ГЛАВА 14

Андри обвел взглядом людей, собравшихся его выслушать, и попытался успокоить неожиданно забившееся от волнения сердце. Он уже израсходовал все возможные доводы, пытаясь заставить Андраде позволить проводить ему, а не Уривалю, эксперимент с формулой из Звездного Свитка. Весь день он мучился, с нетерпением ожидая неминуемой перспективы доказательства его теории. Но неожиданно мысль о том, что древнее колдовство сработает, заставила его задрожать. Он проглотил комок в горле и постарался успокоиться.

Для показа он выбрал маленькую кухню в библиотечном крыле здания. Выбор был сделан не только потому, что эта часть замка ночью была тиха и пустынна, но и потому, что здесь присутствовали необходимые в данном опыте источник проточной воды и очаг, на котором следовало варить зелье. К тому же это была старейшая часть замка (он нашел его план в одной из исторических рукописей), и если дух леди Мерисели и обитал где-то в Крепости Богини, то только здесь.

Уриваль и Морвенна должны были по плану быть объектами опыта, надзор за которым взяла на себя Андраде. Вместе с ними была и Холлис. Она ободряюще улыбнулась Андри, но в ее глазах сквозило напряжение. Она верила в его расшифровку свитка, и поэтому ей не разрешили принимать участие в эксперименте. Вместо этого Холлис будет ему ассистировать и станет дополнительным свидетелем того, что произойдет.

— Я выбрал мазь, о свойствах которой сейчас вам не скажу, так что ваша реакция будет свободна от какого-либо постороннего влияния, — начал он. — Я сделал два варианта смеси: один в соответствии с рецептом, а другой — так, как предписывает шифр, которым написана рукопись.

— Я надеюсь, это можно будет вылечить методами нашей медицины, — непринужденно пошутила Морвенна, но ее тревожный взгляд скользнул по стоявшим на столе емкостям.

— Ну конечно. — Он взглянул на свою двоюродную бабушку, на лице которой не дрогнул ни один мускул; этому качеству можно было только позавидовать, однако ее пальцы неритмично постукивали по подлокотнику кресла. Андри нервно сглотнул и попытался изобразить улыбку. — Поверьте мне, там нет ничего опасного. По крайней мере, ничего такого, от чего мы не могли бы избавить в одну секунду.

— Ну, тогда начинай поскорее, — сказал Уриваль.

Андри указал им на два кресла, повернутые к двери, спинками к очагу, и на стол, за которым он будет работать с двумя небольшими котелками. Холлис встала рядом с ним, держа наготове чистую простыню и ведро с водой. Андраде поставила свое кресло так, чтобы все видеть, в том числе Уриваля и Морвенну.

— Я хочу каждому из вас дать несколько порций. Вы не сможете видеть, из какого котелка я буду их брать. Они могут быть настоящими, либо их комбинацией в любом порядке. — Когда на столе все было готово и испытуемые отвернулись, он рискнул бросить еще один взгляд на Андраде. Ее изящная бровь поползла вверх в немом вызове. Леди хотела, чтобы он сдался и согласился, что все это чепуха. Затеянное было слишком опасным. Андри знал, что это сработает, и не поддался на провокацию.

— Пожалуйста, вытяните вперед правые руки, — сказал он. Взяв полную ложку вязкого, теплого, пастообразного вещества из одного медного котелка, Андри намазал немного на ладонь, на бугорок большого пальца, каждому из двоих испытуемых. Несколько мгновений спустя Уриваль наполовину повернулся в кресле.

— Ну и что? Никакой реакции.

— Так и должно быть. Эта паста была изготовлена в точном соответствии с рецептом. Холлис, пожалуйста, ополосни им ладони. — На этот раз он погрузил ложки в оба котелка и нанес немного на руку Уривалю и Морвенне. Она вздрогнула, сама не зная, чего ожидать, но Уриваль действительно задохнулся от удивления и боли.

— Бог Штормов! Рука горит огнем! — Его пальцы дрожали, ладонь подергивалась, стараясь стереть пасту, как будто та действительно причиняла сильную боль.

— Быстро, смой ее! — сказал Андри Холлис. Когда она это сделала, мышцы медленно расслабились, и с лица Уриваля сошло напряжение.

— Я так понимаю, что это действует, — холодно заметила Андраде, машинально барабаня пальцами по крышке стола.

— Да, миледи, — сказал Андри. — Морвенна, пожалуйста, погрузи руки в воду. Спасибо. Есть какие-нибудь последствия, Уриваль?

— Немного гудит, но боль ушла. — Он внимательно осмотрел большой палец, касаясь бугорка на ладони. — В следующий раз оставь немного подольше. Я хочу проверить, распространится ли боль на всю руку.

Андри ничего не сказал, однако почувствовал на себе взгляд Андраде, подобный голубому льду. Затем он нанес очередную порцию зелья из разных емкостей на руки своим подопытным. Уриваль выругался, пот градом покатился по его лбу. Глубокие морщины на лице натянулись от боли, а рука судорожно задергалась.

— Нет, оставь, оставь, — с трудом выдохнул он. — Боль распространяется по всей кисти! О Богиня!

Андри страдальчески сморщился, когда пальцы сенешаля завязались узлом, а мышцы чуть не вырвали кости из суставов. Свободная рука Уриваля так сильно стиснула рукоятку кресла, что дерево едва не треснуло. Холлис подбежала, чтобы удалить все с руки, но он стиснул зубы и потряс головой.

— Хватит! — воскликнула Андраде, когда его кисть начала судорожно изламываться. Не успела Холлис омыть его руку холодной водой, как голова Уриваля откинулась, глаза закрылись, лицо посерело. Леди бросила на Андри тяжелый взгляд, — Ты доказал свою правоту.

— Но это несправедливо, что Уриваль будет единственным! — Морвенна повернулась в кресле и протянула обе руки. — Давай одну настоящую, а другую поддельную. Я не знаю, какая откуда.

Андри посмотрел на леди, та лишь коротко кивнула. Он нанес обе пасты на руки Морвенны, и пальцы на ее левой руке немедленно стали скрючиваться. Дыхание с трудом прорывалось сквозь стиснутые зубы.

— Мамочка! Он был прав — вся рука в огне! Андраде встала, схватила ведро с водой и опустила в него руку Морвенны.

— Поздравляю, — бросила она Андри. — Ты был прав. А сейчас немедленно уничтожь это отвратительное варево!

— Но…

— Уничтожь! — прикрикнула она. — И скажи спасибо, что я не приказываю уничтожить заодно и Звездный Свиток! Если это один из образчиков той мудрости, которая в нем заключена, то его просто необходимо сжечь!

— Нет! — беспомощно воскликнул Андри. Холлис предупреждающе положила руку на его локоть, и юноша умолк.

— Придержи язык, — сказала ему Андраде, — и никому ничего не говори. Ты меня понял, Андри?

— Да, миледи, — пробормотал он.

Когда Морвенна пришла в себя, она, Уриваль и Андраде покинули маленькую кухню. Никто не сказал ни слова. Андри скользнул в кресло рядом с очагом и уставился на языки пламени в безысходном молчании, как будто на его плечи лег непосильный груз. Холлис стояла рядом, глубоко засунув руки в карманы брюк.

— Она ослепла от страха, — пробормотал Андри. — Она не понимает.

— Возможно, ты выбрал неправильный способ, — предположила Холлис. — Да, это было очень зрелищно, но делать что-то такое, что причиняет боль, это не самый мудрый выбор.

— А что еще я мог предложить? Я не могу заставить кого-нибудь заболеть, а потом вылечить его, используя что-то из Звездного Свитка. — Он встал и принялся расхаживать по мозаичному полу. — Но я был прав, Холлис. Я был прав. Она просто не хочет этого признавать! Знаешь ли ты, что там говорится о дранате? Что он излечивает болезнь драконов, которая нам известна под названием чумы! Леди Мерисель написала в свитках, что дранат может лечить болезни, и мы знаем, что это так, потому что уже видели, что так оно и было. Если бы мы знали об этом раньше, если бы у нас были свитки, тогда бы мой брат Яни, леди Камигвен и многие другие все еще были бы живы! А она говорит о том, что Звездный Свиток надо сжечь!

Холлис, обычно тихая, яростно обернулась к нему.

— Неужели ты не понимаешь, почему она боится? Андри, ей семьдесят зим! Она видит, что от свитка исходит угроза. И дело не в том, что она заросла мхом, нет! Просто она уже стара, и, у нее не осталось времени, чтобы справиться с опасностью, которую ты ей показал! Разве ты не видишь?

Он растерянно уставился на Холлис. За все то время, пока Андри тайком ставил себя на место Андраде, на место правителя Крепости Богини, он впервые подумал о том, что когда-то тоже станет старым, когда-то ему тоже не будет хватать времени строить планы и видеть, что из них получится. А потом он умрет…

Очевидно, Холлис увидела в его лице нечто такое, что ее удовлетворило.

— Это не значит, — продолжала женщина более спокойно, — что она не хочет знать о содержании Звездного Свитка. Она боится того будущего, до которого ей не суждено дожить. Она свою жизнь прожила. Думаешь, она за себя боится?

— Но она не может приказать мне сжечь его. Не может.

— А я и не думаю, что она это сделает. Она знает, насколько это важно. Но вместе с тем она видит опасности, которых не видишь ты. — Холлис устало вытерла лоб. — Прости, но я хотела бы, чтобы ты тоже боялся.

Он молча взял два медных котелка со стола, подошел к огню и вылил их содержимое на горящие угли. Немедленно по кухне распространилось жуткое зловоние, заставившее его задохнуться и со всех ног броситься подальше от очага. В носу загорелось. Холлис, также получившая порцию дыма, упала в кресло, закашлялась и сползла на пол. Андри отчаянно огляделся, ничего не замечая сквозь застилавшие глаза слезы. Он схватил простыню, намочил ее в воде и разорвал на две части, прижав первую к своему носу, а вторую — к побелевшему лицу Холлис.

— Дыши! — приказал он.

Через минуту жжение прошло, поглощенное каплями воды. Однако глаза их продолжали слезиться, да и кашель донимал. Когда оба пришли в себя, Андри присел на корточки и озабоченно посмотрел на Холлис снизу вверх.

Она вытерла глаза и попыталась улыбнуться.

— Кажется, мы перевели еще очень мало, чтобы знать об этом. Теперь ты мне веришь?

— Да. Извини, Холлис. — Он склонил голову и почувствовал, что молодая женщина нежно гладит его по голове.

— Послушай меня, братец — потому что я надеюсь, что скоро ты действительно станешь моим младшим братом… Ты смел, смышлен и намного умнее, чем тебе положено, а твой дар гораздо больше, чем ты себе представляешь. Я люблю тебя, Андри, и из-за тебя самого, и из-за Мааркена.

— Но?.. — приглушенно спросил он.

— Ты молод. Нужны годы, чтобы научиться терпению, мудрости и осторожности. Не позволяй своей силе и разуму ослепить тебя только из-за того, что ты чересчур юн.

Он взглянул на Холлис, собираясь сказать, что будет мудрым и осторожным. Но смертельная усталость, написанная на ее лице, заставила юношу забыть обо всем.

— Холлис, что с тобой? Ты ужасно выглядишь! Она тихонько фыркнула.

— Еще одна вещь, которой тебе придется научиться, это как разговаривать с женщинами. Правильно было бы сказать: «Ты выглядишь немного усталой. Почему бы тебе не отдохнуть?» Однако не обращай внимания. Я найду Сеяста и попрошу его сварить мне чашку его особенного тейза. Он творит чудеса!

— Я бы и сам не прочь попробовать его, — заметил Андри.

— Он клянется, что рецепт ему по секрету сообщила одна старая ведьма в горах, — улыбаясь, сказала она. Андри усмехнулся и встал на ноги.

— Которая заставила его поклясться никому не открывать эту тайну, иначе она вырвет ногтями его глаза и из живого вымотает жилы…

— Андри! — проворчала она. — Не смейся. Мааркен говорил, что в детстве ты боялся ящериц, потому что думал, что это детеныши драконов, которые выползли из своих нор, чтобы сжечь тебя своим огненным дыханием!

— Очень естественное предположение! Но я считаю, что над ведьмами смеяться не стоит. — Он красноречиво посмотрел на дверь, за которой скрылась Андраде. — Иди спать. Я сам наведу здесь порядок. И все-таки ты выглядишь ужасно!

Она рывком поднялась на ноги.

— Что случилось с той долей знаменитого обаяния твоего отца, которую ты должен был унаследовать?

— Храню ее для той девушки, которая еще не обещала выйти замуж за одного из моих братьев!

Было очень поздно, и Рияну постоянно приходилось себя щипать, чтобы не уснуть. Следить за леди Киле в ее ночных прогулках по Визу и его окрестностям всегда было очень скучным занятием, и сегодняшняя ночь не была исключением.

Благодаря естественным наклонностям общительной натуры, а равно тайным мотивам и банальной скуке у Рияна появилось в Визе несколько друзей. Его приятель, слуга отца Джайяхин, а иногда и компаньон по выпивке в местном трактире, слышал от одного лакея, который слышал от поваренка, который слышал от горничной леди Киле (за коей — горничной, а не Киле — этот поваренок ухаживал), что леди приказала седлать лошадь для вечерней прогулки. Конюх согласился, чтобы Риян помог ему готовить кобылу, так что выточить глубокий желобок в подкове было делом техники. След будет хорошо заметен на влажной после вчерашнего дождя земле, и Риян сможет легко держаться за хозяйкой.

Одного из слуг он поставил перед дверью, чтобы тот всем отвечал, что Риян лежит в постели с легкой простудой. Незаметно выскользнуть наружу через многочисленные двери было проще простого. И вот он уже притаился в кустах, наблюдая за домиком, спрятавшимся в небольшой роще. Окна были закрыты черными занавесками, но случайные лучи света прорывались то здесь, то там, маня его подойти поближе. Юноша не хотел поддаваться этому желанию. Он не знал, сколько людей может быть внутри. Ему совсем не улыбалось, чтобы его поймали. Хотя вокруг и не было видно охраны, это еще ни о чем не говорило.

Всю весну и раннее лето он следил за Киле не смыкая глаз. Чаще всего она посещала дома важных персон города, включая и отца Джайяхин. Несомненно, эти визиты были связаны с подготовкой Риаллы, однако Риян сильно подозревал, что появление Киле часто было для хозяев полнейшим сюрпризом. Она выходила каждые восемь-десять дней, и однажды Риян проследил ее до домика в гавани. Расследование, проведенное на следующий день, выявило там только здоровенного матроса и уродину-служанку, так что он даже представить себе не мог, что может их связывать с леди Визской. Риян больше не видел, чтобы она заходила в этот дом. Его собственный визит туда, без сомнения, в тайне сохранить не удалось, и внутрь он больше заходить не решался.

Однако сегодня след подковы привел его от городских ворот к загородному поместью. Риян потерял леди в лесу, так как был не слишком знаком с окрестностями Виза. Хоть он и проводил много времени в загородных прогулках с Джайяхин, но обычно у них находились более интересные занятия, чем долгая ходьба. Однако желоб в подкове сослужил юноше хорошую службу, и Рияну осталось лишь вызвать язычок Огня, чтобы понять, куда исчезла Киле.

Впрочем, в прогулках Киле могло не быть ничего зловещего — обыкновенное свидание с любовником. Риян не осудил бы ее за это, потому что Лиелл был редкостным тупицей, но Киле производила на него впечатление женщины холодной и расчетливой, признававшей лишь две страсти: властолюбие и ненависть. Он прекрасно помнил слухи, которые ходили о ее отце Ролстре и сестре Янте.

В последние дни в доме царила странная атмосфера. Чиана, не раз и не два получившая резкий отпор Рияна, наконец отстала от него и полностью переключилась на Лиелла. Казалось, Киле этого даже не замечала. Большую часть времени она проводила вне дома, ссылаясь на то, что готовится к Риалле. Но иногда Риян видел ее сидящей за столом, на котором были раскиданы листы бумаги. Киле смотрела куда-то в пространство, и на губах ее играла таинственная, жестокая улыбка.

Выждав какое-то время, достаточное, чтобы убедиться, что никто не разгуливает вокруг дома с мечом в руке, охраняя тех, кто находился внутри, Риян подошел ближе. Он был хорошо знаком с привязанной рядом кобылой, поэтому животное не шарахнулось и не выдало ржанием его присутствие; он благодарно похлопал лошадь по шее и подкрался

к окнам.

Через щель в занавеске виднелась часть комнаты. Это был чистый, опрятный, довольно скромно обставленный дом обеспеченных, но не слишком богатых людей. Яркий свет заставил его замигать. Киле как раз проходила мимо окна, и Риян невольно шарахнулся в сторону. На ней было легкое летнее платье из зеленого шелка, и Рияну почудилось, что он слышит шелест ткани, колеблющейся в такт ее нетерпеливым шагам. Риян скосил взгляд, изо всех сил пытаясь разглядеть фигуру, которой с этой точки не было видно.

Железная рука схватила его за плечо.

— Какого черта ты тут делаешь? — прошипели ему в ухо.

Он чуть не завопил от испуга. Другая рука зажала юноше рот и не дала сделать это. Риян подумал, не стоит ли вступить в схватку, отверг эту мысль из-за неминуемого шума и готов был пустить в ход сапожный нож, когда вдруг понял, что на руке, зажимавшей ему рот, были кольца. Тут он совершенно успокоился и показал свою собственную руку.

— Так… — выдохнул голос, и его тут же отпустили.

Вслед за незнакомцем Риян отошел подальше от дома. Очутившись в спасительной тени деревьев, он увидел тонкий язычок Огня, плясавший на кустах высотой по пояс, и чуть не вскрикнул снова.

— Клеве? — прошептал он. — А ты-то что здесь делаешь? Мужчина принужденно улыбнулся.

— Конечно, то, что делаю всю жизнь: выполняю приказ леди Андраде.

— Я тоже! Она велела мне следить за Киле…

— Не думаю, что это означало ходить за ней по всему Визу и даже дальше. — Клеве опустился в пыль и покачал головой; Риян сел на корточки рядом. — Не могу сосчитать, сколько раз мне приходилось прятаться и от тебя, и от Киле во время ее маленьких ночных прогулок!

— Ты хочешь сказать, что… и я не видел тебя?

— Конечно, нет. Сосчитай свои кольца, «Гонец Солнца». А потом сосчитай мои. — Клеве добродушно похлопал его по плечу. — Ты сильно вырос с тех пор, как мы встречались в Скайбоуле.

Клеве был одним из немногих странствующих фарадимов, который по повелению Андраде бродил по разным странам, наблюдая и докладывая о таких вещах, про которые ведать не ведали «Гонцы Солнца», прикрепленные ко двору того или иного принца. Он сыграл важную роль во время войны, разразившейся в год рождения принца Поля, а в детстве Рияна время от времени наведывался в Скайбоул, чтобы немного отдохнуть, насладиться хорошей компанией и вкусной едой. В благодарность Клеве снабжал Оствеля самыми свежими новостями, и дежурной шуткой атри было предложение Клеве занять место его придворного фарадима. Все знали, что Клеве ненавидит любые стены — от городских до окружавших крошечную крепость: он чувствовал себя счастливейшим из смертных, странствуя по скудным, неприветливым землям Кунаксы, Марки и северной Пустыни.

— Зачем ты забрался в такую даль? — спросил Риян.

— А ты? Неужели Клута отступился и выставил тебя из крепости Сузил, потеряв надежду на нового рыцаря?

— Он тоже не доверяет ни Киле, ни Лиеллу, — усмехаясь, ответил Риян. — А рыцарем я стану на ближайшей Риалле. Надеюсь, отец тоже приедет, так что если ты немного задержишься, то увидишь его.

— Постараюсь не упустить такую возможность. Ты знаешь, что замышляет Киле?

— Я знаю про дом у пристани… — начал он. Клеве фыркнул.

— Ты хоть догадываешься, что спугнул ее? Я готов был задушить тебя! — Он жестом погасил маленький язычок Огня и пристально всмотрелся в дом. — Возвращайся в город, Риян. Я справлюсь без тебя.

— Леди Андраде велела мне следить, — упрямо возразил юноша.

Клеве обнял Рияна за плечи.

— Если бы я позволил, чтобы с тобой что-нибудь случилось, Андраде убила бы меня, а твой отец для верности отрезал бы мне голову. До сих пор ты был в безопасности, поскольку не видел и не слышал ничего важного. Но если мои подозрения верны, сегодня здесь так опасно, что ты просто не можешь себе представить.

— Что ты раскопал?

— Кое-что, — уклончиво сказал Клеве. — Все должно проясниться этой ночью. Кстати, ты сослужил мне хорошую службу: следя за тобой, я нашел Киле. В последнее время она частенько оставляла меня с носом. — Он поднялся на ноги. — Хочу посмотреть и послушать. Лучшей помощью мне будет, если ты вернешься в город. Там на Новой Нижней улице живет золотых дел мастер по имени Ульрикка. Завтра утром встретимся у этой женщины. А теперь бери ноги в руки.

Риян готов был взбунтоваться.

— Клеве…

— Может, ты и «Гонец Солнца», и без пяти минут рыцарь, но эта работа не для тебя. Хочешь, чтобы я пересчитал свои кольца и воспользовался властью, которую они дают мне?

— Но все-таки…

— Тогда делай то, что тебе говорят. Ступай, ступай. Путь неблизкий. — Клеве подкрепил приказ чувственным толчком. — Говорю тебе, все узнаешь завтра.

— И все же лучше бы мне остаться… — пробормотал Риян.

Андри не мог уснуть. Юноша готов был пойти к Холлис и попросить ее применить заклинание, которому она научилась у Уриваля, но вежливость требовала дать ей отдохнуть. Независимо от того, подействовал ли на нее напиток, изготовленный Сеястом по рецепту его знакомой ведьмы, она была измучена. Натягивая на себя одежду, он покачал головой и порадовался, что вырос в просвещенном месте, где рассказы о ведьмах и им подобных считали сказками, годными лишь на то, чтобы пугать детей.

И все же… Андри уже вышел на лестницу, когда его пронзила странная мысль. Кое-что в Звездном Свитке можно было назвать самым настоящим колдовством. Даже название его было красноречивым: «О колдовстве». А вдруг Сеяст действительно знаком с одной из древних? Он был склонен думать, что мальчик знал какую-нибудь травницу, знавшую целебные растения и умевшую составлять из них лекарства, а не настоящую колдунью, владевшую древней магией. Но ведь кто-то следил за ними в тот вечер, когда Меат доставил свитки, и следил, используя не солнечный или лунный свет, а слабое, едва заметное мерцание звезд. Спускаясь по лестнице, Андри слегка вздрогнул и решил как следует расспросить Сеяста о его ведьме.

Он шел в библиотеку по безмолвным коридорам крепости. Почти дойдя до двери комнаты, в которой хранились свитки, Андри вспомнил, что ключ остался у Холлис. Вознамерившийся провести ночь за успокоительным чтением свитков, Андри впал в уныние и стал думать, что бы еще могло унять его тревогу. Прогулка по саду? Конечно, можно было сходить на конюшню и проведать своего коня. Андри почувствовал себя виноватым: он совсем забросил Майсенеля, пока сидел за свитками. Когда Андри стал оруженосцем принца Давви, отец подарил ему жеребенка, коему предстояло носить на себе рыцаря. Однако Андри не суждено было им стать. А Сорину, в тот же год уехавшему ко двору принца Волога, подарили брата-близнеца этого жеребенка. Это было красиво: двойняшки для двойняшек. Но Сорин использовал своего Джосенеля по назначению — так, как хотел отец: в этом году брату предстояло стать рыцарем. Внезапно юноша подумал: должно быть, Чейн ужасно разочарован, что его третий сын не сделал то же самое. Но если это так, сумеет ли отец скрыть свое разочарование?

Двор крепости был пуст, если не считать вышедших на охоту кошек. Андри прошел на конюшню, ожидая услышать только слабые шорохи, издаваемые сонными лошадьми. Однако его испугал звон уздечки. Он пошел к источнику звука, бесшумно ступая по свежему сену.

— Холлис! — выпалил он, не в силах сдержаться, когда увидел ее длинные рыжевато-золотистые волосы. — Что ты здесь делаешь?

Она резко обернулась и выпустила из рук уздечку. В сене лежало готовое седло, которое Холлис собиралась надеть на резвую маленькую кобылку, несколько лет назад подаренную Чейном Андраде; несмотря на старость, леди Крепости Богини еще ценила быструю езду на хорошей лошади. Несколько мгновений Холлис смотрела на него, а потом наклонилась и подняла уздечку. Металл позвякивал в ее дрожащих пальцах.

— Я просто… думала покататься.

— Это ночью-то? Ты вообще ложилась сегодня?

Холлис пожала плечами, повернулась к нему спиной и принялась надевать на лошадь кожаные ремешки. Андри оперся локтями о низкую дверь стойла и нахмурился. Холлис любила лошадей и верховую езду — иначе она едва ли годилась бы в жены будущему лорду Радзинскому — но это было уже чересчур.

— Может, составить тебе компанию? — осторожно предложил он.

Холлис решительно потрясла головой, и распущенные волосы рассыпались по ее плечам. Пальцы впились в черную гриву лошади, тело задрожало. У Андри отвисла челюсть, когда он услышал вырвавшийся у Холлис жалобный всхлип. Он распахнул дверь, подошел поближе и стал неуклюже гладить Холлис по спине, мечтая о том, чтобы здесь оказался Мааркен и утешил ее. Должно быть, именно Мааркен является причиной ее слез, подумал Андри.

Перестав плакать, Холлис повернулась к нему и попыталась улыбнуться.

— Извини. Я не всегда бываю такой дурой.

— Знаешь, не стоит тебе так переживать из-за Риаллы, — сказал он, пытаясь проверить свою догадку. — Мои родители полюбят тебя не меньше Мааркена.

Холлис замигала, и Андри понял, что она меньше всего на свете думала о его брате. Она даже не пыталась скрыть этого, и тут Андри по-настоящему испугался.