ГЛАВА ПЕРВАЯ

Лили Уэст ворвалась в парадную дверь «Рестерейшн спешелистс, инкорпорейтед» полная решимости расквитаться с негодяем, который попытался надуть ее брата.

Может быть, «РСИ», которая занималась реконструкцией старинных зданий, и была знаменита на всю страну, но их контракт — просто-напросто грабеж, который она не могла себе позволить, если хотела сохранить семейную ферму.

Шагая к административной стойке, она не могла не восхищаться тем, как из бывшей старинной хлопкопрядильной фабрики сделали современную штаб-квартиру строительной компании. Высокие окна. Яркий дневной свет.

За стойкой никто не сидел, компьютер был выключен. Но если все успели разъехаться на выходные, то почему же парадная дверь оказалась незапертой?

Она побарабанила короткими ногтями по гладкой поверхности стойки, борясь с разочарованием. Если в ближайшие тридцать минут в контракт не внесут исправления, «Джемини» придется его выполнять. У них было право аннулировать контракт в течение трех дней, и срок истекал сегодня, в пять часов. Черт бы побрал Трента, который скрывал от нее эту сделку чуть ли не до последней минуты!

— Эй? — В ответ Лили услышала только эхо собственного голоса.

Она стиснула зубы, крепче сжала в руке контракт и оглядела трехэтажный коридор. А, вот!

Двумя этажами выше в одном из кабинетов горел свет. Она поднялась по крутой винтовой лестнице, которую заметила в углу, и прошла по балкону, огибавшему открытую приемную, как железный узкий мостик.

В освещенном кабинете Лили обнаружила широкоплечего мужчину со светлыми волосами, склонившегося над широким столом, заваленным папками. Она постучала в открытую дверь.

Он поднял глаза, и у нее перехватило дыхание. Какие потрясающие синие глаза! Какой аристократически прямой нос, какие губы! Даже легкая золотистая щетина на квадратном подбородке выглядела красиво.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Услышав его низкий, громкий голос, Лили почувствовала, что у нее по спине побежали мурашки.

— Я Лили Уэст из «Джемини лэндскейпинг».

Мне нужно обсудить контракт, который мы недавно заключили с «Рестерейшн спешелистс».

Высокий мужчина встал из-за стола — она отметила его атлетическую фигуру — и обошел его.

Он был высокий, не ниже шести с половиной футов. На нем была рубашка из «шамбре» с вышитой на нагрудном кармане эмблемой компании, джинсы, почти такие же поношенные, как у Лили, и рабочие ботинки. Судя по крепким рельефным мышцам, которые не скрывала рубашка, этот мужчина привык к физическому труду. Значит, он не корпоративный менеджер, который был ей нужен.

— Мне надо поговорить с кем-нибудь из менеджеров.

— Вы и говорите с ним. — Он протянул ей руку. — Меня зовут Рик Фолкнер, я возглавляю отдел архитектуры и дизайна.

Его имя показалось Лили знакомым, но она знала, что до сих пор они никогда не встречались. Он крепко пожал ей руку, и от прикосновения его длинных пальцев у Лили на минуту захватило дух. Когда она вздохнула снова, в ноздри ей ударил чистый лесной аромат его одеколона.

Он смотрел на нее так же внимательно, как она изучала его. Синие глаза сначала взглянули на ее стриженые темные волосы, которые она не причесывала с утра, потом взгляд стал очень медленно опускаться вниз, пока не остановился на носках поношенных рабочих ботинок, после чего он снова посмотрел ей в глаза.

Лили пожалела, что не привела себя в порядок перед тем, как прийти сюда. Да и переодеться не мешало бы…

— У вас проблема, мисс Уэст?

От этого краткого вопроса она пришла в себя и поняла, что до сих пор сжимает большую, теплую руку и глазеет на мужчину, разинув рот. Она высвободила пальцы.

— От этого контракта несет свежим навозом!

Я хочу внести изменения или разорвать его.

Молодец, Лили! Произведи впечатление на этого парня: поговори о навозе. Неудивительно, что около твоего дома что-то не видно поклонников.

Он улыбнулся — сногсшибательная улыбка, против воли признала Лили, — показав ровные белые зубы.

— Вы не хотите вести с нами дела?

— Нет, если мне придется платить проценты работодателю.

От его веселья не осталось и следа, глаза сузились.

— Вы считаете контракт несправедливым? Это он? — Он кивнул на бумаги, которые сжимала Лили.

Она развернула документ и протянула ему.

— Да. Я отметила все, что меня не устраивает.

Парень, который занимается контрактами в вашей компании, включил в него несколько маленьких примечаний, и из-за них сделка станет для нас невыгодной.

Он наклонился над бумагами.

Лили стала разглядывать его чертежный стол, полки, которые ломились от книг по архитектуре, и кожаный настольный телефон. На стенах висели картины, обстановка в кабинете была высшего качества. Ничего общего с ее офисом, где стояла старая, подержанная мебель.

— Пожалуйста, садитесь, мисс Уэст. Дайте мне несколько минут, я сейчас прочитаю контракт. — Он подождал, пока она усядется в дубовое кресло у окна, потом снова сел сам и открыл одну из папок, лежавших на столе. Достал лист бумаги, провел длинным пальцем вниз по столбику цифр, после чего остановился, хмуро посмотрел на контракт и вернулся к началу.

Большое окно открывало чудесный вид на деловую часть Чэпл-Хилл и холмы, окружавшие маленький университетский городок. Стоял последний день августа, но из-за засушливого лета деревья уже начинали менять цвет.

Пройдет еще месяц, и листва на холмах станет красной, оранжевой и желтой. Если Лили повезет, она будет по мере сил заниматься уборкой листьев и подрезкой — занятиями, которые появлялись осенью. После смерти ее отчима в прошлом году она бралась за любую работу. Такая важная, как эта, выпадала редко, но Лили начинало казаться, что контракт с «РСИ» принесет ей только лишнюю головную боль. О чем только думал Трент?

— Вы что-нибудь меняли в этом контракте?

Она повернулась и заметила, что он пристально смотрит ей прямо в глаза.

— Конечно, нет.

Он кивнул и вернулся к контракту.

Она отвела взгляд от его светлых волос и принялась изучать его диплом. Фолкнер. Теперь она поняла, почему это имя показалось ей знакомым.

— Вы ребенок владельца?

Он нахмурился и поднял глаза.

— Мне тридцать четыре года, слишком взрослый для ребенка, но.., да, мой отец — во главе «РСИ».

Неудивительно, что Бродерик Фолкнер Третий не носил костюма. Правила и нормы, касающиеся офисной одежды, не имели отношения к сыну владельца фирмы, но, очевидно, Рику хватило ума получить степень в области архитектурной технологии.

— Сегодня утром наш менеджер по контрактам на две недели уехал в отпуск. Вы предпочитаете, чтобы я аннулировал контракт, или хотите снова начать переговоры?

Ее ферме «Джемини» был нужен этот заказ.

Очень. Не вставая с кресла, Лили наклонилась вперед и прижала ладони к коленям.

— Мне бы хотелось работать с вашей компанией, мистер Фолкнер, если мы сумеем договориться об условиях.

— Ваши условия — это те, что записаны на полях контракта?

— Да.

Он без спора завизировал изменения, которые она внесла в контракт, и поставил даты, после чего открыл последнюю страницу.

— Трент Уэст — ваш муж?

— Мой брат и партнер. — Трента так ослепило условие, согласно которому «Джемини» получала эксклюзивное право на местные проекты «РСИ» в течение ближайших двух лет, что он не обратил внимания на сомнительные вещи в контракте.

— Вашему брату следует быть повнимательнее, и если он — ваш партнер, то же самое относится и к вам. — Он подвинул контракт к Лили и предложил ей ручку. Их пальцы соприкоснулись.

У нее перехватило дыхание, ручка с шумом упала на стол.

— Мы все должны соблюдать осторожность, верно? Все, что выглядит слишком хорошо, чтобы быть правдой, обычно таковой не оказывается.

Он снова взял ручку и во второй раз протянул ее Лили.

— Горькое чувство для такой молодой женщины, как вы. Пожалуйста, завизируйте изменения и поставьте даты.

— Мне двадцать пять лет, и я быстро учусь. Она подписала контракт, откинулась на спинку кресла и пристально посмотрела на него. Что-то слишком быстро он исправил контракт. Из своего опыта она знала, что богачи никогда не берут на себя ответственность за свои ошибки. Наверняка не обошлось без ловушки. — Вы уверены, что имеете на это право?

Он сжал губы.

— Я отнесу контракт прямо к моему отцу.

Она опустила голову, чтобы он не увидел насмешку в ее глазах. Конечно, власть здесь принадлежит папочке.

— Я что-то упустил?

Она вздернула подбородок.

— Что вы имеете в виду?

Он соединил кончики пальцев и откинулся на спинку кресла.

— У вас слишком выразительное лицо.

Она выдержала его пристальный взгляд и правдиво ответила:

— Я действительно думала, что, может быть, лучше сразу обратиться к вашему папе.

Рик внезапно подался вперед, и его лицо приняло жесткое выражение.

— Мой отец вернется в город не раньше четверга. Сейчас праздничный уик-энд. Или вы будете иметь дело со мной, или мы разорвем контракт, и вы снова начнете переговоры с моим двоюродным братом, который у нас занимается контрактами, но он, как я уже говорил, вернется через две недели.

Неплохой выбор!

— Я буду иметь дело с вами.

Он встал и протянул ей руку.

— Я должен сделать копию этих изменений.

Ее щеки загорелись. Она протянула ему бумаги.

— Конечно.

У него на столе зазвонил телефон. Он взял трубку.

— Рик Фолкнер. — Его лицо исказилось, и он тихо произнес:

— Извините меня.

Лили отвернулась к окну, чтобы не мешать ему.

— Нет, я не забыл о вечере. — Лили оглянулась через плечо и увидела, как он морщится. — Да, я приведу девушку. Нет, я тебе не скажу, кто она…

Нет, ты с ней не знакома… — Он потер переносицу, покачал головой. — Я не могу говорить сейчас. Я не один. Мне придется тебе перезвонить… мама, я перезвоню тебе позже. — Он повесил трубку и провел рукой по волосам. — Извините, нам помешали. Через минуту я сделаю копии.

— Мама мечтает вас женить?

У него вырвался смешок, но не веселый, а, скорее, отчаянный.

— Да, и она ни перед чем не остановится, чтобы понянчить внуков.

Лили сочувственно наморщила нос.

— Моя мама точно такая же. Сейчас я словно в отпуске, потому что мама уехала на пару месяцев к другу в Аризону. Не поймите меня не правильно. Я люблю мою маму, но это так здорово прийти вечером домой и знать, что тебе не сделают «сюрприз» и не усадят напротив за обеденный стол племянника какого-нибудь кузена, который будет на тебя глазеть. Свидания с незнакомыми людьми — это западня.

Он оценивающе посмотрел на нее.

— Что вы собираетесь делать через две недели?

Она вздрогнула от удивления.

— Я? А что?

— Мой отец устраивает прощальный бал по случаю ухода от дел. Мне нужна девушка, которая умеет отбиваться от матерей, которые хотят женить сыновей. Кажется, вы подойдете.

У Лили екнуло в животе.

— О, ну конечно. Как будто я гожусь для вашей компании.

Он окинул ее взглядом: от растрепанных ветром волос до рабочих ботинок и снова посмотрел ей в глаза.

— Почему же не годитесь?

Раньше, чем Лили успела взять себя в руки, у нее вырвался недоверчивый смешок.

— Я ношу простую одежду. Ваши подруги наверняка наряжаются в дорогие платья.

Он изогнул темно-золотистую бровь.

— И все-таки, Лили, что скажете: вы будете моей девушкой на вечере?

— Разумеется, нет, мистер Фолкнер. Кроме того, у меня даже нет выходного платья.

— Меня зовут Рик, и я куплю вам платье.

От удивления она сделала шаг назад.

— Нет, не купите.

В его глазах появился озорной блеск.

— Боитесь показать ноги?

Она вздернула подбородок.

— У меня отличные ноги, спасибо. Мне это говорит мой кот каждый раз, когда к ним прижимается и мурлычет.

От его смеха у нее потеплело на сердце.

— Пообедайте со мной сегодня вечером и дайте мне шанс изменить ваше мнение.

Внезапно Лили пришла в голову одна мысль.

— Мой контракт зависит от моего согласия?

— Разумеется, нет. — Он бросил ей в лицо ее же слова. — Идите за мной.

Она встала и пошла за ним по балкону в другую комнату. Он снял две копии, а потом протянул ей оригинал.

— У вас в руках контракт, он вручен вам с подписью и печатью. А теперь вы пообедаете со мной, Лили?

— Вряд ли мой костюм подходит для «Лучшего в городе». — Она назвала самый престижный ресторан городка. С какой стати отпрыск одной из старейших семей Чэпл-Хилл хочет появиться с ней на людях? И какая женщина в здравом уме отвергнет Рика Фолкнера?

Уголок его губ дрогнул.

— Неподалеку от шоссе есть ресторанчик с барбекю. В нем не смотрят на то, как одеты посетители.

При упоминании ее любимого ресторанчика у Лили потекли слюнки, но она колебалась по ряду причин. Во-первых, этот ресторан любил и ее отчим, Уолт, и после его смерти она не была там ни разу. И во-вторых, как внебрачная дочь миллиардера, она на собственном горьком опыте узнала, что в этом маленьком университетском городке богатые и бедные не общаются друг с другом Да успокойся же, он предлагает всего лишь обед.

— Я никогда не вступаю в личные отношения с деловыми партнерами.

— Это касается дела. За обедом я все объясню.

Лили, ждет ли вас кто-нибудь дома, не считая кота?

— Нет, но я вас предупреждаю: вам не удастся меня переубедить и я не пойду с вами на прощальный бал.

Его глаза загорелись, в них появился вызов.

— Вы же не заставите меня обедать в одиночестве, верно?

Она недоверчиво хмыкнула.

— О, пожалуйста. Могу поспорить: стоит вам поднять телефонную трубку, и через несколько минут на вашем пороге появится толпа женщин.

— Единственная особа женского пола, в обществе которой я регулярно питаюсь, — это моя собака. А Мэгги проводит этот вечер в ветеринарной клинике — днем ей удалили яичники.

О, черт возьми! Лили нравились парни, которые любят животных.

— Только обед, — наконец согласилась она.

Его мальчишеская улыбка сделала заметнее морщинки, расходившиеся веером от уголков глаз, и складки возле губ.

— Идет. Позвольте, я уберу бумаги. — Он положил контракт в папку и запер ее в ящике стола. Мой грузовик припаркован у входа.

— Мой тоже.

Она повернулась и пошла впереди Рика. Спустилась по лестнице и вышла из парадного входа, дождавшись, пока он запрет дверь. Наверное, она была не в своем уме, раз согласилась появиться с Риком Фолкнером на людях. С другой стороны, что плохого в одном обеде? Ей надо было поесть, но не хотелось возвращаться в пустой дом к очередному бутерброду с арахисовым маслом. Когда мать позвонит сегодня вечером, Лили скажет ей, что пообедала с мужчиной. Тогда в течение по крайней мере месяца друзья ее матери не станут заглядывать в гости и приводить с собой племянников.

Рик откинулся на спинку стула, глотнул чаю со льдом и внимательно посмотрел на Лили, сидевшую напротив него за столом. Как она отличается от тех женщин, с которыми он обычно имел дело! Довольно хорошенькая. Естественным выглядел оттенок ее коротких блестящих темно-каштановых волос. Он задержал взгляд на пухлых красных губах, на персиковой коже. Тень длинных темных ресниц, не тронутых тушью, падала ей на щеки. Единственным украшением на ней были крошечные золотые сережки-гвоздики. На узком запястье — недорогие мужские часы. Насколько он мог судить, она обошлась без духов. От нее пахло только женщиной.

Лили не потребовала, чтобы ее обед жарили на открытом огне или подали специальную приправу. Если уж на то пошло, она заказала то же блюдо, что и он, и луковые кольца на гарнир, после чего умяла все без тени смущения. Лили Уэст была женщиной с аппетитом. Земная, естественная женщина с аппетитом. Почему это сочетание вызвало у него видение ее обнаженной фигуры, смятых простынь и страстного секса?

Остановись, Фолкнер!

Она подняла глаза и заметила, что он ее внимательно рассматривает.

— Что такого важного в этой вечеринке?

Рик отрезал кусочек мяса и, жуя, обдумывал ответ. Его двоюродный брат Алан сказал ему, что согласился заплатить компании Лили на несколько тысяч больше, тогда как в контракте указана совсем другая сумма. Может быть, он действовал так и с другими клиентами? Если да, то как сможет Рик проникнуть в картотечные шкафы Алана и доказать это? И что скажет его отец, если станет известно, что Алан утаивает истинные доходы компании?

Черт возьми, единственным верным способом уличить его двоюродного брата было признание, но шансов на это оставалось не больше, чем на июльский снегопад в Чэпл-Хилл, Северная Каролина.

— Предполагается, что на этом приеме мой отец назовет своего преемника.

— И вы хотите, чтобы он выбрал вас? — Она сунула в рот кукурузную оладью и слизнула с губ блестящее медовое повидло.

Вид ее влажного розового языка заставил его замереть. Рик удивился. Что с ним случилось?

До сих пор у него не возникало никаких чувственных мыслей в связи с деловыми партнершами. Черт, у него уже несколько месяцев не возникало чувственных мыслей в связи с кем бы то ни было! Может быть, в этом-то и дело? Ему нужна новая подружка.

Он глотнул чаю со льдом и уселся поудобнее.

— Да, я хочу возглавить компанию вместо моего отца. Мой дедушка основал ее пятьдесят лет назад. После его смерти бизнес разделили между моей тетей и отцом. Четыре года назад мои тетя и дядя ушли от дел и уехали на Побережье. Теперь у нас с двоюродным братом равные шансы на продвижение по службе.

Алан не годился для этой работы. В отличие от Рика. Дедушка стал готовить к ней Рика еще до того, как тот начал бриться. Будь он проклят, если позволит Алану унаследовать компанию, погубить ее и убить мечту его дедушки!

— Ведь отец наверняка предпочтет вас?

У Рика вырвался резкий и невеселый смешок.

— Для моего отца важнее всего деньги. — Этот урок Рик усвоил в детстве на горьком опыте. — Он выберет того, кто, по его мнению, сделает компанию доходнее, или того, кого считает более постоянным.

— Что значит «постоянным»? — Она слизала крошку с кончика пальца, и Рик почувствовал желание.

Хватит, Фолкнер! Возьми себя в руки. Ты никогда не смешивал дело с удовольствием.

— Женатым.

— Ох! Плохо, если эту песню поет мама, но когда к хору присоединяется отец…

— Да. — Но его мама верила в любовь. А отец верил в выгодные браки. По мнению Бродерика-старшего, в браке не было места чувству, и Рику давно пора выбрать невесту с достойными связями. «Женись мудро и женись удачно, — без умолку повторял его отец множество раз. — Выбирай головой, а не сердцем. В таком важном союзе, как брак, любви нет места».

— Ваш двоюродный брат женат? — Вопрос Лили отвлек его от задумчивости.

— Нет, но он довольно давно и постоянно встречается с одной женщиной. — Постоянно встречается с подходящей женщиной.

— А вы — не встречаетесь?

— Нет. — Он устал от женщин, которые хотели выйти замуж не столько за него, сколько за богатство Фолкнеров. — Почему вы с братом решили вместе заняться бизнесом?

В ее глазах появилась печаль, они потемнели и приобрели оттенок крепкого кофе. Она дождалась, пока официантка снова наполнила их стаканы и ушла, и только тогда ответила:

— Здесь, в округе Ориндж, у моей семьи есть ферма. Полтора года назад трактор моего отчима перевернулся, и тот погиб. Моя мать не захотела покидать дом, в котором они вместе жили. Мой брат Трент и я получили степени по садоводству.

После смерти Уолта мы уволились из компаний, в которые поступили после выпуска, объединили наши ресурсы и открыли собственный бизнес на семейной ферме.

— Как пошли дела?

— Хорошо, но в меру. Первый год любой новой компании никогда не хватает финансов. — Она вздернула подбородок, и он не мог не обратить внимания на гладкую, изящную линию ее шеи. Лили была высокой и без каблуков. Свободная хлопчатобумажная рубашка и джинсы лишь намекали на округлые формы, но он не мог сказать точно, так ли это. А гадать не следовало.

Ее последний ответ наконец сказал Рику то, что ему было нужно знать. Оказывается, Лили Уэст была точно такой же женщиной, как многие его знакомые. Она нуждалась в деньгах, а единственный урок, который отец упорно вбивал Рику в голову, заключался в том, что у каждого есть цена. В таком случае, чтобы убедить Лили сыграть роль его подружки и помочь ему поймать его двоюродного брата, достаточно просто выяснить, в какую сумму ему это выльется.

Рик наклонился вперед, положил руки на стол и посмотрел в глубокие, темные глаза Лили.

— Как мне убедить вас сопровождать меня на вечер, Лили? Назовите вашу цену.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Лили моргнула, прожевала и проглотила последний кусок лукового кольца.

— Вы пытаетесь меня купить, чтобы я пошла на свидание?!

Рик беспокойно заерзал на стуле.

— Не совсем так. Как я уже сказал, это не свидание, а бизнес. Мне нужна ваша помощь, и я с удовольствием заплачу за ваши услуги — не наличными, а одеждой и драгоценностями, которые понадобятся вам на этом вечере.

— С какой стати я буду вам помогать обманывать родителей?

Она нашла точную, но малоприятную формулировку.

— Потому что вы видели, какого рода деловые сделки заключает мой двоюродный брат. Если с вашей помощью я получу его признание…

— Признание? А за то, что мы столкнемся с вашим двоюродным братом и в результате, скорее всего, произойдет безобразная сцена, вы получите продвижение по службе, а я — новое платье? — Ее слова сочились сарказмом.

Рик провел рукой по лицу. Когда он обдумывал свой план, тот казался куда лучше, чем теперь, когда о плане говорила она.

— Этот вечер — бал, на котором нужно появиться в длинном вечернем платье. Чтобы поверили, что вы — моя девушка, требуется определенная доля.., лоска.

— Лоска, которого нет у меня? — без всякого выражения констатировала она.

— Вы привлекательная женщина. Превратить вас в подходящую пару для меня довольно легко.

— Спасибо, Рик. Меня еще никогда не оскорбляли в более лестных выражениях. — Лили встала, ее пальцы дрожали. Она взяла свой стакан чая со льдом и вылила ему на колени. — За обед заплатите вы!

Холодная влага пропитала его одежду насквозь, он резко вскочил на ноги.

— Лили…

Но та уже повернулась и бросилась к выходу.

Он поравнялся с ней возле грузовика.

— Извини. Я не правильно выразился. Разреши мне объяснить. Я сопровождал моего дедушку по кабинетам компании с тех пор, как научился ходить. Черт, я изъездил на трехколесном велосипеде все коридоры старого здания! Дедушка впервые нанял меня на работу, когда мне исполнилось четырнадцать. Я начал работать с метлой в руках и постепенно добился теперешнего положения. А мой двоюродный брат получил в компании место всего лишь пять лет назад, когда провалился на экзамене по юриспруденции.

Я знаю эту компанию лучше, чем собственное лицо. Знаю о мечтах моего дедушки и его планах на будущее и так же, как и он, считаю, что старые здания — это наша история и их нужно сохранять. Алан так не думает. Я не могу со всем этим смириться. — Он поморщился. — Моему отцу нравится играть со мной. Теперешняя игра состоит в том, что я должен представить ему подходящую женщину, в противном случае я потеряю фирму, ради которой вкалывал двадцать лет.

Ее глаза смягчились.

— Почему бы тебе не попросить кого-нибудь из твоих подружек?

— Потому что любая девушка моего круга начнет действовать совместно с моей матерью, и все кончится тем, что я женюсь.

Она закатила глаза.

— Конечно, эта судьба хуже смерти. Рик, покажи отцу контракт и расскажи ему, что происходит.

— Мой двоюродный брат — скользкий, как свинья в жире. Ему удавалось вывернуться из больших неприятностей, чем многие видят за всю свою жизнь. Вот о чем я не сказал тебе тогда в кабинете: когда я сравнил предлагаемую цену, о которой Алан сообщил правлению, с настоящей цифрой, которую он согласился вам уплатить согласно контракту, то обнаружил, что в контракте речь идет о сумме на пять тысяч долларов меньше.

Глаза Лили вспыхнули гневом.

— Ты хочешь сказать, что этот мошенник пытался нас обмануть? Он собирался положить себе в карман наши деньги?

— Именно это я и хочу сказать, Лили. Я попробую найти в папках Алана другие несоответствия контрактов с документами о предложениях, но нет гарантии, что он не успел замести следы. Мой двоюродный брат — обманщик, но не дурак. Меня бы не удивило, если бы он дал подписать твоему брату два экземпляру контракта: один с верным гонораром, а другой — с дутой суммой.

Лили прижала руку к горлу и закусила губу.

— Трент сказал, что он подписал два экземпляра. Он даже встревожился, потому что раньше мы так не поступали, но сказал, что, по словам твоего двоюродного брата, это СТП. Стандартная…

— ..текущая процедура. Я знаю, что это значит. Но это не так. — Черт возьми, если Алан заметает следы, его будет нелегко поймать.

— Трент не получил экземпляр второго контракта, потому что твой двоюродный брат заверил его в том, что оба одинаковы.

— Помоги мне найти выход, Лили. Алан, судя по всему, мошенничает с контрактами, и его преступления могут погубить компанию.

Она состроила гримасу.

— Разве мы не можем просто вызвать полицейских или что-нибудь в этом роде?

— Черт, нет! Единственное, что мой отец ценит так же высоко, как деньги, — это репутация.

— Извини, Рик. Я вижу, что тебе нелегко, но, по-моему, лучше найти более подходящую девушку — чтобы скорее поверили.

Она повернулась и вставила ключ в замок на дверце.

Рик положил руку на раму, не давая ей открыть дверцу грузовика.

— Подожди, Лили. Я прошу тебя уделить мне всего лишь несколько дней. Благодаря нашей сделке у тебя появится несколько красивых платьев и драгоценностей. Это было бы нечто вроде.., проекта Золушки.

Она повернулась и вздернула подбородок. Он не мог отвести взгляд от этих пухлых красных губ. Неужели она занимается любовью так же страстно, как преодолевает жизненные препятствия? Успокойся, Ромео. Сделав шаг назад, он отошел от грузовика.

Ее брови исчезли у нее под челкой.

— Дней? Ты говорил об одном свидании, а теперь речь идет о днях? И ты собираешься быть моим покровителем?

Он поморщился, услышав ее переливчатый смех.

— Нам ведь надо встретиться, чтобы обсудить, как уличить Алана, а потом еще сделать покупки.

— Ты даже не веришь, что я сама могу купить подходящее платье?

Он промолчал, хотя ему хотелось разразиться проклятиями.

— Я знаю, что надо моим родителям, и я должен заплатить за твои покупки.

— Не могу сказать, что с тобой было приятно познакомиться, Рик, но знакомство, без сомнения, оказалось интересным. До свиданья. — Она открыла дверцу грузовика.

Он разочарованно застонал.

— Назови свою цену, и я сделаю тебя царицей бала. Все члены садоводовческого клуба упадут, когда ты появишься в парадной двери Брайервуд Чейс.

Она замерла, стоя одной ногой в кабине грузовика, повернулась. Ее глаза округлились.

— Клуб? Брайервуд Чейс?

— Моя мать — президент садоводческого клуба Чэпл-Хилл а Брайервуд Чейс — дом моих родителей.

— Когда-то я там ухаживала за розариями. Лили произнесла эти слова почти благоговейно, прижав руку к сердцу.

— Гордость и радость моей матери. — Рик не совсем понял, почему благодаря упоминанию о розах у Лили изменилось настроение.

— Твоя семья, как и многие члены клуба садоводов, пользуется услугами компании, где я когда-то работала.

— Что, если я смогу убедить маму поручить тебе снова ухаживать за ее розами?

Одна темная бровь приподнялась, она снова поставила ногу на землю.

— Это явный подкуп, мистер Фолкнер.

Он поднял руки.

— Рик. И.., да, подкуп, но у меня нет выхода.

Помоги мне доказать, что мой двоюродный брат обманывает компанию, и я замолвлю перед матерью словечко за «Джемини лэндскейпинг». Не могу ничего гарантировать, потому что мама и ее розы… — Он пожал плечами. Лили незачем было знать, что розам его матери досталась вся любовь, от которой отказывался ее бессердечный муж. — На вечере я познакомлю тебя с матерью и ее близкими друзьями-садоводами.

Лили стояла перед ним, постукивая носком рабочего ботинка. Наконец она неуверенно кивнула.

— Хорошо, но все будет только для вида. И никаких прикосновений под столом.

У него пересохло во рту, и внезапно ему захотелось проверить, насколько мягкие у нее губы.

— Чтобы это выглядело убедительно, понадобится некоторый контакт…

Лили бросила на него подозрительный взгляд.

— Что ты называешь контактом?

— Прикосновения. — Он пожал плечами. — Поцелуи.

Она широко раскрыла глаза и перевела взгляд на его губы. Ее зрачки расширились. Она облизала губы, и его захлестнула жаркая волна, вызвав желание. Он чуть не застонал вслух.

— Я тебя едва знаю. Почему ты думаешь, что мне захочется тебя поцеловать?

Он шагнул ближе. Она прислонилась спиной к грузовику, и у нее перехватило дыхание.

— Хочешь сказать, что нас не влечет друг к другу?

Ее веки затрепетали, и на миг ему показалось, что он взял над ней верх, но она положила руку ему на грудь и оттолкнула с такой силой, что он качнулся назад.

— Твое счастье, что это была моя рука, а не колено. У меня такое чувство, что если я дам тебе мизинец, Рик Фолкнер, то ты постараешься оттяпать всю руку. Не искушайте судьбу, мистер Фолкнер.

Речь идет о деловом предложении. Я хочу вернуться в розарий вашей матери, а не в вашу постель.

Лили взобралась в кабину, захлопнула дверцу перед его лицом и вырулила со стоянки. Рик уставился ей вслед, качая головой: какая ирония первая женщина за несколько месяцев, которая сумела его заинтересовать, утверждает, что он ее не интересует!

Лили вздрогнула, когда вошла в затененную гостиную дома, где она жила вместе с матерью, потому что с шезлонга поднялась темная фигура.

Она схватила бейсбольную биту, которую держала рядом с дверью, и одновременно зажгла свет.

— Черт возьми, Трент, ты меня напугал до смерти! Что ты здесь делаешь?

Ее брат был выше ее по крайней мере на голову и худой, как щепка. Он пересек комнату широкими шагами. Ее кот зашипел, махнул хвостом, пробежал между ног Лили и укрылся под стареньким низким столиком.

— Ты исправила контракт?

— Да, с контрактом все в порядке.

Трент был младше своей сестры всего на десять минут, но иногда казалось, что на десять лет.

Лили всегда работала вместе с отчимом и занималась практическими вещами, тогда как ум Трента всегда блуждал в мире грез. Он повсюду носил с собой карандаш и бумагу и все время машинально рисовал. Но сады он проектировал лучше, чем любой другой дизайнер садов. Сестре оставалось лишь найти этим проектам практическое применение.

— Этот тип надул нас?

— Я не встречалась с тем, кто занимается контрактами. Я встретилась с архитектором, Риком Фолкнером, сыном главы компании.

— И?..

Она наклонилась, чтобы почесать кота, и понадеялась, что Трент не заметит, как горят ее щеки.

Что ему рассказать? Что она никогда не встречала парня сексуальнее Рика Фолкнера? Что она уже думает, не появиться ли с ним на людях? Конечно, только в интересах дела, но всего на миг она пожелала…

Не обращай внимания на желания. Они не сбываются.

— Его родители живут в Брайервуд Чейс. Если я пойду с ним на вечеринку, он согласен поговорить с матерью, чтобы нас наняли.

Трент рассердился.

— Это сексуальные домогательства.

— Нет, вообще-то, нет. У нас есть контракт независимо от того, появлюсь я с ним на людях или нет. — Она вынула его из заднего кармана и протянула Тренту. — Это деловая сделка. Рику нужна девушка, чтобы привести ее на прощальный бал отца, такая, которая не захочет выйти за него замуж, а за это я буду иметь возможность пообщаться с богатыми и знаменитыми жителями Чэпл-Хилл.

Трент застонал и провел рукой по слишком длинным волосам. Как обычно, он забыл постричься.

— Лили, не делай этого.

Она притворилась, будто ничего не понимает.

— Ты хочешь, чтобы я отказалась от работы?

Этот вечер поможет нам найти клиентов из элиты Чэпл-Хилл. Его мать — президент клуба садоводов.

Он покачал головой.

— Тебя интересует жизнь богачей? Мы не нужны Иену Ричмонду, Лили. Уолт Уэст был замечательным отчимом, и тот осел, который произвел нас на свет, ему в подметки не годится.

— У тебя разыгралось воображение, если ты думаешь, что я тоскую по эгоисту и тупице, который бросил нашу мать. — Она горько вздохнула. — Разве ты ничего не хотел бы узнать об Иене?

— Нет. Если бы он нами заинтересовался, то мог бы нас найти.

— Я это знаю.

Их родной отец никогда не пытался с ними встретиться. Лили было восемь лет, когда один одноклассник обозвал ее ублюдком. Она не знала, что это такое, но поняла, что это плохо, потому что одни дети захихикали, а другие посмотрели на нее с жалостью. Вся в с слезах, она побежала к матери. Мать попыталась объяснить дочке, в чем дело.

Отцу девочка была не нужна, сказала Джоанн и предупредила, что, если Лили о нем заговорит, дедушка может отобрать у них дом — дом, купленный ею на деньги, которые она получила в качестве отступного.

— Так что ты собираешься делать? На вечере подойти к Ричмонду и представиться?

— Трент, кроме мамы, у нас больше не осталось родственников.

— Мы с ним не родственники.

Да, Иен Ричмонд не считал Лили родственницей. Когда двадцать шесть лет назад от него забеременела ее мать, он отказался как жениться на своей любовнице, так и признать ее ребенка.

Отец Иена предоставил Джоанн выбор. Отказаться от ребенка — она тогда не знала, что у нее родятся близнецы, — или принять одноразовую выплату и забыть о существовании семьи Ричмонд. Джоанн взяла деньги.

Лили выглядела по-прежнему и все-таки совсем иначе.

Рик вскочил с кресла, когда Лили появилась из укромного уголка салона. Ее волосы не стали длиннее, и их цвет не изменился, но на лбу и по обе стороны щек вились тонкие пряди. В результате ее карие глаза казались больше, а скулы выше. А ее губы.., ее пухлые губы приобрели более темный красный оттенок, их хотелось поцеловать. У Рика учащенно забился пульс.

Перестань, Фолкнер!

— Ты хорошо выглядишь.

Она вспыхнула от удовольствия и улыбнулась робкой, неуверенной улыбкой, от которой ему стало не по себе.

— Спасибо.

— Можем идти? — Она кивнула. Он открыл дверь и вышел следом за ней на тротуар. Легкий ветерок взъерошил ей волосы. Интересно, такие ли мягкие эти пряди, как это кажется?

Он сунул руку в карман, пытаясь найти ключи.

— Мы пообедаем в ресторане «У Коко», я заказал там столик.

— А ты не против, если мы пообедаем в менее парадном месте? Мне вымыли волосы шампунем, обработали воском, сделали педикюр, выщипали часть волос, отшелушили кожу и сделали массаж. Если еще хоть один человек начнет со мной носиться, я завизжу.

Насколько Рик знал, женщины приходили в восторг от подобного внимания к их персоне особенно когда он за это платил.

— Тебе не понравилось?

Она нагнула голову, но он успел заметить на ее щеках румянец.

— Я.., это было другое дело. Я не привыкла, когда столько.., э-э.., контакта.

Рика тут же пронзила удивившая его самого острая зависть к счастливцу, который массировал гладкое тело Лили.

— Если не «У Коко», то, по-твоему, где?

— Как насчет гамбургера? Кстати, как твоя собака?

Пытаясь следить за ходом ее мыслей, он снова направился к их машинам.

— Сегодня утром я привез Мэгги домой от ветеринара. Она очень медленно ходит.

— Разве тебе не нужно проверить, все ли у нее в порядке?

Ее больше волновало внимание, которое он оказывает своей собаке, чем внимание, которое он оказывает ей? Такое с ним было впервые в жизни.

Обычно Рику приходилось идти маленькими шагами, чтобы приспособиться к более коротким женским шагам, но Лили шла с ним в ногу. Она указала на ресторан быстрого питания на другой стороне улицы.

— Почему бы нам не купить что-нибудь на вынос? А потом ты сможешь поехать домой к Мэгги.

Эта женщина всегда вела себя непредсказуемо. Как она могла довольствоваться обедом за пять долларов, когда он хотел отвезти ее в самое модное и дорогое заведение в городе? Казалось, Лили не терпелось от него избавиться. Почему-то это его обижало.., и вопреки логике вызывало интерес.

— У меня в холодильнике есть гамбургер, и я умею пользоваться рашпером. Я сам приготовлю обед, — предложил Рик.

— По-моему, мне не следует ехать к тебе домой.

Он мог назвать по крайней мере дюжину женщин, которые намекали именно на такое приглашение, и нескольких, которые приехали бы к нему без приглашения.

— Лили, если мы хотим, чтобы наш роман выглядел убедительно, то должны немного познакомиться друг с другом.

Она взяла его под руку, ступила на тротуар и заставила его остановиться. Он почувствовал силу прикосновения ее теплой руки сквозь рукав рубашки, его кожа вспыхнула, кровь быстрее потекла по венам.

Она подняла один палец.

— Рик, после завтрака я ничего не ела. — Второй палец присоединился к первому. — Вся эта суетливость меня рассердила. — Она помахала тремя пальцами. — Эта маленькая поездка в страну мучений помешала мне зайти в бакалейную лавку. Короче — если я поеду к тебе домой, то только обедать.

Он уставился на нее, словно пораженный громом. Она то краснела, как невинная девушка, то спорила, как опытная женщина. Кто из них настоящая Лили Уэст? Неожиданно для себя он твердо решил это выяснить.

— Значит, пообедаем.

Элегантный старинный кирпичный дом Рика возвышался среди цветущих садов, как величественная старая дама. Лили прищелкнула языком при виде роз, у которых были сильно развитые стебли и мало листьев, и растущих без ухода рододендронов. Какая жалость! Английский плющ, отчаянно нуждающийся в подрезке, обвивал двухэтажные стены из красного кирпича. Величавые магнолии росли в ряд на краю газона, а за крутой крышей возвышались сосны. Этот сад когда-то был чьей-то гордостью и радостью, и при виде подобного пренебрежения Лили почувствовала, что у нее болит сердце.

Она шла рядом с Риком. Они пересекли покрытую мхом кирпичную дорожку, направляясь к парадной двери.

— Твой отец не считает этот дом признаком постоянства?

— Не раньше, чем я заселю его наследниками.

Вне всякого сомнения, производя на свет наследников, Рик осчастливит какую-нибудь женщину. Эта неожиданная мысль вызвала у Лили такое потрясение, что она поскользнулась, ступая по мху. Рик схватил ее за локоть, иначе она упала бы. Она всей кожей, до корней волос, — почувствовала его крепкую, но осторожную хватку и с трудом высвободилась.

Берегись обаятельных людей. Лили. В ее голове эхом повторился голос матери. А Рик был очень обаятелен.

— Это огромный дом. Ты по нему не гуляешь?

Он отпер парадную дверь, распахнул ее и знаком пригласил Лили войти.

— Он еще не весь достроен.

— Не достроен? — Она прошла между ним и косяком двери и задела плечом его грудь. Услышав резкий лай, Лили замерла на пороге.

По деревянному полу медленно застучали собачьи когти..

— Э-э.., твоей собаке нравятся гости?

— У нее редко бывают гости, но обычно Мэгги никого не кусает. — Дворняжка, которая очень напоминала ирландского сеттера, очень осторожно вошла в высокий парадный коридор.

Положив руку на спину Лили, Рик повел ее в дом.

— Я до сих пор работаю над спальней наверху.

Пришлось все ремонтировать, начиная с замены электропроводки. Соседние дома обветшали, когда пожилые владельцы передали их по наследству, а наследники сдали имущество в аренду университетским студентам. Мы с друзьями скупили дома на этой улице и теперь их реставрируем.

Она отодвинулась от него и потерла руки повыше локтя, на которых выступила гусиная кожа.

Судя по всему, Рик занимался только интерьером. Она бы начала со двора.

— Почему бы не нанять какую-нибудь бригаду? Они сразу все сделают.

Он пожал плечами, опустился на одно колено и стал гладить блестящую золотисто-каштановую шерсть собаки.

— Мне нравится все делать самому.

Глаза дворняжки чуть не закатились от удовольствия. Лили могла бы держать пари на невыгодных для себя условиях, что многие женщины точно так же отреагировали бы на прикосновение Рика.

Он встретился с ней взглядом.

— Лили, познакомься с Мэгги, единственной постоянной особой женского пола в моей жизни.

Он ясно и выразительно дал ей понять, чтобы она не принимала всерьез этот «проект Золушки». Уловить смысл было нетрудно. Вовремя замечено, мистер Фолкнер. Ей захотелось сказать, чтобы он не беспокоился. Она знает свое место.

Вместо этого она почесала Мэгги за ушами. Ее пальцы переплелись с пальцами Рика. Она отдернула руку, но не могла не почувствовать, как вспыхнуло ее тело.

Забудь об этом. Лили. Рик Фолкнер не в твоей лиге. Он член-основатель клуба «того, кто разбивает сердца» — о таком мужчине и предостерегала тебя мама.

— Красивая собака. Она у тебя давно?

— Я нашел ее меньше года назад. Даже понятия не имел, что у нее будут щенки. Совсем недавно я пристроил последнего из них.

У нее потеплело на сердце.

— У тебя тоже слабость к бездомным животным?

— Да. А у тебя?

— Мой отчим часто говорил, что для того, чтобы приютить всех животных, которых я приношу домой, понадобится несколько акров земли. Сейчас у нас всего одна кошка в доме, три — в сарае и трехногая овчарка моего брата. — Лили пересекла коридор и провела пальцем по затейливой резьбе колонны у винтовой лестницы. — Великолепно. Это было здесь с самого начала?

— Да, но эту резьбу скрывали десять слоев краски, как и остальную работу по дереву. Понадобилось несколько месяцев, чтобы очистить дерево.

Значит, Рик умел работать вручную — лучше бы ей об этом не знать.

— Представляешь, сколько детей катались по этим перилам? — Она бросила на него взгляд через плечо. — Богатые дети действительно катаются по перилам, верно?

Он выпрямился и шагнул к ней. Просторный коридор внезапно показался не таким уж вместительным. От Рика так чертовски хорошо пахло, и в его присутствии она очень волновалась и чувствовала себя на редкость женственной. Может быть, ее родной отец так и соблазнил ее мать заставил потерять голову? Лили расправила плечи. Что ж, она не будет такой мягкой, как ее мать.

Ни один сладкоречивый красавец, от которого приятно пахнет, не разобьет ее сердце.

— Лили, богатые дети точно такие же, как все остальные.

— Конечно, такие же. — Лили прикусила свой насмешливый язык. Хотя она мало общалась с богатыми детьми, но успела понять, что они всегда делали, что хотели и когда хотели, и почти не боялись наказания, потому что папочки и мамочки всегда выручали их из беды. А у Лили не было отца, пока ей не исполнилось десять лет — тем летом ее мать вышла замуж за Уолта. Уолт оказался прекрасным человеком, и Лили его любила, но она всегда тосковала по своему настоящему отцу.

Конечно, они никогда не голодали, но и богатыми не были. Лили подрабатывала после школы, чтобы иметь карманные деньги, набирала нужные баллы, чтобы получить стипендию в колледже. Средств, которые у них были благодаря ферме, оказалось недостаточно, чтобы послать учиться в колледж одновременно ее и Трента. Поскольку она была девочкой, то наверняка потерпела бы неудачу, если бы ее матери пришлось выбирать, кто из детей станет учиться в колледже.

— Пойдем на кухню.

Лили пошла вслед за Риком в заднюю часть дома.

— Потрясающе!

Он ухмыльнулся, моя руки.

— Значит, тебе нравится моя кухня?

— Что здесь может не нравиться? Это комната для семьи, друзей, и здесь хватит места для любого кухонного приспособления, известного человечеству. — Рабочий стол был не меньше ее односпальной кровати, и в каждом углу комнаты находилось по какому-нибудь сокровищу, вырезанному вручную. Она осторожно провела рукой по затейливому лепному украшению, обрамляющему дверную коробку.

Ее дом не шел ни в какое сравнение с этим, но ее родной отец вырос примерно в такой же обстановке и не очень далеко отсюда. Когда Лили была подростком, она часто пыталась представить, как выглядит его дом внутри. А в дни своего рождения, задувая свечи на пироге, она мечтала, чтобы он пригласил ее в гости.

— Ты умеешь готовить?

Она состроила гримасу.

— Нет времени. Я работаю по четырнадцать часов в день. Кроме того, я живу вместе с матерью. У нас на кухне хватает места только для одного человека, и готовит еду только мама. Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Он закатал рукава рубашки, обнажив выпуклые мускулы повыше локтя и загорелую кожу с еле заметными золотистыми завитками. Потом открыл холодильник, вынул продукты и сложил их на стол.

— Выдвини высокий табурет. Кто тебя кормит, когда мамы нет дома?

— Я делаю себе бутерброд с арахисовым маслом, а еще умею варить яйца.

— А твой брат?

— Он живет над амбаром и готовит себе сам.

Эркер в укромном уголке для завтрака манил к себе. Она соскользнула с табурета, пересекла комнату и принялась восхищаться огромным задним двором Рика, который видела через стеклянные двери. Потом заглянула в столовую и вздохнула, увидев широкие окна, выходящие на юг.

Рик, не отвлекаясь от стряпни, предложил:

— Можешь осмотреться, если хочешь.

— У тебя такой красивый дом… — призналась Лили. Интересно, у ее отца такой же? Такая же деревянная резьба, деревянные полы и большие комнаты?

— По-моему, тебе не терпится побывать у меня во дворе. Если тебе нужен предлог, чтобы выйти из дома, можешь отправиться во внутренний дворик и зажечь там газовый рашпер. Для этого достаточно нажать кнопку.

Она пошла к двери, но остановилась, взявшись за ручку.

— Я поработаю у тебя во дворе? Надо расплатиться за обед.

— Лили, это не обязательно.

— Я всегда расплачиваюсь по-своему, Рик.

Или я отработаю долг у тебя во дворе, или не буду заключать с тобой сделку. Что ты предпочитаешь?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Рик положил нож и отодвинул разрезанные помидоры. Если он не выставит ее из кухни, то отрежет себе палец.

— Я сам зажгу рашпер. Можешь удовлетворить свое любопытство и осмотреть дом.

Ни одной женщине, за исключением его матери и Линн, жены его друга, еще не разрешалось свободно бродить по его дому. Он ткнул большим пальцем в сторону лестницы, взял блюдо с бифштексами и пошел к двери, выходящей во внутренний дворик.

Такая женщина, как Лили, заслуживала мужчины, который полюбит ее сердцем и душой. Он не таков. Он сын своего отца. Изделие с изъяном.

Недостойный любви и неспособный любить в ответ.

Пять минут спустя Рик вернулся на кухню, мечтая, чтобы оправдалась пословица: «С глаз долой — из сердца вон». Но ему не повезло. Через несколько секунд он понял, где находится Лили: услышал звуки, доносящиеся из переднего коридора. Вот скрипнул деревянный пол. Значит, она вошла к нему в спальню и остановилась на пороге. Вот она идет мимо его кровати, чтобы посмотреть на вид из окон, вот изучает каминную полку. Он представил, как она проводит кончиками пальцев по затейливой резьбе.

И он представил, как она с тем же любопытством изучает его самого…

Рик застонал. Никогда еще он до такой степени не ощущал физически присутствие женщины.

Странно. Он всегда предпочитал длинноволосых и длинноногих блондинок, очень опытных, не сдерживающих своей страсти. Тогда почему его так привлекла эта девушка с короткими каштановыми волосами? Лили вела себя не так, как все те женщины из его прошлого, главной заботой которых было заполучить его бумажник и оказаться в его доме, в его постели. Некоторым удалось добиться первого, но ни одна не получила второго: он никогда не спал с женщинами здесь, потому что ему нравилось уходить раньше, чем следующим утром начиналась неловкая сцена.

Судя по звуку ее шагов, Лили вошла в ванную. Он представил, как она стоит рядом большим джакузи, которое он установил недавно.

А потом Рик представил ее в этой ванне. Обнаженную. Его кровь вскипела.

Черт возьми, у них будет долгая ночь.

— У тебя потрясающий дом. — У дома Рика и у всего, что там находилось, была своя история. У Лили ее не было.

Она уселась на табурет. Рик заканчивал приготовления к обеду. От аромата запеченного мяса у нее потекли слюнки.

— И мне очень нравится твоя старая мебель.

Рик аккуратно поставил перед ней полную тарелку.

— Почти вся мебель принадлежала моему дедушке.

Лили позавидовала этой связи Рика с его прошлым. Она сама ничего не унаследовала от дедушек и бабушек по обеим линиям — даже портретов. Родители ее матери умерли, когда Лили еще училась в средней школе, и их имущество продали с аукциона, чтобы заплатить налоги. Поскольку они отреклись от ее матери еще до рождения Лили, то ничего не оставили внукам. Отец Лили отказался от нее и Трента. А ей так хотелось иметь родственников, чувствовать, что и у нее есть семейные корни!

Может быть, она сумеет теперь что-нибудь узнать о семье ее отца?

Согласно газетным страницам светской хроники, Фолкнеры и Ричмонды вращались в одних и тех же кругах, посещали одни и те же приемы и рауты. Наверняка ее отца привлечет такое заметное событие, каким обещает быть прощальный прием Бродерика Фолкнера. Ей захотелось порасспрашивать Рика, но она не осмеливалась.

Вряд ли его семья пожелает поставить себя в неловкое положение, пригласив на прием внебрачную дочь одного из своих друзей.

— Я вижу, тебе нравится заниматься ремонтом. Неудивительно, что тебя не смущает перспектива превратить меня в подходящую тебе девушку. Наверное, мое преображение на предстоящем вечере напоминает тебе о новой штукатурке и краске.

Пристальный взгляд Рика заставил ее смотреть ему в глаза.

— Я берусь за проект, только когда фундамент в хорошем состоянии.

Не лучший из комплиментов, которые ей доводилось слышать. Тогда почему у нее потеплело на сердце?

В понедельник рано утром Рик подошел к окну спальни и потянулся. Он совершенно не ожидал, что на заднем крыльце увидит Лили. Он отшатнулся от окна, натянул джинсы на голое тело и спустился по лестнице. Остановился на кухне, наблюдая за Лили через стеклянную дверь.

Она держала в руках дымящуюся чашку. Рядом с ней на перилах стоял термос. Лили смотрела на заросли кустарников вдали. У ее ног лежала брошенная пара кожаных рабочих перчаток, стояло ведро, полное сорняков.

Рик распахнул дверь. Лили вздрогнула и обернулась.

— Ш-ш. О, черт возьми! Ты их спугнул.

— Кого? Там были люди?

— Нет. Людей там не было. У тебя на участке паслось небольшое стадо оленей. Не могу поверить! Ты живешь в городе, а на заднем дворе у тебя пасутся олени!

Он потерял счет утрам, когда наблюдал за оленями, пытаясь их сосчитать.

— Лили, почему ты здесь?

— Чтобы работать. Сколько у тебя земли? Четыре акра?

— Около того. — Сегодня она не стала пользоваться косметикой, но выглядела так же хорошо.

Рик выбросил мысли о купленной для нее косметике из головы, когда благодаря восходящему солнцу ее щеки приобрели персиковый оттенок.

Подул легкий ветерок, и он почувствовал ее запах. Почему у него учащенно забился пульс из-за чистого, естественного аромата женщины? Сейчас шесть часов.

Она пожала плечами.

— Чтобы успеть хоть что-то сделать, я должна рано вставать. Я приехала около часа назад, но, когда сделала перерыв на кофе, заметила твоих четвероногих друзей.

— Разве у вас на ферме нет оленей?

— Конечно, есть, но мы живем в сельской местности. А здесь… Этих ребят вполне устраивало, что я за ними наблюдаю, пока ты не появился с таким шумом.

Ее золотисто-карие глаза взглянули на его лицо, потом — на грудь, после чего их взгляд опустился. Она посмотрела на его босые ноги и тут же быстро подняла глаза — как будто прикоснулась к нему. У него учащенно забилось сердце.

Она моргнула и снова отвернулась к лесу.

— Любишь поспать, а? — Ее голос стал немного хриплым, а щеки снова вспыхнули.

Он понял, что вот-вот попадет в неловкое положение. У вас деловые отношения, Фолкнер.

Но он никогда так остро не ощущал женщину рядом с собой. Видеть, как под хлопчатобумажной рубашкой поднимается и опускается грудь Лили, видеть ее длинные ноги было ему теперь так же необходимо, как дышать. Он вдохнул, почувствовал ее опьяняющий аромат и подумал, что не так уж отличается от оленя в поле, почуявшего свою лань.

— Я бился над очень трудным проектом и лег спать далеко за полночь.

Она кивнула и завинтила на термосе чашку-крышку.

— Мне знакомо это чувство. Перерыв окончен.

Пока.

— Когда мы поедем выбирать тебе платье?

Она пожала плечами.

— Может быть, в субботу. До тех пор я очень занята.

Ее равнодушие зацепило Рика.

— Лили, до званого вечера осталось всего одиннадцать дней. Мы могли бы встретиться после работы.

Она насмешливо посмотрела на него.

— После долгого дня работы на открытом воздухе мне меньше всего хочется примерять наряды. Кроме того, вряд ли в дорогих магазинах будут счастливы видеть меня в грязной рабочей одежде. А я живу слишком далеко отсюда, чтобы поехать домой, принять душ и вернуться обратно в город.

Он заметил еще одно отличие Лили от знакомых ему женщин. Откровенность. Никаких игр.

Только открытая честность.

— Понял. Я выберу несколько платьев и привезу их сюда. Ты сможешь принять у меня душ, а потом их примерить. — Одному Богу было известно, почему он постоянно приглашает ее к себе домой. И как он перенесет присутствие обнаженной Лили у себя в душе?

Она бросила на него взгляд исподлобья.

— Нет, этот план не годится.

— Я приготовлю обед. — Почему он настаивает? Неужели только потому, что Лили бросает ему вызов, а он любит вызовы?

В ее глазах на минуту вспыхнул интерес. Лили очень интересовали его дом, участок и еда, которую он готовил, но перспектива вместе провести время оставляла ее равнодушной.

Она натянула перчатки и взяла ведро.

— Ладно, я подумаю об этом.

— Что у тебя было на завтрак? — Фолкнер, заткнись и иди в дом. Ты делаешь из себя дурака.

— Тарелка хлопьев. А что?

— Я собираюсь приготовить омлет с канадским беконом и сыром. Хочешь ко мне присоединиться?

Она наклонила голову и занялась ведром.

— Лучше не надо. У меня много дел.

— Сегодня нерабочий день, Лили.

Она подняла подбородок.

— Не каждый может позволить себе выходной, Рик.

Рик тоже не мог позволить себе терять день.

Он еще не закончил работу для одного клиента, но ему хотелось поближе узнать эту противоречивую женщину, понять, чем она живет и почему он все время думает о ней.

— Удели мне один час твоего времени.

Она притопнула носком ботинка и поджала свои полные алые губы.

— Я уделю тебе час, если ты сделаешь то же самое.

— Что?

— Если я потрачу свое рабочее время с тобой в доме, ты должен будешь столько же времени проработать со мной снаружи. Твой двор в беспорядке. Тебе нужно научиться о нем заботиться или нанять кого-то, кто станет этим заниматься.

Он почесал колючий подбородок, чтобы скрыть улыбку. Многие женщины пытались грубо ему льстить. Лили к ним явно не относилась.

И ему это нравилось. Черт возьми, ему это слишком нравилось!

— Идет.

Лили посмотрела на мужчину рядом с собой.

Лицо Рика блестело от пота. Время от времени ручеек стекал по его мощной челюсти и вниз по жилистой шее, капли скользили под влажный воротник его серой футболки, что очень отвлекало Лили.

Она дала Рику час. Он дал ей два. Его внимание к деталям, то, что он не боялся запачкаться, произвело на нее впечатление. Он вел себя не так, как другие богатые клиенты Лили, которые только указывали, отдавали приказы и старались не запачкать не только рук, но и ног. Рик же достал из своего грузовика пару поношенных кожаных перчаток и принялся за работу рядом с ней, иногда оказываясь так близко, что они задевали друг друга руками, пальцами и бедрами. Каждое прикосновение обжигало Лили.

Она выпрямилась, надеясь, что не показалась ему идиоткой, когда тараторила про ненужные ему данные по дизайну садов. Но ведь она, когда нервничала, всегда болтала о работе. А Лили очень нервничала из-за Рика.

— Еще полно дел, но по крайней мере твой двор уже не похож на дикие заросли шиповника.

Он поморщился, стащил через голову футболку и вытер ею пот с лица. При этом на его упругой загорелой коже заиграли мускулы.

Лили проглотила слюну. У этого мужчины скульптурное тело — широкие плечи, узкие бедра, бугрящиеся бицепсы, потрясающие грудные мышцы, плоский живот. Ради всего святого, ей уже доводилось видеть мужчин без рубашек, и, черт побери, если она не прекратит глазеть, он это заметит и… Она подняла глаза и встретилась с пристальным взглядом его глаз. Ее щеки запылали, но не от усталости и не от сырости, окутывавшей двор, как одеяло.

— У меня во дворе так плохо? — спросил он.

Работа. Да, думай о работе. Именно поэтому ты здесь.

— Еще хуже. Судя по всему, прежний хозяин дома совсем не занимался садом.

— Переехав сюда, я лишь косил траву и сгребал листья, но больше, пожалуй, ничего не делал.

Она отнесла последнее ведро сорняков к кузову своего грузовика, стащила с рук перчатки и затолкала их в задний карман.

— Мне пора.

— Так как же? Купить мне пару платьев для сегодняшнего вечера?

Она внимательно посмотрела на несколько золотистых завитков на его сильных грудных мышцах и проследила, как линия его волос темнеет и исчезает за пуговицей на джинсах. В животе у нее сжалось, в горле появился комок.

Плохие новости. Даже его пупок выглядел сексуально. Лили, перестань глазеть! У нее загорелись щеки, а сердце начало колотиться о ребра.

— Не-а, у меня слишком много дел, — протянула она.

Рик шагнул ближе. Она было отшатнулась, но остановилась, прислонившись спиной и бедрами к заднему откидному борту. Между ними оставалось меньше фута. Она почувствовала его запах, немного напоминавший мускус. Существует ли что-нибудь сексуальнее запаха свежего мужского пота?

— Лили, нам надо от этого избавиться.

Избавиться от чего? Его возбуждающие глаза так пристально смотрели на ее губы, что она почти ни о чем не могла думать. Она помнила только о том, что он сказал раньше: что, может быть, он должен будет ее поцеловать, чтобы их отношения выглядели убедительнее.

— От.., э-э.., поцелуя?

Его взгляд стал еще внимательнее, глаза заблестели.

— Вообще-то я имел в виду, что собираюсь найти для тебя платье, но твоя мысль мне нравится больше.

Он оказался рядом с ней, снял кожаные перчатки и бросил их на задний откидной борт. Лили некуда было бежать. Она подняла руки, чтобы остановить его. Обнаженная, горячая кожа его груди обожгла ей ладони, ее переполнили чувства. Ей так сильно захотелось запустить пальцы в золотистые завитки, щекотавшие ей кожу, что она едва владела собой.

— Лили? — прошептал Рик. Он провел пальцами по ее щеке и приподнял ей подбородок.

Надо было уклониться и избежать прикосновения его медленно приближающихся потрясающих губ, но ее мышцы застыли. От предвкушения у нее по спине пробежала дрожь. Рик продолжал смотреть ей в глаза, пока ее губы не почувствовали его легкого дыхания. Тогда его ресницы с золотистыми кончиками опустились, а губы коснулись ее губ.

Теплые, мягкие… Ее чувства пришли в смятение, пытаясь справиться с захлестнувшими ее ощущениями. Его горячий, острый язык раздвинул ей губы и проник между ними. Рик дразнил и ласкал, пробовал и отведывал. Его зубы прикусили ей нижнюю губу, и из ее груди вырвался стон.

Лили провела ладонями по его влажным от пота плечам, а затем начала перебирать пальцами волосы у него на затылке. Рик застонал, не отрываясь от губ Лили, и поцеловал ее еще крепче.

Его руки спустились по спине Лили, легли на ее бедра и притянули к себе. Она почувствовала, как внизу живота растет чувство голода. Он поставил ноги шире, и, почувствовав его возбуждение, она от потрясения пришла в себя.

У нее колотилось сердце от страха, возбуждения и стыда. Лили толкнула его в грудь и высвободилась, когда он немного отшатнулся. Неужели именно так ее отец соблазнил ее мать?

Отойдя от него на несколько ярдов, она сказала:

— Рик, мне надо идти.

— Лили…

— Послушай, мы с братом договорились встретиться. Я должна ехать сейчас же. — Это было не вполне ложью. Она действительно должна была встретиться с Трентом сегодня днем, но позже.

Рик нахмурился.

— Значит, до среды. Приезжай сюда в шесть.

Тебя буду ждать платья и обед.

— Но…

— В новостях сказали, что днем и вечером будет дождь. Ты не сможешь работать в саду.

Она не могла спорить с ним. Ей оставалось лишь молиться, чтобы прогноз погоды был ошибочен, потому что — помоги ей небо! — она не могла больше рисковать.

Берегись обаятельных людей. Лили. Она пыталась, но «Джемини» нуждалась в заказах, которые они могли получить благодаря матери Рика.

Иначе ей и брату нечем будет заплатить за оборудование в следующем месяце.

И ей хотелось увидеть своего отца.., своего родного отца, всего один раз.

Проклиная дождь, заливавший ветровое стекло, Лили повернула на подъездную аллею Рика.

Она боялась этого вечера по целому ряду причин. Во-первых, даже в детстве ей никогда не удавались маскарады. Она чувствовала себя удобно только в джинсах и рабочих ботинках.

Надеть нарядное платье и туфли на высоких каблуках для Лили было непривычно и мучительно.

Во-вторых, ее губы до сих пор горели от поцелуя. В-третьих, каким бы это ни казалось неразумным, она очень хотела снова поцеловать Рика. И в-четвертых, ей нравился Рик. Слишком нравился…

Ее предчувствия усилились, когда Рик раскрыл зонтик, спустился с парадного крыльца и пошел к ее грузовику. Когда в последний раз мужчина держал над ней зонтик?

Она схватила с сиденья брезентовый мешок для личных вещей, в котором лежала смена одежды, распахнула дверцу и шагнула под ожидавший ее зонтик. Рик взял у нее мешок, перебросил через плечо, а потом другой рукой обнял ее за талию и притянул ближе к себе, чтобы укрыть от дождя. От его горячего тела у нее перехватило дыхание, а когда его мощная фигура прислонилась к Лили, возвышаясь над ней, девушка почувствовала себя маленькой и защищенной.

Лили, тебе не нужна защита. Тебе нужно крепко стоять на своих ногах.

— Надеюсь, у тебя подходящее настроение для бифштекса из вырезки. — Его теплое дыхание шевелило волосы у ее виска, когда он вел ее к дому. У Лили по спине прошла дрожь, и холодный сентябрьский дождь был здесь ни при чем.

— Сейчас я смогла бы съесть целого вола.

Он остановился на крыльце и повернулся к ней. Его глаза сияли, вокруг них явственно обозначились морщинки.

— Тогда мне грозят неприятности, потому что все, что я могу подать к бифштексам, — это печеный картофель, салат и вишневый пирог, который я купил в булочной.

— Это подойдет.

У него вырвался смешок.

— Ты сговорчивая.

Лили словно ударили. Когда-то в школе ее дразнили мальчишки, спрашивая, так же ли она сговорчива, как ее мать. В маленьком городке, где всего одна средняя школа, не было секретов.

А поскольку Лили запрещали говорить, кто ее папа, все решили, что она не знает. И существовала только одна причина, почему женщина не знает, кто отец ее ребенка. У нее было слишком много любовников.

Неужели Рик решил, что она сговорчива, потому что она ответила на его поцелуй? Она повернулась, собираясь вернуться к машине и уехать.

Сообразив, что ляпнул что-то не то, Рик схватил ее за руку.

— Разреши, я уточню. Ты сговорчива в том смысле, что тебе легко угодить.

Она пошевелила пальцами, пытаясь высвободиться, но Рик не отпускал ее.

— Твоя одежда промокла, ты замерзла. Пойдем, ты примешь горячий душ, согреешься. Я нашел пару платьев, которые могут тебе подойти.

Она бросила на него осторожный взгляд, но не уловила непристойных намеков в его замечании. Рик придержал для нее парадную дверь, вошел в дом следом за ней, после чего стал подниматься по лестнице. Лили остановилась.

— Куда ты идешь?

— Единственная отремонтированная ванная моя, — ответил он, обернувшись, но не сбавляя шага.

Хватит, Лили, тебе двадцать пять лет. Ты вполне можешь принять душ, пусть он и принадлежит мужчине. Он же не просит тебя принять душ вместе с ним.

И Лили поднялась по лестнице вслед за Риком.

В его спальне не оказалось сюрпризов. Она уже побывала здесь раньше. Но не с Риком. В его присутствии большая комната показалась маленькой. Потом он направился в смежную с ней ванную, и Лили проследовала за ним.

Рик поставил ее мешок на гранитный стол в ванной возле толстых полотенец цвета весенней листвы и нового куска мыла.

— Все, что тебе понадобится, должно быть здесь. Если я что-то забыл, просто крикни.

Она оглядела хорошо оборудованную ванную комнату.

— Ты предусмотрел все. Спасибо.

— Бифштексы будут готовы минут через двадцать. Тебе нужно больше времени?

— Нет, я успею.

Дверь за ним закрылась. Лили быстро разделась и встала под горячий душ. Ее замерзшая кожа медленно согревалась, и Лили потянулась за мылом. Мысль, что Рик каждый день стоит голым под этим же душем, не давала ей покоя.

У нее даже свело желудок. Должно быть, она слишком голодна, решила Лили. Она быстро вымылась, ополоснула ставшую чувствительной кожу, вышла из-под душа и вытерлась полотенцем.

Ее внимание привлек флакон одеколона. Интересно, этот ли аромат она почувствовала, когда Рик оказался слишком близко? Обернувшись полотенцем, она завязала его узлом на груди и взяла флакон. Как только она сняла крышку, ее ноздри окутал древесный аромат свежего воздуха,. который напомнил ей о Рике. Она вдыхала благоухание сосны, кедра и терпкий, острый запах зеленых яблок.

В дверь неожиданно постучали. Флакон выскользнул из ее пальцев, упал на гранитный стол и разбился.

— Ой!

Дверь резко открылась.

— У тебя все в порядке? Я слышал, как разбилось.., стекло.

Она в ужасе уставилась на Рика. Он, в свою очередь, уставился на нее. Окинул взглядом влажные волосы, обнаженные плечи и, наконец, ноги. Набрал в грудь воздуха и медленно, глубоко вздохнул.

— Я.., э-э.., разбила твой одеколон. Извини. Она прижала к груди ткань и прокляла свой рост.

Нижний край полотенца едва доходил до ее бедер. — Тебе что-нибудь понадобилось?

Он поднял глаза, встретился с ней взглядом, и у нее перехватило дыхание. Его зрачки расширились так сильно, что голубые глаза стали черными. Ноздри раздувались.

— Bо дворе олени. Сегодня вечером их восемь. — Его голос звучал хрипло. Он облизал губы, и губы Лили мгновенно пересохли. — Лили?

Она попыталась стряхнуть чувственный туман, окутывавший ее мозг.

— Я куплю тебе другой одеколон.

— Забудь об этом. Флакон был почти пустым.

У меня есть новый в шкафчике. Ты ведь не порезалась? — Он шагнул вперед, она подалась назад, и тут ее ногу пронзила острая боль. Она резко втянула воздух и приподняла ступню.

— Не двигайся. На полу стекло. — Рик решительно взял ее на руки и отнес к себе в спальню.

Прежде чем она успела прийти в себя, он положил ее на кровать. — Дай-ка я посмотрю, глубоко ли ты порезалась.

Он обхватил ее ступню рукой, опустился на колени рядом с кроватью и вытащил из тумбочки фонарик. Она одной рукой сжала слабеющий узел между грудей, другой — вцепилась в кайму полотенца и попыталась не раздвигать колен, пока он осторожно ощупывал ее пятку.

— Стекло осталось здесь, внутри. Разреши, я схожу за походной аптечкой. — Он опустил ее ступню и поднялся.

— Я могу его сама вытащить.

— Конечно, можешь, но ты на моей территории. Это значит, что я должен быть врачом, а ты пациентом.

— Только поторопись, ладно? Болит, как.., э-э… очень.

Он скрылся в ванной и появился спустя несколько секунд с маленькой пластмассовой коробочкой в руках. Снова опустился на колени и осторожно обхватил ее ступню большой теплой ладонью. Вверх по голени Лили побежала дрожь, и она даже обрадовалась острой боли от перекиси, потому что та привела ее в чувство.

— Не шевелись. — Рик извлек осколок пинцетом, и Лили вздрогнула. Он поднял глаза. — Ты в порядке?

Она выпрямилась.

— Конечно. Ты же не думаешь, что я упаду в обморок из-за осколка, верно?

Он покачал головой, криво ухмыльнулся, глядя на нее, и провел большим пальцем по подъему ее ноги. Жар устремился вверх, как виноградная лоза тянется к солнечному свету.

— Лили, я никогда не знаю, чего от тебя ждать.

Эта ухмылка и его прикосновение привели ее чувства в смятение, на которое она попыталась не обращать внимания.

— Пришлепни на ранку пластырь, и давай поедим, пока мой бифштекс не подгорел.

У Рика вырвался смешок. Он намазал порез антибактериальной мазью, а потом забинтовал его.

— Я включил таймер.

Он провел руками по ее пяткам, лодыжкам, а потом — по икрам. Лили казалось, что его прикосновения оставляют огненный след.

— Э-э… Рик? Разве тебе не нужно разогреть пирог или что-нибудь в этом роде?

Рик отрицательно замотал головой. Он не отрываясь смотрел на ее ноги.

— У тебя потрясающие ноги.

Она попыталась что-то возразить, но он не дал:

— У тебя кожа как атлас.

Лили проглотила слюну и закрыла глаза, но снова открыла их, как только кончики его пальцев дотронулись до края ее полотенца. Он поднял глаза и встретился взглядом с Лили. Она ахнула, увидев в его глазах желание.

Он поднялся, упершись руками по обе стороны ее бедер, наклонился вперед, пока его губы не нависли над ее губами. Ей следовало остановить его. Но прежде чем она успела найти подходящие слова в своем смятенном мозгу, послышался сигнал таймера.

Она выдохнула, чувствуя одновременно облегчение и разочарование.

— Бифштексы готовы, — сообщила она.

Рик колебался. Его дыхание шевелило ее челку. Лили опустила подбородок и занялась полотенцем. Наконец он встал.

— Оставайся здесь. Я сниму бифштексы с рашпера, а потом уберу стекло.

— Этот беспорядок из-за меня. Стекло уберу я.

Он остановился.

— Где твои туфли?

Внезапно Лили стало трудно вспомнить самые простые вещи, например, куда она положила туфли или как ее зовут.

— В ванной.

— Я сейчас вернусь, подожди.

Рик спустился по лестнице. Лили откинулась на его кровать и прикрыла глаза рукой. Боже мой, этот мужчина искушал ее. Подбивал потерять разум, стать чувственной женщиной, отражение которой она видела в его глазах.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Кто бы мог подумать, что у Лили такие потрясающие длинные ноги? Черт, хватило одного прикосновения ее шелковистой кожи, чтобы Рик забыл о бифштексах. Хорошо, что он установил таймер, не то на обед пришлось бы подавать угли.

Его губы искривились в язвительной ухмылке, когда он направился вниз. Конечно, секунд через тридцать он уже не беспокоился бы о сгоревшем обеде. Он уложил бы Лили на свой матрац, сорвал бы с нее полотенце, чтобы увидеть, соответствует ли остальное ее тело потрясающим ногам, и стал бы наслаждаться ее кремовой кожей…

Нечего больше и говорить о сохранении деловых отношений. Впрочем, он перешел эту грань два дня назад, когда поцеловал ее.

Рик снял бифштексы с рашпера и отнес их на кухню. Прикрыл тарелку и проверил, в каком состоянии остальные блюда, после чего взял совок для мусора и метлу и снова поднялся по лестнице.

Лили стояла у окна. Она не обернулась, но он заметил, как напряглись ее плечи, и понял, что она догадалась о его присутствии.

— Теперь там одиннадцать оленей.

— Их всего девятнадцать. Все стадо живет в лесу. Это сто акров обрабатываемой земли и заливных лугов.

Он пересек комнату и остановился за спиной у Лили. Его ноздри уловили свежий запах, и ему захотелось ее коснуться, попробовать на вкус.

Почему он никогда не замечал, как сексуально может выглядеть женский затылок?

Он до боли в суставах сжал метлу и совок для мусора.

— Посмотри на дерево, крайнее слева. Видишь того оленя? У его рогов восемь отростков.

Она быстро повернулась.

— Ты не станешь в него стрелять!

Он посмотрел на ее поднятое лицо и широко раскрытые глаза, потом перевел взгляд на алые губы. У него подступил комок к горлу.

— Я не охотник.

Но Лили явно пробудила его охотничьи инстинкты. Он бросил совок для мусора на кровать.

Борясь с желанием прикоснуться к ее коже, он потянулся за биноклем, который лежал на краю каминной полки.

— Посмотри.

Она взяла бинокль, и их пальцы задели друг друга. Это прикосновение подействовало на него, как выстрел, охватило огнем до пальцев на ногах. Она не повернулась обратно к окну.

— Ты часто за ними наблюдаешь?

— Каждый день. — У Лили был идеальный рост для того, чтобы он мог ее целовать, не сгибаясь.

Но Рик не поцеловал ее. Он окинул взглядом ее плечи, неясную ложбинку между грудей, и его пульс забился так сильно, что в ушах зашумело.

Ему показалось, или ее дыхание тоже стало неровным? Неужели Лили желала его так же сильно?

Он проглотил слюну, чтобы избавиться от сухости во рту, и поднял глаза. Ее темные зрачки окружало лишь тонкое кольцо коричневого цвета. Она облизала губы, и ему пришлось сжать зубы, чтобы удержаться от стона. Она не отрываясь смотрела на его рот.

Он поднял руку, не в силах бороться с желанием погладить шелковистую кожу ее подбородка, коснуться жилки, трепетавшего у ее горла.

Соберись с мыслями и отойди, Фолкнер, пока не начались сложности.

Ему хватило одного шага, чтобы оказаться рядом с ней.

Полотенце, прикрывавшее Лили, касалось его груди при каждом ее судорожном вздохе. Она вздрогнула, когда он дотронулся до нее, но подняла подбородок и обольстительно приоткрыла губы. Рик впился в них поцелуем, потому что уже не мог сдерживать себя. Мягкие, теплые, влажные. Она вздохнула, и он почувствовал ее дыхание.

Его пальцы обхватили ее затылок и запутались в коротких шелковистых волосах. Он обвел языком ее нижнюю губу, сначала снаружи, потом изнутри. Она ахнула и вцепилась в его рукав, но не отшатнулась. Когда она осторожно коснулась языком его языка, он застонал и поцеловал ее еще крепче. Отшвырнув метлу к стене, он обнял одной рукой Лили за талию и резко притянул к себе.

Она запрокинула голову, и Рик уткнулся носом в ее шею. Никогда еще он не встречал женщины, от которой пахло так, как от Лили, и которая оказалась бы такой же на вкус.

Его руки гладили ее тело, от талии до бедер, словно знакомясь с пленительными изгибами, которые она обычно прятала под просторной одеждой. Женственные бедра. Тонкая талия. Пытаясь ласкать ее обнаженную кожу, а не влажную махровую ткань, он сунул пальцы под кайму полотенца и обхватил ее упругие, круглые ягодицы.

Горячие. Мягкие. Гладкие.

Кровать была всего в ярде от них. Это расстояние казалось несколькими милями. Он потянул ее в этом направлении, но она застыла в его объятиях.

— Подожди. Я.., я не.., я пришла сюда не для этого. — Широко раскрыв глаза от ужаса, Лили вцепилась одной рукой в узел полотенца, а другой прижала к животу его бинокль. — Мне надо одеться.

— Разреши, я сначала уберу стекло. — Тяжело дыша, он схватил метлу и совок для мусора и пошел в ванную.

Он недооценил Лили. Может быть, она и вспыхивала, как девственница, но целовалась фантастически, — этот феномен он собирался изучить до мельчайших подробностей. Теперь он больше всего хотел, чтобы Лили Уэст оказалась у него в постели. И она там окажется!

Лили остановилась на пороге кухни. Рик бросил на нее мрачный взгляд, и у нее начали подкашиваться колени. Под джинсами ее ягодицы горели от недавнего прикосновения его длинных пальцев, а ее рот…

Возьмись за ум, девочка, пока ты не довела себя до сердечной боли.

Он поставил тарелки на стол и выдвинул для нее стул.

— Хочешь вина?

— Нет, спасибо. Мне не удалось к нему пристраститься. — Как и ко многим другим вещам, которые люди, подобные ему, принимали как нечто само собой разумеющееся.

Он вынул из холодильника салаты, кувшин чая со льдом и сел за стол напротив нее.

— Лили, наша взаимная привязанность…

— Она не роковая. Ты ее переживешь.

Его губы дрогнули, а глаза весело заблестели.

— Ты всегда такая вспыльчивая?

— Я не вспыльчивая. Я голодная. — И смущенная, и растерянная, и заметно взволнованная.

Этот мужчина умел целоваться — еще бы! — но Лили не хотелось, чтобы ей разбили сердце.

Его глаза сузились.

— Ты хочешь сказать, что не чувствуешь ко мне привязанности? Но наверху мы чертовски страстно целовались. Ты меня чуть не проглотила.

Ее кожа запылала огнем, и ей захотелось спрятаться под стол. Вместо этого она пожала плечами.

— Ты привлекательный парень, который умеет целоваться. Что здесь может не понравиться? Но в данный момент у меня нет времени на роман. Я должна превратить «Джемини» в доходную компанию, иначе мы ее потеряем. Дело в том, что нам пришлось ее заложить, чтобы купить оборудование.

В его глазах что-то вспыхнуло, но что — она не могла понять, но потом он моргнул, и это выражение пропало.

— Тогда мы должны вдвойне постараться, чтобы ты очаровала дам из садоводческого клуба.

Заканчивай обед. Тебе еще нужно примерить платья. Чем скорее мы тебя нарядим, тем меньше у нас будет таких вечеринок.

Этому мужчине не терпится от нее избавиться? Отлично. Она так и предполагала. Тогда почему вдруг пропал аппетит?

— На участке женщина! — Крик с верхнего этажа эхом разнесся по полуразрушенному зданию.

У Рика екнуло сердце. Он попросил Лили приехать к старой фабрике и посмотреть, не сможет ли она что-нибудь придумать для улучшения окружающей ее территории? После фиаско, которое он потерпел в среду вечером, Рик решил, что она к нему уже не приедет. Платья, которые он выбрал, оказались на несколько размеров больше, чем надо. Лили оскорбилась. Но как, черт возьми, он должен был угадать ее размер, если она прячет свою фигуру под мужской одеждой брата!

Слава богу, ему хватило ума уговорить ее записать свои размеры перед уходом.

Пробираясь через развалины, он качал головой, думая о своей реакции на приезд Лили. Учащенно бьющееся сердце. Вспотевшие ладони.

Кто бы мог подумать! Он тосковал по вкусу ее губ, как страстно влюбленный подросток. Черт возьми!

Миновав парадный вход, Рик вышел на солнечный свет. Он редко проводил время на строительной площадке после того, как проект достигал определенной стадии, но эта старая фабрика занимала особенное место в его сердце, и ему хотелось, чтобы его дедушка гордился его реставрацией.

Лили шлепала по строительной площадке из красной глины, явно не обращая внимания на грязь, прилипавшую к ее рабочим ботинкам. Сегодня джинсы и хлопковая рубашка сидели на ней плотнее, чем ее предыдущие костюмы, подчеркивая формы.

Вот она обернулась и что-то сказала кому-то у себя за спиной. Только тогда Рик перестал обращать внимание на одну Лили и увидел высокого парня, который шел за ней, отставая на несколько шагов. Мужчина поворачивал голову влево и вправо, оглядывая двухсотлетнее каменное сооружение. Такие же темные глаза и волосы. Вероятно, ее брат. Он уже начал что-то чертить на дощечке, которую держал в руках.

Рик схватил еще одну каску и спустился по лестнице.

— Рад, что ты смогла приехать.

Лили одарила его прохладной улыбкой.

— Рик Фолкнер, мой брат Трент Уэст.

Брат Лили в росте не уступал Рику. Он изо всех сил сжал пальцы Рика. Рик даже не поморщился, но понял этот жест: брат пытается защитить сестру.

Лили нахлобучила на голову каску, ни словом не обмолвившись о том, что она сделает с ее прической. Черт, строительная каска только подчеркнула очарование ее профиля!

Ты начинаешь проигрывать, Фолкнер. Не успеешь оглянуться, как начнешь считать ремни с инструментами сексуальнее женских поясов с резинками.

— Что вы здесь планируете? — Вопрос Трента вернул отвлекшегося Рика к действительности.

— Пятизвездочный ресторан. Нужен дизайн для двух автомобильных стоянок.

Трент принялся быстро писать на дощечке.

— Хороший запас воды. Под защитой?

— Историческое строение.

— Волокита, — заметил Трент.

— Да, — подтвердил Рик.

Лили шагнула вперед.

— Может быть, «Джемини» и новая компания, но и Трент, и я уже имели дело с историческими памятниками. Мы знаем, что надо делать.

Рик кивнул.

— Хорошо. Лили наверняка захочет выглянуть из каждого окна и полюбоваться видом. Ты идешь?

Трент недоуменно поднял глаза, и Лили объяснила ему:

— Рик реставрирует дом 1930-х годов. Он мне его показал. Тебе надо увидеть его двор.

Трент нахмурился еще сильнее.

— Дай мне копию плана. Я сначала проверю периметр, а потом присоединюсь к вам.

Рик подозвал Сэма, мастера на строительстве, представил ему Лили и Трента, а потом велел ему предоставить Тренту все, что тому может понадобиться.

— Давай посмотрим, как дом выглядит изнутри.

Лили шла в ногу с ним. Рик прокашлялся и взял ее под локоть, чтобы помочь подняться по двойным широким доскам, выступающим в роли временного парадного входа.

Она высвободилась.

— Рик, я могу идти сама. Вряд ли ты помогаешь остальной команде передвигаться по зданию. Не надо относиться ко мне по-другому из-за того, что я женщина.

— Хорошо. — Он отодвинул пластиковый занавес, закрывавший вход из одной комнаты в другую, и жестом пригласил ее идти впереди него.

Она приподняла бровь, и он пожал плечами. Старые привычки умирали нелегко. — Твоему брату нравится тебя защищать.

Насмешливое выражение ее лица внезапно исчезло:

— Здорово! Какой вид. Могу только представить, как будет выглядеть лунный свет, отражающийся в воде.

От восторга у нее на щеках появился персиковый румянец, голос смягчился.

Сколько пройдет времени, прежде чем он увидит Лили одетой только в лунный свет? Перестань, Фолкнер, ты на работе. До сих пор мысли о женщине никогда не мешали ему работать.

И как только он удовлетворит свою страсть к Лили, они перестанут ему мешать.

— Владелец хочет, чтобы к востоку от водослива была столовая на открытом воздухе. Мы должны будем соорудить внутренний дворик из каменных плит и добавить какие-нибудь перила, которые не заслоняют вид.

— Я знаю, где мы можем достать немного сварочного железа в стиле ретро, — не колеблясь, добавила она. — Тебе понадобятся подсветка и растения в светлых тонах, но не очень душистые, чтобы не соперничали с ароматами пищи.

Она больше не разговаривала с ним. Лили о нем забыла, увлекшись работой. Ему хотелось бы сделать то же самое, но у него ничего не получалось. Он улавливал малейшие оттенки каждого ее дыхания, замечал каждый шаг ее длинных ног, когда она размашисто шагала от одного окна к другому. Он поднялся по лестнице следом за ней, а потом спустился в глубокий, темный и сырой подвал.

Лили задержалась перед единственным маленьким окном в подвале. Он остановился в нескольких дюймах от нее и сунул руки в карманы, сопротивляясь желанию погладить ее щеки, раскрасневшиеся от волнения.

— Ты любишь свою работу.

Ее улыбка подействовала на него как удар в живот. Взгляд упал на ее улыбающиеся губы.

Ему захотелось поцеловать Лили. Прямо здесь.

Прямо сейчас. Посреди рабочей площадки.

— Я должна увидеть дом снаружи.

— Я привез домой еще несколько платьев, тихо сказал он. — Когда ты сможешь заехать и примерить их?

Она переступила с ноги на ногу.

— Не знаю. Последние два дня была плохая погода, и я отстала от графика.

Лили снова взялась за свое: говорила «нет», ранила его самолюбие и усиливала его и без того твердую решимость превратить это «нет» в «да».

— У нас осталась всего неделя.

Она вздохнула.

— Может быть, в воскресенье днем?

— Ты умеешь танцевать?

Она изогнула бровь.

— В средней школе я была выше всех парней, кроме Трента. Как ты думаешь?

Его пульс заколотился еще сильнее.

— Я научу тебя основным па. Приезжай в воскресенье на обед. Я тебе обещаю соблазнительные блюда.

Он собирался соблазнить Лили не только вкусными блюдами. Если вечер пройдет хорошо, он удовлетворит свою страсть к обольстительной дизайнерше садов, и тогда мысли о ней перестанут мешать его работе и его снам.

— Лили? Это ты?

Лили вздрогнула, повернулась и просыпала из тачки половину мульчи. Она остановилась у дома Рика, чтобы поработать у него во дворе, уверенная, что его не будет дома.

Лили покосилась на женщину с детской коляской у края тротуара. Ее оцепенение спало, когда она узнала одну из своих бывших клиенток.

— Линн, как ты поживаешь? И что ты делаешь в этом районе?

Женщина улыбнулась и покатила коляску по подъездной аллее.

— Я живу по соседству.

Лили бросила взгляд на дом, на который указывала Линн. Ей всегда нравилась эта тихая блондинка, но ее муж был отъявленным подонком — подонком, который регулярно пытался за ней ухаживать.

— Как Бретт?

— Умер.

Лили моргнула, услышав это.

— Он погиб в автокатастрофе полтора года назад. Теперь я замужем за его старшим братом, Сойером. А это наш сын Джей Си.

— Он восхитительный. — Лили понятия не имела о маленьких детях, но, по ее мнению, этой маленькой темноволосой куколке было меньше года. Она сдернула рукавицы и встала на колени перед коляской. Ребенок вознаградил ее веселой четырехзубой улыбкой, и ее сердце растаяло.

— Мне очень жаль, что я так и не попрощалась, но после смерти Бретта я продала дом и сразу уехала. — Линн кивнула на грузовик Лили. Ты поменяла компанию?

— Мы с братом открыли собственное дело.

— После нашей с Сойером свадьбы я звонила, чтобы попросить тебя поработать над его садом, но в твоей старой компании мне сказали, что ты уволилась.

— Мой бывший работодатель не очень-то рад, что я организовала компанию-конкурентку. — Лили не хотелось объяснять, как бывший босс осложнил ей уход с работы. — Эти дома — замечательные, а участки — огромные, но уж очень запущенные.

— Да, и я каждый день радуюсь, что Рик убедил Сойера и Картера купить эти старые красивые дома, пока их не снесли. Один деятель из тех, кто занимается строительством, хотел от них избавиться и построить здесь типовые дома.

Лили выпрямилась.

— Ты знаешь Рика?

— Рик и Сойер учились вместе в средней школе. А с Картером Сойер познакомился в университете, они жили в одной комнате общежития.

Все трое дружат до сих пор. Именно Рик отвез нас в больницу, когда должен был родиться Джей Си.

Ребенок хлопнул в ладоши и разразился бессвязными звуками. У Лили возникло ощущение острой тоски. Будут ли у нее дети? Вероятно, нет. Даже если она сможет когда-нибудь найти суженого, то ее изматывающая работа не даст завести ребенка. С другой стороны, когда «Джемини» станет доходной, она сумеет нанять помощников…

Линн нежно погладила сына по голове.

— Дашь мне свою визитную карточку? — попросила она, заливаясь румянцем и робко улыбаясь. — Мы могли бы хотя бы перезваниваться изредка. У меня был очень тяжелый период, но сейчас все хорошо. Я счастлива.

Сердце Лили тронула легкая зависть. Должно быть, новый муж Линн любит ее. Лили никогда еще не видела ее такой спокойной и счастливой.

Раньше Линн была совсем другой.

— Мои визитные карточки в грузовике.

Она пошла вместе с Линн по подъездной аллее к машине, вынула карточку и взглянула на часы. Вероятно, Рик скоро будет дома. Ей надо было уезжать.

— Оставь сообщение, если меня не будет. Я приеду, посмотрю на ваш двор и составлю для тебя смету.

— Хорошо. И, кроме того, я порекомендую твою компанию Картеру.

Устная реклама была неоценимой, но из-за этих заказов на улице Рика избегать его станет труднее.

— Спасибо, я была бы очень тебе благодарна.

Она как-нибудь придумает способ, чтобы заниматься соседними дворами и в то же время избегать Рика. Конечно, как только в его жизни появится новая светская девица, этого уже не потребуется. Он даже не заметит существования Лили.

В воскресенье днем Рик приветствовал ее на пороге своего дома.

— Что на обед? — Лили прокляла придыхание, которое появилось в ее голосе.

— Чили, хлеб из кислою юста и салат, но самое удивительное ждет тебя, когда мы дойдем до десерта.

Оставалось только надеяться, что Рик не предназначил на десерт себя.

— Я купил в булочной торт «Смерть от шоколада». — Он жестом пригласил ее войти. — Ты снова работала у меня во дворе?

Лили пожала плечом и отвела взгляд. Подбежала Мэгги, и Лили принялась трепать ее загривок.

— Кто-то должен этим заниматься. Здесь еще полно работы. Я должна разделить твои пионы, закончить мульчировать цветочные клумбы, снова засеять пустое пространство и удобрить твой газон. Кроме того, я хотела бы развести твой…

Он поднял руку, прерывая ее болтовню.

— Лили, я не против, но ты столько времени посвящаешь моему участку…

— Ты собираешься меня накормить? — пробурчала она.

— Перед обедом я покажу тебе платья, которые купил. — Рик пропустил ее вперед, и они поднялись в его комнату.

— Вот, примерь их, а потом я приду посмотрю.

Она поморщилась.

— Разве ты не можешь просто мне довериться?

— Я хочу их увидеть. Крикни, если не сможешь самостоятельно застегнуть «молнию».

Вот еще! Лили открыла матовый чехол для платьев, висевший на дверце большого стенного шкафа, и ахнула при виде множества блестящих нарядов. Их цвета варьировались от черного, лилового до потрясающего алого. На полу под платьями Рик сложил рядами груду коробок с туфлями.

Она перевернула ярлыки и чуть не проглотила язык.

— Рик, здесь в саквояже пять платьев, и каждое стоит несколько сотен долларов!

Он прислонился к дверному косяку.

— Мы вернем все, что ты не станешь носить.

Она расправила плечи и захлопнула дверь в ванную перед носом Рика. Вздохнула, собираясь с силами, сняла с себя все, кроме белых трусиков, и потянулась за наименее дорогим платьем.

Черная матовая ткань заскользила над ее головой, ловко облегая каждый ее изгиб. С таким консервативным покроем и одноцветной тканью оно скорее напоминало костюм, который она надела бы на похороны.

Услышав стук в дверь, она подпрыгнула.

— Уже готова?

Лили сунула ноги в черные босоножки, осторожно прошла к двери и открыла ее.

— Это не вполне бальное платье.

Рик окинул ее взглядом с головы до пальцев на ногах. Что он увидел, когда посмотрел на нее?

Принаряженную деревенщину?

— Не то, что мы ищем.

Она закрыла дверь и сняла платье через голову. Снова повесив его на вешалку, она потянулась к другому платью. Роскошная ткань песочного цвета просто кричала о деньгах, но и это не помогло.

Рик равнодушно отнесся к этому платью и к двум следующим.

В результате осталось алое платье, от которого она хотела сразу же отказаться. Оно не только стоило целое состояние, оно было слишком волнующим. Надеясь, что это платье, как и остальные, потерпит неудачу. Лили натянула его через голову.

Подкладка ласкала ее кожу, как прохладные лепестки роз. Платье сидело на ней как перчатка, ткань изысканно переливалась, когда она поворачивалась из стороны в сторону, чтобы увидеть себя в большое зеркало над туалетным столиком.

Вырез был не слишком закрытым, но и не слишком открытым, но спинки — она задохнулась — не существовало!

Сзади был виден пояс ее трусиков. Гримасничая, Лили поддернула платье вверх и убрала вызывающие трусики.

У нее захватило дух. Вырез, может быть, и не показывал многого, но покрой подчеркивал каждую выпуклость, каждый изгиб ее фигуры.

У нее растрепались волосы, потому что одежду приходилось надевать через голову, а щеки раскраснелись, но в первый раз в жизни Лили чувствовала себя обаятельной и волнующей. Может быть, она и не была красивой, но сейчас уже не чувствовала себя садовым дизайнером. Она чувствовала себя… Золушкой.

Отец не постыдился бы ее в этом платье. У нее вырвался слабый вздох.

— Лили, почему ты так долго?

Ее сердце подпрыгнуло к горлу. Неужели он ждал, что она спокойно направится к двери и позволит ему посмотреть на себя в таком виде?

Рик сразу бы понял, что под платьем она почти голая. Ее соски бесстыдно упирались в ткань, а надеть какое-нибудь белье было бы невозможно, потому что сзади отделка заканчивалась в миллиметре от складки между ее ягодицами. Одна сверкающая тесемка между тонкими бретельками — вот и все, что мешало всему платью растечься мерцающим озерцом вокруг ее лодыжек.

— Гм. Я не уверена насчет вот этого.

— Дай мне посмотреть.

С чувством ужаса Лили шагнула в алые босоножки с ремешками на невозможно высоких каблуках. Когда она посмотрела на себя в зеркало, ей действительно захотелось поверить, что она может быть тем обаятельным созданием, которое отражается вон там. Но она не могла. Это была не она.

— Лили? — Круглая дверная ручка повернулась, и ее пронзила тревога. Она забыла запереть дверь, после того как примерила последнее платье. Рик перешагнул через порог, открыл рот, собираясь что-то сказать, и застыл. Его взгляд омывал ее, как теплый душ. Горячий и ласкающий.

— Ты.., выглядишь.., потрясающе. — Это было все, что он мог произнести.

— С-спасибо. Это красивое платье. — И в этот миг Лили спросила себя, есть ли у нее шанс или Рик видит перед собой женщину, которую сам и создал?

ГЛАВА ПЯТАЯ

Рик вставил диск в систему CD. В маленькой гостиной зазвучала классическая музыка. Он предпочитал мелодии, которые мог бы насвистеть или напеть, но подобную музыку включили бы его родители на своем церемонном празднестве.

Его внимание привлек неуверенный стук туфель Лили по деревянному полу зала наверху.

Черт! Он забыл, что Лили не привыкла к каблукам. Он зашагал обратно в вестибюль и резко остановился. При виде Лили, балансировавшей на лестничной площадке, у него захватило дух. Кто бы поверил, что женщина, которая носит мужскую одежду и стрижется как мальчик, может быть такой красивой?

Лили так крепко стиснула перила, что у нее побелели костяшки пальцев. Она осторожно спустилась на одну ступеньку.

— Подожди. Разреши мне помочь. — Он взбежал вверх по ступенькам и предложил ей руку.

— Тебе не обязательно… — Она состроила гримасу и покачала головой. — Спасибо. Мне бы не хотелось сломать себе шею.

Рик улыбнулся. Он указал на ее туфли и заметил:

— Ты привыкнешь к этим штуковинам.

— Эй, если я умею работать цепной пилой, то научиться ходить на ходулях наверняка будет парой пустяков. — Она пошатнулась, и он поспешно протянул руку, чтобы поддержать ее.

И коснулся кожи. Обнаженной. Теплой. Атласной.

Она ахнула. Или ахнул он? Его пальцы невольно сжали ее поясницу, и на этот раз определенно она резко втянула воздух. Наклоняя голову, Рик посмотрел на нее и тотчас же пожалел об этом.

— У твоего платья нет спинки.

— Да, я вроде как это заметила. Поняла из-за сквозняка. — На ее губах задрожала неуверенная улыбка, и что-то у него внутри смягчилось. Разве ты этого не видел, когда покупал платье?

— Я дал продавщице твои размеры и разрешил ей выбрать самой.

Танцы будут настоящим адом для него. Его ладонь будет касаться кожи. Гладкой обнаженной кожи Лили. Но эта женщина заслуживала, чтобы за ней ухаживали, чтобы из ее глаз исчезло выражение сомнения и чтобы мужчина показал ей, как она красива.

Для этого понадобится лишь немного терпения. Он заскрежетал зубами, чтобы не застонать.

От его терпения почти ничего не осталось.

Через одиннадцать мучительных шагов они дошли до вестибюля, и он ее отпустил.

Она остановилась и осторожно на него посмотрела.

— Мы могли бы подождать, пока ты не достанешь какие-нибудь другие платья, если это тебе не нравится.

Из-за высоких каблуков ее алые губы оказались на уровне его подбородка. Его взгляд скользнул по ее белой, как алебастр, коже, круглым грудям с твердыми сосками, узкой талии и, наконец, длинным ногам.

— Это платье создано для тебя.

Ее щеки окрасил румянец. Ее волосы были растрепаны — как у женщины, которая только что встала с кровати своего любовника. Он никогда не видел более красивой женщины.

Не отвлекайся, Фолкнер. Это временный роман. Ей нужны твои деньги.

— Рик?

Он прокашлялся.

— Готова к первому уроку танцев?

Еще одна гримаса.

— Готова так, что лучше некуда.

— Пойдем в гостиную.

— Сказал паук мухе, — еле слышно пробормотала Лили.

Умная женщина. И этот паук определенно собирался поймать ее в свою паутину сегодня вечером.

Лили боролась с волной паники. Мудрая женщина сняла бы туфли на каблуках и бросилась к ближайшему выходу.

— Дай мне правую руку и положи левую мне на плечо. — Рик стоял неподвижно, как статуя, протянув левую руку. Где будет его другая рука?

Да если он только снова коснется ее обнаженной спины…

— Лили?

Заставив себя шагнуть вперед, она положила ладонь ему на руку. Его теплые пальцы сплелись с ее пальцами. Мило, но ничего такого, с чем она не смогла бы справиться. Но когда он приблизился к ней вплотную и положил руку на ее спину, она поняла, что у нее проблема.

Почему у нее так кружится голова? Почему слабеют мышцы?

— ..основное па «бокс».

У нее в мозгу была такая каша, что она пропустила мимо ушей почти все, что сказал Рик.

— Извини. Что?

Он явно сжал зубы. Может быть, ему это нравилось не больше, чем ей.

— Повтори, пожалуйста.

Пальцы, лежавшие у нее на спине, переместились на долю дюйма, и вверх по ее позвоночнику пробежала дрожь — на которую, как она надеялась, он не обратит внимания. Лили принялась смотреть на правое ухо Рика.

— Ты носил серьгу?

— Да.

— Ты когда-нибудь носишь ее сейчас?

— Нет. Мои бунтарские дни в прошлом.

Гмм, значит, Рик когда-то был бунтарем. В прошлом ей всегда хотелось взбунтоваться, но семейные обязанности предотвращали любой бунт. Она оказалась не нужна родному отцу и боялась, что если перейдет границу, то станет ненужной и отчиму.

— Почему ты взбунтовался?

— Чтобы привлечь внимание отца.

— Это сработало?

— Нет.

— Какая серьга?

— Лили, — предупреждающе проворчал он.

— Я только хотела узнать, нравились ли тебе перья или…

— Боже мой, нет. Это был бриллиантовый гвоздик. Теперь мы можем всерьез заняться танцами?

Другими словами, не вмешивайся в чужие дела. Она попыталась скрыть разочарование, но могла поспорить: с серьгой Рик наверняка выглядел потрясающе.

— Сделай шаг назад правой ногой, в сторону левой, плавно двигайся вправо. Влево вперед.

Вправо в сторону.

— Э-э.., может, тебе лучше просто показать мне?

Он резко кивнул и шагнул вперед, но ее медлительные ноги отреагировали недостаточно быстро. Их тела столкнулись, а ступни помешали друг другу. Он сильнее сжал ее талию, привлекая ее к своему сильному, высокому телу. Их соприкосновение потрясло Лили. У нее перехватило дыхание, кожу закололо от переживаемых ощущений. Она отодвинулась от него на несколько дюймов.

— Могу поспорить, тебя в детстве обучали котильону. Уроки танцев каждую субботу или что-нибудь в этом роде.

— Каждый вторник. Мама настаивала. — Он выговорил эти слова сквозь сжатые зубы, но протанцевал с ней, не сбиваясь с такта, выделывая ногами «бокс» за «боксом», пока ей не показалось, что она вот-вот упадет. — Слушай музыку и двигайся в такт.

Музыку? Она забыла о музыке. Как она могла не слышать, что на заднем плане в полную мощь играет целый оркестр? Потому что Рик так ее обнял, что она не обращала внимания на все, что ее окружало, была занята только Риком.

Лили сделала усилие и попыталась собраться с мыслями. Их отношения были временными и закончатся через пять дней.

Она украдкой бросила взгляд на Рика. Его лицо исказилось от напряжения, он даже сжал губы. Неужели она так неуклюжа? Лили высвободила руки и сделала шаг назад.

— Ничего не выходит. Я ведь не Золушка. Я не умею танцевать бальные танцы.

— У тебя хорошо получается, и это простой вальс. Ты научишься.

— Тогда почему у тебя такой вид, будто тебе пихают осколки под ногти?

Рик провел рукой по волосам. Когда их взгляды снова встретились, Лили пошатнулась, увидев его горящие глаза. Она наступила каблуком на подол своего платья и упала бы, если бы Рик не поймал ее за локти и не удержал. Он почти тут же выпустил ее.

— Потому что ты красива. От тебя потрясающе пахнет. У тебя мягкая, как атлас, кожа. И сейчас я могу думать только о том, что у тебя под платьем ничего не надето. Я хочу тебя.

Сердце ее пропустило удар. Лили прижала руку к груди.

— О…

— Лили.

Она едва могла дышать. Рик провел тыльной стороной руки по щеке Лили. От этого прикосновения ее охватила дрожь.

Он прижал ладонь к ее пояснице, не давая отшатнуться. Другой рукой он поднял ее подбородок и чуть наклонил голову, чтобы ее поцеловать. Ей было мало его прикосновения, легкого, как прикосновение крыльев бабочки. Должно быть, он прочел ее мысли, потому что поцеловал ее снова, на этот раз более долгим поцелуем, стараясь разомкнуть ее губы. Его теплый, влажный и страстный поцелуй… Она ахнула от захватывающих ощущений, от которых у нее кипела кровь, и он воспользовался этим. Его гладкий язык нашел ее язык, сплетаясь с ним и танцуя, ища и отступая.

Он так сильно сжал ее в объятиях, что Лили, притиснутой к его крепкой груди, стало трудно дышать. Нижней частью живота она почувствовала его возбуждение, горячее и страстное. Поцелуй стал еще крепче. До сих пор Лили никогда не целовали с таким желанием.

Он провел руками от бедер Лили к ее талии, потом по груди. Покрыл поцелуями ее губы, подбородок, шею.

— От тебя так хорошо пахнет…

— От тебя тоже.

Лили погрузила пальцы в короткие, упругие пряди его волос, в то время как его руки ласкали ее обнаженные груди. Ей и в голову не приходило, что под это платье так легко проникнуть.

— Сними платье, — попросил он.

Эти слова вмиг отрезвили ее.

— Нет.

Он пристально посмотрел ей в глаза, и она увидела в его взгляде жаркое синее пламя.

— Лили, я хочу тебя. А ты — меня.

Ее сердце замерло на секунду или десять. Рик хотел ее. То есть нет, Рик хотел женщину с изысканной прической, одетую в платье за шестьсот долларов и туфли за триста долларов. Он хотел женщину, которую сам и создал.

Она решительно освободилась от его объятий.

— Я не занимаюсь случайным сексом.

— Мы станем потрясающей парой.

Уверенность в его голосе пошатнула ее решимость держаться подальше от него. Подумай о своей матери и о цене, которую она заплатила за свою любовь.

— Я не сплю с кем попало и не завожу романов, которые будут продолжаться считанные дни.

Через пять дней мы распрощаемся.

Рик глубоко вздохнул.

— Наш роман мог бы продолжаться дольше.

Ее сердце на секунду замерло, и в нем появилась надежда.

— Насколько дольше, Рик? На неделю? Месяц? Год?

Он переступил с ноги на ногу. Его огненный взгляд потух.

— Ведь ты не собираешься жениться.

— Лили…

Она подняла обе руки.

— Не волнуйся. Я просто хочу знать, что будет потом.

— Я не могу предложить тебе ничего длительного.

У нее вырвался разочарованный вздох.

— В этом и состоит разница между тобой и мной, Рик. Я разбиваю сад и наблюдаю, как он растет. Ты составляешь проект и уходишь.

Его молчание было очень красноречивым.

Неужели она сошла с ума? Лили нахлобучила каску на голову и, топая, направилась к фабрике, собираясь найти Сэма, мастера на строительстве.

О чем она думала, когда позволила Рику так себя целовать? Когда позволила ему так к ней прикасаться? Она, можно сказать, прижалась к нему всем телом. По крайней мере сегодня его не будет на строительной площадке. Архитекторы всегда уходили, когда начиналась стройка. Работа на площадке была грязной и потной, и многие избегали ее.

Она переступила через порог, нырнула под пластиковый занавес, закрывавший дверь, и пошла в том направлении, откуда слышался голос Сэма. Как только она оказалась в задней части дома, мастер вышел из лестничного колодца. Рядом с ним стоял Рик.

На нем были выглаженные брюки цвета хаки и бледно-голубая хлопчатобумажная рубашка с вышитой поверх сердца эмблемой компании.

Цвет ткани подчеркивал яркий оттенок его глаз.

Его желтая каска выглядела так, как будто побывала не на одной стройке — не вполне то, что стал бы носить чистюля архитектор.

— Эй, Лили, — сказал мастер. — Трент придет?

Она улыбнулась Сэму, но заметила, что взгляд Рика скользит по ее помятым джинсам, которые она вытащила из сушилки, и по рубашке, которую стянула из корзины для стирки Трента.

— Трент и артель будут здесь примерно через час.

— Хорошо, я принесу чертежи из грузовика. У меня был вопрос насчет того пруда. Сейчас вернусь. — Сэм, топая, вышел из здания, оставив Лили наедине с Риком.

Рик ласково и пристально взглянул на Лили, и она почувствовала, что у нее горят щеки.

— Что ты здесь делаешь?

— В этом проекте есть мои капиталовложения.

— Совладелец? — Она изучала разрушенные стены, стараясь не смотреть на него.

— Нет. Мой дедушка иногда привозил меня сюда, и мы ловили рыбу в пруду за зданием. Он приезжал сюда с тех пор, как был мальчиком, а фабрика все еще работала.

Она встретилась с ним взглядом.

— Я думала, что богатые дети ловили рыбу только на яхтах в Гольфстриме.

— Это проявление твоего предрассудка. Лили. Он взял ее за локоть и повел к широкому окну.

Ее охватило сильное волнение, и она высвободила руку.

Рик указал ей на что-то.

— Видишь тот большой валун на восточной стороне пруда? Прямо там я поймал двадцатифутовую полосатую зубатку. Нам с дедушкой пришлось ее зажарить на костре на заднем дворе, потому что мама не разрешила мне принести ее в дом. Зубатка со снятой кожей — это…

— Неприятное зрелище, — договорила она за него. Они улыбнулись друг другу. — Я тоже иногда ловила рыбу, но такой большой рыбины поймать не удалось. Как ты думаешь, в пруду остались большие зубатки?

Она резко выдохнула, увидев его мальчишескую улыбку.

— Привези камышовую удочку и пакет хот-догов для наживки, и мы выясним. — Он улыбнулся, а потом, словно вспомнив что-то, нахмурился. — Мы еще должны выбрать драгоценности к твоему платью.

— Разве ты не можешь это сделать сам?

— Поскольку эти вещи должны остаться у тебя после того, как все закончится, ты должна выбрать что-то такое, что захочешь надеть снова.

Иногда она ненавидела его логику.

— Я не из тех девушек, которые носят драгоценности.

— Лили!

— Хорошо, хорошо. Когда и где мы можем встретиться?

— Сегодня вечером ювелирный магазин открыт до девяти часов.

— Я не думаю…

Он поднял руку.

— Лили, у нас осталось всего пять дней. — Его губы дрогнули. — Почему бы нам сначала не пообедать? Ты когда-нибудь была в «Рэк шэк»?

— Нет, но я о нем слышала. — Ресторан был далеко за границей округа. Она подозревала, что это место наверняка не посещали ни его друзья, ни родственники, как и то, куда он повел ее в день их встречи. — Почему бы и нет? Семь часов подходит?

Снова вошел, громко топая, Сэм. Рик коснулся козырька своей каски.

— Я заеду за тобой в семь.

— Нет, я встречусь с тобой там.

У Рика был такой вид, точно он собирался возразить, но вместо этого он кивнул и повернулся к мастеру.

— Можешь позвонить мне на сотовый телефон, Сэм.

Лили наконец-то выдохнула. Почему она чувствует себя так, будто только что назначила встречу человеку, приговоренному к казни?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Эй, Рик. Рад, что ты снова здесь, — приветствовал его Пол, владелец «Рэк шэк», когда Рик вошел в ресторан.

— Пол. Как бизнес? — Они с Полом познакомились еще в средней школе. Тогда они соперничали, пытаясь превзойти друг друга на баскетбольной площадке.

— Отлично, парень. Обедаешь один?

— Нет, встречаюсь с одной дамой. Высокая, шатенка.

— Короткая стрижка, длинные ноги? Любит сидеть у окна?

— Да.

— Она красотка! Пойдем, я проведу тебя к ней.

Лили склонилась над меню и не видела, что они приближаются к ней. Лучи заходящего солнца освещали ее сзади, придавая волосам потрясающий оттенок.

Рик остановил Пола, положив ему руку на плечо. Ему почему-то не хотелось, чтобы его приятель с хорошо подвешенным языком попытался очаровать Лили.

— Теперь я дойду сам, спасибо.

Пол поднял обе руки.

— Как скажешь. Приятного аппетита.

Лили подняла голову, когда он подошел к столу, и у него пересохло во рту. Красный пуловер плотно облегал ее грудь. Вырез не был низким, но открывал достаточно, чтобы Рику захотелось увидеть больше. Благодаря косметике ее внешность стала ярче, и не в первый раз Рик спросил себя, как он мог недооценить привлекательность Лили.

Он выдвинул стул слева от нее и сел.

— Ты переоделась.

— Да. А как ты узнал об этом месте? Оно в стороне от популярных заведений и, по-моему, не из тех, которые ты посещаешь.

— Ремонт этого ресторана был последним проектом, над которым я работал вместе с моим дедушкой. Он сказал, что я узнаю больше, переоборудуя в ресторан этот старый сарай, нежели из моих учебников. Он оказался прав.

Выражение темных глаз Лили смягчилось.

— У вас были близкие отношения?

— Да.

— Такие же, как у тебя с отцом?

Он обожал своего дедушку, но вот его отец…

Рик не мог любить человека, который ценил деньги больше, чем жизнь своего пятилетнего сына.

— Мы с отцом не всегда понимаем друг друга.

— Мне очень жаль. — В глазах светились искренность и сочувствие. — Я знаю, что это такое ссориться с кем-нибудь из родителей.

— Ты ссорилась с отчимом?

— Нет. С матерью. Когда мне исполнилось тринадцать, ей пришлось со мной нелегко.

— Но все-таки сейчас ты живешь с ней.

— Я снова переехала к ней после того, как умер Уолт, мой отчим.

— А теперь вы ладите?

Она сложила салфетку и уставилась в окно.

— Если избегаем некоторых тем.

Ему захотелось спросить, каких именно, но к их столику подошел официант, собираясь принять заказ. Как только он ушел. Лили спросила о других его проектах. Рик позволил ей переменить тему. Его отношения с отцом были чертовски неудобной темой, и было похоже, что разговор о ее отношениях с матерью был бы ничуть не лучше. Он коротко рассказал о текущих проектах.

Всегда, когда Рик говорил о своей работе девушкам, их глаза становились стеклянными. Лили, напротив, наклонилась вперед и принялась его расспрашивать. Ее несомненный интерес и умные вопросы полностью убедили Рика в одной вещи. Он не позволит ей уйти через пять дней.

Он подождал, пока она доест шоколадное мороженое, и накрыл ее руку своей.

— Поедем ко мне домой.

Лили широко раскрыла глаза.

— Рик, ты пытаешься меня соблазнить?

В этом была вся Лили: она задавала дерзкие вопросы, вместо того чтобы вежливо ходить на цыпочках вокруг да около интересующей ее темы.

— Я пытаюсь убедить тебя, что мы слишком сильно нравимся друг другу, чтобы не обращать на это внимания.

— Я уже представляю себе заголовки в газетах.

«Архитектор-миллиардер увлечен незаконнорожденной дизайнершей». — Она подняла стакан с водой, произнося насмешливый тост. — Это наверняка поможет мне получить заказы у дам из садоводческого клуба.

Лили была права. Друзья его матери отличались крайним консерватизмом. Достаточно одного намека на скандал, и Лили может распрощаться со своим бизнесом.

— Мы будем осторожны.

— Ты когда-нибудь не получал того, чего очень хотел?

Если не считать отцовской любви?

— Нет.

Она вздохнула и посмотрела на часы.

— Именно этого я и боюсь. Нам лучше пойти в ювелирный магазин, пока он не закрылся. Скажи мне, в какой, и мы встретимся там.

Яркие драгоценные камни ослепили Лили, а цены неприятно поразили.

Она взяла Рика под руку и отвела его в сторону от услужливого продавца и сверкающих стеклянных витрин.

— Разве мы не можем купить цирконий или искусственные камни? Здешние цены не уступают национальному долгу.

— Моя мать и ее друзья распознают подделку за пятьдесят шагов. Какого цвета камень ты предпочитаешь? — Он обвил рукой ее талию и повел обратно к прилавку. Его прикосновения оказалось более чем достаточно, чтобы отвлечь Лили от ослепительных драгоценных камней.

Итак, Рик собирается заплатить сумму, равную цене небольшого автомобиля, и это лишь затем, чтобы подкрепить ложь, которая позволила бы ему получить контроль над дедушкиной компанией и сохранить свободу. Лили пожала плечами.

— Красного, в тон платью.

— Рубины? — с лошадиной улыбкой предложил продавец, а потом показал им кольцо.

Поодаль на прилавке она заметила объявление о распродаже.

— Как насчет чего-нибудь из этой витрины?

Рик пошел следом за ней и постучал по стеклу.

— Давай посмотрим этот гарнитур.

Лили ахнула. На золотой цепочке сиял камень в оправе «маркиза», наверняка не меньше двух карат. Ему соответствовали размер и форма серег. Вероятно, этот гарнитур стоил целое состояние.

— Рик, они.., большие и.., э-э.., не в моем стиле.

Ювелир открыл витрину за прилавком.

— Я получил вчера новый гарнитур, который, может быть, подойдет вам.

Он вытащил широкий плоский черный футляр, положил его на прилавок и открыл.

У Лили захватило дух. Гарнитур был современным и при этом романтичным. В ожерелье, кольце и серьгах между расположенными подряд бриллиантами были вкраплены три изящных рубина в форме сердца. Такой гарнитур дарят возлюбленным — возлюбленным, с которыми надеются остаться дольше, чем на несколько дней.

— Это тебе нравится? — Дыхание Рика коснулось ее волос возле уха. Он еще крепче обнял ее за талию. Она сглотнула и пожалела — о, как сильно она пожалела! — что он не простой архитектор, который покупает драгоценности для своей любимой. Конечно, если бы он был простым архитектором, то, вероятно, вообще не смог бы позволить себе делать покупки в этом магазине.

— Да, но…

— Тогда примерь. — Рик взял у ювелира ожерелье и обвил им ее шею. Застегивая ожерелье, он коснулся ее затылка, и она вздрогнула.

Лили взяла у него серьги и продела их в уши.

Ювелир протянул кольцо Рику. Рик взял ее правую руку.

— Левая рука, сэр.

Лили взглянула в глаза Рику. После минутного колебания он еле заметно покачал головой.

Хорошо, значит, он не хочет поправлять ювелира. Ничего особенного. Их уговор был тайным.

Рик надел кольцо на левую руку Лили, продолжая смотреть ей в глаза.

Кольцо подошло идеально.

— Тебе нравится? — тихо спросил Рик.

— Оно красивое. Но нам не нужно коль…

— Мы возьмем этот гарнитур, — перебил ее Рик.

Получив кредитную карточку Рика, сияющий продавец, можно сказать, одним прыжком очутился у кассы.

— Ты даже не спросил о цене, и нам не нужно кольцо, — прошептала Лили.

— Моя мать ходит сюда за покупками. — Она не успела возразить: зазвонил его сотовый телефон. — Извини.

Продавец вернулся с квитанцией, и Рик расписался, одновременно слушая собеседника на другом конце телефона.

— Я сейчас приеду… Нет, Линн, не входи в дом. А еще лучше, сделай так, чтобы оттуда тебя не видели. — Он закончил разговаривать и пояснил Лили:

— Звонила Линн. Она гуляла с ребенком и услышала, что Мэгги лает. Ни Сойера, ни Картера там нет, и они не могут проверить, что происходит в доме.

— Тебе лучше поехать. Спасибо, — Лили помахала продавцу и вышла из магазина вслед за Риком. Они пошли по узкой улице к стоянке машин позади здания. — Думаешь, кто-то вломился в дом?

— Не знаю. Линн не видела никакого дыма, так что это не пожар. — Он резко остановился и выругался. Его машину заблокировал автофургон.

— Рик, мы возьмем мой грузовик. Это быстрее, чем искать водителя автофургона.

До самого дома Рика она мчалась на полной скорости и затормозила лишь, на подъездной аллее. Она услышала неистовый лай Мэгги, как только открыла дверцу грузовика. Лили потянулась за сиденье и вытащила бейсбольную биту и фонарик.

Рик остановился, покачал головой и забрал у нее и то, и другое.

— Оставайся здесь и жди, пока не выясним, понадобится ли звонить по 911. Я собираюсь обойти дом и выяснить, нет ли признаков взлома.

Можно подумать, она его бросит! Лили закатила глаза вслед уходящему Рику, достала мачете из коробки с инструментами, которая была внутри пикапа, и встретила Рика у парадного крыльца, когда он вернулся, обойдя фасад дома.

— Что-нибудь видел? — спросила она, когда он снова подошел к ней.

— Ничего. Дом надежно заперт. По-моему, я сказал, что ты должна остаться в грузовике. — Он сердито посмотрел на Лили. Его взгляд стал вдвое злее, когда при свете восходящей луны в ее руке засияло смертоносное лезвие двадцати двух дюймов длиной. Он покачал головой, открыл парадную дверь и вошел в темный дом.

Оглушительный лай Мэгги привел их в маленькую гостиную. Рик включил верхний свет.

— Рик, это белка-летяга! Наверное, провалилась в дымоход. — Лили указала на маленькое коричневое животное с огромными темными глазами, устроившееся под потолком на карнизе для занавесок.

— Мэгги, за мной! — скомандовал Рик.

Собака бросилась к хозяину. Он опустился на колени и принялся ее чесать.

— Хорошая девочка. Ты охраняла дом.

У Лили растаял еще один кусочек сердца.

Рик кивнул в направлении белки.

— По-моему, лучше такая гостья, чем взломщик, но ни у тебя, ни у меня нет снаряжения, чтобы с ним обращаться. Где, черт возьми, ты это достала?

Она взглянула на мачете.

— Я рублю им кустарник.

— Напомни мне, что тебя нельзя сердить, — хохотнул он.

От его озорной улыбки колени Лили превратились в кашу.

— Если у тебя есть рыболовная сеть — лучше с длинной ручкой, — то мы поймаем это несчастное животное и выпустим во дворе. Мэгги делали прививку от бешенства?

— Да, я достану сеть и позвоню, чтобы успокоить Линн. Хватит, Мэгги, после всех этих волнений тебе лучше выйти из дома.

Рик вернулся с круглой рыболовной сетью с длинной ручкой и картонной коробкой. Он подошел к белке, осторожно поймал ее в сеть и закрыл отверстие коробкой.

— Где лучше всего ее выпустить?

— Лес рядом с твоей землей — подходящее место.

Рик выпустил белку около высокой сосны.

Зверек на минуту замер, а затем, прыгнув на ствол дерева, быстро исчез в его кроне. Рик улыбнулся девушке.

— Лили?

— Мы должны вернуться в дом.

Она повернулась и пошла к дому.

— Эй! — Рик догнал ее и схватил за руку. Он внимательно посмотрел в глаза Лили, но, прежде чем она успела понять его взгляд, луна скрылась за облаком и стало совсем темно. — Что происходит?

— Мы можем вернуться в дом?

Он не двинулся с места.

— Как только ты мне скажешь, что не так.

Она сделала глубокий вдох, потом еще один.

Комок, стоявший у нее в горле, не исчезал, на коже выступила испарина.

— Я хочу… — Лили проглотила слюну, — быть с тобой.

Его ноздри раздулись. Он выронил сеть и коробку, взял в ладони ее лицо.

— Рад слышать, что ты наконец это признала.

А потом его голова заслонила тусклый лунный свет. Поцелуй был жарким и страстным. Не было медленного накала страсти. Он слегка прикусил ее губы, дразня, дотронулся до ее языка.

Его большие руки провели вниз по ее спине, обхватили ягодицы и крепко прижали к мужскому телу. Прислонясь к нему животом, Лили почувствовала его жгучее возбуждение — резкий контраст с холодным металлическим фонариком, зажатым между ними.

Ответив на поцелуй, Лили понадеялась, что не совершает серьезной ошибки. У нее закружилась голова, а колени начали подкашиваться, когда он наконец поднял голову.

— В дом, — прошептал Рик. Не прошло и секунды, как он подхватил ее на руки и направился к дому. Одной рукой обнимая его за шею, в другой она сжимала фонарик, пытаясь осветить путь.

Дойдя до двери черного хода, он наклонился.

— Открой дверь, Лили.

Дрожащей рукой она повернула ручку. Мэгги вбежала в дом впереди них, вероятно, в поисках других непрошеных гостей. Рик захлопнул дверь и понес Лили к лестнице.

— Рик, я слишком тяжелая. Поставь меня на пол.

— Ни за что. — Он поднялся по лестнице и вошел в спальню. Занавески были отдернуты, и лунный свет лился в окно, освещая широкую кровать.

Только около кровати Рик поставил ее на пол.

Продолжал обнимать Лили одной рукой за талию, он сдернул с постели стеганое одеяло. Взял у нее фонарик и положил его на тумбочку. Его горящий взгляд встретился со взглядом Лили.

— Черт возьми, ты должна быть уверена, что хочешь именно этого!

Простые слова, которое он сказал прерывающимся от страсти голосом, развеяли ее сомнения. Лили обвила руками его талию.

— Ты слишком много говоришь.

У Рика дрожали руки, кровь шумела в ушах.

Он сделал вдох, пытаясь вернуть себе уверенность. Рику хотелось проглотить ее, но он обуздал свой ненасытный голод и стал нежно целовать ее лоб, веки, нос. От нее хорошо пахло. Никаких духов. Только запах Лили.

Ему больше не хотелось ни откладывать, ни медлить. Он жадно поцеловал ее в губы, его язык проник глубоко в ее рот. Лили отвечала ему лаской на ласку.

Рик взялся за ее свитер и стянул его с нее через голову. Ее белый лифчик был настолько прозрачен, что он мог разглядеть тень вокруг ее шагреневых сосков. Вслед за свитером он снял с нее и лифчик, после чего теплые, мягкие груди Лили оказались у него в руках.

Он резко втянул воздух, наклонился и уткнулся лицом между этими мягкими, как шелк, холмами. Опьяняющий аромат Лили завладел чувствами Рика. Разгоряченный и нетерпеливый, он подхватил ее на руки и положил на кровать.

И только потом сбросил с себя рубашку, носки, ботинки и джинсы, но не стал снимать трусы, потому что, помоги ему небо, если она дотронется до него сейчас… Он снял с Лили широкие брюки, уронил их на пол, а потом на миг остановился, наслаждаясь видом ее длинных ног, широких бедер в прозрачных белых трусиках, тонкой талией и круглыми грудями.

Какого черта она прятала такое роскошное тело?

Его взгляд встретился со взглядом Лили. Ее зрачки расширились, дыхание стало резким и прерывистым. Опустившись на колени и наклоняясь над ней, Рик нагнул голову и сорвал поцелуй с губ Лили. Ее руки ласкали его талию, и он застонал, чувствуя, как вверх по его спине пробегает огонь. Он покрыл поцелуями пространство от ее ключицы до груди. Она выгнула спину, когда он припал к ней губами и задел языком набухший кончик.

Что это с ним? Ему тридцать четыре года, если на то пошло, а он чувствовал себя как утративший выдержку подросток. Ненасытный голод — вот что он испытывал, когда думал о Лили. А ведь поначалу Рик был уверен, что ничем не рискует. Он никак не ожидал, что дерзкая дизайнерша садов западет в его сердце. И, черт возьми, конечно, не ожидал, что будет желать ее почти все время наяву, а большую часть полуночных часов ему станут сниться о ней непристойные сны.

— Ты предохраняешься? — Ее хриплый шепот привел его в чувство.

Предохраняться? Черт побери, он совсем забыл! Сердясь на то, что утратил выдержку, Рик выдвинул ящик тумбочки и вынул коробку с презервативами, которые купил на прошлой неделе — в тот день, когда решил, что должен овладеть желанной Лили. Сдернул упаковку и натянул презерватив резкими, быстрыми движениями.

— Лили?

— Пожалуйста, люби меня, Рик.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Почему ты не сказала, что девственница?

От гнева в голосе Рика у Лили упало сердце.

Она дернула простыню вверх, тщательно прикрыла свое обнаженное тело и села в кровати.

— Разве моя неопытность имела значение?

Он провел рукой по лицу, вылез из постели и подошел к окну.

— Я не могу предложить тебе ничего вечного, Лили.

Она почувствовала неожиданно сильный укол прямо в сердце. Конечно, это было глупо, ведь она знала, что их роману не суждена долгая жизнь, но…

— Я об этом не просила.

Он обернулся и посмотрел на нее через плечо.

— Я не хочу, чтобы ты не правильно меня поняла. Кольцо…

Она подняла руку.

— Рик, я знаю, что ювелир ошибся. Мы это обсудили. И ты сразу заявил, что не собираешься жениться. Так что расслабься, я не жду, что ты упадешь на одно колено, прося моей руки.

Но ей так хотелось, чтобы он упал!

— Хорошо. Потому что я не могу, — честно признался Рик.

— Не можешь или не станешь жениться на такой женщине, как я?

Он сузил глаза.

— Что ты имеешь в виду?

Этот мужчина, без сомнения, был бы отличной моделью для статуи в саду. По сравнению с ним Давид Микеланджело выглядел неразвитым мальчиком. Как он может там стоять и что-то обсуждать, когда оба они голые? Может быть, Рик и привык, что у него в постели женщины, но она никак не могла сосредоточиться, потому что ее отвлекали его широкие плечи, узкая талия и очень мужественный вид. Лунное сияние освещало крепкие мускулы его рук, плеч и живота.

Лили рывком села на краю постели, волоча за собой простыню, и натянула трусики.

— Вряд ли меня можно назвать женщиной твоего круга.

Он вздохнул, провел рукой по волосам и взъерошил их.

— Проблема не в тебе, Лили, а во мне. Я — сын своего отца. Весь в него.

Она застегнула лифчик. Потом потянулась к вывернутому наизнанку пуловеру, но, услышав, с какой болью произнес Рик последние слова, замерла в нерешительности.

— Я не понимаю…

Рик несколько минут молчал, и она уже подумала, что он не станет отвечать.

— Моя няня и ее приятель похитили меня, когда мне было пять лет. Запросили выкуп в полмиллиона долларов. Мой отец решил, что я не стою таких денег. Он отказался платить.

— Почему? И как ты спасся? — ахнула Лили.

— Почему? Потому что для моего отца нет ничего важнее денег. Они для него важнее, чем моя мать. Важнее, чем я. К счастью для меня, моя няня не собиралась становиться убийцей. Она бросила меня в парке одного, когда поняла, что ей не заплатят. Я остался невредим, если не считать того, что очень испугался и хотел есть.

Остался невредим, если не считать боли, которую испытал, усомнившись в любви своего отца. Лили прижала руку к груди и тщетно попыталась найти нужные слова.

— Но это не меняет фактов. Мне тридцать четыре года. Я никогда не испытал ничего похожего на любовь. Я точно такой же, как мой старик, бессердечный сукин сын, не способный любить.

Сердце Лили словно разорвалось пополам.

Казалось, у Рика Фолкнера было все: деньги, образование, положение в обществе и уважение окружающих. Но одна черта роднила его с Лили.

Он тосковал по любви своего отца.

Забыв об остальной одежде, Лили подошла к окну и положила руку на напрягшиеся мышцы повыше локтя Рика. Но на самом деле ей хотелось обнять его обеими руками за талию и прижаться крепко-крепко.

— Я не верю, что ты бессердечен.

— Тогда ты обманываешь сама себя, — усмехнулся Рик.

— Ты берешь к себе бездомных собак и спасаешь попавших в беду белок.

— Это животные, а не люди. Они немногого просят в ответ.

— Это неважно, ведь принцип тот же самый.

Кроме того, ты любил своего дедушку; Я это слышу в твоем голосе, когда ты говоришь о нем, и вижу в твоей решимости исполнить его мечту.

Она его не убедила. В его глазах оставалось сомнение.

— Ты любишь свою мать.

— Все любят своих матерей.

Лили отвела взгляд. Когда она была подростком, то иногда ненавидела Джоанн Уэст, обвиняя мать в том, что та сделала ее жизнь несчастной.

— Не влюбляйся в меня, Лили. Я разобью тебе сердце.

Его предупреждение чуть-чуть запоздало.

Как и ее мать, она влюбилась в мужчину, который не мог обещать ей будущего. А что будет, если она забеременеет от Рика? Лили не сомневалась в том, что полюбит этого ребенка и воспитает его.., точно так же, как поступила ее мать.

— Мне пора домой.

Рик поднял руку, сжал кулак и снова опустил ее.

— Уже поздно. Останься.

Если она примет это приглашение, то примет и его условия. Роман без ограничений. Учитывая ее происхождение, ей следовало бы вести себя разумнее, но она увидела, как оцепенели плечи Рика, увидела одиночество в его глазах и поняла, что он ждет от нее отказа.

Рик Фолкнер был достоин любви, и пришло время, чтобы кто-то ему это доказал. Лили прижалась щекой к его груди.

— Хорошо.

— Лили, если ты и дальше будешь так на меня смотреть, мы никогда не позавтракаем.

Рик лежал на кровати, закинув руки за голову.

Негромко звучала музыка, в окно струились яркие солнечные лучи. Он натянул спортивные шорты, собираясь спуститься на первый этаж и принести пару кружек кофе, но тонкие шорты не могли скрыть воздействия, которое оказала на него Лили, когда вышла из ванной.

В темных глазах Лили появился озорной блеск.

Прошлой ночью он пригласил Лили остаться, чтобы понять, чем она его привлекает. Почему она пробуждает в нем такую страсть? Ночью он до изнеможения занимался с ней любовью, но так и не получил ответов, а лишь желал ее с прежней силой. Он ждал, что когда они проснутся в одной кровати, то переживут неловкие и неприятные моменты, но оба чувствовали себя комфортно, не испытывая никакого смущения.

Капельки воды блестели на ее плечах цвета слоновой кости, повыше полотенца, которым она обмотала грудь. Она только что приняла душ и тщательно причесала влажные волосы. Ему не терпелось снова их взъерошить.

— Ты звонил в офис? — Лили направилась к нему.

Почему же он до сих пор не замечал, как соблазнительно покачиваются ее бедра, когда она ходит?

— Я позвонил моей секретарше, когда спустился за кофе, и сказал ей, что приеду после ленча. Чем чертовски ее удивил.

Она остановилась.

— Ты никогда не отдыхал утром?

— Никогда. Иди сюда. — Рик сам не мог этому поверить. Он прогуливал работу, чтобы остаться с женщиной! А ведь еще совсем недавно компания его дедушки всегда была для Рика на первом месте.

Она засмеялась.

— Через два часа у меня встреча. Ты обещал меня накормить.

— О, я накормлю. — Он ухмыльнулся, схватил ее за руку и дернул к себе так, что она повалилась на него. Ее длинные ноги обхватили его бедра, и влажное, горячее женское тело начало успокаивать его животную страсть. Он действительно собирался ее накормить — один голодный поцелуй следовал за другим. Одна рука запуталась в ее волосах, а другая обхватила влажное полотенце, прикрывавшее ее ягодицы. Он прижал ее к своему телу, возбуждаясь все сильнее.

— Рикки! — раздался в дверях шокированный женский крик.

Лили оцепенела в его объятиях, а потом вскочила с кровати.

Рик выругался и поднялся медленнее, чем Лили.

— Мама, прежде чем приехать, надо звонить или по крайней мере стучать.

— Я и стучала, но ты не ответил на стук, так что я открыла дверь моим ключом. Ты позвонил и сказал, что заболел. Я встревожилась. — Его мать приподняла брови. — Лили?

— Как поживаете, миссис Фолкнер?

Рик бросил на Лили быстрый взгляд. Ее щеки залил яркий румянец. Костяшки пальцев, сжимавших полотенце, побелели — резкий контраст с рубиновым кольцом на пальце. Черт! Кольцо.

Оставалось только надеяться, что его матери изменит обычная наблюдательность.

— Вы знакомы?

Барбара отмахнулась от его вопроса.

— Конечно, знакомы. Лили когда-то ухаживала за моими розами, но я не знала, что вы знакомы… — его мать широко раскрыла глаза, — так близко. Это обручальное кольцо?

Сердце Рика пропустило удар.

— Рикки, ты собирался сделать нам сюрприз и кое о чем объявить на вечеринке? — В ее голосе явственно слышалось волнение.

Лили застыла рядом с ним. О, черт, если Рик признается, что он и Лили только спят друг с другом, у нее не останется даже малейшего шанса получить работу у его матери и садоводческого клуба, потому что у этих дам были очень старомодные моральные ценности. А если у Лили не будет шансов получить у них работу, ей станет незачем идти на предстоящий бал.

Ей даже стало жаль Рика. Вокруг его шеи начала затягиваться невидимая петля. Что он выберет?

— Да, мама, это обручальное кольцо.

Лили резко повернулась к Рику. В ее широко открытых глазах застыло множество вопросов — вопросов, которые, как он надеялся, она оставит при себе, пока не уйдет его мать.

Он наклонился и поцеловал ее в приоткрытый от удивления рот. Потом выпрямился и пристально посмотрел на нее.

— Извини, детка. Я знаю, что обещал сохранить нашу тайну.

Лили моргнула и молчала так долго, что Рик решил: сейчас она его выдаст. Он сжал ее плечи.

— Это значит, что нам незачем ждать и мы прямо сейчас можем попросить маму разрешить тебе заняться ее садами.

Лили снова моргнула, и с трудом перевела Дух.

— Наверное, незачем.

Он только сейчас понял, в каком был напряжении.

— Мама, Лили и ее брат основали собственную компанию по дизайну садов. Может быть, ты захочешь сменить теперешнюю команду технического обслуживания и нанять «Джемини лэндскейпинг»?

Его мать бросилась к ним. Сначала она обняла Рика, а потом — Лили.

— Конечно, я бы хотела, чтобы компания моей невестки занималась моими драгоценными розами. Если хочешь знать правду. Лили, после твоего ухода мой сад перестал быть прежним. У «Долби'с» отличная репутация, но у них просто нет твоего садоводческого искусства, а новому работнику не нравится, когда я вмешиваюсь.

— Спасибо, — тихо и нерешительно ответила Лили. — Я заеду завтра и выскажу вам свое мнение, миссис Фолкнер.., если вы хотите…

— Называй меня Барбарой. Приезжай часам к трем и обязательно оставайся на обед. Мы поговорим о свадьбе.

Лили побледнела.

— Моя мама вернется из Аризоны только через месяц. Мне бы очень не хотелось решать вопрос со свадьбой до ее возвращения.

— Да, я уверена, что она захочет помочь, но обязательно приезжай, и мы посмотрим на сад. Я уверена, что Рикки выкроит время и пообедает с нами. — Взгляд, который бросила на Рика его мать, убедил его в том, что он должен включить семейный обед в свое расписание. — Теперь дай мне взглянуть на это кольцо. Я люблю рубины. И сердца. Рикки, я и понятия не имела, что ты так романтичен.

Она действительно понятия не имела. Ни о чем. Он позволил матери изливать чувства в течение пяти минут, а потом прокашлялся.

— Мама, Лили и мне надо готовиться к работе.

— Конечно. Увидимся завтра, Лили.

Рик проводил мать до парадной двери. Когда он вернулся на второй этаж. Лили уже надела свои широкие брюки и красный пуловер. Ее лицо раскраснелось от гнева.

— Ты что, сошел с ума?

— Лили…

— Ты сказал, что я буду девушкой, которая с тобой встречается, а не твоей невестой! Ты солгал, а это значит, что солгала и я. Мне надо было снять это кольцо.

— Если бы я ей не сказал, что мы помолвлены…

Она перебила его, резко взмахнув руками:

— Я знаю, что произошло бы тогда, но мне нравится твоя мать. Когда я ухаживала за ее розами, она выходила из дома и разговаривала со мной, и она обращалась со мной очень вежливо и тепло, а не как с наемной домработницей. Она никогда не заставляла меня чувствовать себя так, будто… — Обхватив себя обеими руками, она отвернулась.

— Будто что?

— Она никогда не заставляла меня чувствовать себя так, будто я недостаточно хороша.

Боль в голосе Лили подействовала на него, как сильный удар. Он вздохнул и провел рукой по волосам.

— Когда твоя мать узнает правду, она откажется от услуг моей компании. А мне не нужны плохие рекомендации, когда я пытаюсь поднять «Джемини».

— Мы сохраним помолвку на месяц или два, а потом найдем способ ее разорвать так, чтобы это не повредило нам обоим.

— Ты имеешь в виду, сохраним ее до тех пор, пока тебе не надоест со мной спать? Что ж.., знаешь, что, Рикки? Может быть, ты надоешь мне еще быстрее. — Нанеся этот удар по его самолюбию, Лили повернулась и выбежала из его дома.

Как могла такая прекрасная ночь обернуться таким ужасающим утром?

Лили припарковала грузовик перед домом, в котором жила вместе с матерью, и опустила голову на руль. Неудивительно, что при первой встрече с Риком его имя показалось ей знакомым. Его мать часто упоминала своего любимого Рикки, когда работала с Лили в саду. Барбара отчаялась когда-либо увидеть внуков, потому что Рикки не заводил с женщинами серьезных отношений.

Лили ударила руль обеими руками. Теперь она тоже стала одной из женщин, с которыми Рик не заводил серьезных отношений. Она ненавидела ложь, но если она не станет продолжать этот глупый фарс, то у нее не будет шансов ни заполучить новых клиентов, ни повидать своего отца.

Но стоило ли это ее самоуважения? Нет, не стоило. Завтра она скажет об этом Барбаре.

Она вздрогнула, услышав стук в окно грузовика. С противоположной стороны стекла на нее смотрел Трент. Лили открыла дверцу грузовика и выбралась из машины, надеясь, что брат не спросит, где она была и почему приезжает домой в десять часов утра.

— Что случилось? — Она подняла руку, собираясь поправить серьгу, но снова ее опустила. Сейчас только не хватало привлечь внимание к дорогим украшениям.

— Мы потеряли заказ «Синнамон ридж эпартмент».

Лили застонала.

— Они были нашим самым крупным клиентом до «РСИ».

— Да, и твой предыдущий босс сбил нашу цену. Снова.

Она провела руками по волосам.

— Черт возьми, он не может делать это постоянно! Он теряет деньги.

— Да. Какого черта он так нас ненавидит?

— Видишь ли, я отказалась спать с Роджером Долби, и это его разозлило. Когда я ему сказала, что ухожу, он пообещал, что в два счета заставит меня приползти обратно.

Трент разразился потоком ругательств.

— Этот коротышка! Почему ты не подала на него в суд за сексуальные домогательства?

— Потому что он был осторожен. Он никогда ничего не говорил при свидетелях и даже никогда меня не трогал.

— Ты думаешь, его план игры — в том, чтобы сбивать нашу цену, пока мы не разоримся?

— Да, Трент, так я и думаю, поэтому, если ты хочешь вернуться в свою надежную старую компанию, я пойму.

Он, не колеблясь, покачал головой.

— Я с тобой, что бы ни случилось, Лили. Но что же нам делать?

Лили усмехнулась. Солги и получи заказы садоводческого клуба.

— На завтрашний день у меня назначена встреча с Барбарой Фолкнер. Если она наймет меня, чтобы заниматься ее садами, то ее друзья из садоводческого клуба Чэпл-Хилл, может быть, сделают то же самое. Тогда наших доходов хватит, чтобы суметь продержаться, пока «Долбив» не надоест терять деньги.

— Это как-то связано с Риком Фолкнером и тем, что тебя не было всю ночь?

— Да.

Трент нахмурился.

— Лили, ты не позволишь Фолкнеру разбить тебе сердце, верно?

Что, интересно, она должна была надеть на встречу с женщиной, которая считала ее своей будущей невесткой?

Лили вздохнула и принялась рыться в глубине своего шкафа. Мать вечно пыталась убедить Лили носить более женственные костюмы, но Лили не видела в этом смысла. Она занималась мужским делом и работала в области, где работают в основном мужчины. Если бы она привлекала внимание к своему полу, это приводило бы к проблемам. Ее бывший работодатель был тому прекрасным примером. Когда Роджер начал ухаживать за Лили, она привыкла одалживать у брата мешковатые рубашки. Впрочем, это так и не помогло.

Наконец Лили нашла пару изящных широких брюк с поясом и шоколадно-коричневый пуловер. В коробке оказалась пара простых черных туфель-лодочек. Она снова надела драгоценности, которые ей купил Рик, и даже сделала макияж.

Поездка в Брайервуд Чейс оказалась чересчур быстрой. Лили слишком скоро остановила грузовик на подъездной аллее позади нескольких дорогих машин. Она колебалась. В прошлом она всегда шла к черному ходу большого тюдоровского поместья. Куда ей идти сегодня?

Прежде чем она успела принять решение, открылась парадная дверь и на крыльце появилась Барбара Фолкнер, одетая в элегантный черный брючный костюм.

— Добрый день, Лили.

Стараясь не показывать волнения, Лили направилась по аллее.

— Добрый день, миссис Фолкнер.

— Барбара. — Проницательные голубые глаза, такие же как у Рика, внимательно посмотрели на Лили. — Для начала у меня к тебе всего один вопрос. Ты любишь моего сына?

Сердце Лили упало до самых туфель-лодочек.

— Боюсь, что да.

Женщина улыбнулась.

— В таком случае зайди в дом на минутку. Я хочу познакомить тебя с несколькими друзьями.

И… Лили, если ты любишь моего сына такой же нежной любовью, какую проявляла к моим розам, то Рик будет очень счастливым человеком.

Барбара взяла Лили под руку и повела ее по огромному вестибюлю с мраморным полом и широкой полукруглой лестницей. Лили едва успела заметить изысканный антиквариат, прежде чем услышала невнятный шум женских голосов.

У нее внутри все сжалось от страха.

— В нашем садоводческом клубе только что закончилось чаепитие. Я хотела, чтобы ты познакомилась с его членами.

Итак, ее бросили прямо в клетку со львами.

Лили проглотила слюну. Она узнала каждую из одиннадцати хорошо одетых женщин, о которых читала в газете на страницах светской хроники.

Представительницы высшего общества Чэпл-Хилл ответили ей внимательными взглядами.

Она попыталась улыбнуться, но у нее задрожали губы.

— Обращаюсь ко всем: это Лили Уэст, невеста Рикки. Ее чары подействовали на мои розы, а теперь ее чары подействуют на моего сына.

Лили услышала удивленные восклицания.

Женщины шепотом обменивались замечаниями, от «давно пора» до «дизайнер садов?». Ее щеки запылали от смущения.

— Да, — сказала Барбара твердо, как королева, отдающая распоряжение.

Женщины представились ей одна за другой.

Лили пыталась быть любезной, но у нее подкашивались колени, а руки и голос дрожали. Ей довелось работать над большей частью их земельных владений, когда она еще училась в средней школе и потом, когда уже трудилась дизайнером в «Долби'с». Она попыталась вспомнить и сказать что-нибудь приятное о каждом земельном участке: древесный питомник миссис Кейн, пруд с золотыми рыбками миссис Никол, маленький фруктовый сад миссис Хейз и так далее.

Наконец Барбара произнесла:

— Вам придется извинить нас. Лили собирается взглянуть на мои розы и разобраться, сумеет ли она возместить ущерб, причиненный «Долби'с». В другой раз у нее найдется время поговорить о садах с остальными из вас. Я позабочусь о том, чтобы она оставила мне несколько визитных карточек.

Одна за другой женщины вышли через парадную дверь. Было ясно, что миссис Фолкнер имела на эту группу огромное влияние. Почему же Лили не чувствовала долгожданной радости?

Ведь она мечтала только о том, чтобы завести связи в клубе садоводов. Потому что эта радость была основана на лжи, ответила она сама себе.

Когда она расстанется с Риком, надолго ли сохранится подобное дружелюбие со стороны светских матрон?

— Хочешь выпить чашечку чая, прежде чем мы рискнем выйти из дома?

— Нет, мне и так хорошо, спасибо.., благодарю вас, — поправилась она. — Мне понадобится снаряжение из грузовика, чтобы проверить вашу почву.

— Конечно. — Барбара пошла к выходу первая. Знаешь, ты их всех очаровала.

У Лили появилось странное чувство, будто она только что прошла какое-то испытание.., если бы только она могла понять, какое.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Обед с родителями был для Рика тяжелым испытанием, которого следовало избежать во что бы то ни стало или хотя бы перенести.

Рик без стука толкнул парадную дверь. Она открылась, и он направился на шум голосов, доносившийся из гостиной. Его отец восседал перед мраморным камином. Мать сидела в кресле.

Лили, в пуловере точно такого же шоколадного цвета, как ее глаза, уселась на край дивана, сжимая в руке бокал вина. Но ведь она ему сказала, что вина не пьет?

Он направился прямо к ней. Она заметила его, и в ее темных глазах промелькнуло облегчение.

Его сердце сжалось. Он наклонился и поцеловал ее в губы, прежде чем она успела заговорить. Его тут же окутал ее аромат.

— Извини, я опоздал.

На ее губах задрожала улыбка.

— Ты не опоздал. Мы с твоей мамой рановато закончили работу в саду.

Он заставил ее отдать ему бокал с вином и осушил его одним глотком. Не обращая внимания на поднятые брови матери и хмурое выражение отцовского лица, он спросил:

— Может быть, ты предпочитаешь стакан воды?

— Я.., пожалуйста. — Она виновато улыбнулась Рику.

Он подмигнул ей, пошел в угол к бару за водой и тут же вернулся к Лили. Когда она брала стакан, у нее дрожали пальцы. Он уселся на диван, взял Лили за холодную как лед руку и кивнул родителям.

— Мама, папа.

— Значит, ты помолвлен, — сказал его отец.

— Да, сэр. — Рик сжал руку Лили.

— Думаешь, это повлияет на мое решение?

Рик пожал плечами, чувствуя, как ноют напряженные мышцы.

— Это известно только тебе.

— Перед тем как ты пришел, я спросил Лили, собирается ли она бросить работу после свадьбы. Она мне не ответила.

Рик почувствовал, как напряглись ее мышцы.

— Нет, сэр, я не собираюсь ее бросать. От моей работы зависит и благосостояние моего брата.

Мы оба владеем «Джемини». Мой брат — специалист по садово-парковой архитектуре. Он составляет планы. Я — специалист по садам. Занимаюсь тем, что осуществляю его планы и руковожу работами.

— Я уверен, что у Рика хватит соображения настоять на подписании брачного контракта.

Рик пришел в ярость.

— Я была бы рада его подписать, — ответила Лили, прежде чем он успел возразить.

— Мне не нравится мысль о том, что моя невестка будет вкалывать во дворе.

Рик поднялся, сжав руку в кулак. Его мать тоже встала и усмиряюще похлопала сына по плечу.

— Почему бы и нет, Бродерик? Твоя жена вкалывает во дворе, и то же самое делают все мои друзья. По-моему, нам пора обедать. Я дам знать Консуэле, что мы готовы. Рик, пожалуйста, проводи Лили в столовую.

После того как его родители ушли, Рик предложил Лили руку и с усилием поднял ее на ноги.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось это перенести. Я пытался избежать встречи с отцом.

Это одна из причин, по которой я не хотел знакомить с ним мою девушку до самой вечеринки. На балу он будет слишком занят, чтобы оскорблять тебя.

Лили покачала головой.

— Он не оскорбил меня, Рик. Он беспокоится о тебе и хочет, чтобы ты был счастлив. По-моему, он думает, что я собираюсь тебя обобрать.

— Я же тебе говорил, для него деньги всегда были важнее всего. — Неужели Лили не видит, какой бессердечный человек его отец? Правда, он не всегда был таким. У Рика сохранились смутные воспоминания о человеке, который любил играть в мяч на заднем дворе или лежать на полу и вместе со своим маленьким сыном наблюдать за игрушечным электропоездом, но этот человек исчез после того, как похитили его ребенка.

Рик жестом предложил Лили войти в столовую первой. На пороге она остановилась так резко, что Рик в нее врезался. Он удержался на ногах сам и удержал Лили, схватив ее за талию. Неожиданно дотронувшись до ее упругих ягодиц, он почувствовал, как запылало его тело. На краткий миг он прижал Лили к себе, наслаждаясь ее мягкостью и ароматом. Черт возьми, вчера ночью ему не хватало ее в постели — для него такое было в новинку. Рик прокашлялся и огляделся, желая понять, почему она остановилась.

Его мать накрыла стол по всем правилам.

Около каждой тарелки лежало огромное количество ножей, вилок и ложек, а рядом стояли рюмки, бокалы и стаканы для воды и чая со льдом.

Рика воспитали со всем этим излишеством на столе. Но ведь другим это столовое великолепие было недоступно.

Под видом поцелуя он уткнулся губами в ее ухо и прошептал:

— Начинай с крайних вилок и продолжай двигаться к тарелкам. Можешь понаблюдать за моей матерью или за мной, чтобы разобраться. И…

Лили, сегодня вечером ты выглядишь прекрасно.

Она вздрогнула, когда губы Рика коснулись ее уха, и вспыхнула, услышав его комплимент. Его руки крепче сжали ее талию. Она одарила Рика улыбкой, взглянув на него через плечо, перевела дух, чтобы собраться с силами, и вошла в изысканно обставленную столовую.

Серебро и хрусталь сияли под ярким светом люстры, а в центре стола, за которым легко могли поместиться двенадцать человек, стояла ваза со свежесрезанными цветами. Так много посуды Лили видела только на витринах универсальных магазинов. Она и понятия не имела, зачем ей могут понадобиться четыре хрустальных бокала разных форм и размеров. Это фамильное серебро, этот изысканный хрусталь достаточно ясно давали понять, как Фолкнеры отличаются от Уэстов.

Рик выдвинул для нее стул справа от отца, и она села, мысленно молясь о том, чтобы за обедом не выставить себя на посмешище. Он обошел длинный стол и сел прямо напротив нее.

В комнату вошла латиноамериканка с бутылкой вина. Рик сказал:

— Ни Лили, ни я не будем пить вина, Консуэла. Лили, ты предпочитаешь воду или чай со льдом?

— Вода меня бы устроила, спасибо…

— Мне то же самое.

— Хорошо, что вы здесь, мистер Рик, — сказала Консуэла, наполняя бокалы. — Ваша мама попросила меня приготовить ваши любимые блюда.

— Я уверен, обед будет отличным, как всегда.

Вы прекрасно знаете путь к моему сердцу, Консуэла.

Женщина покраснела от его поддразнивания и снова скрылась на кухне. Она вернулась с серебряным кувшином и наполнила самые большие из хрустальных бокалов. Лили чуточку расслабилась. Это подсказывало ей, из какого бокала следует пить.

Разговор за обедом поддерживала миссис Фолкнер. Она сообщила Лили одну важную подробность. На прощальную вечеринку собирался приехать Иен Ричмонд. Отец! У Лили учащенно забилось сердце. Когда подали десерт, у нее осталась всего одна вилка и чайная ложка, и она подумала, что, возможно, переживет обед, не потеряв чувства собственного достоинства.

Мистер Фолкнер пристально посмотрел на Лили поверх кофейной чашки.

— Итак, Лили, кто ваши родители?

Ей показалось, что пирог с кремом у нее во рту превратился в грязь. Она поспешно его проглотила.

— Моя мама и отчим выросли на фермах за Чэпл-Хилл.

— А ваш отец?

От вопроса, которого она боялась, у нее сжалось все внутри. Она не могла рассказать правду.

Лили проглотила комок в горле.

— Мой родной отец никогда не был частью нашей жизни.

— Но ведь вы знаете, кто он? — насторожился отец Рика.

— Бродерик, — с упреком произнесла миссис Фолкнер.

— Он бросил мою маму, как только узнал, что она беременна, — тихо сказала Лили, уткнувшись в свою тарелку.

— Значит, вы…

— Хватит! — тихо и сердито сказал Рик и бросил на стол салфетку. — Лили у тебя в гостях. Она заслуживает, чтобы с ней обращались уважительно.

— Я просто пытаюсь решить, подходит ли тебе эта женщина.

Лицо Рика стало суровым.

— Это мое решение, а не твое.

— Вот как? Я должен позволить тебе выбрать ту, которая может стать между тобой и твоей преданностью «РСИ»? Ту, из-за которой ты можешь позвонить на работу и сказаться больным?

Щеки Лили пылали. В голосе Бродерика Фолкнера явственно слышалась угроза: выбери женщину в моем вкусе или распрощайся с постом президента «Рестерейшн спешелистс, инкорперейтед».

Лили переплела пальцы рук, лежавших на коленях поверх салфетки. Похоже, что ее роман с Риком закончится скорее рано, чем поздно.

— Я скучал по тебе прошлой ночью. — Выйдя из дома, Рик взял у Лили ключи, сунул их в карман брюк и прижал ее спиной к грузовику.

— Да.., нам обоим надо было немного прийти в себя после.., после ночи в понедельник. — Лунный свет падал на ее лицо, когда она опустила подбородок и бросила на него взгляд из-под длинных ресниц.

Он провел кончиком пальца по ее скулам, которые начал заливать румянец.

— Давай сегодня вечером поедем ко мне домой. — Он так тосковал по ней. Целуя Лили, он чувствовал, как быстро бьется у нее пульс, как прерывисто она дышит.

— Я не могу. Трент ждет, что я вкратце расскажу ему о встрече с твоей мамой. — Он провел губами по ее уху, и Лили задрожала в его объятиях. Рик, твои родители…

— Не могут нас увидеть. — Он поймал ее губы и впился в них страстным поцелуем. У этих губ был вкус кофе, сладкого пирога и Лили. — Тогда разреши мне поехать с тобой домой, — прошептал Рик, оторвавшись от нее.

— Нет.

— Я не понравлюсь твоему коту?

— Тебя может застрелить мой брат.

Ее ответ — такой неожиданный и такой характерный для Лили — вызвал у него смешок.

— Нежелательное осложнение.

Он прижался лбом к ее лбу и, желая, чтобы она почувствовала, что делает с ним, слегка толкнул ее бедра своими. Из глубины ее горла вырвался звук, напоминающий мурлыканье, и он почувствовал возбуждение.

— Я не произвела впечатления на твоего отца.

Может быть, ты передумаешь и захочешь выбрать другую девушку?

Слишком поздно. Рик не мог себе представить, что придет на бал с другой женщиной. Ему хотелось, чтобы рядом с ним была Лили в поразительном, волнующем алом платье.

— Постоянный мужчина не появляется под руку с одной девушкой спустя несколько дней после помолвки с другой.

Она прикусила губу и уставилась на него глазами, полными сомнения.

— Рик, я не хочу быть помехой.

— Ты не помеха. Ты — умная, достойная женщина. Если мой отец хоть вполовину так умен, как я думаю, он это поймет. — Он прижался губами к ее виску и вдохнул. — До бала осталось три дня. Я хочу провести у тебя дома как можно больше времени.

Три дня, а что потом? Из-за ложной помолвки он расстанется с ней несколько позже. Но насколько позже? Может быть, его отец был прав?

— Мы можем встретиться завтра за ленчем, неуверенно предложила она.

Ее преданность делу во многом напоминала Рику самого себя.

— Это лучшее, что ты можешь сделать? — Он схватил ее в объятия и ласково провел руками вниз по спине. Мягкость ее пуловера не уступала ее коже, напоминающей шелк. Его ладони двинулись вверх. Ее дыхание стало прерывистым.

— Боюсь, что да. И разве ты не говорил, что у тебя на столе лежит срочный проект?

Он вздохнул и заправил ей за ухо прядь волос.

Лили никогда не поступала так, как он ожидал.

Большинство его девушек возмущались, что он проводит на работе так много времени.

— Да.

— Я могла бы привезти ленч и встретиться с тобой у тебя дома.

— Бутерброды с арахисовым маслом?

На ее губах появилась неуверенная улыбка.

— Я могу сделать кое-что получше.

Волнующее обещание в ее глазах подействовало на него, как удар током. Он пошатнулся от страстного желания — желания, которое сегодня ночью не мог усмирить, — потом неохотно опустил руки и отступил на шаг.

— Увидимся завтра в полдень. И… Лили, это наверняка будет долгий ленч.

Лили взяла корзинку с едой и выбралась из грузовика. Мэгги залаяла и бросилась через газон ей навстречу. Хозяин Мэгги шел в нескольких ярдах позади собаки. Накрахмаленная белая рубашка обтягивала его широкие плечи. Две верхние пуговицы были расстегнуты, галстук свободно болтался на шее. Черные брюки с острыми, как мачете, складками скрывали его мускулистые ноги. Она взглянула в полные страсти глаза Рика и почувствовала, что ей трудно дышать.

Он взял у нее корзинку одной рукой, другой обнял ее за талию и прижал к себе, целуя так, что у нее закружилась голова и подкосились колени.

У него был вкус мяты и голодного мужчины, и от него восхитительно пахло. Она, в свою очередь, почувствовала, как растет ее голод — и не к кушаньям из гастронома и шоколадным эклерам у нее в корзинке. Она обвила руками упругий торс Рика, прижала свои нежные груди к его груди и сплела язык с его языком, чувствуя его жар.

Рик застонал и отшатнулся.

— Пожалей меня. Нам лучше войти в дом, пока нас не арестовали.

Он переплел пальцы с пальцами Лили и повел ее по тропинке. В ее звездный день вторглась отрезвляющая мысль. Испытала ли такое чувство ее мать, когда встретилась с отцом Лили? Казалось ли ей, что сердце и легкие вот-вот вырвутся из груди? Желала ли она делать все, что попросил ее любовник, чтобы он остался с ней еще на одну минуту? Была ли она так влюблена, что не думала о неизбежном конце их романа?

Рик поставил корзинку на кухонный стол и повернулся. Лили заморгала, пытаясь отогнать печальные мысли.

— Лили?

— У меня есть два часа, потом я должна встретиться с Трентом на фабрике. — Она провела пальцем вниз по застежке его рубашки и повертела в руке пряжку ремня Рика. Все лучше, чем смотреть ему в глаза, в которых застыли многочисленные вопросы.

Он резко втянул воздух.

— Голодна?

Она поняла, о чем он спросил.

— Очень.

Рик застонал, поднял ее на руки и направился к лестнице. Лили уткнулась лицом в его шею и грустно улыбнулась. Она уже стала привыкать к тому, что мужчина носит ее на руках.

Рик не мог понять чувств, которые заполняли его сердце. Он никогда не встречал женщины, которая физически подходила бы ему до такой степени, но, как бы им ни было хорошо вместе в постели, он едва знаком с Лили Уэст.

— На что это было похоже — расти без отца?

Она замерла и попыталась отодвинуться, но он прижал ее к себе и поцеловал в лоб.

— Нам надо поесть, или у нас не останется времени.

— Времени у нас полно. — Он повернулся лицом к ней. — Мы с отцом не находили общего языка, но он всегда оставался поблизости, и у меня был дедушка. Не могу себе представить, что я не знал бы, кто мой отец. Должно быть, это было тяжело в таком маленьком городе, как наш.

Лили колебалась.

— Я знала, кто он. — Он с трудом мог разобрать ее шепот, но чувствовал ее боль, громкую и отчетливую. — И он мог знать, кто я. Но он не хотел иметь с нами ничего общего.

К горлу Рика подступил комок. Может быть, отец и не любил его так сильно, как свои драгоценные деньги, но он обеспечил ему надежный дом, дал образование.

Он поцеловал ее в висок.

— Мне очень жаль. Он мог помочь твоей матери деньгами?

Лили фыркнула.

— Его отец заплатил нам, чтобы мы забыли о существовании их семьи. Он еще пригрозил, что если моя мать когда-нибудь расскажет, кто отец ее ребенка, то он вернется и потребует ферму, которую она купила на отступные деньги.

— Но ты его не забыла.

— Нет.

— Тяжело расти без отца?

Она высвободилась из его объятий и уселась на край кровати, забрав с собой простыню.

— Я не знала, что я незаконнорожденная, пока мне не исполнилось восемь лет. Тогда мне это сказали в школе. Мама вышла за Уолта, когда мне было десять. Он был замечательный. Он усыновил Трента и меня и делал все, что полагается делать отцу. Я ходила за ним как тень. Но, к сожалению, к тому времени я уже успела узнать, что не нужна своему отцу.

Рик сел позади нее и обхватил ее ноги своими. Он прижал Лили к своей груди и обнял. Ее отец оказался таким же бессердечным сукиным сыном, как и его собственный.

— Это его потеря, Лили. Он упустил случай познакомиться с замечательной дочерью.

Она потянулась назад, ласково провела рукой по его подбородку и улыбнулась ему грустной улыбкой.

— Спасибо.

Рик повернул ее к себе, снова уложил на кровать и показал ей, как сильно он к ней привязан. Он не позволит себе в нее влюбиться, потому что любовь к Лили принесет ей только лишнюю боль, а этого она испытала уже достаточно. Она была достойна мужчины получше, чем сын Бродерика Фолкнера.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В шесть часов утра раздался телефонный звонок. Лили вздрогнула, кофе из ее кружки выплеснулся на газету.

— Алло?

— Доброе утро. Золушка. — От глубокого голоса Рика у нее по спине побежали мурашки.

— Доброе утро.

— У тебя все в порядке?

— Да, я как раз жду звонка.

— Но не от меня. Я должен ревновать?

Она не могла удержаться от смеха, услышав ворчание в его голосе.

— Нет, Рик, тебе незачем ревновать. Я жду, чтобы мне перезвонили насчет пары заявок.

— Хорошо. Приезжай на обед сегодня вечером.

Чем скорее она отвыкнет от него, тем легче ей будет порвать с ним окончательно.

— Рик…

— Придут мои соседи Линн, Сойер и Картер.

Мы готовим бифштексы на рашпере. Я хочу, чтобы ты с ними познакомилась и чтобы они познакомились с тобой.

Он хотел, чтобы она познакомилась с его друзьями? Как все-таки приятно.

— Мы должны решить, как действовать завтра вечером. И… Лили, обязательно проведи у меня ночь. — Он повесил трубку, прежде чем она успела прийти в себя и возразить.

Лили жадно допила кофе. Встреча с друзьями Рика значила многое. Это давало ей надежду, заставляло верить, что после бала у них мог быть шанс…

Не надейся на многое. Рик ни слова не сказал о любви.

Она поставила кружку в мойку. Ее нервы были достаточно взвинчены и без дополнительной порции кофеина.

Если на балу не все пройдет гладко и Рика не сделают главой компании, то вполне возможно, что завтра вечером все ее мечты пойдут прахом.

Сегодня они с Риком, может быть, встретятся в последний раз. Ей нужно наилучшим образом воспользоваться теми драгоценными моментами, которые еще оставались.

Рик взглянул на часы и закрыл папку с бумагами, над которыми работал. Сколько времени осталось до встречи с Лили? Час? Два? Без нее его кровать казалась пустой. Такое с ним было впервые.

Он встал и понес папку Каре, секретарше, которая работала и у него, и у Алана. Его терзало разочарование. За последние две недели Рик тайно просмотрел каждую папку, когда Кары не было в кабинете, но не нашел ничего сомнительного. Он только не залез в запертый письменный стол Алана. У него не было ключа, а объяснить потом, почему замок взломан, было бы нелегко. Поскольку Кара влюблена в Алана, Рик не мог спросить, есть ли у нее запасной ключ: она наверняка поставила бы в известность его двоюродного брата.

Между ним и Аланом никогда не было теплых отношений. Если Рик пойдет к отцу и расскажет о своих подозрениях, но ничем их не подкрепит, Бродерик сочтет это слабой попыткой разделаться с Аланом. Ему были нужны доказательства, черт возьми, холодные, явные доказательства, чтобы Алан не мог свалить вину на кого-то другого.

Блондинка улыбнулась, когда он вошел к ней в кабинет.

— На сегодня закончили?

— Да. Я увижу вас завтра вечером?

Ее улыбка стала неуверенной.

— Нет.

— Почему же нет? Весь остальной персонал придет к папе на вечеринку.

Она подошла к шкафчику и положила туда папку.

— Он там будет. С ней.

— Кто?

— Алан со своей девицей. — Рика удивили боль и ревность, прозвучавшие в ее голосе. Кара была влюблена в Алана, но, возможно, этим дело не ограничивалось? Неужели он упустил из виду то, что происходило в офисе прямо у него под носом?

— Вы знаете, что завтра вечером мой отец собирается объявить, кто будет его преемником?

— Да. Желаю удачи.

— Кара, мне незачем вам говорить, что у нас с Аланом равные шансы на повышение.

— Я знаю.

— Если он возглавит «РСИ», то компания может сильно измениться.

Она отвела взгляд и принялась перебирать ручки, лежащие на письменном столе.

— Если вам известна хоть какая-то причина, почему Алан не может занять этот пост, мне хотелось бы, чтобы вы сообщили о ней мне или моему отцу.

Кара побледнела и нагнулась, чтобы достать свой кошелек из ящика стола. Она была явно взволнованна.

— Я не знаю, что вы имеете в виду.

— Я имею в виду несоответствия в документах.

Кара резко выпрямилась, широко раскрыв глаза. Она что-то знает. Рик заскрипел зубами.

Если он будет слишком настойчив, она может донести Алану, и тогда тот успеет уничтожить доказательства.

— Когда наступит утро понедельника, главой компании может оказаться Алан. Чтобы у служащих «РСИ» была финансовая обеспеченность и уверенность в своей работе, вся наша деятельность должна быть законной и безупречной. Вы знаете, что говорит мой отец: «Репутация — это все».

Она явно избегала встречаться с ним взглядом.

— Желаю повеселиться сегодня вечером.

Пусть победит лучший из вас.

Она бросилась к двери мимо него, уткнув подбородок в грудь.

— Кара, если вам придет в голову что-нибудь, что помогло бы моему отцу принять правильное решение относительно будущего «РСИ», я завтра целый день буду дома. У вас есть номер моего телефона.

Его секретарша бросила на него быстрый взгляд через плечо и устремилась вниз по лестнице, унося с собой единственный шанс получить нужные доказательства.

Именно о такой жизни она и мечтала, подумала Лили, входя в уютную небольшую комнатку Рика следом за его друзьями. К сожалению, это было притворством и всего лишь на время.

Рик уселся рядом с ней на диван и крепко прижался к ее бедру своим.

За обедом мужчины смеялись, шутливо поддразнивали друг друга, и Лили искренне им завидовала. Ей-то никто не был так близок.

На противоположном конце комнаты Линн баюкала своего сына. Сойер вертелся поблизости, как будто для него было невыносимо расстаться с женой и сыном. Лили страстно захотелось, чтобы между ней и Риком возникли такие же узы. Ребенок. Ребенок Рика..

Рик внезапно посерьезнел.

— Ребята, мне нужна ваша помощь, чтобы разработать кое-какой план.

Картер развалился в кожаном кресле в углу, держа в руке бутылку пива.

— Какой план?

— По-моему, Алан причастен к растрате. Мне нужно найти способ его уличить, прежде чем отец сделает его главой компании.

Картер и Сойер выпрямились, мгновенно насторожившись.

Рик продолжал:

— Я уже какое-то время подозревал, что Алан делает кое-что исподтишка, но, только когда Лили принесла контракт своей компании и начала спорить из-за нескольких пунктов, у меня в руках действительно оказались цифры, которые не соответствуют друг другу. Алан сообщил правлению, что собирается уплатить компании Лили на пять тысяч больше, чем оговорено в контракте. Лили говорит, что ее брат помнит, как он подписал два контракта. По-моему, Алан составил два варианта контракта.

Татуировка в виде колючей проволоки вокруг левого бицепса Картера переместилась: он поставил пиво на стол.

— Хочешь, чтобы я влез в его компьютер?

Рик покачал головой.

— Я не хочу делать ничего незаконного, чтобы доказательства не стали недействительными. И я не хочу, чтобы у твоей компании по кибер-охране были неприятности.

— Ты просмотрел папки Алана? — Сойер подался вперед.

— Я просмотрел все, что были мне доступны, только не стал взламывать его стол. Наша секретарша что-то знает, но сегодня я не смог у нее это выпытать. Поэтому у нас остается план Б.

— Послушаем план Б, — кивнул Картер.

Рик подвинулся к краю дивана, убрав, к неудовольствию Лили, руку с ее колена.

— На предстоящем вечере Лили поинтересуется у Алана, почему такие противоречия в ее контракте. Она попытается добиться, чтобы он признался.

— Тебе нужно будет записать это на пленку, предложил Сойер. — У меня есть маленький магнитофон с микрокассетой, который включается во время разговора. Он мог бы уместиться в сумочке Лили.

Лили состроила гримасу.

— У меня нет сумочки в тон платью.

— Какое у тебя платье? — отозвалась Линн. Может быть, у меня есть сумочка в тон.

— Мое платье висит у Рика в шкафу. Я могу тебе его показать.

Она попыталась встать, но Рик снова положил ей руку на колено.

— Позже. Давайте сначала выясним, какие у этого плана недостатки.

Сойер взял ребенка у Линн и прислонил его к своему широкому плечу.

— Что ты будешь делать, если не получишь признания?

— А вы подумали о том, что Лили не сможет прийти на бал вместе с тобой? Иначе Алан насторожится и ничего не скажет, — убедительно заметила Линн.

Рик бросил на Лили виноватый взгляд и сжал ее колено.

— Линн права. Ты сможешь появиться на вечере одна?

Отправиться к сливкам общества Чэпл-Хилл в одиночку? Лили сдержала дрожь.

— Ты же не думаешь, что я боюсь небольшой вечеринки, верно? — уверенно произнесла она.

— Молодец! — улыбнулся Рик. — Я пошлю за тобой тыкву с кучером.

— Я ее отвезу, — предложил Картер.

— Спасибо. Буду твоим должником.

Картер отмахнулся.

— Итак, если все пойдет хорошо, Лили заставит твоего двоюродного брата разговориться и запишет их разговор на пленку. Ты дашь прослушать эту пленку своему отцу и тем докажешь, что Алан замешен в махинациях.

— План хорош, — заметил Сойер, — но я бы предпочел, чтобы было и письменное доказательство, и доказательство на пленке. Линн, выясни насчет платья Лили, и тогда мы сможем отправиться домой и уложить этого парня спать. Я снова вернусь сюда с магнитофоном и сумочкой.

Лили встала. Ей предстояло самое трудное.

Она должна была встретиться с элитой города, вывести на чистую воду Алана и.., увидеть своего отца.

— Вставай, Золушка, — тихо прошептал Рик на ухо Лили.

Она осталась лежать на спине, не желая открывать глаза. Что, если сегодняшний вечер закончится крахом? Что, если она не оправдает его надежд?

— Я знаю, что ты не спишь. — Рик осыпал поцелуями ее лопатки и позвоночник. Лили прикусила язык, чтобы не застонать от наслаждения, и продолжала разыгрывать из себя дремлющую кошку. Рик рассмеялся, прижавшись к ее ягодицам, а потом игриво ущипнул.

Она взвизгнула.

— Попалась! — Рик снова прижал ее к кровати.

Легкое поглаживание его шершавых рук вызвало у нее дрожь. Он был настойчив, обнял Лили еще крепче, а потом наклонился вперед, поцеловал ее в затылок и слегка прикусил его. Его жар опалил и ее.

Его волшебные прикосновения уносили ее выше и выше. Рик поднял ее бедра и глубоким и сильным рывком вошел в нее. Ее сотрясали волны исступленного восторга, одна за другой.

Когда все закончилось, Рик нежно поцеловал ее и лег рядом.

Как Лили хотела просыпаться так рядом с Риком каждое утро! Лили прижалась губами к его груди над сердцем, и вдруг тревожная мысль заставила ее встать.

— Ты не пользовался презервативом!

Рик открыл глаза и состроил гримасу.

— Нет. Мне очень жаль. Такое впервые со мной. У меня их сейчас нет.

Страх и паника овладели Лили. Она подошла к окну и прижала ко лбу дрожащие пальцы. О Боже, о Боже, о Боже! Неужели она только что повторила ошибку своей матери? Вдруг она забеременеет?

Что, если сегодня вечером ничего не выйдет?

Что, если у них с Риком нет совместного будущего? Неужели она обречет ребенка на тот же позор, который преследовал ее все детство? Конечно, за последние двадцать пять лет в обществе многое изменилось, но не придется ли страдать ее ребенку, потому что она оказалась не нужна его отцу? Нет!

Рик встал с кровати, подошел к ней и обхватил ее плечи.

— Лили, я не собираюсь тебя бросать. Что бы ни случилось.

— Не говори так, если ты не уверен.

Синие глаза серьезно и пристально смотрели на нее.

— Я уверен.

И в этот миг она полюбила его даже еще сильнее — так сильно, что не могла сдержать своих чувств.

— Знаешь, я слишком люблю тебя, чтобы пытаться заманить в ловушку.

— Лили, на меня нельзя положиться, — печально сказал он.

Чего она ожидала? Объяснения в вечной любви? У нее на глазах выступили жгучие слезы, но, черт возьми, она не станет плакать. Во-первых, потому что она не была плаксой. Во-вторых, потому что Рик искренне считал себя непривлекательным. И в-третьих, потому что она его любила и не знала, как это доказать. Нет, она знала!

Лили расправила плечи и поклялась доказать свою любовь сегодня вечером. Она получит признание его двоюродного брата и поможет Рику получить руководство над фирмой. По крайней мере тогда он будет счастлив.., даже если не может быть счастлив с ней.

— На тебя можно положиться, Рик. Ты потрясающий и замечательный. И ты великодушный, нежный любовник. Что бы ни случилось после сегодняшнего вечера, я рада, что с тобой познакомилась. — Она поцеловала его в губы, но он оставался неподвижным, как статуя. Она сделала шаг назад, хотя это причинило ей боль. — Мне пора. Я должна еще многое успеть.

Парадная дверь за Лили закрылась, а Рик так и не тронулся с места, где она его оставила.

Она его любит!

Если бы Рик не был совершенно здоров, он мог бы поклясться, что давящее ощущение в его груди — сердечный приступ. Шатаясь, он подошел к кровати, сел и опустил голову на руки. Неужели он обрек Лили на такой же лишенный любви ад, в каком его отец заставил жить его мать?

После его похищения мать отдала всю свою любовь садам — любовь, которую она когда-то выказывала мужу.

Он не мог так поступить с Лили. Но что, если Лили права? Что, если он не был холодным, расчетливым человеком, как его отец? Но он не мог так рисковать, не мог причинить ей боль.

Зазвонил телефон. Он схватил телефонную трубку.

— Рик Фолкнер.

— Рик, это Кара. Я могу дать вам папки Алана, если вы встретитесь со мной в кабинете.

Он крепко сжал трубку.

— Я сейчас же еду.

Лили вошла в дом. В затененной гостиной кто-то встал с кресла. Она взвизгнула и уронила коробку с туфлями.

— Мама, ты меня до смерти напугала. Что ты делаешь дома?

— Звонил Трент. Он о тебе тревожится. — И в сорок пять лет Джоанн Уэст была по-прежнему красивой женщиной, белокурой и грациозной.

— Он не должен был прерывать твой отпуск. У меня все в порядке.

— Лили, расскажи мне, что происходит. Трент говорит, что ты пытаешься встретиться с отцом.

Лили подняла коробку с туфлями и направилась в комнату.

— Трент слишком много разговаривает. Я должна повесить это платье.

— Красивое платье. Ты собираешься надеть его на бал сегодня вечером?

Черт бы побрал Трента!

— Да. Он объяснил, почему я иду на бал к Фолкнерам?

— Он рассказал мне о нечестном двоюродном брате Рика Фолкнера и о садоводческом клубе, если ты это имеешь в виду. Но, кроме того, он сказал, что тебя всю ночь не было дома и что ты проявляешь нездоровый интерес к Иену Ричмонду.

Лили повесила платье на заднюю стенку дверцы шкафы и повернулась.

— Ты его любила, мама?

— Ты знаешь, что да.

— Я не могу не спросить: ты забеременела случайно или попыталась заманить его в ловушку?

Ее мать вздрогнула и побледнела.

— Это тебе сказал Иен?

— Нет, я с ним не разговаривала. Просто теперь я понимаю, что можно полюбить до такой степени, что сделаешь все, лишь бы удержать любимого. И мне очень жаль, что я за эти годы наговорила тебе столько ужасных вещей.

— О, милая. — Джоанн Уэст вздохнула и опустилась на кровать Лили. — Твой отец был моей первой любовью, моим первым возлюбленным.

Мы познакомились, когда были старшеклассниками. Иена выгнали из первоклассной частной средней школы, куда его послал отец, поэтому он стал ходить в местную среднюю школу. — Улыбка Джоанн стала задумчивой. — Он был похож на принца, с темными глазами и густыми темными волосами. И ты, и Трент на него похожи.

На это же намекали и фотографии в местной газете, но Лили хотелось убедиться самой.

— Иен отличался каким-то особенным лоском, которого не было у местных мальчиков, и девочки влюблялись в него. Мама предупредила меня насчет таких обаятельных людей, как он. Я и оглянуться не успела, как он предложил подвезти меня из школы домой. Я не стала отказываться.

Мой папа ужасно рассердился, когда увидел, как я выхожу из этой модной машины, и предупредил меня, что Иену нужно только одно. Я пыталась прислушаться к его предупреждениям, но Иен обращался со мной как с принцессой, а не как с дочкой фермера.

Лили вздохнула.

— Я знаю, что ты имеешь в виду.

— Рик Фолкнер обращается с тобой точно так же?

— Да. Из-за него я чувствую себя.., особенной.

— У нас с Иеном было так много общего. Конечно, он жил высоко, на том холме во дворце, а я жила внизу, в доме на ферме, но нам нравились одни и те же блюда и одна и та же музыка. Мы смеялись над одними и теми же вещами.

Мышцы Лили напряглись. У них с Риком тоже много общего.

Джоанн прижала руку к груди.

— Он говорил, что любит меня.

— Но не любил?

— Не так сильно, как деньги своего отца. Мы были в интимных отношениях уже несколько дней, когда он сказал, что должен перестать со мной встречаться, не то отец лишит его наследства и откажется платить за его обучение в колледже. — Джоанн замолчала. Лили уже подумала, что мать не станет больше рассказывать. — Так что да, я попыталась забеременеть. Он говорил, что любит меня, и я подумала, что благодаря ребенку Иен будет счастлив, а сердце его отца смягчится.

Но я ошибалась. — Джоанн вытерла мокрые глаза рукавом. — Я ждала до тех пор, пока не стало слишком поздно делать аборт. Только тогда я сказала моему папе, что я беременна. Он выгнал меня из дома. Мне ничего не оставалось, как пойти к мистеру Ричмонду, отцу Иена. Он послал меня к черту. Я сказала, что уже там и что забираю с собой его внука. Он сказал, что Иен уехал в Йель и что он не собирается ради меня бросать учебу Мистер Ричмонд предложил мне деньги.

Лили утерла слезу со щеки.

— Никогда в жизни я не видела так много денег, но мой отец от них отказался и сказал, чтобы я взяла деньги за свою вину и чтобы ноги моей больше не было в его доме. Моя мать не стала спорить, когда папа собрал мои вещи и выбросил их на крыльцо. На те деньги я купила эту ферму.

Она находилась достаточно близко к Чэпл-Хилл, так что Иен мог меня найти, если бы захотел. Он вернулся домой в Чэпл-Хилл, но ни разу не пришел меня повидать.

Лили села и обняла мать за плечи.

— В тот день, когда ты прибежала из школы и сказала мне, что кто-то обозвал тебя ублюдком, мне наконец пришло в голову, что Иен за мной не вернется и что жизнь проходит мимо меня, проходит мимо всех нас. Ты и Трент заслуживали, чтобы у вас был отец. Некоторое время спустя я познакомилась с Уолтом.

Лили протянула матери бумажный носовой платок.

— Ты любила Уолта так же, как любила нашего отца?

Джоанн покачала головой.

— Ничего похожего на ту первую любовь. У нас с Уолтом не было большой страсти, но он был хорошим и честным человеком. Он не осуждал меня за то, что я сделала, когда была молодой и глупой, и обращался со мной так, будто я лучшее из всего, что есть у него в жизни.

— Уолт был замечательным отцом Тренту и мне.

7— Когда умер старик Ричмонд, я уже была замужем за Уолтом. Иен так и не пришел, и это, вероятно, к лучшему, потому что я не знаю, как бы я поступила. Хотелось бы думать, что у меня хватило бы здравого смысла послать его к черту, но я его так любила!

Лили вздохнула.

— Ты так же любишь Рика Фолкнера? — неожиданно спросила Джоанн.

— Да, и я хочу быть с ним .. — Лили всхлипнула и замолчала.

Джоанн положила голову дочери к себе на плечо.

— Лили, милая, не повторяй мою ошибку. Если мужчина не хочет жить с тобой по доброй воле, то он тебе не нужен.

— Боюсь, что Рика интересует женщина, которую он сам создал, та, которая носит модную дорогую одежду, а не джинсы и футболки. Сегодня вечером я сделаю все, что смогу, чтобы его мечты сбылись. И, может быть, сбудутся и мои…

Джоанн встала.

— Тогда, наверное, нам лучше приняться за дело. Я не могу позволить, чтобы моя дочка поехала на бал с опухшими глазами и растрепанная.

Иди прими душ.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Так что вот они. — Кара сунула Рику пачку контрактов. По ее бледному лицу скатилась слеза.

— Спасибо за то, что вы откликнулись, Кара.

Она вытащила бумажный носовой платок из ящика стола и дрожащей рукой вытерла лицо.

— Сначала я не знала, чем занимается Алан.

Он попросил меня исправить одну цифру на контракте, утверждая, будто компания настояла, чтобы он предложил больше денег для завершения сделки. Но когда он повторил это несколько раз, у меня появились подозрения.

— Как давно вы это заметили?

— Около двух лет назад. Я должна была рассказать, но вместо этого пошла к Алану. Он уверил меня, что откладывает для нас деньги и что хочет купить дом у пляжа, чтобы мы туда ездили, когда хотим побыть наедине. — Ее голос прервался. — Когда он начал встречаться с Аннабелл, я его спросила: «Как же мы?» Он сказал, что должен на ней жениться ради своего дяди, но он поселит меня в очень хорошем месте, чтобы наш роман продолжался. Он хотел, чтобы я была его любовницей, — всхлипнула Кара.

Рик понятия не имел, как себя вести в этой ситуации. Он беспомощно стоял и наблюдал, как плачет его секретарша. Кара очень страдала — его двоюродный брат ее использовал.

А потом он осознал смысл ее слов.

Был ли он сам лучше своего двоюродного брата? Ему хотелось и дальше встречаться с Лили, спать с ней, но он не собирался на ней жениться. Черт возьми, он боялся на ней жениться, боялся, что станет таким же жадным до денег, как его отец, и не сможет любить Лили.

Ни одну женщину он не хотел так сильно, как Лили. Было ли это любовью? Вероятно. А если эта любовь пройдет? И в итоге причинит ей боль?

Что, если сегодня утром Лили забеременела от него? Хотел ли он, чтобы у нее был его ребенок? Удивительно, но эта мысль не показалась Рику ужасной. Он чувствовал только страх, но не страх быть отцом. Нет, он боялся, что не сможет быть хорошим отцом. Видеть своего ребенка лишь время от времени? Нет! А если Лили найдет кого-нибудь другого, выйдет замуж и родит детей от другого мужчины?

Черт побери, нет!

Кара немного успокоилась.

— Рик, я знала, что Алан поступает не правильно, поэтому сделала копии со всех документов.

Жаль, я не рассказала обо всем раньше. Я верила, что он бросит Аннабелл, но услышала, как он говорил кому-то по телефону, что собирается объявить о помолвке сегодня вечером на вечеринке вашего отца. Я всегда буду для него на втором месте. — У нее снова потекли слезы. Она полезла в ящик стола. — Вот мое заявление об уходе. Я собиралась подать его в понедельник.

— Мне очень жаль.

Рик отнес папки к себе в кабинет. Тут были все необходимые доказательства, чтобы обвинить Алана в растрате. Хватит ли этого или Алан найдет способ вывернуться? Как сказал Сойер, лучше всего было бы получить и документацию, и устное признание.

Рик взглянул на часы и выругался. Он же опоздает на бал! Схватив телефон, он набрал номер Лили, но никто не ответил. А Лили не носила с собой сотовый телефон. О, конечно, он у нее был, но она всегда оставляла его в грузовике.

Запихнув нужные бумаги в портфель, Рик направился к двери. Он должен показать эти папки отцу. А потом должен будет решить, как поступить с Лили. Она слишком сильно его интересовала, чтобы он ее отпустил.

— По-моему, ты никогда не выглядела красивее, чем сейчас, — Джоанн Уэст разгладила завиток в прическе дочери.

Лили никогда не чувствовала себя красивее, чем сейчас. Но страх, что она подведет Рика, не справится со своим заданием, не отпускал ее.

— Спасибо, мама.

В дверь позвонили. Лили похлопала по вышитой бисером вечерней сумочке, которую одолжила ей Линн. Крошечный микрокассетный магнитофон лежал в сумочке вместе с косметичкой.

— Это наверняка за мной.

Она следом за матерью вошла в уютную небольшую комнату. В это время Трент открыл парадную дверь и удивленно повернулся.

— Фолкнер прислал «роллс-ройс»!

Картер, одетый в черный костюм и в фуражке шофера, ухмыльнулся и прикоснулся к фуражке.

— Рик сказал, что я должен передать Золушке: в прокате кончились тыквы.

Лили улыбнулась. Картер был высоким, с военной выправкой. Красивый мужчина. Только вот из-за него у нее не замирало сердце, как это происходило каждый раз, когда она видела Рика.

Джоанн проводила их до машины. Картер усадил Лили в автомобиль. Он захлопнул дверцу и направился к месту водителя. Джоанн постучала в окошко. Лили опустила стекло.

— Лили, если ты увидишь своего отца… — Она покачала головой и прижала пальцы к губам.

Мышцы Лили сжались.

— Я ему врежу за то, что он разбил тебе сердце.

— Лили! — упрекнула ее мать.

— Я шучу, мама. Я ему скажу, что он проворонил замечательную жизнь.

— Знаешь, так и есть. У нас хорошая жизнь, серьезно сказала Джоанн.

— Да, хорошая.

Трент открыл другую переднюю дверцу и наклонился внутрь, к Картеру.

— Скажи Фолкнеру, если он ее обидит, то он мне ответит.

Картер ухмыльнулся.

— Я передам твое поручение. — Он взглянул в зеркало заднего вида и встретился взглядом с Лили. — Готова?

Лили перевела дух, пытаясь собраться с силами.

— Конечно, готова.

Картер открыл дверцу со стороны Лили и помог ей выйти.

— Лили, сегодня вечером все будут от тебя в восторге. И еще… По-моему, Рик наконец нашел себе пару.

Картер прикоснулся к фуражке, снова уселся в «роллс-ройс» и уехал. Лили проглотила комок в горле и расправила плечи.

В мраморном вестибюле к ней подошла Барбара Фолкнер и взяла ее за руку.

— Лили, ты выглядишь очаровательно.

— Спасибо, миссис Фолкнер. — Платье Лили стоило дорого, но она могла поспорить, что мать Рика потратила вдвое больше на свое лавандовое платье с изысканной вышивкой бисером. А ее драгоценности…

Тщательно подведенные брови приподнялись.

— Барбара. А теперь скажи, где же мой сын?

— Я должна встретиться с Риком здесь.

— Я думала, что сумела ему привить манеры получше. Когда он приедет, я пошлю его к тебе.

О тебе спрашивали несколько членов садоводческого клуба. Надеюсь, ты хорошо проведешь время. Вход в бальный зал прямо там.

— Спасибо.

Лили кивнула молчаливому и хмурившемуся отцу Рика, а потом пересекла вестибюль и пошла к открытым дверям бального зала. Оказавшись на вершине лестницы, она почувствовала, что при виде такой роскоши у нее подкашиваются колени. Боже, она и понятия не имела, что такие комнаты существуют не только в замках и в фильмах. С высокого сводчатого потолка свешивались сияющие люстры. В дальнем конце комнаты находилось возвышение, на котором играл оркестр из двенадцати музыкантов. Официанты поспешно ставили тарелки с едой на уже и так ломящиеся от кушаний столы вдоль стен. Бармены раздавали напитки из баров, расположенных на противоположных концах комнаты. Лили искренне пожалела, что не пьет. Глоток спиртного ей явно бы сейчас не повредил.

Она окинула взглядом толпу и отчаянно пожелала, чтобы здесь был Рик. Своего отца Лили не видела, но заметила Алана. Поправив ремешок сумочки, висевшей через плечо. Лили спустилась по лестнице. Чем скорее она с этим покончит, тем лучше. Ее остановила пара членов садоводческого клуба, но, слушая их, она не теряла из виду свою цель. Ей пообещали два контракта, после чего Лили попрощалась с дамами и пошла вперед. Почему она не радуется? Ее планы сбывались, но не рухнут ли они, когда закончится фантазия о Золушке?

Алан Томас представлял собой размытый вариант Рика. Его волосы были не такими светлыми, глаза — не такими синими. Подбородку не хватало твердости, а рост и сложение производили гораздо меньшее впечатление. Она дождалась, пока женщина рядом с ним уйдет, потом сунула руку в сумочку и включила магнитофон.

Давай, Лили, ты можешь это сделать.

— Привет, Алан.

Он повернулся. Его бледно-голубые глаза окинули взглядом Лили, и в них появился похотливый интерес.

— Мы знакомы?

— Не лично. Вы имели дело с моим братом. Я Лили Уэст из «Джемини лэндскейпинг».

Он принял удивленный вид.

— И почему вы здесь?

— Меня пригласила Барбара. Я буду заниматься ее розами.

— Ясно. Приятно познакомиться. Лила.

— Лили. Вообще-то, Алан, я хотела поговорить с вами о нашем контракте.

Он посмотрел на нее свысока.

— Вряд ли здесь подходящее место.

— Мы можем подождать до понедельника, если вы предпочитаете, чтобы с вами разговаривал мой адвокат. — Лили надеялась, он ей не скажет, что она блефует.

— Прошу прощенья?

— По-моему, цифры не складываются.

Он выпрямился.

— Я уверен, что вы ошибаетесь.

— А я уверена, что нет. Видите ли, вы дали подписать моему брату два экземпляра контракта, а потом отказались дать ему экземпляр второго контракта. — Алан переступил с ноги на ногу.

У него был такой вид, словно ему хотелось сбежать. Лили продолжала:

— Трент говорит, что он быстро просмотрел тот контракт и подумал, что цифры на одной из страниц не соответствуют друг другу, но вы его очень торопили, не давая внимательно прочитать этот контракт. По-моему, у вас есть что скрывать.

— Вы ошибаетесь.

Лили еще никогда не доводилось слышать такого ледяного тона.

— Хотелось бы надеяться, потому что это уголовное преступление, не так ли? — Она улыбнулась, как будто только что пожелала ему приятно провести день.

Алан побледнел, но гордо вздернул подбородок.

— У вас нет доказательств.

— Тогда вы не станете возражать, если я обращусь в полицию и попрошу проверить, нет ли здесь мошенничества? Может быть, мне нужно позвонить агентам ФБР? Знаете, мне не известно, кто расследует дела по мошенничеству с контрактами, так что, может быть, мне на всякий случай следует позвонить им всем.

— Из-за вас я теряю время, мисс Уэст.

— Если вы не хотите со мной разговаривать, я обращусь к вашему дяде. — Она слегка повернулась.

— Подождите. Я понимаю, почему вы беспокоитесь. Может быть, нам следует поговорить об этом на следующей неделе? — пробормотал он, притворяясь искренним.

После того, как его сделают главой компании и он получит время замести следы? Лили сделала вид, будто обдумывает то, что он сказал.

— Нет уж. Я хочу получить те пять тысяч долларов, которые вы у нас выманили обманом.

Он сжал губы, и в его голубых глазах появилось жесткое выражение. , — Вы никогда не докажете своих обвинений.

— Хотите поспорить, Алан?

— На какую сумму?

Ее сердце на миг замерло, а в вены хлынул адреналин.

— Прошу прощенья?

— Сколько вы хотите?

— Сколько я хочу? — как попугай, повторила она, намеренно притворяясь недалекой, чтобы постараться его разговорить.

— За ваше молчание…

— Сколько вы хотите мне заплатить, чтобы я забыла, как вы пытались нас обмануть?

Он свирепо посмотрел на нее.

— Десять тысяч.

Лили наклонила голову и приподняла брови.

— Это большее, на что вы способны? Я уверена, вы мошенничали не только с нашим контрактом. Интересно, сколько тысяч вы утаили от «РСИ»?

— Это вас не касается! Предлагаю двадцать тысяч.

— Ну вот! Становится теплее, но, по-моему, я все-таки должна поговорить с вашим дядей. Она шагнула по направлению к мистеру Фолкнеру. Он схватил ее за руку.

— Я дам вам пятьдесят тысяч долларов, чтобы вы держали рот на замке, и гарантирую, что ваша компания получит все контракты «РСИ» в обозримом будущем.

Попался! Она вырвала руку.

— Идет. Когда я получу мои деньги?

— Я выпишу вам чек в понедельник.

— Я предпочитаю наличные. — Уголком глаза Лили заметила высокого темноволосого мужчину. Отец. У нее вспотели ладони, а во рту пересохло.

— Отлично, — отрывисто сказал Алан.

Лили выдохнула и снова заставила себя взглянуть на мужчину, стоявшего перед ней.

— С вами приятно иметь дело, мистер Томас.

Ей нужно найти Рика, а потом она познакомится со своим отцом.

— Где Лили? — спросил Рик у матери, после того как поздоровался и поцеловал ее в щеку.

Его мать обвела взглядом комнату.

— Она там, с Аланом.

Рик посмотрел туда, куда она указывала, и у него перехватило дыхание. Лили сияла. Красивая женщина.

И эта женщина — его!

— Ты опоздал. — Его отец нахмурился.

— Я тоже рад тебя видеть, папа. Извини, не мог приехать раньше. Мне надо с тобой поговорить, прежде чем ты сделаешь объявление.

— Тогда лучше говори сейчас, потому что я уже готов его сделать.

— Сначала мне надо поговорить с Лили.

— А твоя мать уже распорядилась приготовить шампанское. Мы поговорим позже.

— Нет, папа, сейчас. У меня есть информация, которую ты должен узнать, прежде чем назовешь своего преемника.

— У меня нет времени на…

— Найди время. Это очень важно. Пойдем в библиотеку.

Его отец посмотрел на свои часы.

— Хорошо, но у тебя пять минут.

— Мне этого хватит.

Направляясь вместе с отцом к коридору, Рик не сводил глаз с волнующих очертаний обнаженной спины Лили. Он согнул пальцы, предвкушая, как погладит ее атласную кожу, заключит ее в объятия, станет с ней танцевать. Каждый из присутствующих мужчин будет ему завидовать. Он свернул в холл и следом за отцом вошел в кабинет.

Рик поставил портфель на письменный стол отца, открыл его и вынул папки.

— Часы тикают. Тебе не следует тратить мое время. Вот-вот должен приехать сенатор, и мне нужно встретить его у входа в дом. Когда мы закончим наш разговор, ты должен будешь выйти в зал и найти себе подходящую невесту. Тебе нужна женщина из богатой семьи и со связями, которая поможет тебе добиться успеха. Лили Уэст не нашего круга.

Рик нахмурился и указал на папки.

— Последние два года Алан утаивает доходы компании.

— Что?! Почему ты пытаешься его оклеветать?

Ты так боишься, что я выберу его, а не тебя, что унизился до обмана?

— У меня есть доказательства. Кара отдала мне контракты — оригиналы и подделанные варианты. Если ты не пожалеешь времени и сравнишь, то увидишь, что Алан утаивал в среднем по пять тысяч долларов с каждого контракта.

— Я тебе не верю. Он наш родственник. Я дал этому мальчику работу.

— Если ты решишься поставить человека, который тебя обкрадывал, во главе компании, то ты будешь действовать в одиночку. Я не стану вмешиваться. Но раз для тебя деньги важнее людей, думаю, ты посмотришь на доказательства, прежде чем примешь решение.

— Что это значит? — нахмурился Бродерик. Почему ты думаешь, что для меня деньги важнее людей?

— Потому что ты не пожелал платить выкуп за меня, — резко ответил Рик.

Его отец побледнел.

— Кто тебе это сказал?

— Слуги. Теперь насчет «РСИ»…

Его отец схватил Рика за руки и встряхнул его.

— Забудь на минутку об этой проклятой компании!

Поскольку его отец не прикасался к нему в течение нескольких лет — даже не пожимал ему руку, — его поступок потряс Рика. А потом Бродерик, судя по его виду, удивленный собственными действиями, опустил руки.

— Если ты так думал, то почему не спросил у меня?

— Потому что не был уверен, что мне понравится твой ответ. — Рик провел рукой по волосам. Неужели я для тебя не стоил полмиллиона долларов?

Бродерик сжал кулаки и опустил голову, а потом его горестный взгляд встретился со взглядом Рика.

— Сынок, я отказался платить выкуп, потому что агент ФБР сказал мне, что отдать деньги означало бы то же самое, что приставить пистолет к твоей голове. Он сказал, что, как только твои похитители получат наличные, у них не останется причины сохранить тебе жизнь. — Бродерик прошелся по кабинету, остановился и повернулся. Поэтому я ждал и молился пять мучительных дней. Боже мой, Рикки, дело было вовсе не в деньгах! От моего решения зависела твоя жизнь.

Если бы я сделал неверный шаг и ты бы погиб, не знаю, сумел бы я жить дальше. А твоя мать? Она никогда бы меня не простила, если бы с тобой что-то случилось. Ты был и до сих пор остаешься для нее важнее всего на свете. И для меня.

Рик был ошеломлен.

— Если ты меня любил, то почему отвернулся от меня после похищения? Разве ты не знал, как мне было нужно, чтобы ты меня обнял, когда полицейские привезли меня домой?

Из-за страдальческого выражения лица его отец казался теперь гораздо старше своих шестидесяти пяти лет.

— Когда они поймали эту стерву и ее соучастника, она сказала, что ты стал легкой мишенью именно потому, что моя любовь к тебе бросалась в глаза. В тот самый миг я поклялся, что никогда в жизни не стану проявлять любовь ни к тебе, ни к твоей матери, чтобы не подвергать вас опасности.

Я не мог… — Его голос дрогнул. Он прокашлялся и поправил галстук. — Я не мог потерять тебя снова. — Бродерик шагнул к Рику и нерешительно положил руку ему на плечо. — Я люблю тебя, сынок, и всегда тобой гордился, но я боялся того, что может случиться, если я это покажу. Этим показным пренебрежением я пытался защитить тебя.

Ком в горле Рика грозил задушить его.

— Жаль, что я не знал…

— И я настаивал, чтобы ты выбрал подходящую женщину — не обязательно ту, что ты сможешь полюбить, — потому что хотел тебя защитить: чтобы у тебя не похитили сердце и не потребовали за него выкуп. Если ты полюбишь, то станешь уязвимым.

— Наверное, папа, но и сильным тоже.

— Да, наверное, это так. — Отец обнял его в первый раз за двадцать девять лет. — Я действительно люблю тебя, сынок.

У Рика защипали глаза. Он, в свою очередь, обнял отца.

— Я тоже люблю тебя, папа.

Он потер подбородок дрожащей рукой. Как он мог так ошибаться? Если его отец не был бессердечным сукиным сыном, означало ли это, что и он, Рик, не был таким?

— Мне нужно найти Лили.

Отец похлопал его по спине и отпустил.

— Ты должен быть уверен в своем выборе, Рикки.

— Я люблю ее. — Рик взялся за ручку двери. Он произнес эти слова и почувствовал облегчение.

Он сказал правду! Но он должен был сказать эти слова женщине, о которой шла речь.

Добившись успеха с Аланом, Лили раскраснелась от волнения. Она принялась искать Рика и увидела его — ее великолепного принца с золотистыми волосами, одетого в черный смокинг.

Он и его отец вышли в двойные двери. Лили пошла следом, но когда она попала в широкий, устланный коврами холл, то увидела, что он пуст.

Она подошла к двери, обшитой темными панелями, подняла руку, собираясь постучать, и услышала громкие мужские голоса.

— ..выйти в зал и найти себе подходящую невесту. Тебе нужна женщина из богатой семьи и со связями, которая поможет тебе добиться успеха. Лили Уэст — не нашего круга.

Когда Лили услышала голос мистера Фолкнера, ее рука замерла в полудюйме от двери. Ее сердце дрогнуло. Внебрачная дочка без прошлого была недостаточно хороша для его сына, и, если Рик предпочтет остаться с ней, он может потерять свое законное место в «РСИ».

У нее только один шанс: она должна встретиться лицом к лицу со своим отцом и попросить, чтобы он ее признал. У дочери Иена Ричмонда было бы влияние. Она была бы одной из их круга.

Она повернулась на каблуках и снова вошла в бальный зал. Мимо нее прошел официант.

— Прошу прощенья.

Он остановился.

— Да?

Она вынула из сумочки магнитофон.

— Это надо срочно передать мистеру Фолкнеру. Он в библиотеке. Пожалуйста. Это очень, очень важно.

— Да, мэм. — Мужчина взял у нее магнитофон и направился к библиотеке.

Лили вздохнула, пытаясь собраться с силами.

На противоположном конце битком набитой комнаты она заметила Иена Ричмонда. Ее отца.

Сердце забилось так быстро, что у нее закружилась голова. Сколько лет она мечтала об этой встрече?

Шатаясь, Лили двинулась вперед. Мысленно она проигрывала эту сцену несчетное число раз.

Что она скажет. Что скажет он. Она мечтала, что он встретит ее с распростертыми объятиями и скажет, что искал ее несколько лет, но потерял след, когда ее удочерил Уолт и она сменила фамилию. Он скажет, что очень хотел стать частью ее жизни и поклянется, что наверстает упущенное время…

Чем ближе подходила Лили, тем меньше реальность соответствовала воображению. Да, Иен был высоким, смуглым и красивым, но Лили ясно увидела, что у него небрежно-рассеянный вид, как у кинозвезды, привыкшей ко всеобщему поклонению. Одна из окружавших его женщин прислонилась к нему, прижимая свою почти обнаженную грудь к более чем наполовину расстегнутой рубашке, видневшейся из-под смокинга. Рука Иена без всякого смущения сжала ей ягодицы. Другая молодая женщина держала его стакан, там была и третья, которая держала его тарелку. Женщины наперебой добивались его внимания, и он воспринимал это как должное, целуя одну и разглядывая ложбинку на груди другой.

Лили замутило. Она поняла, что он навеселе, но не настолько пьян, чтобы не заметить, что в его стаде появилась еще одна самка. Он поднял глаза, встретился с ней взглядом и улыбнулся — в действительности скорее плотоядно, — а потом улыбка исчезла с его лица, а в его глазах, такой же формы и цвета, какие она видела в зеркале каждое утро, появилось циничное выражение.

— Дамы, пожалуйста, оставьте нас на минутку.

Женщины исчезли, смешавшись со сверкающей толпой.

Иен Ричмонд скрестил руки на груди. Он по-прежнему пристально глядел ей в глаза. Дерзкий. Надменный. Наглый.

Лили с трудом обрела дар речи.

— Я Лили У…

— Я знаю, кто ты, — перебил он. — Чего ты хочешь? Денег? Твоя мать получила деньги от Ричмондов, и больше ей не дадут.

Она уставилась на человека, которого столько лет представляла себе благородным героем.

Ее мечты сразу же умерли. Даже в этом великолепном наряде она оказалась не нужна своему отцу.

— Ты не такой, как я ожидала.

— Вот как, а чего же ты ожидала?

Боль Лили превратилась в гнев.

— Во всяком случае, не распущенного стареющего плейбоя со страстью к женщинам, которые по возрасту годятся ему в дочери. Знаешь, Иен, почти всю жизнь я стремилась быть той, кем ты мог бы гордиться, такой дочерью, какую тебе хотелось бы иметь, но теперь… — Она покачала головой, пытаясь сдержать слезы. — Теперь я не так уж уверена, что хотела бы назвать тебя отцом. Я даже могу пойти дальше и сказать: мне стыдно, что в моих венах течет твоя кровь. Ты соблазнил мою мать, а потом спрятался за своего папочку.

Ты трус и развратник.

Он негодующе выпрямился.

— И знаешь что? Ты проиграл. Лишился двух потрясающих детей и женщины, которая обращалась бы с тобой как с королем, которым ты, очевидно, себя считаешь.

— Ты, маленькая нищая болтунья…

Лили резко повернулась на каблуках и бросилась через открытые застекленные двери в сад.

Этот человек был подонком. Глупым, пьяным, трусливым подонком-бабником. Мысль, что Рик может узнать, кто ее отец, казалась ей теперь невыносимой. Но если Иен Ричмонд ее не признает, она не сможет быть женщиной, которая подойдет Рику.

И какая же она дура, что поверила в волшебную сказку о Золушке! Рика привлекала женщина, которую он создал, а не женщина, которой она была. Она не принадлежала к этой толпе аристократов Чэпл-Хилл и была недостойна принца.

Лили подобрала платье и побежала. Ее каблуки утопали во влажном, рыхлом дерне. Она скинула туфли, бросила их и помчалась по залитым лунным светом извилистым тропам, заросшим влажной от росы травой, прочь от этого дворца, огней и музыки. Воздух пронизывала сентябрьская прохлада, а влажная трава холодила ее босые ноги, но ей было все равно.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Рик вышел из библиотеки. Ему не терпелось найти Лили и рассказать ей о том, что он узнал.

— Мистер Фолкнер? — спросил молодой официант. — Одна дама попросила меня передать вам вот это. Она сказала: срочно.

Магнитофон!

— Спасибо.

Официант ушел. Рик вернулся в библиотеку, закрыл дверь и включил магнитофон.

В комнате прозвучал голос его двоюродного брата. «Я дам вам пятьдесят тысяч долларов, чтобы вы держали рот на замке, и гарантирую, что ваша компания получит все контракты „РСИ“ в обозримом будущем».

Рик выключил магнитофон и протянул его отцу.

— Именно женщина, которую ты не считаешь подходящей и богатой, привлекла мое внимание к растратам Алана. Именно она помогла мне получить это доказательство. Документы и так убедительны, но голос Алана на пленке не даст ему ни малейшей возможности свалить вину за свое воровство на кого-то другого.

Его отец не сводил глаз с магнитофона. Рик повернулся и пошел к двери.

Я собираюсь найти Лили.

Оказавшись в бальном зале, он обвел его взглядом, пытаясь увидеть Лили, и заметил ее в углу. Она уединилась с печально известным плейбоем Иеном Ричмондом!. Рик почувствовал жестокую боль в животе. Он ревновал! Он сделал два шага по направлению к паре, как вдруг Лили отшатнулась от Ричмонда и выбежала в застекленные створчатые двери.

Рик с решительным видом пересек комнату и оказался лицом к лицу с Ричмондом. Рик с трудом пытался справиться с желанием выбить его безупречные искусственные зубы.

— Что, черт возьми, ты ей сказал?

— Лили? Забудь ее. Она просто еще одна неудачница из низов, которой нужны деньги.

Рик пришел в ярость. Он сжал кулаки и едва не ударил Ричмонда. Этот ублюдок лгал.

— Ты должен знать, Ричмонд: если бы не твои деньги, тебя не стала бы терпеть ни одна женщина!

Рик развернулся и бросился вслед за Лили.

Что бы она ни хотела от Ричмонда, это были только не деньги!

Во внутреннем дворике гуляли несколько человек, но Лили среди них не было. Рик сбежал вниз по лестнице и обнаружил на покрытой росой траве отпечатки ног. Он пошел по следу и в десяти ярдах от ступенек увидел туфли Лили.

Сукин сын! Что сказал ей Ричмонд, что она так расстроилась?

Он поднял ее туфли. Куда она пошла? Может быть, в розарий? В дальнем конце сада сияла в лунном свете белая беседка. Рик бросился туда, поднялся по лестнице и обвел взглядом темный интерьер восьмиугольного сооружения. У него упало сердце. Лили здесь не было. А потом он услышал, как кто-то хлюпнул носом, и внимательно вгляделся в темный угол.

— Лили?

Она не ответила. Глаза Рика постепенно привыкли к темноте. Лили сидела в углу, обняв поднятые колени. Он встал перед ней на колени и погладил ее по руке. Она замерзла! Рик встал, сбросил смокинг и укутал им ее плечи.

— Что тебе сказал этот пьяный бабник? Если он хоть пальцем тебя тронул, я…

— Он этого не сделал. Ты должен дать своему отцу послушать пленку. На ней достаточно доказательств, чтобы убедить его, что Алан недостоин возглавлять «РСИ».

Рик протянул ей свой носовой платок.

— Спасибо за твое участие в этом. С пленкой и документами, которые сегодня днем отдала мне наша секретарша, в вине Алана не может быть сомнений. Понятия не имею, что мой отец решит делать с этой информацией.

Он сел рядом с ней и обнял ее одной рукой за плечи, но она сидела неподвижно, по-прежнему отворачивалась. Рик обхватил рукой ее подбородок и повернул ей голову.

— Поговори со мной, Лили. Что случилось?

— Иди обратно в дом, Рик, и найди подходящую женщину, пока твой отец не отдал компанию кому-нибудь другому. Пусть он выберет тебя.

Рик выругался про себя. Очевидно, она слышала, что сказал его отец в библиотеке.

— Лили…

— Я думала, что могу быть такой женщиной, которая тебе нужна. Но я не могу. Я здесь чужая. Она вздрогнула под его смокингом.

— Ты здесь вовсе не чужая. Сегодня вечером здесь нет женщины красивее тебя.

У нее перехватило дыхание, а на глазах снова выступили слезы.

— Рик, разве ты не понимаешь? Это не я. Сегодня я вернусь на свою ферму, к тяжелой и грязной работе. И неважно, кто мой родной отец… Она резко замолчала и опустила голову.

— Твой родной отец? Какое отношение он имеет к нам?

Она вздохнула и подняла глаза.

— Есть несколько причин, почему я согласилась прийти с тобой на бал. Во-первых, потому что «Джемини» отчаянно нужен заказ садоводческого клуба. Во-вторых, потому что я хотела, чтобы твой двоюродный брат получил по заслугам. Но главное, почему я пришла, — это из-за самой себя. Я хотела увидеть моего отца. Я подозревала, что сегодня вечером он будет здесь. Она горько вздохнула. — Когда я услышала ультиматум твоего отца, то поняла, что должна не только увидеть моего отца. Я должна была его убедить признать свое отцовство, чтобы я стала одной из твоего круга. — Она умолкла.

Рик ошарашенно уставился на Лили. Как же он сразу не догадался! Темные волосы. Темные глаза. Рост выше среднего. Отцом Лили был Иен Ричмонд, самый богатый человек в Чэпл-Хилл, и она пришла сюда сегодня вечером, чтобы с ним встретиться!

Рик почувствовал острую боль в груди. Он неверно оценил Лили. В то время как она его дурачила и использовала, чтобы добраться до более глубоких карманов Ричмонда, он в нее влюбился. Он опустил руку, положил руки на колени и сжал кулаки.

— Кто твой отец? — глухо спросил он, хотя и знал ответ. Ему надо было услышать, как она это признает.

Она встала и обхватила себя руками под его смокингом.

— Это неважно. Он идиот, и мне жаль, что я вообще с ним встретилась.

Рик в замешательстве уставился на ее ссутуленные плечи. Если Лили были нужны деньги Ричмонда, то почему бы не похвастаться своим отцом? Черт возьми, внешне она была вылитым Ричмондом! Если она рассказала ему правду о своем детстве, то любой суд присудил бы ей щедрую компенсацию, причем наличными.

Лили принялась резко и сердито вытирать слезы.

— Можешь назвать меня г-глупой, но я х-хотела, чтобы он всего один раз сказал, что он м-мной гордится. Мне не нужны его п-проклятые деньги. Мне нужно было только, чтобы я была н-нужна е-ему. Что со мной не так? Почему он не может меня л-любить?

Невыносимое давление в груди Рика исчезло.

В конце концов, он не ошибся в Лили. Ей было нужно то же, что и ему, — отцовская любовь. Он встал у нее за спиной и обнял ее.

Она прижалась к нему.

— Что я с-сделала не правильно?

— Ничего. Ты все сделала правильно. — Он повернул Лили и приподнял ее подбородок, чтобы наконец ее глаза встретились с его глазами. — Посмотри на женщину, которой ты стала без его помощи. Ты сильная и умная, у тебя свой бизнес.

Ты красивая и очень добрая. — Он коснулся губами ее губ и ощутил на вкус соль ее слез. — Я влюблен в женщину, которой ты стала, Лили.

Она ахнула, и в ее глазах появилась надежда.

Он втянул губами слезу с ее щеки.

— Если бы твой отец был частью твоей жизни, ты была бы другой женщиной — не той, с которой я хочу разделить остаток жизни.

Ее нижняя губа задрожала. Она прикусила ее.

— Я ведь оказалась порядочной, верно?

— Больше, чем порядочной. Идеальной.

Она нахмурилась.

— Я не знаю насчет идеальной…

— Идеальной для меня, — прошептал Рик, прижавшись губами к складке между ее бровей.

Она опустила подбородок, покачала головой и попыталась высвободиться из его объятий, но Рик не отпускал ее.

— Я не собираюсь становиться между тобой и «РСИ».

— «РСИ» — это только компания. Я могу продолжать работу моего дедушки где угодно. — Рик опустился на одно колено. Взяв Лили за левую руку, он поцеловал ее палец над рубиновым кольцом, потом ладонь и наконец колотящийся пульс на внутренней стороне запястья. — Выходи за меня замуж, Лили. Пусть эта помолвка станет настоящей.

Лили увидела любовь в глазах Рика. Ей хотелось поверить ему всем сердцем, но она не осмеливалась.

— Ты не понимаешь. У меня нет связей, которые помогут тебе добиться успеха. Тебе нужна достойная жена, а не обуза.

Рик снова встал, обхватил ладонями щеки Лили и смахнул большими пальцами ее слезы.

— Мне нужна жена, которая меня любит. Мне нужна ты. Лили. Тебе плевать на мой банковский счет. Ты меня любишь, и ты научила меня, как отвечать на любовь взаимностью.

Но будет ли Рик любить ее по-прежнему, когда узнает, что тот подонок на вечеринке — ее отец? Он заслуживал того, чтобы знать всю правду.

— Рик, тот пьяный бабник, о котором ты говорил, — мой родной отец.

Она увидела в его глазах сочувствие, но не удивление.

— Я догадался. Лили, Иен Ричмонд много потерял, если он не знал тебя, потому что ты дьявольски потрясающая женщина. Моя женщина.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным сделать мне предложение из-за того, что случилось сегодня утром. Если будет ребенок… я не стану от тебя что-то требовать или связывать тебя.

Он глубоко вздохнул.

— Я об этом думал. Я хочу, чтобы ты была беременна моим ребенком. Лили.

Она не могла дышать, не могла двигаться, не могла моргнуть от страха — вот она откроет глаза и поймет, что это только сон.

Его губы коснулись ее виска.

— Пусть у нас будет семья, давай вместе состаримся.

Он не дал ей времени ответить, но это ничего не изменило. Надежда переполнила Лили до такой степени, что у нее перехватило в горле. Рик поцеловал ее в губы, и от этого страстного поцелуя она потеряла голову. Лили прижалась к нему, запустила пальцы ему в волосы и вложила в поцелуй всю свою любовь.

Они возвращались к дому. Рик не знал, что найдет там: победившего злорадного двоюродного брата или разъяренного отца?

Он распахнул дверь черного хода. Лили обеими руками пригладила волосы, поправила одежду, а потом вместе с Риком вошла в дом.

— Мистер Рик, — с упреком сказала Консуэла. Ваш отец повсюду вас ищет. Он очень хочет сделать объявление.

У Рика сжалось в горле. Значит, ничего не вышло.

— Скажите ему, мы спустимся через десять минут.

Рик поторопил Лили, и они поднялись по черной лестнице в его старую спальню. Там Лили умылась, снова подкрасилась, причесалась. А потом он повел ее обратно вниз по парадной лестнице в бальный зал. Его отец встретил их у входа.

— Уже пора.

Рик переплел свои пальцы с пальцами Лили и притянул ее ближе к себе.

— Какая-то проблема?

— Мы ждем тебя.

Его отец пересек зал, знаком попросил оркестр прекратить играть и поднялся на сцену. Его мать встала рядом с ним и сделала знак официантам разносить шампанское. Как только официанты подали шампанское, его отец подошел к микрофону.

— С годами я понял, что управление компанией очень напоминает жизнь. Внешность может быть обманчива, и надо бороться за то, во что ты веришь. Чтобы управлять такой большой компанией, как «РСИ», мужчине нужно, чтобы рядом с ним была сильная женщина. Та, которая не боится бороться вместе с ним или бороться за него.

Сегодня вечером мой первый тост за мою жену, Барбару, любовь моей жизни. Она меня любит, каким бы дураком я себя ни выставлял.

Он поднял бокал, и губы матери Рика изогнулись в улыбке, которую Рик последний раз видел только в детстве.

Лили сжала пальцы Рика. Он взглянул ей в глаза, увидел в них любовь и поддержку и понял: что бы ни случилось в будущем, она останется рядом с ним.

— Рик, пожалуйста, приведи Лили на сцену, попросил Бродерик.

Лили ахнула. Он встретился с ней взглядом и увидел, что ее охватила паника.

— Готова?

Она решительно вздернула подбородок и расправила плечи.

— Конечно, готова.

— Ты знаешь, сегодня вечером мне завидует каждый мужчина в этом зале.

Она недоверчиво улыбнулась. Рик повел ее вверх по ступенькам.

Его отец поднял бокал.

— Я хотел бы провозгласить тост за моего сына, за то, что ему хватило здравого смысла найти сильную женщину, которая полюбила его.

Бокалы зазвенели. Его отец вышел вперед и протянул руку Лили. Бросив испуганный взгляд на Рика, она подала руку его отцу.

— Мой последний тост сегодня вечером — за Лили Уэст. Добро пожаловать в семью Фолкнеров, Лили. Вы доказали, что будете по-настоящему достойной женой нового главы «Рестерейшн спешелистс, инкорперейтед».

После минутного потрясения Рик привлек Лили к себе и поцеловал ее в приоткрытый от удивления рот. Он подался назад, и его согрела ее улыбка. Потом он коснулся своим бокалом шампанского ее бокала.

— За наше будущее, Золушка. Теперь все полночи — наши!