их объятия сомкнулись, в этот жаркий летний день ей подумалось, что так спокойно и безопасно бывает только в великий день Рождества, когда отступают все заботы и проблемы.
      А Фрэнк в этот момент вообще ни о чем не думал. Ощущение тела Лилиан в такой близости от его собственного затормозило его мыслительный процесс. Его, искушенного в амурных делах, поражала новизна ощущений. Ее теплые груди, исходивший от нее аромат, трепещущие нежные губы, раскрывавшиеся во время его поцелуев, рождали в нем волны неудержимого желания.
      Фрэнк постарался успокоить дыхание. Тем же была занята и Лилиан. Он отыскал взглядом ее расширившиеся, беспокойные глаза. Он пристально смотрел в них, пока сердце все глуше и глуше билось как в барабан в его грудь.
      Ее лицо было по-настоящему прекрасно. Легкий румянец украшал его. Губы девушки немного распухли от его поцелуев. Пряди черных волос растрепались по розовым щекам. Глаза газели выглядели совершенно беспомощными.
      – Пожалуй, было бы правильнее, пока мы еще в состоянии сделать выбор, ехать, – сказал Фрэнк с раскаянием. Он поставил девушку на ноги, и от этого ее руки соскользнули вниз вдоль его крепкого тела, освободив мускулистую шею. – Ты просто пьянишь меня, – пробормотал ковбой.
      – Мне кажется, что и ты меня тоже, – сообщила Лилиан.
      Было видно, что и ей было не просто укротить свое тело.
      Фрэнк подождал, пока она запирала дверь. Потом проводил ее к машине.
      – Если ты не собираешься уехать в ближайшее время, я куплю легковушку, – сказал он, выбираясь на основную дорогу.
      Лилиан запротестовала:
      – Мне нравится пикап. К тому же он тебе в работе нужнее.
      – Да, это так, – не мог не согласиться Фрэнк.
      Он смотрел на нее и улыбался. Как много загадочного в ней, подумал ковбой, и неожиданно вспомнил о своих проблемах. А разве мое происхождение – не загадка? – пронеслось у него в голове. Может быть, лучше для обоих было бы возвратить ее под крыло Милли и на этом завязать все отношения.
      Нет! Чего бы это ни стоило, она должна стать его женщиной. Даже если это будет однократно. Инстинктивно он понимал, что с ней это будет совершенно по-другому, чем со всеми прочими. Это будет феерическое ощущение, которого ему за всю предыдущую жизнь испытать не довелось.
      Не пережив этого, он никогда не сможет освободиться от нее!
      Ему зверски захотелось курить. Он предался этому пороку гораздо позднее, чем это бывает у мужчин. Но, закурив, расходовал пару пачек без видимого вреда для здоровья.
      Раскурив сигарету, Фрэнк приоткрыл окно и поинтересовался:
      – Ты не возражаешь?
      Откинувшись на спинку кресла и влюбленно глядя на Фрэнка, Лилиан прошептала:
      – Нет, нисколько.
      – Я несколько раз пытался бросить курить. Но иногда она достает меня.
      – Она – это кто?
      – Жизнь, Лили.
      То, как он произнес ее имя, тронуло Лилиан.
      – Я знаю о твоих проблемах, – задумчиво проговорила она. – Но через это надо пройти до конца и потом навсегда забыть. Ничто не длится вечно. Даже боль.
      Он метнул в ее сторону хмурый взгляд и заметил:
      – Никогда не будь так категорична.
      Фрэнк сидел профилем к Лилиан. И ей нравился этот ракурс – крепкий подбородок, породистый нос, четкий рисунок губ. Все это было истинно мужским, да и сам он был воплощением мужественности.
      – Между прочим, прошло не так уж много времени с того злосчастного дня, – напомнила девушка. – Ведь не может так быть, чтобы чья-то жизнь разбилась и тут же в один вечер склеилась. Хотя я понимаю, как тяжело тебе ждать поворотного момента.
      Фрэнк невольно улыбнулся.
      – Да, так не бывает. – Пару минут он курил молча, потом продолжил: – Сейчас я хотел бы сказать о другом. Передо мной не особенно большой выбор. Скажи, легко ли тебе было ждать того, чего хочется больше всего на свете?
      – Меня всегда учили тому, что терпение – это одна из основных добродетелей, – ответила девушка просто. Но тут же призналась, что иногда ей трудно соблюдать эту добродетель.
      Фрэнк согласно кивнул:
      – Да, мы люди, и ничто человеческое нам не чуждо, не так ли, мой розанчик? – Он произнес это тихим, ласковым голосом, а потом продолжил: – Бывают ситуации, когда мы не можем контролировать свои действия, хотя отдаем себе отчет в том, что они могут повлиять на всю нашу дальнейшую судьбу.
      – Боюсь, что ты давно не был в церкви?
      Он подтвердил ее подозрение кивком головы. Его лицо словно окаменело.
      – Я не могу верить в Бога, который так терзает людей.
      – Да нет! Он никого не терзает. Это мы сами терзаем себе подобных. А он только наблюдает за нами и помогает тому, кто просит о помощи. Но я давно пришла к выводу, что мы самостоятельно должны отвечать за свои судьбы. Если перед нами есть выбор, то наше дело, какое решение мы примем.
      – А на какой же стадии может вмешаться Бог?
      – Он оставляет за нами свободу выбора, – заметила Лилиан с улыбкой. – В противном случае, Еве вряд ли удалось бы вручить Адаму то вкусное, сочное яблоко.
      Фрэнк громко рассмеялся:
      – Ну, ты даешь! Вот это логика.
      А девушка продолжила свое философское эссе:
      – Кроме, Божественного провидения, в мире действуют и другие силы. Главное, чтобы баланс зла и добра был правильным. А иногда победить силы зла бывает очень трудно. – В глазах Лилиан появилась грусть. – Но это не означает, что надо отступить. Скорее наоборот, надо удвоить старания.
      – Ты говоришь, как наш старый священник на своих проповедях. – Фрэнк отвел глаза, ему почему-то было стыдно смотреть на девушку. И он счел необходимым подправить себя: – Вообще-то он не был так уж плох. Мне нравилось слушать его.
      – А почему же ты перестал ходить в церковь? – поинтересовалась Лилиан.
      – Не могу точно объяснить, – пожал он плечами. – Мне кажется, просто потому что понял – ходи или не ходи, результат одинаков. Посещение церкви не решало моих проблем.
      – Естественно, посещение само по себе решить проблем не могло. Но зато помогло бы тебе справиться с ними. – Эту фразу Лилиан произнесла с мягкой улыбкой, пристально глядя на Фрэнка. – Быть религиозным, не означает автоматически получить индульгенцию от всех ошибок.
      – До этого я дошел и сам. Но в юности я верил в чудеса.
      – А как же в них не верить, если они окружают нас? Каждый день происходит маленькое чудо.
      – Разве это так? – усомнился Фрэнк.
      – О да! – Она могла бы сказать ему, что ее пребывание здесь само по себе чудо. Ее, без сомнения, спасло само провидение. Но Лилиан предпочла сменить тему: – Мы скоро приедем?
      – Еще полчаса. Ты хоть раз была на родео?
      – Да, пару раз, но очень давно. А что, это правда опасное занятие?
      – Да. Не один ковбой расстался с жизнью на арене, – подтвердил Фрэнк. – Стоит только чуть-чуть расслабиться или проявить невнимательность, и все. Тебя тут же забодает бык или лягнет лошадь. А значит – увечья, переломы, кровь и боль. Это занятие не для городских ковбоев.
      – А ты видел хоть одного такого в деле?
      Фрэнк хохотнул.
      – В прошлом году от нас в родео участвовал парень с Востока. Он считал, что если потренироваться на аттракционах, знаешь, такие механические быки, что стоят в барах, то можно безбоязненно выступить и на настоящем родео. Он записался как положено и заплатил залог. Ему дали одного из привезенных нами быков. Вот этот ковбой уселся на зверя и стал ждать сигнала к выступлению и открытия ворот на арену. Диктор в это время сообщал зрителям биографию быка. Специально было отмечено, что ни один ковбой в предыдущих семидесяти восьми заездах не удержался на нем до положенного сигнала. Бык ухитрялся сбрасывать наездников почти сразу же после того, как выскакивал на арену. Видела бы ты выражение лица этого парня, когда он услышал информацию!
      – Ну и что же произошло?
      – Через две секунды ковбою пришлось расстаться с быком. При этом летел он без парашюта. В результате он сломал ключицу и одно ребро. Потом, я слышал, он выбросил из головы идею родео и возвратился к старому занятию – торговле обувью в одном из расположенных рядом с его домом универмагов.
      Лилиан с искренним огорчением выдохнула:
      – Вот бедняга!
      – Да не бедняга, а идиот! Любой, кто думает, что оседлать полторы тонны мощных мышц, заряженных злобой, это все равно, что выбраться на воскресный пикник, просто самонадеянный дурак. Это не занятие для торговцев обувью, даже если они вырядились в ковбойские джинсы.
      Девушка внимательно посмотрела на Фрэнка:
      – Ты сам-то участвовал в родео?
      Улыбка тронула его тонкие губы. Он внимательно посмотрел на нее и спросил:
      – Ты считаешь, что я староват для таких подвигов, мой розанчик? Ну признайся.
      Лилиан ответила ему открытой улыбкой:
      – Нет, я так не считаю. Меня интересует совсем другое. Мог бы ты оторваться от всех многочисленных дел на ранчо, чтобы испытать свою прочность в родео?
      – Ну, сейчас я не так уж занят на ранчо. С тех пор, как контроль за всем отошел к Лайону.
      – Лайон не похож на человека, который хотел бы заграбастать под себя все на свете. – Лилиан произнесла эту фразу очень медленно, как бы полемизируя сама с собой. Ей совсем не хотелось обидеть своего спутника. – Мне кажется, что для него возникшая ситуация не менее огорчительна, чем для тебя.
      При этих словах Фрэнк опять нахмурился.
      – Наверное, ты права. Он унаследовал деловую часть работы ранчо, хотя ненавидит это занятие. А мне приходится заниматься повседневными заботами, как раз тем, что ненавижу я. Видишь ли, я вовсе не против физической работы. Но пока я помогаю загружать скот в трейлеры, Лайон совершает финансовое самоубийство, оформляя сделки, в которых ничего не смыслит.
      – Неужели вы не можете сесть вдвоем и обсудить эти проблемы?
      Фрэнк натянул шляпу на глаза и ушел от ответа.
      Когда он парковал свой пикап и помогал ей выбраться на асфальт, Фрэнк подумал о том, что он сказал Лилиан о себе гораздо больше, чем кому-нибудь другому за многие предыдущие годы. Его поразило то, что в ответ она не обмолвилась ни словом о себе, о неизвестной ему части ее жизни. Фрэнк изучающе смотрел на свою подругу все то время, пока они стояли в очереди за билетами. Неожиданно он поинтересовался:
      – Ты вообще ни с кем не говоришь о себе, не так ли?
      На лице девушки появилось озадаченное выражение, брови в изумлении поднялись.
      – Да, я редко рассказываю о себе, – призналась она. – Не люблю этих разговоров.
      – Не любишь или не хочешь говорить о себе?
      Она пожала плечами:
      – Я не смогла бы узнать что-нибудь полезное от других людей, если бы во время общения с ними разглагольствовала исключительно о себе.
      Фрэнк с озорным видом подергал ее за волосы, собранные в виде конского хвоста:
      – Я буду не я, если не заставлю тебя рассказать о себе до того, как мы с тобой расстанемся!
      В это время они услышали вкрадчивый женский голос, который произнес:
      – Привет, Фрэнк! – Яркая красотка с голубыми глазами решительно взяла его за руку.
      – Привет, Верил, – холодно кивнул ей мужчина.
      – Почему ты уже сто лет мне не звонишь? – капризно поинтересовалась красотка.
      Лилиан не могла не признать, что Верил очень хороша внешне и к тому же она явно года на три моложе нее.
      – Если у меня возникнет желание что-нибудь поведать тебе, я обязательно позвоню, – раздраженным тоном сообщил ей Фрэнк. Ему явно не понравились ее интонации собственницы и то, что девица попыталась прижаться к нему.
      Голубые глаза Верил остановились на Лилиан.
      – Это из-за нее? Но эту даму назвать красавицей можно только с большой натяжкой.
      Фрэнк стряхнул руку Верил и ледяным тоном посоветовал:
      – Отвали и больше не возникай на моем пути.
      Сделав изумленное лицо, крошка выпалила:
      – Той ночью ты не был так груб со мной. Ты что, уже все забыл?
      С иезуитской улыбкой ковбой парировал:
      – Это ты забыла, что я был в стельку пьян и наутро уже ничего не помнил.
      Верил чуть не задохнулась от злости. Заметив любопытные взгляды стоявших в очереди, она резко повернулась и пошла прочь.
      – Прости меня за эту дуру. Не принимай ее всерьез. – Фрэнк был явно огорчен произошедшим.
      Лилиан только молча кивнула. Про себя она подумала, сколько подобных встреч грозило бы ей, если бы она вышла замуж за такого красавца, как Фрэнк. Ведь всего несколько месяцев назад, а может, даже недель, между ним и этой женщиной явно было что-то достаточно серьезное. И вот он теперь не хочет ее даже узнавать. Не таким ли будет и ее будущее? Она отвела взгляд от Фрэнка, чтобы он не прочитал в ее глазах эти мысли.
      Но он интуитивно понял, о чем она думает. Когда они уже сели на свои места и Фрэнк раскурил сигарету, он произнес:
      – Мне очень жаль, что произошла эта встреча. – Его оливковые глаза заглянули ей в лицо.
      – Она очень красива, – только и ответила Лилиан.
      – Я был пьян, а она очень настойчива. Мне казалось, что продолжения того вечера не будет ни когда. Но у девочки оказались очень цепкие коготки. Я совершенно забыл, что она сегодня решила попробовать свои силы на арене.
      – Неужели она так умела? – тихо спросила Лилиан.
      – В чем: в седле или в постели?
      Девушка отвела глаза:
      – Естественно, в седле!
      Лицо Фрэнка затвердело:
      – Кое к чему тебе придется привыкнуть, – произнес он с некоторой паузой. – Скажем, к моей откровенности и выпадам со стороны отдельных дам.
      Постаравшись улыбнуться, Лилиан прокомментировала:
      – Твоя вина заключается только в том, что ты выбирал подобных девиц. – На самом деле ей было неприятно слышать его циничный комментарий в отношении бывшей симпатии.
      И опять ему пришлось признать, что Лилиан была совершенно не похожа на его многочисленных подруг. Ее влияние распространялось на что-то гораздо более значительное, чем его чувственность. Фрэнк опять нахмурился, потому что это ее влияние стало не на шутку его беспокоить. Он вытащил сигарету, и в этот момент диктор объявил, что заезды начались.
      Такого великолепного спектакля, как это родео, Лилиан никогда в своей жизни не видела. К тому же ей были очень интересны комментарии Фрэнка. Он знал и ковбоев, и тех мощных животных, которых они собирались покорить. Рассказывая об одном из мустангов, Фрэнк заметил, что этот «сукин сын» и его самого благополучно сбрасывал пару раз со своей спины.
      – Но ты же говорил, что сам не участвовал в соревнованиях, – заметила Лилиан.
      – Не совсем так. Я сказал, что не участвовал регулярно. В последнее время я вдоволь попил пива и еще кое-чего. А после этого у меня нет желания сломать шею на арене под улюлюканье тысяч зрителей. – Фрэнк подмигнул своей спутнице. Потом добавил: – Смотри внимательнее, сейчас будет один из наших.
      Этому «нашему» не повезло, пару раз ему пришлось поднимать свою замечательную шляпу после падения на землю и чистить ее от пыли.
      Против воли, Лилиан не могла удержаться от смеха.
      – Несчастный, куда он полез! – воскликнула она.
      Комментарий Фрэнка был более суровым.
      – Каждый волен, заплатив деньги, испытать судьбу, – изрек он. – Но цель этого соревнования – дать победу только стоящим парням. Родео – это способ делать деньги, а не раздавать их всем желающим.
      – Никогда не задумывалась над этой стороной вопроса, – призналась Лилиан. – Но мне проигравших все равно жаль.
      Следующий наездник, по ее мнению, был совсем не плох. Он удержался в седле, но судьи признали его поражение.
      – Лошадь была слишком пассивна, – пояснил Фрэнк и подробно рассказал о правилах поведения наездников и животных в этом своеобразном состязании.
      – Господи, как это сложно, – вырвалось у девушки.
      – Да, таковы правила игры. – Ее спутник улыбнулся и добавил: – Если человек регулярно приходит на родео, то сам становится достаточно квалифицированным, чтобы понять все принятые судьями решения.
      Лилиан тоже улыбнулась ему, и они обменялись интимными, понимающими взглядами. Им было трудно отвести глаза друг от друга, но через некоторое время они заставили себя переключиться на то, что происходило на арене. Девушка призналась себе, что уже давно она не чувствовала себя лучше и комфортней, чем сейчас, особенно когда Фрэнк взял ее за руку и мягко предложил все же досмотреть соревнования.
      Очередной наездник сумел удержаться в седле. Диктор объявил сначала имена третьего и второго призеров, а потом следующую участницу соревнований. Ее звали Верил. Лилиан отметила, что Фрэнк не стал аплодировать. Он не проявил особой радости и оттого, что его бывшая любовница выиграла заезд.
      Диктор объявил:
      – Победила Верил Слейтон!
      Лилиан поймала себя на мысли, что завидует своей сопернице. Та была моложе, гораздо жизнерадостней и искренно радовалась своей победе. Она несколько раз подпрыгнула с радостными воплями и расточала вокруг лучезарные улыбки. Да, именно такой, по мнению Лилиан, и должна быть женщина, способная привлечь внимание мужчин, – юная, агрессивная, лишенная комплексов, явно желающая близости с сильным самцом. Ей самой до этого было очень далеко.
      От этой мысли девушке взгрустнулось. Ей показалось, что ее надежды на будущее с Фрэнком призрачны. Да, он замечательно целовал ее, с ним очень хорошо проводить время, но конец их отношений будет неминуемым и скорым. Мысль об этом подавила ее. Фрэнк и не подозревал о настроении, которое овладело его соседкой. Он был поглощен происходящим на арене. Почувствовав на себе взгляд Лилиан, Фрэнк никак не отреагировал. Неожиданно для него самого, его на миг возбудили воспоминания о часах, проведенных с Верил, которая сейчас казалась ему воплощением очарования и молодости.
      Честно говоря, он не помнил о деталях той ночи, которую провел с ней, и это сейчас повергало его в стыд. И, как ни странно, причиной была Лилиан. До встречи с ней Фрэнка никогда не волновали угрызения совести – ну провел ночь со смазливой девицей, которая сама хотела его. Теперь же он почему-то увидел ситуацию с другой стороны. Неужели он был просто животным, которому хватало примитивного секса? В случае с Лилиан этого было явно недостаточно. К тому же, казалось, она не способна сама причинить кому-либо зло и не верит, что кто-то мог бы скверно поступить с ней.
      Он старался не смотреть на Лилиан, чтобы не выдать своих терзаний. А та, казалось, была полностью поглощена происходящим на арене. Но при этом у нее создалось впечатление, что какая-то невидимая черта отделила ее от Фрэнка. Понять причину такого странного ощущения Лилиан была не в состоянии.
      Состязания закончились, имена победителей были названы, и они получили призы. Пора было собираться домой. Они стали спускаться с трибуны, и тут им навстречу попалась Верил, гордо несущая свой приз.
      – Что, решил поздравить меня? – воскликнула Верил, по-прежнему игнорируя существование Лилиан.
      – Прими мои поздравления, – вежливо произнес Фрэнк. При этом он обнял Лилиан за плечи и добавил: – По нашему общему мнению, ты была великолепна, правда, солнышко?
      Ласковое слово было обращено к Лилиан. Та через силу улыбнулась:
      – Да, это правда. – Потом уважительно посмотрела на девушку и добавила совершенно искренне: – Вы были просто великолепны.
      Верил почувствовала себя неуютно от этой искренности и бесхитростности. Она явно не знала, как себя вести и обществе женщины, которая не шипела, как обозленная кошка, в присутствии соперницы.
      – Спасибо за доброе слово, – выдавила она из себя и неожиданно добавила: – Не хотите пойти потанцевать?
      – А почему бы нет, – ответил Фрэнк.
      – Почему бы тебе не познакомить меня с твоей новой подругой, – потребовала Верил.
      – Знакомься: Лилиан Грей, подруга Милли. А Милли ты знаешь, она помолвлена с Лайоном.
      Верил протянула руку Лилиан и сама представила себя:
      – Меня зовут Верил Слейтон. Рада познакомиться. Вы приехали в гости?
      Лилиан утвердительно кивнула:
      – Буквально на пару недель.
      Ей было противно произносить эти слова, которые показывали, что она здесь временный персонаж. Но задержаться на дольше у нее возможности не было. Надо было ехать в Небраску и улаживать оставшиеся после родителей проблемы. Сама эта перспектива ее не радовала, потому что обещала быть весьма болезненной из-за различных воспоминаний и ассоциаций.
      От этих слов Лилиан сердце Фрэнка защемило. Он впервые осознал, что она действительно скоро может исчезнуть из его жизни. И от этой мысли ему стало не по себе. Он почти физически ощущал возникший между ними контакт.
      Верил, пробормотав что-то, растворилась. Ни Лилиан, ни Фрэнк не заметили ее исчезновения. Мужчина так посмотрел на девушку, что ее губы непроизвольно открылись, а сердце забилось чаще.
      Фрэнк хрипло поинтересовался:
      – Ты действительно хочешь пойти потанцевать со мной? – Он почувствовал, как хочется ему прижаться к нежному телу девушки, обнять ее. – Только учти, что мы в таком случае вернемся домой очень и очень поздно.
      Лилиан это совершенно не смутило. Ей совсем не хотелось распрощаться с ним и так рано возвратиться домой. Она сейчас совершенно не думала, что появление в таком людном месте может само по себе представлять для нее опасность. Не думала о том, что может привлечь внимание местной прессы. Ей просто хотелось ощутить его крепкие объятия. Она была так влюблена, что думать о каких-либо возможных последствиях не было возможности.
      То же самое ощущал сейчас и Фрэнк. Весь мир для него сузился до этой женщины, которая стояла рядом с ним.
      – Вот и хорошо, – резюмировал он. – К черту все сомнения и опасения. Пошли!

      Танцы, которые были организованы сразу же после окончания родео в местном баре, по городским стандартам не тянули на серьезное мероприятие. И мужчины и женщины на танцплощадке были в джинсах и широкополых шляпах, а само заведение было скорее похоже на приспособленный к случаю амбар.
      Фрэнк заказал два пива, проигнорировав недовольную гримасу Лилиан. Он захватил маленький стол, стоявший рядом с танцплощадкой. Играл оркестр, и танцоры с увлечением отдавались производимым им ритмам. Большинство среди них составляли те, кто был отмечен призами и наградами на родео.
      – Но… – Лилиан попыталась выразить протест, когда Фрэнк придвинул к ней кружку пенистого напитка.
      – Ты сначала попробуй, а потом протестуй. От одной кружки пива ничего страшного не произойдет. Кстати, я заказал к пиву и сэндвичи. Не возражаешь?
      Она вздохнула, внутренне все еще не сдаваясь.
      Фрэнк прильнул к ней, его сильный указательный палец теребил запястье правой руки Лилиан, а глаза внимательно следили за выражением лица девушки.
      – Дело в том, что я люблю пиво. Я предвкушал, как выпью его, когда мы еще только собирались сюда. – Он не отрывал взгляда от ее губ. – Если ты тоже пригубишь пива, то тебя не будет раздражать его запах, когда мы будем заниматься любовью.
      Губы Лилиан вздрогнули, сердце оборвалось.
      – Ты собираешься заняться этим сегодня вечером?
      – Именно сегодня вечером, дорогая, – подтвердил он севшим голосом. Он опять внимательно посмотрел в глаза девушки. Было заметно, как предстоящее событие наполняло напряжением его тело. Это предвкушение усиливал ее зовущий взгляд. Фрэнк прильнул к девушке, почти касаясь своими губами ее губ!
      – На полпути отсюда до дома есть небольшая хижина, принадлежащая нам. Мы останавливаемся там, когда ездим покупать или продавать скот… Я обещаю тебе, что буду очень ласковым, все будет так, как хочешь ты. Только так.
      Лилиан хотела что-то сказать, но он слегка прихватил зубами ее нижнюю губу. И от этой близости его ищущего рта ее тело залила невероятная теплота. Ей было так сладостно. От желания, переполнявшего Фрэнка, он с трудом переводил дыхание. Он не мог не понимать, что этот кабачок был не лучшим местом для публичного проявления нежности. Но почувствовав снова вкус ее губ, остановить себя уже был не в состоянии.
      Впрочем, как и Лилиан. Она мелко дрожала от возбуждения. Ее губы трепетно отвечали на нежные движения его рта. Она словно забыла, где они находятся, и не слышала музыки, не замечала людей вокруг. Сейчас ее волновали только его горячие объятия. Она столько настрадалась от одиночества, что вполне заслужила этот вечер любви. Лежать в объятиях любимого мужчины, ощущать его ласки – ради этого стоило жить! А он пообещал быть очень ласковым. И она знала, что Фрэнк сдержит свое обещание.
      Когда Фрэнк поднял голову, то улыбнулся, заметив, что оба они тяжело дышат. Ему пришлось приложить усилие, чтобы отодвинуться от Лилиан. Он резко потянулся к кружке, поднял ее и осушил почти до дна.
      – Прости, здесь не лучшее место для нежностей.
      Голос его дрогнул. Взгляд словно впитывал каждую черточку зардевшегося девичьего лица. Фрэнк заметил, что глаза ее были затуманены, губы еще подрагивали от только что закончившегося горячего поцелуя. И вид Лилиан снова заставил его сердце забиться сильнее.
      – Ничего, все в порядке, – сказала она охрипшим голосом.
      Оглядевшись вокруг, Фрэнк заметил, что на них пристально смотрит Верил. Их глаза встретились. Она танцевала с долговязым парнем, на вид весьма простоватым.
      Лилиан заметила эти взгляды и прошептала:
      – Она очень хорошенькая.
      – Да, – холодно согласился Фрэнк. – Но она хотела от меня больше, чем я мог бы ей дать.
      Господи, может быть, и я хочу от него больше, чем он может дать? – тут же подумала про себя Лилиан. Но сейчас для нее даже это не было важным. Она была слишком влюблена в него, чтобы предаваться серьезным размышлениям в этот вечер. И еще девушка знала, что уже совсем скоро начнется ее одиночество, которое вполне вероятно продлится до конца ее жизни. Так пусть же останется у меня хотя бы этот один незабываемый вечер, подумала она. Решившись, она взяла кружку с пивом и, сделав большой глоток, невольно сморщилась от непривычного вкуса алкоголя.
      Посмотрев на Фрэнка, Лилиан вдруг подумала, что они выходцы из двух совершенно разных миров. Ему было не дано понять ее терзаний, так же точно, как ей – отсутствие сдерживающих факторов в его отношениях с женщинами. Лилиан мучило то, что она не могла, отвечая на его вопросы, сказать правды. Каковы бы ни были причины, эта ложь стояла между ними. Он открыл перед ней свое сердце, а она не могла ответить ему тем же. Она боялась этой правды о себе, и из-за этого ей казалось, что между ними остается какая-то невидимая преграда. Но от мысли о том, что это сегодня ничему не помешает, если только он сумеет быть ласковым, она вспыхнула. Внимательно посмотрев на Фрэнка, она вдруг поняла, что сейчас перед ней сидит совершенно другой человек, отличный от того Фрэнка, которого знали другие. И еще, что он тщательно прячет от посторонних себя такого. Ей так хотелось бы утешить этого одинокого, легко ранимого мужчину.
      Неожиданно сквозь музыку и шум прорвался одинокий вопль. И от этого все вдруг замерло.
      Фрэнк повернулся и привстал.
      – О Господи! Кто-то разбил бутылку пива и сильно порезал руку. По-моему, это новый приятель Верил, Бен.
      Лилиан тут же вскочила и быстро направилась к раненому. Она улыбнулась Верил, безнадежно пытавшейся остановить льющуюся из раны кровь, и ее другу, корчившемуся от боли.
      – Дайте мне заняться раной, – сказала она уверенным тоном. – Я знаю, что надо сделать.
      Фрэнк с восхищением наблюдал за ее уверенными движениями, вспоминая, как быстро она обработала его рану и наложила повязку, когда он сам пострадал от острых рогов коровы. Интересно, где она обучилась всему этому, подумал он. Лилиан действовала так споро, что даже Верил успокоилась, и бледность, покрывавшая ее лицо, отступила.
      Скоро Лилиан закончила перевязку.
      – Вам повезло, что это была вена, а не артерия, – спокойно констатировала она. – Но все же надо поехать в больницу и наложить швы. Вы отвезете его туда? – спросила она у Верил.
      – Конечно, – быстро ответила та. Потом, немного поколебавшись, поблагодарила Лилиан за помощь.
      – А я благодарен вам вдвойне, – с тихой улыбкой прошептал Бен. – Без вас я истек бы кровью до смерти.
      – Ну нет. Этого бы не произошло, но все же не теряйте времени, отправляйтесь поскорее к врачу.
      Верил и ее спутник вышли. Но перед тем, как покинуть бар, бывшая подружка окинула осуждающим взглядом Фрэнка.
      Бедняжка, подумала Лилиан. Интересно, как буду выглядеть я, когда он навсегда распрощается со мной.
      Не отводя взгляда от своей спутницы, Фрэнк повел ее к танцевальной площадке.
      – Слушай, где ты так ловко научилась оказывать первую помощь?
      – У меня был хороший инструктор, – неопределенно хмыкнула Лилиан, явно не желая углубляться в эту тему.
      Она улыбнулась Фрэнку, чтобы смягчить свой ответ.
      Он нахмурился.
      – Признайся, почему ты ничего не хочешь говорить о своем прошлом? Ты что, мне не доверяешь?
      – Да нет! Мне просто не о чем рассказывать.
      – Ладно, замнем для ясности. Когда ты собираешься уезжать?
      Лилиан отвела глаза и стала смотреть куда-то на уровень его широкой груди.
      – Мне надо уехать на следующей неделе, хотя и не хочется делать этого. Увы – это долг, предстоит многое сделать.
      – А куда ты отправляешься, если не секрет?
      – В Небраску, – коротко сообщила Лилиан.
      – Так, значит, ты работаешь там?
      Девушка заколебалась с ответом, потом медленно произнесла:
      – Я думаю, что скоро буду там работать.
      Ей не хотелось вдаваться в подробности. Жизнь неожиданно так осложнилась. Самое худшее, что ожидало ее впереди – отъезд отсюда, а значит, и расставание с Фрэнком!
      Фрэнк сердито вздохнул. Его сильная рука привлекла Лилиан ближе к мускулистому, источавшему жар телу. Их бедра и танце стали тесно соприкасаться. Он почувствовал, как она напряглась, и немного отодвинулся.
      – Не пытайся сопротивляться тому, что должно неминуемо произойти, – то ли попросил он, то ли потребовал охрипшим голосом. – Понимаешь, жизнь так коротка, что отказываться от чуда, которое мы можем сотворить вдвоем, просто глупо. – При этих словах он поймал обе девичьи руки и заставил ее обнять себя. Теперь ее тело полностью прильнуло к нему.
      – Фрэнк, – попыталась слабо протестовать она.
      – Посмотри вокруг, все танцуют только так. Прислони свою мордочку к моей груди, и все будет в порядке.
      Она понимала, что все дальнейшие ее поступки будут подлинным самоубийством, но, несмотря на это, сделала то, о чем он просил. Глубоко вздохнув, Лилиан приникла к Фрэнку. Ее полные груди прижались к его мускулистой груди. Сейчас она чувствовала тепло его тела, ощущала, как часто бьется его сердце. А он ощущал исходящий от девичьего тела аромат мыла, духов, накрахмаленного белья. Фрэнк и Лилиан лениво скользили в танце, до тех пор пока музыка не стала затихать, а прожектора гаснуть. Но для них это не имело никакого значения. Оба были заведены от возникшей близости.
      Фрэнк медленно поднял руки и очень интимным движением коснулся ее полных грудей. Он тут же почувствовал, как они затвердели, а соски набухли. Это было очень возбуждающе. Его руки соскользнули на бедра девушки, глаза смотрели прямо в ее глаза. Потом он нежным движением приподнял ее с пола. Теперь ее бедра касались его мощных чресл. Дыхание Лилиан перехватило, лицо ее вспыхнуло. Даже она, еще не знавшая мужчину, ощутила, чего он добивается в этот момент. Она и сама была охвачена тем же самым желанием. Ее тело выгнулось в его сторону, ей хотелось, чтобы он ее страстно целовал, чтобы эти ищущие мужские руки ласкали ее. Она хотела его!
      Фрэнк остановился, хотя музыка все еще играла. Его зеленые глаза сверкали.
      – Я хочу увести тебя отсюда, – севшим голосом прошептал он. – Больше я не могу терпеть.
      – Хорошо, – выдохнула Лилиан.
      Она осознавала, о чем он говорил и с чем она соглашалась. И от этого ей стало стыдно. Но отказать ему было выше ее сил.
      Уверенно, но нежно Фрэнк потащил девушку за руку с танцевальной площадки, забыв про сэндвичи, за которые уже заплатил. Он подвел ее к пикапу.
      С того момента, как они покинули бар, он ни разу не прикоснулся к девушке и не произнес ни одного слова. Он только курил как проснувшийся вулкан. Лилиан была как в тумане, тело ее горело при одной мысли о том, что должно или может случиться. Но она старалась сдерживать свои эмоции.
      Фрэнк явно нервничал. Ему самому, обладателю широко известной репутации волокиты, было смешно это ощущать. Вместе с тем он понимал, что сидевшая рядом с ним девушка в корне отличается от его многочисленных временных подружек, с которыми он спал в последние месяцы. И именно поэтому ему хотелось, чтобы между ним и Лилиан все произошло не банально, а как-нибудь совсем по-другому.
      Машина съехала с главной дороги и двигалась теперь по проселку к рощице ветвистых деревьев, возвышающейся над широким ручьем. Лилиан била нервная дрожь. Она знала, что расположено в этой рощице, но не произнесла ни одного слова протеста. Ей казалось, что любое слово, направленное на отмену плана Фрэнка, было бы предательством с ее стороны. Она смотрела на своего спутника и понимала, что она сделает все, о чем он попросит. Ни один мужчина за всю ее жизнь не был так добр к ней и нежен. И ни к кому она не испытывала таких чувств. К тому же Фрэнк возвратил ее к жизни из того забытья, в котором она пребывала со дня гибели родителей.
      – Хижина уже близко, – оповестил Фрэнк свою спутницу. Он тщательно пытался скрыть волнение и сжигавшую его страсть. – Это очень старая постройка, может быть самая старая в наших владениях. Люди живут здесь зимой, когда надо заниматься отдаленными стадами.
      – Понятно.
      Машина приблизилась к потемневшей от времени постройке, словно сошедшей со страниц какого-нибудь этнографического журнала. Фрэнк выключил двигатель и фары.
      – Знаешь, там внутри все не так плохо, как может показаться снаружи.
      Он вышел из машины сам и помог Лилиан. Потом повел ее внутрь хижины. Она ощущала какую-то странную пустоту в голове. Наверное, это из-за выпитого пива и оттого, что мы давно ничего не ели, подумала девушка.
      – Смотри, здесь есть даже электричество, – дошел до нее голос Фрэнка, который в это время повернул выключатель.
      Вся хижина состояла из одной комнаты и маленькой кухни. В комнате был небольшой камин и два кресла. У стенки стояла старомодная широкая кровать, застеленная пестрым одеялом явно ручной работы. Как раз во вкусе ковбоя, застигнутого в этой глухомани зимней вьюгой, подумала Лилиан.
      – Постельное белье здесь стирают и перестилают раз в неделю, вне зависимости от того, останавливался ли тут кто-нибудь, – счел нужным пояснить Фрэнк. – А на кухне всегда хранится запас пищи.
      Повернувшись, мужчина улыбнулся своей гостье и стянул с головы шляпу с широкими полями. Сделав это, он плюхнулся в одно из кресел. Как она удивительно юно и беззащитно выглядит, подумал Фрэнк, наблюдая за Лилиан. Она была так близка, доступна и желанна… Сердце Фрэнка забилось сильнее.
      Не произнося ни слова, он стал расстегивать пуговицы рубахи своими смуглыми сильными пальцами.
      Дыхание девушки участилось, когда она увидела, как Фрэнк стал стягивать рубаху, расстегнув при этом джинсы. Кожа на его груди была покрыта загаром и вьющейся порослью смоляных волос. Затем он направился к ней, и выражение его лица не оставляло сомнений в его намерениях. Схватив прохладные ладони Лилиан, он прижал их к своей пылающей груди. Ощущение заставило его вздрогнуть.
      – Видишь, что со мной происходит? – произнес он охрипшим голосом, заставляя девушку обнять себя.
      Затем Фрэнк наклонился к губам Лилиан, чтобы дразнить их и ласкать. Он чувствовал, как ее руки скользили по его торсу. Райское ощущение! Сильное мужское тело наливалось желанием, и нечему было затормозить это соскальзывание в состояние неуправляемости.
      – Лилиан, – воскликнул он, перед тем как впиться поцелуем в ее губы. – Клянусь, я никого еще не хотел так неудержимо.
      Тело девушки плохо подчинялось ей. Лилиан прекрасно понимала ощущения Фрэнка, то же самое чувствовала и она. Ее поразила эта мысль. Он, искушенный соблазнитель, был в таком же состоянии как она, неискушенная девственница! Впрочем, о последнем он, вероятно, и не догадывался, подумалось ей с грустью. Его ладони скользили по хрупкой спине, возбуждая желание еще острее. Страх перед неизведанным отступал. Лилиан расслабилась и впустила в себя сладостные ощущения от крепких поцелуев ковбоя.
      А Фрэнк уже больше не мог себя контролировать. Его язык все настойчивее и ритмичнее прорывался в глубину ее рта, как бы неся в себе заряд накопившейся страсти. Тело Лилиан содрогалось от острых ощущений. Но это была только прелюдия.
      Его мускулистые руки обхватили бедра Лилиан, Фрэнк рывком приподнял ее так, что она ногами была вынуждена обхватить его, чтобы удержать равновесие. Девушка почувствовала, как тепло и блаженство стали разливаться вниз по всему телу от поясницы, сжатой его ладонями. Теперь она сама не позволяла его рукам ослабить объятие, прижимая их к себе. Она вскрикнула от нахлынувшей страсти, а Фрэнк, продолжая затяжной поцелуй, издал удовлетворенный рык.
      Склонившись, он прижал ее еще теснее к себе, его твердые бедра раздвинули ноги Лилиан, и между двумя их телами возник еще более интимный контакт.
      Девушка застонала, ей стало на какой-то момент страшно от того, какой силы желание захлестнуло все ее существо. Интуитивно она понимала, что нынешняя ситуация с точки зрения морали не хороша, что она позволила Фрэнку зайти слишком далеко. И вместе с тем она была беспомощна перед его желанием заполучить ее, и той волны страсти и нежности, которая исходила от него. К тому же она еще никогда в своей жизни не испытывала столь сладостных чувств.
      Ее губы отвечали на его ласки, она возвращала ему каждый поцелуй с той же степенью страстности, с какой он целовал ее. Фрэнк чувствовал, как его кровь начинает закипать. Он знал, что теперь уже никакая сила не сможет остановить его.
      Обхватив Лилиан, он увлек ее на постель. Руки мужчины дрожали, когда он стягивал с девушки свитер и спортивную рубаху. Следующим движением ее грудь была освобождена от полупрозрачного лифчика, спрятавшегося под рубахой. Он, конечно, не остановился на этом. Стягивая юбку, Фрэнк покрывал поцелуями бедра девушки, продвигаясь сверху вниз. Он продолжал раздевать ее, добравшись таким образом до розовых кроссовок. Через несколько секунд Лилиан лежала на постели совершенно нагая, а он продолжал покрывать ее поцелуями, дразня твердыми губами каждый сантиметр девичьего тела. Руки мужчины гладили и ласкали каждый уголок сладкой плоти. Тишина в хижине подчеркивала ее стоны и всхлипы. И еще эту тишину нарушал скрип пружин старого матраса, на котором она извивалась в порыве охватившей ее страсти.
      На миг Фрэнк отстранился и посмотрел на свою подругу. Его руки, ни на секунду не останавливаясь, ласкали обе ее груди. И во взгляде мужчины Лилиан увидела всю степень его желания. Дрожь ее тела не унималась, глаза были широко открыты и блестели, губы, раскрывшись, жаждали новых поцелуев, длинные ноги в неосознанном движении сминали простыню.
      Пора, подумал Фрэнк. Его рука добралась до самой сокровенной частички тела Лилиан. И это окончательно обессилило ее, вместе с тем она содрогнулась в новом порыве страсти и острого удовольствия. Ее бедра приподнялись над поверхностью постели, она закрыла глаза.
      Фрэнк не задавался вопросом, почему она так легко и быстро возбудилась. Почему в глазах был такой испуг, когда он раздевал ее. Его не удивило, что Лилиан, приподнявшись на локтях и тяжело переводя дыхание, со священным ужасом наблюдала за тем, как набухала его торжествующая плоть. Сейчас ничто не занимало его голову, разгоряченную сознанием того, что вот-вот должно было произойти. И это ощущение становилось все острее от импульсов, исходивших от розового тела девушки. Ее формы были безукоризненны, красивые груди слегка подрагивали. Было понятно, что и она стремится к продолжению естественного процесса сближения мужской и женской плоти.
      Фрэнк бесцеремонно раздвинул бедра девушки, смотря при этом в ее глаза, такие испуганные, широко распахнутые.
      – Сейчас ты станешь моей, – произнес он ласково и мягко. При этом он почти накрыл ее своим телом, но Лилиан не почувствовала всей его тяжести, потому что мужчина удерживал свой вес, упершись в поверхность кровати локтями. – Женское тело – самое совершенное из того, что создала природа, – выдохнул Фрэнк, не отрываясь от губ Лилиан. – Такое упругое, мягкое и податливое, полное жизни, – продолжил он страстным шепотом.
      И опять его губы и руки продолжили свои ласки, передвигаясь вверх и вниз страстно и хаотично. И каждый уголок ее тела отвечал этим горячим ласкам согласно законам природы. Сквозь истому Лилиан ощутила, как его колени стали раздвигать еще шире ее длинные ноги. Почувствовав, как напряглось тело девушки, он страстно прошептал:
      – Я жутко хочу тебя, только не надо напрягаться, потому что это может причинить тебе боль.
      Она знала, что боль будет неминуемо, но предупреждать его об этом было слишком поздно. Его тело уже накрыло ее, их бедра были уже единым целым. Фрэнк покрывал ее лицо и груди горячими поцелуями, а его руки делали свою работу. Он приподнял ее ноги и стал передвигать их в нужную позицию.
      – Еще момент, и мы сольемся в единое целое, – раздавался его шепот. Кончиками пальцев он погладил ее живот, и это еще больше возбудило Лилиан. – Ну расслабься же! И не надо закрывать глаза, – попросил он хрипло. – Ты смотри на меня, а я буду смотреть на тебя. Я хочу видеть момент, когда ты примешь меня.
      Зубы Фрэнка стиснулись в каком-то угрожающем порыве. В этот момент возможность контролировать свои движения и ощущения покинула его. Теперь им руководили только инстинкты. Вскрикнув от страсти, он полностью погрузился в женское тело. Острая боль заставила Лилиан содрогнуться. Она охнула и впилась ногтями в его руки, ее сотрясли рыдания.
      Фрэнк инстинктивно ощутил, что ему пришлось преодолеть какой-то неожиданный барьер, но не понял, что это было. Волна острого наслаждения, прокатившись вдоль позвоночника, пронзила его и уничтожила все чувства за исключением чисто плотского наслаждения. Все это было обострено месяцами вынужденного воздержания, так не привычного для него. И страстного желания, чтобы наступил именно этот, только что пережитый момент. Сейчас его не остановило бы даже направленное на него заряженное ружье.
      Сознание Лилиан раздвоилось. Она слышала скрип пружин старого матраса, ощущала легкий сквозняк от приоткрытого окна. Это были обыденные пустяки, проявления текущей вокруг нормальной жизни. А вот то, что она не предупредила Фрэнка, было не совсем нормально, и теперь ей было плохо от этого. Девушка тихо заплакала, решив, что теперь Фрэнк должен просто возненавидеть ее именно за это.
      Прошло несколько секунд, и для Фрэнка наступила кульминация. Он напрягся и издал какой-то звериный рык. Его бедра еще прижимали ее тело, он владел им по-прежнему. Но было понятно по застывшему на его лице удовлетворенному выражению, что его заветная цель достигнута. Лилиан с ужасом ожидала, что же наступит дальше, после всего уже пройденного, Фрэнк между тем в экстазе повторял ее имя раз от разу все с большим восторгом, громче и громче. Теперь он лежал на ее теле всем своим немалым весом. Пот покрыл его лицо и плечи.
      Взгляд девушки шарил по деревянному потолку, она не могла привести в порядок свои мысли и ощущения. Ей было одновременно страшно и сладостно. Было прекрасно лежать вот так, как будто они были единым созданием природы. Но Лилиан понимала, что через некоторое время наступит раскаяние, она знала себя и могла предвидеть все, что будет томить ее.
      Но все это будет потом. А сейчас он лежал рядом с ней такой беспомощный и нуждающийся в нежном участии. Девушка прошептала ему о своей любви. Но было похоже, что он ее не слышит. Подняв голову, мужчина пристально посмотрел на Лилиан. Ее глаза медленно раскрылись и, встретившись с ним взглядом, она вспыхнула. Было в выражении этих глаз затравленной газели что-то глубоко поразившее его. Он понял, что в последние минуты совершил какую-то роковую ошибку.
      Что бы не переживал он сам сейчас, нельзя было не ощутить происходящее с ней. Взгляд Фрэнка скользнул вниз, и он обнаружил, что ее соски были по-прежнему напряжены. Тогда до него дошло, что это было показателем его провала – он не смог удовлетворить ее! А ведь больше всего на свете он желал именно этого. Ведь сам он, благодаря Лилиан, всего несколько мгновений назад побывал на небесах. Но он слишком быстро завершил любовную игру. Ей отпущенного им времени было недостаточно. И только по одной причине, о которой он начал догадываться. Для нее все было впервые. До встречи с ним она была невинна. Значит, он ее первый мужчина!
      Эта мысль просто шокировала его. На лице Лилиан читалась вся гамма чувств, которые ее обуревали. Там был стыд. И страх. Глубоко вздохнув, мужчина откатился к краю кровати. Потом молча встал и стал одеваться. Он горько подумал, что еще никогда прежде в таком положении не был. Ни одна из его прежних партнерш не оставалась неудовлетворенной. Фрэнк понимал, что выпитое им пиво не могло служить в данном случае оправданием, что такое для него какая-то пара кружек? Но как бы там ни было, он не смог удовлетворить Лилиан. И он знал, что нанес ей огромную и незаслуженную моральную травму. И поэтому она, решил Фрэнк, просто не хочет меня видеть.
      Он отвел глаза, чтобы не смотреть, как она дрожащими руками стала собирать свои вещи, чтобы тоже одеться. Раскурив сигарету и вынув ее изо рта, он наконец повернулся к девушке. Она сидела теперь на краю кровати, обхватив себя руками. Все ее стройное тело мелко подрагивало, глаза были опущены.
      Как обидно! – подумал Фрэнк. Никогда в жизни мне не хотелось сделать хорошо кому-нибудь так, как этой женщине. И как бездарно все кончилось. Она потеряла невинность, не испытав при этом того удовольствия, которое я был обязан ей доставить. И все из-за моего эгоизма.
      Лилиан выглядела так, как будто она с ужасом осознала всю необратимость содеянного ею греха и неминуемость тяжелой расплаты за него. И от этого ее вида Фрэнку стало не по себе. Не в силах больше сдерживаться, он взорвался. Подскочив к Лилиан, он схватил ее за руки и резко поставил на ноги.
      – Черт бы тебя побрал, – грубо прокричал он. Его вид и тон явно испугали девушку. – Зачем ты обманула меня? Ты всем своим поведением доказывала мне свою женскую искушенность, а на самом деле была девственницей!
      Она съежилась от испуга и закрыла глаза. Ни один из них не увидел и не услышал, как в проеме окна появился силуэт всадника. И этот человек стал свидетелем того, как было брошено это обвинение. На его губах появилась саркастическая улыбка. Затем он повернул коня и быстрым галопом умчался.
      А Фрэнк продолжал уличать Лилиан.
      – Почему ты обманула меня?
      – Мне хотелось, чтобы ты сам во всем разобрался, – скучно ответила она.
      – Значит, ты признаешь, что специально вводила меня в заблуждение? – В голосе Фрэнка звучал металл.
      Лилиан неожиданно расплакалась. Слезы ручьем текли по ее щекам. Но она рыдала без единого звука. Глаза девушки уперлись в дергающийся кадык Фрэнка. Она боялась его гнева и была перед этим просто бессильна. Она признавала его правоту. Да, она сознательно вела себя так, чтобы произвести впечатление опытной женщины. Поэтому он и решил, что она сумеет получить от него все, что ей понадобится. Во всем произошедшем ей надо обвинять только себя. Но хуже всего было то, что она не предприняла сама никаких защитных мер! Может быть, и не стоит волноваться из-за этого единственного раза. Но никто не даст гарантий в том, что последствий не будет. И теперь ей придется жить со страхом, чувством вины и стыда.
      А Фрэнка, как ни странно, обуревали подобные мысли о себе самом. Ему казалось, что уже никогда он не сможет без стыда смотреть на Лилиан, Девушка наверняка не понимала, что он злится на себя, а не на нее. Она отводит глаза именно от этих глупых мыслей, боясь встретиться с его взглядом. И все же он ничего не стал объяснять ей.
      – Нам лучше поехать домой, – холодно заметил Фрэнк.
      Он выключил электричество и толчком открыл дверь. Потом с ледяной вежливостью помог девушке усесться в машину. Перед тем как запустить двигатель, он запер дверь хижины. Всю дорогу домой Фрэнк не произнес ни слова. Молчала и Лилиан.
      Когда пикап остановился возле дома Брэдбери, девушка вышла из машины, не дожидаясь, когда ей как обычно поможет сделать это ее спутник. Она лихорадочно сжимала в руке свою сумочку. Молча, не попрощавшись, она двинулась к двери. Вот теперь я, как верная ученица Фрэнка Джонсона, ухожу не оборачиваясь, с мрачным юмором подумала Лилиан.
      Но она зря решила, что он даст ей так просто уйти. Догнав ее, Фрэнк помешал ей отпереть дверь.
      – Как ты себя чувствуешь? – с видимым усилием произнес он.
      – Чувствую, – бесцветно прошептала Лилиан. На душе у нее было мрачно.
      Сняв шляпу, он порывисто провел ладонью по густым волосам.
      – Лилиан, прежде чем мы расстанемся, я хотел бы сказать тебе… – начал Фрэнк.
      – Говорить ничего не надо. Это не имеет смысла. – Голос девушки звучал слишком ровно. – Прости меня за все. Единственное объяснение тому, что произошло, очень просто. Я до этого никогда в жизни не пробовала алкоголь.
      – Вот как? – с усмешкой воскликнул Фрэнк. – Значит ты просто была пьяной? – А про себя он молил: ну скажи, что вовсе не из-за этого, а оттого, что ты меня любишь!
      Но его молчаливая мольба не была услышана. Щелкнул замок, и дверь открылась.
      – Прощай, Фрэнк! – мягко произнесла Лилиан. Она не обвиняла его ни в чем, что так изменило ее жизнь сегодня ночью.
      – Не слишком ли рано ты прощаешься со мной? – поинтересовался он с сомнением в голосе.
      – Нет. Мы больше не увидимся. Завтра я навсегда уезжаю. – Произнося эти слова, Лилиан отвела глаза от его лица. – Тебе можно не волноваться… Я не Верил, и не собираюсь тебе навязываться. – Голос девушки сорвался. Она быстро шагнула внутрь дома, захлопнула дверь и заперла ее на замок.
      Фрэнк, еще не осознав услышанного, стоял, упершись взглядом в захлопнувшуюся дверь. Он чувствовал себя опустошенным, одиноким. И ему было ужасно стыдно за себя. Какое право он имел нападать на нее так, как будто это она была виновата в возникшей ситуации? Она была хрупкой женщиной, с мягким и ранимым сердцем и огромным чувством ответственности. Его сердце разрывалось от того, как она выглядела, когда они расставались. В разговорах Лилиан не раз упоминала о своей религиозности. Неужели сейчас она будет терзаться из-за совершенного ею смертного греха? И еще Фрэнк не мог понять, как же он, опытный мужчина, в момент их близости не мог ощутить всю степень ее наивности, считая, что имеет дело с опытной львицей? Ведь пойми он это, все могло бы быть по-другому. Если бы он не потерял голову, он сумел бы вовремя остановиться и… тогда бы и она получила все, что ей полагалось. А теперь… Одна мысль о том, что он может потерять ее, приводила его в ужас. В течение считанных дней она стала частью его жизни, его мыслей. Он не был уверен, что вообще сможет жить, если она покинет Пейетт. Разве может жить человек, разрубленный пополам?
      Он повернулся и пошел к пикапу, проклиная себя за все, что произошло. Если она действительно уедет, то он даже не сможет извиниться перед ней. А ведь как бы там ни было, виноват во всем прежде всего он сам, даже если и ее можно было бы в чем-то упрекнуть. Интересно, что руководило ее поведением? Желание? Одиночество? Любопытство? А может быть, она чувствовала что-то по отношению к нему? Она уступила ему и не испугалась потерять невинность. Могла бы она пойти на это, учитывая ее принципы, если бы ничего не чувствовала? Сердце Фрэнка подпрыгнуло при одной мысли о том, что Лилиан смогла полюбить его.
      Однако, осаживая себя, он отметил, что она современная женщина двадцати пяти лет от роду. Может быть, ей просто надоел груз невинности?
      Это последнее соображение ему крайне не понравилось. Потом появилась мысль о том, что даже если она и начала думать о нем серьезно, то он сам все это разрушил. Своим хамским поведением он заставил ее понять, что их союз лишен будущего. Фрэнк забрался в машину, запустил двигатель, но прежде чем двинуться с места, раскурил еще одну сигарету. Потом, тронувшись, тут же затормозил и оглянулся назад. Такое случилось с ним впервые в жизни. Но, оглянувшись, он не увидел ничего, кроме темных окон дома, как ни старались его глаза рассмотреть что-то за ними. Постояв несколько секунд, он включил скорость и выехал на дорогу.
 
      Лилиан постаралась пробраться в свою комнату так, чтобы избежать встречи с Милли. Она приняла душ, такой горячий, что с трудом удерживала себя, чтобы не выскочить из-под сильных струй воды. Она убеждала себя, что кипяток ей необходим, чтобы смыть запах и обаяние Фрэнка Джонсона. Она тщательно вымыла шампунем голову. Ей казалось, что она прошла через тяжелые пытки – тело болело, и эта боль отдавалась в каждой клеточке. Лилиан пыталась подобрать аргументы, которые правдоподобно могли бы объяснить Милли ее внезапное решение уехать. После того что произошло, убеждала она себя, ей нельзя оставаться здесь больше ни одного дня. Ужас недавно пережитого и страх перед преследованиями прессы отступали перед перспективой еще раз увидеть Фрэнка Джонсона.
      Лилиан легла в постель, но сон не шел. Мысли все время возвращались к тому, что произошло между ней и Фрэнком в хижине. И, к сожалению, она не могла не признать, что Фрэнк был прав. Это именно она была виновата в том, что все произошло так бездарно. Она проигнорировала предупреждение Милли относительно Фрэнка и опасности его физического обаяния. Теперь, к сожалению, слишком поздно до нее дошло, что подруга имела в виду. Лилиан с упреком говорила себе, что не могла даже предположить, что тяга к мужчине может заставить ее забыть о принципах и морали в целом. Теперь она знала, как это может быть. Господи, хоть бы ей когда-нибудь удалось забыть обо всем этом. Какое бы это было счастье!
      Проснувшись с рассветом, Лилиан стала упаковывать свои вещи. Телефон зазвонил задолго до того, как она была готова спуститься вниз. Она спокойно отнеслась к звонкам, потому что была уверена, что звонят не ей.
      Девушка собрала волосы в пучок и надела свое любимое серое платье. Потом выбрала туфли на каблуках, они казались ей вполне подходящими для путешествия в Небраску. Уловив в зеркале отражение осунувшегося лица, она все же сумела надеть дежурную улыбку и двинулась в столовую на завтрак.
      Там не было ни единой души. Осмотревшись по сторонам, Лилиан обнаружила торопливо написанную рукой Милли записку: «Уехала в больницу, Лайон пострадал в аварии».
      У Лилиан защемило сердце. Бедная Милли, бедный Лайон. Она сняла трубку и немедленно стала набирать номер больницы. К счастью, в Пейетте больница была всего одна.
      Ей удалось связаться с сестрой, дежурившей именно в палате Лайона. Та рассказала ей о том, что случилось, и Лилиан поняла, что сейчас оставить подругу она не сможет. Лайон лежал в реанимации и мог умереть в любую минуту. Да, она не могла уехать, даже если ей в ближайшие дни неминуемо придется видеться с Фрэнком.

      Милли возвратилась домой к обеду. Глаза ее были заплаканы, и она выглядела вялой и бессильной. Мать, как могла, старалась ободрить ее.
      – О, Милли, это ужасно, – увидев ее, произнесла с искренней тревогой Лилиан и обняла подругу за плечи. – Есть ли хоть какие-нибудь перемены к лучшему?
      – От мысли, что есть угроза потерять его, я просто схожу с ума. Я этого не переживу.
      – Знаешь, ранения головы опасны, но одновременно и обманчивы, – тихо сказала Лилиан. – Сейчас он в коме, но это вовсе не означает, что к нему не вернется сознание. Я видела людей, ранения которых не оставляли надежд. Но проходило время, и они выздоравливали. Так что нам остается только ждать.
      – Я за это время просто тронусь, – всхлипнула ее хрупкая подружка.
      – Не тронешься, ты сильная. Надо правильно настроить себя. А сейчас пойдемте, я покормлю вас завтраком. Уверена, что вы обе умираете от голода.
      – Я – точно, – призналась миссис Брэдбери. Она нашла в себе силы улыбнуться Лилиан. – Слава Богу! Хоть ты не забыла о пище насущной. Мы о ней и не вспомнили в это утро.
      – Могу себе представить. Что произошло?
      – Никто толком не может объяснить. Автомобиль, которым он управлял, неожиданно свернул с дороги и сорвался в глубокий овраг. Его обнаружили только сегодня утром, Кэти и Фрэнк уже в госпитале. Фрэнк выглядит просто ужасно.
      Лилиан успела отвернуть лицо, чтобы никто не увидел выражения, появившегося при последних словах подруги.
      – Я налью вам кофе, – предложила она.
      Милли попросила Лилиан пойти с ними в больницу. И той пришлось согласиться, хотя ей не хотелось видеться с Фрэнком.
      Однако, когда они вошли и приемный покой, там была только Кэти. Девушки обнялись, и Лилиан сказала все, что могла сказать по такому печальному поводу. Потом она отправилась на поиски сестры, с которой говорила утром по телефону. Миссис Брэдбери и Милли остались с Кэти.
      Эмили отвечала за работу реанимационной палаты. Она была опытной медсестрой, хотя от роду ей было всего двадцать два года. Она приветливо улыбнулась Лилиан и провела ее к кровати, на которой лежал Лайон.
      – Он очень плох, – честно сказала Эмили. – Но он, как и все его родственники, человек сильной воли. Думаю, что выберется.
      – Хочется в это верить, – ответила Лилиан, оглядываясь в бледное лицо Лайона. – Моя лучшая подруга очень его любит.
      – Иногда любовь – самое необходимое лекарство. – Они пошли вдоль палаты, Лилиан сказала Эмили, что она тоже сестра милосердия. – Если вам нужна работа, то у нас ее навалом, – вдруг предложила Эмили. – Мне кажется, что вы даже более квалифицированны, чем я. Я ведь самоучка.
      – Да, мне повезло. Я училась этой профессии. Мои родители были готовы отдать последнее, чтобы я получила образование и специальность, – призналась Лилиан. – Эта работа нужна людям, и я люблю ее. Вот только не знаю, сумею ли я приспособиться к условиям больницы, ведь я привыкла работать в полевых условиях, без сложных приборов и дорогих лекарств. Но в любом случае я благодарна вам за предложение.
      – Я готова повторить его еще раз, дав вам время на размышление, – мило улыбнулась Эмили. У нас не плохой городок и в нем живет много порядочных людей. Впрочем, в этом вы сможете убедиться лично, и вам здесь понравится.
      – Я уже убедилась, и мне здесь нравится. Но…
      – Смотрите, – вдруг воскликнула Эмили. Она почти побежала к кровати, на которой лежал Лайон. Его глаза открылись, и он застонал.
      – Голова… она болит, – пробормотал мужчина.
      – Хвала Богу, – улыбнулась Эмили, – если она болит, значит, вы живы, мистер Джонсон, Я сейчас приведу доктора. И обрадую Милли. Как я рада, что вы возвратились к нам. – Девушка ласково притронулась к руке Лайона, к которой была прикреплена капельница, – Сейчас мы дадим вам что-нибудь от головной боли. Постарайтесь не двигаться и расслабьтесь.
      И Эмили вышла.
      Лайон облизнул пересохшие губы и посмотрел на Лилиан.
      – Где Фрэнк? – прошептал он. Девушка наклонилась к нему.
      – Вы хотите его видеть прямо сейчас?
      – Да.
      – Тогда я постараюсь найти его. Отдыхайте.
      Еще раз потрепав его по руке, явно нервничая, Лилиан вышла из палаты.
      Фрэнк уже возвратился в приемный покой. Он буквально окаменел, увидев Лилиан. А та старалась сделать вид, что не замечает его. Это единственное, что ей оставалось, иначе она рисковала разрыдаться.
      – Он вышел из комы, – обратилась она к Милли и Кэти. – Сейчас к нему придет врач. Я думаю, что худшее уже позади.
      – Слава тебе, Господи! – всхлипнула Милли.
      А Кэти нервно рассмеялась. Потом в едином порыве девушки обнялись.
      – Вы считаете, что умение оказать первую помощь дает вам возможность строить такие серьезные прогнозы? – с мрачной усмешкой поинтересовался Фрэнк. Ее нарочитое невнимание к нему задело его неожиданно больно.
      – При чем тут первая помощь, – с улыбкой обратилась Милли к Фрэнку. – Она разве не сказала тебе, что имеет диплом медицинской сестры высшей квалификации?
      – Медицинская сестра высшей квалификации? – недоверчиво переспросил он, нахмурившись.
      – Да, Лилиан окончила специальный колледж и получила диплом. Почему ты не сказала ему об этом? – обратилась Милли к подруге.
      Лилиан взглядом предостерегла ее от продолжения этой темы.
      – В этом просто не было необходимости. Разговор на данную тему не возникал.
      И, меняя направление разговора, она сообщила Фрэнку, что Лайон хочет немедленно видеть его.
      – Он, наверное, хочет поговорить о делах, – предположила Милли. – Но это может подождать. Я хочу видеть его первой. Кэти, пойдем вдвоем.
      – Но доктор, – начала было Лилиан.
      – Мы спросим у него разрешения, – пообещала Милли, увлекая за собой улыбающуюся Кэти.
      Лилиан поневоле осталась наедине с Фрэнком. Тот как-то осторожно стал раскуривать сигарету.
      – Значит, медицинская сестра. Так вот откуда умение забинтовывать людей, – пробормотал он и глубоко затянулся. Он все еще не пришел в себя после того, как столь неожиданно встретился с Лилиан здесь. До него в полной мере даже не дошло, что к Лайону возвратилось сознание. – Что еще ты скрыла от меня? – спросил он. В голосе Фрэнка прозвучала горечь. Почему другие знают о ней гораздо больше, чем он? Значит, она никогда не доверяла ему.
      – Все, хватит об этом, – резко сказала Лилиан. Потом отвернулась от мужчины и стала смотреть в окно.
      – Мне казалось, что ты собиралась уехать. – Не было понятно, чего в вопросе оказалось больше – горечи или ехидства.
      – Не беспокойся. Я сделаю, как обещала. Просто я не могла оставить Милли одну. Как только выяснится, что Лайон реально пошел на поправку, я улечу ближайшим самолетом.
      Его глаза сузились, что было признаком гнева. Сколько еще ему терпеть ее поведение? Она внесла сумятицу в его мироощущение и сознание. Почему она сочла необходимым скрыть от него свою профессию? Какие еще она скрывает секреты, а главное, по какой причине она так скрытна?
      Но чувство вины оказалось сильнее, чем гнев. Бедная малышка, с раскаянием подумал он, за все время их знакомства она дарила ему свою доброту и нежность, а он так по-черному отплатил ей за это. Никогда раньше не случалось, чтобы он обидел женщину в постели. Он даже стиснул зубы при этой мысли. Если бы она только призналась в своем секрете… Все было бы иначе…
      В глубине сознания он пытался успокоить себя, что могло быть и еще хуже. Он сумел пробудить ее чувственность, потому что был нежен с ней. Грубый мужлан мог бы навредить ей гораздо хуже. Он поморщился, представив себе Лилиан в постели с кем-нибудь другим. Его затопила волна ревности.
      – Девочка, – с горечью сказал он. – ты не можешь даже представить себе, в какое море наслаждения я мог погрузить тебя, если бы ты только не обманула меня. У меня достаточно опыта. А вместо этого я навредил тебе во всех смыслах. У меня в душе настоящий ад из-за всего этого. Честное слово, я вовремя остановился бы и подавил свои эмоции, Лилиан, если бы только мог представить себе реальное положение вещей.
      Она наконец посмотрела прямо ему в глаза. В ее взгляде проглядывал стыд, но она грустно спросила:
      – Ты правда жалеешь, Фрэнк, что не остановился вовремя?
      На сей раз глаза отвел он. Он знал, что сказал неправду. Никакая сила не заставила бы его тогда отказаться от своего намерения. Он снова глубоко затянулся и неожиданно сменил направление разговора.
      – Когда мы заберем Лайона домой, ему будет необходима круглосуточная медицинская опека. У него глубокие раны, сотрясение мозга и перелом ребер.
      – Я думаю, что найти сиделку будет не сложно, – не очень убежденно произнесла Лилиан. Она помнила слова Эмили о том, что в городе не хватает медицинского персонала.
      Резко повернувшись, Фрэнк посмотрел ей прямо в глаза.
      – Но Лайон предпочел бы тебя!
      Я что, тронулся? – подумал он, отдавая себе отчет, что меньше всего на свете ей хотелось бы находиться рядом с ним. Но его самого возможность видеть ее, находиться все время около нее приводила в сладостный восторг.
      – Нет, это просто невозможно, – торопливо произнесла Лилиан, как бы отвечая на свои мысли. – Нет, я не могу поступить так. Мне необходимо ехать и Небраску.
      Фрэнк шагнул к ней, а она отступила на шаг, опасаясь того, что могло бы случиться, если он только прикоснется к ней. То, что она допустила один раз, не должно повториться.
      Он остановился, правильно истолковав ее реакцию. Ведь он обидел ее морально и физически, девушка имела полное право испытывать к нему отвращение.
      – Лайон нуждается в твоей помощи, – мягко сказал он, горячо надеясь, если ему только удастся заполучить Лилиан в их дом, все может решительно измениться. – Милли была бы так тебе благодарна, – выдохнул он свой последний аргумент. И добавил: – Я и Кэти не меньше.
      – Не надо притворяться, Фрэнк, что тебе приятно мое присутствие, – довольно жалобным тоном проговорила Лилиан.
      – Его не касаются возникшие между нами проблемы, солнышко, – произнес он после минутной паузы. Твердо глядя все еще прищуренными глазами ей в лицо, он закончил: – Он мой брат, и я его очень люблю.
      Этот аргумент подействовал на нее, в отличие от всего предыдущего. Она произнесла немного нервно:
      – А мне казалось, что ты отделил себя от семьи.
      Фрэнк вздохнул.
      – Я понял, что заблуждался, как только узнал о случившемся. Знаешь, даже странно, как все отступает на задний план, когда кто-нибудь из близких оказывается на грани смерти. Я сразу же вспомнил обо всем хорошем, что нас связывало с раннего детства. О наших играх и шалостях. – Он поднес сигарету к губам и продолжил с кривой улыбкой: – Нельзя сказать, что нас в полном смысле связывают кровные узы, но друзьями мы были настоящими. Кстати, как бы мы ни ругались с Кэти, каждый из нас за другого отдал бы жизнь не задумываясь. Пожалуй, я жил, слишком углубившись в свои проблемы. И не замечал, как это влияло на других. – Потом он посмотрел прямо в глаза Лилиан. – Я очень надеюсь, что ты поможешь в уходе за Лайоном, ведь в больнице и так не хватает персонала. Об условиях мы можем договориться прямо сейчас.
      – Да, Эмили тоже просила меня об этом, – не могла не признаться девушка. Обхватив себя руками и склонив голову, она повернулась спиной к Фрэнку, чтобы не видеть его лица.
      Он подвинулся ближе к ней. Но по-прежнему соблюдал определенную дистанцию, чтобы не ставить ее в неудобное положение. Неожиданно он сказал:
      – Солнышко, не кори себя в том, что между нами произошло. Это я виноват и прошу у тебя прощения.
      От его слов и главное от тона, каким они были произнесены, у Лилиан задрожали ноги.
      – Нет, и моя вина неоспорима. – Ее голос прозвучал хрипло. Девушка была просто потрясена тем, как Фрэнк себя повел. Она ожидала всего чего угодно, но только не такого признания. – Можем мы больше никогда не говорить о… о минувшей ночи?
      – Могу ли я быть спокойным, что для тебя не будет никаких последствий, ты же медик по образованию и знаешь, что надо было бы сделать? – Фрэнк замер в ожидании ее ответа. Он знал, что не предпринял никаких мер осторожности и понимал, что она тоже. Но все же хотел знать ответ.
      Лилиан не смотрела на него, она опять густо покраснела:
      – Это были не опасные дни месяца. – Девушка прикусила нижнюю губу. – К тому же теперь слишком поздно что-либо предпринимать, – заметила она, по-прежнему делая вид, что рассматривает пейзаж за окном.
      – Об этом я догадываюсь. – Он подвинулся еще ближе и теперь возвышался прямо над ней во весь свой рост. – Стало быть, станем ждать шесть недель… после этого срока, насколько я понимаю, будет полная ясность. – не то спросил он, не то заметил утвердительно.
      Лилиан молча кивнула, подтверждая его слова.
      Франк хотел было что-то сказать, но потом понял, что в подобной ситуации все прозвучит фальшиво. Он как-то беспомощно пожал плечами и направился к креслу.
      Мысль о возможности появления ребенка убивала его. Не потому, что он боялся ответственности. Вовсе нет! Просто ему не хотелось, чтобы его ребенок всю жизнь нес крест за вину легкомысленного отца, которого он не выбирал. И еще он боялся за наследственность деда. Ведь он не знал, какой генный набор передал ему этот неизвестный человек.
      Но… В то же время он мысленным взором видел Лилиан с младенцем на руках. Он знал, что она наделена материнским инстинктом. Дитя, попискивая, сосало бы ее грудь, и им обоим было бы хорошо. Но тут он подумал о том, как станет расползаться стройная фигурка Лилиан от растущего в ней ребенка… Эти противоречивые мысли совсем истерзали Фрэнка, неожиданно он вскочил с кресла, и, не говоря ни слова, выбежал из комнаты. Девушка посмотрела ему вслед с грустным любопытством.
      Лайон явно обрадовался, увидев старшего брата. А тот как будто в первый раз увидел это лицо, чем-то похожее на его собственное и в то же время другое. Фрэнк мягко спросил:
      – Ну что, дружище, чем я могу тебе помочь?
      Больной слабо улыбнулся.
      – У меня есть все. Единственная просьба, займись хозяйством, пока я отлеживаюсь здесь. И не забудь вести бухгалтерию.
      Фрэнк самодовольно ухмыльнулся.
      – Ты даже представить себе не можешь, сколько я проделал работы по обновлению поголовья.
      – Тебе не кажется, что отец надул нас обоих? – с огорчением проговорил Лайон. – Наверное, он этого не хотел, но зачем было совать меня в то, в чем я не понимаю ни уха ни рыла?
      – Этого мы не узнаем уже никогда, – ответил Фрэнк, – Нам просто совместными усилиями надо преодолеть все трудности.
      – Да не надо нам преодолевать эти самые трудности. Нам просто надо вернуться на те исходные позиции, которые мы занимали до смерти отца. Если мы оба готовы сделать это, то можем составить контракт и дезавуировать завещание. Я уже попросил своих адвокатов продумать такую операцию.
      – Но со мной ты обсуждаешь этот вопрос впервые, – напомнил ему Фрэнк.
      На что Лайон совершенно резонно заметил:
      – Но раньше ты просто не стал бы меня слушать. Мне было понятно твое настроение после оглашения документа, изменившего твою судьбу. Но я всегда верил, что настанет время и мы сможем спокойно поговорить на эту тему. – Он сморщился от боли и продолжил: – Рана головы не важная штука, Фрэнк.
      – Я понимаю это. – Фрэнк положил руку на плечо младшего брата. – Я пытаюсь уговорить Лилиан, чтобы она присматривала за тобой, когда ты переберешься домой. У тебя нет возражений?
      Лайон опять слабо улыбнулся.
      – Они сказали, что с удовольствием выпустят меня отсюда, если у меня будет персональная сиделка.
      – А ты что, знал, о ком может идти речь? – Задавая свой вопрос, Фрэнк нахмурился.
      – Конечно, знал. Милли рассказала мне о специальности Лилиан и о том, что произошло с ее родителями. И о том, как она сама чудом спаслась… – Он неожиданно замолк, а потом попросил: – Фрэнк, мне очень худо. Нужен обезболивающий укол.
      – Сейчас я попрошу, чтобы тебе сделали укол. – Фрэнк был озадачен тем, что услышал.
      Он понимал, что сейчас расспрашивать брата было бы просто бесчеловечно. Что он хотел сказать о родителях Лилиан? Кажется, он намекнул, что они как-то необычно погибли. А она сама спаслась только чудом. Спаслась от кого и где? Он понял, что должен узнать правду обо всем, чего бы это ни стоило. Ему надоело бродить в потемках.
 
      Милли и Кэти попросили Лилиан остаться ухаживать за Лайоном. И если она могла отказать в подобной просьбе Фрэнку, то подруге – ни под каким предлогом. Но, дав согласие, она пока с трудом представляла себе, как сможет прожить неделю, а то и две под одной крышей со старшим братом больного.
      – Ты и последнее время как-то изменилась, – заметила Милли через несколько дней, когда Лилиан собирала в сумку самое необходимое, чтобы отправиться в дом Джонсонов.
      – Что ты имеешь в виду?
      – Ну, стала какая то тихая и замкнутая. Как будто тебя не интересует то, что происходит вокруг. Вы что, поссорились с Фрэнком? В этом причина твоего настроения?
      – Да. – Ей легче было признать правоту подруги без комментариев, чем отвечать на ее вопросы. – Мы поссорились, и я собиралась уезжать в то утро, когда Лайон попал в аварию.
      – О, Лили! – Милли села на край кровати, на которой подруга собирала свою сумку. – Прости меня, я ничего не знала. Но если именно Фрэнк хотел, чтобы ты посидела с Лайоном, а Кэти сказала мне, что это его идея – значит, он не держит на тебя зла?
      – Нет, у него есть основания злиться на меня, – была вынуждена признаться Лилиан. Она потупила глаза. – Чем меньше мы с ним будем пересекаться, тем лучше для каждого из нас.
      Милли, нахмурившись, поинтересовалась:
      – Это из-за Верил Слейтон?
      Лилиан подняла голову:
      – А ты откуда знаешь о ней?
      – О, эту историю знает каждый. – Милли сморщилась при упоминании имени назойливой девицы. – Она уже давно гоняется за Фрэнком, так же как большинство незамужних дам в округе. Только она нахальнее и кичится своей современностью, раскованностью. Фрэнк не был у нее ни первым, ни последним, но она все время пытается предъявить свои права на него.
      – Да, это я заметила.
      – Ты помнишь, как я предостерегала тебя от сближения с Фрэнком с самого начала? – Милли немного волновалась, говоря это. – Так вот, я нарочно перегибала палку. Он не может не быть привлекательным для женщин, и как я слышала со стороны, в постели подобен динамиту. Но с того момента, как он увидел тебя, он сильно изменился. Перестал быть необузданным, остепенился. И все-таки это пока не избавило его от прежней репутации, и мне вовсе не хотелось, чтобы ее тень легла на тебя.
      – Спасибо тебе за заботу, – тихо произнесла Лилиан. – Я знаю, что ты хочешь мне только добра.
      Она ухитрилась не покраснеть, когда Милли упомянула о достоинствах Фрэнка в постели. Да, ей было известно, что в любви он взрывоопасен. И если бы она не была девственницей, то ей было бы с ним так же сладко и в последней стадии, как бывало тогда, когда он просто целовал ее и ласкал ее тело. Но если то, что произошло между ними в хижине, называется настоящим сексом, то, право же, это не стоит глубоких переживаний. И она не станет стремиться к повторению, хотя не может отрицать, что момент удовольствия она все же пережила.
      Милли отвезла подругу к Джонсонам. Лайон лежал в своей комнате, его окружало множество вещей, призванных развлекать и заполнять свободное время. Рядом стояли телевизор, магнитофон, проигрыватель. Не были забыты и книги – все последние бестселлеры.
      – Ты человек, у которого есть все и даже больше, – улыбнулась ему Лилиан.
      – Нет, увы, не все. Мою голову отдали в ремонт, и я с нетерпением жду ее возвращения, – грустно пошутил больной.
      – Ты день ото дня набираешь силы. Не будь не терпеливым. Я помогу тебе поскорее выздороветь.
      – Спасибо. – Перед тем как сказать следующую фразу, он поколебался, подняв на Лилиан свои голубые глаза. Потом все же решился. – Мне почему-то показалось, что у вас с Фрэнком возникли какие-то проблемы в отношениях. Именно поэтому я вдвойне ценю жертву, которую ты приносишь ради меня.
      Она принужденно улыбнулась в ответ на его слона.
      – У нас с Фрэнком просто разные подходы к некоторым вещам. Вот и все.
      – Другими словами, он тянет тебя в постель, а ты отказываешься? – Лайон хмыкнул, заметив, как она покраснела от этого предположения. – Молодец, давно пора, чтобы кто-нибудь щелкнул его по носу и сбил с него спесь.
      Эти слова Лайона Лилиан оставила без комментария. Пусть думает себе, что хочет. Кому, в конце концов, какое дело до того, в чем они с Фрэнком расходятся. Слава Богу, он уехал на время, достаточное для того, чтобы она привела в порядок свои чувства и успокоилась.
      Милли осталась поужинать. Лилиан подложила под спину Лайона подушки, чтобы он смог тоже поесть. Его ужин должен быть доставлен на подносе. Пока собирали блюда на этот поднос. Кэти невзначай заметила:
      – Фрэнк возвратится, наверное, очень поздно. Мне страшно жаль, что все так произошло с Лайоном, но нет худа без добра. Фрэнк наконец осознал, что он член нашей семьи. За это мне не жалко было бы отдать и миллион долларов. Сейчас он прилично относится ко мне и удивительно заботливо – к Лайону.
      Лилиан согласилась:
      – Действительно, иногда людям необходимы трагические события, чтобы оценить то, что они имеют. – Пожелав подругам приятного аппетита, она отправилась к своему подопечному.
      Она поднялась на второй этаж с подносом, на котором разместился ужин Лайона. Тот, увидев Лилиан, первым делом поинтересовался, возвратился ли Фрэнк. Потом заметил:
      – Насколько я понял, ты ничего не рассказывала Фрэнку о себе. Почему?
      Что могла ответить девушка на этот вопрос? Вначале она боялась оттолкнуть Фрэнка от себя страшными подробностями. Теперь не видела смысла усложнять ситуацию – она скоро уезжает, вряд ли ему будет интересно напоследок узнать детали ее биографии.
      – Видишь ли, – ответила она все же, – мой образ жизни научил меня не особенно распространяться о себе. Мои родители не жаловали тех, кто стонет и жалуется на судьбу. Они верили в честь, самозабвенную работу и любовь. – Лилиан горько усмехнулась: – Мне так их не хватает теперь.
      – Я понимаю тебя. Мне тоже не хватает отца. Кстати, Фрэнку его не хватает тоже. Ведь никакого другого отца он не знал.
      – Слушай, а что известно о том, другом чело веке? – мягко поинтересовалась она.
      Лайон собрался было ответить на ее вопрос, но потом прервал себя и посоветовал спросить у самого Фрэнка.
      – Понимаешь, у нас вроде стали налаживаться отношения, и я боюсь испортить все неправильными действиями.
      – Ладно. Дать тебе еще чего-нибудь?
      Он отрицательно покачал головой.
      – Нет, спасибо, Я лучше посплю немного.
      Лилиан с улыбкой взбила его подушку.
      – Я буду рядом, в случае чего позови меня. Вот только найду что-нибудь почитать. Если будет болеть голова, скажи. Не стесняйся просить меня о помощи в любой момент. Тебе не надо преодолевать боль, это только ослабляет. Договорились?
      – Конечно. Как я могу не слушаться тебя? У тебя все получается так просто.
      – Почему у меня? В жизни вообще все проще, чем пытаются доказать некоторые люди. Они сами осложняют жизнь себе и другим. Ну, спи.
      Милли поднялась, чтобы сменить Лилиан и дать ей возможность пойти перекусить.
      Кэти, воспользовавшись тем, что при Лайоне дежурят посменно Милли и Лилиан, убежала в кино с кем-то из приятелей. Она объяснила подругам, что ей совершенно необходимо сменить обстановку, чтобы отключиться от пережитого.
      Кому-кому, а Лилиан это было понятно. Она тоже немало пережила за последние дни. Она спустилась вниз и с благодарностью обнаружила, что Кэти оставила ей много кофе и сэндвичей. Она уселась за кухонный стол и почувствовала, как ее умиротворяет окружающая обстановка. Во многом ее создавали горшочки с растениями и цветами, за которыми заботливо ухаживала Кэти. Именно растения придавали кухне особую атмосферу, как бы создавая там свой собственный уютный мирок. Лилиан собралась налить себе вторую чашку кофе, когда дверь, ведущая в кухню со двора, раскрылась, и на пороге появился Фрэнк.
      Он выглядел усталым. Сапоги были покрыты толстым слоем пыли, как и накидка. Но, несмотря ни на что, он оставался самым привлекательным мужчиной, которого Лилиан встречала в своей жизни.
      Фрэнк медленно опустился за стол. Скользнув взглядом по девушке, он отметил, что на ней то самое серое платье, которое он не раз видел. Заметил также, что на ее лице нет косметики, а волосы собраны в простой пучок. И еще понял, что она тоже очень устала от всего, что ей выпало.
      – Что, малышка, досталось тебе? – мягко спросил он.
      От его неожиданного участия она была готова расплакаться. Лилиан сделала глоток кофе, чтобы сдержать свои эмоции.
      – Я в порядке, – прошептала она, не глядя на него. – А вот ты выглядишь усталым.
      – Я объезжал стада, – спокойно сообщил Фрэнк, как бы объясняя свой вид. – Не найдется ли у тебя чашки кофе?
      – Может быть, чего-нибудь еще к кофе?
      – Нет, спасибо. Есть совсем не хочется. – Когда он принимал чашку из ее рук, то отметил, как тщательно она постаралась не дотронуться до него. Тогда свободной рукой он поймал ее руку: – Малышка, посмотри на меня. Ну не злодей же я, в конце концов.
      Она по-прежнему не поднимала глаз. Просто не хотела, чтобы Фрэнк прочитал в них все, что творилось у нее внутри.
      – Пожалуйста, отпусти мою руку, – взмолилась Лилиан.
      Фрэнк отпустил, и проводил ее долгим взглядом – она тут же постаралась отойти в дальний угол, где стояло большое кресло. Теперь он уже не сомневался, она не хочет его видеть. Длинными пальцами он обхватил горячую чашку, и мысли его переключились на долгую дорогу, которую ему пришлось преодолеть в последние сутки, на бесчисленных телят и коров, которых он обследовал за эту поездку.
      – Как Лайон? – через минуту поинтересовался он.
      – Он уверенно идет на поправку, – заверила Фрэнка успевшая успокоиться Лилиан. – Хотя его по-прежнему мучают головные боли. Сейчас с ним Милли. А Кэти убежала в кино.
      – У меня не было возможности поговорить с тобой. Но мне очень хотелось, чтобы именно ты ухаживала за Лайоном. Особенно из-за того, что произошло между нами.
      Лилиан сделала очередной глоток кофе, бросив на него короткий взгляд. Она заметила, что Фрэнк смотрит на нее своим изучающим взглядом сквозь прищуренные ресницы.
      Она снова отвела глаза.
      – Я сделала это для Милли.
      – Тебе ничего не надо объяснять. – Фрэнк отставил чашку и закурил сигарету. – Как ты думаешь, сколько ему понадобится времени, чтобы встать на ноги?
      – Этого я не знаю, – просто ответила она. – Об этом лучше спросить у доктора.
      Фрэнк выпустил колечко дыма и внимательно следил за тем, как оно плыло по комнате по направлению к окну.
      Он поработал сегодня на славу и честно старался не думать о Лилиан. Но это не получилось. И вот теперь она сидела здесь, на расстоянии протянутой руки, и Фрэнк вдруг осознал, что самым главным было вот это ее присутствие. Она оказывала на него удивительно успокаивающее влияние. Примиряла его с самим собой и окружающим миром. До встречи с ней он никогда не испытывал ничего подобного. После смерти Сэма Джонсона и публикации завещания, совершенно по-другому высветившего прошлое Фрэнка, он дал волю эмоциям. И вот теперь он начал приходить в норму. И это все благодаря Лилиан.
      И вообще, все его мысли по-настоящему были заняты только Лилиан. Он без конца вспоминал каждую проведенную вместе с ней минуту, тепло ее тела в его руках, ее ласковый голос, полный участия и доброты. И он сам убил это все! Он загубил бережно возводимые ими обоими отношения в порыве животной сексуальной лихорадки. Он не сомневался, что она все это видит именно так. Но на самом деле все обстояло по-другому. Фрэнк не мог отрицать, что раньше он использовал женщин для удовлетворения своих инстинктов. Но Лилиан не была звеном этой бесконечной цепи. Она стала для него… всем.
      Глядя на девушку, он не мог не удивляться себе. Если бы Лилиан только могла представить, в какой мере изменила она его внутренний мир! Как повлияла на него ее природная доброта. Никогда раньше он не встречал на своем жизненном пути такую женщину. Более того, он знал, что больше уже и не встретит.
      – Должен тебе признаться, что вел себя как идиот по отношению к своей семье, – неожиданно для Лилиан жестко произнес Фрэнк. – Я просто тронулся умом, когда узнал, как меня обманывали все эти годы. Мое самолюбие было больно задето, и я ощетинился. Теперь я могу разложить все по полочкам и понять, что ни брат, ни сестра в этом виноваты не были.
      – Я рада, что ты все переосмыслил, – просто ответила Лилиан. – У тебя прекрасная семья и, конечно, нельзя требовать, чтобы они платили по чужим счетам.
      – Да, именно к такому выводу я и пришел. – Фрэнк выпил последний глоток кофе, сделал последнюю затяжку и размял окурок в пепельнице. – Скажи мне, ты в состоянии простить меня за то зло, которое я тебе принес?
      Лилиан была поражена этим вопросом, сердце ее подпрыгнуло. Как бы там ни было, но она не могла позволить ему все вину возложить на себя одного. В конце концов, то, что она сделала, было поступком добровольным. Никто ее ни к чему не принуждал под дулом пистолета. Да, одна эта промашка могла стоить ей карьеры в миссии, если бы сведения просочились туда каким-нибудь способом. Но во всем произошедшем была изрядная доля ее собственной вины. Как хорошо, что в хижине нас никто не видел, подумала девушка в продолжение своих горестных размышлений. А вслух произнесла:
      – Нe стоит терзаться. Ты не сделал ничего против моей воли. – Голос ее прозвучал глухо и бесцветно. – Не придавай этому такого значения.
      Фрэнк взорвался:
      – Ничего себе, не придавай этому значения! Да может быть, ты носишь под сердцем моего ребенка, а я так просто все должен забыть?
      Лилиан вспыхнула.
      – Не думаю, что это так, – заметила она упрямо.
      Фрэнк взволнованно, часто дышал. Даже сейчас она не хочет во всем обвинять его! Его длинная рука протянулась вдоль стола, и он накрыл ее ладонь своей.
      – Прости меня за то, что по моей вине все про изошло так, что тебе лучше не помнить того, как это было. Имея дело с девственницей, мужчина обязан думать прежде всего о ее чувствах, а не стремиться удовлетворить свою страсть. Я забыл об этом и, в результате, ты испытала только боль.
      Еще больше покраснев, Лилиан вырвала свою ладонь из его руки и хрипло произнесла:
      – Мне пора идти к Лайону. Спокойной ночи, Фрэнк.
      Она встала, и он последовал за ней. Причем так быстро обошел стол, что она не заметила самого движения и не поняла, как он вдруг оказался рядом с ней. Он взял ее за плечи, его высокая фигура, как это уже не раз бывало, нависла над ней.
      – Признайся, ты меня ненавидишь? – коротко спросил Фрэнк. – Не надо полуправды и отговорок. Только да или нет.
      Лилиан проглотила комок.
      – Нет. Я… вовсе не ненавижу тебя.
      Мужчина облегченно вздохнул:
      – Слава Богу!
      Наклонив голову, он нежно поцеловал ее веки. Он держал ее, но так, что она в любой момент могла освободиться, отступив на шаг. Его губы не сделали ни милейшей попытки перенести поцелуй куда-либо еще.
      – Спокойной ночи, моя маленькая, – мягко и нежно произнес Фрэнк.
      В его глазах было какое-то новое выражение, что-то другое появилось и в его голосе, и в том, как он дотрагивался до нее. Он хотел ее так, как никогда раньше кого-нибудь или чего-нибудь. Но понимал, что теперь все уже не будет так просто, как казалось раньше. Его глаза скользнули по животу Лилиан. Есть ли там его ребенок? С огромным удивлением Фрэнк обнаружил, что на сей раз эта мысль не испугала его так, как пугала раньше. Теперь он вполне спокойно мог представить себе маленького мальчика с темными волосами и зелеными глазами, который шел бы рядом с ним, держась за его руку. Эдакая его уменьшенная копия в голубых джинсах и кедах. Сердце Фрэнка залила волна радости. В конце концов, черт с ними, с этими генами. Но потом другая мысль заставила его нахмуриться. И он произнес вслух, как будто Лилиан могла прочитать его мысли:
      – Нет, так нельзя! Нельзя, чтобы ребенок был следствием неосторожности. Его надо запланировать, он должен быть желанным плодом любви. Господи, ну почему я вовремя не остановился?
      С этими словами Фрэнк повернулся и вышел из кухни. По лицу Лилиан потекли слезы. Он явно был зол на нее, может быть, даже ненавидел. Ну что же, у него на это было право. Он имел право подумать, что она решила заманить его в ловушку и женить на себе. Единственное облегчение приносила мысль о том, что ему было не безразлично, ненавидит ли она его. Она допила свой кофе, сполоснула кофейник, помыла чашки и отправилась на дежурство к постели Лайона.

      На следующее утро Лилиан впервые после того, как приехала в этот дом, вышла во двор. Ей было необходимо сделать несколько глотков кислорода, чтобы привести в порядок свои взволнованные мысли. У кровати Лайона осталась Кэти.
      День был прекрасным, теплым и солнечным. Во дворе было много разной живности. Играли котята и щенки, важно расхаживали утята и цыплята. И вся эта малышня не обращала никакого внимания на быков и коров, подрастающих бычков и лошадей. Конюшни и загоны размешались позади дома и небольшого палисадника, куда выходила задняя кухонная дверь. Девушка вполне вписывалась в окружающий пейзаж и своих джинсах и желтой спортивной рубахе, когда отправилась вдоль по дороге, начинавшейся прямо за калиткой. Даже после того, что с ней приключилось, ей все равно здесь нравилось. Но Лилиан прекрасно понимала, что ее пребывание здесь ограничено – ей пора было подумать об отъезде.
      Судьба дала ей короткое, но счастливое время, позволившее забыть о смерти родителей, избежать встреч с прессой. Но уже было пора возвращаться к месту работы. В ее контракте были оговорены определенные моральные ограничения. Но она успокаивала себя тем, что о случившемся не знал никто, кроме Фрэнка и ее самой.
      Она глубоко задумалась о том, что произошло между ними. И поэтому вздрогнула от неожиданности, когда незнакомый голос позвал ее изнутри загона. Повернувшись, Лилиан увидела стоящего у забора рыжего парня, на губах которого играла странная улыбка. Не менее странным показался ей его нагловатый взгляд, которым он бесцеремонно обшарил ее фигуру.
      – Мисс Грей? Я не ошибаюсь? – процедил этот недоделанный ковбой. – Думаю, что я сразу вас узнал.
      Она была удивлена. Он узнал ее?
      – Мы, наверное, оба были на шашлыках, – стараясь держаться в рамках вежливости, предположила Лилиан.
      Парень заржал и, слегка пошатнувшись, оторвался от забора, за который держался. Он подошел ближе, и девушка явственно ощутила исходивший от него запах виски.
      – Нет, я не удостоен чести посещать такие высокие встречи. Я видел вас в совсем другой ситуации. Ночью в хижине.
      Лилиан страшно побледнела.
      А он стал нахально придвигаться к ней и при этом смеялся своим отвратительным смехом. Она быстро отступила, не позволив ему приблизиться к себе. Он явно намеревался обнять ее и даже удивился, почему это она избегает его протянутых рук.
      – Понятно, девица такого класса не для простого работяги? Так, что ли? – прошипел парень со злобой. – Ясно, ему можно все, у него ведь есть деньги.
      – Пожалуйста, оставьте меня – вскрикнула она. Мысль о том, что этот тип подсматривал за ней и Фрэнком, заставила ее страшно покраснеть.
      А тот продолжал.
      – Я вижу, босс не очень-то обращает внимание на вас после того раза, а, мисс давалочка? Он, видать, не любит целок. Я слышал, как он возмущался по этому поводу. Так что вам лучше иметь дело со мной. Я-то как раз обожаю начинающих. Мы можем прекрасно позабавиться! – Мерзавец снова стал приближаться к Лилиан.
      Она, закрыв рукой рот, чтобы не разрыдаться, не разбирая дороги, побежала к дому. Она не представляла, что ей теперь делать. Этот злосчастный ковбой, наверняка, поделится с кем-нибудь своей информацией. Видеть он ничего не мог, а вот слышал весь разговор, это точно. Скорее всего, он распустит по всей округе сплетню. Она с ужасом представляла, как в городке будут обсуждать то, о чем он, без сомнения, уже распространялся в общежитии ковбоев. Ее репутация будет загублена, и тогда она может навсегда забыть о своей работе. Этого скандала вполне достаточно, чтобы она потеряла все, что ей было дорого. Все ее ошибки и просчеты воссоединились, чтобы загубить Лилиан.
      Возвратившись в дом, она на несколько минут задержалась в отведенной ей комнате. Надо было успокоиться и привести себя в порядок. По крайней мере, умыть заплаканное лицо. Но долго оставаться в одиночестве она не могла, потому что наступило время дать Лайону лекарства. Она поднялась в его комнату и застала там Милли.
      Если девушка надеялась, что никто не заметит ее состояния, то она ошиблась. Встревоженная Милли тут же задала ей вопрос:
      – Что с тобой случилась? Почему ты такая бледная, Лили?
      Лилиан очень хотелось сказать своей лучшей подруге правду. Но, увы, это ничего бы не решило, а только принесло лишние переживания Милли. А ей и так их хватало из-за Лайона. Поэтому Лилиан пришлось выдавить улыбку.
      – Я что-то не очень хорошо себя чувствую. Может, слегка отравилась чем-нибудь за завтраком. А может быть, колбаса была слишком жирной для меня. Я люблю именно такую, но потом расплачиваюсь за это.
      – Завтра ты получишь бифштексы, – раздался голос Лайона. Он слабо улыбнулся: – Я обещаю тебе это, только попроси Фрэнка пристрелить для тебя какую-нибудь корову.
      Упоминание этого имени опять бросило Лилиан в дрожь. Как она сможет смотреть ему в глаза, после того что услышала от того мерзкого типа? Как Фрэнк отреагировал бы, узнав, что один из его работников позволил себе циничные замечания в ее адрес? Девушка вздохнула. Наверное, после того как он, не попрощавшись, выскочил за дверь кухни, вообще никак. Он решит, что она все это выдумала. К тому же он так осуждал Верил за пересуды по поводу их близости…
      Лилиан дала необходимые лекарства Лайону, и убедившись, что они подействовали, отправилась к себе в комнату. Едва оказавшись одна, она разрыдалась, да так, что в иные моменты ей казалось, что она не выдержит и сердце ее разорвется от боли. Какую высокую цену ей приходится платить за неосторожность, проявленную всего один раз в жизни. На своем опыте она поняла, как легко может рухнуть самая непорочная репутация. Лилиан подумала еще и о том, что ее родители такой большой ценой воспитали ее на высоких моральных принципах, а она так безответственно все загубила. Конечно, если бы была жива ее мать, она все бы правильно поняла, никогда бы не осудила и поддержала в трудную минуту. Ее мама была нежной, любящей женщиной и в поступке любого человека старалась отыскать хорошее, чтобы можно было простить ошибку или проступок. Теперь Лилиан плакала еще горше, оттого что мать покинула ее навсегда.
      В течение нескольких дней она не выходила из дома. Конечно, Милли заметила эту странность в ее поведении и поинтересовалась причиной, Лилиан объяснила, что боится отходить от Лайона. Милли поделилась сомнениями с Кэти, а та с Фрэнком. И тот решил, что Лилиан просто не хочет его видеть.
      Но его не было пару дней, потому что он уезжал на далекое ранчо. Возвратившись, он узнал, что в это время девушка тоже не покидала дома. Он решил спросить ее напрямую. Но в какую бы из комнат он ни входил, она тут же из нее выбегала. Совершенно очевидно, у нее не было желания видеть его и говорить с ним. И он заставил себя подчиниться ее воле. И только снова и снова проклинал себя за то, что причинил ей вред. Он заметил перемены, произошедшие в поведении и внешности девушки, после той ночи в хижине. Она выглядела такой запуганной и так незаметно вела себя, что стала похожа на трусливую мышку.
      Она больше не вступала в разговоры ни с кем, а не только с ним. Не реагировала на шутки, ее смех давно не звучал под крышей этого дома, где все были настроены в отношении к ней по-доброму. Даже с доктором, который несколько раз в неделю приезжал осматривать Лайона, она говорила только на профессиональные темы, и не отвечала на его невинные шутки. А у доктора настроение было отличным, потому что пациент быстро шел на поправку.
      Милли и Кэти однажды все же соблазнили Лилиан поехать в Пейетт, пробежаться по магазинам.
      Ей не казалась опасной эта поездка. Никаких знакомых у нее в городке не было.
      Увы, она ошиблась. В магазине, куда привели ее подруги, Лилиан наткнулась на Верил. Сначала она почувствовала на себе чей-то взгляд, а уже через несколько секунд Верил приблизилась к ней, улыбаясь невинной детской улыбкой.
      – Рада вновь видеть вас, мисс Грей, – произнесла она. – Бен быстро поправился, благодаря нашей квалифицированной помощи в тот вечер в баре.
      – Мне приятно слышать это, – вежливо ответила Лилиан.
      Делая вид, что она внимательно рассматривает очередное платье, Верил с еще более невинным видом поинтересовалась:
      – Я слышала, что, проведя с вами всего одну ночь, Фрэнк бросил вас.
      – Простите, я не поняла вас, – спокойно ответила Лилиан.
      – Могу повторить, – Верил явно обрадовалась тому, что ее слова привели другую женщину в шоковое состояние. – Говорят, что Фрэнк покинул вас после той ночи в хижине. Об этом судачат во всем городе. Трудно ожидать, что такой тип, как Дерк станет держать язык за зубами. Он больший сплетник, чем любая баба и с удовольствием мажет грязью вас и Фрэнка. Вам придется после всего этого добиваться обручального кольца, что бы хоть как-то поправить свою репутацию. – Верил театрально вздохнула. – Но это еще не все. В городе крутится некий репортер известного телеграфного агентства. Он ищет женщину-миссионерку, которая сбежала из Центральной Америки под градом пуль. Говорят, что ее следы ведут именно в наш город.
      – Правда? – Руки у Лилиан задрожали от волнения. Она хрипло произнесла: – Не стоит думать, что речь идет обо мне.
      Верил издевательски рассмеялась.
      – Да уж, вряд ли миссионерка провела бы ночь с Франком. Разве это совместимо с миссионерскими принципами?
      – Совершенно верно. Несовместимо. Прошу извинить меня.
      Лилиан быстро вышла из магазина и молча уселась в автомобиль, где ее уже ожидали подруги. Лицо девушки было бледнее мела. Ее била дрожь. Все, теперь на ней было несмываемое клеймо. И никогда ей уже не видать своей любимой работы. А значит, ей больше некуда поехать, она нигде и никому не нужна. Ее близкие погибли, а теперь ей грозит потеря единственной работы, которую она любит и умеет делать. Совершенно очевидно, что репортер достанет ее даже в доме Джонсонов, потому что или Верил, или кто-нибудь другой уже передали ему с солеными подробностями рассказ об их ночи в хижине. Она поддалась соблазну и потеряла все, что имела. Лилиан не знала, что ей делать! Господи! Прости меня и научи, как поступить.
      Милли и Кэти заметили ее состояние.
      – С тобой нее в порядке? – спросила Милли. – Я видела, как к тебе подходила Верил Слейтон, что она несла?
      – Наверное, очередную сплетню о Фрэнке, – предположила Кэти. – Она готова пойти на все, чтобы отомстить ему за невнимание. Прости меня, Лилиан, мне надо было отогнать ее от тебя в ту же минуту, как я увидела, что она направляется к тебе.
      – Ничего страшного, – запинаясь, произнесла Лилиан. – В общем-то она сказала мне о том, что я знаю и без нее.
      – Она, видимо, сообщила тебе про репортера? Правда?
      – Да. Но у меня в запасе есть несколько дней, пока он не выйдет на мой след. – Весь вид Лилиан показывал, что она заранее смирилась с поражением. – К тому же теперь это уже не важно. У меня не осталось ничего, что я боялась бы потерять.
      – О чем ты говоришь? – возмутилась Милли. – У тебя есть любимая работа, отличное будущее…
      – Ничего у меня нет, – дрожащими руками Лилиан откинула назад пряди волос. – Я все погубила.
      – Каким образом? – изумились подруги. Девушка только качала головой и молча смотрела в окно машины. У нее не было даже сил говорить.
      Приехав на ранчо, Лилиан убежала к себе в комнату и заперла дверь на замок. Ей никого не хотелось видеть.
      – Что с ней происходит? – тихо спросила Кэти у Милли. Они сидели в кухне и потягивали кофе, пока Лайон спал. – Что-то ее жутко тревожит. Интересно, что сказала ей Верил? Может быть, Лилиан встревожило появление репортера?
      – Не могу понять, – призналась Милли. Она услышала, как входная дверь открылась и снова закрылась. – Но, надеюсь, что Фрэнк его сюда просто не впустит.
      – Хотел бы я знать, кого мне не стоит сюда впускать, – коротко поинтересовался тот, стягивая рабочие рукавицы. Он остановился в дверном проеме.
      – Речь идет о репортере из информационного агентства, который рыщет по городу в поисках Лилиан, – пояснила Кэти.
      Фрэнк нахмурился.
      – Что еще за репортер и почему он охотится за нашей гостьей?
      Милли заколебалась, прежде чем ответить. Они обменялись взглядами с Кэти, и она продолжила:
      – Думаю, тебе лучше услышать правду от нас. Лилиан не скажет тебе ни слова, но кому-то надо сделать это. Присядь-ка.
      Фрэнк грузно опустился в кресло, стоящее рядом с диваном, и закурил сигарету.
      – Ну, давайте, – поощрил он.
      Его зеленые глаза были непроницаемы. Лучше уж услышать всю правду, подумал он. Недаром ему с самого начала казалось, что Лилиан не та, за кого себя выдает. С другой стороны, он боялся разочароваться в ней, узнав эту правду.
      – Лилиан и ее родителей послали в Центральную Америку, – начала Милли. – В их задачу входило создание больницы в одном из сельских районов. Там шла война, и противоборствующие стороны одинаково угрожали жителям…
      – Что их заставило отправиться в эту дыру? – прервал рассказ Фрэнк.
      Милли сверкнула глазами:
      – Что, что. Они все трое были миссионерами.
      Скулы Фрэнка затвердели, и он явственно побледнел.
      – Все трое? – переспросил он. – И Лилиан тоже?
      – Да, – ответила Милли, подтвердите его худшие опасения.
      Взгляд мужчины стал отсутствующим, он безотчетно провел рукой по волосам. Теперь все стало на свои места. Понятно, почему она была так наивна и доверчива. Он закрыл глаза. Если и раньше его мучили угрызения совести, то теперь эти переживания стали непереносимыми. Миссионерка! Господи! Кого же он соблазнил!
      – Заканчивай, – мрачно потребовал он.
      – Их захватили в плен, – продолжила Милли. – Родителей расстреляли у нее на глазах. Ружья уже были наведены на нее, но она была спасена благодаря тому, что в деревню в это время ворвался другой отряд. Ей удалось выехать из страны при помощи международных посредников. Она оказалась единственной, кто выжил, вот почему репортеры разыскивают именно ее. Она приехала сюда, чтобы залечить душевные раны, Фрэнк.
      Все время, пока Милли говорила, он сидел окаменев. Потом, не произнеся ни слова, встал и вышел. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь видел его реакцию на рассказ Милли. Мысль о том, что пули могли растерзать ее тело, была непереносима.
      Его внимание привлек шум приближающихся голосов. Он не вслушивался в то, что говорили работники, направлявшиеся к своему бараку на ужин. Но тем не менее один противный громкий голос заставил его насторожиться.
      Это Дерк, подумал он, и опять пьяный. Фрэнк уже предупреждал этого парня, чтобы тот не пил в рабочее время. Когда он, затоптав окурок, решительно направился к группе мужчин, то отчетливо расслышал, что говорил Дерк.
      – Мне она отказала! – верещал парень. – Кувыркаться с боссом в хижине она может, а для меня, видите ли, слишком хороша! Верил ненавидит ее всеми потрохами, и я могу ее попять. Но как бы там ни было, о похождениях непорочной мисс Грей и босса знает весь город…
      Он запнулся, осознав, чья тень показалась около барака, остальные мужчины вздрогнули, поняв, что сейчас произойдет.
      – Но, босс… – заскулил было Дерк, зная силу Фрэнка и видя зловещий блеск в его глазах.
      – Ты, сукин сын!
      Последнее слово еще звучало, когда огромный кулак Фрэнка свалил Дерка на землю. Следом ринулся он сам. Схватка была не равной. Фрэнк был быстрее и сильнее соперника, к тому же им двигал необузданный гнев, а тот бы пьян. Подняв наглеца с земли и сильным пинком швырнув его в грязную лужу, Фрэнк собрался продолжить побоище, но несколько подсобных работников заслонили валяющегося в луже парня.
      – Хватит, босс, он уже получил свое, – сказал рассудительно пожилой ковбой. – Не надо выдирать ему ноги из задницы. Поверьте, мы не слушали его брехню. И слепой сразу увидит, что мисс Грей настоящая леди.
      Фрэнк тяжело дышал. Он перевел взгляд с лежащего в грязи мерзавца на других работников. Зеленые глаза горели. Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.
      – Если кому-нибудь интересно слышать, говорю. Мисс Грей – моя невеста. – Сказав это, он глянул в лицо каждому ковбою, как бы стараясь вбить это утверждение в их мозги. – Мне на эти грязные сплетни наплевать, но ее они сильно огорчат. Она – миссионерка. И тот, кто называет себя мужчиной, не имеет права унижать такую женщину.
      Ковбои выглядели пристыженными.
      – Дерк сказал одному репортеру, что она живет здесь, – снова вступил в разговор старый ковбой. – Мы старались пристыдить его, мистер Джонсон. Но он жаждал крови и выглядел полубезумным. Его распаляла Верил Слейтон, пользуясь тем, что он неровно дышит к ней. К тому же он не просыхает, как только уходит из вашего поля зрения.
      – Думаю, что теперь у него есть шанс получить от нее вознаграждение за свою подлость, – Фрэнк старался успокоиться и успокоить других, не придавал слишком большого значения произошедшему.
      Конечно, ковбои и не подозревали, какая буря мыслей и эмоций одолевает его. Слишком много свалилось на него за последние месяцы, от проклятого завещания и до событий, связанных с Лилиан. Сжав кулаки, он стоял и наблюдал, как Дерк приоткрыл вспухший глаз и пытается понять, что происходит. В его взгляде читался откровенный страх.
      – Убирайся с моего ранчо. Если я тебя увижу еще хоть один раз, я сломаю тебе шею. Кстати, если ты собираешься крутить роман с Верил, то помни, у Бена кулаки не меньше моих, а она по молвлена с ним. Это так, к твоему сведению.
      Дерк был явно потрясен:
      – Она… с Беном!
      – Она просто использовала тебя, дурака, в своих грязных целях, дошло? – с иронической улыбкой поинтересовался Фрэнк. – Обещаю, что завтра весь город будет смеяться над твоей глупостью. И всем будет наплевать на твои сплетни, идиот.
      Дерк поднялся на ноги. Было заметно, что он протрезвел после полученной взбучки. Тыльной стороной ладони он вытер кровь, сочившуюся из разбитой губы. Руки его заметно дрожали. Он потянулся за валявшейся в грязи шляпой.
      – Нельзя бить до смерти из-за бабы, – процедил он злобно.
      – А можно мазать женщину грязью, если она дала тебе от ворот поворот? – Голос Фрэнка прозвучал устрашающе. Чувствовалось, что он опять заводится. – Твои гастроли в Пейетте закончились, Дерк. Я позабочусь об этом.
      Фрэнк, повернувшись на каблуках, и не обращая внимания на перешептывание мужчин у себя за спиной, направился прямо к дому. Он прошел мимо Кэти и Милли, которые безмолвно наблюдали за дракой.
      Лайон спал. Фрэнк, бесшумно отворив дверь, убедился в этом. Поэтому он направился к комнате Лилиан и постучал в дверь. Через несколько секунд она открыла и, увидев его, вздрогнула от неожиданности. Интересно, открыла бы она, если бы знала, кто стучит? Девушка выглядела ужасно. Фрэнк поскреб концом указательного пальца угол рта, скрывая волнение, и взглянул ей в лицо.
      – Почему ты не сказала мне о том, что Дерк наговорил тебе гадостей? Почему ты не сказала мне о том, что тебе и твоим родителям пришлось перенести в Центральной Америке, и о том, что вы там делали?
      Она смотрела на лицо Фрэнка, отмечая следы повреждений, и, кажется, даже не осознала того, что он сказал. Потом тихо спросила:
      – Что случилось, кто тебя побил?
      – Перед тем, как уволить Дерка, мне пришлось проучить его, – холодно ответил Фрэнк. – Я удовлетворен тем, что ему досталось вдвое больше, чем мне. Тебя это не шокирует?
      Теперь до нее дошло, что он сказал.
      – Так ты знаешь… все это?
      – Да, я все знаю, – заверил девушку Фрэнк. Он тяжело дышал. Хриплым голосом задал вопрос, который его очень волновал: – Прошу тебя, скажи, почему ты мне не доверяешь? Почему ты мне единственному не сказала всей правды о себе?
      Она отвела глаза.
      – Я не могла сделать этого. Во-первых, мне было тяжело вообще говорить об этом. Во-вторых, я была уверена, что тебя шокировало бы то, чем я занимаюсь. Я лгала, потому что мне хотелось еще немного пожить. Мне хотелось побыть кем-то другим, мне хотелось быть такой, как большинство окружающих женщин, мне хотелось быть… любимой. – Она почти выкрикнула последние слова и прикрыла глаза. – Но я не имела на это права!
      Он ступил с порога в комнату и захлопнул дверь. Потом привлек Лилиан к себе, крепко прижал к груди. Мягко покачивая податливое тело, Фрэнк прижимал ее так, чтобы она слышала, как бьется его сердце. Тишину нарушал только приглушенный звук ее рыданий.
      – Ты веришь, что я тебя люблю? – спросил Фрэнк, потом продолжил: – Ужасно то, что я, запутавшись в собственных проблемах, не понял, какая ты, – признался он с горечью. – Я так нестерпимо хотел тебя, что не заметил совершенно явные знаки твоей неискушенности. За это я заслуживаю пули в лоб.
      – Но и тоже хотела тебя не меньше, – шепотом призналась Лилиан, почти дыша в его ухо. – Так что тут есть и моя немалая доля вины. Не будем вычислять, кто больше виноват.
      – Мне жутко обидно за все, – прорычал Фрэнк, – да еще эта рыжая стерва распускает в городе сплетни о тебе. Прости меня!
      – Это не имеет значения, – напомнила ему девушка. – Меня здесь скоро не будет. Если репортер не обнаружит меня здесь…
      – Даже если он найдет тебя здесь, это не имеет значения, – отрезал Фрэнк. – Я сказал ковбоям, что мы с тобой помолвлены. Они разнесут эту новость по городу. Верил удавится от злости.
      – Мы помолвлены? – ужаснулась Лилиан. – Но мне нельзя делать этого.
      Фрэнк отступил на шаг и ухмыльнулся:
      – Это почему же нельзя? Ты ведь миссионерка, а не монахиня.
      – По другой причине, Фрэнк. Мне не хотелось бы, чтобы ты женился на мне, спасая мою репутацию. Я не пропаду, с моей квалификацией я везде найду работу. – В ее глазах затравленной газели застыли горечь и грусть.
      Его взгляд пробежал по нежному лицу Лилиан.
      – Какая тебе еще нужна работа? Не забывай, что супружество само по себе нелегкое занятие. Мы с Лайоном вернемся к прежнему распределению обязанностей, и оба будем от этого счастливы. Это означает, что я буду дома чаше и дольше. У меня будет больше времени для тебя и наших малышей.
      Девушка покраснела.
      – Но у нас с тобой нет малышей!
      Фрэнк плавно провел ладонями по ее бедрам, а потом одной их них погладил ее по животу.
      – Пока нет, – заметил он с усмешкой.
      Лилиан вздрогнула и попробовала освободиться от его объятий. Но он держал ее нежно и вместе с тем твердо.
      – Я все понимаю. Я тебя обидел, правда? Твоя первая ночь оказалась ночным кошмаром, поэтому ты не хотела бы повторения, особенно со мной.
      Не глядя на него, девушка кивнула головой. А Фрэнк наклонился к ней и неожиданно поднял ее на руки. Ища глазами ее испуганные глаза, он понес ее прямо к кровати.
      – Если мне удастся пробудить в тебе желание, тогда ты выйдешь за меня замуж? – мягко спросил он.
      Она запротестовала:
      – Я вовсе не хочу ставить такой опыт!
      Покрывая ее губы, щеки и глаза нежными поцелуями, он шептал ей самые ласковые слова. И, призвав на помощь весь свой немалый опыт, используя свою высокую квалификацию в любовных играх, Фрэнк сумел тронуть сердце своей подруги. Через некоторое время, он почувствовал, как ее губы, пока застенчиво и слабо, но все же отвечают на его ласки.
      Положив девушку на покрывало, Фрэнк вытянулся рядом с ней. Он продолжил нежно целовать ее, его пальцы скользили по ее щекам, по груди. Скоро он почувствовал, что ее внутреннее сопротивление ослабевает.
      – Я очень люблю, когда твои длинные волосы распущены, – шептал он, целуя нежные девичьи губы.
      Говоря это, он одной рукой вынул из ее волос заколки, удерживающие прическу. Лицо Лилиан пылало, глаза были прикрыты. Но воспоминания о той злосчастной ночи не давали ее телу расслабиться, она боялась его нового вторжения в ее плоть.
      – Все будет хорошо, – шептал Фрэнк, пытаясь успокоить ее. Он нежно водил пальцем по контуру ее вспухших губ. – Это называется комплексом девичества. Это естественная оборонная реакция. Так всегда бывает в первый раз. И если бы я вовремя заметил твою реакцию, все было бы нормально и в тот раз. Мы не повторим ошибки. Теперь я сумею доставить тебе подлинное наслаждение, дорогая моя. Обещаю тебе, что когда мы достигнем вершины, и все будет закончено, ты уже не будешь смотреть на меня с испугом.
      Она снова вспыхнула:
      – Не забывай, что я получила медицинское образование и кое-что знаю из области моей собственной анатомии.
      Фрэнк снова накрыл ее губы своими.
      – В прошлый раз я был слишком озабочен собственными переживаниями. Я просто потерял голову. Больше этого не повторится, ты должна получить наслаждение первой.
      – Пожалуйста, – взмолилась Лилиан, – не разговаривай со мной так!
      – Имею право разговаривать с тобой как угодно – ты моя женщина. – При этих словах Фрэнк поднял голову, чтобы встретиться с ее взглядом. – Мы любовники, Лилиан. Мы собираемся пожениться, и рано или поздно тебе придется принять по следствия этого факта.
      – Но я не хочу выходить за тебя замуж!
      – Почему же это, черт возьми, ты не хочешь выходить за меня замуж? – поинтересовался Фрэнк. Он взглянул в ее глаза и тихо, но твердо сказал: – Прошу прошения, но при создавшейся ситуации это единственный достойных выход.
      Он снова стал целовать ее губы, его руки скользили вниз по телу Лилиан. По телу девушки пробежала дрожь, ее залила волна жара, когда его губы неожиданно поочередно стали посасывать ее соски прямо через тонкую ткань платья. Она застонала и выгнулась навстречу его телу. А его рука в это время стала расстегивать молнию ее джинсов, чтобы добраться до горячей плоти.
      – Фрэнк, не надо делать этого, – горячо шептала Лилиан.
      Но он уже добрался до самого заповедного ее уголка. Его рот действовал настойчиво и ритмично, покрывая поцелуями все, что только мог достать, а рука мягко, но уверенно ласкала с величайшим мастерством самую заветную часть девичьего тела. Глаза Лилиан были закрыты, она дрожала. Ей уже не хотелось противиться заливавшему ее блаженству. Ей казалось, что тело теряет вес и готово взлететь, она слышала собственное прерывистое дыхание, она была готова вручить ему все, что он только пожелает. Фрэнк губами сдвинул в сторону ее лифчик и обнажил соски грудей, уже налитых желанием.
      – Фрэнк, – прошептала она, голос ее прерывался по мере того, как он все быстрее и настойчивее покрывал поцелуями каждый сантиметр сладкой плоти. – Фрэнк, пожалуйста, не надо…
      Ее бормотание стало совсем неразличимым, и вот она получила то, что втайне хотела получить. Лилиан освободилась от всех сомнений и страхов, затопленная волной острого наслаждения, заставившего ее вскрикнуть. Подняв голову, мужчина наблюдал за конвульсиями ее тела, внимательно вглядывался в лицо, искаженное страстью. Он знал, что сейчас Лилиан полностью и безраздельно принадлежит ему. По ее лицу текли слезы блаженства, а он губами собирал их, доставляя ей дополнительное удовольствие и продолжая ласкать ее трепещущее тело.
      – Вот так должно было быть тогда, дорогая, – мягко прошептал Фрэнк, глядя в ее прояснившиеся глаза. – Ты теперь чувствуешь то, что чувствовал я в ту ночь в хижине. Мне очень хотелось, чтобы ты пережила этот экстаз, потому что он будет повторяться каждый раз, когда наши тела будут стремиться к соединению. Это будет ни с чем не сравнимый взрыв наслаждения.
      – Почему не сравнимый? – прошептала Лилиан. Их глаза встретились, и она снова покраснела.
      – Потому что не сравнимый, – ограничился он коротким утверждением. А потом, поцеловав ее в нос, попросил: – Пожалуйста, выходи за меня замуж.
      – Ты не должен заходить так далеко, спасая мою репутацию, – шепотом проговорила девушка.
      Его тело нависло над ней, он стал пробираться к цели, заключенной между ее стройными ногами. Лилиан еще острее почувствовала власть его тела над своим.
      – Ну скажи мне: Фрэнк, хорошо, я выйду за тебя замуж, – вкрадчиво уговаривал он. – А то я сейчас заставлю тебя кричать от страсти с громкостью сирены воздушной тревоги. Если уж ты считаешь, что твоя репутация безнадежно испорчена, то почему бы тебе не покричать так, чтобы все умерли от зависти ко мне…
      Лилиан тяжело дышала, постанывая от сладкой муки.
      А Фрэнк продолжал свой шантаж.
      – Солнышко, лучше соглашайся побыстрее, пока я не потерял над собой контроль. – Он снова покрыл ее лицо горячими поцелуями и прошептал: – Ситуация выходит из-под контроля.
      Она тоже почувствовала это… Нижнюю часть ее живота затопила неудержимая горячая волна.
      – Ты не должен делать этого… Кэти и Милли…
      – Они внизу, а дверь заперта, – успокоил ее Фрэнк. – Никто из них не попытается войти сюда без особого приглашения, тем более они знают, что я поднялся к тебе. – Голос Фрэнка сел от волнения. – Впусти меня, Лилиан, раздвинь ноги…
      Лилиан ощутила, как он стягивает с нее джинсы, а затем нежно разнимает ее бедра… Она рискнула заглянуть в его зеленые, полные страстного желания глаза. Чувство стыдливости куда-то исчезло. И она, не сопротивляясь больше, позволила ему широко раздвинуть ее ноги, чтобы окончательно завладеть ею.
      Одна рука Фрэнка оказалась в самом ее интимном месте, другой он слегка приподнял тело девушки и ловко снял с нее лифчик. Фрэнк продолжал неотрывно смотреть ей в глаза, и его грудь слегка придавила ее соски. Он явно наслаждался ее очевидной ответной реакций – Лилиан дрожала от охватившего ее возбуждения.
      – Попробуй убедить меня, что ты не желаешь, чтобы я удовлетворил тебя, – подзадорил Фрэнк девушку. Он произнес эти слова шепотом, потому что его губы были почти прижаты к ее рту. – Удовлетворил страстно и полностью?
      Лилиан вместо ответа издала какой-то жалобный стон, она дрожала и была не в силах сопротивляться, даже если бы захотела сделать это.
      Через несколько секунд Лилиан осознала с каким-то странным удивлением, что ее нежная плоть буквально вбирает в себя его мускулистое тело. Это было изумительное ощущение! Она чувствовала, что каждая его клеточка созвучна каждой из ее клеточек.
      – Ну так как, малышка, ты собираешься мне позволить все? – продолжал шептать Фрэнк, дразня ее ласками.
      – Фрэнк… мы не должны делать этого, – слабым эхом отозвалась девушка.
      – Ну уж нет, мы просто обязаны это сделать, – нежно шептал мужчина. Его ладони заскользили по нежной коже обнаженных бедер Лилиан, забираясь под ягодицы. Он на редкость бережно приподнял их. Девушка не протестовала, и он воспринял это как поощрение.
      Лилиан смотрела, не отрываясь, в его глаза и слегка постанывала, ощущая, как он осторожно и мягко овладевает ею.
      – Вот видишь, – страстно шептал Фрэнк, – как может быть все спокойно и без всякой боли. Постарайся окончательно расслабиться. Не надо сопротивляться тому, что я делаю.
      Его губы держали ее рот в сладком плену.
      – Вот так, мой воробышек, я только собираюсь любить тебя снова и снова. Разве ты не говорила, что очень хочешь быть любимой?
      У Лилиан не хватило сил, чтобы объяснить ему, что она имела к виду другую любовь. Ей было слишком хорошо сейчас. Она чувствовал себя в раю. Он стал двигаться быстрее, и затопленная волной страсти девушка уже ни о чем не могла думать.
      А Фрэнк не переставал совершать медленные осторожные движения, с каждым из которых возрастала степень их сближения. У нее перехватило дыхание от ощущения того, как ее тело поглотило мощное мужское естество, как оно жаждало той неимоверной степени близости, которой они сумели достичь. Лилиан смотрела прямо в глаза Фрэнка. Она и представить не могла, что на мужском лице может отражаться такая степень блаженства. Его глаза были наполнены теплотой и обожанием, и она знала, что эти чувства вызвала она. И сознание этого наполняло ее таким же блаженством.
      Фрэнк неторопливо двигался, все больше проникая в нее. Теперь их движения как бы дополняли друг друга. Через несколько мгновений Лилиан, не сдержавшись, закричала от этой сладостной пытки. Ей казалось, что она не выдержит больше – так сильны были ее ощущения. Она даже попыталась оттолкнуть его. Но он только наращивал ритм своих движений.
      – Не отводи глаза, – потребовал Фрэнк хриплым голосом. – Хочу все видеть. Сейчас, малышка. Момент наступает. Уже сейчас все произойдет! Сейчас!
      Из груди Лилиан исторгся звук, который она не слышала нигде и никогда. Это был взрыв всего накопившегося в ее многострадальной душе! Было похоже, что она испытывает пароксизм боли. Но это была не боль, это была ее полная противоположность – сладостная вершина страсти. Тело Лилиан изгибалось в конвульсиях. Фрэнк реагировал на каждое движение своей подруги, его экстаз был помножен на ее реакцию. Его тело, распростертое над нежной девичьей плотью, тоже сотрясалось в этом экстазе. И он, казалось, не к месту, разразился громким восторженным хохотом.
      Прокричав что-то невразумительное, Фрэнк рухнул рядом с ней. Он дышал так часто и трудно, что оба их тела подрагивали от его тяжелых вздохов.
      Еще некоторое время они оба потихоньку вздрагивали, провожая таким образом пережитый тайфун. Оба блестели от пота. Лилиан упивалась собственными ощущениями. Она была бестелесна, ее плоть парила где-то в заоблачных высях. На месте была только пережившая высшее блаженство душа.
      – Было так, как должно было быть в первый раз, как должно быть всегда. – Фрэнк нежно поцеловал девушку, и его сильные ноги вновь сжали ее нежные бедра. – Надеюсь, сегодня ты не разочарована?
      – Ты… наблюдал за мной? – прошептала Лилиан, краснея.
      – Я просто хотел убедиться, что все идет так, как надо. – Он слегка нахмурился и поцеловал девушку. – Я никогда не наблюдал за партнершами раньше. Я никогда еще не чувствовал такого глубокого удовлетворения, как сегодня. – Он откинул назад ее спутавшиеся волосы и вгляделся в ее лицо. – Я хочу всегда быть рядом с тобой, мое солнышко.
      – Одного секса для тебя будет мало. И ты потом будешь сожалеть, что так поступил.
      – Нет, я ни о чем сожалеть не собираюсь. – Фрэнк был уверен, что он действительно ни о чем жалеть не будет. Он целовал глаза Лилиан, его переполняла нежность к ней и целый букет чувств и ощущений, которые он никогда раньше не испытывал. – Ты – все, что мне нужно на этой земле, и всегда было нужно, только я не знал этого. До самой своей смерти я буду заботиться о тебе…
      Эти слова долго звучали в ее мозгу.
      Они уже успели одеться и вернуться к повседневным заботам. Лилиан не могла ответить себе на вопрос, верит она ему или нет? Смеет ли она поверить ему? В его словах звучало что-то гораздо более глубокое, чем просто проявление физического желания. Но расставить все по своим местам может только время.

      – Я просто не могу поверить своим ушам, – заметила Кэти, улыбаясь. – Никогда не думала, что доживу то такого дня, когда кто-нибудь скажет мне, что Фрэнк хочет жениться. Вообразить себе, что мой братец, этот кот, гуляющий сам по себе, не только хочет, но и требует от кого-то накинуть себе на шею брачную петлю! И главное, мне эта губительница жизни брата очень по душе.
      – Мне очень приятно слышать эти слова, – тихо сказала Лилиан, но в глазах ее светилась тревога.
      Милли была у Лайона, Фрэнк после обеда уехал в один из загонов. Кэти все еще продолжала пребывать в шоке от заявления брата о предстоящем бракосочетании. Она с интересом, как будто видела ее впервые, вглядывалась и лицо Лилиан.
      – Может быть, Фрэнк не все нам сказал? Прости меня за настырность, но я хорошо знаю своего брата, и уже неплохо узнала тебя. Я слышала, Дерк трепался, что Фрэнк намерен жениться на тебе, чтобы спасти твою репутацию. В чем дело?
      Лилиан собралась было опровергнуть это предположение, но потом тихо призналась:
      – Так оно и есть.
      – Не могу поверить в это! У братца есть совесть, но ничто и никто на свете не мог бы заставить его жениться без любви, даже обстоятельство, на которое ты намекаешь.
      – У нас может быть ребенок, – прошептала Лилиан, пораженная тем, что она смогла доверить эту тайну Кэти. Она не решилась сказать об этом даже своей лучшей подруге Милли.
      Кэти улыбнулась доброй, открытой улыбкой.
      – Ну и хорошо. Фрэнк любит детей. Оставь все остальные заботы нам. Малыш будет нашей общей радостью.
      Лилиан пыталась удержать набегавшие слезы, но не смогла. Уронив голову на руки, она горько разрыдалась.
      – Я невольно расставила ему лопушку, – причитала она. – Как бы ни были благородны его намерения, он возненавидит меня за это рано или поздно.
      Кэти ласково погладила ее по голове.
      – Не говори чепухи. Он стал совершенно другим, ровно с того момента, как на его горизонте появилась ты. Куда только девались его горечь и язвительность? Он как бы возвратился в свое прежнее «я».
      – Дерк вряд ли согласится с твоим мнением, – сквозь слезы рассмеялась Лилиан.
      – Дерк отвалил отсюда навсегда, и я лично не жалею об этом. Утри слезы, ты первая из моих будущих невесток, и не думай, что я позволю тебе сбежать!
      Энтузиазм Кэти был заразительным. Лилиан отправилась на свой пост у кровати Лайона в гораздо лучшем настроении.
      Поздно вечером возвратился Фрэнк, он позвал девушку на ужин и завлек ее в свой кабинет после окончания трапезы, Дверь он запер на ключ.
      Было заметно, что она нервничает, и Фрэнк ласково улыбнулся, видя выражение ее лица.
      – Малышка, перестань дергаться. – Его зеленые глаза сверкали от радости, что он видит ее так близко. – Не знаю, что нам делать, кушетка такая короткая, а стол слишком жесткий для твоей нежной спинки.
      Лилиан вспыхнула. Фрэнк снисходительно улыбнулся.
      – А, ты, оказывается, еще не утеряла способности краснеть? – нежно спросил он, привлекая девушку к себе. – Ну что скажешь, маленькая невинность с широко открытыми глазами?
      – Увы, уже не невинность, – тихо прошептала Лилиан.
      Наклонившись к ней, Фрэнк поцеловал ее в губы.
      – Не очень умно просить тебя не уничтожать себя морально. Но тем не менее не делай этого, не стоит. Бог создал нас людьми, и ничто человеческое не должно быть нам чуждо. Он дал нам радость физического общения…
      – Но Он же дал нам и чувство ответственности, обязав не делать это общение фарсом, насмешкой над высокими чувствами, – добавила Лилиан скорбным тоном.
      Зажав между ладоней бледное лицо девушки, Фрэнк изучающе посмотрел в него.
      – Ты поверила в меня, когда все от меня отвернулись, – сказал он. – Тебя не испугали пересуды о моей репутации и необузданном темпераменте. Ты вручила себя мне, во многом из-за того, что поняла, как сильно я в тебе нуждаюсь. Лилиан, то, чем мы занимались той ночью в хижине или сейчас, так же естественно для человека, как дышать. Нет ничего постыдного в том, что один человек страстно желает другого, тем более тогда, когда это выходит далеко за рамки физической потребности.
      – Ты в этом уверен? – с тоской спросила девушка.
      Он утвердительно кивнул.
      – Да, сегодня я окончательно понял, как сильно ты мне нужна. И дело не только в физической тяге.
      – Но она – главное все же, – грустно заметила Лилиан.
      – Нет, сегодня пополудни я совершенно точно понял, что ты мне нужна вся целиком, всегда и везде, – страстно прошептал Фрэнк. Он притянул ее поближе к себе, обнял и щекой прижался к копне ее волос. – Отныне так будет всегда. – Ощутив ее теплоту и податливость, его тело отреагировало естественным образом и, тихо рассмеявшись, Фрэнк прошептал ей на ухо: – Видишь, как ты на меня действуешь.
      – Перестань, – вздрогнув, потребовала Лилиан.
      – Ты медицинская сестра, изучала физиологию и не можешь не знать, что произвольно это прекратить нельзя.
      – Я не об этом, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
      Девушка спрятала лицо у него на груди. Она почувствовала, как его тело еще больше напряглось, а дыхание стало прерывистым.
      Его пальцы медленно двинулись вдоль шелковистых прядей ее волос. Губами он коснулся нежного рта и чуть слышно прошептал ее имя.
      – Лили… мне хотелось бы ощущать твое тело не через ткань моей рубашки. Помоги мне, пожалуйста, снять ее… А теперь поцелуй меня вот сюда. – И он показал на середину своей мощной груди.
      – Нет, Фрэнк, мы не должны… – слабо запротестовала Лилиан. – Что, если…
      – Не «что, если», дорогая, а дай Бог! Мы же собираемся с тобой пожениться, правда? Листок бумаги и напутственные слова не смогут нас соединить теснее, чем уже соединялись наши тела. Ты уже моя! Мне нравится быть частью тебя, тем более, я чувствую, что и тебе приятно то, что приятно мне. Неужели ты боишься разрешить мне любить тебя?
      – Нет, этого я не боюсь, – не могла не признаться она.
      Лилиан неуверенно прижала ладошки к его покрытой волосами груди и стала гладить ее, водя ими вверх и вниз. На его лице отражалось наслаждение, которое он получал от этой ласки.
      Фрэнк прижал губы девушки к своей пылающей коже, и почувствовал, как его мышцы, ощутив ее нежное прикосновение, непроизвольно сокращаясь, напряглись. Потом ее руки соскользнули к поясу, поддерживающему его брюки. А он в это время уже ласкал губами ее веки.
      – Двигайся ниже, – умоляющим голосом прошептал Фрэнк. – Мне так приятно, когда ты трогаешь меня.
      Лилиан заколебалась на мгновение. Ей было очень любопытно продолжить, но пуританская часть ее «я» запротестовала.
      – Я принадлежу тебе, также как ты принадлежишь мне, – тихо заметил Фрэнк. – Неужели тебе не любопытно обнаружить то, чем отличаются наши тела?
      – Любопытно, – не без некоторого колебания призналась Лилиан.
      Его губы, разделившись, целовали брови девушки.
      – Раз так, то обнаружь эти различия сама, – прошептал он.
      Девушка прижалась щекой к его груди и позволила, как бы нехотя, проникнуть своим рукам под его ремень. Мужчина вздрогнул слегка, почувствовав теперь уже очень интимное прикосновение, и это остановило продвижение ее ищущих пальцев. Фрэнк справился с собой и не дал ей убрать руки оттуда, куда они уже добрались.
      – Все хорошо, – взволнованно бормотал он, упершись губами куда-то в ее затылок. – Малышка, я не привык к таким ласкам в той же мере, как и ты, – признался он.
      – Ты не привык? – не поверила Лилиан.
      – Это правда, – твердо сказал Фрэнк. – То, что мы делаем друг с другом, совершенно ново для меня. Как и вот это конкретное ощущение. Лилиан, когда мы с тобой занимаемся любовью, я такой же новичок в этом, как и ты. Твои прикосновения так же приятны и необычны для меня, как и мои для тебя.
      – Я с трудом верю в это, – призналась девушка. Ее ласки делали это мужское тело еще более мужественным и в то же время очень податливым. Он сглотнул слюну и вздрогнул.
      – Я сделала тебе больно? – взволнованно прошептала Лилиан.
      – Нет! – запротестовал Фрэнк неестественным голосом, – просто в этом месте у меня, наверное, повышенная чувствительность. Пожалуйста, не останавливайся.
      Его губы искали ее нежный рот. Он раскрыл ее уста длинным нежным поцелуем, которому, казалось, не будет конца. Одновременно он подтолкнул ее руку к молнии, и когда она была расстегнута, Лилиан через тонкую ткань дотронулась до его мужского естества, Фрэнк громко застонал. В тот же момент два тела, переплетясь руками и ногами, упали на диван и сообща начали борьбу с мешавшими им поясами, рубашками, джинсами и прочими предметами туалета.
      Лилиан мелко дрожала, ее груди прижались к зарослям на его теплой груди, наливаясь под ласками его жадных пальцев, а его страстные поцелуи распаляли ее еще больше.
      – Так когда же ты решишься наконец выйти за меня замуж? – прошептали его губы, едва оторвавшись от ее губ после долгого поцелуя.
      – А когда бы ты хотел? – задыхаясь, прошептала девушка.
      – В эту пятницу!
      – Но до пятницы осталось всего три дня…
      Он рассмеялся, не отведя губ от лица девушки:
      – Я знаю! – Подняв голову, Фрэнк посмотрел вниз, туда, где их ноги соприкасались, и, увлеченный мыслью, которая повергла его в легкую дрожь, прошептал: – Давай создадим ребенка… прямо здесь… сейчас. – Приподняв руками ее голову, он заглянул в золотисто-зеленые глаза и увидел там испуг.
      – Фрэнк! – воскликнула Лилиан. И эмоциональная окраска этой реплики не была понятна.
      Когда она собралась пресечь его поползновения, было уже явно поздно – мужчина начал неторопливо завладевать ее телом. Недаром он так хорошо знал его теперь.
      – Когда ты получишь удовлетворение, постарайся громко не кричать, – мягко предостерег Фрэнк свою подругу. – Стены здесь не очень толстые, а дверь вовсе не заперта. – Это он добавил с удивительно чувственной улыбкой. – Ты поняла меня? Можешь кусать мою грудь, можешь целовать меня, когда этот момент подойдет. Слушай, а ты, оказывается, шумливая штучка, – с усмешкой добавил Фрэнк, поняв, что она пытается подавить рвущиеся наружу стоны. – В один прекрасный день мы сделаем это далеко в лесу и там ты сможешь дать волю своим эмоциям в полной мере. Да, да! Твои стоны возбуждают меня еще больше.
      Руками он обхватил ее бедра и стал в определенном ритме подтягивать к себе и отдалять ее тело.
      – Вот так! Вот так! – Его глаза были теперь закрыты, он весь дрожал. Потом глаза Фрэнка открылись и он увидел широко раскрытые глаза Лилиан. Она сама, войдя в заданный им ритм, раскачивала свое стройное тело, все больше входя в экстаз.
      Прикусив мочку ее уха, Фрэнк прошептал:
      – Хочу сына!
      Его руки рывком притянули к себе ее бедра. В тот же миг Лилиан испытала такое неописуемое блаженство, которое не могла раньше даже представить. Это почему-то исторгло из ее груди рыдание. Почти одновременно с ней и Фрэнк прошел точку наивысшего блаженства.
      – Господи, как это было прекрасно, – прошептал он прямо ей в ухо. Он притянул ее к себе и тихо спросил: – Ты слышала, что я сказал в последний момент?
      – Да, ты сказал, что хочешь сына.
      – Не важно, сына или дочку. Важно – нашего ребенка.
      Подняв голову, Фрэнк отыскал взглядом ее глаза. Его влажные волосы крупными прядями спадали на широкий лоб, в глазах еще светилось отражение пережитого блаженства.
      – Как прекрасно, если любовь находит такое выражение, как это только что было между нами. Никогда раньше мне не хотелось иметь ребенка. Но рядом с тобой ни о чем другом я и думать не могу!
      Потянувшись к нему, Лилиан коснулась его губ.
      – Я никогда не научусь говорить тебе «нет», – прошептала она. – Это ужасно?
      – Это прекрасно, – улыбнулся Фрэнк. Мягко поцеловав ее, он осторожно отстранился. С улыбкой стал наблюдать, как Лилиан поспешно пытается прикрыть тело. – Холодно? – поинтересовался он с юмором. – А мне жарко, когда ты рядом со мной обнаженная. Ты самое… самое прекрасное, о чем я только мог когда-либо мечтать. Не знаю, как я прожил долгие годы без тебя.
      – Ты уверен, что это не просто физическое влечение, которое рано или поздно угаснет? – Лилиан задала этот вопрос голосом, полным искренней тревоги.
      Фрэнк притянул ее лицо к своему и стал целовать бережно и нежно.
      – Если бы речь шла только о физической тяге, разве мне хотелось бы иметь с тобой ребенка? – прошептал он ласково.
      Лилиан улыбнулась, в ее больших глазах отразились чувства, которые сейчас заставляли трепетать ее сердце. Положив голову ему на грудь, она тихо промолвила:
      – Если все это так, как ты говоришь, Фрэнк, я готова выйти за тебя замуж хоть сейчас.
      На его лице отразились какие-то колебания.
      – Перед тем как ты примешь окончательное решение, я должен предупредить тебя кое о чем. Это мой самый большой секрет. Я просто не могу просить тебя жить со мной, пока ты не узнаешь всей правды.
      Приподняв голову, Лилиан посмотрела ему прямо в глаза.
      – В чем дело? Что это за секрет?
      – Речь идет о моем настоящем отце. – Он говорил медленно, словно запинаясь, с трудом произнося слова. – Так вот, этот человек сидит в тюрьме. – Фрэнк внимательно следил за выражением лица Лилиан.
      Она только пожала плечами.
      – Мне жаль его, но какое отношение это имеет к нашей женитьбе?
      Он выдохнул задержавшийся в груди воздух и с явным облегчением произнес:
      – Господи, как я боялся этого разговора. – Фрэнк грубовато обхватил девушку и привлек к себе. – Как мне было страшно сделать тебе это признание…
      – Но почему? – мягко спросила Лилиан.
      – Как почему? Ты же вполне могла испугаться того, что у наших детей может быть дурная наследственность. Мой отец – вор. Насколько мне удалось выяснить, он не в ладах с законом практически всю жизнь, чуть ли не с самого детства.
      Лилиан спрятала лицо у него на груди. Так она чувствовала себя безопасно и уютно.
      – На каждого человека сильно влияет то, что его окружает в детстве. Под этим влиянием и формируется характер ребенка. – Голос у нее был совсем сонный. – После… того, как ты меня любил, мне ужасно хочется спать. Это нормально?
      – После… после того как я любил тебя? – дыхание у Фрэнка перехватило. Почему-то эти слова пронзили его блаженством до мозга костей. Он ее любил. Да, он любил ее!
      – Что-то не так? – встрепенулась Лилиан, ощутив, как он вздрогнул.
      – Нет, дорогая. Все в полном порядке.
      Фрэнк опять внимательно посмотрел в полусонные глаза любимой, пытаясь прочитать в них, действительно ли она не озабочена его признанием, так как он боялся.
      – Что ты чувствуешь ко мне, моя радость? – нежно спросил Фрэнк.
      – Я… я… хочу тебя, – смущенно призналась Лилиан, сама удивленная своей смелостью.
      Фрэнк медленно покачал головой.
      – Одного секса, даже очень хорошего, тебе всегда будет недостаточно. Давай сделаем попытку получше узнать друг друга.
      Теперь заколебалась Лилиан. Она понимала, что Фрэнк просит ее открыть ему все, что у нее есть на сердце. Но это было для нее очень и очень не просто.
      Фрэнк приложил кончик пальца к ее губам.
      – Нам требуется огромное доверие друг к другу, правда? Мое доверие так велико, что я открыл тебе самый болезненный свой секрет.
      Это было правдой. Она понимала, как не просто было для него сказать такую горькую правду. Задержав дыхание, медленно, раздельно и очень бесхитростно Лилиан произнесла:
      – Я люблю тебя, Фрэнк.
      – Любишь меня? – севшим голосом переспросил он, как бы желая окончательно убедиться, что не ослышался.
      Выражение его лица заставило ее еще убедительнее повторить:
      – Да, я люблю тебя всем своим сердцем.
      Обведя кончиками пальцев контур ее мягких губ, наклоняясь, чтобы еще раз их поцеловать, Фрэнк прошептал:
      – Скажи, что это навсегда.
      – Да, это навсегда, – выдохнула Лилиан.
      И снова Фрэнк целовал ее, вкладывая в эти поцелуи какую-то тревожную нежность. Он приподнял ее и донес до кресла. Там она уютно устроилась у него на коленях. Они сидели так долго, пока Фрэнк не шевельнулся, чтобы достать и закурить сигарету. И сделал он это с видимым сожалением, тяжело вздохнув.
      – Теперь самое время рассказать мне о твоих родителях.
      Лилиан вздрогнула.
      – Я не могу.
      – Мы теперь одно целое, и нам нечего скрывать друг от друга, ты должна разделить со мной все, что тебя угнетает. Расскажи мне, какими они были.
      С минуту девушка молчала. Потом начала говорить. Она стала рассказывать о странах, в которых они жили и работали. О той ужасающей бедности, которая всегда окружала их там.
      – Но они никогда не позволяли обстоятельствам брать верх, – рассказывала Лилиан, – они всегда верили, что со временем все наладится и дела пойдут лучше. Когда мы оказывались на грани голодной смерти, потому что задерживалась доставка очередной партии грузов, они верили, что это в последний раз. В будущем все пойдет как надо. Так и случалось. Я не знала другой такой пары, как мои родители. Они жили тем, во что верили. Но однажды произошло ужасное… Режимы в той стране, где мы жили, менялись очень быстро… – девушка замолкла, не решаясь продолжить свой рассказ.
      Фрэнк притянул ее к себе и приласкал, не требуя немедленного продолжения. Он понимал, что творится в ее душе.
      – Не надо бояться. Все позади. Рядом со мной ты всегда будешь в безопасности.
      И Лилиан вновь заговорила:
      – Нас арестовали заговорщики, обвинив в том, что мы сотрудничали с их врагами. – По ее лицу было видно, что она вновь переживает те ужасные часы. Девушка еще теснее прижалась к Фрэнку. – Нас заперли, и целые сутки никто не появлялся. Мои родители не теряли веры в то, что правительственные войска вот-вот появятся, и мы будем спасены. Но на следующее утро нас вывели за околицу вместе с другими политическими узниками. Поставили вдоль забора из густых зарослей… Мы могли слышать недалекие выстрелы наступавших правительственных частей. Я верила, что если мы проживем на этом свете еще несколько минут, то они успеют и спасут нас. И как только я так подумала, раздался залп… Мои отец и мать упали рядом со мной. Я закрыла глаза и ждала своей очереди. – Лилиан, вздрогнув, замолчала. Фрэнк прижал ее к себе, чтобы подбодрить и успокоить. – Пуля просвистела у моего виска, и я точно знала, что следующая не пролетит мимо. Но этого не произошло, вокруг нас троих, еще оставшихся в живых, завязалась перестрелка.
      Меня спас знакомый священник, буквально на себе утащив в деревню. Когда все немного утихло, мне удалось связаться с дипломатами из американского посольства. Они помогли мне добраться на самолете до Штатов. Из всех моих знакомых Милли была единственным человеком, которому я могла довериться. Я позвонила ей, и она привезла меня сюда.
      Фрэнк поблагодарил Господа Бога за то, что Лилиан в целости и безопасности оказалась тут, рядом с ним, за то, что пули миновали ее, а чужие люди спасли девушку.
      – Значит, вот каким сложным путем ты попала сюда.
      Лилиан кивнула, но постаралась не встречаться с ним глазами. Она тяжело дышала.
      – Это был кошмар. И я до сих пор часто вскакиваю по ночам и кричу.
      – Если впредь это случится, я буду рядом и поддержу тебя в трудный момент. Мы не расстанемся с сегодняшней ночи.
      – Но, Фрэнк…
      Он приложил палец к ее губам.
      – Не волнуйся, я покину твою комнату на рассвете. Никто не будет знать, где я ночевал. Я постараюсь сделать так, чтобы ты была в поле моего зрения даже тогда, когда я работаю. Ты больше никогда не будешь одна. Особенно по ночам.
      Лилиан хотела что-то сказать, но ее губы дрожали от волнения.
      – В чем дело, малышка, тебя шокируют мои рассуждения? – Он старался взглядом найти ее глаза. – Мне казалось, что ты уже осознала, что я безнадежно влюблен в тебя, Лили.
      – О, Фрэнк, – прошептала Лилиан.
      – Я никогда не верил, что любовь реально существует, – продолжил он мягко. – Я не уверен, что до того как мы с тобой встретились, я вообще жил в полном смысле этого слова.
      – У меня то же самое ощущение, – прошептала Лилиан. Тонкие пальцы девушки нежно прикоснулись к твердым мужским губам. – За тебя, Фрэнк, я готова умереть.
      Его глаза были прикрыты, крепкое тело била нервная дрожь. Никогда еще его чувства не были так обострены.
      Лилиан нежно поцеловала его в губы. Он выглядел так, как будто нуждался в утешении. Это было удивительно для такого самостоятельного, обычно уверенного в себе мужчины.
      – А что ты думаешь о своей карьере, малышка? – спросил Франк чуть позже.
      – Ни о какой карьере думать не приходится, – прошептала она. – Я понимаю, что не могу сорвать тебя отсюда и попросить сопровождать меня в поездках по миру. Но и жить без тебя я не могу. Вот так. Кстати, вероятность того, что я забеременела, очень высока. Сегодня был самый подходящий день для этого.
      – Не может быть, – шутливо пробормотал Фрэнк. – Учти, если мы настрогаем кучу детишек да еще поголовье на ранчо будет расти, у нас получится довольно большая семья.
      – Мне нравится иметь большую семью, – умиротворенно сказала Лилиан.
      – Если даже Бог не даст нам ребенка, то вокруг есть великое множество малышей, которые нуждаются в ласке и опеке, – заметил, улыбаясь, Фрэнк.
      Она улыбнулась его словам и прошептала:
      – Я совершенно засыпаю.
      – Это я виноват, переутомил тебя любовью. Но подожди, у меня есть кое-что для тебя. – Открыв ящик стола, он вытащил покрытую бархатом коробочку. Открыл ее и, достав кольцо с брильянтом, надел его на тонкий палец девушки. Второе обручальное кольцо он оставил в коробочке.
      – Ты хотела бы, чтобы после свадьбы я носил обручальное кольцо? – серьезным тоном поинтересовался Фрэнк.
      – Еще бы, – быстро ответила Лилиан. – Уж если ты ставишь на меня свое клеймо, – озорно улыбнувшись, добавила она, – то и я хочу иметь на тебе свое.
      Он хохотнул.
      – Точно! Территория Джонсонов, проход запрещен!
      Лилиан засмеялась, удивляясь, как резко изменилась ее жизнь за такое короткое время. Она поняла, что все ее страхи и ночные кошмары остались позади.
      В этом же был уверен и Фрэнк. Он тоже похоронил своих призраков. Его утешили слова Лилиан о том, что на формирование ребенка решающее влияние имеет его окружение. Сам Фрэнк рос в доброй семье Джонсонов, Кэти и Лайон любили его как родного брата. Они вместе с Лайоном решат все накопившиеся проблемы. Никогда еще он не был так уверен в будущем. Он глянул на Лилиан, и ему показалось, что у него от счастья кружится голова.
 
      Лайон поправился настолько, что смог присутствовать на бракосочетании, состоявшемся через неделю. В этот день Лилиан Грей превратилась в миссис Фрэнк Джонсон. Невеста была одета в изящное белое платье, в руке у нее был букет белоснежных роз. Фрэнку подумалось, что еще никогда он не видел такой красивой женщины. Он сказал ей об этом, когда они прибыли в отель, расположенный в Национальном парке. Там они намеревались провести часть своего медового месяца. Едва дождавшись, пока за ними захлопнется дверь номера, Фрэнк нетерпеливо обнял жену.
      – Теперь нас не разделит никто и ничто, – прошептала Лилиан, нежась в объятиях мужа.
      А он целовал ее нежно, но настойчиво.
      – Ты заметила присутствие репортера? – спросил Фрэнк, не отрывая своих губ от ее рта.
      – Это тот парень, которого ты послал подальше и толкнул в грязную лужу? – невинно спросила Лилиан. Она невольно улыбнулась, вспомнив выражение лица репортера. – Удивительно, как он отыскал меня. Но он шел по следу слишком долго. Ту информацию, которую знали всего несколько человек, в том числе и я, уже распространили мировые информационные агентства. Так что я потеряла интерес для прессы.
      – Ну и слава Богу. На всех грязных луж не напасешься.
      – Мне жаль только, что мои родители не дожили до этого счастливого дня. – Этими словами Лилиан окончательно подвела черту под трагическими событиями.
      И они занялись делом. Фрэнк обучал свою старательную ученицу тонкостям любви. Он инструктировал ее, как поступать, подтрунивал над ее наивностью и неуклюжими попытками раздеть его. Но когда они оказались вдвоем в огромной постели, мягкое стало еще мягче, а твердое – тверже. Все ненужное отступило. Они любили друг друга так, как будто это было в первый и последний раз, ненасытно и безоглядно. Так продолжалось всю ночь. К утру они лежали в объятиях друг друга, совершенно обессиленные, не в состоянии даже двигаться.
      Они стали приходить в себя только к обеденному времени. Открыв глаза, Лилиан обнаружила, что Фрэнк сидит на кровати рядом с ней и наблюдает, как она просыпается. Он сушил полотенцем мокрые после душа волосы.
      – Доброе утро, миссис Джонсон, – мягко произнес Фрэнк. – Как вы себя чувствуете? Лично у меня спина просто разламывается.
      – Не рано ли вы начали жаловаться на семейную жизнь, мистер Джонсон? Вы состоите в браке только одни сутки.
      – Это была не жалоба, а констатация факта, – хохотнул Фрэнк. Он снова поцеловал жену и потянул ее из постели, взглядом собственника изучая ее великолепную розовую наготу. – Как же ты сказочно красива, – не удержавшись, воскликнул молодожен. – И внутренне и снаружи! Ты – весь мой мир, Лилиан.
      Она прижалась к нему привычным уже движением.
      – А ты – мой. Мне не хватит всей жизни, чтобы рассказать тебе, как я тебя люблю.
      – Можешь начать прямо сейчас. – Фрэнк погладил ее волосы. – Только сначала одевайся. Если я умру от голода, то не успею выслушать твой замечательный рассказ.
      – Я тоже зверски голодна, – глаза Лилиан блеснули, – мы, между прочим, про ужин-то забыли за другими делами.
 
      Когда им удавалось отрываться друг от друга, они ездили на экскурсии по красивым окрестностям, осматривали потухший кратер, поднялись на один из утесов Скалистых Гор, откуда открывался замечательный вид на озера.
      – Завтра воскресенье, – заметил Фрэнк, когда они вечером вернулись в свой номер после очередного путешествия и, совершенно обессиленные, прилегли отдохнуть.
      – Ну и что?
      Фрэнк притянул ее голову к своей груди.
      – Завтра в местной церкви служба, я узнал. Может быть, пойдем?
      У Лилиан перехватило дыхание. Она села и внимательно посмотрела на его лицо, освещенное отблеском света реклам.
      – Ты это серьезно? Ты действительно хочешь пойти в церковь?
      – Да, хочу, – тихо, но твердо подтвердил Фрэнк.
      – О, Фрэнк. – прошептала Лилиан, понимая, какое усилие потребовалось ему сделать, чтобы принять такое решение.
      – Я люблю тебя, – опять тихо сказал он и провел губами по ее ресницам, как бы осушая еще не выступившие слезы. – Отныне и вовеки, куда бы мы ни направились, мы будем идти вместе.
      – Да, именно так! – Она рассмеялась счастливым смехом.
      Фрэнк теснее прижал жену к себе, коснувшись щекой ее волос. Через минуту он услышал, что она задышала ровно и спокойно. Он натянул на них обоих одеяло и осторожно улегся рядом с ней. Щека Лилиан так и осталась прижатой к его груди. Фрэнк тоже стал погружаться в сон, думая о том, как долго он пытался понять, кто же он такой, найти свое место в жизни. И вот это произошло, он нашел все, что искал. Ему принадлежали и верная рука Лилиан, и ее нежное, отважное сердце. Она помогла ему стать цельным человеком.
      А Лилиан нежно улыбалась во сне. Ей снились родители. Мама и папа казались гораздо моложе, чем в последние годы жизни. С их лиц исчезли морщинки, прорисованные возрастом и невзгодами. Молодые лица родителей были светлыми, а глаза – счастливыми. Они ласково и одобрительно кивали Лилиан.
      Утром, вспомнив этот сон, она с радостью подумает о том, что любящие не расстаются и на небесах.